-------------------------------------------------------------------------- Евгений Ильич Грицаев - Диалектика субъективности -------------------------------------------------------------------------- Скачано бесплатно с сайта http://prochtu.ru ГРИЦАЕВ ЕВГЕНИЙ ИЛЬИЧ Диалектика субъективности Комсомольск-на-Амуре – 2018 Содержание стр Введение…………………………………………………………………...3 Глава 1. Диалектические каноны субъективности……………………….6 Глава 2. Проблема ментальности…………………………………………82 Глава 3. Диалектизация субъективности………………………………..123 Глава 4. Диалектика против инвариантности…………………………..166 Глава 5. От квантовости к процессу связи……………………………...194 Введение Реалии социетального развития последних десятилетий неизбежно привели к утрате позиций исторического материализма. Становится вполне понятно, что материальное не может существовать без идеального, субъективность без объективности, а дискретность без непрерывности. Такая установка противоречит монистическим понятиям «Все Мир» или «Все Материя». В первом случае субъективность вообще не дифференцируется, во втором – она представляется функцией мозга. Если «сфера субъективного» затрагивает и во многом обуславливает внутренний мир человека, то должна существовать «сфера объективного», которая представляется внутренним миром физического. Однако самого человека невозможно разделить на внутреннее и внешнее, субъективное и объективное, как душу невозможно вычленить из тела – он целостность, в которой увязан «Все Мир». Если субъективное и объективное тождественны между собой, то субъективность можно представить объективностью, и наоборот. Реально ли это? В случае их «параллельности» производится мысленное соотнесение в ущерб целостности. Приходится учитывать существенность неизбежности диалектизации человека в личность, статичности сознания в динамичность осознания с равновесным развитием субъективности в лоне объективности. Тогда можно сделать важный вывод о бессмысленности так называемой «психофизической проблемы», выдвинутой еще на заре материализма. Диалектика субъективности заключается в том, что ее (субъективность) невозможно представить саму по себе – она обязательно уравновешена с объективностью и развивается с ней в единой диалектической связке. Соотнесение материи и субъективности (Е.Иванов,1999) не свидетельствует в пользу наличия «квантового сознания». Тем более что сами кванты не могут исходить иначе, кроме как из материи – путем процессов делокализации и последующей материализации. Это свидетельство глубинных связей между материей и субъективностью, возможно, включающих в себя процессы самосборки и самоорганизации в качестве действенных рычагов развития. В этих условиях, очевидно, целесообразно рассматривать не материю и субъективность, а субъективного человека как целостность и «объективный мир», с которым он сосуществует. Субъект предусматривает соответствующую субъективность как выражение себя. Но он сам может существовать лишь в рамках соразвития с объектом с его объективностью. Диалектизация субъективности принимает вид развития человеческой сущности с обязательной актуализацией «нематериального» (помыслы «превратить» в поступки и дела). Развитие материи происходит по совершенно непонятым пока принципам. Вопросы «начала» и «конца», необратимости и «стрелы» времени, как показал опыт, не могут быть раскрыты в границах дуалистических или материалистических концепций, в том числе в различных теориях относительности, детерминизма и релятивизма. А сама «психофизическая проблема» зависит не столько от «внутреннего феноменального мира человека», а от внутренних ноуменальных процессов, неразрывно связанных с актуальной феноменологией. Возможно, поэтому наша материалистическая наука принципиально не может найти подходы к решению этого бессмысленного парадокса, навязанного человечеству однобокостью миропонимания. Субъективность, как первейшая характеристика субъекта («феноноумена»), должна включать в себя не только «сферу субъективного» в виде мышления, ментальности, рефлексии, «сознания» и т.п. Но и «сферу объективного», хотя бы в виде объективных отборов, тенденций и направлений развития, самоорганизации со своими предикатами, представленных общечеловеческих ценностей и чисто физико-физиологических (телесных) качеств субъекта. То есть самость субъекта – то, чем он отличается от других и сосуществует в материальном мире. С другой стороны, сам материальный мир целесообразно рассматривать как объект с соответствующей объективностью в виде причин и принципов развития самого объекта. Диалектика субъективности утверждается принципами существования субъекта как субъективно-объективной целостности, а не как некоего не вполне понятного атрибута материи. Например, сознание обычно рассматривается как наиболее «веское» орудие субъективности, зачастую, противопоставленное материи. Существующие концепции «квантового сознания» связывают материальные кванты с нелокальностью сознания. Насколько корректны такие установки? Ведь само сознание не может быть связано с материальным напрямую. Такое может происходить только через процесс развития. Значит, более корректно говорить не о статическом сознании, а о динамическом осознании – сознании в действии? А оно само есть процесс, захватывающий как материализацию, так и дематериализацию. Просматривается более адекватный путь существования: от квантовости к процессам связи и развития. Этот путь во многом может быть представлен в качестве процесса диалектизации субъективности. При этом неизбежно возникает проблема ментальности, рефлексии и смыслов. «Ментальные модусы» вряд ли следует причислять к «трансцендентной реальности». Это скорее качество рефлексии, которая стремится осмыслить вечно изменяющееся актуальное. Проявление так называемых «чистых смыслов» при вмешательстве в них объективности есть лишь вполне понятная тенденция к изменению имеющего «положения дел». Все это свидетельствует от неразрывной связи объективности и субъективности, необходимой для актуализации целостности субъекта, его помыслов и действий. Диалектизация субъективности становится с проявлением субъекта и «заканчивается» с его исчезновением в ходе дематериализации. Природа мышления не может быть пассивным модусом, как не может быть и функционалом субъективного. Необходимая диалектизация диктует неизбежность рассмотрения ментальности более широко, чем это бытийно делается, чем просто мышление – это непрерывная связка субъективности действий и объективности их направленности. Диалектика принципиально выступает против инвариантности психического и даже субъективности в целом относительно физического или объективного. Инвариантность как плод обычного математического соотнесения чужда связи в принципе. То обстоятельство, что «вещество мозга» (да и сам субъект) постоянно обновляется, свидетельствует о множественности и даже бесконечности, континуальной непрерывности вариантов актуализации субъективности. Это равнозначно процессному подходу к внутреннему миру субъекта. Последнее есть не что иное, как необходимость целостности прерывно-непрерывного для обеспечения существования не только субъекта, но и объекта в их диалектической связи. Поэтому квантовые свойства мозгового субстрата не могут быть терминальными образованиями или процессами – они неизбежно трансформируются в непрерывный процесс материализации-дематериализации, в которой роль субъективности сводится к усвоению представленной биосоциальным потоком информации. К дальнейшей непрерывной ее переработке в сотворчестве с объективной направленностью развития, трансформации представленного согласно самости субъекта с обязательным дальнейшим действием. Это уже не инвариантность субъективного или физического, а сквозной процесс развития сущности «Умопостигаемого Мира» в виде «Все Мира» с его существованием согласно аксиоматической всебщей формуле «Мир – Существует». Глава1. Диалектические каноны субъективности 1.1. Крах психофизической проблемы. Множественность гипотез и теорий относительно психофизической проблемы может свидетельствовать о неправильности и бессилии наличествующего подхода к этой теме, его односторонности. Крах смысла психофизической проблемы начинается с того, что соотносят материю и субъективность, психику и физику, не желая заглядывать дальше их материальности. Да, субъективность и сознание тесно связаны с мозгом. Но они не менее тесно связаны с внешним объективным и внутренней объективностью. Так что мозг оказывается лишь в роли анализатора и, отчасти, трансформатора внешних и внутренних связей. Насколько тесно мозг связан с сознанием, настолько мало связан он с осознанием. Мозг и наш внутренний мир не могут существовать сами по себе. Более того, они вовсе не существуют как целостности (отсюда не может существовать и психофизическая проблема) без процессов связи и развития с объективностью. Так что рассматривать только связи внутреннего мира с мозгом не вполне корректно. Но именно этот факт порождает снова и снова пресловутую проблему связи физического и субъективного, минуя объективное, что равносильно потери смысла самим субъектом. Поэтому действительно не удивительно, что многие исследователи вынуждены признавать факт, что, мол-де: «прогресс в исследовании нейрофизиологических механизмов высших психических функций не приблизил нас к пониманию природы субъективного и его отношения к материи мозга…». Нет, перспективы решения психофизической проблемы не стали более туманными, нейрофизиологические и нейропсихические исследования показывают не только неразрывную связь нашего «внутреннего мира» с мозгом – они подталкивают к диалектическому миропониманию, при котором психофизическая проблема теряет свой смысл. Уходя в глубину нашей психики, ученые выявляют неизбежные процессы самоорганизации, как мозга, так и материи, и субъективности. Пусть останется справедливым факт, что «никакие ощущения не возникают, пока нервная импульсация от органов чувств не достигнет соответствующих нейронных структур». Пусть существует возможность получения любых сенсорных эффектов при воздействии на мозг электрическим током. Но причем тут внутренний мир с его нематериальной субъективностью? Ведь что-то должно вначале обусловить эту «нервную импульсацию»? Это «что-то» всегда идет через мозг, но далеко не всегда от него исходит. Если считать справедливым утверждение, что «мозг есть некая разновидность сетевого нейрокомпьютера», то не является ли это простой натурализацией более сложных процессов. Нейрофизиология оперирует понятиями, «доходящими» до грани материального; а что происходит за этой гранью, ее не интересует? Нейрокомпьютер очень уж смахивает на механическую машину, сравнивать которую с субъективным просто примитивно. Ведь этот нейрокомпьютер должен получать информацию извне. Мы не говорим об управлении, но биосоциальный поток как-то, да направляет развитие субъекта, а значит, и работу этого нейрокомпьютера в нужном направлении. Каком? В направлении коэволюции субъективности и объективности. Психофизическая проблема исчезает. Если нервная клетка рассматривается как рабочий элемент нейрокомпьютера с функцией лишь «суммации входных сигналов» и генерации потенциала действия, то коннекторная теория долгосрочной памяти предусматривает лишь соотносительные вычисления (С. Роуз, 1995). При этом говорить об интуитивных смыслах вряд ли оправдано, поскольку соотносительность – это первейший признак разрыва связей. А в таких условиях достижение смысловых качеств просто невозможно. Такое положение дел указывает на бессмысленность соотнесения вообще и психофизического качества в частности. Почему мы должны исключать для человеческого интеллекта «возможность решения алгоритмически неразрешимых задач»? Только потому, что они требуют знания смысловой подоплеки, которая не укладывается в рамки психофизической проблемы. Это ли не крах ее основ? Человеческий мозг это вовсе не универсальное вычислительное устройство, даже сетевого характера. Такой примитивизм явно принижает динамичность осознания человека, основанного на перспективах объективного характера с включением по ходу действий мозговых эффектов материального характера. Значит, надо бы рассматривать сам мозг как «обоюдоострое» оружие: с одной стороны это командный центр, с другой – он без командира, который находится извне. Поэтому некорректно сравнивать мозг с вычислительной машиной, также как и психофизическую проблему только как материально или функционально заданную. В диалектическом отношении это просто бессмысленно. Трудно согласится с С. Берковичем, который утверждает приоритет естественного интеллекта относительно искусственного только по мощности, Вообще, проблемы мозга уводят в сторону от решения сквозных процессов материализации-дематериализации и вовсе не красят действием и смыслом психофизизм. Кроме прочего, нейрон это не терминальный функциональный элемент, хоть и обладающий соответствующей латентностью и рефрактерностью. Наивно сравнивать его с микросхемой или транзистором уже потому, что существуют не только количественные ограничения, но и качественные преимущества, находящиеся в нематериальном поле чувств. Скоростные характеристики передачи импульсов отнюдь не решают проблемы быстродействия, если субъективное (ум) «мыслит сразу». Мозг ничем не может превосходить компьютер, в том числе квантовый. Как можно сопоставлять материальное с материально-идеальной целостностью? Бихевиористическое тождество сознания и поведения не объясняет феномена Пенфилда по искусственному воспроизводству прошлого у некоторых больных людей (Penfield W, 1963). Зато оно объясняет «переход» физического в субъективное (дематериализацию). Подобное сводит на нет попытки решения психофизической проблемы путем соотнесения, параллелизма или тождественности полюсов. Нет ничего особенного в том, что человек сохраняет огромные массивы впечатлений жизни (в памяти ли?), ведь эта информация не находится в материальных структурах мозга в материальном виде, а выступает как непрерывность. Говоря языком квантовой физики, «находится в размазанном состоянии». Поэтому величина информационной емкости в 3 х 1020 бит (30 миллиардов бит на один нейрон) выглядит просто абсурдом применительно к мозгу. Она ничего не говорит о качестве. А количественная сторона дела теряет смысл уже в самой постановке психофизической проблемы. В этом отношении вряд ли корректно говорить о «строгой временной упорядоченности зафиксированной в мозге информации», поскольку она «зафиксирована» не в мозге, а в процессе связи материальных мозговых структур с субъективным. Скорее, эта информация мало связано с памятью вообще. Это, очевидно, не относится к физическим принципам запоминания, это и не коннекторный его механизм. Психофизическая проблема вообще не может иметь механизмов решения из-за отсутствия смысла, который уходит в бесконечность и непрерывность целостности. Способен ли мозг (имеются в виду его материальные структуры; но есть ли у мозга структуры нематериальные?) инициировать разумное поведение? Очевидно, нет, он не является командиром на своем командном пункте. Если говорить об обработке информации, принятия решений, контроля их исполнения, то понятие «мозг», как его обычно представляют, должно быть существенно расширено и даже представлено процессным целостным планом, совместным с субъективностью. То есть мозг призван быть исполнителем решений (образов, представлений, ощущений, но не смыслов) при развитии связки субъективность-объективность. Для психофизической проблемы места здесь не остается. «Внутренней стороной», субъективным миром обладает отнюдь не статическое сознание, а процессное осознание, что равносильно абсурдности психофизической проблемы. «Чувственные качества», смыслы, интенция, «самость» субъекта это далеко не только физические начала, они вообще чужды психофизике. Никакой «философский анализ» не поможет решению психофизической проблемы (если принимать, что она существует), если она не отойдет от рамок соотнесения и не свяжет акторов коллизии в диалектическую связку, дающую смысл и целостность. Крах вместо решения психофизической проблемы прослеживается и в случае, когда субъективное пытаются «объективировать» насильно, принимая за основу «самоотчета» субъекта кооперацию нейронов. То есть все ту же нематериальную подоплеку с подменой субъективности механическим образованием. Изоморфизм между мозгом и субъективным лишен каких-либо объективных оснований и не может способствовать нахождению процессного смысла в бессмысленном состоянии. Апофеозом краха психофизической проблемы можно считать тот факт, что «фундаментальные свойства сферы субъективного отличны от свойства нейрофизиологической системы. Например, одно из наиболее фундаментальных свойств субъективного – это его целостность». Нас должен больше интересовать не вопрос соотнесения систем и сфер, а целостность субъективного. Известно, что целостность первейший признак существования. Существует ли субъективное? Понятно, что только в процессе связи с объективным и в совместном с ним развитии. Полимодальные образы могут стать целостными в действии после выбора рефлексией оптимального варианта. Но в любом случае это не «синтез ощущений» или «феноменальное поле совместно переживаемого». Аналогично: психофизическая проблема может быть актуальной и осмысленной лишь на базе целостности в случае совместного развития с объективным. Только поэтому «нейрофизиологические исследования показывают, что мозг – это, напротив, скорее совокупность относительно автономных функциональных модулей и, соответственно, не обладает тем «слитным единством», которое характерно для нашей сферы субъективного» (С. Зеки, 1974). Немудрено, что соотнесение никогда не создает целостности. Тем более что «до сих пор не найдена мозговая структура, в которой осуществлялась бы окончательная сборка чувственного образа, хотя бы в пределах одной модальности». Такая структура и не могла быть найдена, поскольку ее нет в реальности (нереальность обычно не рассматривается, хотя небытие это также модальность субъективного). А полимодальные синтезы могут осуществляться лишь в рамках строгой направленности и координации модулей мозга. Кто координатор – не сообщается, но он, несомненно, существует. Где тот командир, который эту направленность актуализирует? Это, прежде всего объективные отборы и тенденции развития, которые действуют и в психофизике, но их пока просто игнорируют, вычленяя из субъективности всякий смысл. Целостность сферы субъективного и единство «Я» справедливо ставится многими исследователями под сомнение. Но не только по причине полушарной функциональной автономии (М. Газзанига, 1974), а из-за необходимости связи с объективностью. Поэтому «если сознание есть функция всего мозга, а не отдельной его части, то целостность сознания следует считать чем-то иллюзорным». Чтобы сделать правильный шаг в направлении целостности, необходимо статическое сознание преобразовать в динамическое осознание, связанное с биосоциальным потоком и направленное как целостность на развитие субъективности и самого субъекта. Свою лепту в крах психофизической проблемы вносит материалистическое качество психического, «мелкомасштабная модульность» которого рассматривается ограниченно-корпускулярно: от «крупномасштабной модульности мозга» до нейронов и далее до органелл, молекул, атомов и элементарных частиц. И это при декларируемом единстве нашего сознания или психофизического феномена. Налицо оказываются не странные обстоятельства или критические несообразности, а явная ошибочность монистических концепций субъективности, платформы приравнивания явления к процессу. Корректно ли говорить в таких условиях о «несоответствии объективного и субъективного»? Как они могут соответствовать при их разнокачественности? Это не «качественная разнородность модально специфических ощущений» (Tye M. Qualia, 1997). Это просто отторжение объективного от субъективного. Причем, корреляция между ними даже на квантовом уровне не поможет решить проблему. Нужен «Я» как процесс развития меня, а через меня – всего сущего. Диалектика это прежде связь процесса и явления, объективного и субъективного безо всякого их соотнесения. Значит, нужно не соотносить психическое и физическое, а связывать их в целостность. Это будет правильная постановка проблемы, но не психофизической, а ускорения материализации субъективно-объективной связки. Этот коренной вопрос пока не решается. Диалектическая связка есть поляризованная сущность. Диполь есть связь. Несмотря на различия в поляризованной структуре у сущности нет связи. Но она существует изначально как абсолют. Увеличение поляризации целостности может приводить к разрыву связей. Субъективно оно так и есть – когда явление отрывают от процесса. Но процесс при этом остается, поскольку в нем нет явлений идеальной связи. Однако она появляется в постоянной связи субъективного и объективного. Поэтому субъективное бессмысленно рассматривать в отрыве от объективного. Многочисленность подходов к решению «лжепсихофизической проблемы» – может свидетельствовать, что все они вестники монизма. Этим обеспечивается крах самой проблемы. Элиминирующие концепции отнюдь не элиминируют проблему, но еще больше запутывают ее для решения. «Интеракционизм» сродни борьбе противоречий. «Параллелизм» «спускает» проблему на тормозах трансцендентности. Функциональный подход обращает субъективность в рабство материального. Психофизическое тождество может быть лишь в совместном развитии субъективности и объективности, что реально не достигается в этой теории. А отсутствие смысла в этих монистических подходах приводят психофизическую проблему к окончательному краху. Вряд ли могут привести к осмысленной ситуации попытки представить физическое (материю) «инобытием», неким «внешним проявлением субъективности. Тогда на свет появляются эти проявления в виде материальных структур «сознания», мышления, восприятия. Разве это свойства субъективного? Нет, должна быть целостность, которой так не хватает субъективности в целом, теории тождества и психофизической проблеме в частности. Однако утверждение о «временной нелокальности субъективного, специфической онтологической ее «многослойности», то есть наличия в сфере субъективного наряду с чувственным также внечувственного, «идеального» слоя субъективного бытия» – снова и снова соотносит материальное и идеальное, которые, якобы, по случайности или ошибке уживаются в субъективном. «Идеальный» слой субъективного бытия это не что иное как объективные тенденции развития, которых тихой сапой пытаются протащить в субъективность. Почему? Да потому что под объективным хотят видеть лишь материальное – то, что существует вне субъекта. Но это «материальное» также должно существовать, а не выглядеть застывшей формой. Для этого оно должно быть целостным, как и субъективное. Таким образом, идеальные тенденции направленности развития пронизывают, как субъективность, так и объективность. Это необходима для существования самого субъекта. В этом их диалектический смысл. Уловки типа «квантовых оснований сознания» (Д. Бом, 1983) приводят лишь к запутыванию психофизической проблемы, подтверждению ее бессмысленности и окончательному краху. Основание тому служит тот непреложный факт, что известные на сегодняшний день биофизические и биохимические процессы в нервной системе не подчиняются законам классической механики уже потому, что сама нервная система (и психика) не только материальная структура – она «вторым» концом уходит в непрерывность материализации. Поэтому даже на «квантовом уровне» невозможно получить достаточно полную (лучше сказать: диалектически принципиально неполную) аналогию физического и субъективного. Достаточно поднять вопрос: «Откуда берутся кванты в нейронах?» чтобы понять всю абсурдность подхода «квантового сознания». Да, он позволяет объяснить «видимое отсутствие изоморфизма субъективного и физического». Но этот изоморфизм принципиально ненаблюдаем, его и объяснять-то нет необходимости. Как не может быть наблюдаема сама психофизическая проблема. Корреляты субъективности лежат вовсе не на квантовом уровне, а много глубже – в диалектическом направленном равновесии развития, в невозможности неразвития, в неизбежности диалектической поляризации открытых систем, необходимости процессного подхода и диалектизации субъективности и самого субъекта. Это подтверждает тот факт, что до 90 – 95%% сущего не телесное, а процессное («темные» субстанции?) Но оно участвует в развитии субъекта. Непрерывное дополняет дискретное в развитии, и наоборот (по Н. Бору). Но почему это неизбежно? Кванты – это фантом, соблазн описывать непрерывное дискретным. «Квантовый индетерминизм» это еще один «коррелят», вбивающий свой гвоздь в гроб психофизической проблемы. Следует считать наивными поиски «конкретной физической реализации «квантовомеханического сознания» в мозге человека» (С. Хамсрофф, 1994). Тем не менее, продолжается поиск в мозге «когерентного квантового состояния, которое могло бы служить основой квантового сознания». Необходимо заметить, что речь идет именно о «состоянии», а не о процессе или их связи. Такое «состояние» тождественно известным «черным» дырам, где все вместе: и есть, и нет. Применительно к психофизической проблеме это равносильно парадоксу с «котом Шредингера», лишенному смысла. Соотнесение, дуализм материального и духовного не требует обоснований, их априорность свидетельствует лишь о слабости мировоззренческих позиций исследователей, которые не могут (или не хотят?) связать «несвязываемое». То есть обосновать и применить процессный диалектический подход. Субъективность вряд ли целесообразно вводить в количественную реальность, подобно физической реальности, уравнивать и соотносить или транцендировать их. Все это сводится, в конечном счете, к потере смысла и краху психофизической проблемы. «Субъективная реальность» – что может быть более бессмысленным? Смысл может появиться лишь при диалектизации субъективности, то есть при «оживлении» ее процессами связи и развития. 1.2. Сознание и осознание Многочисленные концепции, гипотезы и теории сознания, их не менее многочисленные аналитические рассмотрения делают нецелесообразным повторять здесь избитое. Отметим лишь, что сознание в наличном бытийно-понятийном виде не существует принципиально даже в рамках субъективности. Всеобщая аксиоматическая связка «Мир – Существует» предусматривает глагольное существование – процессное существование Мира. Субъективное, в том числе сознание не может существовать само по себе. Относительно его можно утверждать подобное: «Сознание – существует» только в случае его диалектической связи с глагольным действием, то есть с «осознанием». Сознание как явление или состояние не может осознавать, мыслить, представлять, рефлексировать. Это лишь понятийный жупел, широко принятый в оборот исследователей-материалистов. Более корректно применять вместо статического сознания – динамическое осознание. Или использовать в подходах к субъективности их субъективно-объективную диалектическую связку. Тогда формула существования «сознания» принимает «рабочий» вид: «Сознание-Осознание – Существует». Такая диалектическая форма представления «сознания» охватывает большую часть всей деятельности субъективного. Сознание и осознание субъективно соотносятся как явление материализации и процесс идеализации, объективно – как процесс материализации и явление идеализации. Такая диалектическая связь между ними обусловлена относительностью и необходимостью наблюдателя процесса связи. В зависимости от того, по какую «сторону» связи он находится – происходит ее фиксирование. Поскольку субъективное в сущем принимает материальные формы в виде человека-личности, корректно в дальнейшем рассматривать вариант субъективного соотнесения сознания и осознания, что соответствует осознанию, тождественному субъективности. Правомерен вопрос о локализации сознания и осознания. Очевидно, что сознание как материальное явление локализовано во всем объеме человека, откуда мозг по нервным каналам черпает и анализирует материальные сигналы. Осознание как процесс непрерывно и делокализовано – одномоментно в каждой точке тела и общественных отношений. Идеальные сигналы при осознании материализуются в головном мозге в виде образов – собственно сознания. Душу личности невозможно рассматривать лишь как сознание, поэтому ее локализацию материально не определить. Она делокализована как осознание (процесс связи объективного с субъективным), непрерывна и направлена на материализацию идеального в мозге, откуда сигналами рассылается во все точки. Осознание отличается от объективности сферой проявления, а от субъективности как идеального, тем, что связывает ее с материальным. Связь сознания и осознания можно проследить на примере использования при мышлении механизма памяти. При непрерывных рефлексиях (процесс мышления при осознании) моментами происходит появление образов (материальное явление, сознание, связь с памятью). Мысль фиксируется (материализуется). Процесс рефлексии обращается к памяти в поиске аналоговых (историческое поле мышления) схем – и находит их. Память нелокально «содержит» огромное количество блоков информации (вся жизнь в виде связок нелокальных идеальных символов и локальных материальных энцефалосигналов, когда-либо имевшихся при жизни конкретного человека – в лице исторического поля мышления). В данном случае целесообразно говорить о наличии индивидуального и общественного полей мышления (подобие «темной» материи), которые развиваются и становятся, охватывая массивы потенциальной связи материи и осознания. Информацию памяти человек может актуализировать и использовать лишь отчасти, поскольку для ее материализации нужны не только субъективные условия. Рефлексорный процесс в ходе беспрерывного нелокального мгновенного анализа-синтеза находит решение и «выдает» его в память (сознание фиксирует процесс). Многие жалуются на «плохую память». Это свидетельство слабой мотивации рефлексорного процесса для актуализации исторического поля мышления. Другой пример: зрительные образы, которые появляются, когда человек видит нечто. Образ этого нечто в материальном виде является сознанием. Но этот образ сразу же используется в мышлении (осознании) и в механизме памяти. В целом осознание и сознание как диалектическая связка являются наиболее лабильной «частью» диалектической связи субъекта с внешним Миром.. Обычно считается, что сознание это «форма отражения объективной реальности». Если рассматривать объективную реальность как материальное образование, то его отражение может быть лишь идеальным. Поскольку это отражение дискретного объекта, то сознание так же останется дискретным, явлением. Это справедливо. Но это не отражает всю диалектическую целостность становления субъективного, поскольку не рассматривается сам процесс, который дает сознание как явление. Сознание как форма отражения – понятие некорректное, поскольку форма должна связываться с содержанием, которое предусматривается в виде объективной реальности, а не процесса осознания. Такой подход недиалектичен, он не связывает сознание и осознание. Многие исследователи рассматривают сознание как «совокупность психических процессов», не раскрывая их понимание. Психические процессы – непрерывность, которая связывает субъективное и объективное, сознание и осознание с помощью идеально-материальной связи. Без связи с такое понятие неполно и не отражает сути дела. Диалектическое рассмотрение сознания предусматривает отнесение психических процессов к материальной сфере, как и сознание в виде явления процесса осознания. Такая связь позволяет определиться как с психическими процессами, так и с номинальным эпифеноменом сознания. Понимание сознания как «осмысление человеком объективного мира» построено на монистской методологии. Если сознание – осмысление, то это процесс. Но он оказывается без связи с субъективностью, а значит, не может быть процессом-непрерывностью, поскольку построен в виде нагромождения типа «явление на явлении». Такое понимание оказывается лишенным смысла; как развитие процесса связи сознания и осознания, он не отражает сущности процесса развития субъекта. Обычное материалистическое утверждение, что «сознание формируется деятельностью» свидетельствует о разрыве связи между объективностью и субъективностью и представляет сознание как атрибут, функциональность материального. Подобным образом рассматривается понятие «подсознательного», как «активные психические процессы, которые, не являясь в определенный момент центром смысловой деятельности, оказывают влияние на течение сознательных процессов». Но подсознание относится к «непроявленному осознанию», будущному полю мышления и актуализируется с приходом «его» времени. То есть это должно быть смысловым понятием. Поэтому нужно говорить о смысле, а не о смысловой деятельности, которую человек не в силах затронуть. Подсознание не влияет на «течение» сознательных процессов, а напрямую участвует в них, только не в субъективно проявленном виде. Являясь фактором объективности, подсознание несет вполне определенную смысловую нагрузку, хотя субъективно не проявляет себя в процессе осознания. Это неактуализированное идеальное (субъективность), объективно участвующее в осмыслении. Если рассматривать подсознание как направленную связь прерывного и непрерывного с материализацией развития, то роль подсознания выглядит как участие в связи со стороны субъективного, как идеальные рефлексии с дальнейшим «подключением» этих рефлексий в механизм осмысления и материализации. То есть подсознание важный внутренний фактор осознания. Бессознательное обычно трактуют как безусловно рефлексорное. Но при этом не рассматривают: откуда берутся сами рефлексы. Бессознательное не управляется и не регулируется сознанием, психической деятельностью, мозгом. Оно заложено «свыше», на «уровне» направленной идеально-материальной связи (объективных отборов). Широко бытует в философских кругах расхожий термин «самосознание». Трудно понимать его как «сознание самого себя», поскольку сознание – явление, а процесс осознания в данную трактовку не заложен. Диалектически под самосознанием можно понимать саморефлексию субъективного или рефлексию объективного. Тогда нужно раскрывать связь между субъективным и объективным , а также между сознанием и осознанием, чего монистские воззрения не делают и не могут делать по методологическим причинам. Поэтому термин «самосознание» неудачен, лучше оперировать термином «саморазвитие». Предметная деятельность людей исторически начиналась с возникновения общественных символов «да-нет», прообраза языка. Однако роль языка в осознании преувеличена, поскольку основана лишь на вербальной связи. Последняя далеко не всегда передает смысл осознанного, поскольку выражает лишь материальные потребности. Идеальное языком не выразишь. Поэтому в понятие людей укоренилось сознание как явление, а не осознание как процесс. Осознание (и сознание) определяют связи, целостность осознания в мышлении как процессе связи. Становление осознания – узнавание информации с помощью символов связи, одним из которых является язык. Связь символов основана не на двоичном коде, а на процессе осмысления. То есть смысл, его поиск ставится во главу угла процесса диалектической связи. Первичный смысл находится невербально в рефлексиях и материализации на основе общечеловеческих ценностей. Поэтому связь сознания и осознания не является признаком только вербализма, общественных отношений или субъективности – это субъективность, объективность и связь между ними вместе взятые в процессе развития. Неправомерно деление осознания на общественное сознание и общественное бытие. Общественного бытия не может быть – это идеальная сфера. Есть материальная жизнь личностей, но не общества. Сознание (осознание) до сих пор во многих отношениях остается таинством, таинством связи, а не чем-то мистически-неуловимым. Парадокс осознания заключается в том, что нужно связать ... несвязываемое. Несвязываемое только потому, что оно уже связано поляризацией сущности. Можно говорить о поиске смысла при осознании как изменении процесса связи. Но нахождение смысла как такового при осознании не происходит – идет соотнесение процессионала с известными символами при бесконечных материально-идеальных рефлексиях. То есть, прежде чем искать смысл, нужно иметь готовую (историческое поле мышления) модель, основанную на прошлых связях. Такое происходит при саморефлексии осознания сознанием. В этом заключается глубокий смысл связи явления и процесса, а так же становления целостности субъективности. Рефлексия как инструмент осознания не нов. В житейской бытности мы постоянно вынуждены возвращаться к прошлому в поисках нового, подсознательно выбирая будущее, развивая тем самым настоящие связи. Связывание тождественно осознанию, а сама связь – сознанию. Поскольку осознание процесс, то более корректно говорить о развитии осознания посредством сознания, что и происходит при рефлексиях. При этом нужно учитывать роль элементарного носителя связи в ходе постоянной материализации-дематериализации (осознания сознания и сознания осознания) и связи структурирования с поступком. Если структурирование неизбежно выливается в поступок, то только за счет элементарного носителя связи. Тогда именно он отвечает за существование осознанного (субъективизацию направленного равновесия развития субъекта в поле действия объективного), то есть сознание. Такое положение вещей обязывает признать, что сознание структурирует, а осознание связывает, сознание субъективно материализует, а осознание объективно связывает его с духом. То есть сознание внутреннее (внутри процесса, но не вне его), а осознание внешнее по отношению к субъективному. Сознание субъективно, осознание субъективно- объективно. Осознание – субъективно-объективный процесс, или просто качественная ментальность. Исходя из общепринятой терминологии, можно утверждать, что сознание является общественным бытием в субъективном его представлении. Тогда осознание – объективное развитие диалектической связки общественное бытие – общественное сознание – индивидуальное бытие для случая разделенного материального «Я». При этом в качестве индивидуального бытия выступает подсознание, а в качестве материального (физиологического) бытия – бессознательное. В рамках известной теории отражения следует заметить, что осознание (а тем более сознание) не отражает, как принято считать, субъективно – оно связывает объективное и субъективное в своеобразный диполь (магнит), поляризует имеющуюся связь изменениями рефлексий с участием сознания. Сознание как явление не отражает так же – оно лишь пассивно фиксирует процесс связи, дает материальный образ (не отражение как таковое). Становление процесса осознания это становление траектории связи (целостность), сопряженное со становлением смысла. Собственно смысл определяется (материализуется, развивается) в процессе осознания. Мышление = осмысление –нахождение адекватного, объективной направленности решения. Интересно отметить, что итерационный метод проб и ошибок вполне диалектичен. Другого, лучшего пути нет. Метод конструктивен, если моделирует и сверяет модели с направленностью (не с практикой, поскольку она производна и не имеет должной самостоятельности в рамках диалектической связи). Целостность и существование субъекта – в его диалектической связи с объектом (не только «материей», но и объективными отборами). Сознание в истории обычно приравнивали к субъективности и противопоставляли материи. Но забывали про неразрывную связь между ними. Что такое связь? Любое изменение связано сознанием и осознанием. Но роль осознания в диалектической связи заключается в уравновешивании поляризации при различных объективных флуктуациях и субъективных возмущениях. Связь – поляризационное бинарное взаимодействие. При осознании она постоянно изменяется, «дышит», ищет смысл, вернее, развивает его, рефлексирует, моделирует, материализует. Именно вокруг связи оперирует осознание, «ловит» ее изменения, адекватизирует их, используя единый социальный критерий – общечеловеческие ценности, которые можно также считать как объективное общественное сознание. Некоторые исследователи разделяют мышление на дискурсивное (рефлексивное) и интуитивное (внерефлексивное). Такая градация противоречит здравому смыслу, поскольку в диалектическом понимании дискурсивное и интуитивное мышления соотносятся как процесс и явление: саморефлексивная непрерывная модель направленно трансформируется в интуитивную, как всесторонне выверенную, модель. То есть интуиция действует лишь на рефлексивной основе осознания и проявляется на определенной стадии развития рефлексивной модели зафиксированным образом – сознанием. Рефлексия подталкивает интуицию. Более того, дискурсивное и интуитивное мышления находятся в постоянном взаимодействии и диалектической связи. Они составляют основу осознания. 1.3. Феноменальность сознания и функциональность осознания Феномен сознания в бытийном его воплощении заключается в том, что он не может проникнуть в сферу ноуменального, оставаясь замкнутым на себя в понятийном «квадрате». Функциональность осознания «берет» гораздо шире – являясь функцией существования, оно активно участвует в сопряжении объективных тенденций с субъективностью материально-идеального субъекта, которое выливается в конечном счете в коэволюцию типа «Все Мир». Феномен сознания, однако непосредственно не участвует в материализации или объективации сферы субъективного, будучи материальным по принципу материалистического причащения и соотнесения. В этом кроются секреты осмысления, в нем сокрыты смысловые корреляты субъективности, которая реально вынуждена переходить на позиции диалектики, развиваясь в системе непрерывных сил и устремлений. В трансцендентности сознания нет ничего необычного или особенного, поскольку любая трансцендентность есть область пока не познанного. А в основе сознания пока нет ничего ясного, исходя из имеющихся предпосылок и концепций. Очевидно, необходим другой подход – изнутри; совершенно с другой, ноуменальной стороны – чтобы оттуда можно было доходить до феноменальности квантов или чего-то более общего. Этим «общим» может стать непрерывная функциональность осознания. Тогда «совокупность всего того, что субъект прямо обнаруживает как нечто присутствующее», как «сферу субъективного» становится целостностью и приобретает возможность существовать. «Совокупность наличного, непосредственно присутствующего для каждого из нас внутреннего (индивидуального, непубличного) бытия» это лишь приведенная к общему знаменателю материальная количественность, которая не может существовать помимо осознания. «Внутреннее бытие» обычно приравнивается к «психическому» или «сознанию», хотя первое гораздо более широкий феноноумен, тогда как второе, согласно существующим воззрением на субъективность, имеет чисто материальный характер. Третье, как уже было показано носит характер лишь понятийного состояния. Такая путаница феноменологии сознания связана с тем, что в само понятие «сознания» неправомерно, за неимением более убедительных объяснений, включаются регистры осознания как функциональность целостности нашего бытия, а не только внутренней его «части». Субъективная сторона механизма психического обычно лишь декларируется, поскольку до ноуменального осознания она не доходит. Психическое, как и феномен сознания не в состоянии обеспечивать наблюдаемое разумное поведение субъекта, а «внутренняя» сторона сознания – процесс объективации – просто не берется во внимание. Субъективность это не «внутренняя сторона психического», а «внешний процесс существования субъекта». Так феноменальность подменяет более сложное феноноуменальность, которое реально существует в нашем мире. Необходимость различать осознание и сознание от субъективности диктуется тем, что «сознание в обычном смысле этого слова непременно предполагает знание о том или ином содержании сферы субъективного». Тогда как функциональность осознания это фиксированное сознанием знание развивает. Недаром, «если я что-то осознаю, то это означает, что я способен дать отчет себе и другим о наличии в моей субъективности осознаваемого мною элемента» (Е. Иванов, 1999). Речь уже идет об осознании, то есть сознании в действии. Так происходит смешение активной функциональности осознания и пассивной роли феномена сознания в нашей субъективности. Недаром именно осознание «предполагает возможность осуществления рефлексивного акта, который свидетельствует о наличии существования субъекта. Так данное, «наличное», присутствующее сферы субъективного оборачивается возможностью субъективно-объективного процесса рефлексии? Но простое присутствие субъективности вовсе не гарантирует возможности рефлексии и осознания субъективного содержания. Рефлексия это не связь бессознательного и сознательного, тождественное волевому началу, не переход к действию. Это, прежде всего совместное существование субъективности и объективности (сознания и осознания). Иррефелексивное бессознательное, очевидно, следовало бы характеризовать как осознательную функциональность существования субъекта. Но тогда оно не должно входить только в «сферу субъективного», поскольку «одним концом» оно завязано на «сфере объективного». То есть налицо необходимость расширении сферы субъективного с включением в нее объективных тенденций развития и функциональных возможностей осознания существования субъекта. Наивно полагать, что «внерефлексивное содержание субъективного – это то, о чем мы не можем дать отчет, не имеем явного знания». Но разве знание может быть неявным относительно субъекта? Знание ли это, которое субъект не может актуализировать даже потенциально? Недаром ставится вопрос о возможном наличии в субъективном, помимо осознаваемого содержания, чего-то еще нефеноменального? Чего же? Конечно, процессного, функционального существования, поскольку непроцессного существования не может быть. Но «осознаваемое содержание» – это вовсе не связь целостности, «поиска развития с насущным». Развитие задается необходимостью субъективно-объективной связи, а не феноменализмом сознания, который можно было бы приравнивать к смыслам. Помимо чувственного «зрительного поля» не существует «смутный нерефлексирумый фон». Он и не может существовать, если его отрывать от классического сознания.. Что же это за «предосознаное внимание»? оно не может осознаваться функционалом осознания, поскольку это вовсе не «внимание» как волевой акт, а актуализация «предосознания» сводится на нет как виртуальная схема, которую еще неизвестно: удастся ли осознать. Как тогда мы ощущаем этот «нерефлексируемый» функционал осознания? Никак, он просто не переживается, а значит, не существует. Но это «несуществование» означает лишь невозможность актуализироваться, а не нечто вечно мертвое. Процесс также не существует сам по себе, а «нерефлексируемость» может означать внечувственную рефлексированность. Можно полагать, что субъект рефлексирует «Все Мир», хотя эти рефлексии далеко не всегда могут проявляться в осознании. Наверное, это справедливо по отношению к внешнему миру. Значит, существующие материалистические теории сознания упускают нечто очень важное, входящее в диалектизацию субъективного как неощутимые процессы. Участок памяти и ретроспективного анализа показывает лишь феномен чувственного, а подсознательное «принадлежит» функционалу осознания. Поэтому «неизвестный, неопределенный фон» прямо указывает на связь сознания с осознанием. Но вряд ли его целесообразно включать в сферу субъективного, поскольку это лишь процессные «хвосты» объективных тенденций развития. Тенденция есть, а осознания нет, как нет и чувственной феноменальности. Неосознанное виртуальное лежит вне субъекта и субъективности, если их рассматривать недиалектическим тропом. Можно ли рассматривать факт «существования таких состояний нашей субъективности, в которых осознание, рефлексия вообще отсутствует»? во всяком случае это лежит вне феномена сознания. А вот осознанием рефлексия сохраняется даже во сне. И вообще: все наше существование, весь «Все Мир» не могут не рефлексироваться, может быть, за исключением «темных» составляющих Вселенной, которые, очевидно, представляют чисто процессную «часть» Мира, его умонепостигаемую миссию. Однако и в ней действуют объективные отборы и направленность развития. Бессознательное это отнюдь не состояние, а функционал осознания, который «задает» это бессознательное, отрывая феноменальное сознание субъекта от ноуменального мира. Доказательством тому может служить тот непреложный факт, что бессознательные образы сохраняются в нематериальных структурах памяти. Это означает, что их несправедливо отбрасывать от диалектической связки сознание-осознание. Субъективное как «родовое понятие для обозначения любых явлений внутреннего мира человека» упускает весьма существенное – процессы внутреннего мира человека, связанные с явлениями, что свидетельствует об изъянах материалистического подхода к феноменологии мира, в том числе внутреннего, который бессмысленно отрывать от мира внешнего (если такое соотнесение вообще целесообразно). Если феномен сознания определяется лишь как форма организации субъективного, тогда как он может существовать вне целостности с функционалом осознания. Такая субъективность чужда существованию, как субъекта, так и объекта. Что касается «социальной обусловленности содержания и способов функционирования субъективного», то можно сразу отметить: субъективное не может функционировать без объективного. То, что мы реально наблюдаем имеет непрерывную связь с ненаблюдаемым. Социальная обусловленность носит явный ноуменально-объективный характер биосоциального потока, который непременно входит в функционал осознания и материально-диалектического действа. «Сознательная форма субъективного», каким бы парадоксом она не выглядела, не может абстрагироваться от осознательных процессов в ответ на действие биосоциального потока. Можно говорить прямо, что эта «форма» скрыто представляется материализмом не как процессная функциональность осознания, а под прикрытием «сознания» – как некое «недвижимое» состояние, лишенное существования во «Все Мире» вообще. Тем более, что «предельно общие, формальные свойства субъективности не могут соотносить сознание и осознание, даже если говорить об уровне, на котором «утрачивается «психическая» форма существования субъективности». Какого существования? Формального, но не реального. Значит, за «психическим» феноменом стоит процессная функциональность, а сама «психика» и «субъективность» вовсе не обладают целостностью существования. Здесь мы подходим к диалектическим канонам «Мир – Существует», которые пока не хотят признавать «материалистические подходы, концепции и теории». Сознание как фетиш нецелостности привычно возводится в ранг всего «Умопостигаемого Мира». Но дело заканчивается тем, что этот «ум» не желает осмысливать свои действия, а «сознание» оказывается мертвым изобретением конкретного чуда. 1.4. Структура и непрерывность субъективности Строение «сферы субъективного» теснейшим образом связано с проблемой структурирования сознания. При этом становится актуальным вопрос о наличии структуры субъективности вообще. Если признавать, как это делают материалисты, что сознание имеет материальную природу, тогда структура субъективного будет определяться теми «застывшими» проявлениями, которые давно уже бытуют в учебниках по психологии или философии. Это и чувственные образы от действия «рефлекторной дуги» Сеченова, и все остальное: внечувственное, но, тем не менее, материального толка. Если признавать субъективность как нечто нематериальное, как это делают идеалисты или сторонники соотнесения «Материя и субъективность», тогда понятно, что это непрерывность, у которой нет ни временного фактора, ни структуры, а сама субъективность имеет априорный или трансцентдентный характер. Дуалистические подходы к субъективности не отвечают на вопрос структуры однозначно, поэтому в отношении таких концепций непонятно: что где и откуда взялось, и как оно существует. Диалектические каноны субъективности полагают связь материального и нематериального, прерывного и непрерывного. В этом отношении можно лишь весьма условно говорить о структуре субъективности, поскольку сама структуризация находится в процессе постоянного развития и изменения. Целесообразно вычленять из общего понятия два «полюса», находящихся в диалектической связке: динамические структуры и статические образы. Первые из них представляют собой подвижные атомные, молекулярные, конгломератные структуры, которые находятся в непрерывном обновлении и развитии за счет непрерывной же материализации идеальных тенденций и направлений. Это процессы: осмысления, рефлексии, представления, страха и т.п. Вторые – структуры фиксированные, материальные: результат сенсорного воздействия; результат страха (нервные неконтролируемые движения, напряженность). Результат представления или воления с обязательным поступком (пусть микроскопическим), результат ментальных образов, например, в виде желания с соответствующим материальным фоном. По механизму действия структурирование имеет сквозной диалектический вид, отходящий от целостности существования самого субъекта. Если идеальное непрерывное находится в направленном равновесии с некоей дискретностью, то оно пусть где-то, но обязательно материализуется. Даже с учетом возможных виртуальных полуматериализованных образований, которые в конечном счете становятся участниками сквозных процессов материализации-дематериализации. Необходимо добавить и то, что на субъект изначально действуют нематериальные факторы: поток биосоциальной связи –представленная социумом информация, которую нужно осознавать, усваивать или нет, но обязательно отвечать действием в виде материального структурного элемента – поступка. Кроме этого на субъект действуют незримые связи объективных отборов, в том числе социальных, помимо физического (развития) и физиологического (адаптивного). Эти отборы призывают участвовать в сотворчестве существования. Они задают определенную направленность развития, которую по своему усмотрению, с учетом своей «самости» осуществляет сам субъект. На субъект постоянно действуют и материальные чувственные связи. Сенсоры мозга непрерывно получают и рассылают сигналы, как для материализации (поступков), так и для ответа на запросы нематериального чурез осознание и рефлексию. Отличие представленного от чувственного в диалектической концепции субъективного не имеет смысла, поскольку они «работают» в одной сквозной связке типа: процесс-явление. При этом одни структуры непрерывно трансформируются в другие. Это означает, что структуры субъективности как таковой в строгом философском значение быть не может, поскольку имеется континуум мельчайших структур, уходящих в бесконечность по количеству. Этим они отходят от материальных канонов и приближаются к динамическим структурам, которые, собственно, и являют континуум структурирования. Можно задать резонный вопрос, откуда берутся тогда сенсорные феномены? Существуют ли они всегда или появляются на определенной стадии развития? Они не появляются, а становятся из непрерывности при неизбежной материализации субъективно-объективных образований. Они представляют собой диалектическую связку: идеальное осознание процесса развития – материальное сознание сенсора субъекта. Если рассматривать сенсорные эффекты лишь как материальные, то мы отрываем их от действия. Если они есть субъективные явления, то где процесс? Его постоянно упускают исследователи, которые материально соотносят материю и субъективность. Субъективное явление не может существовать без объективного процесса. Эта аксиома диалектики хорошо подтверждает структурно-континуальный характер «сферы субъективного». Для лучшего понимания процессов структуризации субъективности необходимо четко определить границы существования субъекта.. Развитие диалектической связки должно быть в ее основе. Далее нужно определится со средой. Среда, что это, материальное или идеально? Какова ее роль? Мы говорим о проявлении явления из среды (структуры). Тогда она процесс! Процесс связи явления со структурой (средой) это существование. Оно происходит, например, как нам уже известно, в точечных черных дырах, которые пока однозначно-материально не обнаружили. Но так и должно быть, поскольку точку материально не обнаружить, и не все процессы можно экспериментально подтвердить. Дискретность возможных структур организации субъективного – это выглядит подобно явлениям в процессах, в их диалектической связке. Происходит неизбежное квантование структур по дискретности с обязательным образованием фракталов. Но нелинейность не квантует, а дает связь процесса с явлением и возможность образования материальных структур. Архитектура живого, например, связана, прежде всего, с движением и развитием этого живого, которое способно развиваться дальше. Это живое не должно исключать нематериальное объективное. Физический отбор как бы видит заранее свое основное развитие (объективно, закономерное развитие – как аттрактор), а спектр дискретных структур образуется за счет обратных (субъективных) связей – как случайное. Где виртуальность? В основном развитии или при субъективной структуризации? Собственно развитие ведет от бесконечности форм к дискретным непрерывно. Устойчивость – синоним возможности дальнейшего развития! Виртуальность это процесс материализации, субъективно выхваченный на стадии неустойчивости. Но этот процесс объективно будет продолжаться и виртуальность неизбежно проявится. Гексагональность (к примеру) проявляется на основе исходной структуры, обусловленной физическим отбором. На то она и структуризация, что она выбирает и квантует в спектр непрерывное. Но мы должны задать правомерный вопрос: «Когда, как и почему она выбирает и квантует именно в такой спектр?» Ведь даже лошадь не идет как угодно. А лишь определенными типами движения? Из бесконечной возможности видов выбираются некоторые, имеющие положительный фактор обратной связи! Когда нам говорят, что многие внутренние цели не могут быть достигнуты при данных параметрах нелинейной среды, – в этом уже видна субъективно-объективная направленность, а не хаос в нашем понимании. Внутренние свойства самих сложных систем субъективности не расшифровываются. Что это за свойства и откуда они берутся? Здесь видна роль виртуальных частиц и барьера квантования. То есть роль объективных отборов. Ведь что влияет на свойства субъективной системы? – направленность в виде отборов. Все дело в том, что поведение всех структурных систем субъективности вовсе не хаотичное, а закономерно-случайное. Это принципиально важно. Ведь закономерно-случайное не может быть ненаправленным. Таков он феномен направленного равновесия в ходе развития и структуризации субъективности. Мы говорим, что есть нечто помимо вещества. Что же? Поле? Оно непрерывно. Что такое структура или система? Структура субъективного непрерывно изменяется, но сохраняет свою основу (она устойчиво-изменчива), в ней постоянно происходят количественно-качественные изменения, поляризация, рождение и исчезновение явлений-элементов. Это материя, если рассматривать ее субъективно. Но это непрерывность (континуум возможностей и структур), если рассматривать объективно. Это материально-духовное, если рассматривать субъективно-объективно. Можно утверждать, что физическим обеспечением неустойчивости субъективных представлений (ментальных и материальных) выступает хаос? Но он не физический, и не обеспечивает и не рождает порядок. Есть процесс направленного равновесия развития всего субъекта, который связывает и развивает связь материального с идеальным. Он обеспечивает и направляет структуризацию субъективного, причем по определенным структурным каналам и направлениям. Субъект виден при рождении, объект – в микроструктуре. Явление входит в имеющуюся структуру. То есть для его структуризации уже есть основа, рождение относительно, – но структуру оно меняет. Такова субъективно-объективная связь. Так субъективное рассмотрение неизбежно должно становится субъективно-объективным. Приведем пример. Образование снежного покрова или россыпи камней как основания для формирования лавины объективно придает случайному (субъективному) событию, такому как крик в горах, значение критического условия. Процесс прервали криком – но развитие уже шло к катастрофе. Снежный покров и крик – это диалектическая связка субъективно-объективного. Все сложные структуры живого и субъективного строятся на некоей общей основе. Относительно устойчивые структуры, на которые выходят процессы эволюции (аттракторы) – это и есть физический отбор, траектория развития. Траектория сама определена в общем, а тенденции ее развития определены вовсе не аттрактором, а поляризацией на субъективное и объективное. Именно субъективно-объективное с помощью рефлексии в процессе их связи – движущая сила развития сущего, в том числе континуальной субъективности. Логика материальная связана с процессами структурирования материально- материальных связей. Логика идеально-материального процесса представляет собой процесс (процессионал) материально- идеальной (диалектической) связи и включает в себя действие объективно-субъективных факторов, и самих материи и субъективности. Это связь общего и частного, происходящая в бесконечности, замкнутой на нуль. Алгоритм (логика) становления процесса устанавливается связью этого процесса с явлениями его и зависит, кроме прочего, от субъекта, фиксирующего процесс. Алгоритм процесса имеет бесконечное множество материальных вариантов, но лишь один идеальный, который заключается в развитии (в связи с материальным) субъективности. Известно, что каждый акт становления (в случае субъективности акт – процесс, для диалектической связки субъективность-материя – акт становления явления) сопровождается волевым актом сознания (не осознания) и поступком. Уже «появление» первичной материально-материальной связки (условно, поскольку ее не отделить от одномоментной поляризации и структуризации всего действующего объективно-субъективного комплекса) это акт становления, как материи, так и субъективности без их соотнесения.. Проблема сознания связана с поляризацией его на материальное («Я - для себя», собственно сознание) и идеальное («Я - для других», осознание) в составе развивающейся диалектической связки. Проблема сознания связана также с взаимосвязью между полюсами этой диалектической связки в виде процесса, что не отражают существующие теории сознания. Если рассматривать процесс связи дискретного и непрерывного в «составе» субъективности как идеально-материальную связь, то можно отождествить осознание с потоком биосоциальной связи. Тогда сознание – специфический вид осознания, связующий посредством биосоциальной связи эти два полюса диалектической связки личность с обществом. Поэтому замыкать сознание только в голове личности ( в субъективности) неправомерно, сознание – биосоциальная связь идеального (общество с законами, культурой, моралью и др.) с материальным в виде человеческого организма, человека-личности с человеком как видом живой природы, где субъективность смыкается с объективностью по типу действия динамических структур. Таким образом, проблема структуризации субъективного перерастает в проблему личности и общества или в рассмотренную ранее проблему существования. Это, прежде всего проблема рефлексии, которая в последние годы интенсивно исследуется. Она завязана на направленности биосоциальной связи на развитие личности и общества, это субъективная бесструктурная коррекция поступков (явлений) и проблема методологии, которая пока решается с трудом, в виду отсталости существующей парадигмы поиска истины. Как уже отмечалось, субъективное включает в себя три компоненты по видам действия: первая – направленность развития, которая заложена на уровне диалектической прерывно-непрерывной связи; вторая – компонент биосферы с его законами живого организма и воздействием на подсознание; третья компонента – собственно осознание, идущее по линии биосоциальной связи. Именно последняя компонента, непосредственно связанная с актом восприятия и рефлексией субъективности далее должна рассматриваться как основной структурообразователь субъективности, поскольку именно эта компонента фигурирует обычно в бытийном понимании вопроса. * * * «Сенсорная составляющая субъективного» не может существовать сама по себе, также как и взаимные отношения между субъективными явлениями – все они связаны с нематериальными объективными процессами развития мира и субъекта, вне которых целостность субъективного лишена смысла. «Внешний Мир» (объективная реальность) это отнюдь не отражение в сфере субъективного, не переживаемые чувственные образы или ощущения различных модальностей – это качественная неопределенность в «субъективном пространстве и времени». Сенсорные ощущения это не цепь «субъективных событий», не некоторая структура количественных нагромождений и не «форма существования ощущений и образов». Это объективные сигналы, ведущие к материализованным переживаниям. Что касается «временного потока переживаний», – если он вообще имеет место, – то только подтверждает диалектическую непрерывную цепь субъективных структур, существующую в процессе объективного развития. Всякий сенсор «работает» по алгоритму: материальное – сенсор – осмысление – идеальный сигнал – материальный ответ. Ментальные образы в отличие от сенсорных становится непосредственно в процессе континуальной структуризации, когда объективное представление, развиваясь, рефлексируется, ментально усваивается и входит в материальные структуры мозга как образ (электрический сигнал). Они не возникают в отсутствие «сенсорной стимуляции» – они непрерывно преследуют нас, чередуясь временами с фоном сенсорной структуризации субъективности. Разделение представлений на представления памяти и воображения не вполне корректно передает специфику структуризации субъективности, поскольку они исходят из единого механизма осознания. Чувственные конкретные представления обычно структурируются в «связь» осмысленного качества.. это не обязательно ментальные копии или рекомбинаты сенсорных структур. Механизм памяти представляет собой определенную иерархическую структуру субъективности. Качественно такая структура подобна представлениям видения – с той разницей, что наличные исходные сигналы имеют противоположные характеристики: материальные при волении и идеальные при воспоминании. Так называемые «ослабленные чувственные образы» имеют ослабленность за счет субъективных структур, а не слабости электрического сигнала сенсора. (С. Зеки, 1992). Чувственный образ, как правило, структурирован – фиксирован; тогда как представление это всегда непрерывный процесс осознания, результат которого в виде представления-образа входит также в сенсорную структуру. Абстрактные представления большей частью не структурируются (поиск осознания не привел к материальному результату), хотя в идеальном процессе они фиксируется смысловой доминантой. Абстрактные сенсорные образы наблюдаются как патология структуризации субъективности. Неопределенность представлений характеризует связь субъективного с объективным процессом сканирования информации. Чувственная «смутность» есть результат отрыва от процессов сканирования образа. Это характерный случай, когда трехмерность нашего видения вынуждена «выхватывать» «куски» из четырехмерности объективно-субъективных структур. Наивно полагать наличие редуцирования образов представлений. Образ каждый раз имеет различную объективную подоплеку, так что вполне естественно наблюдается размытие образов, как при воспоминании, так и при сенсорном их структурировании. Непрерывность объективного «полюса» неизбежно размывает структуру сенсора или представления образа, непрерывно их корректирует в «сторону» развития самого субъекта. Но представления это не символы неких субъективных структур, а результат осмысления и структурирования субъективности. Представления не могут быть лишенными сенсорного структурирования, поскольку они лишь «звено» в цепи сквозных процессов, ведущих к структурированию субъективных материализованных «единиц». Необходимо отметить, что все «содержание субъективности» развивается на основе смыслов или поиска их при моделировании оптимального вариана рефлексией. Мы по сути дела постоянно «ловим» рефлексией процесс решения непрерывно возникающих проблем и минимизируем их. Если сенсорный образ возникает по схеме: сенсорный материальный сигнал – идеальное осознание – материальный ответ (поступок), то ментальный образ формируется в более сложном варианте: идеальный сигнал биосоциального потока – материальная реакция – осознание – материальный ответ – идеальный ответ. Любые ментальные и сенсорные образы формируются в виде «диалектических рядов связи» как цепочка взаимодействий: явление 1 – процесс 1 – явление 2 – процесс 2 и так далее. 1.5. Действительность субъективности Действительность обычно выражается процессом действия. Вне действия не может быть действительного. В это отношении субъективность примечательна тем, что ее обычно декларируют материально, а функционирует она, тем не менее, идеально-материально. Это не парадокс, а нежелание материализма идти дальше. Такие консервативные черты характерны для науки, когда результаты эксперимента (материальное) ставится во главу угла всей системы развития, в том числе теоретической и смысловой ее «частей». Известно, что действительность субъективности начинается с ее поляризации под действием объективных тенденций, которые заставляют «работать» осознание и рефлексию более активно. С другой стороны, действительность есть характеристика существования. Диалектическая позиция на этот счет однозначна: существовать может только целостность. Когда мы говорим: «Мир – Существует», мы подразумеваем его действительность. Но эта «действительность» должна быть обусловлена глагольным действием. «Существует» – значит, постоянно поляризуется и изменяется, согласно аксиоме о невозможности неразвития. Какие может совершать действия субъективность? Что касается ее «материальной части, то здесь все понятно: сенсоры постоянно улавливают электрические сигналы органов чувств и действуют. А субъективная «идеальность», которая составляет наиболее важную, разумную область существования – если она действует, то неуловимо-процессно. Можно ли здесь видеть действительность? Конечно, если учитывать, что чувственно бессмысленно отрывать от ментального. Вся «сфера субъективного» есть субъективно-объективное образование, которая действительна в том отношении, что постоянно производятся процессы дематериализации и новой материализацию. Такая диалектическая актуализация субъективности пока плохо принимается исследователями, стоящими на классической материалистической платформе. Не секрет, что все законы природы процессные – общие. Это значит, что они субъективно выполняются далеко не всегда. Отсюда и плутание современных понятий субъективности в потемках. Более того, если эти законы рассматриваются в субъективном «исполнении», то они неизбежно предполагают отрицание – соотнесение. Это сигнал слабости субъективного рассмотрения проблемы существования и действительности, только как материальных действий Выходит, что они недостаточно общие? Вовсе нет, это только так кажется субъективно. Объективно они, законы, не могут быть без проявления, а значит они объективно-субъективные феноноумены. И одного субъективного рассмотрения здесь мало. Так, закон сохранения энергии производен от закона неизбежности поляризации или связи. Это субъективно он кажется таковым, если замыкаться только на энергии или энтропии. Но если объективно эти законы не могут быть без проявления, без действия, значит они объективно-субъективные. Значит, они действую постоянно, а их сфера применения действительна. Законы субъективности диалектические (за неимением таковых в монистском варианте), они сквозные и предусматривают развитие, как в лоне материи, так и в русле объективных процессов. Здесь необходимо уточнить еще раз, что представляет собой направленное равновесие развития субъективности. Оно означает вовсе не вектор, а тот факт, что существует процесс более высокого «уровня», а не только субъективный. Он даже более широкий, чем процесс связи процесса с явлением – это процесс развития этой связи, траектория развития. Ведь именно это образование трактуют как «аттрактор». Да, равновесие действительно неустойчиво. Но оно и не может быть устойчивым, поскольку это недостижимый абсолют! Направленность, необходимость связи постоянно смещает его – и так до бесконечности. Таким образом, система вовсе не стремится к равновесию, как это обычно трактуется (например, закон минимума диссипации и другие «законы»), а наоборот: равновесие стремится к системности, к процессности, к устойчивости в связанном движении. К действительности, в конце концов. Материальная система – действительно стремится к равновесию. Но это лишь субъективно кажется. Материально-идеальная связка стремится к развитию, иначе она не может существовать! Целесообразно рассматривать направленное равновесие развития и функционирования субъективности не как систему материальных взаимодействий, а как процесс связи. Тогда известные уже принципы диалектической связи выглядят так: любая связь несет в себе вектор развития, связь может образовываться лишь между качественно разнородными образованиями (поляризованные структуры) с образованием диалектических связок, эта связь нелокальная, вневременная; структура связи – ее элемент (фрактал) – та же диалектическая связка. Реально наблюдаются везде структуры как непрерывность действия, то есть как процесс. Это субъективно-объективная связь, ее структура простирается и вширь и вглубь до бесконечности. Это непрерывность как диалектическая действительность субъективности Для того чтобы лучше понять механизм самоорганизации и диалектизации субъективности, вначале нужно ответить на вопрос: есть ли что-то помимо материального? Если да, то это процесс. Если нет – тогда это явление, и оно первично. Во втором случае сразу появляются чудеса. Если материальное вторично – тогда есть сознательное первоначало, – и также появляются чудеса недействительности. Если отвечать на вопрос с точки зрения дуализма: материя может выступать и как материальное, и как идеальное – тогда непонятно: что движет этим дуализмом. И снова появляются чудеса и недействительность из-за априорности или трансцендентности действий. Диалектический ответ на вопрос действительности субъективности: есть диалектическая связка материального и идеального – тогда материальное развивается только в связке с идеальным, как явление и процесс. И все встает на свои места – субъективность действует и развивается, несмотря на соотнесения или материальный подход к ее рассмотрению. Таковы реалии, что без действия и действительности субъективность не может существовать. Оселком в любом варианте ответов на вопрос о наличии нематериального может служить вопрос: «Может ли материальное развиваться само по себе?» Например, развивается ли стул? Субъективно нет, значит, он не действительный, он не существует. Такой вывод не имеет смысла. Значит, стул развивается: как в системе внешних отношений, так и во внутренней сфере. В первом случае он может стареть, рассохнуться, сломаться. Во втором: он в постоянном процессе – молекулы, атомы, структуры, частицы и волны в постоянном действе. Объединим материальное с нематериальным, получим стул как действительность. Подобное можно увидеть и в случае с субъективностью. Человек-личность – яркий пример диалектической (качественной) поляризации субъективности. Действительно: тело – дух, «Я» – «Не-Я» – представляют собой диалектические связки, в которых одно неотделимо от другого. Это целостность как нечто субъективно-объективное. Поэтому субъективное рассматривают как нечто отличное от объективного. Если тело, например, это дискретное, то дух – непрерывность, бесконечность, абсолют. Как осуществляется связь между ними, мы уже знаем. Эта связь непрерывна. Это процесс действия действительных факторов и образований. В том числе таких субъективно-объективных как феноноумен субъективности. Недаром общая формулировка «Все Мир» охватывает «все». Под ним разумеется и нематериальное и прочее, в том числе субъективность. Человека можно рассматривать как систему лишь совместно с обществом. Система материальна при субъективном рассмотрении. Но в этом случае нет связи. Система объективна при объективном рассмотрении, но и в этом случае нет связи. Только в случае системы материально-идеальной (субъективно-объективной) – мы имеем связь через субъективность. Именно через нее проходят все помыслы и действия субъекта. Логика становления нематериального субъективного выливается в непрерывное взаимодействие с материей. Логика как закон развития развивается сама в ходе каждого рефлексивного акта (условно) во взаимосвязи материальных действий и идеальной направленности. Она исходит и определяется из направленного равновесия процессов материализации и идеализации как результат его. Идеальная логика следует из объективной направленности развития с учетом идеально-идеальных рефлексий. Идеально-материальное не подчиняется законам формальной логики, ее не следовало бы и описывать математически, в том числе квантово-механически. Квантовый уровень чужд такому образованию, как субъективность, в том числе сознания или осознанию. Потенциальное обычно считается небытием, существующим в пределах бытия – «бытийствующее небытие». Да, его можно принимать как нечто промежуточное между бытием и небытием, как небытие «чреватое» бытием, то есть как процесс действия на субъективное направленной связи. Диалектично выглядит: единство бытие-небытие субъективности со связью развития между ними безо всякого зазора недействительности. Так сама диалектика заставляет, подталкивает монистов и дуалистов к своему восприятию смысла. Если подходить к смыслу по диалектическому статусу, а не как к абракадабре «бытийствующего небытия», то смысл существует (дискретное) и не существует (процесс) в зависимости от субъекта. Если он остановит процесс, то смыслы начинают существовать, если нет – они не существуют для него. Зато для него существует и действует субъективность. Зачем вводить некие сверхчувственные нагромождения, некие сверхсистемные факторы, в которых «снимаются различия между чувственным и сверхчувственным? Эти факторы одни – это связь, больше ничего не требуется от субъекта для осмысления. Надличный статус смысла и действительности субъективности – единство всех возможных связей и отношений в составе бытия – еще не раскрывает возможности осмысления вне бытия. Потенция, возможность перехода ее в актуальность, есть процесс с бесконечно возможными проявлениями. «Развертка» процесса в принципе невозможна, поскольку осмысление в масштабах субъективности не самостоятельно в выборе объекта, иначе оно не целостно, оно не действительно. Поэтому нужна не развертка, а связь с процессом, что будет являться тем «сверчувственным», о котором много говорят материалисты, не понимая существа процесса осмысления как связи единства и различия поляризованной сущности – целостности субъективности и смыслов. Некоторые исследователи считают возможным наличие некоего «смыслового поля», который в диалектическом перевороте есть не что иное как процесс осмысления – поиск действительного в недействительной субъективности Процесс связи материального и идеального связан с качественным «переходом» от непрерывного к дискретному. Связать такие разнородные образования невозможно через некую субстанцию, поэтому переход 4-х мерного в трехмерное – это процесс с достижением бесконечности и замыканием ее на нуль (дискретизация непрерывного), при котором исчезают обычные параметры: пространство-время материи и амплитуда поляризации субъективного. Это процесс, поэтому в нем невозможно измерить ни непрерывное, ни дискретное. Процесс идет объективно, он действителен, его возможно измерить, лишь остановив субъективно, через явления квантованной субстанции – появление пары частиц с материальной связью. Поэтому частицы появляются или исчезают парами. Отсюда смысл закона сохранения заряда, энергии и импульса. В этом смысл гравитации – что материя появляется с возникновением материально-материальной связи. А субъективность становится и действует с самых первых шагов субъекта. Проблема идеально-материальной связи, наоборот, в том, что с двух сторон участвуют в связи разнородные образования в виде бесконечности и нуля, которые нужно как-то связывать. Их тождество решает проблему. Разрыв этой связи приводит к сингулярности математически, но не реально связь разорвать – из-за ее всеобщности. Но всеобщность – также проблема, поскольку ее не видно явно. Только диалектическая связка может решать ее. Остается проблема рефлексии в «составе» субъективности, она не может возникать сама по себе. Решение этой проблемы связано с оптимизацией самого процесса развития, когда поляризованной сущности, для того, чтобы развиваться, не остается ничего иного, как рефлексировать (оптимизировать) процесс материально-идеальной связи. Действительность субъективности подтверждается нашим существованием. Другая проблема связана с виртуальными частицами в полупроявленной области субъективного. Она обусловлена наличием субъекта и не нарушает материально- идеальное равновесие. Может возникнуть проблема протоматериального носителя связи, поскольку считается, что сигнал так или иначе чем-то должен передаваться даже в физическом вакууме по цепи идеальное-материальное. Эта проблема не что иное, как абсолютизация геометризации процесса, когда геометрический образ, который учитывает не все и упускает часть координатных решений, выдается за реальный. Реально носителя связи, кроме кванта действия, быть не может, поскольку идет одновременно мгновенный равновесный процесс исчезновения материального носителя (кванта) и проявления идеального носителя (смысла) с появлением нового кванта связи в ходе действия и поляризации субъективности.. Процесс представляет собой непрерывную реляцию. Любые измерения его связаны с привнесением в процесс сущности более низкой мерности. Подобно выглядит проблема связи. Например, выветривание камня – четырехмерный процесс. Измерение степени выветривания может происходить только с фиксацией времени. Время параметрической измеряется совместно со степенью выветривания. Но процесс выветривания продолжается, в том числе и с внутренней «стороны», со стороны субъективности. Для его остановки необходимо достигнуть сущности абсолютной и остановить время как реляцию. Этого достичь невозможно – процесс-поток продолжается. Субъективное действует даже в «неживом» мире, где смыкаются «лица» субъекта и объекта. Наличие объективных и объективных факторов всегда находятся в равновесии, которое часто пересекается сторонними факторами – отсюда частные проблемы субъективности и разнотолки в ее интерпретации.. В общем рассмотрении процесса диалектической связи эти проблемы исчезают. Разрыв одной координаты процесса, как в случае с выветриванием камня – кажущийся, он не меняет сущностного: процесс продолжается независимо от измерения, а само измерение лишь моментальная проявленная субстанция процесса, а не сам процесс. В случае, когда удается искусственно остановить сам процесс, например кипение, тогда теряется его сущность как процесса, а значит и возможность его измерения. К счастью, поляризацию и действительность субъективности не остановить. Метафизично говорить о первооснове, поскольку есть единая диалектическая связь, связь материального с идеальным, постоянное взаимодействие между ними. А понятие «первооснова» – бессмысленный абсолют, которого нет ни в природе, ни в субъективности, ни в диалектике связи. Только поэтому происходит путаница в сознании и усложняется понимания реального происхождения сущего. Действительность требует не первоосновы, а действия. Если считать истинными понятия древних, что наиболее фундаментальная реальность мира не может иметь никаких конкретных характеристик (континуальна), – тогда и приходит отрыв мысли от действия, материального от идеального. А значит, теряется целостность, нелокальность как процесс с неизбежными проявлениями, уже заложенными в этом процессе, ведь иначе не будет связи и развития. В этом проблема материально-идеальной связи, поскольку ее постоянно разрывают. В этом же оказывается «яма» субъективной действительности, в которую ее толкают нецелостные подходы. Решение проблемы материально-идеальной связи субъективности заключается в том, что физический вакуум не порождает пару частиц, а развивает целостный материальный объект путем поляризации его субъективности и дальнейшей структуризации в процессе существования. Аннигиляция недиалектична в принципе, она должна быть средством развития, а не разрыва материально-идеальной связи. Иначе ее не может быть, поскольку теряется смысл связи как средства развития. Нужна связь субъективности с объективностью, а не разрыв ее и соотнесение «концов». Всегда ли есть онтологический базис материи, и есть ли материя сама по себе? Вопрос не нов и не прост. Диалектическое решение проблема материально-идеальной связи показывает, что такой базис есть. И он лежит в плоскости действительности субъективности. Например, в последние годы предложено решение психофизической проблемы в виде модели бытия. В этой модели структурно выделяются чувственное бытие и идеальное бытие, которое представляется как совокупность потенций событий. Чувственное и идеальное сосуществуют друг с другом инстенциально (соотносительно). Идеальное бытие разделено на индивидуальное и надиндивидуальное. Связь между ними так же соотносительная, то есть разорванная. Проблему рефлексии и направленного развития субъективности модель не решает, хотя надиндивидуальное бытие – прообраз направленности, содержит матрицу развития. Откуда берется эта матрица – непонятно. Психофизическая связь как процесс отсутствует. Надиндивидуальное бытие основано на идеальной субъективной надстройке. Нет прямой связи ее с физической реальностью. Надиндивидуальное бытие действует на уровне смыслов, что равносильно волевому началу рефлексии и оторванности от общественных структур. В этом случае субъективность теряет свою действительность и существование. Другой пример. Делаются попытки связать решение психофизической проблемы с квантовым сознанием. Но дальше «квантования сознания» дело не идет. Одними квантами процесс не объяснить, даже с учетом искусственно введенных «скрытых» механизмов наблюдаемых явлений. Такое привлечение квантовой механики и теории относительности к субъективности неоправданно и тенденциозно. Революция в физике 20-го века не была связана с реализацией исключения из теории ненаблюдаемых (идеальных) сущностей. Наоборот, эти сущности как-то пытались объяснить, исходя из имеющихся диалектических догадок (например, принцип дополнительности Н. Бора). Те же кванты – абстрактный смысл – пытались объяснить (хотя бы принципом неопределенности В. Гейзенберга). Поль Дирак открыл теоретические античастицы – мир диалектической связи. Динамика потенций квантовой механики основана на необходимости объяснять ненаблюдаемые процессы «движения» волн вероятности, хотя это сделать было невозможно. А ведь эти «волны вероятности» – не что иное, как действие субъективности, которую в нематериальном виде стараются не замечать? Проблема сознания – это проблема биосоциальной связи, направленное равновесие которой должно обеспечивать адекватность поступков и общественного воздействия на них. В последние годы проводятся интенсивные исследования в направлении создания единой теории квантового сознания, в которой, к сожалению, недиалектически сопоставляются квантовое и сознательное (субъективное). Идет поиск онтологического базиса квантового сознания, который связывается с наличием в мозге образований когерентного «запутанного» квантового образования. Эти поиски тем более недиалектичны и некорректны и ведут еще к одной метафизической теории, поскольку завязывать все на квантах (как уже показано, это лишь проявление, а не процесс осознания) неправомерно. Имеются более важные непрерывные корреляты субъективности, действующие на основе матриц приближения к истине. Известно, что когерентные квантовые состояния могут быть тождественны «черным» дырам или конформным системам, где располагается все вместе: и есть, и нет. Это диалектично. Но нужно идти дальше к идеально-материальной связке и ее развитию, а не разрывать субъективное и чувственное. Идея квантового механизма сознания основывается на монистической теории психофизического тождества, где психическое и физическое лишь соотносятся, а не связываются воедино в связку осознание-сознание, личность и общество. Социальные связи в этой теории вообще не участвуют, а субъективность «плавает» где-то возле материального мира. В такой ограниченной трансцендентности сознания нет ничего необычного и нового, особенного, поскольку любая трансцентдентность лишь область пока не познанного. Такой подход рассматривает лишь явление общего процесса развития и диалектизации субъективности со всеми его обширными связями. В основу сознания как процесса не положено ничего. Хотя здесь у самих исследователей квантового сознания нет ничего ясного – одни проблемы. Нужен другой подход к решению проблемы – изнутри, от субъективности, то есть,совершенно с другой стороны – чтобы оттуда дойти до когерентности или чего-то более общего. По крайней мере – чтобы создать условия для действительности субъективности. Идея квантового сознания метафизична в своей основе и связана с разработкой квантового компьютера и искусственного разума – тенденциозных планов. Дальше квантов и когерентности она не может идти, ведь за квантами должно стоять что-то еще, что обуславливает существование как объективности, так и субъективности, как их самих, так и их когерентность. Рассматривать субъективность как состояние, пусть даже квантовое и когерентное – некорректно и недиалектично, поскольку умалчивается источник сознания – процесс развития, и не только сознания, но и процесс, приведший к его появлению вообще, и к функционированию субъективности в частности. Речь идет о материально-идеальной, объективно-субъективной связи , без которой любое состояние – «мертвое». Диалектика решает вопросы действительности субъективности с позиций целостности и смысловой направленности действий самого субъекта, который не может существовать вне объекта. 1.6. Смыслы в связи, в процессе поиска истины Наша субъективность неутомимый труженик. Осознание постоянно осознает жизненные коллизии, рефлексия непрерывно связывает то, «что должно быть» с тем, «как его лучше достичь» – то есть осмысливает ситуацию. Процесс развития направляет, но субъективное «не видит» этого прямого пути; пытаясь связать несвязываемое, невольно совершает случайные субъективные ошибки, в результате чего путь развития субъекта оказывается подобным зигзагу. Где же смысл? Он есть процесс изменения процесса развития, то есть траектория развития субъекта (процессионал). Смысл можно «обнаружить» лишь в самом общем, в остальном мы может лишь приближаться к нему в процессе поиска. Мы утверждаем всеобщую аксиому, когда говорим: «Мир – Существует». Здесь смысл Мира заключается в его существовании. Но из формулы «Все Мир» или «Все – Материя» – смысла не выделить. Это бессмысленные образования, символы от материализма. Частные смыслы обычно связаны с глагольным действием. Смыслы общечеловеческих ценностей представлены нам биосоциальным потоком, но их еще необходимо усвоить на свой лад, с обязательной субъективной корректировкой, ведущей к отклонению от самого смысла. В целом смысл стоит в стороне от субъективности – как объективная направленность развития, независимый от субъективности процесс, который аппроксимируется с переменной точностью в ходе коэволюции субъективности с объективностью… Под термином «субъективность» обычно понимается «родовое понятие для обозначения любых явлений внутреннего мира человека» (Иванов Е., 2001). Это материалистический, а не диалектический подход, поскольку весь внутренний мир человека (личности) сводится к явлениям, то есть дискретным проявлениям непрерывного, в которых непременно остается в смысл в завуалированном, процессном виде. Ведь сама дискретность никогда реально не отрывается от непрерывности. Наш внутренний мир не должен ограничиваться явлениями, ведь он непосредственно связан с миром внешним, с объективным процессом развития всего сущего. Иначе происходит отрыв от существования и смыслов. К тому же, помимо внешних связей в самом «внутреннем мире» неизбежно присутствует идеальное как процесс идеально- материальной связи. То есть, субъективность должна включать в себя не только сознание как материальный феномен, а более широко – осознание как идеально-материальный процесс связи, несущий в себе смысловые доминанты. Осознаваемое содержание – связь поиска смысла развития не только с насущным, но и с чем-то еще, с идеальным, которое монистский подход характеризует как «сверхсубъективное». Можно говорить о «смутном нерефлексируемом фоне», но он есть, он представляет собой смысловое выражение, объективно рефлексируемое. Та «часть», которая не рефлексируется – есть так же субъективность. Некорректно заявлять о том, что что-то смысловое есть, хотя оно и вне человеческих чувств (материальных), – или: что его нет, разрывая тем самым все связи с ним. Субъективное – проявленное, дискретное, фиксированное субъектом? Но это бессмысленные модусы осознания. Субъективность и материя связаны воедино даже по материалистическим канонам. Объективное – непрерывное, процессное; субъективное – дискретное. Они связаны и не могут рассматриваться поодиночке. То есть дух субъективный, лишенный смысла, не должен быть отнесен только к субъективности. Это осознание – сознание в действии, которое не сводится только к высшим психическим функциям. Последние дискретны, а осознание непрерывно – в этом их принципиальное смысловое различие. Сознание – субъективное, универсальная бытийная его форма не отражает связи его со смыслом даже на уровне предельно общих формальных свойств. Но даже на этом «уровне» не утрачивается «психическая форма» существования субъективного, оно лишь утрачивается в наших чувствах, но возникает в новом обличье вне них при мышлении, то есть при осмысливании, путем привлечения процессных «модусов» из объективно-субъективной связи. Корректнее не говорить, что Я-де, поймал мысль или понял смысл? – нет, мы уловили тот образ, явление процесса мышления, который от него остался. От него к смыслу еще предстоит пройти немалый путь, связываясь с объективным через осознание. Да, мы обнаруживаем представления – умственные (ментальные) образы, но не за пределами сенсорных феноменов, как это обычно принято считать, а как фиксацию этими феноменами процесса идеально-материальной связи, в которой не может не содержаться смысловые доминанты развития. Да, представления – некие символы, которые «означают» нечто отличное от того, чем они сами конкретно являются. Например, обрывки мыслей (процесса осознания). Образы целиком символичные образования, по которым человек может что-то узнавать осмысленно, а может быть, и нет. Но это лишь «часть» общего, явления от процесса. О самом процессе мы можем лишь догадываться (подобно экстрасенсам), моделируя его по поступкам, затем через саморефлексию «дорабатывать» первичную осмысленную модель и через рефлексию развивать далее сами поступки. Внечувственное содержание процесса осознания в виде желаний, стремлений, оценок, эмоций – это проявление направленности. Неосознанное желание всегда имеет как материальную, так и идеальную причины, связанные друг с другом диалектической связью. Желание чего-то материального (например, вкусно поесть) всегда перекликается с процессом – идеальной оценкой этого желаемого поступка, то есть его смыслом. Что есть смысл? Это процесс развития связи объекта с субъектом. В отличие от самого процесса связи, смысл объективно передает по связи некий символ (информацию), которая воспринимается субъектом. Субъект осмысливает ее – проявляет разверткой явлений этот процесс. Осмысливание – рефлексирование процесса связи в процессе его развития, то есть рефлексия процессионала. Смысл всегда проявляется в виде некоего смутного внечувственного символа тенденции, но доходит до чувств в виде императива – повеления совершить тот или иной поступок. Смысл как процесс передачи направленности идеально- материальной связи должен носить, казалось бы, односторонний характер. Но нельзя отрицать влияние материального на развитие («форсирование») смыслов. Смысл неизбежно и одномоментно присутствует и не присутствует в осознании, поскольку непосредственно позволяет узнавать (фиксировать) нечто доступное, понятное нам. Например, мы слушаем малоразборчивую речь на знакомом нам языке, временами не понимая ее (не улавливая смысла, символа). В эти моменты она кажется нам недоступной, иноязычной. Смысл еще не успел «дойти» до нас, хотя он уже в осознании. Вернее, процесс развития связи двух субъектов оказался недостаточно развернут в символы. Субъективно мы не можем отождествить смысл с каким-нибудь дискретным содержанием нашего бытийного мира. Это понятно, поскольку мы не в состоянии целиком охватить процесс развития связи (и смысла). Аналогично вербальной связи двух субъектов обстоит дело с действием биосоциального потока (субъективности социума) и сущности, которые еще менее доступны субъективности за счет более «трудного языка символов». Почему так происходит? Их действие больше осуществляется по каналам внутренней, менее доступной материальным чувствам связи. Например, на квантовом или социетальном «уровнях», когда их осмысленность должна происходить на соответствующем субъективном уровне. Смысл физического отбора, например, заключается в направленности всеобщей связи. Смысл общества в основном – в развитии нравственности у субъективности. Эти процессы представляют громадный, неоцененный труд осознания субъекта. В соотношении (связанности) субъективности и смыслов мы постоянно сталкиваемся все с той же связью общего и частного. Осмысливая (получая и развивая некоторый символ), мы раскрываем общее (смысл, непрерывность, процесс) через частное (дискретность, явление). Неправомерно считать, что смыслы, «наряду с желаниями, оценками, эмоциями, волей образуют «внечувственное» или «идеальное» содержание сферы субъективного». Это будет очередной разрыв связи непрерывного и дискретного, материи и духа. Мы не можем отождествлять смысл с чем-то конкретным, поскольку мыслим непрерывно, а осознаем это дискретно. Парадокс связи конечного и бесконечного еще и в том, что смысл существует помимо нашей воли (непрерывно), но воспринимается лишь конкретно в виде, в конце концов, некоего символа, знака, узнавания, которым мы уже можем оперировать, материализовав его. Трудно согласиться с широко бытующим мнением о наличии идеального «содержания» сферы субъективного (субъективности). Без связи с внешними процессами такое наличие просто лишено смысла. Мы верим, что есть «что-то свыше вне нас», но отождествлять это с божеством неразумно. Это «что-то» не лежит, а развивается и в нас, в каждой точке нашего тела и субъективности, и одномоментно вне нас. Стоит это осознать, как появляется уверенность, что человек не так уж бессилен, он не песчинка в море мировых страстей, а полноправный участник процесса развития сущего. В этом заключен смысл субъективности (более верно – связь смыслов с субъективностью). Если рассматривать смыслы как идеальное субъективное, то можно предвидеть вопрос: почему сознание не фиксирует это? Ведь рецепторы в каждой клетке? Должна быть эволюция идеального в материальное? Можно уйти от этого вопроса, сказав, что «узнавание» идет на квантовом уровне, не доступном чувствам. Но это уловка: процессы связи идут везде, узнавание субъективно-дискретно. Такое возможно только в случае связанности процесса и явления, непрерывного и дискретного. И то, и другое в нас самих, а эволюции идеального в материальное объективно не происходит и не может происходить принципиально. Это важный вывод о материализме как тупиковой ветви развития осознания. Вопросы становления целостности и субъективного духа прямым образом зависят от успешного протекания и развития процесса связи, то есть от адекватного и быстрого осмысления этого процесса. Быстрота осмысления (мышления) – один из решающих факторов становления субъективности. Она основана на более быстром и качественном приближении поступков (явлений) к саморефлексированным моделям (смыслам). В этом отношении сфера субъективного много выигрывает у процесса объективного. Последний во многом ограничен рамками развития, более медленно развивается, более инерционен и менее динамичен. Этому есть свои объективные причины, но, прежде всего, субъективное восприятие не доносит до нас особенности динамики процессов идеального развития. Объективно же механизм формирования (развития) смыслов (например, при развитии сущности) происходит непрерывно. В целостности смыслы (траектория процесса развития) выглядят достаточно статичными. Именно в этом заключается основная причина ошибочного материалистического подхода с заменой процесса явлением: кажется статичным явлением, но в глубине это постоянно изменяющийся процесс. Диалектика целостности такова, что процесс материальному видится как застывшее явление. Поэтому связь субъективности со смыслом выглядит или проявленной в виде целостного символа или сокрытой от чувств как неуловимый процесс. Хотя в целостности – это как бы застывшее отношение субъективности к смыслу, наличие его становящегося духа. Именно поэтому смыслы не обладают какой-либо «чувственной определенностью. Можно непосредственно переживать, якобы, смысл происходящего, не осознавая и не осмысливая причины переживания. Но это индетерминистская позиция, которая смешивает смыслы с чем-то чувственно постижимым. Смыслы никогда не присутствуют в сознании, зато они обязательно фигурируют в осознании. То есть, мы постоянно имеем дело со смыслами и осмысленностью, если отходим от понятий сознания как чего-то действенного. Смыслы не существуют сами по себе, но вряд ли будет актуальным замечание, что они вообще не существуют. Их существование дается неизбежно субъекту в случае работы его осознания, то есть при связи непрерывного и дискретного. Наше восприятие оказывается осмысленным только за счет того, что оно активно действует с осознанием. Но мышление субъекта не есть «порождение новых смыслов», поскольку смыслы не рождаются сами по себе – они становятся в ходе нашего развития и существования субъекта. В этом отношении некорректно свидетельствовать о «системе индивидуальных смыслов» – индивидуальное это слишком узкое и однобокое создание, чтобы порождать личные смыслы. Скорее, речь должна идти о смысловом потоке субъективности, непременно связанном с объективными тенденциями развития. Смыслы не сочетаются с фиксированными образованиями чувственной сферы субъективности, но они непременно проявляются в процессах их поисков. Они не могут быть конкретными, поскольку находятся в непрерывном становлении. Однако можно получить их конкретный, но приближенный по количественному описанию образ. Актуальное содержание нашего внутреннего мира неизбежно перекрывается со смысловыми доминантами развития. Иначе наш внутренний мир просто не может существовать. Нельзя связывать смыслы с «оценками, желаниями, эмоциями», поскольку будет отсутствовать связь с осознанием. Фиксированные представления теряют смысл, когда достигается результат действительности, как это производится материализмом. «Идеальное содержание сферы субъективного» не может заключать в себе смыслы, которые чужды всяким количественным оценкам и лишены возможности содержаться в чем либо. Мы осмысливаем ситуацию через частности (явления), и раскрываем тем самым общее, приближаясь к смыслу. Это действия осознания по нахождению «умопостигаемых идеальных сущностей». Можно даже охарактеризовать смысл как «скрытую сущность» объекта, раскрыть которую субъект может лишь в некотором приближении через аппроксимацию положенного. Осмысливание обычно происходит через рефлексию, но рефлексию не поступков, а вначале через моделирование потенциальных возможностей, постепенно приближаясь к смыслам. Но сами смыслы это не «специфические данности сферы субъективного». Это диалектические связки сущностного наличного и процессной данности развития. Их можно сводить при желании и к «субъективной репрезентации сенсорных данных», поскольку такая репрезентация обязательно связана с осознанием. Но смыслы действительно лишены каких-либо признаков «вещности», «качественной определенности и чувственной модальности». Все это только потому, что они представляют собой диалектизованые сущности, лишенные какой-либо конкретности и даже соотнесения типа «или – или». В диалектическом отношении невозможна «развертка» смысла в некоторое последовательное описание или «совокупность представлений», поскольку это равносильно подмене процесса явлениями с соответствующим «огрублением» смысла. При этом «выход за пределы наличных переживаний (трансцендирование) будет означать некоторое бессилие субъективности. «Сфера актуальных переживаний» при этом непременно оказывается связанной со «сверхчувственным», в чем не желают признаваться материалистические подходы к смыслам и субъективности. Смысл как идеальное дискретное выражение непрерывности, проявленное субъективностью, недостижим для таких подходов. Так же как и подмена осознания сознанием или обращением к прошлому опыту. Смыслы вообще не переживаются и не хранятся в субъективном непосредственно, поскольку это некий недостижимый процессный абсолют. С другой стороны, смысл – собранное «от частного» в целостность общее (процесс), которое невозможно уловить лишь материальными средствами. Причина внечувственности смысла не в том, что мы не можем «выйти из себя», а в том, что мы замыкаем субъективность на одинокое материальное существование. Сфера субъективного не пассивная «сцена» для разыгрывания вещественных ролей, смысл ощутим через осмысление в виде явлений-образов. Получается, что не пассивный субъект ничего не решает, а сам подход к субъективности не дорос до него? «Внеположность смысла по отношению к сфере субъективного» имеет место, если этого хотеть. Но это не будет диалектической точкой зрения. «Особая форма бытия смысла» представляется не формой застывшего в субъективности образования, как это обычно декларируется. «чистая потенция» смысла вовсе не раскрывает его природу, которая заключена в необходимости диалектического существования – в раздвоении «Все Мира» на субъективность и объективность и их тождественности в едином целостном развитии субъекта. Смысл это не «особая потенциальная форма бытия», а целостность существования потенциального в актуальном – процесс связи объективного с субъективным. Это не некая застывшая форма, и не форма вообще. Смыслы не имеют непосредственного отношения к бытию. Проблема отношения бытия и небытия вовсе не является актуальной с точки зрения диалектики, которая не принимает никакие соотнесения. Эта «проблема также лишена смысла и существования. Бытие не может существовать без небытия – и наоборот. Соотносить их – значит, терять смысл их как категории философии. Бытийствующее небытие», такой термин можно применять по отношению к смыслу. Но это «небытие» рождает бытие. И это не «бытиеобразующая возможность», а обуславливающая тенденция развития субъекта совместно с объектом, как в бытие, так и в небытие. Диалектизация бытия обязательно приводит к существованию смыслов как связи между бытием и небытием. Это и будет «чистое бытие», которое диалектически существует сразу в этих двух формах. Потенциальность смысла должна непременно выливаться актуальность бытия-небытия. Так актуализация чисто потенциального существует в виде процесса развития объективно-субъективной связи в процессе осознания субъектом. В осознании всегда присутствует активный, а не механистический или потенциальный смысл. Смысл и есть тот субъективно-объективный фактор, который связывает чувственное и «сверхчувственное». Связывает, а не «снимает различия» между ними. Мы не предвосхищаем «возможность развертки смысла», а связываем потенциальное и бытийное в ходе моделирования ответа при рефлексиях. Рефлексия не обращение дискретного в непрерывное с огромным «выигрышем во времени» для субъекта, не утверждает «способность к трансцендированию в потенции сознания» Это уловка материалистического подхода лишь затуманивает природу смыслов как процессов от всеобщности, а не субъективности. Очевидно, верно считать «смысловое поле» потоком – бесконечным образованием, так как речь в данном случае идет о процессах с их бесконечностью и «всего в едином» (В. Соловьев, 1990). Однако сам термин «смысловое поле» нуждается в диалектической корректировке: лучше рассматривать его как «смысловой процесс» или просто «осмысление». Динамика смысла заключается вовсе не в переструктурировании смыслового поля», а в развитии субъективно-объективной связи в ходе материализации-дематериализации, происходящих в субъективном., что производится постоянно субъектом в соответствии с его направленным равновесием. «Текущее смысловое состояние сферы субъективного» не может существовать проявленном виде, в противном случае оно отрывается от объективных тенденций развития субъекта. Тем не менее динамичный смысловой фон при осознании обязателен – в этом большое достояние субъективности. Рефлексия развивает смысловой процесс и актуализирует в определенный момент смысловую модель в поступок, развив эту модель до определенной адекватности ожидаемого и долженствующего. При этом иерархия смыслов бессмысленна. 1.7.Когнитивные свойства субъективности Мы уже рассмотрели такие важные свойства субъективности как чувственность, действительность, осознание, осмысление. Наиболее активные свойства субъективности будут рассмотрены позже. Здесь мы разберем когнитивные свойства, обуславливающие качество мышления как такового, на которые исследователи, как нам кажется, пока обращают недостаточно внимания. Это такие свойства субъективности, как индуктивность, аффективность, актуализация, единичность, прагматизм, антирефлексивность, субъективная противоречивость связи и другие эффекторные качества, характеризующие особенности диалектического осмысления житейских ситуаций субъектом. 1. Индуктивность осознания в субъективности характеризует инерционность мышления в ходе материализации объективных тенденций в ментальный образ и далее в образ чувственный с соответствующим действием. Имеющийся барьер квантования приводит к запаздыванию идеальных сигналов направленности развития в процессе материализации. Происходит некоторый разброс виртуальных реплик и сигналов, что создает множественность потенций когнитивности (мышления). Однако эти потенции не достигают порога актуализации смыслов, образуя «чистые потенции» перед барьером квантования. Роль индуктивности в ходе функционирования субъективности особенно отчетливо проявляется. Когда, например, субъект впадает в «долгодумие» перед лицом необходимости принимать потенции как актуализированные в скором будущем образования. Его мышление ищет выхода, а осознаваемые варианты не «попадают» в материализованную сферу субъективности. «Мысли разбегаются», – говорят в таком случае. Дело здесь оказывается не в рассеянности субъекта, а в индуктивности его мышления, которое «долго запрягает». 2. Аффективность как когнитивное свойство субъективности проявляется обычно в реалиях в виде так называемой «ментальной фальши», когда осознание вынужденно искажает должный «зигзаг развития» субъекта, несмотря на «требование» выбора рефлексии. Причина тому – существенное, если не катастрофическое, несоответствие между представленными и усвоенными общечеловеческими ценностями. Аффективность обычно вредит субъекту, но чаще такому субъекту, который хитрит и преступает нравственные устои, пытаясь обмануть самого себя, давая заведомо неадекватные установки своему осознанию. 3. Актуализация как процесс когнитивного мышления есть такое свойство субъективности, которое разделяет или соотносит бытие и небытие, то есть – актуальное и потенциальное, дискретное и непрерывное в процессе идеально-материальной связи. При этом обычно теряются приоритеты смысловых доминант, и актуализация происходит от заведомо недостаточного осознания потенций. Поспешная актуализация приводит к незрелым решениям и поступкам. Как говорится, «поспешишь – людей насмешишь». Аксиомой актуализации необходимо считать адекватность чувственных установок и ментальных направленностей. Понятно, что за актуализацию обычно принимают некоторую автономность или имманентность проявления чувственного образа. Но в реальности актуализация происходит гораздо сложнее – чаще всего на основе конкурентного отбора в ходе направленного равновесия связки грегарного и капитального отборов. 4. Единичность как фундаментальное когнитивное свойство субъективности преследует цели инвариантности (оптимальности) выбора поступков субъекта, чтобы он не уподоблялся бессмысленным действиям «Буриданового осла». Единичность действует в рамках рефлексии при осмыслении важных жизненных обстоятельств, когда нужно принимать и актуализировать важные решения. Рефлексия обычно «не знает», когда ей нужно заканчивать анализ создавшейся ситуации и начинать синтез моделей решения. Поэтому субъекту в ходе его мышления приходится волевым актом «переходить» от моделирования поступка (решения) к действию. При этом субъективность неизбежно теряет смысловые доминанты, зато направляет мысль в инвариантное русло. 5. Прагматизм когнитивных действий очевиден, особенно в случае, когда субъективность поставлена перед фактом необходимости выбора вариантов срефлексированной модели решения. Чаще всего это не вполне оправдано действием осознания, опирающегося на смыслы, поскольку преобладание (или даже соотнесение) капитального (личностного) отбора в ходе материализации над отбором грегарным (общечеловеческим) начинается с такого единичного эксцесса. В диалектическом понимании прагматизм постоянно вредит субъекту в отношениях с объективностью, приучая его мыслить случайными категориями. Однако он выполняет важную функцию осознания, оберегая самого субъекта от опасности всепрощенства. 6. Антирефлексивность как когнитивное свойство субъективности известно издавна. Еще с работ классиков диалектического материализма она фигурировала как связка отчуждение-самоотчуждение. В ходе мышления довольно часто у субъекта возникают сомнения относительно истинности ментальных образов и их модальности, которые могут быть навязаны извне. Тогда их усвоение тормозится осознанием. Наступает как бы «паралич власти», когда субъект бунтует против нежелательных, как ему думается, факторов. В результате мышление получает реплики возмущений, и могут приниматься решения неестественного плана, граничащие с патологией личности. 7. Субъективные противоречия связи, пожалуй, важнейший и более общий когнитивный фактор свойств субъективности. Остановимся на них подробней… Что такое противоречие связи? – им может быть только разрыв связи. Тогда противоречие действительно противопоставляет разорванные полюса диалектической связи и, казалось бы, становится движущей силой развития. Но является ли оно действительной силой развития и становления субъективности в частности, если нет процесса связи? Полюса оказываются в изоляции, а значит мертвыми, гипотетическими. Если разорвана связь внешнего и внутреннего, что может ими двигать?.. Дело в том, что такая разорванность надуманная. Разрывается не процесс развития и связи, а лишь материальная их «часть» в виде дискретных явлений непрерывности. Это подтверждает тот факт, что между материей и субъективностью действительно лежит пропасть, которую они не могут преодолеть. То есть не может быть эволюции «сознания в материю» и наоборот. Сознание, чтобы стать материей, должно умереть, и именно в его смерти есть процесс развития. Обычно считается, что полюса связи, хоть и разорваны, но, тем не менее, едины. Как это понимать? Единство и борьба противоположностей – что может быть более несуразным понятием? А причина тому – субъективное вмешательство (подобно наблюдателю в непрерывной теории относительности А. Эйнштейна, неопределенности Гейзенберга или вероятности дискретной квантовой теории поля) в процесс связи. Разрывается не связь сама по себе (некорректно принято считать связь чем-то дискретным, хотя это непрерывность), а процесс связи. Тогда появляется сознание как явление, как маркер остановленного, мертвого, дискретного, а не непрерывного процесса осознания. Но процесс развития (и связи) объективно продолжается. И субъективность непременно должна в нем участвовать. Свойство субъективности участвовать в связи и действовать – выливается в аксиоматическую данность «Мир – Существует». Казалось бы, налицо парадокс: процесс развития идет, а связь между «полюсами» разорвана? Это методологический недостаток монизма (диалектического материализма, который гордо провозглашает себя материалистической диалектикой, хотя диалектика в нем существенно искажена). На деле разрывается не связь, а его субъективная (материалистическая) проекция. Именно для наведения связи субъект грубо входит в контакт с процессом связи и вырывает из него явление. Какое здесь противоречие? – чисто методологическое, онтологическое, а не диалектическое! Это монизм, а не диалектика, когда вместо связи говорится о противоречии и противопоставляется материя субъективности.. На деле очевидно противоречие (опять же не диалектическое, а монистское) между формой и содержанием (где граница между ними? Есть ли она?), выделенным и невыделенным, целостностью и нецелостностью, непрерывным и дискретным, процессом и явлением. Да, есть процесс, есть явление, как его субъективизация. Но разве можно их противопоставлять, а не связывать? Отношения между ними не могут быть без связи, а значит, связь была, есть и будет всегда. Это диалектическая связь, что, казалось бы, яснее ясного. Строго говоря, процесс развития объективен. Субъективность его играет роль лишь прагматичную (без учета ее объективной «части»). Но без связи и проявления он есть «вещь в себе», «абсолютная идея». Сущность всегда объективно поляризована, истина в корректном выражении – процесс, непрерывность. А значит, объективно неизбежна связь, а не противоречие, разрыв не процесса, а когнитивная субъективность его проявления. Таким образом, субъективность противоречия связи кажущееся, возникающее при однобоком монистском подходе. Оно не меняет объективного хода процесса развития направленной поляризованной сущности, а лишь высвечивает его моменты для субъекта- человека, косвенно свидетельствуя о процессе связи, ее непрерывности и бесконечности развития. Влияет ли явление на процесс? Влияет целостность, весь комплекс диалектической связки дискретного и непрерывного, а значит, и каждое явление в ее «составе». Оно учитывается при рефлексии во благо дальнейшего развития. То есть становление субъективности находится в диалектической связи со становлением объективности, а все кажущиеся субъективные противоречия лишь теоретические выверты философов для материалистического объяснения необъяснимой целостности – непрерывного процесса: чтобы как-то осмыслить и понять, представить бесконечность конечными фактами. Иного человеку, очевидно, не дано – только в процессе становления субъективности (целостности) он может обрести собственное «Я», свою «самость»; лишь в процессе становления феноноумена: человека-личности может становится умопостигаемый Мир вообще. Такова диалектика целостности когнитивной субъективности. Направленность становления субъективности неизбежно приводит к материализации объективных тенденций. Мозг человека это не только комплекс материальных анализаторов материального состояния, но и «трансформатор» идеального. Процесс связи идеального и материального осуществляется в ходе рефлексии с помощью мышления (процесс осознания). Сама мысль в бытийном понимании должна рассматриваться как материальное проявление этого процесса в виде образов – электрических сигналов в анализаторах мозга. Если рассматривать мысль более широко (диалектически), то за бортом проявленного материального непременно стоит неуловимое сознанием непрерывное осознание как процесс становления субъективности. Можно говорить о мысли как об обязательном явлении становления и развития субъективности. Что такое она как явление? – это материальное проявление (материализация в поступок) в процессе рефлексии – связи прерывного с непрерывным. Диалектически более корректно считать мысль как идеальное проявление процесса материализации в ходе диалектизации субъективности.. Как осуществляется «отрыв» явления от процесса? С одной стороны ноумен в момент «прохождения» барьера квантования и образования элементарного носителя связи (элементарного кванта действия), его неизбежной поляризации с образованием явления (мысли) от процесса развития? первичной материально- материальной связи приводит к потенциальному явлению (смыслу). С другой стороны – для собственно проявления этой связи необходимо участие субъективного. Связь с ним постоянна, как постоянно происходит проявление и становление (как объективного, так и субъективного). Диалектическая связка дискретного и непрерывного не позволяет реально разделять явление потенциальное и актуальное. Поэтому целесообразно рассматривать потенциальное явление как становление единого процесса материализации (внутреннее развитие), а актуальное явление как становление материи в виде процесса непрерывной структуризации (более верно: направленного равновесия структуризации-деструкции). Нужно учитывать, что все эти феноноуменальные когнитивные процессы субъективности происходят одномоментно в точке и в объеме. Идеальное проявление процесса субъективности (также потенциальное явление) в мозгу человека (непроявленная мысль) всегда приводит к равнодействующему отрыву явления от процесса. Это так же процесс становления осознания и материи, он происходит постоянно. Таков «алгоритм» становления явления – его процессность непременное условие осуществления диалектической связи и осознания. При этом происходят кажущиеся «переходы» непрерывного содержания в форму: для идеального это направленность развития, для материального материальная структура. Материалисты говорят о единстве формы и содержания. Это диалектично, поскольку трудно понять (и разделить): где форма, а где содержание. С другой стороны они утверждают, что всякая форма имеет содержание. С этим можно согласиться, если учесть, что в качестве «элементарного» содержания может выступать поляризованный элементарный носитель связи объективного и субъективного (элементарный квант действия), уже имеющий материально-материальную связь. Более глубоко материализм уходит в «дурную» бесконечность, и старается ее обходить. Но когда трактует, что «всякое содержание имеет форму» – то это чистейшей воды монизм. Содержание в виде идеальных когнитивных факторов не может иметь материальной формы (тем более без связи с ней). Возникает противоречие, которое, по- материалистически, движет миром. Но на самом деле это субъективное противоречие связи. Материалисты подразумевают связь (единство формы и содержания), но на деле разрывают ее субъективным противоречием, исходящим из их решения так называемого «основного вопроса философии». Итак, первый вывод: противоречие между субъективным (дискретным) подходом к проблеме единства, целостности и становления, которое считается движущей силой развития, и объективным ходом развития – на самом деле не противоречие, а связь прерывного и непрерывности. Так «ликвидируется» кажущееся противоречие между содержательной формой и оформленным содержанием. Противоречия нет, форма и содержание это одно и то же, равносильное диалектической связке процесс-явление. Суть проблемы субъективности противоречия связи заключается в том, что для процесса нет разницы где (и что) форма, а где содержание (на уровне элементарного носителя связи), а процесс структуризации объективно-субъективный (внутренне он объективен, а внешне – субъективен). Как оформляется содержание? Лучший ответ: диалектической связью. Строго говоря, объективно не должно быть различия между формой и содержанием, а есть различия между процессом и явлением, и то благодаря субъективистскому материалистическому подходу. То есть имеет место все тот же механизм становления и развития сущности без первопричин и первотолчков. Объективность образует в процессе развития материальную форму в скрытом объектном варианте, которая проявляется лишь субъективно, лишь благодаря постоянной связи между субъектом (дискретным) и объектом (непрерывностью). В этом их отличие и связь. Более корректно: связь с субъектом всегда есть, поэтому всегда проявлена, но не всегда наблюдается как явление когнитивности. Почему не наблюдается ? – вот в этом и заключается субъективность противоречия связи. Объективный подход связывает процесс и явление в одну целостность – так же процессом связи, но не для фиксации, а для проведения в жизнь процесса материально- идеальной целостности. Да, явление есть, но это не все, что есть, не весь мир. Материальному нужен наблюдатель для связи, который субъективно (случайно) может искажать процесс связи (несовершенство органов чувств, приборов, рефлексии и пр.). Но он не нарушает направленность этой связи. Как оформляется содержание? По каким законам? Совместно и материей и духом по законам диалектической связи. Одномоментно в каждой точке и во всем пространстве: на идеальном «уровне» путем направленности развития, связи и такого оформления, на материальном уровне путем оформления уже оформленного, то есть структуризацией; на идеально-материальном «уровне» путем равновесного материально-идеального создания и поляризации элементарного кванта действия (элементарного носителя связи), который лежит в основе дальнейшей совместной когнитивной структуризации-деструкции. Речь должна идти о совместном ковариантном процессе становления и развития, как объективности, так и субъективности. Субъективно проявленное когнитивное материальное так же входит в общий процесс связи. Отсюда второй вывод: субъективное противоречие материализма представляет собой совместный материально-идеальный процесс связи, а не борьбу противоположностей. Оно есть методологическое основание разрыва материи и духа с приходом к императиву материи. В прикладном аспекте данные выводы лишь утверждают общеизвестный факт: в человеке все должно быть прекрасно – и душа, и тело. То есть они замыкаются на общечеловеческих ценностях, которые основаны на торжестве сущности субъекта, его «самости» в связи с «Умопостигаемым Миром». Когда мы смотрим картину знаменитого художника, на которой изображена мадонна, мы восторгаемся совершенством единства формы и содержания. Если мы читаем, к примеру, «Войну и мир» Л. Толстого, то оказываемся захваченными величием форм и содержания участников событий. Когда восхищаемся процессом установления замечательным спортсменом мирового рекорда, то отмечаем его физические качества (форму). Но нужно отмечать и его субъективные свойства, которые привели его к победе. И так на каждом шагу нашей жизни – любая минута может дать и самоутверждение и счастье, и... покой, согласие с самим собой. Такова направленность человека на его бесконечное развитие, если видеть жизнь не как отдельные фрагменты жизни физической или духовной. Они слиты в один процесс, а адекватность рефлексии всегда и обязательно приведет человечество к тем ценностям, которые оно выстрадало. Субъективность противоречия связи бытийно заключаются лишь в неумении направить самого себя в русло диалектической направленности. Участвовать в процессе жизни – значит бороться, но не за лучшую долю для себя, а за гармонию тела и духа в рамках общечеловеческих ценностей. Сущность процесса заключается и в том, что его не остановить даже смерти. А самоотчуждения резко возмущают сущностную связь субъективности в ее когнитивном развитии. 1.8. Целостна ли субъективность? Диалектическое понимание целостности характеризуется фактом существования некоего образования, будь то феномен или феноноумен. Существование непременно полагает развитие. Процесс развития подразумевает неизбежную связь поляризованной сущности. Процесс связи может осуществляться только между непрерывным и дискретным. Таким образом, целостным может быть лишь феноноумен. Этот вывод подтверждает всеобщая формула «Мир – Существует». Целостна ли субъективность? В материалистическом или дуалистическом представлении, в условиях разрыва или соотнесения субъективно-объективной связи – конечно, нет. Но целостность «становится» в субъективности в процессе связи с объективным в условиях материализации и развития. Тогда пассивное «сознание» представляется динамичным осознанием, а потенции субъекта актуализируется в условиях аппроксимированных смыслов в соответствующие поступки. Бытийно принятая «сфера субъективности» не может обладать свойством целостности, а «сознание» в ее понимании остается лишенным смысла. Вопросы становления целостности необходимо начинать рассматривать с уточнения самого понятия целостности. Диалектическая целостность – это непрерывность. Поэтому термин «становление целостности» лишен смысла, поскольку целостность процесс, а не что-то в виде изменяющегося объекта. Однако субъективно мы можем судить о целостности лишь по ее проявлениям, то есть временным срезам процесса. Чтобы не впадать в «дурную» бесконечность, необходимо говорить о моделировании процесса целостности с точки зрения определенной вероятностью адекватности. Именно это происходит, как при мышлении (связь материального и идеального), так и при развитии самой целостности (вероятности той или иной реализации направленного процесса). Поскольку связь непрерывного и дискретного происходит в точке и вне времени, то «становление» целостности возможно проследить лишь в ходе развертки когнитивных событий субъективности (мышления). Чем ниже по материальной энергетике достигается преодоление барьера квантования (проявления), тем выше получаемая частота развертки и точнее получаемая адекватность по отношению к процессу целостности. То есть это субъективный фактор, так называемый «дифференциальный механизм». Имеет место интегральный метод, исходящий от самой целостности. Веками выработанный критерий адекватности процесса целостности – общечеловеческие ценности и есть те ориентиры, по которым должна развиваться субъективность. Почему так, а не иначе? Поскольку это проекции обратной связи процесса развития целостности: прерывное-непрерывное. Таким образом, появляется все тот же равновесно направленный механизм с участием прямых (материально-идеальных) и обратных (идеально- материальных) связей субъективности. Тогда фактор «становления» целостности в виде вневременной точки, в которой целостность застывает (теоретически или гипотетически) и развивается (реально). Вопрос «становления» целостности субъективности необходимо рассматривать с трех сторон: материальной (не обязательно объективной), идеальной (субъективной) и субъективно-объективной связи между ними, которые, в конечном счете, сливаются между собой воедино. Говоря о модальностях бытия, «слабой метрике» с точки зрения материальной, нужно иметь в виду, что все это выверты мысли, возможно, в интересах наглядности рассмотрения, то есть субъективности. Некорректно разделение процесса на некие вехи или этапы – их не может быть, они могут существовать лишь в мыслях субъекта, поскольку они сами некоторым образом делятся на проявленное и непроявленное в зависимости от самого субъекта. Однако есть несомненный барьер проявления (не точка), в котором появляется сама возможность материализации в данный момент – появление физической связи между двумя «полюсами» развивающейся целостной сущности субъективности. Этим не заканчивается сам процесс становления. Поэтому более корректно говорить не о становлении целостности, а об ее материальном проявлении. Хотя в этом обнаруживается лишь субъективное, объективного становления, как уже отмечалось, не может быть в принципе, поскольку целостность диалектический процесс, – на то и целостность, чтобы не становиться только чем-то дискретным. Она дискретно-непрерывная и связывает в развитии все сущее, в том числе субъективное.. Беда в том, что вместо становления целостности обычно имеют в виду становление материального представления о ней, беря во внимание лишь материализацию обратных (идеально-материальных) связей. Само «становление» целостности – есть процесс самопроявления (самоотчуждения) в бытийном онтологическом понимании при направляющей роли процесса развития сущности субъективного. С другой стороны, если рассматривать целостность с идеальной (гносеологической) стороны, то ее можно принимать как поток дематериализации и создания идеально- идеальных связей – накопление и развитие информации, которая востребывается обратным ходом развития. Тогда становление целостности – это процесс накопления информации, уточнение законов и норм, то есть развития сущности. Поскольку идеальное всегда присутствует лишь на материальном носителе (характерный факт), то соответствующие изменения претерпевает и он сам, и субъективность в связке с ним. Тогда «становление» целостности представляется направленным равновесием двух генерирующих потоков: становление материального с одной стороны – и становление идеального с другой. Роль объективности выражается в поддерживании определенной направленной равновесности в комплексе этих генерирующих потоков, в осуществлении связи между ними и прохождении барьеров материального и идеального квантования. Как идеальное непременно превращается в материальное, так и наоборот: материальное стыкуются в бесконечности с идеальным по кольцевой диалектической связи. Так происходит процесс развития сущности субъективности. Так же существует и развивается целостность. «Становление» целостности субъективности есть процесс развития сущности субъекта с «помощью» диалектической связи. С точки зрения сущности субъективности (связи онтологии и гносеологии) «становление» целостности происходит в каждой точке и во всем объеме (как материальном, так и идеальном) одномоментно. Поэтому о становлении речи в данном случае не идет. А сама целостность выглядит как непрерывность (бесконечность) дискретного, которая порождает (становление) все: как материальное, так и идеальное и одновременно не порождает (нестановление), актуально везде и неактуально нигде, выглядит как поляризованная, направленная развивающаяся сущность феноноумена. Вопрос целостности диалектической связи теснейшим образом соседствует с проблемами самоорганизации, направленности и становления субъективности. Известно, что природа тождественна духу еще у Г. Гегеля. Это очень глубокая мысль. Различаются они лишь в процессе связи, которую нужно навести, чтобы как-то их поляризовать (сопоставить?) Это и есть поляризация сущности и направленность диалектической связи, Тот или иной поступок, зачастую, лишь кажется случайным (определенным «судьбой»?) – это его субъективное восприятие. Хотя на деле имеет место целостность (направленность) связи прерывного и непрерывного, которая далеко не всегда выступает явно. Она становится в поступке, но определяется сложным взаимодействием случайного и детерминированного в рамках неравновесности (направленности) всей системы процесса связи, в данном случае субъективности. Целостность диалектической связи как самоорганизующейся системы (лучше: системы процессов) определяется ее направленностью на развитие. Как и всякая диссипативная (конформная) система диалектическая связь обладает определенной степенью неравновесности. При приближении к барьеру квантования (как материального, так и идеального) неравновесность повышается за счет неустойчиво слабой поляризации, и процесс теряет устойчивость (исчезает в нуле или бесконечности). В критической точке (сингулярной), где происходит смыкание нуля и бесконечности, которая характеризуется одномоментным исчезновением старого и появлением (становлением) нового, возможно множество вариантов (точка бифуркации) дальнейшего развития за счет случайного фактора, неизбежно проявляющегося в целостности субъективности при материализации. Необходимо отметить принципиальное отличие концепции диалектической целостности в части так называемых «переходов» непрерывного в дискретное. Как таковые переходы отсутствуют. Имеет место точка бифуркации (сингулярная точка), в которой происходит одновременное детерминированное исчезновение непрерывного и случайное проявление (становление) нового, материального. Зачастую факт становления целостности наблюдать субъективно не предоставляется возможным, поскольку возможности инструмента наблюдения субъективно ограничены. Таким образом реализуется развитие диалектической связки субъективность-объективность: происходит одномоментная эволюция внешнего определенного со случайной революцией внутреннего. Этот процесс сродни «переходу» количества в качество. Статистические (материальные) законы здесь не работают, поскольку система субъективности заведомо направлена на развитие, случайность определяется детерминированностью, и наоборот. Тем самым подтверждается аксиома непрерывности, когда хаос неизбежно приводит к направленности в ее целостности. Целостность диалектической связи в ее случайно-определенном процессе самоорганизации, где роль точки бифуркации выполняет кажущаяся случайность, поскольку системе важен конечный результат – развитие. Путей к этому может быть несколько, но они не определяют результата. Так или иначе, барьер квантования будет преодолен. Это и есть целостность субъективного – диалектическая связка случайного и определенного в виде направленного равновесия двух процессов: структуризации и деструкции, эволюции и революции, прерывного и непрерывного. Направление формируется из флуктуаций как направленность из хаоса. Бытийно считается, что диссипативная система в силу самого характера развития достигает сильной неравновесности. Что такое неравновесность? Если говорить о неравновесности как о субстанции, то тогда теряется смысл развития как такового. Значит нужно рассматривать неравновесность как процесс уравновешивания с двух сторон. Тогда случайность выступает как инициатор изменения (направленности). Одноразовость и необратимость бифуркации лишь подтверждает это и свидетельствует о детерминированности такого процесса диалектизации субъективности.. Тогда роль случая сводится к любой дискретности, которая проявляется рано или поздно из любой целостной непрерывности. Отсюда становится ясным роль случайного: пересыщенной системе необходимо проявляться, и она проявляется, независимо от случая. Подобным образом выглядит роль параметризации времени или объективация самой субъективности: для того чтобы быть целостным, субъекту необходим маркер (референт), характеризующий процесс как становящееся явление. Тогда бифуркация – именно точка (к этому уже пришли эмпирическим путем), где умирает старое и рождается новое. Новое рождает диалектическая связь – в этом ее целостность. Она же «принимает» умершее старое. Постоянно случай в становлении поступка определяет так называемую «судьбу». Случайность и есть роль духа в осуществлении миссии направленного развития. Ни одна система (или процесс) не могут быть равновесными. Неизбежна их поляризация с выводом системы из равновесия. Только тогда «становится» целостность диалектической связи и субъективности в целом. В материалистическом понимании существует целая иерархия целостностей. Например: элементарная частица, атом, молекула, клетка, человек, общество и т.д. Насколько правомерна такая ранжировка целостности применительно к субъективности? Диалектическая целостность разумеет прежде всего процесс. В общем виде это элементарный носитель связи, элементарный квант действия. Это и есть «что-то одно и то же» везде и всегда. Целостность должна быть в связи, а не в особых формах. Везде и всегда происходит становление целостности в виде элементарного носителя связи (элементарного кванта действия). Остальные так называемые «целостности» есть частности, явления процесса, имеющие отношение лишь к структуризации уже существующего. А в структурированном виде субъективность лишается смысла. Структуризация хоть и является следствием процесса развития (диалектической связи), но несет больше печать субъективности, а не объективности, и могут рассматриваться целостностями частными, субъективными, образующимися при развитии диалектической целостности как общего. Они не самостоятельльны в развитии и могут быть лишь ее референтами (маркерами). Поэтому придание частным целостностям (которые не являются целостностями по сути своей) статуса категорий диалектики целостности некорректно. Да, они могут быть самотождественными, но их самоорганизация не выступает как самотождественный фактор. В этом отношении существующие монистские подходы к проблеме субъективности оказываются беспомощными. Таким образом, все, что определено (структурировано) как-то – исторично. Но нет ступеней у этого исторического развития, поскольку оно подразумевает протоматериальный носитель связи, которого не может быть в принципе, но который обеспечивал бы эволюцию в виде количественно-качественных переходов. Нет переходов – значит, нет и не может быть такого носителя связи. Такие «ступени целостности» должны были бы быть в абсолюте, у которого нет границ – они реально в связи, в процессе. Этого качества мы не можем наблюдать в существующих концепциях субъективности. В мире определено все, но определено только в связи с субъектом. Неопределенность лишена прямой связи с ним, что лишено смысла даже для диалектической субъективности и идеального в целом. Это так называемое «развитие по спирали», но не по кольцевой диалектической связи на основе элементарного носителя связи (элементарного кванта действия). Непрерывность везде – это символ процесса и целостности. Но нужно ли заходить в бесконечность, которой многие пугаются, чтобы быть целостностью? Отнюдь. Явление изначально проявлено объективно в условиях развития субъективности; проявлено ли оно субъективно – это зависит от субъекта. Где целостность? Ведь невостребованной целостность не может быть. В этом «целостность» субъективности по материалистическому сценарию, которая отрывает субъективность от объективности. О каком существовании в таком случае может идти речь? Да, все, что определено – есть субъект в себе, поскольку оно вырвано из процесса, а значит субъективно – «вещь в себе», оторванная от объективного процесса развития. «Отрицательным моментом» нарождающейся целостности субъективности может быть лишь рефлексия, то есть диалектическая связь, а не нечто размытое и непроявленное. Личность развивают не гены, гены лишь копируют (самотождественность), а развивает связь генов с субъективностью (с рефлексией). Где же целостность, если все в субъективности проявлено или потенцировано на материальный лад? Развитие как последовательность целостностей (явлений), а не как процесс, закручивается в спираль, в «узловую цепь мер». Попытка представить бесконечность набором элементов – это уже не целостность, поскольку нет связи и развития. Да, любой поступок есть целостность, но как процесс связи непрерывного и дискретного, а не как некая субстанция имманентной или трансцендированной субъективности.. Да, везде и всегда есть «что-то одно и то же». Оно проявляется в виде особых форм, но эти формы не могут быть самостоятельными (истинными) целостностями. Весь мир устроен одинаково. Логика становления идеального есть, но она оказывается лишь постфактумом явления. Не логика, а процесс развития (рефлексии) является истинной целостностью. Логика лишь отражает направленность, но не равна ей. Истина тождественна процессу. Логика не стремиться реализовать себя, она не самостоятельна, она маркер направленности. Поскольку целостность это непрерывность, лучше говорить не о диалектики целостности, а о диалектической связи, в том числе в «составе» субъективности.. Можно говорить о некоей внутренней целостности природы. Но без связи с субъективностью мира (сквозным процессом материализации-дематериализации) природа не будет развиваться; не станет направленности – все застынет. Существующие модели сознания учитывает лишь проявление и исчезновение материальных частиц, их структуризацию. Такая позиция равносильна равновесию проявления-исчезновения, структуризации- деструкции. Но такая целостность неизбежно приводит к нулю, к точке, к ничто. Такие модели рассматривают только онтологический план целостности и говорят о противоречии как о реализации всеобщего посредством особенного, о форме всеобщего – самодвижущемся или трансцендентном «начале» субъективности. Диалектический закон – закон связи, определенность логических категорий в их связи между собой. Может ли быть итог у становления? Прогресс? Прогресс чего?.. Если говорить о материальном, то идут одновременно процессы становления и исчезновения, структуризация и деструкция. Где прогресс? Где протоматериальный носитель связи? – это материализм без субъективности!.. Его простейшая организация выделенности-невыделенности не выглядит целостностью. Эта связка не выделена, они всегда вместе, в каждой точке. Непрерывность не может переходить в дискретность. Это чисто материальная точка зрения, где нет места связи субъективности и развития. * * * «Акутально-потенциальная форма бытия субъективности в целостном виде приобретает вид «объективно-субъективного» начала. Такая связка исключает ранжировку субъективности на онтологически разнородные слои. «Слитное единство» (по С. Франку) субъективности это непрерывность, так что не должно полагаться даже условное «выделение частей и отделов» – уровней явлений субъективной действительности». У целостности нет и не может быть уровней действия или частей, а «субъективная действительность» может существовать лишь в процессе развития и связи, а не в структуре чувственных образов, когда смешиваются и переживаются чувства и отношения. Структуру («гештальт») вообще бессмысленно и нецелостно называть целостной. Чувственный образ формируется не по принципу «от общего – к частному», а от общего к субъективному в ходе материализации. «Целостный образ» не может быть реально целостным, без истории его проявления и материализации в поступок. «Целостное полимодальное феноменальное поле актуальных переживаний», если это совокупность чувственных образов, отнюдь не целостное образование. Целостность как процесс вообще не может иметь форму, а «смысловое поле» это не целостность и не «подлинная реальность», поскольку это бесформенный и вневременной процесс. «Смысловое поле» как совокупность смыслов чужда реальному континууму связей, поэтому в единичном понятии не может содержать все другие понятия. Вряд ли корректно создавать «нерасторжимое единство» из двух «онтологически разнородных составляющих субъективного», тем более наделять каждое их них свойствами целостности. Разве справедливо утверждать, что «эмпирическое единство чувственного восприятия и смыслов проявляется, прежде всего, как непосредственная осмысленность чувственных образов»? Ведь для того чтобы получить осмысленный образ, его нужно вначале осмыслить, то есть связать с процессом осознания. Смыслы не могут образовывать целостность с образами, поскольку они имманентно не соединены между собой, а являются лишь результатом осмысления в виде образа. Или действия. Трудно согласится с мнением о вторичности смыслов в ходе осмысления – смыслы не «приходят извне», это мы сами своей субъективностью приближаемся к ним. Восприятие нецелесообразно соотносить с осмыслением (А. Логвиненко, 1976). «Привязывать» смыслы как целостную сущность к рядовому чувственному феномену вряд ли оправдано. В этом отношении некорректно говорить о об «интенциальной природе смысла» (по Э. Гуссерлю). «Соотносительный характер бытия» расходится с требованием целостности о необходимости процесса связи. И тем более нереальным выглядит понимание смысла как «коммуникации» между чувственными феноменами. Скорее, наоборот: чувства смыкают смыслы в поисках истинного. Как при этом можно представлять «единую структуру, состоящую из чувственности и смыслов». Такая «структура» также лишена свойств целостности. Она лишает целостности и саму субъективность. Смыслы придают осмысленность чувствам, а чувства должны через осознание приближаться к ним. Тем более. Что смыслы это не информация и не знания целостности. Сама информация никогда не воплощается в субъективную действительность. Она лишь представляет нечто (или «ничто»), что должно усваиваться и далее материализоваться через образ в поступок. Чувства вообще не представляют информацию – скорее, наоборот. Иначе можно считать, только разорвав целостность. Не смыслы воплощаются в чувства, а наоборот: чувства требуют осмысления для дальнейшего развития самого субъекта, и воплощаются тем самым в смыслы. Но осмысление это вовсе не трансцендирование в потенции, а процесс поиска без потенции, которая не может быть заложена имманентно. Такое огрубление смыслов и искажение канонов целостности, как приравнивание их к информации или феноменам – представляет собой подход «шиворот-навыворот» материалистического толка. 1.9. Субъективность как процесс связи «Я» и «Не-Я» Субъективность имеет бинарную диалектическую модальность в виде неразделимой объективно-субъективной связки субъекта «Я» – «Не-Я». В этом отношении ее можно рассматривать как диалектическую связку сферы субъективного (собственно «Я») и процесса объективного («Не-Я»), между которыми не может быть никакого зазора, их соединяет процессы связи и совместного развития. В соответствии с всеобщей формулой «Мир – Существует» можно провести аналогию для субъективности: «Субъективно-Объективное – Существует». Или в другом виде «Я»-«Не-Я» – Существует». Такая трактовка связи не оставляет лазеек для превратных материалистических или дуалистических толкований субъективности. Сферу субъективного (собственно «Я») можно представлять как материальную «часть» субъективности. Хотя полностью отделить ее от процесса объективности («Не-Я») невозможно и даже бессмысленно. «Я» обеспечивает с одной «стороны» (материальной) непосредственный контакт с действительностью в виде чувственного (умопостигаемого) мира – принимает сенсорные сигналы и образы, трансформирует и осознает их, рефлексирует модели поступков и действует. С другой «стороны» (идеальной) сфера субъективного «принимает» вновь материализованные формы в свои структуры и участвует тем самым в процессе материализации, связи и развития субъективности в целом. Рефлексия в основном идеальный механизм субъективности, хотя своим материальным «концом» она захватывает «Я». Сингулярная точка «контакта» несовместимого «Я»-«Не-Я»: субъективного и объективного, очевидно, имеет подобие «черной» дыры, в которой трансформируется энергия и происходят процессы дематериализации-материализации. Процесс объективного «Не-Я» представляет собой идеальную «часть» субъекта (дух, душа). Его целесообразно рассматривать как «узел связи» или «трансформатор», к которому подведены два потока: биосоциальный поток от общества и поток объективных отборов (физического, физиологического, грегарного и капитального) в виде тенденций. Потоки в основном содержат информацию – внешнюю информацию от общества (законы, традиции, нормы, правила, общечеловеческие ценности, нравственность, культура, искусство и др.), представленную биосоциальным потоком. Помимо информации это внутренние тенденции, направленности, процессы поляризации и самоорганизации – от каналов объективных отборов. Процесс объективного призван принимать эту представленную идеальную модальность, рефлексировать ее, усваивать или отвергать, Усвоенную идеальную модальность рефлексировать и моделировать на ее основе поступки и решения – и актуализировать (материализовать) модели совместно с «Я». Между процессом объективного и внутренне-внешними идеальными процессами существует диалектическая связь. Рефлексия «работает» в основном с информацией биосоциального потока и дематериализованной информацией, поступающей по обратной связи от сферы субъективного для функционирования осознания субъекта. Так субъект предстает перед миром личностью. Он существует с себе подобными, а не сам по себе, в своем субъективном мирке Что объединяет личности? Можно говорить о коллективизме, о совместном труде, о духе нации, «а как иначе?» Но связывает не материальное и даже не биосоциальный поток. Последнее лишь средство, следствие необходимости развития. Объединяет субъективность социума в виде человечности как процесс связи «Я»-«Не Я». То есть одиночество (явленное) с одной стороны и общечеловеческое (процессное) с другой. Налицо диалектическая связка, а человечность – результат диалектизации личности при развитии этой связки. Как общественное мнение развивается у нас? – подобно ветреной моде. Почему так? Дело в том, что общественное мнение это требование нравственности в процессе диалектизации личности. А нравственность это ансамбль явлений человечности (представленные общечеловеческие ценности). Для его усвоения, связи и развития в процесс, – самим личностям необходим все тот же «отрыв» части «Я» в виде «Не-Я». То есть замыкание круга диалектизации. Отрыв «Не-Я» от «Я» может происходить только на основе развития усвоенных общечеловеческих ценностей. Трудность для субъектов заключается в том, что это развитие должно быть совместным (сотворчество). А чем выше образованность каждого из них, тем выше их индивидуальность, а значит совместное усвоение (сотворчество) происходит Неизбежность диалектизации личности диктуется самой жизнью. Если человек останавливается в своем развитии, он непременно деградирует. Равновесие материально-духовное направлено по кольцевой диалектической связи на материализацию, на действие, которое должно сочетаться с духовными помыслами на основе общечеловеческих ценностей. В противном случае развивается субъективное одиночество, вплоть до гибели человека как личности. Биосоциальный поток – это система идеальных символов от социума и к социуму,, осуществляющих связь с материальным с помощью рефлексивного аппарата. Этот поток – направленное равновесие двух процессов связи: материализации (идеально-материальная связь) идеальных ценностей (субъективности субъекта) и идеализации (материально-идеальная связь) материального в ходе диалектической рефлексии. В бытийном понимании явление (субъективный поток явлений, «субъективность») есть следствие процесса саморефлексивности. Все мы пронизаны в каждой точке и клеточке биосоциальным потоком, где происходит рефлексия и саморефлексия: моделируются, выверяются мысленно и практически решения и поступки. Каждый из нас дает свой вклад в биосоциальный поток, каждый им пользуется. Но это не «касса взаимопомощи» – это средство направления, формирования, становления и развития связки «Я»-«Не-Я». Эта система связей в виде процесса общечеловеческих ценностей всегда и постоянно направляет деятельность людей. Мозг человека (более точно – осознание) осуществляет постоянное общение со средой – это материальный поток на его анализаторы. Но есть и нематериальное общение, оно в каждом материальном и помимо него, но связано с ним. Нужно помнить, что материальное составляет лишь 4% от всего сущего, остальное – нематериальное (очевидно, процессное), но неотрывное от материального. Процесс изменения среды по форме может выглядеть как идеальный сигнал. Он в каждой точке, но как поток субъективно фиксируется через среду. Главное – поток проникает в сознание (связь), в мозг при осознании (мышлении), так как образы, идеи и смыслы приходят не сами по себе. Субъект – это огромный идеально-материальный трансформатор, принимающий невероятное количество сигналов – информации от общества через биосоциальный поток, в том числе от других людей, соседей и т.д., фильтрует, усваивает и учитывает ее в своем развитии субъективно и объективно. Известно, что нравственность начинается с запретов (идеальных на материальное), а кончается привычками и характером личности. Общество возникло между материальным и идеальным как связь между ними, как частное от общего идеального. Общественное самосознание всегда носило надличностный характер. Это понятно, поскольку сомнения личности в том, что ему преподносит общество через информацию или ощущения неизбежны. Еще Гераклит говорил, что «сила мышления находится вне тела». В этом целостность биосоциального потока как процесса. Субъективность учитывает все, но использует лишь малую долю идеального из биосоциального потока. Однако это не должно свидетельствовать о ее низком «КПД». «Рефлексия не столько описывает деятельность, сколько ее конструирует» (Ракитов А., 1995). О том, какое огромное количество таких конструкций проносится вихрем при мышлении можно догадываться – это для выработки всего одного решения. Основная масса информации обычно оказывается учтенной подсознательно в виде определенных стереотипов, которые ускоряют процесс мышления по результату, но мешают его творчеству. Смысловой фон биосоциального потока постоянно автоматически и стереотипно учитывается подсознанием. Но при мышлении (осознании) он перерабатывается, поэтому подсознание малоцелесообразно включать в сферу мышления. Рефлексивное самопознание процесса биосоциального потока (и саморефлексия общественного сознания) происходит постоянно, оно не может не доходить до выработки решений, которые материализуются. Но непрерывная связь между «Я» и «Не-Я», субъективного и объективного происходит через мгновенный самоучет факторов обоими факторами субъективности. Необходимо отметить отличие процесса диалектической рефлексии от рефлексии в широком смысле слова как воззрение извне. Во-первых, это направленность диалектической рефлексии от процесса объективного к сфере субъективного. Во-вторых это учет при диалектической рефлексии факторов всей диалектической связи, например, факторов внутри субъективного за счет физического отбора. В третьих – наличие постоянно меняющихся моментов вне связи процесс объективный-сфера субъективного (например, информация надобщественная в виде процессов Вселенной). В четвертых, учет влияния процесса саморефлексии общественного сознания. Все эти процессы объективны, происходят непрерывно и доходят, в конечном в конечном счете, до сферы субъективного через биосоциальный поток. Сама диалектическая рефлексия находится в непрерывной связи с биосоциальным потоком. Сквозная связь «Я» и «Не-Я» пронизывает всю субъективность. Общая (внешняя) рефлексивность биосоциального потока со стороны субъективного духа отражает его потенциальность путем потенциального содействия как с материальной «стороны» «Я», так и с идеальной стороны «Не-Я». Этим учитывается процесс самосознания «Не-Я» через процесс биосоциального потока. Важное следствие, вытекающее отсюда: личность может самосознавать (осознавать) свое развитие лишь путем связи с биосоциальным потоком (процессом объективного). Рефлексируемость процесса – взгляд со стороны не всегда позволяет оценивать его адекватно, поскольку субъективная оценка может запаздывать (в силу субъективных же причин, связанных с преодолением барьера квантования и инерционности непроявленного равновесия идеализации-материализации (очевидно, полупроявление «темной» материи в виде «виртуальной субъективности»). Процессность диалектической рефлексии – его субъективная изменчивость, преобладание фактора закономерности над субъективной случайностью. То, что мы видим, истинно для нас, но не обязательно истинно для процесса рефлексии, которая всегда успевает забежать вперед и предвосхитить новое субъективное событие. Это и есть направленность связи процесса объективного со сферой субъективного. Для процесса истина в самом процессе, в непрерывности его протекания – объективная истина. Человеческое общество (социум) идеально и непрерывно лишь в связи своей субъективности с субъективностью каждого субъекта. Гносеологизм связки субъект-объект не позволяет рассматривать идеальные связи внутри общества как процесс связи. Это не совсем корректно, поскольку активная роль «Не-Я» в процессе связи с обществом непременно касается и этих связей из- за саморефлексии процесса объективного. Это свидетельствует о монистском понимании гносеологизма. В определенном отношении активное восприятие субъектом биосоциального потока достаточно корректно с диалектической точки зрения. Однако необходимо учитывать при этом степень адекватности рефлексий. При существенных возмущениях (самоотчуждения личностей и общества) нужно учитывать процесс связи с оценкой по линии общечеловеческих ценностей. Созидание как общества, так и личностей в его связи не должно допускать качественных (революционных) саморефлексий. В своей житейской бытности мы наблюдаем лишь вещественное и считаем, что оно есть, существует и становится само по себе. Мы не задумываемся над тем, как и почему нечто (некто) изменяется и развивается, откуда берутся силы моральные – поскольку «выхватываем» из процесса развития материальное. Отсюда непонятное, над которым веками бьются ученые и мыслители. Ведь на зная причин, можно только гадать о следствиях. Процесс невозможно увидеть, следствия в виде явлений сущности не могут быть целостностями. Не может быть целостным и косвенное, опосредованное после осмысления или осознания в виде непроявленной сущности. Аналогично обстоит дело в связи биосоциального потока с процессом объективного. Высшим критерием активности субъективности должна служить адекватность ее общечеловеческим ценностям. Биокоммуникация «Не-Я», его быстрая ориентация в биосоциальном потоке (быстрота мышления и адекватность рефлексий) решает многие вопросы связи со сферой субъективного. Так, общечеловеческие ценности так же находятся в процессе развития и связи, их нужно еще найти, прежде чем использовать в рефлексиях. Процессность биосоциального потока означает его движение, направленность, развитие. Как социум «вырабатывает» биосоциальный поток? Если рассматривать общество как процесс связи, то биосоциальный поток исходит от каждого из нас, но заключается в часто невидимых отношениях. Тогда общественное сознание, что это? Отношения между субъектами, закрепленные законами субъективности социума, как писаными, так и нет. Они не входят в «Не-Я» непосредственно, но действуют на субъективность через биосоциальный поток. Помимо отношений в практической деятельности есть отношения духовные, человечность как категория связки «Я»-«Не-Я». Они не всегда стыкуются и могут вносить возмущения в процесс связи «Я»-«Не-Я» в виде отчуждений. В строгом понимании существует единственный вид отчуждения – самоотчуждение. Это отклонение от направленного развития, которое обуславливает появление массы случайных форм субъективности или воздействия на нее. Одной из таких форм выступает капитальный отбор, который пока недостаточно изучен и раскрыт исследователями. Появление капитального отбора (или отбора капитала, общественного отбора) – объективный процесс, связанный с необходимостью разделения труда. Капитал не есть случайный, субъективный процесс накопления материальных ценностей по вине капиталиста. Он объективно неизбежен и присущ обществу в процессе развития, как производительных сил, так и общественных отношений. Как следствие капитального отбора – отчуждения материальные (продукта труда) и социальные (общественных отношений), поскольку переток капитала приводит к дифференциации обществ в рамках всего человеческого сообщества, к их ускоренному развитию или регрессу, вплоть до умирания. Каждый частный вид процесса отбора, как объективное следствие направленности развития сущего, происходит постоянно и непрерывно. В ходе его развития можно вычленить формы как отчуждений, так и самоотчуждений. Например, процесс развития субъекта может, очевидно самоотчуждаться в виде «темной» материи» и отчуждаться в виде вакуумных флуктуаций. Процесс естественного отбора отчуждается «ошибками субъективности природы» и самоотчуждается в виде тупиковых ветвей эволюции. Грегарный отбор отчуждается изгоями и самоотчуждается тупиковыми суицидами (например, наркоманией). Капитальный отбор отчуждается регрессом общественного развития, самоотчуждается войнами, революциями и кризисами. Объективные отборы воздействуют на «Не-Я» в зависимости от вида проводника направленности. Так, всеобщий отбор с проводником в лице физического отбора имеет всеобщий вид, обладает видом направленности – на материализацию, характерен физическим уровнем организации; он воздействует на все сущее. Естественный (видовой) отбор – материальный, воздействие происходит на физиологическом уровне для всех живых организмов (включая грибы и растения). Характеризуется случайными ошибками субъективности природы. Имеет вид направленности – в виде процессов структуризации и самоорганизации. Грегарный отбор личностный, характеризует «Не-Я» по социетальному уровню (связь с обществом по биосоциальному потоку), обеспечивает очеловечивание личности с помощью общечеловеческих ценностей. Вид направленности – процесс объективного. Капитальный отбор с социальным проводником направленности воздействует на общество, а через него на «Не-Я», характеризуется воздействием на «Не-Я» при социальном уровне организации по идеально-идеальной связи. Капитальный отбор неизбежно ведет к адекватизации рефлексий общественного сознания ( субъективности социума). Это общественное развитие. Биосоциальный поток связывает процессы развития объективного и субъективного и касается естественного и грегарного отборов. Необходимо заметить, что политика в ходе капитального отбора не должна опираться лишь на экономику (случайный фактор – материальное явление), а должна идти вглубь связи объективного и субъективного. В том, что политика (и идеология), зачастую, идет на поводу экономики – свидетельство ее незрелости и часто носит негативный отпечаток субъективности социума. При этом не существует противоречий между модальностями субъективного, а есть субъективное искажение связи между ними. Это и есть отчуждения. Из всей массы отчуждений и самоотчуждений реально существуют отчуждения, связанные с возмущениями (искажением направленности) процесса связи объективного и субъективного. Отчуждение – бунт (возмущение) объективного. Самоотчуждение – бунт субъективного в связи с возмущением объективного. Все товарно-денежные и стоимостные отношения лишь следствие этих отчуждений-самоотчуждений. Деньги, как эквивалент общественных отношений, отчуждаются совместно с материальными отчуждениями, связанными с искажением траектории субъективно-объективной связи (связи между «Я» и «Не-Я»). Субъект в процессе осознания (процесс объективного или душа в бытийном понимании) связан с одной «стороны» с «Не-Я» (непрерывное, биосоциальный поток). С другой «стороны» он связан с сознанием (дискретное, психика, материальная «часть» связи между ними). Первый из них непрерывен, второе дискретно, поэтому связь между ними может осуществлять только процесс – процесс связи прерывного и непрерывного. Мысль – мгновение связи электрического сигнала мозга и идеального «сигнала» биосоциального потока. Известно, что только целостность может связать прерывное и непрерывное. Целостность такой связи зависит от целостности сознания, которое заключается в субъективных смыслах – общечеловеческих ценностях, как критериях качества процессов связи личности в целом. Поскольку непрерывность и целостность любого образования и процесса – в действии, непрерывность и целостность сами по себе – абсолют. Тогда непрерывность становления целостности неизбежно находится в процессе связи, прерывность есть мертвое образование, которое некорректно считать целостностью, как это рассматривает материалистическая диалектика связи. Но непрерывность это идеальность «Не-Я», которую так же некорректно считать целостностью. Только процесс связи (в нашем понимании осознание) оживляет субъективность до категории целостности. Целостный субъект всегда с помощью рефлексии и саморефлексии ищет и находит решение и материализует его. Диалектизация субъективности и субъекта в целом «начинается» со становления связи «Я»-«Не-Я», то есть всегда. Межличностные отношения оказываются основой гармонизации этой связи. Биосоциальный поток регулируется, как обществом, так и личностью и связью между ними. Гармонизация связи происходит постоянно под действием факторов гуманизации. К сожалению, зачастую, имеет место субъективная политизация равновесия «Я»-«Не-Я». Субъективное явленное (политика) мешает объективному процессу диалектизации через капитальный отбор. Этот отбор мешает развитию общечеловеческих ценностей в виде грегарного отбора, подобно развитию физиологических ценностей в виде естественного отбора под действием внешних факторов. Собственно сам отбор обусловлен неизбежностью связи человека с обществом, субъективного с объективным, случайного с закономерным, прерывного с непрерывным. Важно то, что эти субъективные противоречия... объективны. Непонятное не обязательно противоречиво. Явления не могут противоречить истине. Обычно непонятен процесс. Процесс – критерий истины, явление – критерий заблуждения. Самое непостижимое в мире – это то, что мир и постижим и непостижим одновременно. Постижим как процесс, но непостижим как явление. Так можно ли научить ученика по примерам-явлениям? Может лучше сразу подталкивать его к процессу?.. Когда корежит материальное («Я»), духовное «Не-Я» страдает. Но от этого еще больше страдает само материальное. Когда ученика, например, заставляют заниматься, его сущность и субъективность страдает, и от этого ему еще больше не хочется заниматься. Возникает конфликт в связке «Я»-«Не-Я». Можно сказать большее: возмущается его стремление к свободе, самовыражению и творчеству, которое оказывается невостребованным в его субъективности и в субъективности социума. Как быть?.. Процессы все общечеловеческие (объективные). Неадекватность явлений процессу – это уродливость, разгармонизация связки процессное-явленное при соответствующем равновесии «Я»-«Не-Я». Так появляется неверие. Что объединяет личности? Можно говорить о коллективизме, о совместном труде, о духе нации, «а как иначе?» Но связывает не материальное и даже не биосоциальный поток. Последнее лишь средство, следствие необходимости развития. Объединяет человечность как процесс связи субъективности «Я»-«Не-Я». То есть одиночество (явленное) с одной стороны и общечеловеческое (процессное) с другой. Налицо диалектическая связка, а человечность – результат диалектизации субъективности при развитии субъекта на «Я» и «Не-Я». Это неизбежное следствие существования субъективности во «Все Мире». Нас должен интересовать вопрос: почему существующие подходы причисляют смысл к субъекту, к «единому «Я»? Очевидно, с той целью, что нужно «привязать» его к материальному? Например: смысл факта «цвет зеленый» в том, что он зеленый? Думается, это совершенно не отвечает диалектическим канонам, согласно которым смысл нельзя относить ни к «Я», ни к «Не-Я», ни к субъекту вообще. Смысл это процесс развития сущности «цвета зеленого». А сущность уходит к всеобщему «Существованию Мира». Можно дать бесконечное множество определений, характеризующих этот пример как его смысл. Связать «цвет зеленый» с листьями, с Солнцем, с деревьями, с фотосинтезом и т.д. Очевиден континуум свойств, по которым следовало бы определять смысл. Но он уходит, он постоянно развивается вместе с идеальными сущностями, которые направляют само развитие – с поляризацией сущностного, с невозможностью неразвития. Поэтому зацикливаться на принятии смысла как феномена с точки зрения диалектики просто неразумно. Смысл как процесс, как абсолют недостижим, он относится к сферам «Все Мир». Не менее запутаны вопросы «трансцендентного «Я». Принятие понятия «начала, объединяющее сознание» – чисто материалистический выверт, позволяющий отойти от процессности. Трансцендирование за пределами сферы субъективного еще не означает трансцендирование вообще, даже как точку-процесс. Значит, это «Я» относится к «Не-Я». Но они оба существуют в диалектической неразрывной связке, так что такая перемена ничего существенного не означает, кроме того, что такой подход не хочет выходить за рамки чувственного. Такое трансцендентное «Я» неизменно присутствует в «Не-Я», в процессе объективного, как и осмысленность его вообще. Поэтому ссылаться на кантовское «трансцендентное единство апперцепции» в данном случае вряд ли оправдано. При этом такое «Я» вовсе не оказывается непознаваемым. Да и вообще, зачем его нам нужно познавать, если оно постоянно познается в процессе осознания и осмысливания? Каким образом мы узнаем о существовании «Я»? Чувствами? Не только. Ментальные образы невыразимы чувствами. Тенденции и направленности развития – не ощущаем локально и временно только потому, что это процессы, а не фиксированные образы, некая дискретность. Но они существуют ежесекундно в субъекте. Корректно ли считать, что «само существование «Я» и его тождество во времени может быть лишь предметом иррациональной веры» и никак не может быть доказано? Конечно, нет, ведь многие важнейшие процессы нам или не понятны пока или они просто не имеют доказательной материальной базы (мы не можем их обнаружить). Но это не значит, что такие процессы следует причислять к иррациональной череде. Чем тогда должна заниматься наука, которая постоянно ищет нечто иррациональное? Где же здесь здравый смысл? Он ушел в ходе оперирования чувственными феноменами и отрыва их от ноумена «Не-Я». Тем более бессмысленно утверждать, что «трансцендентное «Я» по существу бессмысленное понятие», поскольку именно «Не-Я» несет на себе основную нагрузку оперирования и поиска смысла во входящих в него биосоциальном потоке или объективных отборах. Тогда как «Я» лишь посредник такого участия. К тому же именно «трансцендентное «Я» активно участвует в процессах мышления, от мышления более ускользает чувственное «Я». Известная концепция имманентности сферы субъективного выделяет понимания «Я» как дорефлексивное «Я». То есть при этом отделяется рефлексия в «Не-Я», а само «Я» представляется как чувственное образование с функциональным дополнением в виде «Не-Я». Такой подход сквозит материалистической прямолинейностью и дезавуирует в сущности, весь процесс объективного. Рефлексия не может принадлежать только «Не-Я», неизбежна актуализация создаваемых ею моделей, без которой снова и снова имеем отрыв процесса от явления, а субъективного от объективного в застывшем виде. «Субъективность, взятая в аспекте ее целостности, самопереживаемости и самоданности» – трижды превратна. Во-первых, такая субъективность лишена целостности без связи с объективным. Во-вторых: «самопереживаемость» в явленном виде, без связи с самим процессом переживания лишена всякого смысла. В третьих: «самоданность» являет собой нечто из области чудес, когда явление порождает само себя и существует в таком виде. Но это представляется в таком случае «вещью в себе», имманентной и одновременно агностически трансцендентной. В таком случае, как может «Я» быть познаваемым, если оно замкнуто само на себя? Если это закрытая система, то она лишена развития и существования. Однако нас убеждают в том, что «обе компоненты сферы субъективного: субъективную действительность и смыслы можно понимать как знание (информацию)». Что это за «сфера субъективного», которая действительна сама по себе? Разве она может существовать в таком виде? О смыслах уже говорилось, что они вообще стоят «выше» субъективности как абсолютный процесс. Знание это не только информация как некий символизм, а обязательное действие на основании этой информации. Диалектическая позиция принимает «Я» только в диалектической связке с «Не-Я», что весьма существенно, поскольку представляет существенно отличное мировоззрение. «Знание, знающее себя» как троица объекта знания, субъекта знания и само знание субъекта об объекте представляет собой известную диалектическую связку: объективное-субъективное и связь между ними. Однако в данном случае это не вяжется со сферой субъективного как чувственным материалистическим образованием без связей и развития. Ведь знание связи – это процесс. Скорее, это неудачная компиляция учений и идей «знания» древних мыслителей: Аристотеля и Плотина. «Тождество «Я» и всех феноменов в их совокупности» может актуализироваться лишь в существовании, в развитии, чего мы не видим в предлагаемой концепции. «Я» это вовсе не «совокупное знание», не «сложный смысл, объемлющий все содержание сферы субъективного». Поскольку известно, что сумма идей это процесс, то это уже не идея – она не существует сама по себе или в совокупности. Такое упрощение чуждо действительности смыслов или идей. Поэтому утверждение, что «Я» обладает смысловой природой и есть некое дорефлексивное знание (понятие по Г. Гегелю) без «Не-Я» лишено смысла. Без рефлексии «сфера субъективного превращается в застывшее «понятие» Если рассматривать «Я» как продукт рефлексии и отождествлять его с самосознанием, которое «рождается в момент самоосознания», то такой подход выглядит антиподом имманентной концепции «Я». Продукт рефлексии, во-первых, должен актуализироваться через процесс материализации, а не самосознания, которое само по себе не существует. Во-вторых: до рефлексии «Я» еще нужно довести, ведь оно также не существует сама по себе. То есть позиция с «продуктом рефлексии» оторвана от реальных процессов связи и развития, когда процесс материализации сочетается с процессом дематериализации. Как целостность их связка представляет собой диалектизированную субъективность, а не самосознание, лишенное действительности и индивидуальности. Позиция рассмотрения «Я» как дорефлексивного образования декларирует такое «Я» как «нечто реально существующее, некое бытие». Как же оно может существовать само по себе? Мы видим, что рефлексивность сначала отрывается от чувственного, а затем приближается к нему и делает, якобы «сферу субъективного сознанием». Как может рефлексия «делать сознание»? Имманентно? Где в таком случае процесс осознания и смыслы? О них речи не ведется вообще, в лучшем случае их относят к непонятному «надиндивидуальному сверхчувственному». Зачем такие нагромождения структур, когда понятно, что рефлексивное и дорефлексивное должны быть единой целостность и как тождественности непрерывно развиваться в диалектической связке. Разве может сфера субъективного иметь «неинформационную составляющую» с ее представленностью и сферой актуальных переживания знания? То есть «пространство, время и чувственные качества, взятые в «чистом виде». Можно ли рассматривать все это как «имманентно-трансцендентную составляющую, как бы границу между «Я» и «Не-Я»? Тем более если утверждается, что благодаря такой форме, «Я» оказывается действительностью, «живой идеей». В диалектическом отношении такие конструкции бессодержательны и бессмысленны. Удивительная инверсия понятий прослеживается в утверждении, что «Я» – есть бесконечное знание, которое не может быть сжато, переведено в конечную форму». Что это за конструкт? Конечно же – процесс. Откуда он в дискретной сфере субъективного? Если «Я» не может быть «переведено в конечную форму», то это означает, лишь, что оно не дискретно? Где тогда осталась потерянной чувственность и целостность? Вот она монистская или дуальная путаница понятий, приводящая к чудесам. 1.10. «Я» не личность во временной нелокальности? Диалектическое понимание личности как целостной связки «Я»-«Не-Я», субъективности и объективности в корне противоречит имеющимся подходам материалистического толка к проблеме «Я» как «сферы субъективного» вкупе с функциональной нематериальностью имманентной природы. Личность должна включать в свои права, как субъективность, так и объективность со всеми входящими и выходящими потоками. То есть личность должна быть тождественна субъекту, но не «Я» в его материалистической или дуалистической трактовке. Идеалистические воззрения Плотина и Бергсона еще более далеки от принятия должное диалектической тождественности личности и субъекта. Если у первого материя это «небытие единичного душ» (личностей?) с непостижимым началом, то у второго «чистая длительность» как первооснова сущего с интуитивным познанием. Как видим, многие века личность стояла вне субъекта, особенно в отношениях с обществом. «Урезание» материальным «Я» стоимости и качества субъекта не имеет к личности никакого отношения, уже потому, что считает наличной «временную нелокальность», неправомерно отожествленную со смыслами. В то время как сама субъективность, согласно такому подходу, лишь локальна. Зачем «привязывать» к локальному смыслы, эти образования высшей абстракции? Временная нелокальность это, прежде всего, непрерывность «размазанного» по пространству времени. Непрерывность – первейшее диалектическое свойство процесса объективного, то есть «Не-Я». В сочетании со сферой субъективного сама личность становится локально-нелокальной, прерывно-непрерывной. Субъективно-объективной, но целостной и существующей в рамках всеобщей формулы «Мир – Существует». Но не «Все Мир», где материализм «размазывает» время в нелокальное небытие. Временные срезы процесса объективного – явления сущности личности вполне чужды материалистическому понятию «Я». В такой позиции «Я» вообще чуждо нелокальности, тем более временной, поскольку оно может жить лишь по параметрическому времени. В этом отношении «Я» не личность. А на вопросах времени, которые, зачастую, решаются неадекватно своему статусу и локальности-нелокальности необходимо остановится подробнее. Все дело в том, что даже параметрическая временная локальность у «Я» отсутствует. Чтобы ее «вдохнуть» в «Я», необходимо оторвать от него все объективные связи и сделать «несуществующим». Именно такую временную нелокальность субъективного подразумевают рассматриваемые материалистические и дуалистические концепции, которые обычно лишают субъективность связи (не вассальной функциональности) с объективностью и действительной временной нелокальностью. Поток связи и поток времени (условно) представляют собой диалектическую связку процесса развития в виде объективного качества (поток связи) и субъективного количества (поток времени). Поэтому они неразрывны между собой и, в зависимости от условий связи с процессом развития и становления субъективности, выступают в том или ином отношении к рефлексии. Временная нелокальность наступает в случае, когда поток времени претерпевает субъективацию. Обычная материализация (объективация) обычно имеет локально-нелокальный характер и чужда временной нелокальности. Становление вещности у Г. Гегеля происходит в виде времени параметрического. Такое время отсчитывает смену явлений, хотя становление во всех случаях должно выглядеть процессом. Следовательно, становление (развитие) вещности априорно подразумевало связь явления с процессом. Тогда следует говорить о становлении субъективности как вещности субъекта (развитии «абсолютной идеи»), которое субъективно проявляется в виде явления вещности. При этом очевидно, что время объективное (процесс) переходит (или субъективно подменяется) во время параметрическое, что во многом (бытийно) справедливо. При этом временная нелокальность параметризуется, хотя личность сенсорно этого обычно не замечает. Становление непрерывный процесс. Но становление чего? Если в качестве установленного (или остановленного) времени служит явление, то неизбежна его связь с процессом (идеально- материальная). Но явление как реальность составляет всего 4% сущего. Тогда остальные 96% это, несомненно, становление субъективности, то есть процесс. В том числе это касается и неживой природы и общества, у которых свои параметры временной нелокальности, в основном за счет самоорганизации. Да, время генерирующий поток становления, становления процесса развития, который не может остановиться сам по себе – он связан с явлениями. Тогда время это диалектический поток идеально-материального свойства и генерирует он поток становления, как процесса, так и явления. Этот поток принимает свойства локально-нелокального в зависимости от его внешней связи. Эта связь неизбежно материально- идеальная, поэтому как процессы, так и явления равноправные участники диалектической связки, они становятся с развитием одновременно в каждой точке и во всем объеме. Становление субъективности во времени – поток его связи со временем (объективно- субъективным). Категория становления сталкивается с неизбежным вопросом: становление чего? В размере непрерывности (процесс) становление не имеет смысла. В случае становления явления необходимо иметь в виду, что такое становление так же не имеет смысла без связи с процессом (смысл появляется в необходимости постоянного контакта процесса с явлениями). То есть корректно можно вести речь только о становлении целостности в виде процесса-явления. Становление времени должно быть связано с субъектом и его связью с процессом развития. Становление это процесс развития, а не становление чего- то даже при субъективной остановке процесса. Известный эзотерический термин «вибрация души» имеет смысл процесса связи духа с материей. Процесс – не «абсолютная идея», он не может развиваться без связи духа с материей Любая форма (и ее становление) имеет носитель. Носитель развития – связь субъективности и объективности, явления и процесса без образования временной нелокальности. Время – диалектическая связка процесса (предвремя, собственно время) и явления (время параметрическое, измеренное) – являет собой пример непрерывного и дискретного. Параметризация процесса – его проявления со стороны внешнего наблюдателя – субъективное проявление, оно не затрагивает сущности процесса, но обусловлено необходимостью внешних связей (субстанция). Генерирующий поток времени всегда определен и задает параметры при проявлении. Идеально-материальная связь определяет параметры проявления, а не внешнее воздействие. Неравновесность времени как процесса (реляция) и его нелокальность зависит от неравновесности развития, которая задана объективностью (более точно: идеальной его «частью»). Чем выше амплитуда поляризации материально-идеальной связи, тем сильнее коррекция взаимодействия при развитии, тем быстрее бежит время, тем быстрее изменяется объем потока времени. Так субстанция и реляция времени связаны в одну диалектическую связку, время – это и субстанция, и реляция. Это и локальность и нелокальность, но никак не что-то единственное в этом роде. Субъект не увидел бы временную нелокальность свой субъективности, даже если она существовала бы сама по себе без локальной «компоненты». Поток времени – идеально-материальное изменение, Пространство – материально-материальное изменение. Необратимость процессов времени и пространства и их нелокальность обусловлено необратимостью их референтов – изменением (развитием) сущности, диалектической связки: субъективность (осознание в действии) – вещество (материя в статике). Необратимость и невозможность «чистой» нелокальности заложена в необходимости идеально-материальной связи, но сама необратимость относительна: идеальный наблюдатель «видит» обратное время. Материальная связь проявляется в пространстве-материи, связь идеально-материальная – во времени, как процесс, связь идеально-идеальная – направляющая проявляется в сущности субъекта. Диалектическая связка А.Эйнштейна: пространство-время проявляется в материи-духе – другой, более общей онтологической диалектической связке. Генерирующий поток времени (процесс развития идеально- материальной связи) проявляется в пространстве (объем и его изменение) – так образуется диалектическая связка пространства-времени (как нелокальных процессов). Роль объективной сущности – задавать этот процесс, роль вещества – проявлять; роль наблюдателя – фиксировать изменения (параметрия). Таким образом, предвремя и препространство проявляется в связи с наблюдателем (как материальным, так и идеальным). Но это не временная нелокальность субъективности. Зачем нужна развертка времени? – только для наблюдателя при проявлении пространства-времени. Любая система стремится к равновесию с минимальным числом степеней свободы. Если пространство трехмерно, процесс четырехмерен. Процесс должен уравновешиваться проявлением в пространстве. Появляется тенденция направленности к бесконечности, которую реализует генерирующий поток времени. Этот поток генерирует направление развития. Негоэнтропийные процессы имеют отрицательную направленность потока времени. Таким образом, Вселенная замыкается на нуль в своем стремлении к бесконечности, хоть это и открытая система. Субъект как открытая система вообще не может иметь временную нелокальность субъективности, поскольку она не только процесс как непрерывность. С другой стороны время отражает энергонасыщенность субъективной системы. Время – внешняя характеристика связи вещества и наблюдателя, энергонасыщенности идеально- материальной связи, а не системы, быстроты корректировки развития диалектической связки сферы субъективного и процесса объективного. Корректировка происходит непрерывно и нелокально, чтобы измерить ее как процесс, нужно сделать ее дискретной. Параметрическое время служит этому. Но оно лишь локально. Сам генерирующий направленность развития поток времени при этом не останавливается. То есть, нет абсолютного времени, оно постоянно связано с одной «стороны» с локальной чувственностью субъективности, с другой – с нелокальной объективностью. Эти два процесса также находятся в диалектической связи, хоть процесс времени выполняет роль фиксирующего тенденциозного начала. Поток времени исходит от идеально- идеальной связи, поэтому имеет некоторую автономию от субъекта, связанную с направленностью развития от бесконечности хаоса. Поток связей субъективности (как сенсорных, так и нечувственных) не пересекает поток времени, они в разных плоскостях, сущности или смыслы вообще не нуждаются во времени, но им важна постоянная направленность, исходящая от времени. Такая направленность не может быть чисто нелокальной. Есть внешнее время – отсчет при квантовании материально-материальной связи (с наблюдателем). Внешнее время (инерция связи, барьер квантования) необходимо субъективности, чтобы произвести рефлексию и проявить сгусток материи, набор необходимой для связывания, создания материально-материальной связи энергии. Чем сильнее внешнее воздействии (быстрее время за счет большей интенсивности генерирующего потока) – тем короче и нелокальней внешнее время. Но к самому субъекту это не имеет прямого отношения. Такая нелокальность несубъективна. Время – макрофактор, неприменимый к микрообъектам. Если рассматривать время как набор проявленных локальных картинок – то скорость их чередования связана с энергонасыщенностью генерирующего потока. В конце концов, они сливаются воедино – проявляется непрерывность и нелокальность (сущность). Энергонасыщенность очень большая – и время исчезает. О его нелокальности здесь говорить не приходится. Время зависит от интенсивности связи волна-частица. Например: кусок металла. Как для него идет время? В развитии, с увеличением энтропии. От куска дерева он отличается характером материально-материальных связей. Кусок металла меняется со временем по идеально заданной направленности, передаваемой временем. Идет деструкция на макроуровне, на микроуровне – нет. Ход времени заметен наблюдателю при изменении куска металла. То есть время зависит от внешних условий. Это касается параметрического времени, а не генерирующего потока – он остается неизменным. Нелокальность при этом не наблюдается. Предвремя не зависит от внешних условий, от макромира. Источник времени в необходимости макроизменений, заданных микромиром, от связи непрерывного и дискретного. Оно не затрагивает сущности, характеризующейся материально-идеальным равновесием. Это время эволюции и время инволюции субъекта. Значит, время вектор равновесия хаоса – энтропии-негоэнтропии. Время застывает (нулевое) при нулевой энтропии (сущность). Время ускорено в случае резкого сдвига равновесия: энтропия-негоэнтропия. Оба процесса: старения и структуризации идут одновременно. Время показатель неравновесности процессов (не случайных). При сильном смещении равновесия – быстрое изменение результирующего процесса, быстрое изменение времени вплоть до качественного перехода. Время – показатель неравновесности процесса материально- материальной связи субъективности, но его нелокальность находится вне таких связей, которые ставит во главу угла материалистический подход. Градиент неравновесности зависит от наблюдателя (субъективный фактор). Он не может постичь непрерывное, а в дискретном всегда будет иметь место неравновесности той или иной системы, для которых время будет идти по разному. Значит, нет так называемых «хрононов», а есть градиент неравновесности и вектор направленности развития. Время – отсчет элементарных проявлений при преодолении барьера квантования, что неизбежно. Квантование в неразрывной связке со временем-энергией, это вторичное от проявления его признак – процесс. Время – процесс уравновешивания энергии осмысливания, уравновешивания связи макрообъектов. Поймать время, генерирующий его поток невозможно, только по изменению картинок проявления, субъективно мы судим о нем, замечает, что оно есть. Без наблюдателя время теряет смысл, так как для непрерывного (сущностного) нет разницы, куда идет процесс. Он не идет никуда. Время относительно в диалектической связке: предвремя – время параметрическое. Предвремя – реляция, связанное с идеальным фактором. Оно нелокально, но это не временная нелокальность субъективности, а релятивная нелокальность всей системы субъект (личность) – остальной Мир. Параметрическое время – субстанция – время, измеренное наблюдателем в макрообъектах. В диалектическом мире нет ни идеального, ни материального. Есть идеально-материальный континуум, есть направленность развития сущности в сторону поляризации-деполяризации. Есть развитие субъективного как локально-нелокальный временной фактор. Становление материального (увеличение энтропии) есть повышение поляризованности сущности и понижение ее деполяризации (уменьшение связанности и энтропии). В диалектике нет ничего конечного, оторванного, разомкнутого. Если есть материальное, значит должно быть идеальное, которое сосуществует в материальном, и наоборот. Равновесность – непременный атрибут сущности. Направленность развития относительна. Вектор развития времени и субъективности действует постоянно, но он локально-нелокален и связан с феноноуменом личности, а не с феноменальным «Я». * * * Нецелостное бытие феноменов сферы субъективного обладает нулевой временной глубиной и локальностью. Но такие феномены не могут существовать сами по себе. Небытие процесса объективного обладает бесконечной временной глубиной и нелокальностью. Однако такие процессы не могут существовать без чувственных феноменов. Целостностное существование феноноумена субъективности субъекта обладает вариативной временной глубиной (в зависимости от пожеланий субъекта и качества его памяти и воображения), поэтому его «поход» в прошлое или будущее вполне свободен и легко актуализирован. Субъективная действительность актуально переживаемого являет собой не бесконечно тонкий срез реальности, а довольно широкий интервал охватываемых памятью или воображением картин прошлого или будущего в ментальных образах. Диалектическая субъективность как существующая во «Все Мир» целостность одновременно и локализована в сенсорных образах, и делокализована в образах ментальных. Причем, это происходит в достаточно протяженных временных областях, по сути континуального временного спектра, начиная, может быть, от доисторических времен и кончая далеким будущим. Оно существенно отличается от бытийного «видимого присутствия» или «протяженного настоящего», поскольку не все видится, а настоящее вообще не имеет протяженности, такой, какой его представляют материалистические подходы к вопросу субъективности. «Временная протяженность объективного настоящего» не позволяет нам видеть мир в динамике, а тем более воспринимать движение и процессы, поскольку такое настоящее не может существовать само по себе без связи с субъективностью. Тем более как «субъективно данное». Кем или Чем данное? Движение воспринимается как процесс в четырехмерном измерении. Наша трехмерная чувственность позволяет видеть процесс лишь «кусками». Только диалектическая протяженность субъективно-объективной субъективности, как мы ее рассматриваем, позволяет улавливать динамику ментально-сенсорных изменений. Что касается троицы: прошлое, настоящее и будущее в одном акте или вневременной и внепространственной точке, то это очередной выверт монистского взгляда на процессность, когда ее описывают явленным. У движущегося объекта (процесса) вообще нет временных рамок. Известные эксперименты по изучению психологических аномалий типа «цветного фи-феномена», связанного со стробоскопическим эффектом было бы наивно объяснять «предвосхищением будущего» или «проецированием сенсорных стимулов в прошлое». Сдвиг временных параметров в осознании не происходит, поскольку субъективно-объективный процесс-явление не способен расщеплять настоящее на прошлое и будущее. Такая связка вообще лишена смысла из-за объективности существования и развития, как прошлого, так и будущего. Субъективное (параметрическое) время не может обладать неоднородностью по причине его строгого соотнесения с субъектом и условиями его нахождения (высота над уровнем моря). Чаще всего оказывается «неоднородным» наш субъективный взгляд с его кажущимися «рваными» моментами. Так называемый «квант субъективного «чувственного времени» зависит вовсе не от особенностей нашего переживания, чувственных или ментальных возможностей субъекта, а от физиологического устройства организма и его рецепторов. Привязывать такие нюансы к субъективности бессмысленно, тем более, что они не имеют никакого отношения к временной нелокальности или, например, зрительной модальности. Субъективная действительность диалектической субъективности предусматривает внечувственные, идеальные «компоненты» процессного характера, которые имеют вневременной характер, то есть обладают временной нелокальностью субъективного. Однако это не позволяет полагать, что основой способности «схватывать смысл событий достаточной протяженности» является некое идеальное образование. Субъект как феноноумен обладает и чувственной и внечувственной способностью осознавать и осмысливать. Но это не означает необходимости отрывать идеальное образование от чувственного восприятия. Наше осознание это и временной и невременной поток одновременно. Но ему нет необходимости осознавать время в целостности с событиями, обычно достаточно ориентации по параметрическому периметру времени. Время объективное субъект может не улавливать, хотя он неизбежно ощущает некоторые изменения внешнего антуража, «живущего» по параметрическому локальному времени. Временная нелокальность находится внутри его как личности, с которой субъект должен быть тождественен. Нелокальность узнает себя по проявлениям. Всякий процесс обязан где-то проявиться и тем самым обнаружить себя в чувственном спектре событий. Внечувственное улавливается ментальными образами, которые трансформируется во вневременном диапазоне в сенсорные сигналы в ходе материализации. «Сверхвременные феномены» (по И. Канту) целесообразно рассматривать не как нечто находящееся вне течения времени, а как обычное объективное, процессное время, которое задается изнутри нас. Те же объективные отборы, выражающиеся тенденциями развития или самоорганизации, действуют на субъективность субъекта непрерывно и постоянно. Их не «смущают» временные рамки существования субъекта, поскольку они существуют по своим объективным и нелокальным законам. Это и есть вполне обычная временная нелокальность, а не имманентный и непонятный «сверхвременной феномен». Это не вневременная сущность, которая может пролить свет на наше прошлое или будущее, тем более не объективные смыслы, которым нет дела до времени вообще. Целостность смыслового процесса заключается и в том, что они не есть некие абсолютные, неизменяющиеся во времени образования. Это своего рода процессы, развивающие сущности. Они не могут актуализироваться вообще, это мы можем с какой-то долей приблизительности приближаться к их сути. В этом отношении материалистические взгляды на смыслы далеки от реалий нашего субъективно-объективного мира. Наше «текущее состояние субъективной действительности» отнюдь не «состояние», а диалектическая связка субъективности и объективности. Поэтому идея «сверхвременной природы некой «глубинной» составляющей человеческой души» есть не что иное, как связанность чувственного и ментального в нашей субъективности, которая одновременно и локальна и обладает свойством временной нелокальности (сверхвременной природы?) Да, кантовская «вещь в себе» находится за пределами мира феноменов», к ней не применима «временность» только потому, что это умонепостигаемый процесс. Проблема временной нелокальности процесса объективного вовсе не в том, что она связана с проблемой «тождества «Я» во времени (даже в ходе развития). Сопоставление «Я» прошлого и настоящего лишено всякого смысла уже потому, что это «Я» должно быть диалектической связкой «Я»-«Не-Я», в которой недопустимо какое-либо сопоставление. Субъекту, обладающему такой вязкой субъективности легко «пройти» в прошлое». Но зачем он будет сопоставлять самого себя? Он и так с помощью памяти хорошо представляет себя в прошлом и даже в будущем. В этом отношении «эффект осмысления» вовсе не «эффект», а процесс, результатом материализации которого может быть эффект. Хотя само осмысление останется далеко за рамками чувственного. А субъекту обычно бывает достаточно результата для своей бытийной деятельности. Принятие смысла как прошлого, присутствующего в настоящем лишено смысла, поскольку прошлое процессно вытекает из настоящего безо всяких смыслов как непрерывность идеального. «Сверхвременные смысловые связи» вовсе не соединяют последовательные состояния субъективного», они не существуют как таковые в субъективности, а «состояния» оказываются уже соединенными в континуум связей и их развития. Если рассматривать целостность «Я» смысловой целостностью, то есть считать, что «Я» это сфера субъективного, «взятая в аспекте ее сверхвременного единства», то такое «Я» лишено существования из-за того, что оно нецелостное, поскольку в ней не могут развиваться смыслы. Вряд ли можно согласиться с утверждением, что «единый смысл, соединяющий последовательные состояния сознания в единое целое» есть реальная личность, которая понимается как «живое, духовное, сверхвременное (пребывающее в Вечности») «существо», идеальный организм». Почему идеальный? При чем здесь вечность, если такое «Я» лишь чувственное даже с функционалом внечувственных предикатов? Личность существует сейчас (в настоящем). Но это не «актуализм», поскольку утверждение «Личность – Существует» как феноноумен существует и во времени и вне его. В этом отношении, очевидно, некорректно высказываться о личности, как о чем-то «одновременно и протяженном во времени и вполне реальном». Такой подход однобок и изобилует излишним причислением смыслов к «субъективной сфере». Отсюда делаются выводы, что «Я» не тождественно реальной личности. Оно и не может быть тождественной, поскольку само «Я» заведомо поставлено в условия нетождественности реальной целостности – оно само нецелостно! Еще более неказистым образованием выглядит утверждение, что «Я» тождественно «бесконечной стационарной структуре – «пучку» виртуальных личностей». Неказистым потому, что под этим высказыванием скрыто диалектическое понимание личности как бесконечности и одновременной конечности. Так бесконечность граничит со структурой и даже стационарностью. Но всего этого не осознает сам подход, поскольку видит под «пучком виртуальных личностей» нечто размытое и не действительное, не существующее. Выходит, что такой подход загнал сам себя в угол? И обоснование такового казуса с помощью «трансперсональной психологии» С. Грофа бессодержательно и бессмысленно. Также как и трансцендирование таких виртуальных личностей в «бесконечный резервуар имплицитной информации о возможных иных жизненных траекториях»… Необходимо говорить в свете вышеизложенного о качественных характеристиках временной нелокальности субъективности. Если «качественная разнородность» это свойство, тогда очевиден явный разрыв между субъективностью и объективностью, ведь объективность лишена свойств, а без нее субъективность не может быть целостностью и существовать во «Все Мире». Смысли не могут быть лишены качеств – наоборот, они и есть стопроцентное качество – процесс, а не свойство или состояние, за которые их принимает монистский подход к субъективности. Некорректно говорить о «субъективных качествах», их в отдельности просто нет. Но качество это отнюдь не «весьма произвольная форма представленности информации». Это вовсе не информация, диалектическая связка субъективного и объективного в их тождественности развития и целостности присутствия. Качество не может быть чем-то одним, даже информацией, это неотрывная форма от содержания, которое не может представить никакая информация, даже произвольно подобранная. Так получается, что «Я» не является личностью в пресловутой «временной нелокальности». Такое «Я» вообще не может существовать во «Все Мире» без «Не-Я». Глава 2. Проблема ментальности 2.1. Ментальность и глагольная модусность Глагольный модус как бесконечная субстанция выразительности бытия присущ процессу вообще, а ментальности в частности. Обычные модусы склоняются к невербальной актуализации и относятся, как правило, к феноменологии чувственной сферы субъективного. Хотя для сенсорных эффектов более целесообразно применять терминологию модальности. Причем, ментальная глагольная модусность находит свои «корни» в диалектической формулировке «начал» мироздания вневозможности неразвития. Тогда как феноменальная модусность характерна для материалистических подходов к ментальности, когда процесс подменяется явлением. Такие глагольные модусы как, например, воление, аффектация, желание, устремление могут существовать лишь в «сфере» ментального, то есть в процессе объективного или «Не-Я». То, что чувственность лишена диалектической модусности как таковой, свидетельствует об их безусловной дискретности. Процесс не может переходить в явление, как и его модусность не применима к дискретному, застывшему в своем развитии. Однако такое соотнесение достаточно условное, поскольку объективное процессное существует только в диалектической связке со сферой субъективного в виде «Я»-«Не-Я». Проблема ментальности возникает тогда, когда глагольную процессность подменяют явленностью. Например, когда к ощущениям причисляют такие процессы, как воление или переживание в целом. Это относится к материалистическим подходам в целом, которые, зачастую, понятийно «затормаживают» ментальные процессы с одной стороны феноменальностью сенсорного восприятия, с другой – «сверхчувственностью» смыслов как абсолюта всеобщей выразительности. Феноменологическому ряду органически присущи не модусы как категории мышления, а модальность как физическая стихия. Такое «сочетание модальности и модусности в субъективности подтверждает их субъективно-объективную диалектическую связь. Ментальность это не количество, а качество. Кто может перековать количество в качество – тот обретает мир. Для этого нужна связь, но не количественно-количественная, а количественно-качественная, процессная. Это и будет ментальность... Что касается перетолков вокруг ментальности, то ее лучше характеризовать как разумность там, где обычно считается полезность. Ментальность это осмысленная одухотворенность мышления. Ну, а если разложить по-русски, то это просто: «умение осмысленно думать». Как много у нас людей с высшим образованием остаются недостаточно образованными, потому что не работают над собой: что дали – то дали. А все ли ты взял? А если взял, то где твоя отдача? Так вот, ментальность это умение думать, имея человечность как духовную базу, и собственное миропонимание, часто идущее вразрез с общественными устоями. Не беда, что Вам, например, трудно дается поиск смыслов и истины, главное, что действует глагольный модус поиска. Поиск, говорят, «дело благородное», мы и истину-то ищем в бесконечном поиске, хотя заведомо знаем, что ее не найти в абсолюте. Важно «жить своим умом», то есть осмысливать представленное как есть, но осознавать его и принимать к действию только свои собственные глагольные модусы срефлексированных моделей «Жить своим умом» есть основа ментальности. Главное при этом высокая и чистая нравственность. Необходимо добавить, что великое множество понятий и определений ментальности свидетельствует о наличии ментального континуума – процессе осмысливания, а не о конкретных данностях или способностях. Всякое осмысливание подразумевает связь духовного и телесного – поиск смыслов – процесса развития процесса связи, траектория которого во многом предопределена объективной направленностью. Найти смысл равносильно приближению к истине, когда духовность выливается в общечеловеческие ценности и соответствующие поступки. Такое дано далеко не каждому... Но ментальность это не образ или стиль мышления, как это, зачастую, считается. Это прежде всего умение связывать несвязываемое: духовное и телесное, конечное и бесконечное. Это и не стереотипы культуры или мировосприятия, а умение находить свое. Социологическая или историческая ментальность от психологии вообще бессмысленна. Научная ментальность, за редким исключением, стереотипна, а открытия делаются чудаками, отошедшими от такой ментальности. Ментальность всегда присуща духовности и является едва ли не синонимом ее. Ментальность не приобретенное качество, это объективное свойство души. Ментальные глагольные модусы это вовсе не «дополнительные качества» мышления, которыми, якобы, обладают смыслы. Можно ли вообще ментальные модусы связывать со смыслами? Только косвенно в процессе развития целостности, в которых они обязательно присутствуют. Но их присутствие выражается лишь в наличии сущностных «параметров» объективного, которые «несут» в себе смыслы как процессы направленности развития субъективно-объективной целостности. Если принимать за «качество» чувственные образы, которых модусы и смыслы как раз лишены, то можно ли чувственное связывать, или отождествлять с модусами? Сама природа базовых ментальных модусов (например, воления) свидетельствует об их специфичности, в том отношении, что они не «заканчиваются» ментальным образом, а продолжают свое существование как отглагольные образования – и выливаются в чувственные поступки. Но это будет уже их «последействие, не связанное со смыслами. В противоположность модусам смыслы, хоть и обладают немалой степенью специфичности, но они лишены глагольных оснований. Так, если принимать за смыслы такие модальности чувственного, как страх, боль, вера, любовь, то все они «проходят» через процесс модусности. Хотя, вера и любовь понятия больше ментальные, чем чувственные, а значит, более осмысленные. Ментальные модусы не есть некоторые «прибавки» к «чистому смыслу», делающие его действительным. Они смыкаются, прежде всего, с процессом материализации помыслов, но не со смыслами. Например, ментальный модус страха как глагольный процесс не прибавляется к смыслу страха, делая страх действительным, а материализуется уже осмысленным. То есть смыслы как категория «абсолютного знания» входят не в чувственную действительность, а в процесс модусного осмысления субъектом вопроса, которое требует решения. Смысл должен заключаться уже в самом вопросе. Но его еще предстоит вычленить из него и максимально приблизиться к нему с помощью рефлексии. Таким образом, общечеловеческие ценности, в том числе эмоции и волевые ноумены при усвоении этих ценностей не есть что-то сверхчувственное. Они усваиваются глагольными модусами ментальной объективности и материализуются в чувственность. «Чистое знание» смысла при этом теряет свое значение и актуальность. Можно знать о страхе как о ментальном образе, переходящем в чувственный аффект, но это не одно и то же, что этот страх изначально испытывать? Если говорить о процессе модусности, «входящим в сферу субъективного, в «Я» от «Не-Я», тогда теряется всякое различение, ведь процесс материализуется. При этом знание боли, и чувство боли соединяются в единую целостность страха как такового. Но такая целостность не будет выражаться смыслом страха, который в каждом случае уходит от наблюдения и приватизации – он процесс развития этих эмоций, хотя и не входит в частности их самих. Тогда как ментальный модус страха «осуществляет» всю «кухню» выравнивания смысловых различий знания и чувства в процесс субъективно-объективной связи и материализации этого знания в актуальность. Необходимо отметить, что сфера субъективного в виде ощущений, образов, представлений не может быть полностью лишена ментальных качеств. Поскольку глагольные модусы связывают ее с объективностью, с процессом объективного. В этом отношении смыслы расходятся с ментальностью и глагольными модусами по части готовности к действию. Если смысл, хоть он и участвует косвенно в создании ментальных образов, совершенно индифферентен к материальным действиям, то модусы ментальности активно действуют на субъективность. Тогда не сверхчувственные смыслы присоединяются к ощущению (например, страха), делая его аффектом, а именно ментальный глагольный модус. Материалистический подход в данном случае, делая ставку на смысл, производит из него нечто чувственное, что, очевидно, далеко не корректно. 2.2. Предметность и процессность мышления Вопросы мышления, казалось бы, рассмотрены исследователями, как философами, так и психологами, исчерпывающе и всеобъемлемо. Но вопросы связанности предметности и процессности мышления освещены в литературе явно недостаточно. Более того, главенствующий в науке материалистический подход разрывает связи между ними. Понятно, что предметность мышление – это его направленность на нечто конкретное. Процессность мышления – его непрерывность и «необразность. Диалектическая концепция «Мир – Существует» полагает, что для связи таких несвязываемых «качеств» мышления, целесообразно представление, объединяющее их в целостность типа «полей мышления». Поле мышления – динамическое инвертирующее поле, в котором зарождается и развивается мысль, вначале идеальная, затем материальная; вначале – в виде виртуальной непрерывности, затем – в виде материального электрического импульса, выливающегося в последствие в поступок. Происходит связь в целостный феноноумен субъективности типа «Я»-«Не-Я», где оба «компонента» существования субъективности вырождены: процессность трансформируется в предметность, помысел – в поступок. Мы не будем здесь подробно рассматривать собственно мышление как феноноумен. Отметим лишь некоторые моменты, связанные с его «полевой» условностью, которая делает более наглядной диалектическое воззрение на эту тему. Материально-идеальная связь совершается в каждой точке (в случае мышления и идеального осознания – в точечных окончаниях синапсов коры головного мозга), поэтому ее для наглядности удобно разворачивать – в виде временной развертки она выглядит как процесс. Динамическое (процессное ментальное) поле, в котором постоянно изменяется и инвертирует вектор напряженности – это поле мышления. У каждой мысли свое поле мышления, свои параметры его. Таким образом, имеется бесконечное множество полей мышления по числу мыслей. Более корректно не считать мысли числом, а представлять их в виде бесконечного процесса мышления. Все поля мышления взаимодействуют друг с другом группами по смыслам и объединены в единое поле-процесс мышления личности, социума, Вселенной. Этот процесс мы обозначаем как осознание – сознание в действии. Сам термин «осознание» очень глубок, он процессно связывает как чувственное сознание, так и ментальное осознание, и внечувственную рефлексию, и связь между ними в виде направленного процесса развития. Например, поле мышления при чтении книги – направленное поле, а поле мышления при созерцании телевизора – разорванное, ненаправленное, поскольку нет связи между ощущениями и смыслами. Куда «уходит» эта связь? В нежелание усваивать и осмысливать происшедшее, в отсутствие процесса работы мышления над собой. Каждая мысль, зародившись в ходе рефлексии, должна до конца пройти свой путь развития до поступка в поле мышления. Почему не доходит? Потому что гаснет, не дойдя до ментального волевого начала. Модус воления теряет стимулы развития. Появляются конкурирующие мысли, мешающие и обрывающие поля мышления. Обрывки мыслей, подобно виртуальным частицам полупроявленной субъективности, не фиксируется. Процесс прерывается. Субъективная геометризация мышления неизбежно приводит к полям, как к качественной и количественной характеристики той или иной личности, общества. Мысль зарождается как идеальная ментальная реплика на «границе» (более корректно: «в процессе») связи идеального с идеальным сознанием. Ее развертка дает синусоиду распространения идеально-материальной связи в поле мышления. Мышление не только процесс создания и развития мыслей, осмысливания информационного поля сознания, но и сравнивания, соотнесения явлений со смыслом процесса (общее, ненаправленное понятие). В ходе развития идеальной мысли неизбежен «переход» через точку инверсии и барьер квантования мысли, ее проявление из глагольного модуса ментальности в материальную форму. Это объективный процесс, он неподвластен волевому началу. Последнее лишь развивает и структурирует это объективное проявление. Однако такое обстоятельство не означает отсутствие инициативы со стороны личности и то, что она идет на поводу объективного развития. Нет, объективность означает лишь направленность развития, а вот детали этого развития устанавливает сама личность. В этом ее «самость». Субъект активно действует по обратной связи при рефлексии того или иного поступка и, согласно, имеющемуся смыслу, постоянно улучшает модели с его участием. Так ментальная модусность достигает осознания необходимости материализации. Происходит непрерывная рефлексия (взывание к здравому смыслу): мысль идеальная – мысль материальная с разверткой в поле мышления Последние десятилетия ознаменовались бурным ростом средств телекоммуникации. Множество телевизионных программ с рекламой и засилием боевиков, компьютеры с их невероятными возможностями, Интернет. Все это обрушило на человечество огромный поток информации, зачастую ненужной и вредной. Всякое благо может обернуться бедой. Особенно если нет ясности в его использовании. Нужна культура феноноуменального использования информации, которая, зачастую, отсутствует в полях мышления. Почему отсутствует? – другой вопрос, здесь мы его касаться не будем. Весь этот бурный поток информации неизбежно нашел свое отражение в единых полях мышления как людей, так и общества в целом. Люди стали намного меньше читать (чтение это всегда осмысление, а не созерцание, в этом его труд, а не прелести) и общаться. Стали больше созерцать потоком льющийся на них шквал низкопробных готовых ментально-провоцирующих образов, лишенных смысла, далеко не всегда основанных на общечеловеческих ценностях. Мышление людей стало менее разнообразным и свободным. Как следствие того – поле мышления сузилось, отдельные поля мышления оскуднели. Люди стали меньше размышлять и больше созерцать. Поток информации создает стрессы, зомбирует людей, разрывает идеальную компоненту полей мышления. В результате страдает ментальность, действие ее глагольных модусов сужается. Казалось бы, автор рисует мрачную картину. Но такие перекосы неизбежный итог урбанизации. Однако выход есть. И он заключается в творческом ментальном начале, вследствие оскуднения которого ставится проблема ментальности в целом. Речь должна идти об общечеловеческом идеальном, которое всегда приходит на помощь материальному. Поток информации это благо. Значит, нужно научиться им пользоваться. Нужно создавать такие поля мышления, в которых смысл играет роль ведущего начала всякого поступка. Так должно быть – это направления развития всей цивилизации. А применительно к этому следует создавать и применять соответствующие рычаги воздействия. Поля мышления, например, типа патриотизма или энтузиазма – это тот стратегический плацдарм, за который веками боролись и борются как мыслители- творцы, так и правители-прагматики, и революционеры-бунтари. Это психотронное оружие, но это и будущий прогресс. Переход от чтения как основного средства воспитания личности к радостному и сладостному созерцанию под восторженную рекламу нарушил равновесие связей материально-идеального континуума личности. Ментальные связи стали более созерцательными, без сознательного возмущения уравновешивания единого поля мышления идеальной компонентой пришли на смену связям сознательным, связанным с созданием осмысленных образом и целенаправленных поступков. Отсюда разгул социальных реформ, войн, насилия, наркомании, разврата и гулёного пьянства. Вот к чему приводит, казалось бы, безобидная и эйфоричная телекоммуникационная революция. Такая подмена в полях мышления привела к отсутствию сознательной работы над собой и отсутствию в ментальности природно-эстетического начала, к отсутствию понятия и принятия общечеловеческих ценностей. Предметность мышления стала захлестывать его процессность. Так добро обращается во зло. Но так не должно быть, благо должно быть благом. Деградация общества (личности) начинается с оскуднения полей мышления: в случае общества ослабевает идеальная компонента биосоциальной связи «общество-личность», с случае личности – ослабевают связи «Я - обществу», «Я»-«Не-Я» и «Я – Существую» С точки зрения равновесия идеально-материальных связей созерцание приводит к совершению инстинктивных поступков, навеянных навязанными образами при скудности полей мышления. Сознательные активные связи приводят к поступкам сознательно гуманным – на этом основана диалектика гуманизма. Активные связи полей мышления обусловлены переработкой биосоциальной энергии осознанием. Пассивные связи – подсознательные, инстинктивные, без переработки биосоциального потока, когда личность, его ментальные модусы принимают поток безо всякой критики, какой он есть, без рефлексии на пустом поле мышления. Телевидение, компьютера – благо, но для разумных людей, умеющих ими пользоваться. Как и Интернет – большое информационное поле сознания, если не делать из него бизнеса. Ментальное зомбирование происходит на основе удовлетворения удовольствий на подсознательном (животном) уровне с подавлением направленности связей полей мышления. Нужно ставить телевидение на службу обществу, а не делать из него золотого тельца – сознательно истончать и без того тонкую идеальную компоненту биосоциального потока «общество-личности». Слишком велика цена вопроса. При самовоспитании ответ связи «Я»-«Не-Я» адекватен в поступках. Насилие на экране – как его можно воспринимать? Если активно-модусно – это приводит к агрессии, если пассивно – происходит ментальное зомбирование. Молодой неустоявшейся личности есть где растеряться. Важно принимать информацию активно, но на основе общечеловеческих ценностей. Навязывание стереотипов поведения средствами СМИ в состоянии созерцания происходить особенно легко. Но это и есть зомбирование – стирание идеальной компоненты (ментальности) из полей мышления. Телевидение дает готовый образ. Мы может его или принимать (активность со знаком плюс или минус) или не принимать (созерцание), тогда как при чтении происходит работа мысли, работа над собой. Важно формировать образ на основе уже накопленного багажа ценностей (идеального поля мышления). Готовый образ легко навязать, если он повторяется постоянно и везде. Так навязывают скрытую ментальную рекламу, ее психотронная вредность несомненна. То есть удобства телевидения подсознательно вызывают перекос равновесия «Я»-«Не-Я» и оскуднение полей мышления. Чтение, размышление над прочитанным, писание. Формулировка и изложение мыслей (недаром в прошлые века в моде было ведение дневников) – вот та база, на которой должно строиться воспитание и развитие мышления. Истинная художественная литература ничего не навязывает – она приглашает к размышлению, предлагает на выбор события, которые могут стать основой жизни. Любое творчество создает поле мышление нового типа – оригинальные поля мышления: научные в живописи, музыке, эстетике и др. При этом есть выбор по интересам. На телевидении выбора нет, оно весьма агрессивно и тенденциозно, оно нарушает равновесие полей мышления, уводит личность от насущных проблем, занимает и развлекает, но не дает пищу для ума. С другой стороны сама личность не должна идти на поводу, она обязана формировать свои поля мышления, развивать собственные глагольные модусы. Это уже творчество и сотворчество. Не секрет, что телевидение и эстрада давно стали шоу-бизнесом. Личности нужны компенсаторные рычаги, которых, зачатую, нет, особенно в случае молодых мятущихся душ. Пустого места не бывает, если это не вакуум. Если молодую душу своевременно не «наполнить» общесоциально значимым содержимым (поля мышления), она непременно наполнится содержимым антисоциальным, с оскуднением полей мышления. Обществу нужно давно делать серьезные выводы: уж коль оно связано с личностями биосоциальной связью равновесного характера, то нужно поддерживать идеально-материальное равновесие, как основу общества. Пока же идеальная компонента явно отстает: мораль, культура, образование, гуманизация и т.п. – важнейшие факторы формирования адекватных полей мышления пущены на откуп материальной дикости. Обществу также необходимо развивать собственные ментальные модусы в общественном сознании и передавать эти ценности по биосоциальной связи к действию субъективности. Наличие у личности идеальной компоненты полей мышления (души, в виде глагольных ментальных модусов) обусловлено направленностью развития, которая задается необходимостью связи. Связь возникает при поляризации сущности. Идеальное должно уравновешивать материальное через эту связь. Таинство идеально-материальной связи заключено в необходимости выхода за пределы вещественного, которое должно уравновешиваться (управляться) действиями мышления субъекта Бестелесность идеальных связей обуславливает всеобщность проникновения в жизнь диалектики сущности, которая не может существовать иначе. Субъект, живущий в материальном мире, не может выбраться из него материально, а только за счет полей мышления, то есть идеально. Поэтому неверно говорить о выходе человека в астрал. Существование астрала не может подтверждаться материально, но через процесс, через поступки – может. Астрал – подсознание, материальная «часть» сознания – рассудок. Мир населил астрал подобно аду Данте монстрами из небытия по подобию человеческого общества. Это неправомерно. Но в астрале не могут существовать ментальные модусы, поэтому до чувственных феноменов в связи с этим дело не доходит. Поток биосоциальной связи и поля мышления неизбежно должны иметь свои связи и возмущения их. Сами связи и поля мышления находятся в каждой точке, в каждом проявлении сущности. Поэтому нельзя говорить, что астрал (материальное упрощение поля мышления) лежит где-то в стороне от вещественного мира. Идеальное неизбежно образуется и присутствует в каждой связи, в каждом поле мышления, в каждом поступке. Уходя в бесконечность, оно в каждом нейтрино, исчезая за ним в каждой последующей связи. Нейтрино, очевидно, лежит на «границе» материального и идеального, рождаясь из физического вакуума вместе со своим двойником антинейтрино. Смысл существования этой пары – в уже имеющейся поляризации сущности. А вот продукт их связи уходит в область протоматерии, виртуальности менталитета субъекта и ограничения, «засорения» его субъективности. Как соотносятся с ними поля мышления? Они участвуют в их формировании за счет необходимости связи материального и идеального. Огромную энергию связи несут в себе идеальные структуры. Торможение огромных материальных масс происходит идеальными структурами. Поскольку сущность – предел существования идеальных и материальных связей, то в точке вся масса связей заторможена, бесконечность замкнута, полей мышления нет, а излучение огромной мощности не может связываться. Оно взрывается в ничто. Качественный переход происходит в бесконечности, замкнутой на нуль. Познать точку, ничто невозможно. Но ее можно и нужно развивать. Высказывание Л. Толстого о смысле жизни: «Не знаю и не могу знать» – справедливо уже потому, что она («точка сущности») не существует и не проявляется. Это ничто присутствует везде, но его нигде нет. Это диалектика: и есть, и нет. То есть сущность находится во всем, идеальное во всем. Поэтому идеальное можно «ухватить» лишь через бесконечность, то есть никак или в действии с материальным в виде полей мышления – самим процессом мышления, который нам дан извечно и навсегда для того, чтобы постоянно мыслить, а не наслаждаться сиюминутными материальными благами. Отсюда сущность вечности как процесса. Отсюда же сущность веры и религии как процесса духовного развития. Поля мышления («тонкие материи») определяют всю деятельность человека, в том числе духовную. Но они не являются чем-то заданным и тем более навязанным. Выбора нет, его нужно искать и ... не находить, Но находить себя в поиске. Это следствие поляризации сущности. Поля мышления всегда направлены на предметную деятельность человека, то есть на поступки. Но только ли поступками живет человек? По крайней мере – живет не только ради них. Ментальные модусы непрерывно пронизывают его существо и направляют, даже подгоняют к активной актуализации, к расширению субъективности. Поля мышления не всегда могут откорректировать адекватность поступков. Тогда личность испытывает дополнительное воздействие со стороны общества (исправительные учреждения и т.д.). Этот случай выхода личности из-под контроля общества при воспитании личности. Задача общества уравновесить поля мышления – свои с личностными. Формирование полей мышления происходит постепенно, постоянно и непрерывно, чаще всего по аналоговой модусно-процессной схеме, как и само мышление. Агни-йога, например, утверждает, что мысль обладает огромной энергией. Она права, если мысль концентрирует энергию связей вблизи сущности (сущность обладает бесконечной энергией, очевидно, равной энергии физического вакуума). Эта энергия может материализоваться в поступки огромной мощи. Поля мышления могут раздавить, если пренебрегать ими. Наличие социальных наслоений: отчуждений, самоотчуждений, комплексов и пагубных пристрастий резко сужает поля мышления до такого состояния, что активность личности резко падает и обедняет ее жизнь. Речь идет о проблеме ментальной, сознательной активности, без которой субъект превращается в ничто из-за разрыва или надрыва связи «Я»-«Не-Я». Разумное развитие процессно-предметного равновесия модусной ментальности – в этом заключается диалектические воззрение на субъективность как «поле битвы» за самость личности. Тогда процессность мышления соединяется с предметностью его направленности. 2.3. Проблема надиндивидуальности бытия Проблема надиндивидуальности бытия – это, прежде всего, вопросы уравновешивания осознания и осмысления в процессе объективного, в менталитете субъекта. Если осмысление можно относить условно преимущественно к ментальной «области» субъективности, то осознание «ближе» к сфере субъективного «Я». Диалектическая связка «Я»-«Не-Я» достаточно лабильна, поэтому равновесие осмысления и осознания, зачастую, варьирует в довольно широких пределах. Если объективные отборы, воздействуют на ментальность стабильно (за исключением корректировки возмущений субъективности), то биосоциальный поток постоянно «пульсирует», в зависимости, как от объективного окружения субъекта, так и от его активности. Надиндивидуальное бытие подразумевает бытие связки осознание-осмысление совместно с процессами рефлексии и развития. Оно, конечно, может быть отделено от индивидуального бытия весьма условно, поскольку эти два «вида» бытия являются единой целостностью в диалектической связке субъективности. Однако у надиндивидуального бытия имеются свои особенности, связанные, главным образом, с проблемой ментальности. То есть с поддержанием равновесия осмысление-осознание на достаточно устойчивом и активном уровне. От этого зависит «самочувствие» субъекта как личности и актуализация его потребностей, в том числе ментальных. Рассмотрим в качестве примера феноноумен воления. Он, как и подобные ему феноноумены действия, – желания, страха, боли, намерения имеют смысл в глагольности существования. Все они выражают не «готовность действовать», а только тенденции ментальных «действий». В ходе осмысливания осуществляется становление ментального модуса необходимости действия, который в процессе осознания ментального выливается в терминальный феномен действия. Как видим, «волевой акт» это вовсе не реализация готовности действовать, а сложный процессно-явленный комплекс, приводящий к действию. В действии смыкаются надиндивидуальность бытия и индивидуальность. Любое переживание субъекта представляет собой феноноумен. Нет, и не может быть «готовых» феноменов, которые могут действовать сами по себе. Иначе такой имманентный подход будет свидетельствовать об априористическом прагматизме. В этом случае процесс связи или развития субъективности снова и снова выдается за материальный результат. Переживание осмысливается и становится через смысл глагольного существования надиндивидуального бытия, а не через трансцендентное «предчувствование готовности». Переживание становится именно феноменом, а не «нейтральным знанием» не вследствие возможности актуализации, а как актуализация возможного – то есть как развитие связки ментального и чувственного в субъективности. Однако это «возможное» вырисовывается и готовится в сложных процессах ментального моделирования и уравновешивания осмысленности осознанием. Бывает так, что равновесие в условиях надиндивидуального бытия оказывается сдвинутым далеко в «сторону» материализации. Тогда оказываются возможными поспешные и необдуманные поступки, вредящие субъекту. Мы не можем даже помыслить действие вне связки надиндивидуального бытия: осмысление-осознание. Иначе мы оказываемся в сфере действия так называемого «парадокса реального действия», когда действие действительно переносится во внешнюю трансцендентную область. При этом известный «эффект команды» оказывается ничем иным, как невозможностью «самостийного» действия, то есть лишенного осмысленности и осознания. Наивно полагать, что «внешняя реальность (по крайней мере, на чувственном уровне) нам непосредственно не дана». Она дана нам в целостной диалектической связке ментальности и сенсорности. Поэтому говорить о «субъективном заместителе» в виде непонятной идеи, позволяющей ментальный модус надиндивидуального бытия переводить во «внутреннюю субъективную сферу». Такое разделение на внешнее и внутреннее, по крайней мере, некорректно. Такой заместитель заведомо уже имеет место в действительности, его участие мы уже рассматривали. Это направленное равновесие развитие, обеспечивающее материализацию только в рамках субъективности, но не в некоторой «внешней среде». Изъяны подобного материалистического подхода с отрывом действительности от «внешнего» вряд ли приемлемы для глубоких философских обобщений. Как и само надиндивидуальное бытие, которое на деле оказывается в «составе» целостной субъективности. Известная идея «трансцендентной реальности», которая «позволяет мыслить волевые акты как продолженные за пределы субъективного» не может быть «базовым модусом» воления уже по причине того, что этот модус необходимо прежде обеспечить становлением на базе смысла воления. То есть история «беспомощности» такого подхода повторяется. Тем не менее, воление обязательно воплощается в моторное действие субъективной сферы после «прохождения» равновесия осмысление-осознание, которое обладает определенной императивностью за счет объективной направленности существования «надиндивидуального бытия» в рамках феноноумена субъективности. Императивность как категория подчинения или управления чужда диалектическим воззрениям, поскольку любое подчинение свидетельствует о первоначале, о первичности и вторичности, о невидимой «надиндивидуальности». Однако если рассматривать вопрос извне, то эта категория приобретает значение связанности, которая направляет процессы внутреннего развития. Например, поляризация сущности обуславливает и направляет процесс идеально-материальной связи. Субъективно можно говорить об императиве материального или «надиндивидуального», что ставят во главу угла материалисты. То есть реально императив существует и вполне присущ диалектическому пониманию, но в рамках тех внутренних процессов, которые императивно обусловлены внешними факторами. Это процессы входят в проблему надиндивидуального бытия и ментальности в целом. Императив «надиндивидуальности» диалектически появляется с возникновением связи (поляризации как процесса наведения связи). Если нет связи – нет направленности становления модусов действия, нет развития и подчиненности. Хотя термин «подчиненность» для диалектики некорректен – речь в любом случае должна идти не о подчиненности, а о связанности. Связь всегда направлена, в этом ее императив как источника движения. Это относится и к связке осмысленность-осознание, направленной на материализацию. В ходе самоорганизации как абсолютный вариант можно рассматривать императив равновесия, который внешне преодолевается появлением материально-материальной связи при преодолении барьера квантования. Элементарный носитель связи вначале существует как равновесный фактор. При его структуризации в ходе субъективного проявления неизбежна поляризация материально-материальной связи, направленная на материализацию ментальных моделей, отрефлексированных и осознанных. В данном случае можно говорить об объективном (надиндивидуальном) императиве субъективности как следствие объективной направленности идеально-материальной связи. Но можно говорить и о субъективном императиве материи, поскольку субъективное не видит объективной направленности, а структуризация материального (прогресс) налицо. Таким образом, одновременно равновесно действуют два императива, которые соотносятся как процесс и явление. В условиях субъективности это равновесие объективной ментальности и субъективного осознания. Диалектическая императивность, понимаемая как «надиндивидуальность», исходящая из связи и развития, всегда объективно-субъективная, как и сама идеально-материальная связь, обозначает направленность связи и развития. В ее рамках иного императива не может быть. То есть, для сущего имеет место императив поляризации, императив идеально-материальной связи или целостности сущности. Одухотворенность сущности как феноноумена несомненна, его существование невозможно отрывать от материализации. Именно она через глагольные модусы направляет субъективность в его холистическом развитии в сторону неизбежной материализации. Поэтому во многих случаях (особенно бытийно-онтологических) целесообразно говорить об императиве ментальности как об его неизбежной связанности с материей. В этом становление его холистичности. Императивность – относительное образование. Она создается в процессе связи, а не проявляется бытийно или даже в диалектической связке осмысленность-осознание как априорно заданное. Это тенденция от надиндивидуальной поляризации сущности. Как тенденция она исключает объективную (абсолютную) императивность, поскольку императивность сама по себе не несет смысловой нагрузки – это абстракция, которую субъективно не уловить. Есть субъективный императизм, который, однако, замечает следствие этого объективного императива как процесса в виде четырех объективных отборов развития, начиная с физического отбора. Так, исследователи отмечают, что целостность субъективности вроде бы должна быть, но актуальное его «ничто» в виде «надиндивидуальности не позволяет ее фиксировать как объективный процесс субъективными «средствами. Физический отбор имеет место постоянно и везде как внутренний процесс – это прогресс неживой материи или живой, но на «неживом уровне». Направленное равновесие структуризация-деструкция не означает, что оно смещено в сторону структурирования. Оно говорит лишь о том, что структурирование как процесс изменяется, развивается относительно, но не абсолютно-объективно. Грегарный отбор совершенствует надиндивидуальный принцип (самоорганизованность), но не обязательно в субъективном (количественном) выражении. Система отборов как императив объективных процессов – лишь свидетельство развития в направленном равновесии связки осмысление-осознание, ее холистичность. Таким образом, объективный надиндивидуальный императив (императив развития ментальности) выражается в материальном прогрессе. Но этот прогресс не есть количественное выражение материализации – это объективный процесс, субъективный результат развития феноноумена который мы замечаем как феномен. Это конформный процесс, одномоментно происходящий в каждой материальной точке и во все объеме. Поэтому он лишен количественных характеристик. Равновесие материализации-дематериализации Вселенной и его воздействие на человека (обратная связь с Землей и Космосом) происходит с участием субъективности Вселенной, для которого потерян смысл, как времени, так и пространства. То есть ментальность как идеально-материальная тенденция развития «находится» в каждой точке и во всем объеме материальной Вселенной всемоментно. Это общий объективный процесс развития с его определенной императивностью независимо от материальных или надиндивидкальных масштабов. Таким образом, существует материально-идеальный континуум в виде объективного императива развития и становления глагольных ментальных модусов. Чтобы лучше понять данное утверждение, целесообразно разобраться в вопросе: откуда берется ментальное (идеально-материальная связь)? В любом случае из неравновесности равновесия. Да, равновесие осмысление-осознание существует. Но оно действует в рамках субъективности. Объективно оно не может существовать, если не направлено (поляризовано). При неизбежной связи субъективного и объективного, процесса и явления – появляется «неравновесность равновесия» как диалектическая категория отношения (связи) материи и духа. Материя вроде бы есть как субъективное, но ее нет как объективное, надиндивидуальное. Подобным образом в обществе существует императив биосоциального потока. Поскольку общественные отношения основаны на общечеловеческих ценностях (историческое поле мышления), то в обществе существует императив общечеловеческих ценностей (память социума). Он обеспечивается соответствующей направленностью развития ментальных образов. Благодаря императиву общечеловеческих ценностей, происходит воспитание и самовоспитание, становление субъективности и самого субъекта как личности. Но не как некая надиндивидуальная частность, а как холистический процесс развития ее связей с внешним. Императив общечеловеческих ценностей исключительно важен для становления и проявляется целостно в виде грегарного отбора (сопряженного со всем остальными отборами процесса развития). Императивность биосоциального потока обуславливает адекватную (объективную) материализацию, которая, пройдя субъективное преломление, связывается (проявляется) в реальные (идеально-материальные) поступки. Таким образом, для личности существует императив ментальности, находящийся в диалектическом равновесии (материальной неравновесности) с императивом субъективного. Но это вовсе не надиндивидуальное бытие. Соотношение императивности процесса и явления основано на диалектической связи и неизбежно вытекающего из нее принципа относительности (связь всегда относительна, инвариантна, это подметил уже А. Эйнштейн в своих теориях как постулат. Но она абсолютна: она всегда есть, она процесс, который неизбежно проявляется относительно), который основан на поляризационном (субъективно-объективном) взаимодействии. Процесс – явление (субъективное) в действии, явление (объективно) – процесс в действии (субъективном). Отсюда императивное тождество объективного процесса развития ментальности в связке осмысление-осознание как нечто «надиндивидуальное». * * * Идея наличия «внешнего механизма, управляющего движением мысли» лишена смысла, поскольку мысль сама по себе представляет собой внешне-внутренний феноноумен – выражение ментального модуса действия. Это означает, что, не может быть никакого внешнего действия воли, хотя надиндивидуальный характер ее бытия остается, но на внешне-внуреннем целостном «уровне». Таким образом, в сфере субъективного не может содержаться никаких «внешних механизмов» регулировки, кроме материализации за счет ментального равновесия осмысление-осознание. Глагольный модус ментальности призван включать в себя надиндивидуальный механизм материализации, согласно направленному равновесию развития целостности субъективности. Вопросы «саморегуляции» осознания целиком зависят от его равновесия с осмысленностью. При этом направляющее действие со «стороны» фактора самоорганизации по линии объективных отборов неизбежно – они корректируются в ходе становления ментальных модусов. «Личностный смысл» ситуации определяется осознанием в терминальной стадии материализации – как корректировка действий, ввиду изменившихся внешних обстоятельств среды. Надиндивидуальный фон бытия остается неизменным, вариации происходят уже в лоне сферы субъективного, собственно «Я». Воля как феномен не является «механизмом отбора направлений действия». Такое направление задается объективными отборами развития сущности в процессе осмысливания и рефлексии. Диалектическая связь предусматривает оптимизацию «команд», в том числе и рефлексивные процессы. Именно они определяют оптимизацию и «выбор направления действий», а не вторичная «воля. Если говорить о «свободе воли», то такой тенденциозный психологический термин в нашем диалектическом исполнении должен выглядеть как самоорганизация развития целостного субъекта. Но не как «самодетерминация сферы субъективного». Всякое «самоопределение воли» ограничено, прежде всего, разумным равновесием надиндивидуального бытия. Проблема надиндивидуального бытия часто осложняется имеющимися неадекватными подходами, уводящие ее диалектическое решение в сторону непонимания базовых условий. Так, приравнивание «Я» к субъективности – наиболее распространенное недоразумение проблемы ментальности. Бесконечное множество потенций и «пучок виртуальных личностей» реально подтверждают необходимость процессного подхода, но формально он организован как материалистический «выверт». Самодетерминация как трансденцирующий фактор гасит всякие проявления «свободы воли» и индивидуальности. Сама «свобода воли» не есть некое «субъективное состояние». Внутреннее, спонтанное начало, определяющее наши воления есть, не что иное, как сфера субъективного («Я»). Но оно вовсе не «переплетено с внешней детерминацией». Внешнее и внутреннее во всех случаях бессмысленно отделять друг от друга. Поэтому не приходится говорить о «полной внешней детерминированности наших действий» с ее лжепарадоксами типа тождества «Я» и «Я-идеей». Или самого субъекта как «инстанции, контролирующей выбор». Самость это не абстракция, а субъективность в виде всего вышеописанного диалектического комплекса во главе с равновесием осмысление-осознание. Таким образом «надиндивидуальное бытие» не есть нечто оторванное от индивидуальности субъекта, оно вполне «умещается» в процессе объективного его субъективности в ходе развития его самости. 2.4. Корреляты аффектации субъективности Корреляты аффектации субъективности обычно проявляются на фоне искажения или возмущения связи «Я»-«Не-Я». Чаще это происходит из-за нарушения ментальных равновесий и глагольных модусов, иногда, как в случае в эмоциональных перегрузок, из-за того, что осознание «останавливается» перед барьером аффектации. В случае процесса воления могут иметь место неадекватные действия, которые, очевидно, следует считать не нарушением «свободы воли» или «самодетерминации субъективного», а несоответствием модели ментального континуума реальным возможностям ее актуализации со стороны субъекта. В таком случае само «воление» необходимо рассматривать не как акт проявления «насадной» воли с ее «несвободой», преследующей цель «заставить работать» сферу субъективного по определенному непосильному сценарию, а как обычный процесс материализации при развитии связи процесса объективного с субъективной сферой. Поэтому использование термина «свобода воли» лишено смысла, так же как и «самодетерминация субъективного». Что это за «самодетерминация, если она приводит к аффективным процессам? Таким образом, прослеживается связь аффектации со случайным воздействием, как со стороны внешней среды, так и из-за ошибок осознания субъекта, и возмущением связи «Я»-«Не-Я». Эти три основных коррелята глагольной аффектации субъективности поступков субъекта. В первом случае имеет место обусловленности аффектации непрерывно изменяющимся потоком обстоятельств, который невозможно доподлинно учесть дискретностями сферы субъективности. Это объективный фактор, мало зависящий от самого субъекта. Во втором случае чаще всего происходит субъективное торможение осознания из-за недостаточности ментальной «составляющей» субъективности. При этом осознание неадекватно оценивает обстановку, вернее: не успевает ее достаточно полно оценить. В результате чего эмоциональная сфера перегружается. В третьем случае имеет место волевое воздействие на ментальные модусы со стороны субъекта с аффективным результатом. В этом случае сказывается проявление «парадокса свободы воли», когда субъект нарочито не хочет учитывать ментальные модели действий, а сам принимает, зачастую, несуразные решения «свободной воли». Одним из коррелятов аффектации субъективности служит то обстоятельство, что наша «самость» подчиняется не только собственным закономерностям развития. Самость в общем порядке не связана с алгоритмами функционирования процессных «законов», их математической невычислимостью (Р. Пенроуз, 1989). Например, объективные отборы действуют изнутри субъекта, это вовсе не «внешние сверхчувственные процессы». Они действуют как Микрокосмы нулевого порядка, обуславливая самоорганизацию и связанные с ней неизбежные случайные возмущения коррекции связей, ведущие к аффектации. Большинство аффектов детерминируется не нашим «Я» или нашей самостью, а связкой «Я»-«Не-Я», которая и выражает пресловутую «самость». Выбор оптимального варианта действий отнюдь не связан с нашим волением. Наоборот, оно зависит от становления глагольных ментальных модусов. Модуляция выбора неизбежно порождает случайности «перехода» непрерывности в дискретность. Смысл эмоциональных переживаний, в том числе ряда аффектации, как уже отмечалось, лежит в плоскости необходимости существования, что вызывает подготовку и готовность к действиям, и развитие самих процессов аффектации. В результате субъективность может изменяться до неузнаваемости с серьезными перекосами равновесия «Я»-«Не-Я». В этом случае можно утверждать, что аффекты не связаны с пресловутыми «механизмами саморегуляции». Они несколько обусловлены безусловными инстинктивными рефлексами, хотя сами они имеют вторичную природу исполнителей. Первичное обычно находится в процессах ментального «обустройства» субъективности. Рассмотрим вопрос отличия аффектации от воления. Они различаются лишь результатом случайной неучтенности. В идеальном случае субъект, учитывающий в ментальных моделях фактор случайности, лишен аффектации. Но для этого необходимо хотя бы приближенное знание диалектических смыслов существования и адекватное осознание обстановки во внешней среде обстоятельств, которые могут искажать рассматриваемую модель. Субъекту на все эти оценки «отводятся» доли секунды, поэтому это выглядит как недостижимый абсолют. Однако этот случай, зачастую, имеет место в случае воления, когда субъект пытается навязать свою волю. Это не всегда удается, и тогда результат такого воления трансформируется в процесс аффектации. Субъект оказывается не готовым к случившимся обстоятельствам. Такие воления могут служить первичной причиной эмоциональных срывов и аффектации, даже помимо действия случайных факторов. Вторичные эмоциональные переживания («память прошлого») обычно основаны на законченном осознании, поэтому не приводят к аффектации. Зато они могут приводить к сочувствию и состраданию – к этим качествам человечности в субъективности личности. Выбор той или иной модели сиюминутного поведения неизбежно связан с возможностью аффектации как недооценки своих субъективных возможностей. Сам факт выбора определяет коррелят аффектации, но процесс разумного выбора из континуума ментальных образов и модусов не связан с известным механизмом с двумя «составляющими»: «свободным импульсом, исходящим из нашей самости» и «внешними механизмами самодетерминации». Здесь необходимо отметить, что вывод об иррациональности обеих «составляющих» процесса выбора при аффектации лишен смысла, поскольку в этом случае главенствуют не механизмы самости или самодетерминации, а воздействие случайности как диалектической необходимости. Если мы ставим эмоции в зависимость от действий и считаем, что только последние определяют эмоции и аффекты, то мы впадаем в материалистическую зависимость. Лишенная этого недостатка теория Джемса-Ланге отождествляет эмоции и аффекты с чувственным, что, однако, не объясняет причин такой тождественности. А она кроется в диалектическом подходе к механизмам аффектации как глагольным модусам ментальности, неадекватно связанным с процессом осознания субъекта. Тогда эмоция тождественна чувствам только в процессе развития связки «Я»-«Не-Я». Тогда же становится понятным то сопряжение ментальных модусов с чувственными переживаниями – поскольку они существуют в единой целостности. Еще одним коррелятом аффектации субъективности можно считать аксиологический фактор ментальных несоответствий субъективности общечеловеческим ценностям. Этот коррелят теснейшим образом примыкает к нравственному аспекту актуализации субъективности, который так же задействован в диалектическом механизме балансировки равновесия «Я»-«Не-Я». Если субъект не находит в ментальных образах и модусах ничего более достойного для себя что касается его самости, чем непринятие общечеловеческих ценностей, он пускается во все тяжкие. В этом отношении многие несоматические болезни могут считаться результатом ценностной аффектации. Воление также подконтрольно разуму, как и остальные эмоции, в том отношении, что под разумом необходимо понимать весь комплекс связей и процессов, как сферы субъективного, так и процессов объективного. Феноноумен воления достаточно легко становится коррелятом аффектации субъективного, когда чрезмерное стремление насильным образом «вторгается» в эмоциональную сферу, отрывая ментальное от чувственного. Эффекты и воления не есть некий «особый» смысл готовности действовать. Они представляют собой даже не смысл, а закономерный результат действий субъекта в ходе его существования. Воление должно быть разумным, а не свободовольным (аффективным). Оно должно исходить из равновесия «Я»-«Не-Я», а не быть «дополнительным свойством» смыслового потока. Тогда «базовые модусы воления и аффектов» не будут становится перед неизбежностью входа в «трансцендентную реальность». Воление, во всяком случае, должно предчувствовать приближение развития субъективности к аффектации, а не пенять на неудачное вмешательство глагольных ментальных модусов при неизбежном проявлении самости. Мол, эта самость «моделирует акты самодетерминации». Подобное, в сущности, есть признание того, что мышление есть «порождение смыслов». Хотя смыслы в данном случае, как «чистые ноумены» вообще отсутствуют, а само мышление не может выходить «за процессы чистых смыслов» (имеется в виду чувственность в связке с ментальностью). Такое мышление не есть разновидность воли или эмоций, наоборот: эмоции и аффекты есть результат плохой связи между мышлением и действиями субъекта. В отношении к аффектации мышление не может быть интуитивным, оно всегда рефлексивное и дискурсивно-нарративное. Интуиция может ускорять становление ментальных модусов и облегчать рефлексию. Но это происходит далеко не всегда – интуитивные модусы субъективности, зачастую, приводят к ошибочным и даже плачевным результатам. Тогда интуиция приводит к дополнительной аффектации. В этом заключается негативное действие интуиции как коррелята аффектации субъективности. 2. 5. Рефлексия не имеет природы Рефлексия как важнейший инструмент субъективности имеет смысл необходимости связи процесса объективного и сферы субъективного. Но она не имеет природы, поскольку это процесс связи ментального и чувственного в поиске оптимального подхода к смыслу. Процессы вообще не имеют и не могут иметь природу в бытийном ее понимании. Тем более что многие исследователи рассматривают ее как некую вещность, например, как способность описывать «содержание собственной сферы субъективного». Но лучше не «описывать», а применять, тогда реальное не будет заслонять вторичное или потенциальное, отрывая чувственную «составляющую» субъективности от внечувственной (ментальной). Неправомерно выглядят и попытки соотносить, якобы, «части» рефлексии, такие как чувственная и направленная на смыслы. Равносильно как и поиск некоторой смысловой единицы с помощью рефлексии. Единица, количественность без качества это принадлежность материалистических утопий. Равно как и предусмотренность для случая рефлексии промежуточного этапа в виде развертки смыслов. Так называемая «чувственная» рефлексия, если она смогла бы иметь место, так или иначе, выходила бы на смыслы. Мышление в некотором отношении тождественно рефлексии, если подразумевать под ним только идеально-идеальную связь в виде слов, информации, символов. Но мышление как понятие гораздо шире, оно призвано захватывать действие. Понятно, что рефлексию нельзя приравнивать к некоему акту, например, познания, или к «средству, позволяющему сообщить смысл вовне». Субъект рефлексии есть личность как связка «Я»-«Не-Я», которая мыслит, а не некоторое «трансцендентное «Я». Смыслы как сверхчувственные абстракции абсолюта не могут быть предметом рефлексии, скорее, наоборот: рефлексия имеет предметность смыслов, но не их природу. Ее «природа» исчезает в бесконечности поиска истины и конструировании моделей оптимальных поступков. Рефлексия в некотором отношении средство познания, а не изменение формы «знания себя» в знание для себя. Знание вообще застывший и избитый термин, который без процесса применения не принимает смысл. Процессы осмысливания не завершаются только на «стадии» максимального приближения к актуальному или чистому смыслу. Рефлексия как инструмент нужна вовсе не для того, чтобы передавать свои мысли окружающим, она необходима для «хорошести» действий, чтобы не попасть субъекту в зону действия коррелятов аффектации. Для принятия решения недостаточно просто субъективного знания или «остановленного» смысла – нужен учет возможностей связи субъективной сферы с процессом объективного. Благодаря рефлексии происходит соединение «Я-для себя» и «Я-для других». Но это не передача мыслей, а оценка возможностей связи для принятия нужного решения. Известный феномен «задержки осознанного выбора», очевидно, малоцелесообразно использовать, якобы, для утверждения природы рефлексии в виде непосредственного самосознания с помощью «внешней петли обратной связи». Конечно, обратная связь не может не существовать, если имеется налицо связь прямая. Ну и что? Есть задержка выбора. Но осознание решения это еще отнюдь не решение к действию. Рефлексии даже после приближения к смыслу необходима процедура связи с осознанием, поскольку последняя должна быть уравновешена с осмысливанием. Основное средство рефлексии это не вербальные или символовые, а образные выражения мысли. Рефлексия становилась в развитии субъекта вместе с символизмом и вербализмом. Но она опережала их в действии как средство контроля и передачи информации. Действие: образно – для себя, вербально – для других, этот принцип рефлексии не может оставаться незамеченным. Однако следует признать неправомерным вычленение из рефлексии дорефлексивных и чисто рефлексивных актов. Первое из них как бессознательное действие в сумме со вторым как осознательным наведением субъективно-объективной связи представляют собой не что иное, как рефлекс по Сеченову – его «рефлекторную дугу» как символ материалистического понимания субъективности. В диалектическом отношении следует признать наличие единого, сквозного процесса рефлексии без дифференциации и связи его с дискретными «средствами». Но сама «рефлекторная дуга» это не природа рефлексии, а ее материальное следствие Способность осознания себя проявляется постоянно в процессах осознания субъектом своего «Я»-«Не-Я», а не только как способность к самоописания. Описания чего и для чего? Это остается вопросом. Как и непрерывная «природа» рефлексии, которая остается пока под вопросом. Связь между идеальным и материальным может быть осуществлена при условии поляризации сущности, что возможно только в условиях диалектической концепции развития. Понятно, что рефлексия – частный процесс связи материального и идеального с целью осуществления направленности развития, идеализации материи с участием субъективности (общего процесса связи материального и идеального). Действия процесса происходят по обычной схеме: поступок (явление) – отражение (идеализация явления) – анализ поступка и всесторонняя его оценка с учетом новых идеальных связей – синтез с выработкой решения осуществления будущего поступка – реализация решения (материализация идеального решения). Из этой схемы можно увидеть активное участие сферы субъективного и пассивное – процесса объективного, который уже сделал свое дело и ждет своего нового часа (более корректно – участие «Не-Я» непрерывное). По сути, рефлексия это процесс получения новой информации и учет ее в действии (развитии). Процессы, как правило, бесприродны, поскольку непрерывны и не имеют «хвостов». А вот тенденции развития постоянно имеют место, они влияют на ментальные процессы и образы. Однако, можно ли назвать тенденцию природой? Само развитие идет не по восходящей спирали, как принято считать, а по равнодействующей потоков идеализации и материализации с сохранением целостности диалектической связи. «Новые» целостности не образуются, они лишь фиксируются субъективно. Объективно процесс развития непрерывен, хотя без связи с дискретным ему не обойтись. Есть объект, есть субъект, есть связь между ними, которая развивает. «Часть» этой связи выглядит как рефлексия. Поток связи, равный биосоциальному потоку, с участием в рефлексии и становлении субъективности, уравновешивается поступками индивида с постепенным и бесконечным приближением к адекватности сознания и осознания. Становление субъективного и объективного также представляют собой диалектическую связку процесса развития со связью между ними (условно) в виде рефлексии. В широком смысле слова рефлексия представляет собой как процесс идеализации материи, так и объективация сущности, выполняя при этом функции бесприродного связующего. Любая связь всегда направлена. Поэтому ее удобно рассматривать как поток (равнодействующая двух потоков связи), генерирующий процесс развития и его проявления. Аналогично выглядит поток времени, генерирующий фиксацию процесса развития в виде явлений. Становление рефлексии происходит в результате осуществления любой связи, а в непрерывном потоке это происходит непрерывно и всегда. Поэтому усмотреть природу рефлексии в чем-то чувственном вряд ли возможно. Субъективно это выливается в поток явлений – поступков, объективно – в виде процесса накопления потока информации (идеально-идеальных связей) и использования его в процессе рефлексии. Материалистические воззрения становления целостности, широко еще бытующие, обычно рассматривают становление рефлексии как невыделенную форму материи, а проявление его как эволюцию невыделенности в выделенность. То есть заведомо привносится природа рефлексии в бытие как функция материи. Такая позиция ущербна в том смысле, что при этом отсутствует связь между выделенным и невыделенным. Их даже противопоставляют между собой через пресловутые противоречия. В чем отличие процесса рефлексии от поляризации сущности? Второе всеобщее (для сущего), а рефлексия частное (для диалектической связки «Я»-«Не-Я». В категории рефлексии особенно важен связующий момент (материально-идеальная связь, узел связи). Таинство материализации мысли всегда будоражило умы, но диалектического решения в рамках существующей парадигмы так и не нашло. Рефлексия – бесприродный (безначальный) узел связи материального и идеального – средство развития субъективного, движущая сила развития субъекта. В ходе эволюции (самоорганизации) биосферы возникла необходимость развития нервной системы для сохранения видов – централизация ощущений с неизбежной дальнейшей идеализацией части ее для возможности обработки информации и выработки ответного рефлюкса (рефлексия, возникшая около 1,5 млн. лет назад у австралопитеков – эоархантропов). Рефлексы: безусловный (бессознательный, инстинктивный) и условный (сознательный) составили соответственно материальную и идеальную сферу «сознания» (души) человека. Точка перехода между ними – точка рефлексии (инверсии в действии). Эта точка – подобие сингулярности в общей теории относительности. Но это лишь гипотетическое, недостижимое, абсолютное состояние сущности. Поэтому бессмысленно говорить о природе рефлексии. Появление и развитие рефлексии давало выигрыш в количестве (время) и качестве (взвешенность ответа – рефлюкса) поступков. В субъективной сфере: бессознательные рефлюксы необходимы для сохранения жизненно важного, сознательные рефлюксы – для его оптимизации. Идеальное сознание возникло в недрах бессознательного материального. Для чисто материального (метафизический подход) не может быть централизации и, следовательно, развития: будут сигналы, но не будет направленной связи. Таким образом, надуманная «психофизическая проблема» – есть проблема бытия (онтология), а его раздвоенность, поляризация – неизбежный фактор гносеологического развития аксиологического общечеловеческого свойства. Обращение к идеальному в отрыве от материального (рефлексия) связано с диалектическим отражением, созданием образов без времени и пространства – индивидуальных, ментальных модусных смыслов, которые можно без отрыва от практической деятельности концентрировать, централизовать, накапливать и оперировать ими, оптимизируя поступки. Это касается и неживого мира с его хаотичной направленностью и рефлексией. По сути, вся эволюция видов – оптимизация материально-идеальных связей. Вся грегарная эволюция – есть оптимизация идеально- идеальных связей при раздвоенном сознании (диалектической связки). Направленность развития неживой природы осуществляется без сознательной рефлексии хаотичной ее направленностью (бесконечность направляет, хаос в бесконечности равен направленности), живой природы – через хаотичность (организм как физическая структура) и через безусловные рефлексы. Только человек имеет тройную направленность развития (поступков): сознательно рефлексорную, инстинктивную и хаотичную. Сознательная рефлексия у животных подменяется рефлексией инстинктивной, а в неживой природе – рефлексией неизбежности (направленности) развития (тенденция в каждой точке). Множественность понятий рефлексии свидетельствует о рефлексорном континууме, а не о «рефлекторной дуге». Отсюда исходит бесприродность диалектической рефлексии как феноноумена связи. Механизмы информационной памяти чрезвычайно распространены в природе. Это неудивительно, поскольку они лежат в основе рефлексивной материально-идеальной связи. Вредные привычки – казалось бы, всем ясно, что они вредят не только отдельной личности, но широко распространены. Бороться с ними необходимо именно на информационном – рефлексивном уровне. У болезней механизмы их развития – те же. Малое количество связей превращается в большое следствие. Все интуитивные поступки основаны на информационной памяти с автоматической рефлексией. Подсознание и есть информационная память, уровень, откуда идеальное извлекает информацию и вырабатывает образ, трансформирующийся в поступок. Человек способен улавливать трехмерные связи, время (предвремя – четырехмерный процесс), а тем более нуль-мерную идеальность он не чувствует лишь потому, что сам представляет собой развитие трехмерного материального объекта, который не может выйти из себя, срефлексировав идеальное. Трехмерный объект, развиваясь во времени- пространстве – идеальном, ограничен рамками своего существования. Время лишь оператор относительного развития объекта – это не самостоятельный параметр, лишенный сущности. Идеальное является диалектическим отражением – рефлексией материальной сущности под действием постоянной поляризации. Объект, чтобы развиваться, должен выходить за собственные рамки (субъективность) и видеть себя со стороны. Природа объекта не имеет значения, а рефлексия как процесс вообще бесприродна. Душа – одна из важнейших составляющих сущности человека – диалектическая связка идеального и материального, идеальное проявление его сущности. Поскольку такое проявление диалектически условно (идеальный полюс связки проявлен непрерывно в воздействии на материальный полюс, а субъект связи вступает в связь разово), идеальное существует на равных правах поляризованной сущности в идеально- материальном взаимодействии в виде непрерывной диалектической связки делокализованной поляризованной сущности. Отсюда неопределенность, отсутствие чувства времени, как безсущностной реляции, и природы как некоторого начала вообще. Бесконечность не имеет природы и «концов». В этом смысл диалектики: неуловимость следов – образов, равновесность всех процессов, постоянное участие идеального даже, казалось бы, в чисто материальных связях. Для того чтобы получить ощущение, должна быть произведена рефлексия раздражения...Смысловой процесс – срефлексированное ощущение – потенциальный ответ субъективности на то или иное воздействие. Это идеально – материальное образование. Актуализировать смысловой процесс субъект может по идеально-материальной связи путем совершения поступка. Рефлексирование – обращение материально-идеального в идеально-идеальное, прерывистого в непрерывное – и обратно с объективацией образа. Любой сенсорный сигнал, прежде чем получить реакцию на него, обращается – «размазывается» в пространстве и времени (подобно электрону- фотону) в идеальное состояние, откуда, затем, после нахождения лучшей реплики-ответа, дается сигнал на ответную реакцию. И так далее – до бесконечности – бесконечная континуальная беспричинная цепь рефлексий, выбора вариантов и реплик, смыслов, возможных поступков – и собственно поступков. Таким образом, связка «Я»-«Не-Я» как направленное равновесия дискретное- непрерывное неизбежно связан с рефлексией и «размазыванием» (более верно: исчезновением и рождением) ощущения в идеальную непрерывность. Обратный идеально-материальный «переход» связан с нахождением идеально лучшего варианта ответа – и его актуализацией в поступок. Инстинктивный ответ связан с уже готовым образом-смыслом (безусловным рефлексом) без выбора непрерывного варианта и рефлексии – в случае жизненно важного ответа. Приобретение ценного качества – способности рефлексировать (осмысливать) поступки позволило вести целенаправленную (трудовую) деятельность, когда ответ (поступок) оптимизируется в виде идеальных моделей с предвосхищением результата – абстрактная непрерывная деятельность осознания, но направленная и целевая в поступках. Это позволило экономить время и вести работу сразу по многим вариантам. При этом значительно усложнился мозг. Где происходит рефлексирование (осмысление)? Все в том же мозге и одновременно в каждой точке субъективности. Но нужно иметь в виду, что 96% сущего остается в идеальной «сфере» и пока не материализуется. Команды, варианты зацикливаются в ментальной «области» субъективности (сфере для себя – процессе объективного). Все крутится вокруг идеального ответа, не законченного поступком. Идеализация ощущений (рефлексия) коренное свойство материально-идеальной связи – путем создания через те же рецепторы, нейроны и синапсы образов и ощущений, вызванных сознательно, не с материальной, а с идеальной стороны («для себя»). Идеальное – дифференцированное («размазанное» – исчезнувшее в пространстве и времени) материальное, служащее для оптимизации материального, но не выносимое из себя (субъективного). Непрерывность рефлексий показывает их внеприродность, так же как само сущее не имеет ни начала, ни конца. 2.6. Бессознательная виртуальность Субъективность в диалектическом рассмотрении предусматривает существование как связку в целостность ряда достаточно условных факторов. Обычно действует схема: сфера субъективного – чувство – появление образа – осознание образа – осмысление образа – рефлексия осмысленного образа – модель поступка – осознание поступка – действие. Или в обратном направлении: объективная тенденция – биосоциальный поток – ментальный образ – глагольный ментальный модус – осмысление – осознание – чувственный образ – действие. Оба представленных потока существуют за счет связи «Я»-«Не-Я». Если разрывается хотя бы одно звено в цепях связи и развития, субъект не может существовать, его целостность как феноноумена нарушается. Понятно, что этому должны предшествовать существенные искажения субъективно-объективных равновесий, главным образом, ментальных осмысление-осознание. Поэтому бытийные случаи бессознательного обязательно связаны с нарушениями в цепях связи представленных потоков. Будь то бессознательность сна, гипнотическая прострация или наркотический кошмар. Отметим, что к бессознательной аффектации целесообразно причислять зомбирование – без указаний на ее источник, оно следствие внешней «обработки» субъективности с внесением в нее элементов аффектации. В определенном отношении бессознательный процесс (не состояние) можно соотносить с виртуальностью. Мы не станем здесь рассматривать чисто техническую виртуальность с ее виртуальными мирами, эмуляцией и потенциями. Остановимся на виртуальности в ходе развития сущности как полупроявления в ходе материализации. Что это за виртуальность? Конечно, прежде всего, это потенция и в этом отношении она близка по свойствам к смыслам. Виртуальность можно представить себе как кипящий «бульон», в котором страсти материализации актуализуются лишь частично – материализация происходит непрерывно, идеальная тенденция типа глагольного ментального модуса преодолевает барьер квантования. После чего образуется пара материальных частиц, которые вторгаются в имеющуюся структуру субъективности субъекта. Но не все идеальные тенденции реализуются разом, многие из них еще не обладают достаточной «потенциальной силой», чтобы преодолеть барьер квантования. Тогда они в полупроявленном виде не достигают материальных чувственных структур, оказываясь в области полупроявленных смыслов и чувств – в виртуальности. Тем более, что существенная часть уже материализованного вещества находится в постоянном равновесии с виртуальным субъективным и может возвращаться в «бульон» виртуальных страстей. Подобное происходит в процессах бессознательности различных типов. В случае сна физиологически отключается подавляющее большинство сенсоров сферы субъективного, происходит частичный или почти полный разрыв «Я»-«Не-Я». Ментальные образы и глагольные модусы пытаются существовать, но целостности не могут обрести – не удается достичь до сенсоров чувственности. Они не могут проявиться, также как виртуальные частицы при обычной материализации. Конечно, мозг лишь «дремлет», энцефалограмма показывает некоторую активность, в парадоксальной стадии сна появляются ментальные образы в виде сновидений, в которые самым причудливым образом могут «вклиниваться» дополнительные образы, навеянные извне (например, шум машины на улице может вызвать образ пыхтящего паровоза). При наркотическом оглушении отключаются (по биохимическому механизму) также чувственные элементы субъективности, но ментальные видения или галлюцинации могут присутствовать. Чувственных действий они обычно не достигают. Гипнотическая прострация предусматривает добровольно-принудительное отключение сферы субъективного. Правда, не до конца, субъект напоминает сомнамбула, бредущего по подсказке извне или внутреннему ментальному голосу. Все это случаи виртуальности при полностью или частичной отсутствии чувственности. Очевидно, подобным образом ведет себя так называемая «темная» материя как процесс развития полупроявленных частиц. Менее выражена бессознательная виртуальность в случае зомбирования. Субъект с притупленными чувствами бредет по жизни, пользуясь исключительно прямыми или навязанными извне стереотипами поведения. При этом мышление зациклено на некоторых навязчивых идеях, которые не позволяют ему адекватно смыкать в целостность свои «Я» и «Не-Я». Его осознание во многом обеднено и приближается к статике сознания, когда связь между субъективной сферой и процессом объективного разорвана. Конечно, в таком случае сознание оказывается без осознания, а существование едва теплится. Виртуальность сознания характеризуется существенными возмущениями в формировании ментальных образов, поскольку рефлексия затруднена и не доходит до действия, осмысление «спазмировано» рефлексией, а осознание уже превратилось в виртуальное сознание. Такая вырисовывается картина подобных трагических нарушений субъективности. Отчасти такие патологии прослеживаются при органических поражениях мозга и шизофрениях с раздвоением личности не в виде «Я»-«Не-Я», в виде «Я» и «Я». Если рефлексивность «переходит» в виртуальное состояние, тогда можно оценивать ее как «сущностное определение сознания». Но это будет мертворожденное безосознательное образование. Осознаваемое вообще невозможно отождествлять с рефлексией. Что касается дорефлексивного, то это вовсе не обязательно бессознательное. Чаще бывает понятийная ошибка, когда дорефлексивное приравнивают к чувственности. Однако рефлексируется отнюдь не сенсорный сигнал, а ментальные направленности и модусы, уже готовые к рефлексии. То есть мы вообще не имеем дорефлексивного знания – знание должно действовать, а действовать оно может лишь в рефлексированном виде. Отсюда возникает проблема тождественности актуального и потенциального – они тождественны в процессе развития как единая целостность, но нетождественны в субъективной сфере. Поэтому разница между чувственным и внечувственным подобна разнице между сознанием и осознанием. В диалектическом варианте они не могут существовать друг без друга, уже поэтому следует говорить не о сознании, а о безосознании, то есть о бессознательности с ее определенной виртуальностью. Под бессознательным невозможно понимать лишь те «мозговые механизмы», лежащие вне сферы субъективного. Во-первых, это далеко не только «мозговые механизмы», как мы уже убедились. Во-вторых, такие механизмы не могут лежать вне мозга. В третьих это вовсе не механизмы, и лежат они в связи сферы субъективного с процессом объективного. То есть в диалектической связке «Я»-«Не-Я». Бессознательная виртуальность как совокупность несрефлексированных потенций не может обладать бытием и существовать. Очевидно, что бессознательность это не состояние субъективности, а виртуальный процесс «дремы чувств» под надзором «Не-Я», похожий в принципе на пресловутую «темную» материю. Субъект вроде и живет, но он не существует как личность. Здесь имеет место некоторая схожесть с «котом Шредингера» в известном парадоксе… * * * Известно, что гравитация должна действовать внутри структур (материального «конца» диалектической связи). Она там и действует, очевидно, в виде «темной» материи, как процесс материализации в полупроявленном виде. Дело в том, что «темная» материя – это своего рода продолжение антигравитации, ее уравновешивающее «начало». Это тенденция материализации, которая имеет место в ходе сквозного существования субъективности как связки «Я»-«Не-Я». А значит, могут быть «наполовину» проявившиеся частицы вновь «рожденной» материи, в случае бессознательности – наполовину и менее того работающая субъективность. То есть речь идет о виртуальных частицах и «процессах-частицах», которых уже поляризовались после их «рождения» (согласно уже рассмотренной схеме изначальных причин развития), но еще не успели (или не сумели) войти в существующие структуры. Они не смогли пока преодолеть барьер квантования, который неизбежен для реструктуризации. И потому не могут еще напрямую связываться – наблюдаться. Потому и бессознательность не позволяет наблюдаться и проявляться осознанию Известно, что гравитационная (и антигравитационная) связь межструктурная (процессная). Взаимодействия внутриструктурные (явленные) характерны для трех других фундаментальных взаимодействий. Процесс гравитации-антигравитацияя по траектории направлен на материализацию – проявление с увеличением объема и времени. Что мы и наблюдаем на примере «разбегания» галактик. Но это не все. В этом отношении любое внутриструктурное взаимодействие всегда может быть представлено как межструктурное. Особенно в материальных структурах земного «масштаба». Однако в таких масштабах эффекты гравитации и антигравитации настолько слабы, что их просто невозможно регистрировать. Зато они хорошо проявляются в эффектах становления виртуальной бессознательности здорового субъекта. Известно, что масса гравитации равна массе инерции, так как гравитационное связывание равно разрыву этой связи. Гравитация – это связь структур. Физический вакуум («темная» энергия) расталкивает, сила связи создает напряжение. То есть движение это масса ускорения и торможения. А значит любая связь процессная, и все взаимодействия – разновидности проявления физического вакуума. Тогда можно, очевидно, соотнести «темную» энергию с аттрактором в ходе самоорганизации, а «темную» материю – с фракталами. Действительно, виртуальная зона потенциально содержит фракталы, в случае бессознательности субъекта – остатки виртуальных образов ментальности, а также «остаточные» части работающей сферы субъективного. Расталкивание галактик направляет и «притягивает» как процесс. Дробные заряды фракталов, возможно, и есть виртуальные частицы или «темная» материя, подобная бесосознанию субъекта с разорванной связью «Я»-«Не-Я». Такие фракталы как «ячейки Бенара» имеют гексагональную структуру, – подобно снежинкам. Такое совпадение неспроста. Проявление структур подобно резонансу – от взаимодействия двух материальных систем. В случае бессознательности субъекта это внешний материальный мир и сам субъект. Оба они оторваны от идеального, а значит, не существуют. Процесс развития непрерывен, поэтому в остальных диапазонах структуризация материально не проявлена. К зоне виртуальности можно отнести и действие принципа неопределенности Гейзенберга. В случае бессознательности виртуально не определена локализация осознания. Сам процесс связи материального с идеальным не выходит из зоны виртуальности. Вот уж воистину – это процессное явление или явленный процесс! Хотя… На каждом шагу человек должен ответить себе на вопрос, как ему быть дальше (рефлексия, поиск оптимального поступка). Но он всегда спрашивает самого себя, а значит это и саморефлексия. То есть рефлексия и саморефлексия оказываются очень тесно связанными между собой – в диалектическую связку, а потому не могут быть оторваны друг от друга. Они идут по жизни вместе – все по тому же «зигзагу» оптимизации развития – до бесконечности, когда субъективность стремится к внешнему миру и смыкается с ним. Но в случае бессознательной виртуальности такое стремление сильно ограничено, если присутствует вообще. Тогда можно считать (может быть, условно), что саморефлексии в бессознательности как таковой нет – а есть единый процесс целостной рефлексии, который обуславливает связь. То есть саморефлексия в данном случае выступает как процесс между «Я – для себя» и «Я – для других» – между субъективным и объективным. Тогда это не связывание, а разрыхление осознательных оболочек субъекта. А рефлексия в обычном ее понимании как собственно явление – видение этого процесса со стороны, связь между материальным и духовным. Духовность основывается на саморефлексии как виртуальном процессе – на оптимальном равновесии субъективного и объективного. Поэтому она столь важна для бессознательного субъекта. Она выступает связующим между двумя ипостасями личности в виде «Я»-«Не-Я». Чем же в обычном бытийном смысле рефлексия отличается от саморефлексии? Рефлексия осуществляется под действием общества (когда общество обязывает), а саморефлексия функционирует как самодвижение, – личность сама себя оценивает, осмысливает, осознает – и движется в этом русле дальше. Но бессознательная рефлексорная виртуальность не может проявляться, хотя ее потенциальность ждет своего часа. Происходит процессы обновления мозговых и сенсорных структур, восстановления нарушенных связей глагольных ментальных модусов. То есть идет довольно активная подготовка к актуализации потенциального. Виртуальное обязательно становится актуальным, сознание – осознанием, а субъективность вступает в свои права хозяина внешне-внутренней сферы субъекта. 7. Самость и постижение себя Концепты самости и постижения себя позволяют задать вопрос: «Зачем субъекту познавать себя?» Что это дает? Вопросы отчасти справедливые, ведь мы мало задумываемся над собственной самостью и не ставим перед собой задачу постижения себя (если только не пытаемся найти с собой согласие). В онтологическом плане, конечно, эти концепты мало что дают. Зато в гносеологическом аспекте позволяют определиться со своим философским кредо. А вот в аксиологическом (отчасти и праксиологическом) отношении вопросы познания себя ставят задачи обретения смысла жизни, что особенно актуально в современном потоке информации и телекоммуникационного бума. Многие задумывались над этим, многие не находили ответа, многие выражали его в частных требованиях. Множественность ответов – прямое свидетельство, что мы имеем дело с процессом саморефлексии, о котором мы уже начали говорить в предыдущем разделе. Саморефлексию в бытийном отношении обычно приравнивают к самосознанию, в том числе не только относительно субъекта, но и общества. Однако самосознание это нечто застывшее, производное от статического «сознания» в виде явленного феномена. В этом отношении саморефлексию целесообразно соотносить с самосознанием, сознанием в действии, которое ищет оптимальные варианты действия субъекта, оглядываясь на него самого. Такое раздвоение действий характерно для диалектики субъективного, поскольку любая рефлексия не может существовать лишь в ментальной «части» субъективного – она неизбежно связана с субъективной чувственной сферой. Саморефлексия это не только осознание собственной субъективной сферы, но и вопросы влияния на нее (с обратной связью) со стороны направленного равновесия развития, процесса объективного. Почему психоаналитики, например, отмечают ненадежность наших знаний о себе? Не только вследствие уникальности и непостижимости собственной самости с бесконечной емкостью (следствий и явлений) как проявления связей «Я»-«Не-Я». Больше по причине недостаточной связи рефлексии с саморефлексией (сознания с осознанием) из-за частого несоответствия наших целей общечеловеческим ценностям. В этом отношении саморефлексия более характерна для общества как его «самосознание» в рамках субъективности социума То есть неадекватное целеполагание и есть причина непостижимости самости. А оно связано с бесконечностью и случайным фактором как следствие закономерного развития субъекта. Само целеполагание во многом завязано на понимании субъектом смысла жизни. Последний не может представлять собой иное, как бесконечный процесс, к которому можно только приблизиться, но не познать в целостности существования. Так саморефлексия стала нелюбимой падчерицей у матери-субъективности. Возможно, поэтому ее до сих пор принято называть и понимать как бессмысленное «самосознание». По этому поводу видится недостаточность самоописания субъектом своей самости в виде некоторого самоотчета. Самоотчет перед кем? Перед собой? Это уже веяние совести и общечеловеческих ценностей, но это не познание собственной самости. Совершенно недостаточно взгляда со стороны, недостаточно и осознания своего места в бытие и сосуществования вместе с ним. Более важно адекватное равновесие диалектической связки рефлексии и саморефлексии в виде согласия с собой. Когда субъект через рефлексию и осмысливание текущей бытийной задачи всматривается в себя, оценивает возможность адекватности последующих собственных действий согласно отрефлексированной модели поведения, созданной в субъективности. Тогда субъективность становится своей, а саморефлексия выполняет функции контроля над ее нормальным функционированием. Попутно она приносит положительные эмоции и в онтологическом плане. Очевидно, важно не противопоставлять «Я» и «Не-Я», внутреннее и внешнее, как это, зачастую, делается многими исследователями материалистического толка. Необходимо отметить, что самосознание предполагает саморефлексию. Однако, осознавая себя, субъект развивает и даже диалектизирует свою субъективность, укрепляя и стабилизируя ее ментально-сенсорное равновесие «Я»-«Не-Я». Диалектизация субъективности позволяет расширить собственный внутренний мир и отойти от «трансцендентного предмета знания». То есть высветить собственную самость, как со «стороны» сферы субъективного, так и от процесса объективного, искусственно не соотнося и не противопоставляя их в себе. Поэтому духовность как процесс усвоения общечеловеческих ценностей всегда имеет творческую компоненту – в приложении к себе личность не может действовать иначе. При этом сдвиг равновесия личность-социум может быть обусловлен только за счет саморефлексии. Любое мыслительное действие, направленное на осмысление, на поиск истины, на поиск ответа на вопрос «Почему?» – уже самообразует субъективность. И это заслуга саморефлексии, которая в бессознательном процессе не может пробиться к чувственности. Откуда исходит способность человека познавать свою умственную деятельность, так же, как мы познаем внешние предметы? Только от осознания необходимости действовать. Затем эта способность характеризуется тем, что человек знает что знает. Знает, и действует именно так. Он знает, что знает с помощью саморефлексии, но действует с включением рефлексии. Вот она диалектическая связка! Поэтому всякую деятельность необходимо рассматривать как осознательно-рефлексивную, в том числе деятельность в части познания своей самости. Духовное человеческое начало не может терпеть назидания, оно допускает лишь одно – всякую информацию нужно переработать и «выдать» от себя как собственное, как со-творение. Обычное разделение рефлексий на онтологическую (способность пребывать в логике содержания знания) и психологическую (поступать как по логике знания, так и по логике собственного) не позволяет оценить важность саморефлексии. Да, психологическая рефлексия в ходе развития субъективности важна, ведь она обеспечивает существование личности. Отсюда важность духовности. Но нужно ли разрывать и сопоставлять эти рефлексии? Пусть это два типа, но они не действуют по принципу: или – или, они в процессе связи и могут работать только совместно с собой и саморефлексией, не пропуская деятельность контроля над собой. Личностная рефлексия это вовсе не путь к переосмыслению, которое вырывает человека из непрерывного потока жизни и заставляет встать во внешнюю позицию. Она лишь проявление рефлексии внутренней или саморефлексии, без которой субъективность не может существовать. Как единая целостность она выступает главной характеристикой творчества, средством саморазвития, когда все «разности» подчинены одному – процессу развития. Само развитие невозможно без познания себя, недаром творческое начало немыслимо без постановки доброго целеполагания перед собой. Роль саморефлексии как системообразующего фактора субъективности заключается в том, что именно в ходе ее происходит трансформация общественного в личностное. Именно в ней кроются рычаги самоосознания, когда часто противоречивые представления модели поведения выливаются в одно – в требование оптимального развития или смысла жизни. Таким образом, формируется мировоззрение и многообразие способов рефлексии как бесконечные явления одного процесса развития субъекта в связке с обществом. Нужно отметить, что общественное мнение немаловажно для выражения и оценки своей самости. От связки с обществом личности невозможно отойти – это еще один «механизм» самопознания, теперь уже с внешней стимуляцией со стороны субъективности социума (да и природы). Именно это определяет специфику рефлексивного механизма. Диалектическая связка рефлексии и саморефлексии, многообразие проявлений саморефлексии определяет потенциал личности для личностного роста и совершенствования, закладывает основу для непрерывной самооценки и контроля проявления самости. Саморефлексия это процесс, который связан с внутренними преобразованиями (развитием личности) – осмыслением стереотипов собственного мышления и эвристическим преодолением их, вплоть до образования новых креативно-инновационных содержаний осознания. Рефлексия есть средство внешнего выражения этих содержаний. Но креативность саморефлексии еще не есть творчество, а представляет лишь посылки к нему, к самости субъекта.. Главное, чтобы не идти вразрез с направлением развития, а в этом отношении именно общество находится постоянным «должником» личности – посылки творчества нужно поддерживать, иначе наступает антирефлексия и отчуждение. Это важный момент сегодняшнего дня, когда мы встаем в позицию необходимости начала и развития самопознания. Чтобы начать осознавать самость – нужно как-то выделиться. Чтобы выделиться – нужно уже осмыслиться и определиться – а это уже действие саморефлексии. Известно, что инструмент индоктринации – установление контроля. Может ли состоятся самоиндокринация? Конечно, она происходит как процесс связи между рефлексией и саморефлексией постоянно, но только для себя – как саморазвитие от саморефлексии. В развитии личности можно выделить исключительно важную роль самооценки и должной мотивации. Всегда в действии находится цепь процессов: самовоспитание – саморазвитие – самоосознание. Последнее понятие шире всех остальных. Но между ними весьма тесная связь – все они основаны на саморефлексии как процессе связи материального и духовного. Диалектическая связка рефлексия-саморефлексия, в которой рефлексия явленное, а саморефлексия процессное, может развиваться только благодаря развитию и диалектизации субъективности. Более того, она требует его для собственного развития личности, его самости. В этом залог успешного развития самого общества. Нам нужна не «трансцендентная процедура отстраненной рефлексии о процессах» – идеалы и нормы самопознания как должного для самосознания. И не имманентная позиция, где саморефлексия осуществляется сама в самой жизни, минуя самосознание. Необходима целостная субъективность, обеспечивающая целостность самости субъекта. Если первая позиция – это сознание о мире «сверхчувственном», второе – «мертвое сознание в жизни субъекта», то третье – это осознание как деятельность от саморефлексии. Считается, что «постнеклассический тип научной рациональности расширяет поле действия рефлексии над деятельностью». Но нужно уравновешивать и связывать их воедино! Нам нужна не только саморефлексивность самопознания, но и саморефлексивность как выражение самости, включающее в себя саму деятельность. Саморефлексия развивается всегда с оглядкой не только на себя, но и на общество. Таким образом, она дает применение рефлексии по отношению к себе, к своей самобытной и творческой самости, а значит, несет отпечаток грегарного отбора со стороны общества. Тогда саморефлексия служит в качестве носителя капитального отбора в диалектическую связку личности с общество, а потому особенно важна в условиях перекоса личностного равновесия в сторону антирефлексии, что мы наблюдаем в последнее время. Личность только поэтому теряет смысл жизни, причем тут важен не столько материальный фактор, а отсутствие духовности, как в самой личности, так и в обществе. Обычно самоосознание рассматривают как «способ фиксации невербального знания». Почему именно фиксации, а не развития и применения? Потому что не учитывается саморефлексия. Более того, не все можно описать словами, например, процесс или развитие его траектории (смысл), диалектическую связку. Но, тем не менее, считается, что самопознание нужно оптимально исследовать как «текстовую деятельность, так как текст – первичная данность всего гуманитарно-философского мышления» (по М. Бахтину). Тогда какими словами можно описать саморефлексию? – только как процесс развития самости. Рефлексия это осмысление (смысл), саморефлексия – поиск оптимального применения найденного рефлексией смысла по отношению к самому себе. Саморефлексия – это рефлексия в действии! Момент личностно-смысловой обусловленности не становится центральным при понимании рефлексии, как только переосмысления и перестройки субъектом своего сознания и деятельности, как целостного отношения к окружающему. Нужно переосмысление самого объекта по отношению к деятельности субъекта. Такое переосмысление должно происходить постоянно и непрерывно – в этом смысл самоосознания, как личности, так и общества. Тогда обычно рассматриваемые пять этапов переосмысления: актуализация смысла, исчерпание смыслов, дискредитация смыслов, конструктивное преодоление дискредитации, реализация новых смыслов – выливаются в один процесс: нахождение смысла относительно самого себя, то есть смысла своей жизни. В этом кроется секрет существования самости субъекта. Духовность обеспечивает развитие саморефлексии. Без саморефлексии не может быть собственно рефлексии. Тогда для сознательного самопознания, оказывается, недостаточно сформировать рефлексивность мышления как устойчивое качество, то есть научить человека думать. Его невозможно научить думать, если он сам этого не хочет. Как быть? Сначала нужно обрести духовность, с помощью общества и саморефлексии? Нет, нужен одновременный переход от формальной рефлексии без расширения ее видов – к рефлексии содержательной. То есть от созерцания к усвоению и действию. Конечно, развитие рефлексивности возможно, но с обязательным участием саморефлексии. К сожалению, в данный момент в нашем сообществе организационная фаза такого развития самостей субъектов пока недостижима. Невозможно рассматривать механизм рефлексии как особую психологическую реальность. Это процесс, и рассматривать его необходимо в процессе развития. Рефлексия не есть всякое перенесение переживания с внешнего мира на самого себя. Это уже их общая функция с саморефлексией. Основная функция рефлексии – творческая – заключается в позитивной переработке общечеловеческих ценностей. Это собственно процесс усвоения в ходе самоосознания. Сейчас нам, как никогда, нужен и ретроспективный учет (историчность), и критический анализ (поиск будущего). Здесь без «участия» саморефлексии не обойтись. Таков уж механизм действия этой диалектической связки: рефлексии и саморефлексии, которую, зачатую, разрывают и не учитывают их взаимосвязь. Это касается как личности, так и общества. Для того чтобы развивать субъективность т самость необходимо эту связку возродить и ввести в ранг парадигмы мировоззрения. * * * Механизм развития мышления предусматривает первичную поляризацию диалектической связки на явление и процесс или на сознание и осознание. Одновременно происходит процесс связи между ними как направленное равновесие рефлексий. Именно развитие рефлексий лежит в основе становления мышления, столь важного для самосознания, адекватной выраженности самости и практической жизни личности вообще. Почему ученые и специалисты обычно считают ориентиром для самопознания философию познания, а не психологию формирования мышления? Ведь нужно глядеть не только вовнутрь общества, а вовнутрь человека и его связей с обществом. Причем процесс связи в данном случае оказывается куда более информативным, поскольку представляет собой постоянный и непрерывный диалог. Правда, этот диалог без знания философской направленности его развития, вскоре сходит на нет. Значит, нужна и философия, и психология в едином ориентире на самость? Процесс формирования мышления человека продолжается все его сознательную жизнь и не ограничивается только функциями рефлексии и памяти. Целенаправленность действия и целеполагание вообще есть связь процесса объективного и сферы субъективного. Она зависит от скорости и адекватности процесса этой связи, от качества глагольных ментальных модусов, направленных на действие и обратную связь в виде самооценки своей самости. Конечно, одной скорости мало. Куда более важна качественность создаваемых осознанием при помощи рефлексии моделей будущих поступков и их оптимизация. Известно, что все нарушения функции мышления, так или иначе, связаны с функцией речи. Гипофиз имеет специальные клетки, которые преобразуют электрический сигнал в гормональный. Прикосновение к переносице, например, стимулирует гипофиз, и это может помочь высказать главное. Вспомним попутно роденовского мыслителя или представим образ мыслителя вообще – погруженные в размышления, они рукой подпирают подбородок или лоб, а губы сами собой что-то шепчут. Скорость преобразования сигналов в гипофизе есть только чисто физиологическое качество мышления. Но есть и объективные нематериальные структуры, которые мешают развитию мышления. Эти структуры происходит от антирефлексий, вызванных у личности обществом. Помимо этого есть искусственно созданные структуры в мозге, вызванные стрессом с усилением процессов самопознания. Эти патологические изменения обычно именуются у психиатров как «дислексия». Можно привести аксиомы усвоения информации – собственно осмысливания самого себя и собственных действий субъекта: 1. Мотив должен быть сильнее страха за возможную неудачу от реализации действия этого мотива. Это объективный фактор, который успешно действует, когда нужно разгрузить мозг от переинформации. 2. Для усвоения информации необходим «переход» сенсорного явления в процесс самоосознания. Он происходит непрерывно и постоянно и является процессом собственно осмысливания. 3. Самодиагностика и рефлексивная корректировка мотивов действия должна основываться на общечеловеческих ценностях, а не на частных факторах. Для обеспечения этого нужен достаточно высокий уровень духовности. Иначе общечеловеческие ценности будут восприниматься в искаженном виде. Поэтому необходим приоритет образованности, в том числе гуманитарного образования и достижения согласия с самим собой на этой основе. 4. Связь представленного с усвоенным обязательно представляется «переходом сотворчества» – процессом не только усвоения представленного, но и выработки собственного варианта, который неизбежно претворяется в жизнь действием личности. 5. Самоосознание действует по известной схеме: явление (представленное) – процесс сотворчества (усвоение) – явление (применение, деятельность). Обычно процесс развития мышления представляют как «переход» от практически-действенного мышления к наглядно-образному и далее к словесно-логическому (по С. Рубинштейну). Из этого положения можно сделать диалектические выводы применительно к вопросам самости и познания себя: 1. Развитие и самооосознание личности происходит только в его деятельности. 2. Сознание формируется и трансформируется в осознание также в деятельности. То есть овладение деятельностью должно быть условием формирования творческой личности, успешно самопостигающей себя. 3. Предметность, целенаправленность, мотивированность, структурированность – непременные условия эффективного влияния деятельности на личность. В основе развития этих качеств лежит интериоризация как «перевод» внешнего во внутреннее. Самоосознание подразумевает дальнейшую связь этого «внутреннего» с новой деятельностью. 4. Структура деятельности важна для самообразования согласно действиям по схеме: деятельность → действие → операции → мотив → условия → осмысление → деятельность. 5. Направленность действия определяется интересом как внутренним фактором, и мотивом, который вырабатывается в сообществе с внешним воздействием. Главное в организации деятельности – диагностика мотивов. Нужна самодиагностика мотивов с привязкой их к интересам, причем своевременная. Это будет равносильно балансирующей связке осмысление-осознание. Переход внешнего во внутреннее при интериоризации тождественен трансформации представленного в усвоенное (или явления в процесс при развитии диалектической связки). Теория содержательного обобщения, предусматривающая обучение обобщенным способам умственной деятельности, представляется более широкой, чем остальные психологические теории развития интеллекта. От обобщенного к деталям и самому себе – ее девиз дедуктивного толка – от процесса к явлениям и обратно. Да, в основе познания лежит взаимодействие объекта с субъектом как процесса с явлением в единой диалектической связке. Такое взаимодействие может быть связано только деятельностью с выражением собственной самости. Тогда основа формирования личности, ее психики и мышления в частности, это его деятельность. То есть процесс связи сферы субъективного с процессом объективного в целостность субъективности. Основным способом существования психического является так же деятельность как процесс. Но что является способом существования деятельности? – связь материального и духовного. Таким образом, мы везде натыкаемся на развитие диалектических связок. Отсюда можно сделать вывод: развитие мышление и самопознание может происходить только в условиях связи субъективного с объективным. А это возможно лишь в рамках направленного равновесия связки личность-общество, с определенным, достаточно устойчивым, балансом. Для этого необходимо самопознание как адекватизация свой самости. Известно, что психические свойства не есть изначальная ценность, они развиваются не только в деятельности. Можно утверждать обратное: деятельность развивается на основе психических свойств. А это значит, что нужно учитывать всю троицу «действующих лиц»: психические свойства, направленные от личности, свойства, направленные вовнутрь личности (субъективное) и деятельность как процесс их связи. Психическое развитие личности это становление его деятельности с учетом самости? Такое утверждение оказывается не вполне корректным, поскольку необходимо учитывать весь комплекс: личность – общество – деятельность. При этом оказывается важным определить мотивы и потребности личности с учетом рефлексии и саморефлексии, самосознания с осознанием. То есть ввести в действие общечеловеческий ценностный фактор. В реальной деятельности субъекту важно выделить моменты передачи информации от внутреннего мира, что подразумевает достаточное самопознание. Как правило, информация от внешнего мира вербально воспринимается хуже, нежели образно. Это и понятно, поскольку с языком приходят определения, которые порождают известные ограничения. Но с другой стороны это хорошо, поскольку язык смещает акцент на смысловой опыт и отвергает многомерное восприятие в образах. Поэтому субъекту следует не только заглядывать во внешний, чувственный мир, но и идти в себя, к своей самости, заставлять ее искать смысл, может быть, в незнакомых действиях. У самопознания более широкая «платформа», для него характерно, прежде всего, наличие более активных познавательных потребностей, внутренних побуждений и их удовлетворение с главным моментом – «свое творчество»! Без творческого начала не может быть развития мышления: не формируется ценностное отношение к миру знаний, отсутствует разумная мотивация, нет приоритетов и альтернатив самопознания. А главное – если нет субъекта самопознания, значит, нет и думающей успешной личности с оригинальной самостью. Психологическая наука не отвечает на вопрос, как возникает мотив деятельности – этот движитель формирования мышлении. Но она выстраивает цепь: осознание нужд порождает потребности, конкретизация потребностей порождает мотив, выбор мотива порождает цель. Переведя эти действия на язык диалектики, можно увидеть, что возникновение конкретных мотивов и процессных интересов происходит все по той же известной схеме: явление 1 → процесс → явление 2. Но процесс «дышит» и меняет мотивы по ходу развития, ведь мотивация мыслится обычно как процесс выбора, процесс, направляющий деятельность, как на действие, так и на самопознание в связи с этой деятельности. Так проявляется самость. Происходит оптимизация деятельности по «зигзагу» рефлексии согласно объективно заданной направленности развития. В качестве мотива обычно выступает осознанное побуждение, связанное с внутренним интересом. Именно осознанное, усвоенное собой и от себя – далее идет сотворчество. Разнокачественное усвоение общечеловеческих ценностей различными субъектами или даже одной личностью в определенные периоды времени зависит только от мотива-интереса. Они источники различия в поведении и активности. Но поведение направляется ожиданием результата, а вместе они представляют собой явления одного процесса – процесса развития самости. Значимость, которую субъект придает следствиям, определяются ценностями, которые и являются мотивом. Так череда явлений замыкается в процесс. Обычно выделяют три аспекта того или иного мотива: побуждение, условия, выбор. Все они объединяются в процесс побуждения самопознания. То есть во внутренний. «усвоененый» интерес. Тогда можно заключить, что в действительности никаких мотивов нет, поскольку все находится в процессе. А вычленяют их оттуда для удобства понимания. Учиться мыслить это, значит, видеть перед собой процессы собственного побуждения и развития и идти в направлении траектории их развития. Основой в механизме самопознания выступает осмысливание в равновесии с осознанием. Мышление всегда отталкивается от явленного (пусть даже мысленно задуманного, как модель будущего поступка от самости) и, как процесс рефлексии и саморефлексии, связывается с процессным. То есть мышление представляет собой связующее между явлением как действием и процессом самопознания и далее ментальными модусами. И само представляет собой процесс связи в диалектической связке. То есть самость выражается через самопознание и саморефлексию – через себя. Самопознание непосредственно связано с осмысливанием, которое в механизме процесса объективности («Не-Я») выполняет «центральную роль» – собственно усвоение представленного, перевод явленного в процессное с нахождением старых и новых смыслов. В этом отношении познание себя можно характеризовать как синоним мышления. Однако самоосознание по понятию имеет более широкий «размах» деятельности, поскольку включает в себя как функциональную характеристику – организацию и выполнение осмысленной деятельности. Если в деле организации деятельности мышление (или осознание) принимает активнейшее участие путем выработки и оценки моделей будущего поступка, то в выполнении она отдает «бразды правления» своему «меньшему брату» – осознанию, которое выполняет функции исполнителя – непосредственной связи модели поступка с его материальным воплощением. Все это происходит как выражение самости. Таким образом, очевидна важнейшая роль мышления в каждом «акте» непрерывного процесса познания себя. Но мышление, в свою очередь, испытывает сильную зависимость от процессов рефлексии и саморефлексии. Последнее не может существовать без первого, а вместе они составляют базу мышления, а значит, и позитивного выражения самости через познание себя и далее в действии. 3. Диалектизация субъективности 3.1. Элиминация или диалектизация? При эвристическом рассмотрении стратегии элиминации субъективности как психофизической проблемы можно заметить, казалось бы, тот парадоксальный факт, что элиминация сливается с диалектизацией субъективности. Необходимое условие для ощутимого «высвечивания» такого парадокса – признание возможности связывать несвязываемое в диалектическую целостность, такую, например, как феноноумен субъективности. Если учесть, к тому же, что нечто может существовать только в целостном виде, а сама целостность есть связка материального явления и идеального процесса, тогда становится понятным: почему философы прошлого ставили психофизическую проблему вообще. Они искали концы у бесконечности и не могли их найти по одной простой причине, что бесконечность может существовать именно в виде «концов», которые лежат у всех на виду. При этом бесконечность, зачастую до сих пор принимают за «дурную» бесконечность, вовсе не имеющую материальных «концов». Тогда субъективность невольно остается в нецелостном идеальном или материальном виде. Диалектизация становится, отталкиваясь от условий глагольного существования. Некая сущность, в том числе субъективность, существует и развивается как феноноумен, то есть связанные диалектикой субъективное и объективное («Я» -«Не-Я»). Очевидно, недаром последнее столетие в научных кругах доминирует представление, что решение проблемы «субъективно-объективного» заключается в том, что ее просто не существует. Почему? Науку затмили дуалистические «корпускулярно-волновые» доминанты? Диалектизация сущности субъекта «начинается» с исчезновением тенденции идеального (трансцендентного?) развития в ходе материализации непрерывности, например, в яйцеклетку. Она становится и развивается всю ее дальнейшую жизнь как субъект в виде определенного индивидуально-общественного феноноумена. Более того, если иметь в виду объект, который так же не может существовать без субъекта (например, неживая природа без тенденций развития и самоорганизации), то он также должен иметь свою субъективность. Хотя бы в виде действия факторов самоорганизации. Такая субъективность и ее непрерывная диалектизация в ходе развития неотделима, как от субъекта, так и от объекта. Мы видим, что объективные отборы действуют на обоих, только на разных «уровнях»: социальные отборы обуславливают диалектизацию субъективности субъекта, а физический отбор – диалектизацию (чаще всего деструкцию-структуризацию) объекта. Промежуточное «место» в этой иерархии объективных тенденций занимает физиологический отбор, действующий на живые организмы в направлении развития, как субъекта, так и объекта. Приведем примеры, подтверждающие нашу точку зрения. Возьмем неспецифический подход к элиминации психофизической проблемы (равносильно – субъективности). В соответствии с принципом Пирса «значение» функции определяется практическими следствиями как аргументами. Тогда согласно теории «значения» всякое субъективное имеет-таки связь с объективным, иначе не было бы самого принципа как критерия практичности или прагматизма. Это же означает, что значение и результат не могут существовать порознь, ведь практическое не возникает само по себе, а значение имеет место всегда, даже в случае виртуального аргумента. Такое «связанное» существование не что иное, как диалектическое, то есть феноноуменальное. Материальные факты при этом не могут быть верифицированы или воспроизведены, что свидетельствует о наличии надиндивидуального (ментального) в субъективности (Л. Витгенштейн, 1994). С точки зрения феноменологии Э. Гуссерля – его «натуралистический объективизм», «роковой предрассудок» и «смысловое конструирование мировосприятия» есть диалектические связки субъективного с объективным. Рефлексивное осмысление должно приводить к чувственному мировосприятию. Это ли не свидетельство связи «Я»-«Не-Я», развития субъективности как субъективно-объективной целостности в ходе ее диалектизации (в соотнесении и в процессе связи) (В. Молчанов, 1988). Зачастую, понятное так вуалируется непонятным, что кажется: ведь говорим об одном и том же, но на разных языках, не понимая друг друга. Так называема «антиметафизическая» направленность в приложении к субъективности предусматривает познание лишь реального, но не кажущегося. Если бы она считала действительным познание кажущегося, то это был бы «кондовый» материализм. А так «кажущееся» уходит в идеальную «область» и попробуй его там прочувствуй. Однако, если оно «кажется», значит, у него есть связь с реальностью. А если присовокупить к этому принятое всеми наличное развитие (хотя бы реальности), то налицо диалектизация этой субъективности. Без «кажущегося» реальность в принципе не существует. Само принятие «метафизики» насквозь диалектизовано. Онтология как явленное бытие обязательно связывается с познанием в виде гносеологических процессов. Они просто не могут исключить друг друга и не соперничают между собой. Поскольку у каждого своя «ниша бытия». Иначе существование субъекта или самой метафизики не предусматривается возможным даже в смысловом варианте. Очевидно существование достоверной метафизики без внутренних противоречий в виде целостности конформных систем, где имеет место диалектическое раздвоение сущности на частное и общее, на субъективную явленность и объективную процессность. Такое существование и есть диалектизация целостности сферы субъективного и процесса объективного. Но это не «метафизическое всеединство» в понимании В. Соловьева. Субъект не укоренен в надиндивидуальном бытие. Наоборот, надиндивидуальное (процессно-гносеологическое) бытие совместно с бытием индивидуальным «укоренены» в субъекте. Субъект при этом развивается, что полагает неизбежную поляризацию и диалектизацию субъективности. При этом оказывается аксиологически сущностной отнюдь не связь субъективного и материи, а диалектическая связь субъекта и объекта, даже минуя материю, которая принципиально не существует лишь как «объективность, данная нам в чувствах». Таким образом, подходы к элиминации психофизической проблемы и субъективности сводятся к признанию невозможности существования единичного без общего – то есть к диалектической связке развития с ее непременной диалектизацией в ходе развития субъекта. Если способ элиминации заключается в сомнении существования материи, то с диалектической точки зрения так и есть – материя не может существовать сама по себе, она извечно диалектизируется с нематерией, тем и существует. Другой подход элиминации проблемы связи субъективного и объективного предусматривает то обстоятельство, что за чувственными данными стоит нечто ненаблюдаемое – «какая-то объективная или субъективная реальность». Реальность должна существовать. Как? Только как феноноумен, иное существование бессмысленно. Сразу возникает вопрос, зачем отрывать и делать из той или иной реальности несуществующее? Не лучше ли их объединить? Вот только это будет объединение необъединяемого, и оно ставит непреодолимый забор на пути исследователей. Все это весьма напоминает перепевы от идеализма, материализма и дуализма – на единый диалектический лад. Наверное, здесь полезно задаться вопросом, с чего начинается диалектизация? С раздвоения сущности путем поляризации в целостность. Если декларировать субъективность как целостность, значит, это диалектизированное образование. А диалектизация такой целостности не может не продолжаться, иначе заканчивается ее существование. Но именно так, чаще всего выглядят попытки элиминации субъективности под видом психофизической проблемы. При этом элиминируется не целостность и не проблема, а лишь наши различия в ощущениях и осмыслении их. Выходит, что субъективность, как и ее прототип в виде психофизической проблемы, нет смысла элиминировать, она уже элиминирована и диалектизирована без всяких проблем? Правда, такой вывод касается только утверждений гносеологической или аксиологической направленности, когда имеющиеся подходы к элиминации проблемы связи (не соотнесения) субъективного и объективного в формализованном виде смыкаются с диалектизацией. Однако в спекулятивном онтологическом плане эти же подходы в некотором отношении (в «актуальном» онтологическом виде) заведомо нарушает целостность субъективного и существования чувственного мира вообще. Зачем и кому нужна такая элиминация типа «логического бихевиоризма» Д. Армстронга или «элиминирующего материализма К. Гемпеля, которые ликвидируют не саму проблему, а существование «проблемного» образования, в данном случае субъективности? Значит, элиминация должна быть диалектизацией субъективности? Когда мы говорим о «реальности» и пытаемся установить: истинно ли наше субъективное (чувства) отражают эту «реальность», то необходимо, прежде всего, решить вопрос о том, как они сосуществуют и существуют ли вовсе. Если принимать за «реальность» чувственный мир, тогда его существование замыкается на себя, а субъективность не может быть иной, кроме как сферой субъективности в обычном ее понимании. Но она не существует сама по себе без чувственного внешнего, которое причисляют к объективному. Такая «круговерть», казалось бы, подталкивает исследователей к необходимости их связи, а не соотнесения. Но эта связь не происходит, ни в умах, ни в «реальности», которую понимают безо всякой глагольности. Можно ли принять за истинное утверждение, что «данное» нам в чувствах это субъективное, а материя находится вне ее как нечто трансцендентное? Конечно, нельзя, такое «трансцендентное» дает нам это «данное». Ведь не получаем мы его с небес, если наше «сознание» не может его охватить само? Такое трансцендирование граничит с обструктизмом. Вера в реальность вне субъекта может быть связана с объективным и истинным, но такая вера не есть доказательная база отрыва субъекта от этой реальности, ведь они сосуществуют в целостности? Существование «трансцендентной реальности» не может утверждаться чувствами субъекта, значит, его субъективность должна захватывать не только чувственный мир, осознавать и познавать его – тогда не будет необходимости закрывать мир, трансцендируя его в нечто непонятное, отгороженное, а потому несуществующее. Не может утверждаться и обратное действие: чувства субъекта еще не могут утверждать, что существует нечто трансцендентное, поскольку известно, что должно быть «Не-Я», диалектически связанное с чувствами, которое входит в этот трансцендентный мир, осознает, осмысливает и познает его. Можно высказать довольно смелую идею, что трансцендирование вообще не существует. А всякое трансцендирование лишь капитуляция теоретического знания перед практическим результатом. Это свидетельство того, что мы добровольно разрываем связи у целостного образования, когда заведомо объявляем непостижимыми некоторые факты нашего существования. Конечно, наш мозг имеет прямое отношение к субъективному, но он такое же отношение должен иметь и к объективному. Тогда наличие у него так называемого «индикатора ошибок», который с помощью саморефлексии входит в вотчину субъективному, и даже контролирует его, вряд ли можно связать только с рефлексивной или аналитико-электрохимической деятельностью мозга. Налицо факторы обратной связи, соединяющие мозг с одной стороны как приемник нематериальных сигналов, с другой – как передатчик сигналов материальных, электрохимических. Таким образом, всякое трансцендирование это лишь звено в непрерывной цепи процессов материализации-дематериализации или развития связки субъективного с объективным, непрерывного с дискретным. Отрицание самой субъективности как попытка отрыва ее от действительности путем манипулирования некими «самоотчетами» субъекта также приводит к диалектизации субъективности. В самом деле, в данном случае за самоотчетом стоит связь с действительностью, а значит, и существование целостного образования, имя которому может быть одно – субъективность. Даже если принять, что субъективное «выдает себя не за то, чем оно является на самом деле», то можно легко заметить, что это «выдает» подразумевает связь с неким наблюдателем, который знает это «самое дело». Значит, и здесь налицо гносеологическая связка и диалектизация субъективности, а не ее элиминация. Почему мы не можем говорить о ментальных образах и требовать их редукции, как это делают некоторые исследователи? Только потому, что сами отрываем их от себя, приводя собственное несуществование субъекта в небытие. Материальное требует связи с субъективностью, с духовностью, требует собственного развития как целостности. А какая может быть целостность, если кругом лишь одно материальное? Как оно будет развиваться и существовать само в себе – такая закрытая система лишена смысла и существования. Вспомним всеобщую формулу существования: «Мир – Существует». Мир должен открываться к глагольному развитию. Тогда как тот же «ментальный язык» вполне доступен «Не-Я», поскольку он материализуется уже в самой субъективности при ее диалектизации, а не как нечто из заоблачного «невежества в области нейронаук» (Р. Рорти, 1987). Однако трансцендентное находится за «границей сознания» лишь потому, что последнее понимают и принимают как чувственный феномен. То есть лишенный всякой ноуменальной познавательности осознания. Значит, осознание, существующее в целостности с сознанием, должно познавать несуществующее «трансцендентное». Тогда «транцендентная реальность» это не только «реальность», но и процесс объективного («Не-Я»). Если такая реальность отделена от сознания, то она неизбежно входит в осознание и, следовательно, совместно они представляют собой целостную субъективность. Которая существует лишь в процессе диалектизации, совместно с самой реальностью. О какой элиминации здесь можно говорить? Когда реальность скрыта от сознания (трансцендировано), тогда что это за сознание такое? Что это за реальность такая? Во всяком случае, это чувственное «однобокое» сознание и надиндивидуальная нереальность., то есть процессное объективное или «Не-Я». Получается искусственный разрыв субъективности, который нужно ликвидировать, но не путем элиминирования, а связывания в целостность «Я»-«Не-Я». Тогда не будет необходимости «выворачивать» реальности и донельзя суживать глагольное осознание. 3.2. Трансцедентальность вне субъективности Диалектическое рассмотрение категории «трансцендентности» относительно субъективности приводит к пониманию ее неприменимости к связке «Я»-«Не-Я». Однако трансцендентность появляется всякий раз как диалектический антипод имманентности при выходе его за «пределы» субъективности. Например, в биосоциальный поток, в процесс самоорганизации или вовнутрь Земли. Хотя такие рассмотрения чисто умозрительны и представляют спекулятивную философию, которая к проблеме субъективности отношения, в сущности, не имеет. Если в самой субъективности нет и не может быть «тайных» уголков, в которые могла бы запрятаться нечто принципиально непознаваемое, то во внешнем и внутреннем мирах относительно субъекта такое трансцендирование возможно. Хотя само понимание трансцендирования как оперирование с чем-то сугубо неосознаваемым, мало применимо к современным процессам развития, которые неизбежно «доходят» до субъективности, участвуют в ее деятельности (ментальной или сенсорной) и никого не заставляют задумываться над проблемой чисто трансцендентности как непознаваемости, как агностической стихии И. Канта. Например: процессность, воспринимаемая субъективностью как явленность, бесконечность или непрерывность поиска истины или смыслов, объективность социума, биосоциальный поток, поток времени, тенденции развития, самоорганизация, объективные законы. Конечно, все они одним «концом» входят в субъективность, но полностью формализовать субъективность их не может. Абсолютное по понятным причинам остается трансцендентным. Но оно недостижимо для субъективности лишь потому, что представляют собой образцы «дурной» бесконечности, основанной на математических канонах соотнесения. Во внешнем мире относительной трансцендентностью обладают законы природы, полное понимание процессов внутри Земли, законченные теории природных процессов, уходящие так или иначе в бесконечные корректировки; погодные процесс с их бесконечным круговоротом, который не могут полностью формализовать даже сверхмощные компьютеры. Вообще все случайное субъективности не удается вовремя осмыслить, также как субъекту принять против них превентивные меры. В теоретическом отношении веками трансцендентность появлялась там, где так называемая «трансцендентная реальность» отождествлялась с «Не-Я» и отрывалась от «Я». Тогда диалектическое раздвоение субъективности на «Я» и «Не-Я» рассекалось на две несвязанные области. При этом провозглашалось, что «Не-Я» лежит вне «Я». Казался бы вполне понятным ход, когда мышление отрывается от предмета мышления, который объявлялся трансцендентным. Но внешний мир это мир, где субъект существует даже при условии, что его субъективность в этот мир непосредственно не входит. Так что попытка трансцендировать внешнее нигилирует саму всеобщую формулу жизни «Мир – Существует». Так «предикат реальности» объявлялся имманентным, не имея непосредственного отношения к реальности внешней. Разумно ли ставить проблему «трансцендентного предмета» на примере различия мысли и предмета, который мыслится? Они всегда связаны субъективно-объективным. Мысль вообще не может выходить за пределы сущностного, а тем более случайного недействительного, даже если она фантазирует явно небытийное, то оно связано с бытием, а не с трансцендентным. То есть, предмет и субъективное представление о нем это два «полюса» целостности, которые бессмысленно разрывать. Мы не можем мыслить трансцендентность еще потому, что она действительно лежит вне полагания. И если даже приходит в голову как фантастический ментальный образ, то он не представляет собой глагольный ментальный модус, который обязан «дойти» до действия. Фантастические образы подобны галлюцинациям – они проходят без следа. Это не трансцендентность, которая обязательно должна вступить в связь с субъективностью. Она не может не вступать. Но если связь неявная, тогда обычно говорят о трансцендентности. Сущее есть наш единственный мир, за пределы которого мы не можем выйти. Да и есть ли у него пределы, если это истинная бесконечность? А те глагольные процессы, которые обычно нам представляют как трансцендирование, кажутся такими только потому, что мы не можем их «достойно» встретить. Так четырехмерность уходит от нас в бесконечность. Но трансцендентна ли она, если мы может обеспечить в своем существовании ее достаточную и надежную приближенность аппроксимированием истины. Нужно ли нам обязательно добираться до абсолюта, который и есть трансцендентность, но только при абсолютизации мысли с ее соответствующей бессмысленностью? Приближенность к истине обеспечивается постоянным процессом ее поиска, что, собственно, и представляет собой наше существование и существование нашей субъективности. Так ли уж важным оказывается трансцендирование предмета. Тем более что это смыкается с его диалектизацией и обеспечением тем самым существования в рамках сущего как открытая система. Можно достаточно уверенно существовать, даже не доходя до абсолюта бесконечности (или процесса явленными средствами субъекта) или случайного от материализации непрерывного. Субъект может одновременно помыслить имманентное и трансцендентное, если свяжет их действием. А он делает это постоянно, связывая свои помыслы в поступки. В этом заключен некоторый смысл его существования. Мы не можем мыслить процессы, поскольку наше осознание «приводится» в действие образами (как ментальными, так и сенсорными) – явленными картинками мгновенности процесса. Чтобы не допустить образования застойных локусов несуществования в себе, субъективность вынуждена непрерывно диалектизироваться, то есть развивать связь «Я»-«Не-Я». Более того, существование субъективности становится в ходе диалектизации сущности в целостность типа «имманентное-трансцендентное». Поэтому, собственно, идея трансцендентности не может быть сведена к какому-либо «имманентному содержанию» субъективности. Необходимо отметить, что трансцендирование некотором образом даже внешне напоминает диалектизацию, особенно в гносеологическом (процессном) плане. Действительно, раздвоение сущности на имманентное (сфера субъективного) и трансцендентное (ментальный процесс объективного) представляет собой диалектизацию при условии сохранения целостности самой субъективности. Это условие обычно не выполняется лишь при глубоких патологиях субъекта. Реально это обычно имеет место в ходе развития субъекта, хотя теоретическое сопровождение, как правило, рассматривает такие процессы как существование трансцендентного, если оно выходит за рамки имманентного чувственного. В общем статусе имеет место диалектическая связка сферы субъективного (имманентное) и процесса объективного (трансцендентное) в субъективности, необходимая для существования субъекта. Но это диалектизация, а не пресловутое трансцендирование. Идея трансцендентного это вполне полноценная мысль, поскольку мы можем мыслить нечто фантастическое, которое не можем осмыслить до конца, то есть довести мысль до действия. Но мы также в ходе рефлексии «перебираем» множество мыслей-вариантов моделей поступка, не доводя их до действия. Мысль это лишь посредник между объективным (ментальным) и субъективным (чувственным действием). Она представляет лишь связь, некую идею, которую нужно развивать дальше всем комплексом субъективности. Так что мысль сама по себе никогда не доводится непосредственно до материализации. Что касается трансцендирования в данном случае, то мыслительное неотрывно от действительного, и оно не может «уходить» в непонятное и непостижимое только потому, что это «может иметь место» Может ли? Трансцендирование это обычный процесс развития, который призван материализоваться. А вот трансцендентальность не материализуется. Значит, это «вещь в себе» непознаваемая и несуществуемая. Зачем она нужна субъекта в таком случае вообще? Мы не достигаем «умозрительного созерцания трансцендентного бытия» только потому, что не желаем мыслить себя вне явленного (созерцательного). Стоит «закрутить», например, процесс познания или действие материального толка, как вся «трансцендентность» оказывается в стороне как ненужный для существования абсолют. Говоря о подлинности «до конца промысленной мысли», необходимо подчеркнуть, что наш мир познается в действии, а не в подлинности мысли, которая всегда подлинная и завершенная. Но она не всегда достигает бытия – и это вполне нормальная ситуация. Задавая, например, «идею трансцендентного», мы не можем отойти от имманентности сферы чувственного, которая постоянно находится в целостности с процессом объективного. В данном отношении трансцендентность оказывается просто лишним атрибутом мышления. Стародавняя и неказистая идея, что, мол, «сознание способно как бы выпрыгивать из себя», то есть трансцендировать, вряд ли представительно в случае диалектической субъективности, включающей в себя и сознание с осознанием, и «себя» как целостный субъект, который не заканчивается лишь присутствием «Я», поскольку намертво связан с «Не-Я». Осознание вовсе не выпрыгивает из себя в «каждом акте чувственного и интеллектуального познания» (интуитивизм), оно вполне самостоятельно действует в рамках своей субъективности, обходясь безо всякого трансцендирования. Последнее в данном примере необходимо рассматривать лишь как «чувственное выпрыгивание» из сферы субъективного. Но куда оно выпрыгивает? В процесс объективного, только и всего. Страсти накаляются бессмысленно и напрасно? Имманентный объективизм также как имманентный объективизм (по С. Франку) хоть и «отождествляют мир с нашим сознанием» или «сознание с миром», но само сознание представляют несуществующим образованием, а мир лишь чувственным «Я», оторванным от «Не-Я» в рамках всеобщей формулы «Мир – Существует». Дуалистическая позиция субъективно-объективной онтологии объявляет самопротиворечивым «опыт трансцендирования», близко подходя к диалектическому пониманию субъективности как специфического имманентно-трансцендентальному взаимодействию. Таким образом, доказывается одновременное присутствие субъекта, как в сфере субъективного, так и в процессе объективного. Это есть целостность, которая подтверждает диалектическую концепцию развития с ее неизбежной диалектизацией субъективности. В соответствии с принципом «тождества неразличимого» Вселенная также существует как диалектическая связка субъективности сущего: вне субъекта как сфера субъективного, внутри его как биосоциальный поток и тенденции объективного развития, доходящие до глагольных ментальных модусов и смыкающиеся с ними. Но это вовсе не трансцендентно-имманентное бытие с совмещением противоположных свойств, а целостность субъективности без трансцендирования как такового, а с нее диалектизацией. Идея «Все Мир» в виде некоего глагольного смысла не обнаруживается в осознании как «идея трансцендентного предмета». Скорее это онтологическое духовно-чувственное бытие субъекта в гносеологическом процессе существования. Конечно, мы видим этот мир опосредованно через связку сознание-осознание. Но это не меняет сути дела, ведь мы мыслим «все сразу», а не только «трансцендентный предмет». Это представляет собой обычное свойство «смысловой реальности», не зацикленной на потенции единичных вещей. Имманентные чувственные переживания, прежде чем стать имманентными, должны пройти через ментальный «корпус осмысления», связаться со всей Вселенной и выйти на простор действия. Сознание не может быть замкнуто на уровне чувственного, в противном случае и возникает идея «трансцендентного предмета». Оно диалектизируется с процессом объективного. Будучи тождественным с осознанием, но только в процессе развития, сознание выражает лишь онтологическое бытие. Принятая многими исследователями «дуалистическая субъективно-объективная онтология» чревата последствиями своего прародителя в виде «корпускулярно-волнового дуализма». Действительно, отрыв субъективного от объективного в гносеологическом плане лишен смысла. Такой дуализм необходимо рассматривать как диалектику становления субъективности в виде связки «Я»-«Не-Я». А само становление как неизбежную диалектизацию субъективности. Единство бытия не в совмещении его «слоев» или «уровней» в дуалистической парадигме. Истинное бытие должно не соотноситься с надиндивидуальной реальностью, а смыкаться с ним в целостность. Бытие как и субъективность для того чтобы существовать должны диалектизироваться как целостное глагольное существование. 3.3. Как и почему диалектизируется субъективность Субъективность это целостность, которая должна существовать и развиваться. Такое положение вещей принимается подавляющим большинством исследователей. Если субъективность преподносить как феномен, как «сферу субъективного», то это не целостность феноноумена – она не может существовать и развиваться. Целостность становиться при раздвоении сущности путем ее поляризации. Она развивается далее в ходе непрерывной дальнейшей поляризации, которую в данном случае необходимо понимать как диалектизацию. Субъективность есть все внутреннее и внешнее субъекта, включая «душу и тело». То есть все «Я» и все «Не-Я», которые развились и развиваются в ходе диалектизации из единой сущности в виде прасубъекта как эндофеномена. Они представляют собой две сущности в единой целостности – в противовес дуалистическому «одно единое, выступающее в двух ипостасях». Тогда нам становится понятно, почему происходит непрерывная диалектизация субъективности вместе с самим субъектом. Диалектическая связка субъективное-объективное подобна более общей целостности типа «явление-процесс». Это же прослеживается и во всеобщей формуле сущего бытия: «Мир – Существует». Более трудно обычно происходит понимание того, как происходит диалектизация субъективности. Прежде всего, необходимо очистить сознание-осознание от «мешающих элементов» типа: «трансцендентного предмета», «сферы субъективного», «надиндивидуального бытия», «сверхчувственнности», субстанционального бытия», «имманентности сознания» и других. Диалектическая субъективность выражает все, что касается субъекта, а ее диалектизация необходима для его существования в нашем мире. При этом «границы» субъективности пролегают с одной (внешней) стороны от сенсорного контакта, с другой (внутренней) – от входа в субъект биосоциального потока (ментально-вербального общения с социумом) и объективности самоорганизации. Иного не дано во «Все Мире». Подходы к пониманию субъективности, такие как элиминация, функционализм, тождественность, параллелизм субъективного и объективного не позволяют понять, как и почему они сосуществуют без проблем и надуманных умозрительных или спекулятивных концепций. Диалектизация субъективности это гармонизация субъекта во внешних с обществом и природой) и внутренних (с самим собой) отношениях, уравновешивание ее материальных поступков и духовных помыслов. Но есть некоторое смысловое отличие. Если гармонизация заключается в самом субъекте, то диалектизация (развитие) подразумевает содействие – двойное действие, как самого субъекта-личности, так и общества в диалектической связке с ним. Уравновешивание не всегда сопровождает развитие, например, в случае социальных пороков. Диалектизация субъективности «начинается» с появлением связи «Я - для себя»-«Я - для других», то есть всегда. Межличностные отношения оказываются основой гармонизации этой связи. Биосоциальный поток регулируется, как обществом, так и субъективностью личности, и связью между ними. Гармонизация связи происходит постоянно под действием факторов гуманизации. Например, все люди, которые многого добивались в жизни и чтятся доныне потомками, были целеустремленными и очень усердно работали над собой, шли к духовному развитию, к уравновешиванию связки осмысление-осознание а не к материальному. Даже если материальный достаток был, то мало что значил. Почему? Да потому, что именно процесс объективного субъективности дает возможность развиваться явленной сфере субъективного в нужном русле, но диалектизирует личность только совместно с ним. Недаром считается: истина в процессе. Истинное всегда общечеловечно, но не только материальное. Субъективность должна оставаться целостностью, а это значит, должно быть определенное устойчивое равновесие субъективное-объективное или «Я»-«Не-Я». Нарушение равновесия означает патологию личности. Диалектику часто ругают за то, что она... может обосновать что угодно. Это так, но «что угодно» это явленное, которого бесконечно много, а не процесс, из которого оно субъективно вытекает. Достоинство диалектики в том, что она позволяет «увидеть» гносеологический процесс. Например, художник запечатлевает одно мгновение. Но как много мыслей оно наводит – на процесс. Почему? Потому что бесконечность художественных правд слита в один процесс истины. Это та же диалектизация субъективности. Или другой пример: причина гипотетичности коммунизма в том, что не происходит диалектизации субъективности по понятной причине – не виден сам процесс. Он потерян вместе с интересом трудиться, развиваться. Пресловутая уравниловка приводит к его омертвлению, несмотря на лозунги о духовной гармонии. Так рвется связь субъективности с биосоциальным потоком общества. Соответственно, нарушается равновесие «Я»-«Не-Я» и должная диалектизация субъективности отдельного субъекта. Необходимо учитывать, что при этом страдает и субъективность общества в виде неадекватных законов и прав из-за возмущенной обратной связи биосоциального потока. Гармония «Все Мира» в диалектической связи личности и общества через общечеловеческие ценности. Тогда человечность (качество субъективности и очеловеченности субъекта) это «гармония мыслей и чувств». А диалектизация субъективности – процесс гармонизации мыслей, чувств и поступков. Низкая образованность личности следствие затрудненной диалектизации ее субъективности, когда субъективное не соответствует объективному, субъективное восприятие не соответствует объективному процессу развития. В связи с этим можно привести множество примеров. Хотя бы: невосприятие большинством населения классической музыки, особенно симфонической. Объективно – музыка должна восприниматься, но субъективно – этого не происходит или происходит не в направлении, заложенном общечеловеческими ценностями. Причина – недостаток саморефлексии при диалектизации субъективности, как субъекта, так и общества, и природы.. Альберт Эйнштейн отмечал, что «Достоевский дает физику больше, чем любой мыслитель, больше, чем Гаусс». Почему? Ф. Достоевский дает ключ, смысл, процесс, на основе которого можно понять все явления и самодиалектизоваться, усваивая эти ценности с соответствующими поступками от субъективности. Но писателя самого нужно прежде понять, а для этого субъекту важно пытаться и пытаться понять, много заниматься своим духовным развитием, находя согласие с собой (то есть со своей субъективность, что означает ее адекватную самодиалектизацию). Можно и не понимать ничего, мир не умрет без этого. Но тогда в субъекте пропадет человек, а субъективность перестанет развиваться и диалектизироваться. Явление умирает – процесс остается. Явление «развивается» только в процессе, обретая все новые и новые формы. Процесс диалектизации субъективности отдельного субъекта может прекратиться, на процесс существования мира при этом вряд ли нарушится. Правда (истина) в процессе и в явлении одновременно. Она не фиксирована, развивается как процесс их связи – это и есть смысл жизни. В вопросе диалектизации субъективности обычно все упирается во взаимоотношения (по принципу прямой и обратной круговой связи), как внутренние, так и внешние. Человечность материальная заключается в поступках, человечность духовная – в осмысливании этих поступков с целью дальнейшего их улучшения в направлении, показываемом общечеловеческими ценностями. Их связь нерушима и она заключается в непрерывной диалектизации субъективности. Например, ребенок обжегся об утюг, поглядел на него, подумал и понял, – больше он к нему не прикоснется. Это тоже «частичка» диалектизации его субъективности. Но нужно идти дальше. Искусство и духовность в целом возникло не как орудие познания действительности. Оно неизбежное, объективное орудие развития (диалектизации), в том числе связок субъективности субъектов, социума и природы. Цель одна на всех – адекватная связь человека, общества и природы через общечеловеческие ценности. Радость совместного и радость своего тождественны, они развиваются одновременно с диалектизацией субъективности всех «рангов». К сожалению, постоянно имеет место субъективная политизация равновесия «Я»- «Не-Я». Субъективное явленное (политика) мешает объективному процессу диалектизации через капитальный отбор. Этот отбор мешает развитию общечеловеческих ценностей в виде грегарного отбора, подобно развитию физиологических ценностей в виде естественного отбора под действием внешних факторов. Собственно сам отбор обусловлен неизбежностью связи человека с обществом, субъективного с объективным, случайного с закономерным, прерывного с непрерывным. Эти субъективные противоречия... объективны! Это не противоречия субъективности, а недостатки ее диалектизации, в том числе на уровне социума и его связей с субъектами. Вся сложность восприятия общечеловеческих ценностей и диалектизации субъективности заключается в том, что объективное субъективно, а связка «Я»-«Не Я» это процесс! Как образуется процесс? Правильно, через явления. Сколько энергии нужно приложить, чтобы он «пошел», то есть осмыслить явления и «почувствовать» процесс? Это зависит от уровня очеловечивания, который упирается в проблему адекватности явленного и процессного, адекватности восприятия и усвоения (развития) общечеловеческих ценностей. То есть все упирается в качественную «сторону» диалектизации субъективностей. Получается замкнутый логический круг, непонятное: личность, чтобы диалектизировать субъективность, должна активно осмысливать происходящее. Но чтобы активно осмысливать, она должна быть сама диалектизированной? В чем тут дело? Как заставить ученика заниматься лучше? Только через него самого. Это диктует круговая диалектическая связь, когда личность замыкается на обществе, нуль на бесконечности, явленное на процессном через ничто. Бесконечность явлений при незнании процесса вредит диалектизации субъективности и самой личности во внешних отношениях. Прежде узнай: чего ты хочешь? Насколько это вяжется с общечеловеческими ценностями? Если ничего не хочешь или хочешь того, что идет вразрез с процессом, – значит, ты ничего не понял в этой жизни!.. Наивно полагал выдающийся мыслитель 19-го века Ф. Энгельс, что «Маркс открыл законы человеческой истории». Этих законов просто нет и быть не может. Иначе диалектизация субъективности свелась бы к простому натаскиванию по явлениям, как это часто мы видим сейчас. Известно его «открытие» роли труда в превращении обезьяны в человека: «Труд сделал человека и человеческое общество». Но труд оказался субъективным явлением, а историю сущего «делает» «ничто» с «помощью» четырех отборов (факторов развития), историю человеческую – «ничто» с помощью двух социальных отборов. К чести Ф. Энгельса, к концу жизни он осознал свою ошибку и разочаровался в так называемом диалектическом материализме. Это диалектизация большой личности ... То есть нужна гармонизация помыслов и поступков, исходящих от общечеловеческих ценностей. Причем непрерывная, с постоянной корректировкой материального и духовного – это процесс диалектизации субъективности в целостном виде. Тогда будет и творчество – имманентное качество субъекта, которое ему не дают реализовать по разным причинам, в основном практически-меркантильным. Любое творчество несет доброту, в том числе наука. Творец создает (более верно: развивает) процесс как обобщение, которое воспринимается через явления. Взять хотя бы любой литературный образ: он не натуралистический, а синтетический, обобщенный из типичного единичного. Из этих явлений сотворец строит свой новый синтез на основе заданной доброты творца. Это выливается, в конце концов, в новый, более адекватный общечеловеческой направленности поступок. Так сотворец активно диалектизирует как личность субъективность, не только свою, но и других субъектов, общества и природы, развиваясь сам и возвышаясь над тем «трансцендентным предметом», который, якобы, ему не познать. Человек слит с природой. Природно-эстетическое равновесие всегда направляет диалектизаци субъективности. Но... далее все зависит от самого человека: от его интереса и возможности сочетать возвышенное духовное и приземленное материальное. Это уже известное нам равновесие «Я»-«Не-Я». За некоторым довеском в виде неизбежного случайного, явленного, которое не меняет процесса, но может сломать жизнь отдельного субъекта в случае существенных перекосов в диалектизации его субъективности. Это может сломать и существование целых государств, недаром революции и войны лишь продолжают возмущения общественного осознания и его субъективности. Отсюда можно заключить, что только на основе сотворчества возможна диалектизация субъективности и личности в целом. В этом случае личность обладает более широким спектром действия за счет связей с обществом, с которым он находится в целостности диалектического взаимодействия. При диалектизации личности происходит обязательное связывание представленной чувственной красивости с усвоенной духовной красотой. Так образуется прекрасное. Всякая общечеловеческая ценность не обязательно красива внешне. Но внешнее при осмыслении субъективностью обязательно должно перерасти в красоту внутреннюю. Так могут связываться целые поколения и века. Беда современной эстетики аналогична. Она видит прекрасное или чувственной формой или духовным содержанием, без их связи. Только поэтому у нас хромает образование: пытаемся учить на прекрасном, а оно оказывается подмененным красивостью, которая не усваивается. Отсюда вытекают существенные проблемы диалектизации субъективности учеников. В результате, например, школьник, даже будучи одухотворенным, что уже маловероятно, попадая в «непрекрасное» бытие, забывает об эстетике. Или наоборот, видя красивые натюрморты или «мультики», забывает об их духовности. Это созерцательность, которая также не ведет к диалектизации субъективности. Тогда еще более очевидным становится решающая роль сотворчества в диалектизации субъективности развивающейся молодой личности. Полюса эстетики: созерцательная животная красивость и ортодоксальная религиозная духовность должны быть отброшены жизнью. Они красивы субъективно, математически правильны, но не являются прекрасными уже по И. Шиллеру. А значит, их субъективность не диалектизирована. «Освоение человеком мира» – это абсурд воинствующего материализма. «Законы красоты» сами вытекают из творчества как явления процесса. То есть речь идет о красивости, об эстетизации. Но эстетизация лишь отправная точка для диалектизации субъективности личности, своего рода начетничество. Начетничество необходимое для осмысления. Однако нужно идти дальше. Право творца на связывание низменного и возвышенного в общечеловеческие ценности должно преследовать право сотворца воспринимать эти вещи по-своему, но закономерно направленно – на дальнейшее сотворчество. Тогда это будет не эстетизация, а диалектизация субъективности в широком понимании этого процесса. Все зависит от мотивации интереса, а она – от уровня образованности, развитости, диалектизации субъекта, в конечном счете. Если человек не находит ничего более достойного, чтобы заглушить душевную тоску, он пускается во все тяжкие. Согласно А. Блоку существует «мира восторг беспредельный» – торжество жизни, вечности ее развития. Этот восторг следствие диалектизации субъективности личности, которая зависит, как от нее самой, так и от общества, и от объективных тенденций развития «Все Мира». Вот чем уже невозможно пожертвовать. Иначе человек превращается из целостного субъекта существования в скотину... Что объединяет личности? Можно говорить о коллективизме, о совместном труде, о духе нации, «а как иначе?» Но связывает не материальное и даже не биосоциальный поток. Последнее лишь средство, следствие необходимости развития. Объединяет человечность субъективности как процесс связи «Я»-«Не-Я». То есть одиночество (явленное) с одной стороны и общечеловеческое (процессное) с другой. Налицо диалектическая связка, а человечность как качественная мера субъективности – результат диалектизации личности при развитии этой связки. Субъект, зачастую, остается наедине с самим собой. Саморефлексии анализируют его субъективность, его самость. Далеко не всегда она находит «отдушину» (от слова «душа»). Для согласия с самим собой. Вроде, должна продолжаться диалектизация субъективности, а одиночество гнетет. Что стоит за одиночеством? Драма. Человек не ощущает процесса диалектизации, а он есть всегда. Человек чаще страдает от бесцельности жизни, пустоты. Человечность наполняет его интересом. Почему диалектизация обязательно должна сопровождаться болью? Нет, не должна. Значит, это не диалектизация. И всегда есть вариант избежать как боли, так и тоски? Для больших личностей это не применимо. Но в общем – явленное должно сливаться с процессным, тоска как процесс связывается с болью – явлением; они дают хорошую связку для активизации потенций личности и диалектизации его субъективности.. То есть тоска, одиночество, духовные контрасты всегда дают большой стимул для диалектизации. Одиночество это движущая сила грегарного отбора. Оно всегда подстегивает и заставляет двигаться в нужном направлении. Основа крепкой семьи – сходство интересов. А не характеров. Только на этой основе супруги могут слиться в процесс. Близость духовности и душ вообще – непременное условие успешной диалектизации не только личной субъективности, но и общества в целом, а значит и отдельной личности. Как уже отмечалось, движущая сила диалектизации – неизбежность связи процессное-явленное. Как ни парадоксально, но успех семьи во многом зависит от общественного мнения. Почему так? Да потому, что слияние супругов в процесс во многом определяется самим процессом, хотя они об этом обычно не догадываются. Совместные заботы зависят и от условий проживания, и от необходимости быть «как все», и от помощи общества. А не только от них двоих, от их любви как продолжение совместной диалектизации. Дело в том, что общественное мнение (субъективность социума) это требование нравственности в процессе диалектизации личности. А нравственность это ансамбль явлений человечности (представленное). Для его усвоения, связи и развития в процесс, – самим личностям необходим все тот же «отрыв» части «Я» в виде «Не-Я». То есть, налицо необходимое замыкание круга диалектизации субъективности. Отрыв «Не-Я» от «Я» может происходить только на основе развития усвоенных общечеловеческих ценностей. Трудность для субъектов заключается в том, что это развитие должно быть совместным (сотворчество). А чем выше образованность каждого из них, тем выше их индивидуальность, а значит совместное усвоение (сотворчество) происходит трудней и больней. Не потому ли процент разводов супругов с высшими образованиями выше среднего, особенно по инициативе женской стороны. Это, очевидно, следствие перекосов диалектизации не только отдельных субъективностей, но и общих, социальных, завязанных на природных факторах в том числе. Неизбежность диалектизации личности диктуется самой жизнью. Если субъект останавливается в своем развитии, он непременно деградирует. Равновесие материально- духовное направлено по кольцевой диалектической связи на материализацию, на действие, которое должно сочетаться с духовными помыслами на основе общечеловеческих ценностей. В противном случае развивается субъективное одиночество, вплоть до гибели человека как личности. Причина диалектизации не только в практическом удобстве, в приобретении материальных благ, как обычно считается. Мы уже убедились, что это не так и приводит оно к отрыву от духовного. Объективное развитие действует только совместно с субъективным, через него. Эта неизбежность приводит к очевидному выводу: человечность не насадишь, она должна быть сознательной. Диалектизация действует и заставляет идти к этому, даже если человек этого не хочет. В противном случае, как уже убедились на последнем примере, он гибнет для общества. Если человек хочет быть лучше – он идет по второму пути, то есть развивается, диалектизирует. Есть третий путь – «плыть по течению», – он ведет к остановке развития и, в конечном счете, к деградации личности, поскольку необходимо действие, активное участие, осмысливание и усвоение общечеловеческих ценностей. Неизбежность диалектизации субъективности всех «уровней» (очеловечивания, объективации, направленного равновесия) исходит еще из того, что, хотя материальные блага «ближе», но без духовных приоритетов их нет вовсе. Только совместное развитие в единой целостности обеспечивает адекватное развитие субъекта и диалектизацию его предикатов. Общечеловеческие ценности сочетают как материальное, так и духовное. Остается усваивать и развивать их. Тогда будет материальное. Но в стремлении будет и ощущение (траектория) процесса – духовное «начало», более «чувствительное» к диалектизации субъективности.. Вопросы диалектизации субъективности не решаются сами по себе, пока не коснутся живого (материального). Тогда начинаются споры: стоит или не стоит? Помните призыв Т. Манна к действию, чтобы познать самого себя. Казалось бы, что может быть проще – действуй! Хорошо, действуешь, но, что говорится, «не в ту степь». Не беда, ты ищешь. Если ищешь, – значит, осмысливаешь. Если осмысливаешь, – значит, находишь нужное. Иначе, зачем человеку дана голова? Чтобы развивать разумно свою самость, свой феноноуменальный мир. И здесь диалектизация субъективности занимает одно из приоритетных «мест» в ранжировке приоритетов личностного развития. 3.4. Мифы функционализма Многочисленная когорта исследователей создавала функциональный подход к решению психофизической проблемы как «позитивное решение» этого лжепарадокса. Многие критиковали его дуалистические мифы. Много говорилось и анализировалось, но далеко не все. Например, умалчивалось то, что функционализм можно довольно легко инвертировать в диалектику, стоит только придать ему пресловутую «обратную связь», чтобы превратить феномен аргумента или функции в феноноумен аргумент-функции. Известный дуализм материи, которая может выступать в двух ипостасях, предусматривает обязательное обращение субъективного в функциональную зависимость от того же материального. Однако, не секрет, что субъективное так же влияет на материю, как и она на субъективное. Недаром возникли теории психофизического тождества или интеракционизма, которые предусматривают активное взаимодействие материального и идеального. Правда, при этом эти образования соотносятся друг с другом, даже находясь в тождественном виде. Понятно и то, что мы прежде думаем, а только затем что-то совершаем действиями. Выходит, что существует-таки вполне явственная обратная связь, и в этом смысле сама материя является функцией субъективного. Такая «взаимность отношений» диктует взаимосвязь. В этом случае получается не дуальная избитая конструкция, а взаимофункциональная зависимость функции и аргумента. А это есть не что иное, как становление целостности «Я»-«Не-Я» и ее развитие, в том числе в виде диалектизации субъективности, если принимать ее за диалектическую связку: сфера субъективного-процесс объективного. Если рассматривать такое действо в более широком сегменте мировоззрения, то сущее можно принимать равновесную целостность явленного (барионное вещество) и процессного (непроявленное вещество как виртуальная субъективность) совместно с объективными тенденциями внешне-внутреннего развития. Причем, в количественной оценке видится явное преимущество нематериальных субстанций. Когда мы говорим «Мир – Существует», то имеем в виду, что материальное и нематериальное развиваются в диалектической глагольной связке безо всяких функциональных обязательств. Когда мы свидетельствуем, что существует «Все Мир», то понимаем под этим всеобщую связанность, как мира материального, так и нематериального, но «Умопостигаемого Мира». Однако при всем этом мифы функционализма оказались крайне живучим образованием, обратной связи и диалектической субъективности они явно не желают, а диалектизации субъективности тем более… Можно продолжить наши исследования вглубь функционализма и утверждать его некоторые особенности, которые пока мало изучены. Так, очевидно, имеет место единичная функциональная специфичность субъективности относительно процесса развития, которая, как правило, проявляется на фоне тенденции направленности существования субъекта. При этом происходит «осцилляция» материальных выраженностей (в конечном счете, поступков субъекта) вдоль объективного тренда развития, «задаваемого» поляризацией сущности. Такую функциональную зависимость можно охарактеризовать как известный «зигзаг развития». Однако это не есть функция «субстанционального бытия», имеющего природу соотносительности. Это обычное целостное диалектическое сосуществование, в котором функция и аргумент тождественны, по крайней мере, в процессе гносеологического развития. Поэтому попытки функционализма «привязать» субъективное кредо», например, к «эмерджентному материализму» или «информационному подходу», мягко говоря, некорректны. Причина тому достаточно веская – отсутствие субстрата в классическом исполнении, функцией которого было бы то «что он делает». Если даже принять в таком случае в качестве субстрата факт аксиомы невозможности неразвития, то он может делать только то, что «Мир – Существует». Здесь мы наблюдаем парадоксальную несообразность: «мир существует потому, что субъективность развивается»? Реально же дело обстоит наоборот, и эту катастрофическую несообразность можно причислить лишь к дуалистическому характеру функционализма с его невозможностью диалектизации вообще, а субъективности в частности. Подобным образом ведут себя глагольные ментальные модусы различных модальностей процесса объективного, формируя «сгусток» мыслей, пригодных для оптимизации рефлексией, осмысления, осознания и дальнейшего действия. Но все это происходит под эгидой действительной диалектизации целостности субъективности. Кажущаяся функциональная зависимость от материального при этом заключается лишь в соотнесении с окружающей ментальной обстановкой «трансцендентного предмета», которую «задает» все та же тенденция направленного развития с курсом на диалектизацию и материализацию. В этом отношении весьма показательным оказывается «структурная организация» последующей материализации, которая начисто лишена функциональных свойств по причине своей процессности и поскольку выражает собой стремления самоорганизующихся качеств. Однако такие «замашки» функционализма существенно не изменяют процесс диалектизации субъективности, поскольку не нарушают ее целостности. Оказывается наоборот: они лишь подтверждают диалектическую парадигму развития с очевидным признанием действия «обратной связи». Диалектизация субъективности сама является принципом существования согласно тенденции развития в соответствии с формулой «Мир – Существует». Именно она делает мир «Все Миром». * * * Функциональная целостность субъективности это обязательное свойство существования субъекта. Субъективность как « все, что и как чувствует, мыслит, переживает и действует субъект» несет в себе некоторые следы функционализма. Но при этом диалектизация есть функция существования субъективности. Пусть «психика, сознание, сфера субъективного – есть нечто не имеющее самостоятельного, субстанционального бытия». Но она обретает свое становление и существование в ходе совместного развития в целостности с осознанием и процессом объективного. При этом функционирование субъективности вовсе не отрывается от онтологического бытия и материи в бытийном ее понимании. Тем не менее, функциональный подход упорно противопоставляет субъективность материи, под которой мыслит «Все Мир», а не связку «Я»-«Не-Я» (ее не разорвать даже функционализму). Это первый и основной миф функционализма. Функционализм смешивает психическое и субъективное, наделяя их процессуальной природой, оставляя за мозгом прерогативное право их «производства». Но в таком недиалектизированном рассмотрении проблемы субъективно-объективного субъективность не может диалектизироваться, а потому не может существовать как некая целостность. Тогда создается впечатление, что существует мозг (хотя он принципиально не может этого сделать сам по себе), а не субъективность как целостное образование. Это второй и крайне одиозный миф функционализма, который вообще отрицает возможность диалектизации субъективности и даже саму ее сущность в диалектическом виде. Если принимать субъективность как функцию более высокого «уровня», чем другие процессы внутри субъекта, то это будет выглядеть как «системное свойство», нередуцируемое к процессам более «низкого» уровня, не может актуализироваться (материализоваться). А значит, и существовать. При этом кажущаяся функциональность субъективности как целостности оказывается вообще лишенной какого-либо смысла. Это третий миф функционализма, который неоправданно ранжирует по «уровням» процессы жизнедеятельности субъекта, хотя подразумевает под ними, как правило, нечто материальное. О какой диалектизации субъективности при этом можно вести речь, если она заведомо принимает материальный статус? Полагая, что физическое не представлено в субъективном (как нематериальном образовании несуществующего толка), что оно полностью элиминировано для субъекта, функционализм разрывает связь «Я»-«Не-Я». То есть, отделяет тело субъекта от его души (Д. Дубровский, 1980). Этот четвертый миф функционализма вообще чужд диалектизации субъективности. Полимодальность «эмерджентных свойств» как системная основа такого подхода к решению психофизической проблемы вовсе не обосновывает целостность субъективности и обычно сводится к интеракционизму с его некорректной соотносительностью процессов взаимодействия (Д. Марголис, 1986). Диалектические взаимодействия такой подход не рассматривает. Понимание психики как «управляющего» поведением субъекта граничит с функцией процесса объективного и ментальностью. Однако материальность такой психики («электрическая деятельность» мозга и нейронной сети) ведет функционализм в «тупик одиночества» с дуалистическим отрывом от процессной субъективности, которая не может не диалектизироваться. Этот пятый миф функционализма не позволяет актуализировать даже некоторые кажущиеся функциональные свойства субъективности. Признание возможности математического моделирования психики и ее функций есть свидетельство количественности и дискретности этого комплекса как материального образования, в отличие от нелокальных процессов субъективности. С другой стороны, если функция не меняет своего значения при замене субстрата на эквивалентное образование – это означает процессность самой функции. Отсюда появляется возможность необходимого становления целостности и ее диалектизации. Тогда выявляется дуалистическая природа функционализма, которая чужда диалектики субъективности. Если функция мозга представляется то процессом, то некоей материальной субстанцией, тогда связь между ними полностью отсутствует, а априорное нечто руководит проявление то материального, то процессного. Это еще один миф функционализма, мешающий существованию мира и субъективности. Понятно и другое – что психика не может быть инвариантной по отношению к физическому, если она, хоть как-то связана с субъективностью в целом, а не только с чувственной сферой субъективного. Функция мозга может обладать некоторой временной нелокальностью, но она не может выражать «актуально-потенциальную структуру субъективного». Такое происходит уже по той причине, что такая структура может быть лишь материальной, тогда как ментальные модусы как нечто непрерывное, хотя и потенциальное, структуры вообще не имеют. Зато структурой обладает сам мозг как субстрат функционализма. Однако он сам по себе не «управляет» деятельностью психики, а тем более диалектизацией субъективности. Наивно принимать за целостность субъективного «проявление крупномасштабной функциональной целостности мозга», поскольку «макрофункции» это процессы взаимодействия, которые не могут слагаться из неких дискретностей даже в их бесконечных количествах. (теорема Гёделя, континуум-гипотеза Кантора). Субъективное как качество открытой системы не может существовать в дискретном интервале параметрического времени, оно как процесс живет в объективном времени. Отсюда и временная нелокальность субъективности в целом. Полимодальная специфика мозговых сенсоров уходит в бесконечность процессного действия в ранге субъективности, что не предусматривается функционализмом. Он конструирует из материальных элементов нематериальный мир, который более выглядит как мир мифический – хоть и системный, функциональный, но сводимый к субъективной целостностью с ее непрерывной диалектизацией развития. Таким образом, функционализм не в состоянии решить проблему диалектизации субъективности, даже несмотря на некоторую ее функциональность по отношению к субъекту. Его дуалистическая концепция препятствует «переносу» функции в русло действий, поскольку смысловая составляющая субъективного не может быть размытой из-за «модальной специфики». Диалектизация жестко привязана к глагольной потенции существования субъекта. Мифология функционализма основана на разрыве ментального и чувственного вместо их связи в целостность. 3.5. Соотносительность как иллюзия диалектизации Соотносительность – основное дезорганизующее начало, делающее беспомощными многие концепции решения проблемы связи субъективного с объективным, в том числе субъективности в целом. Негативность соотнесения происходит из факта отсутствия связанности, без которой не может быть существования и развития. В этом отношении соотнесение, например, в случае теории «тождественности» вроде бы что-то «уравнивает» и делает образование, похожее на диалектизацию. Но это лишь иллюзия, поскольку деланные «противоречия развития» не позволяют делать заключение об их целостности как тождественного образования. Многие подходы, например функционализм, стараются математизировать «отношения» субъективного с объективным. Разрабатываются алгоритмические концепты, позволяющие вычислить, якобы, модели субъективного. Но соотнесение, будь оно «параллельным, функциональным или тождественным», это противоречие, а не связь, которая «создает» целостность. К сожалению, математические методы основаны на априорных количествах, а не на качествах, связанных с количеством. Поэтому вопросы непрерывности и бесконечности математически описываться не могут. Получается, что такое соотнесение это иллюзия истинных диалектических процессов, происходящих в мире, в том числе диалектизации субъективности. Материя как «начало», производящее субъективное и, одновременно, отличное от него априорно соотносится с ним. Известные механизмы развития, как правило, соотносительны. Триадность развития развивалась многими философами уже с античных времен. Классическая материалистическая диалектика основана на относительности двух начал с выработкой третьего равновесного отношения между ними. Уже триады Платона диалектически интересны тем, что связывают идеи (рациональное начало) и чувственные вещи (материальное начало) посредством математических объектов. Однако такие математические объекты снова соотносят и создают иллюзию диалектизации. У Канта разум раздваивается на противоречия (антиномии). Современные диалектические воззрения лишены соотносительности, они основаны на так называемой «триаде поляризации» типа: поляризация сущности – (процессное + явленное) в целостной связке с дальнейшим существованием и развитием. Подобное применимо и для субъективности в виде связки сферы субъективного с процессом объективного. Как видно, в этом случае отсутствуют какие-либо противоречия, а «составляющие» целостности тождественны именно в процессе развития. Классическая триада Гегеля (тезис – антитезис – синтез) тенденциозна. Составляющие триады отрицаются в развитии, превращаются в противоположности, которые, якобы, борются между собой. Отрицание по Гегелю – движущая сила развития, борьба противоположностей. Вместе с тем, у Гегеля отмечается тождество бытия и мышления (психофизическая проблема). Характерна другая триада Гегеля – в развитии абсолютной идеи: 1. Развитие в собственном лоне. 2. Развитие в сфере инобытия. 3. Развитие в духе. Такая триада весьма напоминает поляризацию сущности с раздвоением на диалектическую пару: материя-дух. Однако классическая триада Гегеля не рассматривает процесс образования синтеза с качественной инверсией, рефлексию тезиса под действием антитезиса, тенденциозно противопоставляет составляющие диалектической пары, разрывая их. Это ли не иллюзия диалектизации? Более слитно выступает процесс развития в восточных учениях. Принцип «инь-янь» нужно рассматривать как связь и дополнение двух начал в триаду типа: инь / янь = сущность. Но и здесь имеет место соотнесение качеств, а диалектизация лишь иллюзорна. Диалектический материализм выдвигает три закона развития: единства и борьбы противоположностей, переход количества в качество, отрицания отрицания. Это равноценно триаде типа: количество / антиколичество = качество с отрицанием противоположностей. Но противоречия как соотнесения остаются. В православной религии многие века остается непонятным принцип троицы: бог отец – бог сын – бог дух. Такая триединость становится понятной с позиции триад – она равноценна триаде Гегеля типа: бог отец = бог сын / бог дух, находящейся в диалектической связи – развитии. Однако такая связь весьма иллюзорна из-за идеализации всей триады, но не ее диалектизации, как в случае диалектизации субъективности. В таком «божественном» понимании отсутствует главное – целостность… Согласно воззрениям К. Поппера, соотнесение как метод проб и ошибок является простейшим в теории познания, но не лучшим. Его «третий мир» соотносителен с «первыми» мирами. Диалектический метод должен быть основан на постепенном, но неуклонном приближении к истине. Истина – процесс, а не явление. Процесс невозможно охватить методом проб и ошибок, поэтому предпочтительнее выглядят методы, основанные на разложении процесса в ряд явлений, ранжировке их по степени важности и постепенном улучшении приближенной теории. Здесь диалектика выступает в качестве гносеологического метода, в котором сущность поляризуется, а «полюса» ее взаимодействуют с продвижением вперед по триаде развития. Речь не идет о противоречиях, но о «полюсах», которые взаимодополняют друг друга и связаны воедино в диалектическую связку. Важно не отрицание, а связывание, поскольку отрицание, даже если учитываются лучшие стороны предшественника, не связывает их без рефлексии и активного использования, а рефлексия чужда иллюзорному отрицанию. Такое рассмотрение процесса плодотворно, но оно не подобно триаде Гегеля. Оно подразумевает направление развития – логика развития задается. Чем или кем? Оно заложено в самом процессе развития, поскольку процесс не может быть остановлен или быть хаотичным – из хаоса непременно возникает направленность. Почему процесс не может быть хаотичным? – поскольку в бесконечности замыкается сам на себя, а циклы возврата к уже бывшему не могут служить источником развития. К тому же в бесконечности исключены повторения, если есть направление, цель развития. Сходящийся ряд сходится в случае неизменной сущности. Если сущность постоянно изменяется, то развитие процесса и его описание рядом явлений находятся в постоянном изменении. Это и есть диалектизация, например, субъективности безо всяких соотносительностей. Процесс и его описание явлениями соотносятся между собой как непрерывное и дискретное, между ними качественное различие. В этом заключается глубокий смысл триады поляризации и развития – необходимо наличие связи между процессами и явлениями, то есть наличие двух взаимодействующих сторон. Если стороны лежат в разных размерностях – необходимо наличие средства связи, который должен достигать глубинных слоев связи (самого процесса). Ярким примером могут быть волны Де Бройля, когда волна-частица рассматривается в диалектической связке: процесс (волна) улавливается в глубине, на микроуровне. Частица улавливается на макроуровне. Таким образом, непрерывность «улавливается» (процесс) иллюзорно только в ряду приближений (явлений). Метод проб и ошибок соотносительно отвечает на вопрос: да или нет. Куда идти дальше? –лишь наугад. В диалектической связи: если «нет», то куда идти, чтобы было «да»? В этом случае нужен всесторонний охват процесса, чтобы хотя бы в общих чертах знать, куда идет процесс – с дальнейшей аппроксимацией или итерацией действиями. Это «куда идет» задается по идеальной программе, но с материальной корректировкой. Как узнать ее? – только на микроуровне или в связке диалектических «полюсов» типа субъективности и ее диалектизации. Как можно уловить непрерывное? – только через явления по диалектической триаде. То есть, сама диалектика органически необходима в процессе познания. Как сущность задает развитие? Во-первых, через диалектическую поляризацию (хаотичность связей направляет). Во-вторых, через идеально-идеальную связь. В первом случае развитие направляется. Во втором случае нужна дополнительная идеально-материальная связь поляризованных образований, которая в своей основе является поляризационным процессом, который равноценен диалектизации. Классический триадный диалектический процесс развития отличается ориентацией на соотнесения и противоречия, которые являются движущей силой процесса. Иллюзорные противоречия это всегда действительные полюса поляризованной сущности, которая задает процесс развития. Во взаимодействии полюсов происходит процесс, а не в их отрицании. Нужна новая парадигма и методология поиска истины. Прежде нужно находить не явления, а полюса. Диалектическая связь подразумевает взаимодействия полюсов: явления и его диалектического отражения. Эта связь материально-идеальная. Благодаря ей происходит как проявление, так и отражение (рефлексия), как поступок, так и его корректировка, благодаря матрице, задаваемой при первичной поляризации сущностью. В общем виде процесс происходит в виде появления виртуальной, уходящей в бесконечность связи, проявление которой вообще не всегда возможно, а если и возможно, то это зависит от качества внешней связи (наблюдатель), которая может иллюзорно исказить (возмутить) материально-идеальную связь. В результате явление может не отражать тенденцию – функционал развития, а сама тенденция давать проявление внешней связи, искажая истинную материально-идеальную связь – то есть, сам процесс. Таким образом, нахождение диалектических полюсов затруднено по причине не обязательной проявляемости и искажения проявившейся связи. Это видно на примере создания различных теорий поля. Сам факт их множества говорит о ненайденности полюсов триады, тенденции развития. Получается иллюзия диалектизации. В субъективности, например, триада поляризации проявляется наиболее ярко: налицо «полюса» целостности в виде сферы субъективного и процесса объективного, а тенденция развития одна – материализация помыслов в поступки. Каковы условия поляризации сущности, существования и развития вообще? Реально мы живем в условиях равновесия идеального и материального. С одной стороны на нас действует идеально-идеальная связь (информация, законы, мораль и пр.), с другой – материально-материальная связь (вещество, предметы, законы физиологии и др.). То есть мы живем в некотором дифференциально-интегральном объекте (пространстве: тело-дух в виде известной формулы «Мир – Существует»). Сдвиг равновесия в ту или иную сторону приводит к возмущениям связей в ущерб как духовному, так и телесному. Более верно говорить в данном случае о субъективно-объективном континууме совместно с процессом связи между сферой субъективного и процессом объективного. В этом отношении любая соотносительность нарушает целостность связки, диалектизация нарушается, а ее иллюзия негативно сказывается на процессе развития (например, субъекта). Поскольку регулировать существующее равновесие мы можем лишь поступками, то адекватность их — критерий существования личности. Любое материальное равновесие находится под контролем идеального равновесия, и наоборот. Это признак диалектической связки. Нечто, находящееся вне такого контроля, – признак патологии. Телесная болезнь – случай соотносительного выхода тела из-под контроля субъективности, и наоборот. Область саморегулирования определяется инерционностью механизмов самоконтроля и барьером идеально-материального «перехода» (барьер квантования). Очень важно поддерживать самоконтроль мыслей и поступков (рефлексия осознания с учетом общечеловеческих ценностей). В случае функционализма саморефлексия оторвана от рефлексии, поэтому о самоконтроле говорить не приходиться. Поэтому нет выражения самости и диалектизации в развитии самого субъекта. Зато есть иллюзия соотносительного существования. Исходя из условий развития, качество личности оценивается степенью ее поляризации. Отсюда известный вывод: необходимо постоянно трудиться над собой. Условие деполяризации обычно соотносительны и недиалектичны – лень, потеря интересов и прочее – приводит к уменьшению ценности личности для социума и для самой личности (согласие с собой). Нежелание работать над собой (отсутствие стимулов при наличии соотнесения) – главный источник болезней, как духовных, так и телесных. Субъективность должна уравновешивать побуждения тела и наоборот. Критерий такого уравновешивания – общечеловеческие ценности. Смещение равновесия не должно быть долговременным. В случае дуалистических подходов такое равновесие вообще отсутствует, поэтому общечеловеческое не диалектизирует, а субъективность в понимании таких подходов молчит или строит иллюзии развития. Вопрос развития сущности несет в себе три аспекта, которые до крайности запутаны современным материализмом. Это: что такое сущность? Почему она развивается? Как она развивается? Сущность материалистическая – вечно движущаяся материя. Сущность идеалистическая – вечно движущаяся субъективность. Сущность дуалистическая – некая целостность субъективного с объективным. Сущность диалектическая по Гегелю –абсолютная идея, познающая саму себя. Сущность диалектическая в предлагаемой парадигме – бесконечность, обращенная в нуль. Иного не дано. Такое понятие сущности отражает изменчивость мира, его субъективную сотносительность, процессность – непрерывность (идеальное) в бесконечности, дискретность (материальное) в нуле, а диалектическая связь между бесконечностью и нулем (между материальным и идеальным) Почему развивается сущность? Потому, что она не может не развиваться, как не может не расти человек, как не может быть остановлен электрон (при остановке он исчезает), как не может не думать личность. Абсолютная, остановленная сущность это «вещь в себе», не имеющая связей пустота, ничто – бессмыслица и небылица. Это состояние гипотетическое, мгновенное, дифференциальное, неустойчивое – оно есть всегда, но его нет вообще, как смысл, который не увидеть и не пощупать: вроде и есть что-то, но не видно и не понять, есть или нет. Такая неопределенность характерна дли диалектики бесконечности. Как те 96 процентов непонятого небарионного сущего, что вроде и должно быть, но не улавливается. Кроме этого она свойственна дуалистическим подходам к решению психофизической проблемы, когда развития нет, но оно иллюзорно преподносится как диалектизация. Попробуйте поставить два шара друг на друга – будет зафиксировано лишь мгновение (в бесконечности) равновесия – а затем вечное движение. Сколько не ставить – лишь мгновенное равновесие. Только в бесконечном («дурная бесконечность» по Гегелю) можно представить это равновесие устойчиво или в случае бесконечного радиуса шаров – оба эти предположения соотносительны и бессмысленны. Так и сущность. Вопрос: как развивается сущность нагляден в диалектической триаде субъективности: сущность – сфера субъективного + процесс объективного в целостности. А вот почему она развивается не так как в иллюзорной классической триаде – вопрос вопросов. Чтобы понять лучше – обратимся к источнику развития. В классическом диалектическом понимании есть диалектическая пара противопо-ложностей (кто их противопоставил?), которые вроде и едины, но борются (за что и почему?) и отрицают друг друга во имя синтеза. Где здесь связь? Связь теоретически есть, но практически она разорвана, что противоречит самим канонам диалектики. Зачем связываться? Чтобы разорваться? Как идет учет тезиса, если он отрицается? Что за противоречия правят миром? Это с тенденциозной подачи Г.Гегеля пошло по миру отрицание связи. Достаточно понять: откуда берутся соотносительные противоречия, где находится рефлексия. Противоречия исходят от абсолютной идеи, которая не хочет ужиться с миром – и уходит в себя. Это и есть иллюзия диалектизации. Миром правит связь, всеобщая, взаимновсеобогащающая. Отсюда единство «полюсов» поляризованной сущности. Полюса есть (и то условно), но нет в них противоречий, поскольку они направлены на развитие, на связь самой поляризацией, без которой сущность никак не может обойтись. Противоречия отрицают, диалектические связки объединяют. Где истина? Истина всегда в процессе ее поиска (подобно абсолютной идеи, но без отрицания) – в развитии. А это развитие, например, в случае субъективности есть диалектизация. Соотносительность же не дает развиваться субъекту и существовать. Процесс поиска истины, развития сущности непрерывный, именно он связывается с нулем и бесконечностью и вершит диалектическую связь всего сущего. При отрицании нет процесса (процесс отрицания – «дурная» бесконечность – бессмысленный термин ) – связи разрываются, а не развиваются. У абсолютной идеи Гегеля нет развития из-за соотносительности. То есть абсолютная идея (сущность) сначала поляризуется в собственном лоне) не проявлено ни материальное, ни идеальное), затем раздваивается (развивается в инобытие) и получает тем самым связь. При идеально-материальном взаимодействии, например в субъективности, сущность достигается теоретически при исчезновении, как материи, так и субъективности в процессе связи, но не соотнесения как иллюзии ддиалектизации и развития. Выходит, что у Гегеля процесс познания описательно равноценен диалектической триаде, но по триаде классической – он противоположен ей. Противоположен из- за искусственно введенных иллюзорных противоречий и отрицаний. То есть реально нет никаких отрицаний и противоречий. Противоречия появляются тогда, когда тезис (физическое) искусственно, идеалистически противопоставляется антитезису (субъективному). Но если есть противопоставление (процессы внешние) – значит, есть внешняя разорванность. А это не что иное, как обособленность и соотносительность абсолютной идеи или идеализм Гегеля. Ясно, что в связи с этим, применительно к функционализму, «тождество функции не гарантирует автоматически тождество переживаний». Иначе говоря, разрыв внешнего и внутреннего равносилен разрыву дискретного и непрерывного. А значит, никакой целостности мы в данном случае не имеем. Только связь может развивать, но при условии постоянной поляризации сущности, что, как было уже показано, выполняется при любых условиях. Поляризация неизбежна, она охватывает и нуль и бесконечность и каждую точку сущего, она непрерывна и дискретна, в зависимости от того: проявлена или нет сущность. Это означает целостные свойства и диалектизацию в развитии, в том числе и субъективности. Итак, имеется неизбежно и постоянно поляризованная сущность, которая не может не развиваться. Она дает диалектическую связку материального и идеального с процессом связи между ними в виде субъективности. Но ни субъективного, ни материи нет в чистом виде, как и самого бога, поскольку есть диалектическая связка: одно не оторвать от другого, одно не может существовать без другого. Многие мыслители, ученые и лжеученые долгое время искали идеальное и не находили его. Его и не возможно найти, поскольку идеальное существует в материальном, в каждой его точке – и наоборот. Эта связка у нас постоянно на виду, но мы ее не видим из-за соотносительности самого нашего мышления, которое постоянно дает иллюзию диалектизации даже при материалистическом подходе, например, к субъективности. С другой стороны: поляризованная материя тождественна идеальному. Если «психическое, субъективное – есть нечто независимое от субстрата, как функция в «чистом виде», тогда это все тоже соотнесение с разрывам связи и невозможностью диалектизации субъективности как таковой. Поляризованная, не соотнесенная в целостности субъективность тождественнна материальному в совместном развитии, а психическое в этом отношении тождественно физическому. Поляризованная сущность тождественна материально-идеальному качеству. С гносеологической точки зрения сущности материальное в процессе связи тождественно материальному. То есть действительно в любой части материального должно находиться идеальное, и наоборот. Такова диалектика развития: сущность не может находиться «в себе» – неполяризованной, а поляризация осуществляется посредством связи. И не бог (сущность) определяет и направляет развитие, а именно необходимость связи, замкнутость нуля на бесконечность, в конце концов. Тогда психическое должно быть инвариантно физическому, но не инвариантно к самости или индивидуальности субъекта. Такая инвариантность сродни иллюзорному запрету становления целостности и ее диалектизации. Диалектически: если есть материализация мысли, значит, есть и идеализация материи, о чем стыдливо умалчивает диалектический материализм, превратно превращая идеальное и его связи – в одну вечную материю. Материя идеализуется, чтобы затем материализоваться и продолжить развитие по спирали- кольце диалектической связи. Идеальное – разум, сознание, информация, тенденция, законы = отражение – носитель направляющей связь развития. Поэтому вся информация идеальной связи заложена в процесс материально-идеальной связи (субъективности), а не только в сферу субъективного в классическом, иллюзорном ее понимании функционализмом. Вопрос в том: как взять эту информацию, овладеть законами развития для использования в практических целях, во благо общества (прагматизм неизбежен). Он упирается в понимание процесса объективного как «части» субъективности, в создании и использовании новой парадигмы поиска истины. Таким образом, основное активное начало развития сущности – процесс развития и диалектизации феноноумена субъективности. Никакая деятельность, соотнесенная с «духовностью» не сможет заменить субъективные переживания, исходящие от процесса объективного. Материальное может взаимодействовать с материальным лишь посредством субъективного – через идеальную связь. Связь виртуальная, соотносительная как таковая не существует. Многие подходы решения «отношения субъективного к объективному» преподносят лишь завуалированную иллюзию диалектизации этих «отношений». Реально это все та же поляризация и возмущение ее равновесия (поляризация- деполяризация с направленностью развития) посредством материально-материального взаимодействия (взаимодействие полюсов поляризованной сущности). Более того, реально нет ни материального, ни идеального (их не вырвать из диалектической связки) - есть поляризация в виде потока поляризованной сущности, который обуславливает развитие. Есть недостижимая бого-сущность, которая не может существовать иначе, как в поляризованном (связанном) виде. Нет связи (как явления, есть процесс), но есть проявленный результат связи, который важен практически. Поскольку он задает развитие и изменение, то соотносительность обычно теряет смысл. Тогда на передний план выходит диалектизация и развития субъективности, как субъекта или социума, так и природы в виде понятия «Все Мир». Если нам говорят, что «субъективное – есть некая «внутренняя» сторона материи». Это соотносительность функционализма, которая не позволяет разрешить вопросы существования целостности субъективности. 3.6. Диалектизация как процесс становления и развития Диалектическая стратегия существования рассматривает субъективность как целостный феноноумен с непрерывным становлением в развитии связки сферы субъективного (феноменального) и процесса объективного (ноуменального). Проблема становления обычно рассматривается в ракурсе становления явления, хотя она должна представляться гораздо более глубокими понятиями. Во-первых, сам процесс развития непрерывен (внутренний фактор, обусловленный неизбежной поляризацией сущности), поэтому какое- либо становление до постоянной субстанции вообще теряет смысл. Во-вторых, становление как диалектизация субъективности непременно связано с внешним фактором – моментом фиксации проявленности процесса диалектической связи и ее разрывом в мгновение образования новой связи с субъектом фиксации. Оба эти фактора должны рассматриваться воедино как диалектическая связка непрерывного и дискретного, общего и частного, формы и содержания. Однако говорить о переходе содержания в форму (количества в качество) в рамках рассматриваемой целостности некорректно, поскольку они представляют собой диалектическую связку и не могут быть вычленены из нее. Аналогично обстоит дело со становлением субъективности в ходе диалектизации. Поскольку в процессе развития субъективное принципиально неотрывно объективного, оно не может быть проявлено иначе как через идеальное явление, которое может быть зафиксировано лишь с помощью материального явления (поступка), в основе становления которого лежал процесс рефлексии прошлого поступка (история развития) с учетом рассматриваемого идеального явления (объективное). Идеальное проявление субъективности связано по идеальной схеме с биосоциальным потоком и тенденциями развития (например, с информацией или общечеловеческими ценностями). Но выливается оно, так или иначе, в материальное проявление субъекта – личности, природы или общества (например, проявление – использование информации как материальное действие). Биосоциальный поток связывает общество (общественное сознание) и процесс объективного субъекта-личности (равновесие осмысления-осознания или собственно ментальные модусы в бытийном понимании). Он представляет собой направленное внутреннее равновесие идеальных потоков от общества (законы, нравственность, правила, нормы, традиции) и процесса ментальных связей в виде развития и становления равнодействующей этого равновесия в рамках общего процесса развития. С одной «стороны» на него оказывает воздействие внешнее материальное окружение, с другой – идеальное (процесс), замкнутое на материальном по круговой диалектической связи с участием рефлексии. Бытийно ощущается лишь сфера субъективного в ее материальном проявлении, идеальная «сфера» – процесс не поддается прямому материальному наблюдению. Однако это не означает изначально, что не происходит становления и диалектизации феноноумена субъективности – он становится объективно совместно со становлением материи в каждой его точке одномоментно и постоянно. Отсюда следует первый важный вывод: становление и диалектизация субъективности в процессе развития находится в прямой связи, как с процессами материального, так и общественного (мирового, духовного) развития, не может быть отделена от них, и проявляется лишь через поступки субъекта-личности в рамках идеальной оценки их с позиций общечеловеческих ценностей. Общественное развитие (субъективность социума совместно с мировым существованием) представляет собой комплекс процессов с участием идеально-идеальных связей. Оно не имеет непосредственного выхода к материальным связям (материальным явлениям), становление его происходит опосредованно через связи с субъективностью субъекта. Становление и диалектизация субъективности, таким образом, замыкается с одной стороны на непрерывном равновесном процессе осмысления-осознания от субъекта при бесконечном процессе рефлексии и глагольных ментальных модусов. Это должная отдача субъекта. С другой стороны – на непрерывном замыкания нуля на бесконечность (от поступков субъекта-личности) с участием общечеловеческих ценностей. Это отдача общества. Направленность становления субъективностей различных «рангов», как уже было показано, обусловлено неизбежной поляризацией диалектической связи с участием самоорганизации в виде объективных отборов (с третьей «стороны»). Она действует внутри общества, природы или субъекта-личности, в каждой материальной и идеальной точке и объеме одномоментно, что обуславливает целостность процессов и явлений и их диалектическую связь между собой. Становление человеческой субъективности, как ни странно, обычно связано не с наличием материальной потребности в процессе развития, а с отсутствием непотребности, то есть с отсутствием ментальной мотивации. Это хорошо прослеживается на примере так называемых «вредных привычек» (наркомании и др.), когда не организм требует (физическая зависимость), а процесс объективного не имеет должной альтернативы становления. Здесь опять же полезно обращаться к критерию общечеловеческих ценностей: чем более субъект ориентирована на них – тем более адекватное становление и диалектизация субъективности происходит (более адекватная рефлексия материальных поступков). Логика становления любого материального явления такова, что оно не происходит через субъектность, которая направлена на развитие. Любые самоотчуждения в процессе развития и становления связаны с отходом от субъектности (отсутствием непотребности). Поэтому главную роль в их ликвидации должен играть биосоциальный поток. Становление и диалектизация субъективности как процесса не может быть оторван от общего процесса внешнего (мирового) развития как содержание от формы в рамках единой целостности – поляризованной сущности «Все Мира». «Тайной» становления и диалектизации субъективного можно считать то, что сама субъективность еще не вполне развернула в процессе развития свои ментальные «формы» и не вполне оформилась как способ, с помощью которого она сама себя воспроизводит (самотождественность). То есть имеются недостатки организации социума, начиная от регулирования направленности прямых и обратных биосоциальных потоков путем более адекватной общественной рефлексии, которая воспроизводит, совершенствует и диалектизирует субъективность, направляя ее модусы с учетом связи субъективного и ментального в сторону реализации общечеловеческих ценностей. Тогда становление субъективности ограничивается становлением общества, а ее диалектизация уходит вовнутрь развивающегося субъекта. Поступки субъекта ограничиваются субъективным осмыслением с учетом информации биосоциального потока. Поскольку процесс развития императивно требует становления всей целостности субъективно-объективного, то именно «идеальная сфера» сущего должна регулировать становление и диалектизацию частной субъективности в процессе развития ее диалектической сущности. То есть процесс становления субъективности личности неотрывен от ее диалектизации. Он происходит в довольно жестких рамках становления субъективности общества совместно со становлением субъективности природы (с участием самоорганизационных факторов как тенденции развития) как проявлением ее в поступках субъекта. С одной стороны субъективности стремятся ограничить материальное рамками заданной направленности процесса развития, с другой – они сами неизбежно материализуются по круговой диалектической связи с тем, чтобы соединиться с бесконечностью вновь и реформировать объективные связи. Процессы становления и диалектизации не следует принимать как последовательность изменений. Поскольку сам процесс конформный характер, то он протекает одновременно как в точке, так и во всем объеме (как материальном, так и идеальном). Поэтому становление субъективностей следует понимать как процесс необходимой для самоорганизации связи при протекании процесса саморазвития, а не как звено цепи превращений, и, тем более, – не как какое- нибудь проявление, становление явления. Отсюда следует второй вывод: «переход» количества в качество (материализация в рамках диалектизации субъективности) происходит так же, там и тогда, где качество «переходит» в количество. Какое практическое применение может быть, исходя из вышесказанного? Поскольку самоотчуждения субъекта мешают развитию, прежде всего, общества, то регулировать их должно так же само общество. Но можно ли говорить, например, что-де, это виновато общество, а не субъект, что он стал наркоманом? Оно, мол, не привило ему общечеловеческие ценности!.. К сожалению, такой инфантилизм субъективного «начала», такая бытийная позиция встречается достаточно часто, когда некоторым на общество просто наплевать, так же, как и на самих себя. Кто прав?.. Ясно, что данным личностям нужна помощь в становлении и диалектизации их субъективности – именно материально-духовная помощь. Причем не в виде няньки, а в виде императива. Там, где императив субъективности преобладает – там не место самоотчуждениям. В противном случае материальное замыкается само на себя, то есть умирает. Отсюда можно определить третий вывод: становление и диалектизация субъективности субъекта-личности в процессе развития нуждается в императиве субъективности общества. Такая императивность не означает, однако, противопоставление объективного субъективному, его приоритет в развитии. Направленность развития субъективностей различных толков предусматривает теснейшее участие внешнего материального в их становлении и диалектизации – рефлексия может происходить лишь в случае диалектической связи. В рассмотренном примере рефлексия может быть настолько возмущена со стороны внешних действий, что направленность диалектизации заставляет материю входить в процесс адекватной рефлексии. Иного не дано, иначе материя расторгает идеально-материальные связи, а данный субъект погибает, чтобы развитие вообще продолжалось. Как рождается новое в процессе развития субъективно-объективного вообще и в обществе в частности? Рождение не факт, он дискретен лишь в застывшем виде. Процесс «рождения» непрерывен – это становление и диалектизация одного относительно другого при помощи связи между ними. Становление обществ – это их история в настоящем рассмотрении (историческое поле мышления): историческое относительно настоящего (явление относительно процесса). Подобным образом соотносятся онтология и гносеология. Первое – явление, второе процесс (в субъективном рассмотрении). Их связь – одно в другом, как явление в процессе, так и процесс в явлении. Это происходит одновременно с диалектизацией субъективностей их проявлений в виде субъекта, общества или природы. Таким образом, бытие лишь субъективный срез процесса развития. Но оно может предстать как процесс становления при объективном рассмотрении (можно даже взять небольшой отрезок процесса, достаточный для фиксирования изменения становления в соотнесении явлений). Считается, что новое рождается революционно. Диалектически к этому явлению можно причислить появление новой материальной связи в виде элементарного носителя связи. Но с обязательной оговоркой, что такое субъективное рождение происходит с одновременным умиранием старого, то есть в процессе смыкания нуля с бесконечностью. В процессе становления и диалектизации субъективности разрыв кольцевой диалектической связи приводит к так называемому «развитию по спирали» (в материалистической трактовке). На самом деле происходит кажущееся развитие материального – без учета субъективности (связи субъективного и объективного , явления и процесса). Непрерывность везде (даже в сингулярной точке) – символ процесса и целостности, но в связи с дискретным. Имеет ли место структурирование субъективного в рамках целостности, как это обычно представляет функционализм? В диалектическом понимании структурирование тождественно развитию, субъективность развивается непрерывно, но его структурирование происходит совместно с материальным – в направленном равновесии потоков связи. Направленность диалектизации и есть ее структура (поляризационная). Логика становления и диалектизации субъективности выливается в непрерывное взаимодействие с внешней материей с одной стороны, с внутренними процессами объективности – с другой.. Логика как закон развития развивается сама в ходе каждого рефлексивного акта (условно) во взаимосвязи материальных действий и идеальной направленности. Она исходит и определяется из направленного равновесия процессов материализации и идеализации как результат его. Идеальная логика следует из объективной направленности развития с учетом глагольных ментальных модусов и идеальных рефлексий. Логика материальная связана с процессами структурирования материальных связей. Логика процесса субъективно-объективной связи представляет собой процесс (процессионал) материально-идеальной (диалектической) связи и включает в себя действие объективно-субъективных факторов, внешней материи и внутренней объективности субъекта. Это связь общего и частного, происходящая в бесконечности, замкнутой на нуль. Алгоритм (логика) становления процесса устанавливается связью этого процесса с явлениями его и зависит, кроме прочего, от субъекта, фиксирующего процесс. Алгоритм процесса имеет бесконечное множество материальных вариантов, но лишь один идеальный, который заключается в развитии (в связи с материальным). Известно, что каждый «акт становления» (в случае субъективности акт – процесс) сопровождается волевым актом сознания (не осознания) и поступком. Уже «появление» первичной материальной связи (условно, поскольку ее не отделить от одномоментной поляризации и структуризации) это акт становления, как субъективного, так и объективного в их целостности. Подобным образом происходит смена поколений в обществе и его связанность со становлением духа: смена поколений – процесс становления субъективности общества. Субъекту-личности недостаточно материального, чтобы существовать человеком, – у него должно быть место для души. При этом становление субъективности должно опережать становление материи (направленность развития). Например, «Черный квадрат» К. Малевича – видение субъективности, нового мира есть общечеловеческая ценность, в которой осознание опережает в развитии материю (материальная, прикладная ценность бытийно невелика, она возрастает только через субъективное). При становлении феноноуменов форму (структуру, материальное воплощение) постоянно формирует ментальное содержание по линии идеально- материальной связи. Форма лишь структурно воспроизводит себя (например: живая клетка). Оформление – то же проявление. связки форма-содержание, это все тот же процесс-явление. Поэтому становление и диалектизацию субъективностей можно рассматривать только в связи с материальным миром как развитие связки процесс- явление. К сожалению, многие подходы к решению проблемы субъективно-объективного, например, функционализм, саму субъективность рассматривают в границах «сферы субъективного», понимая под этим «часть рефлекторной дуги» Сеченова – образование материального характера. Приведем примеры, касающиеся диалектизации субъективностей. Процесс выветривания горных пород, казалось бы, чисто материальный: изменение температуры, циклы замерзания воды в трещинах с давлением льда, солнечный ультрафиолет... Все это касается деструктивных явлений. Но процесс идет глубже, вернее – имеет место направленное равновесие структуризации-деструкции. Внутри горной породы, в каждой ее материальной точке постоянно идет материализация субъективного с образованием новых материальных связей и их последующим структурированием. Горные породы только кажутся неживыми – в них постоянно происходит физический отбор с участием объективных тенденций развития. Это и есть становление и диалектизация субъективности неживой материи в совместном процессе их развития. Можно возразить, что-де, мы не видим становления этой субъективности, зачем он нам? Но без этого невидимого не было бы ни развития, ни выветривания. Да, субъективно выветривание выглядит как разрушение. Но это не все – попутно происходят процессы исчезновения-рождения горных пород, где законы классической физики теряют смысл. Эти процессы соотносятся с субъективным выветриванием как процесс с явлением, они тождественны и находятся в диалектической связке. Наивно полагать, что некая частица разрушается лишь под действием атмосферного влияния. В ней заложено больше невидимого, чем видимого, и становление ее как материального образования происходит совместно со становлением духа. Живой организм, казалось бы, автономная система при подводе питания и выводе метаболитов. Гормоны и медиаторы регулируют внутренний макрообмен веществ. Естественный (внешний) отбор регулирует сохранность и адаптацию вида. Что дает толчок развитию клетки? Микроуровень, квантовое сознание? Источник развития лежит глубже – в связи клетки с ее субъективностью, как явления с процессом в каждой ее точке. Естественный отбор это не только материальное явление, а объективно- субъективный процесс развития с участием субъективности и тенденций развития. Несомненно, при естественном отборе используется исторический опыт (поля мышления растения, пусть неодушевленные), который используют, правда, чаще наугад селекционеры. Генетические модификации – это более современное применение естественного отбора. Возможно еще более глубокое субъективное вмешательство в направленное равновесие диалектизации природа-субъективность, хотя в любом случае объективность процесса – определяющий фактор, а не субъективное наитие... Мы преклоняемся перед гениальными мыслителями и творцами прошлого, которые показали: чего может достичь человек. Все они отличались исключительной интуицией, основанной на понимании тенденции (траектории) процесса развития. Это усиленная субъективно-объективная связь, благодаря личным качествам и (во многом) приобретенному огромным трудом пониманию связи явлений. От колдовской улыбки Джоконды невозможно отвести взгляд – такой импульс духа вложил в нее творец при становлении, можно поражаться величию духа самого творца. При этом над нами происходит непрерывная диалектизация, наша субъективность развивается, благодаря общечеловеческой субъективности. Недаром такие люди считают себя обязанными всему миру. Человек мира по Н. Рериху – это личность полностью принявшая и использующая общечеловеческие ценности. В этом становление их субъективности – в совместном процессе развития субъективного человечества и объективного самой Земли. Становление государства (субъективности социума) во многом определяется субъективным фактором, несмотря на объективную направленность процесса развития. Все войны прошлых столетий были обусловлены отклонениями в диалектизации субъективности в противовес объективному капитальному отбору. Известно, что становление субъективности может происходить в процессе развития лишь совместно и в связи со становлением объективности. Несмотря на декларируемую демократию, внешняя политика попирается экономическим фактором, и пока это будет происходить – не будет адекватного становления субъективностей, как социума, так и субъекта. Можно сетовать на конъюнктуру капитала, на первоочередную необходимость экономического развития, но эти факторы не направляют становление субъективности, а чаще приводят к разбалансу равновесия субъективное-объективное в основном в ущерб последнему. Проблема связи материального и духовного далеко не нова. Ее пытались разрешить веками усилия мыслителей, но однозначного ответа, увы, так не нашлось. Его и невозможно было найти при помощи мышления, когда процесс пытались представлять явлениями, тем более разрывая связь между этими категориями. Что же связывает субъективное и объективное? Как связать такие разнородные и разноплановые образования? Никак! Они в принципе не могут быть несвязанными, что следует из принципа невозможности неразвития. Они не могут существовать по отдельности. Материальное и духовное существовали всегда, и всегда совместно. Совместно же развивались. Даже у примитивных созданий любое материальное движение не происходит само по себе – оно уже обусловлено прежде нематериальным (процессом) и выступает как его материализация. Подобное обычно понимается как «развитие явления». Но на самом деле явление принципиально не может само по себе развиваться – всегда имеет место совместное развитие связки явление-процесс. Действующим началом такой диалектической связки выступает процесс поляризации. Применительно к субъективности, такая поляризация имеет вид рефлексии, а сам процесс развития – это диалектизация в ходе становления. Если взять «неживое» образование, например, кусок камня, то и в нем можно увидеть диалектику развития. Диалектизация камня (хотя бы его выветривание) происходит благодаря рефлексии внешнего с внутренним, где роль внешнего (процессного) играют изменения условий, например, перепады температуры, которые, собственно, и обуславливают выветривание как процесс связи перепадов температуры с кристаллической (явленной) решеткой камня. Диалектизация неживого приводит к его физическим (механическим) изменениям, а затем, под действием направленности дальнейшего развития со стороны физического отбора – к испарению, измельчению, старению и, в конечном счете, к идеализации материального. Ведь даже протоны не могут быть вечными. Так происходит диалектическое развитие. Можно представить существование в человеке некоей субстанции, представляющей идеально-материальную целостность. Но тогда нужно ответить на вопрос, что такое актуальная целостность? Если это и процесс, и явление – то это будет дуализм, заблуждения которого не стоило бы даже рассматривать. Если это некий феномен – то это будет отрыв от ноумена. Если это ноумен, то как тогда быть с материальным? Про душу в данном случае лучше умолчать; а вот что эта связь материального с духовным должна быть процессом диалектизации целостной субъективности, включающей в «себя» оба «компонента» связки. Это данное от всеобщей формулы «Мир – Существует»! Итак, связь материального с нематериальным осуществляет процесс. Как он выглядит? Его ищут ученые последние десятилетия, и есть некоторые успехи на этом поприще, но окончательного прорыва пока не видно. Ищут в виде физического вакуума, но как явление, а не как процесс. Поэтому как процесс физический вакуум не обладает никакими свойствами и его невозможно уловить приборами. Да, «мое мышление не отделяется от предметов, элементы предметов созерцания входят в него и внутреннейшим образом проникаются им, так что само мое созерцание является мышлением и наоборот». Но этого мало, важно расшифровать это «внутреннейшим образом». Это диалектическая связка, а «инструментом» связи в ней может только рефлексия. Именно она обуславливает как материализацию, так и идеализацию при развитии феноноуменов, а также диалектизацию субъективности в ходе ее становления. Субъект диалектизации воспроизводит собственную целостность не только в рациональности или через личностное (неявное, нерефлексивное) знание, но и в применении этого сотворческого знания. Личностное знание скорее несрефлексированное, нежели нерефлексивное, но оно обязательно рефлексируется и выливается в поступок. Интуитивное само развивается через рефлексию, но на фоне достаточной духовности личности. Это и есть связка материального и духовного, которое обязательно выливается в диалектизацию субъективностей. * * * Причины глобального кризиса, все более захватывающие области человеческого существования, во многом кроятся в объективно направленном равновесии развития – они сидят в голове человека в виде преобладания материального интереса и недостатка духовности, который приводит к смещению этого равновесия в сторону элементарного прагматизма. Возникает вопрос: как быть со становлением субъективности при этом? Субъективность это, прежде всего духовность, выраженная материальным образом общечеловеческого порядка. Духовность это, прежде всего, видение будущего – направленность процесса развития в сторону материализации. Но все это основано на конструктивной связи с прошлым – с общечеловеческими ценностями, накопленными и развитыми предыдущими поколениями людей. Но это и свойство настоящего, это сама жизнь, преломленная через призму истории, в виде непрерывной диалектизации и активного развития общества в этой связи. Уже более столетия минуло с тех пор, когда наука столкнулась с неклассическими объектами, которые в принципе не могут являться вещами. Дуализм электрона и стихия рынка, неопределенность поведения микрочастиц и социальные революции – все это подтверждение неизбежности наличия нематериального. Вскоре выяснилось, что человек со всех сторон окружен этими невидимыми невещами – процессами, а сами вещи в обычном их понимании составляют только ближнее окружение и выступают в качестве явлений. Процессы четырехмерные «структуры» или феноноумены, а человек в силу своих возможностей может их воспринимать лишь как явления – феномены в трехмерном исполнении. Отсюда все подмены и спекуляции между процессами и явлениями. При этом обычно забывается становление и диалектизация самой субъективности как стержня развития субъекта или общества. Наше сообщество в 21-м веке выходит на новый уровень понимания диалектического взаимодействия частного и общего, приобретая вид реальной целостности. Все здесь связано: личность как явление с обществом как процессом – как единая диалектическая связка; наука как явление и искусство как процесс – также единая целостность! В этом отношении представляется важным высветить роль бесконечности в жизни человека. Она может быть только в связи с конечным, с материальным бытием. То есть общество как бесконечность находится в неразрывной связи с личностью как явлением. Это и есть становление и диалектизация целостной субъективности. Можно задать вопрос: «Насколько случайное (конечное, человек) неслучайно?» Если подходить к этому вопросу с позиций диалектической синергетики, то ответ будет звучать не совсем обычно, а именно: случайное всегда и случайно и неслучайно. Эти два вектора диалектической связки просто невозможно разорвать, как и отделять субъективное от объективного в их целостности – субъективности. Связь процесса и явления прослеживается уже в неограниченности приближения к нулевому объекту, исчезновению проявления (материального). Этот феномен общепризнан в науке. Ведь общество, если оно теряет связи с личностью, само исчезает как процесс. Это гипотетическая картина, но она грозит человечеству в виде усугубления глобального кризиса. Реально связи личности с обществом как диалектизация их субъективностей существуют всегда, а своим субъективно-объективным феноноуменом всякая личность усиливает эту связь и конструктивно воздействует на социум. Долгие годы на человека как творца социальности смотрели сквозь призму общефилософских воззрений. Этим можно объяснить безразличие современной философии к уяснению человеческой, социальной и культурной природы, когда за общими определениями и категориями не видно было самого человека. Намечалась общая картина бытия, объяснялось все, кроме одного: откуда взялся человек, кто его создатель и пользователь, каково его отношение к реальной жизни? Возникает естественный вопрос: почему так случилось? Почему человека и вообще все материальное веками отрывали от общества? Так же, как субъективное в субъективности отрывали от объективного. Ответ может быть лишь один: парадигма существующего мировоззрения была и остается далекой от истинного положения дел. Человек и общество должны быть звеньями одной цепи, а именно: возникать, становиться, диалектизировать и быть в единой диалектической связке. В последнее время стали все чаще говорить о противоречии между возможностью усвоения знаний и опережающим ростом их объема. Это в свете грядущего информационного общества и ошеломляющего бума развития телекоммуникационных систем. Значит нужно находить способы оптимизации усвоения общечеловеческих ценностей. А их можно найти – только в гармонии чувств и разума, то есть в самой связке личности с обществом, как конечного и бесконечного, то есть в диалектизации субъективностей этих «компонентов» существования живого. При этом большое значение приобретает формирование умений усвоения посредством превращения информации в личностно значимую. Чтение, например, как главная составляющая самообразования должно приобретать соответствующую культуру, чтобы не быть захлестнутыми лавиной информации. Осмысление как функция мышления также исходит из связки личности с обществом. Тогда можно выделить этапы усвоения в ходе диалектизации субъективности как становление существования: представление – восприятие – понимание – осмысление – осознание – применение. Глава 4. Диалектика против инвариантности 4.1. Диалектичность информации Информация сама по себе, даже будучи считанной и понятной, еще не означает действие по ее алгоритму. Информацию нужно усвоить, то есть соотнести со своими собственными интересами и возможностями, а значит, развить в плане управления или соответствующего действия со стороны субъективности. Информацией можно и нужно управлять, то есть делать из направленности представленной направленность усвоенную. Разница между ними очевидна: неусвоенная информация не будет использована. Или будет применена с существенной неадекватностью, в неизбежно искаженном химической рефлексией виде, как это, например, происходит в процессах мутагенеза. Необходимо отметить несомненную диалектичность информации: представленная и усвоенная она представляют собой диалектическую связку биосоциального потока с процессом объективного субъективности. Вопросы управления информацией особенно важны для биологических машин или искусственного интеллекта, каковыми можно считать как живую клетку, так и организм в целом. С другой стороны субъективность обратной связью вынуждена реагировать на информацию и сама адекватно управляться (соразвиваться) информацией. Например, так управляется информацией живая клетка с помощью субъективности, будь то ферментативный субъективно-объективный комплекс или гормональный ряд, связанный с осознанием. Помимо слепого машинного копирования для воспроизводства и осуществления функций сохранения существования, неизбежным остается сам факт существования таких ноубиохимических систем, как субъект, который требует рефлексивной оптимизации процесса развития. Путь здесь один: от оценки своих возможностей к действию, с учетом объективного, то есть направленного (в том числе информации)? Сторонники информационной модели существования считают, что информационная сущность живых организмов заключается в их априорной связи с объективной направленностью на развитие. Однако помимо этого, вопреки устоявшемуся мнению о том, что генетическая информация замыкается на белке и дальнейшей роли ее не видится, эта информация широко используется и в биохимических процессах, которые представляют собой определенную субъективность в виде целостности со сферой субъективного. Чтобы информация могла «дойти» до материальных биохимических процессов в субъекте, ее необходимо переработать до глагольных ментальных образов и далее материализовать их в химические превращения или электрические сигналы мозга (гипоталамуса). Таким образом, постоянно появляется, становится и проявляется некий диалектический «инвариант» в виде нового «принципа дополнительности», который неизменно участвует во всех информационных и далее в биохимических превращениях, помимо законов механистической химии. Это так называемый физический отбор (отчасти его «ветвь» в виде отбора химического) – именно он дает направление и оживляет генетическую информацию в связи ее с организмом. Как оказалось, одной информации недостаточно для осуществления химического развития. Однако некорректно говорить о том, что «в основе всех биохимических и биологических процессов лежат процессы информации». Неверно и наоборот. Необходима диалектическая связка процесс объективного как информация – сфера субъективного в виде материализованной информации. И она как целостность существует в субъекте постоянно. Информационная составляющая это лишь код, набор семиотических символов, некая зашифрованная стереохимическим или вербальным путем логика возможных дальнейших действий, которую мало расшифровать – ее нужно прежде оживить – оживить процессом действия путем связи генетической, внутренней тенденциозной или внешней информации с вещественной составляющей. То есть необходимо усвоить эту информацию – привести в действие. Это и будет процессом управления. Но не прямого или механистического, а диалектического – в диалектической связке совместного развития. Биоинформационная модель не должна замыкаться и основываться на информации как глобальной главенствующей особе. Необходим обязательный учет процессных составляющих вещества, обеспечивающих инициацию (собственно, движущие силы развития) всех действий по реализации направленностей. Информация не является «первичным» звеном в континуальной структуре отношений, она всегда соотносительна! Очевидно, поэтому проявляется на этом фоне псевдодетерминизм современной науки? Таким образом, оказывается неизбежным наличие процессного связующего «между» физическим (биологическим) и информационным модусами. О котором обычно не распространяются; но оно играет первично-заглавную роль во всех ментальнофизических или ноубиохимических взаимодействиях. Сознание (более точно – осознание или сознание в действии, в процессе) как трансформатор материально-идеальной связи есть равновесный направленный процесс поляризации сущности. Осознание – частный вид информационной переработки (усвоения) — диалектическая связка потока биосоциальной связи с субъективностью с одной стороны и потока поступков личности с внешним – с другой. Связывает их осознание или рефлексия. Как общественное сознание социума, субъективность природы связаны со всем сущим, так и сознание личности связано с ними. Говорят, миром правит информация. Но это будет сказано слишком однобоко. Миром «правит» субъективность, которая связывает и трансформирует биосоциальный поток в поступки с помощью информации. То есть процесс объективного с помощью материального, и наоборот. Упрощенную схема прохождения информационного сигнала в субъекте можно представить следующим наглядным образом: информация – биосоциальная связь – ментальная «часть» субъективности – сенсорная «часть» субъективного – действие субъекта – рефлексия действия и так далее. Это все касается субъекта, аналогично действуют субъективности социумов и природы. Все звенья этой цепи связаны неразрывно в процессе диалектической связи. Деление субъективности на материальную и идеальную «части» так же условное – они развиваются в диалектической связке воедино. Но для лучшего понимания процессов такое разделение удобно, хотя и не отражает истину. Зададимся вопросом, почему процесс описывается дифференциально, но не решается (понимается) интегрально? Решается только геометрически. Потому что решить процесс – значит, остановить его, а это будет уже не процесс, а субъективное явление или нечто дискретное. Поэтому вопрос инвариантности информации обычно рассматривается в терминальной модальности, в материализованном виде, без ее неизбежной связи с субъективность. Отсюда обязательная диалектизация «инвариантной» информации – от биосоциального потока, представляющего ее до управляющего действия субъекта (или, например, фермента, в биохимическом приближении информационного управления). Известно, что социум воздействует на личность по биосоциальному потоку на основе социально-личностной информации, социальных и экономических законов связи, понятий, суждений и смыслов. Тенденции развития от самоорганизации, очевидно, воздействуют на субъективность, помимо биосоциального потока, в каждой клетке, в каждой точке, обеспечивая необходимое сенсорно-ментальное равновесие на основе входящей информации с последующей коррекцией ее и совершением поступков. Природа воздействует на субъективность субъекта большей частью по сенсорным каналам, обеспечивая физиологические и духовное равновесия на основе законов биохимической связи и информации о внешней среде.нематериальная основа таких взаимодействий составляет «информационное поле сознания» (субъекта, общества, природы). Понятие «поле сознания» является весьма условным. Но оно достаточно наглядно (геометрически, а не интегрально) отображает процесс информационного взаимодействия. Более целесообразно пользоваться термином «поле осознания», под которым понимаются все глагольные ментальные модусы, находящиеся в равновесии с субъективностью. Поле осознания скалярное (более верно: вневекторное), ее субъективные связи индифферентные по отношению к материальному (если брать прямое воздействие) и требуют инициативы со стороны другого «полюса» диалектической связки. Хотя в дальнейшем они действуют активно и побуждают к действию. Таким образом, в субъекте имеет место бесконечный обмен типа: информация – поступок по идеально- материальной связи субъективности, который обусловлен поляризацией сущности личности под действием направленности развития. Бинарная связь информации с субъективность – тривиально дискретна по форме, но бесконечна по содержанию. Она отражает не только приспособительные качества личности, ее адаптацию в условиях постоянного воздействия биосоциального потока, но и ее активное преобразующее начало, ее направленный характер, что проявляется в бесконечной оптимизации поступков с учетом рефлексии. Относительная пассивность информационной связи с субъективностью обусловлена, главным образом, необходимостью диалектизации информации (усвоения представленного) ее накопительным направленным характером, и играет роль «поиска», прошедшего в памяти. Однако, вступив единожды в процесс связи с субъективностью, информация мгновенно активизируется и в случае усвоения выступает полноценным партнером по целостной диалектической связке. Информация, помимо прочего, имеет и активное начало, поскольку, изменяясь сама, она побуждает к действию материальное, а также в виде отрицательных ментальных реплик корректирует поступки совместно с рефлексией и самой личностью, направленной на поступок. Информационное поле осознания (субъекта, социума, природы) представляет собой бинарный диалектический процесс. При этом информация (пассивное, потенциальное начало) в виде законченных смыслов, общих понятий и суждений по каналам законов связи в составе биосоциальной связи достигает субъективности, где фильтруется (осмысливается или осознается) и трансформируется в сигнал для материального сознания и рефлексируется к действию. Известные законы двоичной связи типа: есть связь – нет связи, есть поляризация – нет поляризации, есть возмущение – нет возмущения – все они основаны на репликах вида: плюс (да) или минус (нет). В сущности: если нет развития – то нет связи в явлении, если связь есть – развитие обязательно будет. Множество информационных модусов оказываются утраченными смыслами и потерянными субъективностью из-за их непринятия и неусвоения. Хотя следы такой «непринятой» информации, так или иначе, оказываются учтенными в корректировке действий субъекта. Череда (процесс) информационно-субъективных событий: есть связь – нет связи отражает характер субъективно-объективных и обратных «переходов» в функционировании равновесия осмысление-осознание. Хотя делается это приближенно, поскольку связь объективно есть всегда, но она может субъективно не проявляться. Тогда в комплексе событий имеем творческое отражение информационного поля осознания в поляризации и развитии. Это не что иное как проявление самости субъектом в неординарной обстановке внешнего окружения или внутреннего осмысления. На принципе двоичной (диалектической или дихотомической) связи основаны все информационные процессы сущего, в том числе кибернетики Н. Винера. Возьмем пример каскадного усиления связи типа: 2 - 4 - 8-16 - ... 2 п. Здесь п - количество связей. Такое усиление обуславливает огромное многообразие процессов в общем информационном поле осознания. Они выливаются, в конечном счете, в континуум «информационного поля осознания». Это подтверждает невозможность существования оторванной инвариантной информации. Известно, что любой процесс описывается количественно и качественно, поскольку он всегда представляет «переход» (поток) количества в качество связей. Тогда материальная связь должна обязательно иметь две координаты: количественную и качественную. Только в таком «виде» она может существовать. Количественная координата связана с пространством-материей (в том числе силовые составляющие полей), качественная – со скоростью материализации, или с величиной случайных флуктуаций в закономерном потоке информационного процесса. В комплексе (в диалектической связке) эти две координаты дают двоичное (диалектическое или дихотомическое) взаимодействие. Оно отличается от бинарного взаимодействия своей направленностью. В этом заключается как парадокс, так и глубокий гносеологический смысл диалектики. Координаты связаны друг с другом неразрывно, но не переходят друг в друга. Однако уменьшение скорости материализации вызывает уменьшение общего количества связей. Подобное постоянно происходит в субъекте, особенно в случае его самоотчуждений, когда информационный поток искусственно тормозится, а не усваивается. Общий импульс такого взаимодействия информационного поля осознания не зависит от самих координат и является его инвариантным свойством, в силу его идеальности. Чем выше плотность потока биосоциальных связей, основанных на общечеловеческих ценностях, тем выше по уровню количественная составляющая информационного поля осознания, и тем ниже амплитуда случайностей материально-идеальной связи. Личность становится сильнее духом, а его ментально-сенсорные равновесия более устойчивыми. Возникает вопрос, почему для целенаправленного действия выгоднее увеличивать идеальную составляющую (плотность информационного поля осознания)? Потому что при этом увеличивается напряженность обмена, укорачивается «цикл» диалектической круговой связи, происходит более быстрая корректировка и оптимизация планируемых поступков, а сам поступок выполняется более адекватным по отношению к имеющейся обстановке. Как увеличивать качественную идеальную составляющую информационного поля осознания? Очевидно, путем создания интереса от «Я» к «Не-Я», но не путем прямого воздействия (зомбирования) – то есть путем увеличения информационного потока от социума к личности и увеличения качества воспринятой (принятой к действию) информации. И в том и в другом случае выигрывает биосоциальный поток, основанный на общечеловеческих ценностях. Кибернетика как средство ускорения поиска истины в бесконечном лабиринте связей должна учитывать общечеловеческие ценности как направленность воздействия на личность. Но современный телекоммуникационный бум основан лишь на ускорении биосоциального потока количественно за счет прямого воздействия (материального) на объект поиска по аналоговому механизму. Очевидные перегрузки субъективности вовсе не связаны с инвариантность информации в ходе ее воздействия на субъекта. Оказывается, что в этом случае более важна «компонента» засоренности единичного информационного поля осознания. То есть, имеются налицо существенные отклонения субъективности от общечеловеческих ценностей. Они оказываются или девальвированы внешним или отторгнуты самоотчуждениями. Причин тому может быть много, но императивность информации всегда вызывают у субъекта отчуждения. Недиалектизованная информация теряет смысл информации как источника развития. Значит, диалектизация ее обязательная, инвариантные ветви должны «отсекаться» субъективность социума. Именно наличие жесткой связи (да – нет) позволяет кибернетике ускорять прохождение связи, без учета субъективно малосущественных и случайных связей (модель) и выйти на моделируемый результат. При этом сам процесс поиска разбит на множество двоичных (нарративных) операций – связей чисто машинного исчисления, без выполнения дискурсивной переработки информации. Таким образом, выпадает идеальная «компонента», сам процесс развития. Такое моделирование неизбежно страдает отставанием корректировки идеальных реплик, но выигрывает машинной быстротой осуществления счета и учета связей. Подобное происходит если сравнивать «качество» мозга и машины, естественного и искусственного интеллекта. Чем выигрывает мышление? Не быстротой действия, а задействованием идеальной компоненты в виде интуитивного мышления. 4.2. Физическое без субъективного Отрывая субъективное от физического, мы обрекаем последнее на инвариантность «существования» как единичное без целостности с общим. То есть такая инвариантность явно не подходит под диалектические каноны и представляет собой «плоский» «Все Мир», в котором феноменальное может уживаться с функциональным, но только в рамках, ограниченных субъективностью. Поэтому в данном отношении можно говорить только об искусственном интеллекте, который пытаются создать многие годы, пытаются теоретически обосновать. Но с нашей точки зрения принципиально невозможно имитировать субъективность без связки субъективного с объективным. У искусственного интеллекта роль биосоциального потока выполняет программа (модель), а результат моделирования во многом зависит от качества программы. Аналогично решает машина вопросы оптимизации модели и собственной самоорганизации. Вероятность достаточно корректной модели может задаваться довольно высокой (часто в зависимости от объема программы). Однако при этом отсутствует объективная направленность – машина не знает и не осознает куда идет, она не может уловить смысл! В информационном поле осознание ранжирует информацию по степени ее ценности и принадлежности, причем, принадлежности материально-идеальной (что очень важно!), отодвигая менее нужное в данный момент по принципу «да - нет», даже не перебирая ее, как это делает машина. Проблема искусственного сознания не в том, что трудно обеспечить количественную сторону связывания, а в том, что необходима известная степень абстрактности непрерывеости, которую очень трудно оценить путем чисто механических операций. Бессмысленно разделять и сопоставлять дискурсивное и интуитивное мышление. Они связаны между собой в диалектическое единство, и оба имеют объективный рефлексорный характер. Осознание с помощью прерывно-непрерывных связей информационного поля легко достигает бесконечности (что недоступно машине) и, абстрагируясь, может настолько опередить механический двоичный код, что играючи решит простую, но алогичную задачу, которая может поставить машину в тупик. Например, вопрос: «За счет чего структуризируется камень?» – машине не под силу. Ранжированное информационное поле позволяет осознанию мгновенно (вневременно) находить и задействовать нужную информацию. Идеальность (информация) это исторический опыт личности или всего человечества. Абстрагирование с его учетом позволяет решать такие проблемы, которые машине не под силу. Открытия – верх направленного абстрагирования – всегда находятся на основе исторического опыта, а не «функции сознания». Если даже функциональное не отделимо от феноменального, то это, очевидно, не означает их целостности в процессе развития, поскольку исторический опыт лежит вне феноменальности и функционализма. Это прерогатива субъективности как открытой внешне-внутренней системы. Искусственный интеллект неизбежно должен предполагать наличие функционального подхода к прототипу в виде субъективности субъекта или даже социума. Физическое, как это уже отмечалось, не может существовать само по себе, без связи с субъективным и процессом объективного. Поэтому функционирование искусственного интеллекта должно обуславливаться действующим интеллектом, хотя бы с точки зрения необходимости конструирования, алгоритмирования и запуска его как механической «машины». Однако это не будет означать наличие у искусственного интеллекта функции, тождественной осознанию субъективности и его внешних проявлений. Даже в отношении микрофункции, тождественной осознанию. Несмотря на такие возможности как самосовершенствование и самопрограммирование искусственный интеллект не сможет имитировать поведение субъекта в полной мере без связи микрофункций с макрофункциями. Те более, что субъективное предполагает непрерывность и бесконечность. Даже если машина сможет сполна выполнить чувственные операции субъекта, он принципиально не сможет связать их с биосоциальным потоком и тенденцией целостного развития. Идеальность (информация) это исторический опыт личности или всего человечества. Абстрагирование с его учетом позволяет решать такие проблемы, которые машине не под силу. Открытия – верх направленного абстрагирования – всегда находятся на основе исторического опыта. Однако машина здесь – хорошее подспорье при разработке деталей и отработки моделей. Современные открытия возможны лишь в диалектической связке: исторический опыт (наука) – отработанная модель (связи). Первое включает в себя мировые достижения мысли и техники (информационное поле), второе – выборки огромного количества возможно существенных связей. Дальнейший анализ и плодотворный синтез возможен лишь при участии существенного абстрагирования: информационное поле сознания подсказывает рефлексии алгоритм (направленность) процесса оптимального синтеза. Абстрагирование – это рефлексия соответствия, его рассмотрение разом в возможно более мелком масштабе – с высоты. При этом учитывается не только огромное количество возможных связей, но и тенденция их развития. Любая модель должна учитывать тенденцию развития связей (прогностика), но чисто механическую, логическую, а значит упрощенную. Модель, чтобы ей стать теорией, должна иметь достаточно высокую степень реалистичности (реализации). За этим так же следит осознание, с учетом информационного поля. Эти условия для любой машины преграждаются громоздкостью аппарата. А экономический фактор всегда немаловажен: любая цель должна оправдывать средства ее достижения. Тем более применительно к личности и обществу, где всегда присутствует элемент неучтенного, непредсказуемости процесса, исходящий не только из бесконечности, но и времени, необходимости учета идеальных структур, которые невозможно описать и развивать лишь материальными связями. Такое вырождение в моделировании материально-идеальных связей неизбежно приводит машину в тупик. Любой лозунг о возможности саморазвивающегося искусственного сознания на базе статистической информации, в отличие от сознания, остается бессмысленным лозунгом, когда сопрягается с неизбежностью сбоев. При этом самое существенное не качество деталей средств телекоммуникации или самого искусственного сознания, а неизбежность и необходимость самовосстановления с использованием идеальных связей. Грубо говоря: саморазвитие, как ни парадоксально это звучит, нуждается в помощи извне! Например, чем отличается сбой в работе машины от сбоя в работе неподготовленного сознания (человека)? В принципе ничем, в отличие от личности подготовленной, которая может защищаться не только от сбоя с помощью ранжированного информационного поля сознания (общечеловеческие ценности), но и использовать потоки исторического опыта (биосоциальные связи), с учетом информационного поля общества и субъективности природы. Дело в том, что отсутствие рефлексии невозможно заменить внешним управлением. К тому же сама рефлексия не является «единственным источником знаний о внутреннем мире, о самом факте его существования». Ведь помимо внутреннего мира, субъект связан с внешним материальным миром и тенденциями развития. Кроме того он непременно имеет связи с объективным по биосоциальному потоку и самоорганизацией своей сущности. Все это невозможно представить у искусственного интеллекта. Таким образом, отрывая субъективность от физического, мы определяем последнее либо на недвижимость, либо на алгоритмическую деятельность, лишенную каких-либо рефлексий. «Дорефлексивное» знание (если оно имеет место в физическом) может функционировать, очевидно, лишь по дискретному алгоритму – то есть как механическая «машина». В этом отношении куда более совершенными выглядят так называемые «биологические машины», которые, конечно уже имеют связь с субъективностью живой клетки и рефлексией управляющей информации супраферментных комплексов. Очевидно, было бы опрометчиво и ошибочно полагать, что знания субъекту представляет только интроспекция. Такое имеет место лишь в случае, если сфера субъективного являет собой чувственное начало без связи с процессом объективного. Известно, что подавляющее большинство информационных фактов представляются субъекту по биосоциальному потоку от социума. Тогда сфера субъективного не имеет возможности рефлексировать, подобное можно полагать и в случае искусственного интеллекта. Ее «главное знание» это связать физическое с чувственным. Это можно рассматривать как дорефлексивное знание (более точно – внерефлексивное). Однако тогда, такая сфера субъективного, подобно машине, не сможет существовать как целостность. Отсюда можно сделать вывод, что «априори, должно существовать абсолютное соответствие между рефлексивной функцией и рефлексируемыми субъективными феноменами». У сферы субъективного в таком случае «рефлексивная функция» не может быть без связи с осознанием. Подобное можно ожидать в случае искусственного интеллекта, который может по определению оперировать только готовыми, уже отрефлексированными феноменами. Да, эти феномены могут «переживаться» в машине, подобно субъекту, но связи с ноуменальными процессами им не удастся навести. Поэтому диалектика субъективности диктует первым планом необходимость наличие целостности в виде субъективно-объективной связи. Конечно, «феномены могут быть отражены в акте рефлексии только в том случае, если они обладают функциональной природой, то есть, не только действуют, но и тождественны действию, представляют собой «внутреннюю» сторону действия». Но эта пресловутая «внутренняя сторона действия» обуславливает закрытость феноменальной системы с соответствующим несуществованием в полном согласии с формулой «Мир – Существует». Субъективность открывает систему «Все Мира» и придает ему возможность существовать. Речь идет не о физической нереализуемости искусственного интеллекта, а о невозможности осуществлять им непрерывную деятельность. Искусственный интеллект принципиально (в соответствии с теоремой Гёделя) не в состоянии соединить свою дискретность с бесконечностью, что является необходимым требованием имитации ментальной «функции» осознания как непрерывности. Инвариантность в данном случае теряет смысл связанности. 4.3. Сознание без осознания Неинварианность субъективности ярко проявляется в случае искусственного отрыва осознания от сознания, как это можно наблюдать во многих концепциях «функции сознания». Сознание вне диалектической связки с осознанием представляет собой застывшую чувственность – инвариант субъективного. В таком виде, очевидно, оно не может существовать, не может даже связаться с физическим. Как видим, «инвариант» подобен дуалистическим воззрениям с их акцентом на функционализм. Альтернативный выход обычно находят в том, чтобы хотя бы косметически ликвидировать образовавшуюся инвариантность субъективного. Поэтому чаще всего образуют дуалистическую связку сознания с «функцией сознания». Последнее образование такого функционализма должно, якобы, быть процессным и осуществлять связь с физическим внешним миром. Таким образом «функция сознания» как будто приобретает вид своего истинного диалектического прототипа в виде осознания. Но это лишь иллюзия. В действительности функция сознания не имеет и не может иметь доступ к ментальным модусам. Но это не волнует последователей функционализма. Им достаточно чувственной связи с внешним, а внутреннее, будто бы, должно представлять само сознание. Такая картина лишний раз подтверждает, что инвариантные структуры безжизненные «хвосты» бесконечности с ее обязательной диалектизацией целостности субъективностей. Инвариантные структуры не могут даже в принципе существовать, согласно диалектической парадигме развития «Все Мира». В таком инвариантном понимании функция сознания должна быть процессом связи с физическим, и поэтому не может быть алгоритмически вычислена. Тогда, очевидно, теоретические рассуждения о возможности сознания у искусственного интеллекта на базе функционализма представляются лишенными смысла. Реально разрыв между субъективностью и объективностью свидетельствует об «обезглавленности» субъекта, а «функция сознания» при этом выглядит как нечто замкнутое в себе, которое не имеет доступа к мыслительным процессам. Функциональность, по крайней мере, лишь декларирует связи, хотя реально их создавать без осознания не может. Тогда становится понятным, что «трансцендентные доминанты» функции сознания как инварианты не могут быть полностью формализованы или воспроизведены алгоритмически. Функция сознания в ее представленном инвариантном виде вообще может быть актуализована лишь в целостной связке с осознанием в рамках действия диалектической субъективности. Например, свойства Вселенной не могут быть полностью формализованы, вследствие бесконечности процессов в ней. А ее фундаментальные концепты и принципы не могут быть инвариантными. Даже если они носят случайный характер, то это еще не доказательство инвариантности и закрытости Вселенной. Случайное обычно возникает там, где имеет место неслучайность, а их связка закономерности и случайности отнюдь не инвариантна. Так что отрыв сознания от осознания оказывается нелогичной и бессмысленной операцией трансцендирования доминант диалектического развития в неформализованный застывший мир. Отсюда вытекает не «антропный принцип» как инвариант единственных в своем роде констант, а сама невозможность существования сознания однозначным кодом. Оно в таком виде вовсе не «фиксирует физические свойства Вселенной», а лишь сводит «истину факта» (по Лейбницу) к «истине разума» как инварианту. Иначе это не связь в целостность существования Вселенной («Мир – Существует»), а снова соотнесение недиалектического толка. «Связь феноменального сознания именно со способом реализации функции сознания» на деле оказывается не функциональностью, а реальной связью с осознанием, то есть с сознанием в действии. Тогда становится очевидной необходимость отказа от «принципа инвариантности функции по отношению к субстратной основе». Это предполагает процессную неинвариантную связь физического и субъективного безо всяких «внутренних» или «внешних» свойств деятельного бытия и активного его существования. Тогда сознание актуализируется в активную неформализируемую «форму» – в осознание. Это вовсе не дуалистическое понимание сознания в качестве инвариантного «процесса, который определенным образом связывает внешний мир и поведение» субъекта. Непонятно: что это за «определенный способ»? Где в таком случае оказывается внутренний мир, если он не формализуется сознанием? Более того, само сознание причисляется к внутреннему миру процессов, что еще более запутывает картину его действия как инварианта. Дуалистическое понимание сознания как феноменального мира, как «одного из элементов рефлекторной дуги» Сеченова ставит крест на процессных преобразованиях сознания. Это свидетельствует об эклектичности функционализма в отношении к сознанию: оно то входит в процесс связи, то остается в материальной рефлекторной дуге. Но, так или иначе, оно остается безжизненным инвариантом. Так жизнь заставляет дуализм функционализма раскрывать свою сущность и открывать закрытые разумом системы. Вопрос о закономерности и случайности в отношениях сознания без осознания не актуален в отношении к «эволюционной парадигме», которая немыслима в инвариантном «исполнении». Незримые механизмы самоорганизации создают ту невидимую причину не только эволюции, но и изменений субъективно-объективных связей под действием факторов самоорганизации – объективных отборов (в том числе социальных). Сфера субъективная, понимаемая, как только внутренний мир, лишена рычагов связи с внешним миром без процессов осознания. Более того, сознание не может быть всем внутренним миром, который в основном «заселен» процессом осознания. Выходит, что дуализм не знает куда «притулить» инвариантное сознание: то причисляет его к внешнему миру, то к внутреннему, то наделяет свойствами процесса в виде функции сознания. Известные «тесты Тьюринга» на разумность придерживаются материалистической направленности. Тем более что субъект, лишенный субъективности, вследствие разрыва сознания с осознанием (равносильно: сферы субъективного и процесса объективного), «зомби» может успешно выдержать эти тесты. Но ведь зомби это существо инвариантного исполнения. Мы не уверены, что они могут существовать вообще. Скорее, это выдумка фантастов, ибо человек без субъективности умирает, как субъект. Понятно, что «внутреннего феноменального мира» не существует, он и не может существовать. Однако эти «единицы бытия» сознания диалектически связаны с процессом объективного, а поэтому не могут существовать в инвариантном несущностном виде. Все это свидетельствует, что инвариантного физического, «совершенно лишенного субъективной стороны», также не может быть даже в функциональном исполнении. Функций субъективного и физических процессов принципиально не может быть. Эти дискретные образования не могут существовать сами по себе или «в себе». Но они должны быть связаны в целостность для существования в реальном мире. Субъективность в виде целостности сферы субъективного и процесса объективного, как «наличие внутреннего мира», как «атрибут всякого подлинного бытия» реально лишена возможности разрыва. Зомбирование не имеет своей актуальности в стратегии субъективности. Более того, зомбирование как неактуальный инвариант сознания не имеет под собой смысловой основы. Так диалектика неинвариантного видения полностью снимает барьеры непроцессного дуального существования, выставляя необоснованной проблему «hard problem» (Д. Чалмерс, 1997). С диалектических позиций можно принять с некоторой долей условности функции сферы субъективного как процессы «репрезентации сенсорной информации». Однако однобокость таких процессов очевидна, поскольку они включают в себя лишь чувственную «область» субъекта, тогда как субъективность должна включать в себя процессную объективность с ее осознательностью, осмыслением, глагольными ментальными модусами и другими «внечувственными образованиями». Причем, немаловажны определенные равновесия между ними. Вместе с тем остается непонятно, как «функционирует» внечувственное «содержание сферы субъективного» в виде воления или представления, если они не связаны с глагольными ментальными модусами. Можно понять или осмыслить нечто чувственное, встроив его в «общую глобальную сеть мира». Но как быть с нечувственными восприятиями, поступающими со стороны биосоциального потока? А также направляющими тенденциями развития, корректирующими через ментальные образы нашу деятельность? Куда уходят эти процессы объективного? Если сознание участвует во всех основных «психических функциях», то психика есть нечто материальное, которое воспринимается инвариантно относительно субъективности? Но тогда она не может существовать сама по себе? Тогда остается открытым и оторванным от «Все Мира» внечувственность процессной ментальной модальности бытия в целом. Известно, что мышление это далеко не «динамический аспект смысла», а прежде всего связь сферы субъективного и процесса объективного. В этом отношении смыслы, хотя они постоянно динамичны и непрерывны, «преследуются» мышлением, но не наоборот, как это бытийно представляется. Понятно, что если сознание понимать как «интегральную функцию мозга», то оно вовсе не будет представлять смыслы как нечто более «высокое». При этом смыслы совершенно не связываются с осознанием (Д. Грей, 1995). К тому же, хотя такое «сознание» находится в инвариантном виде, дуалисты пытаются представить его в двух ипостасях: чувственной и физической, что вряд ли корректно без связи между ними. Так называема «эмерджентная функция мозга» не обеспечивает феноноуменальности субъективности, зато рассматривается как функционирование «нейрональных модулей». Блочная модель сознания не объясняет нецелостность сознания, зато провозглашает его феноменальную реальность. Разве может быть в данном случае реальность инвариантной, ведь она должна, помимо прочего, существовать согласно формуле «Мир – Существует». То, что эта «реальность в инварианте не может существовать, об этом просто умалчивается. Зато утверждается «феноменальная целостность сознания», что весьма некорректно, даже с точки зрения функционализма, а тем более стратегии развития. Модель функции сознания Б. Баса была вообще заимствована из кибернетики, полагая, что процессы модульного сознания можно полностью описывать алгоритмически (Б. Баас, 1997). Как правило, множественные модели функции сознания, оторванного от осознания, основаны на связи с чувственным. Однако, это, очевидно, не гарантирует наличие процесса связи с внешним миром. Процессы воления, осмысления или осознания остаются в стороне. Такая специфичность функции такого «сознания» мало чем отличается от самого застывшего в развитии сознания, оторванного от осознания и смыслов. В этом случае оно представляет собой все ту же инвариантность. Необходимо отметить, что многочисленность моделей вообще свидетельствует о слабости теоретизирования в данном вопросе, а также о необходимости диалектизации рассматриваемого субстрата, который в случае своего существования «уходит» в континуум непрерывности – в процесс. Но модели функции сознания рассматривают лишь функцию невариативного аргумента. Речи о функционале сознания не идет, что может подтверждать ее «застывший вид». По логике вещей и их существования в целостности с самим глагольным существованием, сознание необходимо, прежде всего, «оживить». То есть оно должно связывать сферу субъективного с процессом объективным в целостную субъективность, а не отрываться от нее. Очевидно, что в противном случае, несмотря на все попытки расшевелить и расширить, реанимировать идеальное сознание, оно остается инвариантным и недееспособным. Так функционализм даже не пытается преодолеть пережитки своей дуальности и выйти на диалектический простор. Для этого достаточно представить сознание истинной целостностью, а не дульным чудом. Известно, что экспериментально не установлено «принципиальных различий между осознаваемыми и неосознаваемыми психическими процессами» (М. Вельманс,1991). Это и понятно, поскольку действие этих процессов происходит на чувственном уровне, где электрохимические сигналы и биофизические модальности не могут быть различными. Такая специфика подтверждает материалистические установки «рефлекторной дуги» Сеченова. Но перед нами встает огромный пласт внечувственного, который оказался оторванным из «Все Мира» и не перешел в глагольную действительность «Мир – Существует». Инвариантность сознания, оторванного от осознания не оставляет надежд на прояснение истинной картины развития сущего на данном пути. Связанность это первейшее качество целостности и существования. В том числе субъективности. Диалектическая парадигма основывается именно на этой очевидной данности. Проблема «оторванного» сознания связана с необходимостью поляризацией его на материальное («Я - для себя», подсознание) и идеальное (»Я - для других», осознание) в составе развивающейся диалектической связки. Проблема сознания связана также с взаимосвязью между полюсами этой диалектической связки в виде процесса, что не отражают имеющиеся подходы и теории сознания, в том числе функционализм или тождественность. Если рассматривать процесс связи сознания и осознания как идеально- материальную связь, то можно отождествить сознание с материализатами биосоциальной связи. Тогда осознание – специфический вид субъективности, связующий посредством биосоциальной связи эти два полюса диалектической связки субъекта с обществом. Поэтому замыкать сознание только в голове личности неправомерно. Осознание – биосоциальная связь направленного идеального (общество с законами, культурой, моралью и др.) с материальным в виде человеческого организма, субъекта-личности с человеком как видом живой природы. Таким образом, проблема сознания перерастает в проблему личности и общества или в рассмотренную ранее проблему субъективности. Это, прежде всего проблема рефлексии, которая в последние годы интенсивно исследуется. Она завязана на направленности биосоциальной связи на развитие субъекта и общества, это коррекция поступков (явлений) и проблема методологии, которая пока решается с трудом, в виду отсталости существующей парадигмы поиска истины. Поэтому оказывается лишенным смыслом отрыв осознания от сознания. Как уже отмечалось, диалектическое сознание включает три компоненты по видам действия: первая – направленность развития, которая заложена на уровне диалектической связи; вторая – компонент биосферы с его законами живого организма и воздействием на сознание; третья компонента – собственно сознание, идущее по линии биосоциальной связи. Именно последняя компонента, непосредственно связанная с актом восприятия и рефлексией должна рассматриваться как неотъемлемая «часть», поскольку именно эта компонента фигурирует обычно в бытийном понимании вопроса. Проблема сознания – это проблема биосоциальной связи, направленное равновесие которой должно обеспечивать адекватность поступков и общественного воздействия на них. В случае отрыва от процесса объективного, биосоциальный поток проходит мимо субъективности субъекта. В таком случае социум теряет возможность содействовать на субъекта по линии грегарного отбора, очеловечивать его.. 4.4. Субъективность не инвариантна, но и не квантована. Квантование с философской точки зрения – процесс материализации, процесс «перехода» непрерывного в конкретное. Рефлексия как средство материализации мысли производит оптимизацию вариантов и моделей оформления свойств субъективности. Потенциально «квант» появляется обычно при наведении первичной материальной связи, так что это вполне обычное явление, которое не следовало бы возводить в абсолют сознания. Вместе с тем малоцелесообразными представляются попытки обоснования сопоставления или соотнесения физического и субъективного. Это должно относиться и к теории психофизического тождества с ее требованиями строгого изоморфизма физического и субъективного, понимая под «субъективным» лишь чувственную сферу. Здесь мы снова имеем дело с инвариантным окончанием проблемы связи субъективного с объективным в целостность субъективности. Нужно ли вообще сопоставлять физическое и субъективное в таком виде? Разве справедливо утверждение, что «материальным может быть только то, что каким-то образом действует на другие материальные объекты»? Неужели можно признать истинным положение, что «сверхчувственное» (вернее: ментально осознанное и осмысленное процессное объективное) не действует на чувственное и материальное? Тогда необходимо отрицать всякую материализацию, Но субъект призван сначала помыслить или пережить потенциальный поступок, и только после этого его совершить. То обстоятельство, что бессознательное опережает осознание, свидетельствует лишь о том, что бессознательное далеко не всегда первым дает команду действовать. Это делается лишь в форс-мажорной ситуации, когда возникает угроза жизни субъекта. В ходе нормального существования субъект действует осознанно. Иначе он будет выглядеть патологически неадекватным или, как стало модно говорить, зомбированным. Кем или чем зомбированным, если не самим собой? Неинвариантность субъективности вытекает уже из того, что она неизбежно раздваивается в виде диалектизации субъекта. Целостность субъективностей личности и социума не может быть инвариантна по определению. Имеющиеся модели и теории связи физического и субъективного не рассматривают общественное сознание в рамках субъективности. Не затрагивают они и субъективности природы. Как не рассматривают и то, что у субъективного нет начала или конца, а есть бесконечная поляризация сущности субъекта. Например, теория психофизического тождества основана на положении, что «материя есть лишь внешнее проявление «духовного» в себе начала». При этом тождество материи и субъективного обосновывается тем, что, якобы, субъективность и мозг это одно и то же. Хотя признается различие между «Я» и «Не-Я», что при любых условиях является признаком неинвариантности, как «Я», так и «Не-Я». То есть в этой «теории» положение с увязками субъективного и объективного не лучше, чем в случае функционализма. Субъективность при этом разорвана на некие несуществующие по одиночке части. Совершенно очевидно главное: если «Я» отрывают от «Не-Я», то при всей их декларированной «тождественности», как тождественности субъективного и физического, отсутствует сама возможность существования такой «тождественной» связки. Тогда становится понятным материалистический нонсенс: «если следствие есть конкретное физическое событие, то должна существовать конкретная его физическая причина – иначе цепь физических причин и следствий будет разорвана, что неизбежно приводит к нарушению физических законов сохранения». Здесь речь идет лишь о материальном сопоставлении, тогда как все нефизическое «имеет фиктивный характер» (Г. Фейгл, 1976). Но тогда и сама субъективность как связка качеств субъекта и социума не может быть инвариантна даже в случае отрыва от физического. В этой теории психическое лежит в основе физического вместо их связи в целостность. Наивно полагать, что наше восприятие «сильно искажает реальность», что «мы можем к нему приспособиться». Наше восприятие действительно искажает мир, если оно лишено осмысленности и существования. Но как мы к этому приспосабливаемся? Только через субъективность с ее процессами осмысление и осознания в целостности с ментальными модусами, биосоциальным потоком, сферой субъективности и чувством прекрасного от природы. В противном случае на первый план выступает нежизненность и инвариантность тех моделей, которые, оторвав сферу субъективного от процесса объективного, не могут связать концы с концами и беспомощно придумывают оказии с одной целью: выставить помысленную модель сознания целостностью во «Все Мире». В случае субъективности социума инвариантность недопустима уже потому, что ее целостность в виде сферы субъективного (биосоциальный поток) и процесса объективного (тенденции развития и объективные отборы) заведомо неинвариантны и диалектизированы. Субъективность природы не может быть инвариантной по определению, поскольку ее связь с обществом и субъектами очевидна. А целостность природы в виде ее сферы субъективного (результат выражения эмоций, красоты, прекрасного, духовного и др.) и процесса объективного в виде физического и физиологического отборов – непрерывно диалектизируется. Связь всех субъективностей между собой несомненна, она является выражением принципа существования. У субъекта входящий идеальный «сигнал» от субъективности природы и социума по биосоциальному потому и тенденции развития доходит до процесса объективного и далее до материализации и чувственной сферы субъективного. Вести речь об «инвариантности», подобной результату случая разрыва связки сфера субъективного и процесса объективного не приходится. Диалектика чужда всякой инвариантности и разрыва имеющихся в реальности диалектических связок. Дуальная и туманная в реальных условиях «актуально-потенциальная форма бытия» в сфере субъективного субъекта представляет собой ничто иное, кроме как диалектический процесс материализации. Это являет собой существование субъекта в реалии всеобщего «Мир – Существует», которая включает в свой континуум пресловутый «квантовый уровень сознания». Мы постоянно «улавливаем идеальное (субъективное) – каждый раз через материализацию. Можно это осуществить и в условиях нечеловеческой бесконечности, но с разрушением закрытой «квантовой системы» (дискретности). Невозможно представить электрон без движения, электричество без движения, электромагнитный квант с массой покоя. Остановить их равносильно тому, что разрушить систему существующих связей. Остановить гамма-квант равносильно тому, что разрушить процесс связи. Что остается? Инвариантные обрывки связей, а сам гамма-квант исчезает. Так происходит и в случае субъективности: если рушится связь между сознанием и осознанием, то исчезает сама субъективность. Куда она исчезает? – вопрос не имеет смысла, однако, ее существование прекращается. Без материальных связей нет материи, без идеальных связей нет идеального. Но сама связь это процесс, имеющий феноноуменальную, а не феноменальную природу. Такая связь, хоть и является посредником, но без нее нет развития и существования. Что остается? «Нуль», «ничто», пустота, бесконечность – которые не имеют смысла как инвариантности, поскольку они недостижимы и гипотетичны, поскольку в них потеряно главное – связь. Квантовые системы в принципе не способны «осуществлять сложные формы обработки информации, соизмеримые по сложности с теми процессами, которые имеют место в человеческой субъективности». Вот только в сложности ли здесь дело? Субъективность как феноноумен не обладает ни свойством сложности (она непрерывно-дискретна), ни функцией сознания (она не существует во «Все Мире»). Поскольку они не охватывают процесс материализации, а сами по себе материальны, то есть инвариантны. Известно классическое утверждение, что рефлексия – связь бессознательного и сознательного, равная волевому началу – переход от анализа к синтезу, к действию. Если рассматривать волевое начало только как свойство сознания, то неизбежен разрыв идеально-материальной связи на внутреннее и внешнее или на сознательное и бессознательное с неизбежной их инвариантностью. Но они всегда связаны воедино, находятся в одной голове, а волевой акт диалектически обусловлен направленным биосоциальным потоком. Такой редукционизм связан с неадекватностью поступков и оторван от жизни, связан с искажением осознаваемого содержания, неадекватной рефлекторной разверткой смысла. Без адекватной рефлексии, направленной поляризованной сущностью (общечеловеческими ценностями), волевая рефлексия не может абстрагироваться к смыслу процесса осознания. Без рефлексии нет развития, как без нервов нет материальных структур. Не может существовать в инварианте и так называемая «дорефлекторная сфера». Осмысливание непременно связано с наличием некоторой отправной точки, имеющей потенциальную материальную основу (будущее действие) и объективную направленность глагольных ментальных модусов, диалектичных по определению. Смыслы – это еще не срефлексированная модель действия, а лишь их оценка с учетом биосоциального потока, объективных отборов самоорганизации и окружающего внешнего «фона». Рефлексию отчасти можно причислить к процессу оптимизации потенциальной трансформации «Я - для других» в «Я - для себя». Но и рефлексивное «Я» и дорефлексивное нематериальное «Не-Я» – должны быть в диалектической связке, их не разорвать без остановки процесса осмысливания. Осознание не должно разрываться до инвариантных, якобы, имманентных образований, самостийными актами, что в противном случае есть психическая патология. Поэтому редукционизм преувеличивает роль волевого начала в осознании (в оригинале – «в сознании») и за счет неуправляемой недиалектической инвариантности ведет к искажению действительности. В последнее время стало модным говорить о «саморегуляции сознания». Но для принятия решения и совершения поступка мало просто субъективного знания, смысла – необходим учет возможной связи сферы субъективного и процесса объективного, ее направленности, учет идеальной информации и законов социума. Помимо субъективного, нужна оценка возможной корректировки модели. То есть, нужна диалектическая, а не волевая рефлексия, через которую происходит соединение в ковариантную целостность субъективного «Я» с объективным «Не-Я». Нужна потенциальная идеально- материальная связь; и она должна быть оценена. Рефлексия оценивает эту возможность до принятия решения, что вполне очевидно. Вопросы сознания запутаны метафизическими смыслами, которые не позволяют до сих пор перевести проблему сознания в плоскость направленного идеально-материального равновесия – в осознание. С диалектической точки зрения проблему сознания лучше представлять как проблему осознания, имея в виду процесс, а не субъект или явление. Процесс сознания тождествен субъективности. Он не различается на сознание (предрефлексию и иррефлексию) и осознание (собственно рефлексию как процесс). Это все сознание, но на различных «этапах» развития. Сознательное использует смыслы и механизм рефлексии, бессознательное – инвариантные образы без механизма рефлексии. Условно инвариантное сознание можно расчленить на внешнее (идеальное) и внутреннее (материальное), которые находятся в диалектической связи и направленном равновесии как диалектическая пара процессов рефлексии. Рефлексия – процесс связи сознательного и бессознательного – равный волевому началу (направленность развития), – переход от анализа к синтезу (действию). Осознаваемое содержание должно быть в процессе связи с сознанием – связи поиска (процесса с насущным, материального с идеальным) В объективной памяти (идеальный мир) хранятся все имевшиеся связи (в виде процесса идеальной связи). Но не в физической структуре мозга, а нелокально, в процессе связи, временную материальную развертку которого можно, в принципе, «прокрутить». Связи находятся в виде потенциального (информация). Проблема осознания в том, как актуализировать эту инвариантную информацию, перевести ее в ковариантный усвоенный вид. Наряду с «коннекторным» механизмом формирования памяти, основанном на изменении синаптической проводимости, должен быть иной, нелокальный механизм в виде потенциальных идеальных связей, стремящихся к ковариантности. Информация, смыслы, законы и другие нематериальные «образования», которые постоянно формируются и развиваются в процессе феноноумена субъективности, используются ей в процессе рефлексии по мере необходимости. Помимо внутренней (функциональной) стороны, инвариантное сознание должно бы обладать внешним (идеальным) миром. Фундаментальное свойство идеального – его непрерывность и целостность принципиально отлично от нейрофизиологической (квантовой) дискретности. Даже на квантовом уровне инвариантная дискретность качественно не может достичь целостности идеального. Все силы осознания (процесс) составляют поля мышления в виде становления глагольных ментальных модусов. Известно, что не может быть найдена мозговая структура, в которой шел бы процесс синтеза ощущений (образов) – он идет только в ходе рефлексии с учетом всего процесса непрерывно-дискретной ковариантной связи субъективности. Поэтому нужно искать не дискретные корреляты физического и субъективного в отрыве от остального, а процесс связи между ними – только процесс может обусловить связь между ними и дальнейшее развитие ее в поступки с обратными связями через рефлексию. Проблема сознания – искусственно навязанная проблема отношении материи к субъективности. Эта проблема отпадает сама собой, если искать не отношение (интенцию) субъективного с объективным, а их связь – процесс. Поиск процесса осознания неизбежно связан с поиском смыслов. Смысл своего рода рефлексия, но в процессе направленного развития, а не потенциальная форма бытия, оторванная от него, как считают классические теории сознания, основанные на субстанциональных (нецелостных) моделях. Смысл – процесс, изменение, развитие целостной сущности. Это «процесс от процесса», траектория ковариантного развития – связь, которая принципиально не может быть субстанцией. Смысл субъективности, например, как процесса развития диалектической связи – качественный «переход» непрерывного в дискретное, и наоборот. То есть связь материального и нематериального в процессе развития. Смысл – идеальная (потенциальная) категория – дискретное выражение непрерывности. Смысл «чистая» потенция, но в связи с субъективностью в процессе развития. 4.5. Континуальность против квантовости В последние годы проводятся интенсивные исследования в направлении создания единой теории «квантового сознания», в которой, к сожалению, недиалектически сопоставляются квантовое и сознательное (субъективное). Идет поиск онтологического базиса «квантового сознания», который связывается с наличием в мозге образований когерентного «запутанного» квантового образования. Эти поиски тем более недиалектичны и некорректны и ведут к еще одной метафизической теории, поскольку завязывать все на квантах неправомерно (как было показано это лишь проявление, а не процесс сознания, не континуум субъективности). Известно, что когерентные квантовые состояния могут быть тождественны черным дырам или конформным системам, где располагается все вместе: и есть, и нет. Это диалектично. Но нужно идти дальше к идеально-материальной связке и ее развитию, а не разрывать субъективное и чувственное. Идея квантового механизма сознания основывается на монистической теории психофизического тождества, где психическое и физическое лишь соотносятся, а не связываются воедино в связку осознание- подсознание, личность и общество. Социальные связи в этой теории вообще не участвуют. Континуум этих связей полностью лишен какой-либо квантовости. В такой ограниченной трансцендентности сознания нет ничего необычного и нового, особенного, поскольку любая трансцентдентность лишь область пока не познанного. Такой подход рассматривает только явление общего процесса развития сознания со всеми его обширными связями. В основу сознания как континуального процесса связи сферы субъективного и процесса объективного не положено ничего. Хотя здесь у самих исследователей квантового сознания нет ничего ясного – одни проблемы. Очевидно, нужен другой подход к решению проблемы – изнутри, совершенно с другой стороны – чтобы оттуда дойти до когерентности или чего-то более общего. По крайней мере, нематериальный континуум субъективности обходится без квантовых состояний, прекрасно материализуя глагольные ментальные модусы и тенденции развития в поступки субъекта. Идея квантового сознания метафизична в своей основе и связана с разработкой квантового компьютера и искусственного разума – тенденциозных планов. Дальше квантов и когерентности она не может идти, а ведь за квантами должно стоять что- то еще, что обуславливает существование, как их самих, так и их когерентность. Рассматривать сознание как состояние, пусть даже квантовое и когерентное – некорректно, поскольку умалчивается источник сознания – процесс развития континуальной субъективности. Не только сознания, но и процесс, приведший к его появлению вообще, и к функционированию в частности. Речь идет о материально-идеальной связи субъективности, без которой любое состояние оказывается мертворожденным образованием. Известно, что материальное проявляется как квант, но наблюдается как частица в общей структуре, связанной как с материальным, так и с идеальным. Квантовость лишь приближение конечного к бесконечному. Квантов в чистом виде нет и не может быть –они «созданы» для наблюдателя, чтобы ими можно было оперировать математически. На деле всегда имеется континуум связей: электрохимические импульсы в материальной «части» сознания неразрывно связаны с процессом мышления или с идеальной «частью» сознания, то есть с осознанием. Из процесса мышления можно условно выделять мысль физическую, которая имеет электромагнитную природу. Мысль психическая – информационная нуль-тенденция, направленный след – имеет характер континуальной непрерывности. Мысль психофизическая, которая связывает воедино две предыдущие мысли – это исчезающее в субъективности и возрождающееся вновь связка, возможно: нейтрино-нейтринная волна. Реально мысль едина как Троица, она связывает и разъединяет, но разъединяет в субъективном выражении объективного непрерывного процесса. Психическое не оторвать от физического в психофизическом. Таким образом, психическое объективное и физическое субъективное не тождественны и не могут быть таковыми друг другу даже на квантовом уровне, то есть в субъективном выражении. Хотя они тождественны в едином процессе развития. Объективно они – единость, диалектическая связка. А противопоставлять их – значит, разрывать все связи между ними. Тогда идеальное станет представляться как отражение материального, как его функциональный объект. С диалектической точки зрения такое рассмотрение не имеет смысла, поскольку в соответствии с теоремой Гёделя материальным невозможно полностью формализовать континуальное. Теория отражения «диалектического материализма» в настоящее время не выдерживает критики, поскольку материальность полученного при отражении реального предмета мысленного образа убивает всякую процессность и останавливает тем самым развитие. Отражение (рефлексия) – это материально-идеальный процесс «переработки» поступков и помыслов вместе со связью между ними, трансформация процесса связей с получением ответа-реплики, фильтрация связей в ходе осознания и создание образа, который никак не совпадает с оригиналом в зеркальном отражении. Хотя отражает для сознания континуальную сущность оригинала. В последнее время стала «модной» квантовая теория сознания (разработанная по аналогии и на основе гипотезы квантового компьютера) – типичное метафизическое построение, где материя и сознание хотя и тождественны, но противопоставлены, а не связаны в единое. Сознание, находясь хоть и на квантовом уровне, остается в рамках этой «теории» материальным. С квантовым сознанием тесно связаны и усиленно развиваются вопросы искусственного сознания (интеллекта) на модном же квантовом уровне, находя у сознания некоторые схожие моменты с ним. Однако давно известно, что сами кванты – это выдумка теоретиков, которые пошли на это лишь ради создания математической квантовой теории, лишенной всякого физического смысла. Потеря смысла – это серьезнейшее упущение, которое искажает объективную картину процессного, континуального развития сущности. Сознание (более корректно говорить о сознании как о процессе, то есть о процессе осознания) являет собой не квантовую машину, осуществляющую материальные связи. Сознание это процесс осуществления материально-идеальной связи. Это объективная непрерывность, связанная с субъективной дискретностью в виде явлений и материальных структур. Основа этой связи рефлексия – абстракция, но абстракция в динамике. Это качественный отрыв от материального, осмысливание и моделирование на этой основе последующих материальных поступков. Процесс невозможно заменить даже бесконечным количеством явлений уже потому, что он не предусматривает несмысловых проявлений(измерений). Иное дело математика, где в бесконечностях прячут концы (хвосты) бесконечных же приближений, где континуальное «вырождают» в квантовую или иную другую дискретность. Однако математика бессильна, например, при решении конфликтных или катастрофических ситуаций, когда прерывность оказывается лишь «наслоена» на непрерывность. Тогда говорят, что-де: бифуркация – случайность, которую невозможно предугадать или рассчитать. Система-де находится в таком неравновесном состоянии, что следующий ее шаг неопределен и непредсказуем. Так ли это?.. Существующая теория катастроф носит вероятностный характер. А развитие направленно, и уже поэтому должно иметь предсказуемый результат, хотя бы в виде процессной и непрерывной тенденции. Если непрерывность подменять дискретностью, – тогда теряется актуальность не только парадигмы развития, но и весь смысл диалектики как теории развития сущего. Остается лишь мертвое «явление Христа народу». Бесконечное не заменить квантовым конечным, ввиду принципиально качественной разницы, а тем более – тогда невозможно замкнуть бесконечность на нуль («акт рефлексии»), то есть связать процесс с явлением. Процесс на то и непрерывность, живой поток, что его нельзя прервать, иначе это уже явление. Конечно, процесс – не «вещь в себе», его можно и нужно развивать до терминальной материализации действия субъекта. Но не подменять явлениями, даже квантовыми, которые принципиально не различаются с любой дискретностью. Другое дело, что по явлениям можно прослеживать тенденцию, траекторию процесса, и учитывать ее в повседневной жизни. Это нужно и полезно, хотя далеко не всегда делается на практике. Тем более, то главенствующая до сих пор материалистическая научная парадигма не позволяет этого делать. Машина (хотя бы квантовая) может перебрать в памяти огромное количество информации, переработать ее по программе, согласно заданной теме вопроса. Но она не может оторваться от нее в бесконечность, поскольку для нее нет направленности. Она застывший механизм, и все лозунги об ее возможной самоорганизации лишены основания уже потому, что для нее нет в этом необходимости. Машина не может интуитивно оценить весь опыт человеческой цивилизации. Материально-идеальные «переходы» недоступны искусственному сознанию даже на квантовом уровне. На него нельзя направить все бесконечность биосоциального потока связей. Машина всегда будет упрощенным вариантом, хотя и высокоспециализированным, но не диалектичным в принципе. В свое время возникало множество споров о том, чем выигрывает мозг, относительно компьютера. Понятно, что не быстродействием. И не объемом памяти. Выигрывает тем, что он может достигать бесконечности! Конечно, не в прямом смысле, а в том, что он достигает ее с помощью процессного мышления, то есть психофизическим единством! Бинарность материально-идеальных «переходов» может быть смоделирована на квантовом уровне. Но как смоделировать бесконечность, замкнутую на нуль? Невозможно пока смоделировать оценку отражения и корректировки поступков с помощью идеального фактора – нет инструмента в виде «диалектической математики» непрерывности. Идеальность сознания – это то, чем оно отличается от машины в принципе. Целостная связанность «Я»-«Не-Я», индивидуального и личностного, социального и физиологического – это континуальный процесс, а не набор квантовых явлений. В этом отличие субъекта-личности от машины, искусственного сознания. Немаловажен вопрос: зачем вообще нужен квантовый искусственный интеллект? Ведь он не впишется в бесконечность творца? Этот моральный принцип отбора должен остановить человека, замахнувшегося на себя в роли творца сущего. У любого искусственного сознания нет и не может быть входа в идеальную сферу. Материальное на то и материальное, что оно не может напрямую ощутить идеальную «тайну» рефлексии. Оно субъективно даже на квантовом уровне. Оно связано не с квантовыми переходами, и даже не с квантовым тождеством, а с квантовыми различиями, поскольку «идеальный квант» не тождественен «кванту материальному» онтологически. Причина тому – направленность (поляризация) и процессность сознания в виде осознания. Моделировать в машине бесконечно-нулевую поляризацию невозможно в принципе уже потому, что она (машина) есть материально-материальная структура. Таинство сознания в том, что материальное не может оторваться от идеального без качественного (субъективного) перехода, за которым материальность и квантовость исчезают. В сознании неизбежно остается смысл (след, но не отражение) материального, который информационно может быть сохранен в памяти машины, но не может быть переработан, поскольку материально зафиксирован и идеально не обеспечен. Это как режим чтения в компьютере. Именно неквантовая тождественность психического и физического (единая диалектическая связка) дает сознанию качественное преимущество перед искусственным интеллектом. Дело не в квантовости сознания, а в его неквантовости. Машина разделяет, чтобы объединить. Осознание объединяет (в рамках континуальной субъективности), чтобы разделить, поляризовать (совершить поступок). В мире субъективности в отличие от «Все Мира» невозможно что-то совершить, минуя его. Так процесс определяет направленность и становление явления. Если говорить о квантовом сознании, то необходимо иметь в виду не само сознание (более верно: осознание), а поступки в его «исполнении». Механизм квантования, барьер квантования элементарного материального кванта связи из-за неизбежности его поляризации и структуризации были уже рассмотрены. В них нет места для квантового сознания и искусственного интеллекта. Считается, что лишь на квантовом уровне можно увидеть «полную аналогию физического и субъективного». Под физическим при этом подразумевается дискретное материальное, под субъективным – континуальный процесс объективного. Но гипотеза о квантовой природе человеческого сознания – разрывает материально- нематериальные связи (непрерывное и дискретное) и ставит во главу угла все тот же монизм в виде материализма. Дуалистические подходы к обоснованию квантового сознания со стороны квантовой механики дискретны (вероятностны) и так же не идут дальше квантового проявления материи. Идеалистическое толкование квантового сознания как геометрически направленной материализации мысли так же отрывают сознание от поступка и не вносят ясности в реальное состояние дел. Диалектическое объяснение «проблемы» квантового сознания может быть применимо только к связи непрерывного (объективного, идеального, духовного) и дискретного (субъективного, материального, квантового) в виде процесса идеально-материальной связи (процессы субъективности), направленного неизбежностью развития – неизбежной поляризации (диалектизации) личности при замыкании бесконечности на нуль. Проявление и становление материального при этом происходит в ходе этого процесса с помощью рефлексии так же в виде непрерывности. Общий механизм проявления материального в ходе развития субъективности был рассмотрен ранее. На квантовом уровне можно найти аналогии физического и субъективного путем соотнесения, что рассматривается квантовой теорией поля. Но это будет лишь сопоставление (то есть противопоставление!), а не связь в виде процесса. Квантованная материя, как и неквантованное сознание (материальная «часть» процесса осознания) при связи с субъективным исчезают в нем, становятся нелокальными, целостными образованиями. Поэтому говорить о квантовости идеальной «части» сознания и процесса осознания в целом бессмысленно. Модель квантовой природы сознания не объясняет и не допускает объяснения 96% небарионного континуального сущего – в этом человечество уже убедилось. На квантовом уровне удалось объяснить лишь отсутствие изоморфизма субъективного и объективного в мозге. Но что из того? Где сокрыты движущие силы сознания? По крайней мере, не в его квантовости. Уровень нейрофизиологический в принципе не отличается от уровня квантового. Кванты – фантом, выдумка физиков, соблазн описать непрерывное дискретным. При этом неизбежна потеря целостности. Континуум-гипотеза Кантора подтверждает это. Даже элементарный материальный квант связи в чисто виде не может существовать – он мгновенно поляризуется в процесс и связывается с материальными структурами. Это диалектический подход в виде направленного равновесия двух процессов. Согласно прорицанию Н. Бора непрерывное должно дополнять дискретное Квантовый детерминизм еще не объясняет квантовости сознания. Он доходит лишь до границы идеального с материальным. Квантовая нейродинамика, нейродетерминизм, в свою очередь, не объясняют механизм рефлексии, которая находится, несомненно, вне квантового уровня. Разумен вопрос: что находится за квантами? Это уже рассматривалось – это процесс субъективно-объективной связи, хотя бы в виде континуальной целостности субъективности субъекта, социума или природы. Квантовое и субъективное несопоставимы в принципе. Они располагаются в иерархии философских понятий как явление и процесс, то есть как единая диалектическая связка. Существование в мозге микроскопического когерентного квантового состояния как основы квантового сознания (тождественного точечной черной дыре, где все вместе: и есть, и нет) – ничего не доказывает. Ясно одно: состояние не процесс, а явление, то есть дискретное, а не континуальное образование. Таким образом, дуализм материя-субъективное обосновывается в современном подходе в понятии квантового сознания квантовомеханически (субстанционально). Как такое можно рассматривать? Онтологический монизм должен быть основан на диалектической гносеологии в виде процесса диалектической связи. «Трансцендирование сознания» некорректный термин, лучше говорить о сознательном трансцендировании, то есть запутывании. Нужно вначале находить общее. Это не кванты, а нечто более глубокое и нелокальное. Доходим до непрерывности, а связей в ней не наводим. Неужели кванты лучшее в метафизике?.. «Квантовое сознание» – очередной миф физической и философской науки, поскольку оно основано на соотнесении (разделении) субъективного и объективного в целостности континуума субъективности. Возможно лишь квантование поступков, условная квантованность материальной «части» сознания как процесса связи субъективного и физического. Понятие «субстанция» был введен в обиход лишь как нечто обходное при виде необъяснимого и непонятного. Оно до сих пор выглядит некоей дуалистической абракадаброй. Такая раздвоенность ничего не объясняет. Она бессмысленна с точки зрения диалектики связи. Глава 5. От квантовости к процессу связи 5.1. Неквантовые корреляты субъективности Дуализм «квантовых состояний» и состояний наблюдаемых вряд ли может служить прочным фундаментом субъективности. Их аналогия заключается в том, что и те и другие состояния имеют материальную основу. Даже если они будут входить в сферу субъективного, то лишь в качестве сенсорных образований. Хотя даже в этом случае «квантовые состояния» не могут служить основой процессов объективного и даже связанными с ними. Квантовое состояние это нечто застывшее в своем математическом статусе, актуализировать который математика может. Только какое отношение такая формализация и соотнесение будет иметь к диалектической субъективности? Никакого. «Дуализм квантовых переживаний» заведомо лишен смысла, поскольку кванты все одинаковы. В этом отношении они индифферентны к нейрональным сетям, так что никаких переживаний в виде осознания или осмысливания принципиально получаться не может. А вот неквантовые корреляты субъективности существуют, очевидно. Это равновесие осмысления-осознания, это рефлексия как процесс связи сферы субъективного (даже квантованной) и процесса объективного. Это и глагольные ментальные модусы, которые становятся при усвоении общечеловеческих ценностей, поступающих по биосоциальному потоку. Термин «квантовое состояние» следует считать некорректным и даже тавтологичным, поскольку нет, и не может быть неквантовых состояний. Они все основаны на квантованном (проявленном) веществе. Квантованность-то квантованность, но на одной квантованности далеко не уехать, если иметь в виду существование квантов вообще, поскольку они могут существовать только совместно с процессами этого существования. Тогда, может быть, лучше отвечало бы название такого «состояния», как «связанное состояние» или «состояние связанное процессом»? Очевидно, основной недостаток квантовых объектов в бытийном понимании – то, что он до сих пор опирается как на Библию на достижения квантовой механики начала двадцатого века. Может быть, поэтому философы, мягко говоря, ее недолюбливают, считая «оторванной от жизни» (читай: оторванной от субъективности)? Метод квантового дуализма подобен алхимическому: взять одно, прибавить другое, отнять третье и так далее – и получится результат? Само волновое уравнение Шредингера неволнового качественно свойства, аналог уравнения колебания струны. То есть частицы. Как же корпускулярные свойства в основном уравнении квантовой механики? Они не учитываются! Это уже противоречит принципу дополнительности Н. Бора, который вошел в золотую копилку истории физики и химии, да и запрету Паули, и принципу неопределенности В. Гейзенберга. Вероятностные методы всегда будут иметь компоненту неопределенности. Вместе с тем, есть ли метод на сегодняшний день лучше квантового? Его нет до сих пор. Так что и квантовая механика сделала немало для развития науки. Но неизбежно был момент, когда она стала тормозить развитие понимания субъективности как целостной диалектической связки сферы субъективного и процесса объективного. Квантовые рассмотрения, увы, не стали коррелятами субъективности, к которым можно смело относить рефлексию, ментальные равновесия, осознание в связке с сознанием. И, конечно же, направленное равновесие развития и принципы самоорганизации. Квантовую механику, а за ней и неуловимые квантовые объекты много критиковали и критикуют до сих пор, в основном за вероятностность, случайность, статистичность и неопределенность – мол-де: «Бог не играет в кости». Однако неопределенность это первейшее свойство субъективно-объективных систем. А само квантование – подобный процесс. Сами кванты не материальные, а дискретно-непрерывное образования, хоть и связанные с материализацией; но оторваться от процесса для нее означает лишь несуществование. Поэтому при наличии рационального зерна в виде квантования, квантованности систем можно было бы найти физический смысл связанности и существования вещества, если бы квантовая физика, не поняв сущности кванта, не пошла дальше по пути, ведущему в дуалистический тупик. Квантовую механику, а за ней и квантовые описания, приравниваемые к реальным моделям, критиковали даже такие крупные ученые, как А. Эйнштейн, П. Ланжевен, Л. Ландау и другие. Тем не менее, квантовая механика живет и очень даже экспансивно завоевывает саму науку…Понятно, что кванты берутся не из материального, но и не из дуальной волны-частицы. Вырождение электронных энергетических уровней (если оно есть вообще?) связано с процессно-явленным взаимодействием. Метод молекулярных орбиталей (МО) распространен до сих пор. Наверное, за неимением лучших альтернатив (или нежеланием их принимать?). Конечно, гибридизация орбиталей лишь подтверждает факт сущности и целостности смысловой химической связи. Однако сам метод МОЛКАО в настоящее время имеет лишь теоретико-образовательное, историческое, но не практическое значение. В приложении к субъективности с помощью этого метода можно рассчитывать вероятностные распределения частиц, но не процессы связи и развития, не говоря уже о ментальных модусах. Если квантование это неизбежное развитие диалектической связки явления и процесса, то квантовые состояния есть приложение к материализации вещества! Если бы не дуальность полуволны-получастицы квантовой механики и вероятностная статистичность квантовой структуры (читай: статичность и безжизненность самой рассматриваемой квантовой системы) – то дальнейшие проблемы можно было бы решить? Хотя известно, что точное движение уже трех движущихся тел описать невозможно. Поэтому метод самосогласованного поля Хартри-Фока-Рутаана сталкивается с непреодолимыми вычислительными трудностями уже в случае атома гелия, не говоря уже о более тяжелых атомах или молекулах, тем более таких непростых субъективно-объективных образований, как субъективность. Значит, квантовые корреляты в этом случае выглядят абсурдно. Поразительной «стеной» вместе с этим встают другие не менее важные вопросы и проблемы смысловых свойств и характеристик. Например, уж больно замысловатые формы приобретают молекулярные орбитали квантовых состояний, что маловероятно в реалиях. Свойства электрона не могут не зависеть от ядра. Орбитальное перекрывание молекулярных орбиталей есть не что иное, как поляризация в процессе развития вещества! С целью дальнейшей материализации. А вот ее квантовая теория поля не предусматривает вовсе. Гауссианы и гамильтонианы не учитывают развития структуры («темная» энергия?) хотя бы в виде тенденций и направленностей неизбежно открытой для своего существования субъективно-объективной системы. Также метод МО не учитывает влияние структуры, беря во внимание только валентные электроны. Почему, например, считается, что «внутренние электроны не участвуют в связи?» Только потому, что они ближе к ядру? Это орбитальная модель, которую уже трудно реанимировать в приложении к действительному существованию, а электронный процесс должен быть единым и целостным. Целостность электронного процесса могла бы стать коррелятом субъективности, но только с учетом процессов материализации с образованием электрон-позитронных пар. Подобные «бастионные», может быть, на первый взгляд мелкие условности, однако, выливаются в большие последствия, если потерян здравый смысл взаимодействия. Ведь МО-волновая функция не учитывает конечное, поступок или действие субъекта. Ее вероятностная дуалистичность (отсутствие смысла и статистическая статичность) не отражает протон-электронное взаимодействие в принципе. Это состояние, явление, а не процесс! Метод валентных связей, также как и теория кристаллического поля, материально заформализованы, а потому не имеют под собой никакого физического смысла. Зато в неквантованном виде те же глагольные ментальные модусы выражают смысл субъективности с биосоциальным потоком и успешно выступают в качестве неквантованных коррелятов субъективности. Наверное, основной недостаток квантовой обособленности сознания в том – что она берет к рассмотрению готовую материальную систему в закрытом виде, то есть без учета развития и материализации вещества в связи, в действии – значит, в ее существовании. Да, квантовую механику часто критикуют, причем по большому счету, фундаментально. Но, как не парадоксально, критикуют философы, а не сами физики. Почему? Может быть потому, что она далека от физики с ее здравым смыслом? Тогда она еще больше далека от вопросов рассмотрения неквантовости субъективности. Вернее: квантовость в субъективности присутствует всегда при материализации срефлексированных моделей. Но она ничего не решает в принципе как имманентное свойство фундаментальных неквантовых процессов. Например, направленность развития сущего, самоорганизации субъективно-объективного или неквантовые ментальные образы в развитии. Ведь недаром имеются «катастрофические несогласованности» по части теплоемкости для квантовой теории твердого тела – по вращательным и колебательным степеням свободы. Это свидетельство квантовой заформализованности математикой. Почему мы вообще должны доверять математике, тем более в таких сложнейших процессах развития и существования мира. Недаром уравнение Планка (Е = hv) подразумевает вращение электрона и соответствующий этому дуализм с его неопределенностью и бессмысленностью. Недаром электронные облака, квантовые числа, электронные оболочки или молекулярные орбитали не имеют физического смысла. Почему до сих пор практикуется правило Клечковского, предусматривающее заполнение электронных оболочек с минимальной энергией, а не процессно-связным путем вне математического квантования? Неспроста и не имманентно имеет место запрет Паули, который обычно понимается лишь априорно-фатально, а не как требование процессно-явленной связи, требование существования самого вещества в своем развитии, пассионарном, дискурсном действии. Интересный вопрос, зачем и почему, например, квантовая химия выделяет сигма- и пи-комплексы, хотя такой нарратив не имеет никакого смысла, поскольку это процессные образования континуальной связи, а не некие непонятные явленности. Недаром квантовая физика не может ответить на простой вопрос фундаментального характера: зачем и почему образуются электронные пары? Формально? А реально это целостный процесс, когда отталкивание электронов связано с необходимостью связи процесса с явлением, а вовсе не из-за одноименности зарядов. Теория отталкивания электронных пар не имеет процессного или любого другого здравого смысла? Связь – единственный реальный неквантовый путь от физики к субъективности. Это основной неквантовый коррелят субъективности. Осмысленным выглядит положение, что волновая функция должна прежде учитывать ядерные взаимодействия через процесс их электронной связи, а не раздельно. И только потом учитывать электронные корреляции. То есть, должно быть взаимодействие явление-процесс, а не процесс-процесс или явление-явление, как это проводится подобием или аналогией между «актуально-потенциальной сферы субъективного» и актуально-потенциальным бытием квантовых объектов». Непонятно, какое бытие может быть у объектов, которые вообще не существуют. А их, допустим, гипотетическая связка со сферой субъективного без процесса связи немыслима. В этом отношении квантовый объект (или квантовое состояние) действительно выглядит «линейным, локальным и потенциально-материальным», без реальных процессных взаимодействий. Ведь есть непотенциальные взаимодействия, также фундаментальные в основе, например, супрамолекулярные или самоорганизационные? Их существование несомненно – все процессы основаны на них. Выходит, что квантовый объект как ореол славы науки есть вычурный оборот физикализма?.. Квантовое состояние статистично – а такие системы не могут быть направленными,– значит, они не имеют связей, то есть не могут существовать в принципе. Кроме этого, вся наука, весь материальный «Все Мир», все сферы субъективности в дуальном рассмотрении – квантовые в основе, поскольку она основана на материализации как единственном способе существования вещества. Пока же квантовая механика это только математика, а не корреляты субъективности! Сегодня действия квантовой физики очень напоминает подгонку математики под эксперимент. Почему бы не наоборот? Неквантовые корреляты субъективности обязательно должны быть феноноуменами, поскольку сама субъективность может существовать лишь в таком виде. Поэтому ориентация на аналогию квантового и субъективного оправдана лишь в материальном плане теории тождества, которая определяет «субъективное как бытие материи». За ней не стоит более ничего реального, если считать процессное, ментальное, осмысленное или осознанное нереальным. Но это выходит за рамки данной книги и не может рассматриваться в качестве квантовых коррелятов субъективного. Наоборот, существовать могут лишь диалектические корреляты субъективности, о которых уже указывалось. * * * Квантовая физика не может претендовать на статус фундаментального описания материи уже потому, что она материальна. А значит, не в состоянии учитывать нематериальные процессы и качества, без которых немыслима целостность. Существуют лишь феноноумены по принципу «Мир – Существует». Иначе имеем дуилистический или иной монистский отрыв тела субъекта от его души. Мыслимо ли такое в наш 21-й век? Нужно находить и увязывать континуальные корреляты, из которых, собственно проявились (родились) сами квантовые состояния как некоторые атрибуты процесса материализации. На сегодняшний день квантовая физика обладает мощным программным обеспечением. А результата нет, как нет, поскольку нет осмысленности в ее матетизированных и оторванных от существования операциях. Фундаментальные основы? Где они? – не те задачи! Обычные для квантовых расчетов 90% вероятности в результатах – разве это много? Считать можно до бесконечности, но если заложенное в корне неверно – тогда ничего не получается: большие ошибки это еще не самое главное; введение все новых и новых поправок и неизбежное отклонение от процесса истины, как следствие отсталой методологии в принцип, – более важное наследие физики? Очевидно, корреляты находятся не в физике, не в квантовых объектах, а внутри самого субъекта, в его нематериальной «части» бытия. Например: программа GAMESS – система общего назначения для расчета атомных и молекулярных структур. Программа Gaussian – наиболее популярное на сегодняшний день средство – позволяет производить расчет энергии и оптимизация с аналитическими градиентами для методов теории возмущений, связанных кластеров, конфигурационного взаимодействия, функционала плотности – учета корреляционной энергии. Программные комплексы Dalton и NWChem – для расчетов свойств молекул с интенсивным учетом электронной корреляции, в особенности с помощью теории связанных кластеров. Программа HyperChem совмещает молекулярную динамику и полуэмпирику – с ограниченным выбором базисных наборов и методов учета электронной корреляции. Программа ПРИРОДА – использует корреляционно-согласованные базисы Даннинга и базисы с псевдопотенциалом, учитывающие релятивистские поправки. Этот показательно-образцовый набор может создать впечатление немалой мощности программ и учитываемых факторов – но это все мощности… бессилия? Разве могут они описывать реальные ментальные модусы или процессы осмысления-осознания субъекта? Квантовая физика не отвечает на простейший вопрос: может ли фотон иметь любую энергию. Если иметь в виду процесс квантования электрона, то может? Но фотон не может существовать сам по себе, это всегда фотон-электрон, да к тому же в структуре? И сама энергия это система процессных связей, а не электрон – хотя она «распространяется волной, а фиксируется частицей». Все это лишь свидетельствует о том, что траектория развития (в том числе фотона) должна быть процессной! Тот же туннельный эффект – квантовый по классической траектории – подтверждает это? Но позвольте – это ведь абсурд. И даже не бифуркация, а метод проб и ошибок, поскольку все стехиометрические траектории случайно-закономерные, а вовсе не квантово-неопределенные. Как тогда быть с реальными смыслами, их поиском, с рефлексией, осознанием и обязательными дальнейшими действиями субъекта? Математика соотнесения не может связать процесс с явлением, а субъективное с объективным. Дуалистические подходы чреваты уходом в математику с отрывам от смыслов и процессов осознания. Квантовое состояние не обладает декларируемым «предельным характером» рассмотрения или описания, поскольку сами кванты при неизбежной дематериализации «уходят» в непрерывность». Такая связь и придает целостность и предельный характер существования субъекта. Статические пределы имеет дискретность, но она сродни квантовости. Неквантовые корреляты, напротив, обладают свойством абсолютной полноты, как и всякие целостности, поскольку обязательно связаны с квантованностью. Так же и материализм в целом – он является непременным свойством нематериальности. Это обуславливает их свойства как феноноуменов. Квантовая механика не может описывать свойства субъективности с предельной полнотой. Она не может описать так полно даже чувственную сферу субъективного, квантованное, в сущности, образование. Тогда как неквантовые корреляты, связывая с одной стороны объективные тенденции развития и феномены внешнего мира с другой, действительно отражают необходимый минимум условий модальностей и предикатов в качестве корректирования субъективности. При этом такие сущности не обладают никакими скрытыми параметрами и возможностями, неким иррациональным характером. Вероятностность квантовой механики всегда дает «остаток» случайности, который не учитывается в дальнейших преобразованиях. Этот остаток имеет характер процесса объективного – важнейшей «составляющей» субъективности. Именно этот «остаток» и отбрасывал В. Гейзенберг при создании свой «матричной механики». Но именно этот «остаток» имел виду Н. Бор в своем знаменитом принципе дополнительности. Для осуществления материальной связи необходима актуализация потенции, как и для «перевода» ментального образа (смысла) в действие. Потенция это и есть процесс объективного. Процессы осмысления и осознания не протекают спонтанно, в противовес «квантовым состояниям». Но если квантование имеет свои внутренние математические причинности, не влияющие на актуализацию квантования, то процессы осознания как неквантовые корреляты субъективности, имеют объективную направленность, приводящую их к материализации (квантование в исходную структуру). Идеальное неквантовой природы потому неуловимо чувствами, что нет смысла его улавливать – оно всегда и всюду в сфере субъективного. Но чтобы его ощутить, нужно «влезть» в нечеловеческое нематериальное. Есть ли смысл «влазить, если и так обойдется? Кварки в квантовой теории поля потому неуловимы, что нет инструмента «влезть» в квант. Мысли потому неуловимы, что мы не можем их остановить (связать). Кто может? Этот вопрос не имеет смысла. Дискретное всегда имеет место в непрерывном, в силу неизбежной поляризации сущности; как и непрерывное всегда находится в дискретном. Но это и есть условия существования точки, поляризованной в бесконечно малой степени, но поляризованной, а значит, целостной, подобной субъективности. Это есть условия замыкания бесконечности на нуль, то есть связи субъективного с объективным в целостность субъективности. «Не-Я» актуально лишь в дискретном. Отсюда трудность его учета. Так же и «Я» актуально лишь в связке с непрерывным «Не-Я». В потенции субъективность везде, тогда как кванты лишь некий локус материальной структуры, которых в чистом виде даже выделить невозможно, как и кварки с их «конфайнментом». Такие существенные отличия дают жесткий запрет квантовым коррелятам участвовать в процессах субъективности. У нее свои проверенные неквантовые корреляты, благодаря которым мы существуем. Субъективность проявляется в своих неквантовых коррелятах: рефлексии, ментальности, осознании, осмыслении, усвоении биосоциального потока, учете направленности развития и других. 5.2. Неквантовая нелокальность субъективности Временная и пространственная нелокальность, которую теория психофизического тождества рассматривает как некий парадоксальный феномен, представляет собой вполне обычные свойства непрерывности. Более того, будучи как целостность в постоянной связке с дискретным, непрерывность принципиально не может обладать квантовой нелокальностью. Это феноноумен в виде связи субъективного с объективным, в котором нелокальный процесс объективного ковариантно связан с локальной сферой субъективного. Тогда сама субъективность выражена как локальными, так и нелокальными свойствами, но де дуалистического характера, как, например, корпускулярно-волновой квант действия, а диалектического качества. При этом субъективное в связке с объективным не может проявляться как единое, в противоположность квантовому дуализму, то локальному в виде частицы, то нелокальному в виде поля. Например, «квантовый потенциал» Д. Бома как проявление «скрытой реальности» носит явный характер процессной неквантовой нелокальности открытой конформной системы (Д. Бом,1983). Тем более что в этой системе, которую можно утвердить как процесс объективного в «составе» субъективности в каждой точке и во всем пространстве, находится субъективно-объективная целостность. Однако «скрытые» параметры, «неявный порядок», нелокальность, лежащая вне квантового состояния вряд ли хоть как-то сопоставляется со смыслами, поскольку математическая принадлежность последних (как их рассматривает теория тождеств) приводит к их омертвлению и огрублению за счет неизбежной потери качественности нелокальной природы. Создается стойкое убеждение, что на сегодняшний день альтернативы квантовой картине нет – хоть какую-то прогностическую оценку она дает. Однако, конечно, аксиологического акцента не имеет. Наверное, справедливо утверждение, что множественность квантовых теорий свидетельствует о слабости фундаментального подхода в целом – от их явленной концептуальной основы. Может быть, поэтому до сих пор не решается проблема учета корреляционной энергии, – потому что она связана с процессностью, которую явленным способом не учтешь? Отсюда можно сделать вывод о чрезмерной абстрактивности квантовой теории, которая экспансирует даже временную нелокальность – этот удел непрерывности, к которой «кванты» при всей их микроскопичности реального отношения не имеют. Думается, однако, что некоторые аспекты критики квантовых состояний не вполне справедливы. Например, Р. Сантилли в своей известной монографии «Адронная химия» утверждает, что «квантовая химия не годится для изучения химических реакций». Что у квантовой теории нет детерминированного характера, и она не воспроизводит неконсервативные системы, структурно обратима во времени (закрытые системы), хотя процессы неквантового и нелокального взаимодействия строго необратимы по принципу невозможности неразвития. Но разве есть альтернатива без диалектической концепции развития «Мир – Существует»? когда глагольное существование как непрерывность постоянно находится вне квантов, времени и локальности. Кванты сами по себе принципиально не могут существовать, они при «рождении» мгновенно входят в имеющиеся материальные структуры и становятся обновленным веществом. Такое происходит постоянно в действиях субъекта, но его нельзя назвать нелокальным действием или квантовой нелокальностью. Тот факт, что квант может, якобы, выступать в качестве нелокального поля, это физический или математический выверт – дискретное может развиваться лишь связываясь с непрерывным, но это не означает, что сам квант приобретает при этом качества временной нелокальности. Та же геохимия, разве с ее помощью можно описывать субъективно-объективные процессы существования вещества? Или сама «сфера субъективности» в ее классическом исполнении вместе со своим «квантовым аналогом», разве она может характеризовать целостность субъективности с ее неквантовой нелокальностью процессов до материализации. Субъективность вне времени до совершения субъектом действия, хотя само действие это лишь «продолжение» развития нелокальной субъективности. Становится все отчетливей на вид оппозиционный блок теории психофизического тождества, который считает, что в квантовом подходе очевидна математическая заформализованность и вполне определенная редукция к физике. И хотя, например, теория функционала плотности на сегодняшний день считается более перспективным направлением (прогнозы спектров, пути взаимодействий?) она принципиально не может иметь физического смысла, а значит, фундаментально ущербна, и мало чем отличается от классических методов поверхности потенциальной энергии. Достаточно известные мнения специалистов, что квантовый подход упускает способ «ограничения корреляции электронными парами», не захватывают фундаментальной ограниченности. Так, разве есть недуальный смысл в спаривании двух процессов? В молекулярных силах «отсутствует эквивалент ядерным силам?» Может быть, более верно учитывать направленное равновесие ядро-электрон с субъективно-объективными взаимодействиями? «Отсутствие контактных взаимодействий?» Но ведь любая связь это процессная, а не материальная вещная связь, как кажущееся отношение между двумя объектами. Тем не менее, действительно: статика квантового состояния – явленная, в принципе не существующая реально. Изотоническая (квантовая) наука обычно учитывает «волновые пакеты валентных электронов». Эти волновые пакеты носят непрерывные качества, что отражается на процессах внутри субъекта, в том числе на равновесие осмысления-осознания. В таком случае она пригодна только для атомных структур. А вот этого как раз не происходит, поскольку в «квантовом виде» она переносится как аналогия на сферу субъективного с ее чувственной локальностью. Известные вполне определенные недостатки квантового оперирования: неосмысленное воспроизведение, ограничение корреляции электронными парами, хотя «под действием внешнего магнитного поля все молекулы приобретают магнитную полярность», – не позволяет воспроизводить биологические системы и необратимые процессы вообще. Они просто не вписываются в необходимую целостность субъективной системы. В биологии, например, очень много нелокальных и вневременных межмолекулярных, супрамолекулярных и структурных невалентных взаимодействий, которые принципиально не могут описываться квантовой физикой, даже не по количественным причинам. МО-функция оказывается явленной, а не процессной, как ее обычно представляют – отсюда все основные проблемы квантовых аналогий с субъективным, как и всего явленного миропонимания? Методы современной квантовой качественности несут в себе немалый заряд логического эмпиризма, когда удобство форм застилает здравый смысл, а ее величество математика оказывается превыше всего. Категории бессмысленные, но удобные захлестывают смысловое, целостное процессно-явленное видение Конечно, электроны могут связываться, несмотря на кулоновское отталкивание (которого не может быть в принципе, если учитывать открытость и структурную направленность всей субъективной системы). Что касается нелокальной корреляции электронных пар (если они вообще реальны или имеется, хотя бы нечто под этим необъяснимым термином) в атомных и молекулярных структурах – ее необходимо учитывать, поскольку речь идет о процессно-явленном взаимодействии. Такая корреляция несколько «заглаживает» фундаментальные промахи квантовой аналогии субъективного, но походят на перезрелый плод, который начинает загнивать. Однако само понятие «квант», как это понимается обычно, это вовсе не квантовые орбиты или «электронная плотность» (стабильные или нет) а фактически валентные электроны, причем, обязательно связанные с процессом связи, а не свободно-вакантные. То есть необходимо вести речь о неквантовой временной нелокальности. Это вовсе не зарядовая структура, хотя и имеет форму «размазанных волновых пакетов», а процессно-явленная, которая имеет пространственную структуру лишь в субъективном упрощенном выражении, как это происходит в случае квантового состояния как некоей потенции актуальности. Что касается «сильных связующих сил» – то они есть, они проявляются в ходе реализации объективных тенденций материализации, но уж больно напоминают известные библейские «страсти по Матфею». Обещанная волновая направленность на деле оказалась «стоячим болотом», когда нелокальность процесса подменивается локальной статикой явления. Недостатки метода МОЛКАО не только в том, что не учитываются электронные корреляции. Мы не знаем прежде, за счет чего делокализируются электроны даже в металлах (и делокализируются ли вообще?) с разделением зон по МО. Не говоря уже о субъективных нелокальных «зонах» делокализации. Кривая потенциальной энергии, например, для молекулы водорода (взятая как универсальная для всех атомов и молекул) не соответствует реальному процессу связи с учетом материализации атомных структур. Она была получена расчетом, – каким? – некорректным? Зона отталкивания при этом это «область» несуществования, без учета динамических структур. Ведь та же радиоактивность – это не только атомы, но и структура. Можно ли вообще сблизить ядра на расстояния меньшие 10-13см? Если да, то это будет примитивная деструкция, а не процесс взаимодействия, подобный осознанию. Вопросы кулоновского отталкивания вообще требуют новой проработки с учетом связи, а не разрыва ее в условиях таинственной трансцендентности. Тем не менее, квантовые расчеты широко используют интегралы кулоновского отталкивания в своих расчетах. Это напоминает все то же соотнесение субъективного и объективного и разрыв всеобщей формулы «Мир – Существует». В таком случае даже формула «Все Мир» не выполняется, поскольку все отталкивается, а не связывается в коварианты в ходе локально-нелокальной коэволюции. В «продвинутом» методе квантового соотнесения – методе функционала плотности считается, что потенциал внешнего действия на каждый электрон зависит только от градиента и величины электронной плотности – то есть имеет место все та же статика без учета процессного воздействия атомной структуры. Хотя утверждается, что электронная импульсная спектроскопия возбужденных состояний, якобы, позволяет делать заключение о типе волновой функции и даже видеть орбитали? Как это понимать? Как признаки болезни? Выходит, что волновая функция или квантовые состояния реально существуют как материальные образования? Но это далеко не так, и многочисленные поправки в расчетах лишь свидетельствуют о слабости квантового подхода. Это временные предрассудки непонятого до сих пор квантования? Однако при этом понимается, что альтернативы квантовости пока нет (или ее не хотят видеть?). Диалектические подходы к субъективности, да и к вопросам квантовости до сих пор в расчет не принимаются, они даже концептуально не развиваются? Так выходит на «поверхность» все та же соотносительная теория аналогии квантового субъективному, хотя корреляты такой аналогии очень слабы. При этом некорректно принимается квантовая временная нелокальность, которая не имеет здравого смысла. Точечная структура заряда электрона (вместо процессного свойства) допускает только локальные теории с потенциальным взаимодействием. Орбитальная конкуренция вносит несомненный разлад в целостное субъективно-объективное взаимодействие. Казалось бы, нужно лучше разбираться с зарядом вообще, чтобы улучшить квантовую механику – «строго линейную, локальную и потенциальную в принципе и обратимую структурно во времени». Однако все вещество сущего («Мир – существует», как микро, так и макро) развивается вовсе не обратимо, тогда как пресловутые электронные орбиты квантового «состояния» могут выглядеть как «неваляшки»: туда-сюда – это совершенно ненаучно. Все возможные гамильтонианы потенциальны и обратимы – все это совершенно противоречит реальному процессному существованию. Ведь иначе оказывается, что сам квант вышел из Милетской школы на смену воде или воздуху? Это он принес с собой квантовую нелокальность, а не процесс объективного в целостности субъективного. Поэтому, очевидно, справедлив вывод, что квантовая механика применима для описания только стабильных орбит и только в атоме водорода (далеко не в субъективном) – то есть, имеем при этом снова закрытые системы и монистские взгляд орбитальной модальности? А реально гамильтониановы взаимодействия не существуют в открытых системах и в реальных субъективно-объективных процессах взаимодействия. Многочисленные сомнения А. Эйнштейна по поводу отсутствия детерминистского характера квантовой механики полностью подтверждаются ее бессилием к серьезному воспроизведению связей в реальном веществе и его существовании. Напрашивается вопрос, почему квантовая механика и ее аналогии с субъективным ничего не меняют по существу в своих основах. Небулярное квантование ставится во главу угла как фундаментальная прерогатива? Очевидно потому, что уж слишком далеко она зашла? Нелокальность противопоставляется локальности, время – невремени, субъективное – объективному… Наверное, справедливыми нужно считать известные мнения оппонентов, относительно ограниченного характера квантовости вообще: - валентные связи разумеют глубокое перекрытие волновых пакетов с соответствующим появлением нелинейных, нелокальных и непотенциальных взаимодействий. Все гауссовские и другие экранирующие модификации основного закона Кулона находятся вне рамок основных аксиом квантовой механики (аксиомы ли это или гипотезы?). Они подразумевают неприменимость самого понятия кванта энергии, так как требуют стабильных энергоуровней, которые запрещаются экранированными кулоновскими законами. Такое положение неизменно приводит к нелокальности даже в случае аналогии с субъективным; - отсутствие ограничений электронными парами. Невозможность для квантовой механики обеспечить согласованное теоретическое воспроизведение (смысл!) необратимых процессов, таких как химические реакции. Неспособность квантового подхода обеспечить серьезное воспроизведение биологических систем. Поэтому бессмысленно говорить о квантовой нелокальности вообще. Нелокальность это атрибут непрерывных процессов, в том числе процесса объективного в целостности субъективного. Квантовый подход к процессам материализации неспособен объяснить корреляцию валентных электронов в пары. Такая корреляция происходит из-за принципа-запрета Паули (который применяется квантовой механикой безо всяких объяснения, априорно, и принимает на себя важную роль в молекулярных структурах, в том числе в процессах субъективности). Удел квантовой качественности – атомы. Но и здесь – даже для атома гелия – квантовая механика уже ничего не может сделать. Почему? Потому что это принципиально не тот фундаментально обоснованный подход. Есть ли вообще электронные энергетические уровни, которые составляют основу квантования и квантовых состояний вообще? Такое ранжирование не может приводить к квантовой нелокальности, тогда как процессы, например, ментальных модусов всегда нелокальны. Кроме обратимых (реально не существующих, закрытых систем), квантовая механика может воспроизводить только «совершено жесткие системы», как хорошо известно из фундаментальной теории вращательной симметрии. Квантовая качественность «неспособна обеспечить систематическую теорию жидкого состояния вещества вообще». Что уж там говорить о сложнейшем мозговом субстрате или непрерывных нелокальных процессах с его участием. Однако и это не все. Квантовая механика разделяет молекулярные орбитали на связывающие и разрыхляющие. И видит физический смысл последних в том, какое действие на ковалентную связь оказывает электрон, занимающий эту МО. Но это вовсе не связь, а ее реальный разрыв. Другое дело, что квантовый подход старается сохранить симметрию во всем, даже в биологических структурах. Недаром она метит даже в субъективность с ее диалектической локально-нелокальностью. Однако и это ее стремление противоречит принципам развития и существования как связки существительное (Мир) – и глагола (Существует). Нет в квантовой качественности и ядерных корреляций. Хотя они, несомненно, должны бы быть; и это вовсе не дальнодействие, а неизбежная связь их со структурами. Наивный дуалистический смысл правил Хунда и Паули квантовая механика видит в том, что при их соблюдении, якобы, уменьшается отталкивание? Снова мы видим отталкивание, а не связь. И это все, наверное, потому что гамильтонианы в принципе не умеют выйти из закрытой системы на процессный простор существования? Конечно, это понятно, поскольку считается, что «электромагнитные взаимодействия осуществляются с помощью обмена фотонами» и «разноименные заряды обмениваются виртуальными фотонами». Может быть, под виртуальными фотонами подразумевается «темная» материя? А еще лучше, если под эти разуметь виртуальную субъективность полупроявленного субъективного. Тогда она должна входить в процесс, иначе смысл у таких взаимодействий квантовой механики не может быть найден. А он кроется в том, что нелокальность и есть нелокальность процесса, даже виртуального, а не квантованной материи. Дуалистическая квантовая механика, в отличие от «неудачника» в лице релятивизма, смогла пробить себе дорогу в умах ученых не осмысленностью или ясностью представлений, а благодаря мощному математическому аппарату, способному подгонкой рассчитать что угодно. Но математика чужда субъективности уже потому, что она сугубо соотносительна. А значит, она применима лишь для локальных дискретностей, но не для феноноуменов типа субъективности, временная локально-нелокальность которой до сих пор остается под семью замками. Оказывается вполне понятным факт: чтобы зафиксировать непрерывное – нужно его остановить. Для актуализации субъективного нужна материальная связь, то есть ковариантный процесс их развития. Физические процессы не могут стоять в стороне от субъективных процессов (если такое деление вообще возможно). Более того, они неизбежно находятся друг с другом в диалектической связке и представляют собой единый процесс развития сущности субъекта. Это означает, что физическое квантовое должно входить в целостность с процессом объективного. Но этого, как мы видим, не происходит, квантовое состояние по бытийным понятиям остается без движения. Субъективность природы при этом это отнюдь не «проекция физического процесса». Подлинность бытия наших переживаний обусловлено субъективностью природы и социума как процессы, обуславливающие нашу субъективность. Необходимо отметить, что для актуализации идеального необходима материальная связь, нужен субъективно-объективный процесс. Чтобы увидеть такой процесс, его нужно остановить, хотя бы умозрительным спекулятивным измерением. Таким образом, мы не можем наблюдать квантовую систему как некую локальность только потому, что она связана с феноноуменами с их временной нелокальностью непрерывного. Отсюда вытекают случайности и неопределенности, как проявление этой нелокальности. Сама «смена состояний квантового объекта» свидетельствует о его локальности в параметрическом онтологическом времени. Да, чтобы зафиксировать нелокальность, нужно остановить вызывающий ее процесс, например, процесс объективного целостности субъективности. При этом останавливается объективное время, но продолжает идти время локальное, параметрическое, релятивное. Тогда квантовое состояние изменяется каждый раз, когда мы останавливаем процесс и уничтожаем нелокальность его бытия. Но разве ото может свидетельствовать о развитии квантового состояния и достижения им временной нелокальности? Нет, оно остается локальным, как и всякое фиксированное «состояние». Вообще, факт измерения сродни соотнесению, он может говорить лишь о временной локальности. Временная нелокальность неквантовой природы и она лежит в процессе развития любого феноноумена. При измерении мы «выхватываем» (останавливаем) тот промежуток процесса, который можем связать (измерить). Процесс наведения (становления) связи всегда обладает некоторой инерционностью за счет перераспределения связей. Но это также процесс «над квантованием». Отсюда можно сделать вывод, что «идея временной нелокальности квантовых систем противоречит квантовомеханическому формализму». Динамика волновой функции это обращение к бесконечности, хотя реально она отбрасывает «свои хвосты», поскольку в полном виде формализоваться не может. Вечность, непрерывность это квазивремя, время потенциальное – приспособленное только для измерения. Если «внутреннее время квантового объекта представляет собой… последовательность моментов», то в этом случае время как маркер процесса развития просто теряет свой смысл, так как процесс непрерывности, изоморфности субъективного и физического останавливается. Поэтому можно считать, что идеальная связь, обуславливающая неквантовую временную нелокальность процесса объективного целостности субъективности – связь скрытая, потенциальная, для ее актуализации необходима материальная связь. Все это подтверждает «сквозной» характер субъективности, который проявляется в ее ковариантной диалектической связки сферы субъективного и процесса объективного. Это характер феноноуменален, он обеспечивает временную нелокальность даже помимо участия квантовых состояний или объектов. Пример с экспериментом с «отсроченным выбором» показывает, что без актуализации фотон может находиться где угодно, так как для него (уже как процесса) нет локального времени и пространства (Е. Иванов, 2001). Но он не квант действия, поскольку сам фотон и его описание – это разные вещи. В данном примере фотон не квант и не некое состояние, а процесс. Поэтому говорить о «внутреннем времени квантового объекта» некорректно. Это непрерывный неактуализированный поток, который существует в связи с явлением электрона. Неактуализированное время абсурдное понятие, поскольку по определению время как маркер процесса развития существует вместе с миром. В дуальном отношении связь является кажущимся элементом, как мгновенная «память», предвосхищение будущего. Это говорит о том, что мы выхватываем «куски» сущности, не зная основного. Таким образом, кванты не влияют друг на друга – вне измерения они представляют собой единую диалектическую связку – континуум связей. Они не действуют на квантовый объект, даже если они существовали бы в физическом облике, так как различные состояния ведут к равносильности – что их нет. Явления не могут повторяться даже в памяти. Интересно рассмотреть, как с позиции «диамата» происходит «переход количества в качество и обратно». Только через бесконечность, то есть вневременно и нелокально. Только через внешнее установление модальности. Аналогично непрерывное «переходит» в дискретное через измерение, например, в ходе материализации глагольных ментальных модусов субъективности волевым усилием. Вопрос существования «квантовой памяти» в рамках известной «квантовой модели мозга» трудно объясним с дуальных позиций теории тождества. Поскольку «вакуумные состояния квантового поля» нелокальны, а в границах конформной системы они не могут соотноситься с локальным естеством мозга и обуславливать стереохимическую память. Таким образом, память не квантуется, она нелокальная, как и сам процесс субъективности. 5.3. Как квантуется субъективность Говоря о квантовании субъективности как процессе диалектической материализации, целесообразно задать изначальный вопрос: откуда берутся кванты в «квантовом состоянии» дуалистического представления решения психофизической проблемы? Очевидно, из известной «качественной разнородности наших актуальных переживаний». Однако это свидетельствует о чисто материалистическом их характере – как следствия клеточно-ионной поляризации, но не сущностного переживания. Значит, должны быть и нематериальные предшественники квантов, да и самой «разнородности». Если принимать материю как бескачественное образование, тогда мы заведомо отрываем ее от источника квантов. Конечно, качество как нематериальный предикат ее модальности проявляется в ходе квантования (материализации в качестве связи субъективного с объективным), а не переживания как физического действия. Материализация имеет место всякий раз в ответ на воздействие внешней среды и внутренних тенденций развития субъекта или социума. Материализация носит континуальный характер в противовес дискретным «переживаниям». Уравнение Шредингера описывает отнюдь не «динамику квантовых состояний», а лишь математическую вероятность их проявления. Поэтому актуальная составляющая субъективного, будучи чувственной материальностью, приобретает некоторую аналогию с «квантовыми состояниями» и их математическим описанием. К тому же само измерение это не динамический процесс, а явление процесса развития некоторой феноноуменальной сущности, которую невозможно описать дифференциальными уравнениями или просто переживать. Описать субъективно-объективный процесс физическими константами или переживаниями так же невозможно, как и осмыслить феноноуменальное феноменальными способами, подобными квантовомеханическим. Есть такой древний мысленный пример: «Что будет, если камень делить надвое много раз подряд?» Вначале это будет кусок камня поменьше, затем еще меньше, потом совсем маленький. Если делить и его – доходим до песчинок, до микрочастиц, молекул, атомов, квантов. Что дальше? Дуальные подходы с подачи физики считают квант некоей неуловимой и неделимой элементарной частицей. Но почему именно квант, и что это такое вообще? Объяснений нет – квант постулируется со времен корпускулярно-волнового дуализма. Между тем, обоснование квантования есть и весьма-весьма весомое. Оно связано с фундаментальными проблемами мироздания и развития. Любое явление или вещь «начинается» с проявления в виде элементарного кванта действия. Известны эксперименты «выбивания» пар частиц (квантов) из физического вакуума (очевидно, виртуальной «части» субъективности). Мы уже знаем, что частицы размерами (энергией) меньше элементарного кванта действия существовать не могут. Субъективно не могут. Материя в этом случае исчезает и не может материализоваться в прежнем обличье. Значит, есть нечто вполне определенное, которое действительно можно назвать «квантом»? Но кто его видел и можно ли его увидеть вообще? Может быть, это такой же оборотень как сама самоорганизация, или это новое математическое чудо? Известно, что с уменьшением энергии частицы квантуются в более замедленном темпе. Уловить кванты становится трудно, а далее и более того – невозможно. Сами частицы становятся все более неопределенными и неустойчивыми, а за барьером квантования исчезают вовсе. Полностью неопределенную частицу невозможно регистрировать, особенно сразу и массу и скорость – она «распутана» от материальных связей. Скорость – внешний признак, масса – внутренний. Как их связать? «Волновые» свойства частицы характеризуют неспособность квантоваться, корпускулярные «свойства» – способность квантоваться. Где целостность? Она не в переходе свойств или их накоплении, а в связи этих свойств как двух одновременно протекающих противоположных процессов прерывного и непрерывного. Таким образом, неопределенность – характеристика способности «волны» квантоваться. При низких значениях флуктуации поля могут делаться столь заметными, что определенность у таких частиц существенно теряется. Чем больше вероятность квантования волны (меньше ее «запутанность») – тем она более определена материально. Объективно она всегда определена, хотя бы как тенденция. Материальное органически уже заложена в идеальном, порознь они не могут существовать. Неопределенность неизбежно связана с бесконечностью, а именно с необходимостью мгновенной регистрации обоих полюсов поляризованной сущности (частицы-волны, но не дуалистической, а диалектической). Причем: чем более поляризована структура, тем легче ее регистрировать. При малых степенях поляризации квантование затруднено, структура таких частиц еще не оформилась (виртуальность), а сама определенность стремится к нулю. Под термином «квантование», во избежание путаницы с понятием кванта в квантовой теории поля, целесообразно понимать термин «проявление». Проявление – остановка процесса с появлением явления как его моментального среза. При этом процесс не останавливается объективно и объективная же связь его с явлением остается неизменной. Что такое определенность? Это связь с относительностью и бесконечностью, определение объекта (явления) субъектом, связь их. При определении объекта субъектом в бесконечности объект становится неопределенным. В случае микрочастиц субъект не имеет прямых измерительных средств – определение происходит косвенно. Например, через «электронную плотность». То есть имеет место вероятностное нахождение в бесконечности из-за субъективного дискретного учета случайных флуктуаций. При приближении возможности связи к бесконечности – объект даже в виде вероятностной картины размывается и уходит от субъекта в виртуальность (субъективный отрыв). Определенность характеризует степень приближения (по сумме связей) объекта к субъекту. Это математическая субъективно-соотносительная оценка. Поэтому определенность такая же относительная величина, как время, и не несет сущностных характеристик. Это маркер качества связи. В нашем рассмотрении понятия «макро» и «микро» условны, но удобны для наглядности. Если субъект находится в микромире, то ему трудно определиться (связаться) с макромиром. Он будет рассматривать его в основном на микроуровне, то есть далеко не полно. Подход микрообъекта к макросубъекту затруднителен из-за недостаточности соответствующих связей. Макрообъект затормаживает микросвязи макроструктурами. Например, дифракция электронов (нейтронов) может наблюдаться только на соответствующем субъективно-объективном фоне. Определенность и число связей так же соотнесены: при множестве связей имеет место определенность, наблюдаются частицы; если связей мало – частица исчезает в «волну», но не наблюдается. Определенность неизбежно связана с массой покоя. Почему у фотона нет массы покоя? Потому что при торможении фотона теряются связи (рвется процесс его связи с электроном). А при остановке – электрон вовсе свободен и проявляется. Электромагнитная волна (более корректно: электронно- магнитная, электронно-фотонная) не может иметь массы покоя (нет материальных связей в структуре, которые обуславливают массу), а при движении волна субъективно превращается в частицу (но ее нужно измерить!) Тогда у нейтрино должна быть масса покоя (что пока не совсем четко установлено). При аннигиляции (связывании) пары нейтрино-антинейтрино должна образовываться волна, которая движется, благодаря проявлению в нейтрино. Такое же происходит в случае связывания пары электрон-фотон. Масса покоя определяет частицу: чем больше масса покоя – тем частица определенней (больше количество связей). Этим объясняется и тяготение, и диалектическая связь в связках электрон-фотон или нейтрино-нейтринная волна (пока не найденная). Квант – то он есть, то его нет. Вот уж воистину призрак. Если это явление – значит, он есть. Если это процесс – то в процессе не может быть дискретного или квантов. А если это связка непрерывного и дискретного, как мы уже представляли целостность субъективности? Тогда он действительно: и есть – и нет. Конечно, всего этого дуальные подходы не принимают. А потому и не допускают. Она считает, например, что «…может быть обмен энергией без обмена веществ». Это она имеет в виду физический «уровень» материи. Однако может быть «обмен и энергии и вещества» – на химическом уровне. Но может ли быть обмен материального и нематериального? В диалектическом рассмотрении: и может, и нет. В субъективном рассмотрении – этот вопрос вообще не ставится. Поэтому квант появляется сам собой чудесным образом, как и сама самоорганизация. Кроме этого, нам говорят, что «…наиболее интересным и важным случаем для осуществления не только самоорганизации, но и прогрессивной эволюции является обмен веществ и энергии за счет веществ, реагирующих и высвобождающих энергию внутри системы». Вот это звучит механистически, ведь существует не только энергия и вещество, но и некоторое «Нечто», и это нечто также участвует в самоорганизации. Куда оно исчезает? В процесс, который дуалисты декларируют как имманентный, но реально не рассматривает. Теория тождества, например, говорит о переживании как о некотором переходном состоянии. Толком его не объясняя и не представляя. А это и есть не что иное как элементарный квант действия. Пусть «элементарные открытые каталитические системы существуют в виде цепочки повторяющихся каталитических актов». Но существуют процессно. При этом скорость реакции не равна (и не может быть равна) скорости самоорганизации. Катализ вообще идет за счет взаимообогащающихся рефлексий субъективности, а не только чисто материального катализа, который представляет лишь узкий частный случай. Можно утверждать, что катализ идет за счет клеточно-ионной поляризации случае субъективности. Где же квант? Рассмотрим примеры. Лазер – его работа основана на поляризации структуры кристалла – связь непрерывная. «Ячейки Бенара» – их основа поляризация, связь со структурой в виде структуризации. Магнит – его сущность основана на поляризации с образованием структуры – домен, которые обязательно ориентированы (поляризованы друг относительно друга) и связаны между собой процессом структуризации. Что общего во всех этих примерах? Элементарный квант действия внедряется в структуру непрерывно и тем самым стабилизируется. Мы уже знаем, что так происходит материализация. Подобным образом, например, человек входит в структуру общества, а процесс объективного в сферу субъективного. Таким образом, вырисовывается универсальная схема развития в типовом виде: явление 1 → процесс → явление 2. Это и есть самоорганизация, в которой видна роль элементарного кванта действия как переносчика поляризации в структуру. Это происходит везде и всегда. О чем тогда ведет речь дуальный подход к вопросам развития. «Все Мира»? Она считает, что «…причиной самоорганизации является внутренняя полезная работа против равновесия». Но это только следствие. Где структуризация и квант? На самом деле происходит поляризация элементарного кванта действия, поскольку он не может существовать в неполяризованном виде, и дальнейшая структуризация. Согласно И. Пригожину в этом случае происходит только структуризация. Квант исчезает! Зададимся вопросом: откуда исходит переживание как диссипация квантового состояния? Имеющиеся подходы и теории этого не объясняют, ссылаясь лишь на неравновесную термодинамику. Но она исходит от структуризации как материализации! А термодинамический эффект это лишь следствие! Да, необратимость стремится к нулю, но она не достигает его никогда. А значит, квант никуда не теряется. Объяснения дуалистов неубедительны, а главное, они лишены физического смысла. По И. Пригожину звучит: «…возникновение жизни как саморазвитие континуальной самоорганизующейся индивидуальной системы». Но это снова саморазвитие. Где же причина саморазвития? Кто связывает континуальность и дискретность? Это может сделать только процесс-призрак по имени «Квант», который исчезает в дуалистических построениях. Известно, что необратимость тождественна неравновесности. То есть неравновесность всегда связана с необратимостью. А значит, материализация это появление материальной связи из неполяризованного кванта, ее структуризация и стабилизация в исходной структуре. То есть квант проявляется уже в измененном, поляризованном виде, иначе он не может войти в структуру. А значит, квант в чистом виде невозможно наблюдать. Это подтверждается экспериментальными данными. Некоторые исследователи признают отрицательную энтропию. Но откуда и как она поступает в систему? – «темный лес». А поступает от поляризации через квант при его поляризации и вхождении в структуру. У дуалистов роль необратимости «квантового состояния» и его аналога субъективного чрезмерно завышена. Нет механизма ее появления. Зато она говорит, что «степень организации растет, вплоть до единицы» – это проявление кванта с бесконечной вероятностью. Это можно считать как предзаданность. В ходе положительной энтропии – квант выходит из структуры. Это тоже неизбежное, иначе развитие теряет смысл. Квантование обязательно при материализации субъективного. Энтропия вообще бессмысленна для процессов связи конечного с бесконечным. Должна быть не когерентная (коллективная) самоорганизация, а процессная связь процесса и явления. Континуальная самоорганизация это явленная связь процесса и явления. Когерентная самоорганизация субъективного или квантового состояний – процессная связь явления и процесса. Оба эти типа самоорганизации участвуют при внедрении элементарного кванта связи в структуру. Макро-фактор здесь соединяется с микро-фактором в единую диалектическую связку. Так и энтропию саму по себе рассматривать бессмысленно – она всегда воедино соединена с негоэнтропией. Так же, как субъективность «включает» в себя как субъективное, так и объективное, так и квантование в ходе их связи и развития. Материалисты обычно считают, что «…работа лазера, поведение ферромагнетика, турбулентность, ячейки Бенара – на макроуровне процессы – обратимые». Но ведь они как системы никогда не возвращаются в исходное состояние. Значит, они закрытые вместе со своими субъективными переживаниями? Во многом благодаря «Призраку по имени «Квант», который как рождается, так и исчезает. Можно задать вопрос, откуда берется энергия у кванта при его рождении. Был без энергии, стал с энергией? Конечно же, из структуры, в которую он внедряется, для того чтобы существовать. Поэтому появляется барьер квантования, это энергии связей, которые изменяются при таком внедрении, они вполне определенные. Считается, что физический вакуум обладает огромной энергией. Но какая энергия может быть у ничто, процесса связи? У него не может быть материальной энергии, которая вся без исключения является энергией поляризации. Но у него огромная мощь в виде тенденции к этой самой клеточно-ионной поляризации (материализации), которую бытийно принимают за «переживание» или динамику квантового состояния, которую, якобы, описывает уравнение Шредингера. Таков миф о нем, о неуловимом материально- нематериальном «Кванте». Неуловимом материально и дуалистически. Но он проявляется всякий раз при материализации в рамках субъективности субъекта, социума или природы. * * * Принимаем очевидное: если кванты существуют, значит, должен быть процесс их становления. Мы можем посчитать за истинное положение о том, что такое становление есть прохождение действия после электрохимического сигнала в результате клеточно-ионной поляризации структур мозга и нейрональных сетей. Клеточно-ионная поляризация вторична от континуальной поляризации сущности субъекта. Именно она должна бы находиться в центре собственно действия, начиная со становления, например, электронных или нейтринных пар (элементарных квантов действия) в ходе непосредственной материализации модели действия. Клеточно-ионная поляризация выражает те тенденции развития субъективности, которые представляет самоорганизация и объективные отборы, с учетом представленной информации биосоциального потока, глагольных ментальных модусов и равновесия осмысление-осознание. Процессы осознания обычно «прикрепляются» к осмысленности с точки зрения осознания внешней обстановки и возможности модельного действия. Реально квантование субъективности происходит непрерывно в континууме субъективно-объективных связей, а не как развитие квантового состояния. Субъект, как правило, даже не замечает автоматизма многих собственных действий, осуществляемой субъективностью. Субъективность общества тем более действует еще более нематериально через биосоциальный поток. Субъективность природы обычно действует замедленно, так что изменения объекта визуально почти не замечаются. Но если субъект задумывается над серьезной проблемой, тогда рефлекторные процессы создают и анализируют большое количество вариантов с их аппроксимаций к истине. В этом случае субъект действительно переживает и предчувствует, решает и пробует. Но это, очевидно, следует относить к издержкам субъективности как процесса субъективно-объективной связи, а не квантования ее как «частички» сквозной процессно-явленной деятельности феноноумена. С диалектической точки зрения квантование субъективности происходит непрерывно в результате постоянных (осознанных) действий субъекта. Отрефлексированная и оптимизированная модель действия принимается к актуализации связкой сфера субъективного-процесс объективного (волевым усилием глагольного ментального модуса в соответствии с модальностью внешнего воздействия). Модель исчезает в точке (возможно, в «точечной черной дыре»). Одномоментно проявляется элементарный квант действия, очевидно, в виде элементарной частицы (нейтрино), которая мгновенно поляризуется в связку, подобную материальному диполю (например: нейтрино-нейтринная волна), обладающей первичной материальной связью. Такую поляризованную связку, проявившуюся в процессе материализации, можно принимать собственно за элементарный квант действия. Так действие «переходит» путем материализации модели действия от процесса объективного к сфере субъективного. Образовавшийся элементарный квант действия не может существовать сам по себе – он мгновенно внедряется в имеющуюся материальную структуру мозга, тем самым поляризуя и развивая ее (собственно элементарное действие в виде электрохимического сигнала). Таких элементарных действий происходит великое множество за доли секунды. Поляризационный сигнал от определенных частей мозга (например, гипоталамуса или гипофиза) вызывает электрохимические изменения в структуре, взаимодействует с гормональным континуумом и далее по электрохимической связи поступает в нейрональную сеть. Проходя ее синапсы, электрохимический импульс достигает мышечной системы происходят макромышечные сдвиги – собственно действие субъекта в ответ на некий раздражитель. Однако квантование субъективности на этом не заканчивается – следуют процессы дематериализации, действие исчезает, происходит анализ действия, новые рефлексии после оценок равновесия осмысления-осознания, с выработкой новых глагольных ментальных модусов – моделей следующих действий. Такое происходит в рамках субъективности постоянно и непрерывно в ответ на сенсорное воздействие извне с учетом биосоциального потока и тенденций развития в процессе объективного. Такой нам видится в огрубленном виде диалектическая схема квантования субъективности. Как видим, здесь нет места «квантовым состояниям» или чувственным переживаниям вне субъективности. 5.4. Квантовая «умонепостигаемость» субъективности. Интерпретация феномена индивидуальности как феноноумена самости предполагает целостность субъективности в виде связки «Я»-«Не-Я». Это обуславливает не расчленение мира субъективности на индивидуальности, а связь миров согласно единой формуле «Мир – Существует». При этом разумеется, что «квантовые состояния» не лишены индивидуальности, если принимать во внимание тот факт, что квантование неизбежно связано с внедрением в чувственную сферу субъективного, которая не может оставаться неизменной. Она ковариантная с внешним окружением даже по трактовке дуальной теории тождества субъективного и физического. Так что «прирост» ее за счет материализации изменяет лицо квантового субъективного. С другой стороны, можно ли вообще сопоставлять физическую картину мира с целостностью или с ее внутренним существованием? Ведь это подобно соотнесению вещи в ее актуальности и потенциальности или вещи бытийной и вещи «в себе»? Тогда умопостигаемость квантового состояния сводится на нет, а квантовый процесс одноименной механикой не рассматривается. Проявляется бессмысленность теории относительности, которая «разводит» тело и дух, подменяя дуальностью истинное, актуальное существование непонятным пространством-временем, континуум связей инвариантностью выбора систем отсчета и корпусом внешних и индифферентных наблюдателей. Вселенную необходимо принимать как целостность, а не описывать множественностью картин. Умопостигаемый мир Минковского бессмысленно отрывать от субъективности и сопоставлять с чувственным миром. Это есть «Все Мир», в котором квантовая субъективность заведомо умонепостигаема, поскольку ее материальный подход применим лишь к количеству, но не к качеству. Тем более что квантовые состояния по определению невозможно диалектизировать, то есть ввести в ранг целостных существующих сущностей, оторвав от математических абстракций. Диалектизация сущности подразумевает субъективное развитие объективного процесса поляризации путем его проявления в виде тех или иных событий, поступков, материальных вещей и пр. Каждый из нас едва ли не ежесекундно встает перед выбором: куда двинуться, что сделать, как лучше выполнить должное? Решение приходит всегда, реализуется не обязательно, если идеальная модель оказывается неподходящей еще до ее реализации. Квантовые состояния в данном случае не помогают обрести достойный выбор из-за их математической статичности. Умопостигаемость связана, прежде всего, с осмысленностью, а не с нее квантовостью, даже если она существует в субъективности вообще, хотя бы как аналогия актуального. Тем не менее, мы даже пальцем не можем пошевелить без того, чтобы прежде не осмыслить (пусть даже инстинктивно) это действие. Любое действие или поступок неизбежно связаны с его осознанием. То есть материальное действует обязательно через идеальное, как это уже не раз отмечалось. Поскольку последнее находится вне времени и нелокально, то в каждое мгновение в каждой точке осуществляется связь материального (субъективного) с идеальным (объективным). Значит, всякое «умопостижение» не минует «Все Мира» и захватывает не только рациональность, но и реальность в связке субъективности. Тогда любое наше движение, каждая вещь должна представляться как субъективно-объективность, как непрерывное развитие этой диалектической связки. Это присуще как диалектизации, так и самоорганизации. Отсюда следует вывод: все самоорганизующиеся системы (диссипативные структуры) – субъективно-объективные (прерывно-непрерывные). Тогда бифуркация это субъективный элемент связи субъективного и объективного, а аттрактор – траектория развития субъективно-объективной системы (связки). Мир процессный и мир явленный – это одно и то же. А сущность это действительно «опосредованное бытие» (по Г. Гегелю). Мысленная дихотомия релятивизма диалектического материализма (тезис – антитезис) абсолютна и потому приводит в тупик. Абсолютные формы различия (например: ничто и нечто) обязательно выливаются в диалектические связки и плодотворны в понимании движущих сил реального развития только в виде процесса поляризации (самоорганизации или диалектизации). Формы оппозиционирования (типа объект – субъект) плодотворны в мыслительной практике только в случае их соединения в диалектические связки. Это мы видим в реальности. Развитие путем увеличения количества рассматриваемых явлений (рост теорий) может не приводить к понятию процесса (как в случае квантовой механики). Прогресс ли это? Нет. Где тогда смысл? К нему ли нужно стремиться? Именно смысл связывает субъективное отношение и объективное положение. Он дает видение целостности и охватывает всю субъективность как «умопостижение». То есть постижение субъектом себя и собственной самости присуществовании в мире. Человек-личность – яркий пример диалектической (качественной) поляризации субъективности. Действительно: тело – дух, «Я»-«Не-Я» – представляют собой диалектические связки, в которых одно неотделимо от другого. Это целостность как нечто субъективно-объективное. Поэтому субъективное рассматривают как нечто отличное от объективного. Если тело, например, это дискретное, то дух – непрерывность, бесконечность, абсолют. Как осуществляется связь между ними, мы уже знаем. Эта связь непрерывна. Это не процесс квантования процесс или квантовый объект в своем «состоянии». Квантовая «оболочка» не обеспечивает «умопостигаемость» «Все Мира», а принцип «Мир – Существует» вовсе чужд квантовой механике как лжеаналогии субъективности. Субъективность субъекта можно рассматривать как открытую систему лишь совместно с социумом. Система материальна при субъективном рассмотрении. Но в этом случае нет связи. Система объективна при объективном рассмотрении, но и в этом случае нет связи. Только в случае открытой феноноуменальной системы субъективно-объективного характера – мы имеем связь через материализацию процесса объективного со сферой субъективного. Как же тогда кванты? Они лежат в стороне от субъективности, даже «квантовый объект» это тавтология, поскольку нет объектов неквантовых – все они материализуются и квантуются, но это не означают, что они определяют характер субъективности. Умопостижение происходит непрерывно в субъективности, а не в «квантовом состоянии». Мы говорим, что есть нечто помимо вещества. Что же? Поле? Оно непрерывно. Что такое структура или система? Структура непрерывно изменяется, но сохраняет свою основу (она устойчиво-изменчива), в ней постоянно происходят количественно-качественные изменения, поляризация, рождение и исчезновение явлений-элементов. Это материя, если рассматривать ее субъективно. Но это непрерывность (процесс связи и развития), если рассматривать объективно. Это материально-нематериальное самопознание, самость, если рассматривать субъективно-объективно. Значит, нам нужно рассматривать не только самоорганизацию, а связку самоорганизация – непрерывность. Иначе непрерывность сводится к дискретности, что мы имеем на самом деле в случае синергетики. А это опасно. Иначе одно само по себе, непонятным чудесным образом переходит в другое. Невозможно даже мыслить без диалектизации, раздвоения (рефлексии). Но это вовсе не выдается за двойственность мира. Мир един, он раздваивается лишь при субъективном рассмотрении. Мир субъективно-объективен и должен быть таким воспринят. Самопостижение неотрывно от постижения внешнего мира и внутренних тенденций. Оно также развивается благодаря поляризации – это сущность, но не явление; не дискретность, не квант, а непрерывно развивающаяся, процессная связка самости… Непрерывная (или как можно чаще) рефлексия – реально действующее средство от катастроф, в том числе в обществе, истории и культуре. Рефлексия должна переходить в энергию поступка. Энергия мера материальной структуризации, но это не движущая сила развития. При этом стабильность может быть лишь в ходе течения процесса, но без связи с явлением и это становится бессмысленностью. Сейчас это становится очевидным: все случайное закономерно – и наоборот. Все субъективное объективно – и наоборот. Все в мире субъективно-объективно. Любая энергия не может появляться сама по себе. Даже энергия квантов не имманентна и не исходит от субъективности – она становится при материализации. Так же как осознание субъектом через поступки своей самости. Но рефлексия лишь средство, а не самоцель. Цель должна заключаться в развитии, которое неотрывно от самопознания и умопостижения итра. Например, развитие традиций, духовности и др. Тогда методология открывается к культуре лицом. Главное, что она связывает материальное и идеальное, остальное детали. Особенно важны обратные связи при рефлексии в социологии, лежащие в глубине. Метод опросов вообще ущербен. Важна траектория развития культуры. Очевидно, в этом кроется смысл «умопостигаемости» мира, а не в квантовой его картине. Развитие самой культуры так же не может быть равномерным уже потому, что имеет место постоянное отставание явления от процесса из-за инерции механизма рефлексии (связывания, квантования). Внедрение в существующие структуры уже временные явления, а процесс идет непрерывным потоком. Эволюция при этом субъективно кажущая в деталях, а при увеличении и она революционна, процессна. Поэтому не стоит разделять эволюцию и революции, кванты и некванты – это одно и то же. Но нужно говорить о случайно-закономерном механизме исторического процесса. Случайное закономерно настолько, насколько закономерное случайно. «Умопостигаемость» обеспечивается целостностью субъективности, а не дискретностью квантовой картины мира. * * * Согласно диалектической схеме квантования, рассмотренной выше, элементарный квант действия, рождающийся при материализации в результате процессов связи и развития объективных тенденций и субъективной чувственности, мгновенно исчезает в имеющейся материальной структуре мозга. Происходит редукция волновой функции, «квантовый объект» или «квантовое состояние» перестают существовать. Так что квантовая умопостигаемость субъективности заключается лишь в процессе связи и развития субъективности, которые и обеспечивают умопостигаемость «Все Мира», связывая в единую целостность сферу субъективного и процесс объективного. Так иллюзорные «кванты» превращаются в реальные процессы связи и дальнейшие действия субъекта, проявление его самости. Пространственно-временной континуум теории относительности должен стать целостностью существования, чтобы обеспечить действия субъекта в рамках формулы «Мир – Существует». Но он теоретически имеет «ось времени», в качестве маркера процесса развития мира. Это не что иное как несамостоятельность пространственно-временного или квантового бытия. Тем более что «мировую линию» инерционного наблюдателя нельзя отождествлять с временной осью из-за сторонности наблюдателя относительно существования мира. Теория относительности диктует непрерывность и случайность, квантовая теория поля – вероятностность и дискретность. Обе они лишь математически абстрактно, соотносительно пытаются описывать единое сущее. Различные подходы, одна сущность, различные результаты негативного «умопостижения». «Мировая линия» инерционного наблюдателя вообще предполагает соотнесение миров: внутреннего актуального и внутреннего наблюдаемого. Каких миров? Тех, которых сама разделила по принципу несуществования и умонепостигаемости. Это свидетельство умонепостижимости единого «Все Мира» сторонним наблюдателем, мира, который теория, в том числе квантовая, превратила в закрытые инвариантные системы. Ранжировка реальностей по уровням с приданием им различных бытийных свойств характерна для дуалистических подходов. «Умопостигаемый мир» Минковского не есть онтологическая основа для сущего, потенциальное и актуальное тождественны в своем целостном развитии, их бессмысленно отделять друг от друга. В этом отношении квантовые теории и их аналогия с субъективным так же лишены смысла. Аналогия видится в связи конечного с бесконечным. В случае субъективности конечная сфера субъективного должна быть ковариантна с бесконечностью процесса объективного, а не с дискретностью «квантового состояния». Согласно канонам квантовой механики «Умопостигаемый мир» – это мир потенций чувственно воспринимаемых событий. Все ли события мы воспринимаем чувственно и квантово? Мир потенций (виртуальная субъективность) бессмысленно отрывать от актуальности, поскольку она и существует только благодаря этому миру. Они могут существовать лишь ковариантно в виде целостной связки субъективности, как субъекта или социума, так и природы. Квантовое умопостижение ограничено «наблюдаемыми потенциями», то есть явлениями процесса объективного. Это означает, что квантовые возможности явленные, и этого совершенно недостаточно, для того чтобы познать феноноумен субъективности. К тому же редукция волновой функции никогда не достигает ментальной «области» субъективности. Можно утверждать, что физическим обеспечением неустойчивости выступает хаос? Но он не физический и не обеспечивает и не рождает порядок. Есть процесс квантования и материализации, который связывает и развивает связь материального с процессным. Он обеспечивает и направляет структуризацию хода «умопостижения мира», причем по определенным структурным каналам и направлениям. Субъект виден при рождении, объект – в микроструктуре. Явление входит в имеющуюся структуру. То есть для его структуризации уже есть основа, рождение относительно, – но структуру оно меняет. Такова субъективно-объективная связь, которая полностью поглощает в своем развитии «квантовые картины мира». Так субъективное рассмотрение неизбежно должно становится субъективно-объективным, но не квантовым. Приведем пример. Образование снежного покрова или россыпи камней как основания для формирования лавины объективно придает случайному (субъективному) событию, такому как крик в горах, значение критического условия. Процесс прервали криком – но развитие уже шло к катастрофе. Снежный покров и крик – это диалектическая связка субъективно-объективного. Все сложные структуры живого строятся на некоей общей основе. Относительно устойчивые структуры, на которые выходят процессы эволюции (аттракторы) – это и есть вакуумный отбор, неквантовая траектория развития. Траектория сама определена в общем, а тенденции ее развития определены вовсе не аттрактором, а поляризацией на субъективное и объективное. Именно субъективно-объективное субъективности с помощью рефлексии в процессе их связи – движущая сила развития сущего. Именно оно позволяет существовать во «Все Мире» и постигать тем самым его. Диалектическая связь развития непрерывного и дискретного характерно представляется современной физической наукой в виде странного изобретения – дуализма: волна-частица. Вековой спор номиналистов и рационалистов не пошел впрок: снова и снова материальное противопоставлено идеальному, волна – частице, а причина следствию. Вместо того чтобы объединять их в самостное единство диалектической связки и развивать далее совместно, крупнейшие физики начала двадцатого века смогли лишь угадывать элементы диалектики в картине мироздания, что нашло отражение в их классических теориях. Например, Нильс Бор в своем принципе дополнительности пытался хоть как-то обосновать диалектические моменты, которые прорывались наружу и не позволяли объяснять имеющиеся экспериментальные факты. Есть субъективный результат, но должно быть дополнительно к нему нечто, которое связано с результатом и на равных правах диктует его качество. Это ничто имеет неквантовый характер, но без него не может быть «Умопостигаемого мира» Минковского и сущего в целом. Попытки понять принципы тяготения как диалектическую связь полюсов привели А. Эйнштейна к ощущению взаимозависимости пространства и времени, к их изменчивости. В результате были созданы, основанные на постулатах, замечательные для своего времени (в смысле понимании необходимости изменения классического подхода) теории специальной (СТО) и общей (ОТО) относительности. Но эти теории, как видится сейчас, оторваны от диалектической связи непрерывного и дискретного (континуум пространства-времени), принципов относительности и гравитационных волн (материальное в материальном?) Н. Бор в принципе дополнительности угадывал, что за простой материальной вещью стоит нечто, что ее дополняет, без чего вещь невозможно умопостигать, понять и развивать как целостное образование дискретного и непрерывного. Вскоре была угадана другая ветвь диалектической связи – создана гипотеза и теория дискретных, абсолютных, математических частиц, которая получила название квантовой механики. Возникла масса парадоксов и загадок, которые не разгаданы до сих пор – по причине незнания онтологической основы процессов физического мира непрерывность была скомкана в угоду дискретности и ее вероятности. Так возникали теории, разделяющие «Все Мир» на умонепостигающие мир части. Зато пытались с дуалистических позиций обосновать, якобы, квантовую природу субъективного. А от нее приходили к идее квантовой «умопостижимости» сущего. Современные попытки объединения теории относительности и квантовой механики связаны с огромными трудностями, причина которых до сих пор не понята. Она кроется в том, что ОТО и квантовая теория поля (КТП) связаны как общее и частное, субъективное и объективное, непрерывное и дискретное, процесс и явление. Поэтому, если их противопоставлять или соотносить, как это пытаются сделать, то теряется всякий смысл такого «объединения». Можно ли процесс описать явлениями? Можно ли явление описать процессами? Это равносильно, что невозможно объять необъятное. Континуум-гипотеза Кантора подтверждает это. Тем не менее, квантовая теория пытается своей дискретностью объять бесконечность. В этом отношении ее попытки характеризуются умонепостижимостью мира. Однако необъятное можно объять, если оно замкнуто, конечно, хоть и непрерывно. То есть можно угадать траекторию развития процесса и, соответственно, прогнозировать будущие явления. Или хотя бы описывать точно явления имеющиеся, ведь в бесконечности случайное переходит в закономерное. То есть описывать процессно с учетом и помощью материально- идеальной связи. Возвращаясь к рассматриваемым теориям относительности и квантовой, можно заметить, что и та, и другая теории позволили продвинуть дальше развитие науки, сдвинув ее с мертвой течки классических теорий. Но возможно ли далеко уйти, не зная куда идешь, на костылях? Нет. Поэтому вскоре развитие науки стало тормозить отсутствие онтологического базиса и, соответственно, базисной методологии. Вместо связи с явлением в процессе, принимался их разрыв – единое целостное разрывали на умонепостижимые «куски». Были и другие догадки выдающихся умов современности, касающиеся диалектики: античастицы и антимиры, аксионы и тахионы П. Дирака, не живой и не мертвый «кот Шредингера», определенная неопределенность Шредингера, диалектический принцип Паули, эффект ЭПР и «запутанные состояния», вакуумные эффекты Казимира и Унру, монстр субстанционального времени Н. Козырева, кварки, которые никак не хотят вылетать из-за связи с вакуумом, сотни элементарных неэлементарных частиц-процессов, неизбежность психофизического единства, рождение и исчезновение материи, точки бифуркации И. Пригожина, направленная чем-то самоорганизация жизни, и другие упонепостижимые концепции, от которых пострадало видение субъективностей как феноноуменов. В качестве примера можно рассмотреть запрет Паули. Электрон не может занимать уже занятую другим электроном орбиту, если он хоть чем-то не отличается от него. Хотя бы спином. Сейчас становится понятным, что это лишь следствие. Следствие поляризации пары электронов, находящихся в связи друг с другом (в диалектической связке типа позитрония). В результате развития такой связки из-за неизбежной поляризации (необходимость развития диктует структуризацию и связь процесс-явление в субъективность) появляется вырождение и субъективное проявление пары электронов с противоположными спинами. Этот факт не что иное как следствие отсутствия здравого смысла при умопостижении бесконечного мира дискретными квантовыми способами. Все эти догадки подталкивали научную мысль и подводили к пониманию диалектической связи всего сущего, объективного и субъективного (взять хотя бы институт наблюдателей А. Эйнштейна), конечного и бесконечного (конечное время Н. Козырева пожирает бесконечное пространство). Однако до сих пор ведутся активные попытки «Великого объединения» – объединить теорию дискретности (в виде квантовой теории поля) с теорией непрерывности (общей теорией относительности). Нет основы. Подобно тому, как не нашли основы ранее, когда искали эфир. Все дело в том, что ученые искали и ищут явления, а не процесс, ищут механистически. Результат: недавно установлено, что 96% сущего неизвестно что! А это процессное, и притом: умопостижимое в принципе. Механистически эти теории можно объединить, только замкнув бесконечность на нуль, то есть, выходя на просторы диалектической связи, где эти теории не мешают друг другу, хотя связываются в одно целое. Это тот онтологический базис, до которого пока не добрались. Однако, имея новый онтологический базис и соответствующие парадигму и методологию, необходимо качественно менять сами теории, поскольку они лишь часть нового, связь с которым диктует качественно новое (идеально-материальное). Для их связи нужен и соответствующий математический аппарат, может быть, в лице диалектической математики. В противном случае, если даже такое «объединение» удастся произвести, оно не даст ничего нового в принципе. То, что субъективность – целостный процесс замыкание бесконечности на нуль, говорит о многом. Но в последние десятилетия, начиная с конца девятнадцатого века, эфир, равный по сущности физическому вакууму, то рассматривался, то нет. А если рассматривался, то как механическая (материальная, субъективная, дискретная) среда, даже в случае его динамического представления. С его непременным мировым умонепостижением. Такая позиция остается до сих пор, хотя и признано, что вакуум (эфир) вроде бы должен быть, вроде бы он «тянет» на онтологический статус, вроде бы нашлись параметры для него. Но это все материальные параметры. Поэтому: что представляет физический вакуум – непонятно: частица – не частица, волна – не волна, пустота – не пустота, хоть и вакуум. А это бесконечность, замкнутая на нуль! К сожалению, не хватило догадки, что это процесс, объединяющий конечное и бесконечное, дискретное и непрерывное, определенное и неопределенное. Но это процесс, взятый воедино с диалектической связкой непрерывного и дискретного в ее развитии. Тогда загадки и догадки – постулаты встают на свои места, а сам мир кажется совсем простым. Связать материально несвязываемое можно на основе более общего. Тогда появляется неквантовая умопостижимость «Все Мира». 5.5. Неквантовая аксиология субъективности Первый постулат А.Эйнштейна – принцип философский – он связывает конечное и бесконечное, но не раскрывается в ОТО из-за связи пространства (конечного, дискретного) и времени (бесконечного, непрерывного) в единую диалектическую связку, которая метафизически была принята как некоторая субстанция, и, якобы, может изменяться без учета внутренних связей. Поэтому этот принцип стал относительным. Все физические процессы в инерциальных системах отсчета протекают одинаково. Это свидетельствует как о едином источнике процессов, так и об единых законах в этих системах, что справедливо уже на уровне не постулатов, а на онтологическом и аксиологическом уровнях. Если онтологическое бытие принимает относительность как необходимость соотнесения (например: квантовое – неквантовое), то аксиология считает ценностной неквантовую связку субъективного с объективным. Квантовое в этом случае не находит себе «партнера по ковариантности, что подтверждает его оторванность от существования мира. Второй постулат А.Эйнштейна – принцип постоянства скорости электромагнитного взаимодействия. Однако скорость движения неинерциальных объектов не равна скорости света – они находятся в других измерениях, поэтому относительно любой скорости они не имеют смысла? Скорее скорость света для них, в том числе для квантовых объектов, теряет смысл. Скорость движения объектов нейтринного уровня, когда часть их уже исчезла в виртуальной субъективности, так же не равна скорости света. Дело более сложно, но тем более аксиологически выражено. Скорость света дискретная величина – она не применима к образованиям процессным, непрерывным. Поэтому необходимо учитывать идеально-материальную диалектическую связь даже в процессах квантования, а тем более в таких феноноуменах, как субъективность. При это теряются всякие отношения с квантовыми объектами и состояниями, субъективная аксиология приобретает неквантовый характер. Связь конечного и бесконечного выражает основные закономерности аксиологической категории. Постулат А.Эйнштейна, безусловно, справедлив, но это лишь частный случай более общего. Кванты классических полей то возникают (откуда?), то исчезают в виртуальной субъективности. Диалектически интересен принцип дополнительности Н.Бора: «Понятия частицы и волны дополняют друг друга и в то же время противоречат друг другу, они являются дополнительными картинами происходящего». Замечательно угаданный образец диалектической связки и процесса развития, если бы «происходящее» не трактовалось как данное, а не сам процесс развития. Значит, в этой неквантовой «дополнительности» заключены смыслы и ценностность существования типа «Мир – Существует». В принципе частицы и волны одно и тоже, как стрела времени и стрела в полете. Стрела в руках не поразит, а стрелу в полете не возьмешь. Опять видно разделение конечного и бесконечное, а не их связывание воедино. Частица – квантованная волна, волна относительно пространства, волна, наложенная на пространство, но уже не имеющая отношения к квантам. Так возникают процессы аксиологического развития неквантового толка. Волна – это неестественное «выдавливание» идеального в материальный мир под действием неказисто поставленного понятийного внешнего фактора. Это вина и беда существующей аксиологической парадигмы относительности, а не связанности. Да, все относительно, но и все связанно. Однако в онтологическом, бытийном плане на поверхности лежит лишь первое, поэтому оно обычно и учитывается в обиходе. При этом теряются многие ценностные доминанты. Как частица и волна (аналогично: сфера субъективного и процесс объективного) могут дополнять друг друга, если они лежат в разных измерениях: одно в конечном, а другое в бесконечном – если нет связи между ними, а есть понятийно поставленные противоречия? Мы имеем дело с частицами, которые можем измерить – частица это пойманная волна (более верно: пойманное диалектическое отражение волны). О какой квантованности, относительности или дополнении можно вести речь в этом случае? Ведь мы оперируем лишь онтологической, явленной стороной вопроса существования бытия, оторванного от сущностного аксиологического качества. Важнейший принцип относительности – время, о котором исследователи уже столько говорилось, что сами запутались в его аксиологии. Время разделяет явления (проявления), но оно не есть нечто независимое, внеотносительное. Оно не несет сущности в себе. Сущность изменяется непрерывно, нет разницы для процесса, внутри процесса в каком направлении идти, поскольку направление одно – развитие. В случае субъективности время параметрическое, неквантовое и не сущностное ковариантно дополняется временем объективным, аксиологически-действенным. Именно его дуалистические системы воззрения причисляют к «вневременным» атрибутом, совершенно нарушая структуру диалектического взаимодействия. Время это субъективная фиксация остановленного процесса, точки проявления со стороны субъекта. Вне субъекта (связи) смысл времени теряется – оно исчезает с бесконечности процесса. Но оно порождается с ним и сопровождает все общечеловеческие ценности, проходящие от общества к субъективности по биосоциальному потоку. Пространство-время существует понятийно лишь потому, что преломляется через время. Связь, как правило, бинарно-соотносительная, а уловить ее можно лишь через время. Время регистратор связывания, оно замедляется при замедлении связывания и ускоряется при ускорении связывания, так же, как гравитация зависит от ускорения связывания. Гравитация нулевая при нулевом ускорении (законы Ньютона). В общем случае: если нет возмущения связи – гравитация отсутствует. Значит, нет квантовых качеств, нет дискретного воплощения субъективности, зато есть ценностный фактор в виде необходимости процесса развития сущности. Однако этот фактор не может существовать вне материализации. Реально эти возмущения есть всегда в материальном мире, а в процессе связи субъективного и объективного гравитация теряет свой аксиологический смысл связи, поскольку она конечна и в бесконечности не может существовать без качественных изменений. Свободное падение – ускорение связывания (два тела ускорены друг относительно друга). При большом ускорении (нейтронные звезды, сингулярные точки) гравитация стремится к бесконечности, поскольку само связывание стремится к бесконечности. В этом отношении субъективность выглядит не только неквантовой (кванты раздавлены гравитацией), но и аксиологически инвариантной, поскольку в бесконечности теряется смысл целостности. Поэтому природная субъективность всегда инвариантно действует на социальную и субъектную субъективности в виде объективных отборов. При этом свободное падение тождественно «свободной природе», то есть его естественному состоянию, но с учетом небарионных составляющих вещества, очевидно, аксиологически процессных свойств. Вещество и поле бытийно считаются видами материи. Но материей в философском аксиологическом смысле может быть лишь неквантово-структурированное вещество. Функциональные атрибуты материального толка должны рассматриваться как субъективно-процессные факторы аксиологического толка. Поле это непроявленная материя, виртуальная субъективность в естестве. Материя – это поле в действии, проявленное поле, которое удается измерить. Это так же диалектическая связка. Структуризация и самоорганизация признаки открытой системы – они происходят при связи вне закрытой материальной системы. Поэтому они обычно выпадают из «обоймы» монистских и дуалистических концепций. Равно как при этом теряется смысл и прочие аксиологические качества. Субъективность неизбежный посредник таких открытых систем, отсюда их относительность. Открытые системы всегда относительны. Поляризация и процесс аксиологического (сущностного) развития могут быть лишь в открытых относительных системах. Современной наукой пока не доказано существование точечных черных дыр. Но их существование подтверждается всем ходом диалектического развития. Диалектическая концепция подразумевает их наличие в широком континуальном спектре субъективно-объективной связи. Аксиология таких связей заключена в их непрерывном целостном неквантовом развитии. Однако материальное наблюдение черных дыр зависит не только от их потенциального наличия, но и от материальной устойчивости в структурах. Последние заметно ограничивают их субъективное нахождение, которое зависит от качества субъективно-объективной связи, то есть от связи сущностной, определяющей аксиологические общечеловеческие свойства и даже подобные свойства сущего. Исследованиями однозначно установлено, что в ходе замыкания бесконечности на нуль происходит исчезновение материи в процессе дематериализации (возможно, в физический вакуум). Однако термин «точка» вовсе не означает абсолютное «ничто» или абстрактный математический символ, сингулярную точку, которые в рамках данного рассмотрения не имеют смысла. Точка как мгновение процесса развития, контрапункт субъективно-объективной связи, точка инверсии имеет немалый аксиологический вес. Она означает момент инверсии, конвергенции материального и идеального в ходе рефлексии в процессе материализации, в частности в диалектизации субъективности. Однако это не физическое (субъективное) состояние, которое можно ощутить и измерить, а мгновение перехода. Оставаться в нем система не может, в силу рассмотренных ранее неизбежных причин. Но как процесс она существует в виде мгновенного непрерывного сосуществования материального и идеального. Это и есть та точечная черная дыра, которую в принципе субъективно наблюдать не возможно, но она действует как тенденция развития тех или иных процессах в рамках одного общего процесса развития. Потенциальные проявления подобных точечных черных дыр повсеместны в процессе рефлексии, то есть в каждом мыслительном акте и при материализации мысли. Мысль не может гаснуть бесследно – она обязательно материализуется в процессе идеально-материальной связи, если не сиюминутно, то в дальнейшем. А пока она несет в себе некую информацию в виде тенденции неизбежного развития. Подобное имеет громадный аксиологический заряд в виде возможности и необходимости связывания несвязываемого при очевидной невозможности неразвития открытых систем типа «Все Мир». Известно, что существует минимальная масса материальной связи, возможно, в виде элементарного кванта связи нейтринной волны со сгустком-вихрем первоматерии (будущей диалектической связки нейтрино-антинейтрино) в процессе развития. Энергия первичной материальной связи ниже этой массы не может квантоваться, поскольку сама направленная связь не может проявить материю. Почему имеет место вполне определенная дискретная величина кванта и почему квант существует вообще? Его существование неизбежно, исходя из позиции неизбежной поляризации во имя существования и развития. В этом заключается его аксиологический смысл. Но он не допускает применения квантов в открытых системах, а соотнесение в закрытых системах обратимы, поэтому квант замыкается сам на себя и теряет аксиологические свойства. Так или иначе, реально мы имеем дело со структурами и процессами, но не с квантами. А величина кванта определяется не качеством его самого или его «составляющих» и не качеством инструментальных атрибутов, а качеством связи самого кванта при его рождении с уже имеющейся структурой. Именно связь со структурой определяет его существование и устойчивость. В отношении к субъективности такие структуры должны существовать ковариантно, то есть в целостности с процессом объективного. Такая целостность имеет неквантовый феноноуменальный характер, который можно причислять к ее аксиологическим свойствам сущности. Субъективность отвечает всем требованиям к такой сущности. Необходимо отметить, что аксиологические качества возникают в случае применения гносеологической направленности к онтологическому бытию. Поэтому всякие онтологические выводы должны подводится к аксиологическому статусу с помощью средств гносеологического анализа-синтеза. В этом отношении разделение субъективности на чувственное и идеальное бытие гносеологически не оправдано и аксиологически не подтверждено. Например, интенциальность (соотносительность) этих, якобы «слоев бытия» приводит к расчленению единого «Все Мира» на гносеологически не объяснимые, а потому неоцененные реальностью миры. Почему, например, «Умопостигаемый мир» Минковского «схватывается математическим аппаратом квантовой механики»? Не потому ли, что этот мир инвариантен подобно тому, как инвариантна сама математика? Более того, множественность математических подходов, помимо квантовой теории поля, свидетельствует о наличии описательного континуума – процесса аксиологии развития, который не может быть инвариантен по определению (развитие всегда ковариантно). Этот процесс, как правило, не отражается в дуалистических теориях и концепциях, поскольку используется дискретный аппарат соотнесения, тогда как процессный гносеологический подход остается невостребованным. Отсюда можно сделать вывод, что аксиология субъективности не может быть квантовой, поскольку она ковариантна. Кроме того, должен существовать единый целостный мир феноноуменов в виде «Все Мира», отвечающий известной формуле «Мир – Существует». Философские спекуляции о структуре бытия с его уровнями не проходит гносеологической экспертизы, а потому не может считаться достоверным. Феноменологические приемы исследования феноноуменов вообще не могут приводить к истине. Эти приемы должны включать в себя процессную связывающую компоненту. Разделение бытия на актуальное и потенциальное – есть пример отсутствия в рассмотрении такой связующей компоненты Потенциальное бытие должно признаваться экзофеноменом бытия актуального, и, по крайней мере, быть связующим в аксиологических построениях и оценках бытия как реальности. То есть процесс объективного должен, прежде всего, учитываться в аксиологических оценках актуального бытия. Если рассматривать актуализацию потенциального лишь как отдельный акт, например, редукции волновой функции, то это непременно означает, что дуальный подход «забывает» о процессности и подходит вплотную к механицизму, эпифеноменализму и физикализму. Пример тому – неправомерное отождествление измерения с актуализацией. Измерение – это грубая остановка процесса развития. В аксиологическом отношении измерение не имеет никакой ценности, а в гносеологическом плане даже ущербен, ввиду подмены процесса явлением. Результат измерения его не отражает всей целостности процесса, ведущего субъективность к материализации. Вот в процессе материализации неквантовым измерением и нужно бы наблюдать «сущностный переход» глагольных ментальных модусов в действие. Однако до этого необходимо осмыслить и осознать само происхождение этих модусов, их модальность. То есть в процесс аксиологической оценки необходимо включение не только чувственных измерений даже не стороннего наблюдателя, а самого субъекта, но и влияние тенденций развития сущего (в которое входит субъект). А также влияние субъективности социума по линии биосоциального потока. В таком случае дуальное рассмотрение диалектику непременно покажется примитивным огрублением сущности субъективности как важного аксиологического компонента обеспечения существования целостности «Все Мира». Проблема ценности субъективности заключается в необходимости связи сферы субъективного и процесса объективного. Это общефилософские вопросы смысловых доминант развития субъекта в социуме и природном мире. Это проблемы смысла жизни личности, наконец. Для решения этой проблемы необходимо целостное видение мира. Дуалистические концепции субъективности, например, декларирует целостность феномена чувственной сферы, хотя целостью может быть только феноноумены. Согласно всеобщей формуле «Мир – Существует», целостность должна существовать, в этом ее аксиологический смысл. Материалистцческие концепты, как правило, инвариантны, они вообще не признают аксиологической ковариантности, а инварианты обычно носят соотносительный характер. Последователи феноменологии Гуссерля, например, видят сущность аксиологии субъективности во внечувственном мире, соотнося его с феноменальным. Многие подходы субъективистского толка видят целостные доминанты личности и его субъективность в психике с соответствующим отношением ее к субъективности. Теории ценности, как правило, трактуют субъективные ценности в виде законов природы. Они оказываются недалеки от истины, имея в виду воздействие на субъекта субъективности природы. Вот только им не хватает связи субъективностей природы и субъекта. Диалектический подход связывает субъективности природы, социума и субъекта в единую целостность. В этом заключается аксиологический смысл субъективности как внешне-внутренней стороны субъекта, дающей ему возможность существовать, развиваться и творить. 5.6. Постижима ли субъективность? Субъект познает собственную субъективность по поступкам как выражение самости или по адекватности действий помыслам. Добиваясь равновесия сферы субъективного и процесса объективного, что выливается в согласие с самим собой как с приближением к истине. Субъект познает субъективность социума по негоэнтропийной структуризации биосоциального потока, в котором как в зеркале отражаются те представленные законы, нормы, правила и традиции – те общечеловеческие ценности, которые предстоит усвоить. Субъект познает субъективность природы по энтропийной ее деструкции и по эстетическому воздействию на свою субъективность со стороны природных субъективно-объективных факторов. В узком смысле слова познание своей субъективности субъект обычно «начинает» с поиска, уточнения и становления коррелятов гносеологической самости. Такое познание сродни самопознанию рефлексивности как основное условие и средство самовыражения. Однако познание это вовсе не отражение действительности с последующим ее анализом. Скорее, это процесс применения уже имеющихся доминант самости. Для его успешного осуществления субъект обычно проводит обратную связь с собственной субъективностью – дематериализацию и осмысление собственных индивидуальных качеств. Гносеологический процесс выражения самости должен быть связан со способностью создания и становления адекватных ментальных модусов соответствующей модальности. При этом субъект пытается приблизить свою самость к истине. Познание субъектом своей субъективности равносильно самопознанию, познанию смысла существования или истины как непреходящей сущности мира. В нашем окружении бытует множество подходов, так или иначе определяющих и высвечивающих истину. Мы уже знаем, что множественность это прямое свидетельство наличия континуума, процесса единой, развивающейся непрерывно истины. Где же настоящая истина субъективности: в определениях или в процессе? В определениях и суждениях она конкретна и мертва, в процессе – непрерывная и животворящая. Как модно стало говорить: «Креативная». Однако человек не может воспринимать живое живым (явления воспринимается лишь через процесс и наоборот). Он может лишь «выхватывать» из процесса остановившиеся в развитии «кусочки», которые затем именует истиной. Таких кусочком много. Но их сумма, даже если их все собрать воедино, отнюдь не дает целостности единой истины. Ну и что, можно сказать, если абсолютная истина нам недоступна, то есть хотя бы относительная истина. Нас и она устроит в деле самопознания. Это замечание во многом справедливо. Но не в главном: каждый должен искать и проявлять в действиях собственную самость и находить свою истину. Готовых рецептов быть не может, поэтому бессмысленно пустомельно подбирать, созерцать или даже использовать чужие истины без собственного осознания. Нужно находить свое. Чаще оно кроется в общечеловеческих ценностях, которые представляет нам общество с самого раннего возраста. Усваивая общечеловеческое богатство, человек должен становиться образованным, даже не имея диплома ВУЗа. Однако это тяжкий труд на многие годы, хотя, в этом есть свой смысл жизни – в поиске истины. Иначе, зачем субъект существует во «Все Мире», если не знает, а то и не пытается узнать истинное в своей субъективности? Истина субъективностей в виде общечеловеческих ценностей превыше всего. Но и она не стоит на месте, постоянно развиваясь с человеком и обществом, да еще по своим объективным законам. Необходимо только заметить, что существующая до сих пор их материалистическая трактовка, когда истину «привязывают» к материальной мысли, требует кардинального пересмотра на диалектический лад. Хотя бы в основных концепциях и аспектах мировоззрения сущего: - не может быть конкретной истины нашей самости, поскольку она выходит за рамки материального и исчезает в непрерывности процессов объективного нашей субъективности; - не может быть объективной или субъективной истины, поскольку они не могут существовать сами по себе – а только в единой целостности друг с другом, выражая, в том числе процесс самопознания; - не может быть относительной истины как отражения уровня развития материальной мысли в данный момент – это не истина, а конвенционализм материального прогресса, тогда как самопознание субъектом относится к сугубо личной проблеме, в которой каждый из нас пытается найти согласие с самим собой, то есть со своей субъективностью, хотя бы в виде совести; - истина существует в единой целостности субъективно-объективной связи как процесс изменения процесса развития сущего. В этом отношении она близка к смыслу существования или познанию диалектической субъективности: - под истиной следует понимать не полное знание о действительности, а процесс субъективно-объективного развития сущего. Знание действительности – примитив материализма – не может отражать динамизм мироздания и существование человека как субъективно-объективного феноноумена с его стремлениями и переживаниями в поисках самопознания; - истина как самопознание субъекта, социума или природы это не знание явления или обстоятельства, а процесс развития их сущности по объективным законам; - относительность истины бессмысленно рассматривать как часть целостной истины, например, субъективности. Это не истина, а отражение уровня развития материального мира. Всякое отражение застывает и мертвеет без развития. Ее нужно приравнивать к вещи, а не к истине, которая лишена вещности как общечеловеческая ценность, например, субъективность; - относительная истина релятивна относительно материального мира и совершенно не захватывает непрерывные ноумены, неразрывно связанными с вещностными феноменами. В этом отношении во «Все Мире» существуют не вещи или процессы, а феноноумены, согласно всеобщей формуле: «Мир – Существует»; - относительную истину пора бы ставить на ноги диалектического развития, да существующая парадигма мироздания не позволяет, поэтому до сих пор процветают дуалистические концепции сознания, в том числе «квантового», субъективности в виде чувственной «сферы субъективного» с непонятным придатком «сверхчувственного», где нет процесса познания субъективности как такового… История человечества – это история диалектизации человеческого существа в личность, развитие его связей с общечеловеческими ценностями, которые его очеловечивают. Но очеловечивают, к сожалению, не всегда и по-разному. Кто в этом виноват и виноват ли? Люди обычно ругают государство, которое не может или не хочет защитить их от засилья криминала и бездушия чиновников. Государство втихую сетует на «плохой или ленивый народ», который не внемлет законам, и те, дескать, из-за этого не «работают». При этом субъективности, как сущности, так и социума пробуксовывают в своем самопознании из-за отрыва парадигмальных идей от процесса развития. Закон саморазвития гласит: «Люби себя через других, но люби других через себя». Это актуальный диалектический лозунг, как для любой личности, так и для любого общества, который выражает стремление к самопознанию и актуализации собственной самости. Материальное существует для жизни духовного, но и духовное должно жить для материального. Такова диалектика человечности, которая заключается в вечном и непрерывном поиске смысла своего существования. История (прошлое) как субъективное явление может фиксироваться лишь в рамках объективного развития (настоящего) в виде диалектической связки с ним, которая обуславливает и развивает будущее и выливается в такой субъективно-объективный процесс, как человечность. Так человековедение, как процесс связи субъективного и объективного, обретает значение смысла жизни. При этом человечность выступает в качестве субъективной реализации объективной линии цивилизации. Именно она «делает» историю и познает собственную субъективность. При этом может возникать бытийный вопрос: насколько полно познает? Это зависит, очевидно, от индивидуальности и возможности выражения самости как смысловой доминанты субъективности. Человечность внутри и снаружи каждой личности должна обязательно выливаться в поступок. Поэтому некорректно считать, что «человечность требует более глубокой духовной революции» (по Н. Бердяеву). В таком случае уже разумеется разрыв между помыслами и поступками. Человечность как объективное «начало» не может не противостоять объективации, то есть смещению объективно-субъективного равновесия в сторону материализации, поскольку она объективными канонами тесно связана с идеализацией, с обществом. Да, «социальный вопрос есть вопрос человечности». Но он должен диалектически решаться обществом совместно с личностями, хотя бы в виде эффектора (учащего конфликта) человечности, который тождественен смыслу жизни или процессионалу развития (траектории процесса развития) хотя бы в виде целеустремленного поиска.. Диалектическая связь представленного (от общества в виде общечеловеческих ценностей) и усвоенного (собственно человечность в виде соответствующих поступков личности) представляет собой процесс человековедения, подобного направлению субъекта на должный праведный путь поиска себя. Субъект может быть свободен только в процессе развития, когда он мыслит и поступает соответственно объективной направленности, но с обязательным проявлением своей «самости». Это означает действие конфликта, который приобретает характер эффектора человечности, который учит на печальном опыте: как не надо действовать. Каждый «акт» рефлексии содержит в себе творческое начало – как субъективную корректировку объективной направленности, – которое реализуется в процессе связи также в виде диалектического человековедения. Эффекторы в целом это объективные регуляторы субъективных искажений материально-идеального равновесия., движущие диалектические силы человековедения, ведущие к познанию субъективности каждым. Вся философия духовности, в том числе диалектическая, это философия человечности, процесса связи человека и общества, духовного и материального, прерывного и непрерывного. Духовность как процесс обязана проявляться, иначе это бессмысленный абсолют, «вещь в себе». Это не дуализм материи и духа, а диалектика свободы и необходимости. Истинная человеческая свобода есть свобода поиска, познания себя через других. Она исходит не от материи, и не от духа, а от адекватной связи личной субъективности с природой, то есть от своего инструмента развития в виде связи субъективностей. Бессмысленно отрывать субъективное от материи – они всегда в диалектической связке в виде человечности. И причина тому – невозможность неразвития, невозможность существовать без самопознания. Можно принимать такое суждение: «Духовность всегда «субъективная», она лежит вне объективации» (Н. Бердяев). Но такая духовность также есть «вещь в себе», поскольку духовность должна проявляться через действия самости, которую еще предстоит познать,, и проявляться обязательно через поступки от человечности. Г.Гегель верил в развитие духовности в истории. Но сама история это не только исторический процесс (духовное, идеальное), который не может быть «прошлым», но и явление процесса развития в виде документированного результата диалектического развития субъективности в процессе ее познания.. Духовная история мира – это история не только человечности, но и самого материального мира в их неизбежно и постоянной диалектической связи. Человек должен все время совершать творческие акты самообразования в виде усвоения ценностей не только в отношении к себе (субъективное начало), но и к обществу (объективное «начало»). Однако поиск, познание самого себя как бесконечное и непрерывное не может иметь начала, не может исходить только из субъективной «глубины», поскольку она постоянно связана с «поверхностью», с материальным. Например. Только человек обладает осознанием (сознанием в действии, сознанием-процессом) и связывает материальное и духовное сознательно – через человечность в виде действия диалектической субъективности. Но связь материального и идеального оказывается «шире» только человеческого. Она должна быть распространена на все сущее – на все, что развивается. Отсюда важность процесса становления настоящего и его связь с человечностью, которая, как правило,.отражает результат познания себя. Тогда станет бессмысленным противопоставлять человека всему сущему по линии «свободы от окружающего мира» (по X. Гадамеру). Человек отличается не свободой, а сознательной связанностью с этим сущим через человечность, включающим в себя учет диалектики развития и познания. Связь с материальным подразумевает духовное. Поэтому человеку нужно не «возвышаться над окружающим миром», субъективно развивать объективное, и развиваться тем самым самому, совместно с обществом в рамках действия процесса познания себя и выражения собственной самости. X. Гадамер, например, подразумевает «языковый смысл» человеческого обособления от природы. Но такой смысл явно принижен, поскольку гораздо «шире» выглядит смысл осознания, смысл связи, смысл процессной необходимости самопознания , которые неизбежно выливаются в диалектику человековедения. Символическая система связи субъективностей субъекта и социума оказывается лишь инструментом осуществления необходимости познания субъективностей, инструментом человечности и социальности. Другие исследователи «человеческих душ», например, Э. Кассирер считает, что «физическая реальность как бы отдаляется по мере того, как растет символическая активность человека». Но связанность этих, казалось бы, полюсов неизбежна, иначе нет процесса развития, поскольку символы рушатся сами по себе без связи с реальностью. О каком человековедении и активности в поиске смысла жизни в таком случае можно говорить, если нас недиалектически разрывают на части? Ж. Сартр, например, рассматривал человека как «бытие, благодаря которому возникает ничто». Но нужно видеть, что это «ничто» вовсе не есть нечто разрушительное – это необходимое для связи, поиска, самопознания и дальнейшего развития. Это связующее в цепи развития: явление – связующее – процесс – связующее – явление. То есть, под «ничто» нужно понимать сознательный процесс связи материального и идеального или прошлого и настоящего в виде самопознания. Бытие может порождать бытие лишь через ничто! Ничто это креативное начало диалектики, а не нечто плохое. Человек осознательно (объективно-субъективно) выводит себя за пределы материального бытия – в ходе каждой абстракции или рефлексии поиска лучшего выражения самости. В этом заключается механизм действия поступков человечности и его движущие силы. Однако, почему человеческой реальности «не дано нигилировать массу бытия ей предстоящего»? Потому что человек не отрицает, а связывает, ищет и познает себя, то есть движет развитие этим кажущимся «нигилированием», развитие свое и общества! Когда человеческая реальность «отступает по ту сторону ничто», это не означает свободу. Это означает, что материя исчезает. Но она обязательно возрождается в новом обличье, более человечном, чем ранее! В этом заключается смысл диалектики человековедения. Нигилирование по Ж. Сартру это и есть рефлексия связи или диалектическое самопознание, в конечном счете. Сознание может существовать при этом только как осознание в ходе развития субъективности – при каждом историческом событии. Ж. Сартр недиалектично разделяет бытие и ничто, в этом его ошибка. Казалось бы, не должно быть разницы между бытием человека и его «свободобытием». Но она реально есть всегда, поскольку «свободобытие» – это процесс познания субъективностей, а он в принципе не может быть «измерен» только бытием. Это вечное стремление к развитию! А оно может быть, как и само существование, только диалектичным. Да, «первый акт неповиновения, в конечном счете, является первым шагом человека на пути к свободе». Через неповиновение мы развиваем свою самость, но она сама должна быть уже основано на смысле, который тождествен диалектической субъективности. Что станет, если каждый человек будет только повиноваться?.. Почему человек по Э. Фромму «должен выбирать между добром и злом»? Он вовсе не выбирает, а связывает, развивает их в диалектической связке как целостность субъективности. Как целостность необходимо рассматривать и всю эту категорию самопознания. А значит – в процессе, с учетом диалектики познания субъективности. Целостность всегда подразумевает диалектическую связанность, а не соотнесение, познание себя через других. Говорят, что «Бог никогда не вмешивается в это решение». Почему? Однако он постоянно вмешивается в выбор человека – путем действия объективных отборов развития, как движущей силы существования. Но объективное обязательно должно обрести субъективный характер, что и делает каждый человек в своей деятельности. И не беда, что делают это люди по разному. Если бы они делали все одинаково и без ошибок, то они веками не видали бы свободы. Тогда самость превратилась бы в кошмар единообразия, а познание субъективности свелось бы на нет. Диалектика субъективности направляет каждого из нас. Но только в случае активного познания собственной субъективности через самостные осмысленные поступки. Это не фатализм, поскольку идти каждому приходится самому! Более того, это приглашение к сотворчеству субъекта своей субъективностью. * * * Познание субъектом идеальной «составляющей» его субъективности – «мира объективных, онтологически наличных потенций» происходит в ходе уравновешивания достигнутого внутреннего осмысления осознанием внешнего окружения. Часто бывает так, что внешнее окружение (угрозы, страхи, обстоятельства) не позволяют уравновесить осмысленную модель ответного действия. Тогда рефлексия «прокручивает» варианты, находит из них наиболее подходящий к истине. Тогда субъект волевым усилием принимает его, несмотря на возмущение ментальной связки. В этом случае модальность глагольных ментальных модусов находится в низшей модальности действия. Тогда субъект обычно не находит согласия с собой, а дополнительные переживания не позволяют достичь тождества объекта и мысли. Осмысление субъективность разойдется с действием в ее субъективной сфере. Единость «Умопостигаемого мира» и осмысленных (разумных) действий это не есть результат познания субъективности в «чистом виде». Форма представленности субъективности в «чистом виде» одна – это общечеловеческие ценности, представляемые субъективностью социума по биосоциальному потоку. Обычно субъект достигает изоморфизма между представленными и усвоенными общечеловеческими ценностями, что равносильно обретению должной направленности в постижении своей субъективности. Тем более что в этом случае известный «принцип неразличимости» в субъективности не актуализируется из-за процессного изоморфизма процесса объективного. Так субъект мыслит самого себя в своей субъективности и часто достигает удовлетворенности – временного согласия с самим собой, что равносильно мимолетному истинному познанию субъективности, которая сне стоит на месте в своем развитии и требует все новых и новых попыток постижения себя. Истина также не стоит на месте, «абсолютное незнание» субъективности невозможно даже в случае тождественности осмысленной модели действия и самого действия как самости. Важной в познании субъективности оказывается роль «интеллигентной интуиции», без которой самопознания, очевидно, невозможно в принципе. Многие исследователи признают, что «Мир познаваем, если он… одноприроден мышлению». Хотя такая «одноприродность» должна принимать вид диалектической связи. Если субъект адекватно связывает сферу субъективного и процесс объективного собственной субъективности, то этот факт можно оценивать как автоматическую одноприродность помысла и действия, мира и мышления. В этом случае познаваемость субъективности имеет высокую корреляцию с непрерывно развивающейся истиной. Более того, некоторый период времени развитие субъективности и истины (процессной сущности субъекта) идет в унисон друг другу. Самопознание не может предполагать прямого постижения субъективности (реальности существующего субъективно-объективного). Слишком часто имеет место случаи ошибок и заблуждения, когда осмысление не уравновешивается осознанием. Однако это вовсе не говорит о «неистинности мышления» (по Г. Гегелю). Подлинное знание исходит не от истинности мышления, а от адекватности действия помыслам. Если субъект достигает такой адекватности, хотя бы в некоторых случаях, он постигает свою субъективность и приближается к истине в виде смысла своего существования. Такое самопознание обычно имеет место в случае высокой нравственности субъекта, его очеловеченности. Мы не обладаем способностью прямого постижения реальности. Недаром М. Пруст говорил, что «Я никогда не постигал в реальности того, что было в глубине меня». Почему так происходит? Во-первых, рефлексия моделирует оптимальный вариант действия, который в деталях не может быть тождественным актуальному. Во-вторых, сама реальность не считается с интересами личной субъективности, поскольку более завязана на субъективности природы. Да и сама реальность не стоит на месте. Однако постижение субъективности при этом достигается достаточно полное, чтобы далее субъект мог успешно существовать и развиваться. Некоторые расхождения между субъективностью и реальностью неизбежны, но они не являются существенными, поскольку достигается главное – обеспечение дальнейшего развития. По большому счету расхождения субъективность – реальность являются случайными издержками непрерывности в процессе ее материализации. Это «несмысловые ошибки самости». В третьих: ковариантность развития субъективности предполагает, что ментальная модель дает процесс – направление действия. Чувственная сфера выполняет это действие с учетом самости. Так образуется пресловутый «зигзаг развития», когда чувственное полностью не «видит» заданной объективной направленности и действует «вслепую». Ошибки случайности неизбежно, но их постоянно корректирует рефлексия, в результате чего развитие приобретает такую извилистую траекторию. Тренд такой траектории вполне удовлетворяет требованию, как осмысленности, так и действительности. Так осуществляется ковариантная связь субъективно-объективного в ходе процесса постижения (более точно: приближения) им истины. Ковариантное развитие не может иметь вид прямой линии, иначе мы получаем дуалистический прямолинейный подход к субъективности. Поэтому познание субъективности как самопознание возможно, но только в непрерывном поиске себя, своей самости и смысла своей жизни, когда субъективное становится тождественным объективному в едином процессе материализации и развития. Когда «Мир – Существует» во «Все Мире».. -------------------------------------------------------------------------- Другие книги скачивайте бесплатно в текстовом и mp3 формате на http://prochtu.ru --------------------------------------------------------------------------