Судьба - Начало - Гэн Уробучи


Гэн Уробучи - Судьба - Начало - Гэн Уробучи

Скачано с сайта prochtu.ru

Двести лет назад три могущественных клана создали в далекой Японии на землях городка Фуюки арену магической битвы за Святой Грааль. Смысл ритуала прост – семеро участников-магов, которых зовут Мастерами, по воле Грааля призывают себе из Акаши, зранилища знаний всего человечества, бойцов-Слуг – героев былого и грядущего. Иных правил нет, и остаться должен только один. Ему и достанется величайший артефакт, который выполнит любое желание победителя. Вот только первые три войны окончились тотальным истреблением сторон и не достигли цели. Грядет Четвертая война, и на этот раз все знамения говорят – Святой Грааль будет явлен и обретет хозяина! Наследники основателей по-разному подошли к новому этапу игры. Токиоми, глава клана Тосака, находится в расцвете сил и намерен лично бороться за победу. Второй клан выродился, и его боец Кария Мато почти что лишен магических способностей. Клан Айнцберн, последний из троицы, для повышения шансов заранее принял в свои ряды знаменитого мага-убийцу по имени Кирицугу Эмия. А еще Грааль выбрал в число игроков английского лорда, его вороватого ученика, серийного маньяка и молодого священника. Трудно сказать насчет святости, но с политкорректностью у автора точно все в порядке! © Hollow, World Art

FATE/Zero
Автор: Ген Уробути /Gen Urobuchi

Перевод выполнен командой
Action Manga Team
Перевод: Lt. Day
Корректура: Archer

Том I. Тайна Четвёртой Войны за Святой Грааль

Пролог первый.
Восемь лет назад.

Давайте я расскажу вам историю одного человека.
Историю человека, который больше, чем другие, верил в свои идеалы, и ими же был ввергнут в пучину отчаянья.
Он хотел, чтобы все в этом мире были счастливы – и это было его единственным желанием.
Это инфантильное желание является мечтой всех маленьких детей, но они отказываются от неё, когда вырастают и привыкают к жестокости реального мира.
Любое счастье требует жертв; все дети познают это, когда становятся взрослыми.
Но этот человек был другим.
Может быть, он был просто очень глупым. Или в нём был какой-то душевный надлом. Или, может быть, он был одним из так называемых «святых», которым была вверена Воля Божья – то, чего обычным людям не дано понять.
Мир для него мог существовать только в одном: в альтернативе «жертвовать или спасать».
Когда он понял, что так и не удастся обнулить одну из этих шкал…
С того дня он решил для себя, что будет руководствоваться шкалой, условно названной «Спасение».
Чтобы уменьшить горе в этом мире, не было другого, более эффективного пути.
Чтобы спасти одну жизнь, ему приходилось стирать другую.
Чтобы спасти множество людей, ему приходилось убивать меньшее их количество.
Поэтому его искусство убивать намного превзошло те навыки, с помощью которых он спасал людей.
Снова и снова, он окроплял свои руки кровью, но ни разу не вздрогнул.
Никогда не задумываясь о справедливости своих действий, не сомневаясь в своей цели, он заставлял себя следить лишь за одной шкалой.
Он никогда не недооценивал значение жизни.
Вне зависимости от статуса, несмотря на возраст, все жизни одинаково ценны. Не делая различий, он спасал их, и так же, не делая различий, он отнимал их.
Но он слишком поздно осознал одну вещь.
Если не делать никаких различий и ценить всех одинаково, то это будет ничем иным, как не любить никого вообще.
Если бы он высек это нерушимое правило у себя в душе немного раньше, то достиг бы спасения.
Заморозив своё сердце, сделав из себя «оценочную машину» без крови и слёз, он продолжал жить, сортируя людские жизни на те, кто должен жить, и те, кому предстояло умереть. Возможно, он думал, что таким образом избавится от страданий.
Но он ошибался.
Любая радостная улыбка наполняла его грудь гордостью, любой печальный голос вызывал боль в сердце.
Гнев добавлялся к негодованию, которое было полно сожалений, а его слёзы одиночества нуждались в человеке, который протянул бы ему руку.
Даже если он преследовал идеалы, которые людям было не понять, – он сам оставался человеком.
Как много раз он был наказан этим противоречием…
Он знал дружбу. Он знал любовь.
Даже когда он положил жизнь своей любимой и несчётное количество жизней незнакомых ему людей на разные чаши весов…
Он точно не ошибся.
Больше чем любить кого-то, чтобы одинаково решать за других, ему приходилось оценивать эти жизни беспристрастно и так же беспристрастно их отнимать.
И даже если он находился с теми, кто ему действительно дорог, он всегда был печален.
И сейчас он был подвергнут величайшему наказанию.
Снежный вихрь, что бушевал за окном, заморозил всё. Зимняя ночь сковала даже землю в лесу.
Комнату старого замка, который находился в сердце снежной бури, защищало мягкое пламя камина.
В тепле этой комнаты он держал в своих руках новую жизнь.
Она была действительно очень маленькой – такое крохотное тельце, оно казалось несуществующим, и не было тяжести, которая указывала бы на то, что он кого-то держит.
Аккуратное прикосновение к тельцу может быть опасным, словно оно было первым снегом, подхваченным рукой, который растает от любого касания.
В хрупком желании жить у малышки повышалась температура, хотя дыхание было беззвучным. Всё, что он видел в этот момент, – чуть вздымавшаяся и опускавшаяся грудная клетка.
– Не волнуйся, она спит.
Он взял ребёнка на руки, и её мать, лежавшая на диване, улыбнулась обоим.
По её изможденному взгляду, прикованному к ребёнку, было видно, что ей всё ещё не хорошо, и её состояние не пришло в норму. Но даже сейчас её красивое лицо, как обычно, напоминает сверкающий брильянт.
И её счастливая улыбка стирает усталость из глаз.
– Ей всегда было трудно, и она плакала, даже когда за ней присматривали медсестры. Впервые она ведёт себя так тихо… она понимает, не так ли? Ей спокойно, потому что она чувствует – ты хороший человек.
– …
Слишком ошеломлённый, чтобы ответить, он сравнивает мать, лежащую на кровати, и ребёнка в своих руках.
Была ли когда-нибудь улыбка Ирисфиль такой же сияющей?
Она определённо была женщиной, которой выпала незавидная доля. Никто даже не задумывался о том, чтобы дать ей счастье в жизни. Она не была созданием Бога, её создали люди. Гомункул, клон – вот правильное слово, которое нужно использовать для этой женщины. У Ирисфиль никогда не было никаких желаний.
Созданная как марионетка, выращенная как марионетка, возможно, она никогда не знала и приблизительного значения слова «счастье».
И сейчас – она сияет.
– Я очень рада, что у меня появился ребёнок.
Ирисфиль фон Айнцберн сказала это, глядя на спящую девочку, таким образом, спокойно выражая свою любовь.
– С этого момента она будет первой и лучшей имитацией человека. Возможно, ей будет трудно, и она возненавидит свою мать, которая подарила ей жизнь полную боли. Но даже если так – я счастлива. Это девочка так мила… Она прекрасна.
В её появлении не было ничего необычного. Глядя на нее, вы увидите только прелестную маленькую девочку, но…
В материнском чреве, над ещё не рождённой девочкой был проведён ряд магических операций, которые изменили её настолько, что она будет похожа на людей даже меньше, чем её собственная мать. И хотя девочка родилась, её эффективность будет ограничена. Это дитя – лишь тело, состоящее из сгустка магических цепей. Такова была истинная природа любимой дочери Ирисфиль.
И, несмотря на такие тяжелые роды, Ирисфиль говорит: «Пускай». Дать жизнь кому-то подобному ей самой, она любит это существо, рада за него и улыбается.
И причина тому, что она, без всякого сомнения, – мать. Девушка, которая могла быть лишь марионеткой, нашла любовь и стала женщиной, приобрела непоколебимую стойкость, став матерью. Казалось, ничто не могло поколебать её счастья. Прямо сейчас, спальня матери и ребёнка была защищена теплом камина, что так контрастировало с его отчаяньем и печалью.
Но – он знал. Он был частью того мира, частью снежной бури за окном – то место для него было более подходящим.
– Ири… я…
Сказав лишь одно слово, он почувствовал, как его грудь словно проткнули клинком. Этим клинком были умиротворенное лицо спящего младенца и сверкающая улыбка матери.
– Я буду тем, кто однажды убьет тебя.
Он почувствовал, как вскипела в жилах кровь, когда он увидел реакцию жены – спокойное выражение на лице.
– Я понимаю. Это долг любого, кто принадлежит к семье Айнцберн. Для этого я и была создана.
Будущее было уже определено.
Через шесть лет он привёз свою жену в то место, где она должна была погибнуть. Всего одна жертва, чтобы спасти Мир. Ирисфиль принесёт себя в жертву, верная его идеалам.
Это было решение, о котором они много говорили, и всегда они приходили к соглашению.
Он хотел себе вырвать сердце за это решение, проклинал себя, и каждый раз Ирисфиль прощала его и подбадривала.
– Я знаю твои мечты, я выросла на твоих молитвах, вот почему я здесь. Ты вёл меня. Ты дал мне жизнь, которая определённо была не жизнью марионетки.
По той же причине она жертвовала собой. Так она стала частью его. Такую форму приняла любовь Ирисфиль. Только с ее помощью он смог бы совершить задуманное.
– Ты не должен печалиться обо мне. Я уже часть тебя. Мне нужно лишь вынести боль, что разрывает тебя на части. Я смогу.
– Но как насчёт её?
Тело девочки было лёгким как пёрышко, но то, как изменялся вес, заставляло его дрожать.
Он не мог этого понять, он просто не был к этому готов. Что он будет делать, когда на весы его ценностей будет положен его ребёнок?
Он не судил или прощал – таков был его образ жизни. У него просто не оставалось на это сил.
Но по отношению к такой невинной жизни, его мечта – безжалостна.
Невзирая на статус, невзирая на возраст, невзирая ни на что…
– Я не… достоин того, чтобы держать её на руках.
Он буквально выдавил это из себя, и, несмотря на нежность, что проскальзывала в голосе, ему казалось, что он погружается в безумие.
Слеза падает на пухленькую розовую щёчку девочки, которую он держит в руках.
Тихо плача, он опускается на одно колено.
После того, как он был поражён бессердечием мира, он достиг более высокого бессердечия. Но для человека, у которого оставались те, кого он действительно любил, это было наивысшим наказанием.
Те, кого он любил больше всех на свете…
Он хотел их защитить, даже если для этого потребуется разрушить мир.
Но он понимает. Когда придёт время, когда та Справедливость, в которую он верит, потребует жертвы, подобной этой чистой жизни, какой выбор человек по имени Эмия Киритцугу сделает?
Киритцугу плакал, боялся этого дня, боялся этой возможности, даже если вероятность этого была одной тысячной.
Мышцы грудной клетки напряглись, чувствуя теплоту прижатого к груди тельца.
Ирисфиль поднялась с дивана и нежно положила руку на плечо своего мужа, которого душили слёзы.
– Никогда не забывай. Не это ли была твоя мечта? Мир, в котором никому не придётся плакать, как ты сейчас. Ещё восемь лет. И твоя битва будет закончена. Мы позаботимся о твоей мечте. Я уверена, Грааль спасёт тебя.
Его жена, которая полностью понимала его агонию, вытерла слёзы Киритцугу так нежно, как только это было возможно.
– И после этого дня ты должен взять на руки этого ребёнка – Илиясфиль – ещё раз. Прижать к своей груди как настоящий отец.

Пролог второй.
Три года назад.

Когда мы говорим об оккультизме, все его теоретики утверждают, что существует некая «сила», которая пришла извне.
Начало всех начал. Это является величайшим желанием всех волшебников. Исток, Акаша, Место Божье, начало и конец всего сущего, что хранит в себе записи обо всём; то, что создало всё в этом мире.
Двести лет назад были те, кто дал начало экспериментам с тем, что было «не от мира сего».
Айнцберн, Макири, Тосака. Три семьи, которые положили начало всему; те, кто спланировал материализацию Святого Грааля, артефакта из многих традиций. Ожидая, что призванный Грааль исполнит любое желание, три семьи раскрыли свои секреты друг другу и собрались вместе, как три ведьмы над бурлящим котлом.
…Однако Грааль мог исполнить желание только одного человека. Как только это выяснилось, крепкое сотрудничество было разорвано кровопролитными конфликтами.
С того времени каждые 60 лет, Грааль призывался вновь, на Дальнем Востоке, в городе Фуюки.
Затем Грааль выберет семь волшебников, у которых хватит сил, чтобы завоевать его, и распределит огромное количество энергии, жизненной силы – праны (prana) – чтобы призвать Героических Душ, которые назывались «Слугами». В конце этой битвы, которая ведётся до смерти, выживший, а значит, самый достойный, получит Грааль.
Если говорить простым языком, это было тем, что в данный момент переживал Котомине.
– Рисунок, который появился на твоей правой руке, называется «Командными Заклинаниями». Это доказательство того, что ты был избран Граалем, и святой знак который гарантирует твоё право на контроль Слуги.
Человек, который объяснял это, обладал спокойным, но сильным голосом, и звали его Тосака Токиоми.
В комнате изысканной виллы, которая была построена на вершине холма в тихой местности на юге итальянского города Турин, в гостиных креслах сидели три человека. Кирей, Токиоми, и священник, который представил их друг другу и сохранял молчание во время разговора, Котомине Ризей… приходившийся Кирею отцом.
Учитывая то, что у Токиоми в друзьях имелся восьмидесятилетний священник, Тосака был очень эксцентричным японцем. На первый взгляд он был такого же возраста, как и Кирей, непоколебимый и с таким видом, будто знает всё. Эта вилла была второй резиденцией его древней и прославленной (даже по японским меркам) семьи, как он сказал. Но самое интересное было то, что он называл себя волшебником.
«Быть Волшебником» – это не такая уж и странная вещь, как может показаться на первый взгляд. Кирей, как и его отец, были церковниками, но долг и обязанности отца и сына сильно отличались от тех, что обычные люди подразумевали под обязанностями «священника».
Святая Церковь, к которой принадлежали такие люди, как Кирей, считала, что волшебство не относилось к чудесам и божественному проведению. Им можно воспользоваться для уничтожения ереси, погребая её в забвении. Руководствуясь этой позицией, можно было контролировать действия таких богохульников, как волшебники.
Волшебники сотрудничали только с волшебниками, они организовались в закрытую группу, назвали себя Ассоциацией и стали представлять угрозу для Святой Церкви как конкуренты. В настоящее время обе организации поддерживали перемирие, но даже в этом случае появление священника из Святой Церкви в обществе волшебника в одном здании, да ещё для того, чтобы провести лекцию для другого представителя Церкви, было просто немыслимым.
В случае Ризея семья Тосака имела старые связи с Церковью, несмотря на то, что все члены семьи были волшебниками.
Это случилось прошлой ночью, когда Кирей обнаружил на поверхности свой руки татуировку, разделённую на три рисунка. Он спросил об этой странности своего отца, и на следующее утро Ризей немедленно взял сына в Турин, чтобы встретиться с молодым волшебником.
Во время этой поспешной тайной встречи Токиоми разъяснил Кирею кое-что касательно это самой «Войны за Святой Грааль». Рисунок на руке Кирея означал, что Кирей получил право, возможность осуществить свою мечту в Четвёртой Войне за Святой Грааль… за три года до неё.
Не то чтобы он отказывался драться… Обязанностью Кирея, как члена Святой Церкви, в сущности, было непосредственное уничтожение ереси, и это означало, что он – вполне способный боец. Можно сказать, что его долгом было сражаться на жизнь или на смерть против волшебников. Проблемой было то, что Кирею, церковнику, нужно было принять участие в Войне как «волшебнику», так как это «состязание» происходило именно между волшебниками.
– Говоря о Войне за Святой Грааль, нужно помнить, что это Война, в которой волшебники используют своих Слуг как фамилияров (familiars). Итак, чтобы вступить в Войну, нужно знать хотя бы основы магии призыва. По существу, все семь человек, выбранные как Мастера Слуг, должны быть волшебниками. Довольно необычно, чтобы кто-то, подобный тебе, то есть тот, кто до этого не изучал волшебства, был избран Граалем на такой ранней стадии.
– Грааль выбирает будущих Мастеров?
Токиоми кивнул в ответ на вопрос ещё не совсем убежденного Кирея.
– Я уже упоминал о трёх семьях, из-за которых всё началось, – для волшебников связанных с Макири, которые поменяли свою фамилию на Мато, Айнцберн или Тосакой, участие является обязательным. Иными словами…
Токиоми поднял правую руку и продемонстрировал рисунок, который также состоял из трёх частей.
– Я, как глава семьи Тосака, буду участвовать в грядущей битве.
Значит, этот человек планирует сразиться с ним после того, как тщательно его проинструктирует? Хотя Кирей не видел смысла в этом, у него в голове вертелось ещё несколько важных вопросов.
– Мне хотелось бы узнать о Слугах, о которых вы упомянули ранее. Героические Души, используемые как фамилияры, вы сказали…
– В это сложно поверить, но это правда. Это одно из чудес Грааля.
Легенды о великих людях, невероятных людях, чьи имена сохранились в истории или местном фольклоре. Это те, кто остался в памяти человечества. После смерти они были отделены от категории людей и перемещены в обитель духов. Они – Героические Души. Они отличаются от той оравы мстительных демонов или злобных духов, которых волшебники призывают как фамилияров. Хотя подобную силу и возможно призвать, безрассудно надеяться, что ты сможешь контролировать Героическую Душу и использовать его как фамилияра без помощи Грааля.
– Если ты поймёшь, что Грааль делает возможным то, что даже мы, волшебники, считаем невозможным, то осознаешь, какое это сокровище. Помощь в призыве Слуг является лишь малой толикой силы Святого Грааля.
Токиоми Тосака глубоко вздохнул и покачал головой, словно то, что он только что сам сказал, потрясло его до глубины души.
– Любая Героическая Душа, от самых древнейшей эпохи богов до конца прошлого века, может быть призвана в Войне. Семь Героических Душ, последуют за своими Мастерами, каждый будет пытаться защитить своего и уничтожить вражеских Мастеров. Герои из любой эры, из любой страны будут призваны в настоящее время и сойдутся в кровавом соревновании. Это Война за Святой Грааль в городе Фуюки.
– Так… жестоко? Там, где живут тысячи людей?
Все волшебники скрывают свои способности. Это очевидный путь войти в эру, где наука считается мерилом истины. Принимая во внимание Святую Церковь, открывать существование волшебников общественности было совершенно недопустимо. Но, обладая Героическими Душами, волшебникам придётся скрывать силу, которая может привести к катастрофическим последствиям. Используя семерых Слуг в конфликте между людьми в настоящем времени и заставляя их сражаться друг с другом… это будет практически то же самое, как если бы они развязали локальную войну. Если не больше.
– Конечно, подразумевается, что факт Войны нужно держать в секрете. И обеспечить надзор, если хочешь убедиться, что так оно и останется.
До этого момента молчавший отец Кирея, преподобный Ризей, встал, готовясь внести свою лепту в лекцию.
– Войны за Святой Грааль происходят каждые 60 лет, и следующая Война будет четвёртой. Япония стала превращаться в цивилизованную страну примерно во времена Второй Войны. Даже в удалённых местах мы не можем игнорировать людей, которые могут стать свидетелями многочисленных разрушений. Итак, со времен Третьей Войны между Ассоциацией и Святой Церковью было заключено соглашение, по которому мы, Церковь, назначаем наблюдателя. Чтобы свести проявления Войны к минимуму, мы должны скрывать её существование, и заставлять волшебников делать то же самое.
– Церковь назначает судью в конфликте волшебников?
– Именно потому, что это конфликт между волшебниками. Никто из Ассоциации волшебников не может быть наблюдателем из-за политических интриг. Просто нет другого выхода, кроме как просить о помощи Церковь. Также просто невозможно, чтобы Святая Церковь допустила использование термина «Святой Грааль». Мы не можем игнорировать факт, что тут была использована чаша, в которую пролилась кровь Сына Господа.
Кирей и Ризей, отец и сын, состояли в организации «Ассамблея 8-го Таинства». Обязанностью сотрудников этого отдела Святой Церкви были поиски и взятие под контроль святых реликвий. Чаша Святого Грааля фигурировала во многих сказаниях и легендах, и значимость Грааля в доктрине Церкви была огромной.
– При таких обстоятельствах в прошлый раз, в хаосе Мировой Войны, в назначенное время Третьей Войны за Грааль была проведено собрание, и меня, как самого молодого назначили на это важную должность. Для следующего сражения я проследую на территорию города Фуюки, и буду наблюдать за сражением.
Кирей поднял взгляд.
– Но… разве выбор Святой Церкви в этом случае правилен? Ведь если у наблюдателя будет родственная связь с одним из участников…
– Так-так… ты видишь прореху в правилах?
Необычная улыбка непреклонного отца, подразумевала нечто, чего Кирей не мог понять.
– Котомине-сан, вы не должны беспокоить своего сына. Давайте перейдём к более важному вопросу.
Тосака Токиоми недвусмысленно направил слова старого священника в нужном направлении.
– Хм, действительно. Честно говоря, у нас есть объективные доказательства, что Грааль, находящийся в Фуюки отличается от реликвии «Сына Господа». То есть сражение за Святой Грааль в Фуюки лишь драка за сокровище, своеобразный котёл ведьм, который открывает пути к утопии. Он никак не связан с Нами, Церковью.
Ах, вот оно что. Иными словами, Святая Церковь просто не может смириться с ролью пассивного наблюдателя. Если выяснится, что Грааль действительно является святой реликвией, Церковь объявит прекращение Войны и заберёт его подальше от вороватых ручонок богохульствующих волшебников.
– Хотя даже если мы самоустранимся, мы должны быть уверены, что наши интересы представляет сильный игрок. Если этим «Граалем» завладеет… нежелательный человек, мы не знаем, что может произойти.
– Но если мы уничтожим ересь…
– Это сложно. Волшебник, который вступит в Войну, должен обладать необычайным упорством. Если мы вступим в прямое противостояние, конфликт с Ассоциацией Волшебников будет неизбежен. И всё, чего мы добьемся, – лишь новые жертвы. Другой более предпочтительный план – довериться «желаемому человеку».
– Понятно…
Кирей постепенно стал понимать истинный смысл этой лекции. Итак, его отец сговорился с Тосакой Токиоми. С волшебником.
– С того момента, как вера их родины стала их угнетать, семья Тосака следует тем же принципам, что и мы. Зная характер Токиоми-куна, он представляется мне достаточно компетентным для обладания Граалем.
Тосака Токиоми кивнул в подтверждение этих слов.
– Достичь «Акаши». Для любого из семьи Тосака нет важнее цели. Но, к сожалению, Айнцберн и Мато, у которых когда-то был такой же мотив, потеряли его в своих странных желаниях и сейчас полностью забыли изначальную цель. Я также не позволю победить никому из приглашенных четырёх Мастеров из-за границы. Они жаждут Грааля лишь ради своих презренных желаний – и ничего более.
Это значит, что Святая Церковь должна будет утвердить Тосаку Токиоми как обладателя Грааля. Кирей ещё больше уверился в своём назначении.
– Значит, вы хотите, чтобы я участвовал в следующей Войне за Грааль, чтобы дать мистеру Тосаке победить?
– Именно.
Впервые за всё время разговора на лице Тосаки Токиоми появился намёк на улыбку.
– Конечно, мы тайно объединимся против пяти Мастеров и уничтожим их, чтобы повысить шансы на победу.
Преподобный Ризей строго кивнул в поддержку слов Токиоми. Нейтральная позиция Святой Церкви как арбитра и наблюдателя уже сейчас превращалась в фарс. Эта Война за Грааль будет ничем иным, как войной за интересы самой Церкви.
Даже если так, Кирею от этого было ни жарко, ни холодно. Если интересы Церкви предельно ясны, то следовать им – его непосредственный долг, как преданного экзекутора.
– Кирей-кун, ты будешь переведён из Святой Церкви в Ассоциацию Волшебников и станешь моим учеником.
Не меняя своего практичного тона, Тосака Токиоми продолжал торопливо проговаривать инструкции.
– А? Перевод?
– Обмен кадрами давно стал обычным делом, Кирей.
С этими словами преподобный Ризей вытащил письмо. То было уведомление с печатями, как Святой Церкви, так и Ассоциации Волшебников, и адресовано оно было Котомине Кирею. Кирей был удивлён не столько письмом, столько тем, как всё хорошо было обставлено: письмо должно было быть вскрыто в день его доставки, но отец придержал его пару дней.
В действительности для Кирея не было никакого смысла в этом представлении. Не то, чтобы он был настроен против того, что здесь обсуждалось. Кирея не видел во всём этом смысла вообще, и цели у него не было.
– Важно то, что тебе не нужно будет практически ничего делать, кроме как практиковаться в волшебстве, в моём доме в Японии. Потом, ты должен будешь призвать Слугу, который будет тебе подчиняться. Так ты станешь волшебником, который вступит в Войну за Святой Грааль.
– Но… разве это нормально? Если я буду открыто учиться у вас, не возникнет ли у кого-нибудь сомнений по поводу того, что мы работаем вместе?
Токиоми подарил будущему ученику холодную улыбку и понимающе кивнул.
– Ты многого не знаешь о волшебниках. Если имеет место столкновение интересов, то конфликт между учителем и учеником заканчивается битвой на смерть. Это обычное дело в нашем мире.
– А. Понятно.
Хотя Кирей и не собирался понимать волшебников, он хорошо знал их стремления. Он выполнил множество заданий, связанных с волшебниками-еретиками. Количество тех, кого он уничтожил своими руками, насчитывало не десять и даже не двадцать человек.
– Ну что, у тебя есть ещё вопросы?
Так как Токиоми подвёл их к завершению разговора, Кирей задал вопрос, который беспокоил его с самого начала.
– Только один. Если Грааль выбирает Мастеров, то в чём его цель?
Определённо это был не тот вопрос, который Токиоми ожидал услышать. Волшебник нахмурил брови на пару секунд, затем спокойно ответил:
– Грааль сам… определит тех волшебников, которым он больше всего нужен.
– И у всех Мастеров есть причины заполучить Грааль?
– Выбор Мастеров ограничен не только этим. Граалю нужны семеро людей. Если недостаточно подходящих людей на роль Мастера, то те люди, которые в нормальное время никогда бы не стали Мастерами, получат Командные Заклинания. Возможно, такие случаи имели место в прошлом, но… ах, да, кажется, я понял.
Отвечая на вопрос, Токиоми понял, что на самом деле Кирей хотел спросить.
– Кирей-кун, ты думаешь, тебя не следовало выбирать?
Кирей кивнул. Неважно, сколько он будет искать внутри себя, причин, чтобы «машина, исполняющая желания» заметила его, не было.
– Хм, действительно, это странно… единственная твоя связь с Граалем – твой отец, который был назначен наблюдателем, но… нет, это нельзя назвать первопричиной.
– Что означает…?
– Грааль мог ожидать, что семья Тосака получит поддержку от Святой Церкви. И экзекутор, который обладает Командными Заклинаниями, будет помогать Тосаке.
Произнося это, явно удовлетворенный Токиоми добавил:
– Другими словами, Святой Грааль дал мне – Тосаке Токиоми – два набора Командных Заклинаний, и поэтому ты был выбран Мастером. Как насчёт этого? Это объяснение удовлетворило тебя?
– …
Такое высокомерное умозаключение, похоже, доставляло удовольствие человеку, которого звали Тосака Токиоми. Достоинство в его словах всегда граничило с сарказмом. Несомненно, как волшебник, он был непревзойдённым мастером. И благодаря этому преимуществу он был в себе уверен. Возможно, именно поэтому он никогда не сомневался в своих действиях и даже в мыслях.
«И это означает, что ты не получишь другого ответа на свой вопрос», – таковым было заключение Кирея.
Скрывая своё разочарование, он сменил тему.
– Когда мы отправляемся в Японию?
– Сперва мне нужно посетить Великобританию. У меня есть небольшое задание, порученное мне «Часовой Башней». Ты поедешь в Японию первым. Я предупрежу свою семью.
– Ясно. Тогда, я думаю, нам стоит идти.
– Кирей, ступай первым. Мне нужно обсудить кое-что с мистером Тосакой.
Кивнув, Кирей встал со своего кресла и, молча поклонившись, вышел из комнаты.
***
Тосака Токиоми и преподобный Ризей молча проводили Кирея взглядами.
– Какой у вас надёжный сын, Котомине-сан, – сказал Токиоми, когда они остались наедине.
– Он – сильный экзекутор. Ни один из его коллег не показал на тренировках лучших, чем у него, результатов. Я единственный, в ком вам следует сомневаться.
– Хо… разве это образцовая позиция защитника веры?
– Мне стыдно признавать, но Кирей является единственной гордостью такого дряхлого и старого дурака, как я.
Старый священник был известен своей холодностью, но, чувствуя себя свободно рядом с Токиоми, он улыбнулся. А когда он заговорил о сыне, его вера и любовь стали явными.
– У меня не было детей до 50 лет, и тут я получил наследника… но я был поражён, как далеко продвинулся мой сын.
– Однако он согласился слишком легко, как мне кажется.
– Мой сын прыгнет в огонь, если на то будет воля Церкви. Его вера непоколебима.
Хотя Токиоми не сомневался в словах преподобного, сложившееся о сыне Ризея впечатление не очень сочеталось с понятием «страстный борец за веру». В человеке по имени Кирей чувствовалась изрядная доля нигилизма.
– Если честно, я был разочарован. Его только что во что-то втянули, но это его, как я вижу, никоим образом не беспокоит.
– Нет. Возможно, это будет спасением для него.
Мрачное бормотание священника прозвучало двусмысленно.
– Вообще-то это личное дело, но его жена умерла два дня назад. Их брак длился меньше двух лет.
– О…
Токиоми потерял дар речи, когда ему открылись такие непредвиденные обстоятельства.
– Хотя это и не заметно, но, похоже, он даже обрадовался такой возможности. С Италией у Кирея связано слишком много воспоминаний. Возможно, сейчас возвращение на историческую родину с новой миссией поможет исцелить его раны.
Токиоми скривился, услышав слова священника.
– Благодарю. Мой долг перед Святой Церковью и перед обоими поколениями семьи Котомине будет высечен на фамильной истории семьи Тосака.
– Да не за что. Я всего лишь выполняю свой долг перед грядущим поколением семьи Тосака. Всё, что мне остаётся, так это молиться за вас Богу, чтобы он защитил вас на этом сложном пути к «Истоку».
– Да. Величайшее желание моего деда и величайшее желание семьи Тосака; я живу лишь для того, чтобы исполнить его.
Скрывая, что его самоуверенность является результатом огромной ответственности висевшей над ним, Тосака уверено кивнул.
– Через три года Грааль будет моим. Я получу его. Я в этом уверен.
Видя силу воли Токиоми, преподобный Ризей вспомнил о своём старом друге.
– Друг мой… ты тоже получил прекрасного наследника.
***
Ветер Средиземного моря теребил его волосы. Котомине Кирей возвращался из виллы на холме по прямой тропе, продуваемой всеми ветрами.
Итак, Кирей окончательно сформировал мнение о человеке по имени Тосака Токиоми, которого он встретил сегодня.
Возможно, он вел тяжёлую жизнь. Если его гордость пропорционально равна его тяжёлому жизненному опыту, то этот человек был наделён невероятным упорством, так что в его хвастовстве нет ничего необычного.
Он очень хорошо понимал такой тип личности. Отец Кирея был таким же, как и Тосака Токиоми.
Люди, чья судьба была определена ещё до их рождения, у которых даже не поинтересовались, а желают ли они этого. Они следуют по выбранному пути, ни в чём не сомневаясь. Они никогда не колеблются.
Воспитав в себе железную волю, они стремятся к своей цели в заданном направлении, к цели, достижение которой является смыслом всей их жизни.
Источником воли в случае отца Кирея была религиозная вера; в случае Тосаки Токиоми это могла быть самоуверенность избранного, что было привилегией не для плебеев, и осознание огромной ответственности. Он был одним из «гениальных аристократов», которых в настоящее время практически не встретишь.
С этого момента существование Тосаки Токиоми, возможно, окажет сильное влияние на жизнь Кирея. Но даже если так, он оставался типом личности, который определенно не нравился Кирею. То же самое можно было сказать и о его отце.
Те, кто видят смысл своей жизни только в своих идеалах, никогда не поймут боли того, у которого их вообще нет. Такие люди, как Тосака Токиоми, обладают «чувством цели», что является основой их убеждений, но в душе Кирея что-то такое отсутствовало. Ни разу за двадцать лет своей жизни он не чувствовал внутри себя ничего подобного.
Его мучило, что он никак не может найти то, что его действительно интересует, или хотя бы то, от чего он мог получить удовольствие или отдых. У него просто не было никакой цели. Вообще.
Он даже не мог понять, почему так сильно отличался от всех, кто жил в этом мире. Поэтому он страстно бросался на что-то новое, пытаясь найти себя в этом.
Он до сих пор верил в Бога. Верил, что где-то там есть высшая сущность, хотя у него, Кирея, было недостаточно опыта, чтобы хотя бы попытаться постигнуть ее. Он жил, мечтая о дне, когда святое Слово Божье приведёт его к истинной правде и спасёт его. Он жил этой надеждой, цеплялся за неё всеми силами.
Но глубоко в сердце он понимал. Понимал, что Бог не дарует спасение такому, как он.
Гнев и отчаяние доводили его до мазохизма. Он раз за разом накладывал на себя епитимьи, как расплату за свои греховные мысли, и продолжал истязать своё тело. Но эти пытки закалили его. И когда он это понял, то уже входил в элитный отряд Святой Церкви. Он стал лучшим экзекутором, и никто не мог сравниться с ним.
Все вокруг называли это «славой». Самоконтроль Котомине Кирея и его преданность делу возвели в образец подражания среди церковников. Его отец Ризей не был исключением.
Кирей понимал, почему отец так восторгается им и возлагает на него великие надежды, но тот просто кое-чего не понимал; на самом деле сердце Кирея не знало покоя. Возможно, целой жизни не хватит, чтобы преодолеть это непонимание.
До этого дня никто не мог понять страданий Котомине Кирея.
… Да, даже та женщина, которую он любил…
Чувствуя, что в мозге нет ни одной мысли, Кирей тряхнул головой и положил ладонь на лоб.
Когда он попытался вспомнить жену, которую он потерял, то его разбросанные в беспорядке мысли словно превращались в плотный туман. И он стоял в этом тумане, не зная, где находится бездонная пропасть.
Инстинкт самосохранения говорил ему не делать шаг вперёд.
Когда он сообразил, что остановился на середине тропы, которая вела вниз с холма, он обернулся и посмотрел назад.
Разумеется, слова Тосаки Токиоми не удовлетворили его. И это была главная проблема, которая больше всего беспокоила Кирея.
Почему такая великая сила, как «Грааль», выбрала его?
Объяснение Токиоми было самым безнадёжным и в какой-то степени глупым. Если бы Грааль хотел таким образом поддержать Токиоми, ему нужно было подобрать более подходящего человека, того, кто смог бы стать его другом. Не Кирея.
Должна быть причина тому, что его выбрали Мастером в следующей Войне.
И чем больше он об этом думал, тем больше эта нестыковка вызывала у него беспокойство.
У него не было цели. Не было желания или стремления к чему-либо. Сколько не смотри – у него не было причин бороться за обладание «всемогущей машиной, исполняющей желания».
С мрачным выражением на лице Кирей посмотрел на три символа, которые появились у него на правой руке.
Они сказали, что Командные Заклинания – это Святой Знак.
Найдёт ли он за три года цель, к которой ему будет нужно стремиться?

Пролог третий.
Год назад

Он немедленно узнал женщину, которую искал.
В выходной день вы можете увидеть детей, которые играют на лужайке, освещенной лучами мягкого осеннего солнца, и их родителей, которые, улыбаясь, смотрят на них. Площадка рядом с фонтаном переполнена горожанами, которые привели сюда свои семьи на отдых.
Даже в такой толпе он не потерял её следа.
Неважно, насколько было многолюдно или далеко, он был уверен, что сможет без усилий найти её. Несмотря на то, что он не знал, сможет ли встретиться с ней в этом месяце. И даже, несмотря на то, что у неё был супруг.
Она заметила его в тени деревьёв только тогда, когда он подошёл к ней.
– Привет, давно не виделись.
– О… Кария-кун.
Скромно и вежливо улыбнувшись, она подняла глаза, отрываясь от книги, которую читала.
Что-то не так – увидев её лицо, Карию охватило сильное беспокойство. Похоже, что-то сильно мучило её.
Он захотел немедленно расспросить её о том, что послужило причиной её грусти, и приложить всё усилия, чтобы исправить это «что-то»… но даже ведомый таким импульсом Кария не стал этого делать. Он не был столь близок к ней, чтобы проявлять такую открытую доброту. Не его это было дело.
– Прошло три месяца. Эта поездка заняла довольно много времени.
– О… да.
В его мечтах она обязательно улыбалась. Но когда он стоял перед ней, у него всегда не хватало смелости встретиться с ней взглядом. Прошло восемь лет, и Кария уже никогда, наверное, не увидит улыбку на этом лице.
Из-за того, что он так нервничал, стоя перед ней, он никогда не знал, о чём с ней говорить, после того как они поздороваются, и поэтому возникала неловкая пауза. Так происходило каждый раз.
Чтобы прервать паузу, Кария начал искать взглядом тех, с кем говорить ему было проще.
Вон там. Резвясь среди других детей на лужайке, мелькают два хвостика. Несмотря на юный возраст, у девочки уже было милое личико, которое так походило на лицо ее матери.
– Рин-чан, – позвал Кария, поднимая руку. Заметив его, девочка по имени Рин со всех ног помчалась к нему, светло улыбаясь.
– С возвращением, дядя Кария. Ты привёз мне новый подарок?
– Рин, следи за своим поведением…
Казалось, маленькая девочка не обратила внимания на слова смущённой матери. Глаза Рин святились ожиданием, и Кария, отвечая той же улыбкой, вытащил из-за спины один из двух подарков, которые он сегодня принёс.
– Ой, как красиииво…
Брошь, сделанная из стеклянных шариков разных размеров, покорила сердце девочки с первого взгляда. И хотя подобное она могла видеть слишком часто для ребенка её возраста, Кария хорошо знал, что ей нравится.
– Большое спасибо, дядя. Я буду ее беречь.
– Ха-ха, если тебе понравилось, дядя тоже счастлив.
Нежно погладив Рин по голове, Кария взглядом ищет ещё одну девочку, которой предназначался второй подарок.
И почему здесь ее не находит.
– Скажи, а где Сакура-чан?
Улыбка Рин моментально испарилась.
Её лицо стало таким, будто она вообще перестала мыслить; лицо ребёнка, которого заставили признать то, о чём он и думать не желал.
– Сакура… она… уже ушла, – с пустым взглядом монотонно ответила Рин и побежала к детям, с которыми играла до этого, чтобы избежать дальнейших расспросов.
-…
Сбитый с толку малопонятными словами Рин, Кария вопросительно посмотрел на её мать, подспудно осознавая страшную реальность. Та, помрачнев, отвела взгляд.
– Что это значит?
– Сакура больше не моя дочь и не сестра Рин.
Её голос был сух, но более тверд, чем у дочери.
– Этот ребёнок ушёл в семью Мато.
Эта фамилия, знакомая и в тоже время омерзительная, словно нож вонзилась в сердце Карии.
– Этого не может… что это значит, Аои-сан?
– Ты не считаешь, что тебе не следует об этом спрашивать? Особенно тебе, Кария-кун?
Проворачивая уже воткнутый в сердце Карии нож, мать Рин, Тосака Аои, отвечает резко и холодно, безразлично смотря в сторону.
– Как ты могла это принять?
– Так решил он. Это было решение главы семьи Тосака, который выполнил просьбу наших старых друзей – Мато. Моё мнение роли не играет.
По этой причине мать и дитя, старшая и младшая сестры были разделены.
Конечно, она не согласилась. И Аои, и Рин хорошо знали, почему им не остается ничего, кроме как принять это. Потому что такова жизнь волшебника. Кария знал эту жестокую судьбу очень хорошо.
– …И ты согласна с этим?
Аои отвечает Карии со слабой и грустной улыбкой, но ее голос был твёрд как камень.
– Когда я решила выйти замуж и войти в семью Тосака, когда я решила стать женой волшебника, я уже была готова к чему-то такому. Когда ты вступаешь в семью волшебника, то будет ошибкой желать счастья, которого могут добиться только простые семьи.
И видя, что Кария снова собирается что-то сказать, жена волшебника нежно, не давая Карии возможности продолжить, остановила его.
– Это дело между семьями Тосака и Мато. Оно не касается тебя – того, кто повернулся спиной к миру волшебников.
Она закончила фразу лёгким кивком.
Кария не мог пошевелиться. Поражённый свой слабостью и беспомощностью, он словно превратился в одно из деревьев этого парка.
С того момента, когда она была еще девочкой, затем, когда она стала женой, и даже после того, как у неё появилось двое детей, отношение Аои к Карии не изменилось. Они были друзьями с раннего детства. Старше его на три года, Аои всегда принимала Карию с добротой и без всякого принуждения, как старшая сестра своего брата.
Впервые она обозначила их настоящее положение.
– Если тебе удастся увидеть Сакуру, пожалуйста, будь добр с ней. Ты всегда ей нравился, Кария-кун.
Аои посмотрела на весело игравшую Рин, стараясь показать, что печаль её исчезла.
И если Рин выдала себя ответом на тот вопрос, который заставил Карию потерять дар речи, то Тосака Аои показала ему только образ матери, которая мирно наблюдает за ребёнком, играющим в парке в выходной день.
Но Кария до сих пор не мог понять этого. Не было способа понять это.
Непреклонную, невозмутимую Тосаку Аои, которая покорно приняла свою судьбу.
Она даже не могла скрыть слёзы, которые собирались в уголках её глаз.

***

Кария быстро шёл по улицам родного города; по улицам, которые, как он думал, никогда больше не увидит.
Каждый раз, возвращаясь в город Фуюки, он ни разу не пересекал мост, ведущий в Мияма – Старый Город.
Прошло уже десять лет. В отличие от Синто – Нового Города, в котором всё менялось чуть ли не каждый день, с его «соседом» не происходило никаких изменений, словно время там просто остановилось.
Спокойные улицы были полны воспоминаний. Но ни одно из них не было приятным, и он шёл вперед, не останавливаясь, чтобы полюбоваться окрестностями. Игнорируя эту бесполезную ностальгию, Кария думал о его разговоре с Аои в парке час назад.
«И ты согласна с этим?»
Вот она отвечает на его вопрос, а вот отводит глаза. Он не говорил таким резким тоном несколько лет.
Не поднимая глаз, никого не беспокоя… вот как он жил. Гнев и ненависть – вот что Кария оставил на одиноких улицах города Мияма. После того, как его изгнали из родного города, Кария никогда никому не возражал. Даже самые грязные и самые отвратительные случаи, что происходили с ним, не могли сравниться с той ненавистью, которую он испытывал к этому городу.
Именно поэтому, да. Наверное, прошло около 8 лет с того момента, когда он в последний раз повышал голос.
Тогда, в отношении той самой женщины, разве он не использовал тот же тон, те же слова?
«И ты согласна с этим?» – тогда задал он тот же вопрос. Вопрос был задан его давней подруге детства, той женщине, которая после той ночи должна была получить фамилию Тосака.
Он никогда не забудет. Её голоса, её эмоций.
Она чуть кивнула, так, словно сожалея, словно извиняясь, и всё равно краснела от смущения. Кария был побеждён милой улыбкой.
«… Я уже была готова... ошибкой будет желать счастья, которого могут добиться только простые семьи…»
Это было ложью.
В этот день, восемь лет назад, когда её предложили молодому волшебнику, её улыбка определённо говорила о том, что она верит в своё счастье.
И, Кария признал своё поражение, потому что поверил этой улыбке.
Возможно, тот, за кого Аои выходила замуж, был тем единственным, кто мог сделать ее счастливым.
Но это было ошибкой.
Больше, чем кто-либо другой, Кария должен был понимать, что это была роковая ошибка.
И всё же он мог простить.
Даже ему, кто отвернулся в страхе, было известно, насколько отвратительным было волшебство… Самую главную в его жизни женщину отдали тому, кто был волшебником.
И то, что сейчас сжигает сердце Карии, – это сожаление.
Не один раз, дважды он выбрал неправильные слова.
Он не должен был спрашивать «и ты согласна с этим?», он должен был сказать «ты не должна этого делать».
И восемь лет назад, если бы он смог удержать Аои, возможно, будущее было бы другим. Если бы она не связала бы свою жизнь с семьёй Тосака тогда, она бы была свободна от проклятья, что несёт с собой волшебство, она бы вела нормальную жизнь.
И сегодня, если бы он иначе отреагировал на решение, принятое семьями Тосака и Мато, там, в парке, возможно, это шокировало бы её. Она могла не оттолкнуть его, как чужого.
Но даже если так, она не должна винить за это только себя. Она даже не смогла сдержать своих слёз.
Кария не мог простить. Не мог простить себя за то, что повторил свою ошибку дважды. И как в наказание за это, он возвращался в те места, которое когда-то оставил далеко позади.
Несомненно, это был путь к искуплению его вины. Мир, к которому он повернулся спиной. Судьба, которой он едва избежал.
Но сейчас он может столкнуться с ней вновь.
Под небом, которое уже темнело в предвкушении сумерек, он остановился перед богатым домом, построенным на западный манер.
После того, что случилось 10 лет назад, Мато Кария вновь стоял перед воротами своего дома.
***
Начавшийся ещё в дверях, и плавно перетекший внутрь резиденции семьи Мато небольшой, но опасный разговор продолжился, когда Кария присел на диван в комнате-оранжерее.
– Я думал, что велел тебе больше не показываться мне на глаза.
Тот, кто сидел напротив Карии и произносил эти отвратительные слова, был маленьким старым мужчиной по имени Мато Зокен, главой семьи Мато. Его иссохшая лысая голова и конечности выглядели так, словно он был мумифицирован, но глубоко в глазах горел огонёк сильной личности; все это сделало из него человека необычного и загадочного.
Правду говоря, даже Кария не мог определить его точный возраст. Ошибочные данные в фамильном древе указывали на то, что он был братом отца Карии. Но даже в записях прадедушки, его предка в третьем поколении, в старом фамильном древе упоминался человек по имени Зокен. Не было никакой возможности определить, как много поколений он занимал место главы семьи Мато.
Он был волшебником, которого можно было назвать бессмертным, всё продлевающего и продлевающего свой возраст. Человек, который стоял у истоков семьи Мато, генетически связанный с Карией. Гениальный фантом, доживший до нашей эры.
– Я случайно узнал кое-что, что является непростительным. То, что семья Мато опустилась до вопиющей низости.
Кария неоднократно убеждался в том, что волшебник, сидящий перед ним был невероятно силён и нечеловечески жесток. Человек, который был олицетворением всего того, что Кария ненавидел и презирал на протяжении всей своей жизни. Даже если этот человек собирался убить его, Кария определённо будет ненавидеть его до самого конца. Десять лет назад Кария столкнулся с его сильным характером и бежал из семьи, пытаясь получить свободу.
– Я слышал, ты взял младшую дочь из семьи Тосака. Ты так хочешь сохранить в крови членов семьи Мато способность к волшебству?
Зокен нахмурился, слушая, каким тоном его допрашивает собственный «племянник».
– Ты хочешь поговорить об этом? Ни о чём более? Кто, ты думаешь, ответственен за падение семьи Мато? В конце концов, тело сына Бьякуи – Синдзи – оказалось лишено Магических Цепей. Кровь Мато лишилась способности к волшебству в этом поколении. Но у тебя, даже больше чем у твоего старшего брата Бьякуи, была возможность реализовать свой потенциал волшебника. Если бы ты покорно принял своё наследие и посвятил бы себя изучению секретов волшебства семьи Мато, мы не оказались бы в таком положении. И всё это твоя…
Но Кария, фыркнув, прервал тираду старика, который, брызжа слюной, обвинял его во всех бедах их семьи.
– Прекрати ломать комедию, «вампир». Что ты сейчас только что сказал о продолжении рода чистокровных волшебников? Не смеши меня. Ничего страшного не случится, если от следующего поколения не будет проку. Разговор на эту тему закончен, так как ты всё равно будешь жить двести или две тысячи лет, разве нет?
Похоже, Кария правильно угадал. Зокен хитро улыбнулся, весь его праведный гнев мгновенно улетучился. Это была улыбка чудовища, которое уже давно перестало испытывать какие-либо эмоции.
– Ты всё такой же бессердечный парень. Говоришь то, что думаешь.
– Как бы то ни было, ты сам меня этому учил. Да и я не тот, кто ходит вокруг да около.
Отвратительный звук донёсся из горла старика, словно он пытался сдержать свой смех.
– Правильно. Возможно, ты переживёшь меня и даже сына Бьякуи. Но даже если так, вопрос в том, как долго я смогу поддерживать своё тело, которое каждый день, каждый час, медленно, но верно разлагается. И даже если семья Мато не нуждается в наследнике, волшебник в семье быть должен. Хотя бы один. Чтобы получить Грааль.
– Это и есть твоя цель?
И опять Кария угадал. Старый волшебник искал настоящего бессмертия. И машина, которая исполняла желания и которая называлась «Грааль», могла подарить ему это. Ужасно было осознавать, что этот монстр будет жить столетиями, и что нет никакой надежды на то, что он избавит этот мир от своего отвратительного существования.
– Цикл в 60 лет практически завершён. Но в Четвёртой Войне за Святой Грааль не будет Мастера от семьи Мато. У Бьякуи нет требуемого уровня магической энергии, чтобы призвать Слугу. Он даже не получил Командных Заклинаний. Но если мы воздержимся от участия в этой битве, следующий шанс будет лишь через 60 лет. Без сомнения, можно извлечь много выгоды из дочери семьи Тосака. У меня большие планы на неё как на сосуд для Грааля.
Лицо Тосаки Сакуры промелькнуло у Карии перед глазами.
Поздний цветочек, который всегда был позади Рин, хрупкая, нежная девочка.
Ребёнок, чьё сердце было слишком молодо, для того, чтобы нести жестокое бремя волшебника.
Проглотив свой кипящий гнев, Кария надел маску безразличия.
Здесь и сейчас он лишь для того, чтобы договориться с Зокеном. Ничего не получится, если он будет руководствоваться эмоциями.
– Если вопрос только в этом, что тебе нужен лишь Грааль, то тогда Тосака Сакура тебе будет ни к чему, так?
Зокен сощурился, уловив в словах Карии некий скрытый смысл.
– Что ты задумал?
– Сделку, Мато Зокен. Я буду представлять семью Мато в этой Войне как Мастер. В обмен ты отпустишь Тосаку Сакуру.
Ошарашенный всего на мгновение, Зокен издевательски рассмеялся.
– Хо-хо… не глупи. Неудачник, который не чему не учился, станет Мастером за год?
– Ты знаешь, как это сделать. С помощью твоих червей, которыми ты так гордишься.
Кария перешёл сразу к теме, взяв быка за рога и не дав старику опомниться.
– Имплантируй мне своих Магических Червей. Ты можешь это сделать, во мне есть кровь и плоть этой паршивой семейки. Совместимость будет намного лучше, чем использовать дочь из другой семьи.
На лице Зокена впервые появилось выражение, которое отдалённо напоминало человеческое, но волшебник быстро взял себя в руки и с каменным лицом спросил:
– Кария… ты хочешь умереть?
– Только не говори, что тебя это волнует. «Дядя».
Похоже, Зокен понял, что Кария настроен серьёзно. Холодный взгляд оценивающе смотрел на Карию, затем Зокен глубоко вздохнул.
– Я должен сказать, что ты подходишь для этого больше, чем Бьякуя. После активации твоих Магических Цепей Червями, если мы тщательно будем тебя тренировать в течение года, то, возможно, в конце, Грааль выберет тебя… но даже если и так, я не могу тебя понять. Почему ты хочешь зайти так далеко всего лишь из-за одной маленькой девочки?
– Только потому, что я хочу, чтобы достижения семьи Мато были сделаны только руками её членов. Без вмешательства чужаков.
– Опять ты со своей восхитительной преданностью…
Словно наслаждаясь этим, Зокен самодовольно улыбнулся, и от этой улыбки веяло чем-то очень злым.
– Но Кария, если твоя цель – не вмешивать чужаков, разве ты чуть-чуть не опоздал? Ты знаешь, как много дней прошло с того момента, как дочь семьи Тосака вошла в нашу семью?
Отчаянье разорвало грудную клетку Карии.
– Старик, что ты…
– Она три дня рыдала без остановки, но на четвёртый день успокоилась. Сегодня ее бросили в Хранилище Червей, чтобы проверить, насколько хорошо и как долго она продержится, но, хе-хе, она находится там уже полдня и всё ещё дышит. И кто бы мог подумать… Материал семьи Тосака оказался вовсе не дефектным.
Плечи Карии вздрагивали от намерения разорвать на части того, кого он ненавидел всей душой, того, кто сидел перед ним и злобно ухмылялся.
Он хотел схватить волшебника за шею, сжать со всей силой, сломать, сделать это прямо сейчас…
Но Кария проглотил и это. Даже если он находился в таком удручающем состоянии, Зокен всё равно оставался волшебником. Сейчас Кария не мог даже попытаться убить его. У него не было и частички той силы, которая была нужна для этого.
Чтобы спасти Сакуру, ему нужно было договориться с Зокеном.
Видя внутренний конфликт, который терзал Карию, Зокен зловеще и удовлетворенно захихикал.
– Ну и что же ты сделаешь? Воля девочки уже сломлена, она наполнена Червями с головы до ног. Но если ты всё ещё хочешь спасти её, то ладно, я не буду раздумывать.
– Я не против. Просто сделай это, – ответил Кария сквозь зубы.
Разумеется, у него не было выбора.
– Прекрасно, прекрасно… мы начнём тренировать тебя, как только это станет возможным. Но знай, я продолжу тренировки Сакуры, если ты не будешь показывать должных результатов.
Хихиканье и подколки старого волшебника делали из Карию дурака, оставляя его в мире собственной ярости и отчаянья.
– Вместо того чтобы заново тренировать неудачника, который однажды уже предал нас, шансы на то, что ребёнок окажется более полезным, – очень высоки. Я постараюсь выжать максимум пользы из вас обоих. Можно сказать, я не жду особого результата от Четвёртой Войны, раз уж я считаю, что семья Мато уже в ней проиграла. Но даже если твои шансы на победу один на миллион, если ты получишь Грааль, – я согласен. Если это произойдёт, то естественно, у меня не будет никакой заинтересованности в использовании дочери из семьи Тосака. Я прекращу все тренировки и откажусь от своих намерений использовать её как сосуд.
– Ты ведь не врёшь, а, Мато Зокен?
– Кария, если ты думаешь, что тебе нужно сомневаться в моих словах, попробуй сперва перенести вживление Червей. Да, попробуй поносить Червей в своём теле, скажем, неделю. Если ты не умрёшь в течение этой недели, я поверю, что ты действительно серьёзно настроен.
Качаясь словно тростник, Зокен поднялся с дивана, с трудом разогнул спину и встал перед Карией, зловеще кривя губы.
– Итак, давай начнём подготовку, не откладывая. Я немедленно прекращу процедуру, проводимую над Сакурой. Если ты хочешь сказать, что передумал, сделай это сейчас.
Молча кивнув, Кария отбросил все колебания.
Как только он впустит Червей в своё тело, он будет не более чем марионеткой Зокена. Учитывая это, он не сможет не подчиняться приказам старика. Если Зокен сделает из него волшебника, он и кровь семьи Мато, что течёт в его венах, определённо получит Командные Заклинания.
Война за Святой Грааль. Единственный шанс спасти Тосаку Сакуру. Шанс, который ему никогда не осуществить с его нынешним телом и знаниями.
Кария может потерять свою жизнь в обмен на этот шанс. Даже если он не будет убит другим Мастером, вживление в тело Карии Червей за такой короткий промежуток времени, в конце концов, приведёт к тому, что его плоть будет ими попросту съедена, и продолжительность его жизни будет составлять всего пару лет.
Но это уже ничего не значило.
Решение Карии было слишком медленным. Если бы у него была подобная решимость 10 лет назад, дочь Аои спокойно бы жила со своей матерью. Судьба, от которой он отказался, прошла мимо него и упала на невинную девочку.
Этому не было прощения. Даже если её и удастся спасти, она уже не вернётся к нормальной жизни.
К тому же, если ему придётся полностью уничтожить оставшихся шестерых Мастеров, чтобы заполучить Грааль…
Среди виновных в том, что случилось с Сакурой, был, по крайней мере, один человек, которому Кария мог обеспечить реквием на могилу.
– Тосака… Токиоми…
Как глава одной из трёх семей, из-за которых всё началось, он, несомненно, будет обладателем Командных Заклинаний.
Непохожий на тот гнев, с которым он ненавидел себя за преступление перед Аои; непохожий на ту ярость, с которой он ненавидел Зокена – в нём жил гнев иной, который поселился внутри него так же давно, но который накапливался день за днём, год за годом… до этого самого дня.
Жажда мести медленно разгоралась в душе Мато Карии, как огонь в доменной печи.

Акт 1. Глава 1.
-285:42:56

Никто не понимал одарённости Вэйвера Вельвета.
Как волшебнику ему не повезло ни родиться в известной семье, ни встретить хорошего учителя по волшебству. Этот юноша обучался мастерству волшебников сам, и, в конце концов, ему улыбнулась удача: он поступил в образовательное учреждение при штаб-квартире Ассоциации Волшебников в Лондоне (что контролировала действия волшебников по всему миру), которое обычно называли «Часовой Башней». Вэйвер всегда думал, что причиной было его несравненное благородство. Он верил в это, не сомневаясь ни на минуту, и очень гордился своим таланом.
“Являюсь лишь самым способным учеником «Часовой башни» с момента её основания, и все должны проявлять ко мне уважение”… по крайней мере, так думал о себе Вэйвер.
На самом деле династия волшебников Вельветов существовала лишь три поколения. Если сравнивать его с потомками старинных семей волшебников, концентрация магических меток и магических цепей Вэйвера на их фоне была незначительна, ведь в зависимости от поколения количество цепей и концентрация меток увеличивались. Многие ученики, которые проходили обучение в Часовой Башне, были чистокровными волшебниками в шестом поколении.
Сила волшебства не может достигнуть максимума за одно поколение. Знания, полученные через магические исследования, поиск нового, на что уходит вся жизнь – это переходит от детей к родителям. И только так способности к волшебству могут достичь совершенства. Магическая энергия волшебников в более позднем поколении более высока именно по этой причине.
Более того, хотя количество магических цепей волшебника уже определенно при рождении, некоторые старинные семьи волшебников сознательно шли на то, чтобы увеличить количество магических цепей своих отпрысков, не допуская в свою семью волшебников из молодых семей. Другими словами, способности к волшебству в этом мире определялись ещё до рождения волшебника…
Такова была общепринятая точка зрения.
Но Вэйвер смотрел на это несколько иначе.
То, что дали ему предки, можно многократно улучшить, повышая свой собственный опыт. Тщательно изучая волшебство и правильно используя полученные навыки, можно было достичь определённого мастерства даже без необходимого количества магических цепей. Вот во что искренне верил Вэйвер. Он считал себя как раз подходящим примером этой теории, и всегда пытался показать свои способности окружающим.
Но реальность оказалось жестокой. Студенты, которые славились своей древней родословной, и те подхалимы, кто бесконечно следовали за ними, – именно они составляли большинство учащихся, и преподавательский состав Часовой Башни делал основной упор на них. Даже лектора не были исключением. Они проводили дополнительные занятия только лишь для перспективных студентов с богатой родословной, а таким, как Вэйвер, которые родословной не блистали, разрешали лишь посещать библиотеки и читать книги, предоставляя развивать способности к волшебству самостоятельно.
Почему перспективы будущего волшебника зависят от его родословной?
Почему изучение теории зависит от того, сколько поколений волшебников в твоей семье?
Никому не было дела до вопросов Вэйвера Вельвета. Лекции читались цветастым языком, и они больше отвлекали, чем помогали в учёбе. Над его вопросами лекторы либо смеялись, либо вообще игнорировали.
Это было просто невероятно. Эта несовместимость заставила Вэйвера принять активные меры.
Чтобы изобличить коррумпированную систему подготовки студентов в Ассоциации Волшебников, Вэйвер написал курсовую работу. Она называлась «Изучение путей постижения волшебства в Новом Столетии» и была результатом трёх лет наблюдений и одного года письменной работы. Ставя под сомнение традиционные взгляды, курсовая, написанная со старанием и большими усилиями, содержала в себе лишь чёткие и ясные мысли, она не несла в себе никаких эмоций и фанатизма. Если бы эту курсовую увидел отдел Инквизиторов, то у них определённо появился бы повод для беспокойства.
Но лектор Департамента Элифис лишь пролистал его работу и вернул назад, пренебрежительно бросив Вэйверу в руки разорванные куски.
Его звали Кайнет Эль-Миллой Арчибальд. Он был наследником семьи Арчибальд в девятом поколении, очень известный человек, которого все величали Лордом Эль-Миллой. Он был помолвлен с дочерью главы Департамента; став лектором в таком молодом возрасте, казалось, он был лучшим из лучших. Он обладал такой властью, которой желал Вэйвер.
– Человек, который подвержен таким глупым иллюзиям, как ты, не достоин изучать волшебство, Вэйвер, – снисходительно, без капли жалости в голосе произнёс лектор Кайнет. Вэйвер так и не смог забыть того безжалостно-ледяного взгляда, с которым Кайнет смотрел на него.
За все девятнадцать лет жизни Вэйвер ни разу не подвергался такому унижению.
Если даже у этого человека и был талант лектора, всё равно он не смог понять, почему работа Вэйвера была такой исключительной. Нет-нет, всё как раз наоборот, возможно, он просто завидует, так как понимает всю ценность этой работы. Боится скрытого таланта Вэйвера, завидует ему и оскорбляет, считает его угрозой себе и своему положению. Скорее всего, именно поэтому он так грубо отозвался о курсовой. Специально отбрасывать работу, которая содержит в себе всю ту мудрость, что Вэйвер накопил за три года, разве так себя должен вести учёный?
Непростительно. Его талант, который способен заставить мир содрогнуться, без достаточных оснований просто выкинули за ненадобностью. Несправедливо. Ни один человек не посочувствовал «неудаче» Вэйвера. На самом деле Ассоциация Волшебников, по мнению Вэйвера, уже разлагалась изнутри.
Но… стараясь пережить эти бесконечные дни краха его надежд, однажды он услышал слух.
Слух о том, что знаменитый Лорд Эль-Миллой, чтобы возвысить своё величие, решил вступить в состязание волшебников, которое будет проходить где-то на Дальнем Востоке.
Вэйвер принялся ночами изучать все правила и детали «Войны за Святой Грааль» и был просто поражён ужасающим открытием.
«Святой Грааль», вместилище огромного количества магической энергии… призыв Героических Душ в настоящее время… и Мастера, которые командуют этими Слугами, вступают в смертельный поединок.
Звание чемпиона, власть в случае победы и потеря всего – в том числе и жизни – в случае поражения, результат будет зависеть только от реальных навыков участника.
Немного варварский, но самый простой и справедливый способ доказать своё превосходство. Для непризнанного гения это великолепная возможность, лучшая сцена для того, чтобы показать себя.
Госпожа Удача наконец-то улыбнулась воодушевлённому Вэйверу.
Всё началось с оплошности Финансового Департамента. Лектор Кайнет Арчибальд послал запрос на доставку святого артефакта из Македонии… и вот посылка была доставлена Вэйверу, чтобы тот отдал его своему преподавателю. В отличие от других посылок, для вскрытия этой требовалось присутствие Кайнета. Вэйвер немедленно понял, что это был артефакт для призыва Слуги в Войне за Святой Грааль. И если это так, значит, он получил шанс, который выпадает всего раз в жизни.
В нем не осталось ни капли привязанности к продажной Часовой Башне. Слава выпускника была ничем в сравнении с величием победителя в Войне за Святой Грааль. То мгновение, когда Вэйвер победит в Войне, будет моментом, когда ничтожные члены Ассоциации рухнут к его ногам в благоговении.

В этот день Вэйвер покинул Англию и направился в страну на Дальнем Востоке. В Часовой Башне немедленно поняли, кто украл посылку Кайнета, но за вором никого не послали. Никто не знал, что Вэйвер заинтересован в участии в Войне за Святой Грааль.
Но было еще кое-что, о чём Вэйвер не мог даже подумать. Зная о его приблизительных способностях, каждый считал, что он не придумал ничего умнее кроме как спрятать посылку Кайнета с реликвией. Никто не думал, что он способен рискнуть своей жизнью, участвуя в этом состязании волшебников.
В этом случае, члены Часовой Башни определённо недооценили Вэйвера.
***
В деревне на Дальнем Востоке, в месте, где решится его судьба – в городе Фуюки – Вэйвер лежал на кровати, точнее, просто прятался под шерстяным одеялом, пытаясь безуспешно сдержать смех. Нет, это просто было невозможным. Освещенный солнечными лучами, которые проникали сквозь щели в занавесках, он на несколько секунд поднял правую руку и вновь приглушённо рассмеялся.
Реликвия в его руках, он сам – в городе Фуюки, вполне способный волшебник… как Грааль может не заметить такого, как он?
И вот, татуировка, состоящая из трёх рисунков – Командных Заклинаний – чётко проявилась на его правой руке как доказательство того, что он является Мастером, который может призвать Слугу. Даже квохтавшие во дворе курицы и производимый ими шум в начале этого дня не могли привести его в чувство.
– Вэйвер, завтрак готов!
Сегодня голос пожилой женщины, которая звала его с первого этажа, совсем не раздражал Вэйвера, как это было обычно. С этого памятного мирного утра Вэйвер стал необычайно быстро меняться.
Хотя Япония походила на тихую заводь, вторжение в которую человека иной национальности непременно стало бы заметным, в городе Фуюки и его окрестностях это правило не работало: сюда приезжало много туристов из разных стран. И именно из-за этого появление здесь Вэйвера, который определённо не был похож на японца, не привлекло много внимания. Но даже с учетом этого Вэйвер был осторожен и продолжал накладывать заклинания лишь на пожилую пару, которая жила отдельно, заставляя их думать, что Вэйвер является их внуком, который вернулся из заграницы после прохождения курсов. Ему успешно удалось использовать фальшивую личность, чтобы спокойно жить здесь. Также ему не нужно было платить за проживание. Это было, словно убить двух птиц одним ударом, всё шло просто прекрасно, и Вэйвер всё больше и больше уверялся в своей способности приспосабливаться.
Чтобы в полной мере насладиться приятным утром, Вэйвер спустился по лестнице вниз на первый этаж, в кухню и обеденную комнату, куда не доносилось кудахтанье кур. Как и каждое утро, обеденная встретила нахлебника газетами, телевизионными новостями и приготовленным завтраком.
– Доброе утро, Вэйвер. Тебе хорошо спалось?
– Да, деда. Я вырубился и спал практически до самого утра, – ответил Вэйвер с улыбкой, одновременно намазывая джем толстым слоем на тост. Сырой хлеб стоил всего 108 йен, но его было не очень приятно жевать. Точнее, это было очень неприятно, и единственный способ нормально позавтракать – это положить на хлеб очень много джема.
Глен и Марта МакКензи иммигрировали в Японию из Канады 20 лет назад. Но их сын, который не смог привыкнуть к японскому образу жизни, вернулся обратно и создал семью в своей родной стране. Внук, выросший в Японии, также уехал 10 лет назад. Ни одного письма, ни одного приезда. Информация о десяти лет жизни с внуком были извлечены Вэйвером из мозгов пожилой пары посредством гипноза. Можно сказать, что эта семья идеально подходила для него. Вэйвер изменил облик внука в памяти стариков, превратив его в свой, и успешно стал их любимым «Вэйвером МакКензи».
– Но, Марта, с самого утра я слышу, что за окном очень громко кудахчут какие-то курицы. Что они там делают у нас во дворе?
– У нас появилось три курицы. Откуда они взялись?
Стараясь придумать ответ, Вэйвер поспешно запихнул себе в рот остаток тоста с джемом, чтобы выиграть время.
– А… это… мой друг прислал мне своих домашних куриц, чтобы я позаботился о них пару дней. Он уехал, поэтому они побудут здесь чуть-чуть. Я верну их сегодня вечером.
– Ах, вот оно что…
Казалось, они действительно не возражали и легко поверили в это объяснение. На самом деле, было очень кстати, что старики были туговаты на ухо. Непрекращающееся квохтанье куриц до смерти надоело всем соседям четы МакКензи.
Но самым нервным из всех был Вэйвер. Как только он обнаружил у себя на руке Командные Заклинания, Вэйвер немедленно начал подготовку к церемонии жертвоприношения.
Он никогда не думал, что найти куриную ферму будет так сложно. Когда же он ее наконец нашёл, то убил целый час на то, чтобы поймать хотя бы трёх куриц. Он вернулся домой когда начало светать, покрытый птичьим помётом и с запёкшейся кровью на руках.
В Часовой Башне животные для церемонии жертвоприношения подготавливались заранее. Но сейчас, как мог такой гениальный волшебник, как он, оказаться в столь жалком состоянии, пытаясь поймать каких-то куриц? Эта мысль глубоко засела в его голове, и Вэйвер чуть не заплакал от обиды. Но когда он снова посмотрел на Командные Заклинания на руке, его настроение улучшилось.
Он решил провести церемонию призыва сегодня ночью. Пускай эти надоедливые куры пока поживут.
И тогда Вэйвер заполучит Сильнейшего Слугу. Артефакт, спрятанный в его спальне под кроватью, будет источником призыва Великого Героя, которого Вэйвер очень хорошо знал.
Иссохший, наполовину истлевший кусок ткани был частью плаща, который когда-то реял за плечами короля. Легендарный «Король Завоевателей», уничтоживший Персидскую Империю и создавший первую в мире империю от Греции до северо-запада Индии. Этот Герой предстанет перед Вэйвером, после призыва сегодня ночью и затем приведёт его к великому Граалю.
– Дедушка, бабушка, я собираюсь отнести кур к дому моего друга сегодня вечером, так что я могу немного задержаться. Не беспокойтесь обо мне.
– Хорошо, но будь осторожен. Город Фуюки небезопасен в позднее время суток.
– Да, говорят, что этот серийный убийца вновь объявился в городе. Этот мир действительно страшен…
Сидя за длинным обеденным столом и жуя дешёвый порезанный хлеб, Вэйвер определённо ощущал себя счастливым. Лишь кудахтанье этих проклятых куриц несколько действовало ему на нервы.

Акт 1. Глава 2.
-282:14:28

Эта тьма была окружена амбициями, которые накапливались целую тысячу лет.
Эмия Киритцугу и Ирисфиль в ответ на призыв главы семьи Айнцберн поспешили приехать в старинный замок этой семьи, который был вморожен в лёд. Сейчас они направлялись в самое грандиозное, но тёмное помещение: в церемониальную комнату семьи Айнцберн.
Это определённо было не тем местом, где возносили хвалу Богу или где душа могла успокоиться и найти согласие с миром. В замке, населенном волшебниками, официально это помещение называлось «молельной комнатой», где проводились магические церемонии путём жертвоприношений.
Именно поэтому цветной стеклянный витраж над их головами изображал не портреты святых, а долгий путь семьи Айнцберн к достижению Грааля.
Из всех «трёх семей», семья Айнцберн потратила больше всего времени, пытаясь его обрести.
Отгородившись от всех высокими заснеженными горами, упрямо оборвав все связи с внешним миром, они начали искать пути к чудесам Грааля почти тысячу лет назад. Но их поиски состояли лишь из неудач и унижения, страданий и противодействия. Заниматься этим в таком положении означало обречь себя на провал.
Отчаявшись найти пути к Граалю в одиночку, они с неохотой согласились сотрудничать с чужаками из семей Тосака и Мато около двухсот лет назад.
И на всём протяжении цикла Войн за Святой Грааль они никогда не выигрывали, так как возможностей Мастеров из семьи Айнцберн не хватало для победы. Последним решением было нанять волшебника, который был способен сражаться, извне: оно было принято 9 лет назад.
Можно сказать, что Эмия Киритцугу был козырной картой семьи Айнцберн, которая всегда гордилась чистотой своей крови. Из-за него им пришлось изменить свои убеждения и принять в семью чужака. Второй раз в истории семьи.
Идя по этой галерее, Киритцугу случайно увидел новое, сравнительно недавно нарисованное изображение на цветном стекле.
На витраже была изображена «Зимняя Леди», Лицлехи (Lizleihi) Юстиция Айнцберн, и два волшебника, которые стояли по правую и по левую руку девушки. Все трое протягивали свои руки к Святому Граалю, который возвышался над ними в небе. По композиции картины и по её прорисовке можно было легко понять, как плохо семья Айнцберн относилась к семьям Тосака и Мато двести лет назад за пережитое унижение – что им пришлось положиться на их помощь. Эта картина как бы связывала ненависть и унижение воедино.
Если ему повезёт победить и выжить в нынешней Войне – Киритцугу хмыкнул с горьким сарказмом, – его собственное изображение помимо его воли окажется на одном из окон этой витражной галереи.
Старый волшебник, хозяин зимнего замка, ожидал Киритцугу и Ирисфиль напротив алтаря.
Джубстахейт (Jubstacheit) фон Айнцберн, известный также как Ахт (acht – восемь, нем.) после того, как стал восьмым по счёту главой семьи Айнцберн. Продлевая себе жизнь с помощью волшебства, он возглавлял семью Айнцберн даже тогда, когда «поиски» Грааля превратились в «Войну» за него.
Он не жил во времена Юстиции, но он уже был главой семьи, когда началась Вторая Война, и старый Ахт не единожды познал горечь поражения. Он с тревогой понимал, что и третья его попытка может стать неудачной. Решение принять «Убийцу Волшебников» Эмию Киритцугу в семью Айнцберн девять лет назад принадлежало этому старому волшебнику, и причиной послужило ничто иное, как великолепные способности и непревзойдённые навыки Киритцугу.
– Святая реликвия, которую мы запросили у людей, нашедших его в графстве Корнуолл, прибыл сегодня утром.
Поглаживая свою белую бороду, похожую на замёрзший водопад, старик Ахт хитро смотрел на Киритцугу. Его глаза излучали ровный белый свет, который словно мешал разглядеть его дряхлость. Живя в этом замке долгое время, Киритцугу никак не мог смириться с ощущением странного воздействия этого света всякий раз, когда встречался взглядом со стариком.
Рука пожилого главы семьи показала на алтарь, где лежала очень большая коробка, сделанная из старинного дерева и по современным меркам довольно нелепо раскрашенная.
– Используя этот артефакт, вероятно, можно будет призвать сильнейшего Слугу класса «Сэйбер». Киритцугу, считай это посильной помощью семьи Айнцберн.
– Я глубоко благодарен, глава семьи, – Киритцугу низко поклонился, стараясь произнести это без выражения.
Хоть семья Айнцберн и нарушила правило, допустив в свою семью чужака, Грааль, не колеблясь, распознал в нём Мастера. Командные Заклинания появились на правой руке Киритцугу три года назад. Вскоре он взвалит на свои плечи обязанность исполнения драгоценного тысячелетнего желания семьи Айнцберн и примет участие в Четвёртой Войне за Святой Грааль.
Пожилой глава семьи обратил свой взор на Ирисфиль, которая почтительно поклонилась.
– Ирисфиль, каково состояние «сосуда»?
– Всё в норме. Даже в Фуюки он будет функционировать нормально, – спокойно ответила Ирисфиль.
Машина, исполняющая желания, «всемогущая чаша», существовала лишь в призрачной форме и не имела материального облика. Чтобы она смог снизойти в этот бренный мир, нужно было приготовить «Сосуд для Святого Грааля». Из-за этого Война между семью Слугами, окружающими Святой Грааль, чем-то походила на спиритический сеанс.
Задачу приготовления рукотворного Сосуда для Грааля в каждой Войне за Святой Грааль выполняла семья Айнцберн. Ответственность за создание «сосуда» в Четвёртой Войне легла на Ирисфиль. Именно поэтому она должна отправиться в Фуюки вместе с Киритцугу и быть с ним на поле боя.
Старик Ахт, глаза которого светились безумным светом, серьёзно кивнул.
– На этот раз… никто не должен выжить! Уничтожь шестерых вражеских Слуг, и в этот раз мы достигнем Третьей Магии, Святого Грааля!
– Так точно! – одновременно ответили волшебник и гомункул, супруги, которые несли одинаковую ношу на своих плечах, выслушав приказ пожилого главы семьи, который говорил, едва сдерживая свой пыл.
Но глубоко в душе Киритцугу было всё равно, сбудется ли желание главы семьи Айнцберн.
Достижение… глава семьи Айнцберн сконцентрировал все свои эмоции на этом слове, хоть оно и употреблялось в различных интерпретациях. Если подумать, то весь дух семьи Айнцберн направлен на это «достижение».
Материализация души – это чудо. Они потратили тысячу лет, пытаясь вновь обрести утраченное… но «путешествие» было слишком долгим и они потеряли истинную цель.
Только чтобы доказать, что тысяча лет исканий не была потрачена впустую, лишь ради подтверждения того, «что оно существует», семья Айнцберн готова ценой своих жизней обрести Святой Грааль. Но что они будут с ним делать, когда он, наконец, будет призван – это выходило за их границы мышления.
– Не имеет значения, кто мне противостоит. Я оправдаю ваши ожидания, и моими руками вы обретёте ваш горячо желаемый Грааль.
Но чтобы не подпортить энтузиазм старого Ахта, следующие слова Киритцугу произнёс про себя: «Правда, это ещё не всё. Я использую эту «всемогущую чашу» для исполнения моего собственного желания…»
***
Киритцугу и Ирисфиль вернулись в свою комнату и открыли продолговатую коробку, которую вручил им глава семьи. Содержимое их поразило.
– Кто бы мог подумать, что они действительно их найдут…
Обычно спокойный и невозмутимый Киритцугу сейчас был очень заинтересован тем, что лежало в коробке.
Ножны.
Сделанные из золота и украшенные синими узорами финифти, эту часть рыцарского облачения следовало называть сокровищем, которое показывало власть и благородство тех, кто принадлежал к королевской семье, или то, что прилагалось к ножнам. Выгравированная посередине надпись на давно забытом «языке фей» свидетельствовала, что эти ножны сделали не люди.
– Почему тут нет ни одной трещинки? Может ли это быть тот самый гениальный артефакт, изготовленный в конце 5 века?
– Они относятся к разряду концептуальных оружий. Оно не может быть повреждено физически, не говоря уже о том, что его можно использовать как катализатор призыва. Это сокровище относится к предметам, сотворённым с помощью Магии, не волшебства.
Ирисфиль осторожно вытащила золотые ножны из коробки, и какое-то время держала их в руках.
– Легенда гласит, что ножны, хранящиеся рядом с телом владельца, будут излечивать его раны и даже предотвращать старение… конечно, упоминающиеся факты являются результатом воздействия магической силы, которая обеспечивается «первым владельцем».
То есть пока призванная Героическая Душа существует в этом мире, эти ножны сами по себе являются «Небесным Фантазмом Мастера».
Украшения королевских ножен и их несравненная красота поразили Киритцугу, но лишь на пару мгновений. Затем его разум по привычке стал подсказывать, как использовать этот «инструмент» с максимальной пользой. Наблюдая за Киритцугу, Ирисфиль лишь грустно улыбнулась.
– Как это похоже на тебя. Инструмент всегда остаётся инструментом, несмотря на то, чем этот «инструмент» является… так?
– Если ты ставишь вопрос так, то да, даже Слуги являются инструментом. Неважно, насколько знаменит Герой, пока он призван как Слуга, он является инструментом Мастера… невозможно допустить, чтобы тот, кем руководят такие нереальные фантазии как Слуги, выиграли Войну.
Неважно, был ли он отцом или мужем, но когда он показывал свою сущность солдата, лицо Эмии Киритцугу становилось необычайно жёстким. Пока Ирисфиль не поняла стремлений своего мужа, она очень пугалась, когда он становился таким.
– Только ты достоин носить эти ножны – таково решение дедушки.
– Это действительно так?
Из множества эмоций, чтобы отреагировать на такую новость, Киритцугу выбрал лишь одну – разочарование. Если бы старик Ахт узнал о реакции его зятя на святой артефакт, поиски которого потребовали так много времени, он определённо потерял бы дар речи от гнева.
– Ты недоволен подарком дедушки?
Ирисфиль не винила своего мужа за то, что он мог отозваться о дедушке нелицеприятно, но ей было интересно, что его так огорчило.
– Как я могу? Он сделал все, что мог. Невозможно, чтобы какой-либо другой Мастер заполучил козырь, подобный этому.
– Тогда что тебя огорчило?
– С этим святым артефактом призванный Герой будет определённо тот, кто нам нужен. Но наши характеры слишком отличаются друг от друга.
Обычно природа призываемого Героя будет сильно зависеть от личности Мастера. Теоретически все призываемые Герои должны быть схожи характером с Мастерами, призвавшими их. Однако святой артефакт имеет над этим приоритет. Чем теснее он связан с прошлым какого-либо Героя, тем больше вероятность, что призыв будет направлен на определённую Героическую Душу.
– Хочешь сказать, что тебе будет трудно заключить контракт с «Королём Рыцарей»?
– Разумеется. Наверное, нет никого в мире, чья манера сражаться была бы так несовместима с путём рыцаря, как моя.
Губы Киритцугу сложились в смешную полуулыбку.
– Драка лицом к лицу определённо не мой стиль, особенно когда бой идёт на смерть. Если я атакую, то делаю это со спины, пока противник спит. Не заботясь о месте или времени, ставя целью уничтожение противника самым эффективным способом, с большой вероятностью на успех… думаешь, знаменитый рыцарь поддержит меня в таких битвах?
Ирисфиль не ответила – она разглядывала блестящие ножны.
Без сомнения, Киритцугу был солдатом. Солдатом, который добивается победы всеми способами. Не нужно даже проверять: характеры Киритцугу и владельца ножен будут радикально отличаться.
– Но ты же не думаешь, что это решающий фактор? Обладатель «Золотого Меча Обещанной Победы», без сомнения, будет сильнейшим Слугой в классе «Сэйбер».
Это было правдой.
Только эти излучающие славу ножны подойдут к тому великолепному мечу. Это действительно был артефакт, связанный со знаменитым героем из легенды о Короле Рыцарей, которая прошла сквозь века – от Средневековья до наших дней – с Королём Артуром.
– Именно. «Сэйбер» является сильнейшим из семи классов Слуг, которые сражаются за Грааль. И если это будет Король Рыцарей… то я получу практически неуязвимого Слугу. Но суть вопроса в том, как использовать эту огромную боевую мощь со всей эффективностью. Честно говоря, если рассматривать лишь фактор подконтрольности Мастеру, «Кастер» или «Ассасин» более подходят моему стилю.
Неожиданно их разговор прервал тихий электронный писк, так контрастировавший с экстравагантным убранством комнаты.
– А, наконец-то.
На большом, черном столе из сандалового дерева одиноко стоял ноутбук – это выглядело так, как если бы швейную машинку поставили на операционный стол. Волшебники всех поколений не видели пользы в современных технологиях, и семья Айнцберн не была исключением. Небольшое электронное устройство, которое Ирисфиль находила странным, привез в замок её муж. Волшебники, которые не чувствовали отвращения к современным технологиям, были очень редким явлением, и Киритцугу был одним из них. Когда он попросил, чтобы в замок провели телефонную линию и установили электрогенератор, это вызвало неслабый спор с главой семьи.
– Этот звук, что он означает?
– Это отчёт от одного парня, внедрившегося в Часовую Башню. Я попросил его узнать о Мастерах, которые будут участвовать в Войне.
Киритцугу сел за стол перед открытым ноутбуком, и его пальцы запорхали по клавиатуре. На дисплее LCD-монитора высветилось сообщение, что ему пришло одно новое письмо. Это было одна из новых технологий, известная как «Интернет», которая использовалась преимущественно в городах; объяснение принципа его действия Ирисфиль уже слышала от своего мужа. Но она всё равно не могла понять полезности этого прибора и терпела его наличие лишь потому, что его привёз с собой Киритцугу.
– Так, вот информация о личностях Мастеров…
Участником от семьи Тосака определённо будет глава семьи Тосака Токиоми. Непростой человек, имеющий хороший «запал» и специализирующийся на заклинаниях с брильянтами. Семья Мато, похоже, силой заставила тренироваться на роль Мастера неудачника, которого даже нельзя назвать преемником главы семьи, какое убожество… похоже, старый сморчок прикладывает все силы, чтобы заполучить Грааль.
Что касается волшебников, прибывших из заграницы, прежде всего это был первоклассный лектор из Часовой Башни Кайнет Эль-Миллой Арчибальд. Так, об этом парне он тоже знает. Основные элементы – «воздух» и «вода», эксперт в духовном воскрешении, магии призыва и алхимии. Определённо он самый известный волшебник во всей Ассоциации. Какая проблемная личность.
А вот человек от Святой Церкви… Котомине Кирей. Представитель «Ассамблеи 8-го Таинства», он приходился сыном тому, кто был наблюдателем, – Котомине Ризею. Был отправлен к Тосаке Токиоми для обучения волшебству, затем разорвал с ним все отношения, когда обнаружил на своей руке Командные Заклинания. Хм… похоже, этот человек неоднократно «нюхал пороху»…
Киритцугу прокрутил мышкой текст, просматривая более детальный отчёт; Ирисфиль, глядя на своего мужа, откровенно скучала. Внезапно она заметила, что Киритцугу, который сидел молча и смотрел на дисплей, стал серьёзен и напрягся, читая подробные сведения об одном из Мастеров.
– Что не так?
– Этот сын преподобного Котомине… Даже если в его прошлом нет ничего подозрительного…
Ирисфиль встала рядом с Киритцугу и посмотрела на монитор в то место, куда указывал палец её мужа. Для Ирисфиль читать текст, который был написан не на бумаге, было очень сложно, но, видя на серьёзное лицо мужа, она решила не жаловаться.
– Котомине Кирей… родился в 1967 году, сопровождал своего отца Ризея в его поездке на Святую Землю, в 1981 поступил в Теологический Колледж Святого Игнасио, перескочил два класса, был президентом школьного совета… похоже, он обычный состоявшийся человек.
Киритцугу невесело кивнул.
– Продолжая работать в том же направлении, он определённо мог бы занять место в Коллегии Кардиналов, но он попросту бросил эту перспективную возможность и присоединился к Святой Церкви. В самом деле, у него был такой широкий выбор… Почему он связал свою судьбу с такой организацией как Церковь?
– Возможно, на его выбор повлияло положение отца? Он ведь тоже член этой организации?
– В этом случае он должен был посвятить свою жизнь поиску и восстановлению святых реликвий, как его отец. Действительно, Кирей, в конце концов, пришел в тот же отдел, где работает его отец, но до этого его три раза переводили из одного отдела в другой, и в одном он служил как экзекутор. Тогда он ещё был подростком. Этой работой нельзя заниматься, не имея достаточной силы воли.
«Экзекуторы» были самым кровавым подразделением Святой Церкви, названный «Shura\'s Den» за его обязанность наказывать еретиков. Статус «экзекутор» означал, что человек является первоклассным убийцей, и подразумевал, что он прошёл суровую религиозную подготовку, чтобы стать живым оружием.
– Возможно, он просто фанатик веры. Чем моложе человек, тем чище его идеалы, и такая фанатичная вера может помочь преодолеть пределы человеческих возможностей.
Даже выслушав Ирисфиль, Киритцугу отрицательно покачал головой.
– Тут не всё так просто… если бы это было так, то это делает невозможным ситуацию, которая сложилась три года назад. Если бы его вера была действительно чиста, то его не смогли бы перевести в Ассоциацию Волшебников. Даже если это был приказ Святой Церкви. Или же его преданность религиозным принципам организации, в которой он состоял, была невероятно сильна. Но даже это не объясняет, почему он обучался волшебству с таким усердием – в этом не было необходимости. Вот смотри: рапорт Тосаки Токиоми в Ассоциацию об обучении Кирея. Курс включал алхимию, духовное воскрешение, магию призыва, предвиденье… у него даже больше способностей в исцеляющей магии, чем у Тосаки Токиоми. В чём причина его энтузиазма?
Ирисфиль дочитала отчет до того места, где был приведен полный перечень способностей Котомине Кирея.
– Мне кажется, этот Кирей довольно странная личность, но достоин ли он того, чтобы его так тщательно изучать? Даже если он очень талантлив, до уровня признанных мастеров в любой изучаемой им области деятельности он не дотягивает.
– Да, именно это я нахожу странным.
Посмотрев на непонимающую Ирисфиль, он терпеливо пояснил:
– Несмотря ни на что, этот человек не может достигнуть высшего уровня нигде. Если лучше присмотреться, то он, конечно, не гений, а обычный человек. Но то, что он достиг таких результатов за такое короткое время, приложив неимоверные усилия… это пугает. Несомненно, он старается в десять или в двадцать раз больше других людей, которые достигли такого же уровня. Но он просто останавливается, когда ему нужно сделать всего один шаг длят того, чтобы стать специалистом в изучаемой области, и начинает изучать что-то другое. Всё, к чему он так стремился до этого, выкидывается как ненужный мусор.
-…
– Он выбрал себе стиль жизни более захватывающий, чем могли придумать другие, но в своей жизни он ни разу не чувствовал привязанности к чему-либо. Этот парень – действительно опасный человек, – завершил своё умозаключение Киритцугу.
Ирисфиль поняла смысл, скрывающийся за этими словами.
Когда Эмия говорил «проблемный» о противнике, это означало, что, хотя оппонент и достаточно серьёзный противник, Киритцугу не видел в нём угрозы для себя. Всегда были специальные методы, чтобы разобраться с таким типом противников, и Киритцугу был на 80% уверен, что он противник будет «обезврежен». Но когда он использовал термин «опасный»… Эмия Киритцугу говорил так лишь о тех оппонентах, с которыми он будет сражаться серьезно, в полную силу.
– Этот человек вообще ни во что не верит. Он просто продолжает искать ответы, именно поэтому он так опытен. И нынешний результат в том, что он так ничего и не нашёл… полностью аморальный человек. Если у него и есть сердце, то, возможно, там нет ничего, кроме злобы и отчаянья.
– Хочешь сказать, что этот экзекутор более опасный враг, чем Тосака Токиоми и Арчибальд?
Помолчав пару мгновений, Киритцугу кивнул.
– …Потрясающий человек. Действительно, Тосака и Лорд Эль-Миллой серьёзные соперники. Но тот образ жизни, который ведет Котомине, кажется мне более пугающим.
– Образ жизни?
– Сердце этого человека пусто. У него нет никаких желаний. Но почему такой человек рискует своей жизнью ради Грааля?
– Может, это цель Святой Церкви? Возможно, они ошибочно считают, что Грааль в Фуюки действительно является святым артефактов, и хотят его заполучить, так?
– Нет, с таким уровнем мотивации Грааль не дарует Командных Заклинаний. Этот человек выбран Граалем как Мастер. У него должна быть причина, чтобы обрести Грааль. Какова она в действительности – неизвестно, и то, что это невозможно определить, делает его поразительным.
Киритцугу вздохнул, угрюмо смотря в монитор. Попытка выяснить что-нибудь ещё интересное о Котомине Кирее, была задавлена скучным текстом.
– Как ты думаешь, что произойдет, если этот человек с пустым сердцем, без какого-либо желания обретёт Святой Грааль? Вся его жизнь пропитана отчаяньем и безысходностью. И сила «машины, исполняющей желания» может быть испорчена его отчаяньем.
Киритцугу выглядел таким задумчивым в своей грусти, что Ирисфиль, чтобы подбодрить его, уверено кивнула.
– Что до меня – Сосуда для Грааля – я никому себя не отдам. Когда Грааль будет завершен, единственным, у кого будет право его обрести, будешь ты, Киритцугу.
Желание главы семьи – обрести Грааль. Это было его единственным желанием… но у молодой пары были и другие желания, которые нуждались в осуществлении. Желания и мечты.
Киритцугу закрыл ноутбук и крепко, но нежно обнял Ирисфиль.
– Несмотря ни на что, мы не можем проиграть.
Для его жены, которая тоже отчасти стремилась к исполнению мечты семьи Айнцберн, Ирисфиль была больше заинтересована в его и своих желаниях. Этот факт тронул сердце Киритцугу.
– Я понял. Я нашёл способ использовать силу лучшего Слуги по максимуму.

Акт 1. Глава 3.
-282:14:41

В это же самое время, далеко от заснеженных гор, на земле Востока отделенной от материка морем, другой человек получал почти такой же отчёт от шпиона, что и Киритцугу.
Будучи потомственным волшебником, Тосака Токиоми не прибегал к вульгарным технологиям, как это делал Киритцугу. Он был мастером специальной техники– магии брильянтов – которая позволяла общаться на расстоянии. Техника эта была секретом семьи Тосака, передавалась и совершенствовалась из поколения в поколение.
Поместье семьи Тосака возвышалось над Старым городом. В мастерской Токиоми, расположенной под землёй, было приготовлено экспериментальное оборудование, которое внешне походило на чёрный маятник. Разница между обычным оборудованием для экспериментов в области физики и оборудованием магическим заключалась в том, что массивный балансир маятника был фамильным брильянтом семьи Тосака. Вытекающие из верха маятника чернила скользили по леске, к которой был привязан брильянт, и смачивали его.
Камень, связанный с брильянтом в маятнике, принадлежал шпиону Тосаки. Если положить этот камень напротив бумаги и начать писать, то качающийся в маятнике брильянт отреагирует соответственно – чернила, капающие вниз на специально подложенную бумагу, будут складываться в идеально написанный и грамотный отчёт. Таков был принцип его действия.
В этот момент брильянт в маятнике и камень, который находился по ту сторону земного шара, в Лондоне, синхронизировались друг с другом, и, несмотря на странные повторяющиеся движения, «докладчик» принялся ровно и аккуратно покрывать поверхность бумаги чернилами.
Заметив это, Токиоми вытащил бумагу из-под маятника и, не дожидаясь, пока чернила высохнут, стал просматривать полученный отчёт.
– Неважно, сколько раз я буду смотреть на это устройство, я всегда буду считать его ненадёжным.
Стоявший на страже Котомине Кирей всё это время выказывал своё недовольство.
– О, так ты думаешь, что факс для этого подошёл бы лучше? Если пользоваться этим «устройством», оно будет работать без перебоев даже тогда, когда не будет электроэнергии. Также не нужно волноваться, что информацию перехватят. Нам, волшебникам, вовсе не нужно полагаться на современные технологии. Мы давно изобрели аппараты, которые не связаны с современными приборами.
Даже если так, Кирею всё равно казалось, что если факсом может пользоваться любой, то он более удобен. «Любой» может им воспользоваться, вот чего Токиоми определённо принять не мог. Ясно, что технологии и знания аристократов и обычных людей различались… но даже сейчас, в настоящем, Токиоми сохранял свой старомодный образ мышления, как и подобает истинному волшебнику.
– Это последний отчёт из Часовой Башни. Похоже, «гениальный» Лорд Эль-Миллой всё же нашёл утерянный артефакт. Это своего рода подтверждение его участия. Хм, действительно серьёзный противник. Значит, нам уже известны имена пяти Мастеров, включая меня…
– Меня действительно беспокоит то, что ещё два места пустуют.
– Почему тебя это волнует? Это означает, что попросту нет тех, кто достоин носить Командные Заклинания. Когда время выйдет, Грааль случайно дополнит недостающее количество Мастеров, невзирая на их «пригодность». К счастью, людей в Фуюки предостаточно, так что это будут отнюдь не выдающиеся личности. Не стоит волноваться раньше времени.
Это было так похоже на оптимистичного Токиоми… проучившись у него три года, Кирей теперь очень хорошо понимал, что за человек его учитель. Хотя он очень тщательно ко всему готовился, действуя, он обычно пропускал одну, две мелких детали. Позаботиться об этих «мелких деталях» возможно, было обязанностью его ученика. Кирей уже давно понял эту маленькую истину.
– Кстати, об осторожности… Кирей, никто не видел, как ты вошёл в этот дом, так? Ведь, по идее, мы же с тобой противники.
Как и предполагал план Токиоми, реальность была запутана и изменена. Кирей, который был выбран Граалем три года назад, всё это время по приказу Токиоми тщательно скрывал татуировку на своей правой руке. До этого месяца, когда он объявил, что на его руке появились Командные Заклинания. В этот момент он порвал всё связи с Токиоми – как с противником в Войне за Святой Грааль.
– Нет причин для беспокойства. Неважно, видел меня кто-либо или нет, здесь нет ни фамилияров, ни призраков, наблюдающих за этим домом. Я…
– Я это гарантирую, – вклинился в разговор голос третьего человека. Чёрная тень появилась рядом с Киреем. Героическая Душа незримо сопровождала того всё время, до момента, когда он появился перед Токиоми.
Худая и высокая тень очень отличалась от людей, даже если не учитывать магическую энергию. В нём было что-то «нечеловеческое». Странная личность, носящая длинный чёрный балахон и белую маску–череп, чтобы скрыть лицо.
Да, это был первый Герой, призванный в Четвёртую Войну за Святой Грааль, Слуга Ассасин, который заключил контракт с Котомине Киреем, – Хассан ибн Саббах.
– Неважно, в какие игры они будут играть, им не спрятаться от моих глаз – глаз шпиона и разведчика. В ауре Мастера Кирея нет признаков того, что за ним наблюдал и следовал враг… вы можете расслабиться.
Словно понимая, что позиция Токиоми была выше, чем у его Мастера Котомине Кирея, Ассасин чётко и вежливо отрапортовал, в конце отвесив небольшой поклон.
После него вновь заговорил Кирей.
– Как только призванная Граалем Героическая Душа появится, неважно, к какому классу она принадлежит, об этом доложат отцу, аккуратно и без ошибок.
Преподобный Ризей был наблюдателем в Войне за Святой Грааль. Его назначили новым священником в церковь города Фуюки; там он сейчас и находился. Он был обладателем магического прибора «духовный контакт» (spirit board), одной из функций которого было определение характеристик Героев, призванных Граалем.
Личность Мастеров можно было узнать с помощью отчётов людей, но количество и класс появившихся Слуг, независимо от того, где они были призваны, обязательно проявится в «духовном контакте», чтобы наблюдатель мог лучше контролировать ситуацию.
– Согласно данным отца, мой Ассасин пока является единственным призванным Слугой. Остальные волшебники, принимающие участие в Войне, только готовятся к призыву.
– Да. Но это лишь вопрос времени. Рано или поздно фамилияры Мастеров будут ходить вокруг да около этого дома и этой комнаты. Ведь им известно, что здесь, как и в поместье Мато, как и в замке Айнцберн, находятся Мастера.
По сравнению с тремя семьями преимущество иностранных волшебников было в том, что их место проживания было неизвестно другим. Из-за этого на ранних этапах Войны, неважно, состоишь ли ты в одной из трёх семей или нет, ты всё равно будешь посылать шпионов на разведку.
Не то чтобы Кирей не доверял информационной сети Токиоми, просто он считал, что нужно быть настороже и учитывать возможность того, что оставшиеся два неизвестных Мастера будут достаточно умны, чтобы скрыть свою личность. И если они столкнутся с противником, использующим такую стратегию, Слуга Кирея, Ассасин, сможет максимально использовать свои возможности.
– Можешь идти. Ассасин, продолжай наблюдение снаружи. Будь осторожен.
– Принято.
Получив приказ от Кирея, Ассасин вновь принял призрачную форму и покинул комнату. Для Слуг, которые изначально являются призраками, не составляло проблем переходить из призрачной формы в материальную и наоборот.
У Ассасина была способность «Скрытие Присутствия», которой не имели другие Слуги. Ему не было равных в тех случаях, когда нужно было оставаться незамеченным.
Так как Кирей преследовал цель не победить в Войне, а снабжать информацией Токиоми, призыв Ассасина был лучшим выбором.
Это был их план.
Сперва Кирей должен был основательно исследовать стратегию ведения боя других Мастеров и слабые места их Слуг. После того, как они найдут способ победить каждого Мастера, Слуга Токиоми использует его, чтобы победить Слуг.
Из-за этого Токиоми должен был призвать Слугу, который обладал бы большими атакующими способностями. Кирей не знал, на какого Героя Токиоми положил глаз.
– Святой артефакт, который я подготовил, прибудет завтра утром.
Насколько Кирей понял из тона Токиоми, он не ждал от него вопросов.
– Я нашёл то, что и ожидал. Слуга, которого я призову, прекрасно подойдёт для использования его против вражеских Слуг. Если это Героическая Душа, то у них не будет никакого шанса на победу в открытом бою.
Токиоми по обыкновению радовался тайно, его улыбка была переполнена самоуверенностью.
– Ритуал призыва проведём следующей ночью – если никто из других Мастеров не буде шпионить за нами. Ты можешь присутствовать, Кирей, как и твой отец.
– Отец тоже?
– Да. Если Он будет удачно призван, тогда победа неизбежна. Я хочу разделить радость этого со всеми вами.
Эту высокомерную уверенность можно было смело назвать наследственной чертой Тосаки Токиоми. Кирей чувствовал что-то вроде страха, и даже восхищение этим его безмерным эго.
Внезапно внимание Кирея привлек брильянтовый маятник. Его движение над бумагой не прекратилось, прибор продолжал писать отчёт.
– Кажется, там ещё что-то.
– Да, это результат расследования по другому делу. Это не новая информация, возможно, ответ на мою просьбу узнать все о Мастере семьи Айнцберн.
Заполучить последнюю информацию, касающуюся семьи Айнцберн, которая оборвала все контакты с внешним миром, было сложно даже для Лондонской Часовой Башни. Но Токиоми сказал, что уже давно выслеживает этого Мастера. Он свернул старый отчёт и положил его на письменный стол, затем вытащил лист с новым текстом.
– Девять лет назад семья Айнцберн, которая так гордилась чистотой своей крови, нашла волшебника-иностранца и приняла его в качестве зятя. Это расследовалось даже самой Ассоциацией, но понять причину такого решения смогли лишь я, да пожилой глава семьи Мато. Волшебники семьи Айнцберн, которые изучают лишь алхимию, не годятся для боя. Из-за этого они и проигрывали в предыдущих Войнах за Грааль. Похоже, они, в конце концов, потеряли терпение. Этот новый волшебник служит им как средство.
После короткого просмотра отчёта, пока он объяснял своему бывшему ученику ситуацию, Токиоми передал лист Кирею. При виде заголовка «Отчёт по расследованию: Эмия Киритцугу», глаза Кирея чуть сузились.
– Это имя… я слышал его раньше. Предположительно, это опасный человек.
– О, Святая Церковь тоже знает о нём? «Убийца Волшебников» Эмия имеет дурную славу наёмника. По идее, он не является членом Ассоциации, но на самом деле он является её лучшим «инструментом».
– То есть, говоря словами Церкви, он что-то вроде экзекутора, так?
– Даже хуже, если смотреть глубже. Он наёмный убийца, который обучен убивать волшебников. Так как лишь волшебники могут справиться с себе подобными, он использует методы, которые, мягко говоря, несовместимы с образом действий волшебников, чтобы убить их… он такой человек, который не брезгует никакими средствами.
В голосе Токиоми отчётливо звенел неприкрытый гнев. А Кирей заинтересовался человеком, которого звали Эмия Киритцугу. До него доходили разные слухи. Похоже, Киритцугу сталкивался с интересами Святой Церкви в прошлом. А Кирей хорошо знал людей, которые советовали ему быть очень осторожным с этим человеком.
Он начал читать. Большая часть отчёта была уделена стратегии ведения боя Киритцугу – люди, пропавшие без вести, и случаи, когда были подозрения, что именно он убил волшебника. Но в основном производился анализ его способов устранения и нейтрализации. Читая, Кирей начал постепенно понимать, почему Токиоми ненавидел этого человека. Засады и убийства были лишь верхушкой айсберга.
Бомбы, заложенные в общественных местах, сбитые самолёты с большим количеством пассажиров на борту, – в отчёте говорилось и о таких случаях. Также была сделана подборка фактов из прошлого: унёсшие множество жизней жестокие террористические акты, которые на самом деле осуществил Киритцугу, чтобы убить одного волшебника. И хотя не было прямых доказательств, вероятность того, что это числилось на совести Киритцугу, была высока.
Ассасин – вот подходящее для него слово. Волшебники, противостоящие друг другу убивают лишь своего противника – такие случаи стали уже обыденными. И хотя то было соревнованием в искусстве волшебства в чистом виде, обычно процесс проведения боя регулировался специальными правилами. Война за Святой Грааль также подходила под это определение; именно поэтому она называлась «Войной», а не хаотичной резнёй «всех против всех». Ряд правил и система сдержек и противовесов были и здесь.
А в отчёте не было ни одной строчки о том, что Киритцугу, вступая в битву, руководствовался хоть какими-то правилами и «положениями ведения боя», принятыми у волшебников.
– Тот, кто называет себя волшебником, существует вне человеческого мира и не подпадает под действия законов людей. Это главная причина, почему он должен беспрекословно подчиняться законом Нашего Мира.
Токиоми уже успокоился, однако в его тоне ещё можно было уловить нотки неприкрытой ненависти.
– Но этот человек – Эмия – полностью игнорирует правила. В нём нет ни капли гордости волшебника. Такому нет прощения.
– Что ты сказал? Гордость?
– Да. Даже этот человек прошёл подготовку волшебника. В таком случае у него нашлась вера, чтобы преодолеть все трудности. Но простить этого человека за его прошлое и его устремления даже после достижения успеха всё равно невозможно.
– …
То, что говорил Токиоми, было не правильно. В этом мире существовал такой тип «глупых» людей, которые подвергали себя жестоким тренировкам без какой-либо определённой цели. Кирей это понимал лучше, чем кто-либо.
– Но почему этот Эмия Киритцугу стал орудием убийства?
– Возможно, из-за денег. После того, как он вступил в семью Айнцберн, Киритцугу очистился от своего прошлого. Он уже получил достаточно денег, чтобы спокойно дожить до конца своих дней. Значит, причина. В отчёте ещё должно быть сказано, что этот человек занимался не только заказными убийствами, но, похоже, и другими аферами по всему миру, чтобы заработать большой куш денег.
Как только Токиоми это сказал, Кирей пробежал глазами конец отчёта, где были описаны другие инциденты, не связанные с волшебниками: там говорилось, где именно Эмия Киритцугу оттачивал свои навыки и получал опыт. Так вот значит что… Киритцугу участвовал в большом количестве различных вооружённых конфликтов по всему миру; он был не только «инструментом для убийств», но ещё и проработал длительное время наёмником.
– Этот отчёт… Могу ли я одолжить его для более детального изучения?
– Да, конечно. Если ты проанализируешь его для меня, это мне очень поможет. Я всё ещё занят подготовкой к ритуалу призыва.
***
Кирей вышел из мастерской, находившейся в подвале, и поднялся на первый этаж. На полпути он столкнулся с маленькой девочкой, воюющей с большим количеством багажа.
– Доброе утро, Рин.
Он не ожидал какого-то особенного приветствия, просто поздоровался с ней как обычно. И несколько удивился, когда девочка прекратила свои попытки поднять несколько чемоданов сразу и взглянула на него широко раскрытыми глазами. Кирею приходилось постоянно общаться с Рин в этом доме в течение трёх лет, но всякий раз, когда она смотрела на него, подозрительность в её взгляде не уменьшалась.
– …Добрый день, Кирей, – ответила она чуть уставшим голосом, но тон не изменился. Хотя Рин была ещё девочкой, она уже вела себя как мать, стараясь быть похожей на леди. Но также она была ученицей и преемницей знаний Тосаки Токиоми. И отличаться от других обычных учеников её возраста было обычным для волшебников.
– Уезжаешь? Этот багаж просто огромен.
– Да. С сегодняшнего дня мы поживём в доме дедушки. Мне придётся ездить на автобусе, чтобы ходить в школу.
Из-за того, что скоро должна была начаться Война за Святой Грааль, Токиоми решил отправить свою семью в соседний район, где жила его теща. Ни жена, ни дочь не должны присутствовать на поле боя, это слишком опасно. Естественно, это было разумным решением.
Но его дочь Рин была этим недовольна. И хотя для неё переезд особых неудобств не представлял, сейчас девочка надула щёчки, что выдавало ее расстройство. Будущая леди пока была всего лишь ребёнком. Нельзя было относиться к ней слишком строго.
– Кирей, ты останешься с моим отцом, чтобы помогать ему, так?
– Да, как его ученик, я должен вести себя соответственно.
Рин не была бестолковым ребёнком. Как преемница знаний семьи Тосака она уже проходила обучение волшебству у Токиоми. На момент Четвертой Войны за Святой Грааль она уже многое постигла.
И Рин понимала, почему её и мать отправляют в дом дедушки. Но именно этим она и недовольна – после её отъезда, Кирей будет единственным, кто останется в их поместье, не считая её отца, и сможет делать всё, что ему заблагорассудится.
Также Рин необычайно уважала своего отца. Возможно, именно поэтому Кирей и не нравился Рин. Преемницей Токиоми была она, но Кирей, как первый ученик, занял ее место.
– Кирей, я могу тебе доверять? Ты будешь защищать моего отца до конца? Ты можешь мне это обещать?
– Это невозможно. Если эта Война позволила бы мне обещать такое, тогда в вашем отъезде не было бы смысла, так?
Кирей был нерасположен говорить ей пустые фразы только для того, чтобы успокоить, поэтому он просто сказал ей правду. Но взгляд Рин стал лишь жестче, и она продолжала смотреть в глаза нахального и бесстыжего (как ей казалось) старшего ученика отца.
-…Как я и думала, ты мне совсем не нравишься.
Только когда она говорила то, что мало подходило её возрасту, она производила на Кирея благоприятное впечатление.
– Рин, никогда не говори столь неучтиво с другими людьми. Иначе что они подумают о твоём отце, который тебя воспитал?
– Это к отцу не относится!
Поняв, что Кирей в их разговоре использует отца как щит, лицо Рин покраснело от гнева. Как Кирей и предполагал.
– Вот что, Кирей! Если отец пострадает из-за твоих ошибок, я ни за что тебя не прощу! Я…!
В этот момент, «как по заказу», в коридоре появился силуэт Тосаки Аои. Закончив со всеми приготовлениями, она ждала Рин, но так как та не выходила, её мать решила проверить, что происходит.
– Рин, что ты делаешь? И почему ты кричишь?
– Ой, я… это…
– Перед отъездом, ваша дочь решила приободрить меня, миледи.
Кирей притворился спокойным, пытаясь тем самым помочь Рин, но та ещё больше разозлилась. Но так как девочка ничего не могла сказать Кирею, пока мать была рядом, она развернулась, чтобы уйти.
– Я помогу тебе с багажом. Этот чемодан слишком тяжёл для тебя.
– Нет! Я сама справлюсь!
Рин схватила чемодан и потащила его по коридору с ещё большим рвением, чем до встречи с Киреем; это заставило её потратить много сил, но, несмотря на это, она преодолела коридор и дошла до двери. Кирей знал, что такое поведение нельзя назвать поведением взрослого человека, но ему хотелось подразнить Рин, пока у него была такая возможность.
Оставшаяся Аои уважительно поклонилась Кирею.
– Котомине, я вверяю своего мужа в ваши руки. Пожалуйста, помогите ему осуществить его желание.
– Не беспокойтесь, я сделаю все, что в моих силах.
С точки зрения Кирея, Тосака Аои была безупречной женой. Величественная и рассудительная, педантичная во всём, понимающая своего мужа и ни во что не вмешивающаяся, ставящая покорность выше любви и уважающая свой долг, – если вкратце, она было идеальным примером жены и матери старого времени. В настоящее время, когда феминистские настроения начали просачиваться в общество, она была словно персонаж из старого романа, увековеченный в камне.
Токиоми действительно нашёл себе женщину, которая идеально подошла ему на роль жены.
Кирей стоял в дверном проёме и наблюдал за отъездом жены и дочери своего учителя. Они уезжали не на такси, а на частной машине, за рулём была Аои. Не только шофёр, но даже прислуга ещё с прошлой недели были отправлены в длительный отпуск. Это было сделано для того, чтобы не навредить людям, не причастным к Войне, но так же это был способ предотвратить возможную утечку информации. Токиоми не был достаточно осторожен, чтобы опасаться своей собственной прислуги, – предложение отправить их в отпуск принадлежало Кирею, а Токиоми был вынужден согласиться.
Перед тем как машина скрылась, тайком от своей матери, Рин показала Кирею язык и скорчила обидную рожицу. Кирей горько улыбнулся, и, проводив уезжающую машину взглядом, вернулся в пустое поместье.
***
Токиоми ещё был в своей мастерской в подвале, так что Кирей, оккупировав пустую гостиную, стал тщательно изучать отчёт об Эмии Киритцугу.
Он не мог объяснить, почему в нём проснулся такой интерес к этому странному волшебнику, которого он даже не знал лично. Возможно, он чувствовал какое-то наслаждение в том, что этот человек вызывал такое отвращение у его учителя – Токиоми.
Отношения учителя и ученика, которые длились три года, всегда имели некий сатирический привкус.
Как учитель, Токиоми не мог нарадоваться, как Кирей концентрировался на обучении волшебству и тому, как тот всё схватывал на лету; ведь обычно экзекутор должен ненавидеть волшебство. Однако у него был огромный интерес ко всем областям волшебства. Кирей, которого можно было назвать «жадным до знаний», пытался выучить вообще всё, что также радовало Токиоми. Теперь он полностью доверял Кирею, и даже сделал его своим первым учеником, которому даже его дочь Рин должна была выказывать уважение.
Но одновременно с растущим чувством дружбы со стороны Токиоми, Кирей всё больше замыкался в себе.
Он обучался волшебству не потому, что ему оно нравилось. Проведя долгую, праведную жизнь в Церкви, но так и не получив ничего взамен, Кирей надеялся, что, познав учения той организации, которая представляла собой полную противоположность Церкви, он получит ответ. Всего-то. Но результат по-прежнему был равен нулю. В изучении волшебства Кирей не находил никакого удовольствия, не мог получить того, что заполнило бы пустоту в его душе. Наоборот, всё это её лишь усугубило.
Токиоми, похоже, не замечал разочарования Кирея. Определение «такой же тип личности, как и его отец Ризей» полностью оправдывало себя. Так же, как и Ризей, Токиоми ценил Кирея и доверял ему.
Между ним и такими людьми, как его отец и Токиоми, была непреодолимая пропасть. Кирей очень хорошо это понимал, и, возможно, поэтому он и испытывал интерес к тому человеку, которого так презирал Токиоми.
Он думал, что этот человек, Эмия Киритцугу существовал на той же стороне баррикад, что и он, Котомине Кирей.
Токиоми, похоже, видел в Эмии лишь «Убийцу Волшебников». И отчет расследования, которое приказал он провести, рассказывал в основном об «истории битв Эмии Киритцугу против волшебников», любые другие записи не по теме были краткими и упрошенными.
Но, просматривая те события, в которых участвовал Эмия Киритцугу в хронологическом порядке, Кирей постепенно начал понимать.
Своими действиями он всегда подвергал себя огромному риску.
В то время, когда он был наёмным убийцей – до вступления в семью Айнцберн в качестве зятя – Киритцугу блестяще выполнил бесчисленное количество миссий. Но временной промежуток между этими миссиями был слишком мал. Учитывая то, что ему нужно было время на подготовку и на то, чтобы принять заказ, единственным верным умозаключением было то, что он преследовал одновременно несколько целей. И все эти цели были параллельны друг другу. Он появлялся в местах вооружённых конфликтов в различных странах; и всегда – в тот момент, когда конфликт достигал своего апогея, сея наибольшие разрушения.
Словно он искал смерти, словно что-то непонятное двигало им… словно его действия были направлены лишь на самоуничтожение.
Это можно было сказать без колебаний. Этот человек не был эгоистичен, он, не раздумывая, рисковал своей жизнью, и польза от этого риска не шла с ним ни в какое сравнение. Невозможно было сказать, что он был простым наёмным убийцей, охотившимся лишь за деньгами.
Тогда – что же этот человек ищет?
– …
Кирей механически отложил отчёт в сторону, подпёр подбородок рукой и погрузился в размышления. Этот человек вёл бурную жизнь, так непохожую на жизнь других, но Кирей не считал, что к другим относится и он.
Волшебник, потерявший гордость, человек, потерявший свою веру – так его охарактеризовал Токиоми.
Если это – правда, то каждый раз он продолжает искать уничтожение… или, возможно, это можно назвать поиском ответа?
Тогда получается, что череда бесчисленных битв Эмии внезапно оборвалась девять лет назад. И произошло это из-за того, что во время своих поисков он встретил волшебников семьи Айнцберн, которые искали победы в Войне за Святой Грааль в землях на Севере.
Можно было сказать, что в тот момент он получил ответ.
И сейчас Кирей будет с тревогой ожидать встречи с Эмией Киритцугу. Он наконец-то нашёл цель, чтобы участвовать в Войне в городе Фуюки.
Даже сейчас он не желал Святого Грааля. Но, если Киритцугу нарушит своё девятилетнее спокойствие, то Кирей только что обрёл смысл своего участия в сражении, которое может решить все его проблемы.
Он должен спросить этого человека. Что он ищет, за что он сражается, и что он хочет обрести в конце.
Котомине Кирей столкнётся лицом к лицу с Эмией Киритцугу, несмотря ни на что. Даже если их встреча будет означать битву не на жизнь, а на смерть.

Акт 1. Глава 4.
-271:33:52

Дух Мато Карии, в конце концов, выдержал, но его тело достигло пределов своих возможностей.
За три месяца он полностью поседел. Его тело покрылось медленно заживающими ранами. На тех участках, где кожа зажила, она была не здорового розоватого цвета, а землистой и серой. Яд, которым была магическая энергия, пробыл в его крови уже достаточно долго, и его тело было испещрено сеточкой тёмных вен, которые просматривались под отдельными, ставшими почти прозрачными участками кожи.
Похоже, его тело разлагалось намного быстрее, чем он предполагал. Удар, который он перенёс во время активации червями магических цепей, пришёлся на левую сторону и был настолько сильным, что левые запястье и лодыжка оказались полностью парализованы. После кратковременного лечения он смог восстановить над ними контроль, но левая рука всё ещё заметно двигалась хуже правой, а плохая реакция левой ноги не позволяла ему быстро ходить.
Частота ударов сердца в минуту возросла многократно. Он также не мог есть нормальную твёрдую пищу, и жизнь в нём поддерживали раствором глюкозы, который вводился внутривенно.
Было просто удивительно, что в таком состоянии, несмотря на все достижения современной медицины, он всё ещё был жив. И хотя Кария всё ещё мог стоять на ногах и даже ходить, излучая при этом непоколебимую стойкость, подарок, который ему преподнёс Мато Зокен, стоил Карии жизни.
Магические черви, вживленные в плоть Карии, развились до такой степени, что уже могли служить заменителями магических цепей. Чтобы поддержать жизнь в своём разлагающемся носителе, они отчаянно выполняли ту функцию, для которой были созданы.
Так как главная проблема состояла в недостающем количестве магических цепей в его теле, то на данный момент Мато Кария уже мог считаться волшебником. Прогресс в его тренировках был даже больше, чем Зокен мог себе представить.
В конце концов, три шрама-татуировки, обозначающие Командные Заклинания, проявились на правой руке Карии. Святой Грааль выбрал его в качестве участника в Войне от семьи Мато.
По предположениям Зокена, Карии осталось жить около месяца. Кария считал, что ему этого вполне хватит. До начала Войны оставалось совсем немного времени. Если все семь Слуг уже были призваны, она могла начаться хоть завтра. Продолжительность Войны, согласно предыдущим Войнам, составляла около двух недель. То есть она должна закончиться как раз перед его смертью. Однако если Кария активирует свои магические цепи, то пробудит магических червей, которые начнут поедать его плоть. При таком раскладе можно было сказать, что его бремя было намного тяжелее ноши обычного волшебника. Худшим из возможных вариантов было то, что его тело будет съедено червями до того, как закончится Война.
Таким образом, Кария не только должен был сражаться против шести оставшихся Мастеров. Его самым главным врагом были создания внутри него.
***
Этой ночью, когда Кария шёл в подвал, чтобы пройти последнее испытание, он случайно встретил в коридоре Сакуру.
– …
От испуга, который отразился на лице Сакуры, когда она увидела его, у Карии кольнуло в груди. При стольких изменениях в его теле, хотя он уже не мог ничего сделать, Кария всё равно сильно страдал из-за того, что Сакура стала его бояться.
– Сакура-чан, ты испугалась?
– Да… что случилось с твоим лицом?
– Так… пустяки…
Вчера перестал видеть его левый глаз. Как и разлагающееся глазное яблоко, мускулы вокруг зрачка парализовало. Веко и бровь также были неподвижны; похоже, на левой стороне его лица уже появились признаки омертвления. Лицо превращалось в застывшую маску. Отражение в зеркале пугало даже его самого, что уж говорить о Сакуре.
– Ещё немного, и черви, сидящие внутри меня, превратят меня в ничто. К сожалению, я не такой выносливый, как ты, Сакура-чан.
Он попытался горько улыбнуться, но из-за частично парализованного лица эта улыбка превратилась в отвратительный оскал. Сакура испугалась ещё больше и сжалась от страха.
– …Дядя Кария, ты выглядишь теперь как другой человек.
– Ха-ха, наверное, ты права, – как только он рассмеялся своим привычным сухим смехом, страх Сакуры улетучился.
– Но, Сакура-чан, то же самое я могу сказать и о тебе.
Да, так оно и было. Сакура, которой дали фамилию Мато, превратилась в совершенно иную девочку, непохожую на ту, которую Кария знал ранее.
Её взгляд стал пустым и тусклым, как у куклы. На протяжении всего года он ни разу не видел, чтобы её взгляд менялся, выражал хоть какие-то эмоции. Невинное лицо маленькой девочки, которая беззаботно играла и везде следовала за своей сестрой Рин, уже давно исчезло.
И это можно было понять, если принять во внимание всю жестокость тренировок, которым Сакура подверглась в течение года, для того, чтобы стать преемником магических знаний семьи Мато. Тело Сакуры идеально подходило для того, чтобы она стала волшебником. В этом отношении она была гораздо лучше, чем Кария или его старший брат Бьякуя. Но раньше она была членом семьи Тосака, чьё волшебство разительно отличалось от волшебства семьи Мато.
«Акклиматизация» была необходима для того, чтобы она смогла применять подобное волшебство. Пытки, которые проводились в Хранилище Червей, были направлены как раз на это. Зокен проводил их и ночью и днём, стремясь «привить» девочке семейные знания.

Разум ребёнка определённо отличается от разума взрослого.
Они не обладают твердой волей и силой, чтобы превратить свои страдания в гнев. Столкнувшись с такой ужасной судьбой, никто не сможет воспитать в себе сильную волю, чтобы вступить во внешний мир. К тому же, ввиду того, что они ещё не знали настоящей жизни, им было сложно показать, что такое честь и надежда. Поэтому в моменты отчаянья дети, более чем взрослые, склонны к тому, чтобы замкнуться в себе и закрыть своё сердце от других людей. Поскольку в своей жизни они никогда не испытывали счастья, они становятся изгоями. Так как они не понимали самого значения слова «будущее», они буквально тонули в отчаянии.
Кария был вынужден стать свидетелем тому, как на его глазах девочка замкнулась в себе, пытаясь избежать боли от пыток, которым её подвергали в течение этого года.
И хотя Кария страдал от боли, когда магические черви медленно поедали его плоть, глубже и глубже вгрызаясь в его тело, невообразимо большие страдания приносила вина, которая убивала его душу. Несомненно, причиной страданий Сакуры был он сам. Кария проклял Мато Зокена, проклял Тосаку Токиоми и проклял самого себя.
Единственным утешением было то, что Сакура, которая для всех превратилась в живую куклу, разительно менялась, когда была рядом с Карией. В такие минуты она превращалась в прежнюю Сакуру, и голос её был так же весел, как и раньше. Возможно, причиной тому было то, что они оба страдали от похожей боли и понимали друг друга. Или потому, что он стал для неё другом ещё тогда, когда она была Тосакой Сакурой. Но можно было сказать точно: эта девочка относилась к нему совсем иначе, чем к своим «учителям» Зокену и Бьякуи.
– Мне не нужно сегодня идти в Хранилище Червей. Дедушка сказал, что там должно произойти что-то важное.
– Да, я знаю. Поэтому сегодня я пойду туда вместо тебя.
Когда Сакура услышала его ответ, она опустила взгляд, словно до этого следила за ним и знала, куда он направлялся.
– Дядя Кария, ты скоро уедешь далеко-далеко?
Каким-то особым шестым чувством Сакура понимала, какой будет судьба Карии. Но он не хотел, чтобы она слишком переживала из-за него.
– Я буду занят довольно важными делами какое-то время, и у меня не будет достаточно времени, чтобы поговорить с тобой, как сейчас.
– Понятно…
Сакура отвела глаза, и её взгляд вновь стал отрешённым. Она словно смотрела куда-то вдаль на то, что могла увидеть лишь она. Кария не мог видеть её такой, и поэтому попытался перевести разговор на другую тему.
– Слушай, Сакура-чан, давай поиграем вместе, когда я закончу свои дела? Вместе с твоей матерью Аои и старшей сестрой?
Сакура помолчала, а потом отрешённо произнесла:
– Для меня не существует людей, которых я могу так называть. Дедушка сказал, что их больше не существует.
-Ясно… – нерешительно сказал Кария.
Он присел на корточки рядом с Сакурой, обнял её действующей правой рукой и мягко прижал к себе. Так как она прижалась лицом к его груди, то не могла смотреть ему в лицо. Поэтому Кария не боялся, что она увидит, как он плачет.
– Тогда… давай возьмём тётю Аои и Рин-чан из семьи Тосака и поедем куда-нибудь далеко-далеко, только мы вчетвером, как мы делали раньше. Что ты об этом думаешь?
– …мы ещё сможем их увидеть? – раздался тихий голос девочки. Кария чуть сжал руку, которой обнимал Сакуру, и сказал:
– Конечно, мы их ещё увидим. Я тебе обещаю.
Большего обещать было просто нельзя.
Если бы это было возможно, он сказал бы совсем другие слова и дал бы другое обещание. Если бы он мог, то он сказал бы Сакуре, что ей нужно подождать ещё чуть-чуть до того момента, как он освободит её от Мато Зокена.
Но этого нельзя было делать.
Она замкнулась в себе, пытаясь избежать отчаянья и боли, – то был единственный способ, которым она пыталась себя защитить. Чтобы противостоять невыносимой боли, девочка у которой не было надежды, пыталась уничтожить ту часть себя, которая ещё могла что-то чувствовать. Как можно было говорить ей «ты должна надеяться» или «ты должна присматривать за собой»? Эти слова могли утешить его, но не её. Дать ей надежду было всё равно, что лишить её той брони, которую она создала для противостояния отчаянью и боли. Если это произойдёт, возможно, она просто сойдёт с ума в течение одной ночи.
И поэтому…
Хотя они оба жили в поместье семьи Мато, Кария никогда не говорил, что «спасёт» её. Он мог защитить её, лишь стоя рядом с ней как взрослый, над которым Зокен постоянно издевался и подтрунивал, так как перед ним Кария был так же бессилен, как и Сакура.
– До встречи. Мне пора идти, – Кария отпустил Сакуру, надеясь, что его слёзы уже высохли. Девочка печально посмотрела на левую часть лица Карии.
– Мм, пока, дядя Кария.
Слова прощания как раз подходили к ситуации. Она бессознательно почувствовала это, хоть и была ещё ребёнком.
Наблюдая за уходящей в свою комнату сникшей фигурой Сакуры, Кария молился.
«Пожалуйста, пусть ещё будет не слишком поздно».
Карию уже не волновало, что с ним произойдёт. Он уже отдал свою жизнь Аои и Сакуре, матери и дочери. Худшее, что могло случиться с ним, было то, что он мог умереть раньше, чем достигнет Грааля.
За кого он на самом деле боялся, так это за Сакуру. Если Кария достигнет Грааля и вернёт Сакуру её матери, сможет ли девочка, которая замкнулась в себе, разбить свой искусственно созданный щит и вступить в этот мир? Вся та душевная боль, которую Сакура перенесла в течение этого года, останется в её памяти на всю жизнь, но он надеялся, что со временем она сможет преодолеть её. Он молился, чтобы её сердце выдержало эти муки.
Всё, что ему осталось, так это молиться. Тем, кто сможет излечить раны в сердце девочки, будет не Кария. Так как ему осталось совсем немного, он просто не сможет это сделать.
Это могли сделать лишь те, у кого было будущее.
Кария развернулся, и медленно, но решительно направился к лестнице, которая вела в подвал.
В Хранилище Червей.

Акт 1. Глава 5.
-270:08:57

В парке небольшого провинциального городка Фуюки, на небольшой поляне, которая была с трёх сторон окружена кустами, Вэйвер Вельвет готовился осуществить ритуал призыва. Предварительно он убедился, что вокруг никого не было.
Нервы Вэйвера из-за беспрестанно кудахтавших куриц были натянуты до такой степени, что ему пришлось очистить своё сознание, чтобы провести ритуал в спокойном и уравновешенном состоянии.
Магический круг был уже начертан на земле, а свежая куриная кровь была всё ещё тёплой. Он уже много раз чертил подобные круги и вот теперь рисовал четыре печати «уничтожения» на тот случай, если призываемый попытается сбежать из круга, и печать «ослабления», чтобы сформировать законченный круг призыва.
Ошибка была недопустима.
– Печать, печать, печать, печать, печать… все пять раз…круг цел, но должен быть сломан, когда переполниться… – Вэйвер спокойно произносил заклинания, заполняя куриной кровью очертания магического круга призыва….
***
В подземной мастерской поместья семьи Тосака, находившейся в том же городе, шла подготовка к такому же ритуалу.

Серебро и железо – первооснова,
Их блеск чистоту души обозначил.
Они суть контракта, его заключаю
Я с тем, кого Бог мне в Слуги назначил.

Услышь меня в честь прославленных предков,
Учителя в честь, что живёт сквозь века,
Позволь урагану нести тебя вниз,
Доверься его ты воле пока…

Тосака Токиоми громко читал заклинание, заполняя круг призыва не человеческой кровью или кровью жертвенных животных, а жидкостью из расплавленных брильянтов. Для этой церемонии Токиоми использовал магические бриллианты, которые он собирал всю свою жизнь.
Рядом с ним стояли отец и сын Котомине, Ризей и Кирей.
Кирей внимательно разглядывал артефакт, помещенный на алтарь. На первый взгляд он выглядел как кусочек, отколовшийся от мумии, но на самом деле это была чешуйка окаменевшей кожи змеи, которая жила сотни и даже тысячи лет назад. Кирей не мог сдержать страха при мысли о том, какого Героя можно призвать с помощью этой чешуйки.
Теперь уверенность Токиоми стала понятной. Ни один Слуга не сможет победить Героическую Душу, которую выбрал себе в Слуги Токиоми.
***
В это же время в замке семьи Айнцберн в церемониальной «молельной» комнате Эмия Киритцугу проверял, правильно ли начертил круг призыва.
– И подобных приготовлений хватит для проведения ритуала?
Для Ирисфиль, которая стояла в стороне и наблюдала за действиями Киритцугу, было сюрпризом то, что муж решил провести призыв, отказавшись от длительной подготовки.
– Возможно, ты разочарована, но призыв Слуги вовсе не требует специального обряда, – объяснял он жене, придирчиво осматривая рисунок, выведенный на полу ртутью. – Так как ни у одного волшебника не хватит сил призвать Слугу, за него это делает Грааль. Как Мастер я – всего лишь связующее звено, которое соединяет Героическую Душу с этим миром и поставляет ему энергию для материализации.
Удовлетворенный состоянием магического круга, Киритцугу кивнул и вступил в его центр. Святой артефакт, который лежал сейчас на алтаре, представлял собой ножны величайшего из святых мечей.
– Согласно легенде победа уже должна быть в наших руках.
***
– Ты помнишь заклинание, которое тебе нужно читать во время призыва?
Мато Зокен вновь и вновь задавал этот вопрос Карии, чтобы удостовериться в том, что тот ничего не забыл. Кария, стоявший в темноте зловещего подвала, кивнул в ответ.
Воздух в подвале был наполнен тяжёлыми испарениями. Внизу витал зелёный дымок, скрывавший то, что на самом деле находилось на полу подвала.
Это было Хранилищем Червей, которое располагалось под поместьем семьи Мато, стоявшим на одном из холмов города Фуюки.
– Хорошо, – удовлетворенно кивнул Зокен. – При чтении заклинания добавь ещё две новые строчки.
– То есть?
Зокен зловеще улыбнулся, увидев удивление на лице Карии.
– Разве это не очевидно? Ты должен знать, Кария, что как волшебник ты на голову, а то и на две ниже остальных Мастеров. Твои способности повлияют на основные навыки и способности твоего Слуги. В этом случае мы можем исправить это, лишь выбрав определённый класс Слуги, который сможет восполнить эту разницу.
Предугадать класс призываемого Слуги можно было, используя определённые заклинания призыва. Обычно Слуги получают свои классы по тем или иным присущим им способностям, оружию или характеристикам. Однако есть два исключения: существовали два класса, которых призывающий мог выбрать заранее.
Одним из них был Ассасин. Героические Души, подпадающие под этот класс, были группой наёмных убийц, которые брали себе имя-титул – Хассан ибн Саббах.
Другой класс предназначался для Героических Душ, которые буду продолжать служить своему Мастеру до тех пор, пока он поставляет для него необходимое количество энергии. И поэтому…
– В этот раз мы призовём Слугу, чья классовая способность – «Безумное Усиление», – с видимым удовольствием на лице и со зловещими интонациями в голосе объявил Зокен.
– Мато Кария, как Мастер Берсеркера сражайся за меня всем, что у тебя есть.
***
В этот день заклинания, звучавшие в разных местах и странах и направленные на призыв разных сущностей, читались практически одновременно, что определённо не было случайностью.
У всех волшебников была одна цель.

Всё они надеялись на чудо. Заклинания читались с целью призвать в этот мир существ, которые существовали в иной вселенной, людьми, которые были готовы начать самую настоящую резню, чтобы достичь чуда. Ритуалы призыва начались одновременно.
– Я призываю…
***
Этот момент будет самым главным тестом для него как для волшебника. Если он ошибётся, он непременно погибнет. Вэйвер чувствовал это кожей, но в нём не было ни капли страха.
Он страстно желал силы. Вся его решительность была направлена лишь на эту цель. Основываясь на этих качествах, Вэйвер действительно был превосходным волшебником.
– Вверяю судьбу свою в твои руки… Подчиняясь воле Святого Грааля, своей воле, ответь на призыв…
Энергия заполнила всё его тело.
Сильный холод и спазмы плавно скользили по телу вслед за активацией магических цепей. Это было чувство, которого не мог избежать ни один волшебник.
Вэйвер сжал зубы, и, преодолев боль, продолжил читать заклинание.

***

– Я тот человек, кто спасёт этот мир,
Низвергнет страданья обратно под землю…

Зрение Киритцугу ослабло.
Магическая метка семьи Эмия, которая прошла сквозь поколения и была запечатлена на его спине, активизировалась, помогая ему читать заклинание. Сердце Киритцугу, пытаясь разогнать кровь по всему телу, стало биться, словно спешащие наручные часы.
Его плоть пронзала магическая энергия, которую он впитал из воздуха вокруг себя и аккумулировал в себе. Это тело практически забыло, что оно являлось человеком, и сейчас выполняло лишь одну функцию – оно было компонентом мистического ритуала, превращая себя в одну большую магическую цепь, которая должна была связать Душу Героя с этим миром.
Киритцугу даже не думал о той ужасной боли, которая в другое время заставила бы его кричать, он продолжал читать заклинание. Он даже не ощущал присутствия Ирисфиль, которая стояла в той же комнате и, затаив дыхание, следила за мужем.

***
Добавив две новые строчки в заклинание призыва, Кария начал произносить слова, которые уничтожат разум призываемого Слуги и превратят Героя в Берсеркера.

Тот, чьи глаза полыхают безумием,
Бьется кто в ярости скованный цепью.
Ты, кто посажен в клетку из боли,
Рвешь ты и мечешь, отмеченный смертью.

Кария отличался от других волшебников, так как большинство магических цепей в его теле были чужеродными организмами-паразитами. И его ужасная боль не шла ни в какое сравнение с тем, что испытывали другие волшебники, когда они активировали свои цепи. При чтении заклинания его тело вздрагивало, кровь сочилась из разорванных капилляров.
Слёзы, смешанные с кровью, текли по щеке из его оставшегося правого глаза.
Но даже тогда Кария не остановился. Вспомнив о долге, который он сам взял на себя, он выпрямился, намереваясь довести дело до конца.

***
– …Взываю к тебе, призываю тебя,
Предстань предо мной, Хранитель Баланса!

Закончив своё заклинание этими словами, Токиоми почувствовал, что количество энергии, накопленное в его теле, достигло предела.
Сверкнула молния, раздался раскат грома, который поднял сильный ветер. Его сила была такова, что она не позволила Кирею и его отцу, которые наблюдали со стороны, открыть глаза. Очертания круга налились ярким светом.
И наконец магическая цепь, которая связывала этот мир с иным, стала поставлять энергию… Из светящегося круга появилась одна высокая фигура, золотой силуэт человека.
Благоговея перед таким окончанием ритуала, преподобный Ризей пробормотал:
– Мы победили, Кирей. Теперь нас ничто не остановит.
Тот, кто стоял в круге призыва, изначально был человеком, но был отделён от мира смертных. Его возвели в ранг Героя, чьи силы десятикратно превышали человеческие. Он прибыл из места, где были собраны все те, кто стал сверхчеловеком. Он прибыл сюда из Зала Героев и обладал силой, которую даровали ему боги. Герой, который жил в умах людей, одновременно стоял и тут.

***
И вот…
В ночном парке города Фуюки, в подземной мастерской старинного поместья, в каждом из мест, где был проведён ритуал призыва, раздались разные голоса, которые задали один вопрос…

– Ответь, ты ли мой Мастер?

Акт 2. Глава 1.
-268:22:30

Вэйвер ждал конца этого дня, пиком триумфа которого должен был стать успешный призыв Слуги.
После того, как он провёл прошлую ночь в жестокой битве с кудахтавшими курицами, он весь день с приятным ощущением усталости во всём теле лежал на постели, обдумывая грядущую ночь.
И…
– Как это могло произойти?
Сильный сухой ветер продувал весь парк, который был расположен в районе Синто. Вэйвер присел на скамейку, съежившись от холода, будто он был один в этом мире. Он до сих пор не мог понять, почему, почему всё пошло не по плану?
Призыв был успешно проведён. И на него был получен утвердительный ответ.
И хотя призыв был завершён, в сознании Вэйвера до сих пор горел статус его Слуги. Класс «Райдер». Хотя он не принадлежал ни к одному из основных рыцарских классов, его способности намного превышали параметры среднестатистического Слуги. Без сомнения, он был сильным Слугой.
Вэйвер чуть не выпрыгнул из штанов от возбуждения, когда он увидел в белом дыму силуэт большой фигуры, поднимающейся из магического круга. И с этого момента все покатилось ко всем чертям.
Из того, что знал Вэйвер, «фамилияр» – это марионетка того, кто её призвал.
Существо, которое может выжить в этом мире, питаясь лишь магической энергией, поставляемой волшебником.
Деревянная кукла, которую можно использовать для выполнения различных задач. Вот чем, по существу, являлся фамилияр. И он думал, что Слуга будет более или менее соответствовать этому определению.
…Но то, что вышло из магического круга…
Как только Вэйвер увидел это существо, его душа была захвачена огненным блеском глаз Слуги. Когда их взгляды встретились, пораженный Вэйвер инстинктивно почувствовал, что этот Слуга был невероятно силён. Маленький зверёк, увидевший гигантского хищника…
Подавляющее присутствие гиганта загораживало вид на парк. По исходившей от него ауре, по странному запаху, который витал в белом дыме и исходил от мускулистой статуи, Вэйвер понял. Неважно, что говорилось о призраках или фамилиярах, это парень был ОГРОМЕН.
Вэйвер знал, что Героические Души, призванные Граалем, не просто призраки: они получают материальное тело, чтобы существовать в этом мире. И эта гора мускулов тоже существовала, она не была его воображением или тенью, она нависала над ним, словно грозясь обрушиться на призвавшего её Мастера – всё это не укладывалось в рамки понимания Вэйвера.
И, несмотря ни на что, Вэйвер ненавидел этого человека.
Не только потому, что Вэйвер был, скажем, чуть ниже среднего роста. Конечно, его тело было не очень сильным, так как в детстве он большую часть своего времени посвящал учёбе, а не развитию тела, но он не считал, что это было слабостью. Наоборот, Вэйвер гордился своим оточенным интеллектом.
Но эта очевидная истина не могла пробиться сквозь мускулы гигантского человека. Неважно, сколько времени у него будет в запасе, игра в догонялки с этой скалой закончится в тот момент, когда она поднимет кулак и опустит его на Вэйвера. Не было времени на то, чтобы заговорить ему зубы. И использовать волшебство тоже было бесполезно.
И вот – гора мускулов стала приближаться.
– Спрашиваю ещё раз. Ты должен быть моим Мастером, так?
– Э?!
Это был второй вопрос огромного человека. От его гудящего голоса тряслась земля.
И только сейчас Вэйвер понял, что находился в полнейшем ступоре, после того самого первого вопроса, от которого он чуть не рухнул на колени от страха.
– Эээ… да!!! Я-я-я-я хотел сказать, я – Мастер! Я твой Мастер, и меня зовут Вэ-Вэйвер Вельвет! То есть это моё имя! Я твой Мастер!
Хотя было глупо столько говорить за один раз, Вэйвер продолжал изливать поток информации, словно от этого зависело, сможет ли он устоять перед этой горой мускулов…
Но даже после этого он чувствовал себя ничтожным, в то время как гигант не подозревал о душевных метаниях Вэйвера.
– Так, контракт заключён. Ну, мальчик, ты можешь меня отвести к каким-нибудь архивам?
– А? – сознание Вэйвера опять оказалось в прострации.
– Книги, я говорю. Кни-ги, – мрачно произнёс гигант, склоняясь над Вэйвером и протягивая руку, которая, казалось, была толщиной со ствол сосны.
«Я – труп», – подумал Вэйвер, теряя сознание. Гигант схватил его за плечо и небрежно вернул в вертикальное положение. Вэйвер даже не заметил, как упал на землю. Теперь он понял, почему его собеседник выглядел таким огромным.
– Если ты один из этих «волшебников», то ты должен, по идее, иметь архив. Так покажи мне его. Нам нужно подготовиться к Войне.
– В-Войне…?
Вэйвер Вельвет просто-напросто забыл о Войне за Святой Грааль.
***
Живя в небольшом частном домике нахлебником, Вэйвер не обладал архивом, поэтому он с неохотой повёл Райдера в библиотеку.
Центральная библиотека города Фуюки находилась в парке района Синто, который до сих пор строился.
Вообще-то, разгуливать посреди ночи по парку было более чем странным и затруднительным – особенно, если учитывать недавние убийства, из-за которых полиция была приведена в состояние чрезвычайной готовности. Но Вэйвер чувствовал, что эта гора мускулов перед ним представляла собой большую угрозу, чем задержание полицейским патрулем.
К счастью, когда они вышли из рощи, гигант стал невидимым.
Это была способность Слуг – уход в призрачную форму. Вэйвер почувствовал некоторое облегчение: он не будет выглядеть подозрительно рядом с огромным мужчиной в доспехе. Но он чувствовал на себе тяжелый властный взгляд Слуги.
Им повезло: они никого не встретили по пути, когда пересекали мост, ведущий в район Синто. Дойдя до общественного парка, Вэйвер указал пальцем на современное здание.
– Там должно быть столько книг, сколько тебе нужно.
Давление, которое чувствовал Вэйвер, понемногу исчезло. Кажется, Райдер проник в здание, не выходя из призрачной формы.
…Прошло уже около тридцати минут, как его оставили одного. Освобожденный от угрозы, которую он так полностью и не осознал, Вэйвер наконец-то смог привести в порядок свои мысли.
– Как это могло произойти?
Вэйвер схватился руками за голову, вспомнив своё позорное поведение, имевшее место полчаса назад. Неважно, насколько силён Слуга, когда он заключает контракт, то обязан его соблюдать. Как Мастер, Вэйвер должен быть главным в их команде.
Слуга Райдер был определенно силён. Это неопровержимый факт, учитывая историю артефакта, украденного у Кайнета.
Героическая Душа, Искандер. Так же известный как Александр или Александрос. Причиной тому, что он был известен под несколькими именами, было различное произношение на тех землях, которые он завоевал. Но во всех этих землях он был известен как «Король Завоевателей». Взойдя на трон Македонии в двадцать лет, он повёл армию Древней Греции в Персию, через Египет до Западной Индии, и во время своих «Восточных Компаний» в течение 10 лет стал героем. Он в прямом смысле был «великим королём», правление которого было связано с пиком величия эллинской цивилизации.
Но, несмотря на всё его величие, если его призвали как Слугу, он не может не подчиняться Мастеру. Мастер – первопричина, по которой Слуга остаётся в этом мире, и он зависит от Вэйвера. Если Вэйвер перестанет снабжать его магической энергией, то ему ничего не останется, кроме как исчезнуть.
Причина, почему все Слуги откликаются на призыв Мастеров и участвуют вместе с ними в Войне, проста – Слугам тоже нужен Грааль. Чтобы заполучить машину, исполняющую желания, они бьются, пока не останется один Слуга. Вместе они обретут Святой Грааль. Другими словами, сотрудничество между Слугой и Мастером – естественно.
Более того, у Мастеров есть козырная карта, которая называется Командными Заклинаниями.
Три заклинания могут быть использованы как три абсолютных приказа. Это определяет характер отношений между Слугой и Мастером. Слуга не может противостоять приказу Командного Заклинания, даже если этот приказ нерационален, например, самоуничтожение. В этом главный смысл системы призыва, которую сформировала семья Макири.
С другой стороны, Мастер, который использовал все три Командных Заклинания, остаётся незащищенным, если Слуга восстанет против него. Но если соблюдать осторожность, то этого можно было избежать.
Итак, пока Командные Заклинания остаются на его руке (у Вэйвера засосало под ложечкой, он в трансе поднял свою правую руку и посмотрел на неё)… может быть, он и гора мускулов, но у него нет причин мешать Вэйверу.
И как только его Слуга вернётся, он должен сказать ему это неписанное правило, глядя прямо в лицо…
Вдруг, пока Вэйвер думал, резкий звук нарушил тишину парка.
– Хах?!
Подпрыгнув от удивления, он развернулся и увидел, что одна из закрытых дверей библиотеки была открыта, точнее, снесена с петель. И единственный, кто спокойно вышел из неё, был Слуга Вэйвера Вельвета, Райдер.
До этого момента Вэйвер видел его лишь в темной роще. Теперь же, когда того освещал лунный свет, Мастер мог по-настоящему оценить внешний вид своего Слуги.
Его рост превышал два метра. Незащищённые броней руки и бёдра, словно вырастали из бронзового панциря. В теле было столько мускулов, что, казалось, он мог убить медведя голыми руками. Ко всему этому прилагались светящиеся как раскалённое железо глаза, огненно-рыжие волосы и короткая бородка. Плотная мантия была такого же красного цвета, как и браслеты на руках. По меркам своего времени он был одет богато и походил на человека, который вышел из музея, облачившись в древние доспехи.
Такой большой человек на фоне современной библиотеки – комбинация нелепая, но Вэйвер не обратил на это внимания, так как пронзительно орущая сигнализация чуть не заставила его удирать отсюда со всех ног.
– Идиот! Дурак, дурак, дурак! О чём ты думал, вот так выбивая дверь?! Почему ты не вышел в призрачной форме, как вошёл?!
Райдер странно улыбнулся и показал бушующему Вэйверу две книги.
– Я не мог забрать их, будь я в призрачной форме, не так ли?
Одна книга была в толстой обложке, другая в тонкой. Конечно, Райдер взял их из библиотеки. Но его Мастер не мог позволить себе быть пойманным за нарушение общественного порядка и за кражу в придачу.
– Не тормози! Беги! Нам нужно бежать!
– Твоё беспокойство выглядит мерзко. Ты ведёшь себя словно вор.
– Мы и есть воры!!!
Испуг в голосе Вэйвера удивил Райдера.
– Ты сильно ошибаешься. Те, кто сбегают под покровом ночи, – это воры. Величественно и медленно уходить, вот как поступает Король Завоевателей после мародёрства.
«Бесполезно с ним спорить», – понял Вэйвер, хватаясь за голову. В любом случае Райдер определённо собирался пройтись от библиотеки до самого его дома с двумя книгами в руках, как какой-то подозрительный косплеер. Причем, не уходя в призрачную форму.
Придя к такому умозаключению, Вэйвер подбежал к Райдеру и вырвал у него из рук книги.
– Доволен?! Теперь исчезни! Давай исчезай! Немедленно!!!
– О, ладно, тогда я оставляю это на тебя. И не стоило тебе повторять трижды.
Удовлетворенный Райдер вернулся в призрачную форму.
Но Вэйвер лучше себя не почувствовал. Сигнализация в библиотеке могла привлечь внимание охраны парка. Неизвестно, как долго они ещё будут бездействовать.
Какого чёрта, какая разница?
– Аааа… чёрт! Как – это – могло – произойти?!
Вэйвер не знал, сколько раз за ночь он повторил эту фразу, но он бежал так, будто за ним гнался сам дьявол.
***
Достигнув променада на противоположном конце моста города Фуюки, он почувствовал, что теперь он в безопасности.
– Ха… ха… ха…
Как и всем тем, кто обычно пренебрегает физической подготовкой, Вэйверу казалось, что после такой дистанции его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Обессиленный, он присел прямо на дорогу и решил посмотреть, что за книги Райдер взял из библиотеки.
– «Антология произведений Гомера»?! И… «Атлас Мира»?! Почему?!
Красивая книга в твёрдой обложке была сборником сочинений великого древнегреческого поэта. Другая тоненькая книжечка в мягкой цветной обложке представляла собой школьное пособие.
Запутанный Вэйвер пришёл в себя лишь тогда, когда перед ним внезапно возникла мускулистая рука и пальцами взяла из рук Вэйвера атлас.
Вернувшись в материальную форму, Райдер тяжело опустился на мостовую и, скрестив ноги, стал шумно листать атлас.
– Эээ… Райдер, ты упоминал о подготовке к Войне…
– Ты не можешь начинать войну, не имея на руках карты. Разве это не очевидно?
Явно довольный, Райдер ухмыльнулся и стал рассматривать содержимое атласа.
– Итак, конец мира был-таки найден, и он просто замкнулся в сферу… понятно, вот что мы имеем, если нарисуем землю круглой на бумаге…
Насколько Вэйвер знал, когда Герой призывается с помощью Грааля как Слуга, он получает минимальное количество знаний, чтобы не быть ошеломлёнными достижениями современной эры. Это означало, что даже такой древний герой, как Александр, должен был понимать, что Земля круглая. Вэйвер никак не мог понять, зачем Райдеру понадобилось вламываться в библиотеку, чтобы взять оттуда атлас.
– Так… эй, мальчик, где здесь на карте Македония и Персия?
– …
Вэйвер находил оскорбительным то, что Райдер постоянно называл своего Мастера «мальчиком», вместо того, чтобы называть его по имени, однако он всё же ткнул пальцем в нужное место на карте. И в этот момент…
– ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!
Вэйвер был так ошарашен взрывом смеха своего Слуги, что на несколько секунд потерял дар речи.
– Ха-ха-ха! Такая мелочь! На такой огромной Земле! Хм, неплохо. Я беспокоился, что в этой эре не будет неизведанных земель, но раз она такая большая, то я не против!
Как и его тело, голос Райдера был мощным. Вэйверу подумалось, что лучше бы он стоял лицом к лицу с торнадо или пережил землетрясение, чем находился бы рядом с этим человеком.
– Мм, хорошо, я просто счастлив. А мы, мальчик, где мы на этой карте?
Нервничая, Вэйвер показал Японию на Дальнем Востоке. Райдер недовольно хмыкнул.
– Хо… на противоположном конце круглой Земли… хм... возможно, это тоже очень хорошо… так будет даже проще достичь цели… – резко кивнул он.
– … Цель?
– Сперва мы пройдем полпути вокруг Земли. На Запад, прямо на Запад. Захватим все страны на этом пути. И затем, с триумфом вернувшись в Македонию, я заставлю людей праздновать моё возрождение. Ну, как тебе это нравится?
Ошарашенный на секунду, Вэйвер заорал гневно:
– Ты что забыл, зачем сюда прибыл?! Война за Святой Грааль! ГРААЛЬ!!!
Райдер вздохнул, откровенно скучая в ответ на гневное поведение Мастера.
– Но это же только начало. Вся заварушка начнётся после…
Райдер остановился, о чём-то вспомнив.
– Да, Грааль. Я должен был сразу у тебя спросить. Мальчик, что ты будешь делать с ним?
Вэйвер не смог определить характер тона Райдера, но ему стало не по себе.
– Какая разница? Почему ты спросил?
– Мне нужно убедиться. В том случае, если ты хочешь завоевать мир, это делает тебя моим врагом, так? Миру не нужны два Верховных Правителя.
Со стороны Слуги говорить такое через плечо, повернувшись спиной к Мастеру и его Командным Заклинаниям, было очень нелогично. Но Вэйвера охватила дрожь от намёков, произнесенных его Слугой бесстрашным голосом.
– Э… это глупо! Мир мне не…
Придя в себя, Вэйвер вспомнил о своём благородстве.
– Завоёвывать мир – ха, у меня нет такого вульгарного желания.
– О? – тон Райдера немедленно изменился, и Слуга посмотрел на него с интересом.
– Хочешь сказать, что есть более великая цель, чем мир, который жаждет того, чтобы его заполучили? Это интересно. Давай, скажи мне.
Вэйвер немного смутился, но потом гордо ответил:
– Я... всё, чего я хочу, это чтобы меня оценили по достоинству. Изменить мнение своих коллег с Часовой Башне, которые никогда не признавали мой талант…
Не успел Вэйвер закончить, как сильнейший толчок сбил его с ног.
В ту же секунду он услышал грозный рёв Райдера: «Это мелко!!!» Но потрясение и грохочущий голос были так похожи, что Вэйвер не уловил разницы.
На самом деле Райдер не приложил достаточных усилий, чтобы прихлопнуть и комара. Но этого оказалось достаточно, чтобы маленького слабого волшебника просто снесло на землю.
– Мелко! Ничтожно! Смешно! И из-за этого ты рискуешь своей жизнью? И ты мой Мастер? Как печально!
Райдер говорил так, словно не мог принять этого. Это был не гнев: он как будто жаловался на судьбу.
– Но… я…
Вэйвер никогда не сталкивался с такой прямотой и силой. И правда была больнее, чем ушибленная щека.
Губы Вэйвера дрожали от гнева, лицо побелело, но Райдер даже не обратил на это внимания.
– Если ты так хочешь получить от других уважения, тогда… советую тебе использовать силу Грааля, чтобы подрасти на добрых 30 сантиметров. Когда ты будешь смотреть на вещи свысока, да, тогда ты будешь смотреть на людей сверху вниз.
– Ты… Ты… ТЫ…
Его никогда ТАК не унижали. От гнева у Вэйвера закружилась голова, как будто он страдал от анемии. Все в нем клокотало.
Непростительно. Совершенно непростительно.
Этот бугай, Слуга, всего лишь инструмент Вэйвера, полностью перечеркнул гордость своего Мастера. Даже Бог не простил бы такого поведения. Благородство Вэйвера…
Он так сильно сжал свою правую руку в кулак, что казалось, будто ногти вот-вот пронзят ладонь насквозь – энергия текла в три рисунка, запечатленные на тыльной стороне кисти.
«Этими Командными Заклинаниями – дарованными мне Граалем – я могу заставить этого человека, Слугу…»
Заставить Райдера... сделать что именно?
Конечно, он ни на секунду не забывал. Именно поэтому он покинул Часовую Башню, поэтому приехал в небольшую деревню в Японии. Ему нужен Грааль. Именно поэтому он призвал Слугу. Такой конфликт с Героической Душой может повториться ещё два раза. После третьего раза – Командные Заклинания исчезнут. Это будет означать поражение Мастера.
И ведь один из этих конфликтов не произойдёт сейчас? Не спустя час после призыва?!
Устыжённый, Вэйвер посмотрел вниз и несколько раз глубоко вдохнул; затем, хорошенько подумав и успокоившись, он затолкал гнев поглубже в душу.
Нетерпение ведёт в никуда. Конечно, поведение Райдера было сложно простить, но Слуга ещё не противопоставил себя Мастеру и не ослушался его приказов.
Вэйвер может использовать свой «поводок» и трижды ударить своего зверя. Но не глупо ли использовать его тогда, когда тебя лишь облаяли?
Придя к такому выводу, Вэйвер поднял взгляд. Райдер до сих пор сидел на земле, пренебрежительно повернувшись спиной к своему «Мастеру»; хотя, нет, скорее всего, Слуга попросту забыл о нем, увлечёно листая атлас. Так что Вэйверу пришлось разговаривать с невероятно широкой спиной.
– Если ты сможешь заполучить Грааль – я не буду возражать. Мне всё равно, что ты будешь делать после. Можешь лететь куда угодно, хоть в Македонию, хоть на Южный Полюс.
– Хм, – вздохнул Райдер удручённо или индифферентно, понять по его дыханию было сложно. – Как бы то ни было… ты уверен, что правильно расставил приоритеты? Ты действительно хочешь участвовать в Войне?
– Я уже завяз в ней по уши.
Райдер оторвал взгляд от атласа и посмотрел на Вэйвера через плечо, мрачно улыбаясь.
– Сперва нужно перебить шесть Героических Душ, так? Звучит сложно, но определенно, без Грааля, я не могу ничего начать. Отдыхай спокойно. Я заполучу это сокровище.
– …
Его речь была спокойной и уверенной, но Вэйвер не совсем разделял оптимизм Слуги.
Определённо, этот Герой не лгал. Насколько Вэйвер мог судить со своей позиции Мастера, его Слуга обладал потрясающими возможностями.
Но в бою Слуги полагаются не только на свои навыки. Грааль не был той вещью, которую можно заполучить лишь с помощью мускулов.
– Ты очень уверен, но каковы твои шансы на победу? – спросил Вэйвер провокационно, намереваясь немного остудить пыл Слуги. В конце концов, он был Мастером и имел право говорить немного надменно. По крайней мере, он так думал.
– Итак, ты говоришь, что хочешь узнать, на что я способен?
Поняв невысказанный намёк, Вэйвер сменил тон с надменного на более спокойный.
– Да, правильно. Это же очевидно. Мне нужны доказательства, чтобы я мог тебе доверять.
Хмыкнув, гигантский Слуга вытащил свой меч из ножен. Это был очень красивый и дорогой меч, но в нем не чувствовалось достаточной энергии, чтобы утверждать, что он был Небесным Фантазмом. Но всё же, когда Райдер вытащил меч, Вэйверу в который раз стало не по себе.
«Он же не собирается меня прибить за мой длинный язык?»
Не замечая того, что его Мастера затрясло мелкой дрожью, Райдер поднял свой обнажённый меч…
– Этим ударом, Я, Искандер, Король Завоевателей, объявляю своё Превосходство!
Громко воззвав к чистому небу, он резко рассёк мечом пустое пространство перед собой. Затем громоподобный рёв и небольшие толчки встряхнули реку в её русле, словно туда попала молния; толчок был невероятным.
Внутренности Вэйвера встряхнуло, он повторно рухнул на землю. Если меч Райдера ничего не разрезал, то что только что…
Вэйвер увидел. Пустое пространство оказалось рассечённым. Оно разошлось в разные стороны, словно гигантские челюсти, и оттуда появилось нечто.

И Вэйвер вспомнил, что у него за Слуга.
В легенде о герое упоминаются не только его имя и то, что он делал и как жил; существуют ещё и короткие рассказы, в которых говорится о его оружии и доспехах, «символах» его существования. Эти «символы» являются величайшей тайной Героя, олицетворением его существования и его козырной картой.
Эти смертельные оружия называются «Небесными Фантазмами».
Это – было без сомнения им. То, что появилось из пустого пространства, рассечённого Райдером, несомненно было Небесным Фантазмом. Скрывающим своё существование... Концентрация невероятной магической мощи – Вэйвер мог дотронуться до него. Это чудо намного превосходило человеческие возможности и волшебство.
– Вот как я разрубил узел и получил это. Подарок Зевса королю Гордию... наверно, больше из-за него, чем из-за Буцефала, я угодил в «Райдеры».
С улыбкой разглядывая своё оружие, Райдер не хвастался, он просто доказывал, что пользовался им неоднократно.
– И это только начало. На этот Небесный Фантазм я могу положиться как ни на что иное. Когда подвернётся возможность, я продемонстрирую его тебе. Если, конечно, я столкнусь с противником, достойным его применения.
В благоговении Вэйвер посмотрел на Райдера новым взглядом. Будучи волшебником, он в полной мере осознал всю разрушительную мощь этого Небесного Фантазма. Если сравнивать с современным оружием, тот мог составить конкуренцию стратегическому бомбардировщику. Он мог превратить весь Синто в выжженную землю менее чем за час.
Все сомнения были отброшены. Райдер был сильнейшим Слугой, которого Вэйвер и желал призвать. Нет, он даже превзошёл все его ожидания. Не было противника, которого этот человек не мог не победить, не было существа, которое могло причинить ему вред.
– Эй, мальчик, не делай такое лицо, я даже ещё не начал, – чуть злорадно произнёс Райдер, обращаясь к упавшему Мастеру. – Если тебе так нужен Грааль, мы должны быстро обнаружить одного или двух Героев. И я немедленно раскатаю их по земле… до этого момента, я могу полистать атлас, чтобы убить скуку? Ты ведь не будешь против?
Вэйвер, всё ещё бледный, медленно кивнул в ответ.

Акт 2. Глава 2.
-221:36:01

Вдали виднелся закованный в лёд замок Айнцберн.
Сегодня жилище древних волшебников, расположенное далеко в горах, где не ступала нога человека, наконец-то был свободен от снежной бури.
Хотя небо до сих пор закрывали тучи, снаружи всё равно было удивительно светло – выпавший снег отражал редкие солнечные лучи. В этом месте не летали птицы, не зеленели растения, но зато было очень много света.
В такие дни, неважно, насколько занят или усталым был отец, они вместе выходили из замка на улицу. Это было главным неписанным правилом Илиясфиль фон Айнцберн и Эмии Киритцугу.
– Ладно, сегодня я точно не проиграю!
Говоря это, торжествующая Илиясфиль быстро шла к лесу, чуть опередив своего отца. Она казалась такой маленькой и беззащитной, идя по глубокому снегу в своих в крошечных ботиночках. Но её неугомонные глаза не пропускали ничего; она ни на минуту не теряла сосредоточенности. Сейчас девочка вела ожесточенный поединок со своим отцом.
– О, вот один. Первый за сегодня.
Услышав довольный голос Киритцугу, удивленная Илиясфиль резко развернулась и ее глаза сузились от гнева.
– Не может быть! Где? Я не могла его пропустить!
Отважно улыбнувшись любимой дочери, которая покраснела от досады, Киритцугу показал пальцем на веточку над своей головой. Из замерзшей ветви осторожно выбивался побег.
– Хе-хе-хе, я заметил первым. Давай не сбавлять ритм.
– Я не проиграю! Клянусь, сегодня я не проиграю!
Соревнование между отцом и дочерью, проходившее в зимнем лесу, заключалось в поиске первых побегов на ветках орешника. Счёт Илии в этом году равнялся 12-ти победам, 9-ти поражениям и одной ничьи. Общий счёт был: 427 побед Илии против 374 побед Киритцугу. Чемпион-Эмия оказался под сильным давлением своей дочери.
Илиясфиль следовало спешить. Глядя на неё, Киритцугу не мог не улыбаться. Девочка словно видела нависающую над ней угрозу, осматривая один за другим побеги, которые находил её отец. Определённо сегодня ей придётся проверить свои навыки.
– А, вот. Илия нашла ещё один…
Киритцугу злорадно хмыкнул за спиной у счастливой Илии.
– Правда? Папа тоже нашёл ещё один. Второй.
Илия зашипела, как обрызганная кошка.
– Покажи мне! Покажи мне!
В этот раз гордость маленькой девочки была уязвлена, так как она считала, что ничего не упустила. И вообще-то она действительно ничего не пропустила. Поэтому так по-детски и гневалась.
Понаблюдав за реакцией Илии секунд десять, Киритцугу прекратил смеяться и указал пальцем на то, что он назвал «вторым» побегом орешника.
– Э… но на этой ветке нет побегов, так?
То, на что показывал Киритцугу, не расценивалось Илией как цель.
– Нет-нет, Илия, это ветка собрата грецкого ореха – его более северный вариант. Так что это тоже считается.
Удивлённая Илиясфиль молча стояла несколько секунд, словно охотник, одураченный лисой. Затем её щечки покраснели ещё сильнее и она закричала:
– Нечестно, нечестно, нечестно, нечестно! Киритцугу, ты мошенник!
Если быть точным, он действительно мухлевал. С прошлого раза он считал побеги северных орехов за грецкие. Несмотря на то, что это не было мошенничеством, игра была действительно нечестной.
– О, но если папа не будет так делать, то ему никогда не победить.
– Ты не можешь! Это не считается, если ты будешь отмечать побеги, которые лишь ты знаешь!
Ее на шутку разгневанная Илиясфиль стала пинать ножками коленки Киритцугу.
– Ха-ха-ха, но, Илия, разве это не прекрасная возможность научиться чему-то новому? На самом деле северные орехи не съедобны, в отличие от грецких, запомни это.

– Если ты играешь нечестно, тогда Илия не будет играть с тобой, Киритцугу, – буркнула Илиясфиль, не обращая внимания на его слова.
– Прости, Илия, прости...
После такого ультиматума Киритцугу покорно извинился. Как только он это сделал, к Илии вернулось её хорошее настроение.
– Ты больше не будешь мухлевать, ты обещаешь?
– Клянусь, клянусь. Больше никаких северных орехов.
«Но у меня ещё остаются земляные орехи» – хмыкнул Киритцугу про себя.
Илиясфиль, которая ещё не научилась не доверять людям, с гордостью вздернула подбородок и удовлетворенно кивнула своему неисправимому отцу.
– Хорошо. Тогда я вновь вызываю тебя на поединок. Чемпион всегда должен принимать вызов.
– Да. С большим удовольствием, моя принцесса.
В подтверждение своих слов и в честь сегодняшней «охоты за побегами» Киритцугу и Илия стали играть в лошадку.
– Ваааа…. Как высоко!
Больше всего Илия любила кататься, сидя на плечах отца. Длинным ногам Киритцугу был не страшен даже такой глубокий снег, где не могла пройти Илиясфиль. К тому же, с такой высоты, ей было легче находить побеги орешника.
– По-ехали!
– Уря!
Киритцугу вышел из рощи с сидящей дочерью на плечах. Илиясфиль так рада, что она приподнимается и весело смеётся.
Такой небольшой груз на плечах отца делает его печальным.
До Илиясфиль Киритцугу не воспитывал детей и не знал, как они растут. Но он понимал, что это неправильно, когда дочь, которой уже исполнилось восемь лет, весит 15 килограммов.
Возможно, причиной были те абсурдные модификации. Для Киритцугу и Ирисфиль было очевидно, что их дочь будет очень медленно взрослеть физически. Превратится ли её тело в тело взрослой девушки в течение этих долгих лет или нет?
Нет, у них даже не было надежды. Как волшебник, Киритцугу уже знал безжалостный диагноз. То, что её рост прекратится до того, как у неё проявятся вторичные половые признаки – было ясно на 80 или даже 90%.
Даже если так, даже если в будущем её ждала такая трудная жизнь, сейчас она должна получить очень много счастья – так решили её родители. Но боль, сверлившая его сердце, была доказательством любви человека по имени Киритцугу к маленькому существу, сидящему у него на плечах.
***
Из окна замка пара зелёных глаз наблюдала за отцом и дочерью, игравшими рядом с лесом.
Девушка, сидящая у окна, не выглядела слабой или легкомысленной. Светлые волосы были яркими и мягкими, она была одета в старомодное платье, подчёркивавшее стройное тело; всё это определённо соответствовало образу принцессы, заключённой в башне, но само её присутствие делало атмосферу несколько напряжённой, и любого, кто находился бы с ней в одной комнате, пробрал озноб. Но в отличие от холода льда, этот холод был сравним с чистейшей горной рекой. Она была единственной, кто не вписывался в картину меланхоличного замка семьи Айнцберн.
– На что ты смотришь, Сэйбер?
Девушка у окна – Сэйбер – обернулась на зов Ирисфиль.
– Киритцугу и ваша дочь играют на улице.
Даже когда она выглядела сомневающейся и озадаченной, даже когда задумчиво хмурилась, это никак не отражалось на её красоте. В её улыбке практически нет веселья, она излучает прозрачное спокойствие, которое тоже ей идет – такая красота была очень редка в эти дни.
Можете ли вы поверить, что эта молодая и живая девушка – материализовавшаяся душа Героя? Но она определённо была Слугой класса «Сэйбер». Она была одной из семи Героических Душ, призванных Граалем, сильнейшим Слугой, владеющим мечом.
Подойдя к ней, Ирисфиль посмотрела в окно. Как раз в этот момент Киритцугу быстрым шагом шёл в лес, неся на своих плечах Илиясфиль.
– Ты удивлена, увидев Киритцугу таким, не так ли?
Сэйбер кивнула улыбающейся Ирисфиль.
Со своего места она не могла видеть лица маленькой девочки, только её белоснежные волосы, которые та унаследовала от матери, но зато Сэйбер расслышала звонкий голосок Илиясфиль, когда они исчезли из её поля зрения. Но и его было достаточно, чтобы понять – дочь наслаждается временем, которое она проводит вместе с отцом.
– Если честно, мне казалось, что мой Мастер более холодный человек.
Услышав слова Сэйбер, Ирисфиль смущённо улыбнулась.
– Ну, это не без причины.
С того момента, как её призвали, Киритцугу не сказал Сэйбер ни слова.
В конце концов, Слуги – это всего лишь средство достижения цели для Мастеров, и именно так волшебники Героев и используют. Но, тем не менее, поведение Киритцугу выходило за рамки понимания Сэйбер. Не разговаривая с ней, игнорируя её вопросы и попросту не смотря на неё, Киритцугу воздвиг стену безразличия между собой и Слугой, которую он собственноручно призвал.
И хотя она этого не показывала, Сэйбер была очень разочарована поведением этого человека. И тот Киритцугу, которого она знала, определённо отличался от человека, который играл в лесу с дочерью.
– Если это настоящее лицо Киритцугу, то я должна была чем-то огорчить своего Мастера…
Как только она это произнесла, Ирисфиль тихо хихикнула: на миг обиженное лицо показало истинные эмоции Слуги, которые обычно были спрятаны глубоко внутри под спокойной улыбкой. Ярко выраженная обида.
– Здесь нет ничего смешного, Ирисфиль.
– Прости меня. Я хотела узнать... Ты всё ещё обижена тем, что произошло после призыва?
– Немного. Я понимаю, что я – это совсем не то, чего вы ожидали, призывая «Короля Рыцарей». Но это не должно было вас настолько удивить.
Несмотря на всё свое величественное достоинство, Сэйбер выглядела так, словно совсем недавно вышла из подросткового возраста. Когда она появилась в клубах белого дыма в круге призыва, Киритцугу и Ирисфиль попросту впали в ступор.
Это была нормальная реакция. Ведь Герой, которого призывал Киритцугу, согласно всем летописям был мужчиной. Обладатель золотых ножен, найденных графстве Корнуолл, тот, кто был известен также как владелец священного меча Экскалибур. И никто не мог даже предположить, что на самом деле Артур Пендрагон – девушка.
– Конечно, я вела себя как мужчина, и мне хотелось, чтобы это прошло черев всю историю… но мне неприятно осознавать, что кто-то сомневается в том, что я действительно являюсь владельцем этих ножен.
– Хоть ты и говоришь это, сомнения неизбежны. Твоя легенда очень известна, и она обсуждалась около 15-ти столетий. Твоё появление было сравнимо с шоком, так как ты разительно отличаешься от того облика, что был создан историей.
Ирисфиль неловко улыбнулась, и Сэйбер расстроено вздохнула.
– Конечно, вам бы хотелось узнать о том, почему я так выгляжу. Когда я вытащила меч из камня, благодаря Магии я перестала взрослеть, сохранив свою молодость. Мои рыцари и солдаты не задавались этим вопросом, ведь я была королём. Единственное, что от меня требовалось – это выполнять долг короля.
Как жестока может быть молодость...
Королевство Британия оказалось беззащитным перед вторжением язычников и тонуло в пучине разрушений. Следуя предсказаниям Мага, молодой король, «Воплощение Дракона», нёс на своих плечах груз спасителя и был неуязвим в течение 10-ти, а то и 20-ти лет сражений.
Несмотря на все подвиги, это был больной и обречённый правитель, трон которого отнял тот, в ком текла его собственная кровь. Он был предан и не прощён за то, что положил конец славе предателей.
Осознание того, что такая нежная девочка была вынуждена вести такую жестокую и мучительную жизнь, камнем висело на душе Ирисфиль.
– Киритцугу… ненавидит меня за то, что я женщина? Потому что я не достойна носить меч?
Вид Сэйбер, которая произнесла это сухим голосом, наблюдая, как Киритцугу исчезает за ветками деревьев, тронул сердце Ирисфиль.
– Это не так. Он понимает твою мощь. Он не так глуп, чтобы недооценивать Слугу класса «Сэйбер». Должна быть другая причина тому, что его рассердило.
– Рассердило? – повторила Сэйбер слова Ирисфиль. – Ты имеешь в виду, что я рассердила Киритцугу? Я не понимаю. Мне даже не удалось с ним нормально поговорить.
– Тогда это может быть что-то, что не связано с тобой непосредственно. На что он злится, так это на то, в каком виде легенда о Короле Артуре дошла до нас.
Если бы Герой, которого бы призвал Киритцугу, был «взрослым мужчиной» согласно легенде, тогда, возможно, он не стал бы так сильно отгораживаться от своего Слуги. Для него, держащего свои чувства под строжайшим контролем, дискуссии просто свелись бы к необходимому минимуму. Тогда его бесстрашная невозмутимость произвела бы максимальный эмоциональный эффект на Слугу.
Но той, кто вынул меч из камня, была девушка, и эта правда стала источником негодования Киритцугу в отношение легенды.
– Он злится на людей той эры, которые были вокруг тебя. На жестокость, с которой они возложили обязанности короля на девушку.
– Не в этом дело. Я была готова к этому с того момента, как вытащила меч, – не раздумывая, ответила Сэйбер. Её голос был спокоен и холоден.
Обеспокоенная, Ирисфиль коротко кивнула.
– То, что ты так приняла свою судьбу, ещё больше его провоцирует. Возможно, именно поэтому он злится именно на тебя, девушку по имени Артурия.
– …
Сэйбер опустила взгляд, не в силах подобрать ответ. Но когда она вновь подняла глаза, в них было то же упрямство.
– Это слишком эмоционально. В моё время никто бы не стал выражать недовольство тем, кто принял своё решение.
– Вот поэтому он и молчит.
В ответ Сэйбер нерешительно произнесла:
– Эмия Киритцугу и Героическая Душа Артурия абсолютно несовместимы – так это и оставим. Если мы будем говорить друг с другом, мы будем лишь отрицать существование друг друга.
Ирисфиль оставалось лишь согласиться с этим умозаключением. Если бы Киритцугу проводил время рядом с этой гордой Героической Душой, он всегда чувствовал бы, что находится рядом с тем, кто его абсолютно не понимает.
Ирисфиль понимала их недовольство – как Мастера, так и Слуги, и сочувствовала обоим. Эти двое никогда не придут к соглашению – таковым было умозаключение смирившейся Ирисфиль.
– … Спасибо тебе, Ирисфиль. Без такой женщины как ты, я бы проиграла Войну за Святой Грааль, даже не начав боя.
– И тебе спасибо. Я хочу, чтобы мой муж бы единственным, кто достигнет Грааля.
Опасаясь того, что у него возникнут большие трудности с Героической Душой Артурией, Киритцугу нашёл немыслимый выход из тупика, в котором он оказался.
Слуга и Мастер действуют отдельно друг от друга.
Ведь для контракта, заключённого между Мастером и Слугой, удалённость не проблема. Неважно, на каком расстоянии находится Слуга – Командные Заклинания будут его контролировать, и магическая энергия будет поступать к Слуге, если, конечно, Мастер не рухнет без сознания от нехватки сил. Тем не менее, Слуга и Мастер остаются в одной команде – это единственное и обоюдное соглашение. Но решения, которые касаются сражений, не принимаются Слугой единолично. Мастер должен присутствовать на поле боя, чтобы контролировать Слугу.
Если Киритцугу будет действовать, не зная, какие шаги принимает Сэйбер, это, конечно, не означает полного его доверия к ней. Обязанности по контролю действий Сэйбер Киритцугу возложил на Ирисфиль.
Это не было безрассудным решением. Например, если Слуга Киритцугу восстанет против него, то не нужно было опасаться, что она убьёт Ирисфиль, до тех пор, пока ей нужен Грааль. Без Ирисфиль, даже если Сэйбер победит остальных Слуг, она не сможет обрести Грааль. «Сосуд для Грааля», который Ирисфиль несёт в своём теле, играет первостепенную роль для материализации Грааля в Фуюки. Значит, Сэйбер придётся защищать Ирисфиль от вражеских Мастеров.
Такая необычная тактика идеально подходила для разных манер ведения боя Киритцугу и Сэйбер. Героическая Душа Рыцаря – Сэйбер – Слуга, чьи возможности и навыки подходят для открытого полномасштабного сражения. Её разум не допускает никаких увёрток несовместимых с кодексом Рыцаря. С другой стороны, её Мастер Эмия Киритцугу был наёмным убийцей, который планирует и действует по чётко составленным схемам. Не было возможности выработать из этих двух тактик что-то одно, среднее.
Но, если считать совместные действия главным фактором, то Киритцугу решил, что Ирисфиль будет более подходящим партнёром для Сэйбер. Конечно, его жена была гомункулом, но она происходила из благородной семьи Айнцберн, ей присущи элегантность и благородство. Ирисфиль была женщиной, леди, которой рыцарь будет всецело предан.
Прошло уже несколько дней после призыва, и всё это время Ирисфиль и Сэйбер жили вместе, всё больше понимая друг друга. Постепенно это переросло во взаимное уважение. «Благородство» Ирисфиль было похоже на благородство «принцессы» из эры Сэйбер, а благородство Сэйбер совпадало с благородством членов древней семьи волшебников.
Поэтому Киритцугу, тот, кто изначально заключил контракт, предложил, чтобы его жена Ирисфиль играла роль «замещающего Мастера», которому Сэйбер будет беспрекословно подчиняться. Проблема Слуги заключалась в том, что она не могла без колебаний действовать рядом с ним и следовать его командам. И если нужно было дать ей свободно использовать меч, то Ирисфиль больше подходила для этого. Итак, у них были отношения, непохожие на систему контракта «Мастер – Слуга», это больше напоминало рыцарскую клятву верности, и таким образом они готовились к Войне.
– Ирисфиль, на твой взгляд, что за человек Киритцугу?
– Он мой муж. Тот, кто дал мне значение слова жизнь… но ты не об этом хочешь узнать, так?
Сэйбер кивнула. Она хотела услышать не мнение Ирисфиль, а рассказ о той стороне жизни Эмии Киритцугу, о которой Сэйбер не знала.
– Вообще-то он очень добрый человек. И только потому, что он очень добрый, он не может простить миру его жестокости. Поэтому он решил стать ещё более жестоким и хладнокровным, чтобы бороться против жестокости мира.
– Я понимаю такую целеустремлённость. Находясь в подобном положении, отринуть все эмоции будет самым подходящим.
Если смотреть со стороны, нельзя не сказать, что в этом аспекте Киритцугу и Сэйбер были очень похожи. Возможно, именно потому, что Героическая Душа Король Артур так походил на него, Киритцугу испытывал к нему неприязнь.
– Спасти мир с помощью силы Грааля – ты это имеешь в виду? То, что вы с Киритцугу желаете?
– Да. Моё желание лишь является отражением его желания. Но я считаю, что это желание достойно того, чтобы рисковать жизнью.
Одновременно со словами Ирисфиль, Сэйбер кивнула, и её глаза полыхнули зелёным пламенем.
– Желание, ради которого я хочу заполучить Грааль, похоже на ваше. Я хочу помочь Британии, но я не смогу это сделать сама. Я считаю, что то, что вы с Киритцугу желаете – правильно. Идущие этой тропой определённо должны испытывать гордость.
– Действительно… – улыбнувшись, ответила Ирисфиль.
Гордость – это определённо проблема.
Слова её мужа всплыли в памяти Ирисфиль. Истинная причина того, что Киритцугу вёл себя так необычно.
«Вы двое будете жнецами на поле битвы. Не убегая и не прячась, сияя так, чтобы никто не мог оторвать взгляд от Слуги Сэйбер. Потому что те, кто будет смотреть на Сэйбер, будут стоять спиной ко мне».
У Киритцугу не было намерения оставить все сражения Ирисфиль и Сэйбер. Напротив, он намеревался изменить ход Войны в удобную для себя сторону. Он будет убийцей, прокрадывающимся за спины врагов, а у Сэйбер будет роль приманки в ловушке.
Ирисфиль не могла ничего сказать, но было ясно, какие методы возьмёт на вооружение Киритцугу, когда начнётся Война. «Что подумает гордый и честный рыцарь после всего этого…» – Ирисфиль сильно беспокоилась, размышляя над этим.
– Ирисфиль, ты очень хорошо понимаешь своего мужа и веришь в него.
Не подозревая о меланхолии Ирисфиль, Сэйбер просто смотрела из окна на прогулку отца и дочери по лесу.
– …То есть ты больше не будешь обижаться на него?
– Конечно, я не буду, – Сэйбер кивнула, нежно улыбнувшись, и Ирисфиль почувствовала себя так, словно она предает Слугу.
– Но, Ирисфиль, это нормально – говорить мне что-то подобное?
– Э?
Взгляд снова спрашивающей Сэйбер словно просил, чтобы Ирисфиль рассказала больше.
– Я хочу сказать – тебе, как и Киритцугу, придётся оставить вашу дочь. Ведь завтра мы летим в Японию за Граалем?
– Ах, это… всё в порядке. Я не оставлю свою дочь.
Ирисфиль мирно улыбнулась, выражая благодарность за беспокойство Сэйбер, но от её улыбки веяло странным одиночеством.
– Если я прекращу существовать как Ирисфиль, это не значит, что я исчезну. Когда она подрастёт, я уверена, что она поймёт. Потому что она женщина из семьи Айнцберн, как и я.
– …
Она не смогла понять смысл загадочных слов Ирисфиль, но лицо Сэйбер стало жестче, так как она почувствовала нечто зловещее, что было скрыто за этими словами.
– Ирисфиль, ты выживешь. Я буду защищать тебя до самого конца. Клянусь своим мечом.
Торжественная клятва рыцаря заставила Ирисфиль ярко улыбнуться.
– Сэйбер, заполучи Грааль. Для себя и для своего Мастера. Тогда семья Айнцберн достигнет своего тысячелетнего желания, и я, и моя дочь будем свободны от нашей судьбы… мы рассчитываем на тебя, Артурия.
И вновь Сэйбер не смогла угадать смысл тревожных слов Ирисфиль. Её волосы светились как снег, а лицо – необыкновенной редкой красотой, эта женщина была переполнена теплотой и добротой, для какой судьбы она была рождена? Для рыцаря, время чтобы узнать всю правду, пока ещё не пришло.
***
Честная охота за побегами грецких орехов завершилась победой Илиясфиль, серией трёх последовательных поражений чемпиона. К сожалению, в лесу Айнцберн не оказалось земляных орехов.
После битвы они отправились обратно домой. Так как они зашли далеко в лес, величественный вид Замка Айнцберн превратился в размытый силуэт в прозрачном тумане.
– Следующий раз будет, когда ты вернёшься из Японии, Киритцугу.
Полностью выполнив свою «месть», Илиясфиль посмотрела на своего отца с широкой улыбкой. Не имея возможности глядеть ей в глаза, Киритцугу изображал спокойствие, насколько мог.
– Да… в следующий раз папа не проиграет.
– Ухуху, если ты не будешь стараться, все мы превратимся в маленькие кровоточащие кусочки, так?
Улыбка любимой дочери была слишком тяжёлой ношей для него.
Как ей это сказать? Возможно, это будет единственный вопрос, о котором он будет думать до самого конца.
Это была сложнейшая дилемма для Киритцугу. Но, ради всего, он должен победить. Ради этой цели он не мог позволить себе проиграть. А значит, его обещание дочери вновь поиграть с нею в зимнем лесу, – уже небольшая победа.
Спасти всё. И отринуть всё для этого.
Для человека, поклявшегося сделать это, любовь была пыткой.
Всякий раз, когда он вспоминал свою любовь, проклятье, сидящее в его сердце, выползало наружу.
На эту судьбу обрёк себя Эмия Киритцугу в обмен на мечту. Любовь была раной, которую нельзя было исцелить.
И он спрашивает себя «почему?», когда стоит под морозным белеющим небом на промерзшей земле.
Почему он так любит одну женщину и ребенка, в котором течёт его кровь?
– Киритцугу, как долго продлится ваша с мамой работа? Когда вы вернётесь? – не подозревая о страданиях отца, спросила Илия звонким голосом.
– Папа, возможно, вернётся через несколько недель. А мама... я думаю, она задержится…
– Ага. Мама сказала Илии. Мы всегда будем вместе.
Услышать ответ, который его дочь произнесла без какой либо грусти на лице… для Киритцугу это стало последним ударом. Он замер на снежной тропе, не в силах сделать ни шага дальше.
Его жена готова. Его дочь подготовлена.
На самом деле это Эмия Киритцугу забирал мать у маленькой девочки.
– Мама сказала мне, что даже если мы больше не увидим друг друга, она всегда будет рядом со мной. Мне не нужно будет грустить, это она мне говорила каждый раз перед сном. Значит, Илия всегда будет рядом с мамой.
– Понятно…
В этот момент Киритцугу почувствовал, будто как по его рукам заструилась алая-алая кровь.
Он не знал, скольких он уже убил, и насколько его руки были запачканы кровью. Для отца, держащего на руках дочь, это абсолютно непростительно, – так он себе сказал.
Но разве это предупреждение не было тем же, что и простое бегство?
Эту девочку больше никогда не приласкает её мать. И если её отец – Киритцугу – отринет свой отцовский долг… то кто будет держать Илиясфиль?
– Эй, Илия…
Киритцугу остановил свою дочь, шедшую рядом с ним, опустился на корточки и обнял её.
– …Киритцугу?
Все восемь лет, каждый раз, когда он держал на руках её маленькое тельце, глубоко внутри Киритцугу сомневался в своём отцовстве. Разочарованный тем, как он ведёт себя, Эмия мог лишь надсмехаться над самим собой, не в состоянии делать ничего другого.
Но это подошло к концу. У этого ребёнка есть только один отец, который должен держать его в своих объятьях, согревать теплотой своих рук. Не убегая и не обманывая.
– Ты будешь ждать меня, Илия? Ты сможешь продержаться одна, пока папа не вернётся?
– Да! Я справлюсь. Я и мама будем ждать тебя, Киритцугу.
Воспоминания об этом дне, возможно, будут наполнять её радостью до самого конца. В её радостном голосе нет места печали.
– Тогда папа тоже обещает тебе что-то. Я не заставлю тебя ждать. Папа скоро вернётся обратно.
Эмия Киритцугу взвалил на свои плечи ещё одну ношу.
И преодолев боль, которая пронзила всё его тело, он крепко прижал к себе дочь, желая, чтобы этот момент длился целую вечность.

Акт 2. Глава 3.
-222:24:48

Урю Рюуносуке не любил кровавых фильмов. Однако он понимал необходимость такого вида развлечений.
Не только ужастики, но и фильмы о войне, фильмы-катастрофы, все фильмы о приключениях и драмы; почему в них непрестанно изображают человеческие смерти?
Возможно, потому, что зрители могут уменьшить свой страх перед смертью, наблюдая за её выдуманной имитацией.
Люди восхищаются «мудростью» и страшатся «незнания». Таким образом, если они смогут «испытать» и «постичь» страх, то это будет победа, которая поможет его преодолеть.
Однако, «смерть» просто… смерть – это то, чего ты не можешь осознать, пока ты живёшь. Невозможно познать её истинное значение. Именно поэтому люди могут только гадать об истинной сущности смерти, наблюдая за смертью других и получая визуальный опыт.
Но в современном цивилизованном обществе, где каждая человеческая жизнь имеет ценность, на него не следует полагаться. А там, где твоего соседа бомбы и мины превращают в куски мяса, никто не смотрит фильмы ужасов.
То есть важно испытать физическую боль, моральный упадок или любой вид печали. Когда ты экспериментируешь над своим телом, это становится несколько рискованно, но ты можешь преодолеть и убрать это неудобство, наблюдая за теми, кто испытывает подобные эмоции. Именно поэтому киноэкран или электронно-лучевая трубка телевизора показывают слезы боли, печали и страданий.
Это было хорошо. Это можно было понять. Когда-то Рюуносуке боялся «смерти» как обычный человек. Он мог бы стать поклонником фильмов ужасов, если бы его страх перед смертью уменьшился и он смог его преодолеть. Но, смотря на разорванные тела-манекены, на брызги красителей, заменяющих кровь, и на реалистичную актёрскую игру, воспроизводящую «фиктивную смерть», он понимал всю фальшь экрана.
Описание жестокости в художественной фантастике плохо влияет на молодых людей, об этом можно долго говорить, но для Рюуносуке это был просто нелепый вздор. Если бы кровь и крики в фильмах ужасов были бы чуть-чуть реалистичнее, тогда он не стал бы маньяком-убийцей.
Это действительно было не больше, чем настоящая любознательность. Рюуносуке нужно было узнать, что из себя представляет «смерть». Фонтанирующая красная кровь из перерезанной артерии; прикосновение и теплота того, что находилось в брюшной полости. Агония жертвы, которая длится до самой её смерти, мелодичный звук криков. С этим ничто не могло сравниться.
Люди называют убийство преступлением. Но давайте поразмыслим на этот счёт. Разве на земле не проживает около 5 миллиардов людей? Рюуносуке точно знал, сколько это будет. Он считал гравий в парке, когда был ребёнком. Конечно, он сбился со счета, когда досчитал до 10 тысяч, но он не забыл того разочарования, которое он тогда испытал. А ведь людей было в пять тысяч раз больше. Более того, было известно, что число рождённых детей и число смертей ежедневно насчитывают десятки тысяч. Что мог изменить Рюуносуке, становясь серийным убийцей? Помимо того, что он убивал людей одного за другим, Рюуносуке наслаждался каждой смертью, постигая её сущность. Иногда наблюдение за «процессом смерти» занимало у него полдня. С таким стимулом и опытом объём информации, полученный от одной смерти, имел большую важность. Сродни той, если бы ты прожил свой короткую жизнь в полной мере. Разве нельзя сказать, что убийство – это очень полезное действие, с точки зрения Урю Рюуносуке?
С такими своими убеждениями Рюуносуке посетил множество мест, совершая там убийства. Он не боялся закона. Ощущения быть закованным в наручники и посаженным в тюрьму – хотя многие люди только бы обрадовались, если бы этим заменили их смертную казнь – они были для него понятны, и он их не боялся. Он увидел достаточное количество смертей, чтобы быть повешенным или посаженным на электрический стул. Но причина, по которой он избегал карающей длани закона, была в том, что в тюрьме не существовало нормальной жизни и свободы передвижения; поэтому он считал, что жизнь на свободе, в поисках каждодневных удовольствий, будет намного лучше. То был нормальный выбор здорового человека.
Он наслаждался тем, что потихоньку выдавливал жизнь из тех, кого он убивал, он ощущал причастность к чужой человеческой жизни, гнев и впечатления. Позволить своим жертвам узнать точное время и обстоятельства их смерти – всё это сокращало жизнь «подопытных кроликов».
Когда смерть близка, обычные люди ведут себя очень странно. С другой стороны, люди понимали, что простой смертью они не умрут. Наблюдая за различными реакциями людей, Рюуносуке преследовал смерть, и, став экспертом в принесении смерти, постиг противоположную сторону – жизнь. Чем больше он убивал людей, тем больше понимал жизни тех, у кого он их забрал.
Это знание, этот процесс понимания было чем-то вроде достоинства, стиля.
Хотя Рюуносуке не мог объяснить, откуда у него была такая сила, но если бы ему пришлось измерить её, то его эмоции бы ограничились словом «круто».
Если говорить более понятными словами, то это было словно расщепление на кусочки, или превращение целой горы в пыль. Без возможности использовать места для охоты, не зная, куда пойти, и не понимая увлечений других; поначалу ему было сложно. Но потом, приобретя опыт и подчиняясь определённым правилам, он стал постоянным клиентом заведений, где мог сохранять тесную связь со своими будущими жертвами. Таков был его «крутой» образ жизни.
Словом, Рюуносуке был расчётливым игроком тогда, когда нужно было с удобством отнять у человека жизнь. Он мог искать своих будущих жертв, спокойно цедя коктейль в баре и наслаждаясь его вкусом. Это не было метафорой в полной мере; по ночам в городе Рюуносуке доставляло удовольствие его непревзойдённое мастерство привлекать к себе внимание жертв. Он был словно огоньком для насекомых, которых интересовали интимные отношения. Кроме того, женщины увлекались его спокойствием и той уверенностью, что излучала его таинственная фигура. После того, как он их соблазнял, он пропускал стаканчик-другой, и всё девушки, с которыми он только что спал, превращались в окровавленные куски мяса.
Ночной город был его охотничьими угодьями, и его добыча никогда не замечала угрозу, которую представлял собой Рюуносуке.
Однажды в какой-то программе про животных он увидел леопарда и был потрясён его грацией. Он почувствовал связь с его великолепным образом ведения охоты. Леопард стал для него образцом крутого образа жизни. Буквально.
С того момента Рюуносуке стал считать себя леопардом. Он всегда носил какую-нибудь одежду, связанную со шкурой зверя. Куртка или джинсы, туфли или кепка, или то, что обычно не видят окружающие, – носки или нижнее бельё, носовые платки или перчатки. У него было кольцо с кошачьим глазом янтарного цвета, и оно всегда было при нём; даже тогда, когда он не надевал его на средний палец – оно всегда лежало у него в кармане. Также у него был медальон, сделанный из настоящего зуба этой большой хищной кошки.
***
Итак, этот убийца по имени Урю Рюуносуке начал страдать от серьёзной потери мотивации.
После тридцатой жертвы методы убийства и пыток стали терять свою новизну и походить на предыдущие. Используя все техники, о которых он знал, даже когда Рюуносуке был свидетелем агонии умирающего, пытки жертв стали терять вкус, он не получал от них ни восхищения, ни стимула.
Решив вернуться в то место, где он родился, Рюуносуке приехал домой спустя пять лет. Поздно ночью, когда родители спали, он взломал дверь сарая, что стоял на заднем дворе. Здесь он убил свою первую жертву. Сейчас заброшенный сарай разрушался.
За пять лет разлуки внешность его сестры полностью изменилась, но она ждала своего брата в том месте, куда он придёт прятаться. Его сестра хранила молчание, на её лице не отобразилось никакого недовольства, когда она узнала, что Рюуносуке пришёл лишь чтобы попросить её выполнить глупейшее поручение. Но она вытащила полусгнившую книгу из горы мусора, что была свалена в сарае.
Тонкая, изъеденная червями книга, была не копией, а оригиналом. В конце книги говорилось, что она была написана в девятом году эры Кейо. Этой книге было более тысячи лет, и она уходила своими корнями в конец эпохи Бакуматсу.
Поднаторев в китайском ещё в школьные годы, Рюуносуке мог читать записи без особого труда. Но проблема была в самой книге. Бессвязные рассказы были полнейшей чушью, говорившей о какой-то тёмной магии и абсурдных персонажах. Более того, в записях упоминались Христианство и Сатана – это определенно были какие-то западные ритуалы. Человеческие жертвы демонам из потустороннего мира, чтобы вызывать духов – это уже было фантастикой.
Во времена заката эпохи Эдо изучение знаний с Запада расценивалось как увлечение ересью. Книга была об оккультизме, самой еретическая из всей ересей. Возможно, это было лишь выдумкой, но на Рюуносуке она произвела впечатление. Его мало заботила подлинность записей. Это было достаточно круто и мерзко, чтобы вытащить эту старую книгу из сарая. В ней было достаточно стимула, чтобы обновить его вдохновение маньяка-убийцы.
Рюуносуке немедленно подготовил «место для призыва», описанное в книге, и продолжил читать её всю ночь. Он не знал, какое значение предавалось земле, которая была названа городом Фуюки, но Рюуносуке был серьёзно настроен продолжать убивать; поэтому он чётко следовал указаниям книги. Насколько это было возможно.
Когда он принёс в жертву маленькую девочку, прибежавшую поиграть ночью на заброшённую фабрику, стимул превысил все его ожидания. Ритуал жертвоприношения полностью захватил Рюуносуке, несмотря на его неопытность. Он влюбился до безумия в этот метод, и после трёх неудачных попыток мирный провинциальный городок охватил страх.
Урю Рюуносуке вломился в дом семьи из четырёх человек, намереваясь попытаться в четвертый раз; в процессе убийства он просто находился в экстазе. И, конечно же, он стал успокаиваться, проделывая это в четвёртый раз. Голос разума начал звучать в его ушах.
Рюуносуке совершал убийства по всей стране. Он никогда не убивал дважды в одном и том же месте и всегда тщательно прятал тела. Большинство жертв Рюуносуке до сих пор считались «пропавшими без вести».
Но в этот раз серия убийств, после которых останки жертв оставались на месте преступления, могла быстро предупредить людей; это было просто глупо. Увлекшись, он полностью забыл об осторожности. Это было очень плохо. До этого он пытался кровью нарисовать магический круг, и терпел неудачу, так как ему не хватало крови. В этот же раз он нарисовал идеальный круг – для этого ему пришлось убить больше, чем обычно; но вырезать спящую семью с его стороны было слишком глупо. Полиция придет в бешенство, и каждый в этом городе будет настороже. А прятаться ото всех было не в стиле «леопарда».
И Рюуносуке решил: на какое-то время лучше оставить Фуюки в покое. Он будет продолжать свои «черные мессы» до того момента, пока не получит видимый результат. Но чтобы обезопасить себя, он решил сократить число попыток с трёх до одной.
Успокоив свои чувства, Рюуносуке решил вновь сконцентрироваться на ритуале.
– Печать, печать, печать, печать… четыре печати... нет, пять… круг цел, но должен быть сломан, когда переполнится… так? Да, именно так.
Рюуносуке повторял призывающее заклинание и рисовал на деревянном полу гостиной малярной кисточкой, макая её в банку со свежей кровью. Проведение такой церемонии было серьезным делом, но обстановка была не в том стиле, который желал бы видеть Рюуносуке. То, что он был так серьёзен, было для него его удовлетворением, ведь главное – когда тебе нравится то, что ты делаешь.
Тренируясь в начертании магического круга всю ночь, он наконец-то смог воспроизвести один. Это было хорошо, так как необходимых запасов больше не было. Для этого ему пришлось убить обоих родителей и их старшую дочь.
– Печать, печать, печать, печать, печать. Так, все пять раз. Норма?
Остатки крови как раз подходили для того, чтобы разрисовать стены комнаты. Ожидая реакции, он обернулся к единственному выжившему, который сжался в углу, – мальчик возраста начальной школы. Мальчик плакал, его глаза распухли, из-за того, что он непрестанно смотрел на истерзанные тела своей сестры и родителей.
– Скажи… мальчик, а ты веришь в демонов?
Спрашивать трясущегося ребёнка было, в общем-то, поступком, усиливающим драматизм. Конечно, он не ждал ответа: с завязанным ртом, мальчик мог лишь сжиматься от страха.
– Ты знаешь, газеты и журналы называют меня демоном. Но разве это не странно? Одна динамитная шашка унесёт с собой больше жизней, чем это сделал я.
Ребёнок был милым. Рюуносуке любил детей. Боясь взрослых, они кричат и плачут, в этом смысле дети определённо самые лучшие. Ты можешь смеяться над ними, в то время как они тебе ничего не могут сделать.
– А, ладно. Я что-то вроде демона. Но если рядом со мной есть настоящие демоны, я бы хотел попробовать немного поговорить с ними. Было бы прикольно. «Эй, меня зовут Урю Рюуносуке, и я демон!» – нормально, если я так представлюсь? Это будет хорошая возможность узнать – существуют ли демоны или нет?
Пребывая в хорошем настроении, Рюуносуке проверял своё обаяние на сжавшимся мальчике. Обычно ему не нравилось говорить, но, глядя на кровь и находясь перед кем-то, кто уже на краю смерти, он немного менялся и становился более болтливым.
Крови трех людей оказалось достаточно, и только поэтому он оставил ребёнка в живых. И хотя он не думал, что у него будет время насладиться его смертью позже, после церемонии…
– Короче, если вдруг демон действительно оттуда вылезет, не захочет ли он пропустить стаканчик или поболтать немного? Итак, мальчик… если Мистер Демон почтит меня визитом, как насчёт небольшого убийства?
– …!!!
Маленький мальчик прекрасно понял идею Рюуносуке. Убийца широко улыбнулся, когда тот с распахнутыми от ужаса глазами, стал дёргаться и биться, не имея возможности закричать.
– Мне интересно узнать, каково это – быть убитым демоном? Это будет как выстрел пули или удар топора, на это будет прикольно посмотреть. Это не то, что ты можешь увидеть каждый день… эй, что за?
Неожиданная боль была словно холодный душ для Рюуносуке.
Тыльная сторона ладони. Боль была такая, словно он погрузил руку в кипящее зелье. Как только он почувствовал боль, то место стало опухать. Затем опухоль сошла, но на поверхности кожи остались следы.
– Что за чёрт? Это…
Каким-то образом рисунок-татуировка запечатлелся на его руке, но он не понимал, как это стало возможным.
– Эх…
Несколько озабоченный, он всё же остался доволен татуировкой. Малопонятная метка из трёх переплетенных змей напоминала племенной знак и смотрелась неплохо.
Но его щегольство длилось лишь мгновение; когда Рюуносуке развернулся, он почувствовал, как воздух перед ним шевельнулся.
Он стал нагреваться. Внутри дома такого не должно было происходить. Постепенно воздух стал циркулировать, словно лёгкий ветерок, а затем буквально превратился в миниатюрный смерч, обдувая всю гостиную.
Рюуносуке уставился на магический круг, нарисованный свежей кровью на полу – тот излучал яркий свет.
Конечно, он ожидал, что случится что-то из ряда вон выходящее, но это вульгарное трюкачество было за пределами его понимания. Что-то большое, как в фильмах ужасов, которые Рюуносуке так не любил. Но над такими ребяческими «спецэффектами» смеяться совершенно не хотелось, так как они были явно настоящими.
Мощный смерч метался по всей комнате. Он взорвал телевизор, вазу с цветами и какую-то мебель. В центре магического круга стал собираться туман, засверкали искорки. Это сцена была словно из потустороннего мира, но Урю Рюуносуке не испугался. Он наблюдал за мальчиком, который в ужасе смотрел на магические трюки, и грудь убийцы вздымалась от предвкушения.
Неизвестное – завораживает…
Очарование того, чего ты не мог ощутить – то, что называется «смертью». Желание, которое он хотел осуществить, и которое он забыл, устав наблюдать за жертвами и став обычным убийцей, сейчас же…
Вспышка. Гремящий рёв, словно гром после молнии.
Сияние прошло сквозь тело Рюуносуке. Это было словно удар высоковольтного разряда.
Странная сила переходила из поколения в поколение семью Урю. Хоть потомки и забыли всё то, что знали их предки, но кровь их оставалась неизменной – Магические Цепи дремали в Рюуносуке до этого дня. Унаследованная тайна, которая была выпущена на свободу и нахлынула на него волной. И «чужая сила», влившаяся в Рюуносуке, начала вытекать к тому существу, которое было призвано из иного мира.
Короче говоря, это было самым большим исключением из правил.
Чтобы начать Войну, Граалю в Фуюки нужны семь Слуг. Если недостаточно подходящих людей, способных призвать Слугу и стать Мастером, Грааль выберет человека сам, чтобы получить необходимое количество Мастеров.
Призыв Слуги также необходим для Грааля. Кропотливая работа волшебника по подготовке ритуала – лишь предосторожность для того, чтобы создать прочную связь со своим верным и надёжным Слугой. Даже если круг призыва неправильно оформлен и нужные заклинания не были произнесены, если у человека есть нужный катализатор для призыва или артефакт, то этого Граалю хватит с лихвой…
– Я спрашиваю тебя…
Из плотного тумана раздался мягкий, странный и почему-то заботливый голос.
Незаметно вихрь исчез. Свечение покинуло магический круг, нет, свет попросту погас, а сам круг, нарисованный на полу свежей кровью, почернел, как если бы он выгорел изнутри. Выйдя из медленно оседающего тумана, обладатель голоса показался Рюуносуке.
Молодое лицо без единой морщинки. Пара больших лупообразных глаз и сальные щёки. Смертельно-бледный, он напомнил Рюуносуке кадр из «Зубастиков».
Его одежда также смотрелась странно. Высокая фигура была завёрнута в большую складчатую робу, богато украшенную различными металлическими пластинками; он выглядел как «злой волшебник», сошедший со страниц какой-то манги.
– Ты, кто призвал меня, ты, кто затребовал меня, ты, кто призвал дух Героя класса «Кастер»… я спрашиваю у тебя твоё имя. Как тебя зовут?
– …
Рюуносуке не знал, что ответить. Тот, кто появился из круга со вспышками и дымом, был обычным человеком, и это было не то, что он так желал увидеть. Не невообразимый монстр, а просто человек? Рюуносуке был озадачен. Его одежда была странной, но разве это означало, что он был настоящим демоном?
Поразмыслив пару секунд, Рюуносуке принял решение.
– Э, имя – Урю Рюуносуке. Шатаюсь туда-сюда. Моё хобби – серийные убийства. Мне нравятся маленькие дети и молодые девушки. Недавно я решил оточить свои навыки.
Человек в робе кивнул. Похоже, он проигнорировал все сказанное Рюуносуке, кроме имени.
– Очень хорошо. Контракт заключён. Твоё желание заполучить Святой Грааль такое же, как и у меня. Мы достанем этот «ведьмин котёл».
На секунду Рюуносуке не понял, о чем тот говорил. Но потом, подумав, он вспомнил – разве в той книге в сарае не было написано что-то подобное? А, он просто пропустил это, так как вся страница была скучной.
– Да, давай поговорим о проблемах чуть позже.
Рюуносуке легко поднял руку перед тем, как мотнуть подбородком на мальчика, свернувшегося в уголке.
– Сейчас – как насчёт того, чтобы выпить? Съесть его не хочешь?
Человек, чье лицо превратилось в каменную маску, смерил взглядом связанного ребёнка и Рюуносуке. Чувствуя беспокойство, Рюуносуке не мог определить по беззвучной тишине, что повисла в комнате, достигли ли его слова разума адресата? Возможно, он слишком многого попросил. В конце концов, кто решил, что демоны едят детей?
Сохраняя молчание, человек вытащил из кармана своей робы книгу. Большая книжка была похожа на те, что лежали в старинных сокровищницах древней эры. Без сомнения, это принадлежало демону.
Рюуносуке заметил странный блеск покрытия книги.
– О, круто! Это человеческая кожа, так?
Рюуносуке понял это, потому что однажды пытался сделать торшер для лампы из человеческой кожи, снятой с одной из жертв. В конечном итоге ему не понравилось то, что получилось уже тогда, когда он наполовину завершил работу над ним, но он не мог не уважать старшего по возрасту человека, который довёл эту же работу до конца.
Мужчина, бросив на Рюуносуке лишь взгляд, проигнорировал его комплимент и нежно открыл книгу. Его рука едва касалась переворачиваемых страниц; он пробормотал одно или два непонятных слова, и затем, словно этого было достаточно, закрыл книгу и положил её обратно к себе в карман.
– …?
Оставив беспомощного Рюуносуке обескуражено стоять, мужчина подошёл к связанному мальчику, который лежал на полу. После всех странных событий, что произошли и продолжали происходить, мальчик усиленно пытался отползти в сторону от мужчины, чтобы избежать верной смерти.
Видя ребенка в таком состоянии, человек улыбнулся. Его лицо выражало лишь доброту и сострадание, что поразило Рюуносуке. Что это значит?
– …Тебе нечего бояться, мой мальчик.
Каким бы странным не было его появление, мужчина ласково разговаривал с мальчиком. Тот обратил внимание на теплоту в его голосе и вопросительно посмотрел на мужчину.
В ответ мужчина коротко кивнул, присел рядом с мальчиком и потянулся к нему – аккуратно развязывая его руки и вынимая импровизированный кляп.
– Ты можешь стоять?
Чтобы приободрить его, мужчина похлопал мальчика по спине и помог ему встать.
Конечно, Рюуносуке не сомневался, что этот человек был злом, но он был полностью разочарован тем, как тот обращался с ребёнком. Он действительно собирается оставить его в живых?
Всё равно, неважно, как на него смотреть, этот человек был странным. Когда он молчал, черты его лица были такими же, как у мёртвеца, но когда он улыбался, то выглядел как святой.
– Теперь, мой мальчик, дверь перед тобой – выход из этой комнаты. Не оборачивайся, просто иди вперёд. Ты можешь сам идти?
– …Да…
Мальчик смело кивнул, и человек ответил яркой улыбкой, мягко подтолкнув его вперёд.
Мальчик побежал к двери через комнату залитою кровью, как ему сказали, избегая смотреть на тела своих родителей и сестры.
– Хм… эй…
Конечно, Рюуносуке не мог это проигнорировать и, в конце концов, заговорил, но мужчина, подняв руку, остановил его. Подчинившись, Рюуносуке беспомощно наблюдал, как мальчик убегает.
Он открыл дверь, вышел в коридор и увидел выход. Запавшие от страха глаза теперь светились светом надежды.
В следующее мгновенье всё закончилось.
Мальчик сделал шаг к выходу. Прошёл мимо лестницы на второй этаж и сделал ещё один шаг к двери. Со второго этажа, с лестницы, которой не было видно в гостиной, на него что-то рухнуло. Связка тяжёлых верёвок – нет, клубок бессчетного количества змей – невозможная форма жизни или же живое существо, обернулось вокруг тела мальчика и с огромной силой затащило его на второй этаж.
Затем раздался леденящий душу крик. Клацанье челюстей, затем звук дробящихся костей. То, насколько стремительно все на втором этаже произошло, не оставляло никаких сомнений – даже не видя этого, воображение не подвело Рюуносуке.
Странный человек закрыл глаза и повернул лицо вверх, вслушиваясь в кошмарные звуки, явно опьянённый происходящим. Его пальцы шевелились. Определённо, его это порадовало.
Но Рюуносуке был потрясён больше. Нет, он не ожидал, что произойдет нечто подобное, он рассчитывал на что-нибудь более тривиальное.
– Это вкус свежайшего страха.
Ещё всплывающий в памяти ужас, который он сам спланировал, никак не уходил из его сознания – нет, не оставалось никаких сомнений в том, что тот был чистейшим злом. Когда он начал говорить, возникло ощущение, что он только что осуществил собственную мечту.
– Страх – это осознание того, что ты сейчас умрёшь. Истинное значение ужаса вытекает не из статичного состояния страха, но из мгновенного изменения состояний – мгновения, когда надежда превращается в отчаянье. Ну и каково это? Запах свежайшего страха и смерти?
– …Кх…
Рюуносуке переполняли слова и впечатления.
«Существо», которое доедало то, что осталось от ребёнка наверху, явно было вызвано этим человеком. В конце концов, это же он появился из кровавого магического круга? Не было никаких сомнений в том, что он сделал это тогда, когда открывал свою книгу в обложке из человеческой кожи.
Его метод напоминал игру на нервах жертвы как на струнах, но его философия была непревзойдённой. Рюуносуке и близко не стоял с ним по креативу и эстетике исполнения. Тот, кто провёл такое яркое и живое исполнение «эстетичной смерти», заслуживал величайшего восхваления.
– Круто! Это было зловеще! Чёрт, да, это было суперкруто!
Чувствуя, что он сейчас затанцует от радости, Рюуносуке схватил руку странного человека и стал трясти её. Стать другом кого-то подобного для Рюуносуке было как встретить знаменитость мирового масштаба. Серийный убийца Урю Рюуносуке наконец-то проникся благоговением и уважением до глубины своего сердца перед кем-то в этом скучнейшем мире.
– Ладно. Я не знаю, что за фигня этот Грааль, но я с тобой! Я буду помогать тебе всем, чем будет нужно. Мы будем убивать. Нас ждёт очень много жертвоприношений. Покажи мне больше своих крутых убийств!
– Ты очень милый парень.
Понимая эмоции Рюуносуке, мужчина ответил ласково на его неистовое рукопожатие.
– Рюуносуке, значит. Как хорошо, что у меня такой понимающий Мастер, как ты. Это делает ситуацию всё более и более благоприятной для достижения моих стремлений.
Когда призыв производится без какого-либо артефакта или артефакта, то призванная Героическая Душа будет характером похожа на своего Мастера. Тот, кто был призван порочным серийным убийцей, был тем, кто заработал своё имя, совершив действительно ужасные поступки; он был Героической Душой, которая знала вкус настоящего ужаса. Или, беря в расчет его природу, его следовало бы назвать скорее Мстительным Фантомом, чем Героической Душой.
– Да, я так и не услышал твоего имени, – придя в себя, Рюуносуке стал вести себя более нормально.
– Моё имя, да. Точно. В этой эпохе, ты можешь меня называть…
Мужчина приложил указательный палец к губе и, поразмыслив пару мгновений, продолжил:
– Тогда пока зови меня «Синяя Борода». Очень приятно познакомиться, – ответил он спокойно, с ангельской улыбкой на устах.
Итак, последние участники Четвёртой Войны за Святой Грааль – Мастер и его Слуга «Кастер» заключили свой контракт. Вот так, без осознания того, что представляла собой Война за Грааль или своей сущности волшебника, серийный убийца получил Командные Заклинания и Слугу.
Волей судьбы это могло стать самой подлой из всех игр.

Акт 2. Глава 4.
-172:38:15

Выражение «в час ночи спят даже деревья» определённо не относилось к Слугам и волшебникам.
Героическая Душа Тени, Ассасин, лучше всех подходил для того, чтобы прятаться в черноте ночи.
С того момента, как волшебники стали собираться в городе Фуюки, его наблюдение стало преследовать двойную цель. На холме Старого Города Мияма сверкали своим великолепием резиденции семей Мато и Тосака.
Мастера, стремящиеся заполучить Грааль, два землевладельца, днём и ночью использовали фамилияров более низких уровней, чтобы патрулировать периметр поместий. Ведь хозяин поместья должен быть готов к любым неожиданностям и расположить на всей территории резиденции охранные и защитные системы. Даже внутри: оно должно было стать магической цитаделью.
Вступить в сферу действия охранной системы было абсолютно безопасно для Слуги, обладающего огромным количеством магической энергии. Но по существу, даже если Слуга находится в призрачной форме, то проскользнуть в поместье сквозь все охранные системы незаметно было совершенно невозможно.
Однако невозможное можно было осуществить. «Скрытие Присутствия» было классовой способностью Ассасинов. Когда он не использовал свою силу для сражений, Ассасин мог снизить излучение магической энергии практически до нуля, чтобы проскользнуть в тени и достичь свой цели.
Кроме того, для Ассасина, Слуги Котомине Кирея, эта операция обещала быть особенно лёгкой. Сад, в который он прокрадывался, находился не в поместье семьи Мато, что означало, что он будет на вражеской территории. Это было поместьем Тосаки Токиоми, союзника Мастера Кирея до вчерашнего дня. Конечно, Ассасин был согласен с Киреем и Токиоми в том, чтобы ввести в заблуждение других Мастеров и оставить в секрете их сотрудничество. Подчиняясь тайному соглашению, он осуществлял защиту поместья семьи Тосака бессчетное количество раз. Помня расположение всех защитных систем, он знал, где можно проскользнуть незамеченным.
Находясь в призрачной форме, Ассасин прошёл через множество охранных систем без каких-либо затруднений, посмеиваясь над ироничным завершением судьбы Тосаки Токиоми. Этот высокомерный волшебник сыграл большую роль в жизни своего ученика Кирея, но так и не догадался, что пригрел под боком змею.
Приказ Кирея убить Токиоми пришёл Ассасину меньше часа назад. Он хотел убедиться, что Кирей не изменит своего решения, но Слуга, которого призвал Токиоми, несомненно, будет здесь, когда произойдёт убийство. Токиоми призвал Слугу класса «Арчер», но, похоже, этот Герой был слабее, чем ожидал Кирей. И когда Токиоми перестал быть полезным, Ассасин согласился с решением Кирея, принятым сегодня ночью.
– Нет смысла осторожничать. Не бойся столкновения с Арчером. Тебе нужно лишь быстро уничтожить Тосаку Токиоми.
Таков был приказ Мастера Кирея. Сражаясь против презренного и слабейшего из всех Слуг Ассасина, Арчер не будет ни пугаться, ни спешить его прикончить. С просчитавшейся Героической Душой Лука, призванной Тосакой Токиоми, разобраться будет легко.
На полпути из сада щель в охранной системе исчезла. С этого момента барьер можно было снять только применив силу; и в это же время необходимо было двигаться. А двигаться дальше, оставаясь в призрачной форме, было невозможным.
Склоняясь в тени высокий растений, Ассасин вернулся в материальную форму – высокого худощавого человека с черепом-маской на лице. Он почувствовал присутствие множества «глаз», наблюдавших за ним издалека. Они отличались от «взглядов» охранной системы резиденции семьи Тосака, которые были расположены вне барьера.
Должно быть, фамилияры других Мастеров тоже наблюдали за поместьем. Пока его не заметил сам Токиоми, нет причин беспокоиться об этих «подглядывающих мальчиках». Противники Токиоми в Войне за Грааль не предупредят его о вторжении Ассасина. Если один из участников вдруг «выйдет» из борьбы, остальные останутся лишь немыми свидетелями происходящего.
Беззвучно передвигаясь, Ассасин положил руку на первый камень, который деактивировал барь…
В следующее мгновение его руку пронзило копьё, которое, сверкнув молнией, прилетело откуда-то сверху.
– …хш?!
Внезапная боль, ужас, и – шок. Копье было полной неожиданностью для Ассасина. Он поднял голову, чтобы разглядеть того, кто его метнул.
Нет, нужды искать не было.
На крыше поместья семьи Тосака возвышалась величественная золотая фигура. Божественное сияние затмевает даже блеск звездного неба и заставляет Луну тускнеть...
Гнев заставил раненного Ассасина забыть о боли. Но он мог только опасаться нового удара.
– Ты, червь, копающийся в земле, чьей милости ты ищешь?
С этими словами человек в золотом доспехе презрительно посмотрел на Ассасина, прятавшегося у земли; его красные глаза полыхали.
– Ты не имеешь права смотреть на меня. Черви, которые копаются в земле, подыхая, могут смотреть лишь в неё, как им и подобает.
Вокруг золотой фигуры стало появляться бесчисленное количество пятен света. Оттуда на половину своей длины появились мечи, алебарды, копья, топоры и кинжалы. Среди них не было пары одинаковых; украшенные блестящими орнаментами, все они, казалось, были оружием из сокровищниц. И все они были направлены на Ассасина.
«Мне не победить».
Ассасин понял это инстинктивно, даже не задумываясь.
Его невозможно победить. Глупо даже думать о противостоянии. Если тот мог ранить его, Ассасина, значит, эта золотая тень была Слугой. И если этот Слуга предотвратил его вторжение в резиденцию семьи Тосака, значит его Мастер – Токиоми.
Другими словами, это был Слуга Арчер.

То есть не нужно бояться ЭТОГО?!

Нужно было отдать должное Кирею. Он не солгал.
Перед такой превосходящей силой, страх… да, для страха места не было.
Были лишь ужас и отчаянье.
Пронзив воздух, бесчисленное количество мечей с воем устремились к Ассасину.
Он почувствовал на себе взгляды. Фамилияры, которые наблюдали за этим местом издалека. Первый Слуга, который погибнет в Четвёртой Войне за Святой Грааль, встретит свой ужасный конец под взглядами других Мастеров.
И в последний момент Ассасин понял. Настоящую цель его Мастера, Котомине Кирея…и его учителя, Тосаки Токиоми.
***
Сидя в своей комнате в удобном кресле, Тосака Токиоми вслушивался в грохот, с которым бесчисленные Небесные Фантазмы врезались в землю и разрывали плоть на кусочки.
– Так… всё идёт по плану… теперь… – пробормотал волшебник, разговаривая с самим собой.
Тут его лицо озарилось светом, который отличался от света лампы.
Тусклый свет, который исходил от появившейся золотой фигуры, заливал всю комнату – как тогда, на крыше, когда он встретил нарушителя. Войдя в призрачную форму, чтобы переместиться в комнату Токиоми, и вновь материализовавшись, Слуга Арчер гордо встал перед своим Мастером, который удовлетворенно на него посмотрел.
Закованный в золотой доспех, он был высок и величественен. Волосы не падали на плечи, но поднимались вверх подобно золотому пламени, молодое лицо было красивым. Глаза светились красным светом, и всякий кто, встретился бы с этим нечеловеческим взглядом, сгорбился бы помимо своей воли.
– Ты заставил меня отвлечься по пустякам, Токиоми.
Токиоми поднялся из кресла и уважительно и элегантно поклонился.
– Прошу прошения за то, что подверг вас этому, король среди королей.
Как для Мастера, призвавшего Слугу, его манеры были достаточно обходительны. Но Токиоми выражал благодарность, которая не нашла ответа в Героической Душе. Как человек, ценивший свою родословную, Тосака Токиоми мог легко разглядеть «благородство» лучше, чем кто-нибудь другой. Его гость, призванный Граалем, прибыл, чтобы победить в Четвёртой Войне. И он был не скромным Слугой, а величайшим Героем.
Этот человек, сегодня известный как Арчер, был «Королём Героев» – Гильгамешем. Тиран, который правил в Древней Месопотамии, на одну треть человек и на две трети бог. Герой, существовавший на самой заре человечества, старейший среди королей.
Токиоми твердо верил в ценность благородного происхождения. Даже подчинение Командным Заклинаниям или контракту, ничто не может изменить этого. Но даже если он был Слугой, то Золотой Арчер определённо заслуживал почтения.
– Исход сегодняшней ночи избавит нас от множества проблем. Увидев всю мощь Короля Героев, не одна собака даже не вздумает лаять на нас.
– Хм.
Арчер признал правдивость слов Токиоми. Поведение Токиоми заставляло Арчера прислушиваться к его словам.
– Скоро эти зверьки поймут кто, здесь лев. Пожалуйста, прояви терпение до тех пор, пока они не разубедятся в этом.
– Хорошо. Тогда я пройдусь, чтобы убить скуку. Эта эра выглядит довольно интересной.
При этих словах Арчера во взгляде Токиоми промелькнуло раздражение.
Определённо, Слуга, с которым он заключил контракт, был сильнейшим. Но он причинял Мастеру сильнейшую головную боль из-за своего эгоистичного поведения. После призыва он не провёл ни одной ночи в поместье семьи Тосака. Токиоми приложил очень много усилий, чтобы заставить остаться Арчера на эту ночь, чтобы тот прикрыл рейд Ассасина.
– … Эта эра нравится тебе?
– Здесь повсюду уродство, которое не исправить. Но к этому можно привыкнуть.
Цинично улыбнувшись, Арчер посмотрел на Токиоми своими красными глазами, полными божественной силы.
– Есть ли в этом мире то, что может стать мне наградой за это «одолжение»? Цена за мой призыв должна быть соответствующей, Токиоми.
– Отдыхай и не волнуйся. Грааль, я думаю, тебя определённо устроит, – уверенно ответил Токиоми, без страха в голосе.
– Это мне решать… а, ладно. Пока я буду делать, что ты мне говоришь. Все сокровища мира принадлежат мне. Посмотрим, что за сокровище этот «Грааль»… а пока меня не интересуют шавки, которые грызутся за него.
С этой высокомерной тирадой Король Героев развернулся и ушёл в призрачную форму, растворяясь как туман.
– Я буду твоим львом, но льву нужно развлекаться. Я оставлю разбираться с деталями тебя, Токиоми.
Токиоми кивнул в ответ призрачному собеседнику. Он не поднимал голову до тех пор, пока аура присутствия Героя не исчезла из комнаты.
– …Так-так…
Волшебник глубоко вздохнул, почувствовав, что Герой покинул его поместье.
Героические Души получают определённые классовые способности, когда призываются как Слуги в настоящее время. Это такие способности, как «Скрытие Присутствия» Ассасина, «Создание Территории» Кастера, и «Верховая Езда» Сэйбера и Райдера. Получив класс «Арчер», Слуга Токиоми обрел и свою классовую способность – «Независимое Действие».
Она даёт возможность существовать без магической энергии Мастера длительное время и действовать независимо; это будет очень полезным в тех случаях, если, например, Мастеру нужно сконцентрировать магическую энергию для мощного заклинания или когда он ранен и не может поставлять магическую энергию. С другой стороны, Мастеру сложнее контролировать Слугу и заставлять его делать то, что Мастер считает нужным.
Как у Арчера, «Независимое Действие» Гильгамеша было равно А. Это означало, что он мог использовать свой Небесный Фантазм в битве и оставаться в этом мире без поддержки Мастера… и таким образом, Король Героев попросту игнорировал просьбу Токиоми оставаться дома по ночам и отправлялся шататься по городу Фуюки. Находясь на значительном расстоянии друг от друга, Токиоми не мог знать, в каком месте его Слуга находится в данный момент и чем занимается.
Совершенно не интересуясь тем, что происходило за стенами его поместья, Токиоми не мог понять, какие развлечения такой человек, как Король Героев, мог найти в прогулках по городу и наблюдении за жизнью других людей.
– В любом случае, Кирей с этим справится. Всё идёт по заранее намеченному плану…
Хмыкнув, Токиоми подошёл к окну и посмотрел вниз, в сад. Разрушения, вызванные тем, что разорвало Ассасина на тысячи частей, напоминали до основания разрушенный бомбардировкой город.
***
– Ассасин… был убит?
Разочарованный тем, как быстро всё произошло, Вэйвер открыл глаза.
До того он наблюдал за тем, что происходило в поместье семьи Тосака, и его «глаза» вернулись в комнату, где он на самом деле находился – на второй этаж дома пожилой пары, где он жил нахлебником. Картинка, что была перед его глазами до этого, поступала с органов зрения фамилияра-крысы. Использование волшебства такого рода не вызывало у него восхищения.
С началом Войны за Святой Грааль первым шагом Вэйвера стала слежка за поместьями семей Мато и Тосака. Была ещё уединенная вилла на окраине леса, принадлежавшая членам семьи Айнцберн, но волшебник с Севера ещё не прибыл в Фуюки, и наблюдать за пустым домом не было смысла.
В обоих домах не происходило ровным счётом ничего, и Мастера попросту устали ждать, обдумывая возможность нападения на поместье семьи Тосака или Мато. Это, конечно, немного снимало вызванную непрестанным наблюдением усталость, но никто не мог подумать, что это произойдёт на самом деле.
– Эй, Райдер, тут произошло что-то новенькое. Первая жертва в этой Войне.
Гигант, несмотря на то, что его позвали, продолжил лежать на полу и на фразу Вэйвера отреагировал неопределённым «хм». Он даже не повернулся.
– …
Это взбесило Вэйвера.
Сегодня он не делал ничего, только лежал в своей комнате и отдыхал от боли в мышцах – если говорить точно, то комната была не его, но давайте опустим эту деталь – и никак не мог успокоиться. Даже после того, как он приказал Слуге вернуться в призрачную форму, тот не просто ничего не сделал. Он вообще отказался это выполнять, заявив, что ему удобнее «находиться в материальной форме». Так что Вэйверу всё это время пришлось пялиться на гигантское тело. Материализация чревата большой потерей магической энергии для Мастера, а чтобы поддерживать своего Слугу, приходилось тратить ещё больше. Хотя это не представляло особых проблем для Вэйвера, но в таких случаях Райдер был довольно забывчив.
Сложно было простить то, что Райдер тратил энергию Вэйвера на… в общем-то ни на что. Даже пренебрегая Вэйвером, он просто отдыхал, расслаблялся, невежливо отбирал у Вэйвера еду и смотрел кабельное телевиденье. Вы можете поверить в то, что ЭТО – Слуга?
– Ты меня слышал? Ассасин уничтожен. Война за Святой Грааль началась!
– Хм.
– Эй… – произнёс раздраженно Вэйвер, и Райдер наконец-то повернулся к нему.
– Ты про этого парня-убийцу? Крыса, прячущаяся в кустах, – это не противник.
– …
– В любом случае, мальчик, что изумительно, так это вот это, – Райдер повернул голову обратно к телевизору, в его голосе зазвучало восхищение. Кассета, которую проигрывал видеомагнитофон, называлась «Военные самолёты мира, часть четвёртая». Будучи заядлым милитаристом, Райдер накладывал руку на все, что было связано с войной – книги, картинки и много другое. И естественно, создавал Вэйверу новые проблемы. В противном случае гигантский Слуга сам пошёл бы в библиотеку или в магазин видео-проката, что определённо не устраивало его Мастера.
– Вот, этот чёрный Б2 Спирит. Он прекрасен. Я подумываю о том, чтобы купить около десяти таких.
– Тогда иди и купи страну, если у тебя есть на это деньги, – безжалостно ответил Вэйвер, и Райдер, сделав серьёзное лицо, простонал:
– Действительно… конечно, средства – это важная проблема… возможно, мне придётся захватить город такой же богатый, как Персеполис.
Похоже, Райдер серьёзно решил завоевать этот мир и производил исследования военной тактики и технологии современной эры. Даже информация, предоставленная Граалем, была ограниченной. Например, Райдер понятия не имел, сколько стоит бомбардировщик «Стелс».
– Из самого неотложного... Этот парень – Клинтон – вызывает у меня опасения. Возможно, он будет поопаснее Дария.
– …
У Вэйвера сильно болел живот с того момента, как он призвал Слугу. Он был уверен, что к тому времени, когда он заполучит Грааль, он также заработает себе язву желудка.
Убрав образ гиганта из сознания, Вэйвер постарался мыслить позитивно.
В любом случае, хорошо, что первым был уничтожен Ассасин. Вэйвер знал, что его Слуга – Райдер – со своими боевыми навыками годится для полномасштабных столкновений с противником. Если учитывать это, то оппонент, который тщательно планирует свою атаку и использует разные трюки, чтобы победить, представляет собой большую опасность. И Ассасин идеально подходил под это определение. Кастер тоже был проблемой, но подкрадывавшийся к жертве, которая не могла его обнаружить, Ассасин являлся большей угрозой.
Три главных рыцарских класса представляли Сэйбер, Лансер и Арчер, затем шёл Берсеркер, который попросту громил всё, что под руку попадётся. Их всех можно было не бояться. Возможности Райдера и его Небесный Фантазм сметут их с дороги и уничтожат. Остаётся лишь выяснить истинное имя Кастера…
– Ну, и как был убит Ассасин?
Райдер уселся, скрестив ноги. Он неожиданно удивил Вэйвера, задав вопрос по существу дела.
– Э?
– Да, Слуга, который его прикончил. Ты его видел?
Вэйвер задумался. Конечно, он его видел... Но что именно он видел?
– Должно быть, это Слуга Тосаки… я так думаю. Выглядел сильным и агрессивным, заявился с множеством блестящих золотых штучек. Это произошло мгновенно, я не уверен…
– Это не важно, дурак.
Одновременно с шокирующим голосом что-то ударило Вэйвера между бровей. От этой неожиданной боли Вэйвер рухнул на пол и прижал ладонь ко лбу.
Это был средний палец Райдера. Всего лишь обычный щелбан. И конечно, Райдер не прикладывал особых усилий. Однако поскольку его палец был толщиной с сосновую ветвь, в том месте на лбу Вэйвера, куда пришелся удар, появилось покраснение.
Снова насилие. Вновь физическое оскорбление. Потеряв дар речи, Вэйвер колебался между страхом и бешенством. Второй раз его Слуга ударил его. Это был второй раз, когда его ударили в жизни вообще. Не в состоянии нормально дышать, задыхаясь от гнева, Вэйвер открывал и закрывал рот, словно рыба. Игнорируя расстроенного Мастера, Райдер глубоко и разочаровано вздохнул.
– Ты знаешь: если я буду сражаться, то должен победить и выжить. Что случится, если ты не будешь правильно осуществлять наблюдение?
– Хть…
Вэйвер не ответил. Райдер был прав. Он не хотел слышать этого от Слуги, который ничего не делал, кроме как валялся, ел печенья, смотрел видеокассеты и читал книги. Но в этом городе были враги, которые могли доставить проблемы.
– А, ладно, не бери в голову. Эти блестящие штучки или что там было, какое впечатление они на тебя произвели?
– Я…я же тебе сказал…
Как он мог понять то, что произошло всего за одно мгновенье?
То, что отправило Ассасина обратно на небеса, возможно, было Небесным Фантазмом. Даже через глаза фамилияра он сумел разглядеть огромную вспышку магической энергии.
Но количество оружия, нашпиговавшее Ассасина…
– …Эй, Райдер, обычно у Слуг есть один Небесный Фантазм, так?
– В основном, да. Иногда в запасе у Героических Душ имеется два или три Фантазма. Я в этом случае являюсь ярчайшим примером.
Точно, в ту ночь, когда Райдер прибыл в этот мир, он показал ему свой Небесный Фантазм и сказал, что он не был его единственной козырной картой.
– Итак, нет смысла пересчитывать Небесные Фантазмы. Ты должен знать, что Небесные Фантазмы это что-то вроде кристаллизации, соединение всех исторических фактов и анекдотов, которые сделали Героическую Душу известной. Но они не обязательно должны быть оружием. Это может быть какая-либо способность или особый вид атаки.
– Итак, швырнуть десять или двадцать оружий разом – это может быть одним «Небесным Фантазмом»?
– Меч, который создаёт бесконечное количество своих копий, да? Такое возможно. У него есть потенциал одного «Небесного Фантазма».
Но то, что победило Ассасина, несколько отличалось от определения Райдера. Вэйвер видел через глаза фамилияра, что выпущенное в Ассасина оружие не было одинаковым. Это было не разделение одного меча на множество похожих. Все мечи были уникальными.
Могли ли они быть одним Небесным Фантазмом? Но такое невозможно. Ведь Ассасина разорвало не одним и не двумя мечами.
– А, ладно, всё в порядке, мы узнаем это, когда выясним истинное имя противника.
Рассмеявшись от всего сердца, Райдер дружески хлопнул задумавшегося Вэйвера по спине. Удар встряхнул весь позвоночник, и маленький волшебник закашлялся. На этот раз это не было выражением пренебрежения Слуги к Мастеру, но Вэйвер предпочёл бы, чтобы Райдер выражал свои чувства не так… больно.
– Ты… ты закончил?!
– Хорошо. Моё сердце наполнилось радостью.
Райдер произнёс это небрежно, блистая улыбкой.
– Еда или секс, сон или война – ублажай себя, как тебе угодно. Вот секрет жизни мужчины.
– …
Вэйвер не мог наслаждаться ни одним способом из перечисленных. Точнее, у него не было достаточно опыта, по крайней мере, в двух из названных пунктов.
Разминая мускулы на затёкшей шее, гигантский Слуга сильно выгнулся.
– Мы отправляемся на передовую. Будь готов.
– На передовую… куда?!
– Туда, конечно, куда же ещё!
– Это безумие!
Встав на ноги и практически упёршись головой в потолок, Райдер посмотрел вниз на сердитое лицо Вэйвера и улыбнулся.
– Ты не единственный, кто наблюдал за Фортом семьи Тосака. То, что Ассасин погиб, уже известно всем. Так как они все устали наблюдать, то будут готовы напасть из тени. То есть все они придут в движение одновременно. Мы найдём их и захватим.
– Найти и захватить… если бы всё было так просто…
– Я – Райдер. У меня есть преимущество над другими Слугами, которые передвигаются на «своих двоих».
Выдав эту тираду, Райдер вытащил свой меч из ножен, прикрепленных к ремню на талии. Сообразив, что он собирается вызвать Небесный Фантазм, Вэйвер в замешательстве остановил его.
– Стой, стой, стой!!! Ты не можешь делать этого здесь! Ты взорвёшь весь дом!!!
***
Этой ночью перед церковью в городе Фуюки, которая находилась на холме рощи Синто, появился ожидаемый гость.
– Согласно соглашению о Войне за Святой Грааль, я, Котомине Кирей, прошу о защите Святую Церковь.
– Я принимаю прошение. Согласно моим обязанностям наблюдателя, я, Котомине Ризей, гарантирую тебе безопасность. Заходи внутрь.
Эти два человека спланировали весь фарс «от и до», но они не могли знать, наблюдает ли кто-нибудь за вратами при входе в церковь. Котомине Ризей предёльно чётко играл роль наблюдателя, сделав при этом мрачное лицо, и впустил своего сына, ослабленного осознанием того, что он проиграл Войну как Мастер, в церковь.
Так как город Фуюки принимал у себя множество иностранных граждан, людей, приходивших в церковь, в отличие от большинства городов Японии, в нем было несравнимо больше. Несмотря на то, что располагалась она в землях Дальнего Востока, эта церковь на холме, одиноко возвышавшаяся над городом, в Фуюки была религиозным центром для выходцев из Западной Европы. Однако место отдыха для простых христиан было не более чем маскировкой, так как этот храм здесь был построен Святой Церковью специально для Войны за Святой Грааль. Являясь третьим лучшим духовным местом в городе, оно соперничало со вторым – поместьем владельца этой земли – семьёй Тосака.
Очевидно, что священник, который прилетел и взял под контроль бой на смерть между Мастерами и их Слугами, был членом «Ассамблеи 8-го Таинства». Другими словами, преподобным, который проводил ежедневные религиозные службы для обычных христиан, был никто иной, как Котомине Ризей.
– Как я понимаю, всё прошло без особых проблем.
Ведя Кирея через келью, преподобный Ризей отбросил все свои актёрские ухищрения и кивнул с серьёзным выражением на лице.
– Отец, кто сейчас наблюдает за церковью?
– Никто. Это нейтральная территория, гарантирующая неприкосновенность. Задача Церкви: «разубедить» Мастеров напористо вмешиваться в судьбу подзащитных. Проигравшие не представляют интереса для действующих участников – вот что гласит соглашение.
– Тогда мы можем быть спокойны, так?
Присев на стул, который ему вежливо предложили, Кирей глубоко вздохнул. И затем…
– Мы не должны пренебрегать бдительностью, чтобы быть полностью уверенными. Там всегда должен кто-то быть.
Он произнёс это холодным властным тоном, обращаясь к пустоте. Конечно, его слова не были обращены к отцу. А преподобный Ризей, сидевший напротив него, вовсе не находил слова своего сына странными.
– Итак, кто-нибудь наблюдал за происшедшим?
– Да, я.
Голос, ответивший на вопрос Кирея, принадлежал не пустому пространству. Появившаяся из тени в углу кельи, женщина в чёрной одежде кипела от негодования. Ни Кирей, ни Ризей даже бровью не повели при её появлении. Но эта худощавая женщина никак не могла находиться здесь. Чёрный балахон, окутывавший ее, символическая маска-череп – этот костюм выдавал Героическую Душу Тени и Наёмных Убийств – Хассана ибн Саббаха.
– Имеются следы фамилияров четырёх различных видов в том месте, где погиб Ассасин. Полагаю, что, по крайней мере, четыре Мастера наблюдали за происшедшим.
– Хм… один отсутствует.
Обдумывая сказанное, Кирей на несколько мгновений опустил взгляд, затем посмотрел на отца.
– «Духовный контакт» точно показал прибытие всех семи Слуг в наш мир, не так ли, отец?
– Да, без сомнения. Последний – «Кастер» – был призван два дня назад. Как обычно, имена Мастеров не назывались, но для начала Войны за Грааль все Слуги должны быть призваны.
– Понятно…
Кирей предпочёл бы, чтобы все пять людей стали свидетелями этого ночного фарса.
– Все Мастера, участвующие в Войне, должны были наблюдать за поместьями трёх главных семей, – высказала свое мнение женщина с маской-черепом на лице, стоявшая в стороне, – Хассан ибн Саббах.
– Если у кого-нибудь хватит духу проигнорировать такого стража, значит, он будет достаточно беспечен, чтобы мы – Ассасины – разобрались с ним без проблем. Разве это не удовлетворительное умозаключение?
– Хм.
Если бы Мастер Котомине Кирей потерял своего Слугу, то Заклинания, запечатлённые на его руке, померкли. Но три чёрных узора до сих пор были на месте.
Если вкратце, то… Слуга Ассасин не был уничтожен. Тогда женщина в маске, которая сейчас служила обоим членам семьи Котомине, должна быть настоящим Хасаном ибн Саббахом.
– Тебя печалит, что этот человек погиб?
В ответ на вопрос Котомине женщина безразлично качнула головой. Кивок на этот раз был лишен всяких эмоций.
– Этот человек был одним из нас – Хассанов – но он не играл значительной роли. Потеря его не отразится на остальных. Но…
– Но что?
– Я не могу сказать, что его смерть повлияла на нас, но потеря есть потеря. Можно сказать, что это как потеря пальца. Я не хочу думать, что он был напрасной жертвой.
Котомине внимательно слушал, как женщина старательно высказывала своё несогласие через повиновение. Конечно, это не было неразумно.
– Это не напрасная жертва. Ты сможешь обмануть других Мастеров, пожертвовав всего лишь одним пальцем. Они уже уверились в том, что Ассасин пал. Разве ты не думаешь о том, что теперь ты можешь переменить ход битвы, оставаясь незамеченным?
– Действительно, в твоих словах звучит истина.
Женщина в темном балахоне низко поклонилась своему Мастеру.
Считая, что Ассасин выбыл из игры, никто не будет ожидать, что Героическая Душа Тени проскользнёт им за спину. Кто мог подумать, что Слуга Ассасин будет стоять в поклоне перед своим Мастером, которому пришлось искать убежища в Церкви.
Даже учитывая то, что Война за Святой Грааль – чудо само по себе, ситуация была очень странной.
На самом деле, имя «Хассан ибн Саббах» принадлежало не одному человеку. Имя «Хассан» означало «Старик с Горы» – так звали человека, который находился на вершине иерархии в мире наемных убийц и который возглавлял группу Ассасинов на Ближнем Востоке. Это означало, что в истории было несколько Героических Душ, носивших имя Хассана. И конечно, то, что одним из Хассанов была женщина, не могло быть чудом.
Но по правилам лишь один Ассасин мог быть призван в Войне за Святой Грааль. В теории существовала возможность контроля двух Слуг одним Мастером, но наличие двух Ассасинов говорило о том, что правила нарушили.
– В любом случае, твои цели будут не готовы к удару из-за спины.
Сильный голос величественного и пожилого священника был наполнен предвкушением победы.
– Четвёртая Война за Святой Грааль началась. Похоже, мой старые косточки на этот раз таки будут свидетелем чуда.
Не разделяя энтузиазма отца, Кирей молча посмотрел на плохо освещённый угол кельи.

Акт 3. Глава 1.
-162:26:39

Город Фуюки, район Синто.

Городской посёлок на восточном берегу реки Мион назывался Новым Городом, так как был построен на пустоши. Его история отличалась от Старого города Мияма. Поселок строился по одному из крупных и масштабных проектов правительства, который должен был превратить древний город в большой современный бизнес-центр.
Здания, которые возводились на месте будущего делового квартала, были готовы лишь на 40%, но строительство парка и торгового центра, расположенных рядом со станцией, уже завершилось. Будущее Синто было определено – чистое и сверкающее, помпезное и однообразное. Здание мэрии тоже перестраивалось. Вскоре мэрия вообще должна была перебраться в Синто, возрождённая в металле и стекле, тем самым лишая Старый город Мияма всех центральных муниципальных полномочий.
На улицах не протолкнуться, хотя сейчас праздничные дни. Обдуваемый северным ветром, ничем не выдавая себя и не привлекая излишнего внимания, Эмия Киритцугу растворился в толпе людей, снующих туда-сюда.
Рубашка и плащ, надетые ещё в поезде, и отсутствие багажа заставляли людей не замечать его появления – по внешнему виду Киритцугу невозможно было догадаться, что он только что приехал в Фуюки. На самом деле, прошло очень много времени с того момента, как он ходил по улицам Синто. Но Япония всегда оставалась его родной страной: привыкнув разъезжать по всему миру, здесь он всё равно чувствовал себя лучше.
Со странным чувством он посмотрел на пачку сигарет, купленных в аппарате.
Прошло уже 9 лет с того момента, как он перестал курить. Он бросил, так как не мог найти сигарет, которые ему так нравилось курить, в тех отдалённых землях, где жила семья Айнцберн. Хотя главной причиной было другое: он беспокоился за состояние матери и ребенка – своей жены и дочери. Но когда Киритцугу сошёл с поезда на станцию, то бросил монетку в торговый аппарат – просто так, по привычке.
Купив зажигалку в магазинчике неподалёку, он открыл пачку сигарет, чтобы придти в себя. Белизна небольшого ряда фильтров сверкала знакомым светом.
Он вытащил одну сигарету из пачки и зажёг её. После спокойной жизни, которая длилась целых 10 лет, возвращались его старые привычки. Дым, проникающий в лёгкие, был точь-в-точь похож на тот, который он ощущал раньше.
– …
Киритцугу окинул взглядом изменивший ландшафт города, который разительно отличался от образа, всё это время жившего в его сердце.
Он тайно приезжал в Фуюки, чтобы разведать обстановку три года назад, но район Синто полностью изменился за этот период. Это было не так уж и неожиданно, но выходило за пределы его понимания. Похоже, придётся вновь знакомиться с новыми соседями.
Несмотря на то, что он плохо знал перестроенный район, Киритцугу быстро нашёл нужную ему гостиницу.
Фасад здания был красиво украшен, но внутренний интерьер больше напоминал дешёвый мотель. Для отдыхающих семей или одиночек-путешественников он был как тихая гавань, в которой каждый может отдохнуть.
Делая вид, что он здесь не впервые, Киритцугу прошёл через фойе прямо к лифту, и поднялся на седьмой этаж. Там, в номере 73, уже три дня жил его преданный помощник.
В мире волшебников отношения Киритцугу с Хисау Майей развивались по схеме «Учитель – Ученик».
Но для Киритцугу, который видел волшебство как средство для достижения цели, а не самоцель, это были не просто отношения учитель/ученик. То, чему Киритцугу учил Майю, больше походило на «путь воина». Поступая так, Киритцугу также расценивал её как «инструмент». Майя была отголоском того времени, когда он участвовал в бессчетном количестве безнадёжных битв, стремясь к утопии, которой нельзя было достичь. Когда он ещё не знал о существовании Грааля.
Поэтому его связь с Майей была более долгой, чем с Ирисфиль. Сражаясь с ним бок о бок, Майя знала всё о той кровавой части жизни Киритцугу, которой не видела Ирисфиль.
Как только он простучал условное количество раз в дверь номера 73, она сразу открылась, будто бы его ожидали. Пропустив ненужные приветствия и обменявшись быстрыми взглядами с хозяйкой, Киритцугу вошел в номер и закрыл за собой дверь.
Майя уже глубоко увязла в Войне за Святой Грааль. После того как Киритцугу перестал вести жизнь наёмного убийцы, она начала подготовку к Войне, следуя инструкциям Киритцугу, приходившим из-за моря, и часто приезжала в замок Айнцберн.
Красивая, белолицая... Майя не пользовалась ни тенями, ни помадой, её красота была от природы. Взгляд незаметно для всех подозрительно изучал всё, что попадало в поле зрения, но девушка старательно делала вид, будто окружающий её мир существует параллельно с ней. Её чёрные прямые волосы, которые по мягкости были сравнимы с шёлком, всегда привлекали взгляды мужчин, но холодная и колючая манера держаться заставлял любого сердцееда оставить любую надежду на успех.
В любом случае, они знали друг друга уже около 10 лет. Когда они встретились, Майя была юной девушкой, почти девочкой, но не ребенком – проницательность можно было назвать её основной чертой характера. Такой тип красоты быстро надоедает обычным людям, но Киритцугу ведь не был обычным. Она была женщиной, которой довелось столкнуться с реальностью, и поэтому могла судить о вещах совершенно беспристрастно. Она была даже более безжалостной, чем Киритцугу. Рядом с ней Киритцугу не стыдился своих методов и не скрывал своей жестокости. Для него это было что-то вроде небольшой передышки.
– В поместье семьи Тосака вчера было шумно.
Как обычно, Майя начала разговор с дела.
– Пожалуйста, просмотри записи. И да, прибыло всё оборудование.
– Принято. Сперва – ситуация.
Кивнув, Майя включила декодер, вмонтированный в распакованный телевизор.
Киритцугу научил Майю не только основам волшебства – она вполне могла использовать обычных фамилияров, и Киритцугу часто поручал ей различные разведывательные операции. В этот раз он доверил ей наблюдение за поместьями семей Мато и Тосака.
Фамилиярами Майи были летучие мыши, но, в отличие от фамилияров других волшебников, её мышки были оснащены миниатюрными CCD-камерами (charge-coupled device – прибор с зарядовой связью), привязанными к брюшкам. Конечно, это была идея Киритцугу. Иллюзии и замаскированные «охранные поля» волшебников помогают частично нейтрализовать действие фамилияров-шпионов, но волшебники часто забывают об электронных устройствах. Также пересматривать видеозапись намного удобнее. Поэтому, даже если учитывать, что груз несколько замедляет фамилияра, результат определённо этого стоил.
Так что сцена, произошедшая прошлой ночью, сейчас воспроизводилась в тринадцатидюймовом формате. Несколько размытого изображения оказалось достаточно, чтобы разобрать, что же там случилось. Не шевельнув бровью, Киритцугу просмотрел запись о том, как Слуга, лицо которого было скрыто маской-черепом, был уничтожен Золотым Слугой.
Белая маска побеждённого Слуги без сомнения принадлежала к классу «Ассасин».
– Ну, что ты думаешь?
– Всё прошло слишком уж хорошо, – немедленно ответила Майя. – Момент времени между материализацией Ассасина и атакой Слуги Тосаки практически отсутствует. Он его ждал. Конечно, он мог обнаружить противника, когда тот находился в призрачной форме, но его оппонентом был Ассасин, чья классовая способность – «Скрытие Присутствия»… возможно, Тосака был осведомлён о вторжении?
Киритцугу кивнул. Так как Майя всему научилась у него, его вывод был таким же.
– Чем больше я над этим думаю, тем больше мне всё это напоминает хорошо поставленную сцену. Почему Тосака выставил напоказ своего Слугу, если у него имеется такой «резерв»?
Семья Тосака участвовала и во Второй, и в Третьей Войнах, и должна была накопить определённый опыт. Они просто не могли не знать, что другие Мастера будут наблюдать за их поместьем.
Война за Святой Грааль – это битва между Героями, заполучившими славу. И легенды об этих героях содержат множество информации об их боевых способностях, сильных и слабых сторонах. Это значит, что специфические способности и слабые места Героических Душ известны заранее.
Учитывая это, нерушимым правилом Войны стало скрывать истинную сущность своего Героя в битве между Героическими Душами. В свете этого все Герои носят названия своего класса, чтобы избежать раскрытия своего имени.
Прошлой же ночью Тосака невольно дал две подсказки другим Мастерам: одну – как выглядит его Слуга, и вторую – способ его атаки, который выглядел как Небесный Фантазм. Хотя по этим признакам не удалось определить истинную сущность Слуги, но то был риск, которого можно было легко избежать. Если нужно было прибить Ассасина, то это можно было сделать за пределами действия глаз фамилияров.
– Показывая то, что он не должен был показывать, означает, что он хотел нам это показать.
Киритцугу вновь кивнул, подтверждая слова Майи.
– Возможно. Если он преследовал определённую цель, то объяснение найдётся само собой… да, Майя, что случилось с Мастером Ассасина?
– Той же ночью он пришёл в Церковь к Наблюдателю и попросил о защите. Этого человека зовут Котомине Кирей.
Как только Майя произнесла это имя, в глазах Киритцугу появился нехороший блеск.
– Майя, пошли фамилияра к Церкви. Одного пока будет достаточно.
– …Разве это допустимо? Церковь – место, где запрещены столкновения между Мастерами.
– Если Наблюдатель об этом не узнает, значит, ничего и не было. Соблюдай дистанцию. Не перестарайся. Ему просто не нужно об этом знать.
Майя нахмурилась, слушая малопонятные инструкции Киритцугу.
– Я не должна наблюдать за Церковью?
– Ты должна осуществлять «обычное патрулирование». Чтобы не попасться, ты должна сконцентрироваться именно на этом.
– …Да, принято.
Майя не понимала, что задумал Киритцугу, но вопросов по этому поводу решила не задавать. Она возьмёт одну из трёх мышей, наблюдающих за поместьем семьи Тосака, и отправит её к Церкви Фуюки на краю Синто.
Киритцугу выключил телевизор и начал проверять оборудование, подготовленное Майей.
Различные «инструменты» были разложены на простыне кровати, ожидая проверки Киритцугу, – и ни в одном бы из них простой волшебник не увидел ничего интересного. Там не было ничего, что походило бы на ритуальный кинжал, чашу, талисман, сосуд с эликсиром или на хранилище магической энергии. В каком-то смысле они представляли собой произведения искусства и были очень эффективны в деле. Но если не учитывать этого, всё что лежало перед Эмией, было обычным оружием. Ни одно из них не несло в себе магической энергии.
Пользуясь продуктами ереси, подобной этой, Эмия Киритцугу и заработал своё прозвище – «Убийца Волшебников».
Слабостью всех людей, называвших себя волшебниками, была небрежность, которую породило их высокомерие. Они полагались на старинные таинства и собственные знания. И никогда не сомневались, что никто, кроме Бога не может причинить им вред.
Именно поэтому в битве они ощущают и полагаются только на волшебство. Засекают любой магический навык. Оттачивать навыки в какой-то определённой области волшебства и продумывать, какие меры могут быть применены оппонентами против них – такой была основная теория подготовки волшебников к сражениям.
В результате они игнорировали любую физическую атаку, которая полностью была лишена затрат магической энергии, или просто считали её вторичной угрозой. Они не боялись ни заточенного ножа, ни свистящей пули до того мгновения, как она вонзится в их плоть. Но до того как это произойдёт, волшебство даёт им иллюзию защищённости благодаря парализующим методам или защитным полям, которые могут нейтрализовать практически любую обычную атаку.
Но они презирают современные технологии. Что может сделать человек, которые не полагается на волшебство – вот о чём многие волшебники даже не задумываются.
Вражеская атака, которой никто не ожидал, – вот ключ к быстрому завершению битвы. Киритцугу убедился в этом, участвуя и наблюдая за большим количеством поединков на смерть между волшебниками. Вывод: волшебники уязвимы для немагических атак.
И опираясь на это умозаключение, для ведения Войны в городе Фуюки Майя и приготовила нужное «оборудование». Посреди всего этого на белой простыне выделялась винтовка, от которой пахло оружейной смазкой. Настоящее произведение искусства и эссенция новейших электронных технологий, заключенных в убийственную форму.
Она была создана на базе полуавтоматической снайперской винтовки Вальтер 2000. Длина винтовки составляла около 90 см; короткий приклад со встроенной обоймой, длина ствола винтовки – 65см. Пули 300 Winchester Magnum предельно эффективны на расстоянии до одного километра. В настоящее время эта винтовка считалась одной из лучших. Стоила она 12000$, так как всего было выпущено только 154 единицы.
Вместо стандартного оптического прицела Smith & Bender Киритцугу на левой стороне над стволом установил два спаренных устройства для более чёткого наблюдения за целью.
Одним из них был прицел, оснащённый прибором ночного виденья AN/PVS04, – лучшее, что поступило на вооружение армии Соединённых Штатов. Прибор, внешне похожий на чувствительную видеокамеру, на самом деле был системой линз, которая обеспечивала чёткость изображения и подсветку. Это был настоящий электронный «совиный глаз», который позволял видеть цель на увеличении 3.6 на 548,64 м при свете луны и 365,76 м при свете звёзд. По идее, это было новейшим вооружением армии США, на массовое производство которого наложили запрет, чтобы избежать утечки технологии.
Вторым устройством был инфракрасный тепловой прицел. Он также годился для вылеживания целей ночью, и хотя изображение было не таким чётким, прицел показывал тепловые характеристики цели. Он мог распознавать изменение температуры от -5 до 60°C на расстоянии до 200 метров при увеличении 1.8
Выяснив, что активирование магических цепей повышает температуру тела использующего их, Киритцугу продолжил изучения этого феномена и, в конце концов, понял, как через тепловое излучение определить текущий статус магических цепей. Отличить волшебника от простого человека сложно. До тех пор, пока он не активирует свой запас магической энергии. Смысл использования такого сдвоенного громоздкого прибора был в том, что он предназначался не для боя в тёмное время суток, а для убийства волшебников.
Несмотря на технологический прогресс, достижения которого позволяли делать различные приборы миниатюрными, прибор ночного виденья оставался размером с пластиковую бутылку и был массивнее обычных оптических прицелов. На бегу, даже несмотря на компактный дизайн винтовки, пара нестандартных приборов даёт неприятное ощущение разбалансировки. Общий вес винтовки был около 10 килограммов. Это оружие больше подходило для отряда огневой поддержки, чем для снайпера. Дополнительное оборудование снижало эффективность использования винтовки, но с этим Киритцугу был готов смириться.
Если сравнивать с волшебством, «ночное зрение» снайперской винтовки и рядом не стояло. Волшебство может позволить тебе видеть ночью, как днём. Возможно даже заметить расположение противника-волшебника. Но с помощью этой винтовки Киритцугу мог поразить цель, не затрачивая магической энергии.
В темноте, без возможности засечь вспышку магической энергии, пуля от того, кто находится на расстоянии нескольких сотен метров от тебя – для тренированного солдата такая ситуация не будет неожиданной. Но большинство волшебников к этому будут не готовы. На самом деле, самоуверенный волшебник, который вступил в мир, где правят человеческие технологии, не должен полагаться на стереотипы своего мира.
Киритцугу поднял тяжёлую снайперскую винтовку с кровати, проверил затвор, твёрдость курка и уверился, что она подготовлена к бою.
– В данный момент она настроена на оптимальную стрельбу до 500 метров. Хочешь проверить?
– Нет, всё в порядке.
На самом деле он хотел бы проверить не только калибровку прицела, но и саму винтовку в деле. Однако среди белого дня в оживлённой Японии это создало бы массу проблем. Когда враги начнут действовать и положат начало Войне, он сможет использовать эту винтовку каждую ночь – Киритцугу полностью доверял Майе и её оборудованию.
Также на кровати лежала другая винтовка, которая предназначалась Майе, – штурмовая Steyr AUG. Её прицел также был заменён на оптику с ночным виденьем, как и у Киритцугу, и её вес увеличился до 5 килограммов. Рядом лежал пистолет-пулемёт Calico M950, готовый лечь в левую руку. Его компактный размер не отличался от больших пистолетов. Усиленный пластиком вместо металла, он был похож на игрушку по сравнению с винтовкой Walther; но его винтообразная система подачи патронов калибра 50 Parabellum позволяла осуществлять до 700 выстрелов в минуту.
Все остальное место на кровати занимали ручные и оглушающие гранаты, дымовые шашки и пластиковая взрывчатка С2. Следуя инструкциям, полученным от Киритцугу, пока он был на Севере, Майе удалось собрать всё снаряжение, не допустив ни одной оплошности. Но взгляд Киритцугу говорил, что он всё ещё не удовлетворен.
– А тот, что я доверил тебе?
– …Вот он.
Майя почти благоговейно вытащила небольшой чемоданчик из палисандрового дерева, держа его обеими руками за дно. Казалось, это почтение придавало жесткости её красивому лицу, на котором не было места улыбке.
Взяв чемоданчик, Киритцугу положил его на край стола и, щелкнув застёжками, привычным жестом раскрыл его.
То, что лежало сейчас на кровати, было новейшим в данный момент оружием. Финансы семьи Айнцберн позволяли достать последние новинки, даже если это стоило больших денег.
Но внутри чемоданчика лежал пистолет, который нельзя было купить ни за какие деньги. С этим оружием Киритцугу прошёл сквозь бесчисленные битвы и отдал его Майе, когда вступил в семью Айнцберн 9 лет назад. Единственное во всём мире оружие, которым мог пользоваться лишь Киритцугу.
Самые лучшие технологии, которое можно было купить за деньги, – вот что было на вооружении Эмии Киритцугу, «Убийцы Волшебников». Но также существовало и оружие «волшебника» Эмии Киритцугу, его «Тайный Знак».
«Contender» от Thompson Center. Его рукоять и передняя часть были сделаны из красно-коричневого дерева, длина ствола составляла около 36 сантиметров. Внешне он напоминал кинжал в ножнах. Или старинный пистолет. Частями от современного пистолета тут были лишь спусковой курок и баёк. Не было ни цилиндра, ни затвора.
На самом деле Contender – Противник – был однозарядным пистолетом без выброса гильзы. Это оружие в основном было предназначено для спортивной стрельбы, но ствол пистолета Киритцугу был изменен, чтобы из него можно было стрелять пулями большего калибра. Более того, он был магически усовершенствован для стрельбы «магическими пулями».
В пистолете использовались пули .30-06 Springfield калибра. Бутылкообразный патрон отличался от пистолетных пуль размером и убойной силой. Калибр .30-06 был на 10% мощнее пули калибра .308 Winchester и даже превосходил по силе калибр Magnum. Оставаясь пистолетом, Contender представлял собой непревзойдённую огневую мощь.
Но истинная угроза этого оружия была не в разрушительной силе патронов.
В том же чемоданчике лежали специальные пули – двенадцать снарядов, которые Киритцугу лично зарядил магической энергией, создав их из своих размельченных в пыль костей. Когда магическая энергия Киритцугу иссякнет, эти пули будут бить точно в цель, намеченную волшебником по имени Киритцугу. Говоря простым языком, это можно было назвать имитацией концептуального оружия.
Технологии были слабостью волшебников, которые не брали их в расчёт, полагаясь лишь на волшебство… но, в конце концов, это всего лишь общая тенденция, которая распространялась далеко не на всех. Действительно, многих волшебников можно победить с помощью прибора «ночного виденья» и инфракрасного сенсора. И всё-таки никто не был застрахован от исключений, которые нельзя предугадать ни опытом, ни правилами боя. Технологии работают против тех волшебников, которые практикуют волшебство, находясь «в общем потоке», но существовали и те, у кого к волшебству был подход особый, и они заметно выделялись на фоне остальных. Таких оппонентов Киритцугу называл «опасными противниками».
И против «опасного противника», с которым технологические трюки не пройдут, Киритцугу, как обычный волшебник, должен будет встать лицом к лицу, когда закончатся все уловки. И тогда Contender станет его козырной картой.
С едва заметной дрожью в теле Киритцугу достал Contender из чемоданчика. В прошлом он держал этот пистолет много раз, и даже спустя 9 лет он прекрасно лежал в руке.
Рука держалась за рукоятку пистолета, или сама рукоять удобно устроилась в его ладони – Киритцугу не мог не ощутить этого странного чувства. Ему оставалось лишь сжать пальцы посильнее, и, казалось, что рукоять пистолета сольётся с его кистью, станет продолжением руки.
Бережно поместив указательный палец в спусковую скобу, он нажал на спусковой курок и услышал, как оружие громко щёлкнуло в ответ. Вытащив пули из чемоданчика, он раскрыл пистолет и вставил одну из них в ствол. Затем закрыл пистолет и взвесил его в руке. Будучи заряженным, вес пистолета увеличился до 2.6 килограммов. Киритцугу помнил это чувство. И его грудь пронзает раскалённый клинок, когда он думает о том, чтобы применить это оружие.
В конце концов, будет ли его рука помнить о его прикосновениях к жене и дочери?
Их нежные щёки, их тонкие пальчики, как долго будет он помнить это?
Вытащив вторую пулю, Киритцугу приготовился вставить в пистолет и её.
Раскрыв пистолет и вытащив «гильзу» от якобы использованного патрона, он вставляет вторую пулю. Затем закрывает пистолет, возвращая его ствол на место…
Две секунды. Плохие мысли мешают сконцентрироваться на действиях.
– … Старею.
– Да, – кивнула Майя в ответ на насмешку Киритцугу над самим собой. Она знает о навыках своего давнего напарника. Киритцугу вытащил пулю, которую только что зарядил, подобрал другую, что до этого бросил на пол, и убрал всё обратно в чемоданчик. Вместе с пистолетом.
– Тело Илии легче, чем винтовка Вальтер. А ей уже восемь лет…
Выпуская на свободу воспоминания о спокойной жизни, Киритцугу сам ослаблял себя. Движение Майи за спиной оборвало цепь его мыслей.
Подвижная как змея, её рука обернулась вокруг шеи Киритцугу, зафиксировала положение его головы, не давая пошевелиться... Майя поцеловала его в сухие губы.
То были вкус и прикосновение другой женщины, отличавшиеся от той, которая жила в его сердце. Возможно, это была просто тоска по родине, но всё равно это произошло слишком быстро, чтобы это можно было простить.
– ...Пожалуйста, сконцентрируйся на том, что сейчас необходимо осуществить… не думай о том, что в данный момент сейчас не важно.
Более мягким и тихим, чем обычно, голосом приказала Майя Киритцугу.
– …
Ничего не ответив, Киритцугу почувствовал, как клинок в его груди исчезает. Сердце его охлаждается, а боль постепенно превращается в ничто.
Она та, кто она есть. Она женщина, которую Киритцугу вырастил из девочки, которую он нашёл на поле боя. Машина поддержки, чьи действия были даже больше сродни механизму, чем действия машины по имени Эмия Киритцугу. Вот кем была Хисау Майя. Необходимым и последним оружием Киритцугу, которое он использует, чтобы победить в этой Войне… было ничем иным, как этой женщиной.

Акт 3. Глава 2.
-162:27:03

В то время как Эмия Киритцугу и Хисау Майя встретились в дешёвом отеле в Синто, самолет рейса «Volare Italia» из Германии приземлился на посадочную полосу F в аэропорту неподалёку от города Фуюки. Холодный северный ветер, гулявший по округам, не мог сравниться с тем, что дул в тех местах, где стоял замок семьи Айнцберн.
Наблюдая за мягким солнечным светом, что обычно скользит по земле ранним утром, Ирисфиль фон Айнцберн чувствовала, как её сердце становится необычайно лёгким.
– Значит, в этой стране и родился Киритцугу…
Это было хорошее место. И хотя она уже видела его, просматривая фотографии, Ирисфиль чувствовала свежесть, будто воздух проходил сквозь её тело.
И лёгкость была не только в её сердце. Прибыв в Японию и маскируясь под обычного пассажира, она не смогла взять с собой те платья, которые носила в замке. Вместо них пришлось позаботиться об одежде, которая меньше всего привлекала бы взгляд и в которой можно было бы спокойно ходить по улицам города. В сапожках на низких каблуках и в короткой юбке до колен, каждое движение Ирисфиль было легким, словно она переродилась.
Однако для семьи Айнцберн, которая вела уединённый образ жизни, значение слова «обычный» несколько отличалось от того, как его воспринимали простые люди. Одежда Ирисфиль всё равно выдавала её с головой. Шёлковая блузка, высокие сапожки, повседневное белоснежное пальто на лисьем мехе… понять, что она – не простой пассажир, можно было, даже увидев её через иллюминатор. Ирисфиль напоминала редкостной красоты брильянт, о котором можно было сказать, где его нашли и огранили, лишь мельком взглянув на него. Эта одежда идеально подходила для фотомодели, но Ирисфиль, которая выросла в окружении более величественной красоты, казалось, что эта одежда будет смотреться вполне обыденно. Она хотела, чтобы наряд был для неё маскировкой, пока она обживется в городе. Но даже если бы она одела по-настоящему простую одежду, спрятать её природную красоту было невозможно. Она не дала бы ей ни единого шанса раствориться в толпе, как это сделал Киритцугу.
– Ну, Сэйбер, что ты думаешь о воздушном перелёте? – сделав один шажок по трапу, спросила Ирисфиль свою невысокую Слугу, которая спускалась следом.
– Ничего особенного. Хотя это оказалось более скучным, чем я ожидала.
В её словах не было лжи. Зелёные глаза излучали абсолютное спокойствие.
– О, жаль, я думала, полёт будет для тебя интересным и удивительным.
– …Ирисфиль, ты наверно думаешь, что я очень примитивный человек.
Отвечая нахмурившейся Сэйбер, Ирисфиль звонко рассмеялась, и смех этот не нёс в себе намерения уязвить Слугу.
– Полёт по небу не вызывает никакого удивления у Героической Души?
– Не совсем. Но как Слуга, которого призвали в современный мир, я получила информацию о достижениях этой эры. К тому же, как у Слуги класса «Сэйбер» у меня есть классовая способность – «Верховая Езда». И, скорее всего я могла бы управлять этим самолётом.
Глаза Ирисфиль распахнулись от удивления.
– Ты могла бы… пилотировать его?
– Возможно. Моя способность охватывает все транспортные средства. Если я смогу сесть в седло и натянуть поводья, всё остальное за меня сделает инстинкт.
Ирисфиль не смогла сдержать смеха, услышав эту фразу. Сэйбер не видела кабины пилота. Что бы она подумала, увидев там штурвал, кучу рычагов и различных кнопок вместо седла и поводьев?
Но, если говорить начистоту, Сэйбер сказала правду о своих возможностях. Эта классовая способность позволяет ей пользоваться любым транспортом, кроме зверей-фантазмов и божественных созданий. Так что она вполне может справиться с управлением таких современных транспортных средств, как автомобиль или мотоцикл.
– Всё равно, я несколько разочарованна. Ты, возможно, первая Слуга, которая реально летала на самолёте.
– Прошу прошения за это. Я не очень сильна в выражении своих чувств.
– О, всё нормально. Не беспокойся, я вовсе не это имела в виду.
Иностранным Мастерам так или иначе нужно приезжать в Фуюки, но Ирисфиль и Сэйбер путешествовали вместе, и это было единственным исключением.
И причина была в Сэйбер. Несмотря на то, что она была Героической Душой, она не обладала некоторыми способностями, которые были у других Слуг. Самая серьёзная проблема была в том, что она не могла дематериализоваться. Она не могла уйти в призрачную форму, чтобы двигаться быстрее и приостановить переход энергии Мастера к себе – другие Слуги на всё это были способны. Это не являлось последствием ошибки в ритуале призыва Киритцугу или во время заключения контракта: душа Героя по имени Артурия просто была не похожа на других Слуг. Это было очевидно. Истинной причины этого Ирисфиль не знала. Хотя она находила удовольствие в том, что её Слуга путешествует вместе с ней и одета подобающим образом.
– Я рада, что могу путешествовать вместе с тобой, Сэйбер. Я не могу не налюбоваться на тебя.
– Разве что-то не так, Ирисфиль?
– О, всё в порядке. Не обращай внимания.
Пряча улыбку, Ирисфиль отвернулась. И Сэйбер моментально преисполнилась подозрений.
– Когда ты так смеешься, мне начинает казаться, что ты что-то от меня скрываешь. Скажи мне честно – что не так?
– То, что ты не можешь уйти в призрачную форму – совсем не проблема. Я очень рада, что могу подбирать одежду для тебя.
«Как беспечно» – хотела ответить Сэйбер, но лишь вздохнула. Невозможность дематериализоваться – определённо недостаток, который Мастер никак не мог компенсировать. Конечно, можно из этого извлечь выгоду, но это не было главной целью. Говорить же Ирисфиль о том, что это не та проблема, к которой следует относиться вот так легкомысленно, со смехом, было просто бесполезно.
– Ирисфиль, эти одеяния подходят для того, чтобы ходить в них по городу?
– Да… как мне кажется. Я впервые оказалась в этой стране, так что немного нервничаю.
Если бы с ними путешествовал третий человек, который более-менее был знаком с образом жизни японцев, он бы точно сказал, что они выделяются из общей массы людей.
Ирисфиль сняла мерки с Сэйбер до отъезда и отправила их портному, работавшему во франкфуртском аэропорте, который должен был пошить Слуге костюм. Он состоял из чёрно-синей рубашки, галстука и чёрного френча. Такой костюм идеально подходил для того, чтобы выдать Сэйбер за мужчину.
Глупо и дико одевать девушку ростом 154 см в мужской костюм, но, говоря о Сэйбер, вы должны понимать, что она была исключением из правил.
Красота одетой в мужскую одежду Сэйбер не исказилась. Жесткое и холодное лицо делало её непохожей на женщину. Глядя лишь на него, можно было подумать, что перед вами стоит именно мужчина… нет, молодой юноша. Красивый белолицый юноша, которому доверили охрану своей хозяйки.
– Я выбрала одежду, которая бы подошла для моего спутника… возможно, она тебе не нравится?
– Нет, как раз наоборот. Этот костюм позволяет мне свободно двигаться, к тому же, я привыкла изображать мужчину.
То, что броню не следует носить днем, было очевидно, но Ирисфиль, похоже, не просто нравилось одевать Сэйбер. Различные наряды были для неё своего рода хобби.
Отставив двух служанок, которые прилетели с ними в Фуюки тем же самолётом, получать багаж, Ирисфиль и Сэйбер направились к таможенному пункту с пустыми руками. Отправив багаж другим маршрутом на виллу семьи Айнцберн на окраине Фуюки, служанки сели на обратный рейс и полетели домой, в Германию. Они не должны были оставаться с Ирисфиль на время Войны. Не было смысла подвергать опасности других людей, не связанных с этой Войной. Поэтому Ирисфиль придётся заботиться о себе самой, а её верная Слуга будет поддерживать её в трудные минуты.
Без особых проблем пройдя на таможне формальные процедуры, через некоторое время они уже шли по вестибюлю аэропорта. Но едва они вошли, как каждый встречавшийся на их пути чиновник оборачивался и провожал эту пару долгим изумлённым взглядом, что заставляло Ирисфиль и Сэйбер чувствовать себя неуютно.
– Так я и думала… что-то не так с моей одеждой? – чувствуя на себя взгляды, пробормотала Сэйбер, пытаясь скрыть неловкость.
– Ну… возможно, она всё-таки слишком изыскана для этих мест, – грустно улыбнулась Ирисфиль. На самом деле, в центре внимания была именно она. Хотя они обе были редкостными красавицами. Эксцентричная одежда, которая выходила за рамки понимания простых людей, подходила разве что их быстрому темпу, который эта пара взяла, войдя в вестибюль. И чувства окружающих выражали не столько удивление, сколько зависть.
– Пойдём, Сэйбер. Беспокойство о нашем внешнем виде ничего не изменит, – говоря это, Ирисфиль с чуть грустным выражением на лице мягко взяла Сэйбер за руку. – В конце концов, мы в Японии. Мы должны насладиться пребыванием здесь до того, как начнётся битва.
– Нет, Ирисфиль, наслаждение – не есть цель… – пробормотала Сэйбер, но осеклась. Ирисфиль беззаботно шла к стоянке такси, собираясь нанять одно из них.
То, что она светилась от счастья, Сэйбер почему-то заметила только сейчас.
***
Они прибыли в Фуюки около полудня. Сейчас солнце поднялось уже высоко.
– Какое здесь всё… живое…
Когда нанятая ими машина въехала в Фуюки и высадила пассажиров на площади перед парком рядом с железнодорожной станцией, глаза Ирисфиль радостно зажглись, стоило ей увидеть на первый взгляд обычную автомобильную пробку. Но Сэйбер изучала окрестности так, словно была военным, которому придется здесь сражаться.
– Киритцугу уже прибыл в этот город, так ведь?
– Да. Он должен был приехать на день раньше нас.
Прибыв в страну, Киритцугу добрался до Фуюки совершено другим маршрутом, чтобы скрыть своё существование и какую-либо связь с Ирисфиль и Сэйбер. Его самолёт сел в Син-Осаке, откуда он поездом доехал до Фуюки.
– Мы вновь встретимся с ним?
– Всё в порядке. Он сам найдёт нас.
Внешне Сэйбер никак на это не отреагировала, но на самом деле она была просто шокирована планом Ирисфиль и Киритцугу.
– Ну… тогда… что мы будем делать… сейчас?
– Сейчас… мы будем наблюдать за изменениями ситуации в городе и будем соответственно на них реагировать.
– То есть мы ничего не будем делать?
– Именно.
Ирисфиль улыбнулась Сэйбер мягкой детской улыбкой, которая показалась приунывшей Слуге несколько озорной.
– Трата времени. Мы ведь уже прибыли в эту удалённую страну и теперь…
Улыбаясь, Ирисфиль медленно шла по тротуару, продолжая наблюдать за автомобильной пробкой. Но на её лице появилась лёгкая грусть. Сэйбер, чувствуя себя не в своей тарелке, молча шла за ней.
– А как насчёт того, чтобы попытаться найти вражеского Слугу? – спросила она.
– Хммм… неа, – таков был отрешённый отказ Ирисфиль. Затем она развернулась лицом к Сэйбер и выжидающе посмотрела на свою Слугу.
– Скажи, Сэйбер… раз нам представилась такая замечательная возможность, то почему бы не прогуляться по городу? Это может быть интересно.
– …
На мгновение Сэйбер была ошарашена таким неожиданным предложением, но сразу же пришла в себя и строго посмотрела на Ирисфиль.
– Ирисфиль. Нельзя допустить, чтобы мы оказались неподготовленными к встрече с врагом. Мы прибыли в город Фуюки и уже находимся на вражеской территории. Война за Святой Грааль уже идёт.
– Кончено, это зависит от тебя, Сэйбер. Если мы вдруг окажемся рядом с другим Слугой, ты ведь почувствуешь?
– Ну… да, это так.
Сэйбер могла чувствовать присутствие других Слуг, неважно были ли они в призрачной форме или материальной. Естественно, у всех Слуг была схожая способность обнаружения противника. И только Ассасин мог полностью скрывать своё присутствие от других.
– Я могу засечь врага находящегося в радиусе 200 метров от нас. Но способности некоторых из моих оппонентов могут помешать их обнаружению.
– Ясно… но прямо здесь и сейчас ведь поблизости нет никого?
– Да. Но…
– Тогда почему бы нам не прогуляться? Нам ведь всё равно не нужно их искать?
Когда ты ищешь спрятавшегося противника, просто прогуливаться по городу, провоцируя его на атаку, – неплохой план. Конечно, он довольно дерзок и опасен, но так как у Сэйбер не было возможности активно искать врага, ей необходимо было убедиться, что её не застигнут врасплох. Без возможности дематериализоваться она также не могла вести разведку, как другие Слуги.
Но даже если у этого плана и были свои плюсы, Сэйбер чувствовала, что у Ирисфиль были иные причины предложить его. Короче, Сэйбер понимала, что Ирисфиль просто хочет посмотреть город.
– Ирисфиль, мы должны где-то остановиться, встретиться с Киритцугу и выработать стратегию боя. Разве семья Айнцберн не простроила для этого замок в лесу в окрестностях Фуюки?
– Ну… да, мы его построили.
Похоже, настала очередь Ирисфиль смущённо бормотать. Похоже, она понимала, что её поведение не соответствует текущей ситуации. Поняв, что это ее желание не было беспричинным, Сэйбер вновь спросила.
– Почему ты так настаиваешь на том, чтобы посмотреть этот город?
– Ты знаешь… я тут впервые…
Немного нервничая, Ирисфиль опустила взгляд. Сэйбер вздохнула.
– Ты знаешь, что Грааль дал мне нужную информацию об этом мире. Естественно, я должна многое узнать об этом городе, ведь я должна буду сражаться в нём. Но, Ирисфиль, этот город – не место для осмотра достопримечательностей. Особенно, если тут попросту не на что смотреть.
– Нет, не в этом дело… я…
Словно ребёнок, который не в силах объяснить свои действия, Ирисфиль заколебалась.
– Я… я впервые вот так… гуляю.
– Э?
Так и не поняв, что Ирисфиль хотела сказать, ошарашенная Сэйбер замерла в ожидании.
– Это словно перерождение… это первый раз, когда я вышла во внешний мир.
– То есть с того момента как ты родилась… ты никогда не покидала замок семьи Айнцберн?
Не особо радуясь такому выводу, Ирисфиль, смущаясь и продолжая смотреть вниз, коротко кивнула.
– Я – марионетка, созданная для Войны за Святой Грааль. Глава семьи все время это мне говорил, добавляя при этом, что я не должна выходить из замка.
Сэйбер тоже прожила не очень счастливую жизнь, будучи Артурией. Но она не могла не чувствовать сострадание к этой женщине, которая жила, словно птица в клетке, с самого рождения заточённая в ледяном замке.
– Конечно, это не значит, что я вообще ничего не знаю. Я узнала много, особенно тогда, когда в моей жизни появился Киритцугу. Он показал мне очень много различных картин, фотографий и фильмов. О Париже, Нью-Йорке, и о людях во всём этом большом мире. И о Японии, естественно.
Грустно улыбнувшись, Ирисфиль вновь посмотрела на автомобильную пробку.
– Но… впервые я вижу окружающий меня мир своими глазами. Возможно, я просто потеряла голову от счастья. Прости меня.
Сэйбер кивнула и, просто взглянув вперёд, вежливо предложила Ирисфиль согнутую в локте руку.
– …Сэйбер?
– Я впервые в этом городе, но сопровождение леди – это долг рыцаря. Так что я приложу все усилия к этому. Прошу вас, миледи.
– …Спасибо тебе.
Её глаза вновь засияли от радости, когда Ирисфиль обхватила локоть Сэйбер.
До ночи у них ещё оставалось очень много времени, чтобы пройтись по городу.
***
Сэйбер и Ирисфиль приковали внимание окружающих к себе, пока прогуливались по бизнес-кварталу. Девушка с белыми как снег волосами (о дворянском происхождении которой можно было догадаться с первого взгляда), одетая в белое кашемировое пальто на лисьем меху, шла, держась за руку красивого молодого человека. Это была не та пара, которую можно встретить на вечеринке кинозвёзд и иных знаменитостей.
Все взгляды, обращённые на них, принадлежали обычным жителям провинциального городка. Любой, кто заметил их хоть краем глаза, обязательно оборачивался, чтобы посмотреть, и в это мгновенье забывал о том, куда он шёл.
Глядя на эту пару, нельзя было сказать, что они собрались на свидание или просто осматривали достопримечательности. Они ходили по городу от здания к зданию, их маршрут казался бесцельным. Иногда они внезапно останавливались, чтобы посмотреть на блеск лучей солнца, отражавшихся от окон зданий и витрин. Больше ничего. Они даже не заходили в магазины, чтобы купить что-нибудь, и не присаживались за столики уличных кафе, чтобы отдохнуть. Словно понимающие Японию иностранцы, они попросту проскальзывали сквозь оживлённую толпу и наблюдали за спокойной городской жизнью на расстоянии.
Постепенно зимнее солнце скрылось за холмом, и на город опустилась тень ночи. Это изменило внешний вид Фуюки. Ирисфиль шумно вздохнула, потрясённая внезапно включившимися огнями города.
Наверняка в этом мире было полно городов, чей ночной вид многократно превосходил город Фуюки по своей красоте и величию. Но Ирисфиль была просто поражена открывшимся перед ней зрелищем, перед которым меркли все сокровища и вся та роскошь, которые она видела в замке семьи Айнцберн.
– Всё здесь… очень красиво… одна лишь только жизнь людей делает эту ночь прекрасной…
Шёпот Ирисфиль выдал её эмоции, с которыми Сэйбер согласилась, коротко кивнув. Величественный мир, в котором она когда-то жила, был далеко как во времени, так и в пространстве, но её лицо не выражало никаких эмоций. Правда, спокойствие было внешним: на самом деле нервы Сэйбер были как натянутая проволока.
Они находятся на вражеской территории; то, что она согласилась сопровождать Ирисфиль, никак не меняло этого очевидного факта. Сэйбер не была Слугой, чьи способности позволяли идеально обнаруживать и распознавать врага. В зависимости от ситуации, скорее всего, именно вражеский Слуга первым найдёт её. Сложно допустить, что враг нападёт в открытую, при свидетелях, но вероятность, тем не менее, оставалась.
Но даже учитывая это, она не упрекает Ирисфиль, она уступает, чтобы дать ей немного времени насладиться свободой. Она поступает так, потому что доверяет своему мечу.
Она – Героическая Душа, принадлежащая к сильнейшему из призываемых классов Слуг в Войне за Святой Грааль в городе Фуюки, – Героическая Душа Меча. Никто из Слуг не мог превзойти её в ближнем бою. К тому же, она могла покинуть поле боя, поняв, что преимущество не на неё стороне, чтобы защитить своего Мастера.
На самом деле, Сэйбер желала внезапной атаки. Честное противостояние, поединок и его окончание. Если кто-нибудь решить совершить глупость, выбрав её своим врагом, она напомнит им, что попала в класс «Сэйбер» не за свою галантность.
– Сэйбер, хочешь посмотреть на пляж?
В то время как Ирисфиль не могла сдержать своей радости, молодая девушка, которую внешне можно было принять за красивого юношу, с улыбкой кивнула. Её напряжённость осталась для Ирисфиль тайной.
Она поклялась защищать Ирисфиль. И она будет защищать её до конца, чтобы ни случилось. Таков был её долг, и она его исполнит, как подобает верному рыцарю.

На противоположном береге реки Мион, на берегу большого моста, который соединял Синто и Мияма, находился парк, медленно переходивший в пляж.
Поздно вечером, когда на мосту уже никого не было, по пешеходной дорожке прогуливались два человека. С моря непрерывно, но мягко дул северный ветер, играя с белыми волосами Ирисфиль. Обычно в этом месте было полно влюблённых парочек, но – летом. Сейчас же была зима, хотя Ирисфиль, которая первый раз в жизни своими глазами увидела море, совсем не замечала холода. Она и так привыкла к нему, живя в замке, на века закованном в лёд.
– Мы должны были придти сюда до темноты… – сказала Сэйбер извиняющимся тоном.
Она просто смотрела на море и видела, как над городом продолжает сгущаться темнота. Но Ирисфиль не придала значения отсутствию солнечного света, она продолжала смотреть на линию горизонта, несколько мгновений назад утонувшего в ночной тьме.
– Всё хорошо. Ночью море тоже красиво. Оно отражает ночное небо.
Вслушиваясь в непрекращающийся шум волн, Ирисфиль улыбается светлой искренней улыбкой. После длительной прогулки её белые щёки чуть покраснели. Она всё больше и больше становилась похожей на молодую девушку, чем на замужнюю женщину, у которой уже был ребёнок, – так её изменила эта чистая и наивная улыбка.
– Это была прекрасной идей – пройтись по незнакомому городу в компании такого джентльмена как ты, – радостно произнесла она.
– Я хорошо сыграла роль джентльмена? – саркастически отозвалась Сэйбер. Такие эмоции были несвойственны обычно молчаливой и упрямой Слуге.
– Да. Именно так. Сегодня, Сэйбер, ты показала себя настоящим рыцарем.
– Благодарю вас, миледи.
Эта женщина в черном костюме была так обходительна, что Ирисфиль, смутившись, повернулась к морю.
– Сэйбер, тебе нравится море?
– В моё время, в моей стране… с моря всегда ожидали прихода врага. Поэтому море мне не нравилось. Оно меня несколько раздражало.
– Ясно… – ответила Ирисфиль и Сэйбер не смогла разобрать, какие эмоции заключались в этом слове.
– Это сложно простить. Ведь ты, как и я, – женщина. Для тебя, жившей как Король Артур, не доставляет удовольствие изображать из себя джентльмена на свидании?
– Если честно, то да, – пожала плечами Сэйбер и ухмыльнулась. Она не жалела, что пришлось свыкнуться с тем, что она не сможет вести жизнь обычной женщины. Наоборот, грудь наполнялась гордостью, когда она вела свои войска в битву.
– Но ты, Ирисфиль, разве бы ты не хотела прогуляться по городу с Киритцугу, а не со мной?
На этот раз виновато улыбнулась Ирисфиль.
– Он… не может. Ему будет очень больно. От обилия чувств.
Не понимая, что Ирисфиль хочет сказать, Сэйбер нахмурилась.
– Киритцугу не может наслаждаться временем, проведённым с тобой?
– Нет, не в этом смысле. Ему нравится это, так же как и мне… вот поэтому он и не может. Он один из тех людей кому «счастье» приносит сильнейшую боль.
– …
Осторожно анализируя сказанное, Сэйбер пытается выяснить, что за противоречия разрывают сердце человека по имени Эмия Киритцугу.
– Он человек, который не может чувствовать себя счастливым, потому что это ослабляет его? Он борется с этим как со слабостью?
– Возможно. Он всегда загоняет счастье внутрь себя. Если он хочет сохранить себя в состоянии боеготовности, ему нужно оставаться хладнокровным.
С отрешённым взглядом Ирисфиль смотрела вдаль. Она думала о своём муже, который в этот момент прятался в этом городе и готовился нанести удар по противнику.
Сэйбер молчала, думая о том, что сказала Ирисфиль.
…Сегодня разговор после беседы о море перешёл на неожиданную тему. Но они обе старались, чтобы это день завершился хорошо…
Внезапно Сэйбер взяла руку Ирисфиль и притянула её поближе к себе. Одновременно Ирисфиль тряхнула головой и посмотрела на Сэйбер совершено иным взглядом.
– Вражеский Слуга?
– Да.
Ощущения не изменились. Далеко отсюда, за несколько сотен метров, враг оставил явные следы своего присутствия, словно провоцируя противника на нападение. Он прекрасно знал о местонахождении Сэйбер, но не сокращал дистанцию, просто стоял на одном месте и ждал.
– Похоже, нас приглашают.
– Хмм. Как благородно. Он хочет выбрать место для сражения? – спокойно спросила Ирисфиль.
В такой ситуации это было негласным доказательством того, что она полностью доверяет своей Слуге. И это заставило Сэйбер поменять свое отношение к Ирисфиль в лучшую сторону.
– Похоже, у нашего противника такие же намерения, как и у нас. Заставить своего оппонента ринуться в атаку… класс Слуги нашего врага подходит для ближнего боя, так ведь, Сэйбер?
– Его класс «Лансер» или «Райдер». Это будет бой один на один, – кивнула Сэйбер, и Ирисфиль бесстрашно улыбнулась в ответ.
– Тогда, как насчёт того, чтобы принять приглашение?
– Согласна.
Опасно вот так идти в ловушку к противнику. Но Сэйбер не из тех, кто привык отступать, а её временный Мастер не склонна недооценивать свою Слугу.
Ощущение противника стало исчезать: он начал двигаться. Сэйбер спокойно пошла по остаточному следу. За ней шагала Ирисфиль, которая активировала лежавший в её кармане миниатюрный приборчик. Это был передатчик, который Киритцугу дал ей перед отъездом. С помощью него муж будет осведомлён о местонахождении Ирисфиль и Сэйбер. Он работал, не используя магической энергии. Поэтому Киритцугу его и выбрал.
Ирисфиль верила в силу Сэйбер. Любой враг, который окажется слабее её в бою, будет уничтожен в одно мгновение – сражён ударом меча её благородной Слуги. Вот какого развития событий она ожидала.
Она желала этого, потому что хотела, чтобы её рыцарь закончил бой прежде, чем к нему присоединиться Киритцугу.

Акт 3. Глава 3.
-154:15:41

Мост, который тянулся через широкую реку Мион, был длиной около 665 метров и вмещал в себя даже три дорожных полосы. Высота его арки достигала 50 метров. Любой, кто стоял бы на этой высоте, должен был сопротивляться всей мощи океанского ветра, чтобы не оступиться и не упасть в реку, закончив в ней свои дни.
Находясь на самом верху холодного и стального каркаса, Вэйвер Вельвет отчаянно боролся за свою жизнь, цепляясь за неё всем, чем только можно. Естественно, в таких обстоятельствах ему пришлось отставить в стороне обычно присущее ему благородство и хладнокровие. Рядом, скрестив ноги и всем своим видом излучая достоинство, сидел его Слуга Райдер.
– Рай-дер! Давай спускаться! Сейчас же!!! – зубы волшебника выбивали дробь от холода и ужаса, но его голос оказывал на Райдера почти такой же эффект, что и морской бриз – он его просто игнорировал.
– Это место идеально подходит для того, чтобы обозревать окрестности. Правда, ночь – не самое подходящее время для осмотра достопримечательностей, так что сейчас сложно оценить открывшийся перед нами вид.
До этого они прогуливались мосту в поисках следов, которые должны были оставить Слуги, – частичек магической энергии. Чтобы ему не было так скучно, Райдер прихватил с собой бутылку вина, к которой он время от времени прикладывался.
Ещё раньше Райдер со своим Мастером прогуливались по улицам, ища столкновения с врагом, но лишь поздно вечером они напали на след одного из Слуг.
Вместо того чтобы немедленно на него напасть, Райдер продолжал наблюдать издалека, не приближаясь к нему ни на шаг. Когда Вэйвер спросил о причине таких действий, Слуга фыркнул:
– Очевидно, что он заманивает нас. Он не клюнул на наше появление, и это странно. И не только я, но другие Слуги тоже удивлены его поведением. Они выжидают. Один из Мастеров, в конце концов, устанет ждать и сделает свой ход, или что-то в этом роде. А мы за этим понаблюдаем.
В плане Райдера не было прорех. По крайней мере, Вэйвер их не видел. Но всё равно случившееся оказалось неожиданностью для волшебника. Этот гигантский Слуга, с его прямым мышлением, мог легко использовать хитрую тактику наподобие этой.
Действительно, как Райдер и сказал, лишь безнадёжный дурак клюнет на приманку и примет вызов. Те, кто попадут в ловушку, лишь ослабят, а то и прибьют друг друга. Плюс, ко всему прочему, самоуверенность подставившегося Слуги заставит остальных противников вступить в бой, пока Райдер будет наблюдать издалека, что избавит их от пары-тройки соперников.
Так как всё было решено, им оставалось только ждать. Держась на расстоянии от Слуги, который на первый взгляд бесцельно блуждал по городу, они продолжали наблюдение.
И хотя смысл в том, чтобы занять позицию на высоте, определённо был, Вэйвер считал, что всему должен быть предел. Может, его Слуге и было всё равно, но он то – Вэйвер – был человеком из плоти и крови, который непременно погибнет от падения с такой высоты. Невозможно было игнорировать этот факт, и в голову волшебника невольно закралась мысль: возможно, гигант вовсе не заботился о безопасности своего Мастера?
– Спу… спускайся! Нет, спусти, черт тебя побери, нас вниз! С меня достаточно!!!
– Эх, просто подожди. Какой ты неугомонный парень. Ожидание – это тоже часть сражения, – Райдер беспечно приложился в очередной раз к бутылке с вином, продолжая игнорировать перекошенное лицо Мастера, в уголках глаз которого уже начинали скапливаться слёзы.
«Высотные строения опасны» – это простое правило не работало для этих двоих… ну, по крайней мере, для одного из них.
– Если тебе скучно, почитай книгу, которую я тебе доверил.
Услышав эти слова, Вэйвер вспомнил о дурацком и, к тому же, тяжёлом рюкзаке, который висел у него на плече. В такой ситуации, когда один лишний грамм мог стоить равновесия, а значит, и жизни, толстая книга-антология древнегреческих произведений Гомера в твёрдой обложке была для Вэйвера мёртвым грузом.
Это была одна из книг, которую Райдер забрал при ограблении… то есть, при рейде на библиотеку, когда он только прибыл в этот мир.
«Илиада», написанная поэтом Древней Греции, эпическая поэма о Троянской Войне, когда в одной войне с обеих сторон участвовали и боги, и люди.
С атласом всё было понятно. Стремясь к завоеванию мира, Райдер должен был знать, по крайней мере, географию современного мира, как бы глупо это ни звучало.
Но зачем ему эта поэма? Райдер устроил дома у Вэйвера целую библиотеку, которой ему точно хватило бы, чтобы подготовится к Войне, но он всё равно настоял на том, чтобы взять «Илиаду» с собой. Естественно, так как он хотел взять с собой что-то, что не было частью его одеяния, доспехов и оружия, ему нужно было оставаться в материальной форме; но так как ему нужно было находиться в призрачной форме, чтобы скрыть своё существование от других людей, Вэйверу пришлось тащить весь «багаж» на себе.
Райдер упорно настаивал на том, что эта книга важна для «подготовки к войне». Но как книга, в которой ничего не говориться о стратегии ведения войны, может пригодиться на поле боя?
– Райдер… зачем… ты… взял эту книгу с собой?
На горький вопрос Вэйвера Героическая Душа Искандер ответил с убийственно серьёзным выражением на лице.
– Илиада – непостижима. В пылу битвы, я могу внезапно ощутить необъяснимую тягу прочитать эту поэму. И такие моменты мне будет очень не по себе, если я не перечитаю её немедленно.
Вэйвер почувствовал, что его собеседник дал ему совершено идиотский ответ, но страх перед неминуемой смертью заставил его отказаться от спора.
– В такие моменты… то есть… в бою?
– Да, – просто кивнул Райдер, словно это было абсолютно нормально.
– Но как?
– Книга лежит в моей левой руке, пока правая держит меч. Если же мне нужно держать поводья левой рукой, у меня свободна правая, и я могу прочитать страничку-другую.
-…
От такого невообразимого ответа Вэйвер потерял дар речи.
– Чему ты удивляешься? Воины в моё время жили сражениями. Они ели и пили, сражаясь, были с женщинами во время битвы, она сражались даже во сне. Любой способен на подобное!
«Только задай ему вопрос, и потом его не заткнуть». Да, казалось, этот гигант действительно был способен на такое, но…
– Ты ведь шутишь, так?
– Конечно, дурак, – Райдер хмыкнул и зарядил в лоб Вэйверу мощный щелбан.
– Аааа!
Он даже не успел как следует испугаться, чего уж было говорить об уклонении. В конце концов, он вцепился в стальную сваю, обхватив её руками и ногами, что он мог сделать? Вэйвер не мог даже потереть ноющий от боли лоб, поэтому все, что ему оставалось, это взвыть самым неподобающим для благородного человека образом.
– Эй, парень, любой бы посмеялся над подобной шуткой. Если из-за этого твоё лицо становится синим, значит, у тебя просто кишка тонка.
Игнорируя смешок Райдера, Вэйвер, продолжал цепляться за сваю, искренне сожалея о том, что призвал эту Героическую Душу.
– Я хочу назад… я хочу в Англию…
– Я же сказал тебе, не торопись. Похоже, представление, наконец, началось.
– Э?
Райдер указал на парк рядом с побережьем своим прямым подбородком.
– Хоть я, Король Завоевателей, заметил это только сейчас, но да, похоже, что в этом парке находится ещё один Слуга. И этот парень и не думает прятаться. Наоборот, он поджидает того Слугу, который прибыл на мост после нас.
– Тогда?
– Те двое, похоже, идут через порт. Это провокация. Так. Подойдём поближе и изучим их схватку.
Вэйвер пытался заставить своё тело отцепиться от стальной сваи, но его страдание пока выигрывало у уверенности, которая, по идее, должна была передаться ему от Райдера. Кроме того, он больше думал о том, что если он упадёт вниз, всё остальное определённо потеряет смысл.
***
Западная часть парка у побережья представляла собой чреду складов, тянувшихся вдоль берега. В этом районе был расположен порт, и прилегающие к нему здания как бы служили стеной, которая отделяла промышленную зону от основного города. Ночью на пешеходных дорожках нельзя было встретить прохожих, и освещавшие пустой асфальт фонари делали пейзаж более безжизненным. Пустые портовые подъёмные краны смотрели в сторону моря, словно жуткое стадо ископаемых динозавров.
Действительно, это место идеально подходило для Слуг, которые должны были вести бой вдали от скопления людей.
Сэйбер и Ирисфиль величественно шли вперёд, словно дуэлянты, которые двигались к месту встречи. Они шли по четырёхполосной дороге, предназначенной для больших грузовиков, которые покидали порт, нагруженные товарами из других стран. Их противник также обнаружил себя. Высокая фигура стояла посреди пустынной улицы, излучая большое количество энергии. На нём было странное одеяние, что также говорило о том, что он был не просто человеком.
Сэйбер остановилась, когда дистанция между ними сократилась до десяти метров.
Наконец-то они встретили Слугу, своего первого противника. Сэйбер внимательно изучала оппонента, с которым ей предстояло сразиться на смерть.
Он был красив, кудрявые длинные волосы были небрежно зачёсаны назад. С первого взгляда можно было понять, что у него красивые глаза. В одной руке он держал нечто длиной около двух метров длиной, что ненамного превышало рост Слуги. Можно было смело утверждать, что это было его оружием. Он принадлежал к так называемым «рыцарским» классам. Двумя из них были Сэйбер и Арчер. Перед Сэйбер же стояла Героическая Душа Копья. Сомнений не было – противник был Лансером.
Странно было то, что у Слуги имелось два копья.
Одно копьё он держал остриём вниз, чуть наклоняя голову вправо, а в левой руке было второе оружие, которое было на одну треть короче первого копья.
Чтобы использовать весь потенциал копья как оружия, его следовало держать двумя руками. Можно было представить человека, сражающегося двумя мечами, но чтобы два копья?
Оба оружия от рукояти до острия были аккуратно замотаны красной тканью, скрывая древко. Возможно, это было сделано специально, чтобы скрыть истинное имя Небесного Фантазма.
– Как хорошо, что вы пришли. Все те, кто красовался сегодня, гуляя по городу, попрятались. Лишь вы проявили мужество, откликнувшись на моё приглашение, – беззаботно произнес Слуга Лансер несколько скромным и радостным голосом. – Этот боевой дух… я не ошибусь, если выскажу предположение, что твой класс «Сэйбер»?
– Ты прав. А ты, естественно, должен быть Лансером.
– Несомненно. Хм, необычно обмениваться именами с противником вот так, перед боем на смерть. Как хорошо, что это необязательно.
В знак согласия, Сэйбер немного ослабила свою напускную дерзость.
– Ты прав. Эта битва не принесёт славы нам обоим. Ведь ты тоже поднимаешь своё копьё, сражаясь за Мастера из этой эры?
– Э… правильно, – ответил Лансер сухим голосом, странно поморщившись. Он не производил впечатления человека, который желал смертельного поединка. Присмотревшись, можно было заметить, что он действительно был статным и красивым мужичиной.
Он бесстрашно ждал атаки своих врагов, глядя на них сверху вниз. Хоть его губы и были искривлены в усмешке, но в его глазах почему-то была тихая грусть. Он производил впечатление сильного духом и телом мужчины. Под его левым глазом была родинка, которая напоминала каплю упавшей слезы. Это придавало его взгляду ещё большую выразительность и красоту.
В самом деле, это лицо могло покорить сердце женщины с первого взгляда… или же его элегантность, которая витала в воздухе, делала это лицо таким красивым?
Находясь позади Сэйбер, Ирисфиль задержала дыхание, а затем медленно выдохнула, нахмурившись.
– …Магия очарования… невежливо использовать её на замужней женщине, копейщик.
Очевидно, Лансер обладал способностью очаровывать женщин. Так как тело Ирисфиль было телом гомункула и предназначалось для того, чтобы использовать волшебство, её сопротивление волшебству было выше, чем у обычных людей – простую же женщину этот взгляд непременно бы покорил.
– Простите, но это проклятье лежит на мне с того момента, как я родился. Вот всё, что я могу сказать. Вините в этом либо моё рождение, либо вашу женственность, – он грустно улыбнулся, пожимая плечами.
Это было похоже на проклятье очарования, которое было схоже с эффектом «мистических глаз», но Лансер с самого начала смотрел лишь на Сэйбер, не обращая внимания на Ирисфиль. Возможно, заклинание активировалась в тот момент, когда Ирисфиль увидела его лицо. Так что, скорее всего, это был эффект не от «мистических глаз», а от «мистического лица».
Усмехнувшись, Сэйбер оглядела Лансера с головы до ног.
– Ты же не думаешь, что мой меч дрогнет под этим взглядом, а, копейщик?
– Это убьёт всё удовольствие, которое я смогу получить от нашей схватки, но к счастью, Сопротивление Магии всегда было присуще классу «Сэйбер». Прекрасно. Ведь это плохо отразиться на моей репутации, если я убью женщину, которая ослабела, взглянув на моё лицо. Я рад, что первый же мой оппонент оказался таким крепким орешком.
– Хо, ты желаешь честного поединка? Почту за честь сразиться с таким гордым Героем, – улыбнулась она, выделив слово «гордый». Это была улыбка, которой можно было улыбаться только человеку, с которым ты намеривался начать бой не на жизнь, а на смерть.
– Всегда пожалуйста.
Взмахнув своим длинным копьём, он направил его остриём вправо, одновременно взмахнув копьём в левой руке, и затем встал, словно расправив невидимые крылья. Каким бы не был его стиль атаки, он был определённо странен.
Сэйбер была так же готова к сражению, что было обусловлено вспышкой магической энергии. Волна магической энергии окутала изящный черный костюм девушки, словно смерч – и в следующее мгновенье её тело уже было заковано в серебряные и лазурные доспехи. Доспехи и перчатки, созданные магией, были истинным одеянием прекрасного Короля Рыцарей.
– Сэйбер… – нервно сглотнув, произнесла Ирисфиль. Она чувствовала, что Слуги готовы начать бой, ощущение этого уже давно витало в воздухе. Поэтому она не могла вмешиваться в это сражение.
Но она не могла просто стоять и смотреть на это. Она ведь всего лишь замещающий Мастер для Сэйбер.
– …будь осторожна. Я буду поддерживать тебя магией исцеления, но не больше.
Сэйбер кивнула.
– Я позабочусь о Лансере. Но меня беспокоит то, что вражеский Мастер так и не показал себя.
Как Сэйбер и сказала, так и не появившийся Мастер Лансера представлял собой угрозу. Обычно Мастер должен был стоять неподалёку от места битвы и отдавать приказы Слуге во время боя, поддерживая его волшебством. Так как Мастера Лансера не было вместе со своим Слугой, он должен был находиться поблизости, чтобы наблюдать за боем Слуг.
– Возможно, он задумал что-то. Пожалуйста, будь осторожна. Ирисфиль… присмотри за моей спиной, – сказала она спокойно.
Но её пронзительно зелёные глаза говорили другое. Они были спокойны и бесстрашны.
«Доверься Героической Душе Меча. Я приняла решение считать себя своим Мастером, так что и ты верь в себя, Ирисфиль».
Вот что говорил её взгляд.
– Я поняла. Сэйбер, принеси мне победу.
– Да. Обязательно, – твёрдо кивнув, Сэйбер двинулась вперёд. Прямо в зону поражения длинного копья Лансера, который был готов встретить атаку…

Акт 3. Глава 4.
-154:09:25

Получив сигнал от Ирисфиль, Эмия Киритцугу и Хисау Майя тотчас выехали в промышленную зону. Там их встретили лишь пустующие улицы и странная тишина.
Изредка они слышали завывание морского бриза, но ничего более. Атмосфера была спокойной и тихой, как сама смерть. Ночь была такой безмятежной…
Однако.
Битва уже началась.
Лишь взглянув на остаточные следы магической энергии, Киритцугу смог оценить текущую ситуацию.
Кто-то активировал барьер. Должно быть, это сделал Мастер Слуги, на след которого напала Ирисфиль. Цель этого Мастера – скрыть поле боя, чтобы не позволить посторонним увидеть поединок Слуг. Ведь главным правилом для волшебников было не дать узнать простым людям о своём существовании.
Киритцугу начал осматривать окрестности, держа в руках десятикилограммовую снайперскую винтовку. Он уже определил местонахождение Ирисфиль с помощью передатчика. Однако оставалась проблема: как приблизиться к тому месту и с какой точки лучше осуществлять наблюдение?
Он не думал вступать в битву, поэтому взял с собой винтовку. Чтобы посмотреть на битву с подходящей для этого позиции и начать стрельбу лишь при необходимости.
Слуги не были людьми и поэтому вред им могли причинить лишь другие Слуги. Неважно, какой убойной мощью обладали винтовки Майи и Киритцугу, Слуг они не убьют. Противостоять вражеским Слугам было задачей Сэйбер. Если противник слишком увлечётся битвой и забудет о безопасности своего Мастера, появлялась возможность быстро окончить поединок.
– Похоже, оттуда будет неплохой обзор, – Майя указал вперёд. Она говорила о высоком, уходящем в небо грузовом кране. Похоже, его кабина находилась в тридцати метрах над землёй; оттуда действительно можно будет осуществлять наблюдение, если один из них сможет незаметно туда подняться.
Киритцугу не был против предложения Майи и поэтому просто кивнул.
– Да, это идеальное место, для того чтобы наблюдать за боем. Поэтому я думаю, что не нам одним пришла в голову эта мысль.
Киритцугу больше ничего не сказал, но Майя и так поняла его намерения.
– Майя, пройдись по восточному берегу. Я проверю западный. Будем искать места, с которых можно будет наблюдать и за боем, и за краном.
– Принято.
Майя исчезла в тени переулков между фабриками, лишь немного подавшись вперёд и держа наизготовку винтовку AUG. Киритцугу проверил сигнал, поступающий с маячка Ирисфиль, и двинулся в противоположном направлении.
***
Всё что Ирисфиль могла – это в изумлении наблюдать за битвой, которая происходила прямо перед её глазами.
И битва эта развивалась с невероятной скоростью.
Она знала, что это будет безжалостный бой, который мог произойти лишь в это время. Воины, облаченные в доспехи, буду сражаться друг с другом изо всех сил, так, что при скрещивании их мечей будут высекаться искры, а тень от клинка не будет поспевать за ударом…
Но излучение магической энергии и волны тепла, которые обдавали её тело, заставляли относиться к этой схватке иначе.
Каждое столкновение противников высвобождало сильнейший вихрь воздуха, который грозил уничтожить всё, что находилось в пределах видимости.
Слуга, который легко опустился на землю после прыжка, при приземлении взорвал под собой землю. Сопровождавший схватку вихрь, снёс половину фонарного столба, которому «посчастливилось» оказаться поблизости.
Ирисфиль уже не могла отследить их движения – такую скорость развили Слуги. Всё, что она могла различить, это последствия от обмена ударами.
Жестяные листы, что покрывали внешние стены товарного склада, буквально сорвало порывом ветра со стороны Ирисфиль, а затем разорвало в клочья, словно фольгу. Она не могла даже понять, почему это произошло. Скорее всего, меч Сэйбер или копье Лансера ударили в ту сторону, что вызвало колебания воздуха. Больше она ничего не могла предположить.
Ветер ревел. Столкнувшись с созданиями, которые превосходили все физические законы, этот вой походил на скорбные стоны.
Неуправляемый шторм, вырвавшись на пустынную улицу, уничтожал и дробил попавшие в него предметы.
Обычный бой между ними мог запросто превратить эту улицу в руины.
Война за Святой Грааль…
Ирисфиль знала о ней лишь по рассказам и благоговела перед самим этим термином. Миг, когда мифы и легенды оживали у неё на глазах, настал.
Легенды возрождались к жизни.
Удары грома, казалось, могли разорвать небо на части, дрожь охватила землю. То, что ранее существовало лишь в воображении людей, было чудесным образом воссоздано.
– Так вот она какая… Война между Слугами…
Столкнувшись с тем, что она до сегодняшней ночи считала невозможным, Ирисфиль продолжала стоять на месте как вкопанная и наблюдать за битвой…
***
В то же время Сэйбер испытывала схожее удивление.
Битва для неё была родной стихией. Как рыцарь она прошла сквозь бесчисленное количество битв, она сражалась с врагами так же уверенно, как держала в руках нож и вилку.
В её понимании «копьё» было оружием, которое следовало держать двумя руками. Так поступало большинство копейщиков.
Также она считала, вступая в бой с Лансером, который держал в руках два копья. Наверняка он стремился таким образом удивить противника.
Так как он был Героической Душой Копья, оружие в его руках было Небесным Фантазмом. А чтобы узнать истинное имя Героической Души, нужно узнать истинное имя его Небесного Фантазма.
Ткань, которая была обёрнута вокруг копий Лансера, скрывала их вид, который мог бы выдать название. Похоже, он и его Мастер были очень предусмотрительными, раз решили таким образом скрыть личность Слуги.
В этом случае было очень легко объяснить, почему у него было два копья.
Поскольку Сэйбер не знала, какое из копий является Небесным Фантазмом, ей приходилось парировать атаки обоих. Так что, всё, что ей нужно было сделать, это выяснить, какое из двух копий – настоящее.
Между привычным движением и тем, которое использовалось, чтобы запутать врага, можно было легко определить разницу. Так что Сэйбер внимательно следила за атаками. Она считала, что если удастся распознать его истинное оружие, то шансы на победу возрастут.
Однако.
Её собственная атака была парирована уже в третий раз. Сэйбер пришлось отступить, дожидаясь следующего подходящего момента для удара.
– Что-то не так, Сэйбер? Похоже, твои атаки не очень-то удачны.
– …
Она ничего не могла ответить на его насмешку. Каждый нанёс уже около тридцати ударов, но ей так и не удалось ранить своего соперника.
Лансер взмахнул копьем в правой руке и рванул вперёд. Атака древком имела большой радиус поражения, и, чтобы извлечь максимум пользы из такого удара, следовало держать копьё двумя руками. Нет, именно потому, что копьё держалось одной рукой, копейщик мог наносить удары, которые были невозможны, держи он копьё двумя руками.
Копьё устремилось к Сэйбер под неожиданным углом.
Но как бы то ни было, у копья были свои пределы. Из-за его длины между двумя атаками обязательно образуется брешь. В это время короткое копьё в левой руке не давало Сэйбер атаковать.
Именно поэтому каждая атака Сэйбер обрывалась, столкнувшись с такой безукоризненной защитой.
Он использовал два копья, но не было заметно, что для него это в новинку. Героическая Душа Копья держала в обеих руках по оружию, а движения напоминали плавный танец. Что за стремление и воля были у него, раз уж он смог обучиться такому невероятному стилю ведения боя?
– Этот парень неплох...!
До этого Сэйбер терзало беспокойство, что она столкнулась с таким серьёзным противником в первой же битве. Но внезапно страх её покинул. Несмотря на то, что у Лансера было преимущество благодаря его непрекращающимся атакам, на самом деле все обстояло иначе.
Он тоже был истощён, отбивая атаки Сэйбер. Несмотря на его насмешки, он так же был бессилен в сложившейся ситуации.
Он был Лансером, тем, кто, по идее, должен обладать одним копьём. Но у него их было два – длинное и короткое, а значит, он мог одновременно атаковать и с дальнего, и близкого расстояния. Если принять во внимание то, что защищаться от непрекращающихся атак двух копий сложнее, то он никак не мог оказаться в подобной ситуации, будучи остановленным Сэйбер, у которой был всего один меч.
Но.
– Этот… меч… – произнёс Лансер шёпотом, словно жалуясь. Не только Ирисфиль не могла различить атак Сэйбер, даже Лансер – Слуга – не смог предугадать траекторию удара меча в руках Сэйбер.
Воздух, окружавший меч, был собран воедино большим количеством магической энергии, искажая подающий на него свет так, чтобы сделать его невидимым. И хотя пользы от него как от Небесного Фантазма было мало, результат в ближнем бою был более чем очевиден.
Противник Сэйбер был атакован невидимым мечом, и она парировала его атаки тем же оружием. Беспокойство Лансера было вполне объяснимо. Даже если бы он и распознал атаку Сэйбер, наблюдая за её руками, он не мог внезапно нанести удар, не зная, в каком положении находится её меч.
Поэтому он мог лишь держаться на расстоянии, чтобы не получить неожиданный удар мечом. Но его атаки будут эффективны только тогда, когда он приблизится к противнику. И даже если ему удастся парировать атаку Сэйбер, ему ещё нужно было дождаться момента, чтобы нанести смертельный удар.
– Она сильна…
Он столкнулся с противником, которого видел впервые, и знал, что этот бой будет идти не на жизнь, а на смерть…
На его лице появилась грустная улыбка.
***
Две Героические Души сконцентрировали своё внимание на битве, не отвлекаясь на окружающий их мир.
Но даже если бы они и были настороже, то не заметили бы, что кто-то проскользнул в район доков.
Причина была не только в том, что этот «некто» находился на приличном расстоянии от места схватки и передвигался скрытно. Он обладал способностью «Скрытие Присутствия», из-за чего другие Слуги не могли его засечь. Порывы морского бриза трепали черный плащ; под маской-черепом губы сложись в удовлетворенную улыбку.
Ни у кого и в мыслях не было, что Слуга Ассасин, уничтоженный прошлой ночью на глазах стольких свидетелей, теперь наблюдает за продуктовой улочкой.
Ассасин находился в идеальном для наблюдения месте – на кране, который стоял рядом со склоном. Он находился примерно в 500 метрах от места поединка. Так как зрение Слуг по всем параметрам превышало человеческое, он мог спокойно наблюдать за битвой. Он даже мог различать выражения на лицах противников. Вряд ли у сражающихся было время понять, что за ними наблюдают.
Слуга мог остаться в призрачной форме и собрать информацию с более близкого расстояния. Но в этой форме все его органы чувств были направлены на наблюдение за вспышками магической энергии; а приказ, который Мастер ему отдал сегодня, был…
«Наблюдай собственными глазами».
И Ассасин, который понял намерение своего Мастера, молча наблюдал за битвой на расстоянии. Как было приказано.
***
Перенесёмся на пятнадцать километров к юго-востоку от торговой улицы, где сейчас шла ожесточённая битва.
Кто-то сидел во тьме подвала церкви Фуюки, погружённый в ночное безмолвие.
Его глаза были закрыты. Он не отдыхал, он напряжённо вслушался в тишину…
Человеком, одетым в чёрную сутану, был Котомине Кирей.
По его фигуре можно было предположить, что он о чём-то размышлял. Сложно было догадаться, что он сейчас вслушивался в шум морского бриза, а перед его глазами разворачивалась битва, в которой при столкновении меча и копий высекались искры.
Он видел и слышал всё, что происходило между двумя Слугами – всю эту информацию он получал от своего Слуги Ассасина.
Кирей использовал знания, которым научился три года назад. Этому «трюку», называвшемуся «общим восприятием» («shared perception»), научил его Тосака Токиоми.
Используя лишь связь, созданную с помощью магической энергии, он мог ощущать то же, что и существо, с которым он заключил контракт. В Войне за Святой Грааль Слуги играли важную роль в осуществлении разведки на дальних расстояниях. Один из Слуг был экспертом по шпионажу – как раз Ассасин, и «общее восприятие» было неплохим подспорьем в этом случае. Единственная трудность заключалась в том, что если одна из сторон, заключивших контракт, откажется, то эту способность нельзя было использовать.
Когда Токиоми, который собственноручно изучал подобные заклинания, предложил это Арчеру, тот немедленно отказался. Как и предполагалось, высокомерный Король Героев никогда бы не позволил использовать на себе подобные заклинания, неважно как настойчиво этого будет требовать Мастер.
Поэтому единственными кто мог это провернуть, оказались Кирей и Ассасин.
– Что-то происходит рядом с заводами неподалёку от устья реки Мион. Похоже, первая битва уже началась, – произнёс Кирей.
Казалось, он говорил сам с собой, так как рядом никого не было. Кроме разве что старинного граммофона, который стоял на столе перед ним. Его рупор был направлен прямо на Кирея.
Однако старинный граммофон ответил ему человеческим голосом:
– Не первая; она должна быть второй битвой, Кирей.
И хотя звук был несколько искажён, напыщенный тон выдавал Тосаку Токиоми с головой.
При более тщательном рассмотрении этого старинного аппарата, можно было заметить, что под рупором не было места для пластин и граммофонной иголки; вместо них там находился большой брильянт с металлической проволокой.
Это изобретение было уловителем магической энергии, которым пользовалась вся семья Тосака; его-то Токиоми и одолжил Кирею. Похожее устройство находилось сейчас в подземной мастерской Токиоми, и, скорее всего, глава семьи Тосака должен был сейчас сидеть рядом с таким же рупором. Синхронная вибрация брильянтов в двух аппаратах изменяла колебания воздуха внутри рупора, превращая звук в человеческую речь.
Эти приборы семья Тосака использовала как обычные люди – телефоны, но для этого Токиоми приходилось прибегать в магии брильянтов.
Как только церковь Фуюки была вверена в руки преподобного Ризея, Токиоми поместил в неё брильянт-коммуникатор. Преподобный Ризей тайно поддерживал Токиоми, а Котомине Кирей был помещён под защиту Церкви в самом начале Войны, как самый первый Мастер, который познал в ней поражение. Поэтому целью Токиоми было установить связь с ними обоими.
Снаружи всё было абсолютно нормально, Кирей не мог контактировать ни с кем из внешнего мира. В то же время Кирея не оставляла мысль, что легче было бы воспользоваться простой рацией.
Но разница между рациями и этим прибором Токиоми была в том, что их переговоры нельзя было перехватить. Можно было долго рассуждать о различиях между техникой и ритуальным оборудованием, но Токиоми был достаточно благоразумен, что только играло Кирею на руку.
В общем, сейчас Ассасин и Кирей заменяли Арчера и играли роль разведчиков для Токиоми. Кирей использовал свои собственные глаза для того, чтобы знать, что видит Ассасин, и не упустить ни одной детали.
– Битва идёт между Сэйбер и Лансером. Способности Сэйбер очень велики, определённо ранг А.
– Ясно. Неудивительно, что этот класс Слуг считается лучшим. И, кстати, ты видишь её Мастера?
– Я вижу лишь ещё одного человека – женщину с белыми волосами, которая стоит за спиной Сэйбер.
– Хм… похоже, Мастер Лансера знает о том, что лучше не появляться на поле битвы. Не новичок, он понимает правила Войны за Святой Грааль… подожди, ты сказал, что Мастер Сэйбер – это беловолосая женщина?
– Да. Девушка европеоидной расы. Белые волосы, красные глаза; не очень-то напоминает человека.
На другом конце собеседник Кирея замолчал, размышлял о чём-то. Наконец Токиоми произнёс:
– Гомункул семьи Айнцберн? Возможно ли, что они продолжают выращивать Мастеров-гомункулов? Но это не так уж и невероятно…
– Ты хочешь сказать, что эта женщина – Мастер семьи Айнцберн?
– Значит, Киритцугу не единственная пешка Джубстахейта. Хотя сложно поверить, что моё предположение оказалось неверным.
Впервые в жизни в сердце Кирея зашевелилось что-то похожее на эмоции; спустя несколько мгновений он понял, что имя этой эмоции было «разочарование».
– Несмотря ни на что эта женщина является ключом к победе в Войне, так что наблюдай внимательно, Кирей.
– Принято. Я пошлю кого-нибудь наблюдать за ней.
Получив необходимые инструкции, Кирей продолжил наблюдать за схваткой.
Но светящиеся оружия и вспышки магической энергии были уже не такими яркими, как несколько минут назад.
***
Киритцугу незаметно занял позицию на возвышающихся грузовых контейнерах, которых в этой части порта рядом с берегом моря было предостаточно. Он наблюдал за развитием ситуации через оба прицела, которые позволяли видеть ему сквозь ночную мглу.
Сперва инфракрасный прицел… вот оно. На небольшом экране появились чёрные и синие тени, через которые просвечивали красные и оранжевые язычки пламени. Прибор показывал, что два источника тепла почти слились вместе, став похожими на застывший ярко-красный взрыв.
Относительно рядом с ними находились ещё два источника тепла размером поменьше. Один из них стоял посреди улицы и наблюдал за битвой, другой находился на крыше одного из складов стоящих неподалёку.
Довольно просто было решить, кто из них будет целью Киритцугу.
Чтобы убедиться в своей правоте, Киритцугу переключился на прицел ночного виденья и продолжил наблюдение. Пелена зелёного света раскрыла ему глаза, и ночь стала прозрачной как гладь глубокого моря; было даже светлее, чем когда он смотрел в инфракрасный прицел.
Ирисфиль действительно стояла на дороге. Её присутствие информировало всех о том, что именно она была Мастером Сэйбер, и что она не собирается прятаться, а будет смело сражаться на поле боя вместе со своим партнёром по контракту. Вражеский Мастер должен быть на крыше, скорее всего, Мастер Лансера, сражавшегося сейчас против Слуги Сэйбер.
Киритцугу довольно улыбнулся. Все началось так, как он и предполагал. Мастер Лансера, скорее всего, использовал заклинания, создающие иллюзии или скрывающие присутствие, но против такого оборудования подобные трюки не пройдут. Как и другие волшебники, что погибли от руки Киритцугу, этот парень вступил на дорогу, ведущую к уничтожению.
Киритцугу связался по рации с Майей, которая находилась на другой стороне от места схватки.
– Майя, Мастер Лансера прячется на крыше склада, к северо-востоку от Сэйбер. Ты его видишь?
– …Нет. С моей позиции я не могу его увидеть.
По возможности, Киритцугу хотел выстрелить вместе с Майей, чтобы уничтожить цель наверняка. К сожалению, лишь он один мог в этот момент открыть огонь. Но это не должно было составить проблем. Так как дистанция между ним и складами была почти 300 метров, Киритцугу был уверен, что мог оборвать жизнь этого Мастера всего одним выстрелом.
До тех пор, пока его не обнаружат другие снайперы (если таковые имелись), ни один волшебник не мог засечь его с расстояния, оптимального для калибра .300 Winchester Magnum.
Установив треногу, Киритцугу почувствовал себя в хорошем расположении духа. Но неожиданно для себя, словно вспомнив что-то, он медленно направил винтовку на грузовой кран.
В этот момент он понял, что все планы пошли прахом. Он вновь связался с Майей по рации и произнёс озадачено:
– Майя, посмотри на кран.
– Цель подтверждаю. Как ты и предполагал… – похоже, прибор ночного виденья установленный на AUG Майи показывал то же самое, что и прибор Киритцугу на винтовке Вальтер.
В это время Мастер, который наблюдал за битвой Сэйбер и Лансера, также заметил тёмный силуэт на кране.
Такого развития событий никак нельзя было предугадать. В Войне за Святой Грааль логичнее было держаться подальше от поля боя, нежели присоединяться к схватке. Благоразумный Мастер не станет приближаться, даже если все остальные Слуги устремятся в гущу сражения, а будет наблюдать со стороны. Узнать об исходе боя – весьма неплохо. Даже если это не так успешно, чем, скажем, собственноручно уничтожить врага. По крайней мере, можно узнать о способностях соперников.
Киритцугу, который первым прибыл на поле боя, никогда не думал, что они с Майей станут единственными наблюдателями. Он специально выбрал себе позицию, чтобы можно было держать в поле зрения и сражающихся Слуг, и кран. Но только что обнаруженный наблюдатель словно забыл, что его позиция просматривается, и всё равно занял идеальное место для наблюдения.
Но не это беспокоило Киритцугу.
Он внимательно посмотрел на неизвестного на кране через прицел ночного виденья. Киритцугу никогда не видел его прежде, но мешковатый чёрный плащ и белая маска-череп на лице не оставляли сомнений – то был Ассасин, которого «уничтожили» у резиденции семьи Тосака прошлой ночью. Киритцугу выбросил мысли из головы о том, как предположительно несуществующий Ассасин мог здесь появиться. Проблема была в том, что наблюдателем на кране был Слуга.
Если Киритцугу выстрелит в Мастера Лансера, он, несомненно, его убьёт, но одновременно с этим выдаст себя. И хотя Ассасин был не самым сильным бойцом, он оставался Слугой, боя с которым Киритцугу не переживёт. Сэйбер ему не поможет. Учитывая расстояние между ним и Сэйбер, Ассасин был намного ближе. К тому же, Сэйбер даже не знала, что он здесь, так что помощи от неё ждать не приходилось.
Ко всему прочему, Слуга сейчас была увлечена битвой с Лансером. Даже если Слуга потеряет своего Мастера, поддерживающего его магической энергией, он всё равно будет существовать какое-то время за счёт собственных оставшихся резервов. Победа над Мастером Лансера не означала победу нам самим Лансером.
Оставалось одно: Командные Заклинания.
Сила Командных Заклинаний не ограничивалась связыванием Слуг. Если Слуга с готовностью подчинится приказу Командного Заклинания, это усилит его десятикратно. То есть будет совсем несложно после выстрела телепортировать Сэйбер сюда, чтобы она защитила его от атаки Ассасина.
Но если он так поступит, то Ирисфиль останется беззащитной перед Лансером.
Мозг Киритцугу прорабатывал все возможные варианты развития событий с учётом всех известных ему элементов и, наконец, принял решение. Хотя это было идеальной возможностью ликвидировать Мастера Лансера, сегодня от неё придется отказаться.
Решено, а значит, больше не нужно было колебаться.
– Майя, не спускай взгляда с Ассасина, я присмотрю за Лансером.
– Принято.
Киритцугу бесшумно вздохнул, убрал треногу винтовки, и продолжил наблюдать за ситуацией через прицел.
Так как он решил оставить попытку убийства вражеского Мастера, эта операция более не представляла интереса. Если Сэйбер смогла бы воздержаться от использования своего Небесного Фантазма или немедленно уйти с Ирисфиль, он только поблагодарил бы её. Но она же была надменной и гордой Героической Душой, и подобное казалось неправдоподобным.
Тем не менее, будет неплохой идеей проверить, на что способна его Слуга.
– Всё зависит от тебя, мой дорогой Король Рыцарей…

Акт 3. Глава 5.
-154:03:11

Противостояние Сэйбер и Лансера больше напоминало соревнование, нежели схватку.
Точнее, оба противника стремились понять силу оппонента и одновременно с этим показать свою.
Но нужно учитывать то, что они оба были Слугами. В настоящий момент улица была покрыта шрамами, причиной которых было это «соревнование». Два товарных склада уже были снесены, а несколько сот метров асфальтового покрытия просто сорвано с земли. Улица, что превратилась в поле битвы, была в таком состоянии, словно здесь только что произошло землетрясение.
– Нет чести в битве, если ты не знаешь, кто твой противник… – произнес Лансер, обращаясь к своему врагу – острия его копий подрагивали, намереваясь нанести смертельный удар, но взгляд его всё так же безмятежен. – В любом случае, я отдаю тебе должное. За всё время нашей битвы ты так и не вспотела… ты неплохо сражаешься для женщины.
– Твоя скромность излишня, Лансер, – Сэйбер сжала рукоять своего меча и улыбнулась одними губами. – Хоть я и не знаю твоего имени, но твоё мастерство владения копьём и твои комплименты… я рада, что я сражаюсь с тобой. Благодарю.
Они не знали друг друга, их ничто не связывало, они были из разных стран, но духом они были едины. Оба они гордились своей силой и навыками и, встретив достойного оппонента, они свободно выказывали уважение друг другу – они оба знали, что означает понятие «честь» и поэтому два этих Героя хорошо понимали друг друга.

Но.

– Достаточно этих игр, Лансер.

И Сэйбер, и Ирисфиль были удивлены услышав холодный голос, что прозвучал из ниоткуда.
– Мастер…Лансера?!
Придя в себя, Ирисфиль огляделась, но так и не увидела никого поблизости. По странному эху, которое вызвал голос, она не могла определить, чей он был – мужчины или женщины, а так же откуда он донёсся. Возможно, это было иллюзией. Похоже, противник не был рядом с Ирисфиль, и не собирался выдавать своё местоположение.
– Не затягивай этот бой. Эта Сэйбер – опасный враг. Покончи с этим – ты можешь использовать Небесный Фантазм.
Выражение на лице Сэйбер стало жестким, как только она услышала слова невидимого волшебника. Небесный Фантазм… он приказал своему Слуге обнажить клыки…
– Я подчиняюсь, мой Мастер.
В противоположность своему поведению, что он показал ранее, Лансер ответил тихим голосом, и перехватил копья поудобнее.
Не мешкая, он разжал левую руку, и короткое копьё упало к его ногам.
– Значит… длинное копьё?!
Стоя напротив Сэйбер, Лансер снял красную ткань с длинного копья, что было у него в правой руке. Это было тёмно-красное копьё. Излучение энергии, что исходило от копья, полностью изменилось, его остриё замерло, предсказывая смерть своему противнику.
– Именно. С этого момента я собираюсь тебя прикончить, – прошептал Лансер, держа копьё двумя руками.
Сэйбер чуть опустила свой меч, осторожно измеряя расстояние между собой и своим противником.

Нужно сказать, что Небесные Фантазмы бывают двух типов.
Первый представлял собой демонстрацию огромной мощи, смертельного удара с использованием огромного количества энергии, которая высвобождается при произнесении истинного имени Небесного Фантазма. Как пример можно взять Фантазм Сэйбер. Экскалибур – Меч Обещанной Победы – в данный момент находился под покровом невидимости, но если она снимет невидимый барьер и произнесёт его истинное имя, её святой меч выстрелит потоком яркого света, который способен стереть с лица земли тысячу солдат. Как истинный Фантазм типа «Анти-Крепость», он мог превратить землю в пепел, но его следовало использовать лишь в крайнем случае.
Вместе с этим, оружие уже может нести на себе свойство Небесного Фантазма. В случае Сэйбер это был «Невидимый Воздух» – Барьер Короля Ветров. Только лишь его силы не хватало для того, чтобы уничтожить противника, этот Фантазм больше подходил для ближнего боя и использовался как оружие. Он не нёс в себе уничтожающей мощи, но его было проще использовать, и если делать это с умом, то и с помощью него можно было обрести победу.

И значит, копьё Лансера относилось…
Скорее всего, ко второму типу. Так подсказывала Сэйбер её интуиция. Лансер будет продолжать обмениваться с ней ударами. Значит, следующая его атака решающей не будет.
– …
Слуги стали молча сокращать расстояние, но напряжение возросло.
Лансер нанёс удар первым.
Если сравнивать это движение с теми акробатическими этюдами, что он демонстрировал ранее, этот удар больше напоминал простой выпад. Он сделан для того, чтобы определить длину клинка Сэйбер, который был скрыт под Невидимым Воздухом, или же наоборот, он решил проигнорировать ответный выпад Сэйбер.
Повинуясь естественному порыву, Сэйбер отразила копьё Лансера рукой с мечом, игнорируя боль. Действительно, удар был не смертельным и не точным, просто ещё один выпад. Однако…
Катастрофа была столь же неожиданна как чей-то внезапный вопль.
Когда меч и копьё соприкоснулись, между ними возник сильнейший вихрь.
– Что?! – произнеся в шоке, Сэйбер отпрыгнула на три метра назад. Лансер восстановил свою стойку, даже не пытаясь преследовать Сэйбер.
Порыв ветра не длился и мгновенья, но он возник не из-за высвобождения магической энергии. Происхождение этого ветра было загадкой, но это не было угрозой исходившей от Лансера.
– Я увидел его. Твой драгоценный меч.
Сэйбер молчала, не вникая в смысл зловещего шепота Лансера. Они оба понимали причину этого странного события. Порыв ветра был порожден мечом Сэйбер. Точнее Барьером Короля Ветров.
Барьер, который с помощью сконденсированного воздуха преломлял свет и делал меч невидимым, был пробит, и произошла утечка. Она имела место в то мгновение, когда копьё Лансера столкнулась с мечом Сэйбер. Энергии, которая контролировала барьер, внезапно стало недостаточно. И в этот момент Лансеру удалось увидеть, форму истинного меча, что до этого был укрыт барьером. Шепот Лансера только подтвердил то, что именно его копьё прошло сквозь Невидимый Воздух.
– Я знаю длину твоего клинка. Больше ты меня не смутишь своим невидимым мечом.
Преувеличение это было или нет, но Лансер вновь атаковал. В подтверждение его слов, его выпады приобрели точность и уверенность. Зная длину меча Сэйбер, ему больше не нужно было задумываться при нанесении ударов.
«Если я пропущу хоть один удар – он будет смертельным» – поняв это, Сэйбер продолжала двигаться, парируя каждый его удар.
Мигая, в её руках стал проявляться силуэт золотого меча…
– Кх…
Невидимый Воздух ещё держался, но с каждой атакой Лансера всё больше воздуха высвобождалось из барьера – каждый раз порыв ветра обдавал Сэйбер, трепля её волосы.
В середине серии непрерывных атак, Сэйбер пыталась найти всего одну возможность для контратаки. Заметив её, она изогнулась вместо того, чтобы блокировать атаку и понадеялась на крепость доспехов. Вовремя использованная контратака в смертельно опасной ситуации была прекрасной возможностью для того, чтобы переломить ход схватки.
В один момент она замахнулась, намереваясь рассечь Лансера от плеча до бедра. Она проигнорировала остриё красного копья, что было направленно ей в бок. Удар копья повредит лишь её доспех, в то время как она рассечёт противника надвое…

Сэйбер предугадала боль, и её инстинкт спас её от поражения.

Её меч замер на полпути к противнику и Сэйбер бросила своё тело в сторону. Сложно было понять, насколько близок был Лансер к тому, чтобы нанести смертельный удар. С острия его копья капали капли крови. И совершенно не нужно было говорить о том, чья это кровь была.
Рухнув на землю, Сэйбер ушла от следующего удара Лансера, чтобы затем немедленно вскочить на ноги. Вскинув голову, она нашла взглядом своего противника, но глаза выдали её боль.
– Сэйбер! – увидев, что что-то произошло, Ирисфиль стала пересылать энергию, чтобы залечить бок Сэйбер.
– …Спасибо, Ирисфиль, я в порядке, самовосстановление уже действует.
Сэйбер говорила уверенно, но продолжала стоять так, словно боль ещё не до конца прошла.
– Похоже, победу будет обрести не так легко… – прошептал Лансера, который не растерял уверенности, но в голосе его было изумление.
Похоже, этот человек действительно наслаждался битвой с таким противником.
Сжав зубы, Сэйбер силой воли успокоила свой разум, и ряд невозможных событий сложился воедино.
Её доспех должен был отразить удар копья. Но остриё оружия Лансера сейчас было в её крови. А её доспех сейчас был таким же, как и прежде, на нём не было ни единой царапины. Такое ощущение, что в момент удара, копьё прошло сквозь доспех, словно броня на время испарилась.
Хотя сама Сэйбер не могла дематериализоваться, но она могла материализовать и убирать свои доспехи. Другими словами – доспех Сэйбер был создан из магической энергии и был не материальным в отличие от одежды, которую купила для Сэйбер Ирисфиль.
Кроме того, было сложно поверить в то, что Барьер Короля Ветров можно было пробить. При соприкосновении с копьём Лансера в барьере словно образовывалась брешь, через которую утекал воздух – вот что было причиной внезапных порывов ветра.
– Ясно. Я поняла тайну твоего копья, Лансер, – прошептала она тихо. Второй раз за битву, она испытала страх перед своим врагом, и второй раз она отбросила его.
Это красное копьё нейтрализует магическую энергию.
Тем не менее, оно не обладало достаточной силой, чтобы сломать или отменить источник волшебства. Доспех Сэйбер был всё ещё на месте, а Невидимый Воздух уже нормально функционировал. Копьё действовало лишь при соприкосновении с клинком и доспехами.
И при соприкосновении, оно отменяло магическую энергию и лишало силы магический предмет.
Это копьё не было Фантазмом, который обладал разрушительной мощью, но его способность была очевидной угрозой. Не будет лишним сказать, что способности оружий Слуг зависят от магической энергии или заклинаний что на них наложены. Но в руках этого Лансера, его копьё будет иметь преимущество над Слугой, который гордиться силой своего оружия.

– Можешь не надеяться на защиту своего доспеха, Сэйбер. Перед моим копьём ты всё равно, что голая.
В ответ на шутку Лансера Сэйбер ответила фырканьем.
– Странно, что ты радуешься тому, что тебе удалось всего лишь пробить мою броню.

Понимая, что копьё Лансера было очевидной угрозой, Сэйбер не испытывала страха. Ещё ничего не было решено.
В следующий момент, серебряные доспехи, что покрывали тело Сэйбер, рассыпались на искорки.
Ирисфиль удивлённо сглотнула. Лансер молча наблюдал.
Нагрудный панцирь, перчатки, длинные металлические бедренные пластины, что защищали ноги – ничего не осталось. Сэйбер сняла доспехи сама. Они превратились в пыль немедленно, как только Слуга перестала подпитывать их энергией.

– Если я не могу защититься от твоего копья, то я буду атаковать. Готовься, Лансер.

Она стояла перед ним, одетая лишь в лёгкое голубое платье. Одна нога была выставлена вперёд, меч все так же держался двумя руками, но был направлен остриём назад. Это была не защитная стойка – лишь взглянув на Сэйбер можно было понять, что она собиралась рассечь своего противника на две половинки.
Для всех, кто наблюдал за схваткой, стало ясно – следующим ударом Сэйбер собиралась завершить эту схватку, собираясь ради этого рискнуть своей жизнью.

– Как смело. Всё или ничего? – похоже, Лансер был даже рад тому, что последний его удар не попал в цель, но в его голосе проскользнуло напряжение.
Убрав доспехи, Сэйбер не только обрела большую подвижность. Энергия, что до этого использовалась для поддержки её брони, теперь могла быть использована для нападения. Это означало, что сила «энергоудара» – способности, которой обладала Сэйбер – возрастёт многократно.

Вспышка энергии или же энергоудар – это подпитка магической энергией оружия и собственного тела, что моментально высвобождается при ударе в определённом направлении. Другими словами, только её движения, могли уже нанести противнику урон. Хоть внешне она и выглядела как стройная девушка, но эта способность помогала ей сражаться своим мечом, как истинному воину.
Излишек энергии был направлен на увеличение подвижности в ближнем бою, но когда Сэйбер использовала энергию, что до этого тратилась на доспехи её сила и скорость увеличились в шесть раз… этой убойной мощи было достаточно, чтобы убить противника с одного удара.

Проблема неэффективности доспехов была решена радикально – убрав их, Сэйбер обрела преимущество. Так она решила преодолеть силу копья экзорцизма Лансера.

– Смело. Действительно смелое решение, – повторил Лансер. – Мне это определённо нравиться…
Словно матадор, противостоящий разъяренному быку, он продолжал её провоцировать, двигаясь из стороны в сторону.
– Если позволишь сказать, я на это рассчитывал, Сэйбер.
Не позволив его словам сбить себя с толку, Сэйбер смело улыбнулась:
– Да ну? Посмотрим, изменишь ли ты своё мнение после моего удара.
Лансер осознавал всю опасность следующей атаки. Атака Сэйбер сведёт на нет преимущество, которое заключалась в длине его копья. Она ускориться всего на несколько секунд, и если он не сможет сравниться с ней в скорости, она разрубит его надвое.
Спокойно наблюдая за движениями ног Лансера, Сэйбер решала, когда же ей стоит нанести удар. Лансер тоже, скорее всего, пытался понять, насколько быстрой будет её атака, после получения высвобождённой энергии. Но у неё был в запасе ещё один козырь.

Ненамного, лишь на чуть-чуть движения Лансера стали не такими уверенными.
Развороченное и местами сорванное асфальтовое покрытие вовсе не было местом, где можно было твёрдо стоять на ногах. На мгновение Лансер замер на месте, чуть напрягая ноги.
И от Сэйбер это не укрылось.
Рёв ветра почти разорвал атмосферу надвое. Золотой меч, что до этого был скрыт под покровом невидимости, осветил ночь своим блеском, показавшись во всей красе.
Как уже говорилось ранее, Барьер Короля Ветров конденсировал воздух вокруг меча, отражая падающее на него лучи света и дела его невидимым. Но на этот раз, Невидимый Воздух был использован иначе. Когда замкнутый барьер, что удерживал воздух вокруг меча, был снят, порыв высвободившегося воздуха мог снести противника в сторону.
В этом и состоял план Сэйбер. Поэтому она и держала меч таким образом, чтобы высвободившийся воздух ускорил её атаку.
Отпущенный на свободу золотым мечом, порыв ветра кружил вокруг Сэйбер. В то мгновение, когда она сделала шаг вперёд, поздно уже было думать об уклонении или контратаке. Даже если копьё Лансера могло серьёзно ранить Сэйбер, то рана её противника будет смертельной. Это был удар, ради которого ставилась на кон её жизнь, и делала она это ради победы – ей был всё равно, будет ли пронзена её плоть или сломаны кости.
Прорываясь сквозь воздушную стену, скорость потоков воздуха которой в несколько раз превышали скорость звука – ударная волна разбрасывала в стороны куски асфальта, словно опавшие листья.

Лансер не двинулся с места. Поняв, что контратака практически бесполезна, остриё красного копья не двигалось.
То, что пришло в движение – так это его ноги.

Она была так сосредоточена, что момент, который не длился и доли секунды, растянулся и замедлился.

В это мгновение Сэйбер поняла. Лансер блефовал. Он лишь притворился что оступился. На самом деле он встал в нужную позицию. Другими словами, это было то место, где Лансер бросил своё короткое копьё.
В её мозгу прозвучала фраза копейщика «…Я на это рассчитывал…»
Сэйбер вспомнила его выражение лица. Его улыбку, говорившую о том, что он не сомневался в своей победе. Блеск в его глаза говорил «Я ударю, когда ты не будешь к этому готова…»

Вместо того чтобы взять копьё рукой, Лансер пнул землю, подбрасывая в воздух раздробленный на мелкие камушки асфальт. И в месте с ним, в воздух взлетело короткое копьё, что Лансер бросил ранее. Его остриё прошло сквозь порыв ветра, устремляясь к Сэйбер. Красная ткань, такая же что была ранее на красном копьё, была сорвана, открывая её взгляду блеск жёлтого металла.

Шестое чувство Сэйбер помогало ей предсказывать возможные атаки противника непосредственно в битве, но оно не могло предсказать подобную ошибку.

«Копьё обычно держат двумя руками» – вот в чём заключалась ловушка. И она попалась в неё, считая, что у копейщика не может быть двух копий.

Ведь, если это действительно было стилем его боя…
Если он был Героической Душой, у которого было два копья…

Значит, у него был не один Небесный Фантазм.

Короткое копьё, что было подброшено Лансером в воздух, уже было в его руках, и аура магической энергии, исходившая от его острия, была также зловеща, как и от первого. Оно устремилось к Сэйбер, намереваясь пронзить её горло, и ей оставалась только лететь вперёд, так как возможности уклониться уже не было…

Акт 4. Глава 1.
-153:59:42

– Чёрт. Как не кстати, – пробормотал Райдер, стоя на изогнутой арке моста через реку Мион. Он всё ещё наблюдал за битвой, что имела место в районе портовых складов.
– Ч-что такое?
Впервые на памяти Вэйвера сильный Слуга выглядел так, словно ему было нехорошо. Поэтому волшебник только сильнее прижался к стальной свае.
– Лансер собирается нанести смертельный удар. Похоже, он стремиться быстро закончить эту схватку.
– Нет, ещё не время…
– Дурак, о чём ты говоришь?
Райдер с лязгом поставил свою ногу на один из поперечных прутьев арки. Для Вэйвера, который всем своим телом цеплялся за сваю, звук, передавшийся от прута к свае, встряхнул в его теле каждую кость.
– Я планировал наблюдать за битвой, пока не появятся все остальные, но в данный момент Сэйбер может оказаться в невыгодном положении и атаковать их будет уже поздно.
– Поздно? Разве ты не хотел ударить тогда, когда они вымотаются, сражаясь друг с другом?
– Скажи, мальчик, ты что, не так меня понял? – Райдер нахмурился и посмотрел сверху вниз на Вэйвера, словно разочарованный игрой клоуна, который так и не смог никого рассмешить.
– Я надеялся, что другие Слуги клюнут на приманку Лансера. Разве это не очевидно? Вместо того чтобы гоняться за ними по одному, много лучше прибить их всех одним махом, устроив настоящую королевскую битву!
– …
Вэйвер вновь потерял дар речи; до такой степени он был шокирован разницей между своими мыслями и задумкой этого смелого Героя.
– Собрать их вместе… для королевской битвы?
– Да. Это же такая редкая возможность скрестить клинки с величайшими героями всех эпох. Если здесь окажутся все шесть, я никому не позволю сбежать.
Мощный и пугающий рык вырвался из горла Райдера, но в нём был отчётливо слышен смешок – в конце Слуга чуть улыбнулся уголками губ. Вэйвер уже давно понял, что подобная улыбка была присуща лишь Искандеру.
– Но сейчас, души Сэйбер и Лансера зажглись таким огнём, что бывают лишь в душах истинных воинов. Я восхищаюсь ими; будет жаль дать им погибнуть таким вот образом.
– Что ещё можно с ними сделать, кроме того, как просто убить? Разве в Войне за Святой Грааль не принято убивать своих врагов?! – несколько истеричный возглас Вэйвера был безжалостно прерван фырканьем Райдера.
– Победа может быть достигнута и без уничтожения противника. Править проигравшими, не унижая их достоинства – вот смысл завоевания!
Продекламировав, Райдер гордо выпрямился, вытащил из ножен меч, и со свистом рассёк воздух, а вместе с ним и пространство…
Гигантский светящийся Небесный Фантазм появился немедленно, вокруг него кружились вихри магической энергии. Вэйвер почувствовал себя так, словно на него налетел ураган. Проглотив крик, он попытался слиться со сваей воедино.
– Наблюдение закончено. Мы собираемся вступить в схватку, мальчик!
Сказав это, Райдер вспрыгнул на свой Фантазм и откинул мантию.
– Идиот, идиот, идиот!!! Ты ведёшь себя как полный дурак!!!
– О? Если ты не хочешь ехать, то можешь просто остаться здесь и посмотреть.
– Я еду! Захвати меня с собой, идиот!
– Так точно! Вот теперь ты ведёшь себя так, как подобает моему Мастеру, – хмыкнул Райдер, аккуратно взяв Вэйвера за шиворот. Сняв волшебника со сваи, он поставил его рядом с собой.
– Вперёд, Колесница Божественной Власти!
Небесный Фантазм Райдера ответил на приказ своего обладателя громоподобным рёвом.
***
Порывы ветра, что внезапно ударили с разных сторон. Противостояние между жизнью и смертью.
В то мгновение, когда мечник и копейщик проскользнули мимо друг друга, между ними словно распустился цветок ярко-красной крови, что цвёл необычайно красиво. Он появился на какие-то доли секунды, чтобы потом исчезнуть, превратившись в ничто.
Сэйбер, что изменила своё прошлое, остановилась. Оба противника одновременно обернулись.
Они оба продолжали твёрдо стоять на ногах, не собираясь уступать противнику. Оба Героя были почти невредимы.
Наконец-то, в битве появился призрачный намёк на её окончание. В то мгновение, Сэйбер наспех оценила ситуацию и приняла решение, которое продлило их дуэль.
В результате, короткое золотое копьё не пронзило ни горло, ни грудь Сэйбер, раня Слугу в левую руку. В то же время, золотой меч, что обрушился на противника, отклонился лишь на несколько сантиметров, не нанеся ему смертельного удара. Но клинок всё же задел левую руку Лансера. Занятно было наблюдать, как оба противника нанесли друг другу одинаковые раны.

Но были ли они на самом деле одинаковыми?

– Всё ещё не хочешь сдаваться. Очень хорошо, мне нравится твоё упрямство, – грустно улыбаясь, Лансер смотрел на Сэйбер, словно не замечая своей раны около локтя. Одновременно с этим, она словно возвращалась назад во времени – рана излечилась сама собой, не оставив после себя ни следа. Самовосстановление Слуг было не способно заживить рану с такой скоростью; скорее всего, его Мастер, что прятался неподалёку, использовал магию исцеления.
В противоположность Лансеру, даже спокойная красота Сэйбер не могла спрятать её боль и тревогу.
Лёгкое копьё Лансера и двуручный меч Сэйбер, были совершено различны по силе удара. По крайней мере, со стороны казалось, что рана, нанесённая копьём Лансера, не шла ни в какое сравнение с повреждением, нанесённым копейщику.

– Ирисфиль, вылечи меня!
– Я вылечила! Я вылечила, но…

По сравнению с Сэйбер, которая была ранена, Ирисфиль была ещё большем в замешательстве.
Несомненно, Ирисфиль была первоклассным волшебником. Сила и мастерство её умений даже не обсуждались. Она и в самом деле была исключением среди волшебников, так как она обладала телом, которые было специально спроектировано, а затем создано, чтобы использовать волшебство. Она не могла допустить ошибку в таком простейшем колдовстве как исцеление. Но даже если ошибка и имела бы место, Ирисфиль непременно заметила бы её, и тотчас исправила.

Но…

– С заживлением не должно быть никаких проблем. Сэйбер, ты сейчас в полном порядке.
– …
Сэйбер не ослабила защиту перед лицом врага, продолжая осторожно наблюдать за Лансером, краем глаза осматривая свою левую руку. Рана не кровоточила и уже почти затянулась, но проблема была в другом – были перерезаны сухожилия. Она не могла пошевелить самым важным пальцем на своей руке – большим. Из-за этого Сэйбер не могла с достаточной силой сжать левой рукой рукоять меча.
Сэйбер знала, ошибки в заклинаниях исцеления, что применила Ирисфиль, не было, но и рука исцелена не была. Её левый большой палец, словно увечный с самого рождения, был абсолютно неподвижен.
Лансер не смотрел на Сэйбер, но и не собирался атаковать. Полный уверенности, он нагнулся, чтобы взять в левую руку золотое копьё, что упало на землю после удара.

– Хорошо, что ты поняла, что против моего Га Дирга – Багряной Розы Экзорцизма – твои доспехи бесполезны.
Возможно, он решил, что после того как он показал, на что способны его Небесные Фантазмы, не было смысла скрывать их имена. Не колеблясь, он назвал истинное имя своего Небесного Фантазма.
– Но снимать доспехи полностью – было безрассудно. Если бы ты их не убрала, ты бы смогла избежать удара Га Буйде – Золотой Розы Увечья, – произнёс он, подняв руку с красным копьём вверх. Проделав то же самое с левой рукой, он вновь встал в стойку, словно расправив невидимые крылья. Он не дурачил противника – это был его уникальный стиль владения копьём, который он довёл до совершенства сквозь бесчисленные тренировки.
– Теперь я поняла… это проклятое копьё, и рана, нанесённая им, не заживет никогда. Я должна была понять это раньше…

Красное копьё, которое отменяло магическую энергию, проклятое золотое копьё, родинка под его левым глазом, на которое было наложено проклятье очарования, что влюбляло в него женщин – если сложить воедино все эти факты, можно было легко определить его имя. Оно было воспето в кельтских легендах и даже было отдалённо связано с легендами о Короле Артуре. Сложно было понять, почему Сэйбер не догадалась раньше.

– Первый воин из рыцарей Финна… гордый и благородный Диармайд. Не думала, что Грааль почтит меня такой честью – сражаться в этой Войне против тебя.
– Этим и прекрасна Война за Святой Грааль. Но я не единственный, кому следует отдать должное. Для того, кто пересёк пространство и время, для того чтобы войти в Зал Героев согласно его приглашению, невозможно спутать твой золотой меч с каким-либо иным.

Слуга Лансер, участвующий в Четвёртой Войне за Святой Грааль… кельтский Герой, Диармайд О’Дуйвне…
Лансер, чьё инкогнито было так беззаботно раскрыто им самим, не смотря на это, радостно сощурился.
– Сражаться с Королем Рыцарей, отомстить тебе за твой удар мечом… я не собираюсь упускать такую возможность.

Как Героические Души, которые были разделены во времени, они не были исторически связаны между собой. Но, прибыв из прошлого в эту эру, они получили знания о героях, что существовали после них. Поэтому Диармайд знал легенду о Короле Артуре, который принёс славу своей стране уже после эры Диармайда.

– Итак, раз уж мы знаем имена друг друга, я вызываю тебя на бой как рыцарь, чтобы определить победителя в этой войне – хоть я уже и повредил твою руку. Тебе не кажется это нечестным, а, Сэйбер?
– Не смейся. Не стоит унижать меня своим беспокойством о такой незначительной ране, – решительно ответила Сэйбер, сжимая зубы и чувствуя, как в её сердце рождается гнев. – Всего одна рана ничего не значит…

Сэйбер собрала свою энергию воедино, чтобы вновь материализовать серебряные доспехи. Хотя против Багряной Розы Экзорцизма они были бесполезны, они давали определённую защиту от Золотой Розы Увечья. Затем Сэйбер использовала окружающий её воздух, чтобы восстановить Барьер Короля Ветров, и вновь сделать меч невидимым.

Ничто не вылечит её рану. Проклятье золотого копья, скорее всего, будет действовать, пока само копьё не будет уничтожено, или пока Диармайд не будет побеждён.
А значит, Сэйбер нужно было победить оба копья Лансера, используя лишь правую руку. С помощью энергоудара ей будет несложно атаковать, держа меч лишь одной рукой. Но она не могла крепко держать меч двумя руками, и поэтому её сильнейшая атака была заблокирована.

Сэйбер не могла использовать Меч Обещанной Победы.

Но Сэйбер, вместо того чтобы испугаться, воспарила духом.
Использовать сперва один из своих Небесных Фантазмов, чтобы ввести противника в заблуждение было весьма хитроумно. Сэйбер не злилась за это на своего противника; наоборот, она была готова аплодировать Лансеру, который придерживался такого хитроумного плана.
Её противник был совершенен.
Она встретила такого безупречного противника в первой же битве в Войне за Святой Грааль. Как воин, который жил мечом, она непременно была счастлива встрече с противником, о котором так же слагались легенды. И в то же время Диармайд О’Дуйвне, что противостоял Сэйбер, сражался с ней, используя не одни лишь уловки, он использовал свой весь свой ум, все свои способности, чтобы победить в этой битве.
Лансер заметил воодушевленность Сэйбер, и на его лице появилась удовлетворенная улыбка. Он тоже был счастлив встретить достойного оппонента.
Он оценил то, как Сэйбер пожертвовала своей левой рукой, чтобы блокировать неожиданную атаку Га Буйде. Это добавляло блеска к радости Лансера, так как теперь уже нельзя было сказать, кто выйдет победителем из их схватки.

Как рыцари, две этих Героических Души были едины в своём желании сражаться.
– Готовься, Сэйбер. В этот раз, победителем выйду я.
– Можешь говорить так до тех пор, пока ты мне не проиграешь, Лансер!

Оба произносили смелые и провокационные слова, пытаясь предсказать траекторию атаки противника, внимательно наблюдая друг за другом.
Меч и копья сейчас напоминали стрелы, что дрожали сейчас на натянутой тетиве.
В воздухе между ними повисло напряжение…

И в этот момент оно было расколото рокотом отдаленного грома.

– ?!
Сэйбер и Лансер замерли от удивления, одновременно повернули головы на юго-восток и посмотрели верх. Источник звука было легко разглядеть.
Парящий объект, что летел по небу и направлялся прямо к ним, высекал из воздуха фиолетовые искры. Несомненно, он и создавал этот звук.
Ирисфиль замерла; она была так потрясена, что смотрела на приближающуюся опасность с открытым ртом.
– Колесница…
Действительно, если приглядеться, то можно было увидеть, что это была древняя двухколёсная колесница. И в неё были запряжены не лошади – её тянули два статных быка, чьи мускулы под кожей пульсировали словно волны. Их копыта опирались на пустое пространство, неся вперёд богато украшенную и роскошную колесницу.
Нет, колесница не просто парила в воздухе. Её колёса громко гудели; под копытами быков не было почвы, но каждый их шаг высекал молнии.
При каждом движении колесницы и впряжённых в неё быков ветвистая фиолетовая молния рассекала небо… гул, исходивший от колёс, напоминал раскаты грома. Энергии, что выделялась при каждом ударе молнии, было столько, что она была сравнима с тем количеством, которое Сэйбер и Лансер могли использовать при своём сильнейшем ударе, да и то – лишь однажды.
Лишь Небесный Фантазм Слуги мог выглядеть так странно и обладать столь огромным количеством магической энергии. Без сомнения, в битву между Сэйбер и Лансером решил мешаться третий Слуга.
– …
Сэйбер и Лансер оба напряглись, молча созерцая внезапно появившуюся колесницу. Реакция Ирисфиль была очевидна всем, в то время как невидимый Мастер Лансера, тоже должен был испытывать неподдельный страх.
Если появление Героической Души сопровождалось громом и молнией, должно быть он был быть связан с каким-то из богов Грома. И если это был бог Грома, который был связан с быками, первый кто приходил на ум был верховный бог Горы Олимп. И хоть его колесницу нельзя было назвать Героической Душой, как Небесный Фантазм она несла в себе более чем реальную угрозу.

Колесница сделала круг над Слугами, оставив после себя в воздухе след из исчезающих молний. Затем она сбросила скорость и опустилась на землю. Она встала как раз между Слугами, лишая их возможности атаковать друг друга. Яркий свет, окутывающий колесницу, исчез. Взору Слуг и Мастеров открылась фигура мускулистого мужчины, который властно возвышался надо всеми остальными.
– Вы оба, опустите оружия. Пред вами Король! – раздавшийся голос по громкости был сравним разве что с грохотом, что исходил от колесницы. Горящий взор обладателя голоса обладал такой силой, что клинок и острие копий неуверенно опустились.
И Лансер, и Сэйбер, несомненно были Героями; парочка выкриков никак не могла их напугать. Однако появившийся Слуга не атаковал их – он просто вмешался в их дуэль. Оба были в замешательстве, так как они не понимали в чём причина подобных действий.
Обладатель колесницы, сперва взглядом оценил решимость Лансера и Сэйбер, после чего сурово продолжил.
– Я – Александр, Король Завоевателей, так же известный в этой стране под именем Искандер. Я участвую в этой Войне за Святой Грааль, и приписан к классу «Райдер».

Если кто-то до этого момента был недостаточно потрясён, то теперь обескуражены были все. В Войне за Святой Грааль ни один Слуга не объявит во всеуслышание своё настоящее имя и класс, так как это может дать противникам преимущество. Но самым взволнованным человеком, кто услышал слова Искандера, был Вэйвер, что сидел рядом с Райдером.

– Какого чёрты ты делаешь, тупой идиоооооооот?!

Рассудок Вэйвера помутился настолько, что он даже забыл о страхе, который обычно возникал, когда он начинал спорить с возвышающейся махиной Искандера. Вопрошая, он громко кричал на него, схватившись за мантию Короля Завоевателей.
Бац – безжалостный щелчок пальцев и протестующий голос замолк. Лишь средний палец правой руки уделил внимание Вэйверу – Райдер продолжал смотреть на двух Слуг внизу, словно никого кроме них больше не существовало.

– Вы сражаетесь друг с другом, чтобы заполучить Грааль… я хочу спросить у вас об одной вещи, прежде чем вы продолжите. Я не знаю, чего вы хотите от Грааля. Но вряд ли ваши желания могут сравниться с обретением власти надо всей землёй.
Хоть Сэйбер и не поняла, о чём он говорил, инстинкты подсказали ей, что в этих словах таилась угроза. Её зрачки расширились.
– Что… что ты хочешь этим сказать?
– Хм? Я думал, что выразился достаточно ясно, – ответил Райдер с достоинством, но его голос стал более вежливым и дружественным. – Раз уж я сошёл на поле битвы, хочу спросить, если у вас желание передать Святой Грааль мне? Если вы откажетесь от своих притязаний на него, я буду считать вас своими друзьями, и разделю с вами наслаждение от завоевания мира.

Это было очень неожиданным предложением. Сэйбер была ошарашена, даже не успев почувствовать гнев. Стоящий рядом с ней Лансер, казалось, тоже был лишён дара речи.

Искандер, Король Завоевателей. И вправду, он был очень необычным Героем. В истории человечества не было кого-то подобного ему, полного решимости и амбиций, направленных на завоевание мира. Но даже если так, как насчёт его предложения?
Он выпрыгнул словно из ниоткуда, гордо произнёс своё истинное имя, требуя проявить к себе уважение ещё до того, как он показал каков же он в схватке: всё это оставляло впечатление того, что он не собирался участвовать в этой Войне. Впервые кто-то вёл себя подобным образом. Сложно было сказать, чем это было – мудрым решением или глупым поступком.

– Я восхищаюсь твоей смелостью, с которой ты назвал своё имя… однако… мне сложно согласится с твоими намерениями, – покачал головой Лансер, грустно улыбаясь, но глаза его отнюдь не смеялись. Его взгляд был сравним с обнажённым лезвием клинка. Как только он встретился с пренебрежительным взглядом Короля Завоевателей, их взгляды словно высекли искры противостояния.

– Я заполучу Грааль; такой путь я избрал, выбрав нового короля этой эпохи. Тем, кто будет держать его в своих руках, будешь не ты, Райдер.
– Ты остановил мою дуэль с Лансером из-за подобной чепухи? – спросила Сэйбер, сразу же после того как Лансер замолчал. Эмоции, выраженные на её лице, были не так изящны, как у Лансера – если на его лице и был хоть какая-то улыбка, то ей было абсолютно не смешно. У неё предложение Райдера вызывало лишь раздражение.
– Ты переборщил с шутками, Король Завоевателей. Это лишь унижает рыцарскую честь.
Лансер и Сэйбер гневно воззрились на Райдера. Тот пробормотал что-то, как если бы это вызвало у него беспокойство. Затем приложил пальцы к виску и чуть помассировал, тихо посмеиваясь. И хотя, судя по всему, Райдер просто не знал, что ему делать дальше, его величественная поза ничуть не изменилась. Он действительно был уникальной личностью.
– Так вы согласны стать моими друзьями?
– Довольно этих глупостей!!! – одновременно ответили Лансер и Сэйбер, решив, что Искандер будет продолжать, пока они не согласятся. Сэйбер продолжила с разочарованием, что отразилось на её лице:
– К тому же… я король, который правит Британским Королевством. Неважно, какого рода король стоит передо мной, я никогда не склоню голову перед ним.
– О? Король Британии? – Райдер удивлённо поднял брови, определённо испытывая интерес к словам Сэйбер. – Довольно неожиданно. Всемирно известный Король Рыцарей, на самом деле – маленькая девочка.
– Тогда попробуй пережить удар этой «маленькой девочки», Король Завоевателей, – тихо произнесла Сэйбер, поднимая меч остриём вверх. Как и ожидалась, её левая рука всё ещё не могла держать меч – рукоять смогли обхватить лишь четыре пальца. Волны магической энергии окутали меч, но они были даже более великолепны и божественны, чем когда она сражалась с Лансером.
Райдер нахмурился и глубоко вздохнул.
– Опять ты пытаешься прервать наш разговор. Какая жалость.
Когда Райдер тихо произнёс эти слова и посмотрел вниз, рядом со своими ногами он обнаружил взгляд, что был полон ненависти.

– РАААААЙ-ДЕР!

Боль во лбу ещё не утихла, но сожаление Вэйвера о той глупости, что сделал его Слуга, причиняло ему много большую боль. Громкий крик Вэйвера пронзил воздух над портовым районом.
– И что… теперь?! Вновь и вновь говоришь о завоевании, все до сих пор испытывают к тебе стойкую неприязнь… ты действительно считаешь, что сможешь победить Сэйбер и Лансера?!
Возвышающийся над своим Мастером, Слуга не выказал никаких признаков раскаяния, наоборот – он громко рассмеялся.
– Ра… разве люди не говорят «лучше действовать, чем молоть языком попусту»?
– Ты только что во всеуслышание назвал своё истинное имя, и это ты называешь действием?!
Вэйвер был так зол, что у него даже закружилась голова. Он стал барабанить в грудную клетку Райдера своими слабыми кулаками, в то время как в уголках его глаз стали появляться слёзы.
Наблюдая за тем, что происходило на колеснице, Ирисфиль не чувствовала ни презрения ни симпатии. Она просто не могла больше на это смотреть.
Напряжение, что витало в атмосфере, исчезло…

– Неужели? Это действительно ты?

…но воздух вновь замёрз, когда тихий голос раздался откуда-то с земли.
Это был Мастер Лансера, который до сих пор оставался под покровом невидимости. Даже если он (или она?) и принудил своего Слугу использовать свои Небесные Фантазмы, до этого он лишь тихо наблюдал за обстановкой. Теперь же он спрашивал Вэйвера о чём-то. Тон его голоса полностью изменился – в нём слышался неприкрытый гнев.

– Я думал, что ты украл святой реликт, ведомый своей обидой… но я никак не предполагал, что у тебя хватит смелости вступить в Войну, «Вэйвер Вельвет-кун».
Вэйвер услышал, как кто-то гневно произнёс его имя и немедленно понял, что он – Вэйвер – был объектом этого гнева. Но даже без этого, Вэйвер догадывался о том, кем мог быть этот человек.
– Это…
Ну, как он мог не предугадать этого? С его почётным званием заслуженного лектора Часовой Башни, он мог найти другой катализатор для призыва иного Героя, даже если часть мантии Александра Македонского была у него украдена. А значит, не было ничего удивительного в том, что здесь в городе Фуюки, этот человек будет врагом Вэйвера…
– Какая жалость. В самом деле, какая жалость. Я так хотел, чтобы мой студент был счастлив. Вэйвер, простой смертный как ты, заслуживает лишь тихой и спокойной жизни среди обычных людей.
Вэйвер оглянулся, пытаясь определить, откуда исходит голос. Он уже не помнил, сколько раз его мутило при звуке этого голоса – голоса лектора Кайнета Эль-Миллоя Арчибальда. Образ голубых глаз, полных презрения и ложной жалости, которые смотрели на него сверху вниз, давно запечатлелся в разуме юноши – и теперь он вспомнил это ощущение.
Вэйвер многое хотел сказать лектору. Ему удалось сделать Героическую Душу – Искандера – своим Слугой. Разве это не было великолепной местью за всё то унижение, что он испытывал на протяжении трёх лет, проходя обучение в Часовой Башне?
«Да. Это больше не было отношениями между учителем и учеником. Теперь он мой враг. Я могу ненавидеть его столько, сколько захочу, и даже могу его убить. Несомненно, он мой противник».
На протяжении всего того времени, что он провёл в Часовой Башне, он, не переставая, ненавидел этого высокомерного лектора, и даже задумывался о том, что бы убить его – но впервые он реально противопоставил себя лектору. Юный Вэйвер впервые ощутил на себе взгляд волшебника, который был твёрдо намерен убить его – Вэйвера.
Обладатель голоса, похоже, заметил страх, который застыл на лице Вэйвера. С ледяной насмешкой в голосе он продолжил говорить тоном, от которого у юноши волосы встали дыбом.
– К сожалению, я не могу поступить иначе Вэйвер-кун. Позволь мне разъяснить тебе кое-что. Война между волшебниками означает – «Я пройду через ужас и боль, чтобы убить тебя без каких либо сожалений». Гордись этим, Вэйвер.
На самом деле, Вэйвера уже трясло от страха, он даже не замечал презрения в голосе говорившего.
Если ты хочешь стать настоящим волшебником – ты должен приготовиться к тому, что тебя могут убить. До этого он читал об этом лишь в книгах, но сейчас Вэйвер ощущал одно из основополагающих правил волшебников на своей шкуре. Взгляд человека, который бы непонятно где, был более чем убийственен. Момент, когда волшебник заявил о своём намерении убить, был всё равно, что смертный приговор… подобного Вэйвер ещё никогда не ощущал.

Внезапно, что-то легло на одно из плеч Вэйвера, что сейчас дрожали от ужаса. Гигантская рука аккуратно сжала его плечо.
Вэйвер был сбит с толку таким сильным, и одновременно нежным прикосновением. Это была рука его Слуги – грубоватые и мозолистые пальцы, что могли раздробить его плечо, вызывали у маленького волшебника благоговейный страх.
– Эй, волшебник. Если я правильно понял, похоже, ты должен был быть моим Мастером вместо этого мальчика, – спросил Райдер у невидимого волшебника. На лице Искандера появилась огромная улыбка, выражающая злорадное презрение.
– Но это просто смешно. Тот, кто заслуживает быть моим Мастером – воин, который сопровождает меня в битве, но никак не трус, у которого не хватает смелости даже показать своё лицо.
Ответом ему была тишина; но гнев, который исходил от Мастера Лансера, можно было почувствовать кожей. Райдер внезапно рассмеялся – громоподобный смех истратил все запасы воздуха в его лёгких.
– Выходите! Здесь должны быть и другие! Наши друзья, которые прячутся от нас и шпионят за нами!
И Сэйбер и Лансер – оба были шокированы.
– Что с тобой, Райдер?
Посмотрев на удивлённую Сэйбер, Король Завоевателей показал ей большой палец, поднятый вверх, и искренне улыбнулся.
– Сэйбер и Лансер – ваша битва была изумительной. Разве лязг ваших оружий мог привлечь внимание лишь одной Героической Души?
Ирисфиль вздрогнула, испугавшись, что Киритцугу был обнаружен в своём укрытии, но Райдер, скорее всего, имел в виду лишь остальных Героев. Похоже, он хотел, чтобы вся округа слышала его, и продолжил громко:
– Ну, надо же, какая жалость! Герои со всего света, собравшиеся в Фуюки! Разве доблесть, проявленная Сэйбер и Лансером, никак на вас не повлияла? Обладать славным именем Героя, но всё равно прятаться в темноте и шпионить за другими; какая трусость. Даже Героические Души будут уязвлены, услышав подобные слова, а?
Хмыкнув, Райдер бесстрашно вздёрнул голову, и на его лице появилась кривая улыбка. В его глазах читался вызов.
– Герои, призванные в Войну за Святой Грааль, соберитесь здесь! Те трусы, что испугаются показать свои лица – знайте! Искандер, Король Завоевателей, вас не пощадит! Готовьтесь!
***
Речь Райдера была услышана даже Эмией Киритцугу, который находился на удалённом от места схватки контейнере и осуществлял наблюдение. Майя так же слышала предложение Искандера.
Образ мышления древних Героев был так отличен от разума Киритцугу, что он не мог сделать ничего кроме как тихо вздохнуть.
– И как этот дурак планирует завоевать мир?
– …
Майя, которая наблюдала за происходящим через оптический прицел, промолчала, так как ей было нечего сказать.
***
Как Киритцугу и Майя, наблюдавший за битвой Кирей через глаза и уши Ассасина, так же слышал слова Райдера. Он уже пересказал всё, что услышал и теперь ждал ответа от Тосаки Токиоми, что должен был придти через брильянт-коммуникатор.
– Это очень, очень плохо, – раздался гневный голос из рупора, что пришёл из поместья семьи Тосака.
Хоть Кирей и знал, что собеседник его не видит, он нахмурился и кивнул.
– Действительно плохо.

В отличие от Эмии Киритцугу, Токиоми и Кирей со всей серьёзностью отнеслись к словам Райдера. Причиной этому было то, что они оба знали одного Героя, который ни за что не проигнорирует подобный вызов.

Акт 4. Глава 2.
-153:53:08

Как только Райдер закончил говорить, золотое сияние озарило поле битвы.
Свет не был слишком ярким, и не был неожиданностью для присутствующих. Можно было с уверенностью сказать, что здесь появился четвёртый Слуга, который ответил на вызов Райдера. Атмосфера накалялась. Теперь уже никто не мог предугадать, что произойдет в следующий момент.
Золотое сияние шло сверху – на 10-тиметровом фонарном столбе стоял источник этого сияния – фигура в сверкающих доспехах. У Вэйвера перехватило дыхание от их благородного блеска.
– Этот парень, он…
В прошлый раз он видел его всего мгновение, но его величественная осанка и золотой доспех не оставляли места для сомнений. Тот, кто спокойно стоял, возвышаясь надо всеми, был тем таинственным Слугой, который прошлой ночь с лёгкостью отправил Ассасина, пытающегося проникнуть в резиденцию семьи Тосака, обратно на небеса.
Он не мог быть Кастером, так как на нём были доспехи. И если он появился здесь в ответ на вызов Райдера, получается, он почувствовал себя задетым и поддался на провокацию, что означало – Берсеркером он тоже не был.
Методом исключения, можно было смело утверждать, что этот Слуга принадлежал к третьему из «рыцарских» классов, к классу «Арчер».
– Я не ожидал, найдутся два дурака, которые в одну ночь будут иметь наглость называть себя «королями», когда я поблизости.
Очевидно, золотой Слуга был в ярости. Его поведение отличалось высокомерностью, а в его голосе были отчётливо слышны заносчивость и презрение. Он был несколько похож на Райдера, но с первого взгляда можно было понять, что он так же разительно отличался от Искандера. Голос Короля Завоевателей не был пропитан жестокостью, а взгляд его не был безжалостен.
Даже Райдер не ожидал, что на сцене появится некто обладающий даже более властным характером, чем у него. Он приложил руку к подбородку и подарил золотому Слуге озадаченный взгляд с оттенком зарождающегося гнева.
– Ты ошибаешься. Я – Искандер – человек, кто известен этому миру как Король Завоевателей.
– Дурак. Настоящий Король от Неба до Земли – лишь Я. Все остальные – свора жалких шавок, – объявил Арчер таким тоном, будто говорил очевидные истины, но естественно все остальные расценили это как оскорбление.
Сэйбер побелела от гнева, но более терпимый Райдер лишь глубоко вздохнул, игнорируя фразу Арчера.
– Если ты претендуешь на подобные почести, то может, сперва представишься? Если ты называешь себя королём, как ты можешь стыдиться собственной славы?
В ответ на добродушную насмешку Райдера, кроваво-красные глаза Арчера зажглись праведным гневом, с которым он воззрился на гиганта.
– Ты задаёшь вопрос Мне? Жалкая шавка что-то спрашивает у Короля?
Если говорить прямо, вопрос Райдера был весьма уместен, но определённо, Арчер расценил это как проявление неуважения к своей персоне. Скорее от этого, чем оттого, что его обвиняли в сокрытии собственного имени, взгляд золотого Героя стал убийственен.
– Я удостоил вас чести своим присутствием, а ты даже не способен понять кто я. Такие наглые шавки не достойны жизни.
Одновременно со словами Арчера пространство вокруг него облеклось в кроваво-красный туман и, сверкая, из него появилось несколько прекрасных мечей.
Не только мечей. Среди этих великолепных оружий так же были и копья. Каждое оружие было богато и красиво украшено, оно несло в себе огромное количество магической энергии. Определённо, они не были обычными оружиями. Это всё были Небесные Фантазмы.
Без сомнения Ассасин был уничтожен именно этой таинственной атакой. Всё, кто прошлой ночью наблюдал за поместьем семьи Тосака, сразу же это поняли.
– Хх…
Вэйвер замер в благоговейном страхе. Невидимый Мастер Лансера сглотнул. Киритцугу и Майе, наблюдавшим за битвой издалека, стало не по себе.

Но был и ещё один человек, который как Райдер и Вэйвер целый день следил за передвижениями Лансера. Сейчас он прятался неподалёку и наблюдал за битвой Слуг с помощью фамилияра. И на него подготовка Арчера к своей странной атаке произвела несколько другой эффект.
Да, определённо это он. Арчер был тем золотым Слугой, который прошлой ночью защитил резиденцию семьи Тосака от атаки Ассасина, а значит, он был Слугой Тосаки Токиоми.
– Ха-ха, хахахахаха!
Стоя в темноте и сверкая одним единственным оставшимся глазом, в котором горела застарелая ярость, Мато Кария не смог сдержать смеха.
Он долго и с волнением ждал этого момента. Он превратил свою жизнь в ад, предвкушая эти секунды.

Тосака Токиоми.

Муж Аои, отец Сакуры, человек который растоптал счастье матери и ребёнка.
Ненавидимый, проклятый им враг, который забрал всё, о чём Кария мечтал, втоптал всё в грязь.

Но чувство обиды и негодования ушло. Сейчас его лицо стало лицом человека, который стал мечом, а в душе его кипел чистейший, ничем не замутнённый, гнев…
– Убей его…
Он испытал невообразимое удовольствие, наполняя свой голос яростью. Теперь Кария полностью осознал смысл поговорки «месть – это блюдо, которое нужно подавать холодным».
Токиоми может подождать. Сперва нужно смести с дороги его Слугу, сделать так, чтобы он проиграл в Войне. Лишь одна мысль о том, что он увидит, как лицо Токиоми исказится от замешательства и унижения, приводило Карию в состояние безумной радости.
– Убей его, Берсеркер! Распыли этого Арчера!

И в это мгновение на продуктовую улочку хлынул ревущий поток магической энергии.
На глазах у всех он сплёлся воедино и застыл, превратившись в тень высокого человека.
Он появился у четырёхполосной дороги, которая уже успела побывать местом схватки Сэйбер и Лансера – около двух зданий, чтоб были ближе к морю. Так внезапно появиться могла только бесплотная тень.
Судя по его росту и ширине плеч, он был мужчиной. Его тело было целиком заковано в доспехи. Но они отличались от серебряных доспехов Сэйбер или роскошных золотых доспехов Арчера. Они были чёрного цвета. На них не было каких-либо украшений, они даже не блестели, как подобает металлу. Мрак, тьма адской бездны, казалось, его доспех был целиком создан из тьмы.
Лица так же не было видно, так как оно было скрыто за забралом рыцарского шлема. Всё, что можно было разглядеть, был наводящий ужас взгляд, который двумя пылающими огоньками светился в узкой щели забрала.
Слуга. Это было очевидно. Но если он был Героической Душой, почему он так зловеще выглядел?
Чёрный Рыцарь не обладал тем «великолепием», которое было у других присутствующих здесь Слуг. Артурия, Диармайд, Искандер и даже не представившийся Арчер – сияли в ночи. В этом выражалось их величие как Героических Душ. Слава легенд, которые знали и продолжали рассказывать все люди в этом мире. Это «сияние» было неотъемлемым элементом их Небесных Фантазмов.
Но у Слуги, что появился только, не было ничего подобного. Можно было сказать, что он был похож скорее на Ассасина, чем на Героя. Чёрная дымка, что витала вокруг его доспехов, словно обладала отрицательным эффектом.
Исходя из этого, возможно он был больше мстительным фантомом, чем Героической Душой…

– Эй, Король Завоевателей? Ты этого типа тоже приглашал? – всё ещё рассматривая Чёрного Рыцаря, спокойно произнёс Диармайд, обращаясь к Райдеру.
Насмешка попала в цель. Райдер поморщился и ответил:
– Приглашал, хех. Хм, похоже, он не очень-то расположен к разговорам.

Жажда крови – вот что исходило от чёрного рыцаря. Даже вихрь энергии кружившейся вокруг него был зловещим.
Берсеркер. В этом подтверждения не требовалось. Подобные волны непреодолимой жажды убийства могли исходить лишь от Героической Души Мощи.
– Эй, мальчик. Этот парень, что он за Слуга? – спросил Райдер своего Мастера, но Вэйвер ошарашено покачал головой.
– Я не знаю. Я просто не могу сказать.
– Чтоо? Ты же Мастер. Ты должен видеть его слабые и сильные стороны, так?
Если Мастер заключил контракт со Слугой, то он может прочитать его статус с помощью ясновиденья. Эта уникальная способность была дарована Граалем, что осуществлял призыв Героических Душ. Ирисфиль была замещающим Мастером и поэтому такой способностью не обладала. Но Вэйвер, как настоящий Мастер Райдера, мог понять способности других Слуг и сравнить их со статусом Райдера. Всё это помогало выработать наиболее эффективную тактику ведения боя. На самом деле, Вэйвер прекрасно просматривал характеристики Сэйбер, Лансера и Арчера.
Но…
– Я же сказал, что я не вижу! Этот чёрный тип определённо Слуга. Но я не могу понять его статус!
Райдер нахмурился, услышав такое странное объяснение, и вновь взглянул на чёрного рыцаря.
Доспехи цвета самой непроглядной ночи не выдавали никаких характеристик, и нельзя было понять, кто их создатель.
Нет, не то чтобы доспехи были просто незримы, они были словно заволочены туманом.
И это видел не только Райдер. Сэйбер, Лансер и Ирисфиль наблюдали то же самое. Не важно, сколь пристально на него смотрели, никто не мог в точности разглядеть фигуру Берсеркера.
Словно на плохо отпечатанной фотографии очертания чёрных доспехов постоянно менялись, и иногда казалось, что доспехи раздваивались или расстраивались, наслаиваясь друг на друга. Словно их металл был создан из иллюзии. И он влиял не только на зрение, он так же не давал Мастерам просмотреть статус Слуги. Словно проклятье, которое не давало другим определить его истинную сущность. Это определённо не было классовой способностью Берсеркера.

– Похоже, у нас появился ещё один непростой противник…
Сэйбер кивнула в ответ на шёпот Ирисфиль.
– Не совсем так. Теперь у нас четыре противника, и мы не должны совершать необдуманных действий.

В масштабной битве, лучшей тактикой было уничтожить противника совместными усилиями. Поэтому если они сейчас проявят слабость, всё может обернуться схваткой «четверо против одного». В таком случае даже у Сэйбер не будет шанса не победу.
Кто первый начнёт атаковать противника, и кому удастся сделать первый ход – чтобы выжить, ему следует внимательно следить за движениями оппонентов. Сейчас это правило относилось ко всем Героическим Душам.
На данный момент, Райдер не намеревался никого атаковать. Скорее всего, его целью было увидеть Слуг, которые участвовали в Войне за Святой Грааль. Но кроме него, кто бесстрашно появился на поле боя, был тот, кто бросил вызов всем присутствующим.
Очевидно, что Арчер видел Райдера и Сэйбер в качестве своих личных врагов. Похоже, золотой Слуга принял слишком близко к сердцу то, что они называли себя «Королём Завоевателей» и «Королём Рыцарей». И вероятно, его целью будет тот, кто спровоцировал его вступить в схватку, а именно – Райдер.
Так же, оставалась ещё одна проблемная персона.
Берсеркер. Никто не мог понять, что заставило чёрного рыцаря материализоваться здесь и сейчас. Его появление только ухудшило сложившуюся ситуацию, которая уже вышла из-под контроля. Не один благоразумный Мастер не подумал бы о том, чтобы бросить своего Слугу в самый центр этого хаоса.
Все присутствующие тревожно следили за Берсеркером.
За одним исключением.
Когда его взгляд обратился к Берсеркеру, в кроваво-красных глазах Арчера был лишь гнев и намёк на скорое убийство.
Ужасающий взгляд чёрного рыцаря был направлен лишь на того, кто стоял на фонарном столбе. Для золотого Слуги это было очевидно.
– Что, бешеный пёс, думаешь, я тебя пощажу?
Взгляд «пса» был низок и отвратителен. То, что он смотрел на него, уже было само по себе оскорблением для человека благородного происхождения. А для Арчера, который считал себя королём даже больше чем Райдер, поведение Берсеркера делало его в глазах золотого Слуги абсолютным преступником.
Роскошные мечи и копья медленно повернулись. Острия оружий сменили цель и теперь были направлены на Берсеркера.
– По крайней мере, я ублажу себя, покончив с тобой, шавка.
Одновременно с этим безжалостным вердиктом, меч и копьё взорвали воздух.

Безо всякого предупреждения оружья вылетели из ниоткуда. Похоже, именно этот метод атаки и определил золотого Слугу в класс «Арчер». Но подобное расточительство было более чем странным. Небесный Фантазм, который был основным оружием Героической Души, был вышвырнут словно камень из пращи.
Разрушения, причинённые этим выстрелом, были колоссальны. Взрыв превратил дорожное покрытие в ничто, и теперь в воздухе витала асфальтовая пыль.
– …Кх! – все, кто наблюдал за этой атакой, сглотнули.
За плотной завесой из пыли, высокая тень в доспехах из тьмы и не думала исчезать.
Берсеркера даже не поцарапало. Он едва сдвинулся с того места, где стоял до взрыва. Рядом с ним образовался приличных размеров кратер. Данные разрушения были причинены копьём Арчера, что выстрелило мгновением позже меча. А меч, который должен был попасть в цель первым, никакого ущерба не нанёс.

Потому что сейчас он был в руке Берсеркера.

Часто ли вам доводилось видеть столь стремительную атаку и защиту? Ирисфиль и Вэйвер так и не поняли, что же в тот миг произошло. Но сейчас можно было с уверенностью утверждать, что Берсеркер без каких-либо усилий перехватил меч и полёте и этим новоприобретённым оружием отразил второй снаряд – прекрасное копьё.
– Он что, в самом деле – Берсеркер?
В ответ на напряженный шёпот Лансера, Райдер уверенно произнёс:
– Для того, кто променял свой разум на безумие, он великолепно обучен.
Небесный Фантазм был оружием, которым мог пользоваться лишь тот Герой, что им обладал. Другая Героическая Душа, взяв в руки чужой Фантазм, не сможет правильно им пользоваться. По случайности или в силу развитого навыка невозможно было отражать атаки противника в мгновения ока.
Но у Арчера подобные действия вызвали больше гнев, чем удивление. На его красивом лице отобразились несколько эмоций, но Арчер остановился на убийственном бешенстве.
– Ты посмел наложить свои грязные лапы на моё сокровище… ты что, так сильно хочешь умереть, щенок?!
Воздух вокруг Арчера задрожал. Вспышка света, и позади него появились ещё больше оружий – их количество достигло шестнадцати.
Теперь там были не только мечи и копья. Секиры. Алебарды. Боевые молоты. Так же были видны предметы, назначение которых было невозможно определить.
Всё это напоминало странную оружейную, что всегда была со своим обладателем.
Каждое из оружий было отполировано до такой степени, что в него можно было смотреться как в зеркало, и все они несли в себе огромное количество магической энергии. Все они были на уровне божественного таинства… и, безусловно, все они без исключения были Небесными Фантазмами.
– Нет, это невозможно...
Вэйвер даже не заметил, как сказал это в слух. Но другие Мастера и Слуги, возможно, подумали то же самое.
Да, у Героя не всегда был лишь один Небесный Фантазм. Иногда у них может быть три, ну может четыре подобных оружия. Но ни у одного героя их не было столько.
А Арчер выстреливал ими так, словно у него их было бесконечное количество. И сейчас за спиной у него были совсем не те Фантазмы, которые он использовал, чтобы уничтожить Ассасина прошлой ночью.
– Посмотрим, как долго ты продержишься, жалкий воришка!
По его приказу туча Небесных Фантазмов висевшая у Арчера за спиной, обрушилась на Берсеркера.
Громоподобный рёв расколол ночь. Огромная вспышка света превратила её в день.
Кто бы мог подумать, что подобные разрушения можно причинить, всего лишь метнув мечи и иные оружия? Бесконечный дождь из Небесных Фантазмов обрушился на дорогу, ведущую к складам. И в это мгновенье дорога словно подверглась ковровой бомбардировке.
А ужасная атака Арчера всё продолжалась. Небесные Фантазмы, что словно молнии устремлялись туда, где стоял Берсеркер, и они были способны снести всё на своём пути, вновь и вновь проливаясь разрушительным дождём на дорогу.
Водопад Фантазмов продолжался, с каждой секундой увеличивая свою мощь…

Потому что Берсеркер не падал.

Все были шокированы. Даже в такой критической ситуации, когда повсюду были только враги, все думали только об одном.
Берсеркер демонстрировал то, что он проделал при первой атаке. Схватив запущенную в него алебарду левой рукой, мечом и алебардой он отражал каждый из Небесных Фантазмов, что летели прямо на него.
Подобная техника была искусна и безукоризненна. Она была великолепна. Даже если те оружия что он держал в своих руках, не были его Небесными Фантазмами, он легко управлялся с ними. Он держал их так же уверенно, как если бы они были продолжением его руки. Все это было похоже на демонстрацию отточенных навыков владения любимым оружием, которым он сражался много лет.
Атака и защита словно слились воедино.
Если хорошенько поразмыслить об этом, то в отличие от трёх ранее появившихся Слуг, сущности золотого Арчера и чёрного Берсеркера так и не были раскрыты. Сэйбер и Лансер содрогнулись при виде такой угрозы. Если они хотят обрести победу, то им, возможно, придётся сойтись в бою с этими двумя. Но разве можно было выстоять против этих монстров, само существование которых казалось невозможным?
– Похоже, что золотой парень гордится тем, сколько у него Небесных Фантазмов, но чёрный тип, кажется, нашёл к нему свой подход.
Пока два Слуги молча наблюдали за схваткой с одной стороны, Райдер, стоя с другой, спокойно комментировал ход схватки.
– Когда Черныш берёт в свои руки оружие, он становится сильнее, лишь взяв его в руки. А Золотце использует их так расточительно. Его противник многосторонний малый…
Как уже сказал Король Завоевателей, Берсеркер не отступил ни на шаг перед ужасной атакой Арчера. Наоборот, когда более сильный Фантазм был выпущен в него, он выбрасывал тот, что был у него в руке, и обретал более сильное оружие.

Громоподобный рёв затих, когда последний из шестнадцати Фантазмов был отбит.

И в этой странной тишине, лишь Берсеркер стоял посреди облака пыли. Окружающие его склады, дорожное покрытие улицы, фонарные и телефонные столбы… всё превратилось в руины. Чёрный Рыцарь держал в правой руке боевой топор, а левой – одноручный меч. Остальные Небесные Фантазмы валялись у ног Берсеркера, либо просто были воткнуты в уцелевшие участки асфальта или землю. Ни одно из оружий не достигло чёрных доспехов.
Берсеркер невозмутимо поднял обе руки – и без подготовки швырнул оружия в направлении Арчера.
Возможно, он плохо прицелился, или он даже не метил в противника, но меч и топор попали в фонарный столб, на котором стоял Арчер. Меч ударил в середину, а топор – в верхнюю часть, разрезав столб на кусочки, словно он был сделан из масла. Столб оказался разделён на три части, и, будучи рассечённым, содрогнулся и рухнул на асфальт.
Но лишь его части бесславно упали на землю. Золотой Герой спрыгнул с железного столба до того, как оружия этот столб рассекли, и приземлился на землю невредимым.
– Чертов дурак… ты что же, пытаешься поставить меня вровень с собой? Того, кто всегда должен быть выше других?
…Нет, то, что он был невредим, мог сказать лишь тот, кто наблюдал со стороны.
Ярость Арчера достигла своего предела. Нахмуренные брови превратили его красивое лицо в гневную маску.
– Ты подписал себе смертный приговор. Всё, шавка, я не оставлю от тебя ни кусочка!
С непередаваемым гневом в голосе, с пылающей яростью в кроваво-красных глазах, Арчер рявкнул на Берсеркера. В третий раз пространство за ним колыхнулось, чтобы позволить его оружиям появится…
Число появившихся Фантазмов превысило 32. В этот раз даже Райдер ничего не произнёс. Берсеркер подвергся продолжительной атаке шестнадцати Фантазмов, но вряд ли он сможет справиться с удвоенным количеством оружий. То же самое относилось и к остальным Слугам. Никто даже не мог предсказать – сколько ещё оружий в запасе у Золотого Арчера.
***
– Гильгамеш настроен серьёзно. Кажется, он собирается использовать всю мощь «Врат Вавилона».
Тосака Токиоми вскинул голову, услышав из брильянта-коммуникатора голос Кирея.
Находясь в подземной мастерской поместья семьи Тосака, Токиоми был вдали от тех неудобств, что в данный момент разворачивались на продуктовой улочке. С помощью Ассасина Кирей сообщал о ходе битвы. План был идеален.

Лишь один нюанс не принимался в расчёт – возможно сильнейший из Героев, Гильгамеш, был призван в этот мир в качестве Слуги Арчера.

Не будет преувеличением сказать, что сила Слуги Арчера зависела от силы его Небесного Фантазма. У Гильгамеша был один такой и его ранг был ЕХ. Определённо он был сильнейшим из Слуг. Но то, что у такого самоуверенного и заносчивого Короля Героев ранг способности «Независимое Действие» так же был высок, рушило все планы.
Токиоми уважал великого Короля Героев и выказывал ему почтение настолько, насколько это возможно. Ведь, по крайней мере, Гильгамеш этого заслуживал. Но он не думал, что его терпимость подвергнется проверке так скоро.
Гильгамеш должен был появиться на сцене последним. Пока же нужно было позволить Ассасину собирать информацию. Токиоми не мог смотреть сквозь пальцы на то, что его Слуга продемонстрировал силу Врат Вавилона перед другими Слугами… а теперь он собирался атаковать загадочного Берсеркера всем, что у него есть…
Слуге, который обладает способностью «Независимое Действие» и не полагается на приказы Мастера, можно было приказать лишь Командными Заклинаниями. Три абсолютных приказа. Имея в Слугах Героя Гильгамеша, который ни на грош не уважал своего Мастера, для Токиоми Командные Заклинания представляли необычайную ценность.
«Всегда будь изящен в своих действиях» – этот семейный принцип поддерживался в семье Тосака на протяжении многих поколений. Для него, кто держал это в своём сердце, быть принужденным использовать Командные Заклинания до того, как это сделают другие Мастера, было…
– Учитель, ваше решение?
На другом конце связи Кирей подстёгивал своего наставника жёстким голосом.
Сжав зубы, Токиоми взглянул на тыльную сторону своей правой ладони.
***
Глядя на Берсеркера пылающим от ярости взглядом, Арчер медленно повернулся и посмотрел в другую сторону.
Он смотрел на юго-восток. На возвышающийся холм города Мияма, где находился квартал иммигрантов. Сколь многие догадались, что он смотрел на поместье семьи Тосака?
– Ты думаешь, что проповедь от такого как ты сможет унять гнев Короля? Ты очень самонадеян, Токиоми, – произнёс он тихим голосом, и в нём отчётливо слышалась досада. Блеск бесчисленного количества Небесных Фантазмов вокруг него исчез, или же оружия были отправлены… куда-то.
– Ты был на волосок от смерти, бешеный пёс.
Он продолжал негодовать, но его кроваво-красный взгляд уже не был столь убийственен.
Обернувшись к остальным Слугам, золотой Арчер высокомерно воззрился на них.
– Эй, шавки. В следующий раз не собирайтесь всей толпой. Я могу выносить присутствие лишь настоящих героев.
Кинув эту небрежную фразу, Арчер ушёл в призрачную форму. Золотые доспехи потеряли свою материальность и исчезли, оставляя от себя лишь остаточный блеск.

Противостояние золотого и чёрного рыцарей завершилось самым неожиданным образом.

– Хм. Определённо Мастер этого парня обладает даже более твёрдым характером, чем сам Арчер, – горько улыбнувшись, удивлённо произнёс Райдер. Но остальные знали, что сейчас не время небрежно обмениваться репликами.
Берсеркер, которого лишь Арчер мог сдержать, всё ещё стоял перед ними.
Его потухший взор сперва был устремлён туда, где несколько секунд назад стоял Арчер. Словно он потерял цель и просто не знал – что ему теперь делать…
Затем, найдя новую жертву, его глаза вновь зажглись яростью.
Поняв, что этот безумный взор направлен на неё, Сэйбер ощутила, как по её спине пробежались мурашки.
– Урр….
Казалось, раздавшийся голос пришёл из адской бездны. Словно заклинание, словно проклятье… это был рёв полный злобы, который вряд ли можно было принять за человеческую речь. Впервые все услышали голос Берсеркера.
– Ар…ур…!
Словно проклятье, которому придали форму человеческого тела, всем своим существом излучая жажду убийства, Чёрный Рыцарь устремился к серебряному Королю Рыцарей.

Акт 4. Глава 3.
-153:50:22

Энергия использовалась не только для того, чтобы поддерживать материальный облик Слуги, но так же для того чтобы позволять ему двигаться в этом мире. Поэтому больше всего энергии расходовалось в битве. Она вырабатывалась магическими цепями волшебника и согласно контракту передавалась Слуге.

В случае Мато Карии, активация магических цепей означала погружение в мир адской боли, так как проснувшиеся магические черви начинали поедать его тело.

Когда его Слуга находился в призрачной форме, поглощение им энергии было минимально. Но даже тогда, Кария страдал от аритмии и головокружений.
Когда же Берсеркер принимал материальный облик, невозможно было представить себе ту агонию, которой подвергалось тело его Мастера.

Проснувшись, чужеродные тельца, что живут в твоём организме, начинают поедать твою плоть и перегрызать кости. Выполняя роль псевдоцепей, магические черви поставляли произведённую энергию для Берсеркера не заботясь о состоянии своего носителя.

Нет, слово «агония» не передавало и половины того, что ощущал Кария. Он не был хозяином своего тела, которое ежесекундно уничтожалось живущими в нем созданиями – и боль от того, что его поедали заживо, удваивалась от страха и отвращения.
– Гу… га… ах…!!
Прячась во тьме, Кария подавил свой крик, который вырвался из-за предчувствия скорой смерти. Когда его кожа стала рваться на части, а кровь струйками стала течь из открывшихся ран, он закусил свои пальцы, чтобы не закричать.
Сложившуюся ситуацию ухудшало то, что для Слуги класса «Берсеркер» нужно было поставлять много больше энергии, чем для других Слуг. Когда Зокен заставил Карию добавить в заклинание призыва формулу сумасшествия, чтобы сделать призываемого Героя сильнее, возможно уже тогда древний волшебник спланировал все мучения Карии.

Черви впивались в его позвоночник. Черви уничтожали его нервы. Черви распространились по всему его телу черви это черви это черви это черви черви черви черви…

– Гааааа…

Этот крик ему сдержать не удалось, но вместо него раздался слабый стон. Нарастающая боль душила и не собиралась покидать его горло.
Начав беззвучно плакать, Кария собрал свои силы, пытаясь удержать распадающееся тело.
Он даже не мог наблюдать за боем Арчера и Берсеркера. Когда вспышка боли, наконец, утихла, Карии пришлось потратить некоторое время чтобы вновь начать думать осмысленно и вникнуть в сложившуюся ситуацию.
– Хааа… хааа…
Он тяжело дышал, пытаясь выдавить из своего тела остатки агонии. Возобновив связь с фамилияром, Кария взглянул на изменившееся поле битвы.
На улице стояло лишь три вражеских Слуги. Арчера нигде не было видно. Бой был окончен.
Но победа не была достигнута. Похоже, Токиоми приказал Арчеру отступить, когда понял что преимущество не на его стороне.
Слуга Карии не отступил ни на шаг, столкнувшись в бою с грозным Арчером. Начав заниматься волшебством всего год назад, Кария оказался способным стать настоящей угрозой волшебнику из семьи Тосака, который оттачивал волшебство всю свою жизнь.

-Хе-хе, ха-ха-ха, – рассмеялся он измождённым смехом, когда эта мысль пришла ему в голову.
Он сделал это. Этот заносчивый волшебник был посрамлён Карией – обычным человеком, после того как долго смотрел на него свысока. В своей душе, Кария смеялся над Зокеном и Токиоми, и в его разуме была лишь одна фраза.

«Ну что, съели?»
Я не неудачник. Никто теперь не может называть меня неудачником или жалким насекомым. Я буду сражаться против тебя. И заставлю познать, что такое страх…

На сегодня – достаточно. Не было необходимости продолжать битву ценой своей жизни сейчас, когда его главный противник – Арчер – отступил.
Оставшиеся Слуги могут прибить друг друга, если им так этого хочется.

И приняв такое решение, Карию просто охватила паника, когда он увидел, что Берсеркер избрал своей новой целью Сэйбер и бросился на неё.
– Нет… вернись! Вернись, Берсеркер!
Он воззвал к нему. Такая простая команда должна была на него подействовать, но Чёрный Рыцарь не отреагировал. Наоборот, количество энергии затребованной Берсеркером вновь пробудило магических червей в его теле, и боль сотрясла всё тело Карии.
– Берсеркееееер! Прекратиииии!!!
Боль, которая пронзила его, была столь сильна, что Карии удалось выдавить из себя нечто похожее на крик. Его рассудок затуманился, и у него просто не было сил подумать о том, чтобы использовать Командное Заклинание.
Брошенный в адскую бездну, Кария сфокусировался лишь на одной цели – попытаться удержать своё затухающее сознание.
***
Излучая волны безумной ярости, Чёрный Рыцарь нёсся вперед, разбрасывая в стороны куски асфальта. Его взгляд был прикован к Сэйбер, и в нём читалось неумолимое стремление разорвать свою жертву.
Естественно, Сэйбер была готова к атаке. Она немедленно вскинула свой меч, защищаясь от удара.
– ~~~~~х!
Оказавшись рядом с Сэйбер в мгновение ока, Берсеркер обрушил на её голову своё оружие.
Сэйбер без проблем блокировала этот удар, но она была шокирована, когда поняла, что за оружие было в руках у Берсеркера.
Железный столб – точнее часть того фонарного столба, на котором ранее стоял Арчер и который был рассечён на кусочки Берсеркером. Возможно, он подобрал его, когда ринулся на Сэйбер.
Берсеркер держал двухметровую часть фонарного столба двумя руками так, словно это было копьё. Натиск, с которым он давил на меч Сэйбер был невероятен.

Но самое удивительное в этом было то… что это был просто железный столб.

Меч Сэйбер, спрятанный под покровом Невидимого Воздуха был самым лучшим из святых мечей. Он был превосходным Небесным Фантазмом. Не мог простой кусок железа подобранный с земли, высекая искры, противостоять Мечу Обещанной Победы.
Угрозу её мечу мог представлять лишь Небесный Фантазм другого Героя. Однако…
– Что…?
Замерев на месте, Сэйбер не верила своим глазам.
Столб в руках Берсеркера почернел. Чёрные линии, словно вены, расползались по нему, заполняя собой железную поверхность.
Эпицентры возникновения линий были расположены там, где Берсеркер держал руками столб. Чёрные линии поглотили его полностью, как если бы в перчатках рыцаря жили пауки, плетущие чёрную паутину.
Это была энергия – абсолютно чёрная магическая энергия Берсеркера и она излучала злобу и жажду убийства. Железный столб получил её через прикосновение его рук.
– Это… ведь не…?!
Сквозь удивление Сэйбер поняла. Вот она – истинная природа Небесного Фантазма Берсеркера.
Лансер и Райдер, что наблюдали со стороны, пришли к такому же мнению.
– …Вот оно что… когда Черныш берёт что-то в руки, оно становится его Небесным Фантазмом, – восхищенно произнёс Райдер.
Небесный Фантазм не обязательно должен иметь материальную форму. Существовал и иной тип Небесных Фантазмов, что представляли собой «уникальную способность» которая была неотрывно связана с телом Слуги. Именно такой тип Фантазма был у Берсеркера.
Но всё равно, это казалось невероятным. Берсеркер был способен выхватывать оружия из бесконечного потока Небесных Фантазмов, который на него обрушил Арчер. В то мгновение, когда в стальной перчатке Берсеркера оказывалось оружие Арчера, оно немедленно переходило под контроль Чёрного Рыцаря.
Даже больше – обычный кусок железа, попавший в руки Берсеркеру, будучи наполненный магической энергией, мог сравниться с настоящими Фантазмами. В отличие от золотого Арчера, который обладал бесчисленными оружиями, Небесный Фантазм Берсеркера был бесконечен.

Второй удар, третий – Берсеркер теснил Сэйбер назад мощными выпадами своего копья, и ей пришлось уйти в оборону. Левая рука Сэйбер едва сжимала рукоять – рана, нанесенная Га Буйде, вновь открылась. Держа двуручный меч лишь правой рукой и наполнив его достаточным количеством магической энергии, Сэйбер могла сражаться, но, столкнувшись с продолжительными и мощными атаками Берсеркера, все, что она могла сделать так это защищаться. У неё не было даже шанса на контратаку, что поставило её в невыгодное положение.
– Сэйбер…! – громко выкрикнула Ирисфиль. Незаметно для себя смахнув капельку выступившего пота с брови, Король Рыцарей продолжил схватку.
***
Эмия Киритцугу, который наблюдал за битвой издалека, так же видел, что Сэйбер приходится туго. Но с тем оружием, что было при нём, он не мог вмешиваться в битву между Слугами. Если бы они смогли засечь расположение Мастера Берсеркера, возможно, им бы удалось выйти из этой ситуации…
Но Киритцугу не видел следов Мастера Берсеркера ни на одном из прицелов.
– Майя, ты видишь его со своей позиции?
– Нет, не вижу.
Услышав ответ Майи, Киритцугу нахмурился. Позиции Киритцугу и Майи специально были выбраны так, чтобы просматривать «слепые пятна» друг друга. Они не могли найти Мастера Берсеркера, потому что он предпочёл не появляться на поле боя, вместо того, чтобы лично отдавать Слуге приказы.
Похоже, этот Мастер был более благоразумен, чем Мастера Лансера. Для Киритцугу, в сравнении с одаренными, но легкомысленными волшебниками, те, кто предпочитал оставаться в тени, представляли собой большую угрозу.
– Ситуация складывается не лучшим образом…
Данная битва не была просто схваткой Сэйбер и Берсеркера. Рядом с ними стояли Райдер и Лансер, и оба были полны сил. В сражении, в котором мог выжить лишь сильнейший, худшее, что может произойти с её участником, так это если он продемонстрирует очевидную слабость. Мастера вражеских Слуг, скорее всего, думали о том же – сейчас им стоит лишь чуть-чуть помочь Берсеркеру – и Сэйбер будет уничтожена.
Затем им остаётся лишь добить истощенного схваткой Берсеркера.
Двух зайцев одним ударом.
Лансер и Райдер могли победить двух соперников, затратив при этом минимальное количество энергии.

Киритцугу вскинул винтовку и вновь посмотрел через прицел ночного виденья на кран. Белая маска-череп Ассасина никуда не делась. Малейшая неосторожность могла стоить Киритцугу жизни.
– Чёрт…! – Киритцугу сжал зубы, но всё что он мог сделать так это сидеть и ждать.
***
Рассечённые сухожилия не позволяли Сэйбер рубить мечом столь виртуозно, как раньше. Это вызывало у неё сильнейшую тревогу.
Конечно, она понимала, в какой опасной ситуации оказалась. Ей нужно было каким-то образом удержать Райдера, который наблюдал за ними со стороны, от вступления в бой. Плюс, их сражение с Берсеркером зашло в тупик. В настоящий момент у неё не было сил продолжать схватку с ним.
С другой стороны, Берсеркер продолжал безжалостно и свирепо наносить удары, полностью соответствуя названию своего класса. И хотя Берсеркер атаковал железным столбом, превращённым в копьё, словно дикий зверь, выпады были точны и аккуратны.
Не сила Берсеркера заставила её отступать – его продолжительные и точные атаки не давали ей времени нанести ответный удар. Неважно как серьезна была её рана, она была призвана в качестве Слуги Сэйбер – в класс, который считался лучшим. И всё равно у неё не было шанса на контратаку. Даже если учесть, что оружие Берсеркера было наполнено магической энергией, оно всё равно было частью обычного фонарного столба.
Определенно, Берсеркер не был простым безумцем. Герой, который стал Берсеркером, был столь великолепным воином, что его прекрасные навыки владения оружием действовали даже сквозь Безумное Усиление, и несли в себе много больше угрозы, чем его новоприобретённая мощь.
– Ты… да кто ты такой?
Конечно, Чёрный Рыцарь проигнорировал вопрос Сэйбер, но его следующая атака была сильнее предыдущих. Он метнул своё оружие с необычайной силой. Брошенный столб был способен пробить маленькую фигуру Короля Рыцарей насквозь…

Однако «копьё» так и не попало в Сэйбер.

Двухметровое оружие оказалось рассечено на две части, и они, завертевшись в воздухе, рухнули на землю. Фальшивый Небесный Фантазм Берсеркера, который мог сравниться по прочности со святым мечом Сэйбер…
…был легко уничтожен багрово-красной вспышкой света, что угрожающе светилась в ночи.

Перед глазами потрясенной Сэйбер возникла спина Лансера. Прекрасный копейщик принял боевую стойку, защищая Короля Рыцарей – того, кто несколько минут назад был его противником – и выступил против Берсеркера.
– Оставь свои игры, Берсеркер, – холодно произнёс он.
Лансер направил остриё Багряной Розы Экзорцизма на Берсеркера, недвусмысленно объявляя ему войну. Если его красное копьё лишило Небесный Фантазм Берсеркера магической энергии, то Лансеру ничего не стоило уничтожить части железного столба.
– Сэйбер должна закончить начатую нами битву. Если ты продолжишь вмешиваться в наш бой, то я не буду просто стоять в стороне и смотреть.
– Лансер…
Хоть сейчас она и билась не на жизнь, а на смерть, Сэйбер была безмерно тронута словами Лансера. Копейщик, как и она, свято чтил рыцарский кодекс.
Но, не смотря это, далеко не все были рады действиям Лансера.
– Что ты делаешь, Лансер? Сейчас нам выпал один единственный шанс победить Сэйбер, – задал вопрос суровый голос. Это был недовольный голос Мастера Лансера. Однако Лансер неожиданно для всех, ответил торжественно и эмоционально, что несколько не увязывалось с его предыдущим поведением.
– В битве с Сэйбер, я – Диармайд О’Дуйвне, поставлю на кон свою честь! – громко выкрикнул он в безоблачное небо.
– Сперва я покажу тебе, как я прикончу этого бешеного пса. Я поступаю так, потому что я король своей чести! А дуэль между мной и Сэйбер…
– Нет! – безжалостно прервав страстную речь Лансера, его Мастер приказал ему ледяным голосом:
– Лансер, помоги Берсеркеру победить Сэйбер. Я приказываю тебе Командным Заклинанием.
Напряжение повисло в воздухе.
Командное Заклинание. Приказ, который Слуга обязан выполнить, не смотря ни на что. Не важно, сколь велик был Герой, он не мог не подчиниться Командному Заклинанию. И поэтому, Лансер больше не имел свободы действий…

Остриё красного копья, поменяло направление, и со свистом вспоров воздух, атаковало Сэйбер. Два проклятых копья – красное и золотое – повинуясь движению плеч копейщика, ударили назад, летя в лицо отступающей Сэйбер одно за другим.
Лансер использовал оба копья, чтобы поразить цель, стоящую у него за спиной. Он даже не обернулся. Столь изумительное владение копьём, которое меняло направление удара, словно быстро текущий поток воды, было сущностью всех Героических Душ попавших в класс «Лансер». Даже его противник не мог упрекнуть Лансера в том, что его технике не хватало аккуратности.
– Лансер…!
Уклонившись, Сэйбер хотела продолжить, но внезапно замолчала, так и не окончив фразы. Лансер повернулся. Унижение и гнев на его лице были смешаны с болью – выражение лица Героической Души Диармайда было красноречивее любых слов.
Тело Лансера, плоть которого была связана приказом Командного Заклинания, больше не принадлежало копейщику. Теперь он был не более чем жестокой и безжалостной машиной убийства называемой «Слуга». Все навыки и способности, которыми обладал этот Герой, сейчас использовались помимо его воли, и были направлены лишь на то, чтобы исполнить абсолютный приказ Мастера. Как Героическая Душа, Сэйбер прекрасно понимала чувства Лансера.
К Лансеру медленно подошёл Берсеркер. Хоть ситуация на поле боя и изменилась, целью Берсеркера продолжала оставаться Сэйбер. Чёрный Рыцарь поднял обломки железного столба, который был рассечён надвое Лансером, соединил их вместе, вновь взяв его обеими руками как копьё. Даже если форма столба и изменилась, это не доставило ему каких либо неудобств.

У Сэйбер не было выхода.

Если бы не рана на её левой руке, она могла бы выйти победителем даже в такой схватке. Но, будучи раненой, она едва сдерживала натиск одного лишь Берсеркера. А сейчас, когда Лансер так же стал её врагом, шансы на победу были утеряны безвозвратно.

– Сэйбер… прости… меня… – мучительно простонал Лансер, продолжая медленно наступать. В противоположность стыду, что исходил от Лансера, острия копий в левой и правой руке, светились аурой убийства, что едва заметной дымкой струилась вверх.
Чёрный Рыцарь, что стоял рядом с Лансером, не произнёс ни слова, но интенсивность волн гнева, направленных против Сэйбер, росла в геометрической прогрессии. Тонкий слой чёрных вен покрыл железный столб и превратил его в странное оружие, которое выглядело ещё более пугающим, чем меч. Его остриё так же было направлено на Сэйбер и подрагивало от нетерпения.
Сэйбер спокойно и внимательно следила за движением вражеских Фантазмов, но внезапно она чуть повернула голову, чтобы посмотреть на Ирисфиль. И подмигнуть ей.
– Ирисфиль, я справлюсь. В это время…
Сэйбер уже всё решила для себя. Оставалась лишь одно, что она могла сделать. Нет, она просто обязана это сделать. Неважно, реально было её поражение или нет, но она должна была защитить Ирисфиль. Даже ценой своей жизни.
– В это время, тебе нужно уйти в безопасное место. Беги так далеко, насколько сможешь, – сказала она не очень вежливо. Но Ирисфиль поняла истинные мотивы Сэйбер.
Гордая девушка-рыцарь выбрала путь, следуя которому она могла спасти Ирисфиль. Но она лишь решительно покачала головой. Ирисфиль не хотела, чтобы Сэйбер жертвовала собой ради неё.
– Ирисфиль! Неважно, что произойдёт, ты должна…
– Не волнуйся, Сэйбер. Верь в своего Мастера.
Сэйбер поняла, что в её словах был скрытый смысл, но это только озадачило её.
– Киритцугу? Здесь?

Вообще-то, Ирисфиль сама не знала ответа на этот вопрос. Но она всегда твёрдо верила в Киритцугу.
Сейчас Сэйбер делала всё правильно. Как и гласили приказы Киритцугу, они храбро и открыто сражались. Сейчас Сэйбер должна была сосредоточиться на сражении. Потому что внимание всех было приковано к красивому рыцарю, который для всёх был очевидной угрозой.

Копья Экзорцизма и Увечья, равно как кусок железа, окутанный тёмной аурой, не представляли угрозы для Ирисфиль. События развивались по плану Киритцугу. И поэтому у Сэйбер и Ирисфиль было преимущество.
– Чтобы не случилось, всё зависит от тебя, Киритцугу.
Обратившись к мужу, местонахождение которого оставалось тайной, Ирисфиль молилась, свято веря, что её слова достигнут адресата.
***
Эмия Киритцугу принял решение начать действовать. Не потому что он узнал о молитве своей жены. Его решение основывалось на скрупулезном анализе сложившейся ситуации.
Приоритетом была защита Сосуда для Грааля – Ирисфиль. И так как Сэйбер больше не могла защитить своего Мастера, настало время отбросить неуверенность в сторону.
– …Майя. По моему сигналу, атакуй Ассасина. Задержи его своими выстрелами.
Ответ «принято» немедленно прозвучал с другого конца связи. В воздухе повисло напряжение.
Сейчас им нужно было уничтожить Мастера Лансера. Другого выхода не было.
– Шесть.
Киритцугу тихим голосом начал отсчёт и прильнул к тепловому прицелу, ища взглядом Мастера Лансера.
Снайперская винтовка Вальтер 2000 уже была опробована Киритцугу в других странах до того, как Киритцугу привёз её в Японию. Так что он уже был знаком со свойствами винтовки. Однако ему ещё не довелось стрелять из неё, когда на ней были закреплены два громоздких прицела. Сейчас он мог рассчитывать лишь на меткость Майи.
– Пять.
Согласно отчёту Майи прицел был откалиброван для стрельбы с 500 метров. Если принять в расчёт обозначения прицела и траекторию полёта пули, то цель будет находиться именно на таком расстоянии.
Когда ведёшь стрельбу на длинные дистанции, следует помнить что пуля летит вперёд не по прямой, а по параболе. Поэтому если цель находится ближе чем нужно, то пуля будет бить ниже того места, куда ты целишься.
Мастер Лансера находился в 300 метрах, и поэтому Киритцугу сделал поправку на расстояние.
– Четыре.
Лансера принудили атаковать Сэйбер, используя Командное Заклинание. После того как Мастер будет убит, реакция Лансера будет непредсказуемой, но определённо он не будет сразу атаковать Сэйбер. Значит, оставался один Берсеркер. Киритцугу придётся придумать, как вытащить оттуда Сэйбер и Ирисфиль.
Его собственная безопасность стояла на последнем месте. При сложившихся обстоятельствах, у него не было другого выхода, как вести огонь из снайперской винтовки под боком у Ассасина.
– Три.
Чтобы уменьшить риск, Киритцугу приказал Майе стрелять одновременно с ним. Скорострельная винтовка AUG Майи использовала пули калибра 5.56 мм Ремингтон. Конечно, они не могли нанести Ассасину никакого вреда. Однако если на него обрушится град пуль, он может не заметить снайпера, который откроет огонь рядом с ним. Поэтому их кооперация должна быть идеальной.
– Два.
Ассасин мог принять Майю, которая всего лишь должна отвлечь его внимание, за настоящего врага. Но она была достаточно далеко, чтобы уйти от преследования. И возможно, Ассасин уйдёт, чтобы не быть замеченным другими Слугами и Мастерами.
Однако в такой ситуации события могли развиваться и иным образом – Ассасин мог немедленно атаковать Киритцугу. Всё что они могли – так это сражаться и надеется на лучшее. Не было времени прикинуть шансы на победу. Другого выхода не было.
– Один.
Киритцугу задержал дыхание и стал медленно надавливать на курок. Дуло винтовки не дёрнулось. Дуло, которое было направлено на цель, словно остриё копья продолжало смотреть на мишень.
В это мгновение оглушительный рёв прогремел в промышленном районе. Столь громкий звук не был вызван выстрелами Майи, и определённо не винтовкой Киритцугу. Ни одна винтовка в этом мире не могла вызвать подобный грохот, который заставил саму землю трястись.
***
Ударила молния. Вспышка неестественного света превратила ночь в день, а рёв, что раздался после неё, был много громче грома.
– Алалалалалалай!
Молния ударила не сверху, как ей подобает. Источник её зарождения находился на земле. Нет. Хоть это и было похоже на молнию, но на самом деле это была несущаяся вперёд колесница, которая высекала молнии и разрывала пространство своим грохотом.
Лансер утёк в сторону и успел избежать столкновения с колесницей. Но у Берсеркера, чьё внимание было приковано лишь к Сэйбер, не оказалось времени даже на то, чтобы обернуться и понять что происходит.
Повинуясь крику Райдера, два божественных быка передними копытами сшибли Чёрного Рыцаря, а затем их задние ноги обрушились на чёрный доспех. Каждое копыто высекало ветвистую фиолетовую молнию – лишь одной такой молнией можно было нанести сильную рану. То есть Берсеркеру было нанесено восемь сильнейших ударов, так что его раны должны были быть смертельными. После того, как по Берсеркеру прокатилась сама колесница, у него не было сил на то что бы подняться. Фигура в чёрных доспехах лежала на земле лицом вверх.
Райдер остановил колесницу и сел, разглядывая поверженного врага. На его лице была довольная улыбка.
– О? Что с тобой случилось мистер «упрямый малый»?
Берсеркер был ещё жив. Его тело слабо дернулось, и он стал медленно подниматься с земли. Черный Рыцарь, практически растоптанный божественными быками, в какой-то момент смог изогнуться и избежать столкновения с колесами колесницы. Райдер всё это видел. Берсеркеру повезло избежать смертельного столкновения с главным оружием колесницы – её колёсами.
Небесный Фантазм Райдера был использован прямо рядом с Сэйбер. Она не могла произнести ни слова, увидев столь разрушительную мощь.

Via Expugnatio – Бешеный Каток. Сила этого Фантазма не подходила для того чтобы использовать его против одинокого врага. Им уничтожались армии. Сейчас действия колесницы были аккуратно выверены Райдером. Захоти он уничтожить всё на своём пути – и Лансер и Сэйбер оказались бы раздавлены под копытами быков и огромными колёсами.
Всё ещё лежащий Берсеркер согнул ногу в колене и попытался встать. Но он получил достаточно повреждений, чтобы понять – битву продолжать он не в состоянии. Как только он прекратил двигаться, обводы его доспехов поблекли, и он исчез словно утренний туман. Он ушёл в призрачную форму, покинув поле битвы.
– При подобных обстоятельствах, я мог лишь вежливо попросить Черныша убраться отсюда.
Стоя на своей колеснице Райдер говорил так, словно ничего и не произошло. Затем он произнёс громким голосом, подняв свой взгляд и посмотрев на небо. Его мускулистая шея изогнулась.
– Мастер Лансера. Хоть я и не знаю, где ты прячешься, наблюдая за нашим боем, но ты осквернил битву между рыцарями своими жалкими намерениями… не подходящими даже для волшебника.
Сейчас мускулистый Слуга зло улыбался, угрожая невидимому противнику.
– Отзови Лансера. Если ты не оставишь своих намерений, то я окажу посильную помощь Сэйбер. И мы вдвоём уничтожим твоего Слугу. Как тебе это?
– …
Гнев невидимого волшебника почувствовали все присутствующие. Но он не стал колебаться.
– Лансер, отступай. На сегодня битва закончена.
Услышав приказ, Лансер облегчённо вздохнул и опустил острия копий.
– Благодарю тебя, Король Завоевателей.
Услышав тихую благодарность от прекрасного копейщика, Райдер удовлетворено улыбнулся.
– Люди, которые столь прекрасно сражаются, достойны награды.
Лансер ещё раз взглядом сказал Райдеру «спасибо», затем кивнул Сэйбер.
Слова здесь были не нужны. Они уже обещали друг другу. Сэйбер ответила на кивок Лансера.
Их дуэль завершиться в следующий раз.
Как только Лансер подтвердил это, он исчез, уйдя в призрачную форму.
После того, как на поля боя обрушивались волны разрушений, здесь наконец-то воцарилась тишина.
Всплески волн, которые ударялись о берег, и тихий ветерок, который стал гулять между домами, постепенно заполнили ночное небо. Должна быть Мастер Лансера убрал бесшумный барьер, и теперь звуки из соседнего района хлынули на продуктовую улочку.
Сэйбер озадачено посмотрела на последнего противника, стоящего среди руин.
– Почему ты так поступил, Король Завоевателей?
– А, я никогда не просчитываю ничего заранее, – ответил он на вопрос Сэйбер так, словно это его не касалось. Он беспечно пожал плечами.
– Причины, планы, другая ненужная ерунда – оставим это историкам. Пусть они найдут причину, что двигала мной. Герои должны действовать, повинуясь своему сердцу и нестись по полю битвы с кипящей кровью в венах.
– Лишь короли говорят что-то подобное…
Разочарованный ответ Сэйбер был твёрд и непреклонен. Она считала, что их непорочный, честный мир рыцарей был отличен от варварского мира Райдера, который использовал насилие, чтобы оправдать свои действия.
– О? Ты говоришь, что моё видение короля противоречит твоему? Хех, это естественно, – Райдер хмыкнул, игнорируя гневный взгляд Сэйбер. – В этом мире существуют множество королей и все они уникальны. Я как король не могу согласиться с тобой… мы как огонь и вода. Ты пытаешься разделить мир лишь на чёрное и белое.
– Да, этого я жажду. И поэтому здесь и сейчас я…
– Хватит, остынь. Не будь столь горячей.
Райдер едва заметно улыбнулся и указал на руку Сэйбер.
– Я, Искандер, не собираюсь воспользоваться твоей слабостью, как сделали бы другие. Сэйбер, сперва выполни то обещание, которое ты дала Лансеру. Тогда я сражусь либо с ним, либо с тобой – с тем, кто выйдет победителем из вашей схватки.
– …
Сэйбер хотела возразить, но вдруг увидела открывшуюся рану на своей левой руке. Нельзя было недооценивать силу Слуги, который победил Берсеркера одним ударом.
– Поэтому Король Рыцарей, сейчас наши пути расходятся. В следующий раз, когда мы встретимся в бою, я обрушу на тебя всё, что у меня есть… ну что маленький Мастер, у тебя есть ещё приказы для меня?
Однако, юноша, который лежал у ног Райдера – не ответил. Райдер взял его за шиворот и подвесил в воздухе, но глаза мальчика закатились. Ясно было одно – у него был обморок. Похоже, ударную мощь неожиданной атаки ощутил не только Берсеркер.
– … давай, приходи в себя, мальчик.
Райдер вздохнул и взял юношу на руки, затем одной рукой взял поводья. Быки ударили копытами, высекли молнии и рванули к небу.
– Прощайте!
Под аккомпанемент громовых раскатов, колесница Райдера направилась на юг, плывя по небу.

Ирисфиль наконец-то почувствовала, что угроза исчезла и перевела дыхание. С её точки зрения улица была практически уничтожена. Именно этого она и ожидала. Ведь здесь присутствовали пять Слуг и некоторые из них показали мощь своих Небесных Фантазмов, которые были способны уничтожить само поле боя.
– Первая битва столь разрушительна… происходило ли в предыдущих Войнах что-либо подобное?
Ирисфиль не беспокоилась о разрушениях. Наблюдатель от Святой Церкви был ответственен за сокрытие Войны от простых людей. Его задачей было связаться с определёнными службами, чтобы они убрали все следы оставшиеся от сражения Слуг.
Сэйбер молчала, смотря на небо, в которое умчался Райдер. На её маленькой фигуре не было следов ни утомления, ни возбуждения от жестокой битвы. Она просто молча стояла посреди места былой схватки. Фигура девушки облаченной в доспехи, была словно запечатлена на холсте. Прекрасная картина, содержащая в себе лишь красоту, где не было места насилию…
Но в отличие от Сэйбер, Ирисфиль не была столь же спокойна. Она знала, что Сэйбер получила серьёзную рану.
– Сэйбер, твоё запястье…
– Да. Рука болит слишком сильно, какой стыд… как и сказал Райдер, если я не закончу свой бой с Лансером и не сниму проклятье с моей раны, то это отразится на моей способности сражаться.
Ирисфиль не услышала ни следа беспокойства в ровном голосе Короля Рыцарей. Наоборот, утверждение Сэйбер успокоило Ирисфиль.
– …Спасибо тебе, Сэйбер, ты спасла мне жизнь, – сказала она, склонившись в поклоне.
Сэйбер ответила, улыбнувшись:
– Я бьюсь на передовой лишь затем, чтобы защитить тебя, стоящую за моей спиной, Ирисфиль.
Ирисфиль внезапно вновь ощутила силу, отвагу и доброту Сэйбер. На несколько десятков лет она была моложе её. Девочка, которая стала женщиной. Стройная фигура, изящные руки… но в то же время она была истинным рыцарем, идеальным героем.
– Война началась, Ирисфиль. Сегодняшнее сражение было лишь первой битвой в Войне.
– …Да.
– Все они сильные противники, по мощи равные между собой. Герои, прибывшие сюда их разных эпох… ни одного из них не стоит недооценивать.
В голосе Сэйбер не было места тревоги и беспокойству. Перед битвой сердце воина должно быть спокойно и возбуждено одновременно. Горящий дух и бурлящая кровь не менялись от эпохи к эпохе. Это было отличительной чертой любого Героя.
Посмотрев на небо в южном направлении, девушка спокойно постановила.
– Это Война за Святой Грааль.

Акт 4. Глава 4.
-153:41:36

Тёмная пелена окутывала это место. И эта темнота не была пустой. Она был зловещей и вязкой. Словно зловоние гниющего тела превратилось в испарения – настолько эта тьма вышла за пределы обычной темноты.
Плотный, тошнотворный запах крови витал здесь, а слабые стоны и плач придавали этому месту гнетущую и пугающую атмосферу. Тёмная пелена в этом случае могла быть расценена как проявление милосердия.
И в этой непроглядной тьме стоящий на пьедестале светящийся шар был похож на луну, отражённую в прозрачной глади чёрного озера.
Хрустальный шар был размером клубок ниток. Он был прозрачным, и изнутри шара шёл свет. Внутри него мелькали изображения.
Горы раздробленных камней. Пустующие руины. Это изображение очень отличалось от того, что в данный момент происходило на продуктовой улочке. Данные разрушения имели место двадцать минут назад, но в настоящий момент их уже не было. Хрустальный шар отображал то, что им было увидено ранее – можно сказать, что в данный момент он просто воспроизводил запись.
Два человека наблюдали за битвой. Тусклый свет хрустального шара вырывал из темноты двух людей, и на их лицах застыло выражение необычайного удовольствия, которое было вызвано созерцанием произведённых разрушений.
– Впечатляет! Действительно впечатляет!
Одним из них бы зловещий маньяк-убийца, которому удалось стать частью мира, скрытого от обычных людей – Урю Рюуносуке. Невинная, детская радость светилась в его глазах, настолько он был счастлив.
– Синяя Борода, это ведь было на самом деле, так? Потрясающе! Это не какая-нибудь там видео-игра!
Из-за того, что он случайно заключил контракт с Кастером, Рюуносуке забросил свои повседневные дела. Он жадно впитывал удовольствие и ощущал необычайный подъём, наблюдая за великой битвой, наслаждаясь каждым её мгновением.
– Значит, это и есть Война за Святой Грааль? Ты ведь будешь участвовать в этом сражении? Будешь ли ты, как эти люди только что, летать по воздуху и сверкать вспышками?
– …
Кастер не ответил. Вместо этого он жадно впился взглядом в кристальный шар. Внутри этого шара стояла маленькая изящная фигура. Словно одержимый, Кастер ошёломлённо наблюдал за ней.
Кастер прибывал в таком состоянии с самого начала битвы. Он не замечал возбуждения своего Мастера, его не интересовали другие Герои. Он смотрел лишь на одну фигуру. Серебряные рыцарские доспехи покрывали её тело; красивые блондинистые волосы переливались, словно золотистый песок. Молодая девушка – Сэйбер – одна из Слуг в Четвёртой Войне.
В сравнении с другими Слугами она была маленькой, но она была храброй и величественной. Не важно как складывались обстоятельства, она не выказывала никаких признаков страха и сражалась с любым врагом. Кастер не мог оторвать от неё взгляд, для него это было попросту невозможно. Она буквально излучала ауру благородства, и эта аура не позволяла Кастеру отвести глаза не только от её фигуры, но даже от её тени.

– Синяя Борода? – Рюуносуке, наконец, посмотрел на Кастера, который с самого начала битвы не проронил ни слова. По вытянутому и бледному лицу Слуги скользили дорожки слёз чистейшей радости.
– …это правда… – преодолев восхищение, нежно прошептал Кастер. – Действительно, правда… я думал, что это невозможно… но этот Грааль действительно всемогущ…
– Что правда? Что, что? – задал Рюуносуке необходимый вопрос. Он должен знать. Торжествующие слова Кастера означали, что произошло нечто из ряда вон выходящее. Причины поведения Кастера – вот что вводило Рюуносуке в замешательство.
– Грааль выбрал меня!
Кастер словно не замечал вопроса во взгляде своего Мастера. Он схватил ладонь Рюуносуке и стал яростно трясти, желая поделиться с ним своим счастьем.
– Нам не нужно вступать в битву, но мы уже обрели победу. Да. Грааль определённо в наших руках.
– Но… я… я не видел его и не касался этого «Грааля».
– Не думай об этом сейчас, – произнёс Кастер, распахнув свои глаза, и показал пальцем на девушку в кристальном шаре. – Видишь её? Она сказала мне всё. Её благородное поведение, её божественная фигура… это моя Святая Дева, та, кто изменила мою судьбу!
Рюуносуке нахмурился, и взглянул в хрустальный шар, внимательно изучая юношу… нет, девушку в рыцарских доспехах. Не важно, какого она была пола, она была столь же странной для японцев, как и Синяя Борода.
– Ты знаешь её?
– Да, я её знаю. Она – свет, ведущий меня вперёд. Она вела меня за собой. Она дала мне жизнь. Она причина моего существования… – Кастер, потрясённый эмоциями, переполнявшими его, сжал руками свою голову и продолжил:
– Однажды она была забыта Богом, и была казнена с позором. Но сейчас она воскрешена! Это чудо! Благодаря моей преданности и стойкому желанию, ей было разрешено возродиться!
Рюуносуке решительно не понимал что происходит, но он мог понять чувства человека, которым он так восхищался. Хоть он и знал, что он и Синяя Борода недолго будут вместе, но Кастер всегда был полон идей, даже когда казалось что нового придумать просто нельзя. Угроза из иного мира, настоящий убийца, странный мужчина на которого Рюуносуке буквально молился, был извращённым художником.
И поэтому для Рюуносуке радость Кастера – чтобы ему не доставляло эту радость – была определённо хорошей новостью и достойна предвкушения.
– По какой-то причине, я тоже взволнован, Синяя Борода.
– Да! Да!
Кастера трясло, он плакал и кричал одновременно. Он взял шар обеими руками и приложил ко лбу. Его глаза продолжали наблюдать за лицом молодой девушки.
– Моя прекрасная Святая Дева… моя Орлеанская Дева… я скоро буду с тобой… жди меня, не смотря ни на что…
Его руки практически затмили тот тусклый свет, что исходил от хрустального шара, но его хватило для того, чтобы вырвать из непроглядной тьмы улыбку, змеящуюся на его влажных губах.
***
Пронаблюдав битву от начала до конца, Котомине Кирей приказал Ассасину возвращаться и прервал «общее восприятие». Как только он сделал это, он перестал чувствовать солёный запах моря и вновь перенёсся в подвал Церкви.
Котомине Ризей появился за спиной сына, словно из ниоткуда. Похоже, он слушал, как Кирей информировал Токиоми о ходе сражения.
Как только битва закончилась, Ризей вернулся к своей главной на настоящее время обязанности церковника – он стал отдавать различные приказы по сотовому телефону.
– Промышленный район. Да, торговые улицы и склады рядом с морем. Масштабные разрушения. Да. Да. Понял. Используйте городские службы, чтобы привести поле боя в порядок. Используете план «D». Как прибудете на место – действуйте по обстановке.
Церковники, которые начинали действовать лишь по приказу Ризея, уже находились в Фуюки, чтобы своими действиями сокрыть Войну от посторонних глаз. Все они были в достаточной мере подготовлены, чтобы пресечь любую утечку информации. Они уже наладили связи с полицией и местными властями. Возможно, завтрашние газеты будут пестреть заголовками о трагическом инциденте в промышленном районе.

Наблюдая за отцом краем глаза, Кирей начал анализировать то, что ему довелось сегодня увидеть.
Превосходный волшебник из Ассоциации – лорд Эль-Миллой – потерял артефакт для призыва Искандера. Шпион Токиоми уже сообщал об этом ранее. Тем не менее, Искандер вступил в Войну, заняв класс «Райдер» и его молодой Мастер был необычным образом связан с Мастером Лансера.
Но определённо можно было сказать, что Мастером Лансера является Эль-Миллой. После того, как артефакт Искандера был украден юношей по имени Вэйвер, Кайнету удалось раздобыть катализатор для призыва Диармайда.
Когда Мато призвали Берсеркера, Зокен сообщил об этом его отцу. Тогда ни Кирей, ни Токиоми не уделили этому событию особого внимания. Однако они не учли огромную силу Берсеркера и его способность противостоять вражеским Небесным Фантазмам. Он был естественным противником для Гильгамеша.
Для того чтобы преимущество было на стороне Токиоми… другие Слуги должны уничтожить Берсеркера. На эту роль прекрасно подходил Лансер, чей Небесный Фантазм – Багряная Роза Экзорцизма – был лучшим выбором для нейтрализации способностей Берсеркера.
Личности Кастера и его Мастера оставались в тени, так как не один из них не появился на поле боя. Но, учитывая возможности Слуги класса «Кастер» в этом не было ничего неожиданного. Все кроме Берсеркера раскрыли свои истинные имена. К тому же, главная угроза – Сэйбер и Берсеркер – практически проиграли в развернувшемся сражении. Особенно Сэйбер, рана которой в дальнейшем сильно повлияет на её способность сражаться. Гильгамеш чуть было не использовал свой Небесный Фантазм на полную катушку, что естественно поставило его в невыгодное положение, однако он не раскрыл своего истинного имени. Так же, никто не догадывался о том, что Ассасин всё ещё жив. И, исходя из текущей ситуации, у Токиоми было огромное преимущество перед остальными.

Кирей спокойно сортировал события произошедшей битвы, запоминая самое важное. Но в его сердце не было ни капли возбуждения.
Согласно воле Церкви, победу должен был обрести Тосака Токиоми. Заданием Кирея было помочь Токиоми победить. Он не видел особых преград этому. Это задание не требовало его непосредственного участия. Так он решил три года назад, и сейчас его мнение не изменилось.

– …Мастер Кирей…
Кирей напрягся. Рядом с ним появилась тёнь. Силуэт женщины, носившей маску-череп и завёрнутой в чёрный балахон. Ассасин, который осуществлял наблюдение за сражающимися Слугами.
– Что случилось?
– Докладываю. Я обнаружила нечто странное рядом с церковью.
Ассасин с уважением преподнес Кирею трупик летучей мыши. Хотя его шея была свёрнута, а голова размозжена, она была ещё тёплой – похоже, её убили совсем недавно.
– Фамилияр?
– Да. Хотя он и был за пределами замкнутого барьера церкви, но очевидно то, что он осуществлял за ней наблюдение.
Заключение Ассасина было непонятно. Церковь была посредником в Войне за Святой Грааль. Если кто-либо осмелиться вмещаться в дела Церкви, Наблюдатель может наказать его, лишив Командных Заклинаний, или на время отстранить от битвы.
Глупо было рисковать осуществлять наблюдение за церковью. Разве что…
Возможно ли, что кто-то из Мастеров сомневался в том, что Кирей на самом деле потерял Ассасина?
– …
Он взял трупик и взвесил его на руке. Кирей нахмурился, увидев странный объект, что был прикреплён к брюшку летучей мыши.

Электронное оборудование и плёнка. Пальчиковая батарейка. Напоминало беспроводную миниатюрную CCD-камеру.

Если летучая мышь была фамилияром волшебника, то это было довольно странной комбинацией. Кирей знал, что большинство волшебников презирали и не принимали современные технологии. Его учитель – Тосака Токиоми был таким волшебником.
Этот же волшебник использовал не только «общее восприятие», но и оборудование для записи. Обычные волшебники вряд ли опустились бы до такого.

«…полностью игнорирует правила. В нём нет ни капли гордости волшебника…»

Шок, который испытал Кирей, вспомнив слова своего наставника, был сродни удару током.
Кирей мог предсказать, кто был этим волшебником, и почему он так поступил. Он ещё долго смотрел на трупик маленького животного. И ответ на вопрос насколько правильно его предположение, значил для Кирея больше, чем информация, полученная им о Слугах.
***
Добраться по лестнице до железного люка. Сдвинуть его крышку в сторону. На это ушёл целый час. Для измождённого Мато Карии всё это было неимоверно сложно, даже когда он собирал остатки своих сил и выкладывался на полную.
В конце концов, Карии удалось поддеть крышку канализационного люка и сдвинуть его в сторону. Поток свежего воздуха хлынул в коллектор, несколько перебивая отвратительный запах. В этот момент Кария почувствовал прилив сил. Собрав всю свою волю в кулак, он стал выкарабкиваться из канализационного люка словно гусеница. На улице не было ни души. Снаружи была тихая ночь, и никто не заметил его тени.
Это была улица, на которой сражались Слуги. До дороги ему нужно было пройти ещё через три улицы.

Кария отличался от других волшебников. Он был всего лишь новичком, которому не хватало тренировок и знаний настоящего волшебника. Он не был похож на других и не разделял их уверенности и неосторожности. С другой стороны, ему даже не нужно было противостоять другим волшебникам, против которых у него не было ни шанса. Плюс ко всему прочему, его Слугой был Берсеркер… и даже если бы он им командовал стоя у него за спиной…

Берсеркер бы его попросту не послушал.

Поэтому, было лучше предоставить Берсеркеру громить своих противников. Спустить его с поводка! Карии ничего не оставалось, как подумать о своей сохранности и наблюдать за схваткой из безопасного места.
Кария засёк присутствие Лансера, и прибыл сюда, преследуя Героическую Душу Копья. Когда битва началась, он решил не выдавать своего присутствия. Наблюдая за происходящим с помощью «глазных червей», которые передавали изображение непосредственно ему в мозг, Кария спрятался в канализации и наблюдал за битвой из-под земли.

Выбравшись из люка, Кария рухнул спиной на прохладный асфальт, тщетно пытаясь выровнять дыхание.
Его тело было покрыто кровью. Большинство капилляров в его теле лопнули, и теперь кровь безостановочно сочилась из порванных участков кожи.
Давным-давно, Кария видел, как жертва взрыва АЭС пыталась побороть лучевую болезнь. Ситуация в которой он оказался сейчас, ничем не отличалась от той, и эта борьба будет продолжаться до самой его смерти. Его тело уже было практически уничтожено. Но магические черви уже прочно обосновались в его теле. Именно их волшебство продляло его жизнь и позволяло двигаться.
Кария не мог поверить, что его тело было доведено до такого состояния. Когда он начал подпитывать Берсеркера энергией, он почувствовал, как черви всё глубже вгрызаются в его плоть.
Всего лишь одна битва – и он уже превратился в ЭТО.

Способность контролировать Берсеркера была далеко за пределами возможностей Карии. К тому же, Слуга и не собирался слушаться приказов Мастера – он был словно хищник, жаждущий крови.
Как только он будет выпущен на свободу, Берсеркер будет потрошить всё, что попадётся ему на глаза, и будет неистовствовать до тех пор, пока Мастер будет поставлять для него энергию. Если бы битва продлилась дольше, все могло быть потеряно. Кария мог быть просто съеден червями заживо.
Поэтому для Карии битва между Слугами была очень рискованной. Если он не мог поставлять достаточное количество энергии и не способен отозвать Берсеркера, всё что ему оставалось – это ждать собственного уничтожения.
– Ааааа…?
Он думал о том, что произошло в этой битве. Он вздохнул и не мог думать ни о чём другом как о своём мрачном будущем.
Чтобы победить Тосаку Токиоми ему придется пройти через многое.
А чтобы победить всех остальных и заполучить Грааль… этот путь определённо будет не из лёгких.

Но чтобы спасти Сакуру он должен преодолеть все преграды стоящие у него на пути.

Вот что тянуло его вперёд. Не давало умереть. До последней капли крови, до последнего сантиметра своей плоти, Мато Кария будет идти вперед, чтобы достичь желаемой цели. Если он не преуспеет, значит, всё было зря.

Кария из последних сил напрягся, чтобы поднять своё распадающееся тело. Он не мог валяться здесь вечно.
Берсеркер был ранен Небесным Фантазмом Райдера. Ущерб был колоссален. Без сомнения, чтобы полностью залечить рану, его Слуге потребуется очень много времени. И энергии. Энергию, в которой нуждался Берсеркер, можно было получить лишь с помощью червей, что жили в теле Карии.
Ему нужно отдохнуть.
Он облокотился на стену, так как был не в состоянии стоять самостоятельно.
Держась за неё, Мато Кария неровной поступью двинулся вперёд, и вскоре исчез во мраке ночи.

Послесловие
Глава 1.

Уробучи Ген.

Уробучи Ген хочет писать рассказы, которые смогут согреть сердца читателей.
Те, кто знает историю развития моей карьеры, наверняка нахмурятся и посчитают это неудавшейся шуткой. Вообще-то я сам не могу в это поверить, потому что как только я начинаю набирать слова на клавиатуре, рассказы в моём мозгу наполняются безумием и отчаяньем.
На самом деле я не всегда был таким. Я часто писал короткие рассказы, у которых не было идеальной концовки, но до последней главы главный герой следовал идее «хоть впереди меня ждёт много трудностей, я всё равно буду держаться».
Но с какого-то момента, я больше не мог писать о подобном.
Я был полон гнева по отношению так называемому «людскому счастью», и толкал персонажей, которых я так тщательно создавал, в пучину отчаянья.
Как и всё в этом мире, если мы оставим какую-нибудь мелочь без присмотра, и не будем обращать на неё внимания, то из этого может выйти много неприятностей.
Мы всё равно не сможем остановить Вселенную от того, что она постепенно становится холоднее. Это лишь мир, который создан на основе «здравого смысла»; ему никогда не избежать законов физики, которыми он связан.
И поэтому чтобы написать идеальную историю, вам нужно извратить причину и следствие, поменять местами чёрное и белое, и даже наделить кого-то силой, чтобы побудить Вселенную двигаться в другом направлении. Лишь божественная и целомудренная душа, которая распевает гимны восхваления человечеству, может спасти рассказ. Написание рассказа с идеальной концовкой это вызов телу и душе автора.

Уробучи Ген потерял эту силу. И до сих пор не обрёл её. «Синдром трагедий» до сих пор преследует меня. Может быть это конец? Должен ли я оставить надежды на то, чтобы стать «Воином Любви»? Взобраться на белого коня в боевом облачении и стать панацеей от этого вируса… а вдруг я единственный кто может зародить те частички, что в будущем помогут зародить людям в своих сердцах надежду и отвагу?
(Когда я писал это, я ошибся иероглифом и вместо «отваги» написал «блуждающие духи». Я безнадёжен, не так ли?)
Если честно, я даже хотел бросить писать. Я вспомнил, как смотрел фильм «Человек-Паук 2». Когда я увидел, что Питер желает, что бы неведомая сила не изменяла его тело, я подумал «Возможно, я не хочу больше писать что-либо!»

Поэтому, однажды днём я решил посетить дом моего друга Насу Киноко и хотел рассказать ему о моих мыслях. Но перед тем как я заговорил о том, что было в моём сердце, оказавшийся там Такаши Такэучи опередил меня и начала говорить об ином. И внезапно он сделал мне немыслимое предложение.

Части романа повторяют наброски написанные Киноко. Хотя первоначальным планом было написать небольшой рассказ о дуэли Киритцугу и Кирея, но воображение уже высвободилось, и его нельзя было остановить. И вот семь Мастеров и их Слуги вновь собрались вместе. Я вновь обнаружил себя в состоянии радости, с которой я объединял части истории воедино. Можно с уверенностью сказать, что выпуск Fate/Zero спас мою писательскую карьеру.
Сейчас я пишу роман с идеальной концовкой. Если сказать точнее – часть романа.
Да. Великолепный роман названый Fate – великолепная концовка, развивающаяся вокруг главного персонажа – Эмии Широ. Не важно, каким жестоким будет конец Fate/Zero, он не изменит общий вид этой вселенной.
Сейчас мне выпал шанс написать трагичную концовку, как и велит моё сердце. И неважно, как много тьмы из своего сердца я буду вдыхать в своё творение, тем не менее, я буду работать в одной команде с «Воином Любви Насу Киноко».
О да.
Хмм. Хоть я и не полностью решил свою проблему, однако позволить мне ощущать ту часть себя, которая «наслаждается, создавая» – уже большое достижение.
Сейчас я шаг за шагом двигаюсь вперёд. Неважно, что будет со мной в будущем – сейчас я очень счастлив.
Согласно первоначальным планам, Fate/Zero будет состоять из четырёх томов.

Глава 2.

Насу Киноко.

В мире волшебства всегда существовало то, что называли «чудом».
Сосуд, который претворял это чудо в жизнь, назывался Святой Грааль, и чтобы он нормально функционировал, необходимо было провести все ритуалы.
Хотя до сих пор, сила Всемогущего Потира не была увидена.
Но даже тогда, когда Грааль был рождён, бесчисленное количество дней и жизней ушли в прошлое.
Если не упоминать того, что прошло всего каких-то 200 лет.
Ритуал, проводимый в Фуюки, был ещё достаточно «молод». Для успешного завершения ритуала, множество одарённых людей должны заложить основание.
И поэтому семь волшебников и семь Слуг должны собраться здесь.
Призванные в этот мир являются самыми ярчайшими и благородными образцами подражания.
И если ты хочешь превзойти их всех…
Тогда сражайся и докажи что ты – сильнейший.

Подобное чудо осуществиться лишь для одного человека, и это точно известно, так как подобное никогда не будет даровано всем людям сразу.
Возвращение на десять лет назад со времени игры Fate/stay night.
Вам представляется иной Fate созданный Уробучи Геном.
Это – Zero. Война за Святой Грааль, которую никто не видел. История «того человека», имя которого даже не стоит называть. Превосходный пролог.
…Эй, погодите, в начале я планировал тоже урвать немного славы от написания Zero.
Но я сдался, так как этот кусок истории не мог быть долгим.
Уробучи Ген человек знаменитый как своим пером, так и мечом, который родился с умением облекать свои мысли в спокойный, завершённый и основательный текст. Быстрота его меча превосходит скорость звука. А его способность контролировать всю историю миров первосортных компьютерных игр, позволила ему создать множество великолепных работ. Он уже Ассасин или полувампир. Вскоре он станет настоящим каннибалом. Его девиз будет «ням, как вкусно». Он даже считает себя одним из величайших людей планеты.
Сперва, я бы хотел продемонстрировать здесь мою радость от того, что он делает из моих коротких зарисовок – роман.
Итак, это книга рассказывает о Четвёртой Войне за Святой Грааль.
Правила Войны в Fate довольно просты.

1. Грандиозное сражение между семью волшебниками и их Слугами, которые играют роль фамилияров.
2. Слуги, которые являются душами Героев, получают материальное тело и появляются в облике «подходящим для этой эпохи».
3. У Мастера есть три абсолютных приказа, которые Слуга должен выполнить не смотря ни на что.
4. Последний выживший, получает право обрести Святой Грааль.

Вот как это выглядит. Хотя существуют детали, которые оставляют прорехи в правилах, эти четыре правила являются основой Войны, как корни и ствол являются основой дерева. Эти правила просты и понятны. Из-за этого, рассказ, который основывается на этих правилах, будет зависеть от воображения автора. Это может быть как простой рассказ о том как «мальчик встретил девочку» или же грандиозное и эпическое сражение.
Fate/stay night относится к вышеупомянутым категориям. А что насчёт Zero?
Мне даже не нужно говорить об истинной природе Уробучи Гена. Четвёртая Война имеет все шансы стать самый спутанной Войной, где противники будут нещадно потрошить друг друга.
Читатели Fate/stay night, которые считали, что в игре должны быть более «кровавые, трагичные и вызывающие слёзы концовки», настал ваш час! Четвертая Война будет именно войной за выживание.
Другая страница жизни Эмии Киритцугу, которая не упоминалась до этого, будет открыта вам.
Четвёртая Война до этого времени особо не обсуждалась.
Битва между волшебниками и их Слугами, по силе они практически равны друг другу. Пришло время для жестокой и безжалостной битвы, концом которой будет ни что иное, как полное уничтожение противника.
Да. Zero – безо всякого сомнения канон, но это роман отличный от Fate/stay night.
Если вам нужно моё определение, то это дополнительная часть, ответвление от основного романа. Уникальный мотив, наигранный Уробучи Геном, который идеально вписывается во вселенную Fate. Ещё один рассказ, как вы того и желали. Позвольте персонажам самим представить себя и нестись вперёд до самой концовки, ни о чём не сожалея.
Вот что я чувствую по поводу этого романа. Я правда хочу вспомнить столкновение надежды и отчаянья, и не могу дождаться дуэли между Эмией Киритцугу и «тем человеком» в судьбе которого он сыграл большую роль.

Концовка первого тома просто превосходна, и по традиции за ним следует послесловие. Позвольте мне рассказать вам о том, что происходило за кулисами написания романа, то, что вы наверняка хотите узнать.
Почему Zero должен быть написан Уробучи Геном? Это долгая история.
Первое знакомство Уробучи Гена и Fate произошло в 2002 году.
Тогда я был занят написанием сценария о Сэйбер и находился на лечении в больнице, которая располагалась недалеко от моего дома. Тогда TYPE-MOON была ещё неофициальной группой, а Fate представляла собой лишь небольшие наброски четырёх сценариев, в числе которых был сценарий с Илией в роли главной героини.
Такэучи, который считал, что «если лишь один Насу будет заниматься этим, мы никогда не закончим», спросил меня:
– Как ты думаешь, кто из авторов будет достаточно способен написать пару сценариев для игры?
С этими мыслями я стал подсаживать на крючок Уробучи Гена уловками вроде «эй, в кино месте не сходим?». И хотя я был рад, услышав от него «Я занимаюсь лишь тем, что интересно мне», я продолжал настаивать на том, что «Я всего лишь пошутил». Всё потому что я внезапно понял, что я всегда бросал подобные проекты и хотя бы один должен довести до конца. Возможно, Fate станет последней игрой, которая будет написана исключительно мной. Поэтому я решил написать её сам, и не искать помощи у других.

(Позже TYPE-MOON превратилась из неофициальной группы в коммерческую компанию, поэтому заполучить Уробучи в писатели стало сложнее. Так же, он продолжал заниматься тем, что ему нравилось.)

Прошло два года. И вот, весной 2004-го, когда мы приступили к работе над Hollow … у меня было много помощников, которые помогали мне создавать роман, Такэучи вновь удивил меня фразой:
– Ради Эклипс, мы должны заполучить Уробучи Гена.
Это было неожиданно. Но из-за того, что фэны Уробочи были очень настойчивы, было сложно сделать ему такое предложение в открытую: это было похоже на обращение к богу. Поэтому я пошёл в обход, сказав:
– Хм, но если ты предложишь это, то ему будет сложнее отказаться…
И поэтому, когда мы вместе обедали, Такэучи атаковал в лоб:
– Уробучи-сан, есть кое-что, о чём бы я хотел с вами поговорить.
Сильнее подобной атаки и придумать было нельзя. Это была словно двойная подсечка на рыбалке.
Да, именно двойная подсечка. Я думаю, что некоторые просвещенные читатели должны знать о подобном.
И столкнувшись с такой идеальной атакой, человек, который всегда превосходил ожидания читателей, и даже их воображение хмыкнул и молча кивнул. После чего умело контрактовал.
– Ага, даже если и так, как насчёт того, чтобы позволить мне написать о Четвёртой Войне? Что-то типа Fate/Zero?
Превосходно…!
Нет, ну разве не чудесно? Если честно, тогда мне эта идее понравилась даже больше, чем работа над Hollow.
Затем, мы стали обсуждать эту идею:
– Ну, и о чём будет Четвертая Война?
– Хм… Гильгамеш и Искандер отметелили и высмеяли Сэйбер, – ответил я сразу же.
В моём разуме, было лишь две главных идеи будущего романа.

Первой была неудача Сэйбер.
Король Артур, который правил людьми и был идеальным человеком. Преданная своим идеалам, чистая и непорочная Артурия.
Тотальный контроль над смертными, который осуществлял блистающий Гильгамеш.
И король, которого называли тираном, но из-за действий, которого его люди обретали счастье. Король Завоевателей, Искандер, который правил миром как мужчина и как человек.
Конфликт между этими тремя, задумывался для того, чтобы раскрыть историю Сэйбер.
Вторая – история Киритцугу. Я хотел связать его желание, к которому он так стремился и его прошлое. Больше меня ничего не волновало.

– Я понял. Тогда я сделаю всё, что считаю нужным. И да, я сделаю всё, чтобы этот роман был близок к оригинальному настолько, насколько это возможно.
Он действительно был Уробучи Геном, который думал не только о своих читателях, но и читателях TYPE-MOON.
Позже, мы продолжали обсуждать будущий роман. После нескольких встреч набросок первого тома был готов зимой 2004 года.
Тогда многие читатели оказались удивлены, Атараксия ещё не была закончена, а первый том Зеро уже готов?

(Тогда мы были очень заняты. В 2005 году, мы стали бурно развиваться как коммерческая компания, со всеми вытекающими последствиями. После того, как мы всё уладили мы вновь вернулись к работе.)

Из-за этого Уробучи-сан сказал:
– Zero основан на Fate. Поэтому будет лучше, если Zero не будет доступен, пока Fate не поступит в продажу.
Поэтому, подождав год, мы наконец-то выпустили первый том зимой 2006 года. Вот как всё было на самом деле.
Вот так происходило противостояние Уробучи и Zero. Хотя как создатели, раньше мы думали, что Zero будет просто интересным проектом, теперь у меня нет сомнений в том, что всё, кому нравится Fate, будут ждать этот роман с нетерпением.
Первый том – это пролог. Во втором будет начало Войны, в третьем будет грандиозные сражения и непредсказуемые повороты сюжета. Последний – четвёртый – том, будет полон отчаянья (сейчас он как раз пишется). Пожалуйста, насладитесь ещё одним романом Fate, который подарил нам Уробучи.

О нет. Возможно, Война за Святой Грааль за авторством Уробучи обернётся самым настоящим адом.


Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru