Олег Кустов - Венок сонетов - Олег Кустов
Скачано с сайта prochtu.ru
Transitus
Венок сонетов
Бедность воображения обнаружит тот,
кто эволюцию личности будет представлять себе
всегда в условиях времени и пространства.
Н. Гумилёв
Есть нечто, передаваемое от человека к человеку взглядом, случайным жестом, возникающее где-то между людьми и незримо присутствующее в них. Нечто, что есть в звуках музыки, в поэтических строчках. Но это не сами звуки или слова – лишь то, что стоит за ними. И мы, жрецы и жертвы вековечного смысла, теперь только на короткий миг можем угадать ощущение бесконечности, неведомого, когда-то близкого, но однажды утраченного. Как жизнь по ту сторону бездны, как мысль, обращённая к самой себе. Это ощущение приходит из глубин человека, из самых глубин его природы, потому что человек это больше душа, чем тело. А для души нет вечности и мгновения, пространства и границ: в ней вымысел переплетён с реальностью, воспоминания живут в настоящем и будущее кажется различимым сквозь дымку собственных иллюзий. Это нечто единственно не поддаётся ходу времени. Это какая-то скрытая, непостижимая взаимосвязь вещей. И мы её чувствуем, когда наши души соприкасаются с чем-то неизмеримо большим, чем мы сами, – тем неведомым, великим и высоким, что бесчисленными мирами над нашими головами и в нас самих, – Космосом.
Человек растёт – человек тот же и не тот. Дело не в том, что мужчина уже не пошлёт чёрную розу в бокале любимой женщине, что прекрасные дамы древности, увы, там, где прошлогодний снег. Нет, вещи в сущности своей остались теми же, что сотни и тысячи лет тому назад: изменяется, изменилось мировосприятие человека. Ныне в жёстком ритме обыденной жизни он острее слышит прошлое и настоящее, различает целую вселенную в том, что считал малым, как атом, и среди катастроф и прозрений современности зачастую не замечает своего нового отношения к вроде бы прежнему порядку вещей. Это так же естественно, как смена времён года: то, что ещё недавно казалось фантастическим, входит теперь в нашу жизнь так просто, что не заслуживает даже упоминания. Человек удивлён, ощутив мощь своего разума, подчас он напуган ею, как бывает напуган этим нечто за мимолётным взглядом... Что это? Космос – Бог? Или Бог – это Космос? И перед лицом неизвестных пространств и времён человеку становится необходимым увидеть самого себя, чтобы через своё микро вступить в космическое макро.
...Не надо вопросов и объяснений, зачем люди во все времена искали Бога. И если человек жив Его присутствием, ему не надо лишних движений, чтобы говорить со всем мирозданием. Своим путём он идёт к свету – через хаос, через страх, через смерть.
1.
Горячим кофе губы обжигали.
Как странно – не спешил совсем народ,
И стрелки безнадёжно отставали,
И я был там, где всё не тает лёд.
Чужие люди взгляда избегали,
И мне в лицо смеялся прошлый год –
Меня так долго нивелировали,
Но кто найдёт, что я теперь не тот.
Аэропорт – бессонница скитаний,
Ночной вокзал моих воспоминаний,
Убежище гонимых стариков,
И разговоры о заморских странах
На сумках, рюкзаках и чемоданах
Под медленное тиканье часов.
2.
Под медленное тиканье часов
Забвенье наступает осторожно,
И многое из прожитых веков
Становится и близко, и возможно.
И память древняя из-под оков
Земных страстей, переплетённых сложно,
Приходит в откровении богов
О бренном, быстротечном и ничтожном,
Что мучается участию злой,
А, выстрадав, становится золой.
И нам уже испробовать едва ли
Воды живой с колодезного дна –
У чёрного лесного колдуна
Встречали дни, а годы провожали.
3.
Встречали дни, а годы провожали,
Открытое в самих себе несмело
Заветным дневникам своим вверяли,
И вечность на ресницах хорошела:
Как в первый день, когда не сознавали,
Что это свет и нет ему предела,
Что мир в его лучах мы увидали,
Так через душу ощутили тело.
А нас учили проявлять терпенье,
Не принимать поспешные решенья,
Не делать опрометчивых шагов…
И по ночам, целуя купол неба,
Я уходил без соли и без хлеба
К далёкому созвездию Весов.
4.
К далёкому созвездию Весов
Отправились мои пути-дороги.
Есть музыка звучания слогов
И метр слов, поделенных на строки.
И если мне нет жизни без стихов,
Как вещи все неважны и убоги,
И даже безысходность тупиков
Не стоит беспокойства и тревоги!
И, кажется, совсем не так давно
Здесь струны лир натягивал Рембо,
А рифмы его мили измеряли.
И выпита усталость, как вино
Столетней крепости, но всё равно
Останусь я один в своей печали.
5.
Останусь я один в своей печали
Среди высоких дождевых завес.
Шальные птицы глухо прокричали,
И отозвался им сутулый лес.
И растерялся было я вначале –
Меня водил по кругу хитрый бес,
И люди мне обиды не прощали,
И я не видел высоты небес.
Но ничего не сказано случайно,
И в каждом слове есть частица тайны
Творения бесчисленных миров.
Так день минувший полон, но не нов,
И чередою длинных вечеров
В моей судьбе виденья детских снов.
6.
В моей судьбе виденья детских снов
И городов подлунных очертанья,
И я на звёзды променять готов
Мальчишеские дерзкие желанья.
По мишуре оброненных листов
Пройдёт любовь в весеннем одеянье,
И станет вечной красота цветов,
И смерть не тронет моего сознанья.
Лишь прежние изменятся названья
Да к травам тихо спустятся мечтанья,
Те, что в бумажных облаках витали
И радовали, радугу пролив.
Так отчего ж, надежды сохранив,
Я чувствую спиною холод стали?
7.
Я чувствую спиною холод стали,
Расстрелянный, поверженный, немой,
И, вырвавшись в заоблачные дали,
Стихает постепенно голос мой.
О, так ли много обо мне вы знали,
Чтобы карать меня своей рукой?
Меня солдаты молча расстреляли
За то, что был всегда самим собой.
И горек, горек воздух над губами,
Моими полуночными стихами
По рощам молодым, среди стволов,
Рассыпалось стремительное эхо.
Я не снимаю рыцарских доспехов,
Внимаю медный зов колоколов.
8.
Внимаю медный зов колоколов –
Могучее, размерное биенье
Над ярмаркою праздничных столов
По шумным многолюдным воскресеньям.
Но срок настал – рогатин и колов…
И было как кровавое знаменье
Поверх в испуге поднятых голов
Крестов церковных страшное паденье.
Безвременье спустилось чёрной тенью.
Безмолвные рождались поколенья.
Бесславные восславились пророки.
И нет огня, чтоб холод одолеть.
Я вслушиваюсь в траурную медь,
В самом себе ищу свои истоки.
9.
В самом себе ищу свои истоки,
В былых веках – своих учителей,
И мне дает июньские уроки
Докучный пух безвестных тополей.
Однажды мной написанные строки,
Грустнее слёз и смеха веселей,
Как ни были б сейчас они далёки,
Не старше этих городских аллей.
И я прошу о мелочи простой –
Не волновать меня пустой мечтой,
Не трогать мир мой вольный, одинокий.
Хочу уйти от боли и от зла
Туда, где неизменна суть числа,
Хоть вижу у других свои пороки.
10.
Хоть вижу у других свои пороки,
Пытаюсь растопить колючий лёд,
Как бы вхожу в хрустальные пороги
Лесной реки, чей неизвестен брод.
И мир, необъяснимый и высокий,
Здесь новый мир моих признаний ждёт –
Напиток чёрный, чёрный и жестокий,
Меня легко над безднами ведёт.
Я пью его, и горький, и горячий,
Он заставляет оставаться зрячим,
И жажды не избыть одним глотком!
Я пью его, как строчкам смысл вверяю,
И истину, быть может, обретаю,
Быть может, что в сравнении таком.
11.
Быть может, что в сравнении таком,
В каком бы не осталось места слову,
Лишь только полный неба окоём,
Я покажусь мальчишкой бестолковым.
Но если свет ещё во мне самом,
А первый снег нежданным лёг покровом,
Так что же, если холода кругом
И сумерки в обличии багровом?
А люди ничего уже не ждут,
И годы вырастают из минут
Уделом одинаковым и скучным,
Чтоб не сказать пустым, совсем пустым,
И не хочу назвать его своим –
Я научусь быть добрым и послушным.
12.
Я научусь быть добрым и послушным
И разрешу в себе свои сомненья –
Один большой горячий шар воздушный
И радости мои, и огорченья.
Из талых вод, прозрачных и жемчужных,
Моё расплесканное отраженье
Глядит растерянно и безоружно –
Мгновенье, измененье, удивленье.
Пусть время к сентябрю приводит лето,
Со мною тоже происходит это,
Чему усилий никаких не нужно.
И мёрзнут воды, ледяную просинь,
Гнетущую и пасмурную осень
Прощая и любя великодушно.
13.
Прощая и любя великодушно
Дождливых дуновений кутерьму,
Мой маленький огонь - осколок южный -
Бросает блики в белую зиму.
Она идёт уверенно и вьюжно
И сыпет снег в кипучую сурьму,
Туда, где многотравье было душным,
Где хорошо мне было одному.
И чем морозней, чем свежей восходы
И ночи остывающего года,
Тем больше дорожу своим огнём.
Когда заговорят мои сонеты,
Я обниму его теплом и светом
И тех, с кем не был никогда знаком.
14.
И тех, с кем не был никогда знаком,
И тех, с кем повели меня ветра,
Я снова узнаю в пути своём
И разделяю с ними вечера.
Чуть мокрый от дождя аэродром,
Огней, бегущих мимо, веера,
Потерянный и обретённый дом –
Транзитный рейс из завтра во вчера.
Как низко нависают облака!
Какая-то неясная тоска
Наплывами, наплывами печали.
Зал ожидания, где места нет,
Где, заглянув в полупустой буфет,
Горячим кофе губы обжигали.
15.
Горячим кофе губы обжигали.
Под медленное тиканье часов
Встречали дни, а годы провожали
К далёкому созвездию Весов.
Останусь я один в своей печали.
В моей судьбе виденья детских снов –
Я чувствую спиною холод стали,
Внимаю медный зов колоколов.
В самом себе ищу свои истоки,
Хоть вижу у других свои пороки.
Быть может, что в сравнении таком
Я научусь быть добрым и послушным,
Прощая и любя великодушно
И тех, с кем не был никогда знаком.
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru