Юрий Николаевич Орлов - Грязь. - Юрий Николаевич Орлов
Скачано с сайта prochtu.ru
ГРЯЗЬ.
О РАБОТЕ И НЕ ТОЛЬКО…

«Этот в грязь залез
и рад…»

Трудолюбивый русский народ сложил о работе достаточное количество замечательных пословиц. Очевидно, он очень любит её, эту работу.
Работа – не волк, в лес не убежит.
От работы кони дохнут.
Трудом праведным не построить хором каменных.
Дурака работа любит и дурак работе рад.
Наступило новое и счастливое время. Ильич залез на броневик.
Была провозглашена новая и счастливая эра. Эра свободного труда рабочих и крестьян. Вышеупомянутые рабочие и, честно признаюсь, труженики сохи и бороны, смахнув мозолистыми ладонями с лиц пот и сажу, не забыв при сём хряпнуть самогону, сочинили новые перлы.
Работа – не ...уй. Стояла, стоит и стоять будет.
Пусть медведь работает. У него четыре лапы.
Иоська, посасывая вонючую трубку, чертил по карте контуры каналов своим жёлтым ногтём. Согнанные в лагеря люди, ответили товарищу Сталину…
Я тайгу не сажал и тяпать её не буду.
Не спеши, а то успеешь…
Лёня Брежнев, ошалев от предчувствия наступающего на горло развитого социализма, указал верный путь. Народ, закусывая редиской, ответил ему достойно…
Приезжай ко мне на БАМ. Я тебе на шпалах дам!
Я на работу не пошёл! Жизнь хороша и жить хорошо!
Если хочешь поработать, ляг поспи и всё пройдёт!
Хоть работай, хоть сачкуй! Всё одно получишь …уй!
К власти пришёл ставропольский комбайнёр. Наш народ, привыкший ко всяким сменам курсов…
Если пьянка мешает работе – брось работу!
Вот такой-то краткий забег в историю… Я, пребывая ещё в розовом детстве и, слушая умилённый лепет учительницы, повествующей о тяжкой рабочей стезе новых светочей нашей жизни, впадал в крайнее уныние. Возьмите любого из них. Один работал и докером, и грузчиком, и говновозом … А затем, купив в лавке бумагу и перья, написал кучу книжек.
- Вот какой аспид! – думал я, любуясь портретом классика.
Аспид со стены, улыбаясь в усы, смотрел на меня добрыми мышиными глазками. Учись, мол, Орлов! И работай, зараза! Не покупай только бумагу с перьями…
Другой, оторвавшись от сохи, строгал детей. После сих приятнейших занятий, запёршись в своём кабинете и, обливаясь потом и вычёсывая солому из бороды, строчил свои нетленные сочинения… Работал классик… Для нас всех старался, бедолага…
- И когда они всему-то научились? – размышлял ваш покорный слуга, ковыряя в носу детским пальчиком и любуясь интимными утехами мух на портретах писателей.
Портреты терпеливо переносили сии действия, только косились на бюст товарища Ленина, на гипсовой голове которого противные мухи так же беспардонно демонстрировали свой интим. Бюст Ильича косился на бюст… учительницы, которая заботливо вытирала следы гнусных и антипартийных действий с маковки нашего вождя… Вождь благодарно смотрел в разрез её блузки…
- Вера Опанасовна! А как они всё успевали?! Один землю пахал, как конь потный… Другой мешки с углём на горбу таскал, как верблюд… Лысый-то всё комаров в шалаше кормил… А ежели и сидел в тюрьме, то только хлебные чернильницы с молоком от всей души хряпал… А Ильич-то в сортир ходил? - спросил я из-за парты.
Наступила гробовая тишина. Люда Пипильник, отличница всех времён и народов, в удивлении открыв маленький детский ротик, посмотрела на учительницу. Учительница, вначале посмотрела на любимую отличницу, но, увидев её ротик, превратившийся в паровозную топку, обратила свой лик к нашему не мене любимому фюреру. Вождь в сердцах плюнул в классный журнал. Хорошисты моего класса наблюдали за движениями их голов. Остальным, троечникам и нечёсаным двоечникам, которые представляли подавляющее большинство нашего класса, всё было по фигу. Их совершенно не волновал досуг наших классиков. Им был абсолютно не интересен вопрос о малых и, как я догадался позже, даже (страшно подумать!) больших нуждах нашего дедушки Ленина. Их заботили окурки, которые оставляли старшеклассники в сортире, который, к слову сказать, стоял во дворе нашей замечательной школы. Вам интересно, а чем же замечательна наша школа? Очевидно даже первоклашкам! Сия школа знаменита тем обстоятельством, что (просто сгораю от скромности) я в ней учился… Но я таки отвлёкся. Начал то о работе…
Я всё ж продолжу своё повествование о своей работе. Ваш покорный слуга работает электриком на замечательном «……….м» заводе. Чем он замечателен – сие вам, разумеется, уже понятно. Это, конечно, очень важное обстоятельство, но ещё более знаменито наше предприятие тем, что его постоянно продают и покупают. Покупают (естественно и продают) сей завод все кому не лень. Нашими хозяевами были и немцы, и американцы, и китайцы и, как я подозреваю, даже индейцы племени дрочидопота. Смена власти на нашем предприятии происходила практически безболезненно и незаметно. Приходит утром заспанный трудовой люд на свои рабочие места, а им так мол и так, господа-работяги. Купили вас солидные товарищи с острова Бокотра. Господа эти, мол, совсем не людоеды, какие вас обменяли индусам за шапку ржаных сухарей и красные бусы уборщицы Дыркиной. Эти, мол, парни совершенно серьёзные, хотя и чёрные, как, впрочем, и вы. Но к грязи вам не привыкать. Вперед, господа! Пашите, мол, на новых своих хозяев! Зарплату с этого дня будем выплачивать не хвостами дохлых обезьян, а крепкой валютой - ракушками. Ур-р-ра, господа! Народ, сплюнув в ноги начальству, идёт пахать. Ему, этому народу, совершенно накакать на нового хозяина по той простой причине, что через пару недель завод купит какой-то другой деятель, прославившийся тем, что скупил все яйца Фаберже. Потом владелиц яиц подарит (пущай играется!) завод своему сыну-двоечнику, которому опять всё будет по фигу. Позабавившись новой игрушкой, сынок владельца яиц в московском трактире проиграет завод заезжему карточному шулеру… Народ сто шестой раз смачно сплюнет на башмаки счастливого начальства… Весенней порой я устроился работать на этот завод. Я должен раз и навсегда объясниться. Я полез в эту грязь вовсе не из-за любви копаться в графитовой грязи и цветным ракушкам с заморского острова, где правят дикари. Просто, прожив в родном городе более 47 лет, я потерял прописку. Заботливый комендант общежития, в котором я счастливо и беззаботно поживаю 6-й год, решила меня выселить, отдав мою замечательную (кем она замечательна?) комнатку своей пятой дочери. Действительно, не «чирикаться» же девочке в чужих машинах и подъездах?! Я справедливо возмутился и, после мучительных раздумий о житье на помойках и вокзалах, устроился на этот завод. Автоматически из инопланетянина я превратился в счастливого гражданина России с соответствующей отметкой в паспорте. Вот теперь работаю по уши в грязи.
Давеча встретил в цеху бригаду рабочих. Все в одних труселях, остервенело долбят бетон. Над ними стоят ёмкости с фенолом. С этих бочек постоянно капает на голые тела рабочих. Да, забыл пояснить, все рабочие совершенно не русские. Из инструментов, коими они долбят бетон, у них имеется кувалда и 3 ослепительно новых лопаты. Пашут мужики, вытирают с макушек пот с фенолом.
Я одел противогаз.
- Привет, камрады! Как работа? – спросил я одного из них.
- Карашо! А ты кто? – ответил он.
- Я есть тут самый главный начальник этого цеха! Молодцы, пацаны! Вот бы все так у меня работали!
- Начальника, а что на нас с «большой бочка» капает? – спросил другой.
- О-о-о! Это на вас, парни, течёт наш российский Фенол! – сказал я.
- А кто … этот … Фенол?
- Классная штука! Писька ваша с сего дня работать уже не будет! И эта удача вам, пацаны, на всю оставшуюся жизнь! Правда, не очень долгую… Через три недели… Сдохните все в страшных корчах… Похороны за счёт нашего завода! Сильная штука, российский Фенол!
- У-у-у… , - зацокала языками вся бригада, - А ты почему, начальника, ещё не сдох? – спросил самый умный.
- Вот тебе отвечу честно! – ответил я, подмигнув в зрачок противогаза, - Я только в нём родимом по цеху и хожу! Вот так, в противогазе, здесь можно работать! Правда, через час надо менять фильтрующую банку! – сказал я, прикрутив к гибкому резиновому хоботу новую и бросив в сторону отработанную.
- Мама! – закричали иностранные рабочие и, побросав свой нехитрый инструмент, убежали прочь.
Через час бродило по цеху наше светло-грустное начальство со своей унылой свитой. На их счастье проносилась, поднимая графитовую пыль, моя честь, обутая в дырявые башмаки.
- Юра, тут наших подрядчиков кто-то до смерти напугал. Они отказались работать! – обратился ко мне начальник цеха, рассматривая мои ботинки.
- Это где и таки как приключилось? – ответил я, становясь в первую позицию.
- На синтезе смол! Пришёл …уй в противогазе! Рожа черная! Представился начальником цеха! Давай страсти армяшкам-работягам рассказывать!..
- … да что вы говорите! – я уронил сумку с инструментом.
- Точно, Орлов! Да и роста высокого! Не ты ли дурачился?
- Господь с вами! Им-то и карлик за Шварцнегера сойдёт! – при этих словах я поднял свою руку, показывая предполагаемый рост мэра Калифорнии, - Да и когда мне с курносыми «иностранцами» дурачиться?! Да и где у нас противогазы? Нет и не было! Да и выше меня ростом в цеху люди имеются!
- Эт точно. А какая ж .лядь так гадко пошутила? - согласился с моими вескими доводами «начальника», посмотрев на своего заместителя, который, к слову сказать, был на четверть головы выше меня.
- Это не я… - сказал покрасневший заместитель, так же став в первую позицию и от волнения выронив папку с бумагами.
Свита, доложу по чести, позиций не поменяла, но ему не поверила…
- Ну, вам лучше знать! Шварцнегер, наверное, пошутил с ними… А может бес попутал? Побежал я работать.
И поскакал я мелким бесом, поднимая ужасную пыль раздолбанными ботинками… Да, кстати, о моей рабочей обуви…
- Орлов, я очень не доволен тобой! – заявил мне мой начальник.
- Я совершенно не возмущён и даже не удивлён. Не девица я красная. Право слово, уважаемый, я другого от тебя не ожидал, - ответил я ему ласково.
- Вот и ботинки у тебя какие-то подозрительные… - брезгливо заключил он.
- Здрасьте, уважаемый! Какие выдали в кладовой, такие и ношу.
- Что, такую рвань выдали? – сморщил он репу.
- Отнюдь. Выдали нормальные. Вот только за 4 месяца работы под твоим начальством разбил я их в дрыск! Даже башмаки не выдерживают такой нагрузки! – сунул я ему под нос улыбающийся всей пастью ботинок.
- Я, Орлов, буду жаловаться на тебя начальству.
- Хорошо, я не смею возражать. Только приложи к своему папирусу и мои чудные ботинки. Так и пиши мол, что заездил я своего подчинённого, что обувь горит! Надо, господа начальники, сей же час его, мерзавца такого-секого, подковать! Тебе, за расторопность и своевременное стукачество, враз медальку дадут, а мне, душа моя, новую обувь! Буду скакать в ней аки аспид какой! Будешь ты мной доволен… - окончил я свою речь.
- Шут… - прошипел начальник.
Толпа электриков грохнулась от смеха.
Через час-другой останавливает мой пыльный забег другое «чудо» - грязный как чёрт из преисподней слесарь Засранкин.
- Юрка, у тебя бокорезы есть?
- Есть, разумеется. Правда, провода мы просто отгрызаем зубами…
Услышав это, он сморщился как от зубной боли.
- Давай… - взмолилось «чудо».
Через час, счастливо улыбаясь, будто подержал Господа за бороду, он вернул мой инструмент.
- Юрок, я его вырвал! – счастливо пропел мне он.
- …?
- Да зуб! Болел зараза! – стараясь перекричать станок, рычащий как реактивный самолёт, орёт он мне в ухо.
- …?
- Вот, посмотри! – счастливо улыбнулся он щербатым ртом и сунул мне под нос отвратительно жёлтый, гнилой зуб.
Я убежал за станок, плюющийся маслом и графитовой пылью. Меня безудержно рвало…
К концу смены меня останавливает какая-то женщина. Честно говоря, я и не совсем уверен, что это была дама, а не чёрт какой. Лицо покрыто графитом, вроде бы гадкий маляр, украв грифель со стола своего мастера, разрисовал лик человека плотным слоем.
- А как ты думаешь, одолеем ли мы Грузию?
- Чаво? Каво?
- Победим ли мы грузин? А грузинок? А как тебе «соска-америкоска» Скандализа Райз? Правда она секси? А тебе какие нравятся? С большими сиськами или с огромными? – спросила «чертовка» улыбаясь ослепительно серыми от графита зубами.
- Ну… - промычал я неопределённо.
- А «мериканцев» одолеем? А «мериканок»? – держа меня за пуговицу штанов, продолжила допрос.
Хорошо, что успел очистить желудок, подумал я, оставив в цепких руках пуговку и стремительно удаляясь от чумазой, но крайне политизированной женщины…
Вот и окончился мой рабочий день. Я, как и другие рабочие, бегу в душевую. Чем она замечательна? Да только тем, что в ней присутствует только ледяная вода или же только кипяток. Поначалу я пытался отрегулировать краны, но поняв, что сие мероприятие совершенно бесполезно, смирился…
Отчаянно тру рожу мочалкой, толкаясь голыми задницами с тремя такими же как я.
- Здоров, Юрик! – приветствует меня рожа.
- Привет, Сергей! А мы не виделись?
- Хрен его знает. Может и виделись. Только в бане и узнаём коллег.
- Это точно…

На автобусной остановке мне улыбается женщина. Я улыбаюсь ей в ответ. Просто так, из вежливости. Закуриваю, ожидая транспорт.
- Одолеем ли мы Грузию? А как вам Саакашвили? А вы видели, как он жевал свой галстук? - обращается ко мне барышня.
Мне стало дурно…

Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru