Семен Осипович Кесельман - Семен Кесельман.Эскесс. Найденные стихи - Семен Осипович Кесельман
Скачано с сайта prochtu.ru
Семен Кесельман(Эскесс). Найденные стихи
Необходимое предисловие - только в аудиозаписи.
Стихи Семена Кесельмана, найденные на просторах Интернета.
POSTE RESTANTE
Против почты — нищая кофейня;
Разломаю красную печать:
«Все проходит…» Грязен день весенний;
Надо жить, и плакать, и молчать.
Девушки за белыми столами
Не поймут — о чем моя слеза,
Улыбнутся крашеными ртами
И прищурят узкие глаза.
Апрель 1915
АГНЕССА
Лишь только в сумраке закроют двери
И грусть моя сольется с полутьмой,
Из синевы далеких повечерий
Плывет в мечтах старинный Кентербери,
Засыпан белой английской зимой.
Я вижу Вас, притихшая Агнесса,
И розы платья Вашего цветут
То в церкви, где звенит простая месса,
То у камина, где школяр-повеса
В скрипучем кресле учит скучный ut.
Я помню голос нежный и несмелый,
Каштанов треск на золотых дровах,
Когда померкнет день оледенелый, —
И ветвь темнозеленую омелы
Над очагом веселым Рождества.
Вы плачете, Агнесса, Вы поете
О юности фарфоровой, — как встарь,
Мелькают дни в стремительном полете:
Над книгой сказок в ветхом переплете
Весна качает голубой фонарь…
Все тише песня синих повечерий;
В глухом снегу сверкающей пурги
Все призрачней старинный Кентербери.
Бледнеет ночь, — и у стеклянной двери
Я слышу Ваши тихие шаги.
8 июня 1918
Без жемчуга вернулись шхуны
И тихо стали у моста.
В тумане скрытый облик лунный
Чуть обозначил их борта.
Кричал хозяин, злее бури,
Кольцом пуская синий дым,
Когда мы, головы понурив,
Стояли молча перед ним.
Но что нам все его упреки —
Мы черный жемчуг привезли:
Пришли мы с девой чернокожей
Из дальней Огненной Земли.
1914
БЕЗБИЛЕТНЫЙ ПЬЕРО
Он был гость самый ранний
В залах почти пустых,
На маскараде в Дворянском собрании
В пользу глухонемых.
Все было в нем интересно:
Алые губы и жабо;
Глядя в лорнет, патронесса
Сказала: Comme il est beau!
Когда он приплясывал шустро,
Предвкушая торжество,
И дрожа, сияла люстра
На лаке туфель его,
В розовых облаках духов и света
Он входил уже в странную роль,
Как вдруг вспомнил, что он — без билета,
Когда подошел контроль.
За спиной какого-то китайца
Хотел проскользнуть Пьеро,
Но, увы, заметили «зайца» —
И все стало вдруг скучно и серо…
Ах, вот она, жизни изнанка:
Красоты мало, нужен металл, —
А Пьеро ведь был служащим банка
И целый месяц о бале мечтал!..
В ПОХОДЕ
И пыль и кровь на лицах потных,
Снарядом сломанный плетень,
Лязг пушек, ржание животных,
Безмолвье мертвых деревень.
Купцы, актеры и поэты —
Веселый городской народ —
Мы все одним костром согреты
На бивуаке у ворот.
Плывут знамена в черной дали
И дымом небосвод залит —
О, этот дым! Когда б вы знали,
Как он волнует и пьянит…
И в незнакомых переулках
Так весело и страшно ждать
Раскатов длительных и гулких —
И в ночь рядами наступать.
И сердце вечно наготове
Шагнуть за тайную черту,
Почуять вкус соленый крови
И бросить душу в темноту.
ВИД ИЗ ОКНА
Небеса, наверно, сини,
Но не мне их полюбить,
Закрывают их простыни,
Что навесила сушить
Прачка - толстая гусыня.
Под окном - аршинный сад.
В нем горшки, остов селедки,
Да березы две торчат
В крайнем градусе чахотки.
А напротив есть окно,
Коль считать от мезонина,
Будет пятое оно:
В нем весной, давным-давно
Появлялась утром Нина
И кивала под шумок
Мне и утреннему свету
На груди зажав платок,
А теперь уж Нины нету.
И теперь до часу дня
Ставни желтые скрывают
То оконце оm меня;
А когда их открывают,
Вижу: девушка cидит,
Взгромоздясь на подоконник,
И зевая смотрит в сонник.
С нею рядышком лежит
Семиструнная гитара,
Дар купца или гусара,
На лице - следы румян,
Возле глаз - сеть синих жилок;
А на крышке фортепьян
Длинный ряд пустых бутылок.
ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ
Гляжу: в окне веселом барки
В цветах, в лучах плывут к весне.
Но в памяти тревожно яркой
Не тает прошлогодний снег.
Там стража стужи все жесточе,
Там, мутным светом залиты,
Чугун и лед в провале ночи
Уносят черные мосты.
И — след колес неспешных гроба —
В снегу синеет колея,
И полны зимние трущобы
Смертельным криком воронья.
Кружа кромешными дворами
Встречать навек я обречен
За сумеречными стенами
Все тот же день, все тот же сон!
Что сердцу ветра оклик вешний —
Оно за тишиной снегов
Поникло сломанной скворешней
В наплыве утренних ветров.
ЗИМНЯЯ ГРАВЮРА
Воздух ясен и деревья голы,
Хрупкий снег, — как голубой фаянс;
По дорогам Англии веселой
Вновь трубит старинный дилижанс.
Вечер тих. За дальней снежной крышей
Гаснет в небе золотая гарь;
У таверны, над оконной нишей
Гном зажег решетчатый фонарь.
У ворот звенит твоя коляска,
Ты взошла на скользкое крыльцо, —
У камина вспыхнувшая сказка
Озарила бледное лицо.
Наше счастье юное так зыбко
В этот зимний, в этот тихий час,
Словно Диккенс с грустною улыбкой
У камина рассказал о нас.
1914 г.
КРАСНЫЙ ПЕРЕУЛОК
(Старая Одесса)
Из темных складов, пряный и густой,
Дурманит запах чая и корицы,
Где в ящиках, измазанных смолой,
Краснеет груз марсельской черепицы.
На площади, где блещет легкий день,
В кофейне у стеклянной галереи
Сошлись торговцы — греки и евреи,
Вкушать в тени полуденную лень.
Старинных улиц дивное виденье,
Проходит он, блаженно одинок,
Внимая пенью новых грустных строк,
Любезный север видя в отдаленьи.
Канат, скрипя, бадью с водой потянет —
И переулок снова пуст и глух,
И бродит лишь, неистово горланя,
По солнечному дворику петух.
1914
ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ
О нем давно забыли моряки;
Печален жребий — быть в морях забытым;
Уж не летать, склонившись над бушпритом,
Ему на черных парусах тоски.
Впиваясь взором в даль, скрестивши руки,
Пророчил гибель темный дух морей,
И звездный блеск в просветах черных рей
Не отгонял его извечной скуки.
В последний раз у южных берегов
Промчалося старинное виденье,
И рыбаки, упавши на колени,
Молили Богородицу Ветров.
И нет его. Горят и гаснут зори
Над дюнами глухих рыбачьих стран;
Ликуйте, моряки: свободно море!
Грусти мечтатель: умер океан.
ОКНО В АПРЕЛЬ.
Чем дальше в жизнь, тем злей и непонятней
Проходят дни, как дымное пятно,
И лишь, как встарь, светло моё окно
С чернеющей на крыше голубятней.
Весенний город стелет море крыш,
Над ним колокола звенят к вечерне,
Твои мечты темней и суеверней,
И ты о жизни тихо говоришь.
Последний луч за кровлей тихо сгинул,
В душе, как месяц, всходит лик тоски,
А вечер уж жаровню опрокинул
И по небу рассыпал угольки.
1914
СВЯТОЙ НИКОЛАЙ.
Прибой утих. Молите Бога,
Чтоб был обилен наш улов.
Страшна и пениста дорога
По мутной зелени валов.
Печальны песни нашей воли,
Простор наш древен и велик,
Но нас хранит на зыбком поле
Прибитый к мачте темный лик.
Туманны утрение зори,
Плывет сентябрь по облакам;
Какие сны на синем море
Приснятся темным рыбакам?
Темна и гибельна стихия,
Но знает кормчий наш седой,
Что ходят по морю святые
И носят звезды над водой.
1916
Я жду любви, как позднего трамвая,
Гляжу во мглу до слез, до боли глаз,
Творя волшбу, чтоб точка огневая
В конце пустынной улицы зажглась.
Я жду. В душе, - как Млечный путь в цистерне, -
Лишь отраженья зыблются одни.
И грезится, что в сырости вечерней
Уже скользят прозрачные огни.
1914 г.
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru