--------------------------------------------------------------------------
Дарья Чегаева - О чем грустят демиурги?
--------------------------------------------------------------------------
Скачано бесплатно с сайта http://prochtu.ru


  Демиург сидел на весеннем дождевом облаке и горько плакал. У него была депрессия. Меланхолия, если выражаться поэтично. Когда-то существовала одна рок-группа с таким названием. Но демиург вряд ли о ней слышал, да и подобная музыка не помогла бы ему справиться со столь угнетенным состоянием. Скорее, она бы его усугубила. 
Вот уже несколько сотен тысячелетий он честным трудом оправдывал свое вечное существование, создавая разнообразнейшие миры и заселяя их разумными формами жизни. Он работал чисто и скрупулезно, и творения его получались идеальными и правильными. Однако проходило столетие или десять столетий, и миры менялись до неузнаваемости. Жить в них становилось труднее, существа забывали своих богов, и больше никому не удавалось познать себя и отыскать смысл бытия. Демиург разочаровывался в собственных творениях. И тогда порой он впадал в депрессию…
  Тем временем на земле разгорался новый день. В воздухе кружили птицы. Скоро они будут вить гнезда, чтобы выводить в них своих маленьких птенчиков. В лесах и долинах, на лугах и полях, на холмах и склонах гор появлялись первые цветы. Из нор, больших и малых, пробуждаясь от зимней спячки, под прозрачными лучами солнечного света лениво выползали дикие звери.
 – Держи платок, братец.
  Рядом на облаке примостился человек. Демиург плаксиво взглянул на незнакомца, появление которого он не заметил. Яркий щегольской наряд мужчины резко контрастировал с его лицом, выражение которого было подчеркнуто доброжелательным, улыбка – приободряющей, глаза – излучающими радость. Невдалеке, за серебристым светящимся бугорком, виднелся пегас. Он прилег, сложив свои крылья, и рассматривал стайку бойких птичек, резвящихся в открытом пространстве небес. Очевидно, именно на этом летуне и прибыл на облако незнакомец.
  Человек в щегольском наряде снова протянул демиургу платок, уже без слов. Демиург взял его, но пускать в действие пока не стал.
– Хороший денек, не правда ли? – бодро сказал незнакомец, подставляя лицо легкому свежему ветерку.
– Да, да, конечно, – без особого энтузиазма отозвался демиург. – Вот только к вечеру наверняка пойдет дождь.
– Я думаю, его следует ожидать к обеду. Он вам помешает?
– Нет, но я буду огорчен.
– Еще сильнее, чем сейчас? Вряд ли такое возможно, – незнакомец покачал головой с уверенностью человека, который знает, о чем говорит.
– А вам почем знать? – демиург недовольно нахмурил брови, уже собравшись вернуть платок его хозяину.
– Вы правы, говорить о чем–либо наверняка я не могу, – резонно рассудил незнакомец. – Эффект неожиданности и внезапной перемены нельзя сбрасывать со счетов. Но я выхожу из опыта. Помнится, в прошлый раз вы горевали в одном из ваших миров около шестнадцати лет, после чего у всех родившихся в последнее лето мальчиков и девочек доктора обнаруживали сердце с правой стороны. Впрочем, это ничего, верно? Чуть ранее-то вы на целый век погрузились в пучину отчаяния, забравшись в жерло одного потухшего вулкана. Может, вы забыли, но после вашего тепленького визита он странным образом ожил. Под потоками лавы исчезло полгорода. К счастью, пострадало лишь два десятка человек, или около того. Они, видите ли, посчитали предупреждение об извержении ложной тревогой.
– Совпадения, да и только, – невозмутимо парировал демиург, такой беспечный и гордый в своем бессмертии, что даже не удосужился поинтересоваться, откуда этому подозрительному джентльмену известны такие подробности его биографии.
  Перестав плакать, демиург опомнился и стал настороженно следить за соседом по облаку, за его поведением и словами. Попутно он размышлял над тем, а не сменить ли ему свой наряд с поношенной мантии на что-нибудь элегантное, или презентабельное, как выразились бы жители больших городов мира, над которым он сейчас парил? Не то, чтобы ему было неловко в присутствии этого «самоуверенного хлыща», однако, возможно, это помогло бы ему собраться с мыслями.
– Тридцать шесть дней и столько же ночей вы сидите на этом облаке, – вдруг заявил незнакомец.
– Да ну? И что с этого? – демиург отвлекся от мыслей о наряде и поднапряг мозги, пытаясь посредством собственной памяти проверить правдивость только что услышанного.
– А то, что, как мне кажется, – стал отвечать незнакомец, – некоторые из обитателей деревушки, к которой мы сейчас подплываем по воле ветра, уже успели заметить, что данное облако отличается от остальных.
– Чем же?
– Своей подозрительной пассивностью. Оно не меняет ни формы, ни цвета и курсирует по четко обозначенному участку неба. Еще месяц назад из него должен был пойти снег. Теперь же все снежинки превратились в дождевые капли. Их жители деревни тоже не дождутся, если мы с вами не уберемся отсюда. Да поскорее.
– Это вам лучше убраться! А я останусь. До того, как вы появились, все было прекрасно. Я спокойно себе страдал, и никто меня не трогал. А жителям деревни, как мне кажется, наплевать и на это облако, и на его дождевые капли.
Вздохнув, незнакомец покачал головой. Впервые за все время разговора по его лицу скользнула тень. Он оглянулся на свою крылатую лошадку (да, пегас был девушкой!) – она мирно лежала в ложбинке облака и глазела по сторонам.
– Вы причиняете ему боль, – сказал незнакомец.
– Кому? – испуганно вскинулся демиург и отстранился, прижав к груди сжатую в кулак правую руку.
– Да облаку! Поймите, наконец! Или поставьте себя на его место. Его предназначение – просыпаться снегом или проливаться дождем. Но оно не способно этого сделать, пока на нем сидит его собственный создатель! Оно и так провалило все сроки. И все из-за вас и ваших соплей!
– Эй, постойте! И перестаньте на меня орать! Да, и оскорблять тоже. Кто вы вообще такой? Вот я – демиург! – на этих словах он гордо выпятил грудь. – А вы, может быть, из Общества по защите прав облаков? – воскликнул демиург и тут же посмеялся над собственной остроумной шуткой.
Незнакомец вежливо улыбнулся, но не разделил веселья собеседника.
– Я обещаю рассказать, кто я, если вы поделитесь со мной своими сомнениями. Если позволите узнать, что гложет вашу душу и сердце. Полагаю, вы обладаете подобными субстанцией и органом, несмотря на вашу демиургическую сущность? Возможно, я ошибаюсь, но навряд ли вы когда-нибудь делились своими проблемами хотя бы с одним живым существом.
– Подходящие не попадались, – буркнул демиург.
– Вот видите! Так почему бы вам не попробовать со мной? – лицо незнакомца снова сияло улыбкой, и весь он словно бы излучал свет.
Демиург молчал, скрестив на груди руки, и хмурился.
– Я не внушаю вам доверия, потому что вы меня не знаете, – между тем продолжал незнакомец. – Тем не менее, полагаю, вы согласитесь с тем, что порой бывает легче, проще и правильнее выговориться совершенно незнакомому вам человеку, например, попутчику в поезде, нежели родному и близкому, и…
– Хорошо, уговорил! – раздраженно прервал его демиург. – Хотя мы и не в поезде… Но, глядишь, отстанешь от меня наконец. Мне-то все равно не полегчает.
– Как знать, – прошептал незнакомец, а потом быстренько оправил свой элегантный костюм, прокашлялся и приосанился, будто это ему предстояло сейчас изливать свою душу.
– Я готов, – проговорил он.
Демиург смерил его ироничным взглядом, покачал головой, провел по густым белым волосам рукой, после чего его поношенная мантия в мгновении ока сменилась пышным бархатным нарядом, какие носили разве что вельможи древности, и тогда заговорил:
– Меня зовут Альварес. И этого достаточно. Откуда я родом, сколько миров успел создать, а сколько уничтожить, любил кого-то или нет – все эти биографические данные, если они вас интересуют, разузнаете сами. Я же покажу вам саму суть. То, что видимо лишь мне.
Я несовершенен. И это печально. В какой-то степени. Но, поскольку касается меня одного, не является угрозой для кого-либо в Универсуме.
  Изъяны в моем методе. Вот уж действительно прискорбный факт. И опасный. Я работаю над ним тысячи лет, но так и не добился совершенства. Я знаю, что оно существует. Но я так и не достиг его. Слишком много времени утекло, я растерял все свои таланты.
Каких бы существ я не создавал, на основе углерода или гелия, в какие бы миры их не помещал, жидкие или состоящие из сплошного огня, по каким бы принципам не выстраивал эволюции, все мои проекты проваливались. Терпели крушение, как корабли в шторм. В чем мои ошибки? Я не знаю. До сих пор.
– Вы наделяли их разумом и свободой?
– Да, это одна из основных исходных.
– Но зачем?
– Ну, как же! – демиург усмехнулся, удивляясь недогадливости собеседника. – Чтобы они могли выбирать! Развиваться. Создавать и созидать.
– Разве они этого не делают?
Демиург снова удивился, но теперь – поставленному вопросу.
– М-м, вообще-то делают.
– Так в чем же проблема?
– Они противоречивы и непостоянны! – с горечью воскликнул демиург. – Они свергают одних богов, чтобы поклоняться другим. Но не пройдет и тысячи лет, как они сменят и их. Одни из них излишне ревностны в своей вере, другие – ужасно лицемерны. Они преступают ими же созданные законы! Они ставят перед собой нереальные цели, чтобы невозможность их достижения послужила оправданием их порокам! Порой они так разнятся между собой, будто принадлежат к отдельным видам!
– Вы несправедливы к ним. И нетерпимы. Видите только плохое. Разумеется, вы сейчас не в духе. Но если бы я вас не знал, то подумал бы, что вы работаете согласно принципу «По своему образу и подобию».
Демиург сверкнул на него глазами, но сказать ничего не смог – незнакомец говорил спокойно, не желая обидеть. Да и, наверное, в его словах была доля правды.
– Вы меня не знаете… – чуть погодя пробормотал он, а потом уже громче мрачно прибавил: – Со мной еще никто никогда не разговаривал так, как вы.
Незнакомец покивал головой.
– Поверьте, ваши творения стремятся к совершенству так же, как и вы. И если вам не удалось достичь его за столько тысяч лет, что уж говорить о меньших созданиях? Нужно дать им время. Они отвергают одних богов за другими не оттого, что сердца их гнилы, а души погрязли во тьме. Нет! Они всего лишь ищут идеального бога.
– Идеального бога, – повторил демиург, и из его груди вырвался смешок, который был полон разочарования. – Вы хотите сказать, что они ищут меня?
– Возможно. Если создатель и бог – одна особа, а не разные. И если вы все-таки идеальны, вопреки жесткой самокритике.
– Что ж, тогда мне придется снова спрятаться куда поглубже. Пускай лучше их поиски не увенчаются успехом, нежели они встретят меня.
– Уже встретили, – опустив голову, тихо произнес незнакомец.
– Что вы сказали?
– Наверное, вам известно, насколько велик Универсум, – уже нормальным голосом заговорил человек в щегольском наряде. – Я бы даже сказал, безграничен, если бы был в этом уверен. Но мой разум не настолько развит, чтобы провести нужные исследования и поставить точку в этом вопросе. Знаете ли вы, сколько всего прекрасного есть в нашем Универсуме? И как давно вы осматривали все свои миры?
– Осматривал? Миры? – демиург выглядел сбитым с толку. – Не вижу в этом особой надобности.
– Как так?
– Я знаю и чувствую все, что происходит в каждом из них. Поэтому и не нуждаюсь в визитах.
Незнакомец загадочно усмехнулся.
– Я хочу заранее извиниться за то, что мне придется сказать.
– Пожалуйста, говорите.
– Вы лжете.
– С чего бы это?! – рассмеялся демиург.
– А с того, что зовут меня Увэ, и прибыл я из Гемиди, мира, созданного вами. Если расчеты наших ученых верны, то приблизительно три миллиона семь тысяч лет тому назад. Вы должны увидеть его, потому что он прекрасен. Благодаря вам.
Незнакомец говорил так искренне, что демиург совсем растерялся.
– Не знаю, право, не знаю…
– Вы ничего не потеряете, – мягко убеждал его незнакомец. – И, надеюсь, даже приобретете. Вам следует только отвлечься на пару часов и отправиться со мной в небольшое путешествие. Вот и все, что от вас требуется.
И демиург согласился, к собственному очередному удивлению.
Они сели на прекрасного пегаса по имени Сале, покинули облако, явно вздохнувшее после этого с облегчением, и погрузились в бездонную матовую синь весенних небес. Мимо пролетали птицы, в ушах свистел ветер, и земля постепенно отдалялась от них, пока деревни и города, поля и леса, горы и реки не слились в единую разноцветную массу.
– Куда мы летим? – повысив голос, поинтересовался демиург, прижимаясь к незнакомцу, сидевшему впереди. Он с детства не любил летать на крылатых лошадях, предпочитая им левитацию, дирижабли и аэрофлаи.
– На южный север! К утру будем на месте!
  День сменился вечером, за ним пришла ночь. В глубокой тьме, озаренной лишь мерцанием звезд, казалось, что они летят через саму вселенную. Но легкий ветер, изредка обдувавший их лица, шевеливший их волосы и одежду, помогал вернуться к ощущению, что они пребывают в одном из миров, населенных людьми.
Рассвет был тихим и солнечным. Когда незнакомец по имени Увэ направил свою крылатую лошадку Сале к земле, демиург Альварес понял, что теперь они находятся в другом мире. Они постепенно снижались и снижались, и обитаемые пространства, раскинувшиеся от одной грани горизонта до другой, представали пред ними во всей своей необычной простоте и красе. Все вокруг было пронизано нитями света. Воздух был наполнен свежестью, отовсюду веяло умиротворением и радостью, мир дышал жизнью.
  Увэ вел своего спутника уверенными шагами, раскрывая перед ним плоскости и стороны своей родины, одну за другой. Они приземлялись в разных местах, будь то цветущая поляна в лесу, голый утес, нависший над бушующим океаном, слепящие глаза ледники на северном полюсе или же заполненные людьми улицы больших городов, торговые площади, спортивные площадки и уютные дворики.
  В мире Гемиди буйствовало лето. Увэ старался показать Альваресу как можно больше: холоднокровных рыб в реках и охотящихся на них медведей, гнезда птиц и молодняк, разминающий крылья над кронами деревьев, муравьев, снующих меж травинок, растущие папоротники и раскрывающиеся бутоны цветов, а еще – группки шумных детей, спешащих в школу, женщин, готовящих обед, мужчин, строящих дома, и стариков, танцующих по вечерам на городских площадях. Альварес схватывал каждое движение и не упускал ни одной детали, но лицо его было спокойным, а сам он – крайне молчаливым.
  Увэ удалось невозможное – поместить жизнь всего своего мира в один день.
  И вот землю окутали сумерки. В городах и селениях зажглись огоньки, в лесах и на открытых просторах ожили ночные звери, со стороны океана приближалась тьма.
  Увэ и Альварес сидели на каменном выступе на самом верху городской ратуши. Первый жевал бутерброды, запивая их чаем из термоса, второй, отказавшийся от перекуса, смотрел на восток.
– Ну, что вы теперь скажете? – поинтересовался Увэ, расправившись с едой. Он, как всегда, улыбался и явно чувствовал себя очень даже хорошо.
– Твоим миром правит гармония и разум, – произнес демиург, не поворачивая к собеседнику головы.
– Вы все-таки поняли это!
– Нет, не понял, – демиург наконец повернулся и посмотрел на Увэ. Тот недоуменно поднял брови.
– Не понял, зачем ты все это показал мне. Думаешь, я не видел счастливых людей и мирно живущих зверей, подобно тем, которые обитают в твоем мире? – демиург покачал головой. – Слишком много я повидал их на своем веку. И слишком часто они меня разочаровывали. Ты, конечно же, молодец. Отлично выполнил свою работу. Но сегодняшний день был всего лишь удачным. Пройдет сто лет, и от этого благополучия не останется и следа. Как жаль, что ты этого не увидишь.
– Увижу, – внезапно сказал Увэ. И в голосе его было столько твердости, в осанке – благородства, а в глазах – страсти, что Альварес невольно отшатнулся.
– Как же вы слепы, Альварес! И как жаль, что я вас отыскал. Я хотел дать вам надежду! Показать, что в вашем методе нет изъянов! А вы… Печально, что вы этого не знаете, но люди нашего мира смогли достичь бессмертия. Однако оно – свободный дар. Каждый живет столько, сколько ему хочется. Мой брат решил уйти из жизни, когда ему было сто два года. Мой возраст перевалил уже за три столетия. И за всю свою жизнь я не видел ни одной насильной смерти, умирающих от голода детей, угнетенных женщин, немощных стариков. Но зачем я рассказываю вам обо всем этом? Зачем пытаюсь донести крупицы света? Вы отвернулись от нас, давно отвернулись. И я больше не хочу, чтобы мои сородичи встречались с вами. Я скажу им, что мои поиски, длившиеся больше двух веков, не увенчались успехом. Так будет лучше для всех. А теперь я отвезу вас обратно, на то несчастное облако, если только оно уже не успело пролиться дождем.
  Повисла долгая пауза. Тягостное молчание нарушали лишь свист ветра и шорохи ночного города. Увэ смотрел на улицу, и на лице его отражалась тень той боли, которую он переживал внутри. Альварес смотрел на сидящего рядом – тяжелым немигающим взглядом. Его плечи поникли, будто бы на них свалился тяжелый груз, на лице проявились глубокие морщины, губы были плотно сжаты, словно бы он не раскрывал их с прошлой весны.
– Уходи. Оставь меня здесь, – наконец сказал он севшим уставшим голосом. – И возвращайся завтра утром.
Увэ печально посмотрел на демиурга.
– Только не натворите глупостей, господин наш создатель. Я вернусь, обещаю.
На этих словах Увэ поднялся, спрятал термос в заплечную суму, оседлал Сале и, махнув демиургу на прощание рукой, умчался вдаль, скрывшись в ночи.
Увэ сдержал данное слово. Как только взошло солнце, он прибыл на место. Но на городской ратуше никого не было. Демиурга и след простыл.
  Увэ предполагал, что такое может случиться. Он прошелся по каменному карнизу, постоял у края, поглаживая гриву Сале. И вдруг в воздухе перед ним образовалось небольшое грязно-серое облако. Не успел Увэ сообразить, откуда оно могло взяться, как облако распалось на буквы, из которых сложились слова: «Вы оказались правы. Я вернусь, как только исправлюсь. И тогда мы встретимся вновь».
  Облако исчезло так же быстро, как и появилось. Увэ усмехнулся и покивал каким-то своим мыслям. А потом, подхваченный Сале, отправился в свое новое путешествие, на другой конец света, домой, к любимым жене и детям.
  Он знал, демиург Альварес сможет отыскать самого себя в упорядоченном хаосе времени и пространства. Он изменится, он станет лучше. И он обязательно вернется.
  Лишь одно омрачало Увэ. Он не спрашивал об этом у Альвареса, но ответ был ему известен. Демиурги по природе своей одиноки. Они не общаются с подобными себе, то ли из собственной гордости, то ли из-за некоего запрета. А, может, они и не нуждаются в близких. Этого Увэ не знал. Но всей душой сочувствовал Альваресу.
  Жена встретила его теплой улыбкой и нежным поцелуем, дети – веселым смехом и любящими объятьями. Они вместе поужинали, почитали книги и легли спать. И последней мыслью, которая посетила Увэ, была уверенность в том, что он дождется Альвареса. Когда бы тот не вернулся.

--------------------------------------------------------------------------
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на http://prochtu.ru
--------------------------------------------------------------------------