Владимир Самсонович Самсонов - Пожизненно приговоренный. - Владимир Самсонович Самсонов


Скачано с сайта prochtu.ru
Пожизненно приговорённый.

Бывает так, что человек оказывается не в том месте и не в то время. Это банальное невезение или предопределённость – неизвестно. Но с уверенностью можно сказать, что это не есть хорошо.

***
- … и приговорить к высшей мере наказания – пожизненному заключению! – громко и чётко выговаривал слова судья.
- Я не виноват…. – пытался возразить Дмитрий. – Я не мог этого сделать, это не правда….
Он говорил и не слышал свой голос. После оглашения приговора он окончательно лишился сил.
- Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! Уведите арестованного.
Находясь в камере предварительного заключения, Дмитрий снова и снова оживлял в памяти те роковые события.
Он шёл в магазин и решил «срезать» путь, пройдя через гаражи. Прямо по ходу его движения стоял ржавый гараж с распахнутыми настежь воротами. Поравнявшись с ним, он заглянул внутрь и застыл, как вкопанный. В изрешечённой машине и рядом с ней лежали расстрелянные люди, их было человек десять, мужчины и женщины. Судя по наколкам на руках и разорванной упаковке с белым порошком, это были не простые обыватели. У ворот валялся автомат с глушителем, выпускавший из дула тоненькую струйку дыма.
Дмитрий в первый раз в жизни видел столько трупов и крови, он впал в ступор, из которого его вывела милицейская сирена. Не понятно, почему он побежал, и его тут же задержал патруль.
Следствие «повесило на него всех собак». Он отказывался, что-либо подписывать, пытался объяснить свою не причастность. Его алиби было нулевым, а заключение - делом времени.
Перед очередным допросом его отвели в лазарет, где врач сделал укол от туберкулёза. После него Дмитрий почувствовал себя странно и на удивление неожиданно быстро подписал все бумаги и признался в чужом преступлении.
А потом был суд….

***

Толстая дверь камеры с лязгом захлопнулась за его спиной. «Одиночка» тюрьмы для смертников под малообещающим названием «Последний шаг», больше была похожа на склеп. Маленькое окошко под самым потолком, серые стены, койка, стул и небольшой, прикрученный к полу, столик. Здесь ему предстояло встретить старость и смерть.
Дмитрий уселся на полу в углу камеры и заплакал, как ребёнок. Тяжёлый камень, недавно придавивший душу, прибавил в весе.

***

Шли секунды, минуты, часы, дни, недели, месяца, годы. Дмитрий давно потерял им счёт. Иногда, в моменты крайнего нервного напряжения, он бился в истерике, разбивая в кровь руки о холодные стены.
Почему всё получилось именно так? Он же ни в чём не виноват. Или всё-таки это наказание за что-то содеянное? За что? Он часто размышлял над этим, философствовал и нашёл-таки один момент в своей не долгой свободной жизни, к которому можно было придраться.
Однажды морозной зимой он оттолкнул от себя, уцепившегося за его штанину пьяньчугу. Он был так пьян, что не мог даже ползти и еле ворочал языком. Дмитрий со смехом и раздражением пнул его, а на утро мужика нашли окоченевшим.
- Одним забулдыгой меньше, – сказал тогда он, сам себе.
Вот! Вот, возможно, за что он здесь! Он оставил человека подыхать, хотя мог дотащить его до ближайшего подъезда и тем спасти его трижды никому не нужную жизнь.
- Я виноват! Виноват! – кричал он кому-то, глядя в потолок. – Я искуплю! Только позволь мне выйти отсюда….
В этот момент на окно сел голубь и уставился на измождённого душевными муками человека. Птица несколько раз моргнула и улетела, оставив на карнизе раскрытого зарешёченного окна, перо.
- Спасибо…. Спасибо тебе…. Я искуплю…. Обязательно….
Со сто пятидесятой или сто семидесятой попытки, Диме удалось достать голубиный подарок. Он погладит его треснувшими пальцами и спрятал под матрас.
- Это знак…. – твердил он засыпая. – Знак….

***

Одни бесцветные будни сменяли другие, менялись тюремщики, иногда баланда. Короткие прогулки только усугубляли тоску по дому, по свободе. Не проходящая депрессия коверкала и без того изуродованное сознание заключённых, но сильнее всего она отражалась на Дмитрии, он угасал на глазах. Привыкнуть к своей клетке у него так и не получалось. Иногда сидя перед стеной и гладя голубиное перо, он впадал в нечто похожее на сон наяву. Дмитрий переставал ощущать окружающую действительность и переносился далеко отсюда. Он гулял по проспектам незнакомых городов, по влажным лесам, вдыхал ароматы цветущих полей. Только дубинка тюремщика могла привести его в чувство.
- Хорош медитировать, падаль! – кричал ему, брызгая в лицо слюной, надзиратель.
- Я не падаль. Я не такой, как все те, кто здесь сидит. Я ни в чем не виноват.
- Заткнись и жри баланду! А ещё раз не отзовешься, отправишься в карцер!

***

Укладываясь на ночь, Дмитрий снял с себя тяжёлые ботинки и заметил, что подошва была в земле с прилипшими зелёными травинками. Он вдохнул забытый аромат почвы.
- Как это? Это не возможно….
Он стал слизывать землю с подошвы и смаковать вкус свободного мира. С этого момента в нём, что-то оборвалось и, набирая скорость, полетело в неизведанное. Однажды в своих видениях он сорвал яблоко, а когда очнулся, оно было у него в руке. Одновременно радость и печаль охватили его. Такие странности стали случаться регулярно. Дмитрий с трудом удерживал готовый разорваться от происходящего рассудок.
Одной из тёплых летних ночей ему приснился чудесный сон. Ему снилось, как из-под матраса выскользнуло голубиное перо, ставшее для него талисманом. Оно парило по камере в сторону двери. Дмитрий поднялся с койки и пошёл за ним, пытаясь его поймать и вернуть на место. Перо не встречая преграды, пролетело сквозь толстую дверь. Дима подошёл и слегка толкнул её рукой. Дверь медленно отворилась, и он оказался в коридоре.
Проходя мимо камер, он слышал храп заключённых, в одной из них кто-то молился, прося прощения у Всевышнего. Он прошёл мимо листавшего журнал дежурного, который на мгновение замер всматриваясь сквозь Дмитрия, а потом продолжил своё занятие.
Дмитрий беспрепятственно пересёк всё здание и очутился в тюремном дворе. Перо летело к воротам. Он прошёл мимо часового с овчаркой на длинном поводке. Собака ощерилась и залаяла в его сторону.
- А ну тихо! – прикрикнул на неё охранник.
Овчарка, скуля и виновато поглядывая, подчинилась. Дмитрий распахнул створку ворот и побежал. Это был самый прекрасный сон за последнее время, ему не хотелось просыпаться. Он бежал и бежал не чувствуя усталости, а перо летело впереди, как бы указывая дорогу. Они двигались прямо на восходящее солнце. Дмитрий, впервые за эти годы, смеялся.

***

Делая стандартный обход камер, сержант подошёл к его двери и открыл смотровое окошко. Камера была пуста. Он спешно отпер дверь и влетел внутрь, там действительно никого не было. Сержант поднял тревогу.
Администрация «Последнего шага», тюрьмы, откуда выходят, только вперёд ногами, не могла взять в толк, как такое могло произойти. Сбежать отсюда не возможно. Новейшие камеры слежения ничего не показали. Охрана облазила все закоулки, пустили собак.
Псы взяли след за территорией тюрьмы и шли по нему до затопленных после проливных дождей лугов. Там след оборвался. Соблюдая строжайшую секретность обыскали окрестности и не найдя беглеца решились на рискованный, для администрации, шаг. Они объявили его умершим, устроив похороны забитого всяким хламом гроба. Репутация тюрьмы была сохранена.
Где находится Дмитрий, до сих пор не известно. Возможно, принимая происходящее за сон, он всё ещё спит наяву, а может быть проснулся и, не веря в своё освобождениё, у него не выдержало сердце и он лежит где-нибудь в папоротниках. Но скорее всего он до конца своих дней будет жить отшельником в каком-нибудь «Богом забытом» уголке. Он будет сторониться людей и цивилизации, которая сама обрекла себя на пожизненное заключение в камере собственного безумия.

29.10.2010. 


Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru