Рудольф Распэ - Приключения Мюнхаузена-2 - Рудольф Распэ
Скачано с сайта prochtu.ru
Приключения барона Мюнхаузена -2
Приветствую вас! Надеюсь, мои захватывающие приключения вам очень понравились, и я готов продолжить. Перед очередной опасностью я всегда говорю себе: «Не нужно бояться. Не нужно бояться. И успех гарантирован. Ооо! Я вижу, друзья, кое-кто усомнился в правдивости моих слов. Но я сумею рассеять ваши сомнения, как только поведаю о своих новых приключениях, не добавляя ничего лишнего. Итак, не будем тратить время на болтовню! Часы идут, стрелки крутятся, и мои необычные истории уже готовы слететь с уст, чтобы заполнить ваши уши… хе-хе. Нет, нет. Не тем, о чём вы подумали, ибо нет на свете более правдивого человека, чем я – барон Мюнхаузен!
Как вам известно, я очень любил охоту, и теперь с удовольствием вспоминаю то веселое время, когда со мной чуть не каждый день случалось столько чудесных историй. Одна из них очень забавная. Дело в том, что из окна моей спальни был виден обширный пруд, где водилось очень много всякой дичи. Однажды утром, подойдя к окну, я заметил на пруду диких уток. Мигом схватил я ружье и сломя голову выбежал из дому. Но впопыхах, сбегая с лестницы, я ударился головою о дверь, да так сильно, что из глаз у меня посыпались искры. Это не остановило меня, я побежал дальше. Вот, наконец, и пруд. Прицеливаюсь в самую жирную утку, хочу выстрелить и, к ужасу моему, замечаю, что в ружье нет кремня. А без кремня невозможно стрелять. - Гм… побежать домой за кремнем? Но ведь утки могут улететь. Я печально опустил ружье, проклиная свою судьбу, и вдруг мне пришла в голову блестящая мысль. Изо всей силы я ударил себя кулаком по правому глазу. Из глаза, так и посыпались искры, и порох в то же мгновение вспыхнул. Да! Порох вспыхнул, ружьё выстрелило, и я убил одним выстрелом десять отличнейших уток. Советую вам всякий раз, когда вы вздумаете развести огонь, добывать из правого глаза такие же искры. Не перепутайте, именно из правого. Находчивость и ловкость всегда выручали меня! Как-то мне случилось одним выстрелом подстрелить семь куропаток. После этого даже враги мои не могли не признать, что я первый стрелок на всём свете, что такого стрелка, как Мюнхаузен, еще никогда не бывало!
А дело было так. Я возвращался с охоты, истратив все свои пули. Вдруг у меня из-под ног выпорхнуло семь куропаток. Конечно, я не мог допустить, чтобы от меня ускользнула такая отличная дичь, и я зарядил мое ружье, а-а, чем бы вы думали? шомполом! Да, обыкновеннейшим шомполом, то есть железной круглой палочкой, которой прочищают ружье! Затем я подбежал к куропаткам, вспугнул их и выстрелил. Куропатки взлетели одна за другой, и мой шомпол проткнул сразу семерых. Все семь куропаток свалились к моим ногам! Я поднял их и с изумлением увидел, что они жареные! Да, они были жареные! Впрочем, иначе и быть не могло: ведь мой шомпол сильно нагрелся от выстрела и куропатки, попав на него, не могли не изжариться. Я сел на траву и тут же пообедал. Съел сразу семерых. У меня всегда был отличный аппетит. Теперь, вы убедились, что находчивость самое главное в жизни, а на свете нет человека находчивее барона Мюнхаузена. Однажды в русском дремучем лесу мне попалась чернобурая лисица. Шкура этой лисицы была так хороша, что мне стало жаль портить ее пулей или дробью. Не медля ни минуты, я вынул пулю из ружейного ствола и, зарядив ружье длинной сапожной иглой, выстрелил в эту лисицу. Так как она стояла под деревом, игла крепко пригвоздила ее хвост к самому стволу. Я не спеша подошел к лисице и начал хлестать ее плеткой. Она так ошалела от боли, что поверите ли? выскочила из своей шкуры и убежала от меня нагишом. А шкура досталась мне целая, не испорченная ни пулей, ни дробью.
Не знаю почему, но со мною часто случалось, что самых свирепых и опасных зверей я встречал в такую минуту, когда был не вооружен и беспомощен. Иду как-то лесом, а навстречу мне волчище. Разинул пасть и прямо ко мне. Что делать? Бежать? Да, пожалуй, это тот редкий случай, когда нужно надеяться на свои ноги. Но, не тут-то было! Волк набросился на меня, опрокинул и был готов перегрызть мне горло. И тогда, я решил напомнить ему, что он имеет дело с бароном Мюнхаузеном! Находчивость и решительность вернулись ко мне. Ни минуты не медля, я засунул кулак волку в пасть и, чтобы он не откусил мне руку, всовывал ее все глубже и глубже. Волк свирепо глядел на меня. Глаза его сверкали от ярости. Но я знал, что, если я выдерну руку, он разорвет меня на мелкие части и потому бесстрашно всовывал ее дальше и дальше. И вдруг мне пришла в голову великолепная мысль: я захватил его внутренности, крепко рванул и вывернул его, как рукавицу, наизнанку! Разумеется, что после такой операции он замертво упал к моим ногам. Я сшил из его шкуры отличную теплую куртку и, если вы не верите мне, охотно покажу ее вам, как-нибудь при случае, если конечно её не съела моль, хе-хе.
А однажды, за мной погналась бешеная собака, и я кинулся от нее наутёк, с такой же бешеной скоростью. Я мог бы бежать ещё быстрее, если бы не тяжёлая шуба на моих плечах. Как вы заметили, обычно, я бегаю за своей добычей, а вот убегаю в очень редких случаях. Даже не припомню, сколько их было в моей жизни. Зато, я часто совершаю подвиги. Итак, я сбросил шубу на бегу, и помчался как пуля. Вбежав в дом, я захлопнул за собой дверь, а шуба так и осталась на улице. Бешеная собака накинулась на неё и стала кусать с яростью. Мой слуга выбежал из дому, поднял шубу и повесил ее в том шкафу, где висела моя одежда. На другой день рано утром он вбегает в мою спальню и кричит испуганным голосом:
- Вставайте! Вставайте! Ваш шуба взбесилась!
Я вскакиваю с постели, открываю шкаф и что же я вижу?! Все мои платья разорваны в клочья! Слуга оказался прав: моя бедная шуба взбесилась, так как вчера ее искусала бешеная собака. Она яростно набросилась на мой новый мундир, и от него только лоскутки полетели. Я схватил пистолет, выстрелил, и бешеная шуба мгновенно затихла. Тогда я приказал моим людям связать ее и повесить в отдельном шкафу. С тех пор она уже никого не кусала, и я надевал ее без всякой боязни. Теперь вы понимаете, почему мне пришлось отступить от той собаки. Если бы со мной случилось то же самое, что и с шубой, то кто тогда смог бы вам поведать о восьминогом зайце? Представьте себе, что такие водятся в России. Он был на диво быстроногий. Скачет всё вперед и вперед и хоть бы присел отдохнуть. Два дня я гнался за ним, не слезая с седла, и никак не мог догнать .Моя верная собака Дианка не отставала от него ни на шаг, но мне никак не удавалось приблизиться к нему на расстояние выстрела. На третий день мне всё-таки удалось подстрелить этого проклятого зайца. Чуть только он упал на траву, я соскочил с лошади и бросился рассматривать его. Представьте себе моё удивление, когда я увидел, что у этого зайца, кроме его обычных ног, были еще запасные. У него было четыре ноги на животе и четыре на спине! Да, на спине у него были отличные, крепкие ноги! Когда нижние ноги уставали, он перевёртывался на спину, брюхом вверх, и продолжал бежать на запасных ногах. Немудрено, что я как угорелый трое суток гонялся за ним! К сожалению, догоняя восьминогого зайца, моя верная собака так устала от трёхдневной погони, что упала на землю и через час умерла. Я чуть не заплакал от горя и, чтобы сохранить память о своей умершей любимице, приказал сшить себе из ее шкуры охотничью куртку. С тех пор мне уж не нужно ни ружья, ни собаки. Всякий раз, когда я бываю в лесу, моя куртка так и тянет меня туда, где прячется волк или заяц. Когда я приближаюсь к дичи на расстояние выстрела, от куртки отрывается пуговица и, как пуля, летит прямо в зверя! Зверь падает на месте, убитый удивительной пуговицей. Эта куртка тоже где-то в моём гардеробе.
Вы, кажется, не верите мне, вы улыбаетесь? Но, вы убедитесь, что я рассказываю вам чистейшую правду, когда увидите своими глазами, что теперь на моей куртке осталось всего две пуговицы. А когда-то было не меньше трёх дюжин.
Как известно, в России очень снежные зимы и скакать на коне неудобно. Гораздо лучше путешествовать в санях. Я купил себе очень хорошие сани и быстро понёсся по мягкому снегу. К вечеру въехал я в лес, и начал уже дремать, как вдруг услышал тревожное ржание лошади. Оглянулся и при свете луны увидел страшного волка, который, разинув зубастую пасть, бежал за моими санями. Надежды на спасение не было. Я лёг на дно саней и от страха закрыл глаза. Я очень испугался… за свою лошадь. Она неслась как безумная, бедняжка, а я в это время раздумывал план действий. Щёлканье волчьих зубов раздавалось у меня над самым ухом, поэтому ни одна умная мысль не лезла мне в голову. Волк оказался очень голодный. Он перескочил через сани прямо у меня над головой и набросился на мою бедную лошадь. В одну минуту задняя часть моей лошади исчезла в его прожорливой пасти, а передняя часть от ужаса и боли продолжала скакать вперед. Это был какой-то кошмар! Прямо на моих глазах, прожорливый волк въедался в мою лошадь всё глубже и глубже. Когда я пришел в себя, так как моя отвага покинула меня ненадолго, я схватил кнут и, не теряя ни минуты, стал хлестать ненасытного зверя. Он завыл и рванулся вперёд. Передняя часть лошади, ещё не съеденная волком, выпала из упряжки в снег, и волк оказался на её месте в оглоблях и в конской сбруе! Вырваться из этой сбруи он не мог, потому что был запряжён, как лошадь. Я продолжал стегать его, что было силы, и он мчался вперёд и вперёд, таща за собой мои сани. Мы неслись так быстро, что уже через два-три часа въехали галопом в Петербург. Изумленные петербургские жители толпами выбегали смотреть на героя, который вместо лошади запряг в свои сани свирепого волка. Впрочем, русские морозы мне не по душе, и я вскоре уехал в тёплую Турцию. Султан был очень рад моему возвращению, помня о дипломатических поручениях, которые я выполнял для него в Египте.
- Вы умнее всех моих министров, милый Мюнхаузен! - сказал он, крепко пожимая мне руку. - Приходите ко мне сегодня обедать!
Обед был очень вкусный, но, увы! на столе не оказалось вина, потому что туркам по закону запрещено пить вино. Я был весьма огорчён, и султан, чтобы утешить, повёл меня после обеда в свой кабинет, открыл потайной шкаф и вынул оттуда бутылочку.
- Такого превосходного вина вы не пробовали во всю свою жизнь, мой милый Мюнхаузен! - сказал он, наливая мне полный стакан. Вино действительно было хорошее. Но я после первого же глотка заявил, что в Китае у китайского богдыхана Фу-Чана вино ещё почище этого.
- Мой милый Мюнхаузен! - воскликнул султан. - Я привык верить каждому вашему слову, потому что вы самый правдивый человек на земле, но клянусь, что сейчас вы говорите неправду: лучше этого вина не бывает!
- А я вам докажу, что бывает!
- Нет, Мюнхаузен, вы болтаете вздор!
- Но, я говорю сущую правду! Уверяю Вас! Ровно через час я берусь доставить вам из богдыханского погреба бутылку такого вина, в сравнении с которым ваше вино жалкая кислятина.
- Барон Мюнхаузен, вы забываетесь! Я всегда считал вас одним из правдивейших людей на земле, а теперь я вижу, что вы бессовестный лгун.
- Если так, я требую, чтобы вы убедились немедленно, правду ли я говорю!
- Согласен! - ответил султан. - Если к четырем часам вы не доставите мне из Китая бутылку лучшего в мире вина, я прикажу отрубить вам голову.
- Отлично! -воскликнул я. Я принимаю на ваши условия. Но если к четырем часам это вино будет у вас на столе, вы отдадите мне столько золота из вашей кладовой, сколько за один раз может унести один человек.
Султан согласился. Я написал китайскому богдыхану письмо и попросил его подарить мне бутылку того самого вина, которым он угощал меня три года назад.
«Если вы откажете мне в моей просьбе, писал я, ваш друг Мюнхаузен погибнет от руки палача».
Заметьте, друзья, когда я кончил писать, было уже пять минут четвертого. А теперь, слушайте меня внимательно. Я кликнул моего скорохода и послал его в китайскую столицу. Он отвязал гири, висевшие у него на ногах, взял письмо и в одно мгновение скрылся из глаз. Я вернулся в кабинет султана. В ожидании скорохода мы осушили до дна начатую нами бутылку. Пробило четверть четвертого, потом половину четвертого, потом три четверти четвертого, а мой скороход не показывался. Сами понимаете, мне стало как-то не по себе, особенно когда я заметил, что султан держит в руках колокольчик, чтобы позвонить и вызвать палача.
- Разрешите мне выйти в сад подышать свежим воздухом!- сказал я султану.
- Пожалуйста! - ответил султан с самой любезной улыбкой. – Для вас, всё, что угодно. Но, выходя в сад, я увидел, что за мною по пятам следуют какие-то люди, не отступая от меня ни на шаг. Это были палачи султана, готовые каждую минуту наброситься на меня и отрубить мою бедную голову.
В отчаянии я взглянул на часы. Без пяти четыре! Неужели мне осталось жить всего только пять минут! Ах, какая досада! Нет, это просто ужасно! Я даже протверзился от таких мыслей. И тогда, я позвал своего слугу того самого, который слышал, как растёт в поле трава, и спросил его, не слышит ли он топота ног моего скорохода. Он приложил ухо к земле и сообщил мне, к моему великому горю, что бездельник скороход заснул!
- Заснул?! Вот бестолочь!
- Да, заснул. Я слышу, как он храпит далеко-далеко.
У меня ноги подкосились от ужаса. Ещё минута и я погибну бесславною смертью. Боже мой, боже мой! Я пропал!
Впрочем, Мюнхаузен так легко не сдаётся, и я кликнул другого слугу, того самого, который целился в воробья, и он тотчас же взобрался на самую высокую башню и, приподнявшись на цыпочках, стал вглядываться в даль.
- Ну что, ты видишь этого негодяя? - спросил я, задыхаясь от злобы.
- Вижу, вижу! Он развалился на лужайке под дубом недалеко от Пекина и храпит. А рядом с ним бутылка...
- Пустая?
- Кажется полная!
- Встряхни этого соню хорошенько!
- Сейчас исполню, хозяин. Ну, погоди, я тебя разбужу!
Он выстрелил в вершину того дуба, под которым спал скороход. Жёлуди, листья и ветви посыпались на спящего и разбудили его. Мерзавец-скороход вскочил, протёр глаза и бросился бежать как угорелый. До четырёх часов оставалось всего полминуты, когда он влетел во дворец с бутылкой китайского вина. Слава богу, не разбил по дороге, и главное не выпил. А теперь, можете себе представить, как велика была моя радость! Отведав вина, султан пришёл в такой восторг, что воскликнул:
- Милый Мюнхаузен! Разрешите мне спрятать эту бутылочку подальше от вас. Я хочу распить ее один. Я и не думал, что на свете бывает такое сладкое и вкусное вино.
Он запер бутылку в шкаф, а ключи от шкафа положил себе в карман и приказал немедленно позвать казначея.
- Я разрешаю моему другу Мюнхаузену взять из моих кладовых столько золота, сколько может унести за один раз один человек, - сказал султан.
Казначей низко поклонился султану и повел меня в подземелья дворца, доверху набитые сокровищами. Я прихватил с собой моего силача. Он взвалил себе на плечо всё золото, какое было в кладовых у султана, и мы побежали к морю. Там я нанял огромный корабль и доверху нагрузил его ценным грузом. Подняв паруса, мы поспешили выйти в открытое море, пока султан не опомнился и не отнял у меня своих сокровищ. И всё-таки, случилось то, чего я так боялся. Едва мы отъехали от берега, казначей побежал к своему повелителю и сказал ему, что я дочиста ограбил его кладовые. Султан пришел в ярость и послал за мной вдогонку весь свой военный флот. Увидав множество боевых кораблей, я, признаться, не на шутку струсил. Какое совпадение – это уже третий раз.
«Ну, Мюнхаузен, - сказал я себе, пришел твой последний час. Теперь уж тебе не будет спасения. Вся твоя хитрость иссякла».
Я почувствовал, что моя голова, только что укрепившаяся у меня на плечах, снова как бы отделяется от туловища. Но тут, ко мне подошел мой слуга, тот, у которого были могучие ноздри.
- Не бойтесь, они нас не догонят, - сказал он со смехом, побежал на корму и, направив одну ноздрю против турецкого флота, а другую против наших парусов, поднял такой ужасный ветер, что весь турецкий флот в одну минуту отлетел от нас обратно в гавань. А наш корабль, подгоняемый моим могучим слугою, быстро помчался вперед и через день добрался до Италии.
В Италии я зажил богачом, но спокойная мирная жизнь была не по мне. Я жаждал новых приключений и подвигов. Поэтому я очень обрадовался, когда услышал, что недалеко от Италии разразилась новая война, англичане воевали с испанцами. Ни минуты не медля, вскочил я на коня и помчался на поле сражения. Испанцы осаждали тогда английскую крепость Гибралтар, я тотчас же пробрался к осаждённым. Генерал, командовавший крепостью, был мой хороший приятель. Он принял меня с распростёртыми объятиями и стал показывать мне воздвигнутые им укрепления, так как он знал, что я могу дать ему дельный и полезный совет.
- Мне известно, дорогой барон Мюнхаузен, что вы очень опытный вояка,- сказал генерал, похлопывая меня по плечу.
- Это верно!
Стоя на стене Гибралтара, я увидел сквозь подзорную трубу, что испанцы направляют дуло своей пушки как раз в то место, где стояли мы оба. Ни минуты не медля, я приказал, чтобы на это самое место была поставлена огромная пушка.
- Зачем это ещё? - спросил генерал.
- А, вот увидишь! - ответил я.
Чуть только пушку подкатили ко мне, я направил ее дуло прямо в дуло неприятельской пушки, и, когда испанский пушкарь поднес к своей пушке фитиль, я громко скомандовал:
Пли!
Обе пушки грянули в один и тот же миг. Случилось то, чего я ожидал: в намеченной мною точке два ядра наше и неприятельское столкнулись с ужасающей силой, и неприятельское ядро полетело назад. Представьте себе: оно полетело назад к испанцам. Оно оторвало голову испанскому пушкарю и шестнадцати испанским солдатам. Незабываемое зрелище!
Кроме того, взрывом сбило мачты у трёх кораблей, стоявших в испанской гавани, и понеслось прямо в Африку. Пролетев ещё двести четырнадцать миль, оно упало на крышу убогой крестьянской лачуги, где жила какая-то старуха. Старуха лежала на спине и спала, а рот у нее был открыт. Ядро продырявило крышу, угодило спящей прямо в рот, выбило у нее последние зубы и застряло в горле ни туда ни сюда! В лачугу вбежал ее муж, человек горячий и находчивый. Он засунул руку ей в горло и попытался вытащить оттуда ядро, но оно не сдвинулось с места. Тогда он поднес к ее носу хорошую понюшку табаку; она чихнула, да так хорошо, что ядро вылетело из окошка на улицу!
Здесь, кажется, я немного перебрал.
Вот, сколько бед причинило испанцам их собственное ядро, которое я послал к ним обратно. Наше ядро тоже не доставило им удовольствия: оно попало в их военный корабль и пустило его ко дну, а на корабле было двести испанских матросов! Таким образом, англичане выиграли эту войну благодаря моей находчивости.
- Спасибо тебе, милый Мюнхаузен,- сказал мне мой друг генерал, крепко пожимая мне руки. - Если бы не ты, мы пропали бы. Нашей блестящей победой мы обязаны только тебе.
- Всё это, пустяки, уверяю Вас! Я всегда готов служить своим друзьям.
- Да? Надеюсь, у тебя нет друзей среди испанцев. Ха-ха-ха!
В благодарность за мою услугу английский генерал хотел произвести меня в полковники, но я, как человек очень скромный, отклонил столь высокую честь.
Я так и заявил генералу:
- Не нужно мне ни орденов, ни чинов! Я помогаю вам по дружбе, бескорыстно. Просто потому, что я очень люблю англичан.
- Спасибо тебе, дружище Мюнхаузен! - сказал генерал, еще раз пожимая мне руки. - Помогай нам, пожалуйста, почаще.
- Хорошо. Но я хотел бы в промежутках между вашими войнами иногда поохотится. Ха-ха-ха!
Впрочем, мне было не до охоты. Представился случай снова помочь моим друзьям англичанам. Я переоделся испанским священником и, когда наступила ночь, прокрался в неприятельский лагерь. Испанцы, разумеется, спали непробудным сном, и никто не увидел меня. Я тихонько принялся за работу: пошел туда, где стояли их страшные пушки, и быстро-быстро стал бросать эти пушки в море одна за другой подальше от берега. Это оказалось не очень легко, потому что всех пушек было больше трёхсот. Покончив с ними, я так увлёкся, что заодно вытащил деревянные тачки, дрожки, повозки, телеги, какие только были в этом лагере, свалил их в одну кучу и поджег. Они вспыхнули, как порох. Начался ужасный пожар. Испанцы проснулись и в отчаянии стали бегать по лагерю. Они вообразили с перепугу, что ночью в их лагере побывало семь или восемь английских полков. Они не могли себе представить, чтобы этот разгром мог произвести один человек. Но какой! Настоящий молодчина! О, пардон, моя скромность!
Тем не менее, испанский главнокомандующий в ужасе пустился бежать и, не останавливаясь, бежал две недели, пока не добежал до Мадрида. Всё его войско пустилось за ним, не смея даже оглянуться назад. Таким образом, благодаря моей храбрости англичане окончательно сломили врага.
- Ах, чтобы мы делали без нашего Мюнхаузена? - говорили они и, пожимая мне руки, и называли меня спасителем английской армии.
Англичане были так благодарны мне за оказанную помощь, что пригласили меня погостить в Лондон. Я охотно поселился в Англии, не предвидя, какие приключения ожидают меня в этой стране. А приключение оказалось просто жутким. Гуляя как-то по окрестностям Лондона, я очень устал, и мне захотелось прилечь отдохнуть. День был летний, солнце жгло немилосердно; одним словом, на ту пору в дождливой Англии было жарче чем в сухой Африке. Я мечтал о прохладном местечке где-нибудь под развесистым деревом. Но дерева поблизости не было, и вот в поисках прохлады я забрался в жерло старой пушки и немедленно заснул крепким сном. А нужно вам сказать, что как раз в этот день англичане праздновали мою победу над испанской армией и на радостях палили из всех пушек. И вот, к пушке, в которой я мирно спал, подошел пушкарь и выстрелил. Я вылетел из пушки, как хорошее ядро, и, перелетев на другой берег реки, угодил во двор какого-то крестьянина. К счастью, во дворе было сложено мягкое сено. Я воткнулся в него головой в самую середину большого стога. Это спасло мне жизнь, но, конечно, я лишился сознания. Так, без сознания, пролежал я три месяца. А осенью сено вздорожало, и хозяин захотел продать его. Рабочие окружили мой стог и принялись ворошить его вилами. От их громких голосов я очнулся. Кое-как выкарабкавшись на вершину стога, я покатился вниз и, упав хозяину прямо на голову, нечаянно сломал ему шею, отчего он сразу скончался. Впрочем, никто особенно не плакал о нем. Он был бессовестный скряга и не платил своим работникам денег. К тому же он был жадный торгаш: продавал свое сено только тогда, когда оно сильно поднималось в цене.
Однажды, меня пригласили поучаствовать в экспедиции, и никуда ни будь, а на Северный полюс, и никто ни будь, а знаменитый путешественник Фипс. Хотя я и не переношу морозов, но в то же время, мне захотелось отдохнуть от жары, кроме того, я не мог отказать ближайшему другу. Тем более, что этот не менее отважный человек нуждался в моих мудрых советах. Ведь я всегда приношу удачу! Я, конечно, тотчас согласился, и через месяц мы уже были неподалеку от полюса. Как-то раз, стоя на палубе, я заметил вдали высокую ледяную гору, на которой барахтались два белых медведя. Я схватил по привычке ружье и прыгнул с корабля прямо на плывущую льдину. Трудно было мне карабкаться по гладким как зеркало ледяным утёсам и скалам, ежеминутно скатываясь вниз и рискуя провалиться в бездонную пропасть, но, несмотря на препятствия, я добрался до вершины горы и подошел почти вплотную к медведям. И вдруг со мною случилось несчастье: собираясь выстрелить, я поскользнулся на льду и упал, причем стукнулся головой об лёд и в ту же минуту лишился сознания. Когда через полчаса сознание вернулось ко мне, я чуть не вскрикнул от ужаса: огромный белый медведь подмял меня под себя и, разинув пасть, готовился поужинать мною. Ружье мое лежало далеко на снегу. Впрочем, ружье было тут бесполезно, так как медведь всей своей тяжестью навалился мне на спину и не давал шевельнуться. С большим трудом я вытащил из кармана мой маленький перочинный ножик и, недолго думая, отрезал медведю три пальца на задней ноге. Он заревел от боли и на минуту выпустил меня из своих страшных объятий. Воспользовавшись этим, я со своей обычной храбростью подбежал к ружью и выстрелил в лютого зверя. Зверь так и рухнул в снег. Но этим не кончились мои злоключения: выстрел разбудил несколько тысяч медведей, которые спали на льду недалеко от меня.
Вы только представьте себе: несколько тысяч медведей! Они всей оравой направились прямо ко мне. Что мне делать? Еще минута и я буду растерзан свирепыми хищниками. Но, как всегда, меня осенила блестящая мысль. Я схватил нож, подбежал к убитому медведю, содрал с него шкуру и напялил ее на себя. Да, я напялил на себя шкуру медведя! Медведи обступили меня. Я был уверен, что они вытащат меня из шкуры и разорвут на клочки. Но они обнюхивали меня и, приняв за медведя, мирно отходили один за другим. Скоро я научился рычать по-медвежьи и сосал свою лапу, совсем как медведь. Звери относились ко мне очень доверчиво, и я решил воспользоваться этим. Один доктор рассказывал мне, что рана, нанесенная в затылок, причиняет мгновенную смерть. Я подошел к ближайшему медведю и вонзил ему свой нож прямо в затылок. Я не сомневался, что, если зверь уцелеет, он немедленно растерзает меня. К счастью, мой опыт удался. Медведь упал мертвым, не успев даже слово сказать, то бишь вскрикнуть. Тогда я решил тем же способом разделаться и с остальными медведями. Это мне удалось без большого труда. Хотя они видели, как падали их товарищи, но так как они принимали меня за медведя, то и не могли сообразить, кто же их убивает. В какой-нибудь час я уложил несколько тысяч медведей. Совершив этот подвиг, я вернулся на корабль к моему приятелю Фиппсу и рассказал ему всё. Он предоставил мне сотню самых дюжих матросов, и я повел их на льдину. Они содрали шкуры с убитых медведей и перетащили медвежьи окорока на корабль. Окороков было так много, что корабль не мог двинуться дальше. Нам пришлось вернуться домой, хотя мы не доехали до места своего назначения. Вот почему капитан Фиппс так и не открыл Северного полюса. Впрочем, мы не жалели об этом, потому что медвежье мясо, привезенное нами, оказалось удивительно вкусным.
Вернувшись в Англию, я дал себе слово никогда больше не предпринимать никаких путешествий, но не прошло и недели, как мне понадобилось снова отправиться в путь. Дело в том, что один мой родственник, человек немолодой и богатый, вбил себе почему-то в голову, будто на свете существует страна, в которой живут великаны. Он просил меня непременно отыскать для него эту страну и в награду обещал оставить мне большое наследство. Уж очень он хотел посмотреть великанов! Я согласился, снарядил корабль, и мы отправились в Южный океан. По пути мы не встретили ничего удивительного, кроме нескольких летающих женщин, которые порхали по воздуху, как мотыльки. Погода была превосходная. Но на восемнадцатый день поднялась ужасная буря. Ветер был такой сильный, что вскинул наш корабль над водой и понёс его, как пушинку, по воздуху. Всё выше, и выше, и выше! Шесть недель носились мы над самыми высокими тучами. Наконец, в самой вышине мы увидели круглый сверкающий остров. Это, конечно, была Луна. Мы нашли удобную гавань, и вышли на лунный берег. Внизу, далеко, далеко, мы увидели другую планету с городами, лесами, горами, морями и реками. Мы догадались, что это покинутая нами земля. На Луне нас окружили какие-то огромные чудовища, сидевшие верхом на трехголовых орлах. Эти птицы заменяют жителям Луны лошадей. Как раз в то время лунный царь вёл войну с императором Солнца. Он тотчас же предложил мне стать во главе его армии и повести ее в бои, но я, конечно, наотрез отказался. Ведь на Луне всё гораздо больше, чем у нас на Земле. Мухи там величиною с овец, каждое яблоко не меньше арбуза. Вместо оружия жители Луны употребляют редьку. Она заменяет им копья, а когда нет редьки, они сражаются голубиными яйцами. Вместо щитов они употребляют грибы мухоморы. Видел я там несколько жителей одной далекой звезды. Они приезжали на Луну для торговли. Их лица были похожи на собачьи морды, а их глаза находились или на кончике носа, или внизу под ноздрями. У них не было ни век, ни ресниц, и, ложась спать, они закрывали глаза языком. Тратить время на еду лунным жителям никогда не приходится. В левой стороне живота есть у них особая дверца: они открывают ее и кладут туда пищу. Потом закрывают дверцу до другого обеда, который у них бывает раз в месяц. Они обедают всего двенадцать раз в году! Это очень удобно, но вряд ли земные обжоры и лакомки согласились бы обедать так редко. Лунные жители вырастают прямо на деревьях. Эти деревья очень красивые, у них ярко-пунцовые ветви. На ветвях растут огромные орехи с необыкновенно крепкой скорлупой. Когда орехи созревают, их осторожно снимают с деревьев и кладут на хранение в погреб. Чуть только царю Луны понадобятся новые люди, он приказывает бросить эти орехи в кипящую воду. Через час орехи лопаются, и из них выскакивают совсем готовые лунные люди. Этим людям не приходится учиться. Они сразу рождаются взрослыми и уже знают свое ремесло. Из одного ореха выскакивает трубочист, из другого шарманщик, из третьего мороженщик, из четвертого солдат, из пятого повар, из шестого портной. И каждый немедленно принимается за свое дело. Трубочист взбирается на крышу, шарманщик начинает играть, мороженщик кричит: «Горячее мороженое!» (потому что на Луне лед горячее огня), повар бежит на кухню, а солдат стреляет в неприятеля. Состарившись, лунные люди не умирают, но тают в воздухе, как дым или пар. На каждой руке у них один-единственный палец, но работают они им так же ловко, как мы пятерней. Голову свою они носят под мышкой и, отправляясь в путешествие, оставляют ее дома, чтобы она не испортилась в дороге. Они могут совещаться со своей головой, даже когда находятся далеко от нее! Это очень удобно. Если царь пожелает узнать, что думает о нем его народ, он остается дома, лежит на диване, а его голова незаметно пробирается в чужие дома и подслушивает все разговоры. А вот виноград на Луне ничем не отличается от нашего. Для меня нет никакого сомнения, что град, который падает порою на землю, есть этот самый лунный виноград, сорванный бурей на лунных полях. Поэтому, если вы хотите попробовать лунного вина, соберите несколько градин и дайте им хорошенько растаять. Лунным жителям живот служит вместо чемодана. Они могут закрывать и открывать его, когда им вздумается, и класть в него всё, что угодно. У них нет ни желудка, ни печени, ни сердца, так что внутри они совсем пустые. Глаза свои они могут вынимать и вставлять. Держа глаз, они видят им так хорошо, как будто он у них в голове. Если глаз испортится или потеряется, они идут на базар и покупают себе новый. Поэтому на Луне очень много людей, которые торгуют глазами. Там то и дело читаешь на вывесках: «Дёшево продаются глаза. Большой выбор оранжевых, красных, лиловых и синих». Каждый год у лунных жителей новая мода на цвет глаз. В тот год, когда я был на Луне, в моде считались зеленые и желтые глаза. Почему вы смеетесь? Неужели вы думаете, что я мелю вздор? Нет, каждое мое слово есть чистейшая истина, а если вы не верите мне, отправляйтесь сами на Луну. Там вы увидите, что я ничего не выдумываю и рассказываю вам чистую правду. Не моя вина, если со мною случаются такие диковины, которых еще не случалось ни с кем. Это потому, что я люблю путешествовать и вечно ищу приключений, а вы сидите дома и ничего не видите, кроме четырех стен своей комнаты.
Вот, однажды, например, я отправился в дальнее плаванье на большом голландском корабле. Вдруг в открытом океане на нас налетел ураган, который в одно мгновенье сорвал у нас все паруса и поломал все мачты. Одна мачта упала на компас и разбила его вдребезги. А всем известно как трудно управлять кораблем без компаса. Конечно, мы сбились с пути и не знали, куда мы плывем. Три месяца нас бросало по волнам океана из стороны в сторону, а потом унесло неизвестно куда, и вот в одно прекрасное утро мы заметили необыкновенную перемену во всём. Море из зелёного сделалось белым. Ветерок доносил какой-то нежный, ласкающий запах. Нам стало очень приятно и весело. Вскоре мы увидели пристань и через час вошли в просторную глубокую гавань. Вместо воды в ней было молоко! Мы поспешили высадиться на берег и стали жадно пить из молочного моря. Между нами был один матрос, который не выносил запаха сыра. Когда ему показывали сыр, его начинало тошнить. И вот едва мы высадились на берег, как ему сделалось дурно.
- Уберите у меня из-под ног этот сыр! - кричал он. - Я не хочу, я не могу ходить по сыру!
Я нагнулся к земле и всё понял. Остров, к которому пристал наш корабль, был сделан из отличного голландского сыра! Да, да, не смейтесь, я рассказываю вам истинную правду: вместо глины у нас под ногами был сыр. Мудрено ли, что жители этого острова питались почти исключительно сыром! Но сыра этого не становилось меньше, так как за ночь его вырастало ровно столько, сколько было съедено в течение дня. Весь остров был покрыт виноградниками, но виноград там особенный: сожмёшь его в кулаке, из него вместо сока течет молоко. Жители острова высокие, красивые люди. У каждого из них по три ноги. Благодаря этому они свободно могут держаться на поверхности молочного моря. Хлеб здесь растет печёный, прямо в готовом виде, так что жителям этого острова не приходится ни сеять, ни пахать. Я видел много деревьев, увешанных сладкими медовыми пряниками. Во время наших прогулок по Сырному острову мы открыли семь рек, текущих молоком, и две реки, текущие густым и вкусным пивом. Признаюсь, эти пивные реки понравились мне больше молочных. Вообще, гуляя по острову, мы видели много чудес. Особенно поразили нас птичьи гнезда. Они были невероятно огромны. Одно орлиное гнездо, например, было выше самого высокого дома. Оно было всё сплетено из исполинских дубовых стволов. В нём мы нашли пять сотен яиц, каждое величиной с хорошую бочку. Мы разбили одно яйцо, и из него вылез птенец, раз в двадцать больше взрослого орла. Птенец заорал басом, и к нему на помощь тут же прилетела орлица. Она схватила нашего капитана, подняла его до ближайшего облака и оттуда швырнула в море. К счастью, он не боялся высоты и был отличный пловец. Через несколько часов он добрался до Сырного острова вплавь. В одном лесу я был свидетелем казни. Островитяне повесили на дереве трёх человек вверх ногами. Несчастные стонали и плакали. Я спросил, за что их так жестоко наказывают. Мне ответили, что они путешественники, которые только что вернулись из дальнего странствия и бессовестно лгут о своих приключениях. Я похвалил островитян за такую мудрую расправу с этими лгунишками, потому что я не выношу никакого обмана и всегда рассказываю одну только чистую правду. Впрочем, вы, должно быть, и сами заметили, что во всех моих рассказах нет ни одного слова лжи. Ложь мне отвратительна, и я счастлив, что все мои близкие всегда считали меня правдивейшим на земле человеком. Вернувшись на корабль, мы тотчас же подняли якорь и отплыли от чудесного острова. Все деревья, что росли на берегу, словно по какому-то знаку, дважды поклонились нам в пояс и снова выпрямились, как ни в чем не бывало. Растроганный их необыкновенной любезностью, я снял шляпу и послал им прощальный привет. Удивительно вежливые деревья, не правда ли?
У нас не было компаса, и поэтому мы долго блуждали по незнакомым морям. Наш корабль то и дело окружали страшные акулы, киты и другие морские чудовища. Наконец мы натолкнулись на рыбу, которая была так велика, что, стоя возле ее головы, мы не могли увидеть ее хвоста. Когда рыба захотела пить, она распахнула пасть, и вода рекой потекла в ее глотку, таща за собой наш корабль. Можете себе представить, какую мы испытывали тревогу! Даже я, уж на что храбрец, а и то задрожал от страха. Но в животе у рыбы оказалось тихо, как в гавани. Весь рыбий живот был набит кораблями, давно уже проглоченными жадным чудовищем. О, если бы вы знали, как там темно! Ведь мы не видели ни солнца, ни звезд, ни луны. Рыба пила воду дважды в день, и всякий раз, когда вода вливалась в ее глотку, наш корабль вздымался на высоких волнах. В остальное время в животе было сухо. Дождавшись, когда вода схлынула, мы с капитаном сошли с корабля погулять. Тут мы встретили моряков всего мира: шведов, англичан, португальцев... В рыбьем животе их было десять тысяч. Многие из них жили там уже несколько лет. Я предложил собраться вместе и обсудить план освобождения из этой душной тюрьмы. Меня выбрали председателем, но как раз в ту минуту, когда я открыл собрание, проклятая рыба начала снова пить, и мы все разбежались по своим кораблям. На другой день мы снова собрались, и я внёс такое предложение: связать две самые высокие мачты и, как только рыба откроет рот, поставить их торчком, чтобы она не могла сдвинуть челюсти. Тогда она так и останется с разинутой пастью, и мы свободно выплывем наружу. Моё предложение было принято единогласно. Двести самых дюжих матросов установили во рту у чудовища две высочайшие мачты, и оно не смогло закрыть рот. Корабли весело выплыли из брюха в открытое море. Оказалось, что в брюхе этой громадины было семьдесят пять кораблей. Можете себе представить, какой величины было туловище! Мачты мы, конечно, так и оставили в разинутой пасти рыбы, чтобы она больше никого не могла проглотить. Освободившись из плена, мы, естественно, пожелали знать, где мы находимся. Оказалось в Каспийском море. Это очень удивило нас всех, потому что Каспийское море закрытое: оно не соединяется ни с какими другими морями. Но трехногий ученый, которого я захватил на Сырном острове, объяснил мне, что рыба попала в Каспийское море через какой-нибудь подземный канал. Мы направились к берегу, и я поспешил на сушу, заявив своим спутникам, что больше никогда и никуда не поеду, что с меня довольно и тех передряг, которые я испытал в эти годы, а теперь я хочу отдохнуть. Мои приключения порядком утомили меня, и я решил зажить спокойной жизнью. Теперь, на досуге, я смогу сделать выводы, и всё, что со мной приключилось, я решил перенести на страницы книги. Думаю, это будет увлекательное чтение, которое подтолкнёт вас к путешествиям, а с меня довольно. Вы всё равно не верите ни одному моему слову. Любопытно, что вы порасскажите мне о своих приключениях. Ха-ха!
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru