--------------------------------------------------------------------------
Владимир Сергеевич Кунгурцев - Блеск страха
--------------------------------------------------------------------------
Скачано бесплатно с сайта http://prochtu.ru


   Б  Л  Е  С  К    С  Т  Р  А  Х  А


                                     

                                              ЧАСТ Ь   ПЕРВ АЯ
         
                                
                                                     Г л а в а    1

       Дверь чуть скрипнула, и на пороге квартиры появился мужчина. Был он высок, широкоплеч, но немного худощав. Длинные руки и широкие, можно сказать, большие ладони. Широко открытые зеленные глаза смотрели с какой-то гордостью.
      На вид незнакомцу было не более тридцати семи лет. Скинув туфли, он, ступил на мягкий не большой коврик.
      Заслышав шаги, из глубины зала раздался молодой женский голос:
Валя, это ты?
Да, я, дорогая, - ответил он.
      Половицы заскрипели, и в помещение вошел Валентин. Бросив взгляд на жену, и его неполные губы растянулись в улыбке.
Ну, что, Настя, закончилась рабочая неделя, и я свободен. – Он сделал 
паузу. – А знаешь, у меня есть не большая идея.
И какая же, дорогой? – поинтересовалась она.
Давай, прямо завтра все вместе махнем к родителям. Почитай, уже…, - 
повернув голову, Валентин посмотрел на настенный календарь, - более месяца мы не были у них. Старики, наверное, уже волнуются, да и внуку полезно пообщаться с дедушкой и бабушкой.
Настя, как-то лукаво посмотрела на мужа.
Ты, прав, Валя. Действительно всем нам необходимо съездить и 
погостить у родителей. Да и помочь им по хозяйству. Отец, как я помню, давно просил сменить несколько шифера на крыше. Как только дождь, так в зале с потолка капает. – Она провела рукой по  голове мужа. – В общем, прямо завтра с утра, и поедем.
Прекрасно! – воскликнул он. – Сейчас же переоденусь и сбегаю в гараж. 
Нужно подготовить мотоцикл.
      Быстро переодевшись, Валентин вышел из квартиры. Однако, раздавшийся голос жены заставил его остановиться.
Валя, прошу, слишком долго не задерживайся. Через час будем ужинать.
Махнув молча головой, он выскочил из квартиры.
      Осмотрев мотоцикл, и заменив масло, он завел его. Убедившись, что двигатель работал как часы, Валентин улыбнулся.
Ну, вот, мы уже готовы к поездке, - обратился он к мотоциклу. – Теперь 
и переживать за тебя не буду.
      Закрыв гараж, Валентин, не спеша, возвращался домой. Вдруг, он уловил шум, шедший со стороны гаражей. Он прислушался. Где-то рядом, за гаражами кто-то всхлипывал. Не поверив услышанному, он снова прислушался.
      Пролетели секунды. Всхлип повторился, и уже не было сомнения в том, что что-то случилось.
      Удлиняя шаг, Валентин обошел гаражи, и тут увидел, как трое, ему незнакомых ребят, старше своего сверстника, избивали того, при этом, угрожая убить.
      На его крик прекратить избиения, хулиганы не реагировали, а продолжали наносить потерпевшему увечья.
      Приблизившись к тем, Валентин схватил одного из хулиганов за руку, и рванул того на себя. Не устояв на ногах, молодой хулиган упал. Двое, его товарищей, не обращая внимания на происходящее позади себя, продолжали наносить удары, ногами и руками.
      От напряжения  и духоты, на его лбу выступили капельки пота, который,  заливал глаза, не давая разглядеть дерущихся хулиганов.
      Быстро смахнув влагу рукавом рубашки, Валентин сделал шаг вперед. Схватив одного из нападающих, он приподнял того, и откинул в сторону. Почувствовав удар об землю, хулиган охнул, а затем, крикнул:
Женька, берегись, - предупреждая товарища.
      Заслышав крик предупреждения, хулиган, чуть отвлекся, и приподнял голову. Увидев неподалеку от себя взрослого человека, он бросил свою жертву, и отбежал в сторону.
      Избитый мальчик, поднялся. Все лицо, которого, было в крови. Из разбитой губы и носа бежала кровь. 
      Узнав в подростке своего сына, Валентин поинтересовался:
Что случилось? Почему эти подонки избивали тебя?
      Открыв рот, мальчик попытался ответить отцу, но, стоявшие немного в стороне хулиганы, громко рассмеялись, затем, послышались угрозы:
Ничего, пацан, еще не время, - закричал один из хулиганов. – 
Попадешься, и тогда уж берегись. Не только изобьем, но и уроем.
      Но, увидев, как в их сторону пошел отец мальчика, те бросились бежать в расыпную.
      Теперь, оставшись одни, Валентин снова поинтересовался:
И, что же все-таки случилось?
      Скинув с себя порванную рубашку, мальчик стал ею вытирать окровавленное лицо. Через пару секунд, убедившись, что на лице не осталось кровяных пятен, он смял ее, и бросил в сторону.
      Посмотрев на отца, мальчик стал ему пояснять:
Отец, я вместе с ребятами нашего двора, неподалеку от гаражей играли. 
Кто-то из ребят услышал какой-то металлический стук, и сообщил нам. Нам стало любопытно, что же происходит, мы все вместе бросились на этот шум. Пробежав несколько метров, мы остановились, так как увидели незнакомых нам парней, которые пытались открыть ворота одного из гаражей. Ну, я взял и крикнул: «Эй, вы, прекращайте ломать, или сейчас вызову милицию».
Ну, хорошо! – воскликнул Валентин, - в этом случае ты поступил все 
правильно. – Он посмотрел на сына. – И что же произошло дальше?
А то, что произошло дальше, ты уже видели своими глазами.
Тут все ясно, - промолвил отец, - а где же были твои товарищи?
Когда те парни  стали меня избивать, мои товарищи испугались и 
убежали.
А позвать взрослых они не догадались? – поинтересовался Валентин. – 
Ведь действительно они могли бы, и убить тебя. – Он вздохнул. – Хорошо, хоть я оказался рядом. – Валентин сделал паузу, и облизал губы. – Ну, что! Могу сказать только одно. Ты у меня просто молодец, не побоялся, и предотвратил кражу. …Но, с другой стороны, все-таки нужно было вызвать кого-то из взрослых. 
      Валентин замолчал и огляделся, ища кого-то глазами, но, не найдя, он перевел взгляд на сына.
А вот с такими товарищами, как твои дружки, я бы после этого, перестал 
с ним дружить. Они же поступили не честно по отношению к тебе.
      … Заслышав скрип открываемой двери, Настя крикнула:
Валентин, ты уже пришел?
      Услышав голос мужа, она вышла в коридор, но, увидев сына разбитым и окровавленным лицом, она вдруг ужаснулась:
Что такое? Кто же тебя так?
      Короткий рассказ мужа подверг ее в не большой шок. Облизав пересохшие губы, она воскликнула:
И зачем тебе сынок, это надо было? 
      Через минуту шок прошел. Вытерев слезящиеся глаза, Настя посмотрела на сына.
Иди умойся, и бегом за стол. Ужин остывает.
      Наступило субботнее утро.
      Приняв прохладный душ, Валентин оделся, и вышел из дома. Через десять минут, двигатель мотоцикла работал ритмично. Убедившись в исправности всех механических узлов, он сел на него.
      У подъезда дома его уже ждали родные. Закинув приготовленные женой вещи в коляску, и дождавшись, когда жена с сыном разместились на мотоцикле, Валентин нажал на ручку газа. 
      Освежающий ветерок бил в лицо. Развив среднюю скорость для мотоцикла такого класса, как его, Валентин опустив на глаза защитные очки, весело, что-то напевал себе под нос.
      Не расслышав, но, поняв по губам, что муж, что-то поет, Настя тихо улыбнулась. Хорошее настроение мужа передалось и на нее.
Валентин, - пытаясь перекричать шум двигателя, она обратилась к нему. 
– Ты, что, дорогой, там себе поешь?
      Дующий встречный ветер, и плотно одетый на голове шлем не давали ему расслышать вопроса. Вдруг, резкая боль между лопаток, пронзила его тело. Остановив мотоцикл, Валентин слез с него.
      Сделав руками круговые движения, и почувствовав, как боль постепенно проходит, он попытался вернуться на мотоцикл, но, слабость в ногах, которая, также неожиданно возникла, не давала ему этого сделать.
      Жена заволновалась:
Что случилось, Валя? – поинтересовалась она. – Опять проклятая рана не 
дает тебе покоя?
Да, - ответил он кратко, и вздохнул. – Прошло уже столько лет, а она так 
и не хочет меня отпустить. Теперь всю жизнь буду вспоминать «Афган».
Послушай, отец, - сойдя с мотоцикла, обратился к нему сын. -  Давай я 
поведу мотоцикл. А ты немного отдохнешь.
      Бросив удивленный взгляд на сына, Валентин ответил:
      -     Ну, а вдруг «гаишник», и, что, тогда? …У тебя же нет прав! 
А ты не бойся, батя, на этой трассе, они никогда не появляются.
И почему же? – задал Валентин ему вопрос.
Ты что не заметил! – воскликнул он, - сколько мы ни едем, а ни 
встречных, ни обгоняющих машин нет. Как понимаешь, движение тут не очень-то, большое.
И все-таки, сын, немного подстрахуемся, и мотоцикл поведу я сам. …Да, 
и до дедушки осталось ни так уж далеко. Выдержу.
      Через минуту мотоцикл нес их все той же скоростью. Боль в спине больше не давала о себе знать. Вдалеке, на большой скорости навстречу неслась «Волга». Заметив, что машину бросало со стороны в сторону, Валентин, боясь случайного столкновения, снизил скорость, и взял чуть правее, ближе к обочине дороги.
      Не поняв причины снижения скорости, Настя поинтересовалась:
Что случилось?
Да, вон, -  вытянул он рук  на двигающуюся в их сторону машину, 
Валентин продолжил: - Мне кажется, за рулем этой «Волги» пьяный. Лучше нам подстраховаться. 
      Бросив взгляд на дорогу, Валентин резко нажал на тормоз. Раздался скрип колес, а затем, мощный удар, и скрежет металла…


      Луч утреннего солнца упал на лицо спящего человека. Открыв глаза от теплого прикосновения, Валентин открыл глаза, и осмотрелся. Его взгляд остановился на белом пятне, нависшем над головой. Что это могло быть, его сознание пока не воспринимало. 
      Так и не поняв, Валентин решил приподняться. Уперевшись локтями в матрац, он чуть приподнялся. Под тяжестью тела металлическая кровать, заскрипела.
      Неожиданно закружилась голова, перед глазами поплыли темные круги. На лбу выступил крупными каплями пот. К горлу подступила тошнота. Почувствовав слабость во всем теле, Валентин уронил голову, и потерял сознание.
      От громких звуков, доносившиеся  со стороны коридора, он пришел в  сознание, и открыл глаза. Дверь его палаты была немного приоткрыта, и слышался чей-то разговор.
      Он прислушался.
      Мужские голоса за дверью, о чем-то тихо говорили. Однако обрывки фраз, которые долетали до его слуха, не интересовали его. Почувствовав неприятное ощущение и давление в боку, он сделал попытку повернуться на другой бок. Но, передумал.
      Не прекращая вести разговор, они вдруг повысили голоса. Валентин затих, и прислушался.
… и все-таки мне жаль этого парня, - послышался голос одного из 
говорящих. – Еще молодой человек, а уже такая трагедия.
Мужчина, который говорил, вдруг замолчал.
А вот лично с ним, - нарушил все тот же мужской голос, - ничего 
страшного не случилось. Пару перелом ребер. Пролетев не менее десяти метров, затем, ударившись об дерево, и, получил всего ничего. – Мужчина снова сделал паузу. – Я бы мог сказать, что это просто везение, или парень родился в рубашке. А мог бы, и погибнуть, как вся его семья.
Да! – воскликнул второй мужчина. – Действительно парню повезло. …И 
все-таки я боюсь за него.
И почему же? – поинтересовался ранее говоривший незнакомец.
Ты, понимаешь, удар был такой сильный, что шлем на его голове 
раскололся на две части, а значит, он получил сильное сотрясение головного мозга. А вот это, чревато тяжелыми последствиями. – Говорящий тяжело вздохнул. – Теперь парню необходим психиатр.
      Схватившись за голову, Валентин вскрикнул. Резкая головная боль пронзила его. Так и не расслышав последние слова говорящих мужчин, он потерял сознание.





                                                        Г л а в а    2


      В дверь постучали. Прекратив, изучать уголовные дела, Юрий Николаевич Шверник – городской прокурор, оторвал голову от стола, и посмотрел в сторону дверей, и крикнул:
Входите! Дверь не закрыта.
      Она еле уловимым скрипом открылась, и в кабинет вошла секретарша. Взглянув на вошедшую женщину, которая держала в своих руках какие-то бумаги, Юрий Николаевич поинтересовался:
Что за бумаги, Надежда Сергеевна?
      Сделав несколько шагов, и приблизившись к столу, она протянула руку, в которой находилась корреспонденция, и другие бумаги.
Это постановление, Юрий Николаевич, - ответила она, - несколько 
минут назад прибыло почтой из органов внутренних дел.
      Прокурор подскочил в кресле, и возмущенно сказал:
Да, что они там, очумели! Каждый день почти по стопке постановлений. 
Засыпали прокуратуру. – Он посмотрел на секретаршу. – Уже и не знаю, кому из работников передать их на изучения. – Вытерев носовым платком вспотевший лоб, он снова взглянул на руку женщины. – Надежда Сергеевна, положите всю эту кипу, -  Шверник показал пальцем на бумаги, - на стол. Я сам их рассмотрю, как только появиться свободное время.
      Секретарша ушла, оставив прокурора одного. Бросив взгляд на настенные часы, Юрий Николаевич удивился.
Надо же, так быстро пролетело время.
      Он замолчал. Бросив взгляд на корреспонденцию, которую принесла секретарша, Юрий Николаевич, что-то буркнул себе под нос, и потянулся за телефоном внутренней связи. Снял трубку и стал ждать. Пролетело несколько секунд. Услышав голос следователя, сказал:
Павел Егорович, прокурор беспокоит.
Я вас слушаю, Юрий Николаевич, - ответил тот.
Прошу, отложи на время свои дела и зайди ко мне. Есть разговор.
      Прошло две минуты, и в дверь постучали. Получив разрешения, она открылась, и на пороге в кабинет показался моложавый мужчина лет тридцати двух- тридцати четырех. Большие лобные залысины чуть старили его.
Я вас слушаю, Юрий Николаевич, - с какой-то робостью обратился он к 
прокурору.
Проходи, Павел Егорович, - он протянул руку, давая тому понять, чтобы 
тот занял место на свободном стуле. – Есть к тебе не большой разговор, - Шверник сделал паузу. – И не только. – Открыв папку, где  лежали постановления, Юрий Николаевич взял верхнее постановление и протянул его следователю. – Это постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту дорожно-транспортного происшествия, которое произошло около двух месяцев назад. В данном происшествии погибло: женщина и ее сын лет пятнадцати. Глава семьи, Владимиров Валентин Юрьевич, остался жив, но, получил тяжелые телесные повреждения, и в настоящее время находится на излечении в больнице.
      Почувствовав, как затекли ноги от долгого нахождения в сидячем положении, городской прокурор встал, и вышел из-за стола. Сделав несколько шагов, он остановился неподалеку от следователя. – Итак, твоя задача, Павел Егорович: « Запросить весь материал по данному факту, и изучить». – Он посмотрел на своего подчиненного. – Мне, все-таки кажется, что работники милиции, умышленно сделали так, чтобы водитель, а именно тот, кто управлял машиной «Волга»  - Бекташев Ноиль,  был не виновен. И все это, как я понимаю, постарался его отец. …В общем, так. Довести дело до ума, вплоть до возбуждения уголовного дела. Если конечно, - прокурор поправил себя, - усмотришь в деле состав преступления.
      Выслушав прокурора, Павел Егорович, встал.
Я вас понял, Юрий Петрович.
      Получив добро, следователь попытался покинуть кабинет, но был остановлен прокурором.
И еще, Павел Егорович, - он посмотрел следователю в глаза, - чтобы 
завтра с утра весь материал по факту дорожно-транспортного происшествия был у меня на столе. Поэтому тебе необходимо лично сходить в городской отдел милиции. – Прокурор махнул рукой. – Изучить, и доложить. Ты свободен.





                                                   Г л а в а    3


      В кабинете, не смотря на широко открытые окна, было душно. Сидящий за столом старший следователь по особо важным делам городской прокуратуры Скрябин Павел Егорович, внимательно изучал материалы, не пропуская ни слова, при этом, делая карандашом не большие пометки.
      Прошло около часа, почувствовав усталость во всем теле, Скрябин прекратил изучать, и отложил материал в сторону.
      Поежившись в кресле, он поднялся, не спеша, отодвинул его из-под себя, и вышел из-за стола. Передвигаясь мягкими шагами, Павел Егорович подошел к окну, и закурил.
      « Итак, как  и предполагал прокурор, действительно в протоколе осмотра места происшествия было, что-то ни так, - подумал он. – А значит, необходимо вызвать понятых и допросить их уже в качестве свидетелей. Только таким образом все сомнения, возникшие в момент ознакомления с материалами, развеяться».
      Выбросив в окно недокуренную сигарету, Скрябин поднял телефонную трубку внутренней связи. Что-то щелкнуло, и раздался голос дежурного по прокуратуре.
Михалыч, это тебя беспокоит следователь Скрябин.
Слушаю вас, Павел Егорович, - ответил тот.
Михалыч, прошу, посмотри, где-то неподалеку от тебя стоит моя 
служебная машина…
Да, Павел Егорович, - перебивая Скрябина, ответил он. – Она 
действительно стоит рядом.
Водитель, где?
Геннадий в ней копается.
Прошу вас, пригласите его ко мне.
Будет сделано, Павел Егорович.
      Вернув трубку на аппарат, Павел Егорович прошел за стол, и стал ждать появления водителя.
      В дверь постучали. Вынув изо рта вновь закуренную сигарету, он крикнул:
      -     Входи, Геннадий.
      В кабинет вошел водитель. Предложив тому свободный стул, Павел Егорович нагнулся над столом, и, что-то быстро стал писать на чистом листе бумаги.
      Закончив писать, он посмотрел на водителя, и сказал:
Геннадий, вот тебе пару адресов, - он протянул  лист с адресами, - 
необходимо этих граждан доставить срочно ко мне. Задача ясна?
Яснее ясного, Павел Егорович, - ответил Геннадий. – Взяв лист с 
адресами, он поднялся. Но, что-то вспомнив, заглянул в него. – Что мне делать, если их по данным адресам не окажутся? – поинтересовался он.
Скрябин протянул ему еще дополнительный лист бумаги.
Вот тебе еще адреса их места работы. …И еще. – Он сделал паузу и 
посмотрел в сторону окна. – Эти люди, - перевел Скрябин взгляд на Геннадия, - вписанные на бумаге, мне нужны именно сегодня. Как понимаешь, кровь из носа, но, привези.
Понял, Павел Егорович, - ответил тот. – Раз, нужны, значит, будут 
доставлены.
      Широкими шагами он подошел к дверям, и взялся за ручку, но был остановлен:
Только прошу без хамства. Постарайся, только в вежливой форме. – Он 
посмотрел на своего водителя. – А то я тебя знаю. Ты без этих фокусов никак не можешь.
Понял, Павел Егорович. Вежливо и без хамства.
      Оставшись один, Скрябин чуть приподнялся, но, что-то подумав, передумал.
      « Минут через сорок понятые будут у меня, - подумал он, и слегка ухмыльнулся. – Однако после допроса их необходимо предупредить, а возможно, припугнуть, чтобы молчали, да и не вздумали болтать о нашем разговоре с сотрудниками автоинспекции. В противном случае, все может полететь к черту. – Он задумался. – А вот тех найду, чем прижать, запоют они у меня, как миленькие».
      Раскрыв материалы дела, старший следователь продолжил их изучения. Сколько прошло времени, его пока не интересовало. Однако, куранты настенных часов пробили двенадцать.
      Прекратив читать, он поднял голову и посмотрел на часы.
      « Неужели, что-то случилось? – забеспокоился Скрябин. – Прошло уже более часа, а Геннадия почему-то до сих пор нет».
      Вдруг по телу пробежала нервная дрожь.
      В дверь постучали. Приказав себе успокоиться, Павел Егорович, крикнул:
Входите.
      Скрипнув, она открылась, и на пороге улыбаясь, показался водитель. Прислонившись к дверям, он доложил:
Привез обоих, Павел Егорович.
      Не поблагодарив того, Скрябин, не сдержав себя, закричал:
Слушай, ты! Что нельзя было позвонить, и сообщить причину своей 
задержки? Я тут хожу и переживаю.
Извините, - Геннадий стал оправдываться, -  дома ни одного из них не 
было, и мне пришлось выехать к месту их работы. А там, - он проглотил слюну, - произошла не большая задержка.
И какая же? – поинтересовался Скрябин.
      Геннадий удивленно посмотрел на следователя.
Начальник транспортного отдела не хотел их отпускать. Я ему, и так, и 
эдак, а он стоит на своем: нет и все. Потом стал требовать повестки. Устав с ним спорить, я уже хотел вам позвонить, но он вдруг изменил свою позицию, и отпустил их.
Хорошо! – воскликнул Скрябин. – Какова первоначальная причина, что 
он не хотел их отпускать? – поинтересовался он.
Да, причина простая. Им необходимо было выезжать в рейс, а замены 
для них не было.
Ну, ладно! – Скрябин сменил грозный вид,  но уже на улыбку. – Давай 
лучше этих молодцов ко мне, а сам можешь быть свободен.
      Махнув молча головой в знак согласия, Геннадий открыл дверь, и выглянул в коридор.
А, ну-ка, парни, попрошу вас всех пройти в кабинет. Вас уже ждут.
      Пропустив понятых в помещение, он прикрыл за собой дверь. Посмотрев на приглашенных мужчин, Павел Егорович поздоровался, затем, протянул руку, приглашая тех занят свободные стулья.
Прошу вас, господа понятые, занять свободные стулья. Как говорится: в 
ногах правды нет. Да и разговор между нами будет долгим.
      Раскрыв материалы дела, он остановил свой взгляд на сделанные им ранее пометки в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела и в протоколе осмотра места происшествия, затем, оторвав глаза от бумаг,  он сказал:
И так, господа, извините, что пришлось вас отрывать от работы, но, у 
меня возникли к вам кое-какие нерешенные вопросы. – Он оглядел мужчин. – А именно по факту дорожно-транспортного происшествия, который случился месяца два назад. - Скрябин сделал паузу. – Надеюсь, что вы, господа, еще не забыли, где и за что вы расписались, в качестве понятых.
Вы правы, товарищ старший следователь, - произнес один из мужчин. -  
Тот день, когда это все произошло, я со своим товарищем никогда не забудем.
Странно! – на лице следователя появилась гримаса удивления. – И 
почему же? – задал он вопрос.
Знаете, товарищ следователь, - продолжил говорить все тот же, мужчина. 
– Не часто можно увидеть такое ДТП.
А если точнее.
В тот день мы с товарищем  увидели столько смертей, сколько за свой 
век не видели. Все, что произошло, произошло в одной семье. – Мужчина вздохнул. – Это просто ужасно.
Ну что ж, господа понятые, я искренне рад, что вы все помните. В связи 
с этим у меня возникли к вам некоторые вопросы. – Он задумался. – Скажите, - нарушил Павел Егорович молчание, - вы помните, что было написано в протоколе осмотра места происшествия, где вы расписались?
Одни из понятых пожал плечами.
Извините, но, с протоколом, как ни странно покажется, мы не были 
ознакомлены.
И как же так? – воскликнул Скрябин.
В тот день, когда случилась трагедия, я вместе со своим напарником, 
Алексеем, возвращались на «Фуре» на свою базу, и недалеко от государственной дачи были остановлены работником автоинспекции. На обочине дороги мы увидели перевернутый тяжелый мотоцикл, если можно было так сказать.
И что же вы этим хотели сказать? – задал вопрос следователь.
Груда искореженного металла, вот и весь мотоцикл. – Мужчина 
посмотрел на своего товарища. – В полуметре от него стояла «Волга», передок, которой, был весь разбит. Однако водитель, или хозяин данной машины, который стоял тут же был, как ни странно цел. Только на лбу была небольшая царапина…
Извините, что перебиваю вас, но, скажите: в каком состоянии находился 
водитель машины «Волга»? – поинтересовался Скрябин.
Я не понял вашего вопроса, товарищ следователь, - переспросил его 
мужчина по имени Алексей. – Вы, хотели знать, был ли водитель пьян, или нет?
Вот именно, это я и хотел знать.
Однозначно, да. Он был в нетрезвом состоянии, - подтвердил Алексей и 
его товарищ.
И как же вы могли определить, что водитель «Волги» на момент 
совершения ДТП был в нетрезвом состоянии? – задал вопрос Павел Егорович.
Так это просто, товарищ следователь, - посмотрел на него удивленно 
второй мужчина. 
И все же.
Ну, во-первых, от него так несло, что слышалось за несколько метров. А, 
во-вторых, он еле стоял на ногах.
Прекрасно! – воскликнул Скрябин. – Теперь хотелось узнать: а что же 
сотрудники милиции? – Но, увидев на лице все у того же мужчины непонятное удивление, пояснил. – Я имею в виду, как они на это реагировали?
Да, никак.
И как это понять?
Они просто делали вид, что не замечают.
Ну, а вы, господа понятые? – задал вопрос следователь.
А что мы, - ответил Алексей. – Не хотели вмешиваться.
Тут с вами все ясно! – воскликнул Скрябин. – Ну, и, что же было 
дальше?
Меня с Алексеем пригласили пройти в сторону лесопосадки. И тут мы 
увидели женщину, а рядом с ней лежал мальчик, лет четырнадцати-пятнадцати, которые, как мы поняли, не дышали. То есть, были мертвы. – От воспоминания у мужчины на лбу выступили капельки пота. – В метрах пяти от них  лежал мужчина. Был ли он живой, или нет, в то время мы не знали.
Хорошо, - перебил его следователь, - и что происходило дальше?
После этого меня с Алексеем пригласили, и потребовали расписаться в 
каких-то бумагах. Я естественно отказался, требуя прочитать за то, что мы расписываемся. К нам подошел один из работников ГАИ, и так ласково с улыбочкой на губах, сказал: «Так что, господа понятые, вы нам не доверяете? Ладно, - прокричал он. – Сейчас немного поковыряюсь в вашей «Фуре», и обязательно, что-нибудь найду в ней не исправное. Вот тогда вы у меня и запоете». И вот, аргументы, брошенные сотрудником милиции, охладили нас. Испугавшись, мы и подписались. …Как говорится, от греха подальше.
Ясненько! – заговорил Скрябин. – Тогда еще вопрос. Кто, по-вашему 
мнению, нарушил правила дорожного движения?
Однозначно, водитель «Волги», правда, Сергей, - обратился Алексей к 
своему напарнику.
Да, так оно и есть, - поддержал он товарища.
Ну, хорошо! – воскликнул Павел Егорович. - И почему вы так уверены?
А тут и думать не надо, товарищ следователь, - ответил Сергей. – 
Водитель «Волги» выехал на встречную полосу, и совершил столкновение.
А вот в протоколе места происшествия полосу движения нарушил 
водитель, который управлял мотоциклом, что, подтверждается вашими подписями. А вот тут как? – поинтересовался следователь.
Вы нас, конечно, извините, товарищ следователь, но, мы и сейчас не 
знаем, что там написано, - проговорил Алексей. – Но, знаем одно. Виноват в этом происшествии, только водитель, управляющий «Волгой», и можем подтвердить своими словами, где вы пожелаете. А также дать свои показания в письменном виде.
Ну что ж, господа понятые, сейчас я от вас и возьму ваши показания, в 
письменном виде, - заявил Павел Егорович. – И это как я понимаю, будет справедливо. – Порывшись в столе, он достал несколько чистых протоколов допроса. – Вот вам, господа, протоколы. Прошу, не спеша, изложить все, что было вами увиденное, и только что рассказано при нашей беседе.
      « И так, картина почти ясна, - подумал Скрябин, - а вот, чтобы закрепить показания свидетелей, необходимо опросить сотрудника Госавтоинспекции, участвующего в составлении схемы совершения дорожно-транспортного происшествия. Но, вот кого из них? – задумался он. – Необходимо сейчас же решить данный вопрос».
      Он поднялся с кресла, и прошел к окну. Вынув изо рта сигарету и выбросив ее в форточку, Павел Егорович бросил взгляд на мужчин, которые тихо перешептывались между собой, и не спеша, писали свои показания.
   « И все-таки я понимаю, что мне необходимо вытащить молодого, можно сказать еще зеленного в работе, - подумал он, - а это может быть только лейтенант. От сержанта, который проработал в органах внутренних дел около двадцати лет, я лично ничего не добьюсь. Решено, офицера».
      Мысль работала четко и в правильном направлении. Отойдя от окна, Павел Егорович прошел за стол. Собрав весь материал по факту ДТП, и спрятал в сейфе. Еще раз, взглянув на мужчин, он, не производя шума, вышел из кабинета.
      Не вдалеке от здания прокуратуры, на стоянке для служебных машин, была припаркована его служебная машина, капот которой был открыт. Нагнувшись над двигателем, водитель, что-то бурча себе под нос, «колдовал» над ним.
Послушай, Геннадий, - подошел он к машине, и толкнул того в бок. – 
Что случилось? Двигатель, что ли барахлит? – поинтересовался у него Скрябин.
Вынув голову из-под капота, Геннадий посмотрел на своего шефа.
Ничего страшного не произошло, Павел Егорович, - ответил он. – 
Просто доливаю масло. – Вытерев насухо руки, он выпрямился. – Необходимо куда-нибудь смотаться, шеф?
Тот улыбнулся.
Правильно подумал, Геннадий. Действительно необходимо съездить в 
городскую Госавтоинспекцию и вытащить ко мне лейтенанта Злобова. …Но, так, чтобы никто на это не обратил внимания. Сможешь?
Обижаете, Павел Егорович. Раз, плюнуть. Будет сделано по высшему 
разряду. Это я вам гарантирую, шеф.
Тогда действуй, дорогой.
Он вернулся в кабинет.
      В помещении стояла тишина, только слышались поскрипывания ручек об бумагу. Опустившись в кресло, Скрябин закурил.
      Прошло около пятнадцати минут, как он возвратился в кабинет. Закончив писать показания, свидетели отложили ручки.
Все, товарищ следователь, - обратился к нему  Алексей. – Все, что знали, 
изложили на бумаге.
      Ознакомившись с показаниями свидетелей, Павел Егорович слегка улыбнулся, затем протянул им руки.
Ну что же, как вы написали, мне понравилось. Написано грамотно и 
подробно. А главное, правдиво. – Он посмотрел на них. – Не смею вас больше задерживать. До свидания.
      Оставшись наедине со своими мыслями, Скрябин вспомнил о лейтенанте - командире взвода Госавтоинспекции.
      « Теперь, я уже надеюсь, что этому лейтенанту не отвертеться», - на его губах проскользнула улыбка.
      Еще раз, прочитав протоколы допроса свидетелей, Павел Егорович спрятал их в сейф. 
      Он задумался. Вдруг недокуренная сигарета, обожгла ему пальцы. Вздрогнув, Скрябин стал трясти рукой, делая попытки выбросить окурок. 
      В дверь кто-то постучал.  Подняв упавшую на пол сигарету, и бросив ее в пепельницу, он крикнул:
Входите.
      Вошел водитель.
Павел Егорович, как обещал, задание выполнено без шума и были.
      Поблагодарив Геннадия, Скрябин пригласил лейтенанта милиции пройти в кабинет.
Прошу, проходите и присаживайтесь. – Дождавшись, когда тот 
разместился на стуле, он задал вопрос. – Скажите, лейтенант, давно ли вы на службе в органах?
      Так и не поняв причину своего приглашения в прокуратуру, тот засмущался. По лицу пробежала нервная дрожь.
Не более года, товарищ старший следователь, - ответил он. – Правда, 
еще четыре года учебы в школе милиции, - дополнил он.
Прекрасно! – воскликнул Павел Егорович. – Еще немного и вы поймете 
причину своего приглашения в прокуратуру, - угадав его тревожные мысли, сообщил он. – Несколько минут назад, у меня были два свидетеля, и рассказали, а затем, зафиксировали свои показания в протоколе допроса. Вот и хотелось, чтобы вы, товарищ лейтенант подтвердили их показания.
И какие же это показания, товарищ следователь? – перебивая того, 
поинтересовался он.
А вы не спешите, лейтенант, выслушайте меня до конца, тогда и 
поймете, о чем речь. А сейчас предупреждаю, что в противном случае в отношении вас будет возбуждено уголовное дело.
Не ожидая такого поворота дела, офицер, заикаясь, поинтересовался.
Интересно, и за что же?
За все хорошее, лейтенант. 
      Почувствовав усталость в ногах от сидячего положения, Скрябин встал, затем вышел из-за стола. Сделав несколько шагов, он подошел к лейтенанту.
И так, лейтенант Злобов, я бы хотел услышать ответ на первый вопрос. – 
Он искоса посмотрел на того. – Скажите, что вам известно о дорожно-транспортном происшествии, которое произошло около двух месяцев назад, в районе правительственной дачи?  Напоминаю, если вы забыли. В результате чего погибла женщина, и ее несовершеннолетний ребенок. Я имею в виду семья Владимировых. Глава семьи, Владимиров Валентин Юрьевич с травмами был доставлен в больницу. И до сих пор находится там.
Ну, а что говорить. Происшествие, как и происшествие, которые 
происходят почти каждые дни, - ответил он.
Допустим, - согласился с ним следователь. – И все-таки мне бы хотелось 
знать все подробности о том дорожно-транспортном происшествии. И, как вы понимаете, со всеми подробностями.
      Облизав пересохшие губы, лейтенант сделал попытку улыбнуться.
В тот день я был дежурным по отделу, и, где-то, в девять часов тридцать 
минут раздался телефонный звонок, где сообщалось о происшествии. Я вместе с сержантом ДПС Гавриловым выехали на место…
И что дальше? – перебил его Скрябин.
Минут через пятнадцать на место происшествия подъехал следователь. 
Осмотрев территорию, он начал составлять протокол осмотра места происшествия. А я вместе с сержантом Гавриловым приступили составлять схему происшествия.
И все, лейтенант?
Вроде, нет, - ответил тот. – Закончив составлять схему, мы пригласили 
понятых, которые и расписались, подтверждая в правильности в ее составлении.
И вы уверены в том, что вы сейчас сказали, лейтенант?
Странно! – воскликнул Злобин, - почему же я должен быть не уверен в 
том, что было сделано моими руками.
      Павел Егорович посмотрел на лейтенанта с удивлением.
Да, хорошие у вас руки, товарищ Злобин, - съязвил он. – Ну,  а том, что 
водитель «Волги», как его там, Бекташев, находился в нетрезвом состоянии, что же вы на это скажете, лейтенант?
Извините, товарищ старший следователь, но, это уже форменный 
наговор. Водитель был трезв.
Допустим. …Тогда почему же в материалах отсутствует экспертиза на 
алкоголь? Значит, вы его вообще не освидетельствовали. Хотя, товарищ лейтенант, вы были обязаны его освидетельствовать и установить, был ли он пьян, или нет. Однако вы этого не сделали.
      Поняв свою ошибку, Злобин стал извиняться.
Извините, допустил небольшую ошибку.
Что! – не сдержав себя, закричал Скрябин. – И вы считаете, что это 
небольшая ошибка, из-за которой погибли люди? Да, была бы моя воля, я бы за такую ошибку, на кол сажал, - возмутился он. – Представь себе на минуту, что все это случилось с вашими родными и близкими. – Он посмотрел на лейтенанта. – Так, вы, Злобин рвали и метали. Молчите!
Злобин пожал плечами.
А что сказать, виноват.
Ладно, - произнес Скрябин. – Пойдем дальше. Где и в каком уголовно-
процессуальном кодексе РФ написано о том, чтобы вы, не разъяснив понятым их права и обязанности, заставляли расписаться в том, что они не могли знать, а тем более видеть?  
      Переминаясь с ноги на ногу, лейтенант молчал.
Все верно! – воскликнул Павел Егорович. - Как я понимаю, вам нечего 
сказать. – Он сделал паузу. – И опять вы совершаете нарушение закона, да еще какое!
О чем вы, товарищ следователь? – нарушил Злобин молчание.
О том, лейтенант. …Когда один из понятых стал отказываться подписать 
протокол осмотра, и потребовал ознакомить его, то вы и ваш напарник стали запугивать и угрожать. А это как, лейтенант?
Извините, товарищ следователь, лично я никого не запугивал, а тем 
более не требовал расписаться в протоколе. В этом отношении я чист.
Значит, как я понимаю, все это сделал сержант Гаврилов, так?
      Опустив голову, офицер молчал.
И что молчим, лейтенант Злобин?
Да! – не поднимая головы, тот чуть слышно ответил. – Это его 
инициатива.
Отлично! – воскликнул Скрябин. – Теперь хотелось бы знать, сколько же 
денег получил сержант от преступника?
Точно не могу сказать. Я при этом, не присутствовал.
Предположим. Тогда ответьте, лейтенант, сколько сержант Гаврилов 
отвалил вам? – Павел Егорович посмотрел в глаза Злобину. – Или скажете, что не давал?
Да, нет, предлагал, но, вот, сколько я не знаю.
И, как вас понять, Злобин? – поинтересовался Скрябин.
Понять просто, товарищ следователь. Я отказался их брать. Вот и все.
Причина отказа?
Говорю же, - офицер поднял голову, и злобно посмотрел на следователя. 
– Не хотел пачкаться.
Это уже похвально, - произнес Павел Егорович. – А вы знали, лейтенант, 
что человек, который совершил преступление, сын богатого олигарха?
Как не странно, но в тот момент я лично не знал, - признался Злобин. – 
Только потом сержант Гаврилов разъяснил мне, что к чему.
      Закончив задавать вопросы, Павел Егорович достал несколько листов чистой бумаги, и бросил их на стол, туда, где сидел лейтенант.
А теперь, лейтенант Злобин попрошу вас, подробно, во всех деталях 
описать, что происходило на месте дорожно-транспортного происшествия. – Он сделал паузу. – И еще. Хочу заострить ваше внимание на то, что только правда, спасет вас от суда и следствия.
      …Отпустив лейтенанта Злобина, Павел Егорович взял со стола исписанные листы бумаги. Сев удобно в кресле, он решил ознакомиться с его показаниями.
      Ознакомление с показаниями заняло у него немного времени. Вернув листы бумаги на стол, Скрябин улыбнулся. Теперь, от положительного результата его слегка лихорадило. Выйдя из-за стола, он закурил.
      « Наконец-то раскрылась вся истина по факту дорожно-транспортного происшествия, - подумал он, и с каким-то удовольствием потер ладони. – Прокурор был прав и не ошибся в своих подозрениях. А теперь доложить, и возбудить уголовное дело». 
      Предвкушая свою победу над злом, как ему казалось, следователь подошел к столу, но, неожиданно в дверь кто-то постучался. На его лице появилось простое удивление.
      « И кого же в это время, - он посмотрел на часы, - черт несет?» - подумал он.
      Дверь в кабинет открылась, и на пороге появились два как «шкафа», мужчин. Раздвигая на своем пути все, что им казалось лишним, и, убедившись, что работа сделана, они остановились, затем, расступились.
      Со стороны коридора послышались негромкие шаги, и в кабинет вошел мужчина, чуть выше среднего роста, которому на вид было не более пятидесяти лет. Импортный, дорогой костюм, говорил сам за себя.
      Так и не поняв, кто это был, и с кем он имел дело, Павел Егорович, открыл рот, но тут же был ошеломлен наглостью вошедшего незнакомца.
Прошу,  тебя, следователь по особо важным делам, присаживайтесь, - 
незнакомый мужчина слегка улыбнулся, и протянул руку, приглашая Скрябину сесть за стол.
      Не дожидаясь пока тот, придет в себя, мужчина прошел за стол, и опустился в кресло следователя.
      Вдруг в кабинете разразился громкий смех.
      Бросив удивленный взгляд на наглеца, он сказал:
Не пойму, кто вам дал право, гражданин, чтобы врываться в служебный 
кабинет и распоряжаться так, как будто вы у себя дома.
      Смех прекратился, также неожиданно, как и начался.
Во-первых, молодой человек, кабинет не ваш, а государственный. И, во-
вторых, махну вот этой рукой, - он вытянул свою правую руку, - и вы, дорогой следователь, вылетите из этого кресла и кабинета, как та пробка из-под шампанского.
      Смахнув со лба появившиеся капельки пота, Павел Егорович возмутился:
Да кто вы такой, черт вас подери? Ворвались в чужой кабинет и ведете 
себя как у себя в личном кабинете.
      Устроившись удобно в кресле, и тяжело вздохнув, незнакомец ответил:
Вы, конечно, как не странно, но, правы. – Мужчина поднялся с кресла, и 
вышел из-за стола, приглашая Скрябина занять свое законное служебное место. – Не буду вас томить и задерживать, господин следователь. – Он сделал паузу. Дождавшись, когда Павел Егорович сел в кресло, продолжил: - Сейчас я вам объясню свое неожиданное появление.
      Мужчина повернул голову в сторону своих телохранителей. Поняв, что хотел от них хозяин, они, не спеша, не проронив ни слова, вышли из помещения.
      Оставшись наедине со следователем, мужчина пересел на свободный стул, который был ближе к хозяину кабинета, и заговорил:
Я бы хотел, - нарушил он молчание, - чтобы вы, дорогой следователь, 
прекратили рассматривать отказной материал по факту дорожно-транспортного происшествия, - мужчина нагло ухмыльнулся. -   Где, как вы понимаете, по вине моего сына погибли люди, - он тяжело вздохнул. – Извините, сожалею…
      Поперхнувшись воздухом, и наглостью незнакомца, Скрябин закашлялся.
Извините, - прекратив кашлять, обратился он  к тому. – Но, вы не 
являетесь моим начальником, а значит, не можете мне приказывать, что мне делать.
Я же не отрицаю, что мой сын является виновником в гибели ничем не 
повинных людей. И даже его осуждаю.
Это я понял, - ответил Павел Егорович.
И как вы понимаете, их уже не воскресить. – Мужчина посмотрел на 
следователя. – Будем считать, что они в этом виноваты сами. А значит, данный вопрос просто исчерпан.
Не пойму вас, как это, исчерпан? – возмутился Скрябин. – Оно только 
начинается. 
Но это, как еще посмотреть, - незнакомец улыбнулся. – Лично для меня, 
оно уже не существует.
      Павел Егорович попытался, что-то противопоставить мужчине, но, упавшая со стуком на стол плотно упакованная пачка сто долларовых купюр заставила его вздрогнуть.
Как я понимаю, - обратился он к незнакомцу, - вы хотите меня купить?
Тот улыбнулся.
Ну, если же вам так нравится, господин следователь, то, да, - ответил 
незнакомец.
Не выйдет, - произнес Скрябин, -  для меня главное в жизни, истина.
      Мужчина громко рассмеялся.
Да, не смешите меня. …Истина! – Незнакомец прекратил смеяться. – 
Пропукал, ты, следователь, истину. – Он замолчал. – В общем, - нарушил мужчина молчание, - эти деньги, ваши. Получите еще столько же, когда уничтожите все собранные бумаги, - но, прочитав в его глазах испуг, незнакомец, продолжил: - Я имел в виду те, которые вы, Павел Егорович, «наковыряли» непосредственно сегодня.
И как вы, господин Бекташев, - назвал Скрябин мужчину по фамилии, - 
представляете это себе?
Очень просто, - ответил он. – А вот с теми людьми, которые были у вас 
на допросе, я лично с ними переговорю, и постараюсь поставить их на путь истинный. – Бекташев бросил взгляд на следователя. – Ну, в противном случае вы не получаете от меня денег, также, а это я вам обещаю, потеряете своих близких и родных. …О, да! – воскликнул олигарх, - я же забыл, - он подмигнул Скрябину, - я же забыл, у вас семьи то и нет. Но! – Он поднял палец вверх. – Есть очаровательная мама, которую вы, так сильно любите.
      Не выказав своего страха за мать, Павел Петрович, кашлянул.
Вы, очень хорошо осведомлены о моей матери.
Верно, Павел Егорович. …Тот, кто меня, так сильно вдруг 
заинтересовал, то, как говорится, кровь из носа, и, что мне не стоило, узнаю о нем все. Сильные и слабые стороны, чтобы, как вы понимаете, не попасть впросак. – Он посмотрел на дверь, затем, взгляд перевел на следователя. – И так, с вашей мамой может случиться непоправимая беда, если вы, не одумаетесь.
И что вы этим хотели сказать?
Павел Егорович,  я просто хотел бы вас предупредить, о последствиях в 
ваших неправильных действиях. – Бекташев поднялся, и прошел до дверей, и остановился. – Решайте, или будет поздно.
      Хлопнув дверью, Бекташев вышел из кабинета, оставив Скрябина в полной растерянности. Шаги, доносившиеся со стороны коридора, затихли, и восстановилась полнейшая тишина.
      Убедившись, что в кабинете только он один, Павел Егорович вышел из-за стола, но, почувствовав, как его ноги дрожали, он плюхнулся в кресло.
      « И так, как же мне быть? - подумал он. – Принять деньги, значит, пойти против своей совести. Ну, а если от них отказаться? – задал он себе вопрос. – Тогда, потерять самого близкого и родного мне человека, что у меня есть. А кроме матери у меня никого нет. – Думая об олигархе, он поднял голову, и посмотрел на дверь. – А может, Бекташев просто блефует, пытаясь меня запугать. – Павел Егорович опустил голову на спинку кресла. – Нет, такой человек, как Бекташев, блефовать не будет, если на кону стоит его сын».
      Он закурил.
      Сделав несколько глубоких затяжек, Скрябин выдохнул сигаретный дым, затем, посмотрел на пачку денежных купюр на столе, которую оставил олигарх.
      В голове вдруг помутилось.
      « Таких денег я никогда не видел и не держал в руках, - подумал он. – Дом старый, требуется капитальный ремонт».
      Павел Егорович резко поднялся, и открыл сейф. Достав из него весь собранный им материал по факту дорожно-транспортного происшествия, он бросил его на стол. Еще раз, взглянув на доллары, он что-то пробурчал себе под нос.
      Махнув рукой, он сказал:
К черту эти все протоколы допроса, объяснительные и прочее. 
Немедленно все это сжечь, и делу конец. – Он вздрогнул. – Ну, а как же быть со всеми своими идеями? – задал он себе вопрос.
      Скрябин задумался. Прошла минута, приняв решение, он воскликнул:
К черту все и вся! Я хочу жить, пить, и есть, как все богатые люди. Ну, а 
тех, кого уже нет в живых, уже не воскресить.
      Схватив дрожащей рукой со стола собранный им материал для возбуждения уголовного дела, он стал рвать бумаги на мелкие кусочки, а затем, разбрасывать по всему кабинету.
      Неожиданно, кто-то постучал в дверь.
      Оглядев пол, который был усыпан кусочками бумаг, Павел Егорович схватил веник, и попытался смести их. От нервного напряжения у него ничего не получалось. Бросив от досады веник в угол, он махнул рукой, и быстро прошел за стол.
      Поправив на себе рубашку, которая немного сбилась на животе, он крикнул:
Открыто, входите.
      Дверь, слегка скрипнув, открылась, и на пороге в кабинет показался ему незнакомый мужчина, который был немного худощав и высокого роста.
      « И что за сегодня такой день! – воскликнул он мысленно. – Только один ушел, идиот, появляется, другой».
      Вытянув руку, Скрябин стал приглашать незнакомца пройти в кабинет.
Прошу, проходите и присаживайтесь. 
      Дождавшись, когда тот опустился на предложенный стул, Павел Егорович кашлянул, затем, поинтересовался:
Что вас ко мне привело?
Владимиров Валентин Юрьевич, - ответил мужчина.
И что же вас ко мне привело, Валентин Юрьевич? – повторил он свой 
вопрос.
Вот я и говорю, Владимиров Валентин Юрьевич, - на лице мужчины 
появилось удивление.
Прекрасно! – воскликнул Скрябин. – Ну, а меня, Скрябин Павел 
Егорович, старший следователь. И что? – Но, вдруг вспомнив, откуда он уже слышал данную фамилию, он, как будто извиняясь, улыбнулся. – Простите, я понял, - растерялся он. – Еще раз, извините, Валентин Юрьевич. – От сильно возбуждения, спина вспотела. – И, что же вы хотели, господин Владимиров?
Дня два назад, - начал он, - я был выписан из больницы, и вот решил 
выяснить, как продвигаются дела в отношении моей жены и сына, которые погибли в автокатастрофе?
      На лице следователя появилось нескрываемое удивление.
Вы, что, господин Владимиров, какое еще дело? – Скрябин проглотил 
слюну. – Никакого дела и в помине нет. Имеются только материалы, да постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления. – Он бросил взгляд на пол, где валялся разорванный им собранный материал. – Вы что, - перевел Павел Егорович взгляд на Владимирова, - не получили уведомление?
      Чувствуя, что тут, что-то ни так, Валентин Юрьевич повысил голос:
Извините, может я, что-то и не понимаю в ваших делах, господин 
следователь, но я получил информацию, что дело по факту ДТП и смерти моих родных находится в вашем производстве.
      Павел Егорович, вдруг испугался. Где-то под ложечкой неприятно засосало.
Валентин Юрьевич, я вам еще раз, повторяю, что у меня нет, и не может 
быть уголовного дела. А имеются только материалы.
Хорошо, - чуть успокоился мужчина. – Тогда будьте добры, объяснить 
мне, как не грамотному человеку, как это понять: « Отказано в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления».
Это значит, что тот человек, который совершил автодорожное 
происшествие, не совершил преступления, а значит,  уголовное дело не возбуждается. Вам, понятно?
Извините, но, я снова ничего не понял! – возмутился потерпевший. – 
Водитель машины марки «Волга», выехал на встречную полосу и совершил столкновение, да еще находился за рулем в нетрезвом состоянии, в результате чего погибли люди, а вы, следователь, втираете мне в мозги, что преступления не было. Ну, и как же тут понят?
Как хотите, так и понимайте! – не сдержав себя, на высокой ноте 
воскликнул Скрябин.
      Владимиров приподнял плечи.
Значит, получается так. Я убиваю людей, и я же не являюсь 
преступников. – Он посмотрел на следователя. – Лихо у вас получается. Можно сказать, закручено.
Извините, Валентин Юрьевич, но, вы путаете яичницу с божьим даром. 
…Убийство, это одно. А вот автодорожное происшествие, совсем другое.
      Он рассмеялся.
И все-таки не пойму, господин следователь! – воскликнул Валентин 
Юрьевич, - неужели я такой уж тупой?
Послушайте, господин Владимиров, - нарушил тишину Скрябин. – Если 
вы так уж настаиваете, то я пойду вам навстречу, и возбужу уголовное дело. – Он слегка улыбнулся. – Но, вопрос в том…
И в чем же? –перебил его потерпевший.
Что данное дело будет возбужденно в отношении вас.
Значит, как я теперь начинаю понимать, вы хотите все свалить на меня. 
То есть смерть моих родных?
Правильно вы поняли, Валентин Юрьевич. – Павел Егорович сделал 
паузу. – Как это не странно звучит, но вы и являетесь виновником смерти своих родных. Именно вы совершили…
И каким же образом? – перебил он следователя.
Вы нарушили правила дорожного движения. А именно! Выехали на 
полосу встречного движения, где подвергли себя и своих родных опасности. …Теперь, вам ясно?
      В глазах появился блеск гнева. Но, сдержав свои эмоции, Валентин Юрьевич посмотрел в глаза следователю:
Понимаю, вы нашли стрелочника. Хорошо! – воскликнул он. – Мне бы 
хотелось знать. Вы, как следователь, который должен был выехать на место совершения ДТП, хоть раз, были на месте, где все это произошло?
Нет, - кратко ответил Скрябин. – Да в этом и не было необходимости, 
так как на такие происшествия выезжает следователь органов внутренних дел.
На лице Владимирова появилась гримаса удивления.
Извините, тогда, как же вы можете утверждать в том, что преступником, 
и именно, являюсь я, а никто другой?
Мною, как контролирующим органом над правоохранительными, а 
именно в отношении милиции, были изучены материалы по факту происшествия, где четко: черным по белому были описаны и показаны ваши действия во время управления автомототранспортом. …Я вас огорчу, что все происшедшее не в вашу пользу.
      Кровь ударила в голову, руки затряслись. Сделав шаг вперед, Валентин Юрьевич мысленно попытался нанести удар по этой ненавистной, улыбающейся морде.
      « Стоп! – остановил он себя. – Ну, хорошо, и что этим я добьюсь? – задал Владимиров себе вопрос. – Просто арестуют, и все».
      Вынув из кармана брюк не большую связку пластмассовых бус, он поинтересовался:
А вы знаете, господин следователь, где эти четки валялись? – задал он 
вопрос следователю. Но, увидев, что тот молчит, продолжил: - Молчите? Правильно. Откуда же вам знать. – Валентин Юрьевич протянул четки, которые держал в руке. – Нашел я их на расстоянии шести – семи метров от места столкновения, что и указано в протоколе. И, заметьте на то, что они ранее лежали у меня в кармане. А значит, это то место, где я остался лежать после сильного удара. – От тяжелых воспоминаний у него  слегка закружилась голова. – И если бы я нарушил правила движения и выехал на встречную полосу, как вы, господин следователь утверждаете, то я должен был пролететь не менее одиннадцати метров, чтобы оказаться там, где меня нашли. И этого никак не может быть.
      Почувствовав неприятное ощущение, и отдышку, он закашлялся.
Во-вторых, - прекратив кашлять, Владимиров продолжил: - «Волгу» 
отбросило бы на несколько метров, а вот она осталась стоять на месте. То есть, именно на той стороне, по которой двигался я. Во-вторых, весь «передок» был бы смят так, что водитель «Волги» никак не смог бы вылезти из салона, без посторонней помощи. А он спокойно все сделал сам, без какой-либо помощи извне.
      Валентин Юрьевич замолчал.
Да и еще много моментов можно было обнаружить в виновности 
водителя, - нарушил он молчание, - если бы вы сами лично выехали, и осмотрели место происшествия, и восстановили картину.
Не знаю, не знаю! – воскликнул Павел Егорович. – Однако по схеме 
места происшествия четко показано, что именно вы, Владимиров, и являлись источником в создании опасной ситуации.
Он ухмыльнулся.
И все-таки, я, и вы, понимаем, что все это было кому-то выгодно. А 
выгодно был тому, кто совершил дорожно-транспортное происшествие, затем, скрыть свои следы преступления.
      Понимая в том, что потерпевший был прав, Павел Егорович не знал, что ответить тому. Вытащив пачку сигарет, он закурил.
В общем, так! - выдохнув сигаретный дым, воскликнул Скрябин. – 
Валентин Юрьевич, давайте прекратим нашу бесполезную дискуссию. Мы с вами так ни к чему не придем. – Он снова затянулся. – Вы, будете естественно стоять на своей позиции, а я на том, что указано в документах. Оставьте свои координаты, я направлю вам письменный ответ.
Ну что же, господин следователь, я с вами тут солидарен, так как все это 
бесполезно. – Он вздохнул. – Я сейчас же покину ваш кабинет, но, вначале, попрошу вас ознакомить меня со схемой места происшествия. Как понимаю, вы не имеете права мне отказать.
Вы правы, Валентин Юрьевич, - согласился с ним Скрябин.
      Ознакомившись, и сделав для себя кое-какие заметки, он покинул кабинет следователя.
      « И так, фамилию, и адрес того, кто совершил преступление, узнал, - подумал Валентин Юрьевич, - а вот теперь, за дело».
      

      Прислонившись к кирпичному углу высотного здания, Валентин Юрьевич все смотрел на частное двухэтажное здание, которое расположилось за высоким кирпичным забором, и скрывалось за кронами деревьев.
      Пролетело несколько часов, и вот на город опустился вечер. Бросив взгляд на часы, которые показывали без пяти семь, он слегка улыбнулся.
      « Ну что ж, нет, так нет, - подумал Владимиров, -  вернусь завтра, затем, послезавтра, и так до тех пор, пока не добьюсь».
      Выйдя из своего укрытия, он сделал несколько шагов, затем, остановился, и посмотрел в сторону объекта своего наблюдения. Вдруг в груди, что-то защемило.
      Металлически ворота со скрипом открылись, и тут же на малой скорости со двора выехала «БМВ», черного цвета. Он присмотрелся. Того, кого он так долго ждал, сидел за рулем машины.
      « Ну, вот, и дождался своего часа», - Валентин Юрьевич потер ладони.
      Выбежав на проезжую часть дороги, он устремил свой взгляд на проезжающих мимо него машин. Через минуту, он уже сидел в салоне такси, и двигался за темным «БМВ».
      Позади, осталось несколько километров, однако, впереди идущая иномарка не снижала скорости. До окраины города оставалось совсем немного. Неожиданно, объект его наблюдения сбавил скорость, свернул налево, выскочив на другую трассу, он снова прибавил скорость. Проехав не более двух километров, «БМВ» резко сбавила скорость, и остановилась. Припарковав ее на обочине дороги, из нее вышел молодой человек.
      Оплатив за проезд. Валентин Юрьевич, уже, не спеша, пошел в ту сторону, где с заглушенным двигателем стояла иномарка, которую он преследовал.   
      Выйдя из машины, парень установил машину на автосигнализацию,  быстро перешел на другую сторону улицы, и направился к высотному, жилому дому.  
      Не отставая, и не выпуская того из виду, Владимиров неотступно шел за юношей.
      Войдя во двор дома, тот скрылся за дверями подъезда. Поняв, что он допустил не большую оплошность, Валентин Юрьевич кинул к подъезду. Внутри его никого не было. Махнув рукой, он вышел на улицу.
      « И как я мог его упустить? – задал он себе вопрос. – А был он у меня почти в руках. Ну что ж, - стал успокаивать себя Владимиров, - придется, как не хотелось,  вновь ждать».
      Время неумолимо бежало вперед, но тот, кого он так ждал, все не показывался. Постепенно на город опустилась ночь. Почувствовав легкий озноб по всему телу, Валентин Юрьевич вошел в подъезд,  в котором, скрылся молодой человек.
      Внутри было хоть немного, но теплее чем на улице. Он осмотрелся. Глаза, привыкшие к полумраку, увидели под лестничной клеткой деревянный не большой стульчик, видимо принадлежащий кому-то из жителей дома. Он присел.
      Ноги от напряжения и усталости ныли. Привыкший, со времен Афганской войны спать  сидя, он тут же закрыл глаза. Сколько прошло времени, Валентин Юрьевич не знал. Но, услышав шаги, которые спускались по лестнице вниз, он открыл их, и прислушался.
      Перепрыгивая через ступеньку, юноша, которого он столько времени ждал, вдруг оказался на расстоянии вытянутой руки. Кровь ударила в голову, по всему телу пробежала нервная дрожь…

   Г л а в а    4


      Небо затянуло черными тучами, в воздухе запахло дождем.
      Дверь, ведущая в опорный пункт милиции, была немного приоткрыта, сидевший за столом участковый инспектор милиции, что-то читал.
      Телефонный звонок, раздавшийся в тишине, заставил его вздрогнуть. Отложив материалы дела, Владимир Сергеевич Петров поднял трубку, и сказал:
Участковый инспектор капитан Петров, слушает.
      Однако, кроме посторонних шумов в трубке не слышалось человеческой речи. Переложив трубку в другую руку, он снова произнес:
Слушаю, капитан Петров.
      Где-то вдалеке послышалось чье-то тяжелое дыхание, а затем, раздался мужской голос:
Капитан, тебя беспокоит Игорь Юрьевич.
Вы, что-то хотели, Игорь Юрьевич? – поинтересовался он.
Владимир Сергеевич, извини, старого дурака, но, видимо, на меня 
отрицательно действует погода.
Понятно! – воскликнул Петров, - и все-таки, Игорь Юрьевич, что же 
случилось? Вы так и не ответили.
Не ответив на вопрос, тот поинтересовался:
Скажи, как у тебя со временем?
Ну, - замялся Владимир Сергеевич, - в общем-то, его у меня с избытком. 
А что?
Прекрасно! Как не странно его у меня тоже, мешок, - пошутил Игорь 
Юрьевич. – Извини еще раз, дома сейчас один, - он вдруг закашлялся, - а делать мне нечего, вот и решил тебе позвонить. – Он сделал паузу. – Хотел предложить сыграть партию  шахмат. Согласен?
      Зная назойливый характер Игоря Юрьевича, и понимая, что тот будет настаивать на игру, Владимир Сергеевич ответил:
Ну что ж, как вы понимаете, мне деваться некуда, а значит, согласен. 
…Приходите. – Петров замолчал. – Но, имейте в виду, - стал он предупреждать того, -  пару, три, но, не более.
Понял, тебя, Владимир Сергеевич, три, так три, - согласился он. – Жди, 
лечу на всех парусах.
      Ждать пришлось не долго. Раздался стук в дверь, затем в кабинет вошел мужчина, высокого роста, худощавый, но широкий в плечах. На вид ему было не более пятидесяти лет. Голова и не большая борода были осыпаны сединой, только брови не изменили своего черного цвета.
      Игорь Юрьевич, а это был именно он, не дожидаясь приглашения, отодвинул стул и опустился на него.
Ну, что, Владимир Сергеевич, начнем, пожалуй. – Раскрыв доску, он 
высыпал шахматные фигуры на стол,  и посмотрел на Петрова. – И, что стоим, - обратился мужчина к участковому инспектору, - присаживайся.
      Стряхнув пепел с сигареты, Владимир Сергеевич передвинул стул и сел за стол напротив гостя.
      …Незаметно пролетело время. Почувствовав усталость от игры, Владимир Сергеевич поднялся, пытаясь сделать шаг, но был остановлен.
И куда же, ты, Владимир Сергеевич? – вдруг возмутился Игорь 
Юрьевич. – Сыграли почти ничего, а ты уже в кусты.
      Петров ухмыльнулся.
Вы меня, извините, Игорь Юрьевич, но,  от  шахмат у меня голова 
разболелась, - ответил он. – Да, и сыграли мы с вами, как договорились три партии.
Тот недоуменно пожал плечами.
Ну и слабак же ты, Владимир Сергеевич, сыграли не три, а всего две, а у 
него, видишь ли, голова разболелась! – возмутился он. – Ну, и молодежь пошла! – воскликнул Игорь Юрьевич. -  Вам бы только бегать. А вот, чтобы посидеть и мозги свои заставить поработать, никак не хотите.
      Понимая, что тот, теперь просто так не отстанет, Владимир Сергеевич плюнул в душе, и ответил:
Ладно, причитать, Игорь Юрьевич, согласен продолжить игру. Но, 
только одну. Больше, простите, не выдержу.
Ладушки, согласен, одну, так одну, - заулыбался гость.
      Игра продолжалась не более десяти минут, как в дверь, кто-то громко постучал.
      Оторвав голову от доски, Владимир Сергеевич крикнул:
Входите, открыто.
      Дверь чуть скрипнула, затем, кто-то, не спеша,  вошел в помещение. Петров повернул голову и увидел,  Скрябина Павла Егоровича, который, остановился.
Разрешите, - обратился он к присутствующим.
Отложив в сторону шахматы, Игорь Юрьевич широко улыбнулся.
Проходи, дорогой, мы с участковым инспектором тебе очень рады.
      Увидев неподалеку от себя, Игоря Юрьевича, вошедший мужчина вдруг изменился в лице. В его глазах промелькнул страх, руки затряслись. 
      Заметив перемену в лице Скрябина, Игорь Юрьевич с какой-то издевкой обратился к тому:
Ты, что, Павел Егорович, так испугался? Вон и руки затряслись. 
      Так и не поняв причину резкого изменения настроения Скрябина Павла Егоровича, Владимир Сергеевич поддержал напарника по игре:
Проходи, Павел Егорович.
      Махнув головой, тот наотрез стал отказываться от предложенного стула.
Владимир Сергеевич, - обратился он к участковому инспектору. – Если 
можно, давайте выйдем на свежий воздух.
      Отодвинув из-под себя стул, Петров вышел из-за стола, и следом за Скрябиным покинул кабинет.
Извини, Павел Егорович, я так и не понял, и чего же вы так испугались? 
– поинтересовался он.
Ты знаешь, Володя, по правде говоря, я и сам этого не понял, - врал тот.
Ну, хорошо! – воскликнул Петров, - и, что же вы хотели мне сообщить?
      Скрябин, как будто извиняясь, улыбнулся.
Извини, что побеспокоил, но, пока ничего. Просто решил заглянуть, а 
тут, какая-та незадача. Чего испугался, сам и не понял.
      Еще раз, извинившись, Павел Егорович попрощался, и тут же ушел. Проводя того непонимающим взглядом, Владимир Сергеевич вздохнул, и вернулся в кабинет.
      Собрав все шахматные фигуры, и закрыв доску, Игорь Юрьевич с нетерпением ждал появления участкового инспектора.
И, что, Владимир Сергеевич, уже так быстро наговорились? – 
поинтересовался он. - 
Если сказать серьезно, - Петров посмотрел на гостя, - разговора то и не 
было. Что-то он хотел сказать, но, как объяснил, что получилась незадача, то есть позабыл. – Владимир Сергеевич замолчал. -  Мне показалось, что его, что-то напугало, - нарушил он молчание, - а вот что, так и не понял.
      Нарушив молчание, Игорь Юрьевич посмотрел на Петрова.
Скажи, Владимир Сергеевич, кто такой этот Скрябин Павел Егорович? 
Вроде бы знаю его давно, но, так и не понял, что он за человек?
Извините, Игорь Юрьевич, но вы меня просто удивляете! – воскликнул 
Петров. -  Знакомы с ним столько лет, можно сказать, живете по соседству, а не знаете ничего о нем. Вы, Игорь Юрьевич, соизволите шутить?
Да, нет, Владимир Сергеевич, не шучу.
Ну, хорошо! И что же вас так в нем заинтересовало? – задал он вопрос.
Да, все, Владимир Сергеевич.
      Петров задумался.
Лет двенадцать назад, Павел Егорович работал в городской прокуратуре, 
и занимал высокую должность…
И что же за должность? – съязвил Игорь Юрьевич.
Был, старшим следователем по особо важным делам. – Петров 
посмотрел на того. – И, как я знаю, работал не плохо. Имел поощрения и награды. Но, вот однажды…
И что же, однажды? – перебивая Петрова, поинтересовался он.
Однажды, правда, знаю  только с его слов, Скрябина подкупили, а, если 
быть более точным, запугали и он, сломался. После этого сильно запил, и уже не мог без спиртного. Естественно, в прокуратуре его выходки терпели, но, как вы понимаете, всему приходит конец. И его уволили.
Интересно! – воскликнул Игорь Юрьевич, - и на что он живет, если не 
работает?
А он у нас является народным донором.
Не понял, - возмутился тот, - и что, ему хватает на житье?
Бывает, что и голодает, - ответил Петров.
      Игорь Юрьевич ухмыльнулся.
Наблюдая за вами, я заметил, что ты, Владимир Сергеевич иногда 
подкармливаешь этого идиота. Прав я?
Бывает и такое, - признался он. – Жаль ведь человека. Пропадет, - слегка 
улыбнулся Петров.
      Встав со своего места, и бросив взгляд на часы, Валежников Игорь Юрьевич тряхнул головой, затем, сказал:
Извини, Владимир Сергеевич, засиделся я у тебя. Пора и честь знать.
      Оставшись один, Владимир Сергеевич облегченно вздохнул, и почувствовал себя раскованным.
      Зазвонил телефон.
      Петров снял трубку, и сказал:
Участковый инспектор капитан Петров слушает.
      Но, сколько он не ждал услышать чей-то голос, в трубке стояла тишина.
      « Может, ошиблись номером», - подумал он, и вернул ее на место. Так и не дождавшись и не поняв, кто ему мог позвонить, Владимир Сергеевич закурил. Выдохнув сигаретный дым в потолок, он вдруг почувствовал себя немного разбитым.
      Сделав еще две полных затяжки, он поднялся с кресла, но, почувствовав легкое головокружение, Владимир Сергеевич опустился в него, и закрыл глаза.
      « И все-таки, что же так напугало Павла Егоровича? – задал он себе вопрос. – Да еще так, что тот, а ж побелел. Может, что-то вспомнил неприятное, а вот говорить не захотел. – Он открыл глаза. – А вот что?»
      Неожиданно со стороны входных дверей послышался скрип половиц. Открыв окончательно глаза, Владимир Сергеевич чуть вздрогнул. Как ночное приведение перед ним появился Скрябин Павел Егорович.
      Вынув изо рта сигарету, он поинтересовался:
Что-то случилось?
Не дойдя до дома, решил вернуться, - с какой-то отрешенностью ответил 
Скрябин. – Что-то меня сильно беспокоит. – Он тяжело вздохнул. – А вот что, не пойму. – Павел Егорович ухмыльнулся. – И знаешь, Владимир, что самое интересное, это происходит именно в твоем кабинете.
      Высказав все, что он хотел сказать, Павел Егорович откланялся, и вышел из кабинета, так же неожиданно, как и пришел.
      Спать уже расхотелось, хотя на улице уже вечерело.
      Докурив сигарету, Владимир Сергеевич решил закончить ознакомление с материалами уголовного дела, которые, так и не успел изучить с появлением Игоря Юрьевича Валежникова. Но, сколько он не пытался заставить себя вдуматься в смысл слов, написанные в протоколах дела, и сосредоточиться на главном, его мысли были направлены на непонятные действия, и испуг появившиеся в глазах Павла Егоровича.
      Пробили куранты, показывая на часах  двадцать два часа. Почувствовав усталость и сумбур в голове, Петров поднялся, и вышел на свежий воздух. 
      Прикрыв за собой дверь опорного пункта милиции, он решил пройти к дому Скрябина, и убедиться, что с тем все в порядке.
      Не спеша, Владимир Сергеевич подошел к дому. Присмотревшись, он увидел, что калитка, ведущая во двор, была приоткрыта. Раскрыв ее шире, Петров вошел во двор, и огляделся. Кругом стояла тишина, а в окнах не горел свет. Приблизившись к входным дверям, он был удивлен, увидев на них большой амбарный замок.
      « Интересно! – воскликнул он. – И куда же в такую темень ушел Павел Егорович?»
      Постояв несколько минут в раздумье, но, поняв, что тот мог и не появиться, Владимир Сергеевич решил вернуться к себе в опорный пункт.
      Стрелки часов пробили полночь. Закрыв лежащее на столе так и не прочитанное уголовное дело, Петров спрятал его в сейф.  


      Не создавая лишнего шума, Владимир Сергеевич открыл входную дверь и вошел в коридор своей квартиры. Сбросив с ног туфли, он заглянул на кухню.        
      Хотелось безумно есть.
      Негромкие шаги, шедшие со стороны зала, заставили его вздрогнуть, затем, прислушаться. Пробежала секунда, дверь, чуть скрипнув, открылась, и в кухонное помещение вошла жена.
      Бросив устремленный взгляд на мужа, она сообщила:
Звонил оперативный дежурный и потребовал, чтобы ты срочно явился в 
опорный пункт милиции.
Что-то случилось? – поинтересовался он. – Или тот ничего сказал?
Сообщил, что у тебя на участке произошло убийство. Убили какого-то 
Скрябина Павла Егоровича.
Что! – воскликнул он. – А ведь не зря у меня весь вечер, болела душа. 
Чувствовал, что с ним, должно, что-то произойти. И именно с ним.
      Быстро одев, только что сброшенные туфли, и схватив в руки форменную фуражку, Владимир Сергеевич выбежал из квартиры.


                                                        

                                                      Г л а в а     5 


      Отказавшись заходить к себе в опорный пункт, Владимир Сергеевич решил пройти к месту, где произошло убийство.
      Быстро спустившись, вниз по дороге к дому, где проживал потерпевший Скрябин Павел Егорович, Петров стал искать глазами, пытаясь увидеть оперативную машину с прибывшей опергруппой. Однако к его удивлению, ни машины, ни оперативной группы нигде не было. 
      « Или они уже побывали на месте преступления, - подумал он, - или еще не приезжали. Однако ждать нет необходимости, надо войти и осмотреть».
      Теперь, не теряя больше времени, Владимир Сергеевич прошел во двор, затем, остановился около чуть приоткрытой входной двери. Сквозь не большую щель проникал ему непонятный свет, который излучал зеленное свечение.
      Луна, ранее освещавшая местность, скрылась за тучами, и вокруг стало темно. В ночном мраке свечение усилилось, и уже тонким лучом падал на землю.
      Так и не поняв, что же это могло быть, он взялся за ручку двери и раскрыл ее. Остановившись у порога, Владимир Сергеевич прислушался, и тут он услышал еле уловимый скрип половиц, под чьими –то ногами.
      Вдруг по телу пробежала нервная дрожь, волосы на голове зашевелились, он испугался.
      « Ну, и что же ты так испугался, -  Владимир Сергеевич стал стыдить и укорять себя. – Тебе же это не впервой быть в такой ситуации. А раз, так, смелее».
      Поборов себя, он, не спеша, пытаясь не шуметь, прошел в темное и сырое помещение. Протянув руку в поиске выключателя, Владимир Сергеевич вспомнил, что во всем доме за неуплату, уже давно был отключен работниками коммунального хозяйства свет.
      Вытянув вперед обе руки, он попытался пройти в зал, но, уперевшись во что-то твердое и теплое, Петров, вдруг похолодел, и испугался. Неожиданно зеленный свет ударил ему в глаза. Так и не поняв, что это могло быть, Владимир Сергеевич остолбенел, ноги отказывались двигаться, руки тряслись.
      Почувствовав, чье-то прикосновение к  телу, он задрожал. Задыхаясь от не хватки воздуха, Петров, боялся даже шевелиться. От страха внутри все дрожало. 
      Вдруг из глубины ночи послышался еле уловимый нечеловеческий смех, и тут неожиданно подул легкий теплый ветерок, который прошелся по его ногам. Он огляделся по сторонам, но, не обнаружив вокруг себя никого, Владимир Сергеевич, не стесняясь своего позора, бросился бегом из дома.
      Оказавшись на улице, около своего опорного пункта, он тяжело вздохнул. Быстро открыв входную дверь, Петров огляделся. Убедившись, что за ним никто не бежал, он вошел внутрь. 
      Только сейчас почувствовал, что вся спина была покрыта испариной, а на лбу появились холодные капельки пота.
      Сняв с себя рубашку, которая пропиталась потом, Владимир Сергеевич бросил ее на спинку стула. Почувствовав не большой озноб, он снял с вешалки махровое полотенце. 
      Минуты через три, спина и голова, были, почти сухими.
      Однако успокоиться от шока, который появился еще в доме потерпевшего, никак не проходил.
      Он закурил. Немного успокоившись, Владимир Сергеевич, не спеша, подошел к зеркалу и взглянул на себя. То, что он увидел, как не странно поразило его. Испуганное и искаженное лицо было не узнаваемое. Глаза, ранее веселые, излучали страх, и непонятный испуг.
      « Необходимо лечь, и, как можно быстро заснуть, - подумал он. – А утром, естественно все пройдет: и страх, и испуг. А кожа примет свой первоначальный цвет».
      Выключив в кабинете свет, Владимир Сергеевич прилег на диван. Но, как не пытался себя заставить заснуть, страх, который вселился в него, сковал его по рукам и ногам, и не давал ему этого сделать.
      Переваливаясь с боку на бок, он никак  не мог успокоиться.
      « …Огни, показавшиеся вдалеке, манили к себе.  Подул ветер. Не устояв на слабых ногах, он упал лицом в песок. Очнулся от непонятного шума и сильного пронизывающего холода. Вдруг из темноты послышался детский плач. Приподняв голову, он осмотрелся, однако темнота поглотило все, и за несколько метров не было ничего видать. Вновь, неподалеку от него раздался плач, похожий на плач ребенка. Затем, еще, и еще. По телу пробежала нервная дрожь. Только сейчас он догадался, что вокруг него собралась стая шакалов. Собрав последние силы и волю, он рванулся вперед, разбрасывая во все стороны прохладный песок. От резкого движения закружилась голова, перед глазами поплыли темные пятна. Пролетело несколько минут, придя в себя, он открыл глаза. Два не больших зеленых огонька упали ему на лицо».
      Вскрикнув, Владимир Сергеевич открыл глаза и огляделся. Но, поняв, что он находиться у себя в кабинете, успокоился, и поднялся с дивана. Однако, вспомнив о прошедшей ночи, Петров почувствовал, как нервная дрожь прошлась по всему телу.
      Умывшись прохладной водой из-под крана, он накинул на себя высохшую рубашку, и подошел к столу. Пододвинув к себе телефонный аппарат, Владимир Сергеевич набрал номер дежурной части отдела.
      В трубке раздался голос оперативного дежурного:
Майор Кубышкин слушает.
      Слегка улыбнувшись над фамилией сотрудника милиции, Петров сказал:
Товарищ майор, участковый инспектор капитан Петров беспокоит.
Что хотел? – поинтересовался тот.
Хотелось бы услышать об убийстве?
Ну, ты и даешь, блин, Петров! – воскликнул офицер. – Раскрыто твое 
убийство. Как говорится, по горячим следам. Убийцу взяли прямо на месте преступления. С тебя причитается.
И, что, товарищ майор, задержанный признался в убийстве? – 
поинтересовался Петров.
А куда ему было деваться. Естественно.
И кто же это?
Алкаш. Киселев Геннадий.
Что! – воскликнул Владимир Сергеевич. – Извините, товарищ майор, не 
понял. Кто…, - сдерживая дрожь в голосе, поинтересовался он.
Ты, что, глухой, Петров? – прокричал тот. – Повторяю. Киселев 
Геннадий, местный алкоголик.
      Он вернул трубку на аппарат.
      « Так этого не может быть», - с грустью подумал он. – Сколько я его знаю, Геннадий до этого не опустился бы, хотя и пил по черному».
      Часы показывали восемь часов тридцать минут утра. Надев фуражку, Владимир Сергеевич вышел на свежий воздух.
      …Получив разрешение от следователя прокуратуры, Зинина Егора, ведущего уголовное дело по подозрению в убийстве, Киселева, Владимир Сергеевич прошел в комнату допроса.
      Ждать пришлось не долго. Загремел металлический засов, дверь открылась, и около порога в помещение остановился конвоир. Убедившись, что задержанного ждут, он втолкнул Киселева в комнату, затем, вышел, закрыв за собой дверь.
      Узнав в вошедшем Киселева, Петров улыбнулся, и протянул руку для приветствия.
Ну, здравствуй, дорогой, - обратился он к тому. – Считай, лет пять не 
виделись, а может, и более.
      Пригласив Геннадия сесть, Владимир Сергеевич глядя на товарища, молча наблюдал за его действиями. Перед ним стоял совсем не тот Геннадий, которого он помнил с детства. Был он худощав, на голове почти отсутствовала растительность. В глазах было удивление и непонимание, где он и, что с ним происходит.
      Не смотря на улыбку и спокойное лицо сотрудника милиции, Геннадий  пытался отстраниться от него.
      Поняв, что тот не узнал, а возможно и не хотел  его узнавать, Владимир Сергеевич попытался вновь улыбнуться.
По твоим глазам, Геннадий, вижу, что ты не узнал меня, или не хочешь 
этого сделать. – Он сделал не большую паузу. – Присмотрись, возможно, и признаешь во мне своего товарища Петрова Владимира.
Тот помял плечами.
Извини, но я, что-то тебя не припомню.
В глазах Петрова появилось удивление.
Тогда я тебе кое-что напомню.
      Владимир Сергеевич делал попытки, чтобы напомнить тому некоторые эпизоды из их детства. Оглядев молча стоявшего с ним рядом сотрудника милиции, Киселев вдруг улыбнулся.
Вот, черт! – произнес Геннадий, - и как же я тебя не признал, Володя. 
Ну, здравствуй.
Подскочив к Петрову, Киселев схватил его в свои объятия, и крепко сжал.
Чуть не задыхаясь, Владимир Сергеевич, сказал:
Ну, и здоров ты, как бык. А вот с виду, извини, этого не скажешь.
Был бы и сильнее, но, в последние пять лет, как потерял  семью, не 
просыхаю от спиртного.
      Прекратив улыбаться, Петров извинился, затем, принес свое соболезнование.
Извини, не знал! – произнес он. -  Прими мое соболезнование, пусть им 
земля будет пухом. –  По телу пробежала дрожь. – Понимаю твое горе. Но, я пришел, чтобы вытащить тебя из этих стен.
      Опустившись на стул, Киселев облизал губы, и молча посмотрел на товарища.
И каким же образом? – поинтересовался он.
Не ответив на его вопрос, Владимир Сергеевич продолжил:
Все, что произошло вчера, произошло непосредственно на моем 
обслуживаемом участке. Узнав о том, что ты являешься убийцей, я не поверил в это, и тогда решил с тобой встретиться, чтобы все прояснить.
А не поздно ли? –  Испугано посмотрел на Петрова, Геннадий.
Почему, поздно? – поинтересовался он.
Так я признался, что убил Скрябина Павла.
      Владимир Сергеевич посмотрел товарищу в глаза.
Ну, а ты действительно его убил?
Конечно, нет, Володя! – воскликнул Геннадий.
Прекрасно, будем считать, что все это ерунда, - стал он успокаивать 
Киселева. – Главное, Гена, что я лично в эти бредни не поверил. А значит, кровь из носа, вытащу тебя отсюда. – Он положил руки на стол. – А теперь, я бы хотел услышать, что же произошло на самом деле в доме у Скрябина.
Познакомился со Скрябиным, где-то наделю назад, - начал Геннадий, - 
наше знакомство произошло в пивном баре. И вот вчера, то есть в день его убийства, около двенадцати часов ночи я возвращался домой, и мне вдруг повстречался Павел. Был он пьян, и еле стоял на ногах. Увидев меня, он сильно обрадовался, и стал предлагать пойти к нему в гости…
      Он замолчал.
Хорошо! – воскликнул Петров, - и что же произошло дальше?
Где он жил, я по правде говоря, не знал. Вначале я стал отказываться, 
предчувствуя, что-то не хорошее. Однако, он неожиданно схватил меня за руку, и стал умолять, при этом, говорить: « Я боюсь возвращаться домой один». И тут мне стало его жалко, и я согласился. Таким образом, я попал к нему домой.
Тут все ясно, - ответил Владимир Сергеевич, - и что же происходило в 
доме?
Расположившись у него в доме, мы пропустили по одной, - проведя 
двумя пальцами по горлу, Геннадий продолжил: -  Просидели мы с ним, если я не ошибаюсь, с часа два или три. Точно не могу сказать. И тут Скрябин стал рассказывать о своей жизни, и работе. С его слов я понял, что он бывший работник прокуратуры, но, вдруг с ним произошла беда, и он запил. После долгого запоя, его уволили…
Извини, что перебиваю, - остановил его Петров, - но я бы хотел узнать 
подробно о его причине запоя?
А ты знаешь, он действительно, что-то пытался мне рассказать об этом 
и…
И что? – не сдержав себя, воскликнул Владимир Сергеевич.
Да в том-то и дело, он так и не успел ничего мне сказать. В доме было 
темно, и тут мы услышали, как в соседней комнате, кто-то медленно передвигался. Мы затихли, и прислушались. Неожиданно, извини, я так и не понял, что это было, - с испугом произнес Геннадий, - меня вдруг сильно качнуло, и я упал на пол. А когда открыл глаза, увидел перед собой приведение, у которого глаза горели зеленым светом, и которое, было  во всем белом. – Он сделал паузу. - А главное от чего меня кинуло в жар, а затем в дрожь, так это то, что приведение, вдруг одной рукой схватило за горло, а затем подняло Павла Егоровича. Тот, дрыгая ногами, руками, как-то пытался вырваться, но, все было бесполезно. А вот погибшей, был не из легких. – Он тяжело вздохнул. – От страха я закрыл глаза. Меня била нервная дрожь, ноги тряслись, и тут неподалеку я услышал, как закапала вода, потом запахло мочой. Убедившись, что Скрябин был уже мертв, приведение бросило его тело на пол.
      Геннадий вновь замолчал, было видно, как его до сих пор трясло. Постучав пальцем по часам, Владимир Сергеевич сказал:
Гена, у нас с тобой осталось не более пяти минут. Я тебя слушаю.
Валяясь на полу, и боясь открыть глаза, я почувствовал, как подул 
легкий ветерок, затем, все стихло. Пролежал на полу несколько минут, однако подниматься не решался. Боялся. Неожиданно я услышал топот ног, и знаешь, никогда я так им не радовался. – Он вдруг рассмеялся. – Чему в настоящее время уже и не рад.
И почему? – поинтересовался Петров.
Почему? – На его лице появилась грустная улыбка. – Когда меня 
привезли в милицию, и, получив незаслуженную порцию пинков и ударов от «благородных» мужей, я признался в том, что не совершал. – Закончив, Киселев опустил голову. – Вот такие-то, пироги.
Извини! – Петров посмотрел на товарища. – Неужели ты его так и не 
разглядел?
Меня всего колотило, да так, что думал, умру от страха. А нет, остался 
жив. – Он снова тяжело вздохнул. – И, кажется, напрасно.
Все, что произошло с тобой, я все-таки тебя отсюда вытащу. А вот в 
этом, прошу тебя, не сомневаться.
      Послышался стук открываемых дверей, и через минуту Киселева увели.
      В кабинете было очень душно. Открыв настежь дверь, Владимир Сергеевич, не спеша, прошел за стол. Слова Геннадия не выходили из головы. Все, что произошло в доме у Скрябина, не поддавалось его разуму.
      В голове возникали одни только вопросы: « Кто такой человек, который убивает Скрябина, и за что?» Однако ответа на данный вопрос у него не было.
      Кто-то постучал в дверь, затем, заскрипели половицы, и в помещение вошла женщина. Бросив на нее взгляд, Петров улыбнулся, и приподнялся, приветствуя ее.
Проходи, Надежда Николаевна.
      Дождавшись, когда она прошла к столу и опустилась на предложенный стул, он поинтересовался:
Что-то ты сегодня так рано пришла на работу?
Услышала, что Павла Егоровича убили.
Извини, но я тебя не понял, Надежда Николаевна, и это что, повод рано 
прийти на работу? – посмотрел он на нее удивленно.
Ничего удивительного я тут не вижу, - ответила она, - просто хотела с 
тобой поговорить по этому вопросу.
Да! – воскликнул Владимир Сергеевич удивленно. – Это становится 
очень интересно. И, что же?
Вчера, если ты не забыл, я немного задержалась на работе…
Верно, - перебил он женщину.
Клиенток в этот день было очень много. Ушли почти в десять часов 
вечера. Так, вот…
Если можно, Надежда Николаевна, короче, - перебивая ее, попросил 
Петров.
А ты не перебивай, а просто дослушай до конца.
Постараюсь, - согласился он.
Одна из моих клиенток, ожидая своей очереди, вышла на свежий воздух. 
Время было уже чуть больше девяти, но, минут через пять, она вдруг вбежала в парикмахерскую, вся бледная, в глазах стоял испуг. Ее всю трясло. Я решила поинтересоваться, что же с ней случилось? И что же ты думаешь, Владимир Сергеевич. Ее продолжало трясти, и из-за этого она ничего не могла сказать вразумительного. Только слышалось, мычание.
Короче, можно, - попросил он женщину.
Можно, - ответила она. – Уже заканчиваю. …Успокоившись, женщина 
пояснила, что, выйдя на свежий воздух, и закурив сигарету, она вдруг услышала в темноте, чьи то шаги, которые раздавались со стороны двора Скрябина. Присмотревшись, женщина увидела что-то белое, которое передвигалось по двору, но, поняв, что за ним наблюдала женщина, оно остановилось, и повернуло голову в ее сторону. На нее, как она говорила, брызнул зеленый свет, шедший из глаз неизвестного, затем,  тот рванулся, и тут же резко остановился. Послышался шум растущего во дворе кустарника. Осмотрев кусты, «оно», как неожиданно появилось, также неожиданно и исчезло.
      Надежда Николаевна замолчала.
И что же это могло быть? – нарушила она молчание.
Извини, но сказать ничего тебе не могу. Я, как и ты, все думаю, кто же 
это мог быть. – Он посмотрел на женщину. – То, что ты мне сейчас рассказала, лично для меня не ново. Эту историю, я уже слышал.
Я слышала, что убийцу уже задержала милиция, - заговорила Надежда 
Николаевна. – Это правда?
Верно, - ответил он, - но это не тот.
А кто же, тогда?
Как кто? – удивленно воскликнул Владимир Сергеевич. – Да тот, 
который был в белом одеянии.
Чудеса и только! – воскликнула она, и вышла из опорного пункта.
      Оставшись один в кабинете, Владимир Сергеевич задумался. Вспомнив слова, сказанные Надеждой Николаевной, он махнул головой. Пролетело несколько минут. Петров поднялся, и вышел из помещения.
      Бросив взгляд в сторону дома Скрябина, он не спеша, стал спускаться по дороге вниз, приближаясь к месту, где произошло убийство. Остановившись около калитки, которая вела во двор дома Павла Егоровича, немного поразмыслив, он вошел во двор и приблизился к кусту шиповника.
      « Если, как я понял, - подумал он, - то, Надежда Николаевна говорила именно про этот куст, где, что-то искал неизвестный».
      Раздвинув колючие кусты шиповника, Владимир Сергеевич стал внимательно осматривать землю вокруг него. Однако, не большая трава, растущая под кустом, скрывала от его глаз то, что он пытался найти. Но вот что, Петров пока не знал.
      Отпустив ветку от куста шиповника, он присел на корточки, и уже, не спеша, сантиметр за сантиметром стал ощупывать траву. Вдруг, его ладони наткнулись на что-то жесткое и холодное. Подняв находку, Владимир Сергеевич увидал в руках четки, которые состояли из небольших бусинок темного цвета.
      Он улыбнулся.
      « Значит, данный предмет был для него драгоценным, - подумал он, - если тот так тщательно искал, забыв о времени».
      Спрятав четки в карман, Петров вернулся к себе в опорный пункт.
Уставший, но, довольный в своих поисках, Владимир Сергеевич прилег на диван.
      …От непонятного шума, он открыл глаза, и прислушался. Однако шум, который разбудил его, сколько он не прислушивался, больше не повторялся. Ополоснув лицо прохладной водой, Владимир Сергеевич прошел за стол, и закурил. Но, что-то вспомнив, он смял ее, бросил в урну, и вышел из кабинета. 
      В приемной областной судебно-медицинских экспертиз никого не было. Опустившись на свободный стул, Владимир Сергеевич стал ждать.
      В коридоре послышался стук каблуков, и в помещение вошла секретарша. Увидев капитана Петрова, женщина поздоровалась, затем, прошла за стол.
Владимир Сергеевич, ты к главному? – поинтересовалась она.
      Он поднялся со своего места, и, не спеша, подошел к столу, за которым сидела секретарша, Петров слегка улыбнулся.
Любочка, - обратился он к ней, - мне бы Антона Васильевича, - ответил 
Владимир Сергеевич. – Ответь, где его найти?
Поправив прическу, она отложила в сторону расческу.
Антон Васильевич, час назад отпросился у главного, и уехал.
И куда же?
Домой, Владимир Сергеевич, - ответила она, - у него жена заболела.
      Поблагодарив, секретаршу за информацию, Петров покинул здание.
      « И так, необходимо встретиться с Антоном Васильевичем, и уточнить характер телесных повреждений, нанесенных убийцей Скрябину Павлу Егоровичу, - подумал он. – Только выяснив, я смогу продолжить поиски преступника».
      Перебежав на другую сторону улицы, Владимир Сергеевич остановился на троллейбусной остановке. Ожидая общественный городской транспорт, он разглядывал тех, кто, как и он ожидал троллейбус.
      На расстоянии не более пяти метров от него, остановились двое, ничем не отличающихся от других мужчин, парня. Тихо перешептываясь между собой, они искоса поглядывали в его сторону.
      Были она высокого роста, атлетического телосложения. Возраст их не превышал тридцати лет.
      Не придавая тем, двоим, большого значения, Владимир Сергеевич был увлечен своими мыслями.
      …Минут через десять, он шел по адресу, где проживал судмедэксперт Антон Васильевич Иванов. Быстро найдя нужный ему дом, и подъезд, он поднялся на этаж. Бегло пробежав глазами, ища номер квартиры, Владимир Сергеевич остановился перед дверью, которую искал, и нажал на звонок.
      Пролетели секунды, и за дверью, кто-то откликнулся, а затем, открылась она. На пороге появился хозяин квартиры, Антон Васильевич.
      Узнав капитана Петрова, он улыбнулся.
Что случилось? – поинтересовался тот.
      Владимир Сергеевич стал извиняться:
Антон Васильевич, прошу вас, простить мне за мое вторжение и 
беспокойство. Был я у вас на работе, но, увы, не застал вас, и вот решил заглянуть к вам на огонек.
Прекрасно! – воскликнул Иванов. – И чем же я мог вам помочь, товарищ 
капитан?
Еще раз, простите, Антон Васильевич, но мне бы хотелось поговорить в 
отношение убитого Скрябина Павла Егоровича. Возникли кое-какие вопросы, которые не дают мне покоя, да и вообще, хотелось понять.
      Отойдя немного в сторону, эксперт протянул руку, приглашая участкового инспектора пройти в квартиру.
Прошу, проходите, Владимир Сергеевич.
      Расположившись в зале, Антон Васильевич поинтересовался:
Что будете пить: кофе, чай? – он слегка улыбнулся. – Также могу 
предложить, что-нибудь и покрепче. Как на это смотрите, капитан?
      Поблагодарив за предложенное угощение, Петров вежливо отказался:
Прошу вас, Антон Васильевич, только не обижайтесь, но, мне хотелось 
бы начать разговор. Время, извините, не терпит.
Ну что ж, нет, так нет, - согласился с ним хозяин квартиры. – Тогда я вас 
слушаю. Что же именно вы хотели знать?
Антон Васильевич, хотелось бы понять, что именно произошло, и какие 
телесные повреждения были нанесены потерпевшему? Только поняв, что произошло, я мог бы попытаться его раскрыть.
      Сделав серьезное лицо, Иванов посмотрел на капитана.
Хвалю ваше рвение, Владимир Сергеевич. Осмотрев повреждения на 
трупе, которые нанес убийца, я пришел к своему мнению…
А именно! – перебивая эксперта, воскликнул Владимир Сергеевич.
      Пропустив мимо своих ушей, слова капитана, он продолжил:
Все свои подозрения после исследования труппа, я изложил 
следователю, а затем, и оперативному работнику. – Антон Васильевич чуть возмутился. – Но, что удивительно, эти, двоя, начхали на мои выводы, отрицая все. Вы, понимаете, Владимир Сергеевич, они зациклились на одном… 
И на чем же?
На том, что Скрябина Павла Егоровича убил именно Киселев. То есть, 
тот парень, который в момент убийства находился в доме. – Антон Васильевич тяжело вздохнул. – Однако я могу утвердительно заявить, что убийцей был не он – Киселев, а совсем другой человек.
      « Все верно! – воскликнул мысленно Петров, - я так и думал, что Киселев не причастный к убийству».
Интересно, Антон Васильевич, а откуда у вас такая уверенность? – задал 
он тому вопрос.
Ну, это так просто! – воскликнул он. – Прошу, - эксперт протянул руку, 
предлагая Петрову подняться. – Давайте, капитан, поднимемся с кресел.
      Выполнив, просьбу Антона Васильевича, Владимир Сергеевич подошел к тому и остановился. Бросив взгляд на капитана, тот слегка улыбнулся.
Вот и прекрасно! – произнес он. -  Вы, Владимир Сергеевич выше меня. 
…А теперь, смотрите. – Взяв рукой за шею Петрова, он попытался ее сжать своими небольшими пальцами. Однако, как, Антон Васильевич не пытался, шея выскальзывала из его рук. – Прекратив свои действия, и опустив руки, он предложил Петрову сделать тоже, но уже с его шеей. – А теперь, обхватите меня за шею и сжимайте ее. – Почувствовав удушение, эксперт прошипел. – Хватит. Вот видите, Владимир Сергеевич у вас, как ни странно, получилось. А почему? – задал он ему вопрос.
Немного подумав, Петров ответил:
Во-первых, у меня ладони намного шире. И, во-вторых…
Все верно, - перебил он, Владимира Сергеевича. – А теперь продолжу 
свою мысль. Киселев несколько сантиметров ниже убитого, где-то, сантиметров на десять, и кисти, если вы обратили внимания, у него ужи, чем у вас.
И что же вы хотели этим сказать, Антон Васильевич?
Только одно. Скрябина задушили в висячем положении.
      На лице у капитана появилось удивление.
Не понял! – воскликнул он. – Ведь о никакой веревке по делу не было 
ничего сказано. То есть, она нигде не фигурирует.
Правильно.
Тогда что же? – поинтересовался Петров.
А теперь, прошу меня не перебивать, а выслушать внимательно.
Постараюсь.
Убийца, войдя в темное помещение, при этом, не производя шума, 
приблизился к тем, двоим, и имел возможность разглядеть, кто есть кто. Затем, схватил Скрябина за шею, и приподнял того, то есть оторвал от пола, и удерживал его не менее минуты.
Извините, что перебиваю, но это не возможно, Антон Васильевич! – 
обратился он к эксперту. -  Какую же надо было иметь силу, чтобы поднять вес не менее семидесяти килограмм живого веса. А тем более одной рукой.
Вот именно, - подтвердил Антон Васильевич. – А это значит, что убийца 
обладал огромной силой. – Он посмотрел на Петрова. – И главное. Убийца был психически больным.
И с чего же вы сделали такой вывод? – Владимир Сергеевич удивленно 
посмотрел на того.
В момент обострения болезни, эти люди становятся более агрессивными, 
и намного сильнее. А значит, убийца был сильно возбужден. По какой причине не могу понять.
Ну, предположим, тут вы правы. …Тогда поясните, почему вы пришли к 
такому выводу, что тот именно оторвал потерпевшего от пола, и удерживал того на весу до тех пор, пока он не задохнулся?
      Посмотрев на участкового инспектора, Антон Васильевич слегка ухмыльнулся.
Но, вы сами, Владимир Сергеевич только что говорили, что по делу не 
фигурирует веревка.
Верно, говорил, - согласился он.
Эксперт задумался.
Вы, когда-нибудь видели, повешенного человека, а, Владимир 
Сергеевич? – поинтересовался он. Но, не дожидаясь, пока тот,  ответит, продолжил: -  Петля, наброшенная на шею, давит непосредственно на ее основания. То есть ближе к челюстям, а не так, когда человека душат, лежащим. Такого человека, убийца душит, обхватив шею, где-то в середине. А почему?
Понял, вас, Антон Васильевич, - ответил Петров. – Это происходит от 
веса убитого – задушенного, который тянет вниз.
Верно, - он посмотрел на капитана. – Но, это еще не все. Если человек 
задушен веревкой: сидя, лежа или в висячем положении, у него на шее остается след от веревки. А в нашем случае, след остался от рук убийцы.
Теперь мне ясно, - ответил Владимир Сергеевич.
А значит, Киселев, как бы он ни хотел, не смог бы этого сделать. – 
Антон Васильевич, вздохнул. – Однако мои объяснения не понравились участникам следственно-оперативной группы. …Тут и ежу понятно! – воскликнул он. – Кому же хочется искать настоящего убийцу, если можно, не прикладывая свои усилия, и все свалить на не винного человека. Смотришь, и премию дадут за раскрытия по горячим следам.
      Не ответив на высказывания эксперта, Владимир Сергеевич решил задать тому вопрос.
Скажите, Антон Васильевич, если вы, конечно, когда-то с этим явлением 
сталкивались. Как объяснить появление зеленого света, который излучал убийца?
Опустив глаза, эксперт задумался.
Извини, капитан, но вот этого я тебе никак не могу объяснить. – Он 
сделал паузу. – По данному вопросу вам лучше обратиться к профессионалам. Я имею в виду, к психиатру. Возможно, он, что-то, сможет, тебе объяснить.
      Поблагодарив Антона Васильевича, Владимир Сергеевич покинул квартиру. На город уже опустился вечер. Поправив на голове форменную фуражку, он, не спеша, направился к остановке.
      Под ложечкой вдруг засосало. Желудок требовал что-нибудь поесть. Вспомнив, что еще не обедал, да и не завтракал, Владимир Сергеевич посмотрел на часы. Убедившись, что в его распоряжении было около двух часов, он огляделся, читая вывески на зданиях торговых и пищевых точек.
      Неподалеку от себя, он увидел здание бара, с вывеской «Ранняя весна».
      Толкнув плечом входную дверь, Петров оказался внутри бара. В зале играла тихая музыка. Окинув взглядом, и присмотрев себе столик, он прошел за него. Опустившись на стул, Владимир Сергеевич стал ожидать подхода официанта, при этом, с каким-то интересом, вертя головой,  любовался прекрасным интерьером, который был раскрашен зал. 
      Вдруг в его поле зрения попали двое незнакомцев, которые вошли в зал и огляделись. Их, холодные, ничего не говорящие глаза, остановились на нем. Сделав вид, что они не заметили опера, прошлись по залу, и опустились за столик, который оказался за его спиной.
      Действия парней, насторожило Владимира Сергеевича. Он задумался, вспоминая тех, кто стоял неподалеку от него, в тот момент, когда  ожидал общественный транспорт. 
      Это были те парни. 
      Вдруг  в голове проскользнула неутешительная мысль: «Не понял! – воскликнул он, - это что, за мной установлена негласная слежка? И с чего бы это?» – задал он себе вопрос.
      Сделав заказ, Владимир Сергеевич, чуть повернув голову, и из-под лобья  посмотрел на тех, которые интересовались им. Разговаривая, и улыбаясь, они ни на минуту не сводили с него глаз.
      Быстро, проглотив свой обед, Петров расплатился, и вышел из бара. Однако уходить  не спешил. Отойдя несколько метров от здания бара, он решил убедиться, что действительно за ним установлена слежка.
      Перейдя на другую сторону улицы, Владимир Сергеевич остановился у витрины магазина, и пристально, через стекло стал наблюдать за входом бара.
      Он не ошибся. Пролетела всего минута, как дверь бара открылась, и на улицу вышли двое парней. Заметив его, они нехотя перешли, как и он, на другую сторону улицы, и остановились, неподалеку от него.
      Сняв с головы фуражку, Владимир Сергеевич поправил волосы, затем, не глядя на своих преследователей, вернулся на другую сторону улицы. 
      Заметив передвижения объекта, который пытался вновь перейти на другую сторону улицы, они, не спеша, повторили все то, что сделал он.
      Только теперь у него улетучились сомнения в том, что за ним действительно была установлена негласная слежка.
      «Интересно, что за люди? –  Владимир Сергеевич задал себе вопрос,  - и что они хотели от меня?»
      Сопроводив участкового инспектора капитана Петрова до опорного пункта милиции, преследователи неожиданно для него, вдруг исчезли. Так и не поняв, что они хотели от него, он, открыл дверь, и вошел в помещение.
      В кабинете, не смотря на поздний час, стояла духота. От быстрой ходьбы, спина взмокла, в горле пересохло. Хотелось пить. Опрокинув стакан холодной воды в рот, Владимир Сергеевич почувствовал себя намного лучше.
      Скинув с себя китель, он прошел за стол. Под тяжестью тела, кресло жалобно заскрипело. Бросив взгляд на настенные часы, он закурил, а затем, закрыл глаза.
      Вспомнился разговор с экспертом – Антоном Васильевичем. Согласившись с его выводами, которые были верны, а именно в той части, где, его товарищ, Геннадий Киселев был не виновен в убийстве Скрябина, он улыбнулся. Теперь ему было необходимо собрать все имеющиеся, и не имеющиеся улики, и доказать в его невиновности. 
      Но, вот где, и как?
      « Утро. Вставать, ой, как не хотелось, но такой день был всего раз в году. Вспомнив о наступившем церковном празднике «Пасха», у Володи вдруг потекли слюни. Перед глазами, как по волшебству, появились сладости, которых он со своей старшей сестрой пробовали ни так уж часто в своей жизни.
      Поборов себя и свою лень, он быстро поднялся с постели, и выбежал на свежий воздух.
      Не смотря на ранее утро, солнце ярко светило, посылая на землю тепло. Мать, греясь на солнышке, сидела на лестничной площадке. Опустившись, он сел рядом с ней, и обнял ее за плечи.
      Она ласково ему улыбнулась.
Ну, что, наш кормилец, - обратилась к нему, - ты готов?
Всегда готов! – воскликнул он громко.
Тогда одевайся, но, не забудь взять с собой мешочек, и давай-ка по 
дворам. …Да, и еще, Володя, - она, что-то вспомнила. – Не забудь о вежливости.
      Не длинная улица заканчивалась, однако мешочек, висевший на его руке, был почти полон. Предвкушая во рту необыкновенный вкус сладостей, он возвращался домой.
      Пройдя, половина пути, он увидел, как ему навстречу шли четверо подростков, которые на несколько лет был старше его. Поравнявшись с ним, те остановились, и брезгливо посмотрели на него.
Смотрите, пацаны, - заговорил один из них, - а вот этот, нищий, что-то 
уже наклянчил. Мешок то, почти полон.
И, правда! - проговорил другой подросток. – А ну-ка, братан, сопливый, 
- обратился тот грубо к Володе, - будь человеком, не скупись. Так ведь учил Иисус Христос. – Показав зубы, тот громко рассмеялся.
      Зажав покрепче в руке мешочек, он попытался пройти мимо подростков, которые окружили его, и явно были враждебно настроены.
      Сделав вид, что они пропускают его, хулиганы раздвинулись немного в стороны, давая ему пройти. Сделав два шага, он, вдруг, почувствовал удар по голове каким-то тяжелым предметом.
      В глазах брызнули искры, голова закружилась. Не устояв на ногах, он упал. Мешочек вырвался из рук, и полетел в сторону.
      Послышался смех. Победители торжествовали. Взявшись за ушибленное место, он попытался подняться, однако удар ногой в грудь, заставил его согнуться. Он потерял сознание.
      Избивая лежащего и беспомощного мальчика, молодые хулиганы весело смеялись, и орали во все горло.
      Очнулся.
      Вокруг него стояла тишина. Открыв глаза, он увидел рядом с собой паренька, учившегося с ним в одной школе. Был он старше его на три года. Увидев, что он открыл глаза, Геннадий Киселев, а это был он, улыбнулся.
Вставай, и не бойся. Те, подонки больше не посмеют к тебе подойти, а 
тем более тронуть. Это я тебе железно говорю. Свое, они, уже получили сполна.
      Протянув руку, Геннадий помог ему подняться…».
      От приятных воспоминаний, Владимир Сергеевич открыл глаза, и тихо улыбнулся.
Я обязан вытащить Геннадия, как, когда-то, он помог мне.


                                                   


                                                   Г л а в а    6


      « И так, необходимо снова побывать в доме Скрябина Павла Егоровича, и тщательно осмотреть место происшествия, - подумал Петров. – А, вдруг, повезет, и мне удаться, что-то обнаружить, а именно то, что поможет доказать невиновность Геннадия».
      Луна, вышедшая из-за туч, холодным, серебристым светом осветила ему путь. Не спеша, он подошел к забору, который окружал двор дома Скрябина. Остановившись, Владимир Сергеевич огляделся, но, убедившись, что вокруг стояла тишина, он открыл калитку, и вошел во двор.
      Осветив ручным фонарем, и бросив взгляд на входную дверь, которая вела в дом, он остановился. Замок, висевший  на дверях, был открыт, и висел на одной душке.
      Сняв его, и отложив в сторону, Владимир Сергеевич потянул дверь на себя. Скрип, открываемых дверей, эхом отдался в пустом доме. По телу пробежала дрожь. Остановившись у порога, он огляделся, но, поняв, что во дворе никого не было, он успокоился, а затем, уже не спеша, вошел внутрь.
      Поскрипывания половых досок нарушили тишину. Луч, фонарного света осветил помещение, где произошло преступление. Присев на корточки, Владимир Сергеевич, не пропуская ни сантиметра, изучал следы, отпечатанные на грязном полу.
      Однако, следы обуви на полу, так перемешались друг с другом, что нельзя было определить их размеры, и установить протектора подошв.
      Постепенно передвигаясь, и осматривая поверхность пола, Петров, что-то обнаружив, остановился. То, что он так долго пытался найти, оказалось перед его глазами.
      Почувствовав удачу, он улыбнулся.
      « Наконец-то, то, что так долго искал, - подумал он, - нашел».
      Он не сводил с драгоценной находки своих глаз. Вдруг, до его слуха донеслись чьи-то легкие шаги, которые шли со стороны спальной комнаты. Владимир Сергеевич отвлекся от находки, затих, затем, направил луч света в ту сторону, откуда ранее раздавались шаги неизвестного.
      Неожиданно, свет фонаря, постепенно стал гаснуть.
      « Вот, черт! – с каким-то испугом, воскликнул он мысленно. – Не вовремя сели батарейки».
      Пролетело несколько секунд,  фонарь потух, и, он, оказался в полной темноте. Скрип, половых досок вновь возобновились. Ориентируясь в темноте, кто-то медленно, но, уверенно, шел в его сторону. От напряжения рубашка на спине взмокла, на лбу выступил холодный пот. Руки не хотели его слушаться, тряслись. Попытка сделать шаг, как он не пытался, не удавалась. Страх, сковал все его конечности.
      Подул легкий прохладный ветерок. Кто-то теребил его волосы, а затем, нежно провел ему чем-то по спине.
      Не понимая, что, и ли кто это мог быть, Владимир Сергеевич трясся всем телом, как осиновый лист на ветру, но, сдвинуться с места не было сил.
      Сколько прошло времени, он не знал. Перед глазами пробежала вечность. Вдруг в темноте засветились две зеленые точки, как ему показалось, они издавали какой-то холодок.
      Неожиданно, появившийся зеленый свет, также неожиданно, исчез. Со стороны спальной комнаты послышался скрип досок, и, откуда-то издалека до его сознания донесся непонятный чей-то смех.
      Прошла минута, и все стихло.
      Дрожь во всем теле, не проходила, однако тяжесть, ранее сковавшая его конечности, неожиданно куда-то исчезла.
      Забыв  все страхи, Владимир Сергеевич выбежал на свежий воздух. Тяжело переводя дух, он осмотрелся, затем, уже не останавливаясь, быстрыми шагами зашагал в сторону опорного пункта милиции. 
      Стрелки настенных часов показывали без двадцати час. Спать не хотелось, а возвращаться домой было уже поздно. Все, что произошло с ним несколько минут назад, не давало ему покоя. Голова шла кругом, ослабевшие от напряжения ноги слегка тряслись.
      Ополоснувшись в прохладной воде, Владимир Сергеевич закурил, затем, прошел за стол.
      « И все-таки прав был Антон Васильевич, говоря о необходимости обратиться к профессору Дробышеву, и проконсультироваться  непосредственно о происходящем, - подумал он, и выдохнул сигаретный дым. – Раз, надо, значит, надо. – Он снова затянулся сигаретой. – Может, действительно тот откроет мне глаза, и я смогу понять, что же там произошло».
      Выдохнув сизый дымок, Петров вышел из-за стола, и прошел до дивана. Немного постояв в раздумье, он опустился на него. Летело время, но, как, Владимир Сергеевич не пытался себя успокоить и заснуть, он так и не смог.
      Перед глазами стояло, что-то ему непонятное и страшное. Вспомнив о зеленом свете, он почувствовал, как по телу пробежала нервная дрожь. На лбу выступил пот.
      « И все-таки, как там не было страшно, - успокаивал себя Владимир Сергеевич, - я, обязан снова посетить место совершенного преступления, и сделать все, чтобы изъять следы обуви, оставшиеся на полу, и, которые, как мне кажется, принадлежали убийце».
      …Ласковый, теплый луч солнца, который проник через оконное стекло, упал ему на лицо. Пытаясь скинуть его рукой со своего лица, Петров открыл глаза. Только сейчас поняв, что это было, он улыбнулся.
      Вставать не хотелось, однако бой курантов настенных часов, известил о начавшемся новом дне. Скинув с себя китель, которым накрывался, Владимир Сергеевич, поднялся.
      Через пару минут, приведя себя в порядок, он уже был готов покинуть кабинет.
      Зазвонил телефон.
      Вернувшись к столу, на котором стоял аппарат, Петров не спеша, поднял трубку, и ответил:
Капитан Петров слушает.
В трубке раздался голос оперативного дежурного по отделу.
Петров, давай-ка сбегай вот по этому адресу. – Назвав его, офицер 
продолжил: - Звонила женщина, просила о помощи.
Хорошо! – воскликнул Владимир Сергеевич. – Причину вызова она не 
назвала? – поинтересовался он.
Нет, - ответил тот кратко. – По-видимому, она была на «взводе».
      Вернув трубку на место, Владимир Сергеевич прикрыл за собой дверь, и оказался на свежем воздухе. Достигнув адреса, откуда звонила взволнованная женщина, он постучался.
      На стуки никто не подходил к дверям. Приложив ухо к дверному полотну, капитан прислушался. Но, как он не пытался, что-то услышать, за дверью стояла тишина.
      Постояв с минуту в раздумье, и не дождавшись никого, он покинул место вызова. Вернувшись в опорный пункт, и доложив оперативному дежурному, о ложном вызове, Владимир Сергеевич, не теряя больше времени, вышел из помещения, и как, ранее задумав, пошел в сторону дома Скрябина.
      Дверь была чуть приоткрыта. Раскрыв ее шире, он вошел в помещение, и остановился неподалеку от порога. Прислушался. Вспомнив прошедшую ночь, и свое постыдное бегство, Петров слегка улыбнулся. Сейчас, при солнечном свете было намного комфортнее, и, что главное, не страшно.
      Страх улетучился вместе с темнотой и ночью.
      Теперь, не задерживая себя, он, уже более смело прошел в зал. Страха не было, однако оставался осадок прошедшей ночи.
      Он огляделся.
      Убедившись, что в доме не было посторонних лиц, Владимир Сергеевич подошел к столу, где рядом с ним, ранее, а именно ночью, обнаружил следы обуви, которые привлекли его внимание.
      Опустившись на корточки, он, не спеша, стал осматривать поверхность пола. На его лице вдруг появилось удивление, переходящее на разочарование. Передвигаясь по полу уже на четвереньках, Петров не отрывая глаз, осматривал его.
      Однако к его удивлению, следы обуви предполагаемого преступника, неожиданно исчезли. Пол, где ранее было так  натоптано, оказался чистым.
      Не поверив своим глазам, Владимир Сергеевич опустившись еще ниже, ползая на четвереньках, снова и снова осматривал пол. Но все было тщетно. Следов с отпечатками обуви, нигде не было.
      « Да, нет же! – воскликнул он. – Этого никак не может быть, - с какой-то грустью, подумал Петров. – Безусловно, они вчера были. Я же не рехнулся?», - стал он себя успокаивать.
      Поднявшись на ноги, и пройдя по залу несколько метров, он опустился на единственный уцелевший стул, и закурил. Сделав несколько затяжек, Владимир Сергеевич вдруг, что-то вспомнил, и поднялся. Повернув голову в сторону спальни, он осторожно прошел в помещение.
      Быстро окинув взглядом комнату, но, не обнаружив для себя ничего интересного, он задумался.
      « Преступник проник, затем, прошел на место преступление, именно через эту комнату, - подумал он. – А значит, на полу и на оконной раме должны были бы остаться его отпечатки пальцев, и, естественно следы обуви. Не летал же, он».
      Теперь, ступая осторожно по полу, чтобы не уничтожить следы, Владимир Сергеевич опустил голову. Сделав несколько шагов, его сердце, вдруг бешено забилось.
Вот то, что я искал, - воскликнул он вслух.
      Приблизившись к окну, которая была чуть приоткрыта, он, не спеша, стал осматривать раму и стекло. 
      Он громко рассмеялся.
      « Значит, проникший в зал небольшой ветерок, именно дул из этого окна, когда убийца пытался проникнуть внутрь дома».
      Следов обуви на полу, и отпечатки пальцев рук, оставленные на раме окна, было достаточно. Теперь перед ним стояла задача: изъять их, пока преступник не догадался вернуться, и уничтожить.
      Быстро покинув дом, Владимир Сергеевич вернулся к себе в опорный пункт.
      В кабинете было душно. Однако, не обращая на это внимания, он подошел к столу, и поднял телефонную трубку. Набрав номер, он стал ждать. Время летело, но к телефону на том конце провода никто не подходил.
      Нажав на рычаг, он снова набрал тот же номер в надежде, что, кто-то снимет трубку. Однако и на этот раз, все повторилось.
      « И что же делать? – задал он себе вопрос. – Пока сбегаю в отдел милиции, затем вернусь назад,  преступник, за это время сможет трижды попасть в дом, и уничтожить следы преступления. А вот этого допустить никак нельзя».
      Время неумолимо бежало вперед, однако, найти выход, и, что-то предпринять для изъятия следов, Петров пока не знал.
      « Ну что ж, необходимо еще раз попытаться дозвониться, - подумал он. – А вдруг на этот раз, повезет»
      Однако и эта попытка не увенчалась успехом. Трубку так никто и не поднял.
      Что-то, вспомнив, Владимир Сергеевич вынул из ящика стола несколько чистых листов бумаги, простой карандаш, он поднялся. Вдруг его, что-то осенило.
      « Стоп! - остановил он себя. – И что мне даст нарисованный мною рисунок с отпечатком следа обуви, оставленный преступником? Ведь для следствия, а тем более для суда, они не будут решать практически ничего. Так как не будут являться доказательством. – Он тяжело вздохнул. – А значит, необходимо достать дактилоскопическую пленку. А вот, где? Это уже вопрос».
      Выйдя из-за стола, Владимир Сергеевич, размеренными шагами стал передвигаться по кабинету. Прошло несколько минут. Бросив взгляд в сторону стола, он воскликнул:
Вот, дурачок, ну, и как же я мог забыть? Где-то же у меня, их было в 
большом количестве. – Он слегка ударил себя по голове. – Думай, капитан, думай.
      Не убирая взгляда от стола, Владимир Сергеевич, вдруг, что-то вспомнив, кинулся к столу, и стал выдвигать ящики из стола. Переворачивая весь хлам, который накопился в них за столько лет, он, чихая и кашляя от поднявшейся пыли, продолжал искать. 
      Крик радости разнесся по кабинету. Поднятая рука держала несколько пластин светлой дактилоскопической пленки.
      « А теперь, дорогой, Владимир Сергеевич, - обратился он  к самому себе,  - ноги в руки и бегом закреплять все следы, оставленные преступником. – Он посмотрел в окно. – Да и не забудь пригласить понятых».
      Через полчаса все следственные действия по требованию уголовно-процессуального кодекса были выполнены.
      Вернувшись к себе, Петров сиял от радости.
      « Ну, вот, и все! – воскликнул он. – Еще несколько собранных мною доказательств, установлено. А значит, дальше все будет так, как было задумано».
      Часы пробили двенадцать. Глаза, от недосыпания, слипались, хотелось жутко спать. Старые пружины дивана заскрипели, и через минуту в кромешной тишине, раздался храп.


  


                                                      Г л а в а   7


      Доносившийся шум со стороны улицы разбудил капитана Петрова. Протерев глаза, он потянулся, а затем взглянул на часы. Но, увидев, что времени было много, Владимир Сергеевич проговорил вслух:
Вот это да! – воскликнул он. – И дал же я храпа.
      Ополоснув лицо, свежей водой, и, почувствовав себя лучше, Петров слегка улыбнулся. Лежащие, на столе дактилоскопические пленки улучшили его настроение.
      Поправив прическу, он прошел за стол. Еще раз, кинув взгляд на лежащие пленки с отпечатками, Владимир Сергеевич спрятал их вместе протоколом в сейф. Теперь он был спокоен, как никогда.
      Закрыв за собой дверь,  капитан Петров покинул опорный пункт. Проделанный путь до городского отдела милиции занял у него не более двадцати минут.
 Переговорив по телефону со следователем прокуратуры, и получив разрешения на встречу с арестованным Киселевым, он прошел в следственную комнату, ожидая его.
      Прошло несколько минут, и в коридоре изолятора временного заключения послышались негромкие шаги, затем, металлическая дверь со стуком открылась. На пороге в помещение показался человек с осунувшимся и, как ему показалось, безразличным лицом. Под глазами нависли «мешки», а в глазах была отрешенность, печаль и страх.
      Оставшись одни, Владимир Сергеевич подошел к Геннадию и обнял его за плечи.
Понимаю, что тяжело, а в двойне, когда ты не виновен, - обратился он к 
Киселеву. – Тебе, необходимо держаться.
      Молча, кивнув головой в знак того, что он согласен с ним, Геннадий сказал:
Пока есть силы, держусь. Но, сколько это продлится, не знаю, - он 
тяжело вздохнул. – Могу и сорваться.
Плохо! – воскликнул Петров. – Ты меня, извини, Гена, но, хочу тебе 
напомнить, что ты никогда не терял чувства юмора и силу духа, ни при каких обстоятельствах. А вот здесь, раскис. – Он пригласил Геннадия опуститься на стул. – Поверь мне, тебе осталось находиться в камере совсем немного.
На его губах промелькнула благодарная улыбка.
Спасибо тебе за поддержку, Владимир. Постараюсь держаться, - заверил 
его Киселев.
Хочу тебя обрадовать. – Он посмотрел на товарища. – Ни я, ни самый 
знаменитый в области судебный эксперт, не верим в то, что ты убил Скрябина. А вот вера того, могу тебе сказать, Гена, большого стоит. – Владимир Сергеевич провел рукой по его ладони. – Поэтому держи нос кверху, а хвост, трубой. Обещаю, все будет отлично.
      Веря своему другу, у Киселева заблестели глаза.
И то, верно, капитан, действительно нет причин хандрить, когда у тебя 
такой друг. – Геннадий приподнял голову. – Спасибо за моральную поддержку. Постараюсь быть таким, каким был всю свою жизнь. – Он вздохнул. – Хотя, если уж по правде, очень трудно.
      Теперь поняв, что Геннадий говорит серьезно, Владимир Сергеевич продолжил:
Знаешь, Гена, хотел бы у тебя поинтересоваться. Ты еще, что-нибудь 
вспомнил?
О чем?
О том, что произошло в день убийства Скрябина Павла Егоровича. – 
Петров посмотрел тому в глаза. – Я имею в виду, о чем вы с ним разговаривали до его смерти. Вспоминай, это очень необходимо.
      Встав со стула, Киселев отошел от стола. Сделав несколько небольших шагов по комнате, он задумался. Пролетело несколько минут. Подняв голову, он посмотрел на Петрова, затем вернулся к столу, но, сесть, отказался.
Ты, прав, Владимир, действительно припоминаю несколько слов, о 
которых говорил, Павел Егорович. – Геннадий сделал паузу. – В последнюю минуту перед смертью, тот поведал один интересный эпизод.
Сжав губы, он вдруг замолчал.
Не тяни, Геннадий. У нас нет времени. – Потребовал от него Владимир 
Сергеевич.
Я тебя понимаю, - после небольшого молчания заговорил он. – А 
вспомнил Скрябин то, что работаю в прокуратуре, к нему в кабинет зашел мужчина, Валентин Юрьевич Владимиров, и потребовал от него, чтобы тот разъяснил ему ситуацию о смерти его родных…
Геннадий замолчал, так и не договорив то, что хотел сообщить Петрову.
Не сдержавшись, Владимир Сергеевич стал того тормошить:
Ну, продолжай, я тебя внимательно слушаю.
Так, вот, - облизав губы, Геннадий продолжил: - В тот момент, Павел 
Егорович хотел возбудить уголовное дело по факту дорожно-транспортного происшествия, где погибли два человека, то есть родные, а глава семьи, вышеуказанный мужчина попал с переломами в больницу. Однако, ему, что-то помешало, и он не стал возбуждать дела…
Ну, хорошо! – воскликнул Петров, - давай это пока оставим, - предложил 
он. – Расскажи, что у него произошло в служебном кабинете?
Понял. Павел Егорович был сильно удивлен в том, что потерпевший – 
Владимиров Валентин Юрьевич, ни орал, ни закатывал истерик, хотя Скрябин, как он мне сказал, отнесся к тому не особенно вежливо.
И, как же это понять? – поинтересовался Петров.
Он – Павел Егорович, высказал в адрес потерпевшего оскорбительные 
слова, и пытался того не в вежливой форме выгнать из кабинета. Однако, Владимиров не обиделся, и даже не стал тому угрожать, как это бывает очень часто со стороны потерпевшей стороны.
Дальше!
Выслушав оскорбления в свой адрес, потерпевший державший в руке 
четки, бусинки, которые были выполнены из черного плексигласа, нервно крутил их, при этом, не выказывая своей агрессивности по отношению следователя. – Он сделал паузу. – Но, что интересно, как рассказал мне покойный, Павел Егорович, при каждом оскорблении у того загорались глаза зеленым светом.
Вот это уже ближе к делу, - проговорил Владимир Сергеевич.
Увидев это, Павел Егорович был сильно испуган, боясь, что, находясь в 
нервном состояние, тот мог бы наброситься на него. Однако Владимиров вел себя спокойно. …И вот, еще…
Я слушаю, - перебил он Геннадия.
Потерпевший поднялся, и собрался уходить. Но, что-то вспомнив, 
остановился, а затем, потребовал от него, чтобы он ознакомил его с протоколом и схемой места происшествия. Ознакомившись, Владимиров ничего не говоря, тут же покинул его кабинет.
Все? – поинтересовался Владимир Сергеевич.
Нет, - ответил Киселев. – Скрябин пояснил. На другой день после этого 
посещения, около дома, который располагался по улице Лермонтова, нашли убитого сына олигарха Бекташева. …А самое главное, тот был убит таким же способом, как и Павел Егорович.
      Не усидев на месте, Владимир Сергеевич резко поднялся, и сделал несколько шагов. Тут же быстро остановился, и посмотрел на Киселева.
Теперь для меня почти все ясно, и…
И, что же тебе ясно? – перебивая Петрова, поинтересовался Геннадий.
Погоди, - он поднял ладонь, давая тому понять, чтобы он замолчал. – 
Еще немного, и ты все узнаешь, - решил Владимир Сергеевич уйти от прямого ответа.
И все-таки.
Ладно. Постараюсь хоть немного, успокоить твою душу. – Вытащив из 
кармана четки, Владимир Сергеевич показал их Геннадию. – Это, что-нибудь говорит тебе?
      Геннадий с удивлением посмотрел на четки, которые были ему, описаны Скрябиным.
И откуда же они у тебя? – поинтересовался он.
Извини, друг мой, всему есть свое время. Пока я помолчу. Но, на днях, 
даю тебе слово, ты узнаешь.
      Бросив взгляд уходящему товарищу, Владимир Сергеевич подумал: « И все-таки, мне жаль парня. Еще столько намучится в этой камере».
      Не став больше задерживаться в следственной комнате, Петров покинул городской отдел милиции.
      …Телефонный звонок, доносившийся из недр опорного пункта, слышался и на улице. Рванув на себя дверь, Петров вбежал в кабинет, и быстро поднял трубку.
Капитан Петров слушает.
      Однако тот, кто ему звонил, молчал. Так и не дождавшись, он вернул трубку на аппарат, но, не спешил от него отходить, надеясь, что ему позвонят.
      Телефон молчал.
Ну что ж, не хотят, их право! – воскликнул он. – Буду, нужен, позвонят.
      Закурив сигарету, Владимир Сергеевич, не спеша, прошел за стол. Опустившись в кресло, и закинув ногу за ногу, он задумался.
      « Все хорошо! – подумал он, - все идет своим чередом».
      Затянувшись, и выдохнув сигаретный дым, Петров неожиданно закашлялся.
      « Вот, зараза, не туда попала», - он вытащил сигарету изо рта, и посмотрел на нее.
      Зазвонил телефон. Вытерев набежавшие на глаза слезы, он снял трубку. Голос старшего следователя городской прокуратуры Зинина Егора, поинтересовался:
Петров, это ты?
Узнав голос Егора, он ответил:
Да, Егор, это естественно, я.
Интересно, и где же ты был, чертяка! – воскликнул Егор. – Пытаюсь как-
то дозвониться до тебя, а тебя все нет.
С отдела не звонили? – поинтересовался Петров.
Не звонили. – Егор замолчал. – А знаешь, - нарушил он молчание, - 
возможно, звонили, но меня в кабинете не было. Появился, где-то минут двадцать назад.
Я заходил в ИВЗ, - ответил Владимир Сергеевич, - и встречался с 
подозреваемым Киселевым
В трубке раздался смех.
Я что-то сказ смешное? – задал он вопросу следователю.
Прекратив смеяться, тот ответил:
Просто ты прочитал мои мысли. …И вот, звоню тебе по поводу  
Киселева.
И что же именно ты хотел услышать?
Пока ничего, - ответил Егор. – Но, есть не большие не приятности.
А именно?
До звонка, я был у прокурора, и получил от него взбучку…
И за что же! – перебивая следователя, воскликнул Петров.
Кто-то донес ему о том, что я разрешил тебе посещать Киселева. – Егор 
сделал паузу. – В общем, как я понял, этим не доволен, не мой шеф, а кто-то из твоих руководителей. А вот кто именно, не могу сказать, так как и сам не знаю.
      Не успев сообщить Зинину о полученной информации от подозреваемого Киселева, Владимир Сергеевич вдруг услышал в трубке гудки, которые извещали об окончании разговора.
      Нажав на рычаг аппарата, он набрал номер телефона прокуратуры. Пролетело несколько секунд, и на том конце провода подняли трубку.
Егор, ты? – поинтересовался он.
Я, - кратко ответил Егор. – Ты, что-то хотел? Вроде бы, мы уже обо всем 
с тобой переговорили, - раздался недовольный того голос.
Извини, конечно, но, раз, звоню, значит, еще не обо всем. – Владимир 
Сергеевич замолчал. – Ты уже забыл, Егор, что говорил ты, а я тебя только слушал. Теперь, хотелось бы, чтобы ты меня послушал.
Прости, Петров, но мне сейчас некогда. Давай, как-нибудь в другой раз.
И все же, послушай, - настаивал на разговоре, Владимир Сергеевич. -  
Прошу тебя, потерпи всего с минуту, и тогда все поймешь. Встретившись с Киселевым, я получил от него хорошую информацию, которую тебе будет полезно послушать.
Ну что ж, ты меня, капитан, убедил, - согласился тот. – Я тебя слушаю, 
но, постарайся в короткой форме.
А это, как уже получится.
Ладно! – воскликнул Зинин, - слушаю.
      Владимир Сергеевич открыл рот, но, не успев сказать ни слова, как, входная дверь без предварительного стука открылась, и в кабинете появился Игорь Юрьевич Валежников, который держал в руках шахматную доску. Прикрыв ладонью трубку, он показал тому на стул, предлагая сесть.
Егор, прошу тебя, подожди несколько секунд.
      Оторвав голову от телефонного аппарата, Петров попросил Валежникова немного помолчать, а затем, обращаясь к нему, сказал:
Извините, Игорь Юрьевич, вам придется немного посидеть в тишине, у 
меня, как понимаете срочный разговор.
      Махнув молча головой, тот опустился на стул, затем, положил доску на стол, и уже не производя лишнего шума, стал расставлять шахматные фигуры.
С кем ты там разговариваешь? – поинтересовался Егор.
Тут, ко мне пришли.
Понял, - ответил он. – А теперь, капитан, давай-ка ближе к делу, - 
напомнил он Петрову.
Час назад разговаривал с Киселевым, - начал говорить Владимир 
Сергеевич, - так тот и сообщил, что после увольнения из прокуратуры, Скрябин Павел Егорович, между перерывами своих продолжительных запоев, собирал, кое-какую информацию по факту дорожно-транспортного происшествия, происшедшего с господином Владимировым Валентином Юрьевичем, и его семьей, лет двадцать пять назад.  
      Сделав не большую паузу, он посмотрел на Валежникова, и вдруг увидел в его глазах неподдельный испуг, сменившийся удивлением. Однако, не придав этому большого значения, Петров продолжил:
Так, вот, Павел Егорович, что-то «нарыл», а затем, весь собранный 
материал спрятал у себя в доме. Но, какие факты фигурировали в данном материале, Скрябин, естественно, не сообщил Киселеву, но, пояснил, что все собранные бумаги, имели огромную ценность, и собирался направить их в генеральную прокуратуру, однако не успел.
Ясно! – выслушав Петрова, воскликнул Егор. – И, что же ты 
собираешься делать? – задал он вопрос.
Пока на улице не стемнело, - он посмотрел в окно, -  хочу посетить дом 
Скрябина, и немного «пошарить» в нем, а вдруг, найду тот материал. Буду надеяться, что он, раскроет нам глаза на все происходящее.
Дерзай, капитан, - прокричал Егор в трубку, - а вдруг, повезет. В общем, 
желаю тебе успехов в поисках. – Следователь замолчал. – Если что, сообщи.
Обязательно, - ответил он.
      Разговор окончился. Вернув трубку на место, Владимир Сергеевич посмотрел на  Валежникова, который молча сидел за столом.
Прошу меня извинить, Игорь Юрьевич, но, у нас ничего не получится. 
Нет времени на игру.
      Не ответив Петрову, тот слегка улыбнулся. Пролетело несколько секунд, поняв, что капитан собирается куда-то уходить, он произнес:
Владимир Сергеевич, извини, конечно, может, это не мое дело, но все 
же, - он искоса посмотрел на Петрова, и ухмыльнулся. – Ты, не боишься разговаривать по телефону на такие темы?
Он удивленно посмотрел на Валежникова.
А почему, я должен кого-то, или чего-то бояться? – поинтересовался 
Петров.
Как я понял с твоих слов, это была секретная информация.
Ну, это слишком, Игорь Юрьевич! – воскликнул он, - да, какая там 
секретная информация, скажите!
Ну, ну! – проговорил тот. – Раз, ты занят, то не буду тебе мешать.
      Игорь Юрьевич поднялся, и ушел. Оставшись один, Владимир Сергеевич задумался. Прошло минут пять, вспомнив, куда спешил, он поднялся с кресла, и взглянул в окно.
      « Необходимо выдвигаться, - подумал он, - уже надвигается ночь, а дел впереди очень много».
      Взяв с собой на всякий случай ручной фонарь, Владимир Сергеевич закрыл дверь, и вышел на улицу.
      Однако по каким-то соображениям, он решил пока не спешить. Пройдя несколько метров, он был остановлен неизвестной женщиной. 
Товарищ участковый инспектор, - обратилась она к нему, - скажите, 
когда же прекратиться бардак в общественной бане, и вы, как сотрудник милиции, наведете в ней элементарный порядок?
Он удивленно посмотрел на заявительницу.
Извините, о каком бардаке, вы соизволите говорить?
Да все о том же! - съязвила женщина. – Все, что происходит внутри в 
городской бане.
Уточните!
Ну, и что тут уточнять, товарищ участковый инспектор, - возмутилась 
она. – Работники бани ведут себя недостойно, можно, сказать, хамски и нагло к своим клиентам.
Не пойму вас, - Петров посмотрел на женщину. – И что же вы хотите от 
меня, лично?
Как что? – повысила она голос. – Порядка. Пресечь на корню их 
недостойное поведение, и заставить уважать своих клиентов. Я думаю, что это так не трудно.
Я вас понял, -  ответил Петров. – А вы не пытались обратиться по 
данному вопросу к их руководству?
А зачем! – посмотрела она удивленно на Владимира Сергеевича. – Для 
чего тогда участковый инспектор милиции. Как я понимаю, ваша первоочередная задача борьба с хулиганством, а также реагировать на жалобы граждан. Я права?
В общем-то, да, - согласился он с женщиной, и посмотрел на часы. – 
Прошу простить меня, но мне сейчас некогда. Завтра я обязательно с этими фактами разберусь.
Не отпуская Петрова, женщина, чуть не подняла крик.
И, как же это понять! – громко возмутилась она. – А почему именно не 
сегодня, и не сейчас? …Значит, как я понимаю, вы просто отказываетесь?
Я вам ответил, что сейчас у меня нет времени, - ответил он, - а вот 
завтра, я разберусь.
Ну что ж, - успокоилась женщина. – Если вы завтра не решить этот 
вопрос, то мне придется пожаловаться на вас, вашему начальству. – Она посмотрела на своего участкового инспектора. – Имейте в виду.
      Необходимо было спешить, однако женщина, все пыталась удержать его. Плюнув в душе на заявительницу, и на ее претензии, Владимир Сергеевич повернулся, и быстро зашагал к дому Скрябина. При этом, не обращая внимания на оскорбительные слова женщины, брошенные  в его адрес. Хотя понимал, что она была полностью права.
      Остановившись перед входной дверью, он вдруг почувствовал непонятную, откуда-то возникшую дрожь.
      « Ну, и чего я так испугался, - стал он, себя успокаивать. – Это уже пройденный этап».
      Однако, как, Владимир Сергеевич не пытался себя успокоить, дрожь во всем теле не проходила.
      Собрав в кулак всю свою волю, он дернул на себя дверь, которая заскрипела, производя шум на весь двор. Чего-то, испугавшись, Петров огляделся по сторонам. Убедившись, что вокруг никого не было, Петров успокоился, и тут же быстро вошел внутрь дома.
      Из-за темноты в помещении было ничего видно. Включив фонарь, он направил луч, в поисках того места, куда Скрябин мог бы спрятать бумаги.
      « Так, и куда же Павел Егорович спрятал эти чертовые бумаги, - подумал он. – А может, их и не было в доме? – задал он себе вопрос. – Нет, они именно должны находится здесь. Только вопрос: где?»
      Его мысли неожиданно были нарушены от непонятного шума, которые шли со стороны комнаты. 
      Он вздрогнул. 
      « И почему же я, находясь в этом доме, часто вспоминаю о черте, - с каким-то ужасом подумал Владимир Сергеевич. – Не парадокс ли это!»
      Проделав несколько шагов по пустому помещению, и не обнаружив в зале ничего такого, где могли бы быть, спрятаны материалы, он прошел еще несколько шагов, а затем, заглянул в не большое помещение в виде подсобки.
      То, что он увидел, заставило его улыбнуться, забывая о страхе.
      Перед ним стоял старый, уже дышавший на ладан, большой деревянный сундук. Приблизившись к нему, Владимир Сергеевич опустился на колени, и открыл крышку.
      Немного порывшись в каких-то старых тряпках, которые лежали внутри его, Петров не обнаружил того, что так искал. Поднявшись с колен, и вытерев от напряжения вспотевший лоб, он снова направил луч в сторону сундука. Не прекращая смотреть на деревянный ящик, Владимир Сергеевич задумался.
      « И куда же мог их спрятать, Скрябин, - подумал он. – В сундуке, как не странно, кроме старых тряпок, больше ничего нет».
      Не понимая своих действий, Владимир Сергеевич, непроизвольно приподнял одну сторону сундука, да так, что тот встал на ребро. Просунув руку под низ сундука, и немного пошарив, он, вдруг, обнаружил под ним не большое углубление. 
      Просунув ладонь глубже в углубление, Владимир Сергеевич почувствовал, что внутри тайника, что-то было.
      Через минуту в его руке уже находились те бумаги, которые не давали ему покоя. Вернув сундук на место, он поднялся, и осветил их. Раскрыв первый лист, Владимир Сергеевич попытался вникнуть в суть всего написанного.
      Увлекшись, ознакомлением найденных материалов, он уже ничего не слышал вокруг себя.
      Со стороны спальной комнаты послышался еле уловимый скрип, затем, подул не большой ветерок. Половые доски заскрипели.
      Неожиданно в гробовой  тишине послышался глухой стук, и участковый инспектор милиции, теряя сознание, свалился на пол. Пролетело несколько минут. Очнувшись от удара, и приподняв голову, Владимир Сергеевич попытался оглядеться. Однако резкая боль в области затылка, тошнота и слабость в ногах, вернули его в первоначальное положение.
      Было темно, и пахло сыростью.
      « И кто же меня  так шарахнул по голове? – задал он себе вопрос. – Неужели, приведение!»
      Сколько прошло времени, Петров не знал. Открыв глаза, он снова попытался встать, но, как не пытался, все его действия были тщетными. От напряжения закружилась голова, и он вновь потерял сознание.
      Откуда-то издалека до его слуха донесся голос домашнего петуха. Открыв глаза, он был удивлен. Комната, где находился, осветилась утренним светом. Было светло.
      « Не понял, - подумал Петров, - и что же, я провалялся тут всю ночь? – задал он себе вопрос. – Странно!»
      Окинув взглядом помещение, и не обнаружив рядом с собой никого, Владимир Сергеевич сделал попытку подняться на ноги. На этот раз, ему удалось. Держась одной рукой за стену, а другой, ощупал затылок.
      Кроме небольшой гематомы, голова практически была цела.
      « Да, прекрасно меня ударили, что до сих пор не могу очухаться».
      Передвигаясь, не спеша, Петров оказался около сундука. Немного постояв около него, он решил заглянуть в тайник. Чуть приподняв ящик, Владимир Сергеевич просунул руку. На его лице проступило удивление. К чему он так стремился, вдруг, исчезло.
      Не поверив себе, он еще раз, ощупал тайник, пытаясь найти в нем бумаги. Однако материалы исчезли.
      Вскрикнув от боли и досады, Петров прошел за стол, и опустился на стул.
И что за черт! – прокричал он. – И снова я потерпел фиаско.
      Забыв про фонарь, валявшийся на полу неподалеку от сундука, Владимир Сергеевич вышел во двор. Через минуту, осилив свою боль, он вернулся в опорный пункт.
      Голова трещала, в горле пересохло. Хотелось плакать, и кричать на свое не везение, но, не было сил. Опустившись на диван, он задумался, однако, пересохшее  горло заставило его вернуться в настоящее.
      Он поднялся, и прошел к столу. Наполнив стакан прохладной  воды, Владимир Сергеевич утолил жажду. Ноги ослабели и не желали держать его тело. Достигнув стола, он прошел за него, и опустился в кресло.
      Пролетело около часа. Почувствовав себя немного лучше, Петров бросил взгляд на телефонный аппарат. Что-то, надумав, он протянул руку, и передвинул его ближе к себе.
      Набрав номер городской прокуратуры, он стал ждать. Ожидая, когда на том конце провода поднимут трубку, до его сознания долетели слова, которые ранее были сказаны, Валежником Игорем Юрьевичем.
      « А ты не боишься, дорогой участковый инспектор, говорить по телефону то, что не положено слушать постороннему уху. Телефон могут и прослушивать».
      Решив прервать телефонные гудки, Петров нажал на рычаг. Слова Валежников, как будто были пророческими.
      Разобрав телефон, Владимир Сергеевич был разочарован. «Жучка» в телефонном аппарате не было. Окинув взглядом все помещение, он задумался.
      « И куда же, будь я на месте тех, - подумал он, - кто мог бы спрятать, направить свои усилия для поиска «жучка»?»
      Еще раз, окинув визуально кабинет, Владимир Сергеевич нагнул голову, чтобы посмотрел под крышку стола. Но, резкая боль пронзила его. И все же, не обращая внимания на нее, он заглянул под стол.
      Вдруг, на его губах проскользнула радостная улыбка.
      « Вот он родимый!», - воскликнул он.
      Достав «жучок», который был в виде не большой пуговицы, Петров снова задумался.
      « Интересно, и кому же надо было его устанавливать, а тем более подслушивать меня, и мои разговоры? …Наверное, тому, кто шарахнул меня по голове.  – Он раскрыл ладонь, и посмотрел на пуговицу. – И что же мне с ним делать? – задал он себе вопрос. – Верну-ка его на место. Пусть противник думает, что я не знаю о существовании «жучка».
      




                                                  Г л а в а    8


      Зазвонил телефон внутренней связи.
      Подняв трубку, начальник городского отдела внутренних дел майор милиции Шумов Николай Владимирович ответил:
Да, я тебя слушаю, Иван.
Николай, сколько раз, можно тебя предупреждать, чтобы ты не допускал 
этого сумасшедшего, участкового инспектора капитана Петрова к задержанному Киселеву? – Говоривший по телефону, сделал паузу. – Во-первых, это уголовное дело находится в производстве у старшего следователя прокуратуры, и, во-вторых. Хочу тебе напомнить, если этот твой Петров, что-то разнюхает, то не сдобровать в первую очередь тебе. Ты меня понял?
Ну, а что тут не понять.
А раз, так, то наматывай себе на ус, майор. И, запомни, хуже будет тебе.
Все верно, товарищ полковник, но, что я сделаю, если этот долбанный 
следователь разрешает Петрову вести разговор с Киселевым.
Странно, майор! – воскликнул полковник. – И, что, мне тебя, вечно, 
прикажешь учить? – Задал он вопрос майору Шумову. – Сделай так, чтобы, арестованный Киселев, сделал попытку бежать. …А вот дальше, как я понимаю, мне тебя не учить.
И что же, полковник! Не понял.
      Не сдержав себя, полковник заорал.
Уничтожь его, и все дела. Ты, что не понимаешь, что арестованный 
Киселев многое знает. Боюсь, как бы он не рассказал уже твоему участковому инспектору Петрову. – Полковник замолчал. – Да, и еще, - нарушил он молчание. – Ты установил «жучок» в кабинете Петрова? – поинтересовался тот.
Так точно. Дня три назад.
Ну, и как, есть что?
Есть, правда, немного, - ответил майор.
И что именно? – поинтересовался начальник УВД полковник 
Долинский.
Перехватили разговор Петрова со следователем Зининым, где первый 
сообщает о каких-то секретных материалах, якобы собранные, Скрябиным. За день до смерти, тот проговорился Киселеву, что хотел направить их в генеральную прокуратуру, а также и в наше Министерство.
Вот, черт! – прокричал полковник, - Ну и, что же, я теперь должен 
постоянно вытягивать из тебя информацию, как щипцами. А? – Хорошо, и что ты намерен делать? – задал он вопросу майору.
Есть небольшая мыслишка.
Что за мыслишка? – поинтересовался тот.
Надумал, через полтора часа направить своих людей в дом Скрябина, - 
ответил Шумов. – Дам команду, чтобы перерыли весь дом, но, чтобы нашли мне эти бумаги.
Прекрасно! – воскликнул полковник, - наконец-то, слышу от тебя, что-то 
уже конкретное, - похвалил Долинский своего родственника, и сделал паузу. – И все-таки, Николай, как мне кажется, это необходимо сделать прямо сейчас, - нарушил он молчание. – Пока еще не поздно.
      Согласившись со старшим двоюродным братом, Шумов ответил:
Понял, Иван, сделаю так, как ты просишь.
      Трубку на том конце провода бросили и послышались гудки. Вернув трубку на рычаг аппарата, майор Шумов опустился в кресло. От духоты в кабинете, спина вспотела, лоб покрылся капельками пота,  в горле пересохло и хотелось пить.
      Он поднялся.
      Открыв холодильник, и заглянув в него, Шумов протянул руку к бутылке минеральной воды, но, передумав, взял начатую бутылку коньяка, и вернулся с ней к креслу. Налив пол бокала, он тут же залпом опрокинул ее в рот.
      Почувствовав, как внутри его  разлилась прохладная жидкость, майор немного успокоился. Опустив голову на спинку кресла, он слегка зевнул, затем, закрыл глаза.
      Стук в дверь заставил его вздрогнуть, открыть глаза, и вернуться в настоящее.
      Стук повторился. Крикнув «входите», Шумов поправил прическу. Дверь открылась, и на пороге показалась секретарша.
      Разрешив ей пройти в кабинет, он поинтересовался:
Вы, что-то хотели?
      Она ухмыльнулась, и посмотрела на шефа.
Час назад, вы попросила меня к вам зайти, - ответила она, - а вот, зачем, 
не знаю.
      Опустив глаза, Шумов никак не мог вспомнить, что же он хотел. Пролетело несколько секунд. Но, что-то вспомнив, подняв голову, и сказала:
Леонора Петровна, скажите, начальник уголовного розыска у себя в 
кабинете?
Да, - ответила она. – Только что вернулся.
Тогда, попрошу вас, позвоните и скажите ему, чтобы срочно зашел ко 
мне.
      Махнув молча головой, женщина вышла, прикрыв за собой дверь.
      Оставшись один, Николай Владимирович налил в пустой бокал коньяку и выпил. Крякнув по-стариковски, он закурил.
      В дверь постучали.
      Выдохнув сигаретный дым, и крикнув «входите», майор бросил взгляд на вошедшего начальника уголовного розыска.
Проходи, - Шумов протянул руку, предлагая тому свободный стул. – 
Знаешь, капитан, я в последнее время не доволен твоей работой.
И какая причина, товарищ майор, быть мною не довольным? – 
поинтересовался офицер.
      Он не довольно посмотрел на подчиненного.
Сколько я могу тебе говорить, чтобы ты проконтролировал, чтобы, 
участковый инспектор капитан Петров не встречался с арестованным Киселевым. А что же на деле? Когда ему вздумается, тогда с ним и встречается, ведет какие-то разговоры. – Шумов затянулся сигаретой, затем, вынул ее изо рта, смял, и бросил в пепельницу. – Я понял одно, что у нас не камера предварительного заключения, а проходной двор. – Повысил он голос.
Выслушав нарекания в свой адрес, офицер возмутился:
Извините, товарищ майор, но, желал бы вам напомнить, я являюсь 
начальником отдела уголовного розыска, но, никак не начальником ИВЗ. …И, если ваши подчиненные, которые непосредственно отвечают за эту работу, товарищ майор, не желают подчиняться, то тогда извините, моей вины в этом, как вы понимаете, нет.
      Выслушав своего подчиненного офицера, Николай Владимирович, вдруг покраснел, и заскрипел зубами.
Послушай, ты, сопляк, еще будешь меня учить уму разуму! – прокричал 
Шумов, - да я тебя, раздавлю.
      Поняв, что, он, немного перебрал в своих словах, капитан Кудимов стал извиняться, перед  майором.
Извините, Николай Владимирович, не то сказал.
Это уже другой разговор, - смягчился Шумов, и слегка улыбнулся. – 
Значит, так. Завтра с утра, задержанного Киселева, по требованию следователя прокуратуры, необходимо доставить в кабинет на допрос. – Он искоса посмотрел на капитана. – Однако он ни каким образом не должен попасть к тому.
      Не поняв, почему он лично, начальник уголовного розыска обязан заниматься не своими служебными делами, капитан хотел возмутиться, но, решил промолчать.
И как же? – только поинтересовался он.
Слушай меня внимательно. Сегодня, где-то под вечер, как стемнеет, ты, 
берешь с собой своих людей, и выведешь Киселева из камеры. Но, так, чтобы никто этого не видел. Затем, вывозишь его за пределы города, и расстреляешь. – Шумов посмотрел на капитана. – Место выбирай сам, где тебе будет сподручно.  Главное, чтобы тот не мог попасть на допрос к следователю.  
Понял, - кратко ответил Кудимов.
А вот завтра, когда следователь запросит арестованного Киселева, я 
сообщу, что тот сбежал из-под стражи.
     Тот молча махнул головой.
Вот и прекрасно! – воскликнул Николай Владимирович.
      Поняв, что на этом разговор закончился, офицер встал.
И еще, капитан, прошу тебя, не возлагай эту задачу на кого-либо. Делай 
все сам лично.
      Кивнув в знак согласия, начальник уголовного розыска вышел из кабинета. Оставшись один, Николай Владимирович поднял телефонную трубку и стал ждать.
      Ждать пришлось не долго. Услышав голос начальника УВД полковника Долинского, он, не спеша, доложил план уничтожения Киселева.

          Г л а в а    9

      « Как не покажется странным, но, кому-то, вдруг, я стал интересен! – подумал Владимир Сергеевич. – А возможно, случайно кому-то прищемил хвост», - он слегка улыбнулся.
      Зазвонил телефон.
      Он снял трубку, но, кроме не прерывистого дыхания, никто больше не отвечал. Устав ждать, он вернул ее на место.
      Снова зазвонил телефон, однако в этот раз, он не стал спешить. Вынув изо рта сигарету и затушив ее, Петров неотрывно смотрел на аппарат.
      Пролетели секунды, однако звонки, которые действовали ему на нервы, не прекращались. Сняв трубку, он ответил:
Капитан милиции Петров слушает.
      Кто-то на том конце провода поднял трубку, а затем, раздался громкий смех, который длился несколько секунд. Смех, неожиданно оборвался, и грубый мужской голос прокричал:
Слушай, ты, Петров, не суй нос, куда не следует. – Голос замолчал. – 
Если не прекратишь, - возобновился он, - то сильно пожалеешь.
      Не успев ничего понять, Владимир Сергеевич открыл рот, чтобы поинтересоваться, кто звонит, как  раздались гудки.
      « Вот и начинается. Вначале угрозы, затем…, в общем, готовься к бою, Владимир Сергеевич», - обратился мысленно он к себе.
      И все-таки как не было противно и грустно, он был доволен тем, что, кто-то, по какой-то причине его боится, или завидует. Немного поразмыслив, Петров вернул трубку.
      «Итак, плюнуть на все и  вся, и сейчас же, не теряя больше ни секунды, смотаться в областную психиатрическую больницу, где необходимо было встретиться с профессором Степановым Леонидом Исааковичем, и попытаться задать тому несколько вопросов по делу. И, только получив ответы, я смогу понять действия и психику Скрябина Павла Егоровича, а значит, быть на пороге раскрытия данного преступления».
      Сделав звонок кому-то один звонок, Владимир Сергеевич вышел из-за стола.
      Через полчаса, после длительной тряски в общественном транспорте, он доехал до намеченной цели. Спрыгнув на ходу, чуть приостановившегося троллейбуса, Петров, уже не спеша, пошел в сторону показавшегося вдалеке здания больницы.
      Пройдя не большой путь, и оставляя позади себя остановку, Владимир Сергеевич почувствовал, что, кто-то смотрит ему в затылок. Он слегка огляделся, однако, кроме бегущих по своим делам людей, никого подозрительного в его представлении не было.
      Поправив на голове фуражку, он перешел на другую сторону улицы, и бросил взгляд в первую попавшую ему магазинную витрину. Только сейчас, приглядевшись, Петров увидел недалеко за своей спиной тех же двух неизвестных парней, которые, ранее преследовали его.
      На его губах появилась неприятная улыбка. Кто установил за ним наружное наблюдение, он не мог знать. Владимир Сергеевич резко повернулся. Военная выправка незнакомцев, подсказала ему:
      « Значит, мною заинтересовалась: то ли военная организация, то ли из нашего ведомства», - подумал он.
      Не выказав своего волнения и беспокойство, Владимир Сергеевич широкими шагами пошел к больнице.
      В приемном помещении главного врача стояла тишина. Не став ожидать прихода секретарши, Петров постучал в дверь.
      Мужской голос ответил:
Входите, дверь не заперта.
      Потянув ее на себя, Владимир Сергеевич сделал несколько шагов, и вошел в кабинет. Поздоровавшись с профессором, который сидел за столом, он представился:
Участковый инспектор капитан Петров Владимир Сергеевич.
      Приподнявшись с кресла, врач протянул руку для приветствия. Затем, стал приглашать пройти Петрова за стол. Дождавшись, когда сотрудник милиции занял свободный стул, поинтересовался:
Какая причина, молодой человек, привела вас к нам?
      Не зная с чего начать, Владимир Сергеевич замялся. Поняв причину заминки участкового инспектора, Леонид Исаакович слегка улыбнулся.
Прошу вас, Владимир Сергеевич не стесняйтесь. Я вас внимательно 
слушаю.
      Сняв с головы форменную фуражку, Петров ответил:
Профессор, на моей территории, которую,  я обслуживаю, - начал он, -  
произошло необычное убийство…
      Сделав удивленное лицо, тот посмотрел на сотрудника милиции.
И, что же, капитан! – перебивая Петрова, воскликнул врач. – Еще 
бывают и необычные убийства? – задал он вопрос.
К сожалению, бывают, Леонид Исаакович, - ответил Петров. – В 
крайнем случае, лично для меня, оно показалось, необычным.
Хорошо, поясните, чем же оно необычное?
Постараюсь, - произнес Владимир Сергеевич. – Как пояснил судебный 
эксперт, потерпевшего, которого нашли у себя дома убитым, был задушен. Но, не с помощью веревки, а рукой.
Не пойму вас, молодой человек, и, что тут странного! – воскликнул 
профессор. – Таким образом, как вы сейчас сказали, душат почти пятьдесят процентов из всех удушенных.
Извините, наверное, я сильно волнуюсь, - ответил Владимир Сергеевич, 
- и выразился ни так, как хотел.
Вот, вот, а я же говорил вам, не спешите, и обдумайте то, что желали 
мне сказать.
Петров потеребил в руках фуражку, и  продолжил:
Я хотел сказать, что убийца задушил свою жертву необычным путем…
И каким же? – перебивая его, профессор задал вопрос.
Убийца, схватил одной рукой за горло жертвы, а затем, спокойно 
оторвал его от пола. И держал того в таком состоянии до тех пор, пока он не задохнулся. О чем и подтвердил очевидец данного преступления.
Все ясно, - проговорил профессор. – И что дальше?
И еще. Этот же очевидец, заявил, что глаза убийцы на момент 
совершения преступления светились зеленым огнем, то есть светом, - поправил себя Петров. – Вот и хотел проконсультироваться у вас по данному вопросу.
Ну, хорошо, и что же вы, капитан, хотели от меня услышать?
Во-первых, мог ли убийца задушить потерпевшего таким образом? Это 
же надо иметь непонятную силу, чтобы оторвать от пола и держать на весу не менее семидесяти килограмм. -  Владимир Сергеевич сделал паузу. – И, во-вторых. Откуда и почему появилось зеленое свечение, которое шло из глаз преступника?
Выслушав вопросы участкового инспектора милиции, тот улыбнулся.
Ваши вопросы, молодой человек, мне понятны. Объясняю. Именно в 
момент обострения сильного стрессового, или душевного возбуждения на мозг, у больного возникает защитная реакция на происходящее, и он пытается, как ему кажется, защищаться. В связи, с чем у него и появляется огромная сила, а в глазах возникают проблески зеленого света, что и говорит о его сильном возбуждении.
Значит, как я вас понял, Леонид Исаакович, убийца, совершивший 
преступление, был психически больным?
Вы правы, молодой человек. Как не парадоксально, но это так.
Тогда еще один вопрос, - обратился к профессору, Петров.
Я вас слушаю.
Опасен ли такой больной для окружающих?
Могу сказать с уверенностью, что, нет.
И почему вы уверены, Леонид Исаакович?
Потому, товарищ капитан, что больной опасен только в отношении тех 
лиц, которые ранее, я имею в виду, когда-то, каким-то образом отрицательно повлияли на его сознание. И, заметьте. Пройдет много времени, но, узнав в том человеке своего обидчика, он может совершить, если сказать юридическим термином – преступление.
Понятно! – воскликнул Петров, и задумался. – Извините, Леонид 
Исаакович, - нарушил он свое молчание. – Случалось ли в вашей практике, что-то подобное?
      Профессор ухмыльнулся.
Обижаете, молодой человек. 
      Поднявшись со своего места, врач вышел из-за стола. Бросив взгляд на окно, он закурил. Сделав глубокую затяжку, Леонид Исаакович повернулся, и перевел взгляд на офицера.
Лет двенадцать-тринадцать назад, - продолжил он, - к нам в больницу 
был доставлен в тяжелом состоянии некий, Владимиров Валентин Юрьевич, который попал в автокатастрофу, а затем, с переломами был доставлен в городскую больницу, в травматологическое отделение. Однако полученные им травмы не повлияли на его здоровье. – Профессор замолчал, а затем, глотнул порцию никотина. – Но, узнав, что при этой аварии погибли его родные, его психическое состояние пошатнулось, и вот тогда, он был доставлен к нам. …Пролечился у нас не более месяца. И вот, как-то раз, один из санитаров взял и оскорбил его, а затем, с дуру взял, и ударил. О данном инциденте, ни я, ни мои лечащие врачи не знали.
      Устав стоять и передвигаться, профессор прошел за стол.
Отсутствовал медбрат в отпуске, а вернулся дней через десять. И, знаете, 
капитан, по моей просьбе, больного Владимирова вели ко мне на обследование, и надо же было случиться, в коридоре они встретились: Владимиров и медбрат. Никто из врачей, так и не понял, как этот молодец, килограммов под сто, оказался в его руках. Оторвав от пола такую тушу, больной стал его душить. Врачей в этот момент было четверо, они все бросились спасать медбрата. Но, как они не старались, вырвать того из рук больного никак не могли. На помощь подбежало еще несколько человек, и только тогда они смогли спасти медбрата.
      Он тяжело вздохнул.
Вот вам и пример, молодой человек.
Профессор, если можно было, то я хотел бы ознакомиться с его историей 
болезни.  
По правде, говоря, это запрещено, но я пойду на нарушение, и 
ознакомлю вас с ней, товарищ капитан.
      Порывшись с минуту в архиве, стоявшем тут же в кабинете, неподалеку от его стола, Леонид Исаакович протянул ему историю болезни на больного Владимирова.
Вот, молодой человек, что вы просили. Можете ознакомиться.
      Чтобы не мешать капитану, Профессор поднялся и вышел из кабинета. Оставшись один, Владимир Сергеевич перевернул лист. На него смотрело уже не молодое, но еще не пожилое лицо. Петров вздрогнул. Перед ним предстал незнакомый человек, однако, его глаза ему кого-то напоминали. Но, сколько он не вглядывался в них, так вспомнить не смог.
      Дверь тихо открылась, и в кабинет вернулся профессор. Бросив взгляд на лицо участкового инспектора, он заметил, что тот немного вздрогнул, поинтересовался:
Ну, что, молодой человек, узнали в нем кого-то?
Нет, - ответил Владимир Сергеевич, - данного человека вижу впервые, 
но вот его глаза, как не странно, я уже где-то видел. Но, вот где, не могу никак вспомнить.
И вы уверены?
Уверен, - ответил Петров.
Тот покачал головой.
Ну что ж, все может, быть.
      Поблагодарив профессора за оказанную ему помощь, и интересную информацию, Владимир Сергеевич покинул кабинет.
      Вечерело.
      Стрелки часов показывали половина седьмого. Необходимо было спешить. Дующий в спину ветер подгонял его. Прибавив шагу, он пытался как можно быстрее достигнуть остановки.
      До нее оставалось еще немного, и тут, взгляд Петрова остановился на знакомых ему мужских фигурах, которые, как и несколько часов назад, они не отставая, шли за ним. Сделав вид, что он не заметил тех, прошел к остановке.
      Ожидающих граждан транспорта на этот час было ни так уж много.
      Почувствовав прохладу дующего северного ветра, Владимир Сергеевич, съежился. Однако ждать подхода троллейбуса пришлось не долго. 
      Запрыгнув в салон, он прошел в конце троллейбуса, и опустился на свободное место. Окинув взгляд по сторонам, и убедившись, что преследователи остались, где-то там, на остановке, Петров вздохнул. 
      От усталости и  недосыпания, закрывались глаза. Протирая их, Петров пытался бороться с ном, однако тяжелые веки, закрылись.
      Транспорт подкинуло, попав колесами на выбоину. Голова дернулась, открыв глаза, Владимир Сергеевич посмотрел по сторонам, но, поняв причину несанкционированной тряски, он снова закрыл глаза, однако спать уже расхотелось.
      …До опорного пункта милиции оставалось метров сто  не большим. Оглянувшись назад, Петров увидел двоих незнакомцев, которые, угадав его растерянность, прибавили шагу, пытаясь его догнать.
      « И все же, что они хотели от меня? - задал он себе вопрос. – Вижу по их усердию, что они пытаются меня догнать, а значит, если я не ошибаюсь, получили указание действовать. – Владимир Сергеевич слегка ухмыльнулся. – Ну что ж, ребята, вот сейчас и посмотрим, на что вы способны».
      Почувствовав их горячее дыхание, он развернулся в пол оборота, и тут же резко остановился, ожидая их приближения.
      Обратив внимание на то, что преследуемый объект остановился, и пытается изменить обстановку не в их пользу, те, уже не скрывая своих намерений, прибавили шаг, и быстро стали приближаться к тому.
      Расстояние между ними быстро сокращалось. Восстанавливая дыхание от быстрой ходьбы, преследователи остановились, при этом, не забывая изучить обстановку. Теперь, угадав и поняв, что противник пытается сделать, те, отошли друг от друга на не большое расстояние, и уже не большими, но, размеренными шагами бросились в его сторону.
      Внутренне, приготовившись к нападению незнакомцем, Владимир Сергеевич ждал их приближения. Теперь до них оставалось не более метра. Быстро выбросив руки в стороны, он пошел тем на встречу.
      Только сейчас сообразив, что они допустили ошибку, преследователи резко остановились, однако исправить создавшееся положение, было уже поздно.
      Оттянув руки назад, Владимир Сергеевич со всего маху нанес удар нападающим в область шеи.
      Поперхнувшись от недостатка воздуха в легких, и от удара, те, не устояв на ногах, упали на землю. Драка, еще не начавшаяся, тут же прекратилась не в пользу преследователей.
      Оставив тех лежать, изрыгая пену со рта, Петров заторопился к себе в опорный пункт. Разрываясь от звонка, телефонный аппарат подпрыгивал на столе. 
      Вбежав в кабинет, Владимир Сергеевич быстро снял трубку, однако к его сожалению, откуда-то из глубины телефона раздавились лишь гудки.
      « Не успел, - подумал он. – И кому же я так был необходим?» – задал он себе вопрос.
      Набрав номер дежурной части городского отдела милиции, и услышав голос оперативного дежурного, он поинтересовался:
Юрий Петрович, капитан Петров беспокоит вас. Скажите, несколько 
секунд назад, не вы ли звонили мне?
      Получив отрицательный ответ, Владимир Сергеевич вернул трубку на место, а затем, прошел к дивану. Немного постояв, он опустился на диван, и закурил.
      Пролетели минуты.
      Вынув изо рта окурок, Петров решил подняться с дивана, но, стук в дверь, заставил его остаться на месте. Прождав несколько секунд, и не дождавшись того, кто постучал в дверь, он поднялся.
      Стук повторился.
      На его лице появилось недоумение. Так и не поняв, кто же это мог быть, он прошел к дверям. Открыв ее, Владимир Сергеевич выглянул на улицу. Свет, падавший с не  большого табло, на котором было выведено буквами « Опорный пункт охраны правопорядка»,  установленное на крыше, освещал не большой участок.
      Устремив свой взор в ночную мглу, но, не увидев никого, он поинтересовался:
Кто там, входите.
      Неожиданный удар по голове каким-то тяжелым предметом, потряс его. Потеряв сознание, Владимир Сергеевич свалился на порог своего кабинета.
      Очнулся от холодной воды, которая текла по его телу. Открыв глаза, он осмотрелся. Однако понять, где и что с ним происходит, так и не мог. В помещении, где он находился, было темно, и пахло сыростью. Недалеко от него, кто-то стоял,  слышалось, только непрерывное, тяжелое дыхание того, кто был рядом.
      Поняв, что сотрудник милиции очнулся, и зашевелился, из темноты раздался мужской голос:
Ну, что, очнулся, - обратился к нему незнакомый голос. – А ну-ка, 
«шестерки», - обратился все тот же голос, к кому-то. – Поднимите этого урода.
      Две пары рук, похожие на кузнечные щипцы, тут же обхватили его руки, и резким движением подняли его с пола.
Слушай, ты, урод, тебе же звонили, и сделали предупреждение, чтобы 
ты забыл об убитом Скрябине, и, прекратил играть с огнем. – Обратился к нему все тот же голос. – Но, тебе, кажется, неймется. -  Незнакомец сделал паузу. – В общем, так. Сейчас же сообщаешь мне обо всей информации, которую ты собрал о Скрябине Павле Егоровиче, и тогда, я даю команду, чтобы тебя отпустили.
Ну, а если нет? – обратился он в ту сторону, откуда долетали слова 
незнакомца. 
Тогда, пеняй на себя. Как понимаешь, шутить, а тем более проигрывать я 
не умею.
Ваши угрозы я понял, - чуть шевеля языком, проговорил Петров. – 
Однако я не пойму, что же конкретно вы хотели от меня услышать?
Повторяю! – повысил тот голос. – Все, что ты знаешь.
Извините, но, информацией по убийству Скрябина, я не владею, - стал 
врать он. – Знаю только одно. Его задушил какой-то маньяк.
Кто-то приблизился к нему.
Послушай, ты, мент, кончай придуриваться. Желаешь, чтобы дал 
команду, чтобы мои молодцы, тебя немного потрясли. – В темноте послышался плевок. – Взамен информации, твоя свобода.
И все же я не понял! – воскликнул Владимир Сергеевич, - о какой 
информации идет речь?
Ну, хорошо, - ответил незнакомец. – Ту информацию, которую оставил 
вам Скрябин. Теперь понял, о чем я?
Понять, то я понял. Но, не могу ничего сказать, так как и сам не владею 
данной информацией.
      Снова послышался плевок, который, на этот раз, попал ему в лицо. Владимир Сергеевич вытер его.
Как посмотрю, а вы прекрасный снайпер, - обратился он к незнакомцу.
Не пойму, при чем тут снайпер! – воскликнул тот.
Плюетесь смачно, и точно.
В ночи раздался смех, но тут же и оборвался.
И так, даю вам не более трех часов, - обратился незнакомец к кому-то. – 
Чтобы этот «молодец»,  выложил все, что знает о Скрябине.
      Заскрипели двери.
Надеюсь на то, что вы меня не разочаруете.
Она снова заскрипела, и тут же со стуком закрылась.
      « Если я не ошибаюсь, то кроме меня, здесь осталось еще двое, - подумал Владимир Сергеевич. – А значит, есть возможность смыться».
      Кто-то тихо подошел к нему. Удар кулаком в челюсть свалил его на пол. Так и не поняв, с какой-то стороны был нанесен удар, как второй, но уже ногой в живот.
Вот, сволочь, из-за тебя и твоего упрямства приходится торчать в этой 
вшивой дыре, - послышался голос одного из тех, кто получил команду выколотить из него информацию. – Давай, паскуда, отвечай. – Тот сделал паузу. – Или  вечно останешься здесь.
Думай, балбес, - прокричал второй. – Если расскажешь, будешь жить.
      Облизав окровавленные губы, Петров ответил:
Все, что знал, я рассказал вашему шефу. Больше добавить к этому 
ничего не могу.
Слушай, ты, мент, терпение у нас уже кончается. Даем тебе пару минут. 
Не скажешь, ты труп.
      Теперь он понимал, что шутки  действительно в любое время могут, закончатся, а значит, необходимо было найти какой-то выход из создавшегося положения. Но, вот как, пока не знал.
      Попытка освободится от пут, не удалась. Врезавшаяся в кисти рук веревка невыносимо давила. Ноги и руки, затекли, а затем, судороги окончательно выбили его из равновесия, и тогда, Владимир Сергеевич решил отказаться от идеи освободится.
      « Ну что ж, - успокоил он себя, - как говорится: утро вечера мудренее. Буду надеяться на чудо. А возможно, и эти, - он посмотрел в темноту, - помогут своими необдуманными действиями, или поступками найти мне правильное решение. А теперь, товарищ капитан, отдыхай, сохраняй свои силы и нервы. Все это тебе еще в дальнейшем пригодится». 
      Пролетело несколько минут, и, дверь, которая была закрыта, заскрипела. Приподняв голову, Владимир Сергеевич глянул в ту сторону, где на несколько секунд проник луч света, затем, снова все растворилось в темноте.
      Вдруг, луч света от карманного фонаря ударил в лицо, и на какой-то миг ослепил его. 
      Он закрыл глаза. 
Ну, что, ты, мент, - обратился к нему один из присутствующих парней, - 
надумал, или будем продолжать молчать?
Петров открыл глаза, и сказал:
Разговор состоится, но с условием…
Смотри, Алексей, - перебивая его, один из тех обратился по имени к 
своему товарищу. – Нас не было всего то несколько минут, а этот идиот, уже ставит перед нами условия!
Ну, и что же ты хочешь? – задал вопрос Алексей.
Мочи нет, в туалет хочется, - проговорил Владимир Сергеевич. – Может, 
проводите меня до туалета. А я…
      Не дослушав то, что хотел сказать сотрудник милиции, тот, который был старший в группе, вдруг возмутился:
И, что, это все твои условия? – не сдержав себя, парень громко 
рассмеялся. -  А может, еще потребуешь водочки, грамм, эдак, двести. А? – Прекратив смеяться, но продолжил говорить с иронией в голосе. – Вот сейчас  тебе будет, и туалет, и водочка. – Обложив Петрова отборным матом, он закричал. – Тебе, что, места мало, вон какие хоромы, а ему, видишь ли, туалет подавай.
Вижу, что у вас нет желания мне помочь, - ответил Владимир Сергеевич. 
– Тогда уж, извините, я отказываюсь от разговоров. – Он сделал паузу. – Но, если до вашего шефа дойдет о том, что я был согласен, но, по вашей глупости отказался, то он вас по головке не погладит.
      Поняв по сопению, что он задел их за живое, Владимир Сергеевич замолчал.
Смотри, какие мы обидчивые! – воскликнул один из тех. – Алексей, 
давай-ка, выволоки этого мента на улицу, - обратился он к товарищу, - раз не желает прямо здесь. …Но, смотри у меня, без фокусов, - теперь тот обратился к Петрову. – А то… 
      Подняв на ноги Петрова, Алексей обратился к напарнику:
А вдруг?
      Но, не получив на свой вопрос ответа, он толкнул, участкового инспектора в спину, и,  проявляя свое недовольство вслух, зло прошипел:
Чтобы ты, усрался. - Через минуту они оказались во дворе какого-то 
дома. – Давай, быстрее шевели ногами, - толкнув в спину, заговорил Алексей.
      Свет, ударивший в лицо, ослепил Петрова, он остановился, и закрыл глаза. Увидев, что участковый инспектор остановился, Алексей поинтересовался:
И что дальше? Может, уже передумал?
      Открыв глаза, и бросив удивленный взгляд на своего сопровождающего, Петров протянул связанные руки, и, обращаясь к тому, сказал:
Ну, и как же это, ты себе представляешь?
А что тут понимать, - проговорил Алексей с ухмылкой на губах. – 
Снимай подштанники, и мостись.
И каким образом! – возмутился Владимир Сергеевич, - и, что, зад, 
наверное, ты мне подотрешь?
Вот, урод! – воскликнул он громко, - и навязался ты на мою голову. – 
Вытащив из кармана пиджака пистолет, Алексей передернул затвор. – В общем, так. Если дернешься, стреляю без предупреждения.
      Засунув пистолет себе за спину пиджака, Алексей развязал руки Петрову. Освободившиеся от веревок руки не хотели его слушаться. Растерев их, Владимир Сергеевич почувствовал легкое жжение.
      Устав ждать, когда тот сдвинется с места, Алексей, уперев дуло пистолета в спину сотруднику милиции, прокричал:
Хватит, сколько же я буду тебя ждать, а ну, давай, двигайся. А то…
      Так и не успев закончить свою мысль, как неожиданный удар по голове, потряс его. Пистолет вывалился из рук, и упал на землю.
      Однако удар, нанесенный по голове, не достиг своей цели. Покачав ею, Алексей быстро пришел в себя, и, бросился на милиционера. Не осмыслив, и не рассчитав свои силы, он тут же был отброшен.
      Удар ногой в пах, затем, в голову, заставили того согнуться. Пролетели секунды. Очухавшись от ударов, Алексей огляделся, но, кроме него никого рядом не было. Только, где-то в темноте послышался топот убегающих ног.
      Ночная мгла поглотила беглеца.


           


                                                Г л а в а   10


      Машину трясло, и кидало  со стороны в стороны, когда колеса попадали на рытвины и ухабы. 
      Просунув голову в не большое отверстие, которое, ранее было застеклено, Геннадий пытался понять, где они находятся, а именно в каком районе города. Но, сколько он не вглядывался, узнать так и не смог.
      Темная, безлунная ночь поглотила не только окружающую ее природу, но, и его непутевую жизнь.
      Только сейчас, оказавшись в такой ситуации, Киселев все сильнее чувствовал приближения смерти. По телу пробежала нервная дрожь. Хотелось жить, как никогда.
      Он вернулся, и сел на свое место. Почувствовав под собой, что-то мягкое, он вытянул уставшие от напряжения ноги.
      От слабости, и побоев, которыми его истязали в милиции, заставляя взять на себя убийство Скрябина, болела и кружилась голова. Глаза закрывались, хотелось смертельно спать. Тяжело вздохнув, Геннадий стал трясти головой, пытаясь разогнать сон.
      Думать о смерти не хотелось.
      Машину вновь подбросило. Сбавив скорость, водитель повернул ее вправо, затем, стал набирать скорость. Тряска усилилась.
      « Значит, уже выехали за пределы города, - подумал он. – Интересно, и куда же они надумали завезти, и пристрелить меня, пока не могу понять».
      Прижавшись к металлическим бортам машины, Киселев прикрыл глаза, и задумался. Вспомнился разговор с начальником уголовного розыска капитаном Кудимовым, и его тяжелые кулаки.
      Однако, как тот не пытался выбить у него о разговоре, который произошел между ним и капитаном Петровым, он так ответа не получил. Теперь, вспоминая о прошедшем, Геннадий вдруг почувствовал, как его прошиб пот. Спина вспотела, на лбу выступили капельки холодной влаги.
      « Вот, черт! – воскликнул он, - и, как же я мог забыть о первом разговоре, и избиении меня этим шакалом – начальником уголовного розыска. В том разговоре, тот заикнулся о Петрове, при этом, извергая оскорбления в его адрес. Уже тогда, намечалась какая-та пакость против Владимира Сергеевича. – Он тяжело вздохнул. – А я, дурак, и не придал этому никакого значения, и не попытался его предупредить. – Геннадий махнул рукой. –Только и думал о себе, и о своей шкуре. …Наверняка и за ним уже идет охота».
      Мысли, неожиданно были нарушены. Машина резко остановилась, стукнула дверца, и послышались шаги.
      Дверь будки открылась, и грубый мужской голос прокричал:
Эй, ты, выходи. Уже приехали.
Выходить не хотелось.
      « Ну, вот, и пришел мой конец, - с грустью подумал он. – И все же я сделал не правильно, что не предупредил капитана Петрова об опасности».
      Повторный окрик, вернул его в настоящее. Свежий воздух проник вовнутрь кузова. Почувствовав холодок во всем теле, Киселев сделал попытку вернуться к своему месту, но был остановлен:
Скотина, - раздался все тот же грубый голос. – Ну, и долго ты думаешь 
так стоять, и дожидаться нового приглашения?
      Схватив Геннадия за ногу, тот рванул ее на себя. Не устояв на ногах, он упал на землю. От удара в глазах поплыли темные круги. Сил подняться уже не было.
      Пнув, лежащего на земле Киселева, ногой, сержант пробурчал:
Хватит валяться. Вставай. Или думаешь, что я буду тащить тебя на себе? 
Не выйдет.
      Его схватили за руки с двух сторон, и резко поставили на ноги. Голова закружилась, тошнота подступила к горлу. Ослабевшие ноги отказывались держать тело. Его шатало со стороны в сторону.
      Удар в спину заставил Геннадия двинуться с места.
      Развернув машину в сторону не большого леса, водитель включил фары. Лес осветился. Ударив Геннадия по плечу, рядом стоявший сержант милиции крикнул:
А, теперь, давай, беги.
      Сделав несколько шагов в сторону леса, Геннадий услышал за спиной щелчки автоматных затворов. Он остановился, повернул голову и посмотрел на своих палачей.
      Показав тем, палец вверх, он громко рассмеялся.
Ну что ж, господа, - обратился он к сотрудникам милиции, - как видно, 
сегодня не мой день.
      Пробежав метров двадцать, двадцать пять, Геннадий почувствовал, как ослабевшие ноги подкашивались. Зацепившись за первую попавшую кочку, он споткнулся, и повалился на землю.
      Вместе с падением неожиданно раздалась автоматная очередь. Резкая боль пронзила его. Вскрикнув, Киселев потерял сознание.
      Убедившись, что перед ними лежало бездыханное тело, бандиты в милицейских формах, покинули место своего преступления.
      …Наступил рассвет. Пробившийся сквозь тучи луч солнца, упал на лицо человека, который  лежал на земле.
      Открыв глаза от яркого света, Геннадий приподнял голову, и осмотрелся. Убедившись, что он один, да еще живой, попытался подняться. Резкая боль током прошлась по всему его телу.
      Не поверив своему счастью в то, что жив, он стал ощупывать себя.
      « Так, значит, это не сон, и я не в раю, а на грешной земле, - подумал он, и на его губах промелькнула улыбка. – Да еще и дышу», - пошутил Киселев.
      Радость, что он живой, а рана не опасная, наполнила душу. Оперевшись на рядом растущую молодую березу, Геннадий приподнялся. Однако от резкого движения, закружилась голова. 
      Его стошнило. Вытерев порванным рукавом пиджака губы, он сделал попытку, сделать шаг вперед, однако резкая боль в ноге, отдалась болью.
      Успев схватиться за ветку дерева, он, превозмогая боль, устоял на ногах. Не став больше испытывать судьбу, и переносить резкую боль, Киселев присел на землю. На левой ноге, ниже бедра, он нащупал кровоточащую рану. Пуля, не задев кости, прошила мякоть.
И все-таки как там не было, но мне повезло, - прошептал он.

 Г л а в а    11


      Вытирая на ходу окровавленные губы, Владимир Сергеевич спешил покинуть свое место временного заключения. Сделав путь не менее пятнадцати километров, он наконец-то достиг своего опорного пункта.
      Наступил рассвет, однако на улицах города было еще темно. Смыв с лица кровь, и сменив окровавленную рубашку на чистую, Владимир Сергеевич почувствовал себя намного лучше. Немного подумав, он прилег на диван, и закрыл глаза.
      Шум, доносившийся со стороны улицы, заставил его открыть глаза. Бросив взгляд на настенные часы, и убедившись, что они показывали девять, Петров протер глаза, затем, потянулся. Неожиданная резкая боль пронзило тело. 
      Он охнул и присел на диван.
      « Вот, козлы! – воскликнул он, -  и все-таки помяли они меня до основания».
      Сделав два шага по кабинету, Владимир Сергеевич вернулся к дивану, но, что-то вспомнив, решил пройти за стол. Опустившись в кресло, он слегка улыбнулся.
      Зазвонил телефон.
      Подняв трубку, он сказал:
Участковый инспектор капитан Петров слушает.
      Голос старшего следователя городской прокуратуры Зинина, поинтересовался:
      -     Скажи-ка, капитан Петров, где твой подопечный?
      Не поняв о ком, тот интересуется, Владимир Сергеевич, произнес:
О ком, ты, Егор?
Я лично о Киселеве! Товарищ участковый инспектор милиции.
Извини, но, я тебя не понял! – воскликнул он. – Если я не ошибаюсь, то 
дня два назад он был в камере. 
А вот я тебя сейчас огорчу. …Нет твоего Киселева в камере.
Как, нет! – повысил голос Петров. – Ты, не шутишь, Егор?
Извини, дорогой, капитан, но мне сейчас не до шуток. – Зинин сделал 
паузу. – Как мне доложили, при доставке Киселева в прокуратуру на допрос, он сделал ноги, и пожелал ровно дышать.
Ну, этого не может, быть.
Может, дорогой, может. Сбежал твой Киселев из-под стражи.
Мне не вериться, - ответил Владимир Сергеевич. 
Придется поверить.
Он не такой человек, чтобы бежать. …И все же я в это не верю.
Такой он, или не такой, а вот взял, и сбежал.
      Владимир Сергеевич вздохнул.
Тут, что-то ни так. Не могу поверить. Вот так взять, да и сбежать.
Извини, капитан, против фактов не попрешь. Но, это еще не все…
И что же еще! – не сдержав себя, воскликнул Петров.
В эту ночь, начальник УВД полковник Долинский Иван Петрович был 
найден у себя дома мертвым.
Странно, а это, каким же боком связано с побегом Киселева?
Могу сказать тебе, напрямую, - ответил Зинин.
И снова я тебя не понял.
А что тут не понимать. Полковник был задушен таким же методом, как и 
Скрябин Павел Егорович. – Егор сделал паузу. – В общем, как ты понимаешь, преступление совершенное один и тем же преступником.
И все-таки я не могу связать бегство Киселева с убийством полковника, - 
стоял на своей позиции Петров.
Ну, знаешь! – громко воскликнул Зинин. – Ты, можешь думать, как 
хочешь, а вот я склонен к обратному.
      В трубке послышались длинные гудки, говорящие, что разговор окончен. Вернув трубку на рычаг аппарата, Владимир Сергеевич смял сигарету, которую так и не закурил.
      « И все-таки я не поверю в эту чушь, - подумал он. – Пока не установлю настоящего преступника».
      Запрокинув голову на спинку кресла, Владимир Сергеевич задумался. Возникший в голове сумбур никак не давал ему сосредоточиться, и собрать все происшедшее в одну не разрывную цепочку.
      « Вначале, сбегает из-под стражи Киселев, - подумал он. – И именно в тот момент, когда он должен был быть доставлен на допрос к следователю, и допрошен по делу Скрябина. Затем, похищают меня. – Он приподнял плечи в недоумении. – Да, еще этот долбанный «жучок», установленный у меня в кабинете».
      Достав сигарету, он закурил.
      Выдохнув сигаретный дым, Владимир Сергеевич взглянул в окно. На город постепенно опускался вечер. Почувствовав усталость в ногах, он поднялся. Стряхнув с колен пепел, он вышел из-за стола.
      От неожиданного телефонного звонка, он вдруг вздрогнул. Подняв трубку и приложив ее к уху, Петров услышал тревожный женский голос. 
      Так и не поняв, что она хотела, он перебил ее, и поинтересовался:
Извините, что у вас случилось?
      Теперь в трубке послышалось всхлипывание, перешедшее на рыдание. Не став останавливать женщину, давая ей немного поплакать, он ждал. Пролетела минута. Немного успокоившись, женщина уже более отчетливо, сказала:
Владимир Сергеевич, это вас беспокоит Валежникова Антонина 
Ивановна. Прошу вас, посетите моего мужа. Он желал бы с вами поговорить.
А что же все-таки случилось, Антонина Ивановна? – задал он ей вопрос.
Захворал. Твердит одно и тоже: умру, и унесу с собой в могилу свое 
прошлое.
И что же, конкретно, он хотел мне сообщить?
Извините, Владимир Сергеевич, но не могу знать. Мне ничего не 
говорит, требует только вас.
Ну что ж, раз требует, то ждите, сейчас приду.
      Вернув трубку на место, он слегка улыбнулся.
      « И что же на этот раз, этот прохвост, Игорь Юрьевич хотел мне сообщить, - подумал он. – А не очередная ли эта его уловка. Придешь, а у него и шахматы уже расставлены».
      Остановившись перед дверью, Владимир Сергеевич постучал. Ждать пришлось всего несколько секунд. Дверь открылась, и на пороге показалась жена Валежникова.
      Пригласив участкового инспектора пройти в дом, Антонина Ивановна прикрыла за собой дверь.
Проходите, Владимир Сергеевич в зал, муж ждет вас.
      В зале на диване лежал Валежников Игорь Юрьевич, лицо которого было немного помято, под глазами мешки.
      Поздоровавшись с ним, Петров поинтересовался:
Ну, и что же случилось, Игорь Юрьевич?
Тот приподнял голову.
Да вот, немного захворал. На душе накипело и боюсь, что унесу свою 
тайну с собой в могилу. – Он проглотил слюну, и облизал губы. – То, что я хочу сказать тебе, Владимир Сергеевич, ты, как участковый инспектор, и ответственный за данный участок, должен знать.
      Передвинув стул ближе к дивану, Петров опустился на него.
Я готов вас внимательно выслушать, Игорь Юрьевич.
      Не отреагировав на слова участкового инспектора, Валежников закрыл глаза, а затем, и вовсе замолчал.
      Пролетело несколько секунд, однако больной не пытался заговорить, и все молчал. Так и не поняв, что же могло случиться с тем, Владимир Сергеевич повернул голову в сторону комнаты, куда ушла хозяйка дома, и стал приглашать ее войти в зал:
Антонина Ивановна, прошу, вас, пройдите в зал.
      Со стороны спальной комнаты послышались негромкие шаги, и через секунду в зал вошла Валежникова.
Что-то случилось? – поинтересовалась она.
Да, вот! – воскликнул Петров, - ему вроде стало плохо. Закрыл глаза и 
все молчит.
      Бросив взгляд на мужа, женщина опустилась в кресло, и тяжело вздохнула.
Извините, Владимир Сергеевич, что я вас оторвала от работы, - 
забеспокоилась она. – Теперь, бесполезно ждать. В таком состоянии он пробудет уже до самого утра.
      Встав со стула, Владимир Сергеевич попрощался, и вышел из дома, так и не узнав какую тайну ему хотел поведать Игорь Юрьевич.
      На улице стемнело. Закрыв за собой калитку, он пошел в сторону опорного пункта. Однако, заходить в кабинет ему не хотелось. Стояла прекрасная, безветренная ночь.
      Остановившись около входных дверей, Владимир Сергеевич закурил. Сделав несколько затяжек, затем, выдохнув из легких сигаретный дым, он вдруг услышал свое имя.
      Кто-то неподалеку от него тихо стонал.
      Прислушавшись к тишине ночи, Петров надеялся снова услышать того, кто назвал его имя. Пролетела минута. Смяв недокуренную сигарету, он сделал несколько шагов, и тут из глубины ночи послышался вначале стон, а затем, его имя.
      Так и не поняв, кто мог его звать, Владимир Сергеевич подошел к дереву, которое, росла на не большом расстоянии от здания опорного пункта, и снова услышал стон.
      Он нагнулся, и стал внимательно разглядывать. Глаза, привыкшие к темноте, вдруг увидели под деревом лежащего человека. Присмотревшись к тому, Владимир Сергеевич узнал в нем Киселева Геннадия. 
      Петров огляделся, но, убедившись, что никого рядом посторонних не было, он, не теряя время, поднял его на руки, и втащил в кабинет. Уложив Геннадия на диван, Владимир Сергеевич осмотрел его.
      Ниже бедра правой ноги сочилась кровь. Лицо и руки, были измазаны грязью и  кровью. Тяжело дыша, тот, что-то пытался сказать, однако понять обрывки фраз, Петров так и не смог.
      Лоб горел. Намочив носовой платок в холодной воде, и немного выжав его, Владимир Сергеевич положил тому на лоб.
      Он задумался.
      « Рана та, пулевая, - подумал Владимир Сергеевич, - значит, кто-то стрелял в него. – Он вспомнил слова следователя. – Возможно, Егор был в чем-то прав. – Петров пригляделся к ране. – А стреляли то не из пистолета, не иначе, как из автомата».
      Вскрикнув от боли, Геннадий открыл глаза, но, не поняв где он, вновь закрыл их.
      « Необходимо вызывать скорую помощь», - подумал Петров.
      Однако, боясь за судьбу друга, и понимая, что лица, пытавшиеся убить Киселева, могут найти его в больнице, и уничтожить. Не отводя взгляда от больного, Владимир Сергеевич провел рукой по голове, поправляя прическу, но, вдруг, что-то вспомнив, слегка улыбнулся. 
      Поднявшись на этаж, и остановившись около дверей квартиры, он постучался. За дверью послышались легкие шаги, затем, дверь с легким скрипом открылась, и на пороге показалась хозяйка квартиры.
      Узнав в сотруднике милиции капитана Петрова, женщина пригласила его пройти внутрь.
Что-то вы, Владимир Сергеевич, пришли так поздно? – 
поинтересовалась она.
Ольга Петровна, - обратился он к ней, - извините, конечно, но, у меня к 
вам будет большая просьба.
И какая же?
То, что вы сейчас услышите, пусть вас это не пугает.
Постараюсь, - ответила она.
У меня в опорном пункте находится раненый друг. – Он посмотрел в ее 
глаза, - вот и решил зайти к вам за помощью. Надеюсь, не откажете?
И что за ранение? 
Пулевое, - ответил Петров.
      Услышав о характере ранения, Ольга Петровна ответила:
Простите, Владимир Сергеевич, но я не хирург, а всего на всего 
медицинская сестра, и делать операции, как вы понимаете не мой профиль. – Она с испугом посмотрела на Петрова. – За такие ранения можно и срок получить.
      Владимир Сергеевич сделал грустную улыбку.
Ольга Петровна, прошу вас, не бояться. Все, что тут произойдет, 
отвечать буду лично я. – Он вновь взглянул ей в глаза. -  Поэтому прошу вас, оказать ему медицинскую помощь.
Нет, Владимир Сергеевич, я отказываюсь, принимать такие решения.
      Поняв, что ему не удаться уговорить Ольгу Петровну, которая была права, он решил выдвинуть ей еще один аргумент, надеясь, что она все же переменит свое решение.
Попав в больницу, те, кто пытался его убить, узнают, что он жив, 
попытаются еще раз, его уничтожить. – Он провел рукой по вспотевшему лбу. – А он, проходит у меня как главный свидетель по одному убийству.
      На ее губах, вдруг появилась еле уловимая улыбка, которая не ускользнула от его глаз.
Ну, как, вы согласны, Ольга Петровна?
Вы меня уговорили, Владимир Сергеевич, – ответила она. – А теперь, 
главное. Как же зовут вашего друга? – поинтересовалась Ольга Петровна.
Киселев Геннадий, - произнес Петров, но тут же замолчал. – И еще, - 
нарушил он молчание. – Не хочу от вас скрывать, но, он был арестован…
Что! – воскликнула она. – Владимир Сергеевич, извините, но вы 
окончательно рехнулись, толкая меня на преступление. 
Ольга Петровна, естественно не хочу. Все, что ему криминируют, 
неправда, как говорится, сшито белыми нитками. Такой человек не способен на убийство, да и, между прочим, и на другие.
      Услышав о человеке, который, совершил преступление, Ольга Петровна возмутилась:
Да вы что, Владимир Сергеевич, смеетесь надо мной?
Никак нет. – Но, прочитав на ее лице боязнь за свою судьбу, он сказал: - 
Ну что ж, Ольга Петровна спасибо хоть выслушали. – Он повернулся. – Еще раз, извините за беспокойство.
      Сделав несколько шагов в сторону дверей, он был остановлен.
Только ради вас, Владимир Сергеевич, я согласна, - ответила она. – Не 
обижайтесь.
Петров радостно улыбнулся.
Большое спасибо, Ольга Петровна.
Она махнула рукой.
Давайте-ка его бегом ко мне.
      Уложив больного на диван, Владимир Сергеевич отошел в сторону, освобождая место профессионалу. Осмотрев рану, Ольга Петровна подняла глаза и посмотрела на участкового инспектора.
Послушай, Петров. Во-первых, рана сквозная, кости к счастью целы, - 
она улыбнулась. – Это просто замечательно. Во-вторых, ты во время его притащил. Еще немного и могла бы начаться гангрена. А так,  денька через три, четыре, он у нас запляшет. – Она сделала паузу. – А теперь, прошу тебя, оставь нас. Свою работу ты сделал, дальше начинается моя.
      Еще немного постояв, Владимир Сергеевич подчиняясь женщине, вышел из квартиры. 
      Прибрав в кабинете, и, убедившись, что все кровавые пятна на полу и на диване были убраны, Петров тяжело вздохнул. Вылив грязную воду, и еще раз, убедившись, что в помещении было чисто, прошел за стол и закурил.
      Теперь он не боялся за жизнь друга, так как тот находился в надежных и верных руках. Ольге доверял, как самому себе.
      Прошло не более двух суток.
      Постепенно больной поправлялся, лицо посвежело, на щеках появился румянец. Температура, державшаяся более суток, прошла.
      Увидев входящего в зал Петрова, Геннадий улыбнулся.
Удивительно! – воскликнул он, - где и как ты меня нашел?
Ну, ты, это брось, - ответил Владимир Сергеевич, - во-первых,  не я тебя 
нашел, а ты сам нашел меня…
А, во-вторых? - перебил он Петрова.
Ты должен быть благодарен своему крепкому здоровью, - похвалил 
Петров, Геннадия. – Потерять столько крови, и остаться в живых, это не каждому суждено. 
      Владимир Сергеевич повернулся в сторону хозяйки квартиры, и поинтересовался:
Ты не против того, Ольга Петровна, чтобы я закурил.
      Получив разрешение, он закурил. Выдохнув сигаретный дым, он перевел взгляд на Киселева.
Рассказывай, что же с тобой случилось?
      Бросив взгляд на своего врача, а затем, на Петрова, Геннадий сказал:
В тот день, я имею в виду в день убийства Скрябина Павла Егоровича, - 
начал он, - меня крепко побили в милиции, заставляя меня, чтобы я признался  в совершенном преступлении. Естественно я стал отказываться. Но, после продолжительной трепки, я не сдержался, и уже кое-что им рассказал. Однако мне не поверили, и продолжили избиения, нанося мне увечья. – Геннадий глубоко вздохнул. – Все это продолжались целые сутки, не давая мне ни сна, ни отдыха.
      Он вдруг замолчал.
Ну, и что же дальше? – стал беспокоить его Петров.
Только через какое-то время я вдруг понял, что избивали меня не за 
совершенное убийство…
А что же именно они хотели от тебя? – перебивая Геннадия, 
поинтересовался Владимир Сергеевич.
Этим, ментам, необходимо было узнать, что же перед смертью мне 
рассказал Скрябин. Поняв это, я решил молчать, и прикинуться «шлангом». – Облизав пересохшие губы, он продолжил: - Затем, побои продолжались уже непрерывно, через каждые два часа. В какое-то время, не сдержав их, потерял сознание. А вот когда очнулся, то услышал твое имя.
Это уже интересно! – воскликнул Петров. – И что же они говорили обо 
мне?
Я прислушался к разговору. Разговаривал начальник уголовного розыска 
капитан Кудимов, - Геннадий сделал паузу и посмотрел на товарища. – И с кем ты думаешь? – Не отводя глаз от Петрова, поинтересовался он. – Ни за что не догадаешься.
Ладно, сдаюсь, - ответил он. – Говори.
Как это тебе странным не покажется, но это был, твой шеф. То есть, 
начальник городской милиции, Шумов.
Что! – чуть не прокричал Владимир Сергеевич.
Вот и говорю, что ни за что бы, не догадался. – Он слегка улыбнулся. – 
А они, между прочим, разговаривали о тебе.
И что же они такое говорили?
Хотели провести с тобой беседу, и выяснить, что тебе поведал я об 
убитом Скрябине. То есть, как ты догадываешься, именно то, что тот передал мне, ну, а я, естественно тебе.
И что дальше? – поинтересовался Петров.
Они подозревали то, что я тебе все рассказал. Но, главное, это почему-то 
их сильно напугало. А особенно, твоего шефа. …А значит, что? – задал он вопрос Петрову.
И что?
А то, дорогой, что те двое, не иначе замешаны в убийстве Скрябина. – 
Геннадий пожал плечами. – А возможно, это только мои предположения.
Хорошо. И откуда же у тебя такие предположения? – задал Петров ему 
вопрос.
Слушая тех двоих, я понял, что они сильно волновались, и были 
напуганы…
Прекрасно, - перебил его Владимир Сергеевич, - это я уже слышал. Что 
дальше?
А вот из-за чего, - продолжил Геннадий, - я так и не понял. Не 
договорив, Шумов ушел, оставив Кудимова со мной наедине.
И что же произошло в последующем?
На завтра следователь прокуратуры затребовал, чтобы я был доставлен к 
нему на допрос. Однако в день звонка из прокуратуры, в полночь, ко мне в камеру вошел капитан Кудимов, и вместе с ним конвой. Через час мы оказались за пределами города. – Киселев сделал паузу и проглотил слюну. – Перед отправкой меня избивали, требуя от признания, но я молчал. И вот, в этот момент кто-то постучался в кабинет, и Кудимов вышел, оставив меня одного. Пролетело несколько секунд, и я услышал за дверью разговор. Я прислушался. В общем, из разговора я понял, что майор Шумов, дал указание начальнику уголовного розыска, чтобы тот любыми путями не допустил меня до следователя прокуратуры.
      Он замолчал.
А теперь раскинь мозгами, - нарушил Геннадий молчание, и обратился к 
Петрову. – И кому же это было выгодно, чтобы убрать меня, и какая тут причина?
Причина только одна, - ответил Петров, - и очень, как я понимаю, 
простая.
И какая же?
Скрябин Павел Егорович или знал, или имел кое-какой 
компрометирующий материал в отношении тех, кто так стремился уничтожить его. А теперь, боясь, что тот мог рассказать тебе о них, и, увидев в тебе опасность, они приняли решение убрать тебя.
Киселев согласился с Петровым.
Ты, прав! – воскликнул он. –  Убрав меня, как я понимаю, им теперь 
некого было бояться, и они успокоились.
И ты уверен? – поинтересовался Владимир Сергеевич, - ну, а как же я? – 
он посмотрела на друга. – Ты же сам говорил, что я для них также представляю опасность. И опасность, теперь, номер один, после того, как они уничтожили тебя.
Как я понимаю, - ответил Геннадий, - они теперь, могут взяться за тебя?
Возможно!
Бросив взгляд на часы, Владимир Сергеевич забеспокоился:
Извини, но мне уже пора.
Попрощавшись, он ушел.
      Войдя к себе, Владимир Сергеевич прошел за стол. Опустился в кресло и задумался.
      « Предположим в том, что те, кто пытался убить Киселева, поверили в его смерть, - подумал он. – И возможно, как утверждал Геннадий,  кто это организовал, в настоящее время успокоились, в надежде на то, что кроме меня, больше им никто и ничего не угрожает. А значит, рано или поздно они возьмутся за меня».
      Бросив взгляд на телефонный аппарат, и, что-то вспомнив, Владимир Сергеевич пододвинул его ближе к себе, и набрал номер.
      В трубке раздался знакомый голос:
Старший следователь городской прокуратуры Зинин слушает.
      Переложив трубку в другую руку, Петров ответил:
Егор, это я, Петров.
Узнал, тебя! – воскликнул тот. – Ты, что-то хотел?
Есть не большой разговор, - он сделал паузу. – Как понимаешь, не для 
посторонних ушей.
Хорошо, и что ты предлагаешь?
Если можешь, приезжай ко мне. Уверен, не пожалеешь.
Странно! – чуть улыбаясь, ответил Егор. – Откуда у тебя, Петров, такая 
уверенность?
Не был бы уверен, не позвонил. – Он замолчал. – В общем, - нарушил 
Владимир Сергеевич молчание, - решай сам: приехать, или нет. …Но, хочу предупредить, что этот разговор нам необходим, и чтобы он состоялся именно сегодня.   
Ну что ж, раз это необходимо, жди, буду минут через двадцать, - заявил 
Зинин.
      Послышались гудки, вернув трубку на место, Петров закурил. Пролетело около пятнадцати минут, как со стороны улицы послышался рокот автомобильного двигателя, затем, машина остановилась рядом со зданием опорного пункта милиции.
      Затушив сигарету, Владимир Сергеевич поднялся и быстро вышел навстречу своему коллеге. Разгоряченный и немного не в себе, в кабинет не вошел, а влетел Егор, столкнувшись с Петровым у порога.
Что случилось? – поинтересовался Владимир Сергеевич.
      Махнув рукой, Зинин, чуть сдерживая себя, сказал громко:
Да, какой-то, идиот, при повороте чуть не врезался в мою машину. Если 
бы не случай…, - он тяжело вздохнул, - и, как таким доверяют управлять крупногабаритными машинами?
      Остановившись у стола, Егор вытер вспотевший лоб, и только потом опустился на стул. Немного успокоившись, он посмотрел на участкового инспектора.
Ну, ладно, это уже в прошлом. – Он снова вытер лоб. – И что же ты 
хотел мне сообщить?
      Приложив пальцы к своим губам, тем самым, сигнализируя следователю, чтобы он немного помолчал, Владимир Сергеевич, обращаясь к нему, сказала:
В кабинете немного душновато, Егор, есть предложение выйти на 
свежий воздух. Покурим, освежимся.
      Махнув головой, соглашаясь с Петровым, Егор промолвил:
Действительно у тебя душновато, давай, выйдем.
      Со стороны реки подул прохладный ветерок. Закурив сигарету, Егор не понимая, что этим, а именно, прижимая к губам пальцы, хотел ему сказать Петров, поинтересовался:
И, что же это все значит? – он слегка возмутился. – А в кабинете 
поговорить, конечно, нельзя было!
А ты не горячись, - попытался он успокоить следователя. – Выслушай, а 
затем, ответь.
Ну, слушаю, тебя.
И часто ли с тобой случается такое?
      Бросив удивленный взгляд на Петрова, тот сказал:
Извини, Петров, но я не понял о чем ты? – повысил он голос.
Я имел в виду то, что произошло с тобой несколько минут назад на 
дороге.
Ты, имеешь в виду, столкновение?
Именно! – ответил Владимир Сергеевич.
Впервые, а что?
А теперь, извини, это, возможно, будет происходить чаще.
И снова я тебя не понял, капитан! – воскликнул Зинин. – Пугаешь, или 
как?
Вот именно, или как.
Поясни, - потребовал от него разъяснений, Егор.
Знаешь, если уж на дороге стали, происходит совсем непонятное, то ты, 
Егор, должен был и сам уже во всем догадаться.
Тот пожал плечами.
И о чем же я должен был догадаться, а Петров? 
Почему, после нашего разговора по телефону, с тобой вдруг случилось 
такое, которое никогда с тобой не случалось?
      Вынув изо рта недокуренную сигарету, и бросив ее себе под ноги, Егор задумался. Пролетела минута. Выйдя из состояния задумчивости, он посмотрел на участкового инспектора.
Значит, как я тебя понял, ты хочешь сказать, что в расследовании по 
делу Скрябина, мы с тобой попали в точку?
Тепло, дорогой.
И еще, - Егор хитро посмотрел на Петрова, - наш разговор 
прослушивался! – заявил он. – Прав я?
А вот теперь, Егор, жарко.
И кто же?
Вспомни, кто тебе звонил, и сообщил о побеге подозреваемого 
Киселева?
Погоди-ка, капитан, дай мне вспомнить. – Наступила не 
продолжительная пауза. – Вспомнил, - произнес Егор, - звонил начальник уголовного розыска капитан Кудимов.
А теперь задай себе вопрос: почему по данному факту звонил капитан 
Кудимов, а не именно оперативный дежурный по отделу? Причем тут, начальник уголовного розыска?
      Зинин улыбнулся.
Теперь начинаю понимать! – воскликнул он, - значит, у того был какой-
то интерес, чтобы сорвать следственные действия.
Именно, Егор, - сказал Петров, - и не только у него.
Как понимаю, им кто-то руководил, или командовал?
Верно. – Владимир Сергеевич замолчал. – И знаешь, - нарушил он 
молчание, - хочу тебе сказать, что эти же люди заинтересовались нами. – Петров прошел за стол и опустился в кресло. – И вот, позавчера я обнаружил у себя в кабинете прослушку. Однако решил ее временно не убирать. Пусть те думают, что мы не знаем о ее существовании.
И то верно, - согласился с ним Егор.
Верно, то верно, - заявил Петров, - но, ты чуть не пострадал.
      Егор махнул рукой.
Ладно, это все пустяки. Надеюсь, что больше не повторится, - заявил он.
Будем надеяться, - поддержал следователя, Владимир Сергеевич. – 
Теперь послушай то, что хотел тебе сказать.
Ну, и что же еще ты мне приготовил? – Егор слегка улыбнулся.
Киселев, подозреваемый по делу, в настоящее время находится 
неподалеку…
Что! – воскликнул Егор, и удивленно посмотрел на Петрова. – И ты 
говоришь мне об этом, так спокойно.
Ну, а что, должен кричать об этом на каждом шагу, чтобы все слышали, - 
заявил не довольно Владимир Сергеевич. – Так что ли?
И все-таки, ты же мог мне сообщить немного раньше?
Мог, - согласился он. – Но, вначале хотел поговорить с ним, и только 
затем, сообщить тебе.
Вот, обрадовал! – укоризненно воскликнул Зинин. – Мне необходимо 
допросить его, а ты прячешь его от меня.
А вот тут то, ты не прав…
И почему же? – поинтересовался следователь.
Да потому, что Киселева пытались убить.
Не понял! – возмутился Егор, - как это, убить?
Вечером, когда ты потребовал, чтобы арестованный Киселев на завтра 
утро был доставлен тебе на допрос, кто-то, а мы уже знаем, кто, сильно испугался в признании того во время проведения следственных мероприятий. И в этот же день, то есть после твоего звонка, капитан Кудимов получает указание вывести незаметно Киселева за пределы города, и расстрелять, при попытке к бегству. – Владимир Сергеевич проглотил слюну. – Однако, Киселеву каким-то чудом удалось спастись, получив только не тяжелое ранение в ногу.
И все-таки, интересная получается картина! – воскликнул Егор. – И кто 
же мог дать капитану указание, чтобы убрать Киселева?
Извини, но пока не знаю, - признался Петров. – Правда, имеются кое-
какие предположения.
А именно?
Начальник ГОВД майор Шумов.
Я просто удивлен! – повысил Зинин голос. – Ну, а тому, какой же резон?
      Владимир Сергеевич повел плечами.
Знаю только одно. Николай Владимирович Шумов, как я узнал 
несколько дней назад, был двоюродным братом убиенного начальника УВД полковника Долинского.
Ну, хорошо, это уже немного позже, - произнес Егор, - а теперь, мне бы 
хотелось встретиться с Киселевым, и пообщаться с ним. У меня к нему накопилось много вопросов.
Нет проблем, - ответил он. – Можешь прямо сейчас.
      Оставив следователя Зинина в квартире Ольги Ивановны беседовать с Киселевым, Владимир Сергеевич вернулся к себе в кабинет. Однако заходить в душное помещение не хотелось, и он решил подождать следователя на свежем воздухе.
      Пролетело не более получаса, как Зинин вернулся.
Ты был прав, капитан, - обратился он к Петрову.
      Так и не поняв о чем тот, Владимир Сергеевич поинтересовался:
Извини, не понял. И в чем же я был прав?
Я имел в виду, что ты был прав в отношении своего шефа, - ответил 
Егор. – Его даже не напугало то, что он мог бы «засветиться». Может, понадеялся, что его не вычислят.
Возможно, - согласился с ним Петров.
А главное, капитан, то, что мы установили, кому была выгодна смерть 
Скрябина Павла Егоровича. – Он сделал паузу. – Однако, пока не знаем ее мотива. …Надеюсь, что с помощью твоей и Киселева, в этом разобраться.
Если смерть Павла Егоровича была выгодна моему шефу, - сказал 
Петров, - значит, и начальнику УВД. – Он посмотрел на следователя. – Тогда, кто же и за что, задушил последнего?
Ну, что же сказать, - выдохнул Егор воздух, - если бы был жив 
Долинский Иван Григорьевич, то и разгадка была бы намного легче. А так, - сделал он паузу, и махнул рукой. – Но, ничего, разберемся и в этом. Дай только время. – Бросив взгляд на ручные часы, следователь засуетился. – Мне пора.
Хорошо! – воскликнул Владимир Сергеевич, - скажи, что будем делать с 
Киселевым?
И что ты этим хотел сказать? – поинтересовался Егор.
Дней через пять он поправиться, и, что будет с ним, опять в камеру?

Я вот что думаю, Владимир Сергеевич. Пусть наш подопечный пока 
«болеет» и развлекается, - Егор улыбнулся. – Как я понимаю, он это заслужил. Ну, а если возникнут какие-то вопросы по делу, я решу их на месте.
      Сев в машину, Зинин помахал рукой Петрову, и через минуту она скрылась в дорожной пыли.


                   


                                               Г л а в а    12


      Луч солнца, пробиваясь через толщу плотных штор, висевшие на окне, проник в помещение.
      Открыв глаза, Владимир Сергеевич слегка улыбнулся, а затем, скрип металлических пружин, доносившиеся из недр старенького дивана окончательно разогнали его сон.
      Вставать не хотелось.
      Он потянулся, протер глаза. Но, как ему не хотелось, а вставать было необходимо. Сделав несколько физических упражнений, и освежив полуголое тело прохладной водой, Петров растер его полотенцем до красных пятен.
      Почувствовав себя намного лучше, он накинул на плечи рубашку, затем, не спеша, привел порядок на голове волосы. Постояв немного в раздумье, Владимир Сергеевич бросил взгляд в сторону окна. Сделав несколько шагов, он остановился около него.
      Убедившись, что за окном ничего не происходило, он, задвинул шторы, и пошел в сторону стола, но, передумав, вышел на улицу.
      День только начинался.
      Вынув сигарету, но, не успев ее вложить в рот, как со стороны кабинета раздался телефонный звонок, который заставил его вернуться.
      Быстро сняв трубку, Владимир Сергеевич сказал:
Капитан Петров слушает.
Петров, - обратился к нему оперативный дежурный, - в дежурную часть 
позвонила женщина, - назвав ее адрес, тот продолжил: -  По ее голосу чувствовалось, что она в возбужденном состоянии, в связи с чем, ничего конкретного так и не объяснила. …В общем, на месте разберешься, а затем, доложишь.
      Дав добро, он вернул трубку на место.
      …Вернулся через полчаса. Войдя в опорный пункт, Владимир Сергеевич был сильно удивлен. За столом, широко улыбаясь, сидел, Игорь Юрьевич Валежников.
Что случилось, Игорь Юрьевич? – поинтересовался он. – Если мне 
память не изменяет, вы еще ни раз, так рано ко мне не заходили. …Да, и как я знаю, вы до сих пор болеете.
Здоровье нормализовалось, - ответил тот, - и в настоящее время 
чувствую себя просто прекрасно. – Он вздохнул. – Однако одному дома находится, как ты понимаешь, Владимир Сергеевич, мне надоело, и вот решил навестить тебя. – Он вытянул руку, в которой держал шахматную доску. – Ну, что, может, по одной.
      Тяжело вздохнув, Владимир Сергеевич ничего не ответил, и прошел к столу. Закурив сигарету, он искоса посмотрел на не званного гостя.
Извините, Игорь Юрьевич, но я отказываюсь.
Причина? – поинтересовался тот.
Как таковой причины у меня нет, - ответил он, - просто нет желания, да, 
и настроения.
      Игорь Юрьевич пожал плечами.
Понял! – воскликнул он. – Нет, так нет, - согласился Валежников. – Но, 
мне бы хотелось хоть немного остаться в твоем обществе. А в этом, как я думаю, ты мне, Владимир Сергеевич, естественно не откажешь.
      Понимая, что если тот, что-то надумал, то уже не откажется, Петров махнул рукой, и сказал:
Оставайтесь, - согласился он.
      Присутствие постороннего человека отбивало у него желание к работе. Отложив в сторону недокуренную сигарету, Владимир Сергеевич взглянул на Валежникова, и поинтересовался:
Извините, Игорь Юрьевич, за то, что лезу к вам в душу. Но, мне 
хотелось бы узнать, кем вы работали до своей инвалидности? – Понимая, что он допустил ошибку в своих словах, Петров закашлялся, затем, поправился. – Я имел в виду до вашей пенсии.
      Оторвав глаза от шахматной  доски, которая лежала на столе перед ним, Валежников посмотрел на участкового инспектора, и ответил:
Да, ничего, Владимир Сергеевич, все верно.
Ну, и хорошо! – воскликнул Петров.
До своей инвалидности, - начал тот, - как вы, Владимир Сергеевич 
соизволили сказать, я работал, а вернее преподавал в средней школе. Преподавал свой любимый предмет, историю. – Он замолчал, видно было, что Игорь Юрьевич задумался. – А вот когда-то, - нарушил он молчание, - еще, будучи молодым, участвовал в раскопках исторических мест. Получил широкие познания в истории, и был этому благодарен. И естественно, в первую очередь своим учителям.
В глазах говорящего пробежал блеск неописуемой радости.
Смотрю я на вас, Игорь Юрьевич, и, что странно, я никогда еще не видел 
столько блеска и жизненной силы в ваших глазах.
Все правильно! – воскликнул он. – История для меня больше чем жизнь. 
– Валежников посмотрел на Петрова. – Извините за банальность моих слов. Но, это, так.
Ну, вот, я уже рад в том, что смог вас хоть немного расшевелить, Игорь 
Юрьевич. – Владимир Сергеевич слегка улыбнулся. – Если сказать по правде, я и не знал, что у вас может быть какой-то другой интерес, кроме шахмат.
Шахматы, товарищ участковый инспектор, это уже не интерес, а так 
себе, можно сказать, время провождения. – Валежников замолчал. – Ты можешь мне не верить, но, я увлекся, то есть прочитал от корки до корки весь «Капитал» Карла Маркса, и, что еще странно, все тома Владимира Ильича Ленина. – Почесав своей огромной пятерней затылок, он рассмеялся. – И, что самое интересное, не поверишь, они оказались в моих глазах достойными писателями и политическими деятелями.
      На лице Петрова появилось удивление, переходящее на улыбку.
И, что, действительно это так интересно? – поинтересовался он.
Извини, Петров, но я не вижу тут ничего смешного. Если внимательно 
вчитаться и понять, о чем они пишут, то любой умный человек, это понял бы, но…
      Со стороны улицы донесся визг тормозов автомобильных колес.
Ты, кого-то ждешь? – поинтересовался Валежников.
Вроде бы никого!
      Дверь слегка скрипнула, и в помещение опорного пункта вошел мужчина. Был он выше среднего роста, широкоплеч. Мужественное лицо; небольшой нос; квадратный, раздвоенный подбородок говорили о его уме, силе и упорстве.
Извините, за беспокойство, капитан, - обратился к нему незнакомец, - 
если я не ошибаюсь, ваша фамилия, Петров Владимир Сергеевич?
      Не поняв, что от него хотели, и кому он мог понадобиться, он ответил:
Вы, правы. Я, Петров Владимир Сергеевич. …Чем могу вам служить? – 
задал он мужчине вопрос.
      Протянув руку, мужчина поздоровался.
Мой шеф, хотел бы вас видеть, и переговорить по некоторым вопросам, 
которые он желал вам задать.
      Владимир Сергеевич немного был шокирован словам незнакомца.
Хорошо! – воскликнул он. – Я не возражаю. Передайте ему, что я буду 
его ждать.
Тот слегка улыбнулся.
Извините, капитан, но вы не поняли. Шеф желал бы, чтобы вы приехали 
к нему в офис.
И почему же?
Во-первых, никто не помешает вам вести с ним разговор. А, во-вторых, 
ваш кабинет, капитан, наверное, прослушивается.
Возможно, крупица правды в ваших словах есть, - согласился Владимир 
Сергеевич.
Это сказал не я, а мой шеф.
И кто же ваш шеф? – поинтересовался он.
Равиль Мухтарович Бекташев – депутат областной думы. Бизнесмен.
      Петров махнул головой.
Слышал о нем, и только, - признался он. – Однако пусть извинит меня, 
но мне стыдно признаться в том, что я никогда не видел его.
Вот! – воскликнул мужчина. – Теперь у вас появилась такая 
возможность познакомиться поближе. Ну, как?
      Подмигнув Валежникову, Владимир Сергеевич перевел взгляд на незнакомца.
Ну, а почему бы и нет. Я согласен.
Петров снова посмотрел на Валежникова.
Извините, меня, Игорь Юрьевич, но мне, правда, необходимо 
встретиться с Бекташевым.
Махнув головой, тот согласился.
Все верно, Владимир Сергеевич, если уж приглашает такой знаменитый 
человек, как Бекташев Равиль Мухтарович, то, действительно его необходимо посетить. Да и познакомиться с нашим депутатом будет вам полезно.
      Попрощавшись с участковым инспектором, Игорь Юрьевич покинул кабинет. Оставшись одни, Владимир Сергеевич пригласил мужчину присесть.
Прошу вас, присаживайтесь. – Дождавшись, когда тот опустился на 
свободный стул, продолжил: - Вы меня, извините, но, вам, придется  немного подождать. Мне необходимо уладить кое-какие формальности.
      Махнув головой, давая милиционеру понять, что он все понял, тот ответил:
Давайте сделаем так, товарищ капитан. Вы решайте свои вопросы, а я 
подожду вас в машине.
      Теперь, уже оставшись один, Владимир Сергеевич передвинул к себе телефон и набрал номер. Вслушиваясь, негромкие гудки, он терпеливо ждал, когда на том конце провода поднимут трубку.
      Пролетело несколько секунд, однако к телефону никто не подходил.
      « Ну, Егор, прошу, подними трубку, не молчи», - умолял он того. Он вернул трубку, затем, поднял, и снова набрал номер.
      Теперь, на том конце провода кто-то поднял трубку, но никто ему не отвечал. Не сдержав себя и свои эмоции, Петров прокричал:
Какого же черта, молчишь!
Откуда-то издалека вдруг послышался голос Егора.
Ну, и, что, орешь! – воскликнул он. – Слышу тебя прекрасно. – Егор 
сделал паузу. – Потерпи с минуту, сейчас освобожусь, и мы с тобой поговорим.
      Мембрана телефона на том конце провода была прикрыта, но, не смотря на это, было слышно, как Зинин с кем-то разговаривал. Однако о чем шел разговор с неизвестным, так и не мог разобрать.
      Через минуту разговор прекратился, и он услышал голос Егора, который уже непосредственно обращался к нему:
Я тебя слушаю, Петров.
Ты сидишь, или стоишь? – задал он вопрос следователю. – Если сидишь, 
то смотри, не упади.
Интересно, и какая же причина, чтобы мне упасть? – задал тот вопрос.
Минут пять назад, - начал, не спеша, Владимир Сергеевич, - ко мне 
приехал телохранитель, - он замолчал, - и знаешь чей? – нарушил он молчание.
Могу только предполагать, - ответил Егор. – Но, могу и ошибиться.
Это телохранитель, Бекташева Равиля Мухтаровича.
Что! – воскликнул Егор, -  и что он хотел?
Прости, но, увы! – воскликнул Владимир Сергеевич, - я бы и сам рад это 
знать. Однако, - он сделал паузу, - его телохранитель не в курсе. Говорит, что тот ждет меня с нетерпением. А вот зачем, и по какому поводу, уже узнаю, когда с ним встречусь.
И то верно, - согласился с ним Егор, - не будем загадывать вперед. …Как 
говорится: поживем, увидим. В общем, если что, звони.
      Петров вернул трубку на рычаг аппарата. Опечатав сейф, он вышел из кабинета. Недалеко от здания опорного пункта милиции его ждал черный «Мерседес».
      Через тридцать минут машина сбавила скорость, сделала пару крутых поворотов, а затем, водитель припарковал ее у ворот двора. Выскочив первым из машины, телохранитель протянул руку, приглашая Владимира Сергеевича пройти в двухэтажный особняк.
      Пройдя несколько метров по широкому и длинному коридору, тот остановился перед дверью. Постучав в нее, и не дожидаясь разрешения, телохранитель вошел в кабинет, и доложил хозяину офиса о прибытии капитана Петрова.
      Войдя в помещение, Владимир Сергеевич огляделся. За большим удлиненным  столом восседал сам олигарх. 
      Заслышав шаги вошедшего милиционера, Бекташев оторвал голову от поверхности стола, на котором лежало несколько газет, и посмотрел на того. Приподнявшись с кресла, Бекташев поприветствовал гостя, затем, стал приглашать его пройти за стол.
      Дождавшись, когда телохранитель оставил их одних, он представился:
Бекташев Равиль Мухтарович – депутат областной думы. – Он широко 
улыбнулся. – Однако в широких кругах, известен, как бизнесмен.
      Сделав небольшое движение, он приоткрыл, а затем, заглянул в тумбочку стола. Через секунду в его руках появилась не большая коробка с сигарами.
      Протянув ее в сторону Петрова, он сказал:
Угощайтесь, Владимир Сергеевич.
Но, получив вежливый отказ, Бекташев вернул ее на место.
Тогда: кофе, чай, Владимир Сергеевич? – Он слегка ухмыльнулся. – А 
может, что-нибудь покрепче?
      Расположение хозяина офиса и благоприятная обстановка раскрепостили и успокоили его. Напряжение, возникшее вначале приема, исчезло. 
Ну, а что, Равиль Мухтарович, в общем-то, я и не возражаю от 
спиртного, но, если только в пределах разумного.
Он махнул головой, а затем, повернув голову, крикнул:
Люба, - вызывая в кабинет секретаршу, - пожалуйста, нам коньяку грамм 
по сто. – Но, посмотрев на Петрова, он махнул рукой. – А давай, двести! Правильно я говорю, Владимир Сергеевич.
Верно, Равиль Мухтарович, - ответил он, - пить, так пить.
      От выпитого спиртного приятного закружилась голова. Оставив в сторону недопитый бокал с коньяком, Владимир Сергеевич посмотрел на Бекташева, и поинтересовался:
Равиль Мухтарович, мне не терпится узнать причину вашего 
приглашения? – Он сделал паузу. – Как понимаю, я вам был нужен для решения каких-то вопросов, которые возникли у вас. Я так, понял?
Ну, что сказать! – воскликнул тот. – Возможно, вы, капитан, чем-то 
правы. – Бекташев замолчал, а затем, задумался. – В общем-то, - нарушил он свое молчание, - у меня действительно возникли кое-какие вопросы, которые я желал бы с вами их обсудить. Если конечно, вы не возражаете, Владимир Сергеевич.
Я здесь, Равиль Мухтарович, значит, я согласен.
Тогда имейте в виду, Владимир Сергеевич, о чем сейчас пойдет 
разговор, он нужен не только мне, но и вам.
      На лице Петрова появилось нескрываемое удивление.
И что же? – поинтересовался он.
      Вынув изо рта сигару и положив ее в пепельницу, олигарх бросил взгляд на офицера.
Ну что ж, повторюсь, Владимир Сергеевич, что вы правы в том, что мне 
действительно необходимо поговорить с вами по возникшему у меня вопросу. Выслушав меня, вы поймете мое беспокойство. А вернее желание установить истину, хотя, возможно, я сам во всем виноват в происшедшем.
Я вас слушаю, Равиль Мухтарович.
Где-то, лет двенадцать назад случилась непоправимая беда. Мой сын – 
Ноиль Бекташев, возвращаясь, как-то из очередной гулянки домой на «Волге», естественно он был в нетрезвом состоянии, и в районе правительственных дач, нарушая правила дорожного движения, на большой скорости совершил автодорожное происшествие. – Он поднял еще не потухшую сигару, и затянулся. – В результате этого погибло два невинных человека: женщина и ее сын. – Бекташев тяжело вздохнул. – Я, конечно, сожалел, и сожалею до сих пор, однако, что случилось, то случилось. Но, если вы, Владимир Сергеевич, имеете детей, то поймете меня, и мое в то время состояние. Получив сообщение случившимся, я тут же выехал на место, и решил поговорить со старшим следователем, который находился в этот момент на ДДП, и составлял протокол осмотра.
      Поднявшись с кресла, Равиль Мухтарович сделал несколько шагов, затем, остановился. Сделав две затяжки, и выдохнув из груди сигаретный дым, он немного успокоился и вернулся в свое кресло.
Пытаясь спасти сына, я предложил следователю крупную, на то время 
сумму денег. Нахамив мне, тот стал отказываться от моего предложения. Однако в его глазах я увидел блеск жадности, но, повторное мое предложение, вновь было отвергнуто. Теперь поняв бесполезность своей затеи, я решил уехать, и тут же пошел к своей машине, но был остановлен следователем Шумовым Николаем Владимировичем, и …
Подождите! – перебивая Бекташева, воскликнул Владимир Сергеевич. – 
Вы хотите сказать, что это был…
Вот именно, - ответил Бекташев. – Это, теперь, как вы поняли, Владимир 
Сергеевич, был начальник городской милиции Шумов. Но, в то время он был всего, старшим следователем, в звании старшего лейтенанта милиции. – Он сделал паузу. – И вот, - продолжил Равиль Мухтарович, - остановив меня, Шумов кому-то стал звонить. Затем, перекинувшись с кем-то, несколькими словами, он передал мне трубку. В ту минуту я узнал и понял, с кем разговариваю. Это был начальник следственного отдела УВД, подполковник милиции Долинский Иван Григорьевич.
      Посмотрев на Петрова, на лице которого появилось удивление, Бекташев слегка улыбнулся.
Да, да, Владимир Сергеевич, это и был, в настоящее время, начальник 
УВД полковник Долинский. …Так, вот, заверив и успокоив меня в том, что все будет для сына на «мази», он попросил, чтобы я срочно приехал к нему, и обговорить данную ситуацию. Я, естественно обрадовался, и уже не теряя времени, поехал. Встретил он меня радужно, да так, как будто мы были с ним хорошими приятелями. После минутного разговора, не касающегося ДДП, Иван Григорьевич вдруг заявил и потребовал от меня такую сумму, которой я на то время еще не располагал. Однако я не стал отказываться. Деньги для меня были ничего, а вот сын…, - Равиль Мухтарович оборвал себя на слове, и замолчал. – Требуемую сумму, с трудом, но, достал, и думал, что спас сына. Но, глубоко ошибся.
И почему же? – поинтересовался Петров.
А вот дальше, Владимир Сергеевич было все интереснее, и интереснее, - 
продолжил он. – В отношении сына вынесли отказной материал, и его освободили от всей этой чехарды. Однако не прошло и двух месяцев, как я получаю второй удар. Весь данный материал по требованию городского прокурора был направлен в прокуратуру для проверки законности вынесенного постановления, и был адресован старшему следователю по особо важным делам, Скрябину Павлу Егоровичу, который рьяно взялся за это дело. Поняв, что все рушится, а эти двое: Долинский и Шумов, отказались со мной встречаться и обговорить наболевшие  на то время у меня вопросы, я решил заехать в городскую прокуратуру, и решить мирно со следователем Скрябиным. Ну, а тот, - Бекташев махнул рукой, -  даже и не пожелал со мной разговаривать. И тогда я ворвался в кабинет и пригрозил ему. В его глазах я прочитал неописуемый страх. Однако этого человека мне почему-то стало жаль,  и тогда я бросил ему на стол пачку сто долларовых купюр и сказал: «Это аванс». В общем, он сделал свой выбор, а если быть точным, он сделал так, как мне было нужно. Теперь я уже не боялся за судьбу сына. Странно! – воскликнул он. – И тут я снова ошибся.
И что же произошло? – задал вопрос Владимир Сергеевич.
Мужчина, а это был Владимиров Валентин Юрьевич, который потерял 
всю семью при столкновении с машиной моего сына, а сам с переломами был доставлен в больницу, выздоровел и посетил следователя Скрябина, где потребовал, чтобы его ознакомили со всеми материалами дела. Однако, этот молодец, я имею в виду Павла Егоровича, отказал тому в его праве, да еще допустил непоправимую оплошность…
И, какую же? – поинтересовался Петров.
Тот, придурок, нет бы, успокоить Владимирова, сделал все наоборот. А 
именно, налетел на того, оскорбил, а затем, стал кричать и доказывать, что вина в смерти его родных лежит на нем. Проглотив незаслуженное обвинение со стороны следователя, Владимиров Валентин Юрьевич покинул стены прокуратуры. – Хлебнув глоток воздуха, Бекташев продолжил: -  После этого, через два дня в подъезде одного из домов, куда ходил сын, был найден его труп. По заключению судебно-медицинской экспертизы  он был задушен. Но, заметьте, Владимир Сергеевич, задушен человеком высокого роста, и очень сильным, который задушил Ноиля на руках. Не могу понять, как он мог это сделать, ведь сын весил много и не мало, а около семидесяти пяти килограммов. Убийца приподнял и задушил его, как кролика. После поисков моими  людьми этого супермена, которые так и не смогли установить его местонахождения, мне пришлось снова обратиться за помощью к полковнику Долинскому. Тот естественно не отказался, но, затребовал колоссальную по тем временам сумму. В три раза больше того, что получил до этого. Летели недели, месяцы, однако преступник так и не был найден. Но, не смотря на все неудачи в его поиске, я все же верил. И только через два года, имея кое-какие наметки, мои люди все-таки нашли, то есть установили того, кто задушил моего сына. Им оказался, Владимиров Валентин Юрьевич. Однако в дальнейшем получился прокол, он скрылся.
Ну, а полковник Долинский, почему не помог в его розыске? – 
поинтересовался Петров.
Долинский! – удивлено воскликнул Бекташев. – Просто оказался 
скотиной. Не честным и не чистоплотным человеком. Таким же оказался и его двоюродный брат, ваш, шеф, майор Шумов. 
      Вспомнив о сигаре, которую он держал в руке, бизнесмен, попытался ее раскурить, но, поняв, что она потухла, вытащил ее изо рта, и бросил в пепельницу. 
И чтобы установить его местонахождения, то есть Владимирова, я лично 
побывал у его родителей в надежде узнать от них что-нибудь о нем. К моему несчастью они ровным счетом ничего не знали. Взяв у них несколько фотографий их сына, я решил обшарить все места, где Владимиров мог быть. После долгих поисков я все-таки напал на его след. Посетил областную психиатрическую больницу, где побывал разыскиваемый Валентин Юрьевич. Однако моя радость была преждевременной. Я вновь потерял ниточку. – Он слегка улыбнулся. – И вот, несколько дней назад я узнал, что на вашем обслуживаемом участке таким же образом, как и мой сын, был задушен Скрябин Павел Егорович, и немного позже, полковник Долинский.
А значит, что? – задал вопрос Владимир Сергеевич.
А значит то, что Владимиров, где-то рядом.
Верно, - согласился он с Бекташевым. – А теперь я повторюсь в своем 
вопросе, - Владимир Сергеевич посмотрел на того. – И все же, я бы хотел знать, зачем я вам понадобился?
Извините, Владимир Сергеевич, тут и к бабке не надо ходить. – Не 
сдержав себя, бизнесмен рассмеялся. – Шутка. – Он сделал паузу. – Капитан, денег я вам, конечно, предлагать не собираюсь, понимая, что это бесполезно, однако у меня к вам есть очень деликатная просьба.
И какая же, Равиль Мухтарович?
При установлении места нахождения Владимирова не сообщать в свою 
организацию, а сдать его мне. – Он посмотрел на Петрова. – И как, вы согласны?
Извините, но я вас не понял? – ответил он.
Вы все поняли, Владимир Сергеевич, и я жду вашего ответа. Согласны.
Ну что ж, я вам отвечу, Равиль Мухтарович. По закону, да и вы это 
прекрасно знаете, я обязан сдать его правосудию.
И все-таки, я буду надеяться, Владимир Сергеевич.
      Петров поднялся и просмотрел на часы.
Извините, но мне уже пора.
      Капитан ушел. Оставшись один, Равиль Мухтарович позвал секретаршу. Войдя в кабинет, она поинтересовалась:
Вы, что-то хотели, Равиль Мухтарович?
Люба, срочно пригласите ко мне двух телохранителей.
      Прошло несколько минут. В дверь постучали, а затем, на пороге с его разрешения показались двое крупных парней. Пригласив тех присесть, он, обращаясь к ним, сказал:
Кто сейчас был у меня на приеме, мне, кажется, нет смысла вам 
объяснять. – Бросив на них устремленный взгляд, и поняв, что те поняли, продолжил: - Так, вот, с этой минуты, как только выйдете из моего кабинета, чтобы ни на шаг от капитана, если даже он пойдет в сортир. И, самое, главное. Чтобы ни один волос с его головы не упал. Отвечаете своей головой. Задача ясна? – сверля тех своими глазами, Бекташев следил за их лицами. – Не спускайте с него глаз.
      Отпустив телохранителей, он развалился в кресле, но, вспомнив о сигаре, закурил.
      Отказавшись от автомобиля, который предложил ему олигарх, Владимир Сергеевич решил пройтись по улицам города.





                                                       Г л а в а    13


      Получив сообщение из сводок УВД о смерти двоюродного брата, и своего непосредственного начальника, майор Шумов Николай Владимирович находился у себя в кабинете, и думал.
      Теперь, он понимал, что преступник на этом не остановиться и в любое время участь начальника УВД, может настичь и его. А значит, необходимо было принимать какие-то кардинальные меры по своей безопасности.
      Но, вот какие и от кого, можно было ожидать угрозы, он  пока еще не знал. Боясь за свою жизнь, Николай Владимирович старался не оставаться один в доме, или в служебном помещении. Находясь на службе, и непосредственно в своем служебном кабинете, он требовал от секретарши большого внимания к тем, кто к нему пришел на прием.  А также, чтобы она без его разрешения не покидала приемное помещение, и не впускала к нему гражданских лиц.
      « Дураком был, когда я согласился втянуть себя, и клюнуть на многообещающие планы Ивана, - с содроганием в сердце, подумал он. – Жестокий и жадный, ради своего обогащения, Иван никого не щадил. Убить, или дать команду своим псам ликвидировать неуступчивых и не угодных ему людей, для него было, как раз, плюнуть. И сколько раз, я его просил прекратить произвол, но все было бесполезно. Зная, его взрывной характер, я все-таки дал ему повод втянуть меня в эту грязь. – Шумов слегка ухмыльнулся. – А с другой стороны. Если бы не Иван, то сидел бы со своей тупой головой не далее, как начальником следственного отдела и то, возможно, только его заместителем».
      Зазвонил телефон.
      Вздрогнув от неожиданного звонка, Николай Владимирович отогнал от себя не нужные мысли, и поднял голову. Быстро сняв с аппарата трубку, он сказал:
Я вас слушаю.
Голос незнакомого мужчины, поинтересовался:
Извините, но с кем я разговариваю?
Странно! – воскликнул он. – Так с кем же вы хотели поговорить? – задал 
Шумов вопрос.
Мне бы хотелось поговорить с начальником милиции.
Я вас слушаю.
Это, вы, майор милиции Шумов?
Да, - коротко ответил он.
      Вдруг связь оборвалась, и наступила тишина. Немного подождав, Николай Владимирович вернул трубку на место, но, вновь прозвучавший телефонный звонок, заставил его подпрыгнуть в кресле.  
      Схватив трубку, он прокричал:
Ну, я вас слушаю.
Спокойный мужской голос сделал ему замечание:
Николай Владимирович, почему вы так сильно нервничаете?
Извините, с кем я разговариваю? – вопросом на вопрос ответил он.
Это вас беспокоит старший следователь городской прокуратуры, Зинин 
Егор Васильевич.
И что же вы хотели, Зинин Егор Васильевич? – с какой-то издевкой 
спросил он следователя.
Мне бы хотелось с вами встретиться, и допросить вас в качестве 
свидетеля.
Странно! – воскликнул Шумов. – Если вас не затруднит сказать мне, по 
какому делу я прохожу как свидетель?
По делу смерти вашего двоюродного брата, и непосредственного  
начальника, полковника Долинского Ивана Григорьевича.
Понял вас, товарищ следователь. Ну, и когда же мне соизволите к вам 
явиться?
Когда вам, товарищ майор, будет удобно. Если у вас есть время, то 
можно явиться хоть сейчас. 
Хорошо, Егор Васильевич, как только найду свободное время, то я вам 
предварительно сообщу. В противном случае, завтра я буду у вас.
      Услышав гудки, и поняв, что разговор был окончен, Николай Владимирович вернул трубку на место. Закурив сигарету, он посмотрел на часы. Но, убедившись, что спешить некуда, он закрыл глаза, и задумался.
      Летели минуты. Что-то, вспомнив, он открыл глаза и бросил взгляд в сторону телефона. Вынув изо рта сигарету и отложив ее в пепельницу, Шумов набрал номер.
Да, - послышался мужской голос.
      Не узнав, кому же принадлежал этот голос, Николай Владимирович, что-то, пробурчал себе под нос.
Кто у телефона?
Трубку бросили.
      « Что за черт! – воскликнул он. – Звонят, а отвечать не хотят». Он окликнул секретаршу: 
Нина Григорьевна!
      За стеной раздался стук каблуков, и в кабинет легкой походкой вошла секретарша.
Я вас слушаю, - Николай Владимирович.
Нина Григорьевна, прошу вас, дозвонитесь до начальника уголовного 
розыска, и пригласите его срочно ко мне.
      Получив указание, женщина также, не спеша, вышла из кабинета, оставляя шефа в задумчивости.
      В дверь постучали, и через секунду на пороге в кабинет показался улыбающийся капитан Кудимов.
      Протянув руку, указывая тому на свободный стул, Шумов сказал:
Проходи, капитан, - дождавшись, когда тот занял место на стуле, 
продолжил: - Есть разговор.
      Еще раз, бросив взгляд на начальника уголовного розыска, Николай Владимирович открыл тумбочку стола, и достал  бутылку коньяка и два больших бокала.
      Разлив, не спеша, спиртное по бокалам, Шумов протянул один из них своему подчиненному.
Давай-ка, капитан, опробуем вкус этого замечательного напитка.
      Мелкими глотками, смакуя, майор допил свой коньяк.
Ну, и как? – дождавшись, когда капитан допил спиртное, 
поинтересовался он. – Здорово? И могут же армяне делать этот чудесный напиток. Можно сказать, не хуже самих французов.
Вы правы, - махнув головой, ответил Кудимов. – Действительно, 
божественный напиток, Николай Владимирович.
      Спрятав недоконченную бутылку и бокалы в стол, Шумов закурил.
И так, что же мы имеем, капитан? – обратился он к начальнику 
уголовного розыска. -  А имеем мы с тобой два трупа, и заметь, никакой информации. – Он посмотрел на Кудимова. – Хреново работают твои люди, капитан. Одно, только радует, чистая работа по «очистке» главного свидетеля Киселева. – Николай Владимирович ударил кулаком по столу. – Однако, капитан, ты допустил ошибку, даже можно сказать, не поправимую, упустив участкового инспектора капитана Петрова, так ничего и не узнав.
Тот пожал плечами.
Кто же знал, товарищ майор, - дрожащим голосом ответил Кудимов. – 
Что он окажется таким изворотливым и хитрым.
А вот в этом, капитан, ты не прав. Просто твои люди, оказались немного     
тупее, чем им положено.
Понял, - кратко ответил Кудимов.
А вот, раз, понял, то будь добр, возьми этого участкового инспектора 
лично на себя. – Шумов посмотрел на подчиненного. – Но, имей в виду, новая ошибка чревата опасностью. …В общем, необходимо вытрясти из него все, что он знает, и какой информацией, он, в настоящее время владеет
      Получив указания от своего шефа, капитан Кудимов вышел из кабинета.
      Зазвонил телефон.

 Бросив недовольный взгляд на аппарат, Николай Владимирович, махнул рукой от досады, однако, не спеша, поднял трубку:
Майор Шумов слушает, - ответил он.
Неприятный мужской голос поинтересовался:
Извините, с кем иметь честь разговаривать?
А вы, простите, с кем желали бы разговаривать? – в свою очередь  
Шумов задал тому вопрос.
Мне бы начальника городской милиции.
      С его губ сошла улыбка. Хотелось наорать на наглеца, но, сдержав свои эмоции, он ответил:
Я вас слушаю.
      Вдруг в трубке послышался смех, затем, все стихло, и голос незнакомца, сказал:
Отлично, майор, вот вы мне и нужны.
Короче, - в голосе Шумова послышались нотки раздражения, - вы, что, 
хотели, - прокричал он.
Как будто издеваясь, тот спокойно ответил:
Понял, вас, майор, отвечу. Хотел сказать вам пару слов в отношение
убиенного Скрябина Павла Егоровича.
      В груди, что-то сжалось, а в районе сердца  екнуло. Услышав о Скрябине, Николай Владимирович, не сдержав себя, рассмеялся.
Да, я вас внимательно слушаю.
Павла Егоровича я знал много лет, даже, если можно так сказать, мы 
были с ним в дружеских отношениях…
      Не дослушав неизвестного, майор Шумов оборвал того:
Я желал бы, чтобы вы говорили о сути дела, и если можно, короче.
Извините, товарищ майор, увлекся, однако короче у нас не получится. 
Прошу вас, наберитесь терпения, и вы все поймете.
Слушаю.
Так, вот, перед смертью Скрябин Павел Егорович сообщил мне о том, 
куда он спрятал бумаги, которые долгие годы…
Простите, что перебиваю вас, - обратился Шумов к незнакомцу, - но, мне 
хотелось бы знать, что в них говориться?
Не понял! – воскликнул мужчина. – И, что вы именно хотели бы 
услышать? 
Естественно о бумагах, и, главное, что в них, - возмутился Шумов.
Но, вы знаете, товарищ майор, получилась не большая досада…
И какая же? – перебил он незнакомца.
По правде, говоря, я их просто не читал, - признался мужчина. – Однако 
со слов самого Павла Егоровича понял, что он готовил «бомбу» в отношении вас и вашего брата. Но, вот свои идеи и помыслы, так и не успел выполнить. А по какой причине, вы, товарищ майор, должны знать.
Вы правы, - только и ответил майор.
Теперь, главное, почему я вам звоню. Желаете ли вы, майор, владеть 
ими, то есть бумагами.
      От такого везения, у Шумова задрожала челюсть.
Вы, наверное, шутите, или говорите не правду! – чуть не задохнувшись 
от радости, воскликнул он.
Простите, товарищ майор, но, я тут не вижу никакой шутки. Если 
желаете, то я вам организую, то есть подскажу, - поправил тот себя, -  где они спрятаны.
      В груди вновь все заклокотало, стук сердца, казалось, эхом отдалось по всему кабинету. Немного успокоившись, и взяв себя в руки, Шумов ответил:
Если это возможно, то я бы, естественно, не отказался.
Тогда, слушайте…
Да, да, я вас внимательно слушаю, - перебивая мужчину, ответил он.
Весь собранный материал Павлом Егоровичем, - он сделал заминку, - 
или, как вы называете на профессиональном языке, компрометирующий материал, находится в его доме, то есть, у Скрябина.
Послушайте, мил человек, но, в момент осмотра в доме был проведен 
тщательный обыск, однако, бумаг там не оказалось.
А вы, Николай Владимирович, не спешите, и, не перебивая меня, 
послушайте…
Извините, что снова не сдержался и перебил вас, но, знаете, нервы ни к 
черту. Пошаливают.
Понимаю вас, но, все-таки, требую выслушать меня до конца, а вот 
потом и решите все для себя. Хотите вы их получить, или нет.
Что, вы, мил человек! – воскликнул Шумов, - конечно, желал бы 
получить.
Так вот, - продолжил незнакомец. – Ваши люди не могли знать, а тем 
более найти бумаги, которые спрятал Скрябин. Если вы присутствовали при осмотре, то вы могли видеть в не большой каморке, которая находится в зале, стоит старый сундук.
Да, помню, - ответил Шумов.
Так, вот, в сундуке есть небольшое углубление, которое находится на 
дне…
Понял, и что дальше? – не выдержав, прокричал он.
Майор, и почему же вы такой несдержанный? – пожурил мужчина 
Шумова. – Прошу выслушать меня до конца.
Извините, больше не повторится, - в какой уж раз, заверял он 
незнакомца.
В общем, поставите сундук на ребро, и нащупаете углубление. Это и 
будет тайник, где спрятаны вас интересующиеся бумаги. Теперь, я думаю, что вы уяснили, товарищ майор?
Уяснил.
Хорошо. – Мужчина замолчал. – Однако, - нарушил он молчание, - есть 
одно «но».
И что же?
Вам необходимо прийти за бумагами только сегодня, и только в ночное 
время. Это для того, чтобы не привлекать внимания посторонних лиц. В общем, я вас предупредил.
      Открыв рот, Николай Владимирович попытался поинтересоваться у незнакомца, и решить для себя кое-какие возникшие вопросы, а также и сомнения. Но, услышав гудки, он понял, что доброжелатель бросил трубку.
      Вложив в рот сигарету, он закурил. Вытерев полные слез глаза, Шумов взглянул на дверь.
Нина Григорьевна, - окликнул он секретаршу.
Дверь с легким скрипом открылась, и показалась секретарша.
Вы меня звали, Николай Владимирович?
      Отмеряя шаги, Шумов, заслышав голос секретарши, остановился, а затем, повернулся  в ее сторону. Лицо было задумчивое и отражало, какое-то беспокойство.
Нина Григорьевна, срочно дозвонитесь до капитана Кудимова, и прошу, пригласите его ко мне.
      Оставшись один, Николай Владимирович прошел за стол.
      Зазвонил телефон внутренней связи.
      Подняв трубку, и услышав голос начальника уголовного розыска, он прокричал:
Капитан, давай срочно ко мне.
Понял, товарищ майор, - ответил тот, - сейчас буду у вас.
      Дверь, без предварительного стука, открылась, и  в помещение вошел Кудимов. Пригласив того пройти за стол, майор не опуская глаз, следил за действиями своего подчиненного.
Значит, как я понимаю, распоряжение в отношении капитана Петрова, 
ты уже дал.
Так точно, - по военному, ответил тот.
Тогда я бы хотел знать, - Шумов посмотрел на капитана. – Они 
справятся с ним без тебя?
Уверен, как в себе.
Прекрасно! – воскликнул Шумов, и сделал паузу. – Значит, - нарушил он 
молчание, - хотел бы тебе, кое-что сообщить.
И что же? – поинтересовался Кудимов.
После нашего разговора, где-то, - он посмотрел на часы, - часа три назад, 
ко мне неожиданно позвонил незнакомец, и сообщил о некоторых вещах. А именно о тех бумагах, которые принадлежали покойному Скрябину, и, которые в последние годы не давали мне покоя, при этом, заставляя вздрагивать при воспоминании о них.
Теперь, как я понимаю, Николай Владимирович, вам о них уже известно. 
…Я имел в виду у кого они.
Можно сказать и так, - согласился Шумов со своим подчиненным. – 
Если, конечно, доброжелатель, который позвонил мне, сказал правду. – Он тяжело вздохнул. – Тогда все мои страхи улягутся, и я окончательно успокоюсь.
Так это здорово! – улыбнулся капитан.
      Николай Владимирович поднялся и вышел из-за стола.
То, что, здорово, я понимаю. Но, есть одно «но».
И что за «но»? – задал он вопрос шефу.
Этот тип, который звонил, как ни странно, показался мне немного 
подозрительным.
И какая же причина у вас так думать, Николай Владимирович?
Если посмотреть под углом доброжелателя, она простая. Однако все, что 
им было сказано, было как-то неестественно. В его голосе, как мне показалось, был фальшь. – Сделав несколько шагов по кабинету, Шумов остановился, и посмотрел на капитана. – И далее. В момент осмотра всего дома Скрябина, никаких бумаг, интересующих именно меня, не было обнаружено. А этот, - показав куда-то пальцем вдаль, - сообщил, что они находятся в старом сундуке, в какой-то маленькой каморке.
Может, он не врал, когда говорил, о сундуке и каморке? – обратился 
Кудимов к Шумову. – Действительно в момент осмотра я видел сундук, который находился в какой-то маленькой комнате.
      Николай Владимирович задумался.
В общем, так, - нарушил он молчание. – Сейчас же тебе необходимо 
выехать к дому Скрябина, и осмотреть, этот чертов сундук  - Он поднял палец вверх. – Однако нужно проникнуть в дом, так, чтобы ни одна душа тебя не видела.
Понял, - ответил капитан.
      Понимая, что разговор окончен, Кудимов поднялся и прошел до дверей, но, был остановлен.
После осмотра тайника, я тебя жду с рапортом.
      Проводив глазами уходящего офицера, Николай Владимирович вернулся за стол, и закурил.
      « И так, весь компрометирующий материал Скрябина, через час, как минимум через полтора, будет в моих руках, - подумал он, и слегка улыбнулся. – А, значит, всех мои страхи прошедших лет, исчезнут».


                                                     Г л а в а   14


      «Девятка», резко затормозила и тут же остановилась. Пролетело несколько минут, а затем, в ночи послышался металлический щелчок, и дверца машины открылась.
      Выйдя из нее, мужчина огляделся по сторонам, но, убедившись, что его присутствие не привлекло ничье внимание, так как улица была пуста, он достал пачку сигарет и закурил.
      Стоявшая тишина вокруг него не нарушила его планы. Вытащив изо рта недокуренную сигарету, незнакомец, размахнулся, и выбросил окурок в кусты рядом растущего кустарника. Постояв еще с минуту, он прикрыл дверцу, и уже не оглядываясь, пошел в сторону дома,  принадлежащий убитому Скрябину Павлу Егоровичу.
      Достигнув калитки, которая вела во двор дома, тот снова остановился, и осмотрелся. Убедившись, что вокруг стояла тишина, мужчина открыл ее, и прошел во двор. Проделав не большой путь по не убранным и уже покосившимся  аллейкам до входных дверей, незнакомец обратил внимание, что она была чуть приоткрыта.
      Теперь, не теряя больше времени, он дернул дверь на себя. Раздался неприятный скрип ржавых петель. Не обращая особого внимания на скрип, мужчина вошел внутрь.
      В помещении было темно и пахло сыростью. Сделав несколько шагов, он остановился, достал из кармана не большой фонарик и осветил помещение. На расстоянии вытянутой руки от него находился дверной проем, который вел в другое, но уже маленькое помещение.
      Освещая, он вошел в него. В нескольких сантиметров от дверного проема стоял старый, деревянный сундук.
      « Вот я и у цели», - подумал он, и улыбнулся.
      Положив руку на сундук, капитан Кудимов, а это был он, как говорил ему Шумов, попытался нагнуться, чтобы приподнять ящик, но вдруг, до его слуха донеслись посторонние звуки.
      Выключив фонарь, он прислушался. Но, сколько капитан не старался, что-то услышать, вокруг него стояла тишина. Успокоившись, Кудимов сделал шаг от сундука, однако, что-то заставило его снова остановиться.
      По телу пробежала дрожь. Он почувствовал, как кто-то смотрел ему в затылок. Волосы на голове, зашевелились. Дрожа, как осиновый лист, капитан включил фонарь, и, осмотрелся. Убедившись, что в доме кроме него никого нет, он успокоился, однако дрожь не проходила.
      « И что меня так сильно пугает? – задал он себе вопрос. – Неужели стал стареть. Ну, а если это так, то пора уже и на покой».
      Прошло несколько секунд. Взяв себя в руки, Кудимов нагнулся. Схватив рукой за угол сундука, он попытался поставить его на бок. Но, был сильно удивлен. На вид, неказистый, маленький сундук оказался очень тяжелым.
      « И, что же он такой тяжелый, - подумал капитан, - камнями, что ли забит?»
      Вторая попытка приподнять его была намного успешней. Протянув руку под днище ящика, он стал шарить, пытаясь обнаружить тайник, который был спрятан под сундуком. От напряжения на лбу вздулись вены, и выступил холодный пот.
      Еще немного, и его губы расширились в улыбке. Заветный тайник был нащупан.
      Однако, улыбка появившаяся на губах, тут же исчезла. Тайник был пуст. Резко опустив сундук, Кудимов выпрямился. Стук, упавшего ящика, эхом разнесся по пустому дому.
      И, вновь от непонятного беспокойства по телу пробежала нервная дрожь. Со стороны из одной комнат, вдруг подул легкий прохладный ветерок. Испугавшись, от не понятного шороха, капитан выскочил во двор, забывая закрыть за собой дверь.
      Капельки холодного пота скатились со лба, попав в глаза. Вытерев платочком все лицо от соленой влаги, он покинул, как ему казалось опасное место. Только оказавшись в машине,  Кудимов постепенно стал успокаиваться.
      « Странно! – воскликнул он мысленно, - и чего же я так испугался, не пойму? – Он повернул голову и посмотрел в сторону дома, который в темноте был виден его только остов. – Если бы кто-то был в доме, то я бы наверняка встретился с ним».
      Страх постепенно улегся, только вспотевшая спина и мокрый лоб, напоминали ему о нем.
      …В приемной комнате никого не было. Постучав в дверь кабинета начальника городской милиции, но, не дождавшись разрешения, капитан Кудимов толкнул ее.
      Дверь, легким скрипом открылась. Сидевший за столом майор Шумов Николай Владимирович, заслышав шаги, поднял голову, и посмотрел на вошедшего капитана.
      Сделав жест рукой, предлагая тому пройти в кабинет, и сесть, тот поинтересовался:
И, как, капитан, чем обрадуешь? 
Но, присмотревшись к подчиненному, Николай Владимирович сразу понял.
Что случилось? – прокричал Шумов. – Не молчи, капитан.
      Облизав пересохшие губы, начальник уголовного розыска, не выказав своего страха, ответил:
Сундук с тайником на месте, Николай Владимирович, но…
Что, что! – вновь прокричал он.
Он просто оказался пустым.
      Глаза вдруг округлились, на лице его появился нервный тик.
Не понял, капитан! Как, так, пустым? …Ну, этого не может быть, - не 
поверил Шумов подчиненному.
Очень, просто, Николай Владимирович. Тайник пуст, никаких бумаг в 
нем не оказалось. – Кудимов проглотил слюну. – Значит, ваш доброжелатель, извините, вас обманул, как вы и подозревали ранее.
      Однако верить словам своего подчиненного ему не хотелось. И все же, все, что доложил капитан Кудимов, походило на правду, а значит, доброжелатель действительно повесил ему лапшу.
      Понимая, что он допустил оплошность, поверив какому-то мужику, Николай Владимирович поблагодарил капитана, и попросила того оставить его одного. Но, что-то вспомнив, он  остановил Кудимова, и сказал:
Все, что я тебя сегодня попросил сделать, забудь. – Шумов посмотрел на 
подчиненного. – А теперь, присоединяйся к своей группе, и все силы положите на капитана Петрова. Как только, что-то от него добьетесь, так сразу же ко мне с рапортом.
      Капитан ушел.
      Оставшись один со своими мыслями, Николай Владимирович, закурил. Пролетело не более минуты, что-то вспомнив, он поднялся с кресла, и заглянул в приемное помещение. Увидев секретаршу, которая занималась своими обязанностями, Шумов, обратился к ней:
Нина Григорьевна, если вас не затруднит, сварите мне кофе. Что-то уж 
голова раскалывается. Давление, видимо, упало.
      Послышался негромкий стук в дверь. Она открылась, и на пороге показалась секретарша с подносом в руках. Выложив все содержимое на журнальный столик, она молча вышла из кабинета.
      Бросив взгляд уходящей секретарше, Николай Владимирович, сделал несколько глотков кофе, и задумался.
      Дымя сигаретой, и запивая не большими глотками кофе, он вспомнил слова неизвестного мужчины, который требовал посетить дом Скрябина, и именно не позднее вечернее часа. Однако, сколько Шумов не думал над условием доброжелателя, понять его так и не смог. Может, в его словах был какой-то смысл. Но, вот какой? Ломал он голову, однако так ни к чему и не пришел.
      « А может, тот просто решил сыграть надо мной какую-то шутку, - подумал он. – Ну что ж, будем считать, что я принял его условие».
      Вспомнив об остывшем кофе, Шумов вынул изо рта сигарету, и бросил ее в мусорное ведро.
      Кофе, был вкусным, но, уже, остывшим. Сделав несколько глотков, Николай Владимирович опустил чашку с недопитым кофе на стол, и вышел из-за стола. 
      …Постепенно на город опускалась ночь. «Волга», начальника городского отдела внутренних дел чуть притормозила, а затем, припарковалась на обочине дороги, неподалеку от здания городской бани.
      Заглушив двигатель, водитель – сержант милиции, молча посмотрел на майора Шумова, но, поняв, что тот в данный момент находился где-то далеко, не стал его тревожить.
      Время летело, а начальник милиции все сидел в задумчивости. Устав ждать, водитель закурил сигарету, и выдохнул дым в приоткрытое окно дверцы. Но, почувствовав на своем плече руку шефа, он вздрогнул.
      Прекратив курить, сержант повернул голову.
Вы, что-то хотели, товарищ майор? – поинтересовался тот.
      Шумов попытался слегка улыбнулся, однако веселой улыбки у него не получилось. Сняв руку с плеча водителя, Николай Васильевич, сказал:
Алексей, дай и мне закурить. – Сделав несколько глубоких затяжек, он 
поинтересовался: - Сколько уже времени?
Восемь.
Прекрасно! – тихим голосом ответил Шумов, а затем, смахнув в окно 
сигаретный пепел. – Алексей, - нарушил он молчание, - выйди из салона машины, и немного пройдись.
      Так и не поняв, что от него хотел начальник милиции, он приоткрыл дверцу, и не спеша, вышел из машины.
      Прошло несколько минут. Дверца открылась, и в салон заглянул водитель.
И что там слышно? – поинтересовался Шумов.
Тихо, товарищ майор.
      Не ответив сержанту, Николай Владимирович прикрыл глаза, и задумался. Сколько пролетело времени, не знал. Открыл глаза, и тут почувствовал, как в области сердца, что-то защемило.
      « Что такое со мной? – задал он себе вопрос. – Неужели, что-то должно произойти?»
      Отбросив неприятные мысли, Шумов посмотрел на водителя.
Алексей!
Да, товарищ майор, я вас слушаю.
Ответь, у тебя в машине имеется ручной фонарь?
Тот улыбнулся.
Обижаете, товарищ майор. Фонарь всегда со мной, а вдруг что на 
дороге…
Не дослушав своего водителя, он сказал:
Это, хорошо, что у тебя всегда под рукой фонарь. – Он посмотрел на 
сержанта. -  Давай-ка его сюда.
Минутку, товарищ майор.
      Выйдя из машины, и обойдя ее, водитель остановился около заднего капота, и открыл его. Нащупав в темноте фонарь, он вынул его, а затем, вернулся.
Вот, товарищ майор, то, что вы просили, - он протянул руку, в которой 
находился осветительный прибор. – Именно такой, какой вы хотели.
      Взяв в руки фонарь, который был выполнен из пластмассы, Шумов осмотрел его. Включив на режим «дальний свет», он повернул его в сторону ночи. Ярки луч, пробивая тонированное стекло машины, осветил дорогу.
      Поблагодарив водителя, Шумов вышел из машины, и снова включил его. Луч света, пробивая ночную мглу, упал на стену одного из домов. 
      Оставшись довольным, Николай Владимирович отключил фонарь, затем, обратился к водителю:
Алексей, а теперь послушай меня внимательно. Сейчас я пойду вон в тот 
дом, - он протянул руку в сторону дома Скрябина. -  Ждешь меня около получаса. Если я к этому времени не выйду, бросай все и следом за мной. – Он проглотил слюну. – Возможно, мне потребуется твоя помощь. Ты меня понял?
Так точно, товарищ майор, - ответил он, - понял.
Вот и прекрасно.
      Оставив машину, Шумов не спеша, перешел на другую сторону улицы, и через секунду скрылся в ночной мгле.
      Оставшись один, Алексей сел в машину, и прикрыл дверцу. Немного пригревшись, он закрыл глаза, и незаметно для себя, заснул.
      Заскрипела калитка, и Николай Владимирович оказался во дворе. Осветив себе путь, он подошел к входным дверям, и открыл их. Издав неприятный скрип, она к его удивлению легко открылась. Не оглядываясь по сторонам, Шумов прошел внутрь дома.
      Осветив помещение, он остановился, а затем, не спеша, огляделся. Затхлый запах старого здания дохнул ему в нос. Не обращая внимания на неприятные запахи, майор направил луч света в дальний угол небольшого помещения, где, по словам доброжелателя, и его подчиненного, находился сундук с тайником.
      Вдруг, со стороны другой комнаты потянуло свежестью ночи. Кто-то открыл окно.
      Немного испугавшись, Николай Владимирович прислушался. Однако, кроме его дыхания, в доме стояла тишина.
      « Вроде бы тихо, а я чего-то, испугался, - стал он укорять себя. – Еще пару шагов, и сундук у моих ног». 
      Взявшись за низ сундука, Шумов попытался его приподнять. Однако все усилия не увенчались успехом. На вид не большой, чахлый  ящик, оказался слишком тяжелым. Казалось, что он был забит, чем-то, тяжелым.
      Дальнейшие попытки поднять край сундука, также не увенчались успехом. Задыхаясь от усталости, Николай Владимирович, опустился на корточки. Ноги тряслись, и ему пришлось отказаться. Поднявшись на ноги, он осветил помещение, пытаясь обнаружить, пусть старенький, но, стул. 
      Однако кроме сундука, другой мебели в комнате не оказалось. Вытерев со лба пот, Шумов сел на сундук, и тяжело вздохнул.
     « Так и за два часа я не управлюсь, - с горечью подумал он. – Необходимо позвать на помощь сержанта».
      Осветив на руке часы, он слегка улыбнулся.
      « Прошло не более двадцати минут с момента, как я вошел внутрь дома, - подумал Шумов, - а значит, минут через пять-десять придет он».
      Усталость постепенно проходила. Спрыгнув с сундука, Николай Владимирович вновь попытался приподнять угол ящика. Но и эта попытка была бес результативной. Вытерев выступивший на лбу пот, он выпрямился.
      Вдруг до его слуха донесся чуть уловимый скрип половиц. Кто-то приближался. Осветив входную дверь, но, не увидев около нее никого, майор прокричал:
Алексей, это ты!
      На его окрик никто не ответил. Тяжелый фонарь давил ему на плечо. Устав держать, Шумов выключил его, и поставил на поверхность сундука. Дышать стало намного легче.
      Он улыбнулся.
      « И, что же я раньше не додумался до этого, - подумал он. – И чего боялся?»
      Непонятные шумы снова возобновились. И тут, Николай Владимирович своим чутьем почувствовал, что, кто-то остановился сзади него. Жаркое дыхание постороннего человека обожгло ему затылок, и он прокричал:
Кто, здесь!
Ему никто не ответил.
      Неожиданно появления в ночи небольшого зеленного свечения напугал Шумова. Потеряв дар речи, он попытался кричать и звать на помощь. Но, сколько он не пытался, его никто не слышал. Голос от сильного потрясения сорвался и пропал.
      Отступив на шаг, Николай Владимирович повернул голову, чтобы увидеть того, кто стоял за его спиной.
      Кто был перед ним, Шумов, так и не понял. Страх застилал глаза. По телу пробежала дрожь. Рванувшись вперед, Николай Владимирович сделал попытку выскочить из помещения, но, не смог.
      Тяжелые, налившиеся свинцом ноги не желали его слушаться. Сердце  бешено забилось, когда он почувствовал, как холодные, крепкие ладони чужака обвили его шею, как спрут свою жертву, и тут же сомкнулись.
      Собрав последние силы, Николай Владимирович сделал попытку вырваться из крепких рук, и нанести удар ногой. Неожиданно пол под его ногами исчез, и они повисли в воздухе.
      Открыв глаза от своего ночного храпа, Алексей посмотрел на часы. До указанного времени начальником милиции, оставалось еще не менее пяти минут. 
      Протерев кулаками глаза, Алексей вышел из машины, и закурил.
      « Ну что ж, пора и заглянуть в дом, - подумал он. – А то шеф, уже, наверное, заждался меня».
      Бросив недокуренную сигарету на землю, он прикрыл дверцу машины, и не спеша, насвистывая знакомую мелодию, пошел в сторону дома, куда полчаса назад ушел его шеф.
      Вдруг подул северный ветер, и стало совсем свежо. Почувствовав легкий озноб, Алексей вернулся к машине, и достал пиджак. Теперь, не теряя больше времени, он широкими шагами пошел в сторону дома Скрябина.
      Достигнув калитки, и открыв ее, сержант милиции, не останавливаясь, прошел во двор, и остановился. Глаза, привыкшие к темноте, увидели дверь, которая была открыта и вела в дом. От ветра она качалась со стороны в сторону, при этом, издавая неприятные скрипы, от которых по телу пробегали мурашки. 
      Успокоив себя и нервы, Алексей вошел внутрь. В нос ударил запах плесени и сырости. В помещении было темно.
      Сделав несколько шагов, он вдруг услышал еле уловимый скрип половых досок, который донесся со стороны другой комнаты.
      Он прислушался. Скрип прекратился, и вокруг восстановилась гробовая тишина.
Товарищ майор, это вы? – прокричал Алексей в темноту.
Ответа не последовало.
      Вытянув руки вперед, он, ощупывая пространство впереди себя и чувствуя пустоту, сделал несколько шагов. Со стороны  той же комнаты, вновь послышался скрип половых досок, а затем, скрип закрываемых оконных рам.
Николай Владимирович, где вы? …Отзовитесь, это я, Алексей.
Скрип прекратился, и вокруг наступила безмолвная тишина.
      Вдруг, что-то екнуло у него в груди. От напряжения и страха, подкашивались ноги, на лбу выступил холодный пот. Спина покрылась испариной. Передвигаясь по комнате, Алексей, неожиданно для себя уперся ногами во что-то твердое.
      Вытянув руки, и нащупав какой-то перед собой предмет, он остановился: «Так, если я не ошибаюсь, - подумал он, - то я уперся в какой-то деревянный ящик».
      Он снова провел рукой, и тут его ладонь наткнулась на не большой предмет по форме, который, напоминал ему фонарь. Подняв предмет, Алексей приблизил  его к глазам, и улыбнулся. В руках, действительно оказался его фонарь.
      Но, вспомнив о майоре Шумове, он подумал: « Может, что-то случилось с шефом, раз не отвечает».
      Луч света, охватив темное помещение, и остановился на том месте, где на полу, кто-то лежал.
      Алексей приблизился.
      Не выказывая признаков жизни, около его ног лежал майор Шумов. Не успев еще испугаться, он попытался того растолкать.
Товарищ майор, вставайте, это же я, ваш водитель, Алексей.
      Однако, ответа не последовало.
      Скатившиеся на глаза капельки соленой влаги не давали ему рассмотреть, и понять, что же могло с тем случиться. Смахнув рукавом пиджака с глаз капельку пота, Алексей резко толкнул тело. От толчка труп перевернулся на спину.
      В ночи раздался тревожный крик.
      Только сейчас Алексей понял, что случилось с его шефом…





                                                       Г л а в а    15


      Дул, прохладный северный ветер. Съежившись от холода, Владимир Сергеевич шел в сторону остановки. Но, вспомнив, что ему необходимо было купить несколько капсул пасты для шариковой авторучки, он вошел в магазин «Канцелярские товары».
      Оплатив за покупку, и оставаясь внутри магазина, Петров посмотрел на остановку через витринное стекло. Убедившись, что общественного транспорта нет, он спрятал капсулы, и уже не спеша, вышел на улицу.
      Однако, его, что-то насторожило.
      Окинув взглядом ближайшую территорию, опытный глаз сотрудника милиции остановился недалеко стоящих от него двух крупных парней, которые, как ему показалось, смотрели внимательно в его сторону, и о чем-то тихо переговаривались.
      Но, увидев, что объект их наблюдения начал передвижения, они не спеша, последовали за ним.
      Достигнув остановки, и остановившись под козырьком, Владимир Сергеевич повернул голову, и посмотрел на незнакомцев, которые, не скрывая своих намерений, сопровождали его взглядами.
      Теперь сомнений у него не было. За ним велось наблюдение.
      « Интересно! – воскликнул он мысленно, - и кому же на этот раз я снова стал интересен, или перешел дорогу, - подумал Петров. –  Не пойму».
      Темнело.
      Прибавив шагу, Владимир Сергеевич, спешил. Не отставая от него, шли преследователи. Необходимо было оторваться, и выполнить то, что было им задумано, но, как и каким образом, пока не знал.
      Вдалеке показался не большой сквер. Мысль, не переставая, работала на опережение. Прибавив шагу, он уже не шел, а бежал в его сторону. Потеряв из виду объект, преследователи бросились за ним.
      Выскочив за пределы сквера, Владимир Сергеевич пробежал несколько метров, и остановился на углу частного двухэтажного дома. Он осмотрелся. По всему периметру данного строения расположился кирпичный не высокий забор.
      Не теряя время, Петров перемахнул через него, и оказался в саду. Немного отдышавшись, он прильнул к забору, затаив дыхание. Прислушался. Где-то рядом послышались бегущие шаги, и через секунду показались двое его преследователей.
      Устав от быстрого бега, они остановились.
      -     Ну, и что же теперь будем делать? –  один из них обратился к товарищу.
А что тут думать, Николай, - ответил второй, - давай, обследуем сад за 
забором. – Предложил тот. – Возможно, он прячется в нем.
      Парень по имени Николай ухмыльнулся:
И что, ты думаешь, он нас там ждет? …А вот это, не хотел! – воскликнул 
он, и показал товарищу кукиш. – Он уже давно сделал ноги.
      Еще немного поговорив, преследователи ушли.
      Убедившись, что его уже никто не ждет и не преследует, Владимир Сергеевич вышел из своего укрытия…
    Неожиданный удар по голове потряс его. Перед глазами поплыли темные круги, затем, все стихло.
      От невыносимой тряски, он открыл глаза. Машину, на которой он находился, кидало со стороны в сторону. Ударившись головой обо что-то твердое, Петров окончательно пришел в себя.
      Руки и ноги, находясь в одном положении, затекли. Почувствовав неприятные ощущения, Владимир Сергеевич попытался пошевелить ими, но, резкая боль впившихся веревок, чуть не заставила его вскрикнуть. Прикусив губы, он сдержал крик. Кто и куда его вез, Петров мог только догадываться.
      Машину снова подбросило на кочке, еще минута и она остановилась. Хлопнув дверцей, водитель вышел из нее, а затем, обращаясь к кому-то, сказал:
Давай, забирай своего мента, а мне, извини, необходимо быть на месте.
      Послышался смачный плевок, а затем, отборный мат.
Слушай, ты. Не хрена меня учить и подгонять, - с какой-то злостью 
ответил другой.
Ладно, понял, - проговорил водитель. – Я пошутил.
      Оставив водителя стоять около машины, тот, который возмущался, сделал несколько шагов, и скрылся в каком-то не большом здании, больше похожий на сарай.
      Вернулся через минуту, но уже не один.
      Владимир Сергеевич прислушался. Мужчин, как он понял, было не менее трех. Вдруг до его слуха долетел знакомый голос, но, сколько Петров не старался вспомнить, кому он мог принадлежать, однако вспомнить, так и не смог.
      Послышались шаги, и кто-то подошел к машине. Раздался металлический щелчок, и задняя дверца, где находился он, открылась. Схватив за ноги, неизвестные потащили Петрова, волоча по полу кабины. Соскользнув, голова ударилась об землю, и он потерял сознание.
      Очнулся.
      Открыв глаза, Владимир Сергеевич осмотрелся. В сыром, полутемном подвале, где находился, он увидел недалеко от себя двух парней чем-то похожих на тех, которые ранее преследовали его. Но, приглядевшись, он понял, что это были не те.
      Заметив, что лежащий на полу участковый инспектор милиции открыл глаза, один из присутствующих парней, улыбнулся.
Вот видишь, а ты, дурак, испугался, - один из парней обратился к 
товарищу. – Да, как, это, дерьмо! - он плюнул, а затем, показал глазами на Петрова. – Не тонут, а тем более, не сдыхают. …Если, конечно, мы ему в этом не поможем. – Парень громко рассмеялся. – Ладно, - оборвал он себя, - хватит этих дискуссий, да начнем разбираться. Шеф, ждет.  Желает, как можно быстрее получить информацию. 
      Сделав несколько шагов и приблизившись к лежащему на полу Петрову, тот, который спешил получить информацию для шефа, со всего размаху ударил ногой по туловищу. 
      Задохнувшись от не хватки воздуха в легких, Владимир Сергеевич охнул, и сжался в комок. Второй удар в голову опрокинул его на бок. От резкой боли голова пошла кругом, изо рта пошла кровь. Тошнота подступило к горлу.
      Не дав ему опомниться, как его схватили за руки, и  оторвали от пола. Стоять не было сил, ноги вдруг ослабели, и подкашивались. Неожиданно для него, и тем, кто издевался над ним,  кто-то постучал в стену. 
      Прекратив избиения сотрудника милиции, старший, который руководил всей операцией,  поднялся со своего места, и вышел из помещения.
      Вернулся через минуту.
И так, ребята, шеф просил быть «аккуратнее и ласковым» с этим ментом. 
– Он замолчал. -  Но, - нарушил он молчание, - есть одно не большое «но».
      Не поняв, что же тот хотел этим сказать, присутствующие его товарищи, молчали.
      -     А значит, - он сделал паузу, - требуется, бить больнее, и бить до тех пор, пока эта задница, - парень протянул руку, указывая на Петрова, -  сам лично не попросит остановиться.     
      Прошел час.
      Остановив своих людей, старший группы поднялся со стула, и передвинул его ближе к лежащему на полу Владимира Сергеевича, затем, глядя тому в глаза, сказал:
Ну, что, участковый, начнем, наверное, развязывать язык. – Он повернул 
голову и посмотрел на товарищей. – Или будем так молчать, - обратился он к Петрову. Но, что-то, вдруг вспомнил, улыбнулся. – Извини, забыл. Понимаю, ты хотел бы знать, что же от тебя требуют. – Парень сделал паузу. – А требуется от тебя: во-первых, что передал тебе твой друг Киселев? Я имею в виду информацию, которую тот получил от живого Скрябина. И, во-вторых, куда мог спрятать Павел Егорович компрометирующие  материалы в отношении высокопоставленных лиц? …Ответишь, будешь жить. Ну, а если нет, не обессудь.
      Наступила продолжительная пауза.
      Подняв свой зад со стула, старший группы посмотрел на участкового инспектора милиции. 
      Но, поняв, что милиционер не собирается разговаривать с ним,  он внутренне возмутился. Гримаса недовольства появилась на его лице.
Ну, и, что, сука, так и будем молчать, или как?
      Оторвав тяжелую голову от пола, Владимир Сергеевич взглянул на парня, однако отвечать, не спешил.
Старшой, - раздался голос из глубины помещения, - а этот то, козел, 
улыбается. И, как это, тебе? …Вот, мне, лично, показалось, что он положил на тебя с прибором. Может ему добавить, а?
Оборвав своего товарища, тот ответил:
Погоди, идиот. Руки еще успеешь приложить. Все-таки надеюсь, что он 
одумается.
Ну что ж, тебе виднее, старшой.
      Пролетело несколько минут, так и не дождавшись от Петрова согласия, тот, махнув рукой, и обращаясь к своим подручным, крикнул:
Продолжайте.


         



                               Ч  А  С  Т  Ь      В  Т  О  Р  А  Я
              
       

                                              Г л а в а    1


      Утренний, солнечный свет проник в палату, и упал на лицо спящего человека. Отмахиваясь, как от назойливой мухи, он, с какой-то неохотой, открыл глаза.
      Прислушался.
      Со стороны противоположной стены послышалась человеческая речь. Оторвав  голову от подушки, Владимир Сергеевич попытался подняться с кровати. Однако, появившиеся перед глазами темные круги, легкая слабость, и головокружение, заставили его отказаться от этой затеи.
      Пролетело несколько минут. Головокружение прошло, но, слабость в теле давала пока о себе знать. 
      Лежать на боку, который сильно болел, было невыносимо. Перевернувшись на спину, Владимир Сергеевич поднял глаза. Глаза больного уперлись в белый, и как ему казалось, в мрачный потолок.
      Он задумался.
      Вспомнился темный и сырой подвал. Лиц, избивающих и требующих от него информацию, расплывались в его сознании. И, сколько, он не пытался вспомнить тех, однако их образы исчезали куда-то вдаль. Перед глазами, то появлялись, то исчезали образы неизвестных.
      Вдруг, разгоняя его мысли, послышался скрип открываемой двери, а затем, раздались шаги. Повернув голову, Владимир Сергеевич посмотрел на вошедшего мужчину, и удивился.
      Молодцеватой походкой, и широкой улыбкой на губах, в палату вошел олигарх – Равиль Мухтарович Бекташев, поверх одежды, которого был наброшен белый халат.
      Нагнувшись, и приподняв стоявший в углу помещения одинокий стул, он передвинул его ближе к кровати, и сел.
Не удивляйтесь, Владимир Сергеевич, это действительно я, - Бекташев 
Равиль Мухтарович, как говорится, собственной персоной. Зрение твое, участковый инспектор, тебя не обманывает. – Сделав паузу, он оглядел комнату. – Узнав, что вы попали в больницу, а тем более не по своей воле, я решил поспешить тебя навестить, и как не странно покажется, извинится.
      Посмотрев удивленно на олигарха, Петров сказал:
Не понял вас, Равиль Мухтарович, причем тут ваши извинения?
Бекташев кашлянул.
В ту минуту, когда мы с тобой расстались, я дал команду своим 
телохранителям, чтобы они ни на минуту, ни на шаг, не оставляли тебя одного. А вы, Владимир Сергеевич сделали не простительную ошибку…
И, какую же? – перебивая Бекташева, поинтересовался он.
Вы, просто, скрылись от моих людей, но, попали в руки тем, кто уже 
давно охотился за вами. …И вот, потеряв вас, они решили установить тех, кто вас похитил, и их местонахождения, но, увы! – воскликнул он. – Прошло несколько минут бесполезных поисков, и тут они решили вернуться к тому месту, где ранее потеряли вас. Не доходя до того места, мои ребята увидели, как четверо неизвестных молодцов заталкивали кого-то в свою машину. Заподозрив в их действиях, что-то подозрительное, они приблизились, и одни из моих парней узнал в том парне, которого пытались затолкать, вас.
Я же был в форме? – воскликнул Петров.
Верно, Владимир Сергеевич, - согласился с ним Бекташев. – Но, было 
одно «но».
И какое же?
На улице, как не странно была ночь. А вот форменная рубашка, в 
которой вы были, была изорвана, и мои ребята не могли установить, была ли она милицейской, или гражданской.
      Поняв, что олигарх был прав, Владимир Сергеевич махнул головой, и улыбнулся.
И то верно, - только и ответил он.
Так вот, - продолжил Бекташев. – Вы, в тот момент были в 
бессознательном состоянии.  Поняв, что случилось, телохранители бросились вам на помощь, но было поздно, да и расстояние до машины было слишком далеко. …Закинув вас в машину, они тут же скрылись. Поймав такси, мои ребята бросились вдогонку. Через минуту они настигли беглецов, однако, тем, каким-то образом получилось оторваться от телохранителей. – Он вздохнул. – Поиски затянулись. Отпустив такси, они решили обшарить всю улицу, где потеряли похитителей, но уже в пешем порядке. Осматривая двор за двором, они вдруг увидели знакомую машину. То есть, именно ту, на которой увезли вас. К счастью моих ребят, во дворе не было собак, и они без проблем проникли внутрь дома, где обнаружили вас, и ваших похитителей.  – Бекташев улыбнулся. – А затем, грамотные действия со стороны моих ребят, и вся шобла была связана. – Он сделал паузу. – Но, это еще не все.
И что же произошло еще? – поинтересовался Владимир Сергеевич.
Приложив руки к одному из тех, ребятки узнали, кто был заказчиком 
вашего похищения.
И кто же?
Потерпи, капитан, узнаешь в свое время, - успокоил его Равиль 
Мухтарович.
И все же?
Вы, Владимир Сергеевич лучше послушайте, что же произошло дальше.
Спасибо, вам, Равиль Мухтарович, - Петров посмотрел на Бекташева. – 
Не желаете говорить кто заказчик, тогда, хотел бы знать, что за парни, которые выполняли заказ?  
Олигарх пожал плечами.
Будете удивлены, капитан, но те, которые похитили вас, оказались 
просто бандитами.
И, что все! – воскликнул Петров.
      Пропустив мимо ушей, недовольство со стороны участкового инспектора милиции, тот продолжил:
Что самое главное и удивительное в данной истории, - Бекташев 
посмотрел на больного, - исполняли те балбесы указание, не поверите…
Ну, ну, Равиль Мухтарович, не тяните душу, - не сдержав своих эмоций, 
прокричал Петров.
Вот и говорю, - он снова попытался успокоить Владимира Сергеевича, - 
это был твой начальник милиции, Шумов Николай Владимирович.
Что! – приподняв голову, прокричал он.
А вот тот, кто руководил ими, - Бекташев иронически улыбнулся, - 
услышав его имя, вы вновь удивитесь, Владимир Сергеевич.
Ну, и кто же?
Это начальник уголовного розыска капитан Кудимов.
      Петров вдруг громко рассмеялся.
Ба! -  он прекратил смеяться. - Все знакомые лица.
И последнее, Владимир Сергеевич, - Бекташев постучал себя по колену. 
– И все-таки я надеюсь, что наш разговор в отношении убийцы моего сына, останется в силе. – Но, увидев, как тот открыл рот, чтобы, что-то сказал, Равиль Мухтарович поднял руку, останавливая Петрова. -  Можете, мне, сейчас, ничего не говорить. Как говорится: время покажет.
      Он поднялся.
Извините, Владимир Сергеевич, но уже время, мне пора, - посмотрел 
Бекташев на часы. – Лечитесь, и будьте здоровы. – Он прошел до дверей, и остановился, - будет время, я обязательно вас навещу.
      Попрощавшись с участковым инспектором милиции, Бекташев покинул палату.
      Оставшись один, Владимир Сергеевич слегка улыбнулся.
      « И все-таки как там не было, а этот олигарх неплохой человек, - подумал он, и махнул головой. – А возможно, и ошибаюсь. …В общем, поживем, увидим».
      Только с уходом  Бекташева, Владимир Сергеевич вдруг почувствовал себя немного разбитым и уставшим. Повернувшись на  бок, он закрыл глаза.
      … Кругом пески, пески и ужасный холод. Ноги, утопая в песке, отказываются идти в ту сторону, где его ждет жизнь. Прикладывая усилия, он пытается двигаться. Неподалеку от него сверкая зелеными глазами, шла стая шакалов, ожидая неминуемой смерти того, кто шел впереди них. Боясь остановиться, и повернуть голову на хищников, он подгонял себя идти только вперед. Но, вот, новое падение, и от бессилия, он теряет сознание. Кто-то дышит ему в лицо, и по-детски плачет. Он открывает глаза, и с ужасом вскакивает. На расстоянии полметра от него в темноте показались несколько зеленых огонька…
      Резко открыв глаза, Владимир Сергеевич огляделся. В палате стояла тишина, только, где-то между стекол в окне жужжала муха. На лбу выступили капельки пота. 
      Смахнув влагу со лба, он тяжело вздохнул.
      Страхи улеглись, и на душе стало немного спокойнее. За окном опускался вечер, однако, спать ему уже не хотелось. Откинув одеяло, Владимир Сергеевич опустил ноги на пол, и попытался встать, но, еще не окрепшие ноги не хотели  его держать. Голова чуть кружилась, а перед глазами плыли темные круги.
      Опустившись на кровать, он решил немного отсидеться, и набраться сил. За дверью послышались шаги, затаив дыхание, Петров ждал. Пролетело несколько секунд. Дверь слегка открылась, и на пороге показался следователь Зинин. Бросив взгляд на больного товарища, он вдруг громко рассмеялся. Вид Петрова, его сильно рассмешил.
Очухался? – поинтересовался Егор. – Вот и молодец. – Он посмотрел на 
Петрова. – Приходил к тебе раза два, но, ты был такой, что смотреть было жалко, а сейчас, - Егор сделал паузу. -  Выглядишь, молодцом.
И что, действительно выгляжу погано?
По правде сказать, это еще хорошо сказано, - Зинин ухмыльнулся. – 
Хотелось бы сказать, но не буду. Вижу у тебя на душе и так противно. – Он сделал паузу. – Но, ничего, все уже позади. – Он замолчала. – О, да! – воскликнул Егор, нарушая молчание. – Твой олигарх – Бекташев Равиль Мухтарович и его ребята – телохранители, оказались прямо на высоте. Всю шушеру, которая пыталась что-то выбить из тебя, задержали и доставили в милицию.
      Владимир Сергеевич чуть приподнялся. Подложив под плечи подушку, он сел.
А вот мне бы хотелось поговорить не о моих болячках.
И о чем же?
А именно о том, о чем шел разговор между мной и Бекташевым.
Извини, Петров, а вот это просто не к чему, - ответил Зинин.
И почему же? – воскликнул Владимир Сергеевич, - или ты уже забыл…
Нет, не забыл, - перебил его Егор. – Я уже все знаю. …Однако у меня 
для тебя есть хорошая  новость.
И какая же? – Владимир Сергеевич удивленно посмотрел в сторону 
Егор.
Вчера вечером твоего шефа – майора Шумова Николая Владимировича 
нашли задушенным. – Он посмотрел на Петрова. – И знаешь, где?
И где же?
Не поверишь…
Ну, ну, не тяни душу, - повысил Петров голос.
В доме Скрябина.
Что! – чуть не прокричал Петров. – И как же он там оказался?
При допросе капитана Кудимова, было установлено, что тот искал, а 
вернее ему кто-то позвонил, при этом, назвался доброжелателем, и сообщил о материалах, которые, потерпевший - Скрябин Павел Егорович спрятал у себя в сундуке. Ну, и естественно, Шумов клюнул на эту удочку, и решил их изъять. Однако это оказалось простым обманом, никаких материалов в сундуке не было. – Зинин сделал паузу. – Интересно, и что же в этих материалах было секретного, что тот, сломя голову, бросился, и попал в лапы смерти?
Я, знаю, - Петров посмотрел на следователя.
И что же ты знаешь? – поинтересовался Егор. – Давай, делись.
Знаю, правда, совсем немного, но, все же, - предупредил он Егора.
Ну что ж, рожай, хоть то, что знаешь! – воскликнул Зинин.
Три, четыре дня назад, я как-то побывал в доме Скрябина, - начал 
Владимир Сергеевич, - и решил осмотреть дом, чтобы найти какие-то зацепки по делу. Время, было уже позднее. При свете фонаря я увидел не большой сундук, который находился в маленьком помещении. Был он такой старый, да трухлявый, что даже боялся до него дотронуться. Но, ошибся. Любопытство взяло надо мной верх, и я решил заглянуть внутрь его.
И что же? – не удержался Егор.
Извини, но, я тебя немного огорчу, Егор, - ответил Петров. – Он оказался 
пустым. Во мне появилась какая-то необузданная злость, и я, не сдержавшись, толкнул его. – Владимир Сергеевич набрал воздуху. – И, что удивительно, он неожиданно встал на бок. Осмотрев сундук, я вдруг увидел, что под его дном оказалось какое-то углубление. Но, что странно, я не придал этому никакого внимания, и собрался уходить. Сделав два шага, я вдруг остановился, что-то меня удерживало, и я решил вернуться. 
И что же дальше? – задал вопрос Егор.
Нагнувшись, и просунув руку в углубление, я вдруг нащупал в нем 
какие-то бумаги. Раскрыв первый лист, я не спеша, стал его читать. Однако я успел прочитать только полстраницы, как услышал за спиной непонятный мне шорох, и …
Что-то случилось? – воскликнул Зинин, перебивая его.
Я повернул голову, - продолжил Владимир Сергеевич, - чтобы увидеть 
того, кто подошел ко мне, но, удар по голове не дал мне этого сделать. Я потерял сознание, а когда очнулся, то бумаг в моих руках уже не было.
Ну, хорошо, - сказал Егор. – И что же было написано на листе, которое 
ты успел немного прочитать?
Если по правде, не помню ничего, - ответил Петров. – Видно удар на это 
повлиял.
И все-таки, - не успокаивался Егор. – Сосредоточься, может, что и 
вспомнишь.
      Наступило молчание. Закрыв глаза, Владимир Сергеевич, напрягая свою мысль, пытался вспомнить то, что успел прочитать.
Вроде бы, что-то вспомнил, - объявил он. – Там говорилось о 
совершенных преступлениях: полковником Долинским, в то еще время, когда он был начальником следственного отдела УВД и Шумовым Николаем Владимировичем. – Он посмотрел на следователя. – А вот, что они совершили, я так и не успел прочитать. – Владимир Сергеевич улыбнулся. – И все же, то, что я успел прочитать, дает все основания, понять, а именно…
И что же?
Звонящий доброжелатель, которому, как я понимаю, эти лица сделали 
очень больно в прошлые годы, решил им отомстить. И вот, заманив обманным путем, Шумова Николай Владимировича в дом Скрябина, сообща тому, что в тайнике лежат бумаги, которые компрометируют его и его брата,  убивает того. …А значит, - Петров посмотрел на Егора, - эти бумаги каким-то образом попали в руки убийце.
      Посмотрев на часы, Зинин поднялся со своего места, и сказал:
Извини, но мне уже пора.
      Попрощавшись с участковым инспектором милиции, он вышел из палаты, оставив того со своими мыслями.
      Сколько прошло времени, с момента ухода следователя прокуратуры, Владимир Сергеевич не знал. Заслышав еле уловимый скрип открываемых дверей, он открыл глаза.
      В палату вошла медсестра.
Больной просыпайтесь, - обратилась она к нему, -  время принимать 
процедуры.  
Сделав укол, она вышла.
      Растерев место укола, Владимир Сергеевич перевернулся, и лег на спину.
Вот, зараза, и больно же! – воскликнул он.
      Вдруг снова послышался легкий скрип открываемой двери, и в палату, ступая на носках, вошел Валежников Игорь Юрьевич.
      Увидев входящего к нему гостя, Петров был сильно удивлен.
Ну, и что ты так смотришь на меня, Владимир Сергеевич!– воскликнул 
тот,  - не узнал, что ли? …Да это я, твой лучший товарищ, Игорь Юрьевич. Думал, что не приду, ошибаешься, дорогой.
      Приподнявшись на постели, и передвинув подушку под плечи, Петров сел. Бросив взгляд на Валежникова, он попытался сделать улыбку, однако, что-то на подобие проскользнула на его губах.
Извините, Игорь Юрьевич, но, я об этом не думаю, - стал врать Петров.
И все-таки, если ты так думаешь, а это я вижу по твоим глазам, то зря.
Но, я так не думаю, да и не думал, - стал отпираться он.
Тогда прекрасно! – воскликнул тот. – Узнав, что с тобой случилось, я тут 
же ноги в руки и бегом к тебе.
      Поняв, что Валежников говорил серьезно, ему стало как-то не по себе. Кашлянув в руку, Владимир Сергеевич решил исправить положение.
Прошу, вас, Игорь Юрьевич, не обижайтесь на меня. – Он сделал паузу. 
– Если сказать по правде, то я очень рад вашему приходу.
      Валежников улыбнулся, и опустился на стул.
Вот и хорошо, Владимир Сергеевич, а то я думал, помешал.
Петров пожал плечами.
И не вздумайте так думать, Игорь Юрьевич! – повысил он голос. – Я 
действительно рад видеть вас.
      Успокоившись, и поняв, что его, участковый инспектор не врет, Валежников улыбнулся, и потер ладони.
И все-таки, Владимир Сергеевич, тебя, что-то, сильно беспокоит, - 
посмотрел он ему в глаза. – Я же вижу.
      Согласившись с тем, Петров ответил:
Возможно, вы, Игорь Юрьевич, в чем-то, правы. Но, все это ерунда.
И все-таки?
Да вот, хотел бы знать, кто же совершает на моей территории 
преступления, то есть убийства. – Петров посмотрел на Валежникова. – Не местный ли житель?
      Не сводя взгляда с лица больного, Валежников продолжил:
А ты, Владимир Сергеевич уверен в этом? – Он слегка ухмыльнулся. – А 
не мог это быть залетный? Я имею в виду, не из соседних территорий.
И это, возможно, - согласился с ним Петров, и задумался. – И все же, - 
нарушил он молчание, - я думаю, что это кто-то из наших.
Ну, хорошо, - произнес тот, - и какая же причина так думать?
Пока не могу ответить. – Бросив взгляд на Валежникова, он улыбнулся, а 
затем махнул рукой. – Знаете, Игорь Юрьевич, давайте-ка все это отбросим к черту и поговорим о вас. А то вес о работе, да о работе, я же все-таки, как будто нахожусь в отпуске. – Владимир Сергеевич рассмеялся над своей шуткой.
      Повернув голову, и посмотрев на дверь, он, что-то буркнул себе под нос, затем, взгляд перевел на Валежникова.
Игорь Юрьевич, сигареты у вас есть? – поинтересовался Петров. – 
Курить хочется, вот, как! – он провел ладонью по горлу.
      Похлопав по своим  карманам, тот сделал серьезный вид.
Извини, не курю.
Ну, что ж, придется терпеть.
      Наступил обеденный час, и гость, попрощавшись, покинул Петрова.






                                                    Г л а в а     2


      Кабинет, который, как ему показалось, давно уже забыл о своем хозяине, встретил Владимира Сергеевича с какой-то осторожностью.
      Раскрыв дверь и окна настежь, он опустился в любимое кресло, и с каким-то наслаждением стал слушать его скрип.
      Закинув, ногу за ногу, Петров закурил.
      Неожиданный стук в дверь заставил его вздрогнуть. Заскрипели половые доски, ив кабинет, не спеша, вошел его друг. На лице Петрова появилось радостное удивление:
Вот эта, радость! – воскликнул он, и поднялся с кресла. – И сколько же 
мы с тобой не виделись? – обратился Владимир Сергеевич к Киселеву. – Давай, проходи, -  он протянул руку, предлагая Геннадию занять свободный стул.
      Сев удобно на стуле, тот ответил:
И я  рад за тебя, Володя, что все обошлось, - произнес Геннадий, но, 
что-то вспомнив, он вдруг замолчал.
      Не поняв, почему тот замолчал, Петров посмотрел на него.
Ну, и чего замолчал?
Извини, что не смог тебя посетить в больнице, - Киселев слегка 
ухмыльнулся. -  Сам понимаешь, какая ситуация.
Понимаю, - согласился он с Геннадием.
      Успокоив товарища, Владимир Сергеевич полез в стол и достал бутылку со спиртным, и предложил:
А может, выпьем за здоровье и нашу дружбу? – он посмотрел на 
Геннадия. – Не печалься, все будет хорошо.
      От выпитого спиртного слегка закружилась голова. Слабость последних дней все еще давала о себе знать. Отказавшись от второго бокала, Владимир Сергеевич наполнил емкость, и протянул Геннадию.
Не обижайся, но я больше не могу. А вот ты выпей за нас двоих и за 
нашу дружбу. 
      Не став отказываться от предложенного, Геннадий опрокинул спиртное в рот, и тут же сморщился. 
Ну, и крепкая она, черт ее бери! – воскликнул он, и закашлялся. – Вот 
что значит, давно не пить. – Вернув бокал на стол, он посмотрел на часы, и вдруг  засуетился. – Ну что ж, мне уже пора.
      Попрощавшись с другом, Киселев ушел. Вернув в рот недокуренную сигарету, Петров задумался.
      «И так, преступник совершил третье убийство в течение двух недель, - подумал он, - а теперь, возникает вопрос: кто же следующий? Знать бы…».
      От нерешенных вопросов разболелась голова. Поднявшись с кресла, и перейдя  на диван, Петров решил прилечь. Вытянувшись, и подложив под голову ладони, он закрыл глаза, пытаясь вздремнуть. Но, сколько не пытался, заснуть так и не смог.
      Что-то, вспомнив, Владимир Сергеевич поднялся. Бросив взгляд в окно, откуда лился солнечный свет, он пожал плечами.
      « Делать вроде бы нечего, - подумал он, - а давай-ка схожу в дом Скрябина, возможно, преступник на этот раз, был менее осторожен, надеясь на свою безнаказанность, и оставил после себя следы».
      …Сорвав печати с входных дверей, Владимир Сергеевич вошел внутрь дома. Уличный свет, падавший из небольших окон, освещал помещение. 
      Он осмотрелся.   
      Никаких изменений в зале почти не произошло. Так же стоял стол, а неподалеку от него, чуть «дышавший» от старости, стул. И только, ранее стоявший сундук в небольшом подсобном помещении, переместился в зал, и уже располагался рядом с кирпичной печью.
      Сделав несколько шагов, Владимир Сергеевич приблизился к ящику. Немного постояв в раздумье, он нагнулся, и сделал попытку открыть крышку, чтобы заглянуть внутрь его. Но, увы! Она не поддалась. И только присмотревшись, он понял, что она была прибита гвоздями.
      « И что! – воскликнул Петров. – Не могу понять, и кому же это нужно было, чтобы ее забивать? – задал он себе вопрос. – Ведь в нем, как я помню, ничего драгоценного не было».
      Просунув руки под низ сундука, он попытался приподнять его. Но, сколько не пытался, сундук оставался на месте.
И, что, за черт! – воскликнул Петров вслух. – Как будто ящик внутри 
забит камнями. – Он задумался. – Ну, а если так, то кому же это было нужно, да и зачем?
      Отбросив мысли открыть сундук, Владимир Сергеевич прошелся по помещению, пытаясь, что-нибудь обнаружить, однако все его попытки оказались тщетными. Осмотр ничего существенного ему не дал.
      Махнув рукой на свою идею, разыскать то, что могло бы помочь в розыске преступника, Петров вернулся к себе в опорный пункт. Сделав кое-какие пометки в блокноте, он посмотрел на часы. День, походил к своей половине.
      «Итак, в доме ничего мною не обнаружено, - подумал он, - а значит, на этот раз, убийца оказался более предусмотрительным, и убрал за собой все, что можно было убрать. А может…».
      Отбросив все негативные мысли, Владимир Сергеевич вышел из кабинета. Путь, проделанный им до паспортного стола милиции, заняло у него не более двадцати минут.
      Остановившись перед дверью, которая вела в кабинет начальника паспортного стола, Владимир Сергеевич постучался. Но, не дождавшись разрешения, вошел в помещение.
      Сидевшая за столом женщина в форме сотрудника милиции, заслышав скрип открываемой двери, оторвала голову, и посмотрела на вошедшего Петрова.
Я тебя слушаю, - обратилась она к нему. – Что-то случилось? – 
поинтересовалась она.
Надежда Михайловна, мне необходимо поговорить с вами…
И о чем же?
Мне нужно установить одного человека.
      Она удивленно посмотрела на Петрова.
И что же он натворил, твой человек?
      Владимир Сергеевич задумался.
Если сказать по правде, то пока ничего, - ответил он. – Но в дальнейшем, 
возможно, и совершит.
Я поняла! – воскликнула Надежда Михайловна. – И кто ж такой?
Владимиров Валентин Юрьевич.
И что же ты, хотел на него, Владимир Сергеевич? – поинтересовалась 
она.
Карту формы один.
      Махнув головой, она протянула руку.
Посиди несколько минут, а я сейчас.
      Дождавшись, когда Петров занял предложенный ему стул, она подняла трубку внутренней связи. Пролетело несколько секунд, услышав голос подчиненного, Надежда Михайловна, обращаясь к тому, сказала:
Люба, прошу, срочно занеси мне форму номер один на господина 
Владимирова Валентина Юрьевича, - сделав паузу, она продолжила: - да, и если можно, быстрее. Люди ждут.
      Пролетели минуты, в дверь постучали, и в кабинет вошла молодая девушка. Протянув требуемую карту, она поинтересовалась:
Мне, можно, быть свободной, Надежда Михайловна?
Та махнула головой.
Да, ты свободна.
      Дождавшись, когда они остались одни, начальник паспортного стола протянула карточку Петрову.
Вот то, что ты просил.
      Взяв в руки карточку на Владимирова, он взглянул на фотографию. На него смотрел незнакомый мужчина, фотографию которого,  он, уже, когда-то, видел в психиатрической больнице.
      Однако, как он не вглядывался в лицо, которое смотрело на него, узнать так не смог. На него смотрел незнакомец, но, вот глаза, которые, пугали его, и напоминали ему кого-то. А вот кого…
      Выписав адрес места жительства, Владимир Сергеевич вернул карту.
Ну, капитан, удовлетворен своими поисками? – поинтересовалась 
Надежда Михайловна.
      Так и не поняв, удовлетворен он или нет, Петров слегка улыбнулся.
Как там не было, Надежда Михайловна, но могу сказать с уверенностью, 
что да.
      Следующий путь, проделанный, но уже на общественном транспорте до места жительства Владимирова Валентина Юрьевича, который, он получил  паспортом столе, занял у него не более часа.
      Затем, проделав оставшийся путь пешком, Владимир Сергеевич остановился перед двором, который был окружен деревянным забором, имевший неприглядный вид. Местами дерево прогнило, стойки, не выдержав времени, повалились.
      От не большого ветра, оставшийся забор, скрипел, угрожая упасть. На расстоянии нескольких метров от забора, расположился маленький деревянный домик, имевший плачевный вид, который, как и весь забор, не видел ремонта, уже несколько лет.
      Постучав в калитку, Владимир Сергеевич стал ждать. Пролетела минута, другая, однако на стук никто так и не вышел. Убедившись, что во дворе отсутствовала собака, он вошел.
      Стук в дверь никого не вызвал. Подождав какое-то время, Петров решил войти без разрешения. Толкнув слегка дверь, которая со скрипом открылась, он вошел внутрь, и осмотрелся.
Кто есть дома, - прокричал он.
      Однако ответа не последовало. Не теряя больше времени, Владимир Сергеевич прошел в помещение зала, и ужаснулся. То тут, то там, на прогнившем полу, были разбросаны фотографии, газеты и прочий мусор. В других комнатах творилось тоже, что и в зале.
      Сделав беглый осмотр по всему дому, и убедившись в ее бесполезности, он вернулся в зал. Под ногами хрустела  разбитая посуда, вокруг валялись старые, пожелтевшие от времени журналы. Неподалеку от него на полу была раскинута пачка старых фотографий.
      Он нагнулся.
      Подняв ее, Владимир Сергеевич, не спеша, стал разглядывать и изучать фотографии. Рассматривая одну за другой, и не найдя ту, которая могла привлечь его взгляда, он бросал их на пол, при этом, что-то бурча себе под нос.
      Немного разочаровавшись, он сделал несколько шагов, но тут же был остановлен валявшейся в углу зала фотографией, которая его привлекла. Он поднял ее.
      Сняв с фотографии налипшую пыль, Владимир Сергеевич слегка вздрогнул. На него смотрел Владимиров Валентин Юрьевич, но, намного моложе, чем на тех, которые он видел немного раньше.
      Смотревшие на него глаза Владимирова, чем-то напугали его. Спрятав ее в кармане пиджака, и убедившись, что в доме ему больше ничего не удерживало, он поспешно вышел.

  Проскочив на общественном транспорте несколько остановок, Владимир Сергеевич выскочил из троллейбуса, и решил пройтись пешком. Теперь, передвигаясь по городу, и думая о чем-то,  он  бросал взгляды по сторонам, ища телефонную будку. 
      Пролетело несколько минут быстрой ходьбы, и тут, Петров увидел на углу не большого здания, то, что так безуспешно искал. Перебежав на другую сторону улицы, он вошел в будку, и набрал номер.
      Ждать пришлось не долго.
      Раздался знакомый мужской голос. Перекинувшись с ним несколькими фразами, Владимир Сергеевич сказал:
Добро, я вас понял.
      Не проронив больше ни слова, он повесил трубку, и быстро вышел из телефонной будки.
      …В кабинете врача-хирурга по пластическим операциям, его уже ждали. Он постучал в дверь, и мужской голос прокричал:
Входите, открыто.
      От легкого прикосновения она открылась, и Владимир Сергеевич вошел в помещение. 
      Сидевший за столом, хирург, внимательно посмотрел на него, затем, вытянул руку, предлагая ему пройти к столу.
Прошу вас, проходите и присаживайтесь. – Окинув Петрова 
внимательным взглядом, тот продолжил: - Если я не ошибаюсь, то, где-то несколько минут назад звонили именно вы.
      Поздоровавшись с врачом, Владимир Сергеевич прошел за стол, и опустился на свободный стул.
Вы не ошиблись, - ответил он, - действительно минут десять назад я вам 
звонил.
Хорошо! – воскликнул хирург, - и что же вас, товарищ участковый 
инспектор милиции, заинтересовало? – поинтересовался он.
Хотелось бы задать вам несколько вопросов, и естественно услышать на 
них ответ. – Достав фотографию, Петров протянул ее хирургу. – Я разыскиваю человека, который совершил несколько убийств, и в связи с чем, я бы хотел кое-что уточнить.
Тот махнул головой.
Если это в моей компетенции, товарищ капитан, то я буду рад вам 
помочь.
Обращался ли к вам, или к вашим коллегам, господин, который на этой 
фотографии? – Он посмотрел в глаза врачу. – Его фамилия: Владимиров Валентин Юрьевич. Я думаю, что этот человек сделал пластическую операцию, чтобы изменить свою внешность.
Как я вас понял, товарищ капитан, вы подозреваете данного мужчину в 
совершение нескольких преступлений?
Верно, - ответил Петров.
      Немного задумавшись, врач поднял глаза и посмотрел на сотрудника милиции.
А знаете, капитан, такую фамилию я уже слышал . Если мне память не 
изменяет, то лет пять, а возможно и шесть назад к нам действительно обращался господин с такой фамилией. – Он поднялся. – Немного посидите. Я вас покину на  минут пять.
      Открыв небольшую дверь, ведущая в подсобное помещение, врач скрылся за ней.
      « И так, сейчас увижу того, кто совершает преступления, - подумал Владимир Сергеевич, и на его губах появилась легкая улыбка. – Неужели это тот, о ком я все чаще стал думать».
       Незаметно пролетели пять минут, дверца подсобки открылась, и в кабинет вошел хирург, держа в руке карточку.
Товарищ капитан, - обратился он к Петрову. – Но я вас немного огорчу.
И что же случилось? – воскликнул Владимир Сергеевич.
Действительно, клиент по фамилии Владимиров у нас лечился, где ему 
была сделана операция по исправлению носа.
Я понял вас, доктор, - произнес Петров. – И все же мне бы хотелось 
посмотреть на его фотографию.
Фотографию я вам сейчас предоставлю, капитан, но…
И что?
      Тот протянул сотруднику милиции фотографию, и сказал:
Однако, его имя: Геннадий Иосифович, но, не Валентин Юрьевич.
      Убедившись, что на него с фотографии смотрел совсем другой человек, Владимир Сергеевич вернул карточку.
      Он тяжело вздохнул.
Вы правы, это действительно не тот человек.
Извините, чем мог, тем и помог.
      Расстроившись, и уже не слушая врача, Петров с горечью произнес:
И снова этому господину удалось уйти от ответственности.
Понимая, что он ничем не мог помочь капитану, хирург ответил:
На всем, воля, божья.
И то верно, доктор.
      Спрятав фотографию Владимирова в карман, Владимир Сергеевич поднялся. Но, что-то вспомнив, посмотрел на хирурга.
Еще раз, извините, за беспокойство, доктор, но, вы не могли бы мне 
помочь.
И в чем же, капитан?
Скажите, кроме вашей клиники, имеются ли еще в городе? – задал он 
вопрос. – Правда, не интересуюсь, имеются ли в области.
Имеются, еще две.
Отлично! – воскликнул Петров. – И еще, доктор. Вы не могли бы 
позвонить и поинтересоваться, не обращался ли к ним Владимиров.
      Взглянув искоса на сотрудника милиции, и поняв, что тот не оставит его в покое, он поднялся, и вышел из-за стола.
      -     Ну что ж, можно и позвонить, капитан, - согласился врач.  
      Однако и в других клиниках города, Владимирова Валентина Юрьевича не оказалось. Поблагодарив хирурга, Владимир Сергеевич покинул кабинет.
      « И надо же! – воскликнул он, - и как я мог не подумать об этом», - укорял он себя.
      Пройдя несколько метров, и поняв, что он, что-то упустил, Петров развернулся и вернулся в клинику пластических операций. Постучав в дверь, и попросив разрешения, он вошел в кабинет.
      Подняв голову, и посмотрев с удивлением на сотрудника милиции, хирург поинтересовался:
И что же на этот раз, вас привело ко мне, капитан?
Владимир Сергеевич извинился.
Извините, доктор, но мне бы хотелось кое-что узнать.
На лице появилось недоумение.
Я вас слушаю, товарищ капитан.
      Не обращая внимания на недовольство со стороны хирурга, Владимир Сергеевич задал вопрос:
Скажите,  вы, наверно, уже долгое время занимаетесь хирургией?
Не менее пятнадцати лет, - ответил тот.
Прекрасно! – воскликнул Петров. – В связи с этим у меня к вам еще 
один вопрос, если разрешите.
Не сдержав себя, хирург повысил голос.
Капитан, простите, а немного ли на сегодня вопросов?
Сделав вид, что он не заметил раздражения со стороны доктора, продолжил:
Я бы хотел знать…
Ну, и что еще? 
Владеете ли вы живописью?
      Не поняв вопроса участкового инспектора, тот пожал плечами.
Капитан, я что-то вас не пойму. К чему это? – возмутился он.
Я имел в виду, вы когда-нибудь рисовали лица людей, или хотя бы 
делали их наброски?
Ну, а как вы думаете? – вопросом на вопрос ответил хирург.
Как я думаю? – Владимир Сергеевич задумался. – Думаю, - нарушил он 
молчание, - что ваша профессия хоть немного, но требует от вас художественную специфику. – Он посмотрел на врача. – А значит, вы умеете рисовать. И думаю, что не плохо.
Верно, капитан, - согласился тот. – В этом вы правы. – Он слегка 
улыбнулся. – До моей основной работы, как покажется вам не странно, но я занимался в художественной школе, и даже имел не плохие успехи.
      Он посмотрел на удивленное лицо участкового инспектора, и закурил.
Как я понимаю, вы удовлетворены ответом?
Вы правы, доктор, - ответил Петров.
      Наступила не большая пауза. Дождавшись, когда хирург затянулся сигаретой, а затем, выпустил дым из легких, он продолжил:
А теперь, главное. – Владимир Сергеевич вынул фотографию, на 
котором был изображен Владимиров Валентин Юрьевич, и протянул тому. – Прошу вас, Игорь Михайлович, посмотрите на нее внимательно.
Ну, посмотрел! – воскликнул тот. – И что же дальше?
Скажите,  являясь профессионалом своего дела, как бы этот человек мог 
выглядеть бы в настоящее время, - Петров взглянул на врача. – Я имею в виду на ваш взгляд.
Я вас не понял! – вновь возмутился Игорь Михайлович. – Хотел бы от 
вас услышать уточнения.
На фотографии Владимирову не более тридцати двух - тридцати пяти 
лет.
Возможно, - согласился тот. – И что же вы хотели, капитан?
В настоящее время ему около пятидесяти двух лет, а возможно и более. – 
Петров слегка улыбнулся. – Вот и прошу вас, как профессионала, смогли бы вы нарисовать его портрет, как он мог бы выглядеть в наше время. – Он сделал паузу. – Или хотя бы, после пластической операции.
Понял, капитан, вашу мысль, - ответил Игорь Михайлович. -  Теперь, 
простите, хотелось бы знать, зачем это вам надо?
Возможно, этот человек с помощью пластической операции изменил 
свою внешность, и я бы хотел знать ваше мнение, доктор. – Владимир Сергеевич, поднялся со стула. – В общем, как вы лично могли бы его представить?
Ну что же, попытаюсь, - согласился тот.
      Открыв тумбочку стола, Игорь Михайлович заглянул внутрь. Немного порывшись, он достал чистый лист бумаги, и расстелил его на поверхности стола.
      Прошло несколько минут. Поглядывая на фото, хирург наносил карандашом какие-то линии, из которых постепенно вырисовывалось лицо человека. Пролетело еще около десяти минут.  Закончив рисовать, Игорь Михайлович отложил карандаш, а затем, протянул лист бумаги с рисунком.
Теперь, прошу, товарищ капитан, взглянуть на то, что у меня 
получилось.
      Взяв в руки набросок, Владимир Сергеевич приблизил его к глазам, и всмотрелся. Неожиданно по телу пробежала легкая нервная дрожь. На него смотрело знакомое лицо. 
      Не поверив такому успеху, он поинтересовался:
Скажите, Игорь Михайлович, кто мог бы поработать над его лицом?
Хирург с улыбкой посмотрел на Петрова.
По вашему выражению лица, я понял, что это и есть тот человек, 
который мог совершить преступления?
Верно, доктор, - ответил он.
В чем-то, капитан, вы правы. Действительно в городе проживает один 
такой деятель, - он улыбнулся своим сказанным словам. – Бывший мой коллега.
А почему же бывший, Игорь Михайлович? – поинтересовался Петров.
Не могу точно сказать, но, слышал от своих же коллег, что он, по какой-
то причине чуть помешался, и лечился в больнице.
И что! – воскликнул Петров. – Не понял вас, Игорь Михайлович.
Попал он в психиатрическую больницу. И вот, после выздоровления ему 
запретили делать пластические операции. – Хирург,  вздохнул. – А был он среди нас самый талантливый.
Ну, хорошо! – Владимир Сергеевич посмотрел на хирурга. – И где же в 
настоящее время проживает этот профессионал?
Игорь Михайлович задумался.
Ладно, - нарушил он молчание, -  записывайте его адрес.
      Записав адрес, который назвал ему Игорь Михайлович, Петров поблагодарил хирурга, и уже окончательно покинул здание клиники.


                                                    Г л а в а     3


      Спать не хотелось. Лежать на твердом полу не с привычки, было не удобно, болело все тело. Да и сосед по камере своим храпом не давал заснуть.
      Запрокинув руки за голову, и уставившись в потолок, Николай все думал. Карьера, о которой так мечтал, и, которая уже казалось, еще немного усилий, и вот она, рукой подать, вдруг, неожиданно оборвалась.
      « И где же я допустил ошибку? - подумал он. – Возможно, не на ту лошадь поставил».
      …Рос и воспитывался Кудимов Николай в бедной семье. Часто не доедал, и постоянно мечтал, о хорошей и вкусной еде. Завидовал своим сверстникам, которые имели все в своей жизни: игрушки;  родительской ласки, и, что главное, сладости, о которых он часто думал.
      Не смотря на голодный образ жизни, здоровьем природа его не обидела.
      Был он высок, крепок и силен не по своим годам. И, что самое главное, не был гордым, мстительным и обидчивым. Однако не любил и призирал тех, кто обежал младших, слабых и беззащитных. Но особенно не мог спокойно смотреть на то, когда обижали животных.
      Если, только завидев, что, кто-то из подростков глумился и издевался над животными, Николай, не раздумывая, мог броситься на обидчика, при этом, не обращая внимания на его возраст и силу. 
      Зная, о его взрывном характере и любви к животным, старшие товарищи боялись в его присутствии обидеть животное.
      Окончив среднюю школу, Николай решил осуществить свою главную мечту, и без каких-либо проблем поступил на очное отделение в высшую школу милиции.
      Проучившись около полгода, он показал себя с лучшей стороны. За его справедливость и честность, имел огромный авторитет среди своих сокурсников.
      Однажды, Кудимов, возвращаясь с увольнительной, увидел троих незнакомых парней, которые были изрядно выпившие, избивали курсанта школы милиции, при этом, выкрикивали в его адрес оскорбительные слова.
Получай, мент, поганый.
      Вторя своему товарищу, другой хулиган, кричал:
      -     Передай своим лягавым, что и с теми будет, как и с тобой.
      Не теряя время, Николай приблизился к тем, кто избивал его сослуживца, и прокричал:
Эй, подонки, троя на одного. – Он громко рассмеялся. – Ну, и смелый вы 
народ, когда троя на одного. 
      Прекратив избивать лежащего на земле курсанта, те повернулись в сторону того, кто помешал им развлекаться.
Ба! – воскликнул один из хулиганов. – Посмотрите, братаны, на этого 
придурка. – С их стороны раздался смех. Затем, тот же голос, продолжил: - Видно, жить ему надоело. Ну, что ж, сейчас научим, как родину любить.
      Сделав шаг назад, увеличивая расстояние от хулиганов, Николай сжал кулаки и приготовился к драке.
      Выплюнув изо рта жвачку, и выкрикивая оскорбительные слова в его адрес, тот, который обращался к своим товарищам, бросился на него. Кулак противника, разрезая воздух, пролетел над его головой, не встретив сопротивления.
      Потеряв равновесие, хулиган, попытался удержаться на ногах, но удар в челюсть, затем, в солнечное сплетение потряс того. Охнув от боли, тот свалился на землю.
      Увидев, как их старший товарищ, держась за лицо и крича от боли, упал на землю, двое хулиганов, вдруг остолбенели,  не понимая, что же могло случиться с тем. 
      Минутный шок прошел, и они тут же кинулись с кулаками на обидчика их товарища.
      Ожидая действия и быструю реакцию со стороны противника, Кудимов отпрыгнул в сторону, не давая тем, достичь его. Встав в стойку боксера, он мелодично стал отбиваться от их ударов.
      Удары сыпались один за другим. Сделав два шага назад, и не выпуская хулиганов из виду, Николай наблюдал за их действиями. Взгляд, опытного бойца остановился на одном из нападающих, который, опережая своего товарища, сделал шаг ему навстречу, при этом, пытаясь нанести первым удар.
      Но, немного запоздал. 
      Удар, нанесенный курсантом в промежность, достиг цели. Схватившись руками за ушибленное место, хулиган, крикнул от боли, и присел. Уже второй удар, окончательно поставил точку.
      Поняв, что с его товарищами было кончено, третий хулиган, стоявший в стороне,  вдруг отбежал на несколько метров, и предупреждающе крикнул:
Ну, ничего, чувак, разберемся в следующий раз.
      И забыв о своих поверженных товарищах, скрылся в темноте.
      Победа над противником была одержана. Вспомнив о товарище, который, тяжело дыша, лежал немного в стороне от происходящей драки, Николай, помогая тому передвигаться, довел его до школы. Так, он познакомился с Шумовым Николаем Владимировичем, который учился  на третьем курсе…
      Раздался металлический стук, а затем, мощная железная дверь камеры со скрипом, открылась. Заглянув внутрь помещения, постовой ИВЗ, прокричал:
Кудимов, на выход!
      Проделав путь не более километра, «воронок» резко затормозил, и тут же остановился. Открылась дверца, и его пригласили выйти из машины. 
      Поднявшись на этаж здания городской прокуратуры, конвой, сопровождающий задержанного Кудимова, остановился перед дверью в кабинет следователя. Постучав в дверь и получив разрешения, один из сержантов милиции вошел в помещение, и остановился на пороге.
Товарищ старший следователь, - обратился он к Зинину, - арестованный,
доставлен на допрос.
Прошу, товарищ сержант, заводите арестованного.
      Дверь, вновь открылась, и в кабинет следователя ввели начальника уголовного розыска Кудимова. 
      Предложив тому сесть, следователь, обращаясь к конвойным, сказал:
Теперь, попрошу,  оставить нас одних.
      Сняв с арестованного Кудимова наручники, сержант милиции вышел из помещения.
      Выйдя из-за стола, Егор посмотрел на бывшего сотрудника милиции.
И так, хотелось бы уточнить кое-какие детали по делу.
      Зинин замолчал. Сделав несколько шагов, и подойдя к арестованному, он передвинул стул и сел рядом с ним.
Поясните, Кудимов, кто вам дал приказ расстрелять подозреваемого по 
делу Киселева Геннадия?
      Облизав пересохшие губы, тот, не отрывая взгляда от окна, молчал.
Я вас слушаю, Кудимов, - нарушил молчание Зинин. – Будете молчать, 
все может, обернуться против вас.
Время летело, однако арестованный так и не обмолвился ни словом.
И все же, я вас прошу отвечать на поставленный вопрос.
      Оторвав взгляд от  окна, Кудимов, не спеша, перевел его на следователя. На его губах появилась издевательская улыбка.
Понимаю, - произнес Егор. – Вы не хотите выдавать своего шефа. – Но, 
обратив внимания, что тот, заерзал на стуле, продолжил: - Да, капитан, вы не ошиблись, я имел именно в виду, начальника городской милиции.
Кудимов продолжал молчать.
А вот это зря! – воскликнул Зинин.
      Вложив сигарету в рот, он закурил.
Если вы, капитан Кудимов, думаете, что я ничего не знаю, то вы 
ошибаетесь. Следствие располагает доказательствами по факту приказа майором Шумовым Николаем Владимировичем об уничтожении подозреваемого Киселева. – Он затянулся, а затем, выпустил из легких сигаретный дым. – А вот вы, Кудимов, были в данном преступлении, исполнителем. Хотят и тут, я располагаю фактами, что в Киселева стреляли не вы.
      Бросив презрительный взгляд на наивное лицо следователя, Кудимов ухмыльнулся. 
Не вижу тут ничего веселого, капитан, - обратился он к арестованному. – 
Если смотреть правде в глаза, то мне лично не обязательны ваши признания. Как говорится, суду и так все ясно.
Он вновь ухмыльнулся, и ответил:
Странно! – воскликнул Кудимов. – Ну, а если вам все известно, и 
следствие располагает всеми доказательствами, так что же вы хотите от меня?
Правду, капитан, правду, и больше ничего.
Ну, и какую же правду, вы хотели от меня услышать? – задал он вопрос 
следователю. – Не пойму.
Правда, она и остается правдой. 
Понял, - ответил Кудимов.
Когда-то, вы были человеком честным и справедливым. Вас уважали. 
Но, попав под влияние майора Шумова, вы, капитан, очень изменились. – Егор посмотрел на Кудимова. – И, изменились в худшую сторону.
Интересно! И почему же?
Ну, это, уже виднее вам, - ответил Зинин.
      Пожав плечами, и бросив взгляд на следователя, Кудимов, не скрывая своего беспокойства, ответил:
Как говорится, господин следователь: с кем поведешься…, - он оборвал 
себя на слове, и замолчал. – А вот друзей, - нарушил он молчание, - а тем более свое начальство, извините, за банальность, не привык закладывать. Виноват, значит, виноват.
И то верно, - согласился с ним Егор. – Ну, а если все-таки подумать?
Ну, и что тут думать. Сказал же, что виноват, и баста.
      Сигарета обожгла ему пальцы. Резко встав со своего места, Егор подошел к открытой форточке на окне, и бросил в нее окурок.
      « Сказать или не сказать, - из головы не выходила мысль. – А вдруг, узнав, о смерти своего шефа, тот возьмет и замкнется в себе. И что тогда?» – задал Егор себе вопрос.
      Время неумолимо бежало вперед, однако подозреваемый в преступлении капитан Кудимов, так и не пытался оказать следствию помощь.
      « И все-таки, как я понимаю, необходимо ему сказать, а вдруг…».
      Сделав несколько шагов, Егор остановился рядом с капитаном.
У меня к тебе есть, интересная информация.
      На лице подозреваемого появилось удивление, которое не скрылось от взгляда следователя.
Я весь внимание, господин следователь.
Ну, хорошо! – воскликнул Зинин. – Вчера, когда вас, капитан, 
задержали, на вашего шефа, а именно на майора Шумова Николая Владимировича, вначале покушались, а затем, задушили…
Что! – Кудимов вскочил со стула. – И кто же?
      Поняв, как сильно взбудоражила подозреваемого новость о смерти того, кто был для него другом и начальником, Егор был удивлен.
      « И как же этот человек мог попасть под влияние такому проходимцу, как майор Шумов?» – задал он себе вопрос.
Пока сказать не могу, однако могу предполагать, - ответил ему Зинин. – 
Это тот, кто убил Скрябина Павла Егоровича и полковника Долинского.
И где же это произошло? – поинтересовался Кудимов. Но, вспомнив, где 
это могло случиться, он поднял голову. – А, между прочим, я знаю.
И где же это произошло? – задал ему вопрос следователь.
Как это не странно! – воскликнул Кудимов, - но я знаю.
      Теперь, очередь удивляться, была за следователем.
И все же, капитан, откуда знаешь, что Шумов был задушен, и именно в 
доме Скрябина?
Был ли он задушен, я, как вы понимаете, не мог знать. Но, когда вы 
сказали, что он был задушен, то понял, где это могло произойти.
И какая же причина, думать именно так? – задал Егор вопрос. – Вы, 
капитан, в это время находились в камере.
Все верно, - согласился он со следователем. – Однако в этом есть одно 
«но».
И что за «но»?
Хорошо! – воскликнул Николай, и посмотрел на удивленное лицо 
следователя. – Сейчас постараюсь вам разъяснить. – Поменяв положение на стуле, Кудимов продолжил: - В тот день, когда я был задержан работниками прокуратуры, где-то часа три дня меня к себе вызвал майор Шумов, и сообщил о том, что после нашей беседы, которая произошла  часов в двенадцать, ему позвонил какой-то доброжелатель. Тот сообщал, что в доме Скрябина, в сундуке, где находится тайник, Павел Егорович спрятал компрометирующий материал в отношении его и полковника Долинского.
      Увидев, что Кудимов замолчал, Зинин поинтересовался:
И что же произошло в дальнейшем?
      Смахнув со лба пот, капитан продолжил:
Поверив доброжелателю, Николай Владимирович попросил меня, чтобы 
я лично отправился в дом Скрябина, и изъял бумаги. Но, увы!
Тяжело вздохнув, тот замолчал.
Ну, и что! – воскликнул Егор. – Не молчи, капитан.
Никаких бумаг в тайнике не оказалось.
Значит, получается, что тот обманул майора Шумова?
Возможно, - согласился с ним Николай. – Однако, Шумов, как я понял 
по его взгляду, не поверил мне, и по видимому решил съездить и убедиться в этом. – Он сделал паузу. – И вот, убедился, - съязвил Кудимов.
Понял, капитан. Однако мне не понятно, что за материалы хранил 
Скрябин, которые так боялись Шумов и Долинский?
По правде, говоря, я и сам не знаю, - признался Кудимов.
Ну, хорошо, ты не знал, - согласился с ним Зинин. – И все же, говорил ли 
Шумов, что говорилось в этих бумагах?
Пытался, но, кто-то в этот момент позвонил,  и он не стал мне ничего 
говорить. Единственно то, что потребовал выехать в дом Скрябина.
Плохо! – воскликнул Егор.
      Проведя всей пятерней по своим волосам, капитан Кудимов посмотрел на следователя.
Извините, но я вас не пойму. – Он ухмыльнулся. – Шумского и 
Долинского нет, да и Скрябина… - Не договорив, Кудимов, вдруг замолчал. – В общем, как я понимаю, если тех нет, то и дел нет.
Возможно, - согласился Егор. – Однако в этом деле пока не все ясно.
А именно? – поинтересовался Николай.
Потерпевших нет, - следователь посмотрел на арестованного, - но есть 
убийца, которого мы обязаны найти и задержать.
      Кудимов кашлянул, а затем, глянул на Зинина.
В горле першит, разговаривать трудно, - сказал он. – Прошу, дайте 
сигарету.
      Сделав пару глубоких затяжек, Кудимов закрыл глаза.
Крепкие сигареты, у вас, товарищ следователь. – Он снова кашлянул. – 
Однако приятно.
Я вас слушаю.
      Вновь переведя разговор на другую тему, капитан, обращаясь к следователю, сказал:
Егор Сергеевич, разрешите встать, и немного размяться. Ноги затекли.
Он согласился.
Криминала я тут не вижу, - улыбнулся Егор, и протянул руку. – Прошу.
      Наступила пауза. Понимая, что в голове у подопечного, что-то происходит, Зинин не спешил, однако, не сводя глаз с арестованного, он, все наблюдал за его передвижениями.
      Неожиданно для него, арестованный Кудимов вздрогнул. Сигарета, зажатая между пальцами, обожгла того. Подняв глаза, он бросил взгляд на следователя, а затем вернулся к своему месту.
Извините, Егор Сергеевич, но я еще не готов рассказать вам о том, что 
знаю. Давайте сделаем так… - Он задумался. – Сейчас, вы отправляете меня в камеру, - нарушил он молчание, - я немного успокоюсь, и подумаю. Ну, а через пару часиков мы с вами встретимся и я все, что знаю, расскажу. …Вы, согласны?
А у меня есть ли другой выбор? – вопросом на вопрос ответил Зинин.
Верно, Егор Сергеевич, - Кудимов улыбнулся. – Выбор у вас есть, это 
только согласиться с моим предложением.
Ну что ж, я так и поступлю, - ответил Егор Сергеевич.

Г л а в а    4


      За стеной послышались тяжелые шаги, и через минуту в дверь постучались. Получив разрешение войти, она, слегка скрипнув, открылась, и в кабинет следователя городской прокуратуры, вошел сержант милиции.
      Встав по стойке «смирно», тот доложил:
Товарищ старший следователь, арестованный Кудимов доставлен.
      Оторвав голову от поверхности стола, на котором лежали материалы уголовного дела, Егор Сергеевич сказал:
Заводите.
      Дверь снова раскрылась, и в помещение вошел арестованный капитан Кудимов. Оставшись одни, Зинин протянул руку, предлагая тому занять свободный стул.
Прошу, капитан, присаживайся.
      Подняв стул, он передвинул его ближе к следователю, и опустился на него, а затем, молча посмотрел на того.
Как я понимаю, ты, капитан, готов со мной разговаривать?
Готов, - кратко ответил Кудимов.
      Угостив арестованного сигаретой, Егор Сергеевич сел удобно в кресле, и бросил взгляд на арестованного, который, не спеша, курил сигарету. Понимая состояние капитана, Зинин не торопил того.
      Пролетело несколько минут. Выкурив сигарету, Кудимов, вначале посмотрел в сторону окна, а затем, взгляд перевел на следователя.
Я готов к нашему разговору.
Егор слегка улыбнулся.
Вот и прекрасно! – воскликнул он. – А я готов тебя выслушать.
Во время учебы в школе милиции, - начал Николай, - я познакомился с 
Шумовым Николаем Владимировичем, которая в последствии перешла в дружбу. Правда, Шумов учился на третьем курсе, а я на первом. Однако это нам не мешало дружить, и относится друг к другу положительно. – Он сделал паузу. – Незаметно пролетели годы учебы, и я был направлен в тот же городской отдел милиции, где уже работал Шумов.  Узнав, что я был приписан к их отделу, он встретил меня с большой радостью. Однако я был сильно удивлен…
И в чем же? – перебивая капитана, поинтересовался он.
Шумов на то время, имел звание старшего лейтенанта милиции, и 
состоял на должности старшего следователя. Зная, о его способностях, вот я и был удивлен.
Извини, но я тебя не понял! – воскликнул Егор Сергеевич. – Что, значат 
твои слова: « Зная его способности».
По правде, говоря, Шумов никогда не блистал своей 
сообразительностью. Был он человеком…, ну, как вам сказать. – Он задумался, ища подходящие слова, которые могли бы подойти к майору Шумову. – Человеком среднего ума. И вот, когда узнал, что он работает на должности старшего следователя, то бы сильно поражен.
И что, неужели тот был таким тупым? – поинтересовался Зинин.
Что тупым, я бы не сказал, особенно, если, что-то касалось его лично. А 
вот в работе, то да. Но, вспомнив, что его двоюродный брат сидел в УВД, то понял, кто его передвигал по службе. – Сделав паузу, Кудимов продолжил: - Так вот, после нашей встречи, Николай Владимирович стал уговаривать меня, чтобы я согласился работать в следственном отделе, однако я отказался.
А причина? – задал ему вопрос Егор Сергеевич.
 Характер у меня был взрывной, и не устойчивый. Мне необходимо было 
бегать, что-то искать. …В общем, я был не усидчивым, а значит, работать только в отделе уголовного розыска. После долгих споров, шумов сдался, и уже больше мы не возвращались к этому вопросу. – Он улыбнулся. – Через год, меня выдвигают на должность старшего оперуполномоченного уголовного розыска, а Шумова Николая Владимировича – заместителем начальника следственного отдела. Кто к этому приложил руку, я естественно, знал.
      Он вздохнул, и замолчал.
      Понимая, что тому необходимо было немного передохнуть, и вспомнить все, что он хотел рассказать ему, Зинин не стал его торопить. Выйдя из-за стола, он закурил.
      Пролетело около двух минут.
И вот, - продолжил Кудимов, - в этот год в одно прекрасное утро на 
улице города, недалеко от правительственных дач, происходит автокатастрофа. На место происшествия выехал лично Шумов. Только от него я узнал, что в данном дорожно-транспортном происшествии погибла женщина и ее несовершеннолетний сын. Муж в тяжелом состоянии был доставлен в больницу.
      Сделав паузу, Кудимов попросил закурить.  Дымя сигаретой, и выдыхая сигаретный дым, он неотрывно смотрел в окно, и, о чем-то думал.   
      Нарушив молчание, Егор Сергеевич поинтересовался:
Извини, но мне не понятен ход твоих мыслей. – Увидев в глазах 
капитана удивление, он поправился. – Я, имел в виду, все то, что ты рассказал. …Какое отношение оно имеет к уголовному делу?
Да, в том то и дело! – воскликнул Кудимов, - прямое. Выслушав меня до 
конца, вы, Егор Сергеевич, все поймете.
      Затушив сигарету, он положил ее в пепельницу, и продолжил:
Вот тут то все и начинается, - он посмотрел на следователя. -  При 
составление  протокола места происшествия, к месту ДДП подъехал, в то время еще не богатый, но уже и не бедный человек, Бекташев Равиль Мухтарович. Узнав, что его отпрыск, находясь в нетрезвом состоянии, совершил наезд, да еще со смертельным исходом. И тогда Бекташев предложил Шумову большие деньги, чтобы это все, как вы понимаете, замять.
Ну, хорошо, и, что же произошло дальше? – поинтересовался Зинин.
Почувствовав запах больших денег, Николай Владимирович решил 
позвонить брату и посоветоваться с тем. Смекнув, что здесь пахнет очень большими деньгами, Долинский приехал на место происшествия, а затем, увез Бекташева в УВД, где и получил от того требуемую сумму.
Извини, капитан! – воскликнул Егор Сергеевич, - но вновь я тебя не 
понял. Если сказать правду, то я пока не вижу в этом деле криминала.
      Лицо Кудимова исказилось в недоумении.
Значит вы, Егор Сергеевич, как я вас понял, не видите никакого 
криминала в том, что Долинский взял взятку у олигарха, и потребовал от брата, то есть от Шумова, замять это дело?
Возможно, ты прав, - согласился с ним Зинин. – Но, мне бы хотелось 
знать более точно, о том, что происходило на месте преступления.
И куда еще, точнее! – повысил голос Кудимов. – Ладно, пока замнем. 
…Через пару месяцев, отказной материал по факту ДДП был запрошен вашими коллегами, и это вы, как я понимаю, в курсе дела.
Верно! – ответил следователь.
Так вот, - продолжил тот. – Знаю только одно, Скрябин Павел Егорович 
докопался до истины, но был подкуплен все тем же Бекташевым. …И дело вновь не было возбуждено.
И тут я в курсе дела, - ответил Зинин. – Хотелось бы знать, что 
происходило дальше?
А вот дальше, было все интереснее и интереснее, - продолжил Кудимов. 
– Выписавшись из больницы, потерпевший, Владимиров Валентин Юрьевич обратился к Шумову, и потребовал отчитаться перед ним, что было сделано по делу. Однако Шумов отказался и стал поносить потерпевшего, на чем свет стоит. Не сдержавшись, Владимиров пригрозил, что убьет сына Бекташева, виновника смерти его родных. И вот, дождавшись, когда тот покинул его кабинет, Шумов позвонил брату и сообщил о происшедшем инциденте. Тот выслушал и успокоил Шумова. И в этот же день за Владимировым была установлена слежка, но, не сотрудниками милиции, а теми, кого держал в своих руках Долинский. То есть, лица: ранее судимые, и те, которые проходили у него по уголовным делам в качестве подозреваемых и обвиняемых, при этом, обещая им, что он закроет в отношении их дела.
      Он замолчал, а затем облизал пересохшие губы.
В общем, как я узнал от Шумова, - нарушил он молчание, - Долинский 
решил заработать на смерти Бекташева – младшего. Но, уже заработать намного больше, чем ранее. – Кудимов ухмыльнулся. – Как говорится: аппетит приходит во время еды. …И вот, прошло несколько суток, и Владимиров осуществил свою угрозу. Теперь, боясь гнева Бекташева – старшего, Владимиров покинул город. И, с момента убийства, его никто так больше и не видел.
Все? – задал Егор тому вопрос.
Нет. Получив сообщение о том, что потерпевший задушил сына 
Бекташева, Долинский уже потирал руки, надеясь отхватить большой куш. Однако сообщать об этом Бекташеву, пока не спешил. …И тут получилась незадача…
Что? – перебивая Кудимова, воскликнул следователь. – И какая же?
Бросив взгляд на того, Кудимов тихо улыбнулся.
Вижу, и вас эта история уже достала.
Егор Сергеевич махнул рукой.
И все-таки?
Да очень, простая.
Ну, а именно? – чуть сдерживая себя, проговорил Зинин.
На другой день, - начал Кудимов, - то есть, когда был обнаружен труп 
сына Бекташева, Иван Григорьевич Долинский был не в себе…
И почему же? – поинтересовался следователь.
При осмотре трупа было установлено, что Владимиров, не опознав в 
темноте человека, и задушил совсем другого.
И кого же? – Егор Сергеевич удивлено посмотрел на Кудимова.
Это не важно, - обратился он к следователю, - главное то, что все планы 
Долинского провалились. И вот этот человек с «прекрасной» душой, решил сделать то, что не сделал Владимиров.
И что же?
Задушить Бекташева – младшего, а всю вину, как вы понимаете, свалить 
на того. – Он сделал  паузу. – И на следующий день его план был исполнен. А значит, что? – воскликнул Кудимов, и посмотрел на следователя.
И что? – поинтересовался тот.
Подполковник Долинский и его брат Шумов, получили деньги, на 
которые и рассчитывали. То есть, пообещали Бекташеву найти убийцу его сына. …Но, вот, было бы все хорошо, если в дело бы не вступил, - Улыбаясь, Кудимов посмотрел на Зинина, - и знаете, кто? 
И кто?
Ваш коллега, Скрябин Павел Егорович. Зная, кто совершил убийство 
юноши, тот стал собирать против братьев компромат. Поняв, что надумал Скрябин, и, боясь разоблачений, они решили убрать его. Однако не тут то было! – воскликнул Кудимов. – И тогда они решили действовать, не спеша, и стали его спаивать, приглашая Павла Егоровича, то в ресторан, то по другим питейным заведениям. …В общем, тот допился, как говорится: до зеленых соплей, и в последующем был уволен из прокуратуры. То, что добивались братья, осуществилось. Но, и тут они немного ошиблись…
И в чем же? – задал вопрос Егор Сергеевич.
Павел Егорович, как они думали, им уже не помеха, не смотря свои 
запои, продолжал собирать против них материал. Прошел год. Полковника Долинского утверждают на должность начальника УВД, узнав об этом, Скрябин Павел Егорович был рассержен, и не находил себе места. И тогда, он решил пойти, ва-банк.
Интересно! – воскликнул следователь.
Позвонил Долинскому и предупредил того, что весь собранный им 
материал направит в генеральную прокуратуру, и Министерство Внутренних Дел. …Тот, естественно, напугался. И тогда, пригласив Скрябина на очередную попойку, полковник предложил ему деньги взамен на компромат. 
И что, Павел Егорович, согласился? – воскликнул Зинин.
Узнав, какую ему предложил Долинский сумму, Скрябин рассмеялся, и 
отказался. И тогда, полковник решил взять его на испуг, при этом, угрожая убить Павла Егоровича, закатать его в асфальт. Однако, Скрябин не больно-то испугался, и рассмеялся тому прямо в лицо, а затем, сказал: « Если кто первым из нас сдохнет, то это ты. Сейчас же не отходя от стола, звоню, Бекташеву Равилю Мухтаровичу, и сообщаю ему, кто был организатором и заказчиком убийства его сына». Теперь, поняв, что тот не шутит, Долинский пообещал Скрябину ту сумму, которую он запросил.
Неужели полковник решился на это? – Егор Сергеевич удивлено 
посмотрел на Кудимова. – Я имею в виду, деньги.
Вот в том то и вопрос, - ответил Кудимов. – Долинский задумался. В его 
голове все перемешалось. Денег, естественно, он не хотел отдавать, и перед ним встал вопрос: или, или? То есть, отдавать их, или, убить Скрябина? …Однако, как в жизни бывает, везет тем, кто все имеет. И к счастью Долинского и Шумова, Скрябина на другой день, как вы уже знаете, задушили, избавив тех от неприятных процедур. Братья успокоились, понимая, что со смертью Павла Егоровича ушли все проблемы.  
Хорошо! – воскликнул Егор Сергеевич, - с ними мы разобрались. А 
теперь, хотелось бы знать твою роль в некоторых в преступлениях.
      Выслушав следователя, Кудимов ухмыльнулся.
Извините, товарищ следователь, но это еще не все.
И что еще?
      Почувствовав, что в горле пересохло, он обратился к Зинину.
Извините, в горле пересохло, попить бы.
      Проглотив стакан воды, Кудимов слегка крякнул, а затем, продолжил:
Однако, и на этот раз, полковник Долинский, ошибся. На сцену 
неожиданно вышел Киселев Геннадий, который мог, или уже получил информацию от Скрябина, а также мог знать местонахождения компрометирующих материалов. Вместе с тем, у майора Шумова появилась еще одна головная боль…
Интересно! – удивлено воскликнул следователь. – И какая же?
Киселев в свою очередь мог передать полученную информацию от 
Скрябина, участковому инспектору капитану Петрову. Теперь перед ним стояла задача, что делать? …И, до пять дней до его смерти, между нами произошел разговор, где он – майор Шумов Николай Владимирович, - не просил, а требовал, как от своего подчиненного, чтобы я в срочном порядке убрал Киселева. И заметьте, убрал  еще до того, как его поведут к вам на допрос.
А причина?
Причина одна. Он боялся, что Скрябин на допросе все расскажет вам. – 
Кудимов сделал паузу. – Когда был ликвидирован Киселев, то, теперь стояла задача, как убрать капитана Петрова.  И кажется, что у нас все получилось, но, мы ошиблись. – Кудимов замолчал. – А вот, что произошло дальше,  вы уже знаете.
      Закончив свое повествование, он тяжело вздохнул. Вытерев рукавом вспотевший лоб, Кудимов посмотрел на следователя, и попросил:
Если вас не затруднит, Егор Сергеевич, прошу сигаретку.
      Сделав пару глубоких затяжек, и выдохнув сигаретный дым, арестованный улыбнулся.
Удивительно! – воскликнул он, - а вот на душе после моего признания, 
стало как-то легко и спокойно.
Понимаю тебя, - согласился с ним Зинин. – А вот теперь, капитан, 
пришла моя очередь тебя хоть немного, но все-таки обрадовать.
Я слушаю вас, - ответил он.
К твоему счастью, Киселев Геннадий жив и здоров.
Что! – не поверив следователю, прокричал Кудимов. – Это 
действительно хорошая новость.




                                                        Г л а в а     5 

       За окном бушевал дождь. Грозовые тучи, подгоняемые ветром, неслись по небу. 
      Отложив в сторону изучаемые материалы уголовного дела, Владимир Сергеевич почувствовал, как у него разболелась голова, а перед глазами появились темные пятна.
      Откинувшись на спинку кресла, он закрыл глаза, и решил немного расслабиться. Однако и это ему не помогло. В висках нестерпимо давило и стучало. От слабости и не большого головокружения на лбу выступил холодный пот.
      Смахнув их носовым платком, он налил себе стакан воды, и запил таблетку.
      Прошло несколько минут, но боль все еще не проходила. Вспомнив о нетрадиционном методе лечения, Владимир Сергеевич положил ладони на виски, и легкими круговыми движениями стал производить втирание.
      Пролетело еще несколько минут. Боль постепенно стала утихать, круги перед глазами исчезли. 
      Почувствовав себя немного лучше, он закурил.
      Сквозь шум дождя, который лился за окном, вдруг, послышался стук в дверь.  Половые доски жалобно заскрипели, и в кабинет вошел Валежников Игорь Юрьевич.
      Не ожидая появления не «званного гостя», на лице Петрова появилась гримаса удивления.
Не понял вас, Игорь Юрьевич! – воскликнул он, - и что же вам в такую 
погоду не сидеться дома? – поинтересовался Петров.
Жена на работе, - ответил тот, - а мне стало скучно одному в доме, вот и 
решил прогуляться, а заодно зайти в гости.
Владимир Сергеевич слегка ухмыльнулся.
Спасибо, Игорь Юрьевич, что даже в такую ненастную погоду не 
забываете обо мне.
Стараюсь! – воскликнул тот. – Владимир Сергеевич, прошло уже 
столько времени, а ты все еще такой бледный. – Он сделал паузу. – А я ведь говорил тебе еще в больнице, чтобы ты не спешил выписываться. Куда-то спешите, молодежь. Боитесь, что не успеете сделать всю работу.
      Петров махнул головой.
Вопрос, дорогой Игорь Юрьевич, не в работе. Просто устал лежать и 
плевать в потолок.
С тобой все ясно, - улыбнулся Валежников и посмотрел на него. – А вот 
то, что ты сейчас мучаешься, тебе, как я понимаю, нравиться?
Возможно, нет, - ответил он, - и все-таки считаю, лучше уж так, чем 
валяться на кровати.
Ну, ну, - только и проговорил тот.
      Валежников огляделся. Увидев, стоявший на подоконнике пустой, граненый стакан, он поднялся и подошел к окну. Немного постояв, Игорь Юрьевич взял в руки и стал разглядывать его на свет.
Вижу, пьешь водичку? – задал он вопрос. – А значит, как я понимаю, 
глотаешь таблетки.
      Удивившись в проницательности Валежникова, Владимир Сергеевич ответил:
И почему вы так думаете?
Тут и думать не надо. И так все понятно. На улице прохладно и тепла не 
предвидеться, - сказал он каким-то намеком.
Не понял вас, Игорь Юрьевич, причем тут холод?
А при том, дорогой, что иногда холод отрицательно действует на 
человеческий организм. – Он посмотрел на участкового инспектора. – А значит, как я понимаю, тебя температурит.
Удивляюсь я вам, Игорь Юрьевич, замечаете все, что надо и не надо.
Тот пожал плечами.
Забываешь, что я же, историк…
А при чем тут историк! - не сдержав себя, воскликнул он.
Я же тебе как-то говорил, что, когда-то  занимался раскопками, и все это 
развивает у человека внимательность. Вот и весь секрет.
Теперь, понятно, - улыбнулся Владимир Сергеевич.
      Зазвонил телефон.
      Оборвав, разговор с Валежником, Петров поднял трубку и прислушался. Голос старшего следователя прокуратуры Зинина Егора Сергеевича поинтересовался:
Петров, это ты?
Да, Егор, это я. Слушаю.
Как у тебя со временем? – снова поинтересовался тот.
Смотря на что, - решил он подколоть Егора.
Я не шучу, - возмутился тот.
Если нужно, то найду, - ответил Владимир Сергеевич.
В общем, так. Как только оно у тебя появится, то прошу ко мне. Я буду 
тебя ждать.
      Раздались длинные гудки, извещавшие, что разговор окончен. Петров посмотрел на Валежникова, и вернул трубку на аппарат.
Звонили из городской прокуратуры.
И что же они хотели от тебя? – поинтересовался у него Игорь Юрьевич.
Требуют явиться к ним. 
Причина?
А вот по какой причине, забыли сказать, - пошутил он.
Мне кажется, что звонить, и беспокоить тебя по пустякам не стали бы, - 
высказал свое мнение Валежников. – Раз звонили, значит, что-то хотели от тебя услышать.
Возможно, - согласился с ним Петров, и бросил взгляд на окно. – На 
улице такой ливень, что не хочется выходить.
      Поняв, участкового инспектора с полу слова, тот, нехотя поднялся со своего места.
Извини, но я засиделся у тебя. Пора уже домой.
      Оставшись один, Владимир Сергеевич посмотрел на стакан, который стоял еще на подоконнике. Выйдя из-за стола, он подошел к окну, и чуть опустившись, посмотрел на стеклянную поверхность, где отпечатались пальцы Валежникова Игоря Юрьевича.
      Профессиональное чутье работника милиции, что-то подсказывало ему. Взявшись двумя пальцами за дно и верх стакана, Петров приподнял его, и посмотрел на свет. 
      Он улыбнулся.
      « Чем, черт, не шутит, - подумал он, - а вдруг…»
      Достав бумажный небольшой пакет, Владимир Сергеевич, аккуратно уложил стакан внутрь.
      Постепенно дождь на улице прекратился, и на землю упал солнечный луч. Еще немного, и город осветился потоком света.
      В воздухе становилось душно.




                                                 Г л а в а   6

       Накинув на плечи пиджак, и захватив с собой пакет со стаканом, Владимир Сергеевич отправился в городской отдела милиции.
      Поднявшись на второй этаж, и пройдя несколько метров по коридору, он остановился перед дверью, на которой не большими буквами было написано: «Кабинет криминалистики». Владимир Сергеевич постучался и стал ждать.
      Прошло несколько секунд, однако ответа не дождался. Подняв руку, чтобы вновь постучать в дверь, но, услышав шаги, которые шли со стороны коридора, Петров повернул голову. 
      Около него остановился тот, кого он ждал.
Не меня ли ждешь, Петров? – поинтересовался подошедший майор 
милиции.
      Но, не став ждать ответа, офицер открыл дверь, а затем, стал приглашать его пройти в кабинет.
Раз, молчишь, значит, ко мне, - сделал майор свое заключение.
      Пройдя за стол, майор, эксперт –криминалист, протянул руку, предлагая Петрову сесть.
Я внимательно тебя слушаю, Петров.
      Протянув тому бумажный пакет, Владимир Сергеевич сказал:
В пакете стакан с отпечатками пальцев, одного из подозреваемых. Вот и 
хотелось, товарищ майор, чтобы их перенести на дактилоскопическую пленку.
Взяв из рук Петрова пакет, майор, ответил:
Придется немного подождать. – Он посмотрел на участкового 
инспектора. – Понимаю, что тут работы  несколько минут, но, извини, не могу. – Тот посмотрел на часы. – Через три минуты, я должен быть у шефа. Как только вернусь, будет сделано.
Владимир Сергеевич махнул головой.
Товарищ майор, я не спешу.
      Солнце, нещадно обжигало. Петров, водрузил на голову фуражку и зашагал в сторону городской прокуратуры.  Минут через десять, он уже стоял перед зданием  прокуратуры. Быстро поднявшись на этаж, он остановился около дверей, которые вели в кабинет следователя.
      Он постучался, но, не дождавшись разрешения, Владимир Сергеевич слегка толкнул ее плечом.
      Дверь поддалась, и тут же с легким скрипом открылась. Заглянув внутрь, и убедившись, что Егора не было в помещении, он прикрыл дверь, и спустился в приемную городского прокурора.
      Сидевшая за столом секретарша, тихо подняла на него голову. Узнав в нем участкового инспектора Петрова, она чуть улыбнулась.
Что-то случилось, капитан Петров? – поинтересовалась она.
Вроде бы ничего существенного, - ответил он женщине. – Следователь 
Зинин желал меня видеть. Звонил, просил срочно к нему явиться. Однако его в кабинете нет.
Минут пять назад его пригласил к себе прокурор. А через минуту, тот 
выскочил от него и, как «угорелый», скрылся  в неизвестном направлении. Но, вот куда, он не сказал. Видимо спешил.
И когда же он вернется?
Извини, Петров, но я лично ничего не могу тебе сказать. Сама не в 
курсе.
      Попрощавшись с секретаршей, Владимир Сергеевич покинул прокуратуру.
      Войдя  к себе в кабинет, он снял с вспотевшей головы фуражку, и бросил ее на стол.  Опустившись в кресло, и  закурил, Петров закрыл глаза.
      « Интересно! – воскликнул он мысленно, - и что же хотел от меня Егор? – задал он себе вопрос. – Может, было, срочное сообщение, или хотел со мной о чем-то поговорить».
      Стук в дверь оборвал его мысли. Открыв глаза, Владимир Сергеевич посмотрел в ее сторону, и крикнул: «Входите».
      Тяжело дыша, в кабинет вошел ему незнакомый мужчина.
Случилось, что? – задал он вопрос мужчине.
      Немного отдышавшись, и вытерев рукавом рубашки вспотевший лоб и шею, незнакомец ответил:
Я водитель машины «КАМАЗ»…
      Не дав тому договорить, Петров произнес:
Слушаю вас, товарищ водитель.
      Набрав в рот воздуху,  мужчина, продолжил:
Так вот, товарищ капитан, не доехав до перекрестка, я увидел, что на 
дороге образовалась пробка из автомашин.  – Он посмотрел на Петрова. – И заметьте, как в одну, так и в другую сторону.
      Не поняв, что же тот хотел сказать, Владимир Сергеевич остановил незнакомца, и сказал:
Извините, но я вас не понял. Если можно, спокойно, и все по порядку.
Понял, товарищ капитан, - ответил тот. – Не поняв в чем дело, я 
выскочил из кабины, и решил пройти до перекрестка, чтобы выяснить, что же случилось. Приблизившись к перекрестку, я, не поверите, был шокирован. Мужик, высокого роста, раскинул свои длинные руки по сторонам, и давай бегать с одной стороны дороги на другую, тем самым, не давая  проезд автотранспорту.
Работников Госавтоинспекции вызвали? – поинтересовался Петров.
Вызвали, товарищ капитан. Так вот, они попытались того уговорить, 
чтобы он прекратил свои действия. Однако мужчина, который был, как я понял, не в себе, продолжал хулиганить. Тогда, работники ДПС решили его скрутить, и вы знаете, товарищ капитан, он раскидал их, как мальчишек. Хотя, ребята были крупные.
Странно, и сколько же было сотрудников милиции? – задал он мужчине 
вопрос.
Трое.
И что же случилось, дальше?
Им на помощь бросилось несколько водителей, но, и эта помощь, ни к 
чему не привела.
      Выслушав водителя,  Владимир Сергеевич поднялся, и вышел из-за стола. Взяв в руки фуражку, он, вместе с мужчиной вышли из опорного пункта, и направились на место происшествия.
      Достигнув перекрестка, где, по словам водителя, разыгралась нешуточное действие, Владимир Сергеевич убедился, что водитель «КАМАЗа» говорил правду. Как с одной, так и с другой стороны дороги, сигналя, стояли машины. Стоявшие в стороне работники дорожной службы не предпринимали  никаких мер, чтобы разгрузить дорогу.
      Присмотревшись, он увидел мужчину, который, выскочил из-за машины. Им оказался Валежников Игорь Юрьевич.
      Прибавив шагу, Петров приблизился к тому, и попытался словесно остановить его.
Игорь Юрьевич, - прокричал он, пытаясь привлечь его взгляд на себя. – 
Прошу вас, прекратите свои незаконные действия, и пропустить автомототранспорт.
      Услышав свое имя, Валежников остановился, и посмотрел на того, кто обращался к нему. Зеленый блеск, в глазах и безумное лицо мужчины, говорили о том, что он был не в себе.
      Не придав этому большое значение, Владимир Сергеевич протянул руку, пытаясь того остановить.
      Неожиданный удар в лицо, и он оказался на земле.
      Так и не поняв, что же с ним случилось, Петров поднялся с земли. Однако, не успев сделать и шагу, как второй удар настиг его. Пролетев пару метров, он приподнялся, отряхнул  брюки от пыли, и попытался выпрямиться.
      Кто-то за его спиной:
Товарищ капитан, берегись.
      Успев сделать только шаг, Владимир Сергеевич почувствовал, как,  рассекая воздух, что-то тяжелое просвистело рядом с его ухом. Подняв голову, он увидел с собой озверевшее лицо.
      Не теряя больше ни секунды, Петров нанес удар. Голова, озверевшего человека, дернулась. Устояв на ногах, тот развернулся, и тут же бросился на обидчика.
      Не успев ничего понять, как широкие ладони Валежникова сжались на его шее. И тут, Владимир Сергеевич почувствовал, как его ноги потеряли опору.
      Задыхаясь от нехватки воздуха, он пытался освободиться от рук больного, но все было тщетно. Руки, как тиски, все сильнее сжимались, сдавливая горло. Собрав последние силы, Владимир Сергеевич размахнулся, и нанес удар ладонями по ушам Валежникова.
      Хватка рук, ослабла.
      Почувствовав, как его шея освободилась от крепкой хватки, он, отбежал немного в сторону, хватая ртом воздух. Пролетело не более минуты. Немного  отдышавшись, Владимир Сергеевич посмотрел в ту сторону, где стоял Игорь Юрьевич.
      Схватившись за уши, тот присел, и, что-то невнятно бурчал себе под нос. 
      Поняв, что тот пришел в себя, Петров, не спеша, подошел к нему. Заслышав шаги, которые приближались в его сторону, Валежников поднял голову, и  с какой-то осторожностью посмотрел на своего обидчика.
      Так и не узнав в сотруднике милиции, Владимира Сергеевича, тот опустил голову, как молодой бык, и быстро пошел в его сторону. 
      Страх прошел. Не двигаясь, и не отрывая глаз, Петров наблюдал за его действиями, и был готов к отражению.
      Вдруг, Валежников остановился, а затем, присел на корточки. Обняв руками голову, он заплакал. Прошло несколько минут, и всхлипы прекратились. Подняв голову, Игорь Юрьевич бросил взгляд в сторону участкового инспектора.
      Поднявшись с корточек, Валежников, без какой-либо агрессии, подошел к Петрову.
Извини,  Владимир Сергеевич, не вовремя болезнь настигла меня. А ведь 
мог, нанести увечья и даже убить хорошего человека. – Он тяжело вздохнул. – Еще раз, извини.
      Со стороны дороги послышался скрип автомобильных колес. Резко затормозив, неподалеку от них остановился оперативный «УАЗ». Выскочив из него несколько сотрудников милиции, и не разбираясь, бросились на Валежникова. Скрутив руки, они, не обращая на уговоры Петрова быть вежливее с больным человеком, силой втолкнули его в машину.
      Дорога быстро опустела.
      Он вернулся к себе. Голова разболелась, в ушах стоял непонятный треск и шум. Пройдя за стол, Владимир Сергеевич закурил.
      « Ну, и сильный, черт, этот Валежников, - подумал он. – А вот с виду не сказал бы. Высокий, но худой».
      Однако перевести мысль, и думать о чем-то другом, он уже никак не мог. Голова от дум и напряжения не прекращала болеть.
      « Да, и помял же он меня, основательно, - подумал он об Валежникове. – Так мне и надо, чтобы другой раз, не бросался сломя голову, а думал бы ею, то, возможно, все это не произошло».
      Раздался телефонный звонок.
      Однако сколько он не прислушивался, к трубке никто не подходил, и стояла тишина.
      « Видимо, кому-то, просто, делать больше нечего, - подумал Петров. – Балуется, или руки чешутся».
      Неожиданно открылась входная дверь, а затем, послышался скрип половых досок. В кабинет вошла женщина. Не спрашивая разрешения, она прошла в кабинет и опустилась на свободный стул.
      Вытерев носовым платочком заплаканные глаза, она, обращаясь к участковому инспектору, поинтересовалась:
Его увезли в милицию, Владимир Сергеевич?
Верно, Евгения Петровна, в милицию, - подтвердил он.
Понимаю вас, Владимир Сергеевич, столько бед он сегодня натворил. – 
Она всхлипнула. – И все же нельзя было этого допустить, - То ли она укоряла своего участкового инспектора, то ли извинялась. – Его надо было везти не в милицию, а в больницу. Он же больной.
Я знаю, Евгения Петровна, - ответил он. – Но меня и слушать не стали. 
Хотя я просил отпустить его.
Она вздохнула.
Я, правда, пришла не за этим…
Что-то еще случилось? – перебивая женщину, поинтересовался 
Владимир Сергеевич.
Возможно, и случилось. – Она замолчала. – Вы, Владимир Сергеевич, 
еще не все знаете.
И что же именно, Евгения Петровна?
      Она удивленно посмотрела на Петрова.
А вы, что, не в курсе?
И чего, именно? – задал он ей вопрос. 
У него рак легких, - ответила она и посмотрела на Петрова. – Осталось 
жить ему не более двух месяцев.
Извините, Евгения Петровна, но, если сказать по правде, то слышу это 
впервые.
      Жена Валежникова шмыгнув носом, продолжила:
Года три назад ему удалили одну сторону легких, надеялись, что все 
поправиться, но, увы! – воскликнула она, – и вторая сторона легких оказалась не гожа.
И с чего это? – поинтересовался Владимир Сергеевич.
Точно не могу сказать, но, Игорек говорил, что все пошло с 
Афганистана, когда был тяжело ранен в спину. А тут, тринадцать лет назад попал в автокатастрофу, где погибли его первая жена и сын. – Сделав паузу, Евгения Петровна вытерла платочком глаза, и тяжело вздохнула. – А вот месяц назад, он и вовсе одурел. Как-то выскочил под ночь в одних подштаниках на улицу, и вернулся минут через двадцать. Лег спать, но так и не заснул.
Может его, что-то беспокоило? – задал он ей вопрос.
Не знаю, - ответила она. – Однако, пролежав несколько минут, Игорь 
вдруг вскочил и давай на меня кидаться, при этом, требуя, чтобы я нашла его амулет, в виде четок.
      Выслушав Евгению Петровну, Владимир Сергеевич нагнулся и вытащил из тумбочки стола четки, которые несколько секунд назад она о них говорила.
       Он протянул их, и показал женщине.
Посмотрите, Евгения Петровна, не эти ли?
Она улыбнулась.
Это действительно они, Владимир Сергеевич! – воскликнула 
Валежникова, и удивлено посмотрела на него. – И где же вы их нашли?
Не ответив женщине на ее вопрос, он поинтересовался:
И почему же они ему так дороги, а, Евгения Петровна?
В Афганистане во время одного из ожесточенных боев, Игорь вынес на 
себе тяжело раненого бойца, мусульманина. Так вот, в благодарность, тот и подарил ему этот амулет, говоря мужу, что он много раз, спасал его от смерти. – Сжав в руках четки, она прижала их к груди. – Потеряв амулет, муж вдруг изменился, стал каким-то не спокойным.
Беспокойство женщины, вдруг перешло на него.
Я вас понимаю, Евгения Петровна, теперь увидев их, он, наверное, 
успокоится.
Она махнула головой.
Буду на это надеяться.
      Женщина поднялась. Поблагодарив участкового инспектора за амулет, и вышла из кабинета.
      Оставшись один, Владимир Сергеевич задумался. Пролетела минута, что-то вспомнив, он поднял телефонную трубку и набрал номер. Ждать пришлось не долго. На том конце провода подняли трубку, и голос старшего следователя прокуратуры Зинина, ответил:
следователь Зинин слушает.
Прекрасно! – воскликнул Петров. – И что же ты хотел от меня? – задал 
он тому вопрос. – Был я у тебя, но, увы! Тебя на месте не оказалось.
Я знаю, - ответил Егор, - секретарша говорила. А вызывал я тебя, чтобы 
поговорить насчет убийцы.
А именно?
Хочу тебя обрадовать, - в трубке послышался легкий смех. – Вроде бы, 
что-то наклевывается, - продолжил Егор.
Понятно! …Ну, а ты уверен в этом?
Может, не уверен, - честно ответил Зинин, - но, все же, лучше иметь 
плохую информацию, чем вообще ее не иметь. Я лично так понимаю, а ты как?
А я наоборот. Лучше иметь нормальную информацию, чем… - Он 
оборвал себя на слове. – Все, хорошо, Егор, а вот теперь послушай меня.
Тот недовольно фыркнул.
Я в последнее время только тебя и слушаю. Даже уши опухли, - пошутил 
Егор.
А вот это зря. Узнаешь о чем я, так и сам вместе со своими ушами 
упадешь со стула, - также пошутил Петров.
А ты не боись, я крепко держусь.
В трубке послышался громкий смех.
И так, товарищ участковый инспектор, я тебя внимательно слушаю.
Где-то полчаса назад я узнал, а вернее лично установил, кто совершил 
убийство Скрябина, Долинского и Шумова.
Что! – прокричал Егор. – Ты случайно не шутишь, Петров?
Да, нет! – воскликнул Владимир Сергеевич, - не шучу, а говорю 
серьезно.
И кто же?
Давай так. Завтра с утра встречаемся в городском отделе милиции, и вот 
там я познакомлю с ним.
Прекрасно! – ответил Зинин. – И, во сколько, встречаемся? – 
поинтересовался он.
Ну, давай-ка,  часиков в десять. Тебя устроит?
Вполне.
      Егор замолчал, и наступила тишина. Не дождавшись, когда тот, что-то скажет, Владимир Сергеевич, обращаясь к нему, сказал:
И что молчишь.
Думаю, - ответил Зинин. – И вот, что надумал. Зачем нам откладывать 
встречу на завтра, когда можно и сегодня.
Не торопи события. Если уж сказано завтра, то значит, завтра.
И все-таки.
Во-первых, я хочу немного отдохнуть…
И все же, - не унимался тот.
Я устал из-за того, что этот товарищ, я имею в виду убийцу, проделал со 
мной тоже, что проделывал с задушенными ими людьми.
Не понял! – воскликнул следователь. – Или эта, очередная шутка?
И какая же тут может быть шутка. Все сказанное, правда.
Как я понимаю, что тот тип хотел тебя задушить? – поинтересовался 
Егор.
Так оно и есть, - ответил Петров. – Теперь мне хочется отдохнуть, а вот 
Завтра ты встретишься с тем. …И, еще…
Что?
Возьми с собой видеокамеру, не пожалеешь.
Я это сделаю, - ответил Егор. – Но меня одно мучает…
И что же? – поинтересовался Петров.
А ты уверен, что преступник даст нам показания, да еще на 
видеокамеру?
Не только уверен, Егор Сергеевич, но и убежден в этом.
      Разговор закончился, и в трубке послышались гудки.


                                                    Г л а в а   7


      Набрав телефонный номер дежурной части городского отдела милиции, Владимир Сергеевич, услышал голос оперативного дежурного, который ответил:
Майор Кукушкин слушает.
Виктор Алексеевич, капитан Петров беспокоит.
Я тебя слушаю, Петров, что случилось?
Меня интересует, как себя чувствует мой подопечный – Валежников 
Игорь Юрьевич?
Извини, но я тебя не понял! – удивленно воскликнул тот. – О ком, ты?
Я же говорю, Валежников Игорь Юрьевич, которого вчера доставили в 
отдел с моего обслуживаемого участка.
      Наступила тишина, длившаяся около пятнадцати секунд.
Понял, - нарушая молчание, ответил офицер. – Его вчера еще ночью 
увезли в больницу.
      Поблагодарив оперативного дежурного за предоставленную информацию, Владимир Сергеевич положил трубку на аппарат.
      « Итак, Валежникову видимо стало плохо, - подумал он, - тогда необходимо позвонить Зинину, и предупредить его об изменении места встречи».
      Набрав номер служебного телефона следователя Зинина Егора Сергеевича, Петров стал ждать, когда на том конце провода поднимут трубку. Время неумолимо бежало вперед, однако к телефону никто не подходил.
      Нажав на рычаг автомата, Владимир Сергеевич вновь набрал номер, но уже, домашний.
      Трубку на том конце провода подняли, и раздался голос Зинина.
Слушаю, - послышался его сонный голос.
Слушай, Егор, - возмутился Петров, - посмотри на часы.
И что?
Как, что? - снова возмутился Владимир Сергеевич. – Ведь мы с тобой 
договорились встретиться, и как ты помнишь к девяти часам, а сейчас…
      В трубке послышался громкий зевок, а затем, недовольный голос Егора, произнес:
Извини, но я поздно лег, и поэтому до сих пор не могу проснуться.
Отлично! – воскликнул он. – Ты, хоть понимаешь, что срываешь наши 
планы? 
Я думаю, что ничего страшного не произойдет, - чуть повысил тот голос, 
- если немного позже мы допросим твоего убийцу.
Ну, уж, извини, он такой же мой, как и твой! – прокричал Петров. – Ты, 
что же, Егор,  совсем не врубаешься?
И почему?
Владимир Сергеевич, что-то пробурчал себе под нос.
Вот, когда подумаешь своей головой, тогда и поймешь, что к чему.
Слушай, Петров! – воскликнул Зинин, - голова от всей этой суеты уже 
разболелась.
В общем, так. Хочу тебе сказать, что убийца в настоящее время 
находится в больнице…
Не понял, - перебил он Петрова. – Ты же говорил, что он в милиции?
Был, - согласился с ним Владимир Сергеевич. – Но это был вчера. А 
сегодня уже все изменилось. – Он сделал паузу. – И еще. Он находится в тяжелом состоянии, и боюсь, что нас могут к нему не допустить.
Петров, ответь, и какая же причина, что его с милиции доставили в 
больницу?
У него рак легких, - ответил он. – В настоящее время, он находится 
между жизнью и смертью.
Понял, сейчас буду.
      Пролетело минут двадцать, и к зданию городской больницы подъехала белая «Девятка». Резко затормозив, и снизив скорость, она остановилась. Припарковав машину на стоянке, из нее вышел улыбающийся Егор Сергеевич Зинин.
      Внутри больницы, в помещении приемного покоя, читая газету, в кресле за столом восседала молодая девушка в белом халате, которая, не обращая внимания на посетителей, громко смеялась над прочитанным ею текстом.
      Услышав, что кто-то стучал по стеклу небольшого окошечка, она прекратила смеяться, и оторвала голову от газеты.
Я вас слушаю, - обратилась она к двум мужчинам, которые смотрели на 
нее.
      Сделав небольшой комплимент девушке, Владимир Сергеевич, слегка улыбнулся.
Скажите, в какой палате находится больной Валежников Игорь 
Юрьевич?
      Опустив голову, девушка перевернула лист в дежурном журнале, и ответила:
Прошу вас, немного подождать.
      Положив указательный палец на лист журнала, девушка, не спеша, стала водить им, ища нужную фамилию.
Вот, ваш, больной Валежников Игорь Юрьевич. – Но, прочитав 
несколько строк, она изменилась в лице. Улыбка, вдруг сошла с ее миловидных губ. – Извините, но к нему в палату нельзя.
И почему же? – поинтересовался Егор Сергеевич.
Ночью, он был доставлен в очень тяжелом состоянии. …А на завтра, - 
она посмотрела на мужчин, - его готовят к операции. Но, если вам он нужен срочно, то необходимо обратиться к его лечащему врачу.
      Получив от девушки исчерпывающую информацию, они поблагодарили ее, и направились к врачу.
      В кабинете, за дверью слышался разговор. Не дожидаясь окончания беседы, Владимир Сергеевич постучался. Получив разрешения, он, вместе с Зининым вошли в помещение.
      Хозяин кабинета, седовласый мужчина, на вид пятидесяти лет, сидя за столом, разговаривал по телефону. Увидев вошедших двух молодых мужчин, он прикрыл ладонью мембрану, и, обращаясь к ним, сказал:
Прошу, господа, располагайтесь. Сейчас переговорю, а затем, 
поговорим.
      Пролетело не более минуты. Разговор закончился, и врач вернул трубку на аппарат, а затем, обратился непосредственно к ним:
Я вас слушаю, молодые люди.
      Достав служебные удостоверения, они представились.
И чем же, господа, я могу вам помочь?
В моем производстве, - начал Зинин, - имеется уголовное дело по факту 
совершения нескольких убийств, и по данному делу нам необходимо допросить в качестве подозреваемого, одного из ваших больных.
Его фамилия, имя? – поинтересовался врач.
Валежников Игорь Юрьевич, - ответил следователь.
Я понял вас. – Он посмотрел на сотрудников правоохранительных 
органов. -–Это тот, который вчера был доставлен в тяжелом состоянии из городской милиции, я так вас понял?
Он.
      Немного помявшись, тот посмотрел на сотрудников, и задумался.
Если сказать серьезно, то ему необходима срочная операция, - заявил 
врач. – И не знаю, как в этом случае быть.
О том, что ему предстоит операция, мы уже в курсе, товарищ доктор, - 
ответил Петров.
Наступила пауза.
В принципе, я не против, чтобы вы его посетили, - нарушил он 
молчание. – Однако вам придется немного подождать. Я сейчас его обследую, и только тогда твердо смогу сказать, можно ли его допросить, или нет.
      Пролетело не более пяти минут, и в кабинет вошел лечащий врач Валежникова.
Больной в полном сознании, и согласился с вами встретиться и дать на 
все ваши вопросы свои ответы.
     Поблагодарив врача, они вышли из кабинета и направились в палату, где находился подозреваемый Валежников Игорь Юрьевич.
      Увидев входящего в палату Владимира Сергеевича, Валежников радостно улыбнулся.
Кого-кого, а вот тебя, Владимир Сергеевич, если сказать по правде, ждал  
с большим нетерпением. – Он приподнялся и передвинул подушку под плечи. -  Хотелось еще раз, извиниться за то, что я чуть тебя не убил.
Услышав откровенное признание больного, Егор воскликнул:
Слушай, дружок! - обратился он к Петрову, - а почему же я узнаю об 
этом, последним, и даже не от тебя?
      Не поняв его шутки, Владимир Сергеевич немного возмутился:
Извини, но, иногда, нужно, промывать уши, или внимательнее слушать 
то, что тебе говорят.
Зинин слегка улыбнулся.
Извини, просто пошутил.
      Передвинув стул ближе к койке больного, Владимир Сергеевич молча смотрел на Игоря Юрьевича.
Извините, господа, и долго ли вы думаете на меня молча смотреть? – 
поинтересовался он.
Но, поняв, что от него ждут, он улыбнулся.
Простите, теперь понял, о чем эти взгляды говорят. – Он повертел 
головой, разминая шею. – Как я понимаю, вы пришли услышать мои признания, и все это записать на протокол. Ну, что, господа, я готов. – Валежников сделал паузу. – А вот если вы пришли меня арестовать, то извините, у вас ничего не получиться.  А почему, вы сейчас узнаете.
Действительно, Игорь Юрьевич, нам бы хотел знать, почему? – задал 
ему вопрос Зинин.
Так это просто, товарищ следователь. Мои дни сочтены, и я ухожу в мир 
иной. В тот мир, где меня давно заждались мои родные, моя семья. – Он замолчал. – Теперь мне и не стыдно представиться перед ними. Все, что надо было, я выполнил. И теперь со спокойной душой покидаю нашу грешную землю, где я уже не жилец, а только помеха.
Хорошая у вас философия, Игорь Юрьевич, - обратился к нему Петров.
Какая есть, Владимир Сергеевич. Ее уже не переделать. – Он улыбнулся. 
– Ну, что же, господа офицеры, не буду вас задерживать.
      Выслушав и дав ответы на все вопросы, Валежников решил остановиться на главном.
      …Потеряв своих близких и родных, я решил восстановить истину. И вот, обратившись к следователю Шумову Николаю Владимировичу, я вдруг встретил сопротивление с его стороны. Объяснять, а тем более ознакомить меня с материалами дела, наотрез отказался. Вместо этого, он беспричинно стал оскорблять меня, запугивать. Но, поняв, что меня уже ничем не напугать, ударил меня несколько раз. Я, сдержался, понимая, что мог быть арестованным за покушение на власть. Потом, этот подонок, отправил меня к следователю прокуратуры Скрябину Павлу Егоровичу, говоря мне, что дело находится у того в производстве. Явившись к тому, я задал все тот же вопрос, что и следователю Шумову. И что же вы думали, господа?  Тот ответил те же слова, что и Шумов. Но, что было удивительно, я уже не нервничал, вел себя спокойно. Поняв, что меня не вывести из себя, тогда Скрябин выбрал другую тактику.
      И заявил:
      -     Если, вы, Владимиров, будете требовать на возбуждение уголовного дела, то мне придется возбудить в отношении вас, так как вы и явились виновником смерти своих родных.
      Поняв, если следователь, который взял взятку, будет искать лазейку, чтобы из не виновного сделать  виновным, то я решил не спорить с ним, а сделал вид, что согласен, чтобы тот не возбуждал уголовное дело. …И вот, узнав адрес Бекташева, я покинул кабинет следователя.
      Внутри меня все кипело, и я решил убить Бекташева – младшего, который был виновен в смерти моих близких и родных.
      Через два дня, выследив Бекташева – младшего, я его убил. Теперь, боясь мщения со стороны его отца, я решил спрятаться. Просидев сутки в одном из помещений, мне вдруг стало не хорошо, и я потерял сознание.
      Очнулся я, но уже в психиатрической больнице. Сколько пролечился, не помню, однако пришло время, и я был выписан. И только тогда передо мной встал вопрос: «Куда идти?» 
      Немного подумав, я вспомнил, что со мной в одной палате лечился мужчина, который заявлял, что он когда-то работал хирургом по пластическим операциям в одной из клиник города.
      В то время, я, да и никто другой ему не верили. Смеялись над его причудами. И все же, жизнь заставил ему поверить. И вот, узнав его адрес, я пришел к нему. Но, что было поразительно, он действительно оказался прекрасным хирургом. В течение нескольких часов, тот изменил мою внешность, и через неделю, как все на моем лице зажило, кинулся к зеркалу, и был удивлен. С зеркало на меня смотрел совсем другой человек.
      Теперь, внешность была изменена, и стоял вопрос об изменении фамилии и имя. И знаете, и тут проблем не оказалось. У этого сумасшедшего хирурга оказался друг, который работал в органах внутренних дел, и через трое суток я уже был: Валежником Игорем Юрьевичем.
      На лице Егора появилось удивление:
Простите, - обратился он к Валежникову, - а почему вы не сменили 
отчество?
Ответ простой. Я не хотел ни под каким предлогом забывать того, кто 
мне дал жизнь. – Игорь Юрьевич посмотрел на следователя. – Вы, удовлетворены?
Получив утвердительный ответ, Валежников продолжил:
      Теперь, живя под другой фамилией, я никогда не выпускал из своего поля зрения, Скрябина Павла Егоровича.  Мне, как любопытному человеку, хотелось знать, что произойдет дальше. Я имею в виду, борьбу двух братьев с их вечным противником, то есть,  Скрябиным.
      Однако в этой борьбе я предчувствовал проигрыш, Павла Егоровича. И был прав. Он спился и был уволен с прокуратуры, где, работая, он еще имел какой-то вес. А так…
      И вот я решил, а вернее задумал убрать Павла Егоровича за все его «хорошее». И такой момент не стал долго ждать. После очередной попойки, Скрябин возвращался домой, не отставая от него, шел я. Но, вдруг, у меня, что-то кольнуло в груди, и я решил на время отказаться от своей задумки. 
      И правильно сделал.
      Через пару месяцев я узнал, что этот алкаш – Скрябин собрал компрометирующий материал в отношении полковника Долинского и его братца - майора Шумова, и тогда я решил завладеть ими. Однако попытка завладеть материал, мне не удавалась, постоянно на пути стоял Павел Егорович.
      Однажды, а это было, где-то, месяц назад, когда мы с тобой, Владимир Сергеевич играли в шахматы, к тебе в кабинет заглянул Павел Егорович по какому-то вопросу. Но, увидев меня, он вдруг вздрогнул, и я понял, что тот меня узнал.  Тут я почувствовал опасность, и тогда у меня созрела мысль, чтобы осуществить задуманное. Я боялся, что это придурок в любое время мог бы пойти к Бекташеву и сообщить обо мне.
      И в этот день я решил его убить, но пришел к нему видно рано. Скрябина не было дома. Разозлившись, я стал махать руками, бегая по двору, забывая, что на одной из рук висел мне драгоценный подарок…
Не четки, Игорь Юрьевич? – перебивая его, поинтересовался Владимир 
Сергеевич.
Тот удивлено посмотрел на Петрова.
Да, четки, - открыл он рот. – А откуда ты знаешь, Владимир Сергеевич?
Я их случайно нашел во дворе дома покойного Скрябина. И, где-то, пару 
дней назад отдал вашей жене.
Валежников вздохнул.
Вот и прекрасно, теперь я спокоен.
      Вытерев простыней вспотевший лоб, Игорь Юрьевич, продолжил:
      Вернулся во двор к Скрябину, когда уже стемнело. Тот был дома, но не один, а с каким-то парнем, который не смог мне помешать того удавить. Однако этот же парень, помешал мне сделать в доме обыск, чтобы найти эти чертовые бумаги.
      Только дней через пять, после его убийства, подслушал один интересный разговор. Где, случайно узнал, что в сундуке, который стоял в небольшом подсобном помещении в доме Скрябина, имеется тайник.  А в нем находились те бумаги, который собирал Павел Егорович на братьев.
      Когда я вернулся в дом, чтобы достать эти чертовые бумаги, то понял, что уже опоздал. Однако у меня была решимость, завладеть ими. Но, передо мной стоял один хороший человек, которого я сильно уважал, и держал в руках данный материал. Это был ты, Владимир Сергеевич.
Верно, - подтвердил Петров. – Действительно я их нашел, и стал читать. 
Но, не прочитав, и половина листа, как, кто-то, ударил меня по голове. А когда очнулся, то их уже не было.
Извини, что так поступил с тобой, но они мне были нужны больше чем 
тебе.
      Владимир Сергеевич вдруг почувствовал на затылке непонятный зуд.
А вы, молодей, Игорь Юрьевич, так пригрели, что до сих пор чувствую 
зуд.
Извини еще раз. Не хотел. – Он слегка улыбнулся, а затем, замолчал. – 
Ну, а если бы это не случилось, - нарушил он молчание, - то я бы никогда не узнал о том, что убил сына Бекташева не я, а это оказался полковник Долинский. И вот узнав об этом, я решил убрать и этих. Я спешил, так как мне оставалось жить совсем немного. …А то, что произошло дальше, вы уже знаете.
      Выслушав Валежникова, и проведя некоторые следственные действия, они поблагодарили больного, и ушли.
   



                                                    Г л а в а    8


      На том конце провода подняли трубку, и послышался спокойный голос господина Бекташева, Равиля Мухтаровича:
Я вас слушаю.
Равиль Мухтарович, это вас беспокоит капитан Петров.
Спасибо, Владимир Сергеевич, что не забываете меня. Я рад слышать 
тебя.
Равиль Мухтарович, вы, как я понимаю, еще не забыли свою просьбу? – 
Однако ответа не поступило, но в трубке слышалось тяжелое дыхание. – Тогда я вам напомню, - нарушил Петров тишину. – При нашем разговоре, вы просили, чтобы я позвонил вам в том случае, если будет установлено местонахождение Владимирова Валентина Юрьевича, то есть того, кто убил вашего сына.
Действительно, Владимир Сергеевич, я помню о данной просьбе, - 
ответил олигарх. – Как понимаю, вы его нашли? – поинтересовался он.
Верно.
Владимир Сергеевич, - в трубке послышалось горячее дыхание 
Бекташева. – Ну, вы, просто молодец. Теперь я у вас в большом долгу. Спасибо.
      Перекинув трубку в другую руку, Петров продолжил:
Не за что, Равиль Мухтарович, - ответил он. – Но, услышав меня, то есть 
о чем я хочу вам сказать, я боюсь, что вам эта новость, возможно, не понравиться.
Возможно! – воскликнул тот. – И все же я бы хотел ее услышать, а там, 
как будет. Я слушаю вас, Владимир Сергеевич.
При рассмотрении кое-каких бумаг, и при беседе с Владимировым, было 
установлено, что он оказался не причастным к убийству вашего сына.
Извини, но я вас не понял, Владимир Сергеевич, - в его голосе 
послышалась нотка удивления. – Тогда, кто же?
Владимиров Валентин Юрьевич,  и он же в настоящее время, 
Валежников Игорь Юрьевич, находится в больнице, и ему осталось жить не более недели. – Владимир Сергеевич проглотил слюну, и облизал губы. – Поэтому, прошу вас, поспешить и посетить его. У него на руках компрометирующие материалы, ранее принадлежащие, Скрябину Павлу Егоровичу, где тот доказал вину в убийстве вашего сына, полковником Долинским и майором Шумовым, которые пытались всю вину свалить на Владимирова.
Ясно, Владимир Сергеевич, -  Бекташев сделал небольшую паузу. – 
Значит, - нарушил тот молчание, - я должен благодарить того, кого столько лет считал убийцей моего сына, а практически оказался мстителем, как, за  моего сына, так и своих родных. …Ну, что ж, Владимир Сергеевич, еще раз большое спасибо. А вот господина Владимирова, или, как вы говорите, Валежникова, я обязательно посещу, и поклонюсь ему.  









--------------------------------------------------------------------------
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на http://prochtu.ru
--------------------------------------------------------------------------