Сергей Владимирович Карчаганов - Под шум проливного дождя - Сергей Владимирович Карчаганов
Скачано с сайта prochtu.ru
Из цикла «Людские судьбы»
ПОД ШУМ ПРОЛИВНОГО ДОЖДЯ
Повесть
Об авторе
Сергей Владимирович Карчаганов родился в 1963 году в городе Чистополь (Республика Татарстан), где и проживает по сей день. Известен читателям по публикациям в газетах «Казанские ведомости», «Республика Татарстан», «Без проблем. Закамье», «Чистопольские известия», «Мой город у Камы», «Сам хозяин». В 2008 году награжден дипломом редакции газеты «Казанские ведомости». Кроме того, он автор сценария детского юмористического фильма «День невезения», документальных фильмов «Удивительный мир природы», «Мой город», «Во саду ли, в огороде», «Святой источник».
В 2010 году увидела свет его книга «По волне моей памяти», которая получила широкий отклик читателей.
Встречайте новые повести – «Под шум проливного дождя» и \"Чужих детей не бывает\". Надеемся, что они не оставят никого равнодушными.


Предисловие
Сюжет этой повести подсказал мне хороший знакомый. Все произошло в середине 80-х годов ХХ века. Имена героев мною были изменены, но неизменными я оставил названия населенных пунктов. Первые несколько частей писались легко. Но потом все как-то тормознулось. Прошло две недели. Я не написал ни слова об услышанном. Казалось бы, мысли нашли себе верное русло, все в голове «написано» - садись и води себе ручкой. Потом я задумался: стоит ли писать об этой истории?.. Пришел к выводу – стоит.
Дорогой читатель! Чего только в жизни не бывает, и какие разные люди могут встретиться на пути. Я постарался написать продуманно, без вымысла.
Опять время затишья. Набираюсь сил и вновь беру ручку, и перед моими глазами встают герои повести. Я слышу их голоса, переживаю вместе с ними. И я снова говорю себе: «Нет, не могу писать! Не получается…» Сказать по правде, повесть далась не легко. Много сил и энергии ушло на раскрытие людских судеб, характеров, событий. Да, какая же все-таки сложная штука – жизнь.
1
Мать Юры умерла от неизлечимой болезни, когда ему только исполнилось пять лет. Вот и остались они с отцом одни-одинешеньки в небольшом доме в селе Кандаурово. Теперь Петр для Юры – и папка, и мамка. Петр по утрам собирал сына в детсад и наказывал соседке Гале прихватить сына вместе с ее ребятишками, а сам прямиком – в гараж, где его ждал грузовик-кормилец. Приходил с работы – и сразу за Юрой.
В одно мгновение на плите в кастрюле уже что-то булькало, на сковородке – шипело; еще постирать нужно было, поросенка, курей и кроликов накормить. Беззаботный Юрка играл с любимыми игрушками или пускал в тазике бумажные кораблики. После ужина отец обычно читал сыну сказки Андерсена. Они мальчишке были вместо колыбельной. Сынишка постепенно засыпал, и отцу удавалось немного посмотреть телевизор. Работа в колхозе отнимала уйму времени, домашняя – немало. Выходных совсем не было. Какие выходные у сельчан? Соседка Галя, она работала воспитательницей, никогда не отказывала в субботу и воскресенье повозиться с сыном Пети.
2
Время летело, сын рос. Юра пошел на подготовку к школе. Погожим вечером Петр вышел в огород накопать картошки.
-Эй, сосед! – услышал он Галин голос; она белье сушить развешивала. – Завтра в сельмаг школьную форму привезут.
-Елки-палки, я ведь, как белка в колесе, - уборочная. Не успею, разберут все, - забеспокоился Петр.
-Ладно, Петь, не волнуйся. Я своих двойняшей из садика заберу, твоего-то не оставлю. Примерим, куплю.
-Вот душа-человек, выручаешь ты всегда. Я потом расплачусь. А, Галь, эти… тетрадки всякие, ручки, карандаши и альбом я купил… и – портфель. Учительница сказала, что учебники в школе дадут.
Этой ночью Петр видел сон, как он сам идет первый раз в первый класс. Но звонок будильника нарушил сладкий сон. Как и ежедневно, спозаранок, помчался его грузовик по пыльным проселочным дорогам.
К приходу отца с работы Юра расхаживал перед домом в школьной форме с иголочки. Отец поцеловал сына, хотел обнять, но побоялся испачкать замасленной спецовкой обновку. Вбежав в соседский двор, Петя слету чмокнул Галину в щеку, от души поблагодарил, расплатился. Василий, ее муж, погрозил обоим пальцем и восторженно произнес:
-Баба у меня – просто клад!
-Да брось ты, Вася, любой человек по-соседски поможет.
-Ага, дождешься, любой.
3
Юрка с нетерпением ждал первого сентября, итак на год старше одноклассников будет. И долгожданный праздник наступил. Петр попросил завгара заменить его. «Грех отказать в такой день. С тебя магарыч!» - вдогонку крикнул тот. Казалось бы, старомодный галстук на резиночке, но здорово подошел к пиджаку Петра. Юра чуть свет был при наряде.
-Доедай скорее яичницу, сынок. Букетик, портфель. Вроде бы ничего не забыли. Присядем на дорожку.
Солнышко приветливо улыбалось, а сын и отец гордо шагали в школу. Люди, встречавшиеся на пути, поздравляли первоклассника и желали успехов. Площадь перед школой в праздничном убранстве, звучала музыка. Торжественная линейка, на которой выступали гости из района, любящие похвастаться достижениями, порядком всех утомила. Цветы в руках учеников опустили головки. И вот он прозвучал- первый школьный звонок. Учащиеся в сопровождении учителей разошлись по классам.
К школьному двору на тентованном «газоне» подкатил Андрюха Сидоров.
-Привет, Андрей, чё привез? – выпалил Петя.
-Здорово! Ну-ка, ну-ка погляжу на тебя, прямо жених!
-Палец в рот не клади, ты всегда, Андрюха, прикол найдешь!
-Завтра на работу в этом наряде приходи, завгар обалдеет.
-Будет тебе языком трепать. Что в кузове?
-Лесничество выделило саженцы для посадки на школьном дворе. Ответ удовлетворил? Сейчас борт открою, а ты, франт, пиджачок-то сними и принимай,- посоветовал Андрей.
Саженцы перекочевали под охрану Петра и подоспевшего школьного завхоза Семеныча.
-Сегодня только классные часы, так что (посмотрел на часы) минут через десять примемся за работу, - буркнул завхоз и отправился за лопатами.
Петя выбрал небольшую стройную березку, выкопал ямку в указанном завхозом месте. Через считанные минуты школьные двери распахнулись. Учителя рассказывали детям о правильной посадке деревьев. Мария Степановна, учительница Юры, похвалила Петр за помощь сыну.
-Юра, сынок, эту березку посадим в память о маме. Ты будешь ухаживать за деревцем и часто вспоминать о ней, - предложил отец.
-Конечно, папа. Она… она меня очень любила, - произнес мальчик, все чаще смахивая рукавом слезы минутной слабости.
Петр быстро смекнул, что лучшим подарком в этот день для сына будет новая удочка. И – на рыбалку. Дома отец по-армейски раздавал команды:
-Приготовить снасти! Накопать червей!
Пока сын вилами копался в навозной куче, отец приготовил термос чая, бутерброды, сорвал в палисаднике несколько гладиолусов.
Оба готовы к выполнению следующего задания.
-Папа, а цветы для чего? – недоуменно спросил Юра.- Рыбу приманивать?
-На мамину могилку заглянем.
По узкой тропинке через овраг отец и сын добрались до сельского кладбища.
-Оленька, сынок наш в первый класс пошел. Положи, Юра, цветы на могилку, перекрестись и поклонись, - негромко произнес отец. – Она сейчас с неба смотрит и радуется за тебя.
-Мама, я тебя очень люблю.
На озере было спокойно, бережок обрывистый, в камышах охотилась цапля. Закинули удочки, принялись пить чай с бутербродами, одновременно наблюдая за поплавками. Клев был на редкость отменным, но внезапно налетевшая туча прогнала рыбаков от озера. Они бежали к дому, шлепая сапогами по грязи так, что это шлепанье заглушало шум проливного дождя. Промокли до нитки. Скинув на веранде мокрую одежду, развесили на веревке просушить. Живо переоделись во все сухое, теплое.
-Во как, сынок, бывает. Ладно хоть рыбы успели наловить, - улыбался отец.
-Пап, да тут не только на уху и пожарить останется!- воскликнул Юра.
Юрка включил телевизор и смотрел мультики, Петр колдовал на кухне. Хороша ушица с перцем и зеленью! Мужики с аппетитом навернули по большой тарелке – праздничный ужин удался наславу. Юра сложи учебники и тетради в портфель – самостоятельный. Вскоре в окнах Ромашовых погас свет. Все заснули крепким сном, лишь кот Матвей никак не мог угомониться. Сначала он в темноте играл с рыбьей головой, потом прислушивался к мышиной возне где-то под обоями. Наигравшись, замурлыкал на кровати в Юркиных ногах.
Теперь каждый новый день начинался одинаково: Петр – шоферить, Юра – уму-разуму набираться. Как быстротечно время, и отец не успел заметить, как сын закончил восемь классов. Знания ему давались легко, и он решил пойти в девятый. Работа по дому делилась пополам, и жили они так, что многие просто завидовали.
В летние каникулы Юрий, как и все деревенские пацаны, работал помощником комбайнера.
4
Жила в Кандаурово некая Татьяна, чуть моложе Петра, работала на ферме. Пожить успела с двумя мужиками, но семейная жизнь как-то не складывалась. Вот и очередного выставила за дверь. От родителей ей остался добротный кирпичный дом.
Раз шла она с дойки, тормознула Петра, дескать, подбрось на машине до дома. В дороге намекнула ему: «Может… встретимся вечерком? Приходи».
Юра, уставший после работы в поле, нежился в постели и не услышал прихода отца. Петя умылся прямо во дворе, в бочке, и, стараясь не разбудить сына, переоделся во все чистое. И, как говорят в народе, огородами добрался до Татьяниного дома. Так неожиданно начались их встречи. Она обладала каким-то невероятным даром приворожить, очаровать, поверить ей. Колдовские чары сработали. Отец сыну долго не рассказывал о своих похождениях, но однажды решился на откровенный разговор:
-Юра, ты уже взрослый и можешь меня понять. Я встречаюсь с одной женщиной…
Но слова отца были внезапно прерваны сыном:
-Папа, мне многие об этом говорили, я только не спрашивал тебя. Значит, это правда.
-Сын, ведь ничего плохого в этом нет, и отношения у нас с Татьяной нормальные. Мало ли что люди могут наболтать. Думаю, и ты с ней поладишь, - продолжил отец.
-Ты в семье хозяин, как решишь, так тому и быть, а дальше посмотрим. Не мне тебя учить.
-Мне давно не хватает женской ласки, общения, тепла… Таня предлагает продать наш дом. Мы с тобой его латать замучились. Переедем к ней. У нее вон какой, уживемся.
-Я не глупый, пап, все понимаю. Решение будет за тобой. Я против твоей воли не пойду, - Юра поставил точку в разговоре и пошел помочь другу Володе ремонтировать мотоцикл.
На душе кошки скребли: свое родное гнездышко покинем и станем квартирантами. Но ради отца он готов был на все.
5
Дом, с какой-никакой мебелью, вскоре был продан за небольшую сумму. В Татьянином Юре была отведена отдельная комната, он был доволен. Деньги за дом Татьяна сразу прибрала: в женских руках надежнее будут. Но постепенно они начали утекать: по знакомству купила новую мебель, цветной телевизор, себе наряды. Петр не перечил Татьяне, ведь все – в дом. Хоть и жили они втроем под одной крышей, однако Юра постоянно чувствовал невообразимый холод Татьяны по отношению к нему.
Лето сменилось осенью, осень – зимой, зима – весной… Прошло два года. Юра усиленно готовился к выпускным экзаменам. Отец вкалывал без выходных; в последнее время жаловался на то, что сердечко стало пошаливать. К врачам все откладывал обратиться – пройдет.
За плечами экзамены, выпускной бал. Юра с ребятами из класса сходил в двухдневный поход на Волгу. Отцу сказал, что останется работать в колхозе, все равно осенью в армию призовут. «Настоящий работяга растет, в деда, в меня. Из армии придет, может, учиться поступит в техникум или институт. Никогда не поздно», - поделился мыслями Петр.
В мехмастерской Юру приняли с распростертыми руками и определили к Борису – мастеру токарного дела – пусть и парнишку ремеслу обучит. Даже самой трудной и грязной работы он не боялся – за уши из мастерской не вытащишь.
В октябре Юра получил повестку из райвоенкомата на медкомиссию. Уехал рано утром в райцентр, вернулся затемно не в настроении, взвинченный.
-Вот такие пироги, батя, плоскостопие обнаружили, признали негодным к службе. Скоро «белый» билет выдадут, - с досадой выпалил призывник.
-Дурачок ты, дурачок, другой бы на твоем месте прыгал от радости, что не придется два года портянки наматывать, - ответил отец. – А о здоровье надо задуматься.
-Задуматься? Ты о своем много думаешь?! – отрезал сын…
-Быстро же ты, брат, отслужил, - пожимая Юрину руку и не скрывая улыбки, сказал Борис.
-Ну что ты, дядя Боря, в самом деле, подтруниваешь, как будто я какой-то дефективный, - обиделся Юрий.
-Не серчай на меня, это я шуткую, не принимай близко к сердцу. А такие воины, вроде тебя, в колхозе ой как нужны! – подбодрил наставник. – За работу, дерзай.
Закреплена в цанге заготовка, резец начал вытачивать деталь.
Отец велел сыну зарплату попусту не тратить, откладывать, пригодится… на свадьбу. О ней Юрка пока и не думал.
6
Накануне Октябрьской Татьяна убирала в доме, Юра наводил чистоту во дворе. Скрип тормозов у ворот, Калитка плавно распахнулась, и в ней появилась фигура председателя колхоза Павла Сергеевича.
-Здравствуй, Юра. Татьяну позови, - негромко произнес тот.
Открыв дверь на веранду, Юра крикнул:
-Тетя Таня!
В один момент она очутилась на крыльце. Выглядел Павел Сергеевич неважно, топтался на одном месте:
-Не знаю, как и сказать-то. Крепитесь, мои дорогие, -
голос председателя дрогнул. – Петра больше нет… Погиб за рулем… Отвезли в морг… Завтра заберем.
Каждая произнесенная фраза давалась Павлу Сергеевичу с огромным трудом. Трагическое известие ошарашило домочадцев и превратилось в минуту молчания…
-Дядя Паша, как больше нет отца?! Как?! – сквозь наворачивающиеся слезы прорезался Юрин голос.
Павел Сергеевич крепко прижал к груди Юру:
-Мужайся, сынок, мужайся.
Петр скончался от сердечного приступа. Прощание с покойным проходило в доме Татьяны, а затем траурная процессия направилась к кладбищу. Похоронили Петра рядом с женой. Автомобили дали протяжные клаксонные сигналы. Поминальный обед провели в колхозной столовой. Все расходы на погребение взяло на себя правление. Юре разрешили дня три не выходить на работу. Но он не мог усидеть в пустом, ставшем для него без отца, чужом доме. Вышел в мастерскую, в работе искал забытье, успокоение. Еще при отце отношения у него с Татьяной не складывались. Теперь они вовсе стали ледяными. Юра был в ее доме лишней обузой. После девятого дня у Татьяны как будто помутился разум. Она постоянно рявкала на парня, упрекала каждым куском. Жить в ее доме тало невыносимо. Несколько раз Юре пришлось ночевать у друга. В сумерках зашел ее проведать, может успокоилась. На кухне – облако табачного дыма, на столе – бутылки и закуска; за столом – два пьяных мужика из соседней деревни и еле шевелящая языком Татьяна:
-Явился, нахлебник. А я твоему отцу замену нашла. Я без мужиков не останусь.
-Ну и дрянь же ты, тетя Таня! Нет ничего в тебе святого! – впервые в жизни он повысил голос на человека старше его по возрасту и бросился в комнату собирать свои вещи.
Достал спрятанную за книгами заначку, пригодилась, пакет с документами.
-Вещички собираешь? Собирай, собирай, давно пора, - пролепетала ввалившаяся Татьяна. – Ты здесь на «птичьих» правах, я тебя только из-за Петра терпела. Дом мой, я новую жизнь начинать буду. Убирайся, я тебя вмиг выпишу.
Схватив сумку, Юра выскочил за ворота ненавистного дома. Немного отдышавшись во тьме улицы, он побрел к дому друга. Он шел, как облитый из помойного ведра, с горечью и болью в душе.
Дверь открыла мама Володи, тетя Люба:
-Ба, да ты с вещами?
В доме было тепло и пахло жареной картошкой.
-Не могу я там больше оставаться, терпеть унижения. Она мне просто плюнула в душу, испоганила память об отце. От обиды жить не хочется, - разнервничался юноша.
-Бог с тобой, Юра! На тебе же лица нет. Давай я тебя святой водичкой умою, все легче станет, - захлопотала тетя Люба.
-Стерва! – сквозь зубы процедил Вовкин отец. Как только такие люди по земле ходят.
Кое-как успокоив Юру, сели ужинать. За ужином он сказал, что поедет в Кинешму, найдет работу, комнату в общежитии дадут. Здесь его больше ничего не держит, только будет навещать хороших людей, могилы родителей. В общем, может, жизнь наладится, без куска хлеба не останется. Не откладывая, написал заявление на увольнение и просил отнести в правление.
-Пусть простят, если что не так. А я, как устроюсь, вам письмо напишу, - пообещал Юра.
7
Еще не рассвело, а Юра быстро шагал к большаку в надежде поймать попутку. В пути уплел несколько пирожков, испеченных тетей Любой. Поднялся промозглый ветер, пробиравший до костей, огромными хлопьями полепил мокрый снег. Казалось, что и природа настроилась против него. На большаке тормознул грузовик, за считанные секунды отряхнулся от снега и запрыгнул в кабину. Отогрелся, пока доехали до Юрьевца. Шофер-здоровяк за проезд даже денег не взял. Погода чуточку угомонилась. До Кинешмы далеко. Около часа простоял на обочине, переминаясь с ноги на ногу, пока его не подобрал шофер легковушки. В салоне с водителем перекинулись парой фраз, а потом уставший путник разомлел и задремал. Очнулся, когда подъезжали к центру города. Видимо потеплело, вместо снега по крыше автомобиля стучал дождь. «Какой странный и непредсказуемый ноябрь», - подумал Юра.
-Тебе куда? – спросил водитель.
-Да сам не знаю. Останови где-нибудь здесь, - попросил Юра.
Он расплатился и, натянув фуражку на лоб, пошел в никуда. А дождь так и норовил насквозь промочить измученного парня. Яркая вывеска «Столовая» привлекла внимание. В зале немноголюдно, звучала грампластинка. Под ее мелодию скучала за кассой тучная кассирша. Юра старался есть медленно, чтобы подольше побыть в тепле и обсохнуть. Полная порция наваристого борща и макароны с гуляшом были оприходованы. Допил компот, прикупил котлет и пирожков, бутылку лимонада.
Темнело. Дождь стихал. Юра сел на скамейку у тротуара и стал обдумывать дальнейшие действия: «Надо попроситься к кому-нибудь на постой; в крайнем случае, придется переночевать в подъезде, если не прогонят…» За размышлениями даже не заметил, как напротив сел щенок, впиваясь в него голодными глазами.
-Ты чей? Такой же бездомный, как и я, - вслух произнес юноша, отламывая мальцу кусок котлеты.
-Кто это здесь бездомный? – спросил проходивший мимо пожилой мужчина и невольно услышавший Юрины слова.
-Мы – оба.
Щенок вилял маленьким хвостиком, жадно проглатывая куски котлеты. Мужчина присел рядом:
-Ну-ка, парень, выкладывай все, как на духу.
Юра нехотя рассказал свою историю.
-Эх, бедолага, тебе не позавидуешь, - сказал незнакомец.-
Кстати, меня дядя Коля зовут.
-Юра.
-Вот и познакомились. Чего мы тут с тобой мерзнем? У меня квартира рядом, в трехэтажке. Один живу. Пойдем, все обсудим, переночуешь, - пригласил дядя Коля. – По глазам вижу, что ты парень добрый. Вот и собачку пригрел.
-Спасибо. А его куда? – поглаживая щенка, спросил Юра.
-Куда, куда. На Кудыкину гору. С собой, конечно.
В двухкомнатной квартире нового знакомого было уютно. Мебель была, правда, старой, но зато добротной. Первым делом искупали щенка. После водных процедур он оказался чисто белым.
-Кобелек, - рассматривая щенка, сказал дядя Коля. - Снежком назовем?
На этом и сошлись. Поев еще немного из миски, Снежок растянулся на коврике в прихожей.
-Сейчас сами закусим, чем бог послал, и спокойно поговорим, - отозвался с кухни дядя Коля.
Юра выложил из сумки свои запасы.
-Да у нас пир горой! – радовался хозяин квартиры.
До полночи беседовали о самом сокровенном.
-Видишь, Юра, как не стало жены моей, Тонечки, так я тоже один остался на белом свете. Детишек мы не народили, - горевал Николай. – На пенсии третий год, а начальство все просит поработать. И сам-то думаю, без работы загнусь. Завтра выходной – суббота. День наш. А теперь живо спать.
За ночь Снежок напрудонил целую лужу.
-Я все подотру, - схватив тряпку, засуетился Юра.
-Повзрослеет, сам на улицу проситься будет. А сколько мы с тобой, когда сопливыми были, пеленок-то намочили – не сосчитать! – захохотал Николай Иванович.
Ловко орудуя тряпкой, Юра робко спросил:
-Дядя Коля, а можно я у вас несколько дней поживу, пока буду искать работу и жилплощадь?
-Жилплощадь? А этой ему мало? Я тут один из угла в угол хожу, то в ящик пялюсь (указал на телевизор). Уживемся, надеюсь, - рассердился Николай Иванович и тут же обмяк. – Чуть не обидел старика. Я людей насквозь вижу: ты простой, чистосердечный, открытый. Плохого человека я бы на порог не пустил. Встретились два одиночества, и на тебе: жилье он будет искать.
После всего услышанного Юрка и дар речи потерял.
-На эти выходные программа такая: осмотр гаража и «Жигуленка», поездка на дачу, прогулка по городу, -
распорядился дядя Коля. – Работать будешь со мной на текстильном комбинате. Это я тебе обещаю. Возражения не принимаются.
8
Впервые за последние дни Юрий по-настоящему был счастлив.
Выгнав машину из гаража, дядя Коля похвалился:
-Не смотри, что старушка, - зверь. Сам убедишься. Снежка с собой возьмем, пусть на раздолье побудет.
На дачу в Ладыгино, что в 20 километрах от города, доехали быстро. Действительно, в умелых руках и техника надежная, не подвела. Деревянный дом под дачу с пятнадцатью сотками земли Николай Иванович еще при Антонине приобрел. Большую часть участка занимала картошка. Излишки продавали – прибавка в семейный бюджет. Все целехонько, потому что соседи присматривали. Свет есть, вода – в колодце, печку можно истопить. Банька чуть поодаль, в огороде. Деревенский паренек мастерски наколол березовых дров, разжег огонь в печи, истопил баню. Дядя Коля сгонял в сельмаг за продуктами. Снежок все это время резвился у двора, таская в зубах палку. Отлично попарились в бане. Затем пригласили в гости соседей. Николай Иванович познакомил их с Юрой. Посидели за столом за встречу, за знакомство. Под наливочку и песни запели. Захмелев, Иваныч сказал: «Подрастешь, Снежок, лаять научишься, будешь охранять эти хоромы…»
В город вернулись ближе к полудню следующего дня. Машину – в гараж, Снежка отвели домой.
-Юрий, по батюшке… Петрович, а не отобедать ли нам в столовке, заодно полуфабрикатов купим, - подмигнул Николай Иванович.
-Только в той, где я был однажды, - кивнул головой Юра.
Все та же картина: грустившая под музыку грампластинки кассирша, полупустой зал, зато готовят вкусно.
Стало прохладнее. Но никакой холод не мог остановить рассказ дяди Коли о городе во время прогулки. Как настоящий экскурсовод, он поведал Юрию, что Кинешма – это промышленный развитый город Верхнего Поволжья, крупный центр текстильной промышленности. В городе много памятных историко-революционных мест, связанных с деятельностью большевиков во время революций 1905-1907 и 1917 годов. Здесь неоднократно бывал М.И.Калинин. Показал военно-исторические памятники, бюст дважды Героя Советского Союза маршала А.М.Василевского.
Порядком подуставшие, сели в маршрутный автобус. Но и в нем Николай Иванович никак не мог остановиться:
-В следующий раз пойдем в картинную галерею и краеведческий музей.
В понедельник, взяв Юрины документы, оба направились на текстильный комбинат. В бюро пропусков пригласили начальника цеха, в котором работал Николай Иванович.
-Михалыч, здорово. Принимай пополнение, - сказал Николай. – Родственника устроить надо.
-Наладчики нам нужны. В ученики себе возьмешь? – спросил начальник.
-А я, Михалыч, на что намекаю.
-Тогда вперед, в отдел кадров, заявление писать.
-Вот удружил, спасибо. Век не забуду, - поблагодарил Николай Иванович.
-Большое спасибо, - воспрянул Юрий, и глаза парня заблестели.
-Работай хорошо, не подводи наставника, - похлопав Юрия по плечу, начальник цеха удалился.
С легкой руки Михалыча Юра пошел в отдел кадров. Утомительно долгая процедура – оформление документов – наконец-то завершилась. Юре выдали пропуск, и дядя Коля провел его по огромным шумным цехам.
По восемь часов в день Юрий перенимал опыт своего наставника, вникая в каждую мелочь. Работа ему пришлась по душе, и в бригаде наладчиков он сразу прижился. Способным, настойчивым оказался, схватывал все налету.
9
Так начались для деревенского паренька трудовые будни на крупном комбинате. Не успел оглянуться, как получил первые ученические. Написал письмо другу Володе. В нем описал городскую жизнь, подробно рассказал о работе и замечательном человеке, давшем ему кров.
Снежок рос, как на дрожжах. Терпеливо ждал хозяев и не позволял себе различных шалостей. Вечерами к Николаю и Юрию заходила поболтать соседка Нина. Она искренне радовалась, что одиночество Николая Ивановича осталось в прошлом. Снежок встречал ее заливистым лаем, зная, что она принесет ему лакомый кусочек.
Перед новогодними праздниками Николай Иванович поинтересовался:
-По родным местам не скучаешь?
-Есть немного. С друзьями и соседями хочется повидаться.
-Так, мил человек, какие проблемы? Завтра у Михалыча нам отгулы попрошу и поедем. «Ласточка» наша на ходу, заправлена под завязку. Еще с деревенской прописки тебя надо снять и, поди, родной колхоз тебе задолжал.
Несколько часов неторопливой езды по скользкой дороге, и вот на горизонте показались крайние кандауровские дома. Юркино сердце ёкнуло и учащенно забилось.
Вовка был несказанно рад встрече с другом. Навестили березку-красавицу. Встретились с соседкой Галей, которая в садик Юру водила. Тут Юра не удержался и робко спросил о Татьяне.
-Ой, лучше не рассказывать… Сгорела Танька с двумя собутыльниками в собственном доме. Очередную гулянку, лихоманка, устроила. Напились, видать, до чертиков, и кто-то из мужиков заснул с непотушенной папироской. Спящие в пьяном угаре и задохнулись от дыма, а потом все загорелось. Еще баллон газовый взорвался. От дома только стены остались. Никакого добра спасти тоже не удалось. Все- в пепел, - с ужасом причитала Галина.
По дороге в правление поехали по другой улице, дабы не увидеть пепелища. Так велел Юра. В колхозной кассе без проволочек рассчитали; в сельсовете сняли с прописки. На кладбище почтили светлую память матери и отца. Вот и день на исходе. Смеркалось, луна тускло светила сквозь серые облака, и нужно было возвращать домой. Ехали молча.
10
Все шло своим чередом. Через три месяца Юра, сдав комиссии экзамены, стал самостоятельно работать наладчиком. Для Николая Ивановича с каждым прожитым днем Юра становился все ближе и роднее. Под старость лет он впервые почувствовал себя в роли отца, ответственной роли. Юра всегда отвечал взаимностью. Жизнь теперь казалась почти сказочной.
Потекли годы. Комбинат развивался и был для Николая Ивановича и Юрия на первом месте. Время прибавляло седины одному и жизненного опыта другому. В бригаде молодого профессионала уважительно называли по имени и отчеству.
Мужчины сообща справлялись с домашними заботами, в гараже с машиной возились, ковырялись на даче, надежно охраняемой Снежком. Пес вымахал здоровенным, злющим. В течение нескольких месяцев Юра в вечернее время обучался на курсах шоферов. Получил права, теперь сам за рулем…
Здоровье Николая Ивановича резко пошатнулось, стал сдавать, работу пришлось оставить. Но он воспитал и обучил надежную смену, за этого человека ему не придется краснеть.
-Не пора ли тебе, Юра, семьей обзавестись? – поздним сентябрьским вечером задал вопрос дядя Коля. – Девчонка-то на примете есть?
-Есть, дядя Коля, Светланой зовут. Давно втихаря встречаемся, – ответил Юра. – На нашем комбинате работает. На прошлой неделе в кино ходили.
-Что же скрываешь? Пригласи к нам, чайку попьем, покалякаем, - прохрипел дядя Коля.
Сколько усилий потратил ухажер на уговоры! Девичье сопротивление было сломлено.
-Дочка, ты не робей. Для меня Юра, как сын. Ты знай, что он очень надежный, любящий человек, - слезинка прокатилась по старческому лицу. – Прямо скажу: если твердо верите в свои чувства, будьте вместе и мне будет намного спокойнее. Господь вам поможет.
Николай Иванович перекрестился перед иконой, и разговор продолжился.
-В Кинешму я в прошлом году приехала, когда осталась без родителей. Дом старый бесхозный – в Семигорье. На комбинат подруги посоветовали устроиться, - заговорила Света. – Юру я и вправду люблю.
Стесняясь, она поцеловала его в щеку.
-В общежитии, небось, живешь? – выпытывал Николай Иванович. – Если все так серьезно, перебирайся к нам. Смотри, сколько места. Мне, старику, для вас ничего не жалко.
На неделе Светлану с чемоданом Юра доставил в квартиру.
-Дядя Коля, а мы ребеночком решили обзавестись, -
невзначай проговорился Юра и получил от Светы подзатыльник.
-Ну, чё скрывать-то? Скоро итак видно будет.
-Быстро вы успели «настряпать», тихони скороспелые, - ухмыльнулся Николай Иванович.
-Уж постарались, чего медлить, - поддержал разговор Юра.
-И славно, дети мои! Свадебку сыграем. Я вас благословляю. Пусть все будет хорошо, - обрадовался Николай Иванович.
-Спустя два месяца молодую пару скромно, без Мендельсона, расписали в ЗАГСе. Собрали небольшое застолье, отметили это дело.
Николай Иванович таял на глазах. Целый месяц на больничной койке положительных результатов не дал. Лечащий врач шепнул Юре, что все усилия тщетны, сколько протянет. Боролся Николай Иванович с тяжким недугом около полугода. В один из вечеров он заснул и больше не проснулся. Нагрянувшая внезапно беда всегда приносит страх. Перепуганный человек видит даже то, чего на самом деле вовсе не было. Не зря говорят: у страха глаза велики. Свете стало плохо, и «скорая» увезла ее в роддом.
11
Похоронили Николая Ивановича со всеми почестями: произносились речи, духовой оркестр играл траурную музыку.
На поминках соседка тетя Нина, утирая платочком слезы, сказала Юре:
-Загляни под салфетку на комоде. Там тебе Николай Иванович в завещании все отписал: и квартиру, и машину с гаражом, и дачу. Мне сказал: все – сыну Юре. Славный был человек, Пусть земля ему будет пухом. Ушел со спокойной душой.
Убитый горем, Юрий держал в руках документ с гербовой печатью и не смог проронить ни слова. Нина Алексеевна незаметно выскользнула из комнаты.
Света родила мальчика. Теплый весенний дождь барабанил по зонту, когда молодожены с младенцем стояли у могилы дяди Коли. Здесь Юра вспомнил о многом, вспомнил и будет всегда вспоминать.
Первенца решили назвать Николаем.


Чужих детей не бывает
Повесть
*1*
Как-то по-особенному в этот июньский день шелестели чистопольские березы, в день, когда в семье Токаревых появились на свет девочка и мальчик.
Запыхавшаяся Анна Михайловна стояла на пороге проходной судоремонтного завода. Немного переведя дух, открыла дверь и вошла.
- Слышь, подруга, - обратилась она к миловидной женщине-вахтеру. - Как бы мне позвать зятя моего, Сашу Токарева, он сварщиком работает?
- Да не положено в рабочее время вызывать, - отрезала вахтерша, подкрашивая помадой и без того розовые губы.
- Ну, как быть-то?
- Что стряслось, пожар что ли? - недоуменно спросила хозяйка проходной, выглядывая из окошечка.
- Да двойня у него родилась, - не скрывая радости, выпалила женщина.
- Во мужик, во настрогал! Молодчина! Грех такому делу не помочь.
Еще раз подкрасив свои губки, вахтерша деловито пододвинула телефон поближе и усердно стала накручивать диск аппарата. Словно начальник разговаривала она то с одним, то с другим. Наконец-то попала по адресу.
- Так, передайте там Токареву, что он отцом стал и пусть дует на проходную, - кричала женщина в трубку так, что ее наверно было слышно на территории завода.
- А ты, бабуля, чё там стоишь? Заходи.
И небрежно распахнула дверь своей будки.
- Пока вот чайку выпей. Запыхалась вся, небось, в горле пересохло.
Женщина подала Анне Михайловне чашку дымящегося чая и несколько карамелек.
- Поздравляю, поздравляю дважды бабулю! - восторженно произнесла она. - Жаль, что я на работе, а то бы мы с тобой по рюмашке по такому поводу пропустили.
Не успела Анна Михайловна и два глотка отпить, как у вертушки появился Александр в испачканной робе.
- Новоявленному отцу слава! - вновь громогласно скандировала вахтерша, опередив Анну Михайловну.
- И я поздравляю, сынок! У тебя девочка и мальчик.
Огорошенный сообщением Саша стоял как вкопанный. А потом вдруг подхватил тещу и подбросил чуть ли не до самого потолка. И откуда только силы столько взялось!
Буквально через несколько минут после радостного сообщения он разыскивал на территории мастера участка. Глаза его лучезарно искрились, как во время получки или премиальных.
- Раз такая радость, пиши заявление на отгул. А радость вдвойне – пиши на два дня, - обрадовал Сашу мастер. - Да и проставиться не забудь!
От завода до Красноармейской, где тещин дом, рукой подать; только Сашины пятки засверкали. Тем временем мастер, мужчина в годах, за спиной огромный жизненный опыт, обошел рабочих бригады. Покумекали, решили денег собрать на подарок. Зашел он и в завком: надо по такому случаю парню материально помочь.
*2*
В доме Анны Михайловны – суета. Незамедлительно пришли и Сашины родители. Надо навестить молодую маму и новорожденных. Всей родней собирали передачу. Решили, что первым должен навестить Саша, а все остальные уж в последующие дни.
В пятидесятые годы прошлого века полки магазинов не ломились от товаров, а фрукты вообще можно было купить только на рынке у южных торговцев. Все так дорого. Нарвав в палисаднике небольшой букетик цветов, Саша направился на рынок. У армянина, плохо говорившего по-русски, но зато хорошо считавшего деньги, купил яблок и груш. Под окнами родильного дома стояли несколько счастливых, подвыпивших с радости отцов. К этой группе присоединился и Саша.
- Зина, Зина! - крикнул Александр
Через небольшой промежуток времени повторил вновь. В окне, расположенном высоко от земли, появилось родное лицо. Как показалось Саше, Зина выглядела бледно. Она махала рукой ему, а он ей. Во избежание сквозняков окна в палатах строго-настрого запрещалось открывать. На бледном Зинином лице с печатью усталости появилась улыбка счастливой матери. Объяснялись больше жестами, но кое-какие фразы долетали до Зины. В форточку вылетел свернутый клочок бумаги: «Все хорошо. Мальчик – 2.400, девочка – 2.200. Как назовем?» А потом на мгновение в окно показала обоих малышей. А кто девочка, кто мальчик Александр так и не понял. Ворчливые санитарки не давали молодым мамам долго находиться у окна. Свидание с женой и детьми оказалось недолгим. Через приемный покой удалось передать фрукты, кое-что из продуктов и букет. Набежавший ветерок запел в кронах высоких деревьев. Александр еще долго стоял перед окном палаты в надежде вновь увидеть родные черты, но тщетно. Душа пела. Так и хотелось крикнуть: «Я – отец!»
*3*
Сдерживая переполнявшие его эмоции, направился к тещиному дому. Да, жили тогда у Зининой мамы, а у Сашиных родителей – брат с женой и детьми. Яблоку упасть негде. Откладывали понемногу на кооперативную квартиру. Прошлой осенью фундамент пятиэтажки заложили в поселке часового завода. Обещали и ему квартиру выделить.
В саду под старой грушей мать с тещей накрывали на стол. Посыпались расспросы: как они там, поговорили ли, как малышей назовете? Все так сразу навалились, что Саша не успевал отвечать. Тут два соседа на халявную водочку заглянули. Выпили за здоровье мамы и новорожденных, за их здоровье и счастье, за папашу-мастера, сумевшего двойню настругать. В унисон шепоту листвы поплыла песня: «Ромашки спрятались, поникли лютики…»
- Парня назову Пашей, - твердо сказал захмелевший папаша. - В честь своего закадычного армейского друга назову. А девочку…Вот как Зина захочет, так и будет.
Смеркалось. Стал накрапывать мелкий дождичек, усиливавшийся с каждой минутой. Дождь всегда к добру.
*4*
По прошествии недели Зину, Павлика и Танюшку выписали из роддома. У парадного крыльца собрались чуть ли не все родственники. Ну прямо как на митинге. Зина не ожидала такого скопления народа, столько цветов. Счастливый отец прижимал к груди свои крохотные создания, бережно и нежно. По русскому обычаю пошли «обмыть» новорожденных.
Полкан, честно охранявший двор, юркнул в свою конуру при встрече с нагрянувшими гостями. И вот еще сюрприз: пришли представители цехкома и завкома судоремонтного. Не с пустыми руками пришли, а с огромной картонной коробкой. Детская коляска, правда, не для двойняшек, но вместительная, уютная, добротная, отличный подарок малышам. Такую по знакомству, по великому блату председателю завкома удалось достать. Сойдет на первое время, а там видно будет. Еще и обрадовали молодых родителей выделением им квартиры в строящемся доме, только вот пусть деньжат на первый взнос быстрее накопят.
Полетели дни, наполненные приятной суетой, бессонные ночи, будни по заводскому гудку. Павлик рос беспокойным в отличие от Танюшки. Зимой дети частенько болели. И зимы стояли под тридцать градусов, нос не хотелось на улицу высунуть. А дров печи съедали по восемь-десять кубометров. Где-то колотых купят, а в основном распиливали бревна – дешевле были. Саша на заводе навкалывается, да и дома дел непочатый край. С детьми чаще Зина управлялась, бабушки и дедушка помогали. Одним словом – аврал.
*5*
Как-то в конце декабря Анна Михайловна купила на рынке свиную голову. Вот знатный холодец получится. Чуть дотащила ее до дома, с отдыхом почти через каждый десяток шагов.
- Мама, ну что ты так надрываешься! - ругал ее Саша.
- Так вот попалась на глаза, - она указала на пятачок, торчавший из большущей хозяйственной сумки, - соблазнилась, купила, а вот не подумала, как дотащусь с такой ношей. И как на грех помочь-то некому было.
- Для русской печи придется вон те чурбаны расколоть. Вопрос только как? - озадачился Саша.
Колун жадно впивался в чурбан, но никак не мог его расколоть. Потом уж Саша приспособился клин вбивать – дело сдвинулось с мертвой точки. Саша больше намучился, чем дров нарубил. Сходу выпил целый ковш холодной воды.
По дому вместо новогодних гирлянд развешаны разноцветные пеленки – и впрямь праздничное украшение. Огонь в русской печи начал пожирать принесенные дрова. На дворе Саша на части разрубил свиную голову; достался кусок и Полкану. Печь постепенно нагревалась, взрослые занимались на кухне своими делами, малыши посасывали соски в кроватке. Анна Михайловна ловко отправила чугун с мясным содержимым в жар томиться. Городское радио передавало последние новости.
- Казан сейли. Унтугыз сягатъ, - передразнивал земляков Александр.
Женщины колдовали у кухонного стола: одна ужин варила, другая кашку для детей. Попутного газа тогда в доме не было, приходилось часами стоять у электрической плитки или плиты подтопка. Иногда пользовались керогазом, но его Зина боялась как черт ладана. Саша устроился в углу кухни на табурете и стал подшивать валенки: до дыр износились. А такой суровой зимой никуда без них.
В одиннадцатом часу вечера Анна Михайловна разворошила догорающие угли в печи и прикрыла шибер. Ходики на стене мерно постукивали. Саша, без надобности, но по привычке, завел будильник – заводской гудок итак поднимал с постели. Перед сном мать полностью задвинула шибер. Кот Васька ласково терся о Зинины ноги и нежно мурлыкал. Поудобнее уложив детей в кроватке, Зина закрыла входную дверь на крючок, погасила свет. Неугомонный кот все никак не мог пристроиться на коврике у дивана. Но вот и он затих. За окном бесшумно падали хлопья снега.
Тишину ночи нарушил громкий детский плач, от которого проснулся Александр. Он резко соскочил с постели, но почувствовал головокружение, его мотнуло к стене. В потемках еле нащупал выключатель. Его тошнило. Угар! Он быстро разбудил жену и тещу, спавшую в соседней комнате. Тут же открыл настежь дверь на двор, распахнул заклеенное окно. Укутывая детей в одеяла, Анна Михайловна все причитала:
- Что же это я только натворила, чуть всех не угробила.
- Брось ты, мама, плакаться, собирай детей скорей, - торопила Зина.
Накинув на плечи пальто, на босу ногу надев валенки, в охапку схватив детей, женщины побежали к соседям. Кот сидел на завалинке, теребя нос. Саша в полушубке стоял на крыльце, в ушах звенело, в висках стучало и постоянно подташнивало. Случалось с ним такое в бане, но там, как почувствуешь неладное, сразу на свежий воздух. А тут во сне. Могли бы и вовсе не проснуться, малыши спасли всех…
*6*
Дети росли, как на дрожжах, не по дням, а по часам. Вот уже прозвучало первое слово, сделаны первые шаги. Пришло время определить в ясли-сад. Но с местами тогда было туго. На очередь поставили, а когда она дойдет, только одному Богу известно. Все обещают, а всё в хвосте.
Анна Михайловна пошла по старым связям. Был у нее давний знакомый Володя Саблев, директор шестой школы. Посидели они с ним, обмозговали ситуацию. Тот в свою очередь обещал с нужными людьми встретиться. Одно место в садике получить сложно, а тут для двоих. Ситуация. С грехом пополам удалось определить ребятишек в детский сад №22, что на Комсомольской улице, в народе – Широкой. Как потом выяснилось, что получили направления не за красивые глазки, а за определенную сумму денег из тещиного кармана. Не помажешь – не получишь. Хрустящие купюры и раньше, и сейчас творят чудеса.
В садик Танюшку и Павлика поднимали рано, они капризничали, долго привыкали к новой обстановке, к воспитателям. Зина вновь вышла работать поваром в столовую что у нижнего рынка. Строительство пятиэтажки шло медленно. Как говаривал один его знакомый, татарин Мансур: «Кирпич бар, раствор юк. Раствор бар, кирпич юк. Мин утрам тартам». Хотелось скорее получить отдельную квартиру с удобствами, навсегда распрощаться с печным отоплением, головной болью о дровах и мытарствами то по грязи, то по колени в снегу, наперевес с коромыслом, к водоразборной колонке. Про обновки для себя Зина и Саша не мечтали, старались все для детей. Невеликой зарплаты обоих, конечно, не хватало. Иной раз родители того или другого немного денег подбрасывали, и за это спасибо. На игрушки бабушки и дедушка не скупились. У Тани – в основном куколки, для которых бабушка Поля из лоскутков шила разные одежды; у Павлушки – машинки и кораблики, которые он пускал в эмалированном тазу. Крестная на день рождения подарила ему педального коня. Он лихо рассекал по тротуару, распугивая соседских кур. Все мальчишки в округе завидовали Пашке и клянчили покататься.
*7*
Саша на шабашке заработал тридцать рублей, сварил одному мужику бак для воды. Рассказал об этом Анне Михайловне, поделился с ней, что хочет Зине красивое платье на эти деньги купить. Собрались они с тещей втихаря от Зины в универмаг и выбрали шелковое платье горохом. И впору Зине пришлось, и радости было через край. Вещам, как известно, суждено носиться и пачкаться. Постирала Зина платье и вывесила на дворе сушиться. В незапертую кем-то калитку невзначай заглянула коза тети Фени. Увидев на ветру развевающееся платье, она долго к нему присматривалась, оценивала, пристраивалась. И…аппетитно зажевала подол, все больше и больше превращая элегантную вещь в тряпку. И Полкан, увлеченный погрызыванием кости, прошляпил сей странную гостью. Сколько было тогда пролито Зининых слез!..
- Слышь, отец, - обратилась Зина к Александру. - И не заметим, как ребятам нужно будет школьную форму покупать.
- Не говори, Зин, казалось бы недавно ты не успевала пеленки стирать, - ответил муж.
И не заметили… Прозвенел первый школьный звонок, и их дети сели за одной партой в семнадцатой школе. После занятий Таня продолжала играть с соседскими девчонками в дочки-матери. Любовно ухаживая за своими куклами, она часто повторяла подругам: «Вот я стану взрослой и у меня будет много детей». Пашка-вертопрах все умудрялся без спроса с пацанами убежать на берег Камы, наблюдал за проплывающими пароходами, метеорами и баржами. И от кого-то услышал вот эти строчки и постоянно напевал их:
Город маленький Чистополь,
Голубая вода.
Белогрудые к пристани
Приплывают суда.
А садами тенистыми
Бродит радостный май,
Город маленький Чистополь –
милый песенный край…
В школьном дневнике у Тани красовались четверки и пятерки. Пашке же нечем было похвастать: четверки вперемешку с тройками. А если уж он пару схватил, так его дневник днем с огнем не найдешь.
*8*
После смены мастер велел Александру зайти в завком.
- Александр, поздравляю тебя.
Председатель завкома пожал рабочую руку и вручил документ с печатью.
- Ордер на твою квартиру. Дом сдан. На днях заселяться будете, - с гордостью произнес председатель.
Вот, наконец-то, счастье привалило. Ой, как дома обрадуются!
Он с работы не шел уставшим, летел, будто на крыльях мечты. Радостная весть всколыхнула тещин дом. Дети в какие-то мешки и коробки стали первым делом упаковывать свои вещи. Приятным хлопотам посвятили весь вечер пятницы и субботу. У семьи – чемоданное настроение. Из мебели – старенький шифоньер, шкаф, стол, кровати и стулья. В воскресенье завод «зилок» выделил. Погрузили с шофером в кузов нехитрую мебель, чемоданы, различные тюки, мешки и коробки. Присели на дорожку. Анна Михайловна перекрестила иконой. Зина с детьми в кабине, Саня запрыгнул в кузов и – на матрац, ниже бортов, чтобы гаишники не заметили. Грузовик выбрался с Красноармейской на Толстого и покатил на Энгельса.
У нового дома было много машин. Сновали новоселы, выгружавшие мебель и вещи. Пустота и размер четырехкомнатной квартиры сначала напугали вселявшихся. Первым, как водится, пустили кота Ваську. Тот осторожно вошел в квартиру по свежевыкрашенному полу, принюхался, замурлыкал и тут же, негодяй, пометил угол. А следом – все остальные. По ступенькам вверх-вниз быстро опустошили грузовик. Еще ничего не успели делом расставить, а Таня и Павлик уже крутили водопроводные краны, опробовали сливной бачок.
- Красота-то какая! - выйдя на балкон, выдохнула Зина.
Перед глазами часовой завод, лыжная база, чуть поодаль виднелись стадион, лес, особняком вытянулась к небу телевышка. У детей теперь есть отдельная комната.
Целую неделю после работы все что-то расставляли, что-то переставляли, в общем, обустраивались. Дом был похож на большой муравейник. За стеной пошаркивали, постукивали, раздавались голоса. Со временем все затихло. Токаревы знакомились с соседями. Павел и Таня обретали новых друзей.
*9*
На 9 Мая почти все в доме праздновали новоселье. Шумно было в этот день у Токаревых. Родственники слетелись с коробками, сверками, пакетами. Дарили посуду, хрусталь, люстру, ковровую дорожку и разные мелочи. За раздвижным столом сидели впритык на деревянных скамейках, позаимствованных на лыжной базе. Пробка шампанского обновила сверкающий белизной потолок. Не смолкал звон бокалов, скрежет вилок, откуда-то взялась гармонь, и полились озорные частушки, перекликавшиеся с топотом женских каблуков:
Это что за новоселье
Да без громкого веселья?
Ты снимай, хозяин, пробку,
Наливай-ка рюмки стопку!
***
Мы с миленочком гуляли
Возле нашего пруда;
Нас лягушки напугали –
Не пойдем больше туда.
***
Я куплю себе колечко
С золотою пробою.
Если замуж не возьмут,
Все равно попробую!
Мальчишки в просторном дворе запускали игрушечный вертолет; девчонки с завистью поглядывали на их занятие.
В первый же субботник жильцы занялись посадкой деревьев, цветов в палисаднике. Как же все-таки хорошо жить в комфортных условиях, чувствуется радость жизни. Родители рано уходили на работу, дети продолжали учиться в семнадцатой школе, правда, далековато теперь от дома. Закончив восемь классов с тройками, Паша подал документы в ГПТУ-5, в народе именуемом «капустой». Его манили речные просторы, голубая волна, белогрудые пароходы, поэтому он выбрал профессию рулевого-моториста. Щеголял перед сестрой в новой тельняшке и брюках-клешах.
- Танька, я уже профессию получаю, а ты все в школярах, - подтрунивал брат.
- Совсем скоро и на моей улице будет праздник, а ты сиди в своей «капусте», - отшучивалась Таня.
*10*
И этот праздник действительно наступил.
- Вот, мать, мы стареем, дети взрослеют.
- Да и правда, вот и Таня школу закончила, уедет, поступит в институт. Павел в плавание уйдет, и останемся мы с тобой одни, - с грустью в голосе произнесла Зинаида.
Уплыл Павел, успешно поступила в Казанский медицинский Татьяна. Но проучившись два курса, перевелась на биофак в педагогический. Когда учеба в радость и дается легко, то и студенческие годы быстро остаются позади.
Павел тем временем отслужил в армии, а после службы учился в речном техникуме и грезил морскими круизами, загранплаванием.
Татьяна начала учительскую карьеру в восемнадцатой школе. Сложно было на первых порах влиться в новый коллектив, завоевать уважение коллег, найти общий язык с учениками. Москва тоже не сразу строилась, и много ею было пролито слез, потрачено нервов, сил и энергии. Но Таня успешно прошла испытание на прочность и уверенно двигалась по выбранной стезе.
Павел женился и покинул отчий дом. Татьяна четыре года встречалась с Евгением, и он решился сделать ей предложение. Свадьбу сыграли скромную, и стала Таня Васильевой, и переселилась к мужу. Женя «челноком» мотался за товаром на оптовые рынки, а затем реализовывал его на местном. Дело шло; начали строить на водниках собственный дом. Все было, казалось, хорошо, только вот Татьяна никак не могла забеременеть. В городе медики разводили руками, ничем помочь не смогли и направили на обследование в Казань.
- Танюшка, не переживай ты так. Поедем в Казань. Я с тобой рядом буду. Дай Бог, помогут, - поддерживал супруг.
- А вдруг все без толку? Ты бросишь меня, да? - Таня вопросительно посмотрела в глаза Евгению.
- Таня, ну ты и дуреха! Как это только тебе в голову такое могло прийти. Живут же люди и, бывает, чужих детей воспитывают.
Женя нежно обнял жену, в глазах которой наворачивались слезы.
- Э-э-э. Да у нас, кажись, потоп, - улыбнулся супруг.
Обследование, лечение различными медикаментами, процедуры – все это сопровождало Татьяну в последние месяцы. Евгений был сам не свой, тяжело переживал. В холод и зной торчал на рынке. И только тот, кто не испытал этого на своей шкуре, может сказать, что торгаши богато живут. Каждая копейка достается потерянным здоровьем, пролитым потом, нервами. С каждым договорись, дай, отстегни сборщикам дани. Вот так и крутятся, как белка в колесе, не позавидуешь.
*11*
Поздним вечером Женя сидел на берегу Камы под собором. Мягкая волна тихо накатывала на омытую гальку. Группа чаек плавно покачивалась в лучах заходящего солнца. Ребятня с гомоном плескалась в «парном молоке» реки. Сбросив с себя одежду, Евгений плюхнулся в набежавшую волну.
По утру он укатил в Москву за товаром, а Таню неожиданно выписали из больницы, сказали: сделали все, что было в их силах. Она одиноко пристроилась на лавочке площадки ожидания междугороднего автобуса. Пожилая женщина в замызганной одежде собирала пустые бутылки из урн.
- Что ты, молодушка, невеселая? - обратилась она к Тане.
- Да ничего, - нехотя ответила девушка.
- По виду, горюешь ты, - не отставала незнакомка.
- Из больницы только выписалась, домой еду.
- Болела чем, вылечили?
- Лечить-то лечили, а вылечили ли, пока неизвестно.
И не задумываясь, Таню как-будто прорвало, выпалила женщине все наболевшее.
- Доченька, сильно верить в себя надо. Все получится, и обретешь ты материнское счастье. И много у тебя детей будет. Верь, верь, милая, - с этими словами та мирно удалилась.
Через полгода пророческие слова таинственной незнакомки сбылись. Таня забеременела. Она причастилась в церкви и поставила свечки к образам.
Дом был достроен, и она уже представила, как дружно они заживут полной семьей, как глухую тишину их жизни разбудит детский смех.
Евгений с другом занялись новым бизнесом по продаже мебели. Прибыль стала значительнее.
И хоть Тане сделали кесарево, девочка родилась здоровой, миленькой, долгожданной. Родители не наглядятся на нее, не надышатся. Таня вспомнила слова незнакомки: «Верь, милая,…обретешь материнское счастье». Склонившись над малюткой, она невзначай прошептала: «Жизнь научила меня сквозь слезы смеяться…»
Ира, так Васильевы назвали дочку, находилась под неусыпным вниманием родителей. И не надо, наверно, рассказывать о том, как холили, лелеяли и любили мама и папа выстраданное чадо. В декретном отпуске Татьяне засиживаться не пришлось, учителей не хватало, стала вести часы в школе.
Внезапно из жизни ушел отец. После девятого дня мимоходом зашла к подруге в детский дом. Не успела перешагнуть через порог, как из кучки играющих детей выбежал мальчик лет трех-четырех, обхватил ее ноги крепко-крепко: «Мама! Мама! Ведь ты за мной пришла? Правда?»
Татьяна выронила из рук сумку, ком подкатил к ее горлу. Она подняла малыша на руки. Слезы градом, как мелкие дождинки, катились из детских доверчивых глаз. Стояли так долго. Подруга Наташа остолбенела.
- Миша, Миша! – негромко окликнула Наталья.
Мальчик не реагировал на ее слова.
Татьяна заплакала, поставила мальчугана на пол и еле выдавила:
- Миша, я еще к тебе приду.
Ребенок с надеждой смотрел вслед удаляющейся женщине.
Вернувшись домой, она совсем раскисла. Евгению пришлось отпаивать жену валерианкой. И только придя в себя, она рассказала о случившемся. Он понял ее с полуслова, понял состояние ее материнской души и сказал только одно:
- Ты же всегда хотела много детей.
Он сам начал ходить по инстанциям, собирать необходимые документы на усыновление мальчика. Столько было мытарств, проволочек, чиновничьей нерасторопности, но он не сдался, не сломался.
*12*
Миша робко перешагнул порог дома Васильевых, огляделся, повернулся к Евгению и Татьяне:
- Мама, папа! Ну что вы, проходите!
Малыш взял их за руки и повел в новую жизнь.
Мама Тани тяжело заболела и за считанные недели сгорела, как свечка. Буквально за несколько дней до смерти матери Павел по настоянию своей жены обманным путем заставил мать поставить подпись в завещании только в пользу его одного. С этого момента и пробежала черная кошка между братом и сестрой, сделав их чужими друг другу.
Жизнь, как известно, полоса светлая, полоса темная. В автомобильной аварии погибает муж Таниной двоюродной сестры. Без мужа она протянула около года, а потом тихо ушла навсегда сама. Осиротела их дочка Арина. Дед в одиночку не в состоянии был ее воспитать, да и годы не те. Васильевы стали ее опекунами и забрали к себе. Тут многие их отговаривали: зачем, дескать, себе обузу на плечи взвалить. Разве дети могут быть обузой?! Дети для Васильевых – радость и счастье. Свои или чужие, они для них родные. Чужих детей не бывает.






Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru