--------------------------------------------------------------------------
Иосиф Бродский - Новые стансы к Августе        М. Б.
--------------------------------------------------------------------------
Скачано с сайта http://prochtu.ru


 
    Новые стансы к Августе 
     М. Б. 
     I 
     Во вторник начался сентябрь. 
     Дождь лил всю ночь. 
     Все птицы улетели прочь. 
     Лишь я так одинок и храбр, 
     что даже не смотрел им вслед. 
     Пустынный небосвод разрушен,1 
     дождь стягивает просвет. 
     Мне юг не нужен. 
     II 
     Тут, захороненный живьем, 
     я в сумерках брожу жнивьем. 
     Сапог мой разрывает поле, 
     бушует надо мной четверг, 
     но срезанные стебли лезут вверх, 
     почти не ощущая боли. 
     И прутья верб, 
     вонзая розоватый мыс 
     в болото, где снята охрана, 
     бормочут, опрокидывая вниз 
     гнездо жулана. 
     III 
     Стучи и хлюпай, пузырись, шурши. 
     Я шаг свой не убыстрю. 
     Известную тебе лишь искру 
     гаси, туши. 
     Замерзшую ладонь прижав к бедру, 
     бреду я от бугра к бугру, 
     без памяти, с одним каким-то звуком, 
     подошвой по камням стучу. 
     Склоняясь к темному ручью, 
     гляжу с испугом. 
     IV 
     Что ж, пусть легла бессмысленности тень 
     в моих глазах, и пусть впиталась сырость 
     мне в бороду, и кепка -- набекрень -- 
     венчая этот сумрак, отразилась 
     как та черта, которую душе 
     не перейти -- 
     я не стремлюсь уже 
     за козырек, за пуговку, за ворот, 
     за свой сапог, за свой рукав. 
     Лишь сердце вдруг забьется, отыскав, 
     что где-то я пропорот: холод 
     трясет его, мне в грудь попав. 
     V 
     Бормочет предо мной вода, 
     и тянется мороз в прореху рта. 
     Иначе и не вымолвить: чем может 
     быть не лицо, а место, где обрыв 
     произошел? 
     И смех мой крив 
     и сумрачную гать тревожит. 
     И крошит темноту дождя порыв. 
     И образ мой второй, как человек, 
     бежит от красноватых век, 
     подскакивает на волне 
     под соснами, потом под ивняками, 
     мешается с другими двойниками, 
     как никогда не затеряться мне. 
     VI 
     Стучи и хлюпай, жуй подгнивший мост. 
     Пусть хляби, окружив погост, 
     высасывают краску крестовины. 
     Но даже этак кончиком травы 
     болоту не прибавить синевы... 
     Топчи овины, 
     бушуй среди густой еще листвы, 
     вторгайся по корням в глубины! 
     И там, в земле, как здесь, в моей груди 
     всех призраков и мертвецов буди, 
     и пусть они бегут, срезая угол, 
     по жниву к опустевшим деревням 
     и машут налетевшим дням, 
     как шляпы пу'гал! 
     VII 
     Здесь на холмах, среди пустых небес, 
     среди дорог, ведущих только в лес, 
     жизнь отступает от самой себя 
     и смотрит с изумлением на формы, 
     шумящие вокруг. И корни 
     вцепляются в сапог, сопя, 
     и гаснут все огни в селе. 
     И вот бреду я по ничьей земле 
     и у Небытия прошу аренду, 
     и ветер рвет из рук моих тепло, 
     и плещет надо мной водой дупло, 
     и скручивает грязь тропинки ленту. 
     VIII 
     Да, здесь как будто вправду нет меня, 
     я где-то в стороне, за бортом. 
     Топорщится и лезет вверх стерня, 
     как волосы на теле мертвом, 
     и над гнездом, в траве простертом, 
     вскипает муравьев возня. 
     Природа расправляется с былым, 
     как водится. Но лик ее при этом -- 
     пусть залитый закатным светом -- 
     невольно делается злым. 
     И всею пятернею чувств -- пятью -- 
     отталкиваюсь я от леса: 
     нет, Господи! в глазах завеса, 
     и я не превращусь в судью. 
     А если на беду свою 
     я все-таки с собой не слажу, 
     ты, Боже, отруби ладонь мою, 
     как финн за кражу. 
     IX 
     Друг Полидевк, тут все слилось в пятно. 
     Из уст моих не вырвется стенанье. 
     Вот я стою в распахнутом пальто, 
     и мир течет в глаза сквозь решето, 
     сквозь решето непониманья. 
     Я глуховат. Я, Боже, слеповат. 
     Не слышу слов, и ровно в двадцать ватт 
     горит луна. Пусть так. По небесам 
     я курс не проложу меж звезд и капель. 
     Пусть эхо тут разносит по лесам 
     не песнь, а кашель. 
     X 
     Сентябрь. Ночь. Все общество -- свеча. 
     Но тень еще глядит из-за плеча 
     в мои листы и роется в корнях 
     оборванных. И призрак твой в сенях 
     шуршит и булькает водою 
     и улыбается звездою 
     в распахнутых рывком дверях. 
     Темнеет надо мною свет. 
     Вода затягивает след. 
     XI 
     Да, сердце рвется все сильней к тебе, 
     и оттого оно -- все дальше. 
     И в голосе моем все больше фальши. 
     Но ты ее сочти за долг судьбе, 
     за долг судьбе, не требующей крови 
     и ранящей иглой тупой. 
     А если ты улыбку ждешь -- постой! 
     Я улыбнусь. Улыбка над собой 
     могильной долговечней кровли 
     и легче дыма над печной трубой. 
     XII 
     Эвтерпа, ты? Куда зашел я, а? 
     И что здесь подо мной: вода? трава? 
     отросток лиры вересковой, 
     изогнутый такой подковой, 
     что счастье чудится, 
     такой, что, может быть, 
     как перейти на иноходь с галопа 
     так быстро и дыхания не сбить, 
     не ведаешь ни ты, ни Каллиопа. 
     1964 
     1 "Холодный небосвод разрушен" -- в книге "Новые стансы к Августе" (1983).

--------------------------------------------------------------------------
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на http://prochtu.ru
--------------------------------------------------------------------------