Юрий Николаевич Орлов - Пудра и пудреница - Юрий Николаевич Орлов
Скачано с сайта prochtu.ru
ПУДРА И ПУДРЕНИЦА.

Все знаменательные события в жизни людей известных начинаются из, казалось бы, пустяка. Одному человеку упало на голову яблоко. Вот событие! Второй, сняв портки, погрузился в ванну. Кто из нас не мылся в ванной? Но один из них был Ньютон, а второй, который бежал потом без штанов от радости, был Архимед. Чем я хуже? Мне на маковку яблоки падали. Воду в ванной я проливаю постоянно! Да и без штанов, от ревнивых мужей, я бегал… А вот же, пожалуйста, не знаменит ничем! Да и события все в моей жизни случаются какие то странноватые. Серенькие. Хотя яблоки на мою голову падают регулярно. Да и не только яблоки… Да и живу я, по чести, практически как классический грек. Без штанов…
Сидел Ваш покорный слуга в своей «общаге», мирно «починял свой примус», задумчиво посасывая сигаретку. Каюсь, при этом совершенно мирном действии, я ещё потягивал крепкий зелёный чай. Пятница страстной недели. Очень гадкая неделя была. За спиной возится наша новая соседка. Всего пару недель, как она осчастливила своим вселением нашу «богадельню». Попробую кратко описать эту фигуру. Ей 57 лет от роду. Здороваться с нами она отказалась. На все мои приветствия она отвечала фригидным молчанием. Вначале, я решил было, что наконец-то стал невидим, но потом, потолковав с соседями и, самое главное, заметив реакцию на свои охальные деяния представительниц женского пола, понял, что оптически я заметен. Тактильно – интересен. Это меня успокоило. Но осталась загадка! Первое, что меня поразило при встрече с этой тёткой – её глаза. Она меня не видит в упор, но казалось, что ещё мгновение, и они, эти пустые, водянистые стекляшки брызнут, как пробки из бутылки шампанского. Ну, очень пучеглазая тётка. Ну, очень гадкий взгляд. Ещё одна очень существенная деталь – это ноги героини моего рассказа. Даже не ноги… По причине очень длинных юбок и такой же длины халатов, её ноги не смог рассмотреть даже мой сосед, учитель русского языка. Хотя всем известно, что «пан учитель» - большой дока по части этого предмета женского тела. Учитель сначала одел очки, потом снял их, затем одел другие. После этих, понятных только одиноким мужчинам, торопливых действий мой сосед сказал только одну фразу, которую перевести на язык литературный я, как ни старался, не смог… Я отвлёкся от сути моего повествования. Меня крайне удивили стопы нашей новой соседки. Поэты, прозаики, художники и прочие очень нежные и ранимые души пытались сравнить ноги женщин с Бог знает чем. Один певец даже пел, что «готов целовать песок», по которому ходила дорогая его сердцу женщина. Уверяю Вас совершенно категорично – не про нашу соседку пел Бюль-Бюль Оглы! Если Вам, уважаемый читатель, посчастливилось видеть в зоопарке стопы верблюда, то они более всего походят на ноги нашей замечательной соседки. Ах, Вы не видели ног верблюда?! Милости просим в нашу «общагу». Любуйтесь ногами «верблюда»! Денег не берём! При этом, замечательный и очень уважаемый мною верблюд, ходил по местам крайне загаженным другими представителями многочисленной флоры и фауны. Ноги нашей новой соседки были крайне грязны и их состояние не зависело ни от дня недели, ни, как мы, после долгой дискуссии с «паном учителем», полагаем, даже от времени года…
- Великая сила – эволюция человека… Нет, дружище, мы наблюдаем процесс обратный. Регресс. Промежуточная стадия превращения пучеглазого верблюда в обезьяну. Дарвин отдыхает. Такими копытами крайне удобно передвигаться по раскалённому песку. Попробовал бы ты, уважаемый Павел Георгиевич, «целовать песок»… - спросил я.
- М… да… - горестно ответил он и, тяжело вздохнув, продолжил, - М… да…
- Бюль-Бюль, глядя на ножки сего «корабля пустыни», мог бы сделать только «буль-буль»… Как будем величать сей продукт селекции, уважаемый Павел Георгиевич? Я предлагаю… Пудра!
- Грустно, Юра… Почему же «пудра»?
- Куда ж веселей… Дело в том, что верблюд в природе явно не пользуется мылом. А ежели он не знает мыла, то он, совершенно очевидно, не пользуется и таким замечательным продуктом цивилизации, как пудра! «Мыло» – будет звучать неблагозвучно.
- Мыло – слово среднего рода…
- Совершенно верно, «пан учитель», а по сему пусть зваться будет она «пудрой».
- Не возражаю. А как она зовётся «в миру»?
- « …и …так - она звалась Татьяной»…
- «Увы – Татьяна не дитя»…
- Георгич вымолвил кряхтя. А дочь её зовут Наталья. Кота же Кузею зовут.
- Занятен твой стих, - задумчиво сказал Павел Георгиевич.

Да чуть не забыл. Дело в том, что эта дамочка вселилась к нам о «общагу» не одна, а вместе с дочерью и радикально чёрным котом. Кратко опишу Вам, уважаемый читатель, и дочку героини моего рассказа. Ей 23 года и она предпочитает носить юбки настолько короткие и неприличные, что другая наша соседка, Анна, стала дико ревновать своего молодого сожителя, а учитель литературы предложил «длинноногой» соседке уроки по своему очень сложному предмету. Других достоинств дочери нашей молодой героини я обнаружить не смог. Ну уж если говорить всю правду, то я, не безосновательно, подозреваю, что наш любвеобильный учитель словесности под прикрытием ночи, тайно, как лесной тать, посетил комнатку наших новых соседей… Заклинаю Вас, уважаемый читатель, ни слова об этом! Но я таки чуть отвлёкся…
Сижу, курю, пью чай, мирно «починяю свой примус».
- Юра! Уже не зима! – закричала за моей спиной «пудра».
- Да что Вы говорите? – вздрогнул я от неожиданной «радости».
- Выйди курить на балкон! – кричит соседка.
- Да куда ж мне, сиротинушке, на балкон? Ты же его весь увесила своими трусами, - ещё пытаюсь шутить я.
- На б-б-балкон!
- Танька, ты лук ела, или так о...уела?
- Кур-р-рить… иди … на б-б-балкон!
- Не ори, ласковая. Зубные протезы потеряешь, - ответил я грозной соседке.
- Х-х-ха-а-ам! – прокричала она мне во след.

Точно, страстная неделя, да ещё пятница… Возможно, сегодня замечательный день Дураков? Нет-нет. Возьму-ка я Новый Завет. Надо прощать слабости ближних…

- Слаб человек, - сказал я в пустоту, уже просветлённый Святой Книгой.
- Да, это так… - вздохнул учитель, вышедший покурить.
- Курить желаю. Угостите сигареткой, любезный Павел Георгиевич…
- Охотно…
- Благодарствуйте… Где Вы, друг любезный, будете праздновать светлую Пасху?
- В «общаге», Юрий Николаевич.
- Славно, Павел Георгиевич… Яйцами стукнемся?
- Без всякого сомнения… Какой напиток мы употребим при этом замечательном деянии, Юрий Николаевич?
- Я полагаю, что водочку…
- Не возражаю…

Мы, наверное, начали б рассуждать о вещах очень интересных и любопытных, но наши, вполне мирные и достойные мысли, прервало явление… Всякие явления видели люди. Одним посчастливилось видеть Святые лики. Другие видят совершенно противное. Они общаются с чертями. Третьи наблюдают НЛО. Кому как повезёт. Я, уважаемый читатель, видел всё из представленного Вам. Всё это не укладывалось в увиденное мною. Холодящее, леденящее прикосновение почувствовали наши ноги. «Пан учитель» схватился за пах. Видение больно щёлкнуло Вашего покорного слугу по носу. Летучей мышью, пройдя меж нами, видение кружилось, шипело, таращило глаза, касалось нас своими одеждами и … пахло водкой. Видение оказалось нашей соседкой…
Оно кружилось бы ещё долго, но, не смея спорить с законом Ньютона, наша милая соседка, порхая своим тяжёлым, опущенным до грязных пят халатом, мокрым осенним листком, плюхнулась пред врата своей комнатки. Громко мявкнул, невидимый в ночи чёрный кот Кузя, придавленный уже знакомой Вам, уважаемый читатель, нервной фигурой.
- «И падали два башмачка со стуком на пол…» - пропел я елейным голоском, очумевший от увиденного.
- «Свеча горела на столе, свеча горела…» - пропел, крестясь, мой товарищ.
Наши песнопения оборвала пламенная речь Наташки, дикой дворнягой кинувшейся из дверей.
- Гадина! Опять напилась! Получай, скотина! Вот тебе! Получай, сволочь! На!
Дочка смачно бьёт свою непутёвую мамашу ногами. Чавкает соплями и хрипит её родная матушка.
- Юрка! Она убьёт «пудру»! – выдохнул Павел Георгиевич.
- Кто ж тебя учил?! Кто ж так бьёт?! Натаха, давай помогу! – прокричал я полуобнажённой девушке.
- Я сама! Справлюсь!
- Ой, не мо-о-ожно мне! – хрипит «пудра».
- Получай, скотина! – отвечает ей «пудреница».
«Дитятко» белыми ножками загнало маму в стойло. Простите, в комнату. Я слышал звук падающих на палубу соплей, тяжёлые вздохи «пудры» и усердное сопение её дочери. Старается «пудреница». Воспитывает, стало быть, мамашу.
Экзекуция окончилась, но долгожданная тишина не наступила. Я услышал плач, вначале тихий, похожий на стон, но через пару совершенно не музыкальных тактов, перешедший в крик, а потом в дикий рык верблюдицы, страдающей родильной горячкой, плоскостопием, диареей, внематочной беременностью и ещё чёрт знает чем.

- Ой! Я больше не могу! – орала «бесноватая».

Я курил, слушая её рулады. «Пудра» выбежала из своей коморки.
- Я больше не могу! – кричала она, выпучивая глаза и раскинув летучей мышью руки.
- Ты курить?! Блевать?! Блевать и курить – на балкон! Не зима! - сказал я пучеглазой соседке.

«Пудра» выбежала на балкон. Её перегнуло через ограду.

- Натаха, забери матуху! Сука она конченая, но выпадет, зараза…
- ?
- Натаха, маманя твоя … Третий этаж… Спасай …

«Пудреница» спасла свою «пудру». На светлый праздник Пасхи её мама гордо ходила, украшенная под правый глаз огромным ярким синяком, меж нами смертными. «Смертные» бились крашеными пасхальными яйцами и поздравляли всех с праздником Воскресения. Было радостно. Даже грязные пятки «пудры» и, тем более, её синяк под глазом, радовали наши взгляды. Курить на балконе она нам не предложила…

- Ты знаешь, Юрий Николаевич, я, верно, брошу пить, - сказал мне «пан учитель».
- А я, верно, Павел Георгиевич, курить … брошу, - ответил я.

Бесом пробежала меж нами «пудра», украшенная огромным синяком.

- Курить только на балконе!



* * *


Через два-три часа я прогуливался по одной из центральных улиц нашего города. Благопристойные граждане прогуливались, слушая игру баяниста-инвалида, сидящего в кресле. Очень красиво лилась мелодия. Люди бросали монетки в его кружку. Пред ним, под мелодию «На сопках Манчжурии», танцевала какая-то в дрова пьяная тётка. Баянист устало улыбался её корявым движениям. Танцовщица пьяно ломала руки и, совершенно не в такт, трясла головой и топала грязными, босыми ногами. Я узнал эти грязные ноги…
Я вспомнил движения этих рук, похожих на ветви пыльнодикого терна, вымерзшего лютой зимой и давно забывшего о своей листве и своих плодах. «Куст» медленно поднял на меня свой пустой взгляд…
Мутные стекляшки неистовой танцовщицы смотрели сквозь меня…

Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru