Герман Горный - Дыхание надежды - Герман Горный
Скачано с сайта prochtu.ru
Дыхание надежды
Посвящается Елене В.
… у каждого человека тайна души своя…
Глава 1
Он вышёл из вагона. Кругом толпился народ. Встречающие радостно вскрикивали, увидев тех, кого они ждали, некоторые пассажиры молча тащили свой багаж и, наверное, сожалели, что их никто не встречает.
Он закинул свою сумку на плечо, прислушался, немного постояв и поняв движение основного потока людей, неспешно влился в него.
Его белая трость ощупывала почти каждый сантиметр перрона, дабы не наткнуться на препятствие. Поезд пришёл на первый путь, и это избавило слепого просить помощи у посторонних, чтобы выйти на привокзальную площадь. Даже в незнакомом городе он мог самостоятельно добраться в нужное ему место, используя любые существующие транспортные возможности. Но сейчас он решил взять такси. Да, существовал определенный риск, но для незрячего это был самый легкий способ передвижения. Почти никто не обращал на него внимания, все были заняты своими делами.
Да и кому может быть интересен инвалид? Ведь общество так называемых условно здоровых людей ставит такого человека на более низкую социальную ступень, оно презирает его, иногда брезгует, часто не замечает, зачастую просто жалеет, приговаривая: «Да как же ты, бедненький, теперь жить-то будешь?», при этом в душе радуясь: хорошо, что кто-то, а не я. И невдомек им, что в любой момент с ними может произойти подобное, и тогда они тоже станут принадлежать к касте инвалидов и уже на них самих станут смотреть свысока.
В воздухе витал запах вокзала, спешащих людей, суеты - той особой вокзальной суеты... В основном это был специфический вокзальный запах, так как на улице крепчал мороз, и остальные запахи были приглушены. Перед зданием вокзала толпа разделилась: основной поток стал огибать строение справа, а остальная часть направилась к центральному входу. Незрячий это смог определить по тому, как скрипели массивные входные двери на морозе. Он следовал за основным потоком, внимательно прислушиваясь. Как правило, в больших городах таксисты сами навязывают свои услуги. И действительно, вскоре он услышал, как шоферы громко и разноголосо предлагали подвезти в любом направлении.
- Меня увезёте? – спросил он, подойдя почти вплотную к таксисту.
- Куда? - неуверенно спросил водитель, разглядывая мужчину среднего роста в кожаном пальто. Он смотрел в тёмные очки незрячего и прикидывал, сколько «содрать» с него денег. Таксист колебался: в глубине души внутренний голос взывал к милосердию и доброте, но прагматизм и меркантильность заглушали его.
- Вот адрес, - незрячий достал аккуратно сложенную бумажку из кармана и протянул в сторону таксиста.
- Н-да. Далековато. Ну ладно, поехали – все-таки доброта, а может, некоторая порядочность победили.
- Послушайте, мне ещё надо купить цветы. Если поможете, я доплачу, - он взялся за локоть шофёра.
- К невесте что ли? - насмешливо поинтересовался таксист.
- Типа того, - неопределённо ответил незрячий.
Он не хотел грубить этому человеку, ведь тот согласился ему помочь. Он проглотил очередной укол от здорового человека. Сколько было таких ударов - просто не счесть. Некоторые обижали, не осознавая этого, а были и такие, которые умышленно и цинично доставляли боль. За пятнадцать лет он закалился и вскоре забывал обиды, так как, копя их, было бы невозможно нормально жить.
* * *
Ольга открыла глаза. Она уже два года просыпалась в одной и той же позе – на спине. После операции все дни слились в один долгий и бесконечный день. Её зелёные глаза смотрели в потолок, в котором она знала каждый миллиметр, каждую трещинку. Она там ничего особо и не рассматривала, но белый цвет её успокаивал. Сейчас она пыталась вспомнить сон, из которого вынырнула, словно её кто-то позвал. Во сне она всегда видела себя здоровой, какой была раньше. Какой счастливой и беззаботной тогда была ее жизнь!
Она встала, накинув на себя халат, подошла к окну. Сон так и не смогла вспомнить. Теперь её взгляд скользнул на залив Днепра. Зимнее солнце только оторвалось от горизонта и своими косыми лучами освещало землю, покрытую толстым слоем снега. Ольга смотрела на вдаль, где белое покрывало соприкасалось с голубым небом. Она часто всматривалась в линию горизонта, и мысли бежали за его пределы далеко-далеко. В такие солнечные зимние дни ей становилось легче на душе.
Снег сверкал в лучах солнца. Белый берег Днепра казался мёртвым и словно ждал наступления весны, когда он снова оживёт, радуя своими красотами бурные весенние воды. К сожалению, до его пробуждения оставалось ещё много времени. Сейчас стоял солнечный, морозный декабрьский день.
Ольгин взгляд скользнул по комнате: все предметы казались случайными и не нужными. А когда-то здесь она была счастлива и радовалась даже мелочам. Она любила свою квартиру и на протяжении многих лет создавала в ней уют: покупала милые безделушки, разводила комнатные растения, шила оригинальные наволочки для диванных подушек. Можно было ещё долго вспоминать о былом счастье, но, не изменяя своим привычкам, она решила начать день с чашечки кофе со сливками. Глубоко вздохнув, Ольга пошла на кухню.
Вода упругой струёй бежала в чайник, а мысли были далеки от реальности. И тут она внезапно вспомнила сон: она дралась с женщиной, которая хотела её сбросить в грязную воду. Они стояли на крутом берегу, упираясь изо всех сил, чтобы столкнуть друг друга с обрыва. Нет, её лица она не видела, отчетливо запомнила только сильные крепкие руки. Вода уже давно бежала через верх чайника, когда Ольга вернулась из воспоминаний. Она отметила невесело: «И на этот раз во сне я видела себя здоровой».
После незатейливого завтрака она задумалась - впереди целый день, и надо было чем-то себя занять. Остановившись на пороге комнаты в нерешительности, она посмотрела на тёмный экран компьютера. Долгими вечерами и бессонными ночами он здорово выручал её. У неё было много друзей в Интернете, но ни с кем она не была знакома лично. И сказать, что кроется за тем или иным ником*, было трудно. Она понимала, что даже фотографии, размещенные в сети, могли не соответствовать действительности. Однако общение с виртуальными друзьями хоть как-то скрашивало её одиночество. Она прекрасно понимала, что Интернет - это большая помойка и найти близкого по духу человека очень и очень сложно. Она не отрицала, что есть нормальные люди по ту сторону экрана, но как узнать «кто есть кто?» Её знакомый виртуальный друг не давал о себе знать уже три дня: не отвечал на её письма и сам не писал. Ольга волновалась.
_____________________
*сетевое имя, псевдоним, используемый пользователем в Интернете, обычно в местах общения: в чате, форуме и т.п. (прим. ред.)
И всё же апатия взяла верх - она подошла к дивану и прилегла, подогнув ноги. Что-либо делать не хотелось, думать тоже, было лишь желание подчиниться течению времени и плыть в никуда. Она закрыла глаза, и тут же возник в её воображении человек, который идёт по улице, натыкаясь на разные препятствия. Прохожие шарахаются от него, никто не подойдёт и не предложит помощь.
«Где же ты?» - подумала она с горечью в душе. Картинка в ее воображении изменилась. Сейчас она видела лето. Старый парк, вековые деревья, покрытые густой изумрудной кроной. Вдоль абсолютно пустой аллеи тянулись ровно подстриженные кусты. Она шла быстрым шагом вперёд, совершенно не зная, куда направляется и зачем. Она интуитивно чувствовала, что надо идти быстрее, впереди её очень ждут. Она ускоряла шаг, понимая, что может не успеть. Не было понятно, кто в ней нуждается? Вскоре она бежала, не видя ничего перед собой. Лес сгущался, ветки всё плотнее смыкались, не давая возможности двигаться быстро. Отгибая колючие прутья, она не прекращала двигаться вперёд. Внезапно кусты расступились, и она оказалась на берегу бурной реки. Ольга увидела, как незнакомый ей мужчина срывается с берега, падая в воду.
– Нет! - вскрикнула Ольга. Она пыталась вспомнить лицо того человека, но тщетно.
Видение исчезло. Всё та же комната, тот же зимний пейзаж за окном и та же опостылевшая реальность. А вокруг звенящая пустота и невероятная боль в душе.
* * *
Он вышёл из такси, которое остановилось у самого подъезда. На плече висела дорожная сумка, в одной руке - букет желтых роз, золотившихся в лучах солнца, в другой - трость. Прощупывая тростью почву под ногами, он добрался до входной двери. Запах подъезда ничем не отличался от тех запахов, которые были в таких же домах у него на Севере. Ориентироваться ему было не так уж и сложно - во всех подъездах есть определенное сходство: ступеньки, лестничные пролёты, расположение квартир. Можно отсчитать лестничные марши и попасть на нужный этаж, дверь тоже можно найти без особого труда. Но разве в этом была его проблема? Он должен проверить свои чувства, которые возникли за время переписки по Интернету с женщиной его мечты.
Он поднялся на несколько ступенек. На лестничной площадке находилось три квартиры, без особого труда он вычислил номер нужной ему двери на третьем этаже справа. Цель была рядом. Впервые за всё время нахлынуло невероятное волнение, сердце стало бешено колотиться, он судорожно сглотнул. До сих пор ему надо было сосредоточиться на дороге, на сотне мелких деталей, на которых необходимо было фиксировать внимание, чтобы не создать себе лишних проблем. Оставалось несколько метров, где его мечта или рухнет, или сбудется. Назад дороги не было.
Да, он не предупредил ее о своём приезде, считая, что так будет лучше. Нельзя было сделать по-другому, иначе потом казнил бы себя за малодушие, за то, что не проверил себя и потерял близкого по духу человека. От судьбы ещё никто не убежал и вряд ли это кому-либо удастся, ведь всё в этом мире предрешено и будет так, как должно быть.
Надо делать то, что подсказывает сердце, несмотря на жизненные преграды. Каждому человеку жизнь предоставляет шанс найти своё пристанище. Главное, понять, где ты нужен и кому нужен. А если не разберёшься, то так и будешь мыкаться всю жизнь. Судьба не возьмет за руку и не поведёт туда, куда следует идти, она только делает намёк, а дальше всё зависит от самого человека. Если он поймёт намёк, тогда сможет быть счастливым.
* * *
Ольга ещё долго сидела в раздумьях. Она никак не могла разгадать свой сон. Ни тот, что она видела ночью, ни тот, что приснился сейчас. Хотя этот сон казался ей абсолютной реальностью.
* * *
Виктор стоял у двери и не решался надавить на холодную кнопку звонка. Он давно нащупал маленький кружок пластмассы, а вот нажать не хватало смелости. Он думал о том, что своим внезапным появлением может испугать Ольгу, ведь она даже не догадывается о его приезде. И теперь, стоя у ее двери, дать задний ход было бы глупо. Он убрал руку от звонка и решил закурить, пытаясь выиграть время. То, что на этой лестничной площадке курят, он не сомневался - в воздухе витал запах табака и достаточно сильный. Его начали терзать сомнения, правильно ли он сделал? Надо ли было ему приезжать? Он делал затяжку за затяжкой, пытаясь избавиться от волнения, оно только усиливалось, и неуверенность в себе росла. Докурив сигарету, Виктор все же надавил на кнопку звонка.
* * *
Солнце уже вскарабкалось до половины небосвода, пейзаж за окном уже не казался ей таким романтичным и привлекательным, как утром. Через несколько часов наступит вечер, сумерки, а их она ненавидела. Ольга почти всегда начинала заниматься делами после обеда, чтобы не заметить, как день перейдёт в ночь, проскочив сумерки. Потом, ночью, можно будет сесть за компьютер и отвлечься.
Больше она не могла сидеть без дела. Если чем-нибудь заняться, то можно избавиться от хандры, поэтому Ольга решила прибрать на кухне. Когда она проходила мимо входной двери, у неё вдруг сильно и часто забилось сердце. Она прислушалась. Тишина. Уже подумав, что ей почудилось, она услышала за дверью какой-то шорох. Она снова прислушалась, затаив дыхание. Ни звука. Она выругала себя за глупость, и в этот момент раздался звонок.
Глава 2
Ольга пришла на выпускной бал в чудесном белом платье. В то время длинные платья уже не носили, стараясь подражать моде. Все девочки предпочитали платья выше колен, и не имело значения красивые у них ноги или нет. Каждая хотела казаться взрослой и раскрепощённой, хотя комплексов было достаточно. Ольга никогда не стремилась кому-нибудь подражать, всегда стараясь быть естественной: и в классе, и среди сверстников, и дома, и перед учителями. Вранья в любом его проявлении Ольга не признавала, поэтому зачастую смотрела на своих подруг когда с непониманием, когда снисходительно. Иногда они, стремясь быть лучше, чем на самом деле, немножко привирали, а потом частенько пожинали плоды своей лжи. Ей было их жаль, но давать советы она никому не хотела, хотя многие девчонки обращались к ней за помощью в той или иной ситуации. Большинство одноклассниц завидовали ей, ведь у Ольги был взрослый парень, который окончил школу четыре года назад, уже отслужил в армии, а главное имел неплохую работу с приличной зарплатой. Таким ни одна из учениц старших классов похвастаться не могла.
Александр стал дружить с Ольгой, когда та была ещё в восьмом классе. Походы в кино с последующим обсуждением фильмов, прогулки в городском парке, где он обязательно покупал ей мороженое на палочке, катание на велосипедах. Постепенно их дружба переросла в нежную любовь, но по-настоящему они впервые поцеловались, когда Александр пришёл из армии. Оля любила читать классику, особенно Тургенева, и хотела быть похожа на его героинь. С Александром у них были романтические отношения, и он не настаивал на большем, а Ольга решила для себя, что их близость состоится после свадьбы. Молодые люди договорились, что поженятся, когда Ольга поступит в юридический институт.
Вот и сейчас она стояла в актовом зале школы, словно Золушка на балу, ожидая своего принца. Он должен был появиться с минуты на минуту. Саша никогда не видел её такой нарядной, и девушка очень хотела понравиться своему любимому. Оля была убеждена, что он будет поражен, увидев ее в новом облике. Ведь выбирая ткань на платье, а потом его фасон, покупая с мамой белые туфельки, делая нарядную прическу, и даже тогда, когда она неумело красила светло-розовым лаком ногтики, она думала о нем и старалась только для него одного, для Сашеньки.
- Олька! - позвала подбежавшая одноклассница Таня, которая особо не жаловала Ольгу. Она была завистливой и всегда норовила уколоть, Ольга это давно знала и старалась не обращать внимания.
- Вижу, - спокойно ответила Ольга, но посмотрела в ту сторону, куда показывала Таня.
- Ой, какой франт. Ну, прямо принц. А как ему идёт чёрный костюм, - с ехидством в голосе сказала одноклассница.
- Слушай. Шла бы ты, - с раздражением произнесла Ольга. Она редко бывала грубой, но сегодня она никак не хотела тратить вечер на глупую болтовню.
- Да, ладно, я пойду, - укоризненно протянула Таня. - Я ещё посмеюсь, когда он тебя бросит.
- Не твои заботы, - пытаясь не показать, как ее ранили эти слова, ответила Оля. Ей не хотелось обидные слова этой недалекой девчонки принимать близко к сердцу. Хотя той удалось подпортить Ольге настроение.
Многие из ее подруг тайно завидовали Ольге, ведь Александр был симпатичный, да и еще столичный житель, а в их городке работал после окончания техникума.: он был из столицы и приехал на работу в их провинциальный городок. Все из ее окружения знали, что она поедет поступать в институт в столицу, где у нее была возможность не только учиться, но и выйти замуж за Александра. Анжела что-то в этом роде
Александр шёл по залу, окидывая взором присутствующих, которые сразу же обратили внимание на высокого, стройного, подтянутого юношу, в чёрном в узкую серую полоску костюме, отлично сидевшем на нём. Длинные темные, вьющиеся волосы, зачесанные назад, слегка касались воротника рубашки, темно-синий галстук подчёркивал ослепительную белизну сорочки.
Несколько раз его взгляд скользнул по девушке, но не остановился на ней. Карие глаза Александра под ровными почти сросшимися бровями всё искали Ольгу. Чуть пухлые губы иногда сжимались, а ровный нос еле заметно морщился. Ольга издалека ощущала его смятение, она прекрасно знала, что именно таким бывает выражение его лица, когда Саша волнуется. Александр буквально в двух метрах прошёл мимо Ольги, не заметив, но, сделав ещё шаг, юноша остановился. Он повернул голову вправо, и его глаза расширились. Он в упор смотрел на Ольгу и не верил, что перед ним стоит его дивная девушка.
- Оля? – недоверчиво спросил он.
- А чему ты так удивлён? – она сделала несколько шагов навстречу. Они стояли почти вплотную друг к другу.
- Я никогда не видел тебя в таком платье. Ты просто принцесса, - он слегка волновался.
- Ты тоже очень хорошо выглядишь – как будто из голливудского фильма.
Они весь вечер не отходили друг от друга. Танцевали только вальс, а когда приходил черед быстрых танцев, то уходили в сторону и смотрели на танцующих одноклассников Ольги. Им было хорошо вдвоем, время пролетело незаметно, но волшебный бал закончился ...
Уже занимался рассвет, когда они подошли к подъезду дому дома, где жила Ольга. После выпускного вечера они долго гуляли по излюбленным местам. Им обоим нравилась набережная Днепра может написать просто реки без упоминания названия – самое красивое место в их городке, с изящными светильниками и лавочками на гнутых металлических опорах в виде львиных лап. Ольга с легкой грустью прощалась со школьной жизнью, со своим детством. Она ничего не говорила Александру, так как считала, что это её личные переживания, следовательно, не стоит в них никого посвящать. Вернее, она полагала, что даже любимый человек может быть ограждён от некоторых её мыслей. Это было первое заблуждение в их отношениях с Сашей, но тогда она была наивна и хотела обычного женского счастья, которого так ждала. Объятия Александра были приятны, но кроме поцелуев он больше ничего не позволял. С трудом она представляла новую взрослую жизнь, где ее ожидала необходимость принятия серьезных решений, которые были неизбежны.
- Мне кажется, ты о чём-то постоянно думаешь? – спросил Александр, нежно прижимая Ольгу к своей груди и заглядывая в ее зелёные глаза, в которых блестнули слезы.
- Нет. Я вспоминаю школу, - она хотела сохранить свою маленькую тайну даже от любимого человека. Да, она любила Александра и любила безоглядно, но существовала черта, за которую пустить его она не могла.
- Ты жалеешь, что твоя беззаботная жизнь закончилась? – Александр коснулся коротким поцелуем ее губ.
- Да, немного. Саша, спасибо тебе за сегодняшнюю ночь. Я была счастлива. Да, очень счастлива. Правда. Я хотела, чтобы наши отношения сохранились на всю жизнь. Я никогда не смогу больше никого так любить. Что бы ни случилось в жизни, ты для меня будешь самым лучшим мужчиной на свете. Я тебя очень люблю, - она прильнула к его губам, и время остановилось.
- Я тоже буду тебя любить всю жизнь, чтобы с тобой не случилось. Ты только мне верь, - он нежно в очередной раз привлёк ее к себе.
- Я счастлива. Хоть и говорят, что любви не бывает, но я уверена – у нас все будет хорошо. Мы ведь созданы друг для друга, - она заглянула в его глаза.
Они ещё раз поцеловались, зная, что завтра снова будут вместе, но чувствуя, что сегодняшняя ночь и эти ощущения уже никогда не повторятся. Они вместе перешагнули рубеж, где начиналась взрослая жизнь. Многое придётся решать самим, что-то так и останется нерешенным, но это будет их жизнь и только их, в которой они будут жить друг для друга и станут единым целым, как и мечтали.
* * *
На небе всё чаще появлялись серые рваные облака, намекая, что осень проходит и скоро наступит зима. Ветер безжалостно срывал пожелтевшие листья с веток деревьев, его внезапные порывы приносили с собой мелкие холодные капли дождя, затем облака рассеивались, и выглядывало осеннее солнце. Унылая, пожухлая трава в парке наклонилась и словно ждала, когда ее припорошит снег и спрячет от угрюмой осени под легким пушистым покрывалом.
Ольга медленно шла после занятий в институте через старый парк, в котором они любили бывать с Александром. Позади поступление на юридический факультет, их свадьба... Всё было чудесно, но на Ольгу иногда находила грусть, причину которой она не могла понять. Такое уныние приходило ненадолго, но всегда оставляло отпечаток в ее душе. Откуда бралось волнение перед будущим, она не понимала. Правда такая апатия так же быстро уходила, как и приходила. Вскоре её воображение рисовало лицо Александра и она, улыбаясь, бежала в магазины, потом домой готовить ужин для любимого мужа. За однообразными заботами бежали дни, она ощущала себя вполне счастливой. Минуты уныния забывались, а когда появлялись вновь, она вспоминала предыдущие и не ожидала, что однажды эти мгновения посетят её и сольются в один длинный отрезок жизни.
* * *
Наступил канун Нового года. С раннего утра Ольга хлопотала по дому – тщательно убрала квартиру и украсила ее к празднику, заботливо нарезала салаты и запекла мясо, выложила в вазу фрукты. Они решили встречать Новый год вдвоём, ведь это семейный праздник. Александр должен был придти к восьми часам. Она празднично накрыла стол, тщательно оделась, причесалась и стала ждать. Ольга прислушивалась к каждому шороху за дверью, но время шло, а мужа всё не было. Её приподнятое настроение медленно гасло - он уже задерживался почти на час. Ольга подошла к окну и прислонилась лбом к холодному стеклу. Она всматривалась в ночь, нависшую над Днепром. Сейчас она ничего не могла там рассмотреть, но её мысли рисовали картину, которую она видела отсюда не один раз: яркое солнце, серебристый снег, а вдали тёмная полоса реки, которая не замерзала даже зимой. Из тёмной ночи в её душу коварной змеей проскользнуло уныние, но оно было коротким, так как раздался долгожданный звонок в прихожей.
- Сашенька! - Ольга открыла дверь и бросилась на шею Александру. С её глаз покатились слёзы, и смешанные чувства овладели ею.
- Ты почему плачешь? – он осторожно отстранил ее и заглянул в глаза. - Не надо разводить мокроту.
- Я почему-то испугалась… - она почувствовала лёгкий запах спиртного.
- Извини, но я задержался на работе. Шеф не понял, если бы я с ним, вернее с нашими сотрудниками, не отметили Новый год. Мы выпили по бокалу шампанского.
- Я всё понимаю, - сказала Ольга, а про себя подумала: - Он признался, что выпил. Значит, говорит правду. Нет, я верю ему.
- Ну что, стол накрыт, моя хозяюшка? Я жутко проголодался, - Александр поцеловал Ольгу в щёку.
Но от его ласковых слов и поцелуя на молодую женщину повеяло фальшью. Стремясь проверить свое ощущение, Ольга прямо посмотрела в глаза мужа и впервые увидела злость в его глазах. Он был раздражен, но из всех сил сдерживался, чтобы не выплеснуть свое недовольство.
- Пошли за стол, - он начал раздеваться.
- Да, конечно, - по её телу пробежала мелкая дрожь. Что-то было не так, но что? Ольга в будущем часто будет вспоминать этот момент. Это был первый случай, когда Александр, как показалось Ольге, не был честен с ней.
Все последующие пять лет супружеской жизни были похожи как близнецы, только изредка происходили приятно неожиданные события, которые выпадали из привычного образа их жизни. Все праздники проходили по одному сценарию, за исключением того, что все больше спиртного употреблял Александр. Иногда на неё находила грусть и казалось, что в текущей жизни изменений не предвидится. Однако Ольга продолжала радоваться мелким приятным событиям: подаренным цветам часто без повода, кофе в постель, коробке конфет. Она прилежно училась, вела дом, а Александр, как положено, работал и приносил деньги. Каждое лето они ездили отдыхать на черноморские курорты, на отдыхе он позволял себе выпивать больше чем обычно. Ольга этому не препятствовала, так как думала, что за год упорной работы муж устал, а во время отпуска можно и расслабиться. Она ему верила, доверяла безоговорочно в любом, даже маленьком деле. Изредка он приходил домой раздраженным, но всегда ссылался на усталость и старался поскорее пойти спать.
- Милая, я сегодня задержусь, - сказал Александр, причёсываясь у зеркала, - мне надо решить кое-какие дела с шефом. Во время рабочего дня не успеваем, вот мы и договорились с ним решить текущие вопросы вечером.
- Насколько ты задержишься? – Ольга старательно смахивала мелкие ворсинки с пиджака, который был безупречно чистым, но ей хотелось поухаживать за мужем.
- Тебе какая разница? – воскликнул Александр и злобно взглянул на Ольгу. Это произошло впервые в их супружеской жизни, он ещё никогда не срывался из-за таких пустяков. Он вообще никогда не кричал на неё.
- Что? – Ольга от неожиданности отпрыгнула назад, словно ошпаренная. Она очень испугалась.
«Да как он может? Неужели это он? За что на меня кричит?» - в её голове роились вопросы, а ответов на них не было.
- И вообще. Моя мама говорит, что я с тобой ношусь как с писаной торбой. Мужчина не должен отчитываться перед женой, - он бросил расчёску на пол, - ты должна вести дом, а спрашивать о моих делах не смей. И вообще, мать говорит, что тебе надо подумать уже о детях.
- О детях? Ты же знаешь, я проверялась и совсем здорова. А твоя мама… - она уже не могла сдержать слёз, хлынувших из её глаз. Ольга закрыла лицо руками и бросилась в комнату, больно ударившись плечом о косяк двери, но эта боль была ничтожна по сравнению с душевной болью, которую она испытывала в этот момент. Девушка обессилено упала на диван, накрыв голову подушкой. Её тело содрогалось от рыданий. Сколько прошло времени - Ольга не знала, но её плач постепенно прекратился, и на смену ему пришла пустота. Она медленно приподнялась и села, опустошенный взгляд наткнулся на Александра. Тот стоял перед ней, потупив глаза.
- Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Да и мама постоянно надоедает с этими детьми и прочим, - он как школьник переминался с ноги на ногу.
Некоторое время она смотрела на него, пытаясь понять искренность его слов. Не найдя ответа в душе, она отнеслась к нему снисходительно.
- Я прощаю тебя... Жаль, что пока у нас не получается родить ребёнка, - негромко произнесла Ольга.
- Я никогда не сделаю тебе больно, - он упал перед ней на колени и обхватил её ноги, - пожалуйста, прости.
- Я прощаю тебя…
- Я пошёл на работу. Постараюсь долго не задержаться, - он поднялся и вышёл из комнаты.
Шло время. Ольга по-прежнему чувствовала себя счастливой, только иногда наваливалась грусть, хотя вскоре проходила. Тот инцидент она постаралась забыть, хотя неприятный осадок остался. Правда, Александр всё чаще стал говорить словами матери, он стал вмешиваться в хозяйство, чего раньше не бывало. Она стала замечать, что муж приходит подшофе, но не придавала этому особого внимания. Ей не хотелось указывать супругу на это, Ольга вспоминала предыдущий скандал и боялась, что срыв может повториться. Александр, как и раньше, был нежным, ласковым, но денег в семью стал приносить меньше. Пока не было материальных затруднений, но Ольга, которая вела домашнее хозяйство, регулярно делала покупки, оплачивала счета, заметила, что денег им хватает только на необходимые нужды и это ее тревожило.
* * *
Шёл шестой год их совместной жизни. Солнечным июльским утром, неспешно позавтракав и выпив кофе, они стали собираться на прогулку в парк, в котором любили проводить время еще со времени начала их романтических отношений. Оля, уже одетая к выходу, подкрашивала губы, глядя в зеркало. У нее было приподнятое настроение, она предвкушала счастливый семейный день, который они проведут с любимым мужем вдвоем. Зазвонил телефон. Подошёл Александр и начал негромко, но довольно нервно о чём-то говорить.
- Милая, мне надо срочно появиться на работе, - Александр старался не смотреть ей в глаза.
- А как же наша прогулка? - Ольга растерянно взглянула на мужа.
- Я там пробуду недолго. Мы ещё успеем погулять, - он достал из шкафа и стал торопливо надевать легкие летние туфли.
- Жаль. Я так хотела сегодня с тобой погулять в нашем парке, - она медленно опустилась на краешек дивана и посмотрела сквозь окно на широкий Днепр, где барахтались на волнах суденышки, прокладывая путь к свой цели. Не отрывая взгляда от разноцветных корабликов, она почувствовала: «Он мне врёт, ни на какую работу он не собирается». Потом её мысли потекли по другому руслу. Она понимала, как проваливается в тёмную пропасть, откуда ей одной не выбраться. Ольга, прищурив глаза, пыталась найти хоть одну стабильную точку в мире, чтобы зацепиться за неё, но такой опоры не находила, всё больше и больше погружаясь в бездну безысходности. Вскоре наступила пустота, которая окутала ее своим туманом. Ольга была одновременно и здесь и нигде, но чувствовала, что Александр уже не с ней. Оставить
- Что с тобой? – спросил Александр, легонько дернув ее за руку.
- А! – вздрогнула Ольга, внезапно вернувшись к реальности.
- Тебе нездоровится?
- Мне? Нет, я просто задумалась, - Ольга больше не хотела смотреть в глаза мужа.
- Если ты плохо чувствуешь себя, то я могу не пойти, - он это говорил просто так, прекрасно понимая, что она его не остановит.
- Нет, не нужно. Я найду себе занятие.
После ухода Александра Ольга дома оставаться не могла. Она переоделась, выбрав джинсы и лёгкую кофточку, и вышла на улицу. Определенной цели у неё не было. Она присела на скамейку во дворе, ни о чём не думая. Летний день выдался солнечным и ярким. Неподалеку соседский мальчик лет десяти играл с большой рыжей собакой. Он бросал ей резиновый мячик, колли бросалась за ним, затем неслась со всех лап к мальчику и заботливо клала игрушку у его ног. Мальчик наклонялся, поднимал мячик и опять бросал, стараясь попасть как можно дальше. Рядом с Ольгой пробежала стайка девчушек-школьниц в коротких юбках и прошла бабушка с коляской, в которой сидел голубоглазый малыш. Ольга встала и медленно пошла по дорожке, вымощенной бетонными плитами.
Она не заметила, как оказалась в парке, куда они собирались придти с мужем. Словно очнувшись ото сна, её взгляд заскользил по траве, буйно растущей между кустов. Она вспомнила, как уже видела это, но тогда была поздняя холодная дождливая осень. Вспомнила она и пожухлую высохшую траву, не понимая, почему все так отчетливо отпечаталось в ее памяти. Сейчас Ольга невольно сравнила себя с той осенней травой, чувствуя себя такой же вялой и никому не нужной. А вокруг кипела жизнь: компания неподалеку жарила шашлыки, влюбленная парочка целовалась, мама читала маленькой дочке книжку, две женщины средних лет неспешно прогуливались по тропинке... Легкий ветерок шевелил зелёные листья на деревьях, верхние веточки кустов слегка нагибались, словно природа преклонялась перед Ольгой и сочувствовала ей. Парк с его особой атмосферой её слегка оживил. Теперь у Ольги появилась цель: она непременно захотела пойти на то место, где они с Александром впервые поцеловались. Девушка даже ощутила привкус его губ.
Её шаги стали увереннее и стремительней, удары сердца участились, дыхание немного сбилось. Она с большим трудом сдерживалась, чтобы не побежать, необъяснимая сила влекла её туда. Ольга хорошо знала парк, каждую тропинку и даже дерево, но не могла себе объяснить, что же так тянет ее туда… И вот она оказалась на дорогом до боли месте. Она подошла к парапету и остановилась. Пусто, никого не было, только где-то вдалеке молоденькая пара, обнявшись, смотрела вдаль на воду. Было заметно, что они влюблены.
Ольга долго стояла у парапета, наблюдая за небольшими волнами, мерно набегающими на тихий песчаный берег и неизбежно возвращающимися в теплое речное лоно. Внезапно её взгляд взметнулся вдаль и зацепился за катер цвета стали с ярко-красной полосой. Такой же она видела у отца Александра. Катер мчался на большой скорости, рассекая волны далеко от берега. Как ни вглядывалась Ольга, она не смогла разглядеть пассажиров на нём: расстояние было солидное, но интуиция подсказала, что там был Александр и не один. Она напрягала зрение, однако катер стремительно отдалялся от берега, словно трусливо убегая от Ольги. Вскоре судёнышко превратилось в точку, а потом исчезло.
« Нет, это не Саша, - подумала Ольга, - конечно, нет. Не мог он так поступить», - она не хотела верить своим глазам. Чувствуя, что она не в состоянии больше находиться на дорогом для них месте, девушка обреченно пошла домой.
В этот вечер Александр вернулся очень поздно.
- Милая, извини, но я не смог вернуться раньше, - он с трудом снял с себя одежду и, бросив её прямо в прихожей, поплёлся в спальню.
- Ты брал у отца катер сегодня? – Ольгу мучило то, что она видела на реке.
- Катер? Катер отца? – он повалился на кровать. – Нет!
- Говори правду, - Ольга не могла себя контролировать, - Говори правду, иначе я все равно узнаю. Ты стал пить как алкаш. Думаешь, что я не замечаю? Я терпела и долго терпела! Ты будешь говорить правду?! - она схватила его за плечи и стала трясти. С её глаз полились слёзы.
- Отстань, я хочу спать, - с трудом выговорил Александр.
- Не отстану, - она вцепилась ему в плечо, - Ты слышишь? Говори правду. Ты мне изменяешь, и у тебя есть любовница. На работу ты сегодня не ходил. И какая может быть работа в выходной день?
- Ходил... Катер?… Нет, не брал, - пробормотал он.
- Я тебе не позволю спать, пока мы не поговорим, - она ещё сильнее стала его трясти.
- Отстань, - он изловчился и толкнул Ольгу рукой в грудь. Она, не ожидая этого, упала на пол.
- Ты меня ударил! - она закрыла руками лицо. Накопившаяся злость выливалась слезами.
- Хватит реветь. Вон отсюда! Правильно мать говорила, что тебя надо прижать к ногтю, - эти фразы он произнёс отчётливо, словно готовился к этому заранее.
- Что?! – Ольга вздрогнула от его слов, она не верила своим ушам, так же как и днём не хотела верить своим глазам. Мир рушился. Всё кругом плыло. Ольга с усилием поднялась и, покачиваясь как пьяная, пошла в ванную.
Глава 3
Наступило утро после операции. Ольга открыла глаза и увидела белый потолок, стены, женщин, лежащих на кроватях, и поняла, что очнулась в своей палате. Она начала вспоминать вчерашний день... Результата операции Ольга еще не знала, ведь самым главным для нее был вопрос – каким окажется окончательный диагноз? Анализы были противоречивые, и профессор сказал, что все решится непосредственно на операции, когда иссеченные ткани отправят на гистологическое исследование. Ольга лежала на спине, без подушки, раздетая до пояса, в бинтах, в правую руку была вставлена капельница, а из-под одеяла торчали трубки и резиновая груша. Соседки увидели, что она открыла глаза, и обрадовались.
- Как ты, Оля? – участливо поинтересовалась Люба, которая лежала на койке справа.
Да ничего.
Воды хочешь?
Нет, - прошептала Ольга. - Что у меня?
Соседки напряженно замолчали. Страх начал заползать ей в сердце. Она под одеялом медленно протянула руку к своей правой груди, а там все было безнадежно плоско и туго замотано бинтами. Она все поняла – у нее все-таки рак. До операции в глубине души еще теплилась маленькая надежда на ошибку, так как все анализы были отрицательными, лишь результаты маммографии вызывали опасения у врачей. А здесь все рухнуло в одночасье... Она лежала, не двигаясь, не имея сил произнести хоть слово: «Господи, да за что? Что я сделала не так в этой жизни? В чем я виновата? Что мне делать? Ведь наверняка предстоят еще «химии» и облучения... Господи, ведь я еще так молода! Почему моя жизнь перечеркнута этим диагнозом и операцией? Почему?»
Ольга лежала, отвернувшись к окну... Слез почему-то не было, но она почувствовала полную опустошенность, и мозг сверлила одна мысль – как жить дальше и через что ей еще предстоит пройти... И опять: за что? Почему? Почему именно я? Почему сейчас, когда мне всего тридцать пять лет? Я так хотела малыша, а теперь этому не бывать никогда... Это конец... все... крест на моей жизни... как я смогу быть полноценной женщиной без груди и с таким диагнозом... И опять мысли пошли по кругу... За что? Почему? Именно я? На смену этим мыслям приходили другие: «У меня ведь есть муж, который будет рядом со мной, даже такой: без груди, с выпавшими волосами и зубами, он обязательно поддержит меня, ведь мы же столько лет вместе... Забудутся мелкие обиды и распри, многое мы простим друг другу»...
Во время операции Ольга потеряла много крови, горькие мысли ее измотали морально, постепенно она уснула. Ей приснился муж, который протягивал к ней руки, шевеля губами, но его слов она не слышала…
- Оля... Ты слышишь меня? - Александр слегка касался её плеча.
- Да, слышу, - Ольга не понимала, зовёт её муж наяву или ей это снится. Она не спешила открывать веки.
- Олюша, это я… - его ладонь продолжала лежать на ее плече.
- Сашенька… - она открыла глаза. Перед ней стоял муж в наброшенном на пиджак белом халате, в руках он держал яркий букет цветов.
- Я рад, что операция прошла успешно. Вот цветы и фрукты.
- Как дома? Ты не голодный? Цветы поливаешь?
- Оля, понимаешь, я сейчас к маме переехал, живу у нее.
У Ольги на глазах выступили слезы, но она сдержалась и, закусив губу, отвернулась к окну: шел мелкий снег, небо было дымчато-серым, порывистый ветер швырял редкие снежинки в обледеневшее стекло. Она молчала и думала о своей свекрови Галине Васильевне, которая невзлюбила ее с их первой встречи. Она вспоминала утомительные поездки на дачу, где велось строительство дома, поэтому прополку грядок, стирку, уборку, готовку обеда для всей семьи и рабочих поручили невестке. Всегда она старалась, как могла угодить свекрови, но Галина Васильевна была недовольна всем: и тем как она одевалась и тем, что не умела торговать на базаре и отсутствием детей...
- Мать говорит, что это пожизненный приговор, - его взгляд скользнул с лица Ольги на грудь.
- Ладно, иди к маме, я устала... – Оля откинулась на подушку и закрыла глаза.
Александр приходил в больницу ежедневно. Он приносил яблоки, икру и ананасы с забавными зелеными чубчиками, но каждый раз старался задерживаться все меньше и меньше, мотивируя это своим страхом перед больницами и боязнью белых халатов. Ольга грустно улыбалась этим страхам, так как они казались ей детскими и наивными, и даже странно было, что взрослый крепкий мужчина может этого бояться... С каждым днем он приходил все более выпившим, и Ольга с тоской смотрела на это, но ничего не говорила, ее мысли были заняты болезнью и своим неопределенным будущим.
Было воскресенье. Хотя стоял поздний ноябрь, но в этот день выглянуло бледное солнце и его косые лучи робко проникли в палату. Настроение у молодой женщины было далеко не радужным, но от солнечного света на душе стало легче. Ольга лежала и пыталась читать книгу, но как она ни старалась, все время была на одной и той же странице. Раздался стук, белая дверь приоткрылась, и зашел Александр с букетом хризантем и увесистым пакетом. Вначале Ольга обрадовалась, увидев супруга, и соседки по палате также, ведь это был первый посетитель в воскресный день, к тому же мужчина, который зашел в их палату. Приглядевшись внимательнее, Ольга заметила, что он слегка пьян, на его рубашке - белые перья из подушки, волосы всклокочены. Он положил фрукты и цветы на прикроватную тумбочку и предложил жене выйти в больничный коридор. Ольга поднялась, взяв в руки грушу, в которую по трубке все еще продолжала вытекать лимфа, и вышла. Шла она, чуть согнувшись, операционный шов, длиной в двадцать сантиметров болел, немного кружилась голова, одолевала общая слабость. Александр двигался далеко впереди. Остановившись, он посмотрел на нее с брезгливостью и отчетливо произнес: «Выпрямись, посмотри, на кого ты похожа! На старуху, изогнутую годами». У Ольги ком подступил к горлу. Ведь еще и неделя не прошла после операции, да еще и такой сложной, зачем эти упреки? Да, я знаю, что выгляжу не лучшим образом, но мне больно, мне очень плохо и физически, и морально. Зачем же он так?» Они присели на стулья, он молчал, она тоже. Наконец Александр вздохнул и произнес:
- Я долго думал и мне кажется, что я не смогу воспринимать тебя как женщину. Извини, но мне тяжело, - он резко поднялся и, не оглядываясь, быстрыми шагами вышёл из онкологического отделения.
- Как женщину? – с трудом выговаривая слова, повторила Ольга. Ей показалось, что сердце начало пропускать удары... Она не хотела верить его словам. Как он мог так жестоко поступить с ней – преданной и любящей женой, с которой он прожил в браке семнадцать лет. Ведь это жестоко по отношению к любому человеку, находящемуся в такой ситуации, а к ней – тем более. За что? Ведь ей так нужна была его помощь и поддержка именно сейчас, однако он убежал как крыса с тонущего корабля. А что оставалось делать ей? Она не могла сама от себя убежать, ведь у нее не было выбора. От обидных слов Александра во рту пересохло.
Ольга вернулась в палату, слезы лились из ее глаз, хотя она пыталась сдерживаться изо всех сил, ведь плохо всем пациентам в этом многострадальном здании, у каждого свое горе. Какое она имеет право расстраивать соседок по палате своими проблемами? Целый день она лежала на кровати, отвернувшись к окну, и беззвучно плакала. Соседки давали капли и таблетки валерианы, а она все никак не могла успокоиться.
В последующие дни до самой выписки время для неё остановилось. Теперь ей было всё равно. Те слова, которые произнёс Александр с таким презрением, стали для нее ударом. Муж стал навещать ее очень редко, а когда появлялся, то был нетрезв, сидел у неё мало, ссылаясь на свою занятость. Слушая Александра, Ольга понимала, что вместе им уже не быть, ведь он ранил ее до глубины души и стал для неё пустым местом. Ничего незначащий человек, который в трудную минуту плакался в своей матери, а не был рядом с любимой женщиной. Да и была ли она ему любимой? Больше она не видела никаких перспектив в их отношениях. В сердце поселились тоска и боль.
Приходил врач, что-то говорил, но она не могла сосредоточиться на его словах, медсёстры заботливо приносили лекарства, но отвлечь от тяжелых мыслей не могли.
* * *
- Привет, - еле ворочая языком, прошелестел Александр.
- Привет, - Ольга не заметила, как он вошёл, и только услышав его голос, поняла, что перед ней муж, но далеко не в лучшем виде.
- Я пришёл с тобой поговорить, - он присел на краешек кровати, так как алкоголь не позволял ему уверенно стоять на ногах.
- О чём мы можем говорить? – с раздражением спросила Ольга.
- Мне нужны деньги!
- Что?!
- Мне нужны деньги. Я знаю, они у тебя есть! - он с презрением посмотрел на жену.
- А куда ты свои подевал? – она почувствовала, как волна негодования поднимается в ней.
- Машину ремонтировал, продукты тебе покупал, фрукты сейчас не дешевые.
- Я не дам тебе денег, мне надо будет на что-то жить, когда я выйду из больницы. Мы больше не будем жить вместе. Думаю, что твоя мамаша найдет тебе невесту, - она приподнялась на локте.
- Не знаю… Мать…
- Хватит о твоей матери говорить, - Ольга закричала, чтобы больше не слышать этого бреда.
- Ты чего кричишь? - видимо, похмелье давало о себе знать. Александр вскочил на ноги и стал нервно ходить по палате.
- Я тебе ничего не дам. Мы с тобой разведёмся, - решение было принято.
- Разведёмся? Кому ты нужна? Слышишь, ты... Посмотри на себя в зеркало. Ты больше никогда не будешь полноценной женщиной, и ни один мужчина не посмотрит на тебя, а тем более не ляжет с тобой в постель! - на его лице появилась знакомая Ольге пренебрежительная ухмылка.
- Вон отсюда! Вон!!! - насколько позволяли голосовые связки, закричала Ольга.
- Да что ты орёшь, как оголтелая? Что, крышу снесло? – Александр подошёл вплотную к Ольге и с демонстративной брезгливостью смотрел ей в глаза.
- Я тебя ненавижу, - так же громко отчеканила она.
- Ты меня ненавидишь? Да ты как кошка всю жизнь за мной бегала. Не давала мне жить, как живут все нормальные мужчины.
- Я не хочу тебя слышать. Уходи, - она закрыла руками уши и зажмурила глаза.
- Ты будешь сдыхать без меня, но я не приду. Слышишь, не приду никогда, и ты пропадешь! - Александр хотел схватить её за волосы, но, к счастью, прибежала медсестра.
- Что случилось? – спросила, запыхавшись, растерянная молоденькая девушка, поправляя белоснежную шапочку на голове.
- Уберите его, и чтобы больше его тут не было. Он пьян, - с волнением в голосе, но тихо, обратилась она к медсестре.
- Уйдите, - предложила девушка Александру.
- Да ты кто такая? Неужели какие-то шавки будут мне указывать, - он стал приближаться к медсестре.
- Уйдите, иначе…
- В чём дело? – в палату вошёл врач и быстро сориентировавшись, схватил посетителя за рукав.
- Почему мне мешают разговаривать с женой? – Александр не унимался.
- Я не хочу его видеть, - сдерживая слёзы, выдавила из себя Ольга.
- Пошли, - врач взял Александра под руку и силой потащил к двери.
Она, измученная посещением мужа, лежала и, не моргая, смотрела в потолок. Сил у нее не было, Александр сумел опустошить остатки жизненной энергии. Не хотелось абсолютно ничего: ни жить, ни думать, ни даже умереть. Теперь она понимала, что за любовью к мужу, своей привязанностью, интеллигентностью она не смогла разглядеть слабого и безнадёжного человека. Почему не могла раньше понять, что этот человек в трудную минуту может предать? А ведь когда-то говорил, что будет любить ее всегда, чтобы не случилось в их жизни. И она верила, стараясь не замечать, как он топтал ее любовь, при этом ничего не давая взамен.
Вскоре вернулся врач. Присаживаясь на краешек кровати, он обратился к Ольге.
- Ваш муж больше не придёт, - сообщил он. - И вот еще...
- Говорите... – произнесла Ольга, испуганно глядя на врача.
- Не волнуйтесь, анализы показали, что лимфоузлы чистые, «химии» и облучения вам не нужны. Думаю, что вскоре выпишу вас.
- Спасибо, доктор, - в ее глазах заблестели слезы.
- Поправляйтесь, - он улыбнулся и вышёл из палаты.
* * *
Наступил день, когда Ольга должна была покинуть стены онкологической больницы. Здесь она перешагнула через грань, откуда больше нет возврата в прежнюю жизнь, в которой она была вполне здоровой молодой женщиной, любящей мужа и ценящей семейный очаг, в которой она оставила многое: и любовь, и здоровье, и веру в свое счастье. В этом городе у неё больше никого не осталось, кроме одной-двух подруг и престарелой соседки Софьи Ивановны, которая навещала ее в больнице и заботилась как родная мать.
Теперь Ольга жалела, что редко помогала этой доброй женщине, а иногда и игнорировала её редкие просьбы, так как была занята мужем, работой, домом. На первом месте всегда был Александр, который не замечал, как она устаёт. Заботу о себе он принимал как должное и всё чаще выпивал. Несмотря на его поведение, Ольга всегда пыталась сделать так, чтобы ему было радостно и комфортно дома, однако сегодня он не пришёл, чтобы помочь ей добраться домой. Скорее всего, он и не помнил, когда её выписывают. Ольга была в растерянности... Кто она теперь – инвалид? У нее нет части тела, болит рука... И самое главное неопределенность и неизвестность ее будущего, ведь теперь ей придется по-другому строить свою жизнь – без мужа, семьи, детей и с постоянной мыслью и болью, а еще со страхом, что все это может повториться. Большинству знакомых она не скажет, что с ней было, возможно, они начнут сторониться ее как ущербной, либо просто жалеть и с сочувствием глядеть на нее...
Многое будет не так как прежде, особенно по ночам, когда она просыпалась в больнице от страшных снов, думая покончить с собой. Хотя в глубине души понимала, так делать нельзя, это большой грех - лишить себя жизни.
Наконец Ольга вернулась в свою квартиру. Она была очень рада, ведь дома и стены помогают. Из кухни доносились аппетитные запахи, там Софья Ивановна пекла оладьи. Поставив сумку в прихожей и медленно раздевшись, она тихонько прошла в комнату. Некоторые вещи исчезли... Ей стало всё понятно - Александр их прибрал к рукам. Олин взгляд снова скользнул по комнате: как ни странно, но компьютер был на месте – на столе у окна. Видимо, Александр побоялся его брать, так как знал, что там хранятся документы, над которыми жена работала до операции. Она глубоко вздохнула, когда был упущен момент, когда любимый муж стал отдаляться, а между ними постепенно выросла пропасть? Теперь надо признаться самой себе, что всё это она знала и раньше, однако до последнего не хотела верить. Да, она реально смотрела на поступки Александра, но то ли любовь настолько ослепила ее, то ли привычка жизни вдвоем, когда страх сделать решительный шаг не разрешал разуму брать верх. Но зато теперь всё стало на свои места. Вернее, давно всё было на своих местах, только ей ситуация представлялась в искаженном виде. Надо начинать жизнь с самого начала, практически с нуля.
- Оленька, я тебе принесу покушать, - негромко предложила соседка, стоявшая в дверном проёме. Она положила ладонь в ладонь, склонив голову на бок, и печальными, выцветшими глазами смотрела на Ольгу.
- Да, - со вздохом сказала Ольга, глядя в добрые лучистые глаза старушки. Странно, как она не замечала этого раньше?
- Я приготовила кое-что на скорую руку, а потом еще чайку попьем с оладьями и вареньем.
- Хорошо, Софья Ивановна, будем обедать. Я сейчас подойду, - Ольга встряхнула головой и отправилась в ванну мыть руки.
- Правильно. Чтобы там ни случилось, а как говорил известный немецкий полководец Вильгельм: «Война войной, а обед – по расписанию» - Софья Ивановна крикнула ей вдогонку.
Женщины молча ели горячий ароматный суп, и каждая думала о своём, но их мысли были схожи. Ольга боялась приближающейся ночи, ведь впервые за много лет она будет спать одна в своей квартире. Хотя Александр последнее время часто запаздывал, иногда приходил под утро, она ждала мужа, спать не ложилась. Но сегодня необъяснимый страх закрадывался в душу - она не боялась ни воров, ни бандитов, а лишь своих мыслей, чувств, ощущений, вопросов к себе и Богу, которые останутся без ответа...
- О чём думаешь? – спросила Софья Ивановна, глядя на Ольгу.
- Я? – Ольга отвлеклась от своих раздумий и поняла, что ее рука с ложкой застыла на полпути ко рту.
- Я могу остаться у тебя ночевать.
- Нет, - резко сказала Ольга. - Я должна сама пережить всё, что мне послано судьбой. Одна, понимаете?
- Понимаю, но у меня бессонница, и какая разница, где я буду бродить из угла в угол?
- Нет, Софья Ивановна, я хочу остаться одна. Если мне понадобитесь, я позову вас. Или, в крайнем случае, постучу в стенку.
- Хорошо, - старушка ласково посмотрела на молодую женщину.
Потом они пили чай, ели оладьи с клубничным вареньем, сваренным Ольгой прошлым летом.
- Спасибо вам. И извините меня, пожалуйста, - Ольга давно хотела это сказать соседке, после того как та стала регулярно навещать ее в больнице.
- За что ты просишь у меня извинения? Я ничего особенного не сделала, и ты ни в чём не провинилась. Я одинокая, никому не нужная… - Софья Ивановна почему-то не договорила.
- Как и я, - завершила фразу Ольга.
- Нет, я не это имела в виду. Ты ещё будешь счастлива. Может быть больше чем прежде, живя с Александром. Поверь мне.
- Я бы с радостью хотела вам поверить, но сейчас после всего, что со мной произошло... Нет, прежней я не буду, моя жизнь уже предопределена: тоска, одиночество и душевная боль. Вот моё будущее, - у Ольги из глаз покатились слёзы. Они капали на халат, на белую повязку на груди, видневшуюся из выреза.
- Поплачь, поплачь - со слезами горе выходит, они душу очищают. По себе знаю.
- Я теперь никогда не буду плакать - это последний раз.
- Будешь, милая плакать ещё, и то будут слёзы счастья.
- Софья Ивановна, вы так говорите, будто провидица, - на самом деле Ольга прекрасно понимала, почему так говорит соседка - это были слова утешения.
- Я обычная пожилая женщина, только много повидала в жизни.
- Софья Ивановна, вы не представляете, какая у меня на душе рана. Наверное, нужно много времени, чтобы она затянулась, хотя, может быть, она будет кровоточить всю оставшуюся жизнь, - комок горечи и обиды подкатывался к горлу. Она с трудом сдержала слёзы.
- Время покажет, - соседка поднялась.
- Спасибо вам за заботу обо мне, - Ольга проводила старушку до двери.
* * *
Утренние лучи морозного, не по-зимнему яркого солнца проскользнули сквозь неплотно закрытые шторы, образовав на ковре, светлую полоску, которая пересекала диван. Ольга открыла глаза и рассматривала смешную линию, делившую её комнату на две части. Спустя время вспомнила, что теперь она одна. Весёлое настроение улетучилось в один миг. Ольга мысленно вернулась во вчерашний вечер. Видимо, она была очень уставшей, так как после ухода соседки вскоре заснула. Она знала, что после операции начался новый отсчёт её жизни. Слова Александра врезались в память, не давая шансов на будущее. И действительно, в некотором смысле он был прав. Какой мужчина захочет иметь дело с такой, как она? И снова накатила волна жалости к самой себе. Почему я? Господи, почему? Как мне жить дальше? Что теперь меня держит на этом свете? Господи, почему ты не забрал меня с этой грешной земли? За что мне такие испытания и мучения? Может, я грешила тем, что слишком любила, и ты меня наказал? Господи, за что всё это? Крупные, прозрачные слёзы скатились из глаз. Она закрыла ладонями лицо и содрогнулась от рыданий. Она плакала долго, продолжая мысленно задавать вопросы Господу. Наплакавшись вволю, Ольга, вконец обессилев, закрыла глаза. Сон окутал ее одеялом покоя, подхватил своими ласковыми руками, а потом унёс в свое таинственное царство.
В прихожей раздался звонок. Ольга сразу проснулась, но у нее не было желания подниматься и идти открывать дверь. Первую ночь она решила спать не в спальне, а в гостиной, откуда настойчивая трель звонка была отчетливее слышна. С неохотой она поднялась, надела бюстгальтер, подложив справа платок под то место, где раньше была грудь, надела махровый халат, плотно его запахнув, и только тогда пошла к входной двери.
- Кто там?
- Это я, Фёдор. Сосед ваш. Мне Софья Ивановна сказала, что вы дома, вот я решил и навестить вас.
- Здравствуйте…
- Я тут это. Ну, короче, если что надо, то я всегда. Ты, главное, говори, - сбивчиво бормотал Фёдор. На нём было видавшее виды трико неопределённого цвета, чёрная футболка - ровесница брюк, на ногах тапки с затоптанными пятками. На вид ему было за пятьдесят. Он жил на три этажа ниже, давно развелся с женой, часто курил в коридоре, периодически выпивал. Иногда Александр составлял ему компанию. На голове у него были длинные волосы, хитрым способом зачесанные набок, чтобы скрыть блестящий череп, но они периодически рассыпались, и тогда было смешно смотреть на его голову. Ольга всегда боялась, чтобы у Александра с возрастом не появилась такая лысина.
- Хорошо, Фёдор, если мне понадобится мужская сила, я позову вас обязательно, - она взглянула ему в глаза, и ей не понравилось, как он на неё смотрел. Его черные как уголь зрачки блестели, глядя не в лицо Ольги, а ниже - на грудь.
- А сейчас может помочь? – спросил сосед после недолгой паузы, казалось, он что-то просчитывал или думал о своём.
- Я пока ни в чём не нуждаюсь. Софья Ивановна мне поможет, если надо будет. Спасибо!
Ольга закрыла дверь, дважды провернув замок.
Глава 4
Ольга вздрогнула, услышав дверной звонок. Её сердце застучало ещё сильнее, словно хотело вырваться из груди. Она сдерживала дыхание, будто тот, кто находился за ее хлипкой дверью, мог почувствовать ее волнение. «Да что это со мной? – спросила себя. - Чего я так испугалась? Словно за дверью прячется или наоборот выслеживает жертву какой-то зверь. Придти может кто угодно, даже если окажется Фёдор, то я просто не открою ему». Теперь она не сомневалась, что там стоит кто-то не местный и не знакомый. Тревога усиливалась. На секунду Ольга захотела позвонить соседке и попросить ее посмотреть, кто это трётся у её двери, но тут же отогнала эту мысль - если она будет из-за каждого пустяка обращаться за помощью, то грош ей цена. Снова раздался звонок и на этот раз он был более настойчивым, но Ольга находилась в нерешительности. Её снова охватило странное ощущение как перед выпускным балом. «Почему я вспомнила выпускной бал? Какая тут может быть связь? Странно всё это», - она на миг увидела Александра на балу, но тут же отбросила воспоминания, они сейчас были некстати. За последние три года одиночества она не раз возвращалась мысленно в свою прошлую жизнь и не раз всё анализировала до тошноты. Потом ей становилось противно, и она недели две старалась ничего не вспоминать. Но проходило время, а потом она сама не замечала, как думает о прошлом.
Виктор внимательно прислушивался. За дверью царила тишина. Но с тех пор как он потерял зрение, его слух обострился, и он был уверен, что в квартире кто-то есть, пусть даже кошка или какое-нибудь другое животное. Не зная, как быть, он ещё раз надавил на кнопку и отчётливо услышал, как в прихожей раздалась трель звонка. Ему послышалось незначительное движение. Этажом выше хлопнула дверь, Виктор отвлёкся: кто-то быстро спускался по лестничному пролёту, на мгновение остановившись. Виктор почувствовал, что его разглядывают: молодой парень сбегал по лестничному маршу вниз. Определить проходящего мимо было не сложно: терпкий мужской парфюм, энергичные пружинистые шаги, лёгкое дыхание.
За дверью определенно кто-то находился. Вывод напрашивался один: надо сходить погулять, а потом вернуться. Он поправил сумку на плече, развернулся и тростью стал ощупывать площадку, чтобы найти ступеньки вниз.
- Кто там? – неожиданно раздался тихий взволнованный женский голос за дверью.
- Виктор, - резко ответил он и снова повернулся к двери.
- Какой Виктор? – всё так же взволновано переспросила женщина.
- Если вы Ольга, то я к вам, - он ещё не слышал отчетливо её голоса, но именно таким его представлял. В одном он уже не ошибся.
- А по какому вопросу? – спросила Ольга и выругала себя за эту глупость. Она всё прекрасно поняла, но была в замешательстве, у нее задрожали руки. Надо было принимать решение и немедленно. Если она не откроет, он уйдёт, а она, надо признаться, его не ждала, хотя в душе она его ждала, но боялась признаться в этом даже самой себе. Да, они должны были встретиться, но не сейчас и не так, Ольга не была готова к встрече с ним. Сейчас их разделяла всего лишь тонкая дверь, открой её - и можно увидеть того, кого ждала.
- Это вы Ольга или я разговариваю не с тем человеком? – спросил Виктор, намереваясь уйти. Он засомневался, возле нужного ли дома высадил его таксист?
- Да, я Ольга, - продолжая волноваться, с трудом выдавила она. - Сейчас открою.
- Ну, слава Богу, - Виктор всегда мог взять себя в руки после того, как первые слова будут произнесены. Все тревоги улетучивались, и он мог быть самим собой. Эту черту характера он изучил хорошо. Если Виктор думал о предстоящих событиях, волновался, переживал, то потом ситуация складывалась как нельзя лучше. Вот и сейчас он понял, что самое страшное уже позади.
- Заходите, - открывая дверь, пригласила Ольга.
Она давно, только начав переписку, в разных ракурсах представляла его, но, отнюдь, не таким, а пониже ростом, шире в плечах, с низким голосом и старше. Перед ней стоял мужчина сорока с небольшим лет, высокий, худощавый; длинные темные волосы с проседью, правильные черты лица, тёмные очки скрывают глаза. Ей показалось, что он смотрел на неё в упор, белая трость нервно двигалась у его ног.
- Здравствуйте, Ольга. Наконец я добрался до вашего дома, - он взял в обе руки трость, сложил, а потом сунул в карман.
- Здравствуйте, Виктор, - заикаясь, сказала Ольга. Она не знала о чём говорить и задала тривиальный вопрос. - А почему мы на «вы»? В письмах же договорились, что будем на «ты».
- Там виртуальный мир, а здесь реальность, - он лихорадочно соображал, как ему быть.
- Раздевайтесь, и я покажу квартиру, - Ольга потихоньку стала приходить в себя. Спокойствие Виктора постепенно передавалось и ей.
- Спасибо, - Виктор примерно знал расположение таких квартир и протянул руку влево. И действительно наткнулся на вешалку.
- Нашли вешалку? – спросила Ольга, видя, что нашёл.
- Да, конечно. Я представляю вашу квартиру и быстро освоюсь, - он снял черное кожаное пальто и повесил на крючок.
- Пройдём в комнату, - предложила Ольга, чувствуя, как постепенно проходила тревога, позволяя быть раскрепощенной перед почти незнакомым человеком.
- Пойдёмте, - согласился Виктор.
Виктор бывал во многих домах после того как потерял зрение. Он мог безошибочно определить, что собой представляет жилище. В некоторых квартирах можно было находиться долго и без напряжения, а из иных хотелось бежать и чем быстрее, тем лучше. Это может определить и зрячий человек, если закроет глаза и сконцентрирует своё внимание на месте обитания. О своих ощущениях он никому не рассказывал. Для себя он определял жильё, в котором бывал первый раз, как «чистое» и «нечистое». Но это не означало, что если квартира чистая, то она должна быть без единой пылинки, имелось в виду совсем другое. Энергетика жилища бывает положительной и отрицательной и имеет свойство накапливаться, вернее, квартиру ею наполняют жильцы. Если в доме раньше жили злые хозяева, то новые жильцы не скоро избавятся от прежней атмосферы. Место обитания Ольги было «чистым».
- Слева от вас диван, - сказала Ольга, когда Виктор остановился на пороге комнаты.
- Спасибо, думаю, что найду, - он сделал шаг, протянул руку и дотронулся до мягкой спинки. Дальше было несложно сообразить, как он расположен.
- Я вкратце проведу маленький экскурс комнаты, - Ольга начала рассказ. - Диван угловой находится слева от входа. Напротив него в другом углу - тумба с телевизором. Напротив дивана большое окно, за которым можно наблюдать чудесную панораму Днепра, кстати, я окно заказала без перегородок, чтобы вид не портить. У окна стоит письменный стол, на нем компьютер, я очень часто отрываюсь от монитора и смотрю сквозь окно на воду, зелень, дома вдалеке. Справа от двери находится мебельная стенка, немного поодаль журнальный столик. Вот это и есть место моего обитания.
- У вас есть комнатные растения? – спросил Виктор. Он почти всегда мог определить, есть ли цветы в квартире, ведь воздух в помещении, где они растут, кажется особенно свежим.
- Да, есть и много. Я люблю цветы, у меня прекрасно растут фиалки – их тут целая коллекция, окна выходят на восточную сторону, наверное, это им идеально подходит, и мне нравится за ними ухаживать, пересаживать. - А вы любите цветы? – поинтересовалась Ольга, понимая, что разговор сейчас надо вести не об этом, но как направить его в нужное русло - не знала.
- Ну, как вам сказать. Я вырос в селе, а их там много, правда, больше полевых цветов. Когда приходило время косить траву, то и цветы тоже становились сеном. Да, они хороши, но меня больше волнует не это, а люди и их внутренний мир.
- А я люблю цветы. Представляете, с ними даже можно разговаривать, и они понимают человеческий язык - она чувствовала, что говорит не о том и смущалась.
- Предположим, что и с дверью можно разговаривать, может и ей будет интересно, но никто этого никогда не узнает, - Виктор следил за словами Ольги и чувствовал в её голосе нотки волнения.
- Вы тоже скажете. Цветы - это совсем другое.
- Ольга, а вы живёте одна?
- Да, я живу одна, и вам об этом писала, - её неприятно задела неделикатность его вопроса. Выходило, что он не верил письмам.
- Простите меня, наверное, я задал бестактный вопрос. Ольга, можете не волноваться, я в любую секунду уйду, как только вы пожелаете.
- Нет. Я вовсе этого не хочу, - сухо ответила Ольга, от его слов у неё вздрогнуло сердце. Увидев Виктора наяву, у нее не было желания с ним расставаться.
- Оля, я хочу рассказать о себе, вернее о том, что привело меня в ваш город. Расстояние я преодолел немаленькое, но это было необходимо для меня. С тех пор как потерял зрение, у меня хорошо развилась интуиция. Были моменты, когда она точно мне говорила, как поступить в той или иной ситуации. Вот и теперь она подсказала, что ехать надо обязательно. Хотя всякое в жизни бывает…
- Виктор, давайте на «ты», - снова предложила Ольга.
- Можно и на «ты», - он всегда испытывал неловкость в подобной ситуации, ведь они были знакомы чуть меньше двух месяцев, и то виртуально.
- А моя жизнь скучна и однообразна. Да, у меня есть работа, друзья, но нет такого, ради чего стоило бы жить.
- А ты можешь напоить меня чаем? Я забыл самое главное, - он поднялся и вышёл в прихожую по знакомому маршруту. Нашёл свою сумку, он помнил, что рядом с ней на полку положил букет желтых роз. Почему именно желтых? В одном из писем она писала о том, что любит такие цветы, потому что это цвет золота, тепла и солнца.
- Пойдем на кухню, - предложила Ольга, проходя мимо него по коридору.
- Это тебе, - Виктор протянул аккуратно упакованный букет.
- Спасибо! Как давно мне просто так, без повода не дарили цветы, - она поднесла их к лицу, вдыхая легкий аромат.
Они пили свежезаваренный душистый чай. Виктор прислушивался к любому движению хозяйки, чтобы как можно лучше изучить её. Ольга радушно предлагала угощения, подливала чай из пузатого белого чайничка, накладывала в вазочку собственноручно сваренное летом вишневое варенье. В воздухе витала неопределённость. Они болтали о бытовых мелочах, о варенье, о даче, о лете, хотя обоим хотелось говорить совсем о другом. Ольга быстро поняла, как нужно преподносить тот или иной предмет, для того, чтобы Виктор не испытывал неловкость. Но все равно наступила долгая пауза. Ольга пристально смотрела на своего гостя. Раньше её воображение рисовало его другим, да и она не могла предположить, что он возьмет и приедет. По её представлению сделать такой шаг нелегко и здоровому человеку, а тут незрячий проехал полсвета и нашёл её. Волнение слегка улеглось, и она нарушила молчание.
- Виктор, я буду говорить, а ты постарайся меня выслушать, а дальше - как решишь, - она произнесла эту фразу на одном дыхании.
- Конечно, я готов слушать. Но, если ты не хочешь ничего говорить или это трудно, то оставим всё как есть. Я не имею права вторгаться в чужую жизнь, а мой приезд, возможно, был действительно преждевременным. Но я не жалею, что поехал. Засиделся на одном месте, и это будет мое путешествие по новым городам.
- Я расскажу, что со мной случилось, и почему ушёл муж. Я со многими вела переписку, но как только они узнавали, о том, что со мной произошло, сразу бесследно растворялись на просторах Интернета.
- Чтобы ни было в твоей жизни раньше, я буду с тобой переписываться. Я даже по письмам понял, что ты хороший человек. Дело в том, что незрячие и здоровые совсем по-разному читают. Если глазами смотреть на буквы, то хорошее слово становится на первое место, а вот ушами слышать хорошее слово это совсем не так. В любой фразе человек не может адекватно изложить то, о чем думает. Ты как-нибудь проэкспериментируй. Прочитай текст глазами, а потом этот же текст запиши голосом в звукозаписи, можно даже на компьютере, и прослушай, вот тогда убедишься какая разница в одной и той же фразе.
- У меня нет одной груди… - вдруг выпалила Ольга.
- А что случилось? – спокойно спросил Виктор после довольно продолжительной паузы. Он не был потрясен услышанным. Конечно, раздумывая о предстоящей поездке, а ранее о причине регистрации Ольги на сайте для инвалидов, ее намеках в письмах, он прокручивал разные варианты и такой не сбрасывал со счетов, но считал, что она могла бы ему об этом написать.
- Теперь можешь уходить, - в ее глазах стояли слезы и предательски дрожал голос.
- Если ты не хочешь больше со мной общаться, то я, конечно, уйду. Он нажал кнопочку на говорящих часах и услышал время. - До поезда, на котором я могу уехать, ещё восемь часов. Час добираться до вокзала на такси, примерно еще час - на покупку билета, так что у меня есть свободные шесть часов.
- Тогда можешь посидеть у меня. Потом пообедаем, а там вскоре и пойдёшь. - Ольга не чувствовала ничего, наступила пустота, какая не раз к ней приходила и иногда надолго оставалась в её душе.
- Спасибо, а то неохота болтаться по вокзалу, - Виктор не осуждал Ольгу. Да и какое право он имел обвинять её в чём-либо? Он свалился как снег на голову. Да, ситуация складывалась не лучшим образом. Его мысли путались и не могли выстроиться в логическую цепочку, чтобы дать оценку происходящему.
- Пойдем в комнату, - предложила Ольга. Она поставила себя на место Виктора и понимала его состояние.
- Да, конечно, - он поднялся и последовал за ней.
Виктор без труда нашёл большой мягкий диван и сел. Ольга подошла к компьютеру, снова в воздухе повисла длинная, неловкая пауза. Оба лихорадочно думали, как нарушить тишину. Иногда в жизни так бывает, что и несколько минут переворачивают жизнь, а у них впереди целых шесть часов.
- Хочешь, я найду музыку, которая мне нравится? – предложила Ольга, включая компьютер.
- Давай послушаем, время позволяет, - Виктор не хотел больше ничего не думать, только выжидать время. Он решил, что оставаться глупо, ведь он совершил ошибку, а за них всегда надо платить. В этот раз интуиция его подвела. То, что у Ольги нет груди, его не испугало, но об этом ему не сообщалось раньше, значит, она не была готова к встрече или надеялась, что та никогда не состоится. Он плохо разобрался в ситуации, явившись, не предупредив ее. Теперь следовало винить только себя.
- Тебе нравится? – спросила Ольга, легонько раскачиваясь в такт классической музыке.
- Что? Ах, да, - Виктор мысленно был далеко и не прислушивался к мелодии. Вопрос Ольги застал его врасплох.
- О чём думаешь? Мне кажется, ты не слушаешь, а витаешь где-то высоко и далеко, - укоризненно произнесла Ольга. Она и сама почти не слушала любимое произведение, а думала о сегодняшней встрече. Вышло всё не так, как она себе неоднократно представляла. Надо было принять как должное, что реальность отличалась от той, которую рисовало воображение.
- Извини, я отвлёкся, - он сказал правду. Как ни странно, но те чувства, с которыми он ехал сюда, куда-то улетучились и он никак не мог вернуться в прежнее состояние.
- Ладно, я выключу. Мне тоже сейчас не очень хочется слушать Вивальди, - она выключила компьютер и повернулась к Виктору.
- Странно всё это.
- Что именно тебе кажется странным?
- Да всё. Я в чужом городе, в чужом доме и разговариваю с тобой, - он избежал слова «чужая».
- И я чужая… Ничего тут странного нет. Можно воспользоваться затёртой фразой, все, что ни делается…
- Во всём виноват только я. Я хотел проверить свои чувства. Если честно, я очень хотел этой встречи, но она как-то неправильно состоялась. Трудно объяснить, хотя объяснять особо и нечего.
- Не мучай себя. Многие прекращали переписку, когда узнавали обо мне правду, а ты приехал Бог знает откуда и не побоялся. Потом будет, что вспомнить – она улыбнулась. Ей было хорошо рядом с этим человеком. Она знала его всего ничего, но ей было приятно общаться с ним «вживую».
- У тебя хорошо. Я имею в виду в квартире. Я чувствую себя свободно.
- А куда ты отсюда собираешься уехать? Неужели снова вернёшься в свой северный заснеженный город?
- Да, туда и вернусь. Там мне привычно, хорошо знаю город и без особого труда ориентируюсь в нем. Конечно, есть нюансы. На новом месте нужно будет начинать всё сначала. Я свой город ВИДЕЛ, прекрасно знаю его расположение и всё прочее, - он действительно не хотел покидать свой город, в котором прошла основная часть его жизни.
- А в моём городе ты смог бы жить?
- Думаю, смог, если бы в этом была необходимость. Правильнее сказать, если б было для кого тут жить.
- Я понимаю, что ломать устои своей жизни сознательно очень трудно. Но когда судьба преподнесёт сюрприз, тогда просто деваться некуда. Я почти семнадцать лет жила с человеком, который был не таким, каким я его представляла. Скорее всего, я его придумала, а правде в глаза не хотела смотреть. Моё второе «я» иногда брало верх и говорило, что он не заслуживает такого внимания, но я подавляла здравые мысли и любила, очень любила, а может, попросту боялась изменить свой статус. После операции мои «розовые очки» слетели, и я увидела неприкрытую правду. Было жуткое разочарование, а теперь я уже ни о чём не жалею. Он для меня умер. Как биологическое существо он живет, но личностью там и не пахнет.
- К большому сожалению, таких случаев много, - Виктор хотел рассказать о себе, но сдержался. Он стал говорить о других. - Я знаю примеры, когда женщины верны, преданны мужчинам, которые не стоят и мизинца, а тех, кто их любит, игнорируют, насмехаются, а бывает и издеваются над ними. Проходит время и они, как и ты, разочаровываются в своих «любимых», а потом жалеют до конца жизни, что не разглядели и не сумели понять тех - вторых. Я знаю одно: в жизни за всё надо платить. Твой муж тоже за всё заплатит, потом в будущем. Может ещё такое случиться, что ты его простишь, пожалеешь и разрешишь вернуться.
- Нет, этому не бывать. Его больше в моем доме не будет. Я его не прощу и не пожалею, – лицо Ольги исказилось гримасой боли и презрения.
- Не зарекайся, жизнь длинная.
- Никто не знает, что я пережила, когда вернулась с больницы. Физические боли ещё можно терпеть, а душевные тяжело заглушить. Сколько было бессонных ночей, сколько слёз пролито, хотя и давала себе зарок не плакать. Если бы не соседка, то я, неверное, покончила с собой. Я своего мужа презираю. Как я его раньше любила, так теперь ненавижу. Он женился второй раз, но, насколько мне известно от знакомых, ладу в его новой семье нет. Он мне звонил уже после своей свадьбы, был пьян и пытался наладить мосты. Я понимаю, что женщине не должна быть присущая такая ненависть, но ничего не могу с собой поделать.
- Ты многое пережила, но сумела приспособиться к новым обстоятельствам. Понятно, что твой образ жизни изменился, но ты ведь по-прежнему работаешь, имеешь деньги, словом, можешь себя полностью обеспечить.
- Да, теперь я могу жить. За последний год у меня всё наладилось, а вот два года… их просто не описать, - Ольга вспомнила нескольких мужчин, которые были у неё за это время, и вздрогнула. Нет, они были неплохими людьми, но после встреч с ними она чувствовала себя грязной и опустошенной, словно вывалялась в луже. Об этом она не хотела рассказывать Виктору.
- Мы продолжим нашу переписку? – поинтересовался Виктор, понимая, что воспоминания для Ольги являются тяжелыми, и она сдерживается, чтобы не заплакать.
- Обязательно, - заверила Ольга, в душе радуясь, что тема разговора изменилась.
- Я думаю, что это наша не последняя встреча. Извини, что я приехал неожиданно, в следующий раз так не поступлю.
- Хорошо, что приехал. А было бы лучше, если ты задержишься на несколько дней. Я, конечно, не настаиваю, но мы хоть наговоримся вдоволь. Какая ни чудесная вещь Интернет, но живого общения не заменит.
- Знаешь, я предпочитаю не создавать людям неудобства, - на самом деле он был не прочь остаться. Ему казалось теперь странным, что он не продумал такого развития событий. Он хотел только приехать, а как дальше всё сложится, не предположил. Он предчувствовал, что возможно ему придется возвращаться в тот же день, однако такого желания не было.
- Пойдем на кухню, - предложила Ольга, - я буду готовить обед, а ты расскажешь немного о себе.
Они прошли на уютную кухню, где Ольга показала ему стену, увешанную безделушками, рассказав, где и когда они были куплены, кое-что было сделано ее руками. Виктор пробежал пальцами по рельефным поверхностям и ясно представил себе все, о чем говорила Ольга.
Присев за деревянный кухонный стол, за которым Ольга начала шинковать капусту для борща, Виктор вкратце рассказал, как пятнадцать лет назад потерял зрение, где и кем работает сейчас. Они говорили о мелочах, не имеющих отношения к ним. Время шло, а они никак не могли найти нить разговора, который дал бы возможность глубже узнать друг друга. Ольга иногда на мгновение замирала и смотрела на Виктора. Он чувствовал на себе её взгляды, но это не раздражало, как бывало с другими, которые пристально смотрели на него.
- Почему ты так смотришь на меня?
- А ты откуда знаешь, что я на тебя смотрю? - Ольге стало неловко, словно она подглядывала за кем-то в замочную скважину.
- Я научился это чувствовать. Могу даже различить какой взгляд у человека -сочувствующий или наоборот злой. Тут ничего сложного нет. Даже зрячие иногда затылком чувствуют, как на них смотрят. У незрячих обостряются остальные чувства, они компенсируют потерю зрения.
- Ну и каким я взглядом смотрела?
- Ты пока в недоумении. Тебе хочется заглянуть в мой внутренний мир, но не удается. Тебе кажется, что если я хоть чуть-чуть видел, то ты смогла бы многое узнать, ведь говорят, что в глазах человека отражается душа. Но могу тебя заверить - это неправда. Есть всего лишь небольшой процент людей, которые открыты и смотрят на жизнь наивно. Подавляющая часть человечества - скрытные, хитрые люди.
- Мне трудно понять, как можно, не видя, ориентироваться в пространстве и мне кажется, что заглянуть в твой внутренний мир я никогда не смогу, даже если очень захочу.
- Я ничем не отличаюсь от других. Я сумел приспособиться к жизни, точно так же как и ты, - Виктор надавил на клавишу говорящих часов.
- Ой! – воскликнула Ольга. - Тебе скоро уходить, а мы ещё не обедали. Она принялась накрывать на стол.
- Да, пообедать, наверное, надо.
Во время еды они в основном молчали. Ольга внимательно следила за движениями Виктора и безошибочно угадывала, что ему подать. Виктор был ей благодарен, за предупредительность и чуткость.
Глядя на Виктора, Ольга колебалась, думая, как предложить задержаться у нее.
- Ты мог бы остаться у меня на пару дней, если я попрошу? – спросила Ольга, убирая посуду в раковину.
- Мне кажется, что мы ещё не готовы для такого продолжительного общения. Да и чужой человек в твоей квартире может создавать проблемы, - Виктор не говорил категорически «нет», но решил для себя, что уедет. В его душе была сумятица и неопределённость. Для переосмысления сложившейся ситуации ему надо было побыть в одиночестве.
- Ты, наверное, прав, - вздохнула Ольга. Она не могла повлиять на ход событий. Надо было принять сегодняшние события как должное, и она про себя произнесла избитую фразу: «Все что ни делается, всё к лучшему».
Время пролетело незаметно за разговорами о политике, погоде и достопримечательностях своих городов. Никто не решался заговорить о том, о чём хотелось узнать. Ольга принялась описывать вид из окна и очень увлеклась, ей хотелось, чтобы Виктор до мельчайших деталей представил дорогой ей кусочек природы.
- По твоим описаниям пейзаж чудесный, и я бы слушал ещё, но мне надо уходить - Виктор поднялся.
- Уходишь? - с разочарованием в голосе спросила Ольга.
- Я буду тебе писать. Может, когда-нибудь приеду, - он вышёл в прихожую.
- Я буду ждать твоих писем, - Ольга подошла к Виктору. Он стал надевать пальто.
- Извини, что так вышло. Я поторопился, – он протянул руку и дотронулся до пальцев Ольги. Он почувствовал её гладкую, слегка влажную кожу.
- Не надо извиняться. Ты ни в чём не виноват. Я очень рада, что увидела тебя, - она второй рукой накрыла его пальцы.
- Ну что ж, пора и честь знать, - Виктор опустил голову и вздрогнул, коснувшись ее волос. Он наклонился ещё раз и нежно поцеловал Ольгу в щёку.
- Не уходи, - прошептала она и обвила его шею руками.
Глава 5
Занимался рассвет. Первые лучи сентябрьского солнца скользнули сквозь окно в палату - все больные мирно спали. Виктор открыл глаза и остатком зрения осмотрел комнату. Постепенно солнечный свет в комнате становился насыщеннее. Ко многому Виктор ещё не привык, хотя и жил уже на cевере больше десяти лет. Здесь и утро начиналось совсем по-другому, и облака казались иными, и воздух имел отчетливый болотный запах. В это время года в северных краях очень редко бывают солнечные дни - сегодня погода словно хотела порадовать Виктора своей добротой и не затянула небо облаками.
Наступил день, когда ему должны были сделать пятую операцию, предыдущие четыре были неудачными. В течение полугода надежда жила, но с каждой операцией потихоньку угасала. Словно предчувствуя своё будущее, он радовался утреннему солнцу. Виктор встал, подошёл к окну и посмотрел на далёкий горизонт, за Северной Двиной висело розовое марево, словно разделяя сегодняшний день и вчерашний. Ему чудилось, будто его биологические часы отсчитывали последние секунды жизни. Как бы ни прошла операция, всё равно его жизнь будет другой - ему запретят работать, и нужно будет начинать свой дальнейший путь иначе. Он снова посмотрел на марево за рекой. Где-то там за тысячи километров находился его родной край, в котором он родился, вырос, но так и не смог найти себя. Пятнадцать лет назад он покинул отчий дом и приехал сюда, в суровые северные просторы. Бескрайние болота, бесконечные леса заворожили его романтическую душу. Летом здесь ночей вовсе не бывает, а зимой день длится всего несколько часов.
- Ты почему не спишь? – тихонько, чтобы никого не разбудить, спросил Юрий Николаевич, надевая на нос очки с толстыми линзами.
- Думаю, - ответил Виктор, мельком взглянув на соседа по палате.
- Думай, не думай, а будет, так как должно быть. За шестьдесят пять лет жизни я в этом неоднократно убедился, - он спустил одну ногу на пол и сунул её в тапок. Второй ноги у него не было выше колена.
- Вы хотите сказать, что нам ничего не надо делать, за нас всё давно решено? – Виктор не был фаталистом.
- Если верить умным людям, то мы можем только двадцатью процентами событий в своей жизни управлять, а восемьдесят процентов уже предначертано нам свыше.
- И кто это предначертал? – Виктора такой расклад не устраивал.
- Наверное, Бог, - задумчиво произнёс Юрий Николаевич. - Я вот ногу потерял в пятнадцать лет и уже полвека делаю то, что мне определено: каждый день надеваю протез, - он с брезгливостью рассматривал искусственную ногу.
- Да, тут что-либо сказать трудно. Ну что ж, посмотрим, что мне предначертано, - Виктор взял сигареты и вышёл из палаты.
Около десяти часов утра появилась медсестра, дала Виктору таблетку и сообщила, что через пятнадцать минут его повезут на операцию. Он знал, какое состояние будет у него после принятия пилюли: душе и телу становится легко и свободно, возникает полное безразличие ко всему происходящему.
- Привет, - в приоткрытую дверь заглянул паренёк из соседней палаты, который на мотоцикле попал в аварию. Несколько дней назад ему сделали операцию, и он знал, что один глаз больше не будет видеть.
- Здорово, - ответил Виктор, глядя на молодого крепкого парня, который по воле судьбы стал инвалидом.
- Тебя сейчас повезут? - поинтересовался Стас, присаживаясь на стул у стола.
- Да.
- Что-то ты угрюмый. Таблетку уже принял?
- Да, но как прежде не чувствую умиротворения, а наоборот. Странно. Я слышал, что может быть и обратная реакция, - Виктор действительно с каждой минутой ощущал, как нарастают тревога, раздражительность, а главное, появлялся необъяснимый страх.
- Да, ладно, не думай о плохом. Вечером, когда отойдёт наркоз, будешь смеяться над своими переживаниями.
- Наверное, - Виктор знал, что не будет смеяться, так как страх закрался в его мозг и начинал давать советы: «Откажись от операции… ты имеешь право... не нужно тебе снова ложиться под нож…»
- У тебя есть сигаретка? Курить охота, а мне сигареты принесут лишь после обеда, - Стас поднялся.
- Есть, конечно, - Виктор достал белую с темной полосой пачку и протянул парню. Потом на некоторое время задержал взгляд на лице Стаса. Он не знал, что это будет последнее лицо, которое он видел в своей жизни.
- Больной, пора, - сварливо позвала медсестра, подкатившая каталку к двери.
Он, конечно, и без каталки мог обойтись, но пациента следовало везти из палаты в операционную таким образом. И вот, лёжа на каталке, Виктор боролся между двумя желаниями: спрыгнуть с нее и отказаться от операции либо восстановить зрение. В первом случае, он ещё будет видеть несколько дней, а потом ослепнет, а во втором - теплилось маленькое дыхание надежды. Эти два желания боролись до того момента, пока не ввели наркоз.
... С высоты из полнейшего мрака еле слышно доносился женский голос. Казалось, что он уже его слышал, но не мог вспомнить где? Слова были какими-то непонятными, нервными и как казалось Виктору, глупыми. От него чего-то требовали. Он всеми правдами и неправдами старался не слышать противный женский визг. Он никак не мог взять в толк, зачем ему куда-то идти, если тут так хорошо, но от назойливых требований никак не мог избавиться. Вскоре Виктор почувствовал, как маленькие женские руки хлещут его по щекам. Насколько он стал понимать, это была одна и та же женщина, которая чего-то требовала от него и била по лицу. Боль от пощечин становилась всё ощутимее. Он больше не мог этого выносить.
- Пошла вон от меня, - закричал Виктор и испугался своего голоса.
- Слава Богу! - воскликнула врач, оставляя в покое Виктора. - Еле разбудили.
- Чего тебе надо от меня? - всё так же громко спросил Виктор, который не мог сообразить, где находится и почему у него связаны руки и ноги.
- Теперь можно отвязывать. Ещё чуть-чуть и мы бы не вывели его из наркоза. У него за три месяца это уже пятый наркоз, - произнёс второй женский голос.
- Отстаньте от меня, - возмутился он, когда ему стали отстёгивать руки и ноги. Он ничего не видел, на глазах была тугая повязка, и поднять веки было невозможно. Он вспомнил, как всё происходило в прошлые разы: после операции он просыпался сам. Вскоре он снова заснёт и проснётся часа через три в палате. Ему захотелось спать, и он не стал сопротивляться этому желанию.
Далёкие неопределённые звуки смешивались воедино, и вскоре превращались в монолитный гул. Постепенно он умолкал, и на смену ему приходила полная тишина. Но и тишина не могла долго царствовать, её вытесняло бряканье металлических предметов. Такой циклический круг длился довольно долго. Виктор находился по центру бряканья, скрежета, лязганья и не мог понять в какую сторону ему идти. Оставаться здесь было невозможно. Он не мог больше слышать жуткий, ненавистный грохот. Он всё оглядывался, чтобы найти хоть маленькую искорку, которая могла служить ориентиром в непроглядной ночи. Как он ни вертелся, но ничего не обнаружил. А скрежет тем временем становился всё невыносимее. Тогда он протянул руки перед собой и пошёл вперёд в надежде, что рано или поздно наткнётся на какое-нибудь препятствие. Ноги его ступали в пустоту, не ощущая никакой почвы. Однако ему казалось, что он идёт.
Юрий Николаевич сидел за столом и обедал, заодно наблюдая за Виктором. У того на глазах была повязка, голова медленно поворачивалась со стороны в сторону. Потом он вытянул руки вперёд словно, что-то хотел нащупать.
- Просыпайся, хватит спать, - приказал Юрий Николаевич, не отрываясь от еды.
- Кто здесь? – еле слышно спросил Виктор. Он вырвался из забытья. Теперь стало ясно, что это были за звуки: сосед стучал ложкой по тарелке во время обеда.
- Просыпайся, ты уже спишь почти сутки. Тебе надо попить. Да, врачиха говорила, что с большим трудом вытащила тебя с того света. Думаю, что наркоз неправильно сделали.
- Неужели прошли сутки? – его шершавый, как наждачная бумага, язык задевал нёбо, и боль охватывала весь рот. Ему очень хотелось пить.
- Да парень, почти сутки ты спишь. Всю ночь о чём-то разговаривал, правда, я не разобрал твоего бормотания.
- Вы можете дать мне воды? – слабо попросил Виктор, стараясь не касаться языком нёба.
- На, пей, - Юрий Николаевич протянул стакан с чаем, - только немного, а то всё может вернуться обратно. За свою жизнь я не раз отходил от наркоза.
- Я тоже уже пятый раз испытываю это чудесное наслаждение, - он попытался сострить, но шутка не удалась. Виктор нащупал тёплый стакан, приподнявшись, он выпил всю жидкость залпом, не разбирая ни вкуса, ни запаха. Немного полегчало, однако желудок не очень восторженно принял тёплую влагу.
- Зря ты всё выпил, - недовольно сказал Юрий Николаевич.
- Я и сам знаю, но сейчас жажда сильнее разума.
- Раз понимаешь, впоследствии будешь винить только себя.
- Вы же говорили, что всё уже предначертано. Так, что если я выпил, то так должно было быть, - растягивая слова, произнес Виктор.
- В такие мелочи Бог не будет вмешиваться. Я бы не советовал иронизировать над тем, что может и есть истиной. Мы все крепки задним умом. А вот, чтобы хоть на шаг продумать свои действия, то - нет. Как гласит русская поговорка, пока гром не грянет, мужик не перекреститься.
- Юрий Николаевич, извините, но меня снова клонит в сон. Когда я проснусь, то мы обязательно пофилософствуем, - Виктору не хотелось слушать брюзжание пожилого соседа. Да и сон действительно наваливался на него. Хотелось обо всём забыть, о боли, о неприятных ощущениях в теле, ему хотелось отключиться от реальности и плыть по бескрайным просторам сна.
- Ладно, спи, - сосед с кряхтением поднялся, собирая посуду.
Спустя две недели лечащий врач вынес вердикт. Он произнес страшную фразу спокойно, размеренно, без какой-либо интонации. Скорее всего, он и должен был так говорить: «Наша клиника больше ничем не сможет вам помочь,- сделав паузу, доктор добавил, - думаю, и другие клиники будут бессильны. На данный момент в мире ещё не научились менять сетчатку, - врач велел медсестре, чтобы она проводила Виктора в палату.
Слова доктора, на которого Виктор возлагал такие надежды, как раскалённый железный прут вонзились ему в мозг. Его жизнь в одночасье рухнула, как хрустальная ваза, выскользнувшая из рук, и рассыпалась на мелкие кусочки, и теперь не нашлось ни одного умельца, который смог бы собрать эти осколки вместе. Разлетелось всё - и надежда, и вера, и сама жизнь. Теперь было только прошлое, будущее стёрлось, как стираются буквы, написанные мелом на школьной доске. Оно было стерильно чистым. После слов великого лекаря, каким его считал Виктор до сегодняшнего дня, реальность потеряла смысл. Его поглотила тьма, откуда обратной дороги он уже не сможет найти. Он НИКОГДА не увидит закат солнца, зелёные листья, пасмурное небо, он больше НИЧЕГО НИКОГДА не увидит! Разве может такая жизнь хоть чем-нибудь привлечь? Разве можно будет жить, воспринимая окружающую среду лишь прикосновением пальцев? Разве можно будет общаться с людьми, слыша только голоса и никогда не видя их лиц? Разве можно будет ходить, постоянно натыкаясь на разные предметы, не зная, где они будут тебя подстерегать? Разве можно будет есть, не видя пищи? Миллионы «разве?» роились в голове Виктора, на которые не было ни единого ответа, ни единого аргумента, который бы хоть как-нибудь мог заглушить хоть одно «разве?». За что мог Виктор зацепиться в эти страшные, жуткие первые минуты отчаянья и не дать влекущей силе тьмы поглощать его. Такого стержня не было, да и не могло быть, врач не оставил ни малейшей надежды на будущее. Сухой профессиональный стиль врачей иногда может отобрать у человека веру в само существование жизни. Конечно, лучше горькая правда, чем святая ложь, но иногда и ложь может быть во спасение человека.
Непроглядная тьма всё утаскивала и утаскивала Виктора, наслаждаясь очередной добычей. У неё, таких как Виктор, было много, но её ненасытность не имела ни конца, ни края. Она как страшное чудовище вела борьбу с обычной жизнью. Соперничество между тьмой и светом велось с самого рождения человечества. Они прекрасно знали, что победителя не будет до скончания рода людского, однако они воевали, ибо не могли жить друг без друга.
Виктор неподвижно лежал на кровати, повернувшись лицом к стене. В его голове вертелась одна мысль: «Я оказался за той гранью, откуда возврата назад нет». Как он ни пытался найти в себе силы осмыслить своё нынешнее положение, ничего не получалось. Наступившая темнота, которая теперь будет всегда, принесла с собой страх, безысходность, депрессию и гнетущую душевную боль. Первое, что пришло ему в голову, - покончить с собой и тем самым избавиться от дальнейших страданий и мучений. Он лежал, как мёртвый, не шевеля ни рукой, ни ногой и ни единая клетка тела не подавала признаков жизни. Виктор словно оставил своё тело в неприглядной позе, укрытое одеялом, а его разум хотел достучаться до подсознания, проломить брешь и узнать, каким образом избавиться от страха, который охватил его. Несмотря на все его ужасы, жизнь вокруг текла как обычно. По воле рока он был выброшен за борт привычного ему обитания. Он превратился в человека последнего сорта. Ему хотело исчезнуть, раствориться в пространстве, ничего не ощущая. К сожалению, он остался таким же подвижным как прежде, только с одним недостатком - слепотой. В его голове возникали вопросы: «Мог ли я избежать этой участи? Где я допустил ошибку? Почему у большинства эти операции проходят удачно, а у меня вышло по-другому?» И снова эти же мысли возвращались, двигаясь по кругу. Временами ему казалось, что тело не принадлежит ему и вскоре он избавится от него. Потом эти ощущения менялись на другие, ведь мир не прекращал своего существования, с безразличием не замечая Виктора.
На следующий день у Виктора состоялся долгий разговор с женой. Он предложил ей подать на развод, так как не хотел быть обузой для молодой здоровой женщины. Ирина ещё могла найти себе мужчину, с которым построила бы новую семью. Виктор поставил на себе крест, и даже не хотел слышать о том, что другие живут и радуются жизни. Он не видел своего будущего, даже на час вперёд, не говоря о месяцах и годах. Последние минуты его обычной жизни оборвались приговором врача. Теперь он понимал, почему его биологические часы перед операцией так отчётливо отсчитывали время, по всей видимости, его организм уже тогда знал свое будущее. И Юрий Николаевич, скорее всего, говорил правду о предначертании свыше. Поэтому Виктор не хотел удерживать возле себя жену и дал ей три дня для принятия решения. Однако Ирина прибежала на следующий день с ответом, что остаётся с ним несмотря ни на что. Их сыну исполнилось всего четыре года, и он не мог ничего посоветовать матери. Потом, в будущем супруга не раз выскажет, что осталась с ним только из-за жалости и не смогла разрушить брак лишь потому, что её мать не поняла бы поступок дочери правильно. Возможно, мнение матери не особенно повлияло на её решение, но, видимо, совесть и воспитание не позволили оставить мужа в такой беде.
Дальнейшая их жизнь не приносила прежней радости. Виктор без особого рвения пытался приспособиться к новой незрячей жизни. Первое время в голове не было мыслей, заставляющих более усердно запоминать бытовые мелочи, без которых жить будет практически невозможно. Рос ребёнок. Он быстро усвоил, что отец не видит, но все равно любил папу по-детски. Виктор длинными, бессонными ночами, когда жена и сын мирно спали, погружался в воспоминания о своей прошлой жизни. Думая о прошлом, анализировал его, словно мог изменить его. Как ни странно, но в его памяти постоянно присутствовал один эпизод, который возникал почти всегда по ночам. Тогда, несколько лет назад, он не придал значения увиденному, и даже позабыл о нем. Когда стало ясно, что зрение не восстановить, этот сюжет и всплыл в его памяти. Он и стал той точкой, за которую можно было зацепиться, не разрешив тьме поглотить его.
… Ясным январским днем, что на Севере редко бывает зимой, он вышёл в обеденное время из цеха. От лучей яркого солнца белый, как сахар, снег переливался сказочными огоньками. Прищурив глаза, Виктор некоторое время зачарованно смотрел на мелькание снежных кристаллов. Потом он перевёл взгляд на бездонное синее небо в сторону запада. В такие дни небесный свод в этих краях действительно кажется синим, а не голубым, как на родине Виктора. Внезапно он увидел чуть выше горизонта чёрную точку, которая медленно двигалась в его сторону, увеличиваясь с каждой секундой. Она не имела чётких очертаний, так как ещё находилась довольно далеко, однако вскоре можно было разглядеть её форму, а ещё спустя время Виктор уже видел на синем небе чёрную дверь.
Его охватило непонятное чувство беспокойства - показалось, что к нему приближается вход в преисподнюю. Тело покрылось холодным потом… Он закрыл глаза, ничего не понимая и не думая. Когда он открыл их и взглянул на небо, то видение исчезло. Без особых умозаключений он дал произошедшему простое и логичное объяснение: насмотрелся на сверкающий снег, вот и показалось чёрное пятно на небе. Да, но почему он испугался? Анализируя, приходил к одному выводу: это было предзнаменование, послание свыше. Мог ли он воспользоваться этой подсказкой и избежать трагедии? Мог ли в тот злополучный день, когда взорвался тот чёртов баллон с газом, не выйти на работу? Наверное, мог… Или же уйти на другое судно, где работали его подчинённые, или попросту сойти на берег. Да, надо было беречься, но он забыл об увиденном. Получается, правду говорил Юрий Николаевич - восемьдесят процентов нашей жизни нам предначертано. Однако в жизни может быть и другой поворот, если бы мы внимательней присматривались к знакам, посланным Богом. Получается, что самый закоренелый фаталист может изменить свой жизненный путь, сумев разглядеть данные ему предупреждения.
«Я не сумел?» - Виктор очень часто задавался такими вопросами, хотя знал, что изменить ничего невозможно, слишком поздно он стал задумываться об этом. К сожалению, он никак не мог вырваться из круга воспоминаний. Иногда проскальзывали вспышки о будущем, но они настолько были коротки, что уловить их сути он не мог. Тем не менее, время шло, и эти вспышки появлялись всё чаще и чаще. Иногда он отгонял все мысли в надежде, что сможет ухватиться за всполох и будет всеми правдами и неправдами держаться за него, чтобы вырваться из плена прошлого.
Он прислушивался к любой даже незначительной информации об инвалидах, а особенно, незрячих, но о них говорили мало. Сопоставляя услышанное, Виктор делал выводы, понимая, что информация противоречивая, но пока сам не окунешься в ту атмосферу, судить об образе жизни инвалидов крайне сложно. Необходимо было перешагнуть определённый барьер, чтобы влиться в их круг. Спустя три месяца Виктор был готов к вынужденному присоединению к людям с ограниченными возможностями.
В апреле его отвезли в школу реабилитации, которая находилась в небольшом городке. Там его должны были научить необходимым навыкам в быту для обслуживания самого себя. К немалому разочарованию Виктора, школа жила ещё по советским законам и в ближайшее время не собиралась переходить на другие рельсы обучения. Правила, которые надо было выполнять неукоснительно, находились на уровне заведения закрытого типа. С людьми, которые потеряли зрение в зрелом возрасте, обращались, как будто их только вчера выпустили из дома для умалишенных. Никто из педагогов не считал нужным искать особенный подход к ним. Они жили по старым стандартам, и учащиеся были массой, а не личностями, которые по той или иной причине лишились зрения. Теперь они барахтались в волнах бушующей судьбы, и никому не было дела до них. Каждый воспринимал по-своему новую, незрячую жизнь. Некоторые ударялись в пьянку, надеясь залить своё горе большими дозами спиртного, другие искали спасение в вере и становились ярыми фанатиками. Надо было иметь несгибаемую силу воли, чтобы сориентироваться в новом обществе и не поддаться какой-нибудь слабости. Таких были единицы. При этом надо было сохранить своё «я», может быть больше чем прежде, его выражать, для того, чтобы реализовать себя в незрячем обществе.
Когда Виктор это понял, он впервые смог уехать из школы реабилитации самостоятельно. Дорога была длинной, а самое главное, тяжелой, какой ему ещё ни разу не доводилось преодолевать. Однако он добрался до дома, где его не особо ждали. Теперь в своем доме он был скорее помехой, чем полноправным членом семьи, главой дома. С тех пор как он вернулся домой, прошел всего месяц, но многое Виктор не только понял, но и осознал. Люди с физическими недостатками, как правило, раздражают здоровых, перспективных, смотрящих далеко вперёд, никто не хочет, чтобы под ногами путались не нужные элементы общества. Вскоре он устроился на работу на специализированное предприятия для слепых. Начался новый виток его жизни.
Глава 6
Тёплые губы Ольги нежно коснулись губ Виктора, и она обессиленная сделала шаг назад. Тот водоворот чувств, который взорвался как вулкан от прикосновений их губ, не хотел утихать, он бередил сознание Ольги, не давая ей собраться с мыслями. Ей казалось, что Виктор не услышал её просьбу. Страсть, так внезапно вспыхнувшая, жгла её душу. Он стоял перед ней в растерянности, видимо, тоже борясь со своими чувствами. Ольга физически ощущала, как неумолимое время отсчитывает убегающие навсегда секунды. Как же ей хотелось остановить время и не слышать назойливого тиканья больших настенных часов, которые ей остались от дедушки и которые она так любила. Но это было не в её силах, и время вело свой неумолимый отсчёт, не делая никому скидок. Она печальным взглядом смотрела на Виктора, понимая, что вот-вот наступит та самая секунда, когда он исчезнет за дверью, сольётся с потоком людей, его похитит поезд, а потом с каждой минутой между ними будет увеличиваться пропасть расстояния. И Бог знает, будет ли благосклонна судьба к ним, позволит ли свидеться еще хотя бы раз. Он уедет за тысячи километров, где будет вести свой прежний образ жизни и, может быть, только изредка вспоминать её одинокую в пустой квартире.
Страстный поцелуй вывел его из равновесия, Виктор стоял в недоумении, пытаясь осознать случившееся. После развода с женой, он имел связь с женщинами, но те интересовались им лишь изредка, когда им банально становилось скучно. Ни одна из этих женщин не потревожила его душу, которая была закрыта на семь замков. Ему сполна хватило более десятка лет слышать упрёки своей жены о том, что инвалиды должны жить с инвалидами, а здоровые - со здоровыми. В конце концов, они развелись, но его жена так и не нашла свою здоровую половину. Она пыталась, как ей казалось, вести светский образ жизни, который заключался в походах в бары, рестораны, но принц на белом коне почему-то не спешил за своей наречённой.
Виктор жил, обделённый истинным женским вниманием, без любви, ласки и нежности, но это его не тяготило, так как он понимал, что инвалида по-настоящему никто не полюбит, тем более в зрелом возрасте. Видимо, поцелуи Ольги разбудили ещё не полностью атрофированное, но глубоко спрятанное естественное желание женской ласки. Странно было то, что поцелуи прежних женщин никогда не вызывали таких душевных волнений. Нечто похожее он испытал, когда в юности его поцеловала одноклассница Ольга. Виктор сейчас не мог логически мыслить, не знал, как ему быть, не понимал, как уйти, не обидев Ольгу. Он не знал, сколько прошло времени, и стал сомневаться в правильности своего ранее принятого решения, чтобы уйти.
- Не мучай себя, останься, - дрожащим голосом попросила Ольга.
- Я остаюсь, - решительно заявил он, снимая пальто.
- Спасибо, - слёзы радости выступили у нее на глазах. Она впервые за последние два года радовалась, как ребенок новой игрушке.
- Ты ещё будешь меня выгонять. От меня трудно избавиться, - он подошёл к ней и обнял, покрывая поцелуями её лицо. В его воображении вспыхнула картина неспешной прогулки по набережной Днепра под руку с Ольгой. Она была настолько яркой и четкой до мельчайших подробностей, что душа Виктора затрепетала, соглашаясь с его мысленным взором.
- Давай вернемся в комнату, - предложила Ольга.
- А куда ещё можно? – спросил шутливо он.
Рисунок «Руки»
Они говорили много и оживленно, перескакивая с темы на тему. Он рассказывал, как во время взрыва газового баллона оказался поблизости и лишился зрения. Виктор красочно повествовал о Севере, о специфике жизни там. Она родилась и выросла в благодатном климате и никак не могла представить, как живут люди в суровом краю. Ольга поведала о своей работе, отдыхе и круге общения. Они не заметили, как сгустились сумерки и наступил вечер.
Стремясь сохранить доверительную атмосферу, Ольга застелила журнальный столик скатертью, принесла нехитрую еду и заварной чайничек с зеленым чаем в гостиную. Но за ужином они в основном молчали, перебрасываясь короткими фразами. Виктор прислушивался к своему внутреннему голосу и был в сомнениях о правильности своего поступка. У него был определённый страх перед вспыхнувшими чувствами, которые (он это хорошо понимал) могли разгореться как сухие поленья и сгореть дотла в одночасье. Потом наступит безразличие, равнодушие, словом обычная жизнь, какой живут множество пар. Ему хотелось каждый день просыпаться рядом с любимой женщиной, каждый день с нетерпением ждать возвращения домой после рабочего дня, каждую минуту думать о ней. Его разбирало любопытство, что она думает по этому поводу? Готова ли к таким отношениям?
- О чём задумался? – Ольга видела, как Виктор напряженно размышляет, нахмурив лоб.
- Да так, ни о чём, - он не хотел посвящать ее в свои мысли, да и зачем? Это его выводы, его представление об отношениях между мужчиной и женщиной, а требовать от неё, чтобы она думала также, он не мог. Она же взрослая женщина, и имеет своё представление о жизни и чувствах.
- Ты жалеешь, что остался? - спросила она, боясь утвердительного ответа.
- Почему я должен жалеть? Хочу пожить некоторое время в другой среде, общаться с новыми людьми, да и вообще смена обстановки положительно сказывается на психике человека. Существует такое понятие, как послеотпускной синдром. После отдыха люди с большим трудом втягиваются в работу, им снова хочется в отпуск, словом, тяжело прогнать лень от себя. У меня с точностью наоборот. Если я хорошо отдохну, то потом могу с головой погрузиться в работу.
- Тебе нравится твоя работа?
- Да. Мне нравится обучать детей, они схватывают на лету новую информацию. С взрослыми сложнее. Испытываешь моральное удовлетворение, когда ученики усвоили материал. А вот когда ты два часа объяснял, разжевывал, но они ничего не запомнили, тогда идёшь домой с лёгкой обидой на себя, что не так объяснил, не так показал…
- А как ты научился работать на компьютере? Насколько я понимаю, есть программа, с помощью которой незрячий человек управляет компьютером.
- Научился практически самостоятельно. Да, были и бессонные ночи, и злость на самого себя, много чего было. Когда появилась эта программа в нашем городе, и я о ней услышал, то даже не понял, а осознал, что для незрячих - это окно в мир. За два месяца освоил компьютер, а через полгода мне предложили вести курсы для незрячих и слабовидящих. Для слепых благодаря компьютеру открываются огромные возможности, появляется колоссальный доступ к информации, можно учиться, читать различную литературу, слушать музыку и даже сочинять мелодии на любой вкус и лад. - Виктор умолк. После небольшой паузы продолжил, - извини, меня понесло. Просто мне приходилось много раз убеждать чиновников, от которых зависело финансирование курсов, насколько компьютер необходим для инвалидов по зрению.
- Понятно, - не отрывая взгляд от Виктора, сказала Ольга. - А у тебя есть дар убеждения. Я тебя послушала и то поняла, как важно знать компьютерную грамоту незрячим.
- Предлагаю перевести разговор на что-либо другое, - улыбнулся Виктор.
- Как хочешь, но мне интересно и я с удовольствием послушаю.
- Извини, я об этом не хочу говорить. Зачем зря сотрясать воздух? Надо это внушать тем, кто может повлиять на ситуацию.
- Ты будешь спать в спальне, - резко изменила тему Ольга. Она не хотела больше думать, гадать как сделать так, чтобы ситуация не оказалась глупой.
- Мне все равно. Я непривередлив, могу и на коврике у двери.
- У двери не надо, будешь спать на кровати. Пошли, покажу твое место для ночлега, - она облегчённо вздохнула.
- Давай веди, - он встал и пошёл следом за Ольгой.
- Слева от двери – кровать, справа шкаф для одежды, а возле кровати - тумбочка.
- Разберёмся, - Виктор медленно прошёл по периметру комнаты, легким касанием пальцев изучая предметы.
- Где ванна – знаешь. Так что спокойной ночи, - Ольге ещё не хотелось спать, но она предполагала, что Виктор устал и хочет отдохнуть.
- Тебе тоже спокойной ночи и приятных снов. Завтра ещё поговорим. И обязательно пойдём на прогулку.
- Договорились, - она ещё что-то хотела сказать, но не решилась. Покидая спальню, она втайне жалела, что вечер так быстро закончился.
Виктор лежал, прислушиваясь к новым городским звукам. Другая страна, другой город, скорее всего, должно быть что-то, не известное его слуху. Чужая квартира, чужая комната, чужая постель - все эти вещи и предметы казались не реальными, словно они ворвались в его жизнь из другого мира. Сейчас, оставшись один на один с самим собой, он мог в этом признаться. Лишь Ольга среди нового, чуждого ему мира сияла как маленький огонёк в темноте. Да, он тянулся к этому огоньку и душой, и сердцем в надежде отогнать хотя бы на некоторое время тяжелое одиночество. Он уже не помнил, когда в последний раз открывал свою душу. Как правило, он общался с окружающими людьми только на их языке потому, что никто из них не интересовался его жизнью. Многие охали, ахали, сочувствовали и жалели, но никто не спрашивал о том, что творится в его душе. Некоторые плакались ему в жилетку, прося помощи или совета, так как считали его сильным, но сами не хотели понимать, что свои проблемы человек должен прежде всего решать сам или хотя бы попытаться их решить. Поэтому он закрыл свой внутренний мир на семь замков, не пуская туда никого.
В письмах к Ольге он иногда позволял себе рассказывать о своём состоянии души, но самую малость, и очень внимательно читал ответные письма, пытаясь понять, что было ею недосказано и завуалировано. Но как тщательно ни читал, главного о ней так и не узнал. И опять он вспомнил слова Юрия Николаевича: будет так, как должно быть - и действительно, на этот раз произошло именно так. Нет, он не жалел, что приехал и остался, но почему-то у него возникла жалость к Ольге. Спустя некоторое время мозг устал перерабатывать информацию, мысли стали уходить, оставляя непонятные обрывки. Его мышцы медленно расслаблялись, готовясь к отдыху, – через несколько минут Виктор крепко спал.
Ольга слышала, как Виктор прошел в ванную, потом лёг и долго ворочался в постели. Она прислушивалась к каждому шороху, к каждому движению, хотелось хоть чем-нибудь помочь, а главное, быть рядом с ним. Ольга так долго жила одна, что теперь ей казалось, как будто она находится в чужом доме - непривычно слышать движения за стеной соседней комнаты, шаги по коридору, сонное бормотание... На миг в её памяти всплыла картина, как Александр укладывался спать, находясь в подпитии: иногда он заваливался на диван, швырнув на пол в прихожей куртку и шапку, а лишь спустя несколько часов, сбрасывал грязную обувь, стаскивал брюки и продолжать спать тяжелым сном. Но Ольга тут же отогнала это воспоминание, она не хотела думать о бывшем муже в этот вечер. Ей приходили в голову разные мысли: он сегодня не уехал, может быть пожалел ее? Виктор - скрытный и как ей узнать, как он воспринял предложение остаться? Сколько надо было приложить сил незрячему человеку, чтобы преодолеть такое расстояние, не предполагая, как его примут. Это какой надо иметь характер, силу воли, чтобы достичь своей цели! Да, это он - мужчина с сильной волей и внутренним стрежнем. С этими размышлениями она подошла к окну, прямо под которым проходила трасса, где круглосуточно не утихало движение, случалось, что летом при открытых окнах она не могла спать все ночь. Через дорогу – набережная Днепра, вдоль неё горели фонари, освещая редких прохожих. Она смотрела на темную реку, мост вдалеке с горящими огоньками, небо. Редкий крупный снег кружился под фонарями, ветра почти не было.
Хотя Ольга и родилась летом, зиму она любила больше: вот такую снежную, морозную, с хрустящим снегом под ногами, с прозрачным морозным воздухом. Часто она возвращалась после работы через парк, хотя это увеличивало ее путь домой минут на сорок. Смотрела на ели и сосны, вдыхая их аромат, и вспоминала встречу Нового года в своем детстве, еще тогда, когда ей было лет шесть. Вспоминала запах мандаринов, которые мама привозила из Москвы, часто бывая в столичных командировках, елочные игрушки, которые делала сама, и конфеты на елке, висящие на длинных разноцветных нитках. Конфеты были дорогие, шоколадные и покупались по большим праздникам. Она даже вспомнила название «Мишка на Севере» и улыбнулась. Когда никто не видел, она снимала конфетку с елки, съедала ее, а внутрь клала кусочек скомканной газеты и вешала обратно. Родители и дедушка с бабушкой долго ничего не замечали. А может, и замечали, только не подавали виду, к Крещению на ветках почти все обертки были пустыми - Ольга улыбнулась.
А еще она вспомнила о новогодних подарках от родителей – это и фигурные коньки, и говорящая кукла, и интересные книги, которые она зачитывала до дыр. Вспомнила о том, что долго верила в Деда Мороза, который приносит подарки, и то ощущение счастья, ликования, восторга и радости, когда кремлевские куранты начинали отсчет секунд нового года, и она мчалась под елку - доставать подарки, которые чуть раньше положили родители. Ольга замерла на минуту: когда ей было девять лет – умерла бабушка, дедушки уже тоже не было на этом свете, отец – скончался от рака пять лет назад. Да, из самых близких людей у нее осталась только мама... Она вспомнила своих родителей, их счастливую семейную жизнь, уважение и привязанность друг к другу. Жаль, что у нее такого не было, да и не будет уже. Ведь ей уже тридцать пять, семьи нет, детей нет, да и еще та операция... А она ведь так хотела малыша, хотела прятать от него подарки под Новый год, украшать вместе елку, гулять в парке...
С тех пор как она познакомилась с Виктором на сайте для инвалидов, Ольга неоднократно представляла суровый край, в котором он жил. Он скупо описывал загадочные северные земли, но ей и этого хватало, чтобы рисовать в своём воображении места, по которым он ходил. У нее был большой темно-синий атлас, который она доставала и подолгу рассматривала, ужасаясь как далёк родной город Виктора. Потом она мысленно возвращалась в свой город, в свой дом, понимая, что ей никогда не побывать на Севере. По воле судьбы или по желанию Виктора расстояние между ними исчезло, стоило ей лишь пройти в спальню, где можно было его увидеть, а если захотеть, то и коснуться его. Но на такой шаг она была не способна.
Задернув шторы, Ольга подошла к своему любимому дивану, радостно-желтый цвет которого не был виден в темноте. Она лежала на спине, укрытая по шею теплым одеялом, рядом с ней - большая игрушечная собака, которую лет пять назад подарили сотрудники на день рождения. Зимой, когда было очень грустно, Ольга обнимала собаку и засыпала рядом с ней. Наверное, со стороны это выглядело смешно.
Виктор, проснувшись, не сразу понял, где находится. Он не спешил вставать, прислушиваясь к звукам новой для него квартиры, и легко определил, что Ольга на кухне. Шумела вода, видимо она наливала ее в чайник, щёлкала зажигалка газа и еле слышно звенела посуда. Он встал, оделся и аккуратно заправил кровать.
- Доброе утро, - Виктор показался на пороге кухни.
- Очень доброе. Как спалось на новом месте?
- Чудесно.
- Сделать тебе кофе? Или ты чай по утрам пьёшь?
- Конечно, кофе. Как в рекламе говорят, пока не выпью кофе, я не человек, - он нащупал табуретку и сел.
- Хорошо, запомню, - Ольга улыбнулась.
- Ты готова к прогулке по заснеженному городу? – Виктор по звуку определил место, куда Ольга поставила чашку. Он провёл рукой по столу и взял кофе.
- У меня складывается такое впечатление, что ты видишь немного.
- Почему?
- Ты без труда нашёл чашку.
- Это элементарно, Ватсон. Я слышал, куда ты поставила её, а когда проводил рукой по столу, то почувствовал тепло. Ничего тут сложного нет. Ты не ответила по поводу прогулки.
- Я морально готова. Если ты не передумал, то мы хорошо проведём время.
- За меня не волнуйся.
Ольга стояла у зеркала, накладывая легкий макияж, он подошёл сзади. Теперь она видела их отражение в зеркале.
- Опиши себя, - смущенно попросил Виктор.
- Что? – с недоумением спросила Ольга.
- Я хочу знать, как ты выглядишь.
- А разве тебе никто не описывал меня? Я ведь высылала фотографию.
- Я не доверяю тем, кто видел твою фотографию. Да и потом, только сам человек может себя правильно описать.
- Во мне нет ничего особенного. Как поётся в песне, полумесяцем бровь, прямой нос слегка вздернут, высокие скулы, подбородок немного заострён, губы полные. А вот глаза зелёные, за них в средневековье сожгли бы на костре. Словом, лицо моё симпатичное, мне нравится, - она улыбнулась.
- Да описала ты себя почти как поэт, - Виктор, улыбаясь, наклонился к её шее, вдыхая запах кожи. Его пальцы пробежали по коротким каштановым волосам. Ольга, не отрываясь, смотрела на их отражение в зеркале. От прикосновения рук Виктора её веки задрожали, она закрыла глаза, поворачиваясь к нему. Их губы встретились.
Рисунок «Ольга»
- Мы пойдём гулять? – Ольга слегка отклонилась от него.
- Пойдём, - он коснулся её щеки губами и разомкнул объятия.
- Куда? – она взяла тушь для ресниц.
- Это ты у меня спрашиваешь? – он улыбнулся.
- Да, – она счастливо засмеялась.
- Пойдем по твоим любимым местам. Ты мне писала о парках, набережной. Хорошо?
- Договорились.
С Днепра дул прохладный ветер, неся с собой мелкие крупинки снега. По небу медленно плыли тяжелые серые облака. Погода портилась, и людей на набережной было немного. На дорожке, ведущей вглубь парка, группками сидели голуби. Кое-кто бросал им крошки хлеба, семечки, а сердобольные бабушки несли из дома заранее купленные крупы, не понимая, что тем самым лишают птиц возможности выжить в естественной среде. Ольга не любила голубей и старалась идти с Виктором, огибая их. Прогулки по набережной всегда поднимали ей настроение.
Хотя в последние два года Ольга здесь бывала редко. Эти годы Ольга пребывала в депрессии, практически ничего не замечая вокруг. Да, она ходила на работу, общалась с клиентами, но как робот. Ничего ее не радовало, ни новое платье, ни украшения, ни походы в театр. Бывали редкие вспышки радости, но длились они, как правило, совсем недолго – иногда минут пятнадцать, иногда часа два, а затем это состояние проходило, и опять наваливалась депрессия. В душе царили тоска и уныние, в выходные часто доходило до истерик, и она рыдала громко с подвыванием, не стыдясь своих слез, лившихся ручьем. Опять в голове возникали вопросы: «За что? Почему? Именно я? Что мне ждать от будущего? Разве найдется мужчина, способный взять ответственность за меня? Жить со мной рядом и получать радость? Нет, нормальный мужчина никогда не свяжется со мной, да и зачем я ему?» Иногда Софья Ивановна слышала ее рыдания, но не решалась зайти, так как знала, что Ольге надо побыть одной.
А сейчас она прогуливалась с мужчиной, который ей нравился, по знакомым местам, было легко и хорошо с ним, несмотря на его недуг.
Виктор шёл с правой стороны от Ольги, легко касаясь её локтя, этого было достаточно, чтобы передвигаться уверенно. Он отметил, что даже молча идти рядом с ней, было хорошо. Не надо было напрягаться, чтобы о чём-то говорить. Он заметил, что молчание не вносит душевный дискомфорт в их отношения, следовательно, они могли бы быть вместе долгое время и не надоесть друг другу. Хотя за такой короткий срок узнать истинную суть человека очень сложно - она кроется очень глубоко в его сознании и для этого может понадобиться не один год, а может и десятилетия. В зрелом возрасте сложно найти духовно близкого человека, свою половинку, так как жизнь уже наложила определенный отпечаток на его характер и психику, сложились определенные устои жизни, сформировались привычки.
- А сейчас пойдём в парк, - предложила Ольга, отвлекая Виктора от размышлений.
- Давай в парк, - у него очень хорошо работало воображение, но почему-то стало тоскливо на сердце, что он никогда не сможет увидеть этих мест. Возможно, Ольга красочно опишет парк, тем не менее, ему очень захотелось все увидеть своими глазами. Чего, увы, никогда не случится.
- Зимой всё занесено снегом, а вот летом – здесь необычайно красиво. Особенно перед грозой, когда ветер треплет деревья, а по небу плывут грозовые облака. Становится темно, сверкают молнии, и кажется, что вот-вот из-за деревьев появятся сказочные герои: Баба-Яга, Кощей Бессмертный, - Ольга засмеялась. - Испугался?
- Очень испугался. Только сейчас не лето и нет грозы.
- А на севере бывают грозы?
- Да бывают, и молнии сверкают, и гром гремит. Только там грозы не так внезапны как здесь.
- Мы подходим к месту, где я люблю стоять летом и смотреть на Днепр, который катит свои воды вдаль, - Ольга подошла к парапету и смахнула с него снег. Она устремила свой взгляд на тёмную полосу реки - середина Днепра не замерзала даже в лютые морозы. На миг в её памяти всплыла давно уже забытая картина: серебристый катер на большой скорости рассекает волны, а в нём сидит Александр с чужой женщиной. «Не хочу об этом думать», - она мысленно выругала себя, отгоняя неприятное воспоминание.
- Что-то вспомнила? – Виктор почувствовал, как её рука еле заметно дрогнула.
- Да глупость одну, - она насторожилась. Складывалось впечатление, что он проник в её мысли. - Как он мог узнать, что я вспомнила тот эпизод?
- Думаю, что не глупость.
- Почему ты так считаешь? – Ольга насупилась.
- Твой голос изменился. Исчезли нотки веселья.
- Неужели можно определить малейшее изменение настроения по голосу?
- Да, можно, и ты смогла бы при желании, но зрячим этого не надо, они видят мимику и могут по ней определить настроение собеседника.
- Получается, что незрячего не так легко обмануть, - отвернувшись от реки, успокоилась Ольга.
- Выходит, что так.
- Я хочу услышать о тебе. Мне кажется, ты слишком осторожен. Вначале вытянешь всё из собеседника, а потом решишь, что можно рассказать ему. Я права?
- Осторожным, как ты выразилась, я был и раньше, а изливать душу я просто не умею. Ты представляешь, я не могу вспомнить, чтобы кто-нибудь когда-нибудь интересовался моим внутренним миром. А так иногда хочется поделиться и поговорить.
- Я хочу знать о тебе всё. Если ты считаешь, что мне можно рассказать о себе, то я очень внимательно выслушаю.
- Давай не сейчас. Тут может у вас и красиво, но погода не располагает к длительным беседам.
- Погода действительно не пляжная. Пойдем домой, - он снова взял её за правый локоть.
Ольга, включив телевизор, нажимала кнопки и, перескакивая с канала на канал, изредка комментировала передачи. Виктор заметил, что у них почти одинаковый взгляд на телевидение. То, что ей не нравилось, и ему было не по душе. Вывод напрашивался сам: они во многом схожи. Для совместного проживания такие нюансы имеют большое значение. Для хорошей, нормальной жизни у людей обязательно должны быть похожие взгляды на многие вещи. Он сосредоточился, внимательно слушая Ольгу, ее оценки передач. И действительно, её слова полностью совпадали с его мнением.
- Виктор, почему молчишь? – спросила Ольга, остановив свой выбор на канале с новостями.
- Я внимательно слушал твои комментарии и пришел к выводу: мы очень схожи в этом. - - Так это хорошо или плохо?
- Думаю - хорошо, всегда можно найти общую тему и будет о чём поговорить.
- Может быть, - она на некоторое время представила Виктора своим мужем.
- Я что-то не то сказал? – Виктор ощутил, как она напряглась. Их колени соприкасались, ее мышца слегка дрогнула, и он это почувствовал.
- Нет, - спокойно ответила она.
- Ясно, - он понял, что ей не хотелось говорить о своих мыслях.
- Может, выпьем что-нибудь на сон грядущий, - предложила Ольга, поднимаясь с дивана. Время подходило ко сну, и надо было снова избежать той же неловкости, что и прошлым вечером. – У меня и десерт подходящий есть, слива в шоколаде, - вспомнила Ольга. – Мне рецепт отличный дала моя соседка, летом сливы уродили, не знала куда девать. Она и научила, как необычное варенье сварить.
- Не вижу причины для отказа.
- А что ты предпочитаешь? Есть коньяк, водка, вино.
- Коньяк, - в сложившейся ситуации надо было оставаться самим собой и ни в коем разе не делать попыток играть бесшабашного парня, который с лёгкостью завоёвывает женские сердца.
Выпитый коньяк с изысканным вареньем сделали своё дело - напряжение ушло, и они смогли общаться свободно. Исчезли скованность и неловкость, а на смену им пришли легкость и непринужденность. Казалось, что в воздухе появилось дыхание надежды. Они, сидя рядом на диване, случайно касались друг друга, тем самым тревожа ещё неопределенные чувства, которые давно готовы были взорваться. Они ждали своего часа, как давно потухшие вулканы, которые от малейшего толчка могли вспыхнуть с новой силой. Разум ещё удерживал бурлящие душевные состояния... Все же это было временное состояние.
Виктор обнял Ольгу, наклонясь к ней для поцелуя. Она некоторое время пыталась подавлять в себе нарастающую страсть, довольно сдержанно отвечая на его ласки. Нежные поцелуи Виктора покрывали её лицо, шею, а она, больше не силах подавлять в себе желание, окунулась в водоворот горячих ласк. Его нежные длинные пальцы касались лица и шеи, медленно перемещаясь на плечи. Его рука скользнула вниз по правой груди, вернее, по тому месту, где когда-то была грудь. Ольга вздрогнула, в ее глазах показались слезы. Виктор, конечно, знал, что у нее нет груди, и был готов к этому, но Ольга не предполагала, как он на это отреагирует, прикоснувшись к ней. Мысленно она была готова ко всему и даже к тому, что Виктор испугается или ему станет неприятно. Рука Виктора прошла по другой груди Ольги и он, наклонившись, стал целовать сосок. Ольга лежала на спине, а из глаз медленно катились слезы. Он опять стал целовать ее губы, глаза и шею, мокрые от слез щеки. Ей было очень хорошо с ним, нет, даже не хорошо, а легко и волшебно... Они молчали, лишь иногда слегка постанывая, дыхание часто прерывалось. Слова были не нужны, ведь язык тела обмануть невозможно... Ольга повернулась к нему спиной и прижалась к его груди, а он положил левую руку ей на живот. Они долго лежали, тесно прижавшись друг к другу, пока не уснули.
За всю взрослую жизнь Виктор никогда не просыпался с такой лёгкостью на душе. Он провёл рукой рядом с собой, слегка задевая спящую Ольгу. Его существование приобретало более чёткие очертания, описывающие саму суть бытия. Тот путь, который был позади, оказался вынужденной дорогой к нынешнему дню. Пройдя через жизненные неурядицы, через посланные ему испытания, разочарования в людях, судьба привела его к этой женщине. Но оставались проблемы, которые надо было решать, хотя сейчас они казались ему незначительными. Чувства, возникшие ещё в далёком северном городе к почти незнакомой ему женщине, проснулись, и как он понимал, надолго поселились в его сердце. Если Ольга разочаруется в нем, то ему понадобиться не один день и, наверное, не один год, чтобы вытравить из себя желание быть рядом с ней. Зная себя, надо было менять свою жизнь кардинально. По всем его предположениям нужно было уехать, завершить начатые дела, а потом с чистой совестью вернуться и уже больше никогда не расставаться с Ольгой.
Но были и сомнения в его душе. Сможет ли она подождать некоторое время, не подозревая его в не честности? Насколько он разбирался в женщинах, то не каждая могла ждать в надежде на счастливый исход. В молодости многие обещают ждать всю жизнь, любить и быть верными, в зрелом возрасте они подозревают во всём и если видят поворот судьбы, то ставят условия «или-или». Страх перед потерей того, что с таким трудом попалось им в руки, велик, и они идут по лезвию бритвы, понимая, что связывающая нить может в одно мгновение порваться. Виктор готовился к разговору, но ничего толкового не приходило в голову. Он не хотел расстаться с Ольгой без всякой надежды на будущее. Вспомнилась их ночная беседа - она расспрашивала о его жизни, а ему хотелось рассказывать о наболевшем. Она внимательно слушала, и было ясно, что не просто слушала, а вникала в саму суть того, что он говорил. Её вопросы иногда ставили в тупик, так как никогда в жизни никто не вникал в те мелочи, о которых было упомянуто вскользь.
- Почему не спишь? – Ольга повернулась к нему и положила руку на грудь.
- Больше не хочу спать. Ты знаешь, с каким ощущением я сегодня проснулся?
- Нет. Расскажи.
- Я проснулся с лёгкой душой, мне никогда ещё не было так хорошо, по крайней мере, с тех пор как покинул родительский дом. Хочется жить, а главное, я подумал, что моя жизнь ещё вся впереди, а то, что было до встречи с тобой, это был тернистый путь, который мне суждено было пройти.
- Я рада.
- Оля, мне надо уехать. Думаю, что месяца на три-четыре, а потом я обязательно вернусь, если ты меня пустишь.
- Зачем? - рука слегка дрогнула, и она убрала её с груди.
- Мне надо завершить дела. Я ведь не знал, как всё обернётся. Наверное, мой поступок был не полностью обдуман, но я ни о чём не жалею.
- Конечно, если надо, - она глубоко вздохнула, - я тебя не держу. Разберёшься со своими делами… - она замолчала, боясь сказать что-нибудь не так.
- Ты обиделась?
- Нет. Ты сам должен всё решить для себя.
- Я вернусь, обязательно вернусь.
- Я всё удивляюсь, как ты мог поехать без предварительной договорённости. А вдруг меня не оказалось бы дома или я была совсем в другом месте?
- Ну и что? Я давно хотел куда-нибудь поехать, но не было повода. А что меня могло удержать? Купил билет, сел на поезд и поехал. Я знаю одного незрячего мужчину, который отправился в Америку, почти не зная языка. Его никто не встречал, и то он не пропал там. А чем я хуже? Дорога - это ерунда, важно другое - зов сердца. Он обнял её и прижал к себе.
- Ещё раз говорю, ты должен сам всё решить. Связь будем поддерживать по электронке, - Ольга поцеловала его в губы.
- Мы обязательно будем в курсе дел друг друга, - Виктор ответил на её поцелуй, чувствуя, как его окутывает волна нежности и страсти.
До отправления поезда оставалось пять минут. Ольга поднялась с полки купе, Виктор последовал за ней, и они вышли в коридор.
- Закончилось три счастливых дня, - с горечью в голосе констатировала Ольга.
- Да, время жестоко и не подчиняется нашей воле, - он взял её за руку. Её пальцы слегка дрожали.
- Я надеюсь, что по приезду ты мне напишешь, - она ощущала тепло руки Виктора, понимая, что ещё несколько мгновений - и останутся только воспоминания. Она знала, что часто будет вспоминать его голос, лицо и ласку тёплых рук.
- Надеюсь, что придёт время, и мы встретимся не на такой короткий срок.
- Мне пора.
- У тебя губы накрашенные?
- Да.
- Тогда я поцелую тебя в щёку на прощание, - он наклонился и поцеловал, вдыхая напоследок запах её кожи и легкий аромат духов.
Глава 7
Она стояла на перроне, провожая взглядом уходящий поезд. Хотелось поднять руку и помахать на прощание, но она мысленно остановила себя, зная, что её жеста он не увидит. Колёса ритмично отстукивали на стыках рельсов, будто прощаясь с вокзалом. Ольга ещё долго смотрела на убегающий вдаль состав. Крупные снежные хлопья медленно кружились в воздухе, а потом бесшумно ложились на перрон, на толпившихся людей, покрывая всё кругом белым одеялом. Женщина стряхнула с рук снежинки, которые ещё не успели растаять, и надела перчатки, потом повернулась и медленно пошла к выходу с легкой досадой на сердце.
Спускаясь в плотном человеческом потоке в метро, садясь в электричку, она не замечала вокруг бурлящей, торопливой суеты, думая о своем. С того момента как умчался в северном направлении поезд, она вернулась в свой обычный, давно знакомый ей мир, где всё было понятно и ясно, где все снова шло своим чередом. Словно и не было трёх дней, проведённых с Виктором, ведь в её жизни глобально ничего не изменилось, да и не могло измениться. Поддаться временному порыву чувств и плыть против течения - это было не для неё, но Ольга признавалась самой себе, что Виктор на некоторое время задел фибры её души, но не более того. В его присутствии она никак не могла сосредоточиться и рассмотреть их встречу в разных ракурсах, а сейчас, оставшись одна, она имела возможность во время сорокаминутной подземной поездки подумать и осознать произошедшее, прислушаться к внутренним ощущениям.
И когда она вышла из подземки в своем удаленном от центра города районе, ей показалось, что время, проведенное с Виктором, - это был лишь чудный сон, о котором можно забыть и потом не вспоминать до конца своей жизни. Хотя ещё на вокзале она искренне полагала, что воспоминания о совместных днях с Виктором будут заполнять большую часть её мыслей, но размышления в мерно покачивающемся вагоне метро успокоили ее, стёрли яркие вспышки их прикосновений и общения. Нет, она не жалела, что встреча состоялась и не печалилась, что потратила на общение с незнакомым человеком три дня. Может быть, его внезапный приезд сделал их встречу не такой яркой и романтичной, как ей хотелось в самом начале их общения в Интернете, ведь в письмах он казался более таинственным, более зрелым и умудрённым жизнью мужчиной. Нет, она не разочаровалась, увидев его, но где-то в глубине души ранее созданный ею образ Виктора несколько стерся, рассыпался на мелкие частицы, которые ей очень хотелось собрать воедино и вернуть в свою память его прежний лик. Отчетливо понимая, что ей уже не вернуть в свои мысли того загадочного человека из писем, она сосредоточила всё внимание на скользкой дороге среди грязных сугробов, по которой ей предстояло идти мимо серых панельных многоэтажек к своему дому.
Ольга зашла в квартиру, закрыла дверь и, не раздеваясь, прислонилась к ней. Она прислушивалась к тишине, которую прерывало лишь тиканье настенных часов в гостиной, и мысленно возвратилась на несколько часов назад, когда ещё рядом был Виктор. К большому её облегчению ничто не нарушило её душевного равновесия. Поужинав, она решила пересмотреть письма Виктора, по которым сложился тот образ, который теперь она не могла восстановить в своем воображении. Включив компьютер, Ольга открыла почту. Хотелось сравнить реального человека с придуманным, читая его письма. Теперь она ясно понимала, что в её сознании параллельно живут два человека, и одного из них надо вычеркнуть либо из двух образов сложить один, что вряд ли возможно.
Виктор – Ольге
«Работаю я на двух работах и действительно ощущаю себя рабом. Мне бы и пенсии по инвалидности вполне хватило, но у меня слишком много энергии, вот и тружусь за копейки. С утра работаю на специализированном предприятии для слепых, а с полтретьего веду курсы для незрячих и слабовидящих в специализированной школе. Правда, не каждый день.
Мотаться по городу сложновато, но я не устаю. Я хочу попросить, чтобы Вы написали мне о себе, чем подробнее, тем лучше. Только не подумайте, что таким путём я собираю материал для своих романов. Хотя писать, если есть прототип, намного легче. И всё же я интересуюсь Вами по другой причине».
«Слегка пухленькие женщины мне всегда нравились.
Но Вы не написали главного: чем живёте, чем увлекаетесь?»
«Соберусь с мыслями и подумаю, как продолжать свою дальнейшую жизнь. А Вами не просто так интересуюсь. Я думал, Вы догадались.
Буду ждать письма».
«Я уже два года живу как в аду. Все мои знакомые удивляются, как это я не спился. Но водкой горю не поможешь. Хотя это, наверное, не горе. Как только я ослеп, так и начались проблемы. Хотя я достаточно самостоятельный. Многие здоровые люди у нас в стране не хотят работать, а я так не могу.
К животным отношусь без особого восторга. Дело в том, что я вырос в селе и там всё совсем по-другому. Животные - хорошо, но любить надо людей, а вернее, противоположный пол. Я бы много мог рассуждать на эту тему. А на счёт интуиции вы правы. Я каким-то седьмым чувством понял, что Вам надо написать.
Мне интересно, почему Вы не замужем? А может у Вас есть гражданский муж
или друг?»
«Вы меня не поняли. Я не пью. Это друзья говорят, что мог бы спиться с такой жизнью. А то, что муж пил и даже бил вас, то он просто не мужчина. Я и не пил, и не бил, но как она сказала - прошла любовь, а потом она вспомнила свою первую любовь. С ним она встретилась на сайте «Одноклассники». Вот и всё.
А город я видел, когда был зрячим, и помню его, вот почему так свободно передвигаюсь. Дачу действительно построил вслепую, а теплица - это вообще пустяк. У меня был автомобиль, и я его сам ремонтировал. Таких как я очень много. Тут просто развивается нечто другое, когда теряешь глаза. Пальцы становятся очень чувствительными».
«Я очень расстроен, что Вы всё не правильно поняли. Так в жизни и бывает - нормальные люди страдают из-за тех, кто ведёт себя по-свински. Но это так - эмоции.
Только я ещё одного не понял. По вашему мнению, мужчина должен быть сильным и душой и телом? Но это вопрос спорный, и я, наверное, буду защищать тех, кто имеет какие-то увечья не по своей воле. И потом, разве Вы не понимали, на какой сайт выкладываете свои данные?
Извините, но меня это задело за живое.
Буду ждать ответа».
«Я обиделся на то, что Вы сказали, будто мужчина должен быть сильным и телом и духом. Я сильный духом, и тело у меня в порядке, но я потерял зрение и считаю, что моё тело не полностью соответствует мужскому. Лишиться зрения - это очень страшно, и меня задевает, когда это имеет какое-нибудь отношение ко мне. Я не виноват, что ослеп. Была травма, и вот уже пятнадцать лет живу в кромешной темноте, но много делаю такого, что здоровым и не снилось. У меня даже зрячие берут консультации по владению компьютером, хотя со стороны это может и кажется диким. Но общаться с нормальной женщиной не могу, так как понимаю, что я с изъяном, и она найдёт предлог, чтобы отшить меня. Она скорее выберет здорового, который будет ею понукать и всячески издеваться над ней. Я это неоднократно пережил в последнее время, так что на счёт здоровых мужиков надо помолчать.
Прошу извинения, но высказать это я был обязан. Не могу понять, почему я это Вам пишу.
Если Вы меня поняли, то ответите, а если нет... Вам решать.
До свидания».
«Да, женщины на меня заглядываются. Но Вы не понимаете, они - пустышки и их душа набита глупостями: где бы погулять за чужой счёт и всё в таком духе. А мне нужна женщина, которая бы хоть и не любила, но уважала меня и была честной передо мной. Я по натуре человек домашний и не люблю шумных компаний, а меня окружают женщины, которые пытаются быть похожими на независимых западных мисс, и мужчины для них так, на один вечер, лишь для развлечения. Женщины насмотрелись сериалов и ходят по разным корпоративам, по ресторанам и полагают, что это считается шикарной жизнью. Может, я не прав, но становиться другим мне уже поздно. Мне хочется покоя и тихой жизни. А многие женщины хотят меня использовать для временного развлечения. Перешагнуть через себя не могу. Я люблю домашний уют и хочется, чтобы меня кто-то ждал дома или хотя бы раз в день позвонил и спросил, как я, жив ещё или нет».
Рисунок «Ноутбук»
Перечитав письма Виктора, она, выключая компьютер, подумала: «Сходство, конечно, есть, но много и нестыковок». Ольга попыталась представить, что Виктор сейчас делает в купе, какие у него соседи, но не смогла. Как ни странно, но нить, связывающая их, словно была разорвана невидимой силой. Его лицо медленно растворялось в её мыслях, оставляя лишь размытое призрачное пятно без четких очертаний. У неё появилось желание и свои письма перечитать, но уже было далеко за полночь, и она отложила эту затею на следующий день. Ольга думала о завтрашнем дне, о предстоящей работе, о текущих делах – словом, она полностью вернулась в реальность из, как ей теперь казалось, не такого уж сказочного мира. Это мир грез увёз с собой Виктор и она, скорее всего, была за это благодарна.
Ольга облегчённо вздохнула и направилась в ванную комнату, всю стену которой занимало большое овальное зеркало. Она сняла халат, затем короткую кружевную маечку, оставшись в трусиках и бюстгальтере закрытой модели на широких бретельках. Привычным движением завела руки за спину и, расстегнув застежку, сняла бюстгальтер. Она стояла перед зеркалом, держа в руках бюстгальтер, в правой чашечке которого находился силиконовый протез. Она смотрела на то место, где когда-то была красивая упругая грудь, а сейчас лишь лиловая линия операционного шва, длиной почти в двадцать сантиметров. Ольга думала: «Разве можно это воспринимать равнодушно? Снять грудь и положить ее рядом? Нет, это противоестественно, это дико... Я никогда не смогу к этому привыкнуть... А он?.. Боже, за что? Почему? Почему именно я?» Опять эти вопросы, на которые нет ответов... И мысли ее опять вернулись к Виктору. Неужели он не испытывал дискомфорта? Отвращения? Страха? Или просто жалел ее? Или может быть потому, что не видит? Но ведь он чувствует... А если это только сострадание? Или только мужской инстинкт защищать более слабого? Нет, я этого не хочу... Мне ведь нужна любовь и не только потому, что все так сложилось в моей жизни, а потому, что я ...
Выйдя из дома, она прищурила глаза от яркого солнца. Ослепительно белый снег сверкал, лёгкий морозец коснулся щёк, словно обрадовался её появлению на улице, шаловливый холодный ветерок скользнул по шее, пытаясь забраться под шубку. Она поправила шарфик и пошла привычной дорогой к метро. Чудесная морозная погода её радовала, будто хотела отвлечь от последних воспоминаний о Викторе, хотя первое воспоминание пришло о нём за утренним кофе, да и то оно было мимолётным и не задержалось в мыслях надолго. Картинка ярко вспыхнула: он с лёгкостью нашёл чашки на кухне, когда они собирались выпить кофе с печеньем, Ольга варила напиток, стоя у плиты, повернулась – а вся необходимая посуда была расставлена на столе. Потом были ещё какие-то незначительные обрывки воспоминаний, еле уловимые и ничего незначащие. Подойдя к станции метро, она подумала: «Все три дня, в которые гостил у меня Виктор, погода была пасмурной - в основном шёл снег, дул пронизывающий ветер, по небу бродили свинцовые облака, как будто сама природа противилась нашей встрече. Может, это и к лучшему», - она слилась с потоком людей, спускающихся в метро.
День прошёл незаметно. После выходных работы накопилось много и надо было разобраться с самым неотложным, поэтому Ольга не вспоминала о Викторе. Был звонок от бывшего мужа, который хотел встретиться, но она отказалась, так как не видела смысла в их общении. Иногда, увидев поступивший на телефон звонок с его номером, её передёргивало. Сегодня у неё было хорошее настроение, и она позволила ему сказать несколько фраз, на которые ответ был один - нет! Она посмотрела на часы, прикидывая, насколько она задержалась. В этот момент зазвонил мобильный телефон.
- Слушаю, - ответила Ольга, не посмотрев на номер абонента.
- Привет, - прозвучал отдаленно знакомый мужской голос.
- Привет, - машинально ответила она, лихорадочно соображая, откуда знаком ей этот человек.
- Узнала? Это я, Олег.
- Ты на работе?
- Да, - она вспомнила его. После операции они довольно часто встречались, но потом расстались и лишь изредка перезванивались, чтобы узнать, как идут дела друг у друга.
- Я хочу с тобой встретиться.
- Зачем? – резко спросила она, понимая, что, наверное, он не заслуживает такого обращения.
- Я давно хотел встретиться с тобой, но всё как-то не получалось, а сегодня у меня есть время.
- Подожди, я подумаю, - в голове Ольги вертелась какая-то мысль, но она не могла ее сформулировать, словно было какое-то незавершенное дело, о котором она помнила, но не могла вспомнить какое именно. В её воображении всплыл образ Виктора, она подумала: «Я должна сначала перечитать свои письма и понять, что меня мучает, а лишь потом решить, надо ли ходить на неинтересные свидания», - надо было отказать своему старому знакомому, - Ты извини, но я сегодня занята. Мы встретимся потом, я тебе позвоню».
- Договорились, - он положил трубку.
Предвкушая что-то хорошее, Ольга после ужина села за компьютер. Она хотела прочитать все письма до того, как Виктор напишет по приезду в свой город. И в этом, как и во всём остальном у неё должно быть чёткое представление о дальнейшем развитии событии. Иногда проскальзывали мысли, что в отношениях между мужчиной и женщиной нельзя выстроить какие-то формулы, но это могло быть у других, а она должна построить их отношения с Виктором, так как ей хочется и никак не иначе. Включая компьютер, она напрягала память, что бы вспомнить какую-нибудь яркую картину, которая бы дала ей толчок по-другому воспринимать их встречу. Ольга не сбрасывала со счетов и то, что может надо убрать свою придирчивость к разным жизненным мелочам, например, не искать ответа в письмах, а дать возможность их отношениям пойти на второй виток. Это были минутные отклонения от её замысла. Она открыла почту.
Ольга – Виктору
«Прошу прощения, если чем-то обидела. Давайте договоримся не обижаться хотя бы до телефонного общения, ведь написать для меня как-то сложнее, чем сказать....
Не знаю, почему Вы обиделись, ведь это к Вам совсем не относиться - Вы и духом сильный и телом думаю тоже... Я ко всем отношусь очень лояльно и для себя никогда не делила людей на здоровых и инвалидов... Понимаю, что сейчас у Вас непростой период в жизни, поэтому на Ваши выпады не обижаюсь...»
«Виктор, я к Вам отношусь как к совершенно нормальному, полноценному, уверенному и сильному мужчине, что духом, что телом, жалости у меня к Вам нет, т.к. причин Вас жалеть - тоже нет... Если бы я что-то почувствовала, то я бы Вам не писала... Неужели слабый и неполноценный человек смог бы достичь такого, как Вы? Да, случилась беда, но ведь живете, имеете друзей, воспитали сына, построили дачу, выучили язык Брайля, работаете на компьютере и еще других учите... Разве слабый человек может это сделать? И как потеря зрения влияет на принадлежность к мужскому полу? Как тело изменилось в связи с этим? Мне не понятно... Виктор, никаких изъянов я в Вас не вижу, перестаньте думать об этом и писать, хотя бы мне... И для нормальной женщины это не повод не общаться... ведь сколько дураков двуногих вокруг, тупых, наглых, примитивных и при этом - здоровых...
Кстати, общаюсь с Вами на равных и жалеть не буду, ведь этого Вам не надо...»
«Неужели я Вас могла заставить оправдаться в том, в чем Вы не виноваты? Неужели кто-то в этом виноват? Представляете меня каким-то монстром, который различает только черное и белое в жизни....
Ладно, проехали....
У нас пошел первый снег, правда, мокрый...
Пишите... Очень жду»
- Да… – вслух произнесла она, закрывая последнее письмо, - надо признать, что наши письма далеки от романтической переписки. Наверное, компьютерный мир стирает грани возвышенности, страсти таинственного влечения и прекрасного духовного общения. Хотя вряд ли компьютеры виноваты, это люди стали другими - более жесткими и прагматичными, а способствует всему нынешний безумный бег времени, - она поднялась из-за стола и зевнула.
Странные мысли стали закрадываться ей в голову, когда она пыталась заснуть, ворочаясь в постели. Три дня, проведённые с Виктором, не нарушили её образ жизни, её восприятия окружающего мира, но оставили заметный след в её памяти, который способствовал тому, что на некоторые вещи она начала смотреть иначе. Если раньше она считала себя обиженной жизнью, то сейчас стала задаваться вопросом: как же такие как Виктор могут мириться с коварными проделками судьбы? Где они должны черпать силы и из каких источников? Ольге хотелось понять, на чём держится у них вера в лучшее? Есть, конечно, среди них и такие, кто поставил на себе крест, не думая больше о будущем, кто живет одним днём. Вот, например, ее бывший муж вполне здоров физически, но теперь оказался опустившимся на самое дно, откуда подняться сложно, а порой и невозможно, он никогда не сможет стать на одну ступеньку с некоторыми инвалидами. Неужели он был такой изначально, а она молоденькая и наивная не рассмотрела его слабый характер? А может, надо было не решать некоторые вопросы за него? Нет, о муже нет смысла даже вспоминать и думать о нем, он стал чужим человеком. Любопытно, а что Виктор думает о такой непонятной и в тоже время нужной встрече? – её мысли потекли в другом направлении.
Она представила Виктора, идущего в своём городе по перрону, походка была уверенной, потому что, он хорошо знает свой город и комфортно себя в нем чувствует. Но почему-то её воображение не могло полностью нарисовать картину, в которую бы он естественно вписывался. Его размытая фигура растворялась в сером мареве, постепенно теряя очертания. Затем серый туман поглотил его, поднимая огромные клубы и заполняя пространство.
Ольга крепко спала.
Глава 8
Поезд мчался по бескрайним просторам севера. Виктор больше суток находился в пути со своими нелёгкими мыслями. Разлука с Ольгой заставила его не только думать о ней, но и о своей прошлой жизни, в которой этой женщине не было места. Встреча с Ольгой нарушила его душевное равновесие, однако трех дней не хватило для того, чтобы понять её, узнать побольше о её образе жизни. В течение этого времени между ними стояла невидимая и скорее всего непреодолимая на тот момент стена. Много было недосказанного, много незаданных вопросов, да и вообще встреча выглядела спонтанной и не своевременной. Виктор лежал на полке, прислушиваясь к ритмичному постукиванию колёс. Вагон приятно покачивался со стороны в сторону, тем самым убаюкивая пассажиров. В стакане слегка позвякивала чайная ложечка, дополняя купейную атмосферу. Он повернулся на бок и мысленно перенёсся в далекое прошлое, в больницу.
Он сумел приспособиться к жизни и даже смог самостоятельно ездить за тысячи километров. Но, тогда, узнав от доктора безнадежный приговор, его охватило странное чувство, словно он знал это и был готов к такому исходу. Ему было страшно заглядывать в будущее даже не на год, а на один день. Необходимо было в корне менять свою философию и жизнь, которая помогала ему выживать, когда он не был инвалидом. Виктор всегда делал сегодня то, что может понадобиться в будущем для его существования. А вот став нетрудоспособным, выражаясь медицинским термином, что-либо делать на завтра не предоставлялось возможным. Услышав приговор доктора, он не впал в панику, у него отсутствовал шок, но было странное безразличие ко всему и главное к самому себе. Скорее всего, так сработала его защитная реакция, не дав возможности эмоциям заглушить разум. Это уже потом, спустя некоторое время после его возвращения домой, воображение стало рисовать жуткие и страшные картины будущей слепой жизни. Постоянно снились кошмарные сны, где тёмная сила тащила его в бездонную пропасть, и он балансировал на самом краю, пытаясь закричать, позвать на помощь. Во сне, прикладывая все силы, он пытался выдавить из себя крик, но не мог. Намучившись до изнеможения на последнем вздохе, он всё-таки выскальзывал из объятий страха, и просыпаясь от собственного громкого крика. Потом он долго отгонял сон, чтобы снова не оказаться в плену ожидавшего его ужаса за гранью реальности. Довольно часто в его сон приползала чёрная змея, которая оказывалась с ним в постели и постоянно его жалила. Он явственно ощущал холодное скользкое тело, касавшееся его кожи. Вырываясь с криком из сна надо было успокаивать себя разными доводами, однако страхи настолько были сильны, что ему с трудом удавалось поверить в реальность. Боясь этих снов, Виктор гнал от себя дремоту, тем самым, давая поселиться бессоннице. Несколько ночей подряд он не спал, бессонница выматывала до крайности и только благодаря силе воли, он ломал себя, никому не признаваясь о своём состоянии. Да и кто бы этому поверил? В лучшем случае запихнули бы в обычную больницу, а то и в психушку.
Поезд замедлил ход, и Виктор отогнал кошмарные воспоминания. Теперь он стал другим, и страхи уже не посещали его, он вытравил их из сознания, надеясь, что навсегда. Он надавил на кнопочку говорящих часов и, узнав время, убедился, что до его города еще полдня пути. Приподнявшись на полке, он сел.
- Это какой город? – спросил Виктор у своих соседей по купе, слыша, как они перешептываются. Насколько он мог определить по голосам, это была молодая пара.
- Мы не знаем, - ответила девушка, почему-то за двоих. Виктор подумал, что в будущем, став зрелой женщиной, она будет управлять мужем.
- Куда вы едете? – поинтересовался Виктор, хотя поначалу не хотел ни с кем знакомиться, а тем более завязывать беседу.
- Мы едем на родину Стаса, - ответила снова девушка.
- Тогда понятно, - Виктору хотелось узнать, не немой ли Стас, если он сам не может отвечать, но мысленно махнув рукой, попросил, - Вы не смогли бы принести стакан кипятка, я хочу чая попить.
- Сейчас принесу, - девушка проворно вышла из купе.
Виктор пил чай, вспоминая, как Ольга ему подала в постель чашку кофе в первое утро. Почему-то сейчас в его памяти остались только незначительные обрывки их встречи. Видимо время и расстояние стирало его воспоминания о трех днях, проведенных с Ольгой. Он этому не удивился, так как хорошо себя знал. Всё будет с точностью, как тогда после приговора лекаря. Снова сработала защитная реакция и заблокировала воспоминания, для того, чтобы потом в полном объёме надавить на психику. Когда на него свалится этот груз, то он сможет принять решение, о котором никогда не пожалеет. А сейчас надо ждать, жить как прежде, не меняя ничего кардинально. Снова до его ушей донёсся шепот попутчиков, они явно обсуждали какие-то важные, а может быть глобальные вопросы, которые никак нельзя отложить на потом. Четвёртого пассажира в их купе не было. Он не хотел мешать соседям, поэтому взял сигареты и пошёл курить, с тем, чтобы заодно убить время. Тяжелый запах прокуренного тамбура ударил ему в нос, под ногами захрустел снег, заброшенный ветром в щели дверей. Он зажег сигарету и глубоко затянулся, ощущая, как слегка закружилась голова от табачного дыма. Так бывало всегда, когда он долго не курил. Снова почему-то вспомнилась больница, где он после операций делал первую затяжку. Лёгкое головокружение, расширение лёгких, а главное - уходило онемение мышц после долгого бездействия. Он получал наслаждение от курения и даже никогда не пытался избавиться от этой пагубной привычки. Но это происходило, когда он ничем не загружал мозг. Были случаи, когда не только сигареты ему не помогали, но и алкоголь не мог заглушить страх и ужас перед будущим. После большой дозы выпитого на следующий, а то и на второй, третий день жутко болела голова, тошнило, и запах спиртного доводил до исступления. Это потом он узнал, что существует определенная категория людей, которая никогда не спивается, но есть и такие, которые выпьют несколько раз, а потом до конца жизни не могут остановиться. Виктор иногда позволял себе выпить спиртного в праздники, дни рождения знакомых, но всегда помнил о том, что завтра ему будет плохо, поэтому старался пить по минимуму. Выкурив две сигареты подряд, продрогнув в холодном тамбуре, он вернулся в купе.
- В тамбуре очень холодно? – раздался голос девушки.
- Холодно, - поеживаясь, подтвердил Виктор, присаживаясь на полку и без особого желания поддерживая разговор.
- Извините, я хочу вас спросить, - наконец-то заговорил Стас.
- Да, я слушаю, - Виктор удивился, что его попутчик под конец поездки решился завязать разговор.
- Мне, кажется, я вас знаю. Правильнее сказать - видел по телевизору.
- Может быть, - Виктору почему-то больше всего не хотелось об этом говорить. Сейчас он был далёк от работы. Его мысли частично находились за пределом реальности, прятались в разных уголках сознаниях, не желая сгруппироваться и выстроиться в логическую цепочку.
Лет пять назад в его северном городе открылись курся для незрячих и слабовидящих людей, которые вел Виктор. В Дни инвалидов часто телевизионщики снимали передачи о компьютерных технологиях для незрячих. Иногда у Виктора брали интервью. В связи с этим он стал известным в своем городе.
- У моей сестры ребёнку семь лет, он смышленый, но тоже сле… - Стас на мгновение умолк, а потом поправил себя, - вы извините, я хотел сказать незрячий.
- Правильное слово «слепой». И если человеку говорить правду, а тем более ребёнку и не искать других слов, думая, что вы раните его сознание, то в будущем он будет правильно понимать жизнь. Но если ребенка жалеть и избегать называть вещи своими именами, то когда он столкнётся с суровой действительностью, вот тут его психика и треснет. Поверьте моему опыту, я неоднократно сталкивался с подобными случаями.
- Я понял, - торопливо согласился Стас. Мне интересно, как может работать слепой на компьютере и можно ли научить семилетнего ребенка? – В голосе Стаса слышались нотки волнения и неуверенности.
- Научить можно, тем более, если он смышленый, как вы выразились. А как это сделать и с чего начинать, можете узнать, обратившись ко мне, - Виктор достал из бумажника свою визитку и протянул в ту сторону, откуда слышался голос попутчика.
- Спасибо, - проникновенно сказал Стас, рывком выдёргивая из пальцев Виктора глянцевый прямоугольник.
- Только звоните недели через две, - уточнил Виктор, а про себя подумал: - может, действительно я нужен людям такой, именно такой. А ведь было время, когда я не хотел жить, да что там не хотел, я просил у Бога смерти, умолял, чтобы он послал мне такую болезнь, чтобы я умер быстро и больше не топтал грешную землю. Но наложить на себя руки не смог, духу не хватило, слаб для такого «подвига». Действительно это, наверное, подвиг. Где-то я слышал, что «умереть не страшно, страшно жить». Чтобы сказать такое, надо многое пережить, страдать, отречься и снова вернуться к вере. Да, многое…
Стоял северный трескучий мороз, от которого воздух казался густым и вязким. Виктор вышёл из вагона, прислушался к скрипу снега под ногами людей, прощупал перед собой тростью пространство и влился в людской поток. По знакомым местам он шёл свободно, зная почти каждую выбоину на перроне. Ступив на хорошо знакомую землю, он вздохнул полной грудью, и даже обжигающий морозный воздух показался родным, таким привычным и естественным в это время года. Почувствовав, как толпа свернула на лестницу, замедляя движение, Виктор чаще задвигал тростью, стараясь найти первую ступеньку, а дальше всё было просто - пересечь небольшую площадь, потом спросить у людей номер подошедшего автобуса. Стоя на остановке, он услышал звонок мобильного телефона.
- Да, я слушаю, - Виктор приложил телефон к уху, чувствуя, как мороз сразу же взял в тиски его пальцы.
- С приездом, - раздался в трубке голос его хорошего знакомого. Виктор так называл тех, которых иные считают друзьями. Настоящей дружбы он ни с кем не водил.
- Говори быстрее, а то у меня отвалятся пальцы от холода.
- Ты чем вечером будешь занят? Может, встретимся?
- Конечно, - они условились о встрече.
Виктор поначалу не имел желания с кем-либо встречаться, а тем более звонить первым, но раз ему позвонили, то решил от встречи не отказываться. Первым делом по приезде домой он планировал сесть за компьютер и написать письмо Ольге.
Виктор открыл сумку, вынимая оттуда одежду, полотенце, тапочки. Под руку попалась квадратная коробка, подарок Ольги, он присел на диван, держа ее в руках. На мгновение перед ним пронеслась сцена сборов в последний день пребывания Виктора у Ольги. Он сам складывал нехитрые пожитки в сумку, Ольга вышла в другую комнату, но скоро вернулась, неся небольшую темно-синюю коробку в руках.
- Это тебе на память. Я желаю тебе счастья, - сказала Ольга, открывая коробку и вынимая две небольшие чашечки и два блюдца, сделанные в форме капли, которые вставлялись друг в друга. - Такой набор называется «Тет-а-тет».
Ольга стояла рядом и молчала, зная, что через несколько часов Виктора унесет поезд за тысячи километров и, возможно, больше они никогда не встретятся. Первый раз в своей жизни она встретила мужчину, рядом с которым ей было хорошо говорить, молчать, держать за руку... «Почему все так сложно? Такие большие расстояния? Его слепота? Моя болезнь? Для чего мне эту встречу послал Бог? Зачем на моем пути встретился такой мужчина? Зачем? Чтобы вот так сразу расстаться и больше никогда не встречаться?» Слезы стояли в глазах Ольги, она молчала, боясь произнести слова, зная, что по дрожанию голоса Виктор сразу догадается о ее чувствах.
Виктор взял в руки чашку и блюдце, поставил на стол, затем вторую пару, вставил их друг в друга и вспомнил Ольгу, ее слова в момент дарения, голос, движения, прикосновение нежных рук, дыхание... Он сидел на диване, держал в руках хрупкий фарфор и думал о том, что никогда не забудет свою поездку и встречу с Ольгой.
Виктор мгновенно пробежал пальцами по клавиатуре, на экране высветилось «Привет». Он задумался, в голову не приходили нужные слова. Конечно, можно написать что угодно, особо не напрягаясь, например, вкратце рассказать, как прошло время в пути, но, видимо, защитная реакция, поставив блокировку на его мыслях, воображении, памяти, не хотела, чтобы он так поступил. Шло время, а он всё сидел, не написав ни строчки, и думал. И вот, в конце концов, появилась подленькая мысль. Нет, она сначала была какой-то неопределенной, мутной, подкрадывалась, как лиса, двигаясь кругами.
– А есть ли смысл писать? – тут же за ней следовала другая точно такая же подлая. - Приведи себя в порядок после дороги и отправляйся на встречу, - Виктор тряхнул головой, не понимая, откуда взялись эти мысли. Как вообще они могли родиться в голове, не имея никакой почвы для этого. Однако следом за этими мыслями последовала ещё одна, - Пиши. Что-нибудь напиши, - он прогнал и её. Перед его мысленным взором всплыло задумчивое лицо Ольги, серьезные зелёные глаза почему-то смотрели поверх его головы в пустоту. Явление было настолько ярким, что он чуть не оглянулся, чтобы посмотреть, кто стоит позади него. Сообразив, что он незрячий, выругал себя. Лик Ольги исчез так же быстро, как и появился. Не понимая самого себя, он выключил компьютер с ощутимой досадой на душе.
- Привет! – радостно воскликнул Игорь, протягивая руку для пожатия.
- Здорово, - Виктор вытянул руку в сторону голоса и наткнулся на пальцы своего знакомого.
- Как съездил? – добродушный Игорь был действительно рад их встрече. Это был мужчина среднего роста, худощавый с непримечательным лицом. На орлином носу тяжело сидели очки с толстыми линзами. Острый подбородок и почти бесцветные губы дополняли его внешний облик.
- Нормально, - Виктор не хотел рассказывать о цели и результатах своей поездки. Он ещё сам не разобрался в своем поступке, так зачем было посвящать в это других?
- У меня есть предложение. Давай ко мне, - радушно предложил Игорь.
- Не стоит, пожалуй. Скорее всего, мы выпьем за встречу, а твоя жена станет дуться. Я не хочу слышать её лекции о вреде алкоголизма.
- Тут ты прав. Ну, тогда пошли в бар, не на улице же отмечать нашу встречу.
- Я не против, - Виктор легонько взял Игоря за правый локоть, ему так было удобно ходить, для страховки держа наготове в правой руке трость. Игорь ещё что-то говорил, но Виктор его не слышал, копаясь в своих мыслях, задавая себе один и тот же вопрос:
«Почему я не смог написать письмо?» Естественно, он так и остался без ответа.
Скрип под ногами прохожих и колёсами автомобилей сливался воедино, царил в морозном воздухе, трещал, создавая монотонный гул. Выхлопные газы вырывались из автомобильных труб клубами серого дыма, тем самым создавая сизое марево в густом воздухе. На остановках слышался треск открываемых дверей в автобусах, гомон пассажиров, изредка брань входящих и выходящих, плач ребёнка, лай бездомных собак, всё жило, всё бурлило, всё двигалось, отчаянно пытаясь не застыть на морозе.
Они остановились у переливающейся всеми цветами радуги надписи «Жемчужина Севера» над входной дверью, ведущую в подвал.
- Ну что, в «Жемчужину»? – спросил Игорь.
- Давай в «Жемчужину», - Виктора коробило от этого названия, он удивлялся, кто мог придумать такое? Что можно назвать жемчужиной на севере? – задавался он вопросом. Однако бар был неплохой, здесь всегда можно было найти свободное место, да и цены были приемлемыми. Он заходил в бары редко, но сейчас мороз крепчал, а продолжать путь в поисках чего-то лучшего не хотелось.
- Может, пойдем дальше? - предложил Игорь, видя, что Виктор не очень хочет спускаться в подвальное помещение.
- Ладно, давай сюда.
Они сидели за столиком в правом углу зала, где свободно общались, не обращая внимания на других посетителей. Приглушенная, лёгкая музыка обволакивала помещение, приятно лаская слух, словно нежная девица шептала сладострастные слова. Лёгкий звон фужеров раздавался за стойкой бара, придавая иностранной музыке особый колорит. Сквозь насыщенные страстью ноты прорывались слова посетителей, взмывали вверх и под потолком растворялись. За столиком у барной стойки расположились три парня и две девушки, они были навеселе, оживленно обсуждая какую-то интересную для них тему. Изредка девушки заливались смехом и шумно вставляли свои нечленораздельные фразы в общий разговор. По всей видимости, каждая из них пыталась произвести на своих знакомых самое выгодное впечатление, компенсируя отсутствие интеллекта громким смехом, наивно полагая, что сейчас они на высоте. Снова взрывался как вулкан смех, заглушая голос страдающей певицы. Густое марево сигаретного дыма заполнило всё помещение, доминируя над запахами алкоголя и еды. Лёгкие дурманящие испарения спиртного блуждали между столиков, слегка касались обоняния посетителей, маня их в свой призрачный и блаженный мир. Многие уже отдались этому зову и парили по бескрайним просторам веселья, наслаждения, пока не осознавая, что искусственно вызванное настроение вскоре разлетится, как волна, ударившаяся об скалы.
- Н-да, - с досадой в голосе протянул Виктор.
- Ты какой-то грустный. Что, поездка не удалась? – весёлым, беззаботным голосом поинтересовался Игорь. Ему было хорошо, так как нашёл предлог сбежать из дома от сварливой жены.
- Я не о том, - Виктор провёл рукой по столу и нашёл рюмку с водкой, - раз пришли, давай выпьем, - он осторожно потянул руку с рюмкой в сторону Игоря.
- Конечно, надо выпить. Ты совершил подвиг Геракла. Я думаю таких смелых, как ты очень мало. Рискованное ты затеял предприятие, но, слава Богу, справился. Хотя я в тебе не сомневался, - Игорь легонько чокнулся своей рюмкой о рюмку Виктора.
- Если бы мне сказали лет пять назад, что я буду куда-то ездить, то я бы попросту рассмеялся тому человеку в лицо, - заговорил Виктор, поставив рюмку и взяв бутерброд. - Первый раз я поехал два года назад и ничего, вернулся. Самое страшное - это преодолеть психологический барьер, а потом удивляешься, зачем надо было так переживать? По крайней мере, у меня такой характер.
- Скорее всего, ты прав, - подтвердил Игорь.
- Не хочу сейчас об этом говорить. Если надо будет, то ещё поеду, - а про себя подумал, - а поеду ли? – в душе была сумятица, дезориентация душевного состояния. Расстояние и время должны сделать своё дело и расставить всё по полочкам, как и было у него раньше.
- Ты к женщине ездил? Конечно, если не хочешь, то не рассказывай, но ты сам знаешь - я могила. Никто от меня ничего не узнает, - Игорь слегка захмелел.
- Да, я ездил к женщине.
- Ну, ты даёшь, а разве тут их мало? Насколько мне известно, многие не прочь закрутить с тобой роман.
- Я думаю, тебе этого не понять. Если честно, то я и сам не очень понимаю, - он говорил правду.
- Ты меня обижаешь. Уж о женщинах я всё знаю, - Игорь снова наполнил рюмки.
- Думаю, что не всё, - медленно сказал Виктор, понимая, что его знакомого уже подхватило искусственно хорошее настроение и несло в свой удел. - Ты всё знаешь о женщинах, а своей боишься как чёрт ладана, - подумал он про себя.
- Да брось, старик. Бабы и есть бабы. Везде они одинаковы.
- Ладно, не будем об этом спорить, - Виктор пожалел, что так опрометчиво согласился на встречу, она получалась пустой. Он снова подумал об Ольге, вспоминая её случайные прикосновения, незначащие фразы, словом - стандартная жизнь в быту. Появлялась надежда, что заблокированные мысли потихоньку возвращаются на своё место. Снова захотелось за компьютер.
- Ты почему скис? Позвони своим знакомым женщинам, позови сюда, посидим, пообщаемся. Жизнь коротка, надо успевать рвать от неё своё зубами, - поучительным тоном вещал Игорь.
- Нет, я не буду никому звонить и тем более звать сюда, я пойду домой.
- Мы сидим всего ничего, что ты как маленький, - Игорь явно не хотел покидать облюбованное место.
- Ты можешь оставаться, а я пошёл, - он поднялся.
- Ну ладно, если решил, то тебя всё равно не переубедить, я тебя знаю. Я провожу? – он пока не хотел выходить на улицу.
- Нет, я и сам справлюсь, не впервой.
- Ну, смотри старик, а то могу, - Игорь знал, что Виктор не нуждается в сопровождающем, но для приличия предложил.
И снова он сидел за домашним компьютером, собираясь с мыслями. Появлялись отголоски былой встречи - он слышал её смех, но в нём не было радости, чувствовалась некоторая сдержанность, словно она боялась открыться полностью. Да, она многое не договаривала, скорее всего, сознательно, точно так же и смеялась, боясь быть самой собой. Ему показалось, она оградила некую часть своего внутреннего мира не только от него, а даже от своих друзей. По всей видимости, операция оставила большой отпечаток в её сознании, и Ольга спрятала все страхи перед будущим в свою жуткую кладовую. Неведомая сила сдерживала его. Во время прогулки по набережной она пыталась быть естественной, но всё-равно Виктор понимал, что ей хотелось говорить о своём, о наболевшем. Есть события, жизненные моменты, которые нельзя обсуждать с друзьями, а рассказать только близкому человеку, скорее всего у неё ещё не было или уже не было такого рядом. Отсюда следовало, что Виктор не внушал ей доверия. Теперь он не сомневался, что встреча была преждевременной, а может быть и не нужной, по крайней мере, для неё. Он встал из-за компьютера, так и не написав ни строчки.
Снова ночь окутала его в пустой, холодной постели, погружая в безмолвие прежнего бытия. Смыкая веки, он нутром почувствовал, что давно ушедшие страхи, изгнанные жуткие сны вернутся в эту ночь и Бог знает, насколько снова поселятся в его сознании. Жизнь сделала вираж через пятнадцать лет, вырвав его из зубов ужаса, сейчас все снова возвращалось в исходную точку. Если сейчас он снова начнёт отгонять сон, чтобы не оказаться в тисках страха, то вечно ожидающая бессонница завладеет им. Это самое страшное, что могло произойти с Виктором: бесконечная бессонница вперемежку с обрывками снов и фрагментами воспоминаний. Рецидив намного опаснее и непредсказуемее первого очага психического заболевания. Не только у Виктора, но и у любого человека случившаяся трагедия ломает психику, только с небольшими изменениями. Сны приходят и уходят, а бессонница постоянно настороже, и дай ей малейшую возможность - она тут как тут, ждать не придется. В полусонном состоянии он колебался, как лучше поступить, - бессонница была страшнее.
Ему снился треск ломающихся досок, скрип ржавого металла, грохот падающих бетонных кусков. Бежать он не мог, так как не видел дороги, на него со всех сторон надвигался шум рушившегося, как ему казалось, мира. Понимая, что физическая боль неизбежна, он упал на землю, прикрывая голову руками. Грохот проносился мимо него. Он слышал, как куски досок вонзались в землю у его головы. Бетонные обломки пролетали над ним, слегка касаясь и оставляя на теле кровавые линии. Страх достиг своего пика, терпеть больше он не мог. Виктор закричал.
Тяжело дыша, Виктор проснулся. В комнате висела глухая тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем часов. Страх всё не уходил, хотя Виктор четко осознавал, что проснулся. Чувствуя, как по всему телу бегают мурашки, он принялся растирать ноги, руки, виски, стараясь избавиться от досаждающего зуда. Виктор сделал несколько глубоких вдохов, сердце стало биться ровнее. Появилась давно забытая мысль: «А может уйти из этой жизни?»
Спустя какое-то время сон снова стал наваливаться своей тяжестью. Виктор отгонял его, но справиться с таким натиском не мог, и отдался во власть могучей реки сновидений. Она его подхватила, как ветер лёгкое пёрышко, закружив в своём водовороте, унося в дремучие дебри фантазий.. Он лежал среди высокой сочной зелёной травы, вдыхая знакомый с детства запах. Во всём теле была лёгкость, не испытываемая им давно.
«А где я?» – возник странный вопрос. Он знал, что находится недалеко от своего дома, прячась от братьев, и радуется тому, что они никогда не найдут его, так как боятся сюда ходить, ведь здесь водились змеи.
« А если змея? – снова появилось сомнение, - нет, тут ползучих гадов не бывает, мне же дядя говорил, что это он выдумал, что тут живут огромные, чёрные пресмыкающиеся», - все-таки он прислушался.
Справа от него зашевелилась трава, и еле слышно послышался трескучий звук.
- Змея, - подумал он, поворачиваясь на шум, который приближался, - но я же ничего не вижу. Я слепой. Нет, это не детство. Она снова коснётся меня своим холодным телом, а потом ужалит, изрыгая в мою плоть свой яд. - Не хочу! - закричал он что было сил. Виктор второй раз за ночь вырвался из клещей страха. Он понимал, что проснулся, но казалось, что холодный хвост рептилии исчез с его ноги не во сне. Он резко коснулся рукой голени, будто хотел ощутить холод, оставшийся от змеи. – Сегодня я не буду больше спать, - Виктор быстро встал, решив покурить.
На работу он обычно поднимался в шесть, говорящие часы ему сообщили, что сейчас только четыре часа утра. Он поставил чайник и взял сигарету. Первая глубокая затяжка немного успокоила его, отгоняя остатки страха. Его посетило странное ощущение, будто кто-то находится у него за спиной, ожидая подходящего момента, чтобы наброситься сзади.
Зная наверняка, что там никого нет, он повернулся, щупая пустоту. Чайник зашумел, закипая. Виктор выругал себя и присел на табуретку. Он не мог понять, что спровоцировало его давно забытые страхи и кошмарные сны. Ему казалось, что сам организм был против его прежнего существования, надо было бежать.
- Но куда? – спрашивал себя Виктор. - Я больше никому не смогу довериться полностью. Эти страхи будут меня преследовать, наверное, всегда, и не имеет значения, где я буду находиться. Только смерть могла бы избавить меня от них. Ехать к Ольге? Но она меня не звала. Она всё твердила, что я должен сам решить свои проблемы. Но разве она не понимает или не хочет понять, что всё можно изменить, если присутствует обоюдное желание. Никакие бумажки, никакие штампы не помогут людям, если они захотят быть вместе и наоборот. Нет, она ещё не готова принять меня, а может и никогда не решится на это, ведь ей придется объяснять свой выбор друзьям, знакомым, коллегам. Многие её не поймут, даже если она и попытается им все объяснить, ничего не тая. Она отгородилась от меня, я это чувствую. Он вспомнил квартиру Ольги, чистый воздух, легкий щелчок замка входной двери, стук ее каблучков по лестничным маршам. Теперь казалось, что он очутился на ночной, пустынной улице. Он шёл по ровной дороге за кем-то, кого не видел и не слышал, будто его вели в неизвестном направлении, только бы отправить как можно дальше от её дома. Он оглянулся и увидел одиноко стоящий девятиэтажный дом, на который со всех сторон наползал густой туман. Вскоре чёткие очертания стерлись, и здание казалось оторванным от земли. Его снова вели. Дорога была ровной, и он слышал только глухой стук своих шагов. И снова он обернулся. Теперь он видел уже весь город как на ладони и к нему, точно как к дому, подступал всё тот же густой и липкий туман. Город терял свои очертания, поднимаясь вверх. Виктор понял, что все пути к городу, к дому и к Ольге отрезаны. Он дёрнулся, пытаясь вырваться из рук невидимой силы, чтобы успеть вернуться в город, пока тот полностью не исчез, потом бежать к дому, к Ольге.
От сильного рывка у Виктора выпала сигарета из пальцев, задела колено и упала на пол. Оглушительно свистел чайник. Теперь стало очевидно, что он, сидя, задремал, и это был сон. Наклонившись, он пошарил рукой по полу в поисках упавшей сигареты. Найдя ее, Виктор поднялся и выключил газовую конфорку.
День прошел как обычно, только изредка проскальзывали воспоминания о прошедшей ночи. Пока никакие решения не посещали его, лишь к вечеру появилась слегка призрачная, а потом окончательно оформившаяся мысль: «Надо что-то предпринять, иначе я сойду с ума. Ольга меня не звала, а значит, вывод находится на поверхности, и как я его не заметил. Надо ставить точку в наших отношениях!» Итак, решение само появилось.
- Что просто, то гениально, - он вспомнил известное философское изречение, которое только утвердило его в правильности принятого решения.
- Слушаю, - Виктор нажал на кнопку мобильного телефона, он даже обрадовался, что таким образом его избавили от дальнейших размышлений.
- Привет, - раздался веселый голос Тани. - Почему не звонишь? Хорошо, что Игорь сообщил, что ты приехал.
- Скажи ему спасибо, - Виктор не очень обрадовался звонку.
- Ты почему такой серьёзный?
- Тебе кажется.
- Чем занимаешься? Опять сидишь в своём Интернете, а я скучаю.
- Нет, я пока на работе, - Виктор про себя с горечью подумал, - ты скучаешь, когда нет денег и не за что пойти в бар.
- Чудесно. Давай встретимся, - она уже явно придумала место встречи.
- Хорошо, - Виктор принял решение по поводу Ольги и теперь был спокоен на этот счет, но на душе было пусто. Это была своего рода защитная реакция, так можно уйти от надвигающихся проблем, которые он решить не мог.
Они встретились на знакомом им перекрёстке, власти города стали заботится об инвалидах и устанавливали на сложных перекрёстках звуковые светофоры. Татьяна уже ждала и, увидев его, пошла навстречу.
- У меня предложение, - сразу выпалила она, чмокая его в щёку густо накрашенными губами.
- Зачем? Ты же знаешь, что я не люблю, когда моё лицо пачкают помадой, - он стер платком яркий след ее поцелуя.
- Ты должен гордиться, что тебя целует такая женщина, - она засмеялась, прекрасно зная, что он думает о ней.
- Меня от гордости просто распирает, и ты это знаешь.
- У моей подруги сегодня день рождения, и я приглашена с тобой. Надо купить подарок, а потом ты мне всё расскажешь, куда это ты ездил, - она взяла его под руку и повела.
- Думаю, тебе не интересно слушать о моём путешествии. - Виктор подумал про себя, - так вот зачем я тебе понадобился - подарок не на что купить.
- Интересно, очень интересно. Давай зайдём сюда, - она направила его к входной двери популярного в городе магазина под названием «Дисма».
День рождения проходил по отлаженному и давно знакомому Виктору сценарию. Он знал несколько подруг Тани - они были похожи своим образом жизни, как сёстры. Все быстро охмелели, громко говорили о нарядах, модных магазинах, голливудских звездах, потом беседа плавно перетекала на мужиков и их недостатки, затем начались танцы, которых Виктор терпеть не мог. Вальс он любил и хорошо умел его танцевать, а все остальные дрыганья казались ему комедийными и нелепыми. Естественно, никакого желания танцевать даже вальс у Виктора сегодня не было, но Таня хотела продемонстрировать своим подругам, что пришедший с ней мужчина беспрекословно слушается её. Она поднялась и за руку потащила Виктора в центр комнаты. Во время медленного танца она прижималась к нему грудью и животом, клала голову на плечо, целовала в губы. Виктору было противно, но сам не зная почему, он терпел. Танец закончился, они вернулись за стол, Таня налила шампанское в бокал и залпом выпила, Виктор хранил молчание. Наконец вечер подошел к концу, и гости стали собираться домой.
Он вышёл в темный, захламленный коридор, чтобы одеться, но тут появилась хозяйка дома.
- Витя, пройди в ту комнату, Таня зовёт, - именинница указала на дверь спальни.
- Зачем? – он предполагал такой ход событий.
- Зайди, она очень просила.
- Ладно, - он сделал пару шагов и, вытянув слегка руку, наткнулся пальцами на дверь.
- Мы останемся сегодня здесь, я договорилась со Светой, - она повисла у него на шее, целуя в губы.
- Я не останусь, - решительно заявил он, беря её руки в свои и снимая их с шеи.
- Ты почему выделываешься? – она, обидевшись, отошла от него.
- Я не хочу тут оставаться. И вообще, считаю, что нам не надо больше встречаться, - он ещё не остыл от Ольги, и Таня его раздражала. Во хмелю она была слишком настырная, навязчивая, безрассудная.
- Ну и иди отсюда. Иди сам…
- Не надо мне грубить.
- Ты думаешь, я не знаю, куда ты ездил? Ты ездил к … - она плюхнулась в кресло.
- Это не твоё дело, - он повернулся, чтобы уйти.
- Это моё дело, я три года на тебя потратила, могла за это время найти нормального мужика, а не возиться с инвалидом.
- Я говорил тебе уже давно, что нам пора завязывать, тебе не нужен такой, как я. Твоя жизнь заключается в бесконечном веселье, хождении по гостям, а о чём-нибудь серьёзном ты никогда не думаешь. И последнее время звонишь исключительно тогда, когда заканчиваются деньги.
- Ты, гад, тебя никто не будет так любить, как я, - она заплакала, размазывая пьяные слёзы по щекам.
- Уверен, что мы никогда не договоримся. Постарайся мне больше не звонить. Я уж точно не позвоню, - он вспомнил сон и змею, так вот к чему снилась рептилия, догадался он, выходя из комнаты.
- Ты ещё на коленях ко мне приползёшь, но я тебя прогоню, - сквозь слёзы сказала Таня, не стесняясь все слышавших подруг.
- Никогда! - Виктор плотно закрыл за собой дверь в комнату и стал одеваться.
Включая компьютер, он надеялся на Ольгино письмо. В папке «Входящие» накопилось много сообщений, но письма с желанным адресом не было.
«Она не написала, но это и к лучшему. Мне тоже нет смысла писать. По всей видимости, мой приезд, такой неожиданный, расставил все точки над «і». Но необходимо поставить точку в нашем коротком и таком непонятном романе, перевернуть ещё одну страницу моей жизни. Только как стереть из своей памяти те три дня? Перелистну я эту страницу, а дальше что? Снова жить как раньше без цели и смысла? Наверное, такая моя доля, но точку надо ставить в любом случае. И не в Ольге здесь дело, она не звала меня и ничего не обещала. Винить можно только себя, а последнее письмо я должен написать и напишу», - он взял сигарету и закурил. В его памяти всплыли стихи, но еще расплывчатые и нечеткие, но то, что последнее письмо должно быть в стихах, это было ясно. Он долго думал и ждал, когда слова лягут друг за другом так, чтобы выразить его последнее послание. Спустя час он создал бланк письма, в теме поставил одну букву «В» и начал набирать текст.
Ветер оборвал последние листья
Разметал по полю, по лугам.
Разве мог представить я, подумать,
Что судьба жестока будет к нам.
И цветы тебе не подарю я,
Не коснусь твоих прекрасных губ,
Между нами тропку заметает
Холодный белый, белый пух.
На окне морозном нарисую
Я печальные твои глаза.
Будут они рядом со мной зиму,
А потом растопит их весна.
И стекут твои глаза водою
В лучах солнца, капельками вниз,
Нет, в разлуке мы не виноваты,
Это у судьбы такой каприз.
Прочитав несколько раз письмо, он вызвал команду «Отправить», затем занёс руку над клавишей «Ввод» и думал, не решаясь нажать её. Виктор снова вспомнил Ольгу, лёгкое и такое осторожное прикосновение её пальцев, спокойный голос, её уверенность в каждой сказанной фразе. Как ему всё это забыть, стереть и уничтожить? И всё же его пальцы сначала слегка коснулись клавиши «Ввод», а потом нажали на нее сильнее.
Глава 9
Жизнь после операции постепенно наладилась. Ольга встречалась с Олегом, иногда проводя с ним ночи, но особой привязанности к нему не испытывала. Часто задавала себе вопрос, смогла ли жить с ним, будь он свободен, и, не раздумывая, отвечала – нет. Он был нежен с ней, не жаден, добр и заботлив, внешне приятен, но при наличии всех этих достоинств Ольге хотелось, чтобы у ее мужчины присутствовал незаурядный ум. Ольга размышляла, что важнее ум или доброта и выбирала последнее, но годами жить бок-о-бок с мужчиной добрым, но глуповатым не хотела. Она знакомилась на сайтах с мужчинами, но ей хватало одной встречи, иногда даже пятнадцати минут общения, чтобы понять, что это не тот вариант. Про себя она это называла «дубль пусто»*. Периодически на нее наваливалось отчаяние и пустота, особенно часто это случалось вечерами в выходные дни и при плохой погоде.
В один из таких дней Ольга неожиданно для себя отправилась в центр города. Она ехала в метро, глядя на счастливые парочки влюбленных: он нежно держал ее за руку, а она преданно смотрела в его глаза. Ольга украдкой смотрела на молодых людей и радовалось их счастью, немного сожалея о том, что у нее это было давно и, наверное, уже не повторится. Она вышла на нужной станции метро и пошла по знакомой дороге через университетский парк, к собору. Пролетали крупные снежинки, но прохожие не спеша прогуливались по центральному бульвару города.
Ольга надела платок, перекрестилась и зашла в церковь. Недавно началась служба, церковный хор пел псалмы, а священник монотонно читал молитву. Ольга стояла и слушала, думая о своем. Постепенно душу ее наполняло спокойствие и умиротворение, и она обратилась к Богу: «Господи, пошли мне еще одну встречу с Виктором, если мы нужны друг другу. Господи, подари нам эту встречу». Ольга подошла к иконе Спасителя и зажгла свечу, про себя повторяя как заклинание: «Господи, только если мы нужны друг другу...»
Тридцать первого декабря Виктор вышел из дома, но необъяснимая тревога поселилась в душе, как только он открыл глаза, у него не было желания куда-то идти в этот день. После работы он планировал встретиться со своими знакомыми, а потом они все вместе собирались отмечать Новый год у Игоря, так что из дома выходить было неизбежно. Обогнув дом по знакомой тропе, он вышёл на тротуар. Через два квартала надо было перейти дорогу, стоя у светофора, Виктор прислушивался к движению транспорта. Этот переход он хорошо изучил и чувствовал себя уверенно. Движение остановилось, он предположил, что загорелся зелёный свет. Мимо него кто-то прошёл, Виктор сделал два шага, и в это мгновение пронзительно завизжали тормоза. От сильного удара Виктора швырнуло на сугроб поодаль от перехода, в его в глазах сверкнули молнии, затем всё исчезло.
Тридцать первого декабря Ольга лежала в постели и никак не могла заставить себя встать, силясь вспомнить сон, его обрывки всплывали в сознании, но собрать все воедино она не могла. Она подумала о Викторе. Два дня назад, она получила от него странное письмо, не понимая, почему он так написал, но было ясно, что в их таких непростых отношениях он поставил точку.
Зачем он тогда приезжал? Этот вопрос мучил её и пока объяснений она не находила, хотя иногда всё становилось на свои места, после долгого анализа тех трёх дней совместного проживания. Это не только надо ему ломать свою жизнь, но и мне пришлось бы изменить привычный уклад жизни. А готова ли я к этому? Сейчас меня устраивает то, что имею: работа, квартира, друзья, в которых я уверена и могу иногда рассчитывать на их помощь и поддержку, а с Виктором придется начинать всё заново. Наверное, это к лучшему. Пылающая страсть во мне не зажглась, страдания не бередят душу, пока буду жить так, - она лениво потянулась, снова смыкая веки. Нега разливалась по всему телу, хотелось спать.
- Бежать, надо бежать, - она подгоняла себя. По лицу хлестали влажные от росы ветки, но она уже бежала, раздвигая густой кустарник. Внезапно кусты исчезли, и она оказалась на берегу реки.
- Я сейчас увижу мужчину, падающего с берега в воду. Я уже это когда-то видела. Но где же он? – Ольга смотрела то влево, то вправо, подходя к самому обрыву. Никого не было. На миг ей показалось, что надо закричать, позвать его, но она не знала его имени и вообще его ни разу не видела. Было ясно только одно: она ему нужна, он ждет ее помощи. В этом месте берег уходил круто вниз. Она стояла на самом краю, глядя на мутную бурлящую реку, которая словно взбесилась и швыряла могучие волны на каменистый берег. Волны захлестывали Ольгины ноги и пытались схватить ее. Страх сковал её руки, ноги, даже веки не подчинялись ей, она хотела закрыть глаза и избавиться от гипнотизирующей силы воды. Странно было и то, что небо, вода, горизонт казались окрашенными в нереальные, неживые цвета природы, словно над этой картиной поработал злой художник. Небо состояло из рваных в фиолетовых прожилках кусков и пульсировало, как желе. Река хоть и швыряла свои грязные воды о берег, но она явно больше ничего не могла сделать. И тут Ольга увидела в метрах десяти от берега вынырнувшую голову из мутной воды. Человек повернул к ней лицо. Тёмные очки скрывали глаза, но она чувствовала, что на неё смотрят и ждут помощи.
– Но как я ему помогу? Я не смогу его вытащить. Его уносит всё дальше и дальше, - она видела, как отхлынувшая от берега огромная волна метнулась к мужчине, подхватила его и бросила на недосягаемое расстояние. Ольга, осознав, что медлить нельзя, нырнула.
– О Господи, что это было? – простонала она, пробудившись от жуткого сна.
Раздалась мелодия мобильного телефона, Ольга потянулась и, не глядя на экран, нажала кнопку вызова. И только услышав голос Олега, сообразила, что, как правило, никогда не смотрит, кто её вызывает, когда звонит он. Если бы она увидела, то может и подумала, надо снимать трубку или нет. Ольга в этом видела лёгкие мистические проделки.
- Оленька! - раздался спокойный и ровный, как всегда, голос Олега. Он никогда никуда не спешил, каждое слово звучало твёрдо, словно было заранее подготовлено.
- Здравствуй! – ответила она, заранее зная, сейчас последует приглашение на празднование Нового года.
- Ты вечером сегодня занята?
- Я? – переспросила Ольга, будто не поняла, кого он спрашивает. Олег много раз выручал ее, и без особого повода она не могла ему отказать. Сегодняшний вечер она собиралась провести в одиночестве, то теперь не видела причины отказать ему. Ещё ей хотелось, понять, как она будет воспринимать Олега после встречи с Виктором. Он изредка изменял жене, но о разводе никогда не вёл разговор. Однако к нему у Ольги были иные чувства, совершенно не такие как к Виктору, хотя сейчас женщина не могла разобраться в себе. Всё в душе перемешалось, словно по её чувствам пронёсся ураган, который беспощадно свалил всё в одну кучу.
- Я хочу встретить Новый год с тобой. Можем пойти куда-нибудь, но если ты что-то предложишь, то я готов обсудить любой вариант, - и снова его речь была такой, словно он читал по бумажке.
- Можно сходить куда-нибудь. А куда жену подеваешь? – она умышленно задала этот вопрос с тем, чтобы хоть как-то поддеть его. - Я думаю, что ты всё уже продумал и звонишь с определённой целью, - в её голове закружились мысли о нарядах. Вскоре она уже знала, что наденет в этот особенный вечер. Чёрное строгое бархатное платье, минимум украшений, надо быть как в лёгком трауре, ведь Виктор поставил точку в их странном романе, поэтому одеждой ей хотелось выразить то, что она чувствовала в последний день года.
- Я заказал столик на двоих в одном приличном, очень уютном ресторанчике.
- Чудесно! – Ей никогда не нравился общепит, но сегодня был особенный день и надо воспользоваться возможностью.
- Договорились, - Олег четко объяснил, где они встретятся и во сколько.
Ольга намного раньше назначенного времени вышла из дома, думая, что прогулка перед встречей пойдёт ей на пользу. Был лёгкий мороз, без малейшего дуновения ветра. Огромные снежинки медленно кружились в воздухе в свете фонарей, а потом ложились на землю, на припаркованные автомобили, на шапки шумных прохожих. Ольга шла мимо ярких, сверкающих разными цветами витрин.
Вспомнилось детство, когда перед Новым годом она шла со своей мамой, смотрела на огромные витрины, конечно, они тогда не были такими богатыми и красочными, но ей казалось, что за стеклами магазинов живут сказочные персонажи, которые могли позвать её в настоящую сказку. Но даже если бы они её позвали, то мать не разрешила ей пойти. Ольга про себя улыбнулась о своём глупом детском желании.
Навстречу ей шли несколько Дедов Морозов явно навеселе. Люди в этот праздничный вечер были в приподнятом настроении. Все ждали праздника и надеялись на чудо. Ольга на это не могла надеяться, она заранее знала сценарий сегодняшнего вечера: они посидят в ресторане, потом Олег захочет её проводить и попросится на чашку чая, а там и останется на ночь. На следующее утро встанет, сошлётся на дела и снова исчезнет на несколько недель. Она ему звонить не будет, если только не возникнет что-то неотложное.
Её взгляд наткнулся на окно магазина, которое было украшено не так как все остальные витрины, казалось, что за стеклом кроется какая-то непостижимая тайна. В окне царил полумрак, сквозь который просматривалась небольшая ёлка, игрушек на ней почти не было, лишь мигали маленькие гирлянды. Неподалёку от ёлки одиноко расположился Дед Мороз, Ольга вряд бы его заметила, но ей захотелось посмотреть на оформление поближе, и когда она подошла, то тогда увидела его. В этот момент огоньки мигнули, и Ольга вздрогнула: лицо игрушечного Деда Мороза казалось таким грустным, печальным и больным, оно поразительно напоминало Виктора. Еще большего сходства с Виктором придавали темные очки и тонкая металлическая трость в правой руке Деда Мороза. Ей стало не по себе, захотелось быстрее убежать от сумрачной витрины.
– Ну и глупая… - выругала она себя и чуть повернулась, собираясь уйти прочь.
- Красиво? – раздался за её спиной низкий мужской голос.
- Что? – она вздрогнула второй раз за последние пять минут, резко поворачиваясь назад. Позади незнакомый мужчина созерцал неординарную витрину.
- Да, красиво. Никакого излишества, а так манит, - незнакомец не обращал особого внимания на Ольгу.
- Да, - согласилась Ольга, уходя. Потом она несколько раз оборачивалась и видела незнакомца возле витрины, который зачарованно продолжал смотреть на шедевр неизвестного оформителя.
Олег стоял в условленном месте, ежесекундно поворачивая голову то влево, то вправо, он явно нервничал, хотя Ольга прекрасно знала, как только она подойдёт, он снова будет спокоен и уверен в себе. Выходило, что он только при ней кажется таким правильным. Она много нашла у него недостатков, но не хотелось о них думать и хоть как-то исправлять. Да и зачем? Замуж она за него не собиралась, а в будущем хотела вообще порвать те тонкие нити, которые связывали их. Но, с другой стороны, ей казалось, что такой поступок не благородный, так как он пришёл к ней в трудную минуту и поддержал, когда ей это было так необходимо. Она замедлила шаг, понимая, что Олег ещё её не увидел, и тут проскользнула мысль: «А может уйти? Не лежит у меня сегодня душа к встречам».
Она остановилась, но в этот момент Олег махнул рукой, направляясь к ней.
- Я уже начал волноваться, - он, подойдя вплотную, коснулся губами её щеки.
- Я когда-нибудь тебя обманывала? – спросила Ольга, а про себя подумала, - если не хочу, то найду предлог, чтобы свидание не состоялось. Она поймала себя на мысли, что сегодня все так бы и произошло, если бы он увидел ее на несколько секунд позже.
- Нет, но ты не часто соглашаешься на встречи, - с лёгкой досадой упрекнул Олег, беря её под руку.
- Извини, но у меня действительно не хватает времени, - ей не хотелось оправдываться и изворачиваться, надо было переменить тему и задеть его, чтобы стало ясно, что и он не всегда может придти. - А куда жену дел? Ты так мне и не ответил.
- К ней приехали родственники, и я подумал, что до одиннадцати вернусь.
- Что? – Ольга остановилась. – Значит, Новый год ты пойдёшь встречать домой? - вот почему она не хотела этого свидания, предчувствия её не подвели. Она пожурила себя, что в очередной раз не прислушалась к внутренней подсказке.
- Ты же сама понимаешь - это семейный праздник. Я не виноват, что у тебя… - тут он запнулся, по всей видимости, не ожидая такого вопроса от неё, поэтому с языка сорвались ненужные слова.
- Ну ладно, я тебя поняла. Пойдём в твой ресторан, - своей простотой он задел её душевную рану, которая тут же стала кровоточить. Она взяла себя в руки, но на глаза навернулись слёзы, заставив ее часто заморгать, правда, Олег этого не заметил.
В ресторане царила праздничная обстановка. Все столики были заняты нарядно одетыми посетителями, которые оживлённо беседовали. Доносилась лёгкая музыка, смешиваясь с гомоном людей, и трудно было разобрать слова песен. В правом углу от входа стояла ёлка, украшенная дешевыми китайскими игрушками, большинство которых было в виде разноцветных Дедов Морозов. Ольге почему-то захотелось, чтобы вместо этой красавицы была та ничем неприметная, простенькая лесная красавица из витрины магазина с тем же Дедом Морозом в темных очках. Эта елка казалась ей напыщенной и вульгарной в полутёмном ресторане. Официант проводил их за столик. Олег пытался казаться галантным кавалером, что ему не очень удавалось. Играть он не умел, а изысканность манер была ему не присуща. На столике горел светильник, который походил на аквариум, в котором плавали искусственные рыбки.
- Тебе нравится? – спросил Олег, поправляя борта пиджака, который он, скорее всего, надевал и на прошлый Новый год, так так чувствовал себя в нём скованно.
- Скажем так, терпимо. Правда, ёлка какая-то вульгарная. Мне кажется, что надо что-нибудь попроще, - бесцветным голосом произнесла Ольга, так как на самом деле ей ничего тут не нравилось и она уже жалела, что согласилась на свидание.
- Насколько мне известно, этот зал оформляли лучшие дизайнеры.
- Если это лучшие делали, то тогда понятно, - она начинала капризничать, понимая, что тут дело не в ресторане и тем более не в тех, кто занимался его убранством.
- Оля, мне не нравится твоё настроение. Сегодня Новый год и давай его встретим хорошо.
- Мы его не встретим, ты будешь встречать с женой, - резко сказала она, чувствуя, как в ней закипает злость.
- Успокойся, солнышко. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Мы современные люди и нам нужно жить так, как все. Ты же раньше была согласна с такой позицией, - он накрыл своей ладонью её руку.
- Я так не хочу жить. Меня это не устраивает. Если бы ты был моим другом, тогда другое дело, но, насколько мне известно, дружбы между мужчиной и женщиной в природе не существует, - Ольга выдернула свою руку. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
- Я тебя не понимаю.
- А что тут понимать? Ты живёшь прекрасно: жена, любовница, к которой можно придти, когда вздумается. Конечно, тебе хорошо.
- Оленька, но будь справедливой. Я же много раз звонил тебе, но ты всегда занята. Да кстати, а что это за мужчина был у тебя? Я думал, ты мне расскажешь. Тут говорят, что он из севера. Хотелось бы знать, зачем он приезжал? – Олег с прищуром посмотрел на Ольгу.
- Это не твоё дело. И потом, ты что, ревнуешь меня? – Ольга впервые осознала, глядя на простоватое лицо Олега, что он оказался с ней только потому, что она жалела саму себя, пытаясь доказать себе, что может нравиться мужчинам. - А кто это тебе сказал?
- Я сам тебя с ним видел, а то, что с севера, так это Фёдор проболтался. Я приезжал к тебе, не застал дома, пока ждал во дворе, познакомился с твоим соседом, а он не прочь поговорить и перемыть соседям косточки, особенно женщинам.
- Сейчас мужики пошли хуже баб, - она потеряла интерес к разговору. Её взгляд устремился на сцену, где музыканты настраивали свои инструменты. - Хоть одно хорошо, музыку послушаю.
- Я знаю, что ты любишь живую музыку и потому заказал столик здесь.
- Спасибо, - процедила сквозь зубы Ольга.
- И все же, зачем он приезжал к тебе? Конечно, если не хочешь, то не рассказывай, - он как-то весь сник, съёжился, словно провинившийся мальчик.
- Я тут одним делом занимаюсь, и он приезжал за материалом. Это на счёт работы.
- Тогда понятно.
Музыканты наконец заиграли медленный танец, вкладывая в свою игру всё умение. Со сцены точно так же медленно стал подниматься лёгкий туман, делая неуверенные движения, словно подчинялся ритмам музыки. С каждым тактом он становился всё гуще, обволакивая ноги музыкантов. От группы отделился молодой человек с гитарой наперевес и направился к микрофону, утопая в клубах сизого дыма. Его первые ноты были высокими и, как показалось Ольге, очень походили на оперное пение. Потом, словно по лестнице его голос пошёл вниз и достиг самой низкой ноты. Ольга почувствовала, как по её телу пробежала мелкая дрожь, она была потрясена, что в таком заведении могут петь талантливые люди. Она всегда считала, что в ресторанах поют одни бездари, а их репертуар – избитый шансон. Тем временем туман сменил направление и словно стелился по сцене, создавая видимость водоворота. Музыка захватила Ольгу целиком и полностью, она растворилась среди звуков, которые издавали инструменты. Ей казалось, что она и есть мелодия, вернее её копия, и если бы вдруг музыканты остановились, то она бы заполнила всё пространство собой и мелодия не умерла. Тембр молодого исполнителя нежно касался её слуха, будто шептал ей слова любви и нежности. Среди царствующего блаженства появилось какое-то призрачное, еле уловимое лицо, которое кружило высоко над сценой и будто хотело обратить на себя внимание Ольги. Но она всячески прятала свой взгляд, утопая в бархатных волнах музыки. Стихли последние аккорды, и Ольга вновь вернулась в ресторан за свой столик, к своему спутнику Олегу.
- Тебе понравилось? – спросил Олег, беря в свою ладонь руку Ольги.
- Чудесно, - она выдернула руку и поднялась. - Я ухожу, а ты как хочешь, - она больше не могла оставаться в этом месте. Ей казалось, что на неё всё давит: и стены, и вульгарная ёлка, и светильники с фальшивыми рыбками, и сама атмосфера берёт её за горло. Всё было не правильным, не нужным и не реальным. Она, грациозно покачиваясь, направилась к гардеробу, чувствуя на себе удивлённый и возмущённый взгляд Олега. Он старался, он подыскал хороший ресторан, соврал жене, а Ольга...
Скорее всего, он ни к кому не испытывал глубоких чувств и жил с женой по привычке, а с женщинами встречался только для того, чтобы отгонять наваливавшуюся на него иногда скуку.
- Ладно, если тебе не понравилось, то пойдём отсюда, - Олег взял у гардеробщика шубку Ольги и помог ей одеться.
По дороге домой они почти не разговаривали, только по просьбе Ольги заехали в близлежащий к ее дому супермаркет, где она купила большую коробку шоколадных конфет и хорошего английского чая, чтобы подарить Софье Ивановне первого января и поздравить с Новым годом.
Сухо распрощавшись у подъезда, она быстро поднялась к себе. До полуночи оставалось ещё несколько часов, Ольга решила накрыть стол для себя, ничуть не жалея, что ушла из ресторана. Она неплохо встретит год и одна, вспоминая самые яркие моменты из своей прошлой жизни. Без пяти двенадцать Ольга открыла шампанское, налила себе бокал пузырящегося напитка и стала ждать наступления Нового года, слушая льющуюся чушь из уст президента. Когда прозвучал последний удар часов, заканчивая тем самым старый год, её посетила оригинальная мысль: «Я заведу себе кошку, а может быть и кота. Наверное, всё-таки кота».
Ей захотелось позвонить тут же своим подругам и разузнать, где можно раздобыть такое прекрасное и необходимое существо как кот? Подумав немного, она сочла легкомысленным такой поступок, как звонок в новогоднюю ночь с расспросами о животных.
- Чего доброго, подумают, что у меня с головой начались проблемы. Ладно, отложим это до завтрашнего утра, - она ещё пощёлкала кнопками на пульте телевизора, ничего интересного не нашла и стала готовиться ко сну. Теперь перед ней стояла задача, какое имя придумать своему коту? Перебирая разные имена в уме, она никак не находила подходящего. Оно должно было быть красивым, интересным и таким, чтобы один раз его услышать и никогда не забыть. В этот момент она отчетливо ощутила, что ей хочется иметь все хорошее, добротное, чудесное и великолепное. Ей хотелось, чтобы её окружали красивые предметы, чтобы в ее жизни присутствовали ослепительные украшения, шикарная одежда и благородный мужчина.
- А вот с мужчинами пока не везёт, - с грустью подумала она. И действительно: и одежду она всегда покупала хорошую, и посуду, которая радовала глаз, и квартиру обставила так, как ей хотелось, и многое-многое другое, а вот противоположный пол попадался какой-то мелкий душой, с завышенным самолюбием или вовсе без него. Её душа молчала, а сердце грустило, и пока она не видела на горизонте принца, который бы скрасил её одиночество. Её воображение рисовало будущее серым, блёклым, без каких либо сочных жизненных цветов. И вот на этом сером горизонте будущего появилась чёткая белая надпись «Ричард».
– Да, я назову его Ричард, - с этой мыслью она заснула.
***
Виктор проснулся, не понимая, почему в его доме слышны незнакомые голоса? Он открыл глаза, но наткнулся на темноту. «Странно, что это? Почему темно, а люди разговаривают? Может я не дома?» – он никак не мог понять, что происходит. И тут к нему начала возвращаться память. Он вспомнил все свои операции, в результате которых вопреки всем стараниям врачей он остался слепым. Вспомнил жену, её умозаключения по поводу инвалидов и их места в этой жизни, на несколько мгновений появился в его мыслях сын, словом, прошлая жизнь промелькнула как в кино. Последнее воспоминание всё расставило на свои места. Визг тормозов, удар и падение в сугроб высотой в человеческий рост.
- Никак проснулся, - произнёс кто-то слева от Виктора.
- Точно, - сказал ещё кто-то с другого угла помещения.
- Наверное, проснулся, - подтвердил Виктор, тем самым пробуя, сможет ли разговаривать.
- Позови сестру, - посоветовал первый голос.
- Где я? – спросил Виктор так до конца и не осознав своего местонахождения, но предположив, что находится в больнице. Болела голова и он поднёс руку ко лбу, нащупал бинт, потом пробежался пальцами вокруг головы и понял, что голова перебинтована.
- В больнице… - вздохнул первый голос.
- Да, - протянул Виктор неуверенно, как-будто его могли отправить куда-то в другое место.
- Молись Богу, что остался живым, - продолжал первый голос. - А ты ничего не помнишь? У тебя сотрясение мозга, медсестра говорила. Хорошо, если память не отшибло. Ты помнишь что-нибудь?
- Да, помню, - еле слышно ответил Виктор, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу. Он приподнял голову, и ему стало ещё хуже. Он опустил голову на подушку, борясь с противным комком.
- Ты не шевели головой, а то хуже будет, я знаю, у меня тоже когда-то такое было. Слава Богу, хоть память не отшибало, - сказал первый голос, будто знал, что у Виктора пропала память.
- Ну что, пришёл в себя? – раздался приятный бархатный голос мужчины, входящего в палату.
- Да, очнулся, - протяжно произнёс первый голос.
- Как себя чувствуете? – спросил всё тот же приятный голос, и его обладатель присел на кровать Виктора.
- Если честно, то плохо. Тошнит по-страшному, - признался Виктор, понимая, что это спрашивает доктор.
- Надо лежать, не двигаясь. Вам сейчас нужен только покой. Я смотрел ваши документы, у вас есть остаточное зрение?
- Нет, я тотально слепой, - Виктору не хотелось разговаривать, а тем более о своей инвалидности. Ему вообще ничего не хотелось, и он бы всё отдал, чтобы ушла тошнота.
- Тогда водителю придется туго. Лежите, отдыхайте, набирайтесь сил, а следователей я пока не буду пускать к вам, - доктор поднялся и вышёл.
После ухода врача Виктор ещё некоторое время боролся с противным комком, который подступил к горлу и никак не хотел возвращаться обратно. Потом спустя некоторое время зашла сестра, дала лекарства и воды. Влага отдалила комок от горла, но он всё равно давал изредка о себе знать. Виктор лежал, не шевелясь, пытаясь думать о чём угодно, только бы не прислушиваться к своему состоянию. Были моменты, когда он, вспоминая детство, буквально вырывал яркую картину и мысленно её удерживал. Поначалу такие эксперименты не удавались, но как-то один раз у него получилось задержать внимание на несколько мгновений. А потом всё дольше их задерживал, и, в конце концов, они оставались в его воображении столько, сколько ему требовалось для того, чтобы заснуть. Но после операций эта возможность исчезла напрочь, и его мучительные старания были равны нулю. Спустя некоторое время он снова стал экспериментировать, и к его удивлению это иногда стало получаться. Правда, были моменты, когда всё было напрасно, и он мучился от бессонницы, ворочаясь всю ночь с боку на бок. По всей видимости, лекарство возымело действие, так как Виктор медленно погружался в сон. Но сон был некрепким, и он часто всплывал в явь, слушал пустую болтовню соседей по палате, а потом снова проваливался в сон. Какие были эти паузы между сном и явью, он не знал да и знать не хотел, так как, выныривая в очередной раз из сна, он жалел, что не может погрузиться в саму глубь царства сновидений, где он мог бы рассмотреть то, что не досмотрел в предыдущем посещении.
Он видел там некую женщину, но, к его сожалению, она ускользала, не позволяя никак рассмотреть её лицо, волосы, фигуру. Он знал, что она находится совсем рядом и скорее всего он мог бы увидеть ее, если бы не … Он не мог понять что это за «не»? Что ему так мешает? В очередной раз, уходя от реальности, появлялась маленькая надежда, что на этот раз он её точно увидит. Но он видел только расплывчатый смутный силуэт, который можно было принять за что угодно. Этот силуэт постоянно ускользал, растворялся в зелёной разбрызганной краске. Ему казалось, что вот-вот он увидит её, и снова вплывал в явь, опять голоса соседей и опять сон. На этот раз он вытянул руки вперёд в надежде, что если увидит призрачную женщину, то обязательно её схватит. И вот снова она прошла очень близко, но лицо её пряталось за мутным стеклом, по которому стекали дождевые капли, оставляя за собой неровные дорожки. Следующие капли смывали прежние дорожки и оставляли свои. Тут Виктор рванулся вперёд и схватил женщину. Стекло с дождевыми каплями разлетелись в стороны на мелкие куски, обнажая лицо незнакомки. Теперь он понимал, откуда бралась зелёная краска и поглощала лик женщины. Её зелёные глаза в упор смотрели на него, они блестели, сверкали крохотными еле уловимыми огоньками. Длинные чёрные ресницы, томно, как крылья, опускались и вспархивали вверх под дугообразные брови. Крылья её носа слегка дрожали, а сочные губы были приоткрыты, словно ждали поцелуя. Виктор обнял её за плечи, осторожно прижимая к себе, боясь, что она в любую секунду раствориться, исчезнет, испарится, оставляя после себя лёгкое белое облако, которое нельзя будет вот так держать в руках и смотреть в бездонные зелёные глаза, зовущие утонуть в них. Он наклонился к губам незнакомки и почувствовал её лёгкое дыхание, нежный запах шелковистой кожи - и тут всё рухнуло. Всё исчезло: и зелёные глаза, и пухлые губы, и дыхание, и запах; он снова был выброшен в жуткую реальность, где было темно, а в воздухе витал запах так ненавистных ему лекарств. Теперь он понимал, что сон уже не скоро вернётся к нему. Мозг бодрствовал. Но он был благодарен судьбе, что она подарила ему такой сон. Он знал эту женщину, вернее узнал, и ошибки тут не могло быть. Это лёгкое дыхание, этот запах шелковой кожи он хорошо запомнил и, наверное, до конца жизни будет помнить. Теперь он знал, как выглядит Ольга.
Прислушавшись к себе, Виктор ощутил лёгкость в теле. Тошнота исчезла, оставив только неприятный привкус во рту. В палате стояла тишина, иногда слышались глубокие вздохи его спавших соседей. Он предположил, что уже глубокая ночь. Хотелось пить, но кого-то будить он не посмел. Он приподнялся, голова не кружилась. Тогда он спустил ноги на пол и сел. Посидев немного, он попытался встать, но понял, что его ватные ноги не выдержат и он обязательно свалится. Виктор не стал рисковать и снова лёг, надеясь на чудо, что ему снова приснится Ольга. Он лежал, пытаясь мысленно возродить сон, но к его большому разочарованию ничего не получалось.
***
Ольга, проснувшись, не понимала, что могло её потревожить среди глубокой ночи. Но у неё было странное чувство, будто кто-то смотрел на неё и пристально разглядывал глаза, словно хотел заглянуть в душу. Ей стало не по себе, она вытянула руку, шаря в темноте по прикроватной тумбочке в поисках включателя светильника. Пока она искала кнопку, ей показалось, что прошло много времени, и это её пугало. Щёлкнул включатель и светильник рассыпал тусклый свет на пол, на край кровати и на часть тумбочки. Ощущение чужого присутствия в комнате её не покидало. В своём доме она ничего не боялась, но встала с постели и, подойдя к стене, включила люстру. Яркий электрический свет разогнал полумрак спальни.
– Ну и глупая же, ты - выругала она себя, туша основной свет. Накрывшись одеялом, выключив светильник, Ольга закрыла глаза. И вдруг ее снова посетило уже знакомое ощущение, чей-то взгляд был направлен на неё. Были случаи, когда она ощущала такие взгляды на себе в транспорте, на улице, в магазинах, но то были мужские взгляды, и она заранее знала, ещё не повернувшись, что обязательно увидит мужчину, украдкой ее разглядывающего. А тут на неё смотрели не так, а откуда-то из тёмной ночи, из нереального мира. Она чувствовала этот взгляд скорее не кожей, как раньше, а сердцем, всё это происходило на уровне подсознания, так глубоко, что понять разумом не представлялось ей возможным. Не в силах находиться больше в темноте, она снова зажгла настольную лампу. Ольга повернулась на спину, её глаза, поблуждав в полумраке комнаты, остановились на тёмном потолке. В этот миг залился соловьём дверной звонок.
– А это ещё кто? – вслух произнесла Ольга, вздрогнув от неожиданности. Она не торопилась вставать, подумав, что это пьяный в новогоднюю ночь ошибся дверью. Звонок раздался снова, на этот раз намного дольше. Кто-то целенаправленно шёл к ней. Она ещё помедлила, а потом, накинув халат, вышла в прихожую.
- Оленька, открой это я, твой Олег, - она услышала его шепот из-за двери.
- Кто? – спросила Ольга, думая, что ей послышалось. Олега она не хотела сегодня видеть.
- Да я, Олег. Открывай, - было сказано громче.
- Ты почему не дома? – она теперь узнала его и повернула замок.
- Ну, слава Богу, а то я думал, что не добужусь тебя, - он обнял её, дыша в лицо лёгким испарением спиртного. - Понимаешь, жена заснула, а мне скучно одному. Такая ночь, и я решил, что тебе тоже скучно без меня.
- Уходи, - серьёзно сказала она, упираясь ладонями в его грудь и не давая ему возможности обнять её.
- Какая муха тебя укусила? – он был удивлён. - Ты не одна?
- Да, я не одна. Уходи. Жена проснётся и закатит скандал. Я не хочу больше с тобой разговаривать, - она высвободилась из его напористых объятий.
- Когда ты успела?
- Что успела? – Ольга не поняла его вопроса.
- Ты же сказала, что не одна.
- Один знакомый позвонил и предложил провести эту ночь вместе, - Ольга взялась за ручку двери и открыла её. Сейчас ей было всё равно, что он подумает. Его выкрутасы больше не интересовали её. - Спокойной ночи, дорогой! - она подтолкнула Олега к выходу.
- Ну, ты даёшь, - он вышёл в полном недоумении.
Ольга захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Она не понимала, почему так поступала сегодня с Олегом. Ей казалось, что их отношения дошли до какой-то черты, после которой должны раскрошиться, развалиться, исчезнуть раз и навсегда. Она больше ничего не могла почерпнуть из его внутреннего мира, да и, наверное, никогда ничего не черпала, а была его очередной забавой на короткое время. Ещё постояв немного, она вернулась в постель.
Глава 10
Даже время не в силах стереть из памяти первую любовь. Она так глубоко западает в душу, оставляя неизгладимый отпечаток в памяти, что человек на протяжении всей жизни мысленно возвращается в пору своей юности, пытаясь найти ошибку краха первой любви. К сожалению, ещё никто не сумел найти истинную причину разрыва, на земле существует ничтожно малое количество людей, которые не сожалеют о самой большой потере юности. Иные, прожив жизнь, никогда и никому не признались о своих страданиях и тоске по утерянному, только изредка вздыхают, делая вид, что просто так взгрустнулось.
Виктор относился к последней категории. Когда-то он был влюблён в девушку по имени Ольга. Скорее всего, именно это имя заставило его на миг остановиться и прочитать ее данные на сайте знакомств для инвалидов, но вначале он никак не мог понять, какое у неё заболевание. Он внимательно, очень внимательно читал о ней, затаив дыхание, надеясь, что, по воле рока, это и есть та самая Ольга из юности. Но нет, это была не она. Виктор всё равно написал женщине, особо не надеясь на ответ. Вскоре она прислала несколько вежливых, но ничего незначащих фраз. Постепенно между ними завязалась переписка, которая впоследствии вылилась в странную встречу.
Виктор лежал на больничной койке, вспоминал Ольгу, пытаясь найти сходство между девушкой юности и нынешней серьёзной, уверенной в себе женщиной.
«Интересно, какая она сейчас та Ольга? Может она имеет сходство с этой Ольгой? Нет, конечно, нет, но много странного происходит в моей жизни. И с той Ольгой я также расстался, вернее, так сложились обстоятельства, которые изменить я не мог», - мысли его плавно перетекали из сегодняшнего дня в то далёкое, почти забытое и такое близкое время.
***
Завершился учебный год, сданы экзамены, наступало чудесное, солнечное лето. Они закончили девятый класс и ещё не осознавали, что это последнее беззаботное лето в их жизни. За девять лет в их классе образовался круг друзей, которые вместе ходили на дискотеку, гуляли по вечерам, иногда забирались в чужие сады за фруктами, испытывая при этом сильный страх. Их компания состояла из семи человек: четыре парня и три девушки. Ольга была «круглой» отличницей, Светлана немножко отставала от неё, а Алеся училась в основном на четвёрки. Парни не особо усердствовали в учебе, особенно в старших классах. В школе мало кто знал об этой дружбе, да они и сами старались этого не афишировать, встречаясь в условленном месте, предварительно договорившись. Но такие сборы были нечастыми и, как правило, недолгими, ведь в десять часов вечера дома их ждали родители, а в горной местности - ночи тёмные, если нет луны.
Солнечным июньским днем они решили пойти на экскурсию по местам боевой славы. Виктор жил на склоне горы, примерно в километре от которой находились россыпи огромных камней. Во время войны и после нее, там обитали бандеровцы, которые имели тайные убежища, называемые схронами*, в начале восьмидесятых, конечно, в этих схронах никто не обитал, кроме змей и ящериц. Когда-то дедушка Виктора показал ему пещеры между камней и основной схрон, Виктор был потрясён увиденным. То место он запомнил очень хорошо и нашёл бы его даже ночью. Два года назад он там побывал с двумя приятелями из параллельного класса и безошибочно привел их к жуткому месту между камней. Но никто из них не решился спуститься в чёрную зияющую дыру, хитро скрывавшуюся под огромным камнем. Верхние венцы колодца сгнили и превратились в труху, это и испугало трёх парней.
____________________________
* 1.потайное помещение для длительного пребывания людей (бандитов, партизан, боевиков, подпольщиков и т.п.), прячущихся от властей, 2.тайное хранилище оружия, боеприпасов и т.п.(прим. ред.)
Спустя какое-то время Виктор рассказал своим друзьям о схроне, естественно всем захотелось побывать там, правда, со временем их желание поугасло. Но Ольга неожиданно напомнила Виктору про его обещание, и юноша сказал, что обязательно сводит их туда этим летом. День похода наступил.
Яркое солнце оторвалось от горных вершин и стало медленно подниматься по небосводу, на котором не было ни облачка. Между склонов гор ощущалось дуновение пропитанного ночной прохладой лёгкого ветра. Солнечные лучи пробивались сквозь ветки елей и своим теплым прикосновением будили лесных жителей. Птицы вспархивали из уютных гнёзд, вскрикивая, словно передавали приветствие по цепочке всему лесу. Под голубым куполом неба парил ястреб, зорко высматривая добычу на завтрак. Лесные травы издавали терпкий, солоноватый запах, на их стеблях и листьях, словно сверкающие жемчужины блестели капельки росы.
Компания из семи человек поднималась по горной тропе, созерцая утреннюю красоту карпатской природы. Среди них ещё не было сложившейся пары, но все парни больше внимания уделяли Оле. Виктору она тоже нравилась, но быть похожим на своих друзей он не хотел и всегда сохранял дистанцию. Ко всем девчонкам он относился одинаково ровно, по крайней мере, делал вид. Ему казалось, что между ним и Олей - огромная пропасть, через которую ему никогда не перебраться. Он ничем среди своих сверстников не выделялся, ему казалось, что в некоторых качествах даже уступал им. Он никогда долго не мог смотреть Оле в глаза во время разговора и отводил глаза в сторону, чтобы не смущаться. Она тоже никого не выделяла среди парней. Но, как заметил Виктор, к нему она чаще обращалась с вопросами, чем к другим. На дискотеках они иногда танцевала медленные танцы, но говорили о чём-то будничном и малозначительном. Потом, возвращаясь домой, а жил он далеко от центра села, его мысли полностью были заняты Олей.
Сколько раз ему хотелось задать ей вопрос, захотела ли бы она с ним дружить, но все никак не решался, а потом десятки раз твердил себе, что спросит ее об этом при удобном случае. И случай подходящий появлялся, а он никак не решался задать такой важный для себя вопрос. Он также знал, что остальные трое уже задавали ей подобный вопрос, но она всё переводила в шутку, никому не ответив ни «да», ни «нет». Вот это и останавливало Виктора в те моменты, когда он был полон решимости.
- А сколько ещё идти? – обратилась к Виктору Светлана - высокая полненькая блондинка с волосами до плеч, очень милая. У неё были голубые глаза, глядя в них в солнечную погоду, казалось, что в них отражалось небо. Она всегда была весёлой и без разных обычных девичьих капризов.
- Наверное, через полчаса будем на месте. Вот видите огромный камень, сразу за ним схрон, - он указал на огромный валун размером в трехэтажный дом, который имел конусообразную форму и стоял, словно свеча.
Вокруг находились россыпи камней, неизвестно откуда взявшихся (хотя споров среди учёных было много), которые называются горганы* в переводе с венгерского. Странно также и то, что такие камни встречаются на вершинах небольших гор, входящих в цепь вершин пониже
- Лучше отдохнём, - усталым голосом предложила Алеся. Не дожидаясь ответа, она присела на небольшой булыжник возле тропы, обросший со всех сторон черничником.
- Не садись здесь, - обратилась к ней Оля, рассматривая огромный камень, словно хотела найти на нём нечто такое, чего раньше никто не видел.
- Почему? Я устала, - Алеся не собиралась подниматься.
- Под такими камнями живут змеи, - объяснил самый рослый парень в их компании.
- Не ври, Ваня, ты всегда говоришь глупости, - отмахнулась от него Алеся.
- Он не врёт, - подтвердил Виктор. - Тут змей много и надо хорошо смотреть себе под ноги, тем более - сегодня. Они выползают из своих нор погреться на солнышке.
- Да ну вас, - Алеся неохотно встала.
_______________________________
* система горных хребтов во внешней полосе Украинских Карпат. Название происходит от названия каменных осыпей, называющихся «горган» (прим. ред.)
- Теперь сюда, - Виктор свернул влево, обходя огромный камень, который они заметили еще издали, отгибая подлесок.
- Давай будем оставлять метки на случай, если заблудимся, - предложил русоволосый Борис, его лицо было густо покрыто веснушками. Одним из его увлечений было чтение романов о великих путешественниках.
- Ну, ты и глуп, - хмыкнул Миша, замыкавший цепочку из семи ребят. Он не пристрастился к чтению, но знал много, так как любил слушать рассказы взрослых, и ему нравилось на всё смотреть с практичной стороны. - В таких горах не заблудишься. Всегда можно спуститься по склону вниз, найти маленький ручеёк, а потом идти вдоль него, он обязательно выведет к речушке, а та в свою очередь примкнёт к большой реке.
- Молодец, Миша, - похвалил его Ваня, придерживая ветки ельника, чтобы они не задели Олю.
- Какие вы все умные, просто жуть, - сказала Алеся, следуя за Олей.
- Конечно, если читать книги о любви, то там такого не узнаешь, - поддел Алесю Боря. Он всегда её подкалывал, как только появлялся хоть малейший повод.
- Кто бы понимал, - фыркнула Алеся.
- Да уж, побольше твоего понимаю.
- Может хватить пререкаться, - Оля остановилась и посмотрела на обоих. Её карие глаза бывали иногда слишком строгими, словно у учительницы, которая укоризненно смотрит на ученика, не сделавшего домашнее задание. Каштановые волосы девушки были заплетены в тугую косу, и сейчас, когда она сделала резкое движение головой, ее коса, описав полукруг, легла ей на грудь. Оля коснулась конца косы и принялась накручивать прядь волос на палец.
- Что-то случилось? – Виктор посмотрел на Олю, он хорошо изучил её и знал, что это признак волнения. - А сейчас она подует и её чёлка взлетит вверх, - подумал Виктор, и тотчас Оля сделала то, что он предположил.
- Я видела змею, - спокойно сообщила она, ещё раз подув на чёлку. Её миндалевидные глаза моргнули, а губы слегка сжались.
- Где? – вскрикнул Виктор. Его сейчас не очень беспокоила змея, он любовался Ольгой, впервые в жизни так откровенно. Ему нравилось в ней все: карие глаза, смотрящие вокруг с удивлением, пухлые губы, которые иногда она покусывала в минуты волнения, грудной глубокий голос, блестящие каштановые волосы...
- Покажи где, - подошёл Ваня, который не боялся змею и готов был даже её убить, что уже не раз делал в своей жизни.
- Не надо ее трогать, - предостерег Виктор, - мы на её территории, и если будем преследовать, то, скорее всего, она будет себя защищать.
- Пойдем, - прошептала Ольга, приблизившись к Виктору и ступая в его след на примятый черничник.
Они ещё минут пятнадцать шли друг за другом, след в след. Никто больше не разговаривал, сосредоточенно глядя себе под ноги. Вплотную к огромным камням прилегал подлесок. Некоторые деревца росли, изгибаясь по излому камней и, вопреки всему, тянулись вверх к солнцу. Изредка попадались огромные ели, под которыми, кроме рыжей хвои, ничего не было, огромные ветки застилали солнце, не давая прорасти молодым побегам. Под одной из таких елей Виктор остановился.
- Вот мы и пришли, - сказал он, садясь по-восточному на рыжую хвою. - Можете отдохнуть, здесь кроме муравьёв никого нет.
- Спасибочки, успокоил, - с облегчением выдохнула Алеся, присаживаясь рядом с Виктором.
- А где бункер, Витя? – нетерпеливо поинтересовался Ваня, оглядываясь кругом. Ему не терпелось побыстрее заглянуть туда.
- В пяти метрах от тебя!
- Я тут ничего не вижу, - Иван более тщательно осмотрелся вокруг себя, крутя головой по сторонам.
- Я прочитал несколько рассказов о бандеровцах, они умело маскировали свои схроны. Да и фильм видел, только название забыл, - серьёзно сказал Боря.
- Ваня, позади тебя находится камень, вот под ним и есть вход в жилище «лесных братьев», - Виктор показал на камень. Тот возвышался над землёй метров на шесть и примерно такого же размера был в длину и ширину. Вокруг камня росли молодые сосны вперемешку с берёзами.
- Не может быть, - Иван направился к камню.
- Не ходи туда, а то чего доброго ещё свалишься. Как мы тебя такого большого
вытащим? - Миша ухватил его за рукав рубашки.
- Не волнуйся, я как-нибудь сам выберусь, - Ваня выдернул руку и продолжил путь, но уже не так смело.
- Ваня, подожди, надо идти всем вместе, - сказала Ольга и посмотрела на Виктора - он их сюда привёл и он должен показывать, так как более других осведомлён об этих местах.
- Ладно, пошли, раз вам не терпится, - Виктор поднялся.
- Почему вы трусите? - Ваня уже раздвигал и ломал маленькие деревца возле камня. Вскоре он наполовину просунулся под него, руками нащупывая лаз в подземелье.
- Ваня, не торопись, - предостерег Виктор, стоя вплотную к другу. И тут ноги Ивана дёрнулись и ушли под камень. Виктор не успел их схватить.
Все ахнули и умолкли, ожидая чего-то страшного. Наступила пауза, только лёгкий ветерок играл зелёными листьями молодых берёз, издавая еле слышный шорох.
- Тут неплохо, только темновато, - крикнул Ваня из подземелья. - Кто смелый -забирайтесь сюда.
- Ой, мамочки, мне страшно, - прошептала Алеся, хватаясь за руку Виктора.
- Ничего страшного нет, - Виктор легонько освободил свою руку от крепкой хватки Алеси и вскоре исчез, как и Ваня где-то под камнем.
Спустя пять минут все, кроме Алеси, находились в схроне. Но она сверху каждую секунду спрашивала: «Что там?», но никто ничего толкового не мог сказать. Выложенные брёвнами стены разрушились, везде лежал мох, высыпавшийся из щелей, под ногами трещали гнилые щепки и пахло сыростью. В одном углу тоненькой струйкой текла вода, проделав себе дорожку, а потом убегала в расщелину из камней.
- А вода здесь откуда? – спросила Оля почему-то шепотом.
- Это родник. Они умели выбрать место, - пояснил Виктор, стоя рядом с девушкой. Ему стало немного жаль, что это место посетила Оля. Он считал её жемчужиной, которая должна находиться в соответствующей оправе, а не в таком жутком месте.
- Давай поищем оружие или человеческие кости, - предложил Боря, - они наверняка не всё забрали отсюда. Кости должны остаться от какого-нибудь красноармейца, которого они пытали, потом он умер, а они зарыли его в землю.
- Боря, хватит молоть чушь, - прервала его Света, но в её голосе послышалось волнение.
- Это не чушь, - запротестовал юноша, - ты плохо историю знаешь и потому так говоришь.
- Кто хочет пускай ищет, а я буду отсюда выбираться, - авторитетно произнес Виктор, хватаясь руками за гнилые верхние венцы, которые крошились в его руках.
- Я тоже ухожу, - подтвердила Оля.
Они снова сидели под высокой елью, перекидываясь незначительными фразами. Только Ваня ушёл между камней, изредка подавая голос, чтобы убедить ребят в том, что он не заблудился.
Ветер немного усилился и с большей силой трепал листья, ветки деревьев, пригибал высокую траву, шевелил сухую порыжевшую хвою. Далеко над горной цепью появились белые облака, казалось, что они взбираются по небосводу с горных вершин. Птицы оживились, перекрикиваясь, словно предупреждали друг друга о грядущем ненастье. Птенцы пуще прежнего кричали своими ещё неокрепшими голосами, напоминая своим родителям о себе. Со стороны поднимавшихся облаков послышался едва слышный грохот.
- Это гроза, - произнес Виктор.
- Надо возвращаться! - Алеся поднялась и сделала шаг по направлению к дороге.
- Нам всё равно не успеть дойти даже до ближайшего дома. Гроза в такую погоду быстро передвигается, тем более в горах, - со знанием дела заметил практичный Миша.
- Да, мы не успеем, - Виктор вышёл из-под ели и посмотрел на хребет гор, над которыми за белыми облаками поднимались чёрные.
- Миша, где нам укрыться? Мы не взяли с собой никакой толковой одежды, - Оля обратилась к Михаилу, так как считала его знатоком в таких делах.
- Это спроси у Вити, он здесь, можно сказать, местный.
- Мы пройдём немного вниз, я знаю место под камнем наподобие пещеры. Под ним мы и укроемся, - он посмотрел на Олю, которая прищуренным взглядом смотрела вдаль на клубящиеся облака. В этот миг она была таинственной и такой далёкой, словно находилась на другой планете.
- Почему ты так смотришь на меня? – спросила Оля, не отрывая взгляда от приближающейся грозы.
- Мне показалось, что ты какая-то нереальная, словом, неземная, - тихо ответил Виктор, с трудом отрывая от нее взгляд.
- Да? – спокойно произнесла Ольга, продолжая всматриваться вдаль.
- Она меня укусила, - сквозь зубы процедил Иван, подбежав к ребятам, стоявших группой и рассматривавших завораживающий горизонт.
- Змея? – вскрикнул Виктор. Все устремили полные ужаса взгляды на белое как полотно лицо Вани. Наступило гробовое молчание, и только эхо далёкого грома доносилось сюда, заполняя затянувшуюся паузу.
- Да, - коротко подтвердил Ваня, с чудовищным страхом глядя на Виктора.
- Где укус? – спросил Виктор.
- Вот здесь, - Ваня поднял штанину и показал на голень.
- Садись, - Виктор почти силой повалил Ивана на землю. - Рвите его рубашку и сильно перетяните ногу под коленом. Только быстро, пока яд не пошёл вверх, - Витя наклонился к ноге и увидел красноватый крестообразный, словно сделанный острой бритвой, надрез. Медлить было нельзя! Он впился в ногу Ивана и стал отсасывать яд, сплёвывая его на землю. Вместе с ядом вытекала и кровь, но Виктор не обращал на это внимание, продолжая отсасывать и сплёвывать уже кровь.
- Что стоите? - крикнула Алеся и первой разорвала рубашку Ивана. Она оторвала лоскут и быстро перетянула ногу под коленом. Как ни странно, все остальные стояли как вкопанные, их бледные лица не выражали никаких чувств, а зрачки их глаз были расширены от ужаса.
Гроза тем временем уже заполонила четверть неба. Грохот грома проникал между огромных камней и ещё долго отдавался эхом, словно заблудился в лабиринтах, созданных природой.
- Надо идти, - Виктор поднялся, вытирая кровь с губ.
- А как он? – Оля показала пальцем на Ивана.
- Мы ему поможем. Его надо шевелить, иначе он уснёт и мы не дотащим его.
- Ты как вампир, - попыталась пошутить Света и засмеялась. Её смех усиливался и нарастал, затем ее начало трясти крупной дрожью. Она закрывала лицо руками, потом хлопала себя по ногам, потом снова закрывала лицо и продолжала громко смеяться. Девушка приседала, поднималась, запрокидывала голову назад, снова хлопала себя по ногам, и смех её перешёл в сдавленный свистящий хрип.
- Её надо ударить по лицу, - заявил Михаил. - Это истерика.
- Ну, так ударь, - Оля посмотрела на Мишу.
- Ударить? – он схватил Светлану за руку и наотмашь ударил по лицу, один раз, второй, но она не прекращала смеяться. Он ещё раз ударил уже намного сильнее. Голова Светы дёрнулась, девушка заморгала, принялась неестественно разглядывать своих друзей, однако смеяться прекратила.
Они успели добраться под козырёк огромного камня до грозы. Это была полукруглая ниша, похожая на небольшую пещеру. Тут лежало несколько длинных брёвен, на которых можно было сидеть. Под самым краешком козырька находилось костровище, а в нём осталось несколько обугленных поленьев. По всей видимости, на этом месте останавливались многие люди, а может кто-то и ночевал, греясь у костра. Стоять в полный рост было невозможно, поэтому в согнутом положении они втащили Ивана и посадили на бревно, прислонив его спиной к камню. Он и не спал, и не бодрствовал, а находился между сном и реальностью. На его лице появился еле заметный румянец, но веки были опущены и только изредка ресницы вздрагивали. Все, молча, присели, боясь своими разговорами нарушить покой Вани.
- Давайте разведём костёр, - Миша поднялся и подошёл к костру, собирая в кучу обгоревшие поленья.
- А спички есть? - пустым и отстраненным голосом спросила Света. Её лицо было серьёзным, а взгляд сосредоточенным.
- Есть, - подтвердил Михаил.
Сверкнула молния возле пещеры, тут же раздался ужасный раскат грома, огромная белая щепка влетела в пещеру, но, к счастью, никого не задела.
- Откуда это щепка? – испуганно спросила Алеся.
- Где-то рядом молния ударила в дерево, - спокойно объяснил Миша, чиркая спичкой. Вскоре потянулась вверх тоненькая струйка дыма.
- А молния бьёт в камни? – дрожащим голосом поинтересовалась Алеся.
- Нет. По крайней мере, я такого не слышал, - Виктор, пригнувшись, подошёл к Ивану, слегка потормошил его, но тот спал: дыхание было ровным. Виктор посмотрел на его ногу, она распухала.
- Как мы его дотащим? – Ольга присела на корточки рядом с Виктором.
- Хорошо бы сделать носилки, но у нас топора нет. Будем тащить так. Только бы гроза скоро кончилась.
Огромные капли забарабанили по листьям и земле, мощный порывистый ветер пригнул траву, дождь полился мощным потоком. В пещере стоял шум от сплошной стены льющейся с неба воды. Сверкали молнии с интервалом в несколько секунд, сопровождающиеся мощными раскатами грома. Казалось, что мир рушится, что все крупные и мелкие камни покатятся вниз с горы, сметая всё на своём пути, не пощадив даже семерых юных людей, укрывшихся от ненастья в пещере. Ничто не противилось разбушевавшейся грозе, лишь дым, поднимавшийся из костра, соприкасаясь с плотной стеной дождя, казалось, противостоял стихии. Ничего не менялось четверть часа. Потом дождь ослабел, грохот грома постепенно удалялся, сверкание молний стало бледнее. Вскоре наступила тишина, только изредка падали прозрачные овальные капли на промокшую землю, громко шлёпая по ней. Иногда ветерок пробегал по листьям, сбивая влагу и на мгновение нарушая установившуюся тишину.
- Надо двигаться, - произнес Виктор, - гроза прошла, но может и вторая волна нагрянуть.
- Пойдемте быстрее, - Алеся быстро выбралась из пещеры.
Виктор с Мишей с трудом разбудили Ваню и вытащили его из-под козырька. Свежий воздух помог юноше окончательно проснуться. Он положил свои руки на плечи Виктору и Михаилу, ребята двинулись вниз по широкой мокрой тропе. Девушки и Боря шли впереди, изредка оглядываясь назад. Спускаться было не трудно, несмотря на то, что Ваня на одну ногу почти не ступал, лишь слегка касался пальцами земли.
Через час они дошли до небольшого селения, где стояло около десятка домов. Тут жил знакомый Виктора, имевший мотоцикл с коляской, он сразу же согласился всех по очереди развести по домам. Ваня, Алеся и Света отправились первым рейсом. Миша, Боря, Виктор и Оля двинулись следом. Они хранили молчание, боясь заговорить о событиях сегодняшнего дня. Получалось, что во всём виноват Виктор. Это он рассказал о схроне, и все поддались соблазну пойти на экскурсию. Наверняка Виктору придется держать ответ перед родителями Вани, но он почему-то не переживал. Что бы там ни случилось, он был рад, что Оля почти целый день провела рядом с ним, и он заметил в ней то, чего никогда бы не увидел, встречаясь как раньше, в привычной им обстановке.
- Ваня сам виноват, - нарушил молчание Миша. - Ты же его предупреждал: не лезь куда не надо, а тем более не трогай змей.
- Жаль, что всё так случилось, - продолжила Оля. - И гроза не кстати. Если честно, то я не испугалась грозы, а боялась, что Ваня умрёт.
- От укуса гадюки так быстро не умирают. Я надеюсь, что большинство яда мне удалось отсосать, - Виктор не был уверен в том, что говорит, так как времени прошло достаточно много с момента укуса.
- Да, дурак он, зачем трогал змею, - нервно сказал Боря.
- И всё равно я не жалею, что мы пошли. Я ни о чём не жалею, - это были слова Ольги.
Они ещё долго говорили ни о чём, пока не услышали приближавшийся звук мотоцикла. Знакомый Виктора подъехал, развернулся и сообщил, что всех развёз по домам. Отсюда к дому было рукой подать, и Виктор решил пойти пешком. Оле досталось место в коляске, она собралась садиться, но остановилась, повернувшись к Виктору, и долго смотрела ему в глаза, словно ожидала вопроса. Юноша снова глазами пил её красоту, смотрел в её карие глаза и ему казалось, что он знает, о чём она думает. Прошёл миг, а ему казалось, что они так стоят вечность, глядя друг на друга.
- Спасибо тебе, - Оля на мгновение коснулась губами его щеки. Потом быстро села в коляску.
- За… - сдавленно начал Виктор, но фраза не слетела с уст. Он стоял, не моргая, пристально глядя на удалявшийся мотоцикл. Этот поцелуй он пронесёт через всю жизнь и больше никогда не испытает такого наслаждения. Потом будут поцелуи, страсть, но ничьи губы не оставят такого следа на его щеке и сердце.
***
Кто-то вошёл в палату и обратился к нему, прервав воспоминания. Скорее всего, это была медсестра, так как он услышал женский голос сквозь свои мысли. Виктор подумал: «Так вот, что у них есть общего: у Ольги из юности и нынешней взрослой женщиной и точно такой же непонятной».
– Я ни о чём не жалею, - говорила сегодняшняя знакомыми из юности словами. Он приподнялся, чтобы принять лекарства.
***
Наступил последний год учебы в школе. Укус змеи сделал Ивана героем, и почти целый год он говорил об этом. Друзья теперь встречались намного реже, их интересы менялись, скорее всего, этому способствовал возраст. Новый год они отмечали вместе, а потом до выпускных экзаменов так ни разу больше не встретились. Потом выпускной вечер, подготовка к поступлению в вузы, и в сентябре их пути разошлись надолго, оставляя в памяти маленькие обрывки из детства и юности. Время беспощадно поглощало прошлое, наполняя новыми, интересными, важными событиями настоящее, но оно никогда не сможет стереть из памяти яркие моменты юности.
Через два года Виктор вернулся домой. Пришёл на дискотеку, но знакомых ребят там почти не было. В течение этих лет он ничего не слышал о своих одноклассниках. Поняв, что ничего здесь интересного для него нет, молодой человек вышел из клуба. В дверях он столкнулся с Иваном, который пришёл на побывку из армии. Они встретились как родные. Второпях рассказывая друг другу о своей жизни, Ваня заметил вскользь:
- Оля завтра замуж выходит.
- Оля? - это известие прозвучало для Виктора как гром среди ясного неба. Мир раскололся на две части: в одной оказался он, а в другой она. Маленькая надежда на встречу рухнула.
- Да, наша Оля. Выходит за парня на год старше нас. Ты же знаешь его. Такой высокий, худой Коля Стефанюк. - Ивану было все равно за кого одноклассница выходит замуж, поэтому он даже не подозревал, о чём сейчас думает Виктор.
- Да, - только и сказал он.
- Слушай, а давай пойдем на свадьбу. Она меня приглашала и вообще говорила, что если кого увижу из наших, чтобы передал им, что она ждёт всех.
- А обо…- Виктор не осмелился закончить свой вопрос.
- Что ты говоришь? – Ваня, слегка выпивший, смотрел по сторонам на молоденьких девушек и не очень прислушивался к словам Виктора.
- Ладно, я приду. Завтра встретимся, - Виктор пожал товарищу руку на прощание и ушёл. Иван его не удерживал.
Идя домой по пустынной тёмной улице, он видел перед собой лицо Оли из того дня, когда она его поцеловала своим невинным, ещё детским поцелуем.
«Она выходит замуж. Теперь она никогда не будет моей. Надо уезжать и немедленно, я не смогу видеть другого мужчину рядом с ней. Как я буду жить теперь в этом неинтересном и таком сером мире без нее?» – он шёл, не разбирая дороги. Тяжелый груз лёг на его сердце.
Свадьба была в разгаре, когда Виктор медленно подходил к дому Ольги. Возле дома была пристроена танцевальная площадка, где мощные ударники содрогали стены. Слышался весёлый гомон гостей. Моросил мелкий дождь, воздух был прохладным, несмотря на разгар лета. Солнце давно спряталось за горную цепь и лишь изредка его лучи показывались сквозь рваные облака. Виктору казалось, что сама природа скорбит вместе с ним за утерянной первой любовью.
Он приблизился, внимательно глядя на танцующие вальс пары, и увидел, как в проёме промелькнуло белоснежная ткань. Виктор прошел на танцплощадку. Хрупкая невеста в длинном белом платье и изящной шляпке с вуалью, которая слегка скрывала её лицо, танцевала с женихом. Оля была прекрасна, на её губах играла лёгкая улыбка, глаза блестели от счастья. Танец закончился, и новобрачные направились к выходу. Виктор, не отрываясь, смотрел Оле в лицо, пытаясь понять, действительно ли она счастлива. Она, почувствовав пристальный взгляд, посмотрела в сторону Виктора и остановилась. Скорее всего, она его не узнала - на нём был белый длинный плащ, а на голове чёрная с широкими полями шляпа. Они долго смотрели друг другу в глаза. У Виктора в мыслях мелькал тот образ трёхлетней давности, когда она нежными губами коснулась его щеки, и он сравнивал ту Олю с сегодняшней невестой. Она была прекрасна в обеих ипостасях.
- Привет, Витя, - прервавшимся голосом сказала Ольга, не моргая глядя на Виктора. - Я тебя не узнала.
- Привет! – сухо ответил он, сдерживаясь из всех сил, чтобы не обнять её и поцеловать. Если бы она сейчас ему сказала или хотя бы намекнула, что готова бежать с ним, то он, не раздумывая, похитил её и увёз так далеко, что никто бы не смог их найти.
- Я так давно не видела тебя. Ты где пропадал? – она повернулась к своему жениху. - А это мой муж. Знакомить вас не надо.
- Здравствуй, Витя, - Коля протянул руку.
- Здорово, - Виктор не вынул из карманов рук. Он не хотел касаться человека, который забрал его счастье. Он его ненавидел.
Заиграла музыка. Виктор обратился к Ольге:
- Ты подаришь мне танец?
- Да, конечно, - она протянула руку к Виктору в изящной белой перчатке.
Они кружились в вальсе, не замечая никого вокруг, словно находились в сказочной стране, где есть только она и он. Музыка их подхватывала, отрывая от земли, от гостей, от Олиного супруга. Мир замер на время танца, в нем существовали только музыка и они. Говорить не хотелось, можно было только смотреть, любоваться, наслаждаться легкими прикосновениями; нельзя было мечтать. Это был первый и последний их настоящий танец, в котором они должны прожить всю жизнь за короткое время. И это будет их жизнь, совсем не важно, что её границы вкладываются в один танец. Слова были лишними, они могли только разрушить их зыбкие отношения. Они кружились, не чувствуя усталости и лишь изредка на мгновение их пальцы размыкались, чтобы с новой силой сжаться вновь и ещё крепче прикоснуться, впитывая теплоту и нежность друг друга. Музыка закончилась, жизнь длиной в один танец прервалась. Их снова окружил естественный привычный мир.
- Будь счастлива, Оленька, - Виктор слегка поклонился и, больше не глядя в ее глаза, зашагал прочь…
Виктору не хватало смелости написать Оле письмо и раскрыть свои чувства.
Глава 11
Закончились новогодние каникулы, так и не открыв никому чуда, которого ждали не только дети, но и взрослые. Почему-то после праздников, а тем более после таких продолжительных приходит разочарование. Наступает унылая пора: веселье, знакомства, свидания, встречи - все уходит в прошлое. Ольга вышла из подъезда и пошла привычной дорогой на работу. Часть ее сердца теперь принадлежало маленькому, пушистому существу. Вспомнив о Ричарде, она улыбнулась. С появлением в доме котенка её жизнь приобрела смысл, ведь теперь надо думать и заботиться не только о себе - он маленький, беспомощный, и без неё просто погибнет.
Ольга вспомнила день покупки Ричарда или Ричика, как она ласково называла его. Вечер второго января выдался ненастным и Ольга, сидя дома у телевизора, щелкая пультом по каналам, наткнулась на передачу о кошках. Рассказывали о различных породах, но больше всего Ольге понравились британские короткошерстные коты - умные, красивые, добрые и покладистые. Ольга представила котенка, который будет ждать ее после работы, и, ласково мяукая, забираться на колени...
В ближайшее воскресенье Ольга отправилась на Птичий рынок осуществить желание, которое пришло к ней в новогоднюю ночь. Еще до входа на его территорию в ряд выстроилась толпа с корзинками и клетками в руках. Раздавалось разноголосое мяуканье, лай, писк. Ольга шла вдоль ряда, внимательно глядя на животных. Возле некоторых она останавливалась, осматривала и гладила их. Котята были забавные, они спали, уткнувшись мордочками друг в друга или в маму-кошку, либо играли маленькими мышками или выглядывали из корзины, изучая прохожих и мир. В одной из корзин сидел маленький котенок серого цвета искомой ею породы с симпатичной круглой мордочкой и смышлеными глазками. Ольга бережно взяла его на руки и поднесла к лицу, он уткнулся своим влажным маленьким носиком ей в шею. Ольга почувствовала его близость, легкое, почти невесомое дыхание, мягкость шерстки. Ольга купила котенка, засунула под пальто и счастливая поехала домой. В дороге котенок уснул, пригревшись на ее груди, и продолжать спать, пока Ольга шла к дому.
Она настолько отвлеклась от действительности, что чуть не угодила под колеса автомобиля на перекрёстке. Но вскоре выяснилось, что это Олег и он преднамеренно проехал так близко. Припарковавшись поодаль, он вышёл из машины и подошёл к растерявшейся Ольге.
- Привет! – он обнял ее за талию, уводя из проезжей части. - Ты о чём так задумалась?
- Ты нарочно это сделал? – со злостью спросила Ольга, которая настолько испугалась, что не могла справиться с нервной дрожью.
- Ты ведь знаешь, что я отличный водитель и никогда не собью человека, тем более тебя.
- Может ты и хороший водитель, но пугать меня не надо, - женщина вывернулась из его объятия. Почему-то вспомнилось, как она несколько лет назад на своём автомобиле чуть не сбила пешехода. С тех пор женщина с ужасом смотрела на руль, но надо было ездить на дачу, и она каждый раз пересиливала себя, садясь в машину в качестве водителя.
- Давай подвезу тебя, - предложил Олег, - мне в ту сторону.
- Теперь вези. И если тебе было не по пути, то всё равно бы повёз. Ты меня так напугал, что коленки трясутся до сих пор.
- А кто это у тебя был? – спросил Олег, когда они выехали на главную магистраль.
- Когда? – Ольга не сразу поняла, о чём её спрашивают.
- В новогоднюю ночь. Ты же знаешь, я не ревную, но любопытно ведь, понимаешь.
- Да один знакомый, ему негде было переночевать, - она была довольна собой, что так легко соврала.
- Ты меня удивляешь. И что ты любого пустишь в свой дом, если ему негде будет переночевать? – он знал, что Ольга никогда не врет, и принял её слова за чистую монету.
- Легко, - она засмеялась.
- Так ты развела меня, как мальчишку? Не ожидал, не ожидал...
- А ты ожидай, вернее, ничего больше не ожидай, у меня появился мужчина моей мечты. Он не побежит в новогоднюю ночь к жене. Я всегда буду для него на первом месте, - Ольга вспомнила про котенка, и ей стало на душе легко и свободно.
- Когда ты успела? Снова разводишь, - он посмотрел на неё с недоумением.
- Смотри на дорогу, а то врежемся куда-нибудь. А на меня нечего смотреть такими испуганными глазами. Поезд ушёл, и тебе уже никогда его не догнать.
- Странная ты какая-то сегодня.
- Ты хотел сказать другая, не похожая на прежнею дурочку, которая соглашалась быть на вторых ролях?
Ольга не знала, что у неё есть способность отшивать мужчин: «Наверное, у меня есть много скрытых талантов, о которых я еще не подозреваю», - подумала она.
- Зря ты так, Оля. Я всегда относился к тебе с уважением и любовью. Но жена, сама понимаешь, и есть жена.
- Останови машину, - приказным тоном произнесла она.
- До твоего дома ещё далеко, - он сбавил скорость и остановился вплотную к бордюру. Ольгин характер он знал и решил больше не спорить.
- Прощай, - Ольга сильно хлопнула дверцей и с высоко поднятой головой зашагала по тротуару.
Первый послепраздничный тяжелый и бесконечный день закончился. Продуктивность труда была нулевой не только у Ольги, но и у всех сотрудников отдела, которые обсуждали это между собой, ничуть не стыдясь своих откровений. Шеф пришёл в офис под конец рабочего дня, и у коллег сложилось впечатление, будто он никого не узнавал, машинально кивая в ответ на их приветствия. Радуясь, что начальник все же застал их на рабочих местах, весь отдел медленно покидал офис. Прощались скупо, словно расставались на несколько минут, в их в коллективе никто не испытывал особой симпатии друг к другу.
Ольга медленно шла по улице, ощущая тревогу на сердце, мысли ее путались, перескакивая с предмета на предмет, она пыталась разобраться со своими ощущениями, но ничего у нее не получалось. Казалось, что она пришла уже к определенным выводам, но затем начинала сомневаться в правильности принятого решения.
Навстречу ей шел пожилой мужчина, ведя на поводке собачку карликовой породы в забавном комбинезончике. Глядя на песика, Ольга всполошилась: «О Господи, как я могла забыть, меня же Ричард ждёт» - она ускорила шаг, каблучки застучали по асфальту.
Её сокровище вылезло из коробки и блуждало по прихожей, громко мяукая. Она схватила его на руки, гладя по серой мягкой шерстке и извинялась, словно он понимал человеческую речь. Забыв о своих колебаниях, она возилась с любимцем, разговаривая с ним вполголоса. Котенок иногда мяукал, но пока она не понимала, злится он или радуется её приходу. Голос был тоненький и писклявый. Затем маленькое пушистое существо успокоилось, зевнуло после выпитого молока и, свернувшись клубочком, забилось в угол коробки на мягкую подстилку. «Теперь можно заняться и собой», - подумала Ольга, заходя на кухню. Она радовалась тому, что у нее появился котенок, ведь это некий стимул, не дающий развиться эгоизму. По большому счёту смысл жизни заключается в том, чтобы о ком-нибудь заботиться. Вначале о муже, потом о детях, внуках, у некоторых и о правнуках... У Ольги не было ни первого, ни второго, ни третьего, оставалось завести животину, что она и сделала.
Ольга заглянула в холодильник, соображая, что съесть на ужин. Лишь сейчас она вспомнила, что после работы планировала зайти в магазин за покупками, но из-за Ричика, так туда и не попала. Готовить не хотелось, поэтому она сделала пару бутербродов с сыром, налила в чашку чай и решила, что поужинает, сидя у компьютера.
С тех пор как уехал Виктор, каждый раз, включая компьютер, она втайне надеялась, что увидит письмо от него. Прошло более двух недель, а долгожданное письмо не приходило. В последние дни она уже не ожидала получить электронное послание. «Да и, если честно, то хорошо, что всё так закончилось», - говорила она себе. Открыв почту, она увидела много писем, но от Виктора ничего не было. Она стала методично читать электронную корреспонденцию: запоздавшие поздравления с праздниками, деловые письма от коллег и сообщение от подруги из Парижа. В прикрепленном файле находилась фотография, где подруга позировала на фоне Триумфальной арки.
- Вот где я должна побывать. Смогла же она поехать по турпутёвке, и я поеду, ведь Париж - это город моей мечты.
Ольга в течение многих лет мечтала побывать в Париже, посетить Лувр, пройтись по Монмартру и Елисейским полям, забраться на Эйфелеву башню, подышать влажным воздухом Сены. Почему ее так тянуло в этот город, она объяснить не могла, но очень часто, когда ей было грустно и тяжело, она вспоминала свою мечту, казавшуюся такой призрачной и туманной, но все же выполнимой. Часто она мечтала о Париже, слушая песни в исполнении Джо Дассена. Поехать она мечтала в сентябре и не одна, а со своим мужем, которого у нее не было, и провести там «медовый месяц». Она грустно улыбнулась этому.
Вдоволь налюбовавшись французским достоянием, она бегло пробежалась по тексту письма. Подруга сообщала, что болеет и после поездки уже неделю не кажет носа на улицу. Ольга закрыла почтовый ящик. Болеет. Жаль, что болеет. А если Виктор заболел? Почему я раньше об этом не подумала? А если он не доехал? Странно всё это, но я волнуюсь. Вот что мне не давало покоя с тех пор, как он уехал. Я должна ему написать, просто узнаю как его дела и успокоюсь. Да, надо обязательно написать пару слов. Как добрался, как дела и всё. Разве безобидные слова могут повредить? Да, но от него приходило письмо в стихах. Значит, он доехал и просто не захотел больше со мной общаться. А если он письмо написал не из севера? С ним был ноутбук и письмо можно написать с любой точки мира.
- Я напишу, - твёрдо решила Ольга, вновь открывая почту, она набросала пару фраз и, дав команду «отправить», выключила компьютер.
***
Виктор после двухнедельного пребывания в больнице наконец покинул её стены. В этом году зима выдалась морозной, по крайней мере, с тех пор как он жил на севере такой ещё не было. И сегодня столбик термометра опустился до тридцати трёх. Он развернул шапку-ушанку, надел перчатки на меху и вышёл из теплого здания больницы в суровую зиму. Прислушиваясь к шагам прохожих, Виктор направился к выходу из больничного двора. Выйдя за ворота, он переключил свой слух на проезжающий мимо транспорт. Теперь ему осталось пройти шагов сто к остановке, а дальше проблем не будет, автобус привезёт его почти до дома. Он отметил, что движущийся транспорт стал его пугать - появился страх от работы двигателей. Широкий тротуар был тщательно прочищен, но Виктор жался к правой стороне, подальше от дороги, хотя между ею и тротуаром высились серые сугробы снега.
« Этого ещё не хватало», - подумал он про себя. Он понимал, что этот страх будет трудно преодолеть. В самом начале, когда он потерял зрение, пришлось пережить такое же состояние. Только спустя два года ему удалось переломить себя и не шарахаться от любого звука. Подойдя к остановке, он снова внимательно прислушался, хотя его трость и нащупывала свободное пространство, он шёл медленно, чего раньше не делал в знакомых местах. Остановился подъехавший автобус, он услышал, как открылась дверь, стали выходить и заходить люди, но Виктор медлил, боясь подойти ближе. Когда автобус ушёл, он подошел поближе и нашёл бордюр, которым была разделена остановка и дорога. Тут можно было стоять, не боясь, что сюда заедет транспортное средство. Вскоре подъехал ещё один автобус, Виктор спросил у окружающих номер маршрута и, борясь со страхом, пошёл туда, где скрипела дверь при открытии. Трость наткнулась на первую ступеньку. Пересиливая себя, он ступил на неё. В этот раз он преодолел появившийся страх после удара автомобилем, но он знал себя: теперь страх будет становиться сильнее и может заставить его сидеть дома, как многих незрячих, а таких было немало.
Придя домой, он сделал ревизию в холодильнике и, не обнаружив там ничего съестного, понял, что следует идти в магазин, чего ему вовсе не хотелось. Но голод оказался сильнее. Виктор протянул руку к вешалке…
- Ты куда подевался? – спросила Вера, соседка, проживавшая этажом ниже, встретив его у подъезда. Это была высокая дородная женщина лет пятидесяти, ещё весёлая, не потерявшая умение радоваться жизни, как некоторые её ровесницы, которые заводили кошечек и собачек, чтобы скрасить одиночество.
- Да так, чуть меня помяли, - Виктор не хотел рассказывать о происшедших с ним событиях. Она иногда ему помогала в покупке продуктов и мелких бытовых вопросах, за это он всегда угощал ее сигаретами.
- Как помяли?
- Я поскользнулся, а машина слегка меня зацепила, - он не стал вдаваться в подробности.
- Не мудрено, зрячие попадают под машины, а тут... У тебя есть сигаретка?
- Да, конечно, - он достал пачку и протянул на голос Веры.
- Ты в магазин?
- Да, хочу закупить продуктов на неделю.
- Тогда пойдём вместе, только домой забегу за деньгами, - не дожидаясь ответа, она нырнула в подъезд.
Виктор почувствовал, как солнечные лучи пробрались сквозь мороз и коснулись его правой щеки, он повернул лицо к солнцу. Странно было, что в такой трескучий мороз небесное светило могло сквозь толщу холода донести пусть слабое, но всё же тепло. Пусть до весны ещё далеко, но солнечные дни дают надежду на будущее. А есть ли у меня будущее? Конечно, есть, но оно серое и безрадостное, одним словом - никакое. Интересно, Ольга хоть раз вспомнила обо мне? Вряд ли… Ее закружили новогодние праздники, новые впечатления и, конечно, знакомства и всё остальное тоже. Как-то странно всё произошло: и моя необдуманная поездка и встреча прошла не так, как ожидалось… Вот поэтому и такой заключительный аккорд. Она женщина интересная и, скорее всего, имеет поклонников. Жаль, что всё так случилось.
- Ну что, пойдем, - раздался бодрый голос Веры, которая торопливо приближалась к нему, неся в руках хозяйственную сумку.
- Да, конечно, - он отогнал свои размышления.
Вернувшись с покупками, он занялся приготовлением еды. Это занятие его всегда утомляло, но другого выхода не было. Можно, конечно, позвать Веру и попросить ее приготовить обед, она бы не отказалась, но с ней надо вести беседу, а её проблемы его не интересовали. Она почти никогда не слушала своего собеседника, только говорила о своём наболевшем: о дочери, которая не того парня нашла; о своей знакомой, которая в очередной раз нашла себе не очень хорошего мужчину, выходило, что только она хорошая и умная. Вера ещё надеялась найти себе спутника жизни, не пьющего и богатого, а то, что сама не соответствовала этим критериям, не принимала во внимание. К восьми вечера он справился с готовкой, поужинал, выпил кофе, покурил и пошёл за компьютер.
Виктор открыл почтовый ящик, в который высыпалось около трехсот писем. Время ему позволяло просмотреть не спеша всю корреспонденцию. Спам и рекламу он удалял сразу, а те письма, которые его заинтересовывали, бегло прочитывал. Последнее из почти трех сотен писем было от Ольги. Для него это было неожиданным, несколько минут он сидел в задумчивости. Поколебавшись, он открыл письмо. Там была всего пара сухих фраз, словно она писала незнакомому человеку. Виктор задумался.
Зачем она написала? Ответить мне или нет? Я же написал ей последнее письмо, и она должна была понять, что наши отношения закончены, потому что, такой как я, ей не нужен. Она женщина с амбициями, рядом с ней должен быть надёжный, здоровый, богатый мужчина. Да, ей нужен состоятельный мужчина, она, как и Ольга из моей юности, бриллиант, которому нужна хорошая оправа. Что могу дать ей я? Сколько ей нужно будет пережить, пока будет представлять меня знакомым и друзьям? Как она сможет объяснить им, почему связалась с незрячим? Такой шаг она никогда не сделает... Наверное, надо ответить в таком же ключе – все в порядке, жив, здоров...
Он торопливо написал пару фраз и отправил письмо.
Раздался звонок в дверь. Виктор открыл и не был удивлён гостю, вернее, гостье.
- По телевизору ничего интересного нет, вот я и решила пойти к тебе, - соседка Вера стояла на лестничной площадке, ожидая реакции Виктора.
- Проходи, - посторонился Виктор, не очень обрадовавшись предстоящему общению. Вера приходила так беспардонно не только к нему, она точно так же без приглашения являлась ко всем своим знакомым. Это была её слабость, и мало кто на неё обижался. На самом деле она была добрая и помогала приятелям и друзьям в разных ситуациях и, видимо, брала плату тем, что делилась со всеми своими проблемами. Виктор иногда её выслушивал. Он знал, что соседка сейчас расскажет все дворовые новости, произошедшие за время его отсутствия, хотя ему это было не интересно.
Вера прошла мимо него на кухню, как это делала всегда. За ней потянулся невидимый шлейф волнующего аромата. Виктор не сомневался, что она, возможно, в домашнем халате, что позволяла себе неоднократно. В таком виде она приходила к нему, даже тогда, когда в доме гостили друзья Виктора. Но чтобы она на себя ни надела, какие бы соблазнительные не подобрала духи, Виктору как женщина она была безразлична. Да и она, неоднократно сочувствуя, говорила, что женщину ему надо искать исключительно среди инвалидов. Для себя Виктор сделал выводы о том, как Вера воспринимает людей с ограниченными физическими возможностями.
- Давай закурим, - предложила Вера.
Он достал сигареты и пепельницу.
- Витя, а сегодня нет никакого праздника? – спросила она, прикуривая и делая первую глубокую затяжку.
- Не в курсе, а что? – пока он не понимал её намёка. Виктор и не пытался изучить ее глубже, так как считал приземлённой и прекрасно знал по своему жизненному опыту, что у каждого человека есть потолок интеллекта, заглянуть за который он никогда не сможет.
- Что-то выпить захотелось.
- А что для этого нужен праздник? Да и насколько я знаю, ты не пьёшь, - теперь стало ясно, почему Вера спросила о празднике.
- Что-то взгрустнулось. Ищу, ищу свой идеал, а его никак не видно на горизонте моей жизни, - она разочаровано вздохнула.
- О, да тебя на философию потянуло. Думаю, что такого как ты ищешь, на этом свете нет, - а про себя подумал, - взрослая женщина, можно сказать, зрелая, а такая глупенькая и наивная.
- Слушай, ты всё там по интернетам шастаешь, найди мне мужика хорошего, но главное, чтобы квартиру имел, а то с дочерью уже жить не могу, ругань каждый день.
- Это не проблема. Можем сесть за компьютер, я выйду на сайт знакомств и сможешь выбрать понравившегося тебе мужчину.
- Да я ничего не понимаю в этих компьютерах. У тебя есть выпить?
- Наверное, есть. По крайней мере, перед больницей было, - он поднялся с табуретки и открыл холодильник, шаря рукой по нижней полке дверцы.
- А кто мог выпить? Ты же никому не даёшь ключи!?
- Конечно, нет. Я пошутил. Он достал полбутылки водки, колбасу, сало, которое очень любил и часто покупал, потом обратился к Вере. - Если хочешь, пей одна, а я посижу за компанию с тобой.
- Как я буду пить одна?
- Просто. Наливаешь, выпиваешь и закусываешь. Мне пока нельзя, да и завтра на работу с больной головой идти не хочу, - на самом деле он не хотел пить. Он знал Веру как своих пять пальцев, хотя она считала себя таинственной и загадочной.
- Ты всё шутишь. Ладно, выпью без тебя, - она налила себе полную стопку, нарезала колбасы, тонкими ломтиками белого с розоватыми прожилками сала и достала хлеб. - Давай за тебя. Чтобы всё было хорошо в твоей жизни и главное, чтобы ты встретил настоящую любовь, а о жене не жалей.
- С чего ты взяла? – нет, он печалился не о жене, а о том, что долгое время потратил впустую.
Жаль, что она не ушла сразу, когда он ослеп, возможно, он нашел бы женщину, с которой комфортно встретить старость. Опять эти слова «если бы, возможно, может быть», но никто не в силах предугадать, как сложится будущее. Возможно, было бы еще хуже, чем случилось.
В глубине души Виктор был благодарен своей бывшей жене за то, что в самые трудные годы она была рядом с ним, поддерживала, как могла, хотя была совсем молодой, когда произошла авария и он лишился зрения, ведь ей только исполнилось двадцать семь лет, а на руках оказались маленький сын и незрячий муж. Как могла, она всецело поддерживала его, особенно морально. Он вспоминал счастливые годы жизни со своей Ирочкой: и поездку на море, и к родне на Западную Украину, и домашние праздники, когда приходили гости, садились за щедро накрытый стол и обязательно говорили последний тост про счастливых хозяев дома... оставить
- Твоя жена говорила, что ты к ней на коленях приползёшь. Зная тебя, я в это не верила. Ты слишком гордый и эгоистичный. Короче, ты раним, - Вера от первой же рюмки захмелела.
- Уж я точно не приползу. Это было её решение, я пытался её убедить, что такой поступок не правильный, но она меня как всегда обозвала «ласковыми» словами и сказала, что развод – не трагедия, многие расходятся и живут лучше, чем прежде. Не хочу о ней говорить. Я могу терпеть до последнего, но если решу что-то сделать, то никогда не возвращаюсь назад и никогда не жалею о сделанном.
- Знаю. Мне кажется, она дура, - Вера налила себе ещё одну рюмку.
- Почему ты так говоришь, ты же дружила с ней? - Виктор понимал, что Вера говорит это потому, что она у него в гостях, а не у Ирины. Такой тип людей всегда себя так ведёт.
- Дружила? С тех пор как она ушла, так ни разу даже не позвонила. А когда тут была, то постоянно мы чаи гоняли и вином иногда баловались.
- Ты жалеешь, что её нет? – недоверчиво просил Виктор.
- Ты о чем? Мне тебя жалко. Смотрю на тебя, и сердце кровью обливается. Всё один да один, а мужик ты хороший, но глаза…
- Не надо меня жалеть. А на счёт глаз ты права. Это мне в тебе нравится, что думаешь, то и говоришь. Некоторые не могут сказать правду в глаза, вернее, в их отсутствие и начинают юлить. Я прекрасно понимаю, был бы я зрячий, то женщины, с которыми я иногда общаюсь, пели бы по-другому.
- А с кем ты общаешься? Я ни разу не видела, чтобы к тебе ходили женщины.
- А они приходят тогда, когда ты спишь.
- Опять шутишь. Даже если я сплю, то всегда слышу шаги на лестнице, - она снова закурила.
- А если слышишь, то зачем спрашиваешь? – он никогда не посвящал её в свои сердечные дела, да и вообще ни с кем об этом не говорил. Это было его личное, куда посторонним вход воспрещён. На самом деле Вера хоть и была «пустышкой», но говорила правду. Он тоже так думал, что любая относительно здоровая, без инвалидности женщина тактично даст ему от ворот поворот, но не станет иметь с ним каких-либо отношений. Много раз он себя ставил на место зрячих и хотел понять, как они воспринимают слепых. Ведь он тридцать лет был зрячим и мог себе это представить. Скорее всего, он в то время не стал связываться со слепой женщиной, если бы постаралась судьба и свела его с кем-нибудь. И не важно - была бы она красивой, умной или самой-самой. Такой барьер он не смог бы перешагнуть. Это тоже сыграло свою роль, когда он написал последнее письмо Ольге.
- Я думаю, что у тебя есть женщина, - медленно сказала Вера.
- А какое это имеет значение? – теперь он хотел сменить тему. Слова Веры утвердили его, как могут относиться женщины к таким как он.
- Да мне всё равно. Я просто так, мужик ты неплохой. Если бы не твои глаза, то я бы закрутила с тобой роман.
- Да? – а про себя подумал, а захотел ли он этого, несмотря на свое положение.
- Да. Ну ладно, я тебя держу про запас. Если ещё через год не найду свой идеал, то может, что-нибудь у нас получится.
- Ничего не скажешь, очень откровенно. А ты думаешь, меня не надо спрашивать? – он, знал, что Вера женщина простая и недалекая, но ее откровение его слегка шокировало.
- А куда ты денешься? Тебе надоест одному и согласишься на все, а тем более, если я захочу, то ты будешь просто плясать от счастья, - она снова налила себе.
- Я понимаю, что сейчас ты выпила, и язык у тебя развязался, но давай, Вера, лучше останемся друзьями. Зачем нам портить отношения, хоть через год, хоть через два. Извини, но мне завтра на работу.
- Ты меня выгоняешь? Ладно, ладно не сердись, я ухожу, - и действительно она поднялась.
Вера наверняка умышленно долго возилась с замком, делая вид, что не может его открыть. Виктор подошёл, слегка отодвинул её, вдыхая одновременно запах хороших духов и испарения алкоголя. Она чуть отодвинулась, и он случайно коснулся её груди.
- Спокойной ночи, - с искусственной нежностью в голосе пожелала Вера и ещё раз, выходя, задела его массивной грудью.
- Тебе тоже, - он захлопнул дверь. Надо было признать, что Вера удачно выбрала духи, они издавали запах весны. Виктор долго пытался понять, какую ассоциацию вызывает парфюм, и наконец вспомнил - основой был аромат сирени.
Сев за компьютер, он снова открыл почту. Ответа от Ольги не было. Некоторое время он думал о Вере, ее духах, а главное о том, что она сказала. Нет, ничего нового она не открыла, но если рассматривать весь разговор в целом, то в нём крылось нечто такое, что его волновало. Хотя нет, скорее не волновало, а вспомнилось что-то забытое, далёкое, для него, возможно, значимое. Где-то на уровне сознания, а может и подсознания, всколыхнулись, как рябь на воде, воспоминания за толщей лет. Они дали о себе знать, напомнили о своём существовании, но не торопились вернуться в его память. Скорее всего, в кладовых его мозга слегка приоткрылась потайная дверца, отомкнутая ключом запаха сирени. Получалось, что не слова Веры, а её аромат сумел проникнуть сквозь обоняние Виктора в такие глубины прошлого, о которых он давно уже забыл и, скорее всего, не вспомнил ещё долго, а может быть никогда. Он был почти уверен, что эти воспоминания не связаны с женщиной. Воспоминания шли, как ему казалось, с тех времён, когда он был маленьким, а может быть, школьником младших классов. Спустя несколько мгновений он уже не был уверен, что они не связаны с женщиной. Теперь он допускал, что там могла быть и женщина, но между ними был какой-то невидимый барьер.
«Скорее всего, это возраст», - подумал Виктор, и в его памяти всплыло лицо его двоюродной бабушки и тут же исчезло.
Это же тетя Анна, как он ее называл. Почему он её вспомнил, вернее она пришла к нему из прошлого? Её давно нет на этой грешной земле… Тётя была достаточно известной в его краях знахаркой. Сколько он ее помнил – она была горбатой. Что-то произошло с позвоночником, но это только придавало ей таинственности. Многие его сверстники называли её колдуньей, но Витя хорошо знал, что она вовсе не колдунья, а от природы очень умная, хотя и безграмотная. Лечила односельчан в основном травами, у детей выкатывала перепуг яйцом или горячим воском.
«Но почему я ее вспомнил?» – Виктор снова напряг память, пытаясь вызвать в своём воображении образ давно умершей двоюродной бабушки. Ему удалось на мгновение увидеть ее лицо, точнее глаза, которые были глубокого зелёного цвета. У Виктора по всему телу пробежала мелкая дрожь, он снова попытался увидеть её лицо, однако усилия были бесплодны. Он вспоминал, как в детстве часто с ней беседовал о всем, что его тогда интересовало, а у тети Анны всегда находилось время ему рассказать, объяснить, просто выслушать…. Она имела родных внуков, любила их, иногда журила, иногда ласкала и даже баловала, несмотря на свою строгость и благочестивость. Но как казалось тогда Виктору, с ним она говорила не так, как с родными. Не то, чтобы она лучше к нему относилась, чем к ним, а как-то по-особенному, словно разговаривала на равных.
- Да, тётя Анна, не вспоминал я тебя лет десять, и вдруг ты посетила меня. Наверное, хочешь что-то мне подсказать, а может уже подсказала, да я не понял.
Виктор встал из-за стола, нажал кнопочку на часах. Было 23.38.
Он вспомнил, что возле дома, где жила тетя Анна, рос большой куст сирени.
Глава 12
Хутор в четыре дома расположился на южном склоне горы. Солнце коснулось горного хребта, тени деревьев вытянулись, застилая поле. На востоке появились первые звёзды, сверкая далёким, холодным светом. Нагретый за день воздух медленно поднимался вверх, словно уходил с лучами солнца ввысь, где они ещё бойко плясали, вырываясь из-за горы. Вскоре солнце спряталось за горный хребет, оставляя по горизонту кроваво-красный след. Виктор всегда удивлялся, почему днём не заметно, как солнце передвигается по небу, а вечером, как только коснётся горы, слишком быстро исчезает.
В этот воскресный день мать отпустила его купаться, играть в футбол, словом отдыхать, что не часто случалось, особенно летом, да ещё в июле, когда в селе особенно много работы.
Накануне праздника Ивана Купала Витя всегда испытывал волнение и трепет перед таинственной ночью. Старики говорили, что в двенадцать часов ночи расцветает папоротник, но никто не видел этого. Мальчику хотелось найти цвет папоротника. Его дом стоял у самого леса, и папоротника было много, но дождаться полночи и посмотреть, как это происходит, у него не хватало смелости, да и, скорее всего, мать не разрешила бы ему выйти на улицу. Хотя можно было прикинуться спящим и посмотреть хоть в окно. Сколько он себя помнил, а помнил мало, так как ему было всего девять лет, то всегда этим вечером он почему-то ложился спать пораньше и старался быстрее заснуть. Он также слышал от своих родителей, что тётка Анна знает наверняка о цветении папоротника не понаслышке. Ему очень хотелось спросить у неё об этом, но как-то не получалось, то он забывал, то она была занята.
Он прошёл мимо дома своей бабушки, перелез через забор из жердей и приблизился к дому двоюродной бабушки. На углу её дома росла сирень, а рядом у стены стояла скамейка, на которой любила отдыхать тётя Анна. Скамейка была пуста, но сделав несколько шагов, он увидел, что тетя Анна сидит за кустом сирени. Что-то ему не понравилось в тётушке, она словно ведьма взялась ниоткуда и теперь пристально смотрела на него зелёными глазами. Глаз, наверное, он не видел, просто хорошо знал их цвет, и так сработало его воображение.
- Здравствуйте, - мальчик колебался, стоит ли спрашивать о папоротнике.
– Здравствуй, Витя, - произнесла она приятным молодым звонким голосом, который не сочетался с ее внешним видом – седыми волосами, морщинистой кожей, горбом. - Нагулялся?
- Да, и купался, и в футбол играл, а сейчас иду домой, - он окончательно решил, что не задаст вопрос о папоротнике.
- Посиди. Ты же хочешь меня кое о чем спросить, - пожилая женщина не отрывала от него своего взгляда.
- Нет. Да, - торопливо сказал он и не понял сам, какой ответ она примет. - Мне домой пора.
- Я думаю, что ты хочешь спросить меня о папоротнике, - она положила руки на клюку, а сверху свой подбородок. Синий платок с чёрными полосами, из-под которого выбивались седые пряди, был завязан у неё под подбородком.
- Да, хочу. А откуда вы знаете? – Витя присел на краешек скамейки. Ночь уже почти полностью поглотила день, и тётка казалась таинственной, какой-то чужой, словно она и не была его родственницей, а страшной колдуньей из сказки.
- Я много чего знаю, да некому рассказать. А про папоротник это не правда. Он не может цвести, просто людям нужно чем-то забавлять себя, вот и выдумывают всякие небылицы. Не слушай такие истории, они выдуманные, а другими людьми перевранные и получается как тайна. А истинная тайна кроется в душе человека.
- Так это неправда? – разочарованно спросил Витя, и ему стало намного легче, мучавший вопрос его отпал сам по себе. А не верить тётке он не мог. С разных мест к ней ходили и считали её великой знахаркой: она и коров лечила, и овец, и лошадей, и свиней.
- Неправда. Ты вот что, послушай. Не знаю, сколько я ещё проживу и выпадет ли другой случай поговорить с тобой, поэтому скажу сегодня. Твоим братьям ни родным, ни двоюродным, ни своим внукам я бы такого не сказала.
- Почему? - Виктор пока не понимал, о чём пойдёт речь, и задал по-детски наивный вопрос. Сейчас ему не очень хотелось слушать тётку, но, по всей видимости, придется.
- Для того, чтобы они могли слушать мои рассказы, им ещё долго надо прожить, да и потом некоторые из них, а я думаю, что почти все, ничего не поймут.
- Почему? – снова спросил мальчик.
- Этого я тебе объяснить не могу. Когда станешь постарше, а я буду ещё жива, то расскажу. А сейчас слушай. Тебе в жизни придется много перенести, какие это будут испытания, я не знаю, но уверена, что ты выдержишь. В твоей жизни будут женщины и скорее всего немало, но ни одна не будет честна перед тобой, всегда будут держать кого-то про запас. Они смогут красиво рассказать, почему расстаются с тобой, а ты будешь верить им. В далёком будущем ты встретишь женщину, скорее всего, в то время, когда твои испытания закончатся и ты научишься жить по-другому. Запомни одно, у неё будут зелёные глаза. Она и станет той единственной, к которой тебе придется идти долго, и путь этот будет нелегким. А сейчас беги домой, - взгляд тётки был устремлён вдаль.
- До свидания, - услышанное он забыл спустя минуту, ведь следовало быстрее бежать по небольшому полю к своему дому, чтобы меньше быть в ночи, которая своей темнотой навалилась на землю. Поверив тётке, он уже не хотел дожидаться двенадцати часов, чтобы увидеть цветущий папоротник. Хорошо было думать об этом днём, когда светло, а сейчас всё выглядело иначе: кромешная темнота, тишина и лишь цикады трещали, словно готовились к какому-то празднику. Виктору казалось, что их сотни, тысячи и они окружают его, чтобы захватить в плен, а потом растащить по кусочкам его плоть и доставить на пир в купальскую ночь. Он побежал со всех сил, не разбирая дороги, только бы быстрее оказаться в родительском доме, где светло и безопасно.
***
Ольга стояла в ЗАГСе рядом с Александром, внимательно слушая напутствие работника государственного учреждения, который заученными фразами желал любви и счастья новобрачным. Ясно было, что эта усталая пятидесятилетняя женщина в длинном синем платье говорит каждой паре одно и тоже, а в её словах нет искренности. А Ольга всегда надеялась, что такие значительные слова должны быть особенными и предназначаться исключительно им с Александром. Однако эту речь она уже прослушала, когда они стояли в коридоре, дожидаясь своей очереди. Это было первое маленькое разочарование, казалось, что она находится не на своём празднике, а заменяет тех, кто не успел занять очередь.
Длинный пафосный монолог был закончен, их пригласили расписаться и тем самым заключить священный союз друг перед другом. Александр поставил свою подпись первым и подал ручку Ольге. Она взяла её, наклонилась над листом бумаги и не увидела своего имени, вместо него линия стала извиваться и двигаться словно змея. На мгновение она вспомнила эпизод из своего детства - они с родителями двигались на машине по горному серпантину, где дорога причудливо извивалась, как сейчас линия перед её глазами. Ей было лет шесть, а может чуть больше. Проезжая через большое горное село и выехав из-за поворота, они увидели на обочине сгорбленную старуху, державшую в одной руке клюку, а в другой – ветку сирени. Отец еле справился с управлением, стараясь не задеть старушку на узком участке дороги.
- Это ведьма, - прошептал отец, притормаживая и медленно объезжая странного пешехода.
- Точно ведьма, - согласилась мать, внимательно разглядывая бабушку.
Как ни странно, но маленькая Оля ничуть не испугалась старухи - девочка спокойно рассматривала ее. Пожилая женщина остановилась и смотрела Ольге прямо в глаза, словно давно знала её, и совсем не замечала ее родителей. Прошло лишь несколько мгновений, и они объехали её, но Оле показалось, что старуха рассматривала её целую вечность, осталось неприятное ощущение, словно она стояла голая перед бабушкой и ей было стыдно. Почему-то лицо этой старой женщины всплыло именно сейчас, словно предупреждая её о чём-то: зелёные глаза смотрели на Олю, не мигая из-под синего платка с чёрными полосами, седые волосы слегка развевал горный ветерок. Ольга не понимала, где сейчас находится, то ли в ЗАГСе, то ли в детстве в родительском автомобиле на горной дороге.
- Что с тобой? – спросил Александр, видя, как невеста на секунду замерла, держа руку на весу возле своей фамилии.
- Пустяки, - тихо ответила она и уверенно поставила свою подпись. К счастью, неприятное воспоминание исчезло, а Ольга о нём тут же забыла, как только они поцелуем закрепили свой брак.
Они жили в роскошной по тем временам гостинице в Ялте. Днём купались, валялись на пляже, а по вечерам гуляли, иногда заходили в кафе, заказывали что-то символическое и долго сидели, смотрели на море, они не строили грандиозных планов, считая, что если они вместе, то всё им под силу. Ольга даже мысли не допускала, что они могут с Александром расстаться. И вот однажды во время вечерней прогулки они стали свидетелями неприятной сцены, которая надолго оставила отпечаток в памяти Ольги.
- Ты когда бросишь пить, свинья ты эдакая, - кричала женщина лет сорока, пытаясь поднять своего мужа со скамейки.
- Да пошла… - бормотал пьяный мужчина, никак не желая покидать облюбованное место.
- Я завтра подаю на развод, - вопила она на весь двор.
- Слава Богу. А сейчас оставь меня, - он грубо оттолкнул её.
- Пошли отсюда, - сказала Ольга, уводя Александра, - Я знаю, ты никогда не будешь таким. Правда?
- Конечно, нет. Зачем мы пошли через этот двор, - он пожал плечами.
- Мы уже изучили весь центр и набережную, вот мне и было интересно посмотреть какие тут дворы.
- Дворы везде одинаковые, - задумчиво сказал он.
- Что ты имеешь в виду? - это насторожило Ольгу.
- У нас тоже немало таких мужиков. Ему надоела жена, вот он и пьёт.
- Надоела жена? Неужели и я когда-нибудь тебе надоем? – Ольга остановилась и посмотрела Александру в глаза. На этот раз ей показалось, что в его глазах нет честности и искренности, которая была до свадьбы.
- Оля, ты зачем говоришь глупость. Ты мне никогда не надоешь, - он её обнял.
- Я тебе верю, - Ольга прижалась к Александру.
Они, обнявшись, медленно шли по набережной под ярко светящими фонарями. Слышался лёгкий шум прибоя, вскрикивали чайки, встревоженные туристами, небесный купол был усыпан мириадами далёких звёзд. В этом южном городе царили счастье, любовь и покой.
- Как ты думаешь, – спросила Ольга, всматриваясь в бездонное звёздное небо, - во Вселенной есть ещё люди? Есть ли у них любовь?
- Думаю, что кроме Земли нигде нет жизни и, естественно, нет любви, - его голос был грустным.
- Ты устал?
- Немного.
- А я - нет. Я бы так гуляла всю ночь…
Медовый месяц закончился, оставив приятные, тёплые воспоминания о Ялте, море, поцелуях и много фотографий... Всё, о чём Ольга мечтала, сбылось. Она была уверена, что вся их совместная жизнь будет чудесной и счастливой.
Глава 13
Ольга очень хотела навестить маму – Веру Васильевну, с которой давно не виделась, рассказать об операции, а также о своих отношениях с Виктором. Вера Васильевна знала, что дочка лежала в больнице три года назад, но в диагноз не была посвящена. Тогда Ольга не хотела ее расстраивать и обрушить на нее неприятное, возможно, сокрушительное известие – у мамы было больное сердце.
Во второй рабочий день после праздников настроя на плодотворную работу у Ольги не было, и в обеденный перерыв она позвонила подруге.
- Привет, - с лёгкой радостью в голосе поздоровалась Ольга.
- Рада тебя слышать, - Алла ответила спокойным, как всегда, голосом.
- Что делаешь вечером?
- Ничего особенного, за продуктами надо забежать, - сообщила подруга.
- Давай куда-нибудь сходим сегодня, можем выпить чаю с пирожными. Я хочу с тобой посоветоваться.
- Если у тебя что-то важное, то тогда давай повидаемся.
- Не очень… - Ольга не хотела ничего обсуждать по телефону и предложила встретиться у ЦУМа, туда обеим было удобно добираться.
Она шла по вечернему городу, помахивая сумочкой в такт шагам. Вокруг всеми цветами радуги переливались неоновые вывески, создавая праздничную атмосферу. Ольга любила, идя по вечерним улицам, смотреть на яркие огни фонарей и витрины магазинов, это отвлекало ее от временами наваливающейся депрессии. Взгляд во время прогулок перескакивал с одной сверкающей рекламы на другую, и она забывала о своих проблемах. Лёгкий мороз подгонял прохожих, спешивших по своим делам.
Ольга вспомнила свою первую самостоятельную покупку в центральном универмаге города: это был отрез крепдешина красного цвета в мелкий черный горошек. Летом после сессии она ездила в студенческий стройотряд, где работала на строительстве жилого дома для работников местного сахарного завода. Женщина вспомнила, что в тот день в гастрономе напротив универмага она купила еще и фирменный «Киевский» торт, в белой коробке с зелеными каштанами, который они с подругами съели вечером в общежитии, параллельно обсуждая фасон платья.
- Дай дорогу, - проворчал маленький мужичок, отталкивая её в сторону. - Чего стоишь, как вкопанная?
- Извините, - смутилась она, пропуская суетливого прохожего.
Подруги встретились в условленном месте, Алла приветливо улыбнулась и посмотрела на часы - проверить, не опоздала ли.
- В какое кафе пойдём?
- Ты знаешь, я передумала. Давай ко мне домой, что-то я перехотела идти в кафе. – Ольга решила, что дома ей будет спокойнее и легче все рассказать Алле.
- Хорошо, поедем к тебе, - Алла внимательно посмотрела на Ольгу.
- Почему ты на меня так смотришь? – Ольга заметила удивлённый взгляд подруги.
- Мне показалось, что ты какая-то особенная сегодня.
- Что ты имеешь в виду?
- Взгляд у тебя такой, будто смотришь в себя.
- Возможно, - Ольга неопределенно пожала плечами.
Открывая дверь, Ольга вспомнила о своей маленькой радости. Она разделась и сразу принялась ухаживать за своим сокровищем, показывая подруге Ричарда.
- Может, что-нибудь выпьем? - предложила Ольга, когда они расположились на диване, наигравшись с котенком.
- Я не против, - легко согласилась Алла.
- Давай коньяка, - Ольга поднялась, придвигая журнальный столик к дивану.
- Оля, что у тебя случилось? Ты сегодня рассеянна и расстроена.
- У меня проблемы. Хотя скорее не проблемы, а сомнения, - она поставила на столик пузатую бутылку темного стекла и рюмки. - Сейчас принесу лимончик, - Ольга вышла на кухню.
- А какого рода сомнения? – спросила Алла, когда Ольга вернулась, неся в руках маленькую тарелочку с красиво уложенными желтыми кружочками и вазочку с конфетами.
- Я хочу съездить к маме и всё рассказать, - она наполнила рюмки.
- О чём, не понимаю… – Алла подняла свою рюмку.
- О своей операции, о Викторе.
- О Викторе? А что ты о нём будешь рассказывать? – Алла пригубила и поставила рюмку на столик.
- Толком не знаю, - Ольга пожала плечами. - Наверное, то, что он есть. Хотя зачем? Он больше не пишет. Я не выдержала и написала ему, но ответа пока нет, правда, сегодня почту ещё не смотрела. Думаю, что там ничего нет... Я не могу понять его, а с другой стороны и себя не могу понять. Когда он был здесь, всё было хорошо, но когда он уехал - я буду честна перед собой и тобой, - я почувствовала облегчение, но вспоминаю о нём часто. Странно всё это… - Ольга задумчиво посмотрела в тёмное окно, за которым уже царила ночь.
- А ты не думала, что с ним что-то могло случиться?
- Он же написал прощальное письмо в стихах, я тебе не говорила об этом. Только почему он так поступил? - она наполнила второй раз рюмки.
- Согласна, странно всё это, но его можно понять. Он человек из другой касты. Как правило, все инвалиды ранимые, но стараются не подавать вида. Возможно, что-то его смутило или он посчитал, что недостоен тебя. В таких делах, как правило, советчиков не бывает, я с этим полностью согласна. Тебе надо самой разобраться в ваших отношениях. Если даже сумеешь наладить с ним мосты, ты должна осознать, что это большая ответственность. А вдруг у вас потом начнутся скандалы и что тогда? Ты его так просто не выставишь.
- Я понимаю, но думаю, что его и выставлять не надо будет - сам сбежит. У меня есть недостатки, как у любого нормального человека, а сможет ли он смириться с ними, принять меня такую, как я есть?
- Я думаю, что тебе надо сначала съездить к маме, а потом будешь что-то решать. Мать плохого не посоветует.
- Да, я поеду. Наверное, в эти выходные.
- Правильно, а за котиком я с удовольствием поухаживаю.
- Спасибо, - Ольга примерно такого ответа и ждала от Аллы. Свою подругу она знала давно: они учились на одном факультете столичного вуза, правда на разных курсах и жили в общежитии на одном этаже.
Они ещё долго продолжали беседовать, но к этой теме не возвращались. Ольга прекрасно понимала, что это решение должно быть ее и только ее, и если даже кто-нибудь даст дельный совет, то она сделает всё так, как сочтет нужным.
Проводив Аллу, Ольга открыла электронную почту. Среди корреспонденции было письмо от Виктора! Не колеблясь ни секунды, Ольга открыла письмо, которое содержало две дежурные фразы…
«Наверное, это та самая тоненькая нить, за которую можно ухватиться. Значит, есть надежда. Как правильно поступить? Вот не было письма - мне казалось, что я бы нашла, что написать, а сейчас растерялась. Надо ответить. Но что именно? Неужели о своих душевных колебаниях, которые похожи на морские волны перед штормом. Да и неизвестно, будет шторм или нет? Эх, Виктор, Виктор, знать бы мне тебя лучше... Разве я могла за три дня узнать всё о тебе? И что тебе написать?» - ещё некоторое время она сидела в раздумьях. Поколебавшись, она напечатала:
«Привет! Почему так долго молчал? У тебя всё нормально? Пиши».
Она отправила письмо и смотрела на монитор, словно могла увидеть, как электронные буквы превращаются в цифры, улетая на далёкий север. Она мысленно перенеслась в незнакомый ей город, пытаясь представить Виктора, его квартиру, стол, за которым он сидит, рубашку, в которую одет, длинные тонкие пальцы, быстро бегающие по клавиатуре. Затем ее мысль перенеслась на его работу, учеников, фото которых он ей высылал. Среди них были совсем малыши, и Ольга думала, как же их, незрячих с рождения, можно обучить работе на компьютере.
Вдруг на панели начал мелькать желтый конвертик.
«Тоже сидит за компьютером», - подумала она, начиная читать ответ.
«Спасибо за письмо. У меня сейчас всё в норме. Две недели лежал в больнице. Если тебе будет интересно, потом опишу, что я там делал, вернее, как туда попал.
Как твои дела? Как отпраздновала Новый год? Пиши».
Ольга ожила, ее радовало, что с Виктором сейчас все хорошо: «Алла была права: с ним случилась беда. Но почему он тогда написал прощальное письмо? Да, но там не было слова «прощальное», это я сама так предположила».
Она быстро застучала по клавишам: «Да, я хочу знать, что с тобой случилось. Мне кажется, что нам надо чаще общаться. Как ни странно, но мне не хватает твоих писем. Пиши».
В этот вечер она узнала, что произошло с Виктором после его отъезда. Но Ольга не осмелилась спросить, почему он написал такое письмо, вернувшись домой. И снова была ночь и снова разные мысли, подолгу не дававшие заснуть. Она сбилась со счёта, сколько раз думала об одном и том же. Она не привыкла, да и вообще, ей не свойственно было жить в такой неопределённости. И виной тут был не Виктор, это она не могла ничего разложить по полочкам, как делала всегда. У неё в жизни еще не было такого неясного момента, который растянулся на длительный период времени.
До приезда Виктора Ольга пыталась наладить свою жизнь и избавиться от грусти и депрессии: встречалась с подругами, ходила в театры и кино, много читала, была занята карьерой. А потом в ее жизнь так неожиданно для нее самой ворвался Виктор, со своим образом жизни и взглядами. Он ненавязчиво рассказал ей о том, что быт - это второстепенно и не является первоочередной задачей, есть что-то гораздо выше и жить надо прежде всего духовными радостями, а затем уже материальными. «Каждый день я проживаю, как последний», - часто говорил он ей, - «поэтому стараюсь получить от жизни по максимуму». Ольга нередко ловила себя на мысли о том, что завидует женщинам, которые счастливы от того, что сварили мужу и детям вкусный борщ, купили себе новое белье или получили премию. Она думала, как мало им надо для счастья, а ей требуется гораздо больше. И мысли ее текли уже в этом направлении: что такое счастье, может ли человек быть счастливым все время или это лишь редкие мгновения жизни. На смену им пришли мысли о Викторе: «Да, мне было рядом с Виктором хорошо в эти дни, я чувствую, что он подходит мне по уровню интеллекта и взглядам на жизнь, но смогу ли я жить с незрячим не три дня и не три года, а долгие-долгие годы? Смогу ли я взять ответственность за него, и сможет ли он это сделать, ведь мне тоже нужна поддержка и опора?»
Поезд замедлил ход, а вскоре плавно остановился. Ольга уже стояла в тамбуре, всматриваясь в одноэтажное здание вокзала, над которым увидела до боли знакомую табличку с названием города, в котором родилась. С тех пор как она уехала отсюда, ничего не изменилось: парочка ларьков на привокзальной площади, старинные тяжелые входные двери в помещение и, как ей показалось, всё те же лица. Женщина вышла на перрон. «Здравствуй, город моего детства и юности», - мысленно произнесла Ольга. Она вспомнила, как в ее детстве вокзал казался огромным, красивым и таинственным. Когда она с мамой приходила сюда, то всегда с широко открытыми глазами рассматривала лепнину на стенах и потолке, удивляясь, как можно было сотворить такое чудо. Тогда она полагала, что вокзал строили необычные люди, почти волшебники, ведь простой человек не мог создать такую красоту. А иногда ей казалось, что вокзал тут стоял вечно и никто его специально не строил, а он сам появился как в сказке. Потом, уже подростком, ей нравилось прибегать на вокзал и наблюдать за проезжающими мимо поездами, за пассажирами в окнах купе. Ей казалось, что они едут далеко за необычными впечатлениями, и ей тоже очень хотелось куда-нибудь отправиться, особенно, к морю. А еще она любила пирожки, которые продавались на вокзале, они казались потрясающе вкусными, наверное, потому, что в детстве все впечатления более яркие.
Мама не встречала, ведь Ольга приехала без предупреждения. Она подошла к автобусной остановке. И тут ей было всё знакомо и почти ничего не изменилось - провинциальный городок с небольшими домами и обязательными палисадниками, в которых росли кусты крыжовника и смородины, но здесь Ольга чувствовала себя особенно уютно и комфортно. «Почему я так долго не приезжала сюда? Сколько положительных эмоций! Надо чаще выбираться, несмотря на дела, работу», - с этими мыслями она вошла в автобус.
Как правило, в маленьких городах люди более спокойны и расслабленны, ведь темп жизни здесь - совсем другой. Почти все друг друга знают, при случайной встрече обязательно здороваются и спрашивают о новостях. На Ольгу снова нахлынули воспоминания детства: в выходные дни они с мамой выезжали в центр городка, где на большой площади перед вокзалом находился базар, магазины, Дом культуры, куда летом на гастроли приезжал столичный театр. Ольга любила театр, поэтому пересмотрела все спектакли, некоторые по несколько раз. Особенно ей запомнился «Дядя Ваня». Часто они встречали знакомых, которые хвалили Ольгу, всегда красневшую при этом. Она вспомнила об этом с грустью, понимая, что это больше не повториться никогда.
Женщина прислушивалась к местному диалекту, делая для себя вывод, что даже в детстве старалась говорить правильным литературным языком. Проезжая знакомыми улицами и глядя на заснеженные крыши домов и дымок, поднимающийся вверх тонкой клубящейся нитью, на душе у Ольги было спокойно и хорошо. Автобус ехал мимо замёршего озера, в котором она купалась почти до конца сентября и не болела. Ольга вспомнила свою близкую подругу детства, она не видела ее с тех пор, как уехала отсюда, а в школе они были «не разлей вода». Света была старше на два года, Оле нравилось, что её подруга хоть и старше, а общается с ней на равных. Она всматривалась в зимний пейзаж за окном, но вспоминала летние периоды детства.
Ольга долго стояла перед обитой коричневым дермантином дверью родительского дома, никак не решаясь нажать на кнопку звонка. Поколебавшись, она позвонила - в прихожей раздался до боли знакомый звук. Вскоре послышались шаги.
- Кто там?
- Мамочка, это я, - взволнованно произнесла Ольга.
- Оленька? – щёлкнул замок и дверь открылась. Мама прижала к себе Ольгу и поцеловала в щеку, потом внимательно смотрела на дочь, слегка удивляясь ее внезапному приезду. Они не виделись три года.
- Здравствуй, мама, - она сразу отметила, как её мать сдала, прибавилось седины, а морщинки в уголках глаз стали глубже, ведь годы брали своё. – Через лет двадцать и я так буду выглядеть, - подумала Ольга, обнимая самого близкого и родного человека.
- Доченька, - мама, как и раньше, взяла её за голову и поцеловала в лоб. - Где ты так долго пропадала? – у Веры Васильевны потекли слёзы по щекам, но она не спешила вытирать их.
Они сидели на кухне и пили чай из красных чашек в белый горох, которые Ольга так хорошо помнила. В доме ничего не изменилось со времени последнего ее приезда, всё находилось на своих прежних местах. Только вот Ольге казалось, что отец вышёл на несколько минут и вскоре вернётся. Она никак не могла привыкнуть к тому, что его вот уже пять лет нет в живых.
Она дала себе слово, что они сегодня же сходят на кладбище.
- Что у тебя была за операция? – спросила Вера Васильевна, глядя на Ольгу с тревогой, ведь материнское сердце всегда чувствует беду.
- А что уж теперь скрывать. У меня был рак груди, но сейчас всё нормально, ты не волнуйся. Вот уже три года никаких изменений.
- Александр из-за этого ушёл? - мать внимательно посмотрела на дочь и тяжело вздохнула.
- Да. Но я рада, что всё именно так получилось. Он пил последнее время. Я терпела, надеясь, что он образумится, но он с каждым днём всё больше и больше уходил в своё пьянство. Я не жалею, что он ушёл. Мне теперь намного легче без него. У меня есть другой мужчина, - выпалила Ольга, чтобы не тянуть и не думать, как лучше сказать. Она ожидала реакции матери.
- Другой? – мать подняла глаза на Ольгу, в уголках которых стояли слезы.
- Может ещё не точно, но мне кажется, что если я его позову, то он приедет. Но он не обычный мужчина. Он инвалид, - почти на одном дыхании она всё рассказала матери. Излагала суть, не углубляясь в подробности. Но разве она могла объяснить, что вывесила свои данные в Интернете на каком-то сайте и случайно у них завязалась переписка? Она сказала матери, что познакомилась с Виктором на дне рождения подруги, а потом они стали встречаться.
Именно сейчас Ольга поняла, что его приезд был правильным решением, может потому, что она впервые рассказывала вслух их историю. Наверное, ей стоило выговориться раньше, но кому она могла открыться? Разумеется, близкая подруга выслушала бы, но Ольга считала, что есть некоторые моменты, о которых даже ей не стоит говорить.
С каждой высказанной фразой в её голове зрело решение. Несмотря на то, как отреагирует мама, она будет вести переписку с Виктором и позовёт его к себе, если он не будет против. Рассказав всё, Ольга словно освободилась от тяжелого груза, который давил на неё и днём и ночью. Она замолчала.
- А что, здорового не могла найти? - спросила мать, глядя на Ольгу с жалостью.
- Не знаю. Много есть здоровых в сто раз хуже, чем он. Я не знаю, как так получилось. Меня тянуло к нему, к его рукам, голосу, мне близки его мысли и взгляды на жизнь.
- Если тебе будет хорошо, я буду только рада. Ты и за Александра выходила замуж, не очень прислушиваясь к нашему мнению.
- Давай пока оставим этот разговор, - Ольга поднялась и вышла из кухни.
В её комнатке все сохранилось по-прежнему: мебель стояла там же, на подоконнике любимая герань, в углу пианино, покрытое крахмальной салфеткой, и полки с книгами. По всей видимости, мама часто наводила тут порядок, нигде ни пылинки, книги, игрушки словно дожидались своей хозяйки. Ольге почудилось, что в воздухе слышен запах цветочных духов, которыми она пользовалась до свадьбы. Ей казалось, что она ушла из дома вчера, и не было периода жизни, в течение которого ей пришлось столько испытать. Захотелось прилечь на диван, свернуться клубочком под теплым одеялом и заснуть, как она это делала в детстве, когда была обижена на что-то. Её взгляд остановился на мягких игрушках, сидевших на пианино, самой любимой их которых была большая собака, которую мама привезла из Москвы. В детстве она любила спать в обнимку с этой собакой – эта привычка сохранилась и сейчас. В душу к Ольге заползала грусть: она хотела ребёнка, который играл бы ее детскими игрушками, читал ее детские книжки, любимой из которых была «Алиса в стране чудес». Она хотела девочку, маленькую, шуструю, немного капризную и в тоже время смешную. Ольга почти явственно увидела, как маленькая девочка роняет игрушки и смеётся, поднимая их и расставляя на свои места.
– Да, я хочу ребёнка, - вслух сказала Ольга, поднимаясь с дивана. - Пусть будет и мальчик, это не важно.
- Что ты сказала? – спросила мама, входя в комнату. - Я всегда поддерживаю порядок в надежде, что ты вернёшься. Вот ты и вернулась.
- Да ничего особенного. Спасибо тебе, что ты следишь за комнатой, - Ольга с любовью глядела на маму.
Они шли по кладбищу, пробираясь сквозь заснеженные могилы. Редкие деревья стояли в белых шубах и походили на сторожей-великанов, которые охраняют покой усопших. Кресты были покрыты снежными шапками, кое-где сбитыми птицами. Изредка между собой перекрикивались вороны, взлетая с деревьев и кружа в воздухе, а потом садясь на кресты и памятники.
- Вот мы и пришли, - Вера Васильевна открыла дверцу оградки.
- Жаль, что я так долго не приезжала, - прошептала Ольга.
- Ты же не могла. Ну, ничего, - мать достала два букетика искусственных фиалок, втыкая их в снег на могиле.
Ольга вглядывалась в фотографию отца, не веря, что его уже нет в живых. Он смотрел на неё и его глаза улыбались.
- Посмотри, он сегодня весёлый, - заметила мама, глядя на фотографию.
- Мне кажется, что он улыбается, - она вспомнила отца, когда была маленькой. Она редко его видела хмурым и задумчивым. Он всегда рассказывал ей смешные истории, приносил конфеты и почти всегда покупал именно те игрушки, которые она хотела. Ей захотелось вернуться в ту беззаботную пору жизни, где не надо было решать серьёзных вопросов и думать, как заработать денег, выкрутиться из той или иной ситуации. – Если мне Бог пошлёт ребёнка, то я окружу его заботой и любовью, огражу от жизненных проблем и неурядиц, - мысленно пообещала себе.
Вера Васильевна рассказала о закадычной подруге детства Светлане - та живёт неважно, трижды была замужем, но счастья так и не нашла. Жила её подруга всё в том же доме, в том же подъезде и в той же квартире, что и раньше.
Второй раз за день Ольга испытала трепет и лёгкое волнение, хотя у двери матери оно было более сильным. Ей открыл мужчина, обрюзгший с тёмными кругами под глазами. На его лице ещё оставались следы былой интеллигентности.
- Вам кого? – поинтересовался мужчина, окидывая хмельным взором её с ног до головы.
- Добрый день! Света дома? - спросила Ольга, с недоумением глядя на него.
- Дома. Проходите, - мужчина широко открыл дверь, пропуская Ольгу.
- Нет, я на минутку. Позовите её сюда, - у Ольги не было желания заходить внутрь квартиры, откуда доносился запах подгоревших котлет и густого табачного дыма.
- Олька, неужели это ты! – послышался радостный крик. - А я думаю, с кем это мой Петька разговаривает. Ты какими судьбами? – Света крепко обняла Ольгу и принялась ее рассматривать.
- Приехала в гости к матери и решила тебя навестить.
- Тогда проходи.
- Приходи лучше ты к нам вечером, а то я маму не предупредила, что задержусь, - Ольга не хотела огорчать подругу, признавшись, что из-за нетрезвого мужа ей не хочется заходить.
- Обязательно приду. До вечера.
- Хорошо, - Ольга смотрела на Светлану и не верила своим глазам. Подруга изменилась почти до неузнаваемости, располнела, когда-то пышные волосы, в которых сейчас отчетливо пробивалась седина, были небрежно забраны в куцый хвостик. Развернувшись, она пошла по лестнице вниз.
Вечером за чаем и яблочным пирогом с корицей, который на скорую руку испекла Вера Васильевна, подруги детства долго беседовали, рассказывая друг другу о своей жизни, о нынешних трудностях, но ни одна не осмелилась затронуть очень личное, сокровенное. Они смотрели фотографии из школьного альбома, вспоминали истории из детства, как будто и не было многолетней разлуки. Казалось, что стоит только захотеть, они наденут коньки и, выскочив на улицу, испытают такую же радость как много лет назад. Вдоволь наговорившись и, пообещав созваниваться, они расстались.
Ольга, покидая свой город детства, знала, что будет делать дальше.
Она сидела у окна, придерживая сумку, в которую Вера Васильевна заботливо упаковала банки с вареньем, домашние творог и сметану, смотрела на маму, украдкой вытирающую слезы и машущую рукой в пушистой варежке. Перрон медленно поплыл назад; Ольга была уверена, что поезд везет ее в новую, прекрасную жизнь, ничуть не похожую на прежнюю.
Глава 14
Виктор, получив Ольгины письма, обрадовался. Появилась надежда на возобновление пусть виртуального, но общения. Нет, он не заглядывал в далёкое будущее и не строил долгосрочные планы, но письма Ольги, пока достаточно сухие, давали стимул и внушали оптимизм. Ему хорошо были известны превратности судьбы. Сердцем он чувствовал маленькое дыхание надежды, которое сквозило в её письмах. Теперь надо очень осторожно строить хрупкий мост над пропастью, образовавшуюся между ними. Но как можно было создать то, чего не существует в природе, чего не может быть по своей сути? Оставить
«Если бы я не сглупил и не поехал, то сейчас было бы намного проще. Надо было искать другой путь. Но какой? Разве я мог предположить, что мои чувства, которые я захотел проверить, сыграют такую злую шутку? Конечно же, нет. Я понимал, что всё это неспроста, но не сумел объяснить этого даже себе, а может, у меня нет дара убеждения. Чрезмерное копание в самом себе не раз вышвыривало меня из текущей жизни, то есть из того процесса, который являлся естественным. Определиться иногда в той или иной ситуации я не в состоянии, стараюсь сделать так как надо, но не всегда получается, если отдаюсь времени, плыву по течению, то никогда ничего не происходит, как это бывает с другими. Я обязательно должен что-то делать, иначе жизнь пройдет мимо, так и не заметив моего скромного присутствия в ней», - он долго размышлял над своей судьбой и приходил только к одному знаменателю: «Надо действовать».
Да, но теперь надо действовать аккуратно, предельно осторожно, учитывать каждую мелочь, может потом ему и воздастся за его старания. Сейчас он понимал, что тётя Анна хотела ему многое сказать, но он не услышал её, а может, не мог услышать в силу обстоятельств и возраста. Однако когда-то сказанные ею слова всплыли из его памяти через много лет. Насколько он помнил, у него ещё не раз были такие разговоры с ней.
Утреннее солнце оторвалось от хребта гор и стало медленно карабкаться по чистому голубому небосводу. Уже давно пропели петухи свою приветственную песню, успели похлопотать по дому прилежные хозяйки, а Витя ещё спал, купаясь в своих прекрасных снах.
Его задачей было отогнать скот на пастбище и целый день следить за ним, чтобы каждая корова вернулась домой целой и с молоком, а для этого она должна пастись, а не блуждать по окрестностам в поисках сочной травы. Мама Виктора всегда жалела и не будила сына до последнего. Но такой момент непременно наступал, и ему приходилось просыпаться. К большому сожалению, его вырывали из грез именно в тот момент, когда действие сна подходило к кульминации. Потом он целый день фантазировал, как могло всё закончиться. В сегодняшнем сне он путешествовал по далёким неизвестным ему странам. Его окружала таинственная природа, неведомые животные, фантастические насекомые, которые так и норовили ужалить его. В своих снах он никогда не был героем наподобие тех, каких часто видел на экране кинотеатра. Всё было по-другому, он чувствовал себя потерянным, одиноким и никому не нужным.
- Витенька, вставай, - мать легонько потрепала его по голове.
- Сейчас, - его вытащили из его же одиночества в реальную и такую неизбежную жизнь, где нужно что-то делать, куда-то идти.
- Там уже всех коров пригнали, - ласково говорила мать, жалея, что будит своего ребенка.
- Да, конечно, мама, - он быстро поднялся, надел одежду, которая висела на стуле у кровати, и вскоре уже был в летней кухне, где его ждал приготовленный заботливой мамой завтрак из кружки парного молока, в котором разбито два сырых яйца с сахаром.
- В выходные я заменю тебя и отпущу погулять, но сегодня не могу, мне надо на работу, - сокрушалась мать, что ей надо будить ребёнка, зная, что его ровесники и даже родные братья спят вдоволь, потому что к выполнению любой работы он относился очень ответственно. Она не понимала, почему её сыну выпала такая доля. Но с другой стороны, надо было выживать и приходилось своё материнское чувство давить приходящей практичностью. Пока оставить, но надо поменять
- Да ладно, мам, я уже побежал, - он взял последний кусок хлеба с маслом и выскочил на улицу, подхватывая вицу* для устрашения коров.
_________________
* гибкая гладкая тонкая древесная ветвь, прутик (обычно деревянный), розга (прим. ред.)
...И где-то небо серебрилось
Вдали от милых нам людей,
И где-то счастье притаилось
В кустах неведомых полей...
Это четверостишие возникло спонтанно, когда он ступал по мягкой шелковистой траве. Он не знал, что в будущем эти строки станут для него неким талисманом, ведущим по жизни в такие дали, куда никто не хаживал. Виктор иногда запоминал слова, порывом вдохновения складывающиеся в строки. Некоторые он хранил в своей памяти, а большинство забывал, считая, что они ему не понадобятся, а спустя годы об этом жалел. Получалось, что стихи, возникшие в его голове, были не его личным сочинением, а посланы кем-то сверху. Только в детстве можно заметить наиболее яркие таланты ребенка, а затем их развивать, но, к сожалению, на него родители не обращали особого внимания, ведь все время были заняты работой в колхозе и дома - в семье было шестеро детей.
Только тетя Анна наблюдала за ним и очень пристально. Может быть, её ошибка заключалась в том, что она не делилась своими выводами с его матерью. Возможно, она знала нечто такое, что не позволяло ей вмешиваться в естественный ход событий. Многие люди знают, чем может кончиться их в данный момент деяние, всё равно сделают не так как подсказывает им интуиция, а так как велит ситуация. Конечно, таких людей осуждать нельзя, они пытаются сделать как лучше, несмотря на то, что здравый смысл подсказывает обратное. Вот и тетя Анна по всей видимости поступала так, как подсказывал её жизненный опыт, а не поддавалась временной слабости.
Небо окрасилось багрянцем, прощаясь с уходящим днём. Тёплый воздух ложился на землю, выжимая влагу из травы, кустов и папоротника. Виктор всегда удивлялся, почему на папоротнике никогда нет росы. Это его занимало, но спросить было не у кого. Он знал, если поинтересоваться об этом у тёти Анны, то обязательно получит четкий вразумительный ответ, однако спрашивать такое после вопроса про цветение папоротника он не осмеливался. Она ему всегда казалась такой далёкой, недосягаемой и таинственной, что задать простой вопрос без внутренней дрожи он не мог.
Все соседи увели своих коров, остались лишь две телушки тёти Анны, чего раньше не случалось, так как она забирала их всегда вовремя.
- Что ж ты, Виктор, не отгоняешь моих коров домой? – раздался строгий голос тёти Анны, которая бесшумно подошла к нему сзади.
- Я замешкался. Извините меня, - он вздрогнул от неожиданности: тётя вела себя не так как обычно, она смотрела на него с подозрительностью, словно на маленького нашкодившего ребенка.
- Я не знаю, почему они не идут домой,– он отступил шаг назад, сдерживаясь, чтобы не броситься прочь от странной сегодня тётушки. Ему показалось, что по телу забегали мурашки, такое чувство он испытывал в реальности, когда случайно натыкался на лесной муравейник. Маленькие проворные насекомые быстро забирались по его голым ногам и ползли вверх. Он убегал, стряхивая их руками, но они всё равно ползли и ползли.
- Витя, почему ты меня испугался? Не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю. Мне надо кое-что тебе передать, но не сейчас и даже не в этом году. Придет время, и мы обязательно поговорим как взрослые, на равных. Ты только никому не рассказывай, что я обещала тебе что-то передать. Это будет наша тайна. Сможешь ее хранить? - она поправила одной рукой платок на голове. Другой она держала палку, вернее трость, вырезанную из корявого деревца.
- Нет. Никому не расскажу и буду хранить нашу тайну, - дрогнувшим голосом пообещал мальчик.
- Хорошо. Вот мы и условились, - она повернулась, замахнулась странной тростью на коров и пошла следом за ними. Даже коровы у неё были не такие как у всех - спокойные и умные.
Он много раз слышал о разных возможностях не только своей тётки, но и других таких старух, которые много знают о разных чудесах, да и творят их, если понадобится. Также он слышал от своей матери, что эти старухи не умирают, пока не передадут свои знания ученику. Сложность заключалась в том, что надо подыскать такого ученика, который должен обладать определенными качествами, заложенными еще при его рождении. Лучше всего, когда в семье рождался такой ребёнок, но, если такого не происходило, то надо было искать его на стороне.
Витя в это верил и смутно догадывался, почему тётя Анна относится к нему с таким интересом. Это его пугало и в тоже время возбуждало интерес к таинственным и пока непостижимым знаниям. Он представлял себе некий ритуал, в котором нужно будет участвовать и в котором он будет главным героем. Насколько он знал, посвящения в такие таинства происходят обязательно ночью и, как правило, в полночь. Он боялся таких ритуалов, но знания манили и скорее всего он согласится именно из-за этого.
***
Виктор ещё раз прочитал письма от Ольги и, всё взвесив, написал:
«После приезда в свой город я постоянно думаю о тебе. Как ни странно, но до нашей встречи я почти не вспоминал детство, а теперь почему-то вспоминаю себя, когда мне было лет девять-десять. Мне кажется, что существует нить, протянутая кем-то между нами ещё в то время. И, скорее всего, этому поспособствовала моя двоюродная бабушка. Я не знаю, как ты могла с ней пересекаться, но она говорила нечто такое, что сейчас всплывает в моей памяти. Я понимаю, что меня можно посчитать ненормальным, но некоторые моменты отразились в моей нынешней жизни. Напиши, что ты думаешь об этом».
И снова ему снился странный сон. Он словно птица парил в воздухе, охваченный ужасом, что в любую секунду может сорваться с высоты и упасть на землю. Понятно было, что живым он не останется, если это произойдёт. Ему казалось, что его удерживает неизвестная сила и его жизнь зависит именно от нее. Что-то нужно было делать, иначе всё рухнет, если он будет бездействовать. Не только он упадёт, но и рассыплется на песок земля, которую он не видел, а только знал, что она должна быть внизу. И тут его позвали, может быть, жалея его, тем самым пытаясь помочь.
***
Ольга вернулась домой поздно ночью. С вокзала она добиралась на такси, но стоял такой сильный мороз, что она успела продрогнуть, пока дошла до подъезда. Первым делом она проверила своего питомца, который крепко спал и никак не отреагировал на появление хозяйки. Ольга прошла в комнату, включила компьютер, поставив песню Николая Баскова «Два берега». Она иногда так делала, чтобы поднять себе настроение. Забравшись с ногами на диван, она укуталась в клетчатый плед и закрыла глаза, продолжая слушать песню. «Жаль, что Виктора нет рядом, мне очень хотелось, чтобы он взял мои руки в свои и согрел их», - подумала Ольга. Скорее всего, время сделало своё дело и созрело правильное решение, может быть оно только для неё правильное, но это её жизнь и решать только ей, как распорядиться своей судьбой.
Ещё до операции она удивлялась, как можно жить в одиночку, но наступило время, когда она жила одна и этим не тяготилась. Но иногда на нее наваливалась тоска и гнетущее чувство одиночества, Ольга мечтала о сильном и заботливом мужчине рядом с собой. Мечты ее улетали вдаль, и она рисовала себе картины их совместной безбедной жизни. Затем она останавливала себя и думала, что все это невозможно. В такие моменты необходимо переключать свои мысли и деятельность на что-то другое, иначе может образоваться вакуум, а последствием этого - апатия, а потом депрессия. Она хорошо помнила приступы депрессии, которые иногда затягивались на целые недели. Вот она и начинала действовать: иногда садилась за руль автомобиля и ехала в свой загородный дом, иногда брала на дом договора, юридическим оформлением которых занималась. По воскресеньям они с Аллой шли в излюбленный книжный магазин и покупали новинки, а потом заходили в уютное кафе поболтать о жизни и выпить чашечку ароматного напитка. Это отвлекало ее от грустных мыслей на некоторое время.
Немного согревшись, разобрав сумку с мамиными гостинцами, Ольга принялась стелить постель, собираться ко сну, но вдруг решила проверить электронную почту. Пришло письмо от Виктора, которое показалось ей странным. Перечитав его несколько раз, Ольга задумалась и, не откладывая на завтра, сразу же написала ответ.
«При нашей встрече и даже раньше при переписке у меня возникло чувство, что я тебя знаю давным-давно. Это удивительно, ведь ты живешь на севере в Украине, а я наоборот никогда не была в северных краях. Я много думала о том, почему у чужих людей совпадают желания, мысли и даже слова, которые они одновременно произносят вслух. Возможно, такие люди - две половинки одного целого.
Мне странно, как ты решился преодолеть расстояние в тысячи километров один, приехав к незнакомой женщине, не боясь того, что она может не отрыть дверь или быть замужем или попросту выставить незнакомого мужчину прочь».
На следующий день Ольга возвращалась с работы уставшая, в дурном расположении духа. Часто в жизни бывает, когда у человека плохое настроение, найдутся люди, которые ещё больше его усугубят. У самого подъезда её встретил Фёдор. Он находился в той стадии опьянения, когда человек плохо контролирует себя. Ольга, не обратив на него внимания, прошла мимо.
- Тобой интересовался Александр, - промычал Фёдор, делая шаг назад, так как нетрезвый он боялся даже смотреть в её сторону. Сосед знал, что Ольга не переносит пьяниц и может ответить резко, если обратиться к ней в таком состоянии.
Она, не сбавляя шага, вошла в подъезд. Ей было безразлично, но в душе остался неприятный осадок. Если бы не плохое настроение, она бы даже не обратила на слова соседа никакого внимания. Но поскольку день явно не удался, слова Фёдора зацепили ее. Конечно, ей было всё равно, с какой целью ею интересовался бывший муж, ведь она не хотела даже слышать, а не то, что видеть Александра.
***
Виктор ожидал такого ответа, однако Ольгино письмо не удовлетворило его. Можно было трактовать его как угодно. Хотя разве он написал своё письмо так, чтобы ей было всё ясно и понятно? Да и мог ли он дать какое-то определение тому, что с ним происходило? Конечно, не мог и поэтому варился в собственном соку. Ему очень хотелось, чтобы мозаика сложилась и стало ясно, какие предпринимать дальнейшие шаги, но ему казалось, что в его жизни уже сформировалась линия его бед, но вскоре все станет на свои места. Хотя для этого нужно было время, и сколько его понадобится - неизвестно. Оставалось одно: продолжать переписку, чего он сейчас очень хотел.
«Ты вспоминаешь те три дня, проведенные вместе? Мне кажется, что они были моим самым ярким воспоминанием за последние пятнадцать лет. Я хочу, чтобы наша встреча повторилась. Пиши».
Ольга прочитала эти три строчки и без размышлений написала то, что подсказывало ей сердце.
«Я тоже вспоминаю те дни, наши прогулки по набережной, разговоры обо всем и ни о чем, молчание, которое не тяготило нас, прикосновение твоих рук и нежные поцелуи. Приезжай, я тебя жду».
Глава 15
Зазвонил мобильный телефон и на экране высветился номер Александра. Говорить с ним не хотелось, но Ольга решила ответить.
- Слушаю!
- Привет! – раздался веселый, но не пьяный голос бывшего мужа.
- Чего надо? – она поняла, что он просто так не отвяжется. - Говори быстрее, мне некогда.
- Я хочу с тобой встретиться, - просяще произнёс он.
- Нам незачем встречаться. Зачем звонишь не по делу? – резко спросила Ольга.
- У меня есть к тебе разговор, но не телефонный.
- Нет, я не хочу с тобой встречаться!
- Я буду ждать у подъезда. Я тут давно стою, - он прервал разговор, чтобы она больше ничего не сказала.
Она с раздражением швырнула мобильник на диван. Худшие её предположения сбылись, избежать этой встречи невозможно. Предстоящий рабочий день должен быть особенным и очень важным: планировалось заключение важных договоров, над юридической стороной которых она работала несколько месяцев и прекрасно понимала, что если документы будут подписаны, это станет очередной ступенькой в ее карьере, а значит, предстоит улучшение её материального состояния.
Осознавая неординарность этого дня, Ольга еще накануне к нему готовилась: продумала наряд, отдав предпочтение строгому серому в полоску деловому костюму и белоснежной блузке с кружевным воротничком, подобрала аксессуары, пораньше легла спать, чтобы утром выглядеть свежей и отдохнувшей. «Как мне поступить?» – задалась она вопросом, - «но в офис идти-то надо, значит, встреча состоится».
Ольга медленно подошла к зеркалу и стала внимательно рассматривать лицо. Пристально вглядываясь в своё отражение, она вспомнила, как позади стоял Виктор и просил описать ее внешность. Стало тепло на душе, она улыбнулась и сказала вслух: «Да, я себе нравлюсь такой, какая есть, и плевать я хотела на муженька».
Александр топтался у подъезда, поглядывая то на часы, то на железную дверь с кодовым замком. Ольга вышла, когда он стоял спиной к ней. Глядя на его спину, когда-то прямую, а теперь сутулую, в ее душе шевельнулось нечто похожее на жалость. В её воображении в одно мгновение пролетела их совместная жизнь. «Да, - призналась себе Ольга, - были в нашей жизни счастливые моменты. Может, их было достаточно много, но те плохие эпизоды перечеркнули всё хорошее». Как она теперь поняла эта внезапная, возникшая ниоткуда жалость была не к нему, а к потерянному времени - годы совместной жизни ушли как вода в песок. Женщина представила на месте Александра Виктора, как молния в её мыслях промелькнула мысль: «Нет, Виктор никогда не станет таким, несмотря на свою инвалидность. Да, он инвалид и с этим мне придется мириться и принять как должное. Если рассуждать со стороны, то мы никогда не можем быть парой в принципе».
- Оля! – воскликнул Александр, восхищенно глядя на красивую, подтянутую женщину, в одной руке которой была изящная дамская сумочка, а в другой кейс с ноутбуком.
- Здравствуй! - Ольга выскользнула из своих размышлений, словно слетела на санках с крутой горы головой в снег, и он её вернул к реальности.
- Я тебя давно жду, - теперь он вёл себя как нашкодивший мальчишка перед матерью, зная, что наказание неотвратимо.
- У меня мало времени. Если ты по делу, то выкладывай сразу и без всяких изворотов, - она направилась к метро, надеясь, что он изложит свою проблему в двух словах.
- Понимаешь, дело в том, что… Может, пойдём куда-нибудь вечером, можно в ресторан, и там посидим и поговорим, - он, скорее всего, и сам понимал, что его невнятная речь усугубляет положение, но от волнения слова у него ложились очень не складно.
- Послушай, - она остановилась и смерила его взглядом с ног до головы, давая тем самым понять, что она его презирает и никуда с ним идти не собирается.
- Оленька, ты меня послушай, можно ещё всё вернуть. Я имею в виду восстановить наши отношения. Я понимаю, что моя жизнь тебе не интересна, но…
- Тут ты прав - твоя жизнь не интересна не только мне, но и всем твоим знакомым. И если начистоту, то ты мне неприятен, и с тобой я никуда не пойду. У меня есть мужчина, которого нельзя поставить даже рядом с тобой, - её фразы вылетали, опережая мысли, и она даже вздрогнула, произнеся это.
- Мужчина? Какой мужчина? Это той слепой, которого видел Фёдор? Как ты могла связаться с таким? Это уму непостижимо! Он же калека, как ты собираешься с ним жить?! – он покраснел, перешел на крик, размахивал руками, что с ним бывало редко в трезвом состоянии.
- Пошёл вон, негодяй. Не твоё дело, с кем я буду жить, - она остановилась и произносила эти слова сквозь зубы. Ей казалось, что в этот момент у нее достаточно сил взять его, притянуть к себе и разорвать на куски. Он её оскорбил до глубины души. Если бы сейчас мимо проезжал автомобиль, она бы Александра толкнула под колеса…
- Да, я тебя... - он скинул с себя маску трясущегося мальчика и превратился в агрессора, который способен уничтожить весь мир, а не только хрупкую женщину, стоящую перед ним.
- Если ты меня тронешь, я тебя посажу. Понял меня? – Ольга сделала шаг навстречу к нему, хотя здравый смысл говорил обратное. - Беги отсюда и зови на помощь.
- Ты меня посадишь? – спросил он, однако попятился.
- Да, посажу. Ты будешь гнить в камере, а не жрать водку, забыв о человеческом обличьи, - она, ещё сделав один шаг навстречу, видя, что её бывший муж пасует.
Поняв, что он струсил, она развернулась и уверенно пошла по дорожке, аккуратно расчищенной от снега. В голове крутились беспокойные мысли: «Только бы он за мной не пошёл. Если он меня тронет, то я заявлю в милицию. А если у меня не хватит смелости заявить? О, Господи, зачем мне это всё? Да, прошлое не хочет нас оставлять и будет преследовать до конца жизни. Как мне от него избавиться? Неужели я буду всю жизнь терпеть его выходки? Я этого не вынесу», - она оглянулась и увидела, что из-за угла соседнего дома появился сантехник Сережа, в руках у него был потертый портфельчик с инструментами.
«Вот и прекрасно, заодно обсудим замену смесителя в ванной», - обрадовалась Ольга и окликнула Сережу.
***
В эту ночь Виктор долго сидел за компьютером. Проснувшись по обыкновению в шесть часов утра, он поворочался и снова позволил себе заснуть - предстоящий день был свободным, поэтому он решил поспать вдоволь. Однако привидевшийся рассветный сон был странным - подобное у него бывало и раньше: провал в неизвестность, а потом внезапное возвращение.
Он часто сожалел, что возвращается не по своей воле в жуткую реальность, в которой ему вот уже более двух лет приходится бороться практически в одиночку с бытовыми проблемами. Сны становились короткой передышкой, позволяя ему хоть на время забыть об истинном положении дел. Естественно, в снах он был не всегда счастлив, но большинство из них в последние недели были чудесными, там хотелось все время находиться, хотя разумом он понимал, что это потусторонняя жизнь, и в реальности никогда не будет так хорошо, как бывает иногда во снах.
Сегодня как раз был тот день, когда он тонул в волнах сновидений, то выныривал оттуда. В один такой сонный провал он и увидел, как Ольга, чем-то расстроенная идёт по неизвестному ему месту. Её окружали неказистые дома, которые в обычной жизни не существуют и которые не может нарисовать самый ужасный художник. Ему очень захотелось быть с ней в это мгновение и защитить её, но как это сделать, он не знал. Страх за Ольгу нарастал – ему надо было найти возможность оказаться рядом и, если понадобится, пожертвовать своей жизнью, Виктор чувствовал, что готов к этому. Ему казалось, что его жизнь - ненужная соринка по сравнению с безопасностью Ольги, но он ощущал, что не в силах воздействовать на ход событий. Расстояние ему не позволяло даже пожертвовать своей жизнью ради спасения любимой. «Что? Любимой?» – задался он вопросом, вырываясь в очередной раз из цепких клешней на этот раз жуткого сна. Но, как и всегда, кругом царила полная темнота и звенящая тишина. Не слышалось рядом ни ровного дыхания хоть кого-нибудь, ни малейшего звука, словно он находился в гробу под землёй. Стряхнув с себя наваждение, Виктор надавил на кнопку говорящих часов. Они ему отрапортовали по своей электронной программе, что уже десять часов утра. Странно было то, что последнее сновидение казалось явью. На его мысли снова навалился тяжелый груз прошлого. Он уже не спал, но и не бодрствовал.
Внезапно всплыло лицо его тётушки, которое с каждым мгновением становилось всё чётче и чётче. Вскоре он увидел, как на ее восковом лице зашевелились губы, а потом ожили глаза. Ещё спустя некоторое время она была перед ним живая, говоря ему давно забытым голосом: «Ты помнишь нашу первую тайну? Да, ты помнишь. А теперь у нас произойдёт то, чего ты больше всего боишься. Если бы не боялся, то был бы не честен сам перед собой. А сейчас тебе надо вспомнить нашу последнюю встречу».
Над зелёными Карпатами уже давно висело небесное ярило, освещая все прелести этого края. Далёкие и близкие хребты казались недосягаемыми и от этого волшебными. Лёгкая дымка еле заметная человеческому глазу покрывала горные вершины чарующего края. Самые великие и мудрые люди на всем земном шара не смогли бы описать той красоты, что видел Виктор в этот чудесный день. Мог ли он предположить тогда, что спустя многие годы ему придется эту необыкновенное творение природы восстанавливать в своей памяти. Уже посетив разные города, далекие страны, южные края, он никогда не сможет забыть родных мест. Разве может, что-нибудь в этом мире заполнить душу человека, который покинул родной дом, а потом всегда жалел о том, что судьба так распорядилась его жизнью.
В этот день ему и предстояло пройти ритуал в полночь. С тех пор как тётка сказала, что у них появилась тайна, прошло пять лет. Он всячески старался избегать её, но она выбирала момент и разговаривала с ним о будничных делах, однако её цепкие глаза всегда смотрели на него с лёгким подозрением. Виктор не мог долго находиться рядом с ней, всегда находя предлог, чтобы ускользнуть. До последнего дня он колебался: надо идти к тётке в эту ночь или нет? Посоветоваться он ни с кем не мог. Он сохранил тайну и никому не рассказывал о странных беседах со своей тёткой. Виктор решил в этот день уйти к бабушке и там заночевать. Решение пришло само собой.
- Сбегаешь? – раздался позади Виктора голос тётки.
- Что? – он вздрогнул и обернулся. Она в платке, все также завязанном узлом на подбородке, стояла позади него, опираясь на клюку.
- Я так и думала, что ты в последний день сбежишь. Не хватило у тебя смелости, - её узловатые руки крепко держали трость. Она приподнимала свой посох и легонько постукивала им о землю, от удара поднимались маленькие клубы пыли, сверкающие в солнечных лучах. Как только пыль улеглась, тётушка снова принялась стучать оземь своим посохом.
- Но я же…
- Молчи, - твёрдо сказала тётя Анна и так посмотрела на Виктора, что он вздрогнул. - Иди куда шёл, а я другого подыщу.
- Спасибо, - сделав несколько шагов назад, Витя развернулся и быстро помчался прочь. Ему казалось, что с его плеч свалился груз, который он носил все эти годы.
Выныривая из полуобморочного состояния, он подумал: «А если бы я тогда согласился? Наверное, моя жизнь была бы другой. Да, наверное… Да что тут гадать... Есть то, что есть и другого не будет. Надо менять свою жизнь коренным образом. Я её сменю, обязательно сменю», - он сбросил одеяло, нащупал ногами тапочки и встал.
***
Рабочий день закончился. Ольга вздохнула с облегчением и, закрыв комнату на ключ, вышла на улицу. Был небольшой мороз, шел крупный редкий снег, погода располагала к прогулке и Ольга решила пойти к метро через парк. Целый день у Ольги было состояние какой-то необъяснимой тревоги, тревожно билось сердце, будто предсказывая беду. Она позвонила маме и подруге, у них все было нормально. Ольга думала, что по пути тревога исчезнет, но она лишь нарастала. Путь к метро проходил мимо церкви, в котором Ольга часто бывала, вот и сейчас она решила зайти туда, чтобы унять непонятную тревогу. Подходя к собору, она почувствовала, что это связано с Виктором, ведь от него уже давно не было писем. «Возможно, у него есть женщина в его городе, возможно, я не женщина его мечты, возможно, и еще тысячу возможно... Но все равно, я желаю ему счастья, где бы он ни был и с кем, я желаю ему быть счастливым...» С этими мыслями она открыла тяжелую дверь и вошла внутрь, купила свечку и подошла к иконе Николая Угодника: «Святой Николай! Пусть Виктор будет здоров и счастлив». Поставив свечку, перекрестившись, он вышла из церкви. Тревога отпустила ее, спокойствие разливалось по телу. Ольга поняла, что ее тревожное состояние было связано с Виктором.
***
- Вечер добрый! – Александр, с трудом держась на ногах, преградил дорогу у самого подъезда. От него несло спиртным. Поодаль стоял и Фёдор в таком же состоянии.
- Пошёл вон, - она решительно оттолкнула его.
- Но нет, я сегодня поговорю с тобой как мужчина, - он схватил её за рукав.
- Если меня тронешь, я буду кричать, - она выдернула руку.
- Это, что за хмырь у тебя гостевал? – он снова потянулся к ней.
- Не твоё дело, алкаш, - Ольга хоть и была решительно настроена, но страх появился.
- Мне Фёдор рассказал, как ты с ним гуляла, - Александр пошатнулся и еле устоял на ногах.
- Да пошёл ты, - она рывком открыла дверь в подъезд. Взбежав по лестничным пролетам, она прислушивалась, не идёт ли он за ней. К счастью, никто её больше не преследовал.
Её трясло от встречи с мужем, пришлось даже искать в аптечке успокоительные капли. Она знала его и понимала, что просто так Александр теперь не отстанет. Но и из-за него она не может не выходить из дома. Походив по квартире, накормив котенка, она села за компьютер, где можно было отвлечься от реальности хоть на время.
Первым делом она просмотрела почту в надежде, что на этот раз письмо от Виктора будет более обнадёживающим, чем предыдущие. В глубине души ещё таились сомнения в том, что она правильно поступает, давая надежду ему на счастливый исход. Да, он всколыхнул в ней давно уснувшие чувства, но это не означало, что именно он ей нужен. Когда она начинала над этим размышлять, то сомнения только увеличивались.
Увидев письмо от Виктора, она быстрее его открыла.
«Моя жизнь в этом городе стала очень скучна и по большому счёту никому не нужна. Я очень хочу ещё раз встретиться с тобой, но надо, чтобы и у тебя было такое желание. Мне необходимо знать твое мнение. Мне кажется, что у нас есть шансы на совместное будущее. Не хочу показаться нытиком, но время для меня остановилось. Мои мысли всё чаще и чаще возвращаются к тем трём дням. Пиши, жду».
Ольге захотелось тут же ответить и пригласить его в гости, но почему-то вспомнила Александра и его сегодняшнее поведение. Если её бывший муженек встретит их вместе с Виктором, то многое может произойти. И всё же она написала:
«Приезжай. Я жду тебя. А там посмотрим… »
Глава 16
Город тонул в белой дымке тумана. Мороз трещал под ногами. Виктор вышёл из автобуса, прислушался к движению. Услышав, как затормозили автомобили, он сообразил, что горит зелёный свет. На улице он стал вести себя предельно осторожно, появившийся после аварии страх его не покидал. Теперь он концентрировал своё внимание на всём: шуме двигателей, шагах прохожих, и даже на запахах, стараясь их запомнить, чтобы в следующий раз можно было по ним ориентироваться. Перемещение по городу забирало много энергии и на работе ему требовалось некоторое время для восстановления сил. Только благодаря своему воображению можно было упрощать задачу.
Иногда на отдельных участках пути он позволял себе мысленно наслаждаться пейзажем, который себе представлял. Вот и сейчас, пройдя через перекрёсток и оказавшись на безопасном месте, он представил себе, что его окружает. Когда-то он видел это место и думал, что оно осталось прежним. Вдоль тротуара росли берёзы, теперь они должны быть в снегу и выглядеть сказочными. И тут же в его памяти всплыл образ Ольги, который он видел во сне, но она никак не вписывалась в зимний пейзаж. Потом он представил её в длинной до пят шубе и белой как снег. Опять не было гармонии. Потом он представил её в шапке из белого меха и в полушубке. Картина стала почти реальной. Ольга настолько была явственной, что ему показалось, что она идёт между заснеженных берёз ему навстречу.
- Ты что слепой? – вскрикнула какая-то женщина сварливым голосом.
- Конечно, слепой, - Виктор вернулся в реальность. Он не заметил, как почти полностью погрузился в свои мысли и наткнулся на нерасторопную прохожую, которая тоже задумалась о чём-то и не обратила внимания на слепого.
- Ой, извините, - она шагнула в сторону, давая дорогу мужчине в черных очках.
Виктор вошёл в класс, разделся и присел, чтобы отдохнуть, из головы никак не уходил образ Ольги. Складывалось впечатление, словно она совсем рядом, не только в этом городе, но и на той улице, где он только что проходил. Появилась навязчивая идея, вернуться снова к тем берёзам, чтобы встретить ее.
Но в дверь постучали - пришли его ученики, вернее их привёл преподаватель, у которого они только что занимались. Второклассники, шумные и как всегда натыкающиеся на стулья, поздоровались и стали расспрашивать о компьютерных играх наперебой.
- Ребята, давайте раздевайтесь и будем уже сидя за компьютерами задавать вопросы, - Виктор начал успокаивать учеников. Группа, как правило, состояла из двух детей, так как говорящая программа не позволяла обучать большее количество.
- Виктор Григорьевич, а зачем мы учимся, ходим в школу? - спросил Ваня.
- Ну как зачем? – Виктора застал врасплох серьёзный вопрос ученика.
- А кому нужны слепые? – на этот раз Вадик подбросил трудный вопрос учителю.
- А кто вам сказал, что незрячи… - теперь Виктору пришлось туго. Он понимал, что дети пока не дошли до таких вопросов самостоятельно, кто-то им что-то неосторожно сказал. Он настолько растерялся от неожиданных вопросов, что понадобилось время, чтобы совладать с собой. - Вы не должны так думать. Все люди имеют право на жизнь и не важно, какие у них физические недостатки. К тому же, наука идёт вперёд. Разве ещё несколько лет назад можно было говорить о том, что незрячие будут работать на компьютерах? Всё течёт, всё меняется.
- Тогда мы хотим быть, как вы, - в два голоса произнесли незрячие мальчики и тут же переключились на компьютеры.
У Виктора до конца занятий сохранялось скверное настроение. Он всё гадал, кто это ещё не сформировавшимся умам мог что-то сказать и так неосторожно. И после уроков, идя домой, он думал только об этом. Может родители в порыве гнева высказали глупую мысль? Могли старшеклассники на перемене ляпнуть что-то пренебрежительное о незрячих. Но самым страшным могло быть то, что эти дети уже сами поняли своё место в жизни. И если они сейчас задаются такими вопросами, то что будет через год? Через два? Как сделать так, чтобы не ранить детскую психику и сделать их жизнь интересной, несмотря на такой недуг? Значит, я им нужен. Моя задача вести занятия таким образом, чтобы им было интересно приходить ко мне, - Виктор дошел до автобусной остановки, нужный ему номер как раз подъезжал к ней.
Ольга в выходной день решила съездить на дачу на машине, убеждая себя, что сумеет прогнать преследовавший её страх перед вождением. Она прекрасно понимала, что если не будет бороться с возникшей фобией, то автомобиль нужно будет продавать. Выезжая со стоянки, она не испытывала никакого дискомфорта, но дальнейший ее маршрут пролегал по крупной магистрали с интенсивным движением, где транспорт двигался на больших скоростях. Она так же понимала, что если бы у неё была новая машина и более мощная, то и уверенности было бы больше. Получалось, что надо менять машину, она подумала, что надо бы начать откладывать деньги для такой крупной покупки, но пока премиальных не предвиделось. Глубоко вздохнув, она выехала на шоссе, целиком сосредоточившись на дороге. Появилась лёгкая тревога, но до паники не доходило, как это бывало раньше. Она влилась в поток автомобилей, водители которых не обращали на неё никакого внимания, заснеженная трасса не давала возможности развить необходимую скорость.
Чем дальше от города, тем машин становилось всё меньше, и Ольга постепенно расслаблялась. Тревога уходила, и вскоре она стала себя чувствовать за рулем так уверенно, как никогда прежде, женщина включила радио и начала слушать музыкальный канал. По обе стороны дороги тянулась лесополоса, деревья были одеты в белые шубы. Солнце уже поднялось, свысока освещая серебристый снег и сказочную красоту пригорода. Ольга невольно залюбовалась зимним пейзажем и не заметила, как из леса выскочил молодой олень. Испуганное животное остановилось на проезжей части и от растерянности топталось на месте, не решаясь пересечь шоссе. Ольга резко затормозила, машину понесло по скользкой дороге. Олень мгновенно развернулся и возвратился туда, откуда пришёл. Автомобиль швырнуло в сугроб, изо всех сил она сжимала руль, плохо понимая, что произошло. Её взгляд был устремлён в то место, куда скрылся рогатый красавец - с потревоженных веток сыпался снег, подтверждая, что олень действительно здесь был, а не ей показалось.
- Девушка, с вами всё в порядке? – спросил мужчина лет сорока.
- А! – вздрогнув от неожиданности, Ольга посмотрела на подошедшего мужчину в распахнутой дубленке, сообразив, что она уловила звук захлопывающейся дверцы его машины.
- С вами всё в порядке? – мужчина наклонился, заглядывая в салон.
- Не знаю, - она убрала руки с руля и чуть опустила стекло.
- У вас ничего не болит?
- Вроде нет, - она пошевелила руками, потом ногами, боли не было, но конечности казались чужими.
- Выйдите из машины, я постараюсь выехать из сугроба.
- Хорошо, - она онемевшими пальцами нащупала ручку.
Ольга отошла в сторону, наблюдая, как мужчина пытается освободить из снежного плена её маленькую иномарку, и не испытывая волнения.
- Ваша машина в порядке. Хорошо, что снег пушистый, - сказал случайный помощник, выходя из ее автомобиля.
- Спасибо большое, - она с благодарностью смотрела на мужчину.
- А почему вы одна путешествуете?
- Вы же тоже один, - она посмотрела на пустующую машину у обочины. Он ей понравился. Высокий, хорошо сложен, аккуратная стрижка подчеркивала волевое, но симпатичное лицо.
- У меня просто нет никого. Я имею в виду, что холост.
- Да? – ей не понравилось, что он так сразу заговорил о своём семейном положении.
- Может, обменяемся телефонами? - предложил он, - Да, кстати, меня зовут Стёпа.
- А меня - Ольга, она не понимала, зачем ему нужен её телефон, но в знак благодарности не могла не продиктовать свой номер.
Телефон, в который записывал Степан номер Ольги, выглядел солидно и дорого.
- Если понадобится помощь, всегда обращайтесь. В ближайшее время позвоню, - он направился к своей машине и, оглянувшись, помахал ей рукой.
- Спасибо ещё раз, - вдогонку поблагодарила она Степана.
На дачу Ольга решила не ехать. Аккуратно развернувшись, она медленно поехала в сторону города. Как ни странно, но волнение улеглось, наступило спокойствие. Она пережила шок, который помог окончательно победить страх, постоянно её преследовавший. Женщина словно сроднилась с автомобилем - он её слушался, легко входил в повороты, хорошо чувствуя дорогу. Произошёл эмоциональный всплеск, была выброшена большая порция адреналина, всё в совокупности сняло напряжение. Ольга поставила автомобиль на стоянку и с поднятой головой пошла к дому, радуясь, что страх покинул её. Она очень гордилась собой.
Виктор согласился на предложение Игоря встретиться. Сообща решили, что день морозный, идти никуда не хотелось, сошлись на том, что посидят у Виктора. Наступил такой момент, что Виктору хотелось с кем-нибудь поговорить, высказать, что накопилось на душе. Он старался никогда и ни с кем не обсуждать своё сокровенное, но больше мочи не было терпеть. Жизнь шла своим чередом, но груз, который навалился, невозможно было уже нести самому. Люди во многом схожи и многие решают проблемы с помощью спиртного, выпил - полегчало, но потом наступает следующий день, который ничем не отличается от предыдущего. Проблема не решилась, а только усугубилась. Об этом Виктор прекрасно знал. Он иногда выпивал, но всегда знал меру, всегда помня о том, что наступит следующий день.
- Мне кажется, что у тебя проблемы, - сказал Игорь, наливая в рюмки водку, - мне твоё упадническое настроение не нравится.
- Если честно, то я сейчас в очень сложном положении. Я не люблю рассказывать о своих трудностях, но с тобой хочу посоветоваться, - Виктор провёл рукой по столу, ища рюмку. Он её взял, направил руку в сторону голоса Игоря, чокнувшись, они выпили.
- Поговорить всегда не мешает. У меня тоже так бывает. Настолько накипит, что просто не знаешь куда деваться, а как прорвёт - ты выговоришься, сразу проходит, - Игорь был спокоен как всегда.
- У меня такой момент наступил. Если не выговорюсь, то точно прорвёт, - Виктор аккуратно поставил рюмку на стол и снова провёл рукой, чтобы найти хлеб и слабосолёную атлантическую селёдку. Он любил такую рыбу и всегда брал её на закуску.
- Я думаю, что перед тобой стоит дилемма, которую ты бы хотел решить, но оглядываясь на свой опыт, боишься. Но скажу и другое. Ты мужчина средних лет и с этих пор жить одному тоже не правильно.
- В том-то и дело. Мне очень жаль, что я так жене слепо доверял. Я ей больше верил, чем себе. Я даже не мог представить, что у неё есть другая мне не известная жизнь. Как можно было столько лет играть? Я был слеп не глазами, а душой. Я верил тому, что она когда-то писала в письмах ещё до нашей свадьбы. Но в реальности она редко, очень редко говорила о своих чувствах. Почему я раньше не мог заподозрить, что не всё так хорошо? Зная об этом, мне очень трудно довериться другой женщине. А жить без веры - очень и очень тяжело. Хотя и одному нелегко живётся. Теперь жизнь моя течёт по другую сторону жизненного хребта, поэтому хочется найти человека, с которым бы можно дожить в мире и согласии остаток пути.
- Тут ты прав, - Игорь снова налил и, уже захмелев, стал говорить медленно, растягивая слова, - но не забывай, друг, что есть и другие стороны в этой жизни. К примеру, тебя могут использовать для своих целей. Насколько я знаю, в любви каждый ищет свою выгоду.
- Пока ещё не известно на счёт любви, я так глубоко ещё не заглядывал. Мне нужны отношения в первую очередь. А на счёт любви я пока не думал, хотя внутренние мои эмоции пытаются заставить мой разум направить в другое русло. Вот в чём и является моя борьба. Как правило, всегда верх берёт инстинкт, а не разум. И ещё ни один человек на земле не смог сделать наоборот, - Виктор провёл рукой по столу, ища рюмку.
- Если ты всё это понимаешь, то зачем пытаешься изобрести велосипед? Неужели ты думаешь, что ты будешь умнее других? Постарайся от жизни брать то, что можешь, - Игорь чёкнулся с Виктором и выпил. Он очень быстро пьянел.
- Беда в том, что я не пытаюсь изобрести велосипед, а хочу его усовершенствовать. К большому сожалению, я ослеп. Если бы я имел хоть несколько процентов зрения, то жил совсем по-другому. Хотя многие мне даже завидуют. Говорят я, мол, достиг каких-то там вершин, но это только потому, что мне некуда девать энергию. А вот если бы эту энергию направить в другое русло, то тогда бы и всё было бы по-другому, - Виктор нащупал селёдку и хлеб.
- Ты говоришь размыто и расплывчато. А ты бы мог сказать конкретнее, доступными словами для простого человека.
- Я говорю так, как понимаю. Моя жизнь не имеет смысла. Да, я приношу людям пользу, то есть многие во мне нуждаются, но я за это ничего не получаю. А чтобы жить, нужно от любого дела получать удовольствие. Так сказать отдачу. Не может никакое дело иметь успеха, правильнее сказать принести пользу, если оно однобокое. Так вот, я хочу вырваться из этого плена. Но для этого мне нужна опора, а опорой может быть только женщина, - он откинулся на спинку дивана, чувствуя, что Игорь его не понимает.
- Вот отсюда поподробнее. Да, женщина, какая она должна быть?
- Самое главное, чтобы она меня понимала. Она должна понять мой внутренний мир. Я не хочу больше жить и играть. Я хочу разговаривать спокойно и не придумывать какие-то фразы, которые бы могли её устраивать. Но как это объяснить… - он запнулся. Не хотелось затевать разговор с Игорем об Ольге.
- Да ты мне кое-что недоговариваешь. Конечно, я уже во хмелю, но, уверяю тебя, пока соображаю. Выскажи своё мнение о ней и тебе легче станет.
- По большому счёту говорить нечего. Это чувства, а их словами не объяснить. Разве можно объяснить словами, как выглядит радуга? Разве можно объяснить, как падает дождь? Примеров много тебе могу привести, но ни один не будет удачным. Это настолько глубоко, что только душа может понимать. Великие люди пытались рассказать о чувствах в романах, художники писали картины, но никто из них так и не сказал главного. Если бы хоть один из них смог сказать правду, то тут же бы умер и больше не создавал последующих шедевров.
- Ты, брат, загнул, - Игорь наливал снова и уже с трудом попадал в рюмки, - ты можешь говорить так, чтобы я тебя понимал?
- Думаю, что ты не сможешь меня понять. Вот почему я стараюсь ни с кем об этом не говорить.
- Куда нам с нашим умишком, - Игорь протянул свою рюмку в сторону Виктора.
- При чём тут умишко. Мне, конечно, трудно оформить свои мысли словами и потому у нас беседа получается кособокая. Понимаешь, если я тебе скажу, что её люблю, ты поймёшь, но, учитывая мой возраст, такими словами не разбрасываются. Сегодня слово «любовь» употребляют в разных случаях надо или не надо. Я не хочу просто так говорить то, что для меня дорого.
- Стоп. Так ты что, влюбился? Если так, тогда я снимаю перед тобой шляпу. Это высокие чувства и о них надо говорить только с тем человеком, которому эти чувства адресуются, - Игорь привстал и, кривляясь, поклонился.
- Я ничего такого не сказал. Я просто размышлял вслух, а если ты ничего не понял, то это твои проблемы, - Виктор пожалел, что затеял такой разговор.
- Ладно, не сердись. Я просто хотел тебя развеселить. Ты уж больно серьёзный. Неужели нельзя быть попроще? – Игорь задел рукой тарелку и та с грохотом упала, оставляя на полу мелкие осколки. - К счастью!
- Давай закроем эту тему, - предложил Виктор, думая, как отправить приятеля домой. Но в это время у Игоря зазвонил мобильник, это его жена беспокоилась, куда так надолго исчез ее благоверный.
***
Ольга вошла в дом в приподнятом настроении, в этот день она победила страх водить автомобиль, ей казалось, что и письмо от Виктора должно быть хорошим. Первым делом она включила компьютер - хотелось пополнить сегодняшний день положительными эмоциями.
«Я сегодня тебя видел наяву. Шёл на работу и думал о тебе и наших отношениях. Мне почудилось, что ты была в берёзовом парке, у нас такой есть в центре города. Твоё лицо не менялось, а вот одежду я никак не мог увидеть и пытался с помощью своего воображения дорисовать картину. В конечном итоге твой образ сложился, но тут на моём пути оказалась прохожая, которую я чуть не сшиб. Мне кажется, что у тебя сегодня что-то произошло, нечто грандиозное и значимое. Если это так, напиши. Жду».
Она долго размышляла над письмом: «Как это он мог почувствовать на расстоянии том, что произошло со мной? Как это объяснить? Сегодня я познакомилась с человеком, который мне понравился. Как теперь быть? А если он позвонит, как и обещал, и назначит мне встречу? Виктор хороший человек, но… А вот Степан - здоровый, солидный и симпатичный. Почему мне Бог посылает такие испытания? Сколько можно ещё так жить? В любом случае, надо будет решать мне и только мне. Откуда взялся этот Степан? И почему у меня такие путаные мысли? Неужели мне так понравился Степан, что я могу отвергнуть Виктора?»
Она выключила компьютер и пошла на кухню. Ольга против обыкновения не ответила Виктору, она просто не знала, что написать и опасалась, что он сможет почувствовать фальшь в ее словах. Его интуиция поставила ее в тупик.
Женщина размышляла о том, что Степан не позвонил, но мог сделать это в любой момент. Ольга предполагала, что они живут в одном городе, а Виктор находится так далеко, что попросту не докричишься до него, если нужна будет помощь.
«Но почему я думаю о Степане? Неужели одиночество оставило такой отпечаток в моей душе, что я готова повестись на первого привлекательного мужчину? И что мне делать? Я не ответила Виктору, а он, скорее всего, ждёт от меня письма. А ещё когда-то я убеждала себя, что могу решить любую проблему», - она вздрогнула от излишне громкой мелодии телефона.
- Да, - Ольга, поднимая трубку, заранее знала, что это Степан.
- Добрый день! – голос Степана был весёлым.
- Здравствуйте, Степан! – она не знала, о чём будет разговаривать с этим человеком.
- Я подумал, что неплохо бы узнать, как живёт женщина, которая мне очень понравилась.
- Хорошо живёт, - ей был неприятен его наигранный тон.
- Послушайте, Ольга, а не сходить ли нам куда-нибудь? Время ещё раннее и можно отправиться в любое место, которое вы предпочтете для воскресного отдыха, - Степан ждал ее ответа.
- Нет. Я не могу сейчас. У меня много дел, - она решила не встречаться с этим человеком.
- Какие дела вечером? Я думаю, что их можно отложить.
- А я так не думаю. Прощайте, - она нажала кнопку отбоя.
Глава 17
Последнее, что сподвигло Ольгу написать Виктору конкретное и честное письмо, это звонок Степана. Она настолько запуталась в своей ситуации, что больше не могла так жить. Надо было освободить свою душу от ненужного хлама, который накопился за долгое время. Больше уже не хотелось жить неопределённостью, не предполагая завтрашнего дня, не видя близкого будущего, надо было реализовать свое желание, которое появилось в доме матери. Одни и те же мысли крутились в её голове. Степан мог развеять скуку и на некоторое время избавить её от проблем, но она нутром чувствовала, что это всё временное. Она боролась с водоворотом захлёстывающих её противоречивых мыслей. С другой стороны, она прекрасно понимала, что у неё будут огромные проблемы, позови она Виктора к себе. Испытав превратности судьбы, Ольга решила круто изменить свою жизнь, а потом будь, что будет. А главное её не покидала мысль о Париже. Как ей казалось, там и только там она узнает нечто такое, чего не сможет узнать нигде больше на земном шаре. Думая и в тысячный раз всё взвешивая, она написала:
«Здравствуй, Виктор!
Может тебе моё письмо покажется странным, но я выскажу свою мечту. Приезжай ко мне. Как сложится наша дальнейшая жизнь, я не знаю, но я хочу, чтобы ты был рядом. Я этого действительно хочу. Обещать ничего не могу и может так случиться, что мы потом расстанемся, но моё желание очень велико. С этого мгновения я буду ждать тебя каждую секунду, понимая, что такое расстояние преодолеть не так-то просто. Приезжай, я жду».
Перечитав письмо ещё раз, она дала команду отправить. Потом долго, очень долго она смотрела на монитор, представляя, как ее послание в бескрайних просторах Интернета ищет своего адресата. Она и предположить не могла, что в эту минуту Виктор думал о ней и ждал её сообщения.
Великие дела вершит творец нашего убого мира и только всё в его руках, хотя некоторые искренне полагают, что именно они являются вершителями своих судеб. Из глубины её сознания доносились слова разума, логические построения, но она не хотела их больше слышать. Она приняла важное в своей жизни решение и больше ни о чём не хотела думать. Медленно, но уверенно наваливалась усталость, мышцы расслабились, желая покоя. Она медленно встала из-за компьютера и стала готовиться ко сну. Хотелось уйти от реальности, от всех жизненных проблем, от всего земного.
Виктор, дочитав письмо, пошёл курить. Поступившее приглашение не могло его оставить равнодушным. Да он ждал этого и очень сильно, но когда это случилось, он растерялся. Теперь надо было принимать решение, которое кардинально изменит его жизнь. «А действительно готов ли я к этому? - задался он вопросом, - если мы будем вместе, ещё неизвестно, как мы сможем ладить. Что нас будет объединять? Где гарантия того, что она не разочаруется и не выставит меня за дверь? А разве в таких делах можно иметь гарантию? Одни только вопросы и ни одного ответа… Если я не поеду, то тогда можно будет мою жизнь перечеркнуть. Здесь нет у меня будущего, несмотря на то, что многие нуждаются во мне. Но надо помнить и о том, что незаменимых людей нет, - он закурил. Выкурив две сигареты подряд, он написал: «Я приеду. Обязательно приеду. Когда - сообщу позже».
Ольга встала бодрой и весёлой, не понимая, откуда такая легкость и хорошее настроение? Заварив кофе, она с чашкой подошла к компьютеру, чтобы проверить почту, как делала это почти всегда. Письмо от Виктора! Надо было признаться самой себе, что примерно такого ответа она и ждала. Горячий кофе и письмо от Виктора подняли её настроение ещё больше. Хотелось плясать и петь. И тут же она задумалась: «А как мне его встречать? Что ему приготовить? А как одеться?
Поезд плавно замедлял ход. Попутчики Виктора шумно готовились к выходу, собирая свои вещи. У него уже всё было приготовлено, он ждал только остановки поезда. За двое суток пути он почти не спал, представляя в разных ракурсах встречу с Ольгой, она сообщила, что будет его встречать. Его воображение рисовало всякие картины, но они были не такими, как бы ему хотелось. Нельзя было сказать, что много воды утекло с тех пор, однако этот промежуток времени наложил свой отпечаток на его душу. Теперь Ольга для него была не той, которую он видел в первый раз, она стала для него далёкой, загадочной и недостижимой. Каждый перестук колёс приближал неизбежную встречу, тем самым ещё больше пугая его. Виктор пытался разумом подавить те чувства, которые бурлили в нём, ведь следовало держать себя в руках и не показать своего волнения, не выглядеть мальчишкой, хотя он сейчас себя чувствовал именно так.
Ольга очень тщательно готовилась к встрече. Она продумала всё до мелочей, но боялась что-то упустить из виду. На вокзал приехала заранее. Время позволяло, и она отправилась в кафе – она любила среди вокзальной суеты посидеть с чашечкой кофе, подумать…. Как она ни пыталась сохранять спокойствие, ей это не удавалось. Её мечты начинались сбываться, в этот раз она должна была сделать всё так, чтобы потом никогда не жалеть о встрече. Ольга расстегнула белый полушубок, чтобы случайно не испачкаться - она никак не могла погасить внутреннее волнение и постоянно делала неловкие движения. Женщина посмотрела на часы, секундная стрелка неумолимо отсчитывала время. Она одновременно хотела встречи, и боялась её. «А если уйти? Что тогда будет? Он же знает мой адрес и приедет. А если не приедет, а вернётся домой? Но почему у меня появляются такие мысли? Как хорошо тем людям, которые так в себе не копаются. Не ищут каких-то подводных течений и живут легко и свободно», - она допила кофе и вышла на перрон.
Поезд остановился, пассажиры потянулись к выходу. Виктор решил подождать немного, чтобы не мешать выходящим. Ещё оставалось время обдумать всё, хотя что можно уже изменить? Отбросив все мысли, он поднялся.
Ольга наблюдала, как выходят люди из вагона, внимательно осматривая каждого. Она бы узнала Виктора из тысячи, но теперь колебалась. Даже сейчас у нее была возможность развернуться и уйти… В проёме вагонной двери показался Виктор, рукой он держался за поручень и осторожно спускался по скользким ступенькам. Только сейчас она осознала, что трусливая мысль бежать была преступной. Она рванулась навстречу, Виктор аккуратно ступил на перрон и, сделав несколько шагов, тростью ощупывал пространство перед собой. Она ещё к нему не подошла вплотную, а он уже почувствовал её присутствие.
- Виктор! – Ольга легонько коснулась его руки.
- Привет! - Виктор нащупал её руку и сжал. Он понял, что они будут вместе. Все его мучения, страдания закончились. Он вдохнул запах её духов и поцеловал в щёку.
- Как добрался? – все её сомнения отпали сами собой. Ей показалось, что она его знает тысячу лет, что судьба не могла его не подарить ей.
- Вполне нормально, - Виктор закинул сумку на плечо. - Ну что, пойдём?
- Конечно.
Они медленно двинулись по перрону, вливаясь в человеческий поток. Он легонько касался локтя Ольги так, что со стороны они походили на обычную пару, какие ходят сотнями. С каждым шагом их волнение улегалось, на смену ему приходил покой и лёгкая весёлость. Вскоре они вышли на привокзальную площадь, где взяли такси.
Сидя рядом с Виктором на заднем сидении такси, Ольге казалось, что не было длинной разлуки, которая была такой мучительной. За это время она многое переосмыслила, осознала, определилась в своей жизни. Ей хотелось знать, о чем думает Виктор? На данный момент было главное то, что ей не было дискомфортно рядом с ним.
Виктор потянулся рукой, нащупал ладонь Ольги и легонько сжал её пальцы.
- О чём задумалась? – спросил он, вдыхая тонкий аромат ее духов.
- Ни о чём. Мне просто хорошо, - она действительно ни о чём не думала. Вот перед прибытием поезда мыслей было много и ни одной конкретной - это эмоции будоражили сознание, не давая на чём-то сосредоточиться.
- Сегодня даже погода хорошая, складывается такое впечатлении, что природа постаралась для нас. Мы сегодня обязательно пойдём гулять на набережную. Я почти ежедневно вспоминал нашу прогулку, - Виктор поглаживал нежную кожу на руке Ольги. Как он мечтал о таких прикосновениях и мечта его сбылась.
- Обязательно пойдём, - она свободной рукой накрыла его пальцы.
Ольга смотрела в окно на свой любимый город, ей очень хотелось, чтобы и Виктор его увидел. Однако это желание сбыться не могло в принципе. Сегодня и действительно выдался хороший день, весна делала свои первые несмелые шаги. Ярко светило солнце, снег подтаивал, превращаясь в лужи и стекая тонкими ручейками. Прилив радости нахлынул на её сердце.
- Почти приехали, - сообщила она, убирая свои руки от пальцев Виктора.
- Так быстро? В прошлый раз дорога мне показалась намного длиннее, - он понимал, что тогда ехал в неизвестность, не зная, примут ли его, а сегодня всё было предельно ясно, - но это сегодня, а что будет потом? – задался он вопросом.
Когда они вошли в квартиру, к ногам хозяйки бросился Ричард, отчаянно мяукая, Виктор взял его на руки, котенок не сопротивлялся и смело отдался в руки гостя. Виктор без особого восторга относился к домашним животным, но этот мягкий, тёплый комочек умилил ему.
- Проходи в комнату, - пригласила Ольга, чувствуя замешательство, к ней вернулась непонятная тревога, которая походила на то состояние, которое она испытывала перед прибытием поезда.
Виктор опустил Ричарда на пол. Как и в прошлый раз, он почувствовал некое волнение - наступил тот момент, когда они остались без посторонних и надо было найти такую тему для разговора, чтобы избежать неловкости. Он заметил, что в голосе Ольги появились еле уловимые нотки волнения, этого ему было достаточно, чтобы понять её состояние. Виктор вошёл за Ольгой и по знакомому маршруту шагнул к дивану.
- Как добрался? – еще раз спросила она, присаживаясь рядом. И снова какая-то неловкость...
- Дорога есть дорога. Везде есть люди и всегда помогут.
- Я сейчас накрою на стол, ты всё-таки с дороги, - и тут она поняла, что надо было это предложить сразу.
- Я не против, - легко согласился он.
За обедом они говорили о долгой дороге, которую Виктор успешно преодолел, о погоде, о новостях в их городах, но каждый из них хотел обсуждать не это. Виктору казалось, что их разделяет невидимая преграда, которую надо преодолевать. В прошлый раз этот барьер уже был стёрт, когда они расставались, однако время их снова как бы отдалило на недосягаемое расстояние.
Они вышли на набережную, ещё покрытую рыхлым снегом. С Днепра дул лёгкий свежий ветер, но солнце делало своё дело, и было приятно подставлять лицо под его лучи. Казалось, те же голуби кружили в воздухе, садились на землю, а потом кормились с рук сердобольных бабушек.
- Ты тут была после того раза? – Виктор первым начал беседу.
- Нет. Не было желания сюда ходить, а в парке я гуляла, - Ольга взяла его под руку. На улице, среди людей волнение улеглось, ей было непонятно, почему ей неловко перед Виктором в своём доме. - Интересно, а он испытывает похожие чувства? Он же в чужом доме и ему ещё сложнее, чем мне, - подумала она.
- Сегодня в парк не пойдём, оставим это на завтра или послезавтра, - он чувствовал, как на него наваливается усталость, сказывалась большая разница в климате.
Остановившись у парапета, Ольга рассказывала, как русло реки расширилось, оттесняя льдины к берегам. Хотя по своей натуре она не любила описывать окружающую среду, но сейчас это ей нравилось.
- Я тебе хочу задать один вопрос, - Ольга смотрела в тёмные очки Виктора и видела там своё отражение.
- Задавай, - он нашёл её руку и взял в свою ладонь. - Я думаю, вопрос не очень страшен?
- Нет. А почему ты написал такое письмо, когда вернулся домой? Если честно, то и я растерялась после твоего отъезда.
- Сложно всё это объяснить. Скорее всего, то, что я приехал в первый раз без согласования, как-то напугало меня. Даже сейчас я не вполне осознаю, что со мной происходит. Но мне кажется, что у нас есть шанс.
- Я тоже так думаю. Пошли домой, - предложила Ольга, видя усталость на лице Виктора, - теперь у нас будет время гулять, отдыхать и вообще надо жить легко, - она взяла его под руку.
Наступил вечер. Они сидели рядом, слегка касаясь друг друга , и смотрели телевизор, вернее смотрела Ольга, а Виктор слушал, но она ему комментировала то, что ему могло быть непонятно.
Виктор хоть и слушал, что доносилось из телевизора, но его мысли отвлекали от происходящего на экране: «Почему я не испытываю полного покоя? Видимо, нужно время, чтобы наши души породнились и чтобы мы могли находиться рядом, испытывая только положительные эмоции. Как ни странно, но эта встреча не похожа на предыдущую».
- Ты о чём задумался? – спросила Ольга, беря его руку. Она понимала, что Виктор ведёт себя с какой-то опаской, словно виноват в чём-то, чувствовала существующую недосказанность.
- Ни о чем, просто телевизор слушаю, - он не хотел делиться своими мыслями, хотя знал, что рано или поздно надо будет поговорить начистоту.
- Что ты испытывал, когда получил от меня письмо после нашего виртуального разрыва?
- Если честно, то я не верил, что наши отношения наладятся, и мы сможем встретиться ещё раз. Хотя в глубине души теплилась маленькая надежда.
- Если мы почти не смотрим телевизор, давай спать, я постелю, - она поднялась и вышла.
На этот раз она постелила обоим в спальне и даже не заикнулась, что он будет спать один.
Ольга, проснувшись, посмотрела на Виктора. Он уже не спал, а, заложив руки за голову, смотрел на яркое солнце, лучи которого пробивались сквозь шторы. Это ей показалось странным.
- Доброе утро, - она, потянувшись, поцеловала его в щёку.
- Доброе. Сегодня снова солнечная погода. Солнце яркое, весеннее, - он обнял её.
- Откуда ты знаешь, какое солнце? – она приподнялась на локте, разглядывая лицо Виктора.
- У меня есть светоощущение. Хотя когда-то она врач говорила, что этого не может быть. Но в солнечную погоду я вижу, как мне кажется, яркий свет, но теней и всего прочего не вижу. Если на улице светло, то я могу определить, где окна, если я нахожусь в помещении.
- Мне кажется, что ты ещё будешь видеть. Не знаю, как это произойдёт, но это случится, - она положила на его грудь свою голову.
- Нет, наука слишком медленно развивается в этом направлении и мне уже не хватит жизни, чтобы этого дождаться.
- Я хочу, чтобы ты видел, а сейчас давай об этом не будет. Пошли пить кофе, - она поднялась.
- Да, кофе надо обязательно выпить.
- А какие у нас на сегодня планы? – спросила Ольга, накидывая халат.
- Погода хорошая и можно пойти погулять. Я так на севере соскучился по солнцу, что находился бы теперь на улице постоянно.
Они шли по парку, медленно обходя появившиеся лужи. Снег, тая, становился не таким сказочным как в прошлый раз. На кустах и на деревьях, кое-где остались маленькие островки бывшей белой красоты. Вспархивали птицы, роняя остатки снега с веток. Голубей и здесь хватало, которые шныряли везде, ища пропитания. Природа оживала после зимней спячки. Дойдя до того места, где они были в прошлый раз, они решили постоять.
Ольга молча смотрела на Днепр, на котором льда стало ещё меньше. Весна и на реку наступала своей лёгкой поступью. На мгновение Ольге показалось, что сейчас лето, солнечная погода, но она стоит одна. Из глубины памяти всплыла давно забытая картина: по воде стремительно несётся катер, а в нём Александр с сидящей рядом женщиной, у которой по ветру развеваются волосы. Ольга зажмурилась, чтобы наваждение ушло. «Нет, сюда я с Виктором не буду ходить», - подумала она.
- Что-то случилось? – спросил Виктор.
- Нет! - резко ответила она, не понимая, как он узнал, что ей почудилось.
- Не хочешь, не говори, но ты чуть заметно вздрогнула.
- Мы больше не будем сюда ходить, почему - не спрашивай. Придёт время, я тебе расскажу, а сейчас пойдём, - она взяла его за руку, поворачивая в нужном направлении.
Они возвращались к дому, почти не разговаривая. Виктор чувствовал, что Ольга ему то ли не доверяет, то ли боится рассказывать о чём-то плохом. Конечно, он мог постараться расспросить, но пока не хотел торопить события. Они почти не знали друг друга, до поры откровений должно пройти немало времени. «Может, мы и не станем откровенничать. Нет, так нельзя», - подумал он.
Вечер прошёл достаточно весело. Ольга включила музыку и они даже танцевали, но к серьёзным разговорам не переходили, как это водится во время медленных танцев. Ольга много улыбалась, явно ей нравилось так проводить время, а может, ей впервые за многие годы было так хорошо.
Касаясь Ольги, ее кожи, волос, Виктор осознал, что за пятнадцать лет ему впервые так легко. С теми женщинами, которые ему казались теперь нереальными, вымышленными, словно фантомы, он всегда испытывал дискомфорт и неловкость. Да, именно неудобство всегда отталкивало его. Впервые за долгие годы он забыл, что не видит. Раньше он всегда помнил о своём недуге, где бы и с кем бы ни находился. Ему чудилось, что пришло то время, когда судьба наконец-то расплачивается за его страдания золотой монетой. Были секунды, когда слёзы наворачивались на глаза от сегодняшнего вечера.
- Ты не устал? - спросила Ольга, когда они танцевали в очередной раз.
- От чего? – удивился он.
- Я замучила тебя сегодня своими танцами.
- Кто кого замучил? – он привлек к себе Ольгу, целуя её в шею.
Музыка закончилась, они, обнявшись, устроились на диване.
- Что ты думаешь обо всём? – Ольга .
- О чём?
- Мне кажется, что такого не бывает. Наши с тобой встречи - это сверх моего понимания. Может мы с тобой какие-то особенные.
- Ты хочешь сказать сумасшедшие? Ничего такого сверхъестественного нет, просто мы умеем работать на компьютере.
- А что мало людей работает на компьютерах? – удивлённо спросила она.
- А что мало людей знакомится по Интернету?
Она весело рассмеялась в ответ.
И была снова ночь…
Глава 18
Все великие свершения творятся на небесах. Каждому человеку заранее предначертан путь, по которому ему надлежит пройти, как бы он не сопротивлялся. Порой мы стараемся убежать от неизвестного. Но Не зря было сказано, двоеточие или тире? каждому надо нести свой крест. Это утверждение знает любой человек и, тем не менее, пытается изменить свою жизнь, когда наступают трудные времена, хотя усилия таких людей напрасны. Побег от естественного хода событий только усугубляет их положение. А вот верующие люди полагаются на волю Творца и потому живут в мире и гармонии.
Вот и Виктор избежал бы всех тягостей своей жизни, если бы подчинился ещё в детстве складывавшимся обстоятельствам. Тётя Анна предвидела его жизненный путь и хотела исправить, подкорректировать судьбу. Но он не мог понять этого в силу своего возраста, а подсказать некому было. Может быть, нельзя было о таком говорить. Эти тайны так и остались не разгаданными Виктором. Так, что пути Господни неисповедимы, и нет ни одного человека на земле, что бы хоть приблизительно знал свою судьбу.
Наступило лето. Ольга ходила на работу, а Виктор гулял по окрестностям, изучая их. Каждый день он намечал себе приблизительный маршрут и, прислушиваясь, принюхиваясь, анализировал и запоминал, проезжавшие мимо автомобили помогали ему определять, где шоссе, а где прогулочные дорожки. К лету он почти выучил микрорайон, в котором жила Ольга. Так проходили дни, каждый из них приносил что-то новое, что-то интересное, а потом наступал вечер и встреча с Ольгой.
- Милый, как ты провёл день?- всегда спрашивала Ольга, входя в квартиру.
- Нормально, - он подошёл к ней и поцеловал её в щёку, вдыхая свежесть, которая ещё не успела выветреться после улицы. - Ты пахнешь летом и тёплым вечером.
- У меня потрясающая новость! - снимая босоножки, воскликнула она.
- Хорошая или плохая?
- Пошли на кухню. Я проголодалась. Кстати, я купила торт и шампанское, ты потом сам поймешь, что повод замечательный.
- Сейчас ты выложишь свою новость, а я потом выскажу свои предположения, - он вошёл следом за ней и присел на табуретку.
- Помнишь, я тебе рассказывала, что еще зимой я составляла контракты для одной фирмы, которая тесно сотрудничает с Францией. Руководство было очень довольно, так как контракты были подписаны сразу же, практически без поправок, что позволило им сэкономить время. А ты ведь знаешь, что время – деньги. И вот сегодня меня вызывает начальник и вручает две турпутевки в Париж! - она умолкла, глядя на Виктора и ожидая его реакции.
- Чудесно. Вот твоя мечта и сбудется. Я рад, правда, очень рад, - он улыбнулся.
- Почему ты не спрашиваешь, на какое число?
- Думаю, дней через двадцать.
- Через месяц. Надо оформить документы и всё прочее. Об этом мы ещё поговорим, а теперь говори, о чём ты хотел рассказать, - она начала накрывать на стол.
- Понимаешь, я тоже не могу шляться без дела. Думаю, что пришло время найти себе занятие.
- Правильное решение, но до Парижа ты только всё подготавливай, а после приезда этим вплотную и займёшься. А чем решил заниматься?
- Наверное, буду снова вести курсы, может, частные уроки буду давать, а может пригожусь в обществе инвалидов. Теперь начну изучать в Интернете объявления.
- Да, надо позвонить по предприятиям, по обществам, может, что-нибудь и подвернётся, - Ольга пододвинула Виктору тарелку.
- Я займусь этим вплотную, - он провёл рукой по столу, нащупывая ложку.
Ольга не могла долго заснуть. У неё была ещё одна новость для Виктора намного интереснее, чем Париж, но пока она не решалась её озвучить. Она ходила в женскую консультацию и теперь точно знала, что беременна. Её душа сейчас пела, всё складывалось как нельзя лучше. Она решила, что скажет об этом Виктору в Париже, хотя приходилось буквально прикусывать язык, чтобы не проболтаться. Вот сейчас и не шёл сон, лезли в голову разные мысли. Многое изменилось в её жизни, случилось такое, о чём она боялась даже мечтать. Видимо, судьба сжалилась над ней и за все её страдания вознаграждает, причем не постепенно, а сразу.
Стюардесса объявила, что надо пристегнуть ремни, так как лайнер идет на снижение. В подтверждение этому замигало табло, дублируя её слова на разных языках. Виктор сидел в кресле справа от неё, прислонившись головой к её плечу, и спал. Стараясь не потревожить его, она очень аккуратно пристегнула его ремень, а потом и со своим справилась. После нехитрых манипуляций женщина прильнула к иллюминатору. Самолет находился ещё на большой высоте, рассмотреть внизу ландшафт не представлялось возможным. Самолёт слегка дёрнулся и пошёл вниз по всем законам аэродинамики, двигатели вскоре заработали по-другому. Ольга понимала, что с каждой секундой она приближается к своей мечте.
Эта мечта зародилась у неё ещё в детстве, когда-то случайно она увидела красочную картинку в каком-то журнале, название которого давно позабыла. Тогда, глядя на изображение Триумфальной арки, она себе поклялась, что побывает в Париже. Шло время, но жизнь с Александром никак не позволяла посетить столицу самой романтической страны в мире, но она любила смотреть французские фильмы, слушала песни на французском, иногда к праздникам покупала бутылку красного сухого французского вина… Когда Ольга слышала слова Сена, Лувр, Монмартр, она вздрагивала просто от комбинации этих чарующих звуков. В последние годы их семейной жизни с Александром эта мечта не то, что ушла на второй план, а стала какой-то серой и почти незаметной на фоне её жизненных неурядиц. Потом была операция, страшные переживания, жуткая депрессия, которые никак не способствовали мечтам. Оставшись одна, женщина вспомнила свое детское желание и дала себе слово, что несмотря ни на какие невзгоды судьбы, она обязательно посетит Париж.
Не зря говорят, если очень хотеть, то это обязательно произойдет. И вот впереди фантастически красивая архитектура, романтические прогулки по городу, интересные экскурсии. Разве всё это не могло поднять её настроение до самого пика, до самой вершины блаженства. А ещё присутствовало одно обстоятельство, которое могло сделать не только ее самой счастливой женщиной в мире, но и Виктора самым счастливым человеком. Её восторгу не было предела.
Вдруг, без какой либо связи Ольга вспомнила роман Зюскинда «Парфюрмер». Прочитав несколько лет назад эту книгу, она была потрясена личностью главного героя, который родился в ужасных условиях, а потом достиг верха блаженства. Но тогда она не задумывалась над ужасным обстоятельством, что для достижения его цели были убиты невинные девушки. Подумав об этом, будущая мама покрылась холодным потом: «Вдруг я рожу девочку и какой-то маньяк убьёт её ради достижения своей никому не нужной цели. О, Господи!» – воскликнула она про себя, отворачиваясь от иллюминатора. Её охватили страх и паника. Впервые её мечта детства была омрачена какими-то глупыми фантазиями, навеянными литературным произведением со смешной фамилией автора.
- Что-то случилось? - Виктор, проснувшись, приподнял голову.
- Нет, - она прекрасно знала, что если при нём подумает о чём-то плохом или страшном, то он обязательно об этом узнает.
- Почему ты думаешь о плохом, когда совсем рядом твоя мечта? Ни о чём не думай и наслаждайся видом, раскинувшимся внизу, - он надел тёмные очки, понимая, что больше спать не будет. Виктор даже во сне мог чувствовать, что Ольге плохо. Он настолько проникся ею, и ему казалось, что они душой и телом связаны между собой. Также он понимал, что не стоит её расспрашивать о том, о чём она не хочет рассказывать. Зная всё это, он никогда не лез ей в душу, если она туда его не пускала.
- Витя, мне иногда страшно становится.
- Почему, Оленька?
- Мне кажется, что ты знаешь меня полностью. Если по-другому сказать, то видишь мой внутренний мир, - она очень боялась, что он ответит утвердительно.
- Нет. Если бы я знал тебя полностью, то, скорее всего, мы бы расстались. Но не буду скрывать, я чувствую твою каждую клеточку, когда эти клеточки вздрагивают. Всё просто.
- Неужели всё знаешь обо мне? - она очень боялась, что он узнает или уже догадывается о её самом прекрасном секрете.
- Не думай ни о чём таком. Смотри в иллюминатор и наслаждайся красотами великолепной столицы Франции.
- Хорошо, - она повернула голову к иллюминатору.
Двигатели самолёта работали всё надрывестее. Теперь Ольга могла рассмотреть раскинувшиеся перед её взором очертания города влюбленных. С высоты птичего полёта можно было заметить, что Париж расчерчен не везде ровными линиями на части. Её взгляд метался в поисках самого заветного, что хранилось в её памяти, - Триумфальной арки. И вот она её увидела. К большому её разочарованию она не была такой гигантской, как ей казалось. И совсем не такой, какой она видела на картинке в детстве. Потом самолёт, делая вираж в правую сторону, отдалил, а вскоре и отрезал от взгляда Ольги самую известную достопримечательность Парижа. С каждой секундой самолёт приближался к земле, тем самым давая возможность Ольге более отчётливо видеть королевское изящество городских строений. И вновь перед её взором предстала великолепнейшая картина - слегка изгибаясь, как змея тянулась синяя сверкающая полоска Сены, пересекавшая Париж на две части. Оказывается, она очень схожа с Днепром, если рассматривать её с такой высоты. Женщина впитывала всё то, что жадно охватывал её взгляд – Собор Парижской Богоматери, площадь Согласия, Пале Рояль, Сакре Кер.
Земля была плотно затянута облаками… Но Ольга сердцем увидела Париж сверху.
Самолёт коснулся взлётной полосы, начиная торможение. У Ольги с глубины желудка поднялась лёгкая тошнота, но она держалась изо всех сил, чтобы Виктор не почувствовал, как её плохо. Теперь она не сомневалась, что ему не сложно это почувствовать, а это означало, что свой секрет она не сможет хранить долго. Она даже отодвинулась так, чтобы ни одна часть их тел не соприкасалась. Она сжимала зубы, пыталась взглотнуть обратно подкатившую тошноту, но та, как на зло, хотела вырваться.
- Тебе плохо? – заботливо спросил Виктор, легонечко касаясь её запястья.
- Нет, - коротко ответила Ольга, боясь, чтобы он не ощутил дрожь тела.
- Достань кулёк. Тебя сейчас вытошнит, - спокойно посоветовал он.
- Не нужно, - запротестовала она, и впервые ей стали неприятны слова Виктора. Она понимала, что он её изучил почти полностью, а это означало, что вскоре она может стать не интересной ему. Где-то Ольга слышала, что мужчины расценивают женщину как книгу, если прочитал её, то она становиться неинтересной. Она входила в фазу беременности, когда женщины начинают реагировать на простые слова с подозрительностью.
- Хорошо. Скоро уже остановимся, - он убрал руку с её запястья, словно услышав её мысли.
Наконец мучения Ольги закончились. Самолёт окончательно остановился, а вместе с ним и прекратилась изматывающая тошнота. Ольга взглотнула, прогоняя неприятное ощущение из груди. Всё снова стало на свои места. Она даже пожурила себя за то, что у неё появились неприятные мысли по отношению к Виктору. Хотелось извиниться, но в чём заключалась ее вина, она не знала. Сделав несколько глубоких вздохов, она почти успокоилась.
- Вот и прибыли, - Ольга наклонилась и положила ему свою голову на плечо.
- Пора собираться, - он обнял её за плечи и прижал к себе, - тебе перелёт дался тяжело.
- Наверное, - неопределённо ответила она.
Автобус, который должен был доставить их в гостиницу, подали сразу же, однако Ольга на это уже не обращала внимания. Хотелось только одного, побыстрее в кровать - прислонить голову к подушке. Она пыталась держаться с достоинством, но в тоже время понимала, что Виктор чувствует её состояние. Их поселили в очаровательной маленькой старинной гостинице, которая находилась на берегу Сены, но и она особого впечатления не произвела на Ольгу. Она даже не смогла оценить прелестей открывавшихся из окна номера. Держась из последних сил, Ольга, с трудом раздевшись, повалилась в кровать.
Усталость хоть и свалила её с ног, но, как только она закрыла глаза, в её памяти всплыла картина из далёкого детства. Они едут с родителями по горному серпантину, перед ними неизвестно откуда появляется старуха в синем платке и с самодельной тростью, затем это видение исчезает, его сменяет совсем другое. Она прорывается сквозь какие-то непонятные кусты, царапая себе кожу на руках и ногах, а потом выбегает на берег бурной реки. Вскоре она замечает тонущего человека и, не раздумывая, бросается в грязную воду. «Так это же был Виктор», - с этими словами Ольга вырывается из плена короткого сна.
- Отдыхай, - Виктор, встав из своей кровати, присел рядом с Ольгой и положил руку на её короткие волосы.
- Извини, сон какой-то глупый, - тихо говорит она, но не хочет рассказывать о своём видении, которое уже было когда-то. Не очень далёкое прошлое всплыло в её памяти и так ярко вспыхнуло в её сознании, что она не могла понять, где реальность, а где видение.
- Ладно. Всё в порядке, отдыхай, - он гладил её волосы, пытаясь успокоить её.
Ольга проснулась очень рано. Накинув на себя халат, она вышла на балкон. Над Сеной клубился густой туман, словно река горела, а дым скрывал невидимое пламя. Она вспомнила вчерашний день, когда самолёт пошёл на посадку. Впервые за всё время знакомства с Виктором, он стал её раздражать. Он спал в номере, ей стоило только сделать несколько шагов, подойти к нему и все сомнения развеялись бы, но некая сила удерживала её. Женщина понимала, что не по её воле пролегла трещина, которую они в будущем смогут склеить, но кто в этом виноват сейчас, она не догадывалась.
Снова вмешивалась сама благодетельница судьба. Странно, но достигнув своей цели, Ольга была слегка разочарована. Вот только сейчас она стала понимать слова древних мудрецов: «Достигнув цели, мы разочаровываемся. Главное - это сам путь к ней».
- Оля, ты почему так рано встала? – спросил Виктор, подходя сзади. Он её обнял и сразу ощутил, ей сейчас не нужны его прикосновения.
- Да так. Выспалась, - она вздрогнула от его прикосновения, хотя придала своему голосу усталость.
Был первый день их путешествий по тропам мечты детства Ольги. Экскурсия, музей, много рассказов о разных личностях, посещающих этот чудесный город, Ольгу утомили. Она о многом уже знала из прочитанных книг, просмотренных фильмов и досконально изученных путеводителей. Обед и ужин в разных ресторанах добавили ей разочарований, она не могла насладиться изысками французских кулинаров из-за мучительных приступов тошноты.
- Пойдём на Елисейские Поля, - предложила Ольга Виктору вечером в номере.
- Обязательно, а то эти экскурсии меня утомили. Почему-то, о чём мы так мечтаем, становится таким серым, когда мы соприкосаемся с ним.
- Почему серым? – спросила раздражительно Ольга, снова обижаясь на Виктора, что он будто прочитал её мысли. Она задалась вопросом, почему всё так складывается.
- Давай пойдём, а потом обсудим увиденное, - согласился Виктор, только бы не раздражать её. Как ни скрывала Ольга, но он уже давно понял, что она ведёт себя как беременная женщина. Не понимал только одного, почему она таится от него?
- Виктор, у меня к тебе есть… Нет, не так. Я хочу тебе сказать, что я беременна, - произнеся это, она умолкла, как делала всегда в подобных случаях, чтобы понять его реакцию.
- Я очень рад, - спокойно произнес он, но восторга не могло быть в его голосе и жестах, так как он об этом уже давно догадался. Его жизненный опыт позволял ему разгадать такое поведение женщины.
- Да? – она была в очередной раз разочарована. И только сейчас она поняла, где допустила ошибку. В самом начале беременности надо было ему всё рассказать, а не тянуть, ожидая подходящего момента. Не следует всё начинать с вранья.
Они медленно прогуливались по Елисейским Полям. Она давно знала, что это всего название улицы, но её любопытный ум рисовал нечто другое, нечто фантастическое, нечто не земное. Под яркими фонарями прогуливалось множество пар, скорее всего тоже приехавшими из разных стран. Они делали вид знатоков мировой культуры, но можно было судить безошибочно, что знают они очень мало и приехали сюда только поглазеть. А некоторые из них потом будут с восхищением рассказывать своим знакомым, какие они видели дивные красоты, которые нельзя сравнить больше ни с чем в мире. В огромном магазине парфюмерии на Елисейских Полях они купили Вере Васильевне флакончик французских духов.
- Привезу маме кусочек Франции, - Ольга спрятала в сумочку красиво упакованную коробочку. – А дарить поедем обязательно вместе! Что-то мне опять нехорошо, давай присядем на скамейку.
- Завтра пойдём к Триумфальной арке? - предложил Виктор, чувствуя по коротким вздохам Ольги, что она больше не восхищается увиденным.
- Конечно, - Ольга вздохнула, он всегда попадал в точку, а сейчас это ее раздражало.
В последующие дни они исследовали Париж и его окрестности. Много гуляли, когда уставали ноги, то заходили в церковь, которая попадалась по дороге, садились на отполированные веками деревянные скамьи, и отдыхали, Ольга рассматривала необыкновенную красоту архитектуры и старалась передать ее словами Виктору. В прохладных церквях ее не так сильно донимала тошнота. Когда хотелось есть, покупали круассаны, сок и устраивались в каком-нибудь парке на свежем воздухе. Однажды в парке Монсо они просидели до самого вечера, слушая пение птиц и наслаждаясь ароматом цветущих кустарников.
- Вернемся в гостиницу, - предложила Ольга, положив голову на плечо Виктору. В эти минуты он показался таким родным и близким, что никакой Париж не мог дать даже тысячной доли того, что она сейчас почувствовала по отношению к своему спутнику.
- Чего хочет женщина, того хочет Бог, - словами предков ответил Виктор.
При выходе из парка он купил у цветочницы букет темно-красных тюльпанов.
Рисунок «Тюльпаны»
- Это тебе, Оленька. Спасибо за сегодняшний день, - он, смущаясь, протянул нежные цветы.
Всё оставшееся время их пребывания в Париже Ольга больше не высказывала своего раздражения или отрицательных эмоций. Они продолжали гулять, общались, делились впечатлениями со своими одногруппниками, словом, проводили время, как и положено туристам. Виктор вёл себя соответственно.
Двигатели самолёта взревели, и лайнер тронулся с места. Взлётная полоса вздрогнула, медленно убегая назад. Ольга села так, чтобы не касаться Виктора, так как она знала, что может вздрогнуть, когда будет прощаться со своей мечтой, а он это почувствует. Невидимый барьер между ними полностью не разрушился. Какие-то силы пытались отдалить их друг от друга всё сильнее и всё дальше. Она считала, что эта поездка сблизит их, но всё произошло наоборот. Рёв двигателей усиливался, самолёт набирал скорость, а вскоре оторвался от романтической французской земли и взлетел в воздух.
- Ты довольна поездкой? – спросил Виктор, пытаясь не прикасаться к Ольге, понимая её состояние.
- Да, моя мечта сбылась, но… - она не договорила фразу, боясь сказать лишнее. Имея жизненный опыт, страшно было открывать душу. К большому сожалению, тонкая нить между ней и Виктором натянулась до предела и могла лопнуть в любую секунду. Она даже сейчас не знала, хочет этого или нет? Теперь ее мысли целиком занимало то, что находилось под её сердцем. Она думала о том, что скоро станет матерью, а там и жизнь пойдёт по-другому, а какое в ней место будет занимать Виктор, ей было неведомо. Ольга закрыла глаза, пытаясь думать о своем мужчине, но его образ постепенно бледнел, становился размытым, словно неизвестный художник на Монмартре, писавший портрет Виктора, добавлял и добавлял воды в акварельные краски. Вскоре она спала.
Виктор, очень хорошо чувствуя Ольгу, решил не мешать ей и отдался своим рассуждениям. Нет, он ни о чём не жалел да и не мог жалеть. Жизнь, проделав с ним очередной кувырок в турбулентном пространстве судьбы, забросила в следующий лабиринт превратностей. Теперь он уже ничему не удивлялся, прекрасно зная, что он, однажды убежав от истинной судьбы, будет всегда гоним жизнью. И никто и ничто ему не поможет.
«Есть начало, должен быть конец», - подумал он и опустил веки, прячась от реального мира за стеклами темных очков.
Эпилог
Море вновь и вновь накатывало волны на песчаный берег пляжа. Был конец августа, вечера и ночи стали прохладнее, хотя днем солнце пригревало еще достаточно сильно. Волны почти доходили до большого песчаного замка с анфиладами комнат, с башнями по бокам, украшенными ракушками и монетками.
Сидя на песке, пухленькая девочка с темно-каштановыми волосами, спускавшимися почти до лопаток, выкладывала ракушками небольшое озеро у замка, а рядом устраивала искусственный цветник. Маленькие ручки старательно складывали ракушки и цветы, оливковые глаза, иногда отрываясь от творческого процесса, мечтательно смотрели на причудливые облака, проплывающие по небу. Наверное, она представляла себя принцессой, живущей в этом волшебном замке. Чуть поодаль в шезлонге отдыхала миловидная женщина в бирюзовом закрытом купальнике, повернув лицо к лучам вечернего солнца. В ее позе чувствовалась непринужденность, тихая радость и спокойствие, тепло домашнего уюта. Рядом с девочкой, с другой стороны песчаного замка, опершись на локоть, лежал худощавый мужчина в темных очках. Свободной рукой он перебирал ракушки, собранные девочкой, целые складывал в отдельную кучку, затем передавая их малышке.
Папа! Смотри, какую я сделала клумбу для маленькой принцессы!
Да, Линочка, думаю, что цветник у тебя вышел замечательный... ты ведь у нас умница...
Мамочка! Смотри!
Женщина поднялась и, сделав несколько шагов, обняла и поцеловала в щеку дочку. Подошел муж, улыбаясь, присел рядом, касаясь руками жены и дочки.
Любимые мои девочки! Как же я счастлив, что вы у меня есть!
Дочка бросилась на шею к папе, женщина прижалась к нему.
Рисунок «Песочный замок»
... Четыре года назад у Виктора и Ольги родилась девочка, которую они назвали Ангелиной, так как знали, что это счастье послали им Бог и ангел-хранитель, который оберегал их все время.
Виктор продолжил преподавания на компьютерных курсах для незрячих ислабовидящих.
курсах для неорганизовал у сделали седьмую операцию, в результате которой он немного стал видеть левым глазом.
Ольга открыла частное юридическое бюро.
еее
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru